Жизнь продолжается (джен)

Из справочника «Куда пойти учиться» (1990 г., Китеж, издано при Китежградской школе магии):

Художественно-ювелирная Академия в Медной Горе производит обучение Креативной магии под руководством Горных Мастеров по следующим направлениям:

Магический рисунок, живопись, настенные росписи;

Создание камнерезных магических артефактов (обереги, амулеты, пентакли и т.п.);

Магическое ювелирное искусство, родовые и обрядовые кольца, перстни, браслеты;

Работы по металлу (ковка, литье, чеканка и т.п.).

Все студенты изучают:

Анатомию,

Историю креативного и магловского искусств,

Минералогию и астроминералогию,

Основы магической архитектуры и дизайна,

Магическое металловедение, основы,

Чары магических художественных артефактов: наложение, определение, снятие,

Чары защиты рабочего места и изделий от несанкционированного доступа,

Магическая техника безопасности,

Основы экономики и финансов.

Для поступления в Медногорскую Художественно-ювелирную Академию необходимо написать заявление и опустить его в малахитовую вазу в Малахитовой комнате в Эрмитаже. К заявлению необходимо приложить аттестат о среднем магобразовании, оригиналы или колдографии своих работ.

Заявление подается с 1 июня по 31 июля. Приглашение на собеседование или отказ в приеме следует ожидать с саламандрой до 10 августа. Время и место собеседования указываются в приглашении.

Собеседование проводит Хозяйка Медной Горы Татьяна Степановна лично.

* * *

Из справочника «Современная магическая Россия, краткие сведения» (1996 г., Санкт-Петербург, издательство «Баян и сыновья»):

Подуралье — подземные магические территории под Уральскими горами, созданные чудью белоглазой.

Наиболее известная и населенная территория — Медная Гора и расположенный в ней поселок Медногорск.

Медногорск — одно из крупнейших магических поселений России. Численность населения около пятисот человек. Население смешанное, доля магов примерно 70%.

В Медной Горе расположены Художественно-ювелирная Академия, Музей академии, личные апартаменты Хозяйки Медной Горы и резиденция Великого Полоза.

В Медногорске находится принадлежащая роду Великого Полоза мануфактура «Золотое Руно».

Под горой Азов расположено Подазовье — центр частных владений Великого Полоза. В настоящее время значительную территорию Подазовья занимает Уральский магический заповедник имени Бажена II.

* * *

Из справочника «Кто есть кто в магической России» исправленное издание 1996 г., Москва, издательство «Говорун».

Хозяйка Медной Горы (Малахитница) — хранительница богатств Уральских гор, с конца XVIII века известна под именем Татьяна Степановна, ранее была известна как Виринея.

Возглавляет Художественно-ювелирную Академию в Медной Горе и поселок Медногорск. Представляет их в Совете магов России.

Татьяна Степановна обладает огромной магической силой, но практически никогда не покидает пределов Урала. (Например, она не принимала активное участие в войне 40-х годов). В Совете магов России за Татьяной Степановной закреплено место, однако она не принимает участие в его работе. В случае необходимости Медную Гору представляет сын Великого Полоза.

Вне Горы Хозяйка появляется только в центральной части Санкт-Петербурга, что, по неподтвержденным данным, объясняется наличием индивидуального прохода из личных апартаментов Татьяны Степановны в Медной Горе в Малахитовый зал в Эрмитаже. По имеющимся сведениям, Татьяна Степановна ограничивает свое пребывание в Санкт-Петербурге двенадцатью часами.

Великий Полоз, Великого Полоза род — род наследных хранителей золотых запасов Урала. Обязанности Великого Полоза переходят от отца к сыну по наследству. В настоящее время Великим Полозом является Аранчин IV, принявший наследие в 1993 году после смерти своего отца Бажена II. Наследником Аранчина IV является его сын Дайко.

Род Великого Полоза владеет Российским магическим банком «Златоклад». Возглавляет банк сестра Великого Полоза Бажена II Златомира.

Род Великого Полоза владеет огромными территориями Подуралья. Традиционно занимается овцеводством и коневодством, являясь одним из основных поставщиков животноводческой продукции. Меховые и шерстяные изделия, выпущенные расположенной в Медногорске мануфактурой «Золотое руно» пользуются заслуженной славой в России и поставляются на экспорт.

Стараниями Бажена II в Подуралье в 1870 году был основан магический заповедник.

За Великим Полозом закреплено место в Совете магов России.

Змеевки — общее название женщин из рода Великого Полоза. Помогают Великому Полозу исполнять обязанности Хранителя. В основном, согласно традиции, занимаются банковским делом. Старшая из женщин рода возглавляет Российский магический банк «Златоклад». В настоящее время эту должность занимает сестра Великого Полоза Бажена II Златомира.

Профессор пребывал в одиночестве, читая книги. Ящерицы, заменявшие в Медной Горе домовых эльфов, молча накрывали стол три раза в день, убирали комнаты, меняли белье и исчезали. Пару раз заглядывала Елена. Первый раз с просьбой Хозяйки приготовить зелья для Долохова, потом забежала просто так. Снейп не церемонился с надоедливой трещоткой, оба раза выставляя ее. Желания навестить Антонина не возникало.

Через несколько дней раздался стук в дверь. За нею стоял смутно знакомый студент.

— Добрый день, профессор Снейп. Я Майкл Гольдштейн, окончил Хаффлпафф шесть лет назад. Хозяйка поручила мне познакомить вас с Медной Горой. Если вы не возражаете, я покажу вам Академию, а затем провожу в столовую. Преподаватели и Мастера обедают обычно там. Татьяна Степановна хочет сегодня представить вас.

Снейп вслед за Майклом вышел из дома. Он вспомнил этого студента. Наследник почтенного амстердамского рода гранильщиков алмазов отличался изумительной точностью в нарезке ингредиентов для зелий и тем, что его пергаменты всегда были покрыты рисунками. Учился он усердно, но не блестяще. Очевидно, его таланты лежали в другой области.

По дороге Майкл рассказал об Академии, об изучаемых предметах, основных и дополнительных курсах, странных для иностранцев традициях, например традиции отмечать начало учебного года тринадцатого сентября.

Он объяснил, что лекции читают на русском языке и он пользовался переводческими чарами, пока не выучил язык.

Он рассказал, что некоторые Мастера набирают учеников ежегодно, а другие, как, например, Мастер костяной резьбы шаман Тоян, берут только одного ученика раз в несколько лет.

Минералогию преподает сама Татьяна Степановна, которая о камнях знает все. Камни слушаются ее, меняют цвет и форму по ее жесту. Еще Хозяйка вышивает шелками и обучает этому желающих, в основном дочек живущих в Медногорске маглов.

При Академии есть прекраснейший музей, и больше всего после окончания Академии он будет жалеть именно о невозможности хотя бы раз в неделю любоваться его экспонатами.

Майкл пояснил, что в Академии учатся пять лет, предварительный отбор проводит сама Хозяйка, некоторым, особенно маглам, приходят персональные приглашения. Он сам поступил через год после окончания Хогвартса, в этом году сдает работу на звание Мастера, и если ему повезет, Хозяйка разрешит ему в работах использовать клеймо Академии. Он только вчера завершил работу над амулетом, поэтому не мог сопровождать профессора раньше. Его просили помочь профессору освоиться в Медной Горе, во-первых, потому что он единственный студент Академии, окончивший Хогвартс, а во-вторых, он иначе не смог бы оторваться от работы, постоянно улучшая ее, а лучшее, как известно, враг хорошего. Лично он в конце лета возвращается домой, но есть счастливчики, которые остаются в Горе — подмастерьями или даже Мастерами.

Сотрудники Академии живут как в местном поселении, так и в помещениях Академии или рядом, в гостевых комнатах, как те, где разместили профессора.

Среди жителей поселка, как магов, так и маглов, многие попали в Медную Гору в поисках убежища. Они работают в Академии, местной школе или обслуживают жителей поселка. Попавшим в Медную Гору маглам (не студентам) наверх возврата нет, разве что после заклятия забвения.

Местный священник, отец Владимир, тоже попал сюда в молодости, в конце сороковых годов. Сейчас он служит в поселковой церкви. Он, вроде бы, магл, но какие-то способности у него есть и магию он чувствует, может, за пятьдесят лет наловчился.

Еще рядом с Академией находится дворец Великого Полоза, Хранителя золотых запасов Уральских гор.

— Татьяна Степановна, Великий Полоз и змеевки владеют беспалочковой магией и, по наблюдениям, волшебной палочкой никогда не пользуются. Все выпускники Белозерья, что студенты, что профессора, тоже владеют беспалочковой магией, хотя палочки имеют и иногда используют. А выпускники из Китеж-града наоборот предпочитают использовать волшебную палочку, хотя могут и без нее. Многие то ли преобразуют палочку в кисть или карандаш, то ли у них изначально палочка так сделана, я не знаю, а спрашивать об этом здесь не принято, — делился своими наблюдениями Майкл, ведя профессора сквозь лес к Академии.

Пройдя высокую вырубленную в скале арку, Снейп и Майкл оказались в огромном вестибюле. Прямо перед ними наверх поднималась широкая лестница, оканчивающаяся расходящейся в обе стороны балюстрадой, охватывающей по периметру весь зал. Сквозь каменное ограждение были видны двери, ведущие в аудитории. Слева от входа располагался гардероб и вспомогательные помещения, справа двери вели в столовую, а далее в кухню. На стене около столовой висели расписание занятий, доска объявлений и план помещений Академии. Под лестницей был проход во двор. Майкл сказал, что из двора есть вход в Музей, а также в общежитие и личные комнаты Мастеров.

За гардеробом и кухней в обе стороны уходили длинные коридоры. Майкл повел профессора по одному из них. Коридор постоянно разветвлялся, подобно дереву, то поднимался вверх, то спускался вниз. Они прошли несколько закрытых дверей, про которые Майкл сказал, что они ведут на другие ветви. Подземелье, по которому они шли, разительно отличалось от слизеринского, оно было более теплым и… дружелюбным что ли. Факелов не было, зато мягко светился потолок, и кое-где были окна, скорее всего, магические, из которых была видна долина, окруженная лесистыми горами. Словно с башни были видны расположенные в долине поселок, речушка, лес, поля.

Наконец Снейп с Майклом подошли к концу одного из коридоров — в тупике, по словам студента, располагалась большая учебная мастерская, по бокам коридора было несколько комнат поменьше — студенческих мастерских. Майкл прикоснулся к закрытой двери небольшим камнем. Дверь открылась, и Снейп увидел большую светлую комнату, в которой стояло несколько столов с ювелирным оборудованием. Каждое рабочее место было окружено защитными чарами.

— В этой комнате проводит занятия Мастер Иосиф, он мой наставник, поэтому я могу войти сюда, — пояснил Майкл. — У нас тут, конечно, воровства не бывает, но технике защиты рабочего места нас тоже обучают, — он закрыл дверь и снова прикоснулся к ней камнем.

— На четвертый год студенты получают право на личную мастерскую, моя в этом коридоре, — Майкл открыл дверь в небольшую чистую каморку. Ничего интересного Снейп там не увидел, все было аккуратно прибрано.

Показывая профессору Академию, Майкл немного нервничал, но спокойно и обстоятельно отвечал на вопросы. Сам он ничего не спрашивал, то ли потому, что его, как жителя Голландии, английские проблемы не волновали, то ли потому, что принял присутствие Снейпа в Академии как должное.

Раздался звон гонга, и Майкл проводил Снейпа в столовую, ничем не напоминающую Большой зал Хогвартса. Вдоль одной стены располагался большой преподавательский стол, студенческие столы были небольшие, человека на четыре.

По словам Майкла, в столовой, кроме студентов и преподавателей академии, обедали и некоторые жители Медной Горы, приглашенные Хозяйкой. Например, отец Владимир или Дайко, сын Великого Полоза, когда приезжает в гору. Профессор Дайко читает в академии историю художественной магии «старых людей».

В торце преподавательского стола стоял украшенный резьбой каменный стул, кивнув на который, Майкл сказал:

— Трон Хозяйки. Но она его не любит, сидит только на торжественных обедах, а вон там ее кресло в обычные дни.

Майкл подвел профессора к свободному месту рядом с отцом Владимиром и попрощался.

— Что с Антонином? — спросил Северус, поздоровавшись со священником.

— Его преступления слишком тяжелы. Господь простит его, но он сам себя осудил. В его руку попали чары целостности, они уничтожают метку, но она так въелась в его суть, что разделить тьму и свет практически невозможно. Эта боль убивает его. Его рана была бы излечима, если бы он имел волю к жизни, но у него нет желания жить.

Еще в дороге Долохов рассказал Снейпу, что родители, при всей не любви к маглам, окрестили его в обычной православной церкви.

Семья Антонина эмигрировала из России после революции. Дома к православию они относились довольно формально, выполняя обряды и посещая церковь только в силу необходимости. Но в Англии, в эмиграции, оказалось, что православие — одна из нитей связывающих с Родиной. Укрепилась ли их вера — неизвестно, но к обрядам, таинствам и праздникам отношение в семье стало гораздо серьезнее.

Умер Долохов в конце августа. Он редко приходил в сознание, отказывался от еды. Боль с руки распространялась по всему телу. Отец Владимир проводил с Антонином много времени, но его слова долго не приносили тому утешения. Наконец Долохов попросил соборовать его, и через несколько часов после окончания таинства скончался.

— Он так и не простил себя, но поверил в милосердие Господа, — сказал Снейпу отец Владимир. Долохова отпели в красивейшем местном храме. Северус и священник похоронили бывшего Упивающегося, по русскому обычаю — не чокаясь — выпили за упокой и разошлись.

В обеденный зал вошла Хозяйка Медной Горы. Она снова выглядела молодо. Подойдя к Северусу, она представила его всем присутствующим:

— Профессор зельеделия из Хогвартса, Северус Снейп, по праву убежища. — Она села рядом с ним и тихо назвала ему остальных преподавателей.

— Я рада, что вы довольны своим жилищем. После обеда у меня есть время, и я покажу вам Музей и Гору.

Когда обед закончился, она подвела Снейпа к одной из стен зала. Камень привычно расступился, и они оказались во внутреннем дворе Академии.

Посередине двора, на зеленой поляне, рос Каменный цветок. От него исходило сияние, полное магии камня. Северус вспомнил чашу Данилы-Мастера и поразился, насколько точно магл смог передать эту магию в своем изделии.

Вокруг, под каменными деревьями, сидели студенты, болтали, читали, что-то зарисовывали.

— Пойдемте дальше, — Татьяна Степановна повела Северуса в одну из дверей, ведущую в музей. В первом зале на почетном центральном месте стояла чаша, явно Даниловой работы. В витринах располагались другие работы: камнерезные изделия, ювелирные украшения, чугунные фигурки в стиле каслинского литья и т.п. На стенах висели картины, гобелены, вышивка, кружево. Чисто художественные и декоративно-прикладные изделия, заполнившие музей, обладали одной общей чертой — что бы они ни изображали, они дарили надежду.

В одном из залов Северус увидел на стене портрет усталой, некрасивой женщины. Уголки ее рта были опущены, но глубокие, темные глаза смотрели на зрителей с любовью и тихой радостью. Северус полюбил приходить сюда и сидеть перед этим изображением. Гладкими черными волосами и слишком большим для женщины носом она напоминала ему мать, и он вел с ней долгие молчаливые разговоры, купаясь в ее взгляде, чувствуя защищенность и надежду.

В другом зале стены были увешаны шелковым шитьем.

— Это ведь ваши работы, Мадам? — спросил Северус.

— Ну что Вы, это моей предшественницы, Виринеи.

— Вашей предшественницы?

— Даже каменная дева не может жить вечно. Хранительницам уральских богатств тоже отмерян срок. Вы уже прочли «Сказы», должны были догадаться.

— Вы дочь Степана — Танюшка, — рискнул озвучить догадку Снейп.

— Двадцать баллов Слизерину, — Хозяйка явно интересовалась у Майкла обычаями Хогвартса.

— Если хотите увидеть мои работы, идемте, почаевничаем. По пути богатства Горы покажу, в награду за догадливость.

Они пошли сквозь Гору, переходя из зала в зал. Северус вспомнил описание из «Сказов»:

«Куда она идет — все ей открыто. Как комнаты большие под землей стали, а стены у них разные. То все зеленые, то желтые с золотыми крапинками. На которых опять цветы медные. Синие тоже есть, лазоревые. Однем словом, изукрашено, что и сказать нельзя. И платье на ней — на Хозяйке-то — меняется. То оно блестит, будто стекло, то вдруг полиняет, а то алмазной осыпью засверкает, либо скрасна медным станет, потом опять шелком зеленым отливает.

