Лучший друг и защитник (гет)

— Я тебя услышал. Будем надеяться, твоя подруга выживет и не лишится памяти.

Разговор с главным мракоборцем вышел недолгим, но обстоятельным. Начальник, конечно же, не собирался сажать Гарри за решётку лишь за то, что тот вышел из себя, когда Джеймс чуть не погиб, хоть и не одобрил подобное поведение. Гарри согласился не общаться с журналистами и придерживаться версии про собственное отравление, а главный мракоборец заверил, что лично во всём разберётся и поговорит с министром.

— Спасибо, сэр, — только и сказал Гарри перед прощанием и трансгрессировал в Мунго.

Гермиону, как сообщила ему привет-ведьма, определили на четвёртый этаж, где лечили от отравлений растениями и зельями. В такое позднее время посещения, конечно же, были запрещены, но, учитывая, что Гарри был одет в форму мракоборца и к тому же был немало известен, его никто не думал останавливать. Он доехал на лифте до четвёртого этажа и двинулся по пустынному коридору к палате подруги.

Вышедший навстречу целитель доложил ему о состоянии Гермионы:

— Мисс Грейнджер вдохнула большое количество отравляющего вещества, мы, конечно же, его вывели, но, к сожалению, оно успело оказать некоторое воздействие на её организм. Сейчас нам остаётся только наблюдать и по возможности принимать меры. Воздействовать на мисс Грейнджер ещё больше крайне опасно.

Из всего этого Гарри понял лишь то, что для подруги делается всё возможное.

— Можно мне… побыть с ней? — спросил он.

— Разумеется, мистер Поттер. Только позвольте, я очищу вашу одежду и обувь.

— О… да, — только и сказал смутившийся Гарри, совершенно забыв, что ещё недавно тушил огонь, отчего его одежда пропиталась запахом гари, а на лице и руках остались следы копоти.

Целитель несколькими взмахами палочки привёл его в порядок и ушёл. Гарри открыл дверь и переступил через порог. В палате было тихо и темно, лишь из окна лился слабый лунный свет. Гарри осторожно двинулся вперёд и остановился у койки. Гермиона лежала бледная и спокойная. Мерно дышала, как будто ничего не случилось. Гарри молча наколдовал себе кресло и опустился в него. Только сейчас, когда адреналин и тревога отпустили его, он ощутил невероятную усталость и вместе с этим тяжесть в душе. Ещё пару дней назад он жутко злился на подругу, хотел назвать плохой матерью, раз она посмела пойти с Итаном на свидание, но сейчас от всего этого не осталось и следа. Он понимал, что если бы не Итан, она бы не выжила, понимал, что если бы не тронул аптекаря, для неё не было бы угрозы, а ещё понимал, что никогда не простил бы себе, если бы Джеймс её потерял. Он сам рос без родителей и мечтал о них постоянно. Он бы не простил себе, если бы сын остался из-за него без матери.

Гарри смотрел на Гермиону и чувствовал в горле ком. Всё это время он пытался ей что-то доказать. Так сильно пытался, что от обиды совершенно забыл простую истину. Джеймсу нужны они оба.

— Прошу тебя… живи, — тихо проговорил Гарри и протянул руку.

Его пальцы осторожно сжали нежную девичью ладошку, и он почувствовал, как заныло сердце в груди. Он не знал о том, что Гермиона купила волшебную аптеку, не знал и не спрашивал её, как идут дела. Его интересовал только Джеймс, неудивительно, что Гермиона ему не доверилась. Опять стала делать всё сама, опять трудилась до ночи, чтобы доказать что-то себе и этому миру. Неужели это до сих пор для неё настолько важно? Неужели она думает, что иначе никто не заметит её усердия и таланта?

— Прости меня, — тихо проговорил Гарри, поглаживая большим пальцем её пальчики. — Ты… я понимаю, сколько ты сделала… и почему всё ещё пытаешься делать. Но мне не нужны твои труды. Мне нужна ты.

