На дне оврага (гет)

Стивен, конечно, не мог уехать сразу: у него не было денег. Жалованье у Марлоу он брать не стал, а чтобы накопить достаточно случайными заработками, ему требовалось время. Он так и жил на прежнем месте, но теперь его даже не тянуло выйти на улицу: ему чудилось, будто весь город презирает его, смеется над ним. А еще он боялся, если снова увидит Лору или Марлоу, не совладать с собой. В петлю пока все-таки не хотелось.

Но видно, Марлоу жить надоело — как еще объяснить, что однажды утром он собственной наглой персоной заявился в дом, где жил Стив? Вежливо раскланявшись с хозяйкой, попросил оставить их наедине в маленькой гостиной. Стив остолбенел, и когда за хозяйкой закрылась дверь, он еще некоторое время смотрел вслед, борясь с собой.

Марлоу уселся в кресло, закинув ногу на ногу, и смотрел на него, то потирая подбородок, то хрустя пальцами.Кажется, он волновался — но зачем вообще пришел? Разве не понимает...

— Чего вы хотите? — процедил Стивен, стараясь дышать медленно, чтобы хоть немного остудить подступавшую ярость. Марлоу коротко ответил:

— Помощи от Вас.

— Что? — Стивена стало трясти, он уже не мог сдерживаться. — Вы.... Вы мне это так в наглую говорите после того, как.... Пошли вон!

— Блейк, мне жаль, и я хотел только...

— Вон! — Стив подлетел к Марлоу, схватил за плечо, за воротник, но, конечно, не смог даже приподнять его. Тогда со всей силы, от души он залепил по гладкой тугой щеке звонкую пощечину. И еще, и еще... Он пихал Марлоу кулаками в грудь, в плечи, снова бил по лицу — пока не выдохся. Тот не сопротивлялся и не пытался встать. Наконец у Стива заболела рука, он принялся растирать пальцы. Марлоу дотронулся до последнего ушиба и чуть поморщился.

— Можете избить меня снова, Блейк, или даже убить, но все-таки выслушайте. Мне очень жаль, что я так поступил, это было непростительно. Однако сейчас я пришел к вам не только, чтобы извиниться — это-то, я понимаю, бесполезно. Я пришел поговорить про мост.

— А что про него говорить? — зло фыркнул Стивен. — Его откроют и будут использовать несмотря ни на что, разве нет?

Марлоу посмотрел ему прямо в глаза.

— Я бы очень хотел это изменить. Поможете мне?

Стив отступил от него. почесал голову. Отказываться было неловко. Пусть он ненавидит Марлоу, пусть ему нет особенного дела до людей, которые могут погибнуть, если мост рухнет, ведь им-то нет ни малейшего дела до него — но он все-таки не мог спокойно согласиться с тем, чтобы им позволили умереть. Это было просто нечестно.

— Что вы собираетесь сделать?

Кассандра не хотела идти на открытие моста через Гринрив. Со дня, когда она увидела Эда с Лорой Мейли, она вообще предпочла бы не выбираться из дома. Сердце страшно жгло, точно освежеванное; хотелось выть от мысли, что она больше не сможет быть рядом с Эдом — но воспоминания о минутах во времянке были омерзительны до тошноты. Она не даст человеку, который оказался способен ее обманывать, даже прикоснуться к себе.

Но обещать себе оказалось проще, чем быть верной обещаниям. Когда они с Эдом объяснялись, когда он просил прощения, плакал, уткнувшись ей в ладони, она больше всего хотела прижать к груди его, большую, красивую голову, непутевую и глупую, простить ему все, лишь бы он был с ней. Но разве смогла бы она уважать себя после этого?

Она не могла поговорить ни с мамой, ни с подругами: слишком стыдно было. Айрини и Августа и так все знали, но она им запретила ругать Эда или Лору при ней. Родителей просто поставила перед фактом: помолвка разорвана, неважно, по какому поводу. Отец, впрочем, и так все понял:

— Не вздумай хныкать, -бросил он ей. — Никому не показывай, что тяжело. Сама виновата. Видела, какой он.

Отец был прав, и вот Кассандра стояла перед зеркалом, наряжаясь на праздник по случаю открытия моста чрез Гринрив. Не важно, кого она там увидит. Не важно, что, может быть, Эд будет там с Лорой, будет, счастливый, обнимать ее... Кассандра обязана это выдержать — и выдержит.

Автомобиль остановился на узкой улочке, шедшей вдоль Гринрив — еще месяца не прошло, как счастливая Кассандра бежала по ней к Эду. Отец смерил Кассандру испытующим взглядом; мама держалась молча. Пришлось следить за осанкой и улыбаться.

Как и ожидалось, берег Гринрив походил скорее на трибуны стадиона или зрительный зал в театре. Погода выдалась теплая, большая часть зрителей была одета еще по-летнему; ветер колыхал светлые платья и накидки. Довольно сильный ветер... Кассандра, вспоминая жалобы Эдварда перед ссорой, с тревогой взглянула на мост.

Въезд на него был перекрыт колонной полицейских, стоящих лицом к реке, а напротив них сомкнули ряд другие люди. Кассандре не понадобилось приглядываться, чтобы узнать высокую и крепкую фигуру Эда, стоявшего в середине, а рядом с ним были и Джон, и Стивен Блейк, и мистер Хови. На наскоро построенном помосте мэр принялся надрываться в громкоговоритель, требуя отойти с дороги. Но громкоговоритель был и у Эда. Вскоре над всей толпой зазвучал его голос:

— Сэр, вы напрасно стараетесь. Мы не уйдем, пока не дождемся комиссии Учреждения инженеров из нашей столицы, Корлинга. Если не хотите отправиться под суд за то, что плохо построенный мост рухнет и унесет множество человеческих жизней. советую не мешать нам. А комиссия должна прибыть в течение часа.

Эд стоял с непокрытой головой, ветер трепал его волосы. Джон тревожно озирался, Стивен Блейк хмурился, скрестив руки на груди. Но никто из них не тронулся с места.

— Арестуйте их, капитан! — крикнул мэр полицейскому офицеру. — Я приказываю вам их арестовать!

Эд спокойно ответил:

— Мы окажем сопротивление.

Повисла тишина, напряженная, когда никто не смел пошевелиться. Кассандра с родителями тоже стояли неподвижно, но она чувствовала: это неправильно. Не правильно, чтобы Эд боролся один... Без нее.

Она шагнула вперед, быстро добралась до толпы, заскользила между стоявшими, обошла полицейскую колонну и прежде, чем ее успели остановить, встала рядом с Эдом. Он посмотрел на нее пораженно и благодарно, но ничего не сказал. Тут колонна полицейских расступилась сама: прямиком к Кассандре шел ее отец, следом — мать, а за ней спешили Августа с лицом, как будто она радовалась брошенному вызову, и Айрини, которая как будто сама не понимала, как здесь очутилась.

— Мост опасен, — отец говорил тихо, но ему не понадобился громкоговоритель, чтобы его слушали. — На него никто не взойдет.

— Спасибо, — тихо пробормотал Эд у него за спиной. Отец не обернулся, но Кассандра сжала Эду ладонь.