… И видит Степан огромадную комнату, а в ней постеля, столы, табуреточки — все из корольковой меди. Стены малахитовые с алмазом, а потолок темнокрасный под чернетью, а на ем цветки медны.»

Из этого великолепия Хозяйка вывела Северуса в небольшую уютную комнату. Стол, диванчик, несколько кресел, голландская изразцовая печь. Солнечный свет, льющийся из магического окна на пяльцы и корзинку с нитками. Икона Богородицы в красном углу. Рядом висел мозаичный портрет удивительно похожей на Татьяну Степановну молодой женщины. На стенах вышитые шелками немагические портреты молодого мужчины и пожилой усталой женщины с двумя взрослыми сыновьями.

На полке стояла золотая статуэтка, явно очень древней работы, излучающая странную, древнюю, темного цвета магию. Магию ночи, земли, лона. Зла в статуэтке не было, но она могла быть опасна.

— Первая из нас, Калташэква, — пояснила Хозяйка. — У нее сложные отношения с мужчинами, но в моем присутствии она вам не опасна.

Татьяна Степановна указала на мозаичный портрет:

— Виринея, портрет работы одного из сыновей Данилы-Мастера. А это — родители и братья. Вот их я сама вышивала. Присаживайтесь, угощайтесь.

На столе появился чай, сладости, пирожки.

Северус присел к столу, старательно отгоняя воспоминания.

— Как вам наш музей?

— Поразительно. Столь совершенных работ, вероятно, нет нигде в мире. Почему об этих сокровищах так мало известно?

— Кто хочет, тот знает. Магический Эрмитаж регулярно организует к нам экскурсии. Для этих целей я открываю каминную связь из Малахитового зала в холл музея.

— Вашего камина нет в Европейском справочнике.

— А зачем он там? Нам случайные люди не нужны. Кому очень надо — сам доберется, как вы с Долоховым. Кто мне нужен — тому путь укажут. Абитуриентам так же. Ну, к делу. У меня, профессор, к вам предложение. У нас, в Академии, сейчас нет зельевара. Наш аптекарь — магл. В поселке есть несколько аптек, но их хозяева закупают зелья у специалиста в Екатеринбурге, а не готовят их сами. Я попросила бы вас готовить нам основные зелья. Но, главное, последнюю пару лет у нас вакантно место преподавателя по изготовлению магических красок и их свойствам . Я предлагаю вам с сентября занять эту должность. Я интересовалась вашей репутацией в научном мире и уверена, лета вам должно хватить на подготовку. Что скажете?

Предложение Хозяйки было полной неожиданностью:

— А как же мое прошлое? Как отнесутся к разыскиваемому преступнику другие сотрудники и студенты?

— Тут у большинства есть прошлое. Оно остается у входа в шахту. У нас не принято интересоваться тем, что было наверху, и говорить об этом. В Медной Горе у всех есть шанс начать новую жизнь, попытаться стать другим человеком, тем, кем вы хотели, но не смогли быть.

— Вы настолько доверяете мне?

— Я видела вашу душу, вам верил Альбус. Вы должны были уже понять, что у меня нет причин не доверять вам.

— Вы знали Альбуса?

— Да, он приезжал в Гору несколько раз. Он был великим человеком, добрым, мудрым, сильным... — Татьяна Степановна грустно вздохнула. — Мне хотелось бы разделить вашу скорбь…

Они замолчали. Комнату заполнила тишина, нарушаемая тиканьем старинных ходиков.

— Жду вашего ответа, — нарушила молчание Хозяйка, протянув Северусу появившийся в ее руке контракт, — у вас есть время подумать.

— Я буду рад быть вам полезен, — Северус и не надеялся на возможность заниматься на новом месте любимым делом. — Ваше предложение большая честь для меня, Мадам.

— Не будьте столь официальны, мы не на приеме.

Северус пробежал глазами контракт и, убедившись, что он не содержит никаких неприятных неожиданностей, подписал его.

— Спасибо, профессор. Добро пожаловать в нашу Академию. Если вам нужны какие-нибудь книги, библиотекарь Академии Анна Николаевна с радостью поможет. Если нужны какие-либо ингредиенты для зелий, оборудование или инструменты — обращайтесь к завхозу Николаю Петровичу. Он или достанет, или подскажет, кто может помочь. Завтра Майкл покажет вам поселок, и вы сможете перебраться туда, если захотите. Там же познакомитесь с Ириной Олеговной, это наш аптекарь.

Если есть вопросы по минералогии и магии камней, по их взаимодействию с креативной магией или магией изделий — обращайтесь непосредственно ко мне. Думаю, через неделю вы уже будете представлять необходимый объем работы, и мы сможем обсудить время наших бесед.

На следующий день Майкл принес красочный настенный календарь.

— Что это? Неужели вы думаете, что я повешу себе на стену такое? — Снейп брезгливо взглянул на украшавшие календарь яркие колдографии с видами магической России.

— Профессор, это необходимая вещь — двойной зачарованный календарь. Я пока вам свой отдаю, мне он уже не нужен. Смотрите.

Майкл прикоснулся палочкой к числу «13» в сентябре. Обозначение даты сразу замерцало и стало двойным: 13/(1).

Мелодичный женский голос произнес по-английски:

— Тринадцатое сентября по григорианскому календарю соответствует первому сентября по юлианскому. Некоторое время для российских маглов был началом года. В Медногорской академии в этот день отмечается начало учебного года. Ожидается торжественный ужин и посвящение первокурсников в студенты.

Майкл пояснил:

— Российские маги пользуются двойным календарем. До начала двадцатого века они, как и маглы, жили по юлианскому календарю. Потом, после долгих споров, они частично перешли на григорианский, для простоты общения с магами других стран и маглами. Но старые маги, такие как Татьяна Степановна, все праздники исчисляют или по солнцу, или по «старому стилю». От этого иногда бывает путаница. Вот начало занятий в академии — первого сентября, а празднуют первый день занятий, как вы слышали, — тринадцатого сентября. Рождество здесь отмечают седьмого января, а Новых года у них два — первого января и Старый Новый год — тринадцатого января. Пасха тоже не совпадает с европейской, у них же восточнохристианская традиция. Очень важная для академии дата — двадцать пятое января, Татьянин день. Это в России студенческий праздник и, главное, именины Татьяны Степановны. Она их празднует вместо дня рождения. В этот день все очень торжественно, приезжают важные гости, на вечер приглашают артистов, музыкантов, устраивают бал, студенты и мастера обязательно готовят «капустник» — небольшое самодельное театрализованное представление.

Кстати, скоро тут будет замечательный праздник — ночь Ивана Купалы. Великий Полоз и Змеевки, а так же некоторые мастера, шаман Тоян, например, будут отмечать ее с двадцать первого на двадцать второе июня. А Хозяйка и жители поселка — с шестого на седьмое июля.

— И они не спорят, чья дата правильнее? — спросил Снейп.

— Нет, они вообще-то все две недели празднуют, — сказал с улыбкой Майкл. — Кроме того, Хозяйка признает, что папоротник цветет с двадцать первого на двадцать второе.

— Летнее солнцестояние. И как они его празднуют?

— Это что-то типа праздника костров. Костры жгут, в реке купаются. Профессор, как празднуют ночь Ивана Купала змеевки, надо видеть своими глазами. Это фантастически красивое зрелище. Я помню, вы не любитель праздников, но уверяю вас, вы не пожалеете, если в ночь Ивана Купалы прогуляетесь на берег Медногорки.

Вечером Снейп решил как следует изучить календарь и попытаться сменить яркие цветные колдографии хоть на что-то более спокойное.

Единственное, что ему удалось, это заменить цветные колдографии чёрно-белыми. Девушки, изображенные на колдографиях, обиделись на его манипуляции и, к великой радости профессора, скрылись.

Профессора заинтересовало, почему очень многие числа в календаре окрашены в разные цвета. Наугад касаясь их палочкой, Снейп выяснил, что цвет соответствует «национальности» или религии приходящегося на данную дату праздника.

Значимые для Академии даты были темно-зеленого цвета, голубые оказались значимыми для иудейского календаря, белый достался буддистам и Белозерью.

Праздники российских магов и маглов горели красным, голландских (все же этот календарь был настроен для Майкла) — оранжевым, а британским праздникам достался сине-зеленый цвет моря. Православные праздники переливались золотом, а католические и протестантские — благородным пурпуром. Желто-зеленые даты оказались связаны с родом Великого Полоза. Коричневому цвету достались события, которые нельзя было отнести ни к одной из вышеперечисленных категорий. Серебром светились даты общие для нескольких культур, например, Новый год.

Оказалось, что в малочисленной, но удивительно многонациональной академии практически на каждый день выпадал какой-нибудь праздник.

Снейп, всю жизнь старавшийся (в основном, увы, безуспешно) избегать как нудных торжественных заседаний, так и глупого веселья, недовольно поморщился: «И когда они успевают учиться, если все время празднуют?»

Как выяснилось в первые же месяцы преподавания, учиться студенты успевали и отмечали отнюдь не каждый праздник, в основном объединяясь по землячествам или мастерским. Хотя в большинстве случаев любого желающего с удовольствием приняли бы в гостях, напоили бы и накормили бы подобающими празднику блюдами, часто столь обильными или специфическими, что на следующий день к профессору выстраивалась очередь за желудочным зельем.

Позже, осенью, в небольшой книжной лавочке в Медногорске он смог заказать себе собственный календарь. Вероятно, в приступе мазохизма Снейп попросил проиллюстрировать его изображениями Хогвартса, которые на прощание подарил ему Майкл.

Впоследствии Северус сумел зачаровать один из рисунков так, что время суток на нем соответствовало реальному, и после бессонных ночей мог с тоской наблюдать, как восходящее солнце золотит крышу Астрономической башни.

Майкл провел профессора по извилистой тропинке сквозь каменный лес, мимо здания Академии, сквозь небольшую пещеру — в магически скрытый поселок, который местные жители называли Медногорском. Они вышли на залитую солнцем долину, окруженную лесистыми горами. Прямо перед ними раскинулся поселок, вокруг зеленели поля, паслись стада, справа от поселка за неширокой речушкой темнел лес.

Бревенчатые избы, изукрашенные резьбой, около каждой хозяйственные постройки, банька, огород. Из труб кое-где шел дым — хозяйки варили обед. В середине поселка гордо возвышалась белокаменная церковь. На другом берегу реки, около леса, виднелось кладбище и небольшая часовенка при нем. Столь пасторальную картину портили вынырнувшая прямо из гор, непонятно откуда взявшаяся линия электропередач и гордо стоящие на улицах поселка фонари.

Вдали, за пасущимися стадами, за невысоким забором стояли трехэтажные краснокирпичные здания.

— Там мануфактура «Золотое руно». На ней выпускают изделия из меха и шерсти овец Великого Полоза. Говорят, ее перевели сюда из Подазовья, когда Бажен II организовал там заповедник, — пояснил Майкл.

— В Медногорск можно попасть только через Медную Гору, маглам снаружи он не доступен, — пояснил Майкл. — Татьяна Степановна сказала, если захотите здесь жить, подберет вам жилье. Многие будут рады постояльцу. Да и пустые дома есть.

— Вы же знаете, Майкл, я люблю подземелья.

— Как хотите. Идемте, познакомлю с нашим аптекарем.

Аптекарь, точнее, аптекарша, магла Ирина Олеговна по-английски говорила плохо, и Северусу в который раз пришлось пользоваться переводческими чарами. Посетителей в аптеке не было, время шло к обеду, и Ирина Олеговна пригласила гостей в комнаты, к столу.

Большую светлую комнату делила на две части огромная печка. С одной, явно «кухонной» стороны стояли стол, окруженный скамьями и стульями и шкафы с посудой, под потолком, на стенах сохло множество трав. С другой стороны от печи был стол, заваленный книгами и бумагами, на котором располагался абсолютно чужеродный этому месту компьютер.

Ирина Олеговна вынула из печки пирог, накрыла стол. Дурманящий запах трав и аппетитный аромат капустного пирога заглушали традиционный аптечный запах лекарств, напоминающий о болезни, и дарили успокаивающее ощущение домашнего уюта и возбуждающее напоминание о женском тепле.

— Я знаю, что вы не сможете научить меня готовить зелья, но если вы объясните мне, в каких случаях какое используется, я, наверное, смогу оказывать помощь не только маглам, но и магам, — обратилась аптекарь к профессору.

Снейп поморщился: жаль тратить время на бесполезные объяснения для маглы. Вряд ли из этого что-нибудь получится. Однако Ирина Олеговна задавала столь четкие и правильные вопросы, слушала столь внимательно, что недовольство профессора схлынуло. Беседа о любимом предмете увлекла его, и только наступившая темнота, вынудившая хозяйку встать, чтобы включить свет, заставила прекратить разговор. Все это время Майкл тихо рисовал что-то в своем блокноте.

— Профессор Снейп, уже поздно, мне пора в общежитие, позвольте проводить вас.

— До свидания, Ирина Олеговна, у вас очень вкусные пироги. Надеюсь, лекарства вы готовите столь же искусно, — попрощался Северус с хозяйкой.

— Спокойной ночи. Приходите, у меня всегда найдется кусок пирога для такого интересного собеседника. В субботу я иду за травами в лес, придете — покажу вам его.

— Обязательно, спокойной ночи.

Засыпая в эту ночь, Северус решил, что ему необходимо изучить русский язык. Переводческие чары действовали прекрасно, но вряд ли могли донести до собеседников все тонкости фирменных снейповских иронии и сарказма.

Двадцать первого июня соседом Снейпа по обеденному столу оказался весьма необычный человек.

Одетый в кафтан и штаны из зеленой парчи, с повязанным поверх кафтана парчовым же, золотым, с кистями и узорами, поясом, он даже в магической Академии выглядел странно. Борода и волосы незнакомца вились крупными черными упругими кольцами. Краем сознания профессор отметил странный, редкий, но чем-то очень знакомый оттенок магии незнакомца. Этот оттенок не свидетельствовал ни о силе, ни об окраске, скорее, о некоторой редкой особенности. Профессор никак не мог вспомнить, у кого же еще он наблюдал такой же оттенок, и это раздражало.

— Познакомьтесь: Северус Снейп, зельевар из Хогвартса, — Дайко, сын Великого Полоза, — представил их друг другу отец Владимир.

— Раз зельевар, то вы ведь с факультета Салазара? — уточнил Дайко.

— Да.

— Интересно. Дамблдор приглашал отца, когда у вас были проблемы с василиском. К сожалению, в тот год умирал дедушка, и никто из нашей семьи не мог оставить его. Я слышал, что проблема благополучно разрешилась?

— Да, все обошлось, — только многолетний шпионский опыт позволил Северусу ответить на заданный вопрос прежде, чем спросить самому, — Альбус приглашал вашего отца? Почему? — как всегда, при воспоминании о Дамблдоре у Северуса в горле встал ком, но отчаянным усилием воли он взял себя в руки. — Я ничего не знал.

— Это очевидно. Он змееуст, как и все из нашего рода.

— Змееуст? Я думал, змееусты были только в роду Салазара Слизерина.

— Ну, Салазара не в капусте нашли, — усмехнулся Дайко.

— Салазар из вашего рода?

— А из какого еще? — Дайко произнес это так, словно родство Великого Полоза и одного из основателей Хогвартса было всем известным фактом.

Снейп задумался о дальнем родстве Вольдеморта с сидящим рядом магом и понял, что именно об этом и свидетельствовал замеченный им оттенок магии. Однако никакой темной силы в Дайко не ощущалось, да и сам он был не особенно силен. Смущенный своим открытием, профессор поспешил перевести разговор.

— Я не встречал вас здесь ранее, — заметил он.

— Сегодня Солнцеворот. Отец и все змеевки приедут на праздник. Я должен подготовить все к их прибытию.

Вечером в столовой было особенно многолюдно и торжественно. Снейпу показалось, что помещение стало больше, стол удлинился, от стен и с потолка исходило мягкое золотистое свечение. Возле трона хозяйки располагались еще два столь же торжественных кресла, сиявших так, словно они были сделаны из чистого золота.

Хотя зал был уже полон, никто не приступал к трапезе — ждали Хозяйку. Она вошла в сопровождении мужчины, столь поразительно похожего на Дайко, (правильнее сказать, это Дайко был похож на него), что Северус сразу понял, кто это. Одет Великий Полоз был в желтый парчовый халат с зеленым нарядным поясом, в его вьющихся крупными кольцами волосах поблескивали серебряные нити.

— Мой отец, Великий Полоз Аранчин IV, — прошептал Снейпу, стоявший рядом с ним Дайко.

Вслед за Хозяйкой и Полозом в зал вошла группа женщин, одетых в пестрые платья. Их волосы, переливающиеся разнообразными оттенками золота, были уложены в сложные прически или заплетены в тяжелые, длинные косы.