Он оставил её руку в покое и устало откинулся на спинку кресла. Ему было всё равно, поможет ли Гермиона остаться ему на службе и свободе. Разберётся как-нибудь. Не впервой. Только бы она очнулась и жила. Гарри прикрыл глаза и попытался внушить себе, что всё в порядке, его подруга в надёжных руках. Однако сердце в груди болезненно ныло и твердило совершенно другое, нежели разум. Ноги как будто приросли к полу, а тело налилось свинцом. Он не мог встать и уйти. Ему не хотелось никуда уходить. Он рядом, он здесь, с ней. Должна же Гермиона это как-то почувствовать. Слабость одолевала его всё сильнее, и Гарри не заметил, как заснул.

— Гарри... Гарри, помоги... — слышался ему сквозь дрёму слабый голос. — Гарри... сюда… Гарри…

Он очнулся, когда за окном уже светлело, и увидел перед собой Гермиону. Её глаза были всё так же закрыты, волосы разметались по подушке, а губы шевелились.

— Гарри, пожалуйста… — просила она, и он, подскочив с кресла, приложил ладонь к её лбу.

Это был не кошмар. Она горела и, похоже, бредила. Гарри выскочил из палаты и позвал на помощь. Один из целителей поспешил к нему. Однако он совершил несколько пассов над Гермионой и приложил к её лбу лишь влажную тряпку.

— Всё в порядке, мистер Поттер, можете не беспокоиться.

— Но она бредит…

— Лекарство всё ещё действует на её организм и устраняет из него всё вредоносное, поэтому и температура заметно поднялась. Пик активности скоро пройдёт, должно быть, её подсознание не успело отойти от случившегося, поэтому так напряжённо реагирует на воздействие. Я бы посоветовал вам тоже отдохнуть. Если хотите, у нас есть свободные палаты, можете занять койку в одной из них.

— Нет, спасибо, я, пожалуй, немного посижу с Гермионой.

Гарри вернулся в кресло, но заснуть больше не смог. Гермиона, как и сказал целитель, через какое-то время затихла и снова спокойно спала. Что же она видела, думал Гарри, и что он делал в этом сне? Почему она звала на помощь его, а не Итана или кого-то другого?

— Гарри! Гарри, ты слышишь? — раздался откуда-то тихий голос.

Он очнулся от мыслей и пошарил в карманах, пока не обнаружил сквозное зеркальце.

— Гарри, прости, что позвала так рано, я не знаю, кого просить о помощи! — говорила ему по ту сторону очень обеспокоенная миссис Грейнджер. — Гермиона вчера днём ушла из дома и так не вернулась! Я знаю, вы сейчас не очень ладите, но у неё вчера не было назначено свиданий, она только в лавку собиралась зайти и поработать, а лавка на этой вашей волшебной улице. Гарри, ты можешь её проведать? Прости, что я тебя опять беспокою. У меня нехорошее предчувствие, она обычно всегда предупреждает, если задержится…

Гарри молча отругал самого себя — как только он мог забыть зайти к Эмме!

— Я знаю, где Гермиона, вы не переживайте, с ней… всё в порядке, я сейчас приду и всё вам расскажу, — ответил он и поднялся с кресла.

Его взгляд снова невольно коснулся подруги, и в голову пробрались печальные мысли. Как же они до такого дошли с Гермионой? Как можно было быть близкими друзьями, готовыми отдать друг за друга жизнь, а стать как будто чужими людьми? Он со вздохом покачал головой и вышел из палаты. Через какие-то минуты Гарри был у дома Грейнджеров. Эмма открыла ему дверь раньше, чем он постучал. Они сели вместе за кухонный стол, и он выложил всё, как есть. Подумал, если она станет его обвинять в том, что он подвёл её дочь, то не будет с ней спорить.

Однако миссис Грейнджер и не думала винить его в случившемся.

— Какой ужасный человек, — говорила она про аптекаря, — неужели не было законного способа всё решить?

— Думаю, моя слава ему не позволила это сделать, и от отчаяния он пошёл на крайние меры, — заметил Гарри, смотря в стол. — Это… всё я виноват.

— Если ты и виноват, то можно было наказать тебя по-другому — связаться с прессой, предоставить органам показания или… как там у вас правильно… воспоминания… Месть — это низко и подло, — не согласилась с ним Эмма.

