Корвин, черный лебедь (гет)

Арнольд и Корвин, встретили бывших пленников и повели их к колодцу, будто два сердобольных проводника. Магзвери и зверолюды шли вперемешку, совершенно не опасаясь друг друга, хотя ранее, на воле предпочитали друг с другом близко не сталкиваться.

— Арнольд, но вода в колодце отравлена, зачем мы их туда ведем?

— Охохо, неужели наш великий ботаник не знает кое-чего о свои любимых травах? — заржал Арнольд.

Горьколист, конечно, сделал воду ядовитой, но если бы солдаты Альфонсо и он сам лучше разбирались в ботанике Волшебного леса (что было так же маловероятно, как найти трезвого гоблина пятничным вечером), то знали бы, что акулитка семицветная и марошишка лекарская очищают воду от сока горьколиста столь же эффективно, сколь король казну перед новыми налогами.

— Подожди... Акулитка же вызывает рвоту, а марошишка — галлюцинации. Но если их смешать с настоем горьколиста... Ты — гений! Но как ты это провернул?

— Когда обоз дона Альфонсо уехал, я просто кинул в колодец заготовленные пучки травы акулитки и марошишки. Я не такой умный, просто в книжке по диверсионной работе об этом написано. Жаль, что армейские алхимики давно знают, как бороться с горьколистом, а вот для гражданских экспертов по травам это сенсация, — подколол Арнольд друга, который считал себя знающим толк в травах. Они подошли к колодцу, и Арнольд вытянул первое ведро с плавающими в нем стеблями и листьями.

— Уже вечер, и должно было очиститься, — сказал Арнольд, черпая воду большой глиняной кружкой, что стояла на крышке колодца.

— М-м-м, хм... — промычал он, сделав глоток.

— Ну и как? — спросил Корвин.

— Приемлемо. Немного отдает сладким привкусом марошишки, но это безвредно.

Корвин взял из рук Арнольда кружку и допил остатки. Действительно, было даже немного вкусно, словно в воде побывала конфета, которую покупала ему Вайлетта в детстве.

— Так, встали в очередь, — тем временем командовал Арнольд. — Первые — женщины и дети, самки и щенята. Потом мужчины-фавны, затем магзвери-самцы.

Толпа пришла в движение: кто-то толкал кого-то, кто-то рычал на кого-то, и атмосфера стала накаляться. Многие смотрели на колодец с выражением страдания на лице, не забывая при этом бросать друг на друга злобные взгляды и демонстрировать клыки.

Арнольд хапнул первого попавшегося ему магзверя — лиса, который уже почти что прокрался к ведру.

— Куда прешь? — он поднял его за шкирку, словно тот был не матерый лис, а месячный щенок. Лис повис, не смея шевелить лапами и поджав хвост.

— Ты кто? Самка?

— Не-ет, — стушевался магический лис.

— А чего лезешь поперед всех тогда? Нет, если ты торопишься, я могу тебе помочь... устроить смену пола. Скажу Корвину, он своим ножиком чик-чик — и ты уже не самец.

Лис энергично затряс головой, отрицая эту внезапную идею и выражая твердое желание остаться при своих.

Магзвери и фавны вокруг покатились от хохота, обстановка разрядилась, и все наконец-то выстроились в подобие очереди.

Когда фавны напились вволю, наступила очередь магзверей, которые не могли своими лапами доставать ведро из колодца, зато это ловко делали уже утолившие жажду зверолюди.

После водопоя бывшие пленники получили от Арнольда