Возглавляла группу пожилая дама, ее коса цвета белого золота была уложена вокруг головы как корона.

— Это тетя отца — Златомира, наша старейшая, и мои родственницы, змеевки, — шепнул Дайко.

Хозяйка с гостями заняли почетные места, Аранчин поздравил всех с праздником и пожелал каждому найти ночью свое счастье. Татьяна Степановна пригласила всех отпраздновать Солнцеворот на берегах Медногорки, местной речки.

Как только ужин кончился, зал стремительно опустел. Студенты и гости, весело переговариваясь, устремились к реке.

«Небо» темнело, наступала ночь, в кронах каменных деревьев зажглись фонари, и где-то на полянке затеяли свои игры ящерки.

Майкл выловил уходящего в свои комнаты Снейпа.

— Профессор, пожалуйста, пойдемте на реку. Уверяю, вы не пожалеете.

— Я видел достаточно разнообразных праздников и не думаю, что этот меня чем-то удивит, — не то чтобы Снейпу было совсем не интересно, но ничего нового он действительно не ожидал, а более всего не хотел быть вовлеченным в какое-либо действо.

— Профессор, вы же все равно пойдете за травами. Давайте я проведу вас по берегу реки. Поверьте, там сегодня очень красиво, — продолжал настаивать Майкл.

Решив, что прогулка вдоль реки теплой летней ночью после сытного торжественного ужина лишней не будет, профессор согласился.

Майкл повел профессора к реке не по общей прямой дороге, а какими-то окольными тропами. В том месте, куда они пришли, шумел водопад. Медногорка срывалась с горы и медленно успокаивалась, растекаясь по равнине.

Именно там праздновали солнцеворот змеевки. Одетые в белые, почти прозрачные рубахи они играли в реке. Их волосы были распущены и колыхались на воде подобно золотым водорослям, поблескивая в свете многочисленных костров, разведенных на берегу. Ближе к водопаду, на лежащих в воде каменьях сидели змеевки постарше. Они расчесывали спадающие в воду волосы и пели песню на каком-то древнем наречии.

То одна, то другая змеевка обращалась в золотую, голубую или зеленую змейку и, поблескивая, танцевала в воде или уплывала вниз по реке.

Снейп вдруг вспомнил, что в нескольких редких зельях использовались «волосы златовласки, собранные в ночь летнего солнцестояния». Эти зелья в основном предназначались для финансовых успехов. Волосы златовласки считались совершенно загадочным ингредиентом, были крайне редки и в каталогах сопровождались пометкой «цена договорная». Известные Северусу попытки приготовить зелье, заменяя волосы златовласки на золотую проволоку, волосы золотистого цвета и даже волосы золотистого цвета, трансфигурированные в золотую проволоку, или золотую проволоку, трансфигурированную в волосы, успеха не имели.

А сейчас профессор своими глазами видел, что это за компонент и почему он так важен в зельях финансового успеха.

(Надо заметить, что наутро несколько человек бродили по берегам Медногорки, собирая волосы змеевок. Майкл пояснил, что из них делают особо ценные кисти, используют в ювелирных изделиях и в золотом шитье. Как потом выяснилось, Татьяна Степановна тоже любит шить волосом змеевок и Златомира регулярно присылает ей волос для нужд Академии).

Один из костров на берегу взвился, и в пламени показалось несколько женщин. Они танцевали в огне, то появляясь, то исчезая.

— Ух ты, огневушки! — у Майкла от восторга перехватило дыхание. — Я их второй раз в жизни вижу.

Он засветил палочку и стал что-то быстро набрасывать в альбоме в свете Люмоса.

Танец, продолжавшийся несколько минут, завораживал. Наконец огневушки выскочили из огня, крутясь, как юла, разбежались в разные стороны и, ввинтившись в землю, пропали.

Вдруг по реке пошли волны. Прямо к водопаду по середине реки плыл огромный змей. Верхом на нем, боком, словно в женском седле, весело смеясь, сидела Хозяйка Медной Горы. Обрызгав всех змеевок, змей на огромной скорости влетел под водопад, затем вынырнул оттуда и подплыл к берегу. Отряхиваясь и отфыркиваясь, Татьяна Степановна вышла на берег, а Великий Полоз тут же трансформировался в человека.

— Развеселил ты меня, Аранчин, — смеясь, сказала Хозяйка. Она села на берег, обхватив колени руками.

Аранчин подошел к одной из женщин, нежно обнял ее и увел в лес. Змеевки постарше затянули очередную песню, а молодые, обернувшись змейками, заскользили вниз по течению, где около костров веселилась медногорская молодежь.

Майкл потянул профессора туда.

— Пойдемте, профессор, неровен час, заметят, — сказал он.

— И что?

— Искупают обязательно, да еще и задразнят.

Прислушавшись к словам провожатого, Снейп позволил отвести себя вниз по реке, к остальным кострам. Медногорцы плясали, пели, играли в какие-то шумные игры с беготней и криками. Возле одного из костров было особенно шумно. Подойдя поближе, Снейп увидел, как над пламенем по одному или попарно взлетают, перепрыгивая его, девушки и парни. Майкл заметил знакомых и, простившись с профессором, присоединился к ним. Северус направился в лес. Кроме цветка папоротника, который его не интересовал, было еще несколько растений, собирать которые следовало в ночь солнцеворота.

Бродя по лесу в неверном свете луны и Люмоса, Снейп то и дело натыкался на уединившиеся парочки. Он решил, в прямом смысле слов, уйти от греха подальше в лес.

Утром, возвращаясь домой, он заметил, что костры еще горят, хотя народу около них почти не было. По воде то тут, то там плыли венки со свечками.

На обеде и ужине Великого Полоза и змеевок уже не было.

Как и рассказывал Майкл, празднования, хоть и не столь интенсивные, продолжались до шестого июля.

В ночь на седьмое все повторилось, но уже без присутствия змеевок.

Как Дайко и обещал, при первой возможности он представил Снейпа Великому Полозу:

— Отец, профессор Снейп из Хогвартса, с факультета Салазара. Он знает, как они справились с василиском.

Великий Полоз тут же пригласил профессора в гости:

— Если вы свободны после обеда, приглашаю вас к себе. Расскажете мне, что было в Хогвартсе с василиском, а я поведаю вам о Салазаре.

Резиденцией Великого Полоза в Горе оказался высеченный в скале дворец. Парадные залы, сквозь которые Дайко вел Северуса, были изукрашены золотом и драгоценными камнями. Столь же роскошные, как те, что ему показывала Хозяйка, но, как чувствовал Снейп, гораздо более приспособленные для людей. Северус с усмешкой подумал, что самые большие и великолепные залы Малфой-менора выглядели беднее прихожей дворца Великого Полоза.

Наконец, пройдя парадное великолепие, они пришли в уютный, уставленный стеллажами кабинет. В ожидании хозяина Снейп рассматривал книги. Значительная часть из них была на парселтанге.

— У меня с собой книга Салазара, — сказал Северус, протянув ее вошедшему Великому Полозу. — Она на парселтанге, её читал Темный Лорд, а я, уезжая, зачем-то прихватил с собой. Рад подарить ее вам.

— Это интересно, спасибо. Расскажите же мне, как справились с василиском.

Стараясь поменьше упоминать Поттера и его идиотское везение, профессор поведал об убийстве василиска. Пришлось упомянуть дневник Риддла.

— Том Риддл... В шестидесятых годах он приезжал сюда. Малахитница не пустила его в Гору, сказала, что ему нечего тут делать. Отец принимал его сам, у нас есть свои пути наверх. Риддл искал бессмертия и власти, хотя говорил, что ищет знания. Отец потом очень переживал, что не знал о его рождении. Мы взяли бы его в семью, и, возможно, история повернулась бы по-другому… Но, увы…

Риддл, я думаю, хотел вернуть себе наследие Салазара, став Великим Полозом в обход меня, но, к счастью для нас, понял, что эта не та власть, к которой он стремится. Великий Полоз, как и Хозяйка Медной Горы, привязан к Уральским Горам, Хранителями богатств которых мы являемся. Я, будучи магом, могу уехать с Урала на пару дней, а Татьяне Степановне, которая по рождению магла, не дано и того. Бессмертие Великого Полоза — бессмертие рода и имени. Бессмертие Хозяйки — бессмертие имени и магии камня. Наша сила — это магия земли и богатств Уральских гор.

Риддл понял это и уехал от нас очень недовольным, — Аранчин горько усмехнулся.

Северус с трудом пытался собрать в голове целую картину из обрушившихся на него сведений.

Аранчин, видимо, догадался о недоумении Снейпа и пояснил:

— Как я уже говорил, Салазар наш предок. В нашем роду наследие Великого Полоза передается от отца к сыну. По древней магии рода, у Великого Полоза всегда только один сын. Салазар был мало похож на остальных членов нашего рода. Он не хотел безвылазно жить в окрестностях Урала. Его манил мир, манили новые знания. Он много путешествовал, но, пока была жива его жена-магла, всегда возвращался. Он очень ее любил. Но она заболела и умерла. Всех наших знаний не хватило, что бы вылечить ее.

Салазар отказался принять наследие Великого Полоза, отрекся от рода и отправился путешествовать. Таким образом, наследие Великого Полоза перешло к сыну Салазара, воспитанному дедом. Потом до нас дошли сведения об основании Хогвартса. Мы знали, что Салазар женился повторно, но после того как он покинул Хогвартс, наша ветвь не получала от него никаких известий. И отец, и дети Салазара очень тяжело переживали эту историю.

Когда от Альбуса мы узнали о Гонтах и Томе… Отец не мог себе простить, что не пытался разыскать английских потомков Салазара. Он, конечно, забрал бы Тома к нам. Отец считал, что ваши события — вина нашего рода… К сожалению, время было упущено и помочь мы особо ничем не могли.

Снейп потрясенно молчал. Он знал — Альбус винил себя в том, что Риддл стал Вольдемортом, но то, что в этом себя будет винить целый род могущественных волшебников, Хранителей золотых запасов... По сравнению с тем, что добровольно или вынужденно творил он сам, их вина была иллюзорной. На него нахлынуло привычное чувство горечи. Ящерица на его руке шевельнулась, и от браслета потекло утешающее тепло.

— Расскажите нам о вашем факультете. И те истории, которые наверняка ходят у вас о Салазаре, — нарушил молчание Полоз.

Они сидели в мягких удобных креслах, Северус рассказывал байки про Салазара, в очередной раз поражаясь, насколько уютно и расслабленно чувствовал себя у обитателей Медной Горы.

— Альбус говорил, что в Хогвартсе остались книги Салазара. Интересно, после убийства василиска кто-нибудь исследовал, нет ли чего интересного в тайной комнате? — спросил Аранчин.

— Да, в нашей библиотеке есть несколько книг Салазара, но они на парселтанге. И, насколько мне известно, никто больше не открывал тайную комнату.

— Хотелось бы мне побывать в Хогвартсе… Тебе, наверное, тоже, отец? — сказал Дайко.

— Возможно, что и удастся. Тебе скорее, чем мне.

Северус поглубже загнал отчаянное желание когда-нибудь снова увидеть башни Хогвартса и свои подземелья. Ему было очень комфортно в Горе, но хотелось домой…

В тот момент никто из собеседников не догадывался, что их желания сбудутся весьма причудливым образом.

Снейп очень хотел бы узнавать свежие английские новости, получать английские газеты, но опасался, что подписавшись на них, выдаст свое местоположение. Однако ему повезло. В конце лета, перед возвращением из Академии домой Майкл зашел к Северусу.

— Профессор, мои друзья прислали английские газеты. Вот, может быть, вам будет интересно.

Снейп с жадностью принявшись за изучение прессы, был весьма удивлен.

Во-первых, никаких подробностей как последнего сражения Упивающихся с Орденом Феникса, так и победного сражения Гарри с Вольдемортом не было. Только статья о факте победы, списки пострадавших, убитых и взятых в плен. Северус с облегчением узнал, что никто из членов Ордена Феникса в последних боях убит не был. Как ему и сообщил незнакомый Патронус, тяжелее всего были ранены Люпин и Поттер, но их жизни ничего не угрожало.

Во-вторых, после статей, объявлявших Упивающихся в розыск, о нем не было ни слова. О судах над пойманными сторонниками Того-Кого-Нельзя-Было-Называть сообщалось не в передовицах, а в маленьких заметках, напечатанных отнюдь не на первых полосах. В подробности обвинения и суда заметки не входили, просто сообщали, что:

«Состоялся суд над * * *

признан виновным и приговорен к поцелую дементора».

И все. Никаких подробностей.

В-третьих, о Мальчишке-Который-Доставал-Его-Шесть-Лет статей практически не было. Одна статья об уничтожении Лорда, упоминание Поттера в списке награжденных орденом Мерлина; заметка о торжестве в Министерстве по случаю Победы, включавшем вручение наград, где и за Поттера, и за его рыжего приятеля ордена получала всезнайка Грейнджер «в связи с состоянием здоровья Героя магического мира»; небольшая статья, приуроченная к поттеровскому дню рождения с колдографией Гарри в больничной пижаме, сидящего на кровати в окружении друзей; и совсем маленькое объявление в разделе: «Помолвки, бракосочетания, рождения»:

«Мистер Гарри Поттер и мисс Джинни Уизли объявляют о предстоящем бракосочетании. Эксклюзивное право на освящение события имеют журналисты «Придиры».

Снейп испытывал и разочарование, и удовлетворение от этого. Отсутствие хвалебных статей, вытаскивающих наружу все, вплоть до цвета нижнего белья, было с одной стороны удивительно неправильно, разочаровывало, а с другой — странно приятно, то ли потому, что мальчишку наконец-то оставили в покое, то ли потому, что он не купался в лучах вполне заслуженной, на этот раз, славы.

Как и что сдерживало журналистов, ранее, совершенно не стесняясь, писавших о Потере всякую чушь, было совершенно непонятно.

В основном газеты сообщали обычную ерунду — о перестановках в Министерстве, о новых приколах в магазинах Зонко и Уизли, о моде и возобновлении международных контактов. Кто-то публиковал весьма умные, но безнадежные статьи в защиту прав магических меньшинств.

— Ничего полезного, — Снейп отбросил газеты. — Я в Медной Горе, пора прекратить вспоминать Хогвартс.

Необходимость изучения русского языка была очевидна. Снейп решил спросить у Хозяйки, кто сможет обучить его языку.

К его удивлению, обучать его взялась сама Татьяна Степановна.

— Мне полезно освежить английский, а вам, кроме русского, нужны мои знания по минералогии и магии камня. Сейчас у меня есть время, и я могу уделить его вам.

Все лето они занимались ежедневно, три часа в день — два утром и один вечером.

В библиотеке отыскалась книга «Как учить языки — чары и зелья». Чары оказались достаточно простыми, в основном они облегчали запоминание: слова и правила укладывались в голове мгновенно. Но это был именно набор правил и слов. Снейп уже через месяц смог читать научную литературу и даже написал конспект первых лекций. Он пытался общаться с медногорскими жителями без переводческих чар, хотя еще недостаточно хорошо понимал устную речь и затруднялся с точным выражением своей мысли.

Чувство языка не приходило, художественная литература давалась с трудом. Правда, существовало также зелье для изучения языка. Снейп знал, что оно может помочь, но смущали компоненты.

Помимо общеизвестных составляющих для каждого языка был свой набор уникальных веществ: земля и вода священных для данного народа мест, кровь носителя языка, зерно основного для данного народа злака, перечень местных трав.

Северус решил показать рецепт Татьяне Степановне:

— Я могу сварить это зелье, но как раздобыть компоненты?

— Это будет замечательно. Оно пригодится не только вам, но и нашим студентам. Землю, воду и зерно я добуду. Кровь… Думаю, Ирина Олеговна вам не откажет. И с травами тоже поможет.

Профессору удалось сварить зелье русского языка, и, опробовав его, он смог, наконец, оценить и почувствовать и юмор Хозяйки, и скептицизм Великого Полоза, и горечь, подспудно звучащую в словах Ирины Олеговны. К началу учебного года смог вполне прилично читать лекции на русском языке, привычно обрушивая иронию и сарказм на головы нерадивых студентов. Правду сказать, таких оказалось мало.

Аранчин решил перевести книгу Салазара, подаренную ему профессором, и, так как значительная ее часть была посвящена зельям, привлек того к переводу.

Подготовка к лекциям, беседы с Хозяйкой и изучение русского языка, перевод книги Салазара, прогулки по лесу с Ириной Олеговной, приготовление зелий… Северус не был так загружен даже во время преподавания в Хогвартсе, несмотря на свою шпионскую деятельность. Он валился вечером в кровать, вымотанный полностью, засыпал сразу, спал крепко, без мучавших его последний год кошмаров, без «Северус… Пожалуйста…» постоянно звучавших в его снах.