Их разговор прервал появившийся на кухне Джеймс, которого интересовало сразу две вещи: где его мама и почему Гарри пришёл без Бродяги. Эмма тяжко вздохнула, но Гарри её опередил и опустился на корточки возле сына.

— Джеймс, у меня для тебя не очень хорошая новость… — сказал он, взяв его за плечики. — Мама, она… понимаешь, мама вчера очень сильно заболела, и её положили в больницу.

— Заболела? — переспросил Джеймс и в замешательстве перевёл взгляд с отца на бабушку и обратно. — А почему?

— Мама очень много работала в последнее время, засиживалась допоздна и ходила без куртки, — пришла на помощь Эмма, — вот её и проветрило.

— Как только маме станет лучше, я вас с бабулей к ней отведу, — прибавил Гарри.

Джеймс, конечно, не мог в силу возраста распознать, в чём ему соврали взрослые, но тоже почувствовал неладное, и его личико скривилось.

— Мама ведь… не умьёт? — спросил он, смотря отцу в глаза.

— Нет, что ты, с мамой всё будет хорошо! — торопливо заверил Гарри, чувствуя, как сильно застучало его сердце. — Она под присмотром самых лучших цели… врачей!

Он хотел было вернуться домой, но миссис Грейнджер попросила остаться с ними. Пришлось разве что сходить за Бродягой. Из Мунго пока не было вестей, в Министерство никто не вызывал, а заказывать газеты и читать новости Гарри не хотелось. Только нервы себе портить. Он предпочёл сосредоточить внимание на сыне. Джеймс заметно притих после тревожной новости, и они с его бабушкой неоднократно переглядывались из-за этого. В итоге Гарри смотрел вместе с сыном телевизор, играл в настольную игру и после обеда укладывал спать. К вечеру наконец-то пришло письмо из Мунго, и он облегчённо выдохнул, прочитав, что Гермиона пришла в себя. После чего с улыбкой зашёл в гостиную:

— Джеймс, Эмма, давайте собираться, сегодня можем навестить Гермиону!

* * *

Гермионе виделся странный сон. Она находилась дома, совершенно одна, накрывала на стол, раскладывала столовые приборы на двоих, зажигала свечи. На улице совсем стемнело, послышался гром, разыгрался сильный ветер. Окно разбилось из-за упавшего дерева, пол засыпало осколками. На столе упали свечи и бокалы с вином, скатерть загорелась. Гермиона пыталась её потушить, махала волшебной палочкой, но всё было тщетно. Огонь только возрастал. Перебросился на пол, на стены, обхватил дверной проём, и она оказалась в ловушке. Хотела броситься в окно, но там торчало ветки.

— Гермиона, я дома! — послышался знакомый голос, хлопок двери, а за ним лай.

— Гарри! — закричала она, пятясь в угол. — Гарри, помоги!

Он её не слышал, а огонь всё напирал и напирал. Она ощущала его жар, и ужас сковал её сердце.

— Гарри, сюда! Гарри…

Гермиона закрыла лицо руками, готовясь к худшему, и её реальность изменилась.

— А где мама? Ты её видишь? — спрашивал недалеко Джеймс.

Она отняла руки от лица и поняла, что сидела в углу своей лавки. В окно можно было видеть сына, идущего под руку с отцом. Гермиона бросилась к двери, но та была заперта. Она хотела разбить окно, но ему ничего не делалось от её ударов.

— Джеймс! Гарри! Мальчики, я здесь! — кричала она, но никто её не слышал.

— Мама нас бросила, — сказал сыну Гарри, уходя с ним по улице вдаль. — Работа всегда была для неё важнее. Пойдём к Фортескью, я куплю тебе вкусное мороженое.

— Не-е-е-ет! Стойте!

Гермиона разбежалась и рванула к двери. В тот же миг она вырвалась из странного сна, взмокшая и едва дышащая.

— Джеймс… Гарри… — не совсем понимая, где кончилась грань между сном и явью, сказала она, осматривая светлые стены, что её окружали.

— Добрый день, мисс Грейнджер. Как вы себя чувствуете?