Снейп наслаждался, утоляя давнюю жажду знания.

Познания Хозяйки в магии камней и земли были безграничны. Она оказалась неожиданно строгим преподавателем и в случаях редких промахов или ошибок не щадила его. В ее словах не было убийственного сарказма, свойственного самому Снейпу, но ее насмешливый голос, произносящий «А мне казалось, вы гораздо умнее, это же ежику понятно…» или «Ну, это же элементарно, Ватсон…» заставлял его чувствовать себя взорвавшим котел первоклашкой.

Во время занятий с Хозяйкой они беседовали на разные темы, и Северусу постепенно открывался ее характер. В Хогвартсе она была бы гриффиндоркой — быстрая, решительная, относящаяся к жизни с мудрым юмором. Она не терпела высокомерие и корысть и резко язвила по этому поводу. Позже он узнал, что она болезненно справедлива, но очень резка и решительна в суждениях, и часто только ответственность и мудрость останавливают ее в вынесении мгновенного приговора. Она не терпела пьянство и жестоко искореняла его в Академии, безжалостно выгоняя Мастеров, подверженных этому пороку, но с жителями поселка ей было не совладать, как она ни старалась.

Татьяна Степановна любила жизнь во всех ее проявлениях, но спокойно говорила о смерти. Насилие ненавидела, про Гриндевальда и Риддла с присными говорила с еле сдерживаемой яростью. Хозяйка только пару раз коснулась этой темы — щадила чувства Северуса, не желая напоминать ему о прошлом и о его потерях. В эти моменты Снейп пытался и никак не мог понять, почему Малахитница ему верит и не рассматривает его как слугу Вольдеморта. Северус видел, что Татьяна Степановна тепло относится к нему, знал, что она видела и знала про него все, и ему все время казалось, что вот-вот разочаруется в нем.

К сентябрю профессор Снейп оказался полностью готов к своей новой должности. Занятия русским языком с Хозяйкой прекратились, и в целях совершенствования знаний свободное время он стал посвящать чтению русской художественной литературы. В его комнатах обнаружился полный русских магловских книг шкаф, несколько полок которого были посвящены поэзии.

Нельзя сказать, что Снейп сдружился с Ириной Олеговной. Им было интересно общество друг друга.

Замкнутая, неразговорчивая, увлеченная лекарственными травами и своей наукой сорокалетняя женщина. Не красивая и не пользующаяся косметикой. Одевалась она просто и неброско, чаще всего, вследствие рода занятий, в белый халат. По профессии химик-фармацевт, она держала аптеку для нужд академии, оказывала при необходимости первую помощь, заготавливала травы. Многие лекарства она готовила собственноручно, кроме того, исследовала и пыталась понять старинные травники, обнаружившиеся в библиотеке академии. Все свое свободное время проводила в лесу или в своей лаборатории, полной магловского оборудования. Как единственный химик в поселке, вела занятия в местной магловской школе. Будучи полукровкой, Северус в свое время смог изучить основы химии, пользуясь, в основном, старыми учебниками соседей по Тупику прядильщика. Однако пропасть, лежащая между магической и магловской науками, была огромна, и, хотя знания химии иногда помогали ему в разработке зелий, магическая составляющая была слишком велика и делала невозможное с химической точки зрения возможным в зельеварении.

Снейп рассказывал ей об алхимии, зельях и их применении при различных травмах и заболеваниях. Она ему — о химии, магловском траволечении, магловской России, жизни в Медногорске. Ирина Олеговна никогда не упоминала, что привело ее в Гору, но он понял, что ее, убегавшую от преследования, измученную, с ребенком, встретил и привел к Хозяйке Николай Данилович. Постепенно Северус выяснил, что она попала в гору лет десять назад вместе с сыном Всеволодом, который теперь учился в институте. Ирина Олеговна считала, что ей нечего было делать наверху, никто ее не ждал, и она осталась в Медногорске, где ее знания были необходимы. Хозяйка, в виде исключения, разрешала ей два раза в год ездить к сыну в гости. Для Всеволода же Гора была навсегда закрыта.

Северус с Ириной Олеговной часто ходил в местный лес, она знакомила его с уральскими травами и грибами, многих из которых он не встречал ранее, рассказывала об их свойствах. Наиболее тесно их знания переплетались именно в области лекарственных растений. По поводу свойств, сбора, заготовки и использования трав их науки в основном были согласны друг с другом. Снейп объяснял значение и необходимость странных на магловский взгляд ритуалов сбора, точного соблюдения астрологических указаний. Отличие было в способе приготовления, и тем интереснее было пытаться осознать и сформулировать это различие, увидеть рациональное зерно в древних наговорах, сопровождающих приготовление снадобий, или в способе помешивания зелья палочкой.

Ирина Олеговна показала ему заброшенные скиты в глубине леса.

— В Горе проживало много священнослужителей, нашедших здесь убежище. Они не захотели жить в Медногорске и построили себе монастыри в лесу. Теперь они уже все умерли… — пояснила она.

После того как прошли приемные экзамены и в гору приехали новые студенты, Северус спросил у Ирины Олеговны:

— Как вы думаете, кого Хозяйка принимает в академию?

— Тех, кто ищет совершенства в своем творчестве, кто пытается понять красоту каменного цветка. Кто чист сердцем, смел и независим. Тех, для кого поиск и путь важнее цели, ибо совершенство недостижимо. У вас будут хорошие студенты, профессор.

Она оказалась права. Если среди первокурсников еще попадались разгильдяи или идиоты, считавшие, что знания о магических красках для них лишние, то старшекурсники слушали его с таким вниманием, выполняли его указания столь тщательно, писали настолько толковые эссе, что о фирменном сарказме приходилось забывать. И тем большее удовольствие получал он, от души отыгрываясь на изредка ошибавшихся студентах.

Зима в 1998 году наступила рано. Уже седьмого октября выпал снег, очень удививший местных жителей. Он быстро растаял, и осень ненадолго вернула свои права. Однако если в самой Горе было прохладно, то в Медногорске, где погода соответствовала надземной, наступала самая настоящая морозная русская зима. Снейп по достоинству оценил плащи, проданные им с Долоховым в Москве — они великолепно держали согревающие чары.

Остальную необходимую одежду и обувь Северус приобрел в магазине «Золотого руна». Вещи воистину были превосходны: теплые и удобные, они сами поддерживали необходимую температуру.

Утром тридцать первого октября Снейп проснулся в крайне раздражительном состоянии. Такого настроения у него не было уже давно — жизнь в Медной Горе не давала поводов.

Накануне Мастер Вильгельм Дроссельмейер пригласил его отпраздновать Хеллоуин с группой студентов из Западной Европы. Еще вчера Северус подумывал, не принять ли это предложение, однако сегодня даже мысль о пребывании в веселящейся компании казалась дикой.

Во время занятий профессор по старой привычке срывал настроение на студентах и периодически потирал левое предплечье.

Непонятно откуда взявшаяся нервозность (и вызванная ею стервозность) сопровождали Снейпа весь день. Есть не хотелось. Он пропустил обед и попытался сосредоточиться на приготовлении перечного зелья — осень в Медной Горе оказалась весьма холодной. Но и любимая работа не успокаивала. Состояние ожидания чего-то становилось невыносимым. Успокоительное зелье пить не хотелось, хотелось выпить.

Призвав бутылку водки «Зеленый змий», подаренную ему Дайко в честь начала учебного года (Северус так и не понял, над кем Дайко хотел подшутить, над ним, слизеринцем, или над собой, змеем), он решил, попытавшись проанализировать свое состояние, выяснить его причину.

Первое, что ему удалось понять, — он целый день находился в ожидании чего-то. Снейп неосознанно потер предплечье и вдруг, поймав себя на давнем жесте, в ужасе от догадки глянул на метку. Она была мертва.

«Хеллоуин. Я привык ждать неприятностей в Хеллоуин. Лорд — да какой, к Мордреду, Лорд — Том всегда «отмечал» этот день. И до развоплощения, и после возвращения».

Последний Хеллоуин был особенно страшен. Головные боли Лорда еще не мучили, и Снейп наравне со всеми должен был участвовать в налете на Диагон-аллею. Ему не доверяли и почти никогда не оставляли одного. Послать Патронуса в Орден Феникса он смог только за несколько часов до нападения.

Эвакуировать удалось далеко не всех посетителей праздничной улицы. Министерство, очевидно, в очередной раз сочло орденцев перестраховщиками, и авроры прибыли с большим опозданием.

Резня была страшной.

Он считал, что погиб, по крайней мере, один из близнецов Уизли. Они не закрыли свой магазин и, заманив туда группу Упивающихся, взорвали его. Взрыв оказался, вероятно, сильнее, чем они рассчитывали, и одного из улетавших на метлах близнецов зацепило. Снейп видел, как второй бросился вниз за падающим в огонь братом.

Придираясь к близнецам, как и к остальным гриффиндорцам, и нещадно снимая очки за вызывающе-хулиганское поведение, на самом деле он считал их одними из самых талантливых учеников за все время преподавания, втайне восхищаясь их нетривиальным мышлением и изобретательностью. Снейпа, однако, крайне раздражало, что такие выдающиеся способности направлены на разработку шуток и розыгрышей, нарушение школьных правил и срыв уроков.

Про остальных погибших Снейп узнавать не стал. Для него было важно, что не пострадали Поттер и Минерва. Люпина, фактически возглавившего Орден Феникса после Дамблдора, также как и поттеровских друзей среди погибших тоже не было. Не то, чтобы он беспокоился о них больше, чем об остальных, зато прекрасно осознавал их важность для выполнения Поттером его задачи.

Северус мрачно глядел на мертвую метку. Сегодня, в Хеллоуин 1998 года, вызова не будет. И никогда больше не будет. Том Риддл мертв. Несмотря на наличие метки на руке, он чувствовал, что Риддл мертв окончательно. Мерлин! Он знал это уже полгода, но только сейчас понял.

Утренняя раздражительность, дневное напряжение и нервозность ушли. В Хогвартсе Снейп редко позволял себе напиваться — если в хорошие годы он в любой момент мог понадобиться слизеринцам, то после своего возвращения Вольдеморт мог вызвать, так же не считаясь со временем суток.

А отрезвляющие зелья и заклинания действуют не мгновенно и вызывают ничем не снимаемую головную боль.

Сейчас же Снейп чувствовал настоятельную потребность отпраздновать первый за многие годы Хеллоуин, который мог провести в спокойном одиночестве. Отпраздновать пропущенную Победу, осознанную только теперь. Отпраздновать завершение своего тяжкого и неоцененного никем, кроме Альбуса, труда.

Медленно напиваясь, вспоминая прошедшее и особенно последний год, он думал, что же заставило его бежать? Уж точно не забота о Долохове — Северус искренне ненавидел своих «товарищей по партии» и не страдал человеколюбием.

Альбус обещал ему, что сумеет защитить, оставит необходимые документы. Альбусу Снейп верил. А вот Поттеру и Люпину,— ни на кнат. Снейп был уверен, что они не упустят возможности рассчитаться с ним, что бы там ни оставил директор.

Он ни на минуту не сомневался, что случившееся на Астрономической башне было в тот момент единственно возможным, он казнил себя не за выпущенную в Дамблдора Аваду, а за тот путь, что привел к ней: за свое детское идиотское решение, отметившее его руку и отдавшее его и его душу в рабство маньяку; за случай, приведший в «Кабанью голову» и давший ему в руки кусок пророчества; за вырванную нерушимую клятву; за недостаточность своих знаний, не позволивших вылечить Альбуса; за миндальничание с Драко, помешавшее узнать план мальчишки заранее и предотвратить нападение на Хогвартс, позволившее тому, в свою очередь, напасть на ослабленного директора. Ему казалось, что те сведения, которые он смог получать у Лорда, значили намного меньше, чем хотя бы еще один день, прожитый Альбусом. Он, то ли шпион, то ли предатель Северус Снейп, остался жив, а Альбус умер.

Должно было быть наоборот, но когда это он мог спорить с директором…

Снейп ненавидел свою жизнь, приведшую к такому результату, обвинял свою мать, вышедшую замуж за магла и рано ушедшую из жизни, своего отца, любившего только жену, страшно ревновавшего ее и к магическому миру, и даже к сыну. После смерти Эйлин Тобиас медленно спивался от горя и просто не замечал Северуса.

С детства замкнутый, обозленный, язвительный, погруженный в свои проблемы и слишком умный для окружающих Снейп так и не сумел завести друзей. Поначалу он считал, что это делает его сильнее, что нет никого, достойного его дружбы, потом — что в этом виноваты обстоятельства.

Однако он был слишком умным человеком и достаточно долго общался с Альбусом, чтобы не понимать, что за свою жизнь отвечает только сам.

Главное — они победили. Старик все рассчитал правильно, и этот малолетний паршивец справился с Томом.

В Горе, в конце концов, совсем не плохо, он может посвятить себя науке, как давно хотел… А ностальгия… Ностальгия — не совесть, с ней он справится.

Первого ноября, в воскресенье, Снейп проснулся, сидя в кресле, рядом на полу валялся стакан и пустая бутылка. Похмельная головная боль почему-то не портила превосходного настроения.

Втянувшись в учебный процесс, Северус понял, что ему не хватает ежедневных занятий с Хозяйкой. Они продолжали изредка встречаться на собраниях преподавателей, она по-прежнему готова была тут же разъяснить ему возникающие проблемы в магии камней, но этого было мало.

Умом он понимал, что Татьяна Степановна очень занята, руководство Академией и поселком, чтение лекций, ее обязанности Хранительницы подземных богатств оставляли ей очень мало времени, но чувство, что она избегает его, затмевало разум. В груди поднималась детская обида, словно его в который раз не приняли в свою игру соседские ребята.

Он вдруг осознал, что Татьяна Степановна заняла в его жизни место, ранее принадлежавшее Альбусу. Это было неправильно и невозможно, и он старательно гнал от себя эти мысли и чувства. Загрузил себя исследованиями, решил реже появляться в столовой.

При встречах с Татьяной Степановной Северус стал ловить на себе ее обеспокоенный взгляд, но она не делала попыток заглянуть ему в душу, пока однажды не остановила его в коридоре Академии:

— Северус, в последнее время вас явно что-то гнетет. Вы не поделитесь со мной?

— При всем уважении, Татьяна Степановна, это не ваше дело, — подчеркнуто вежливо отрезал профессор.

— А мне кажется — мое, ибо касается нашего с вами общения. Вы явно обижены на меня, Северус.

— Я не смею обижаться на вас, мадам, — голос профессора был уважительно холоден.

— Тем не менее, это так. Вы часто смотрите на меня, как обиженный ребенок, ревнующий мать. Вам не хватает моего внимания?

— Вы и так уделили мне слишком много своего времени и внимания. Я вряд ли заслужил столь доброе к себе отношение.

— Начался учебный год, и я уже не могу столь же часто общаться с вами, как ранее, как бы этого ни хотелось. Поверьте, я отношусь к вам теплее, чем ко многим вашим коллегам. В молодости вы совершили ошибку, для искупления которой прошли через ад. Вы рассчитались со своим прошлым. Отбросьте его. Я знаю, беседуя со мной, вы оказали мне доверие, добровольно подпустив меня к себе много ближе, чем вам свойственно. Я очень ценю это. Считаю, что мы можем быть друзьями. Скоро стану посвободнее и возобновлю по пятничным вечерам чаепития с близкими людьми. Приходите по пятницам, Северус, и не принимайте занятость за пренебрежение.

— Спасибо, Татьяна Степановна, — пробормотал профессор, испытывая совершенно несвойственное ему смущение.

Пятничные вечера проходили в компании то Великого Полоза или его сына, то отца Владимира, то Мастеров академии. Они обсуждали студентов и их работы, магловские и магические новости, погоду и урожай, работы Мастеров академии и требования заказчиков, историю и литературу.

Жизнь постепенно входила в накатанную колею. Подготовка к занятиям, лекции, семинары, чаепития с Хозяйкой, беседы с Дайко или Великим Полозом, зелья для Академии. Работы было много, предаваться воспоминаниям было некогда.

Однажды, придя к Хозяйке, Снейп застал у нее Ирину Олеговну. Загруженный лекциями и зельями он долго не встречался с ней. В этот раз они беседовали о магловских поверьях, связанных с драгоценными камнями. Татьяна Степановна много шутила, и Северус впервые увидел, как Ирина Олеговна смеется.

В тот день, засыпая, он понял, что хочет снова увидеть улыбку на губах хмурой аптекарши, попробовать ее пироги, и пожалел, что давно не навещал ее.

На следующий день Снейп отправился к ней и, подходя к аптеке, сам над собой посмеиваясь, наколдовал букет роз.

Ирина Олеговна мягко улыбнулась розам и, словно угадав его ночные мысли, накормила его удивительной ухой и рыбным пирогом. Беседа текла ровно и спокойно, будто и не было долгого перерыва. Они возобновили свои встречи, но теперь Северус обязательно наколдовывал цветы и в какой-то момент понял, что банально ухаживает за этой, чем-то похожей на него женщиной.

Северус любовь не понимал, никогда не испытывал и в нее не верил. Он помнил любовь матери, но это было слишком давно… То чувство, которое испытывал его отец к его матери, от которого Тобиас сходил с ума и, в конце концов, спился, еще в детстве напугало его своей необузданной разрушительностью.

Слишком занятый учебой и наукой он не успел влюбиться в юности. А после принятия метки все его чувства словно замерзли, вокруг души выросла ледяная стена, и вообще никто, кроме Альбуса, не смог достучаться до его сердца.

Терять голову от любви, предаваться мечтаниям, не спать ночами, одним словом, быть влюбленным — все это казалось ему пустым времяпровождением, недостойным истинного ученого. Изредка влюблявшихся в него студенток профессор искренне презирал, будучи уверен, что они не способны оценить его ум — единственное, что он сам в себе ценил, не доверяя их влюбленности в другие его качества.

Нельзя сказать, что женщины его не интересовали, он встречался с ними из «гигиенических» соображений. Все же он тоже был человеком, ему были приятны и нежность и ласка, даже если сам он на них не был способен. В спокойные годы Снейп завел себе постоянную любовницу, которую навещал пару раз в неделю. После возрождения Вольдеморта он без сожалений расстался с ней, опасаясь за ее безопасность.

Он считал, что семья не для него, но не потому, что не мог дать избраннице любви, многие семьи основаны, в лучшем случае, на уважении, ему бы этого, наверное, хватило. Его роль в войне с Вольдемортом не давала ему права подвергать риску человека, тесно связанного с ним, делала его излишне уязвимым. Помимо всего прочего он считал себя смертником и очень не хотел обрекать возможных детей на неизбежное сиротство. Одиночество и воздержание не тяготили его, хотя, с годами, он все чаще ловил себя на легком чувстве зависти, которое испытывал, когда Сортировочную шляпу надевал ребенок одного из его соучеников.

Он не искал любви Ирины Олеговны и, само собой, не был в нее влюблен. Но тело требовало женской ласки, душа — теплых и ласковых слов. Ирина Олеговна искала того же. Неизбежное случилось. Это не было ни любовью, ни страстью. Теплое, спокойное удовольствие, которое они дарили друг другу, основывалось на их горьком одиночестве и взаимном уважении. Северус с некоторым интересом обнаружил в себе способность отдавать, ничего не требуя взамен. В Ирине Олеговне, наоборот, открылась способность принимать, не стыдясь, не стесняясь ни своей внешности, ни своей замкнутости.

Они не стали жить вместе, но Северус приходил к ней несколько раз в неделю, проводил с нею выходные.

На зимние каникулы Ирина выбралась наверх, навестить сына. Северус не скучал, посвятив все свое время зельям, однако был искренне рад ее возвращению.

Двадцать первого декабря в холле Академии поставили огромную, под потолок, малахитовую елку, украшенную золотыми шарами и серебряными звездами.

Все последующие проведенные в Медной горе годы Снейп воспринимал эту елку как знак надвигающегося кошмарного периода бесконечных празднеств, сопровождающихся обязательными застольями с непереносимо обильной едой и прерываемых зачетами и экзаменами.

Новогодний запах елки стал ассоциироваться у него с запахами желудочного, антипохмельного и успокоительного зелий, которые приходилось варить в огромных количествах.

Празднества начинались немноголюдным, но веселым отмечанием солнцеворота, продолжались тихим католическим Рождеством, взрывались Новым годом, игнорируемым Хозяйкой Медной Горы и Великим Полозом, но отмечаемым всеми остальными, включая приглашаемых в Академию жителей Медногорска. Затем шло очень торжественное православное Рождество и Старый Новый год.

Присутствие на празднике Хозяйки и множества гостей со всего магического мира делали его еще более торжественным и суматошным, чем предыдущие, но даже он казался репетицией Татьяниного дня, когда к обеду окончательно сходили с ума студенты Академии, а вечером чествовали Хозяйку. Состав приехавших поздравить ее гостей по возрасту и магической силе напоминал встречу членов Визенгамота, решивших надеть магловские карнавальные костюмы.

После Старого Нового года, но перед Татьяниным днем отмечалось еще Крещение, в которое особо горячие головы охлаждались в прорубях Медногорки.

Как студенты при этом умудрялись сдавать экзамены, Северус понять не мог. Обнаружив его нелюбовь к празднествам, принимаемые им экзамены стали ставить на следующий после праздников день. Снейп был очень доволен таким поворотом событий и с удовольствием издевался над страдающими похмельем невыспавшимися студентами. Это так же дало ему повод нещадно прогонять их с празднеств накануне экзаменов, что хоть отчасти компенсировало оставленные в Хогвартсе обязанности.

Расписание в Академии составлялось с учетом традиций мастеров, и в Рождество лекций у Снейпа не было. Сочельник он провел в одиночестве, вновь отказавшись присоединиться к компании Дроссельмейера. Считая Рождество праздником семейным, он не стал проводить его с Ириной Олеговной, избегая любого намека на возможность взаимных обязательств.

Выпитый на Хеллоуин «Зеленый змий» был заменен преподнесенной ему студентами бутылкой «Молока Медеи» — превосходного красного колхидского вина.

Снейп смаковал вино, вспоминая Рождество в Хогвартсе. Он не любил хогвартские праздники, сердился на Альбуса, категорически требовавшего его присутствия за праздничным столом. Сейчас же был готов отдать всю оставшуюся жизнь за один вечер рядом с директором, только бы слышать его тихое жужжание, смотреть в ясные, веселые, мудрые голубые глаза за поблескивающими половинками очков. Уговорив к середине ночи всю бутылку, Снейп надеялся поспать утром подольше.

Однако ранним рождественским утром Северуса разбудило странное царапанье, доносившееся от двери. Когда злой спросонья и недоумевающий профессор открыл дверь, в комнату влетела сопровождаемая ящерицей сова. От ее ноги Снейп отвязал сверток, тут же превратившийся в книгу, обернутой в яркую подарочную бумагу. Открыв книгу, Северус замер, отказываясь верить своим глазам.

«Книга Авраама Еврея, подлинная копия, выполненная собственноручно Николя Фламелем и снабженная необходимыми прямыми и подробными комментариями о ходе выполнения Великой Работы»значилось на титульном листе.

На форзаце располагались две надписи:

Изящная, немного потускневшая, выполненная аккуратным и красивым писарским почерком:

«Альбусу, любимому, пытливому, талантливейшему ученику, ставшему любезнейшим другом на память о совместном Делании. Н.Фламель»

И, несколько ниже, короткая, летящая строка:

«Северусу, с любовью, благодарностью и надеждой. Альбус»

Из книги выпало письмо:

«Северус, мальчик мой любимый!

А.Д.»

«Старый сентиментальный дурак, я же не могу без тебя!» Северус аккуратно сложил письмо, вложил его в книгу и со всей силы запустил в стену стоявшим на столе стаканом.

«Репаро! Акцио стакан! Бах, дзинь!» — повторилось, по меньшей мере, пять раз, прежде чем Снейпу удалось взять себя в руки и погасить подозрительное жжение в глазах.

Новый 1999 год в Академии встречали торжественным ужином, на который были приглашены медногорские жители.

В столовой, ставшей вдруг неимоверно большой, (Снейп не сомневался, что она могла вместить всех жителей Медногорска) стояло несколько украшенных игрушками елок.

В конце зала образовалась эстрада. Праздничный ужин начался позже обычного и плавно перешел в бал. На эстраде всю ночь, периодически сменяя друг друга, выступали какие-то приглашенные российские артисты.

В двенадцать ночи появился Дед Мороз, въехавший прямо в зал на тройке лошадей. Доставая свертки из огромного мешка, он одаривал всех медногорских детишек. Наряженные в белые шубки ящерки раздали подарки сначала студентам, а потом и всем остальным. Снейпу достались хлопушки, кулек клюквы в сахаре и очередная бутылка вина. Ирина Олеговна получила теплые, искусно вывязанные варежки.

Тринадцатого января празднование Нового года показалось Снейпу репетицией настоящего праздника. Приглашенных было еще больше: прибыли живущие на Урале и в соседних областях маги, вновь в полном составе собрался род Великого Полоза, ко многим студентам и мастерам приехали родственники.

Повара превзошли самое себя, столы ломились от изобилия вкуснейшей еды. Прямо из стен зала вырастали малахитовые еловые ветки, украшенные золотыми колокольчиками. На ветках крепились бесчисленные свечи. Потолок был изукрашен разноцветными каменными цветами, сиявшими волшебным светом.

Открывала ужин Татьяна Степановна. И все снова получили по небольшому подарку, на этот раз в виде испеченного в форме звезды пряника. На каждом прянике было напечатано краткое предсказание.

И Снейпу, и Ирине Олеговне достался одинаковый текст: «Живи настоящим».

Среди всей этой суматохи затесался его, Северуса, день рождения. Этот день Снейп старался никогда не отмечать, делая вид, что забыл о нем. Однако почувствовал бы себя очень обиженным, если бы коллеги забыли о нем тоже. Снейп никогда не признавался себе в этом, но с детским нетерпением ждал подарков и обижался, если получал не то, что хотел. Поэтому обычно девятого января уже с утра был раздражителен, зол и язвителен сверх обыкновенного.

Так и в этом году 9 января Снейп проснулся, не ожидая от даты ничего хорошего. Он позавтракал дома и весь день проработал над одним из своих проектов, пропустив обед, и уже собирался пропустить ужин, когда одна из ящериц принесла ему записку Татьяны Степановны с настоятельной просьбой показаться в столовой.

Там его ожидало традиционное для сотрудников Академии поздравление в виде повешенного на стену столовой огромного плаката «С Днем рождения, профессор Снейп!». На плакате Снейп помешивал палочкой в котле, в котором варились слова «мастерство», «успех» и «слава», а пар, поднимающийся от студенческих котлов, образовывал поздравительную надпись. Появившаяся на ужине Татьяна Степановна сказала приветственную речь, после которой на столе перед ним появился торт со свечками. От имени академии Северусу подарили роскошный каталог местного музея.

— С днем рождения, Северус, — Татьяна Степановна подошла к нему и вручила небольшой сверток.

С вышитого портрета, улыбаясь, подмигнул Альбус.

Даже себе Снейп не хотел признаваться, что, обнаружив в местном магазине английских шоколадных лягушек, скупил их всех в надежде найти карточку с Дамблдором. Ему не повезло, а больше он этих сладостей в магазине не встречал.

— Лягушки, они как бы с ящерицами и змеями в родстве, здесь их есть не принято, они у меня случайно оказались, — пояснил продавец.

— Это вам в подарок от нас с отцом, — Дайко протянул Северусу маленькую коробочку, наполненную чем-то шуршащим и небольшую книжицу.

«Зелья на основе чешуи Великого Полоза» гласило название книжки. Не в силах поверить своим глазам, профессор открыл коробку. Крупные змеиные чешуйки, зеленые и золотые, засверкали в свете украшавших зал свечей.

— Спасибо. Это бесценный дар, — на большее Северуса не хватило.

— Ерунда. Змеи, как известно, линяют достаточно регулярно. А вы сможете воспользоваться этими рецептами.

Такие подарки настоятельно требовали ответного дара. К счастью, не было необходимости отдариваться немедленно. Как понял Снейп, в Академии подарками обменивались в течение двух недель с католического Рождества по Старый Новый год, приурочивая их к традиции одариваемого. До Старого Нового года у него было время.

Просматривая каталоги в местном магазине, он выяснил, что вполне возможно оформить заказ на товары Зонко. Не будучи сам поклонником магических приколов, Снейп считал, что Хозяйке они могут прийтись по вкусу. Не решаясь оформлять заказ от своего имени, стиснув зубы, попросил о помощи Дайко. Как Северус и предполагал, магические фейерверки, на которых специализировался Зонко, доставили Татьяне Степановне море удовольствия. Для Великого Полоза и Дайко Снейп, не мудрствуя лукаво, заказал Историю Хогвартса

Оставалось самое сложное — подарок на именины Татьяны Степановны. Перерыв гору литературы, он нашел рецепт зелья, придающего нитям свойство менять окраску под воздействием эмоций использующего их мага. В идеале, в качестве нитей следовало бы заказать у Хагрида паутину родственничков Арагога или шерсть единорогов, однако даже через Дайко обращаться в Хогвартс показалось Снейпу опасным, и он решил ограничиться обычным шелком.

Праздничная волна схлынула, все вошло в обычную колею, часть студентов разъехалась на каникулы, в академии стало тихо.

Прерываясь то бурными, то тихими праздниками жизнь в Медной Горе текла размеренно и спокойно. И Снейп сам не заметил, как окончился его первый год в Горе.

На второй год Снейп, посоветовавшись с Татьяной Степановной, рискнул выйти из Горы. С тех пор он полюбил гулять по окрестному лесу, иногда собирая травы, грибы или ягоды. Часто с ним выходила Ирина Олеговна, изредка компанию ему составляли Хозяйка или Дайко.

Щли годы. Снейп перестал ощущать себя постоянно сжатой пружиной. Плечи, скинув груз ответственности за свою и чужие жизни, распрямились. Морщины разгладились, и черты лица смягчились, постоянная хмурость уступила место спокойствию. В Академии работали настоящие Мастера, тут почти не было случайных людей, и в общении с ними не возникало желания подчеркивать собственное умственное превосходство. Его ум остался столь же острым и критическим, а язык ядовитым, но в словах стало меньше презрительности и наигранной злости. Студенты по-прежнему боялись вызвать его гнев, но за этим страхом скрывалось уважение к Мастеру. Он с удовольствием работал над несколькими проектами, как начатыми еще в Хогвартсе, так и новыми, курировал работы своих студентов. Взятого три года назад ученика он беспощадно третировал за малейшую ошибку. Андрей в долгу не оставался и практически не вылезал из лаборатории, постигая не только науку изготовления магических красок, но и способы нарезки ингредиентов для основных лечебных зелий и мытье котлов, столов и полов без использования магии.

Шёл шестой год пребывания Снейпа в Горе. Он только что отметил первый выпуск полностью «своих» студентов и теперь наслаждался заслуженным отдыхом.

Было начало июля, в лесу из-под земли вылезли грибы-колосовики. Снейп набрал уже целую корзину маслят и нес их Ирине Олеговне, предвкушая полную кастрюлю замечательной солянки. Подходя к шахте, он почувствовал присутствие постороннего мага. Сквозь кусты было видно черноволосого юношу, сидящего около костра. Рядом на ветках деревца небрежно висела темно-зеленая мантия. Маг наклонился и прошипел что-то высунувшейся из травы змее.

«Поттер,» — узнавание холодным ужасом полоснуло по сердцу. Боясь шевельнуться, Снейп затаился в кустах. Распространяется ли право убежища на окрестности Медной Горы, он не знал, и хотел сперва выяснить намерения пришельца.

Поттер спокойно сидел, изредка вороша костер. Примерно через час на поляне появилась Хозяйка. Маг вгляделся в возникшую на поляне девушку и, явно поняв, кто перед ним, медленно и с достоинством поклонился. Хозяйка столь же торжественно поклонилась в ответ:

— Приветствую гостя. Кто вы и что вам угодно?

— Мадам, меня зовут Гарри Поттер, я из Англии. Я хотел бы видеть Северуса Снейпа.

— С чего вы взяли, что этот человек находится в Медной Горе?

— Я знаю это, Мадам.

— Позвольте усомниться в достоверности ваших знаний.

— Поверьте, они очень достоверны.

— Даже если это так, профессор Снейп находится под моей защитой. Я не вижу оснований для вашей встречи.

Поттер помолчал, что-то обдумывая, затем произнес:

— С Вашего позволения, Мадам,— и собеседников накрыли заглушающие чары.

Их беседа продолжалась еще некоторое время. Похоже, юнец уболтал Татьяну Степановну, и она повела его вниз.

Все это время Снейп, боясь пошевелиться, ожидал удара от Поттера. Нападать на мальчишку первым, достоверно не зная, что именно тому нужно во владениях Хозяйки, явно не стоило. После ухода собеседников Северус без сил опустился на пенек. Бежать было некуда. Он уговаривал себя, что Малахитница не выдаст, что в Горе Поттер не опасен, что он сам — сильный маг и сможет защититься от нахального мальчишки. Но если в первое еще верилось, то в последнее — с трудом.