Возле её койки оказался волшебник в жёлтой мантии, и она поняла, что находится в Мунго. Гермиона вернулась на подушку и начала понемногу соображать. Она помнила, что на неё напали в волшебной аптеке, кажется, это сделал её прошлый владелец.

— Что… что со мной случилось? — спросила она. — Как долго я… лежала без сознания?

Целитель помог ей заполнить пробелы в памяти.

— О Боже… — потрясённо прошептала Гермиона, узнав, что Итан лежал на ней сверху, когда их накрыла рухнувшая крыша.

А ведь он не зря показался ей хорошим парнем. Если бы не он, она бы умерла. Как же так могло выйти? Она бросила его в этот вечер, осознав, что всё ещё питает чувства к лучшему другу, но он всё равно прибежал на шум и спас её. Всё это в голове не укладывалось. Едва Гермиона успела оправиться от потрясения и спросить, можно ли ей написать родным, как в палату вошёл хмурый тучный мужчина в мантии мракоборца.

— Чарльз Найман, — представился он. — Возглавляю мракоборческое Управление. Мы с вами раньше не были знакомы, мисс Грейнджер, но так получилось, что сейчас только вы можете прояснить ситуации и очистить доброе имя одного из моих бойцов. Сами понимаете, какая нас ждёт «слава», если вдруг окажется, что мы вовремя не отреагировали и позволили одному из нас творить беспредел. Я сейчас не о себе говорю или мистере Поттере. Я говорю о всех. Ребятам тоже достанется, если один из нас будет очернён. Так как, поможете мне разобраться?

Услышав о Гарри, у Гермионы перехватило дух. Да, аптекарь не смог его отравить и мстил ему через неё, но Гарри же не виноват, что люди бывают настолько жестокими и злопамятными. Она с готовностью согласилась предоставить свои воспоминания и даже выпить Веритасерум, если это нужно.

— Надеюсь, до этого не дойдёт. Спасибо вам за сотрудничество, — сказал ей мистер Найман, закупорив воспоминания в пузырёк.

— У Гарри будут проблемы? — взволнованно спросила она.

— Скорее, к нему будут вопросы, но будем надеяться, обойдётся малой кровью.

Раньше, чем он ушёл, дверь открылась.

— Мама! — закричал Джеймс, вбегая в палату.

Следом за ним шли миссис Грейнджер и Гарри. Последний пожал начальнику руку и ненадолго вышел с ним в коридор. В ближайшие полчаса Гермиона обнимала забравшегося к ней сына и с улыбкой говорила ему, что с ней всё хорошо.

— Меня тут пару дней подержат и отпустят домой, — уверяла она, а сын просил поправляться быстрее.

После визита родных ей сделалось намного легче. Гермиона послушно испила лекарства, данные целителями, и какое-то время спала. Совсем поздно, когда на улице сгущалась темнота, у неё снова был посетитель.

— Гарри? — удивилась она, смотря, как он прошёл и опустился в кресло.

— Знаешь, я тут подумал… ну… по поводу того, что случилось.

Даже после того, как она его разозлила, он всё равно к ней пришёл, невольно подумалось Гермионе. Он всегда так делал: злился, но не бросал в беде. Ей почему-то тут же захотелось сказать, что с Итаном у неё ничего не было, словно бы это событие требовало объяснений. Её губы раскрылись, но Гарри её опередил и продолжил:

— Раз уж из-за меня твой бизнес… сгорел во всех смыслах этого слова, то я дам тебе деньги на новую лавку и всё необходимое, — сказал он, хмуро смотря в сторону.

— О… Гарри — это совсем не обязательно, — растерянно ответила она, не ожидав от него такого жеста. — Ты мне ничего не должен, тот человек, он…

— Считай, это алименты за пять лет. Единовременная выплата.

— Джеймсу четыре с половиной.

— Хорошо, тогда за четыре с половиной года.

— Гарри…

Он поднялся с кресла и ненадолго замер, впервые за эти минуты посмотрев ей в лицо.

— …прости меня.

Гарри немного помолчал и сдвинулся с места.

— Ты главное поправляйся, — лишь сказал он и вышел за дверь, провожаемый печальным взглядом подруги.