Образ молодого мага, спокойно и с достоинством беседующего с Хозяйкой не совпадал с образом нахального, самовлюбленного, безответственного мальчишки, за которым он присматривал по просьбе Альбуса. Снейп очень редко вспоминал Мальчика-Который-Выжил-и-Каким-то-Чудом-Окончательно-Уничтожил-Лорда. В его памяти отдельными не состыкованными картинками были поразительно похожий на Джеймса лохматый щуплый мальчишка; юноша, бегущий за ним с криком «Трус!» в самый тяжелый день его жизни; орел, вцепившийся в Нагини и подмигнувший ему зеленым глазом и бледный молодой человек в больничной пижаме, неожиданно взрослый взгляд которого на колдографии одновременно сиял безграничной радостью и был полон глубокой грусти.

Эти фрагменты не складывались в единую картину, и Снейп, привычно выбросив лишние мысли из головы, заставил себя подняться и пошел домой.

Во встрече Хозяйки Медной Горы и Поттера Снейп ощущал сложно определяемую странность. Было в ней что-то неожиданно гармоничное и в то же время необычно опасное для обоих. Но Северус не мог ясно сформулировать, что именно. Картинка беседы двух волшебников периодически всплывала перед его взором, дразня своей непонятностью.

На обед он опоздал, и Хозяйка, и Поттер уже сидели за столом. Юноша о чем-то увлеченно беседовал с Дайко. Северус заметил, что, вопреки обыкновению, Татьяна Степановна выглядела «в возрасте». В таком виде она обычно беседовала с абитуриентами или очень важными гостями, в остальное время предпочитая образ молодой девушки. Хозяйка указала Северусу на место рядом с собой. При этом Поттер повернулся и дружелюбно улыбнулся профессору, словно очень рад его видеть. Поттеровская открытая улыбка была столь неожиданна, что Снейп решил: зрение его обманывает.

— Не беспокойся, наш гость не причинит тебе зла, ты под моей защитой, — Татьяна Степановна всегда замечала его состояние, напряженность Северуса от нее не скрылась.

— Вечно этот мальчишка лезет куда не просят, — въевшиеся в мозг за шесть лет слова привычно ложились на язык.

— Северус, я хочу поговорить с тобой после обеда, — промолвила Хозяйка, не сводя глаз с Поттера.

_________________________________

Из доклада иностранного отдела Минмагии, предоставленного по запросу Аврората для Гарри Джеймса Поттера.

Медная Гора — название изолированной магической подземной территории на Урале (Россия). На указанной территории расположена всемирно известная Художественно-Ювелирная Академия и поселение Медногорск, спрятанное от магловских глаз искривлением пространства.

Медная Гора находится в исключительной юрисдикции Хозяйки Медной Горы, Хранительницы богатств Урала, в настоящее время (приблизительно с конца XVIII века), именующей себя Татьяной Степановной.

Татьяна Степановна обладает огромной магической силой, но практически никогда не покидает пределов Урала. (Например, она не принимала активного участия в войне 40-х годов). В Совете магов России за Татьяной Степановной закреплено место, однако она не принимает участие в его работе. В случае необходимости Медную Гору представляет сын Великого Полоза.

Посетителей Медной Горы Хозяйка обычно встречает лично, чаще всего в образе молодой девушки. Распознать можно по старинной русской одежде (зеленый, переливающийся сарафан — русская женская одежда в виде длинного платья без рукавов ) и черной косе, находящейся в постоянном, самопроизвольном движении.

Необходимо также упомянуть проживающего в Медной Горе Великого Полоза, наследного Хранителя золотых запасов Урала.

В настоящее время Великим Полозом является Аранчин IV, принявший свое наследие в1993 году, после смерти отца, Великого Полоза Бажена II.

По неподтвержденным данным род Великого Полоза владеет парселтангом.

Решение о допуске посторонних в Медную Гору Татьяна Степановна принимает лично.

В Академию периодически принимаются маглы. По неподтвержденным данным население Медногорска смешанное.

В связи с тем, что Медная Гора находится в исключительной юрисдикции Хозяйки Медной Горы, за пребывание на ее территории Совет Магов России ответственности не несет.

Слухи о предоставлении в Медной Горе убежища преследуемым ходят в России с незапамятных времен, однако, ни подтверждать, ни опровергать их соответствующие российские службы не стали.

Проводником ко входу в Медную Гору является магл Николай Данилович Железко. Данные для аппарирования в Полевской, к дому Железко прилагаются.

______________

К концу обеда Снейп и Поттер остались в столовой практически одни. Юноша, задумавшись, смотрел куда-то вдаль мимо профессора и неосознанно ковырял вилкой в тарелке. Снейп поймал его рассеянный взгляд и решился. Это было неосторожной глупостью, но неизвестность сидела уже в печенках, терпение лопнуло и хотелось сделать хоть что-то и самому, не дожидаясь защиты Татьяны Степановны. Мальчишка вряд ли стал сильнее в окклюменции и, скорее всего, ничего не почувствует.

— Легилименс, — прошептал Снейп, под столом нацеливая палочку на Поттера.

Сначала он мельком увидел рыжеволосую женщину с двумя детьми. Затем картинка резко сменилась: он увидел себя над котлом, рядом в кресле скорчился Вольдеморт.

Далее воспоминания Поттера об их столкновениях стали раскручиваться в обратном порядке, и Снейп почувствовал, как его затягивает в них.

Бегство из Хогвартса и крик мальчишки «Трус!»; зеленый луч, летящий из его палочки в Альбуса в ответ на «Северус… Пожалуйста…»; раненый в туалете Драко, стычки на уроках ЗОТС.

Затем воспоминания о пятом курсе:

Крик Гарри «Они схватили Бродягу», воспоминание, подсмотренное Поттером в думосборе и испытываемый при этом мальчишкой стыд за своего отца (вот эти эмоции Поттера были неожиданностью), уроки окклюменции, столкновения с Блэком.

Четвертый курс — тщетные попытки убедить министра в воскрешении Вольдеморта, подслушанная Поттером просьба Альбуса «Ты сделаешь то, о чем мы договаривались», ночное столкновение с Лже-Хмури, обвинение Поттера в краже ингредиентов.

Третий курс — оборотень, собирающий вещи, столкновение в визжащей хижине, третирование Лонгботтома.

Второй курс — появившаяся от заклинания Драко змея, «теплая» встреча у ворот Хогвартса.

В какой-то момент профессор попытался разорвать контакт, но это не удалось. Он продолжал видеть воспоминания Поттера о себе, теперь уже о первом курсе: вот он, хромая, идет по коридору, вот первый для Поттера урок зельеварения. От взгляда на себя глазами ребенка становилось мерзко и противно. Да, профессор сам, сознательно был излишне строг с мальчишкой ради его же пользы, но, похоже, перегнул палку, не сумев скрыть свою неприязнь. Ненависть, горевшая в Поттеровском взгляде в последние годы, была более чем заслуженной.

Воспоминания закончились. Северус, как сквозь туман, увидел себя, затаившегося в кустах около входа в Гору. Это изображение сменилось как бы нарисованными картинками, вроде комикса. Он увидел двух человечков: одного носатого, патлатого, одетого в черное, в котором опознал карикатурное изображение себя, и взлохмаченного очкарика в школьной форме с гриффиндорским шарфом. Очкарик подошел к носатому, твердо взял его за локоть, сказал: «Не хорошо лезть в чужую голову без спроса», и вывел наружу. Контакт прервался, профессор почувствовал резкую головную боль, тут же, впрочем, прошедшую, и понял, что сидит за обеденным столом, уставившись в зеленые поттеровские глаза. Они были полны гнева, неприязни и… жалости. Это было чересчур. Профессор резко встал и вышел из зала.

Снейп подумал, что он совершенно незнаком с этим новым Гарри Поттером. Выкинувший его из своего сознания маг резко отличался от ненавистного мальчишки, с которым пришлось столько лет возиться в школе.

Навыки легилименции и окклюменции, в которых Снейп по праву считал себя самым сильным, легкость, с которой Поттер отразил проникновение профессора, изящество и сила, с которыми атаковал сам, были поразительны.

Его очевидная магическая сила требовала к себе уважения. Сдержанное поведение, самообладание, вежливые манеры решительно не напоминали резкого и наглого парня.

Снейп в очередной раз подумал, что он никогда и не стремился узнать Поттера. Мальчишка всегда был ему неприятен, и он не пытался анализировать причины такого отношения к Золотому мальчику. Он составил себе о нем впечатление в первые несколько месяцев учебы, (а то и до поступления мальчишки в Хогвартс), и не стремился его изменить, как бы ни противоречили новые факты созданному в его голове образу. Когда очередная информация требовала пересмотреть сложившееся мнение, Снейп просто отмахивался от нее. И старался вовсе не думать о парне. Однако после победы Поттера над Вольдемортом созданный ранее образ окончательно развалился на отдельные кусочки мозаики. Вероятно, пришло время сложить из них новую картину. Но думать о новом Поттере, пересматривать свое закостеневшее мнение было слишком болезненно, да и срочности особой в этом не было. Северуса ждала Татьяна Степановна, и он привычно отбросил разрушительно зудящие мысли.

— Расскажи мне о Гарри, — попросила Хозяйка, когда они уселись за чай в ее гостиной.

— Что о нем говорить, — поморщившись, начал профессор. Неприязненные клише легко ложились на язык, и, не особо задумываясь о смысле слов, он начал:

— В школе это был безмозглый, безответственный, безалаберный мальчишка, пренебрегавший учебой ради идиотской игры, привыкший к незаслуженной славе, который вечно нарушает все правила и совершенно не осознает возложенной на него ответственности, который своей дуростью не раз подставлял под удар других и который совершенно не ценит того, что весь магический мир носится с ним, как дурень с писаной торбой…

— Ты о ком говоришь, Северус?, — спокойные слова Хозяйки остановили поток привычной ненависти, который выплескивался из профессора.

Он медленно обдумывал свои слова: многие годы они казались ему непреложной истиной. Сознание того, что на этого встрепанного идиота возложена надежда всего мира, приводило его в яростное отчаяние, ибо он, надеясь, до самого конца все же не верил в успешный исход борьбы, в то, что безответственный мальчишка одержит победу, ради которой он, Северус, долгие годы играл тяжелую и опасную роль, ради которой Альбус пожертвовал жизнью.

Он вдруг осознал, что его ненависть не имела оснований. Мальчишка смог. Причем смог так, что у Ордена не было жертв в последних боях. Если его догадки были хоть отчасти верны, если последняя битва была хорошо рассчитанной ловушкой и сведения о собрании фениксовцев для создания нового штаба были подсунуты Лорду, если Поттер просчитал, какой хоркрукс Лорд отправится проверять первым, то он, Северус Снейп, просто идиот, которому внешность школьного врага, шоры неприязни и ленность мысли помешали разглядеть суть и силу юного мага.

Северус вспомнил, с какой любовью говорил о Гарри Альбус, и вдруг понял, что одной из причин ненависти была банальная ревность.

Ненависть ушла, но хотя неприязнь никуда не делась, Снейп вдруг понял, что Поттер заслужил его уважение, как человек, справившийся с возложенной на него тяжелой задачей. Но в своих чувствах он разберется позже, сейчас надо привести в порядок мысли. Татьяне Степановне нужен объективный ответ, а не его давние эмоции. Шпионский опыт позволил бы ему быстро подобрать удовлетворяющие собеседника слова, опираясь на разные хвалебные отзывы о Мальчике-который-выжил, но играть с Хозяйкой в эти игры было неприемлемо.

Сколько Снейп ни откладывал, а пришлось-таки складывать мозаику заново. Он составлял себе новую картину, заменяя не прошедшие проверку временем характеристики Поттера на согласующиеся с новыми данными.

Вздохнув, он заговорил, вспоминая слова Дамблдора, тщательно подбирая выражения, стараясь быть объективным и излагать только достоверные факты:

— Он смел и решителен, как многие гриффиндорцы. Очень дорожит дружбой и верен своим друзьям. Альбус любил мальчишку, как внука, ценил его за чистоту души и благородство, — Снейп говорил медленно, обдумывая каждое слово. Следующая фраза явно далась ему с трудом:

— Я действительно не могу припомнить ни одного неблагородного поступка с его стороны, хотя дурацких — сколько угодно, — он не удержался от шпильки, и снова задумался, а затем решительно продолжил. — Он сильный маг и, похоже, прирожденный лидер. Я не знаю, как он справился с Вольдемортом, но, насколько мне известно, в решающих битвах Орден не потерял ни одного человека. Он не очень любит быть в центре внимания, хотя ему было трудно этого избежать. Тем не менее, в послепобедных газетах о нем было крайне мало. Только краткая заметка о бракосочетании.

— Расскажи мне о том времени, когда он учился. Насколько мне известно, у вас года спокойного не было.

Снейп рассказал. Рассказывая, он заново переживал и появление Гарри в школе, и необъяснимую неприязнь к похожему на Джеймса нахальному мальчишке, и напряжение во время квиддичного матча, когда Поттеру грозило падение, и историю с Квиррелом и философским камнем. Он вспоминал свое недоумение от способностей Гарри к парселтангу и ужас, охвативший Хогвартс при появлении василиска, блеск глаз Дамблдора при вскрытии истории с дневником. Снейп постарался как можно меньше внимания уделить третьему курсу и истории с Блэком, но подробно рассказал о Трехмудром турнире. Рассказывая о возрождении Волдеморта, он заново вспомнил нахлынувшее отчаяние от становящейся темнее метки, от неизбежности возвращения к двойной жизни, от бессмысленной гибели Дигори. Со злостью поведал о намеренной слепоте Министерства и противостоянии Фаджа и Альбуса, о собранной Поттером Дамблдоровой Армии, о безнадежных попытках научить того закрывать мозг от Лорда, которые, в конце концов, стали грозить разоблачением роли Северуса, и обучение пришлось прекратить, о глупой вылазке детей в Министерство, прямо в ловушку Лорда, которая привела к гибели поттеровского крестного. О шестом поттеровском годе он почти ничего не мог рассказать, Поттера учил лично Альбус, а как все это кончилось…

Снейп замолчал и перевел разговор на то, что он знал о решающих битвах и победе Поттера.

— Спасибо, Северус. Мне теперь многое стало ясно. Я повторяю, тебе нечего опасаться его визита. Если пожелаешь, вашу встречу можно организовать в моем присутствии.

— Я надеюсь сам справиться со своим бывшим учеником.

— Когда тебе будет удобно его принять, Северус?

— Не люблю откладывать неприятности на потом. Чем раньше, тем лучше.

— Ты напоминаешь неопытную невесту в брачную ночь. И хочется, и страшно. Я передам Гарри, чтобы он зашел к тебе, как освободится.

— Не думаю, что наша встреча хоть чем-то будет напоминать брачную ночь. Смею надеяться, мальчишка до сих пор опасается, что я сниму баллы с его факультета.

— Я забочусь обо всех моих гостях, Северус, — улыбаясь, предупредила его Татьяна Степановна.

Снейп привычным усилием воли сумел прогнать волнение перед неизбежной встречей, и

они продолжили пить чай в уютном спокойном молчании.

Через некоторое время Хозяйка встала и подошла к портрету отца.

— Я его почти не знала, — вдруг сказала она, — мама о нем тоже очень мало рассказывала. А мне так хотелось узнать побольше. Я его очень любила. Наверное, его единственного любила. Даже мать и братьев так не любила, как его. Братья тоже мало что могли рассказать. Больше всего я узнала об отце от Виринеи. Она влюбилась в него с первого взгляда. Увидела его в забое, заглянула в глаза и в душу и поняла — это ее судьба. Мы, хранительницы, влюбляемся один раз в жизни…

Но, конечно, согласно традиции, она его испытывала, как же без этого, — усмехнувшись, продолжила Татьяна Степановна. — Смелый, мужественный, верный, бескорыстный. Виринея и так все это в отце увидела, но должна была всем вокруг показать, что он ее достоин.

Хозяйка снова замолчала. Северус не отвечал, раздумывая, с чего это вдруг Татьяна Степановна заговорила об отце. Ранее она никогда не пускалась в такие откровения.

— Гарри очень похож на моего отца, — прозвучали в тишине странные слова Хозяйки. — И у него поразительно красивая душа. Он был бы похож на чистый изумруд, если бы в его жизни не было Волдеморта. А так он, как и я, малахит. Ведь в малахите кроме зелени жизни есть тьма. И мы должны жить так, чтобы она была замурована, как муха в янтаре.

Северус хмыкнул, подумав, что даже Поттер не избежал любимого Хозяйкиного способа досмотра приходящих в Гору гостей.

— Для вас, наверное, привычно сравнивать людей и камни?

— Да, Альбус, к примеру, был как сапфир, глубокого синего цвета, переливающийся от фиолетового до небесно-голубого.

— А я?

— Ты? Ты черный необработанный алмаз, Северус. Камень, ценность которого сразу не разглядишь. И который крайне избирателен в отношении владеющих им людей. Камень, который уничтожит не подобающего хозяина.

Северус вернулся к себе и привычно потянулся к сборнику русской поэзии Серебрянного века. Он в очередной раз наслаждался музыкой стихов Осипа Мандельштама, когда раздался стук в дверь.

— Поттер?

— Добрый день, профессор. Можно войти?

— Входите, раз уж вас пустила Хозяйка. Ну и зачем я вам понадобился? Даже у вас не хватит наглости навредить мне в Горе, а вряд ли вы здесь ради моих красивых глаз.

— Для начала освободить вас от метки. Думаю, она вам надоела.

— И как же вы это сделаете? Или вы наш новый Темный Лорд?

— Как бы вам ни хотелось, но путь Темного Лорда меня не привлекает. Он плохо заканчивается, насколько мне известно. А сниму так же, как не дал ей исчезнуть. Давайте руку и покончим с этим. Вы последний.

Гарри взял протянутую Снейпом руку и обхватил в районе метки.

— Надеюсь, будет не слишком больно, — из ладоней Поттера полился мягкий голубой свет.

Метка начала гореть, она на глазах стиралась этим светом. Поток магии уничтожил рисунок и, словно прорвав плотину, хлынул в тело профессора. Снейп закрыл глаза, ожидая жгучей боли. Но ее не было, магия мягко текла сквозь него, словно омывая его изнутри. Северус открыл глаза и поразился: цвета окружающих предметов стали ярче, словно рассеялся окутывавший его долгие годы туман.

Поттер устало опустился в кресло, снял очки, привычным жестом потер шрам.

-Тяжело выполнять функции Темного Лорда, Поттер? — Снейпу отчего-то захотелось вывести мальчишку из себя.

— Что вы себе… — начал заводиться Поттер, потом махнул рукой и усмехнулся. Он подошел к столу, призвал к себе лист бумаги и трансфигурировал его в небольшой гладкий камень. Затем поморщился и резким взмахом палочки нанес на него одну из не очень темных рун, сделав тем самым камень вредоносным. Отложив палочку, Поттер брезгливо встряхнул рукой, будто смахивая с нее невидимую грязь. Потом на мгновение замер, сжав кулак, а затем резко раскрыл ладонь. Из нее в камень выстрелил луч голубого света. Руна на камне загорелась, камень треснул и раскололся, рисунок руны расплавился. На всю эту демонстрацию ушло всего несколько минут.

Снейп вздрогнул, ярко представив, что с его рукой Поттер мог обойтись так же, как с камнем. Желание раздражать победителя Волдеморта временно уползло, поджав хвост.

— Темным Лордом быть легко, гораздо сложнее им не быть, — Поттер снова потер шрам.

— Вы ведь уничтожили Риддла этим?

— Откуда вы… Ах, да, Долохов. Да, этим.

— Что это было?

— Чары целостности. Вариация колдомедицинских, используемых для лечения нагноений, ожогов и тому подобного. Уничтожает грязное и гнилое и восстанавливают здоровое. В Риддле здорового не было, он просто рассыпался в прах. Долохов ведь умер?

— Да.

— А вы как себя чувствуете, профессор? Я не хотел, чтобы вам было слишком больно. Это удалось?

— Все в порядке. Откуда такая забота о ненавистном учителе? Вы же мне ясно показали ваши чувства.

— У меня давно нет к вам ненависти. Чтобы чары сработали, мне пришлось искать хорошее в Риддле. Поверьте, ваш случай для меня гораздо легче.

— Как вы меня нашли?

— Я чувствовал метки, профессор. Но, тем не менее, искать вас пришлось долго, почти пять лет. И я до последнего боялся, что найду здесь не вас, а Долохова.

— Мне приятно это слышать, хотя я и не понимаю, чем вызвано ваше беспокойство о моей скромной персоне.

— Это второе дело, которое привело меня сюда. Для начала поясню — я знаю, вы были на нашей стороне, и очень благодарен вам за помощь, знаю, все, что вы делали, вы делали по приказу Дамблдора. Он доверял Вам и позаботился, чтобы после Победы Вы были оправданы.

Поттер встал и произнес весьма торжественным тоном:

— Профессор Снейп, с Вас сняты все обвинения, и Вы можете вернуться в Англию, более того, директор МакГонагалл поручила мне просить Вас вернуться в Хогвартс и возглавить Слизерин.

— Она не боится доверить детей бывшему Упивающемуся?

— Она считает, и я с ней согласен, что именно благодаря Вам значительная часть выпускников Слизерина осталась нейтральной, хотя, как мне кажется, Риддл поручал вам не столько шпионить, сколько вербовать сторонников. Кроме того, в Хогвартсе освобождается место преподавателя зельеварения, Слагхорн окончательно собрался на пенсию.

— Заманчиво, Поттер. Но, честно говоря, учить ленивую толпу болванов гораздо менее приятно, чем группу заинтересованных в твоем предмете студентов. Кроме того, как вам известно, меня всегда интересовало место преподавателя ЗОТС. Интересно, со смертью Риддла проклятие исчезло?

— Так как последние пять лет на этом посту удерживается один и тот же человек, то, скорее всего, да.

— И кто же этот счастливец? Ваш ручной оборотень?

— Нет. Если вы хотите эту должность, то директор поручила мне передать, что она будет ваша. Вы очень нужны Хогвартсу и особенно Слизерину, профессор.

— Вероятно, действительно нужен, если Минерва готова выгнать ради меня счастливчика, преподающего ЗОТС целых пять лет подряд. Я подумаю над этим предложением, хотя пребывание в Медногорской Академии мне еще не надоело. В любом случае я должен быть уверен, что не получу удара в спину от ваших дружков из аврората, как только появлюсь в Англии.

— Мои друзья, в отличие от ваших, профессор, не бьют в спину. Но, надеюсь, решение Визенгамота вас успокоит насчет Аврората, — Поттер протянул Снейпу свиток.— За Орден Феникса и своих друзей могу поручиться я. Моего слова вам достаточно или нужна магическая клятва?

— Когда я решу принять ваше предложение, тогда и подумаю, достаточно ли мне обычной клятвы или нужна нерушимая.

— Я не для того уйму времени и сил потратил на то, чтобы Риддл держал вас у котла, а не посылал на задания, чтобы какие-нибудь идиоты смогли свести с вами несуществующие счеты, — Гарри пробормотал это практически себе под нос, но у Снейпа всегда был хороший слух. Услышанное было столь странно, что он решил подумать над этой фразой на досуге.

— У вас есть еще вопросы, Поттер? Если нет, то я хотел бы остаться один, — за привычными школьными интонациями Снейп постарался скрыть свое смущение перед по-новому повернувшейся ситуацией.

— У меня нет. Но, может быть, вопросы есть у вас, сэр,— мальчишка подхватил игру, явно наслаждаясь.

— Опрос по Высшим зельям, который вы мне так и не сдали, отложим до моего возвращения, у вас будет время для повторения материала, хотя я не сомневаюсь, что Герой магического мира завалит его. Что известно о ваших одноклассниках со Слизерина? — Снейп не решился напрямую спросить о Малфоях.

— Почти никто из них не пострадал. Тех, у кого не было метки, не судили, даже если они были сторонниками Риддла. У кого была метка — переловили примерно за год. Те, на ком нет крови, в основном получили от года до пяти Азкабана и десятилетнее ограничение в магии. Ну и поражение в правах — они не смогут работать в министерстве. Но ведь вас конкретно интересует Драко, не так ли? Они с Нарциссой во Франции. Так как после вашего бегства он ни в чем не был замешан, его приговорили к условному сроку, который уже истек. Против Люциуса было очень много свидетельств о его преступлениях против маглов. Сорок лет Азкабана и пожизненное ограничение в магии. Кроме того, все деньги, нажитые с использованием Империо и тому подобных вещей, конфискованы в пользу сирот. При Хогвартсе был организован приют для детей-магов, оставшихся сиротами в результате войны или по другим причинам. Мы не хотим, чтобы еще какой-нибудь ребенок вырос в Темного Лорда.

— И кто им руководит?

— Уизли.

— Ваш приятель-недоумок?

— Вы всегда предвзято относились к Рону, но нет, приютом руководит Молли.

— Эта женщина не устала от своих семерых?

— Ее занятость приютом не позволяет ей вмешиваться в воспитание внуков,— ухмыльнулся Поттер.

— Интересное решение — использовать славу спасителя магического мира для решения проблем с тещей.

Разговор давно можно было закончить и не особо приятную обоим встречу прервать, но один вопрос не давал Снейпу покоя:

— И все-таки, зачем вы приехали в Медную Гору? Пригласить меня в Хогвартс Минерва могла письмом, а метка скорее моя проблема, чем ваша.

— Вы действительно не понимаете? В вашей метке был последний не уничтоженный кусок магии Вольдеморта. Вот теперь он окончательно мертв. Что касается вас, то разницу между наличием метки и ее отсутствием вы почувствуете позже. Для того, чтобы я смог контролировать метки, нам пришлось очень серьезно разбираться, что они такое и как воздействуют на мага. Повторюсь, скоро вы осознаете, как она на самом деле воздействовала на вас.

— Хм… А ваш шрам?

— Он неуничтожим. Если у вас больше нет вопросов, то я предпочел бы уйти. Я останусь в Медной Горе на неделю. Прошу вас дать ответ до моего отъезда. Если вы откажетесь от места профессора зельеварения, то, пожалуйста, порекомендуйте кого-нибудь.

— Кандидатура Драко Малфоя вас устроит?

— Меня — вполне. Но, думаю, он откажется.

— Вполне возможно. Я подумаю. А теперь прощайте, Поттер. Я хочу ужинать, а ваше общество не способствует пищеварению.

— Приятного аппетита, сэр.

Вернуться в Англию, в Хогвартс, домой. К Альбусу. Вот последнее — невозможно. Но хотя бы побывать на могиле… Он вспомнил, как Дамблдор просил его не оставлять «змеек» без присмотра. Он обещал, по-детски скрещивая пальцы, зная, что не сможет сдержать слово, что, скорее всего, к концу войны его уже не будет в живых.

И вот Слизерин снова отдают ему, более того, согласны выгнать очередного идиота, преподающего ЗОТС, (замечательного, наверное, только тем, что сумел делать это пять лет подряд) лишь бы вернуть его, Северуса Снейпа.

Более того, просить об этом приехал лично Поттер. А ведь могли ограничиться письмом. Вряд ли Поттеру было приятно просить его вернуться в Хогвартс.

Северус взглянул на левую руку. От метки не было и следа. На столе лежало решение Визенгамота:

«Просмотрев документы и воспоминания, оставленные Альбусом Дамблдором, и выслушав свидетелей, Визенгамот признает Северуса Снейпа, Мастера Зелий, профессора Хогвартса полностью невиновным и ходатайствует перед Министерством Магии о награждении упомянутого Северуса Снейпа Орденом Мерлина II степени за проявленное мужество и многолетнюю тайную деятельность в борьбе с Томом Риддлом и его бандой. Так же Визенгамот поручает Министерству Магии донести данное решение до правоохранительных органов иностранных государств с целью информирования о прекращении розыска профессора Снейпа ввиду его полного оправдания». Там же был свиток с решением министерства о награждении его этим орденом, газеты с информацией об этих решениях и лежала записка Поттера: Я мог бы привезти Вам орден, но, думаю, Вы захотите получить его из рук министра в торжественной обстановке».

— Дерзкий мальчишка,— пробормотал профессор и аккуратно спрятал бумаги в шкатулку для документов.

Он снова задумался о предложении Минервы.

У него было начато несколько проектов, пару лет назад он взял ученика, Андрею, которому оставался один год до окончания учебы. Снейп знал, что летом из школы в Белозерье возвращается домой одна из внучек Великого Полоза с великолепными оценками по зельям. Общаясь с ней на каникулах, он видел ее возможности. За год можно подготовить ее достаточно, чтобы поручить изготавливать зелья для академии.

Таким образом, через год будет кому взять на себя его основную работу в Медной Горе.

Ну а Хогвартс… жил без него шесть лет, поживет и седьмой, для ровного счета. Он вернется, но через год. Он решил припомнить, кто мог бы преподавать зелья, если Минерва не уговорит Слагхорна потерпеть еще. Рекомендовать кого-нибудь из слизеринцев он не решился, не зная их нынешней судьбы. Но вот двое выпускников Равенкло… Он подготовит Минерве список.

Вернуться в Хогвартс. К своим «змейкам». Расстаться с красками, Полозом, Хозяйкой. Расстаться с Ириной. Он знал, что она не поедет с ним. Он не мог себе представить ее в Хогвартсе, в полностью магическом мире. А декан Слизерина должен жить в школе, оставаясь доступным для учеников и днем, и ночью. Ирина возвращается от сына завтра. Надо будет с ней поговорить. Северус не был настолько привязан к ней, чтобы учитывать их отношения при принятии решения, но прояснить ситуацию требовала простая порядочность.

Думая о своих отношениях с Ириной, Северус вдруг впервые решил, что ему чего-то в них не хватает. Раздумывая над этим странным фактом, он внезапно вспомнил свое самое счастливое лето, давно им позабытое.

Он даже поразился, как хорошо он помнит и запах моря, на которое его вывезли родители, и счастливый смех мамы, и сильные руки отца, учившего его плавать.

Эйлин и Тобиас в то лето наслаждались отдыхом и друг другом, повторно переживая медовый месяц. Отец буквально носил жену на руках, был нежен, заботлив и ласков, его любовь распространялась и на сына тоже. Мама же просто купалась в лучах внимания мужа и от этого была необыкновенно красива той внутренней красотой, которая загорается только в беззаветно и счастливо любящих женщинах. Обычно сдержанная и хмурая, она раскрепостилась, много смеялась, наколдовывала разные смешные пустяки, которые, вопреки обыкновению, не сердили, а веселили Тобиаса.

Это было их единственное совместно проведенное лето. Дома в отношениях родителей опять что-то разладилось. Потом Эйлин не стало, а Тобиас ушел в себя.

До сегодняшнего дня Снейп никогда не вспоминал счастливые моменты своего детства. Сначала это было слишком больно, после смерти матери ему казалось, что его предали и бросили, а потом… Потом он совершенно забыл, сколько в его семье было хорошего. А сейчас детские воспоминания ворвались в сознание, словно колба, в котором они прятались все годы, вдруг взорвалася.

Мысли о матери и отце впервые несли не боль и сожаление, но радость и тепло.

«Не говори с тоской их нет, но с благодарностию были», — всплыли в его сознании чьи-то строчки.

Он подумал, что, вероятно, невозможность вызвать Патронус для темных магов объяснялась не отсутствием счастливых мгновений, таких хватало и у них, а неумением вспоминать эти моменты. Что-то же мешало ему радоваться тому, что у него было...

Он вдруг совершенно по-новому увидел свою семью. Вспомнил многочисленные знаки внимания, которые проявляли друг к другу его родители. Спокойной их жизнь не была, наоборот, между Эйлин и Тобиасом звенело постоянное напряжение, сверкали искры, но порознь они существовать не могли. В редкие моменты спокойствия в их отношениях прорывалась трогательная нежность и забота.

И ему вдруг захотелось, чтобы в его жизни тоже было что-то подобное, чтобы на него тоже кто-то смотрел с той страстью, которая вспыхивала в глазах его родителей, устремленных друг на друга.

Северус с недоумением оценивал свои мысли и чувства. Это было нечто новое.

«Поттер на меня, что ли, так подействовал?» Альбус вечно твердил, что мальчишка обладает великой силой, и сила эта — любовь, но даже он никогда не говорил, что сила любви — заразна.

Утомленный событиями дня и воспоминаниями, он довольно рано уснул. Ему приснились родители.

Они шли, взявшись за руки, по морскому берегу. Эйлин подвела к нему отца и, заглядывая Северусу в глаза, спросила:

— Ты простил нас? Север, ты простил Тобиаса? — ее голос дрожал от напряжения, в глубоких черных глазах смешались ожидание, боль, вина, любовь.

Снейп посмотрел на отца. Помятый алкаш. Его глаза хмурились, губы были сжаты в тонкую полоску, рука, сжимавшая руку жены, побелела от напряжения.

— Я не должен был забывать тебя за своим горем, горе было общим и мы должны были разделить его на двоих, сын...

— Да, мама, я простил. Я простил тебя, отец, — Северус повернулся к отцу.

Он физически почувствовал, как напряжение и усталость стекают с его отца. Тот молодел прямо на глазах. Теперь и мама, и отец выглядели молодо и счастливо.

— Спасибо, сын.

— Спасибо, Север. Теперь мы спокойны.

— Почему вы никогда раньше мне не снились?

— Мы не могли. Ты был заперт. Теперь ты свободен. Живи счастливо, — ответила Эйлин.

— И больше не делай глупостей вроде присоединения к Риддлу, — добавил в своей обычной назидательной манере Тобиас.

— Тобиас, он уже большой мальчик, не занудствуй. Нам пора, Север.

И они ушли, крепко держась за руки, куда-то вдаль, по кромке берега, и Эйлин смеялась, когда волны захлестывали ее ступни…

На следующий день после встречи с Поттером Северус проснулся в превосходном настроении.

«Вставайте, принц, вас ждут великие дела», — всплыла в его сознании фраза, которой будила его мать.

Снейп легко просыпался в заданное время, но по утрам чувствовал себя отвратительно. Внимательные ученики знали, что на первой паре профессор всегда злее и придирчивее.

Сейчас же, вопреки обыкновению, он чувствовал себя как юнец после ночи секса. Жизнь казалась прекрасной, в крови бурлила магия, все желаемое казалось достижимым.

В некотором недоумении от столь непривычных ощущений Снейп отправился на завтрак.

По дороге, посмотрев на каменный лес, он впервые почувствовал, что лес — мертвый, каменный. Он был прекрасным подобием, но жизни в нем не было.

Все в Медной Горе было пронизано красотой. То строгой и холодной, как каменный лес, то живой и теплой, как ночные игры ящериц, то величественной, как подземный дворец Хозяйки Медной Горы.

Обычно красота окружающего не вызывала у Северуса никаких чувств, кроме восхищения мастерством создателя, будь то художник или Демиург. Он понимал гармонию и красоту произведений искусств, с которыми сталкивался в академии, его ум мог любоваться пропорциями и игрой красок, но сердце оставалось холодным. Ахи, охи, восторг и душевный трепет были ему чужды. «Поверил я алгеброй гармонию», — эти слова, вычитанные у русского магловского поэта, он относил к себе. Красоты же природы вообще оставляли его равнодушным.

Сегодня же Северус был переполнен новыми ощущениями. Все было по-другому. Трава была зеленее, листья каменных деревьев многоцветнее, «небо» более ярким, сам воздух казался более свежим, чем обычно. Для проверки своих неожиданных ощущений профессор отправился в музей. От Каменного цветка у него впервые перехватило дух. Картины в музее веселили или печалили, портреты разговаривали с Северусом о чем-то своем.

«Скорее всего, это из-за новостей из Британии», — подумал профессор, решив тщательнее понаблюдать за странными внутренними изменениями.

Оставшиеся дни он виделся с Поттером только за обедом. В основном тот беседовал с Полозом и его сыном, иногда с отцом Владимиром или другими Мастерами. Много времени проводил с Хозяйкой. Все эти дни Хозяйка была не просто в пожилом образе, но в образе старухи. Никогда ранее не видел Северус столько седины в ее волосах и морщин на ее лице. Только глаза оставались молодыми и блестящими.

Однажды, направляясь в музей, Северус уже подходил к внутреннему двору с Каменным Цветком, как заметил беседующих Хозяйку и Поттера. По случаю летних каникул студентов в Академии не было, и обычно многолюдный двор был пуст.

— Гарри, у меня к тебе просьба. Ты сдерживаешь, скрываешь свою силу. Я хочу ее видеть. Это место — сердце Медной Горы. Поделись с ним своей силой, пожалуйста.

-Я попробую.

Поттер сосредоточился, взмахнул палочкой, и все преобразилось. Потоки теплой, чистой, светлой магии заструились из него. Его магия напоминала его улыбку — дружелюбную и обаятельную. Сам он казался огнем — теплым, ласковым, усмиренным пламенем, в котором легко прочитывалась огромная, но управляемая сила. Магия Гарри окутала Каменный Цветок, и он засиял еще ярче, на ветках каменных деревьев расцвели красно-желтые, огненные цветы, стены заискрились алмазным блеском.

В ответ Хозяйка вскинула руки. Снейп помнил страшный поток ее силы, но в этот раз все было по-другому. Магия была столь же сильна, но она была мягкой, как хорошо вскопанная весенняя земля, ласковой и зеленой, как молодая трава, но при этом холодной и слегка отстраненной. Каменный цветок переливался зелеными, красными, желтыми огнями, сияя так, что стало больно глазам. Огненные цветы на деревьях обзавелись чашечками защищающих их зеленых листьев. Северус никогда не видел ничего столь прекрасного, столь магически совершенного и гармоничного, как это слияние сил двух волшебников. Их магия соединилась, перемешалась и, обогащенная, вернулась к своим хозяевам. Они опустили руки, и все успокоилось. Сияние потихоньку пригасало. Во дворе стало столь тихо, что было слышно дыхание.

— Что это было? — более глупого вопроса Поттер задать не мог, но звенящая от непонятного напряжения тишина стала невыносимой.

— Магия, сынок, — улыбнулась Татьяна Степановна.

— Никак не привыкну.

— Я тоже долго привыкала.

— Вы?

— Я родилась не в Горе, но это сейчас неважно. Потом почитаешь. Спасибо, Гарри. Ты не представляешь, насколько ценный подарок ты мне сейчас сделал.

В облике Хозяйки, беседующей сейчас с Поттером, было что-то отчаянно неправильное. Почему-то запечатленная в памяти Северуса и не дававшая ему покоя картинка первой встречи Малахитницы и Гарри была настоящей, что-то было там, на поляне, что тщательно изгоняла Хозяйка из их остальных встреч. И сейчас, наблюдая это слияние магий, Северус наконец понял, что же он увидел тогда. Гарри и Малахитница — они были парой.

Оба невысокие, он на полголовы выше, черноволосые, с одинаковым взглядом одинаково зеленых глаз, они смотрелись вместе столь гармонично, словно были созданы друг для друга одним Мастером. За пять лет в Академии Снейп невольно очень хорошо научился чувствовать такие вещи.

«Да, Поттер полон сюрпризов. Что же будет? Почувствовал ли эту связь кто-нибудь из них? Не поэтому ли она все время ходит старухой? Не хочет смущать юнца?»

«…Заглянула ему в глаза и в душу и поняла — это ее судьба», — зазвучали в его голове слова Татьяны Степановны о любви Виринеи к Степану. «Неужели она говорила о себе и Гарри?»

В столовой он продолжил наблюдать за Малахитницей и Поттером. Было что-то еще не осознанное им до конца. Он посмотрел на Хозяйку и случайно поймал ее взгляд. Молодые, веселые и мудрые зеленые глаза Малахитницы на морщинистом лице. Он вдруг понял то, что чувствовал уже давно. У Хозяйки и Альбуса был одинаковый взгляд. Но тут его пронзила еще одна догадка: у Хозяйки и Поттера были одинаковые глаза, одинаковый взгляд. У Поттера, Хозяйки и Альбуса был одинаковый взгляд.

Взгляд мальчишки и взгляд Альбуса. Мозг отказывался в это верить, но это было так. Поттер был еще безобразно молод, но он был преемником Альбуса. «Молодость — единственный недостаток, который проходит с возрастом».

Остается надеяться, что дружелюбие Поттера не притворство. Будет любопытно наблюдать за этим мальчишкой. Хочется верить, что его глаза не лгут.

Несколько в шоке от своих открытий, Северус решил навестить Татьяну Степановну. Он еще никогда не видел ее столь печальной. Сидя у окна, она вышивала… портрет Поттера.

Хозяйка подняла глаза и грустно улыбнулась Северусу.

— Гарри замечательный. Он великий волшебник, но, общаясь с ним, этого совсем не чувствуешь. Он, похоже, еще сам до конца не понимает своих сил. У него такая красивая, сильная и чистая магия, — она вздохнула, помолчала и продолжила более деловым тоном: — Он сказал, что просил тебя вернуться в Хогвартс. Что ты решил?

— Я хотел бы вернуться, но через год. За этот год я завершу начатые исследования и подготовлю замену. Вы отпустите меня?

— Конечно. Мне будет не хватать тебя, Северус, не только как сотрудника, ты же знаешь это. Но я всегда понимала, что ты не останешься у нас.

— Почему?

— Я знала Альбуса. Он не мог тебя бросить. И спасибо, что согласен задержаться на год и подготовить замену. Хотя ты незаменим. Альбус это знал, и я это знаю. И твой Поттер тоже это знает. Поэтому и примчался, как только решил, что ты достаточно отдохнул от своих детишек.

— Вы считаете, что он ждал, пока я отдохну? Он же меня ненавидит. Если бы не крайняя необходимость, он обо мне и не вспомнил бы.

— Северус, Северус... Когда же ты повзрослеешь… Разве ж он тебя ненавидит? Теплых чувств к тебе он, возможно, и не питает, но его уважение ты заслужил давно. Он же знает, как к тебе относился Альбус и что вы друг для друга значили

.

— Вы очень грустны сегодня, Татьяна Степановна, — перевел разговор Снейп.

— Я каменная. В прямом и переносном смысле этого слова. Мне не дано любить и быть любимой. Если кто полюбит меня — умрет от тоски. А если любовь настигнет меня… Ты же читал про Виринею и моего отца. Я не хочу такой судьбы для Гарри. Но древняя магия неотменима. У него будет дочь. Она придет ко мне и сменит меня на моем посту.

— Что будет с вами?

— Виринея учила меня двадцать лет, передавая мне свои силы и знания. Все это время камень ее тела становился все мягче и мягче. В конце концов, она рассыпалась песком. Но она прожила гораздо дольше меня. Когда я пришла в Гору, ей было более полутысячи лет. Я не боюсь уйти. Люди лезут в Гору все глубже и глубже, охранные заклинания приходится обновлять все чаще, делать их все сильнее, и я уже очень устала. У меня нет собственной магии, только данная мне Горой. Я буду очень рада, когда на мое место придет сильная юная волшебница.

— Опять Поттер отнимает у меня дорогих мне людей.

— Прекрати. Никто никого у тебя не отнимает, не ворчи. У меня еще лет 40-50 в запасе. И посмей ему только заикнуться о моих чувствах — достану даже в Хогвартсе, и твоя малахитовая статуя будет пугать студентов, — сухой и строгий тон, каким были произнесены последние слова, напомнил Северусу, насколько сильной и властной была Хозяйка Медной Горы, — А я отниму у него дочь… Но так уж распорядилась судьба, — помолчав немного добавила она.

Но тут же легкая улыбка вернулась на губы Татьяны Степановны:

— Давай пить чай, Северус. Чай пить — не дрова рубить, — процитировала она одну из своих любимых присказок.

Вечером к Снейпу зашел Поттер.

— Каков ваш ответ, профессор?

— Передайте директору, я смогу приступить к обязанностям декана через год. Займу ли я место преподавателя и какое, я сообщу по приезде в Хогвартс. Вот список тех, кто, на мой взгляд, мог бы вести зельеделие.

— Спасибо, профессор. Я уверен, Минерва очень обрадуется. Как вы относитесь к тому, что директор пригласит на этот год на должность декана Слизерина Дайко?

— А откуда она его знает? Или вы, Поттер, уполномочены решать за нее?

— Нет, просто после знакомства с Великим Полозом и Дайко я списался с ней и предложил такое решение проблемы, на случай если вы откажетесь.

— Интересное решение. Я так понял, что вы уже со всеми это обсудили, с Дайко тоже?

— Да, он дал свое согласие при условии, что вы одобрите его кандидатуру.

— Думаю, слизеринцам будет крайне полезно познакомиться еще с одним представителем из рода Салазара. Что бы вы делали, Поттер, если бы я решил ехать сейчас?

— Я в любом случае пригласил бы его в Хогвартс. Давно пора разобраться в книгах на парселтанге из нашей библиотеки. Некоторые стоит перевести, а другие спрятать подальше.

— И кто это будет решать?

— Я, очевидно.

— По какому праву?

— На основании знания парселтанга и Темных искусств.

— Вы как всегда чересчур самонадеянны, Поттер. Ваша маленькая демонстрация не убедила меня в ваших знаниях Темных искусств.

— А вы как всегда недооцениваете меня, сэр.

— Я дал вам ответ. Прощайте, Поттер. Надеюсь видеть вас в Англии как можно реже.

— Не могу вам этого обещать. До встречи в Хогвартсе, профессор.

Окончание следует. Очень прошу оставлять отзывы.

На следующее утро по казавшейся уже закономерной случайности Снейп стал свидетелем прощания Хозяйки и Поттера.

Они стояли у входа в шахту, как при первой встрече, вот только внешне Хозяйка выглядела бабушкой Гарри.

— Прощайте, Татьяна Степановна, — он медленно поклонился.

— Гарри, — Хозяйка достала шкатулку и сверток, — у тебя будет дочь. Это для нее.

Она подошла к нему, наклонила его голову и поцеловала в лоб.

— Прощай. Не возвращайся сюда, пока не придет срок.

Гарри взял подаренное, уменьшил, положил в карман. Потом молча поцеловал руку Татьяны Степановны и аппарировал.

Малахитница опустиласьна землю, словно из нее вынули державший ее стержень. Из ее глаз текли слезы, сразу превращаясь в медные изумруды.

— Прощай, любимый. Будь счастлив. Люби свою жену. Береги нашу девочку, ей будет нелегко в этом мире….

Она оглянулась на стоящего за кустами Северуса и улыбнулась.

— Только прирожденный разведчик всегда оказывается в нужном месте в нужное время. Возьми, — она протянула ему горсть медных изумрудов,— мало кто видел мои слезы. Думаю, ты найдешь зелье, в состав которого они входят.

Она встала, встряхнулась и помолодела.

— Жизнь продолжается. Как приятно чувствовать себя молодой. Боже, как мне надоело прятаться в старуху. Пошли домой.

Разговор с вернувшейся Ириной Олеговной оказался неожиданно простым.

— Северус, хорошо, что ты зашел. У меня есть новость, касающаяся наших отношений.

— В чем дело? Ты получила предложение, от которого нельзя отказаться и выходишь замуж?

— Немного не так. Всеволод женился, как ты знаешь. Они ждут ребенка и просят меня переехать к ним. Мне хорошо с тобой, но ты знаешь, что сын всегда был для меня на первом месте.

— Это великолепно. Я очень рад за тебя. Тем более, что я тоже получил приглашение. Меня зовут в Англию, в Хогвартс, на старое место. Я планирую перебраться туда через год, если приглашение останется в силе, конечно.

— Как все одновременно. Словно по волшебству. Ты ведь очень рад, я вижу. Давай отпразднуем. У меня сегодня как раз пироги с рыбой. Сейчас достану вино.

— Пироги и вино подождут. Я соскучился, Ириша.

— Я тоже, Сев.

Вечером, принимая душ, Северус обратил внимание на свою чистую левую руку. Метки не было. Похоже, все неожиданные изменения его мировосприятия наконец-то нашли истинное объяснение. Ранее он, не желая прислушиваться к словам Поттера, объяснял это информацией об оправдании, возможностью вернуться в Англию, в Хогвартс, но сейчас понял, что причина не только в этом. Он чувствовал себя Каем, у которого выпал из сердца осколок зеркала троллей. Он ощутил, что многие его качества: холодность, жесткость характера, подозрительность, обидчивость и мстительность, стремление избегать близких отношений, недоверчивость, отвращение к веселью, привычка к получению удовольствия при унижении неприятных ему людей, даже если и были в нем изначально, получили развитие вследствие метки.

«Разницу между наличием метки и ее отсутствием вы почувствуете позже», — мальчишка снова оказался прав.

Он понял, что хочет нормальную семью, с любимой и любящей женщиной, и что это возможно для него.

Жизнь продолжалась. Северус почувствовал, что он абсолютно, полностью свободен. Остаться в Академии еще на год — было только его решение. Он мог уехать завтра, а мог остаться тут до старости, мог вернуться в Англию, а мог путешествовать. До начала занятий есть время, и можно отправиться, например, в Индию, давно хотелось там побывать. Или ближе, на Байкал. В Белозерье он не попадет, но на зимние каникулы можно выкроить время и побывать в Китеж-граде.

Через год его ждал Хогвартс, его «змейки», его лаборатория. Желания преподавать ЗОТС не было, зелья он любил гораздо больше, но ни Минерве, ни преподающему сейчас ЗОТС глупцу знать это пока не обязательно. Пусть понервничают годик, это держит в тонусе, им полезно.

Ирина обещала сегодня испечь пироги с сердцем, завтра утром он проснется, прижимаясь к теплому женскому телу. А потом попросит Хозяйку открыть камин до Эрмитажа. Белые ночи еще не закончились, а быть в России и не побывать в Мистическом Петербурге — его совы засмеют.

Жизнь продолжалась.

Конец второй части.

P.S.

Спасибо всем, кто читал и комментировал. У фика существуют небольшие приквел, сиквел и вбоквел. Я их обязательно выложу.

Краткий пересказ сюжета ненаписанной третьей части можно прочитать у меня в дневнике. Если кому интересно, пишите, открою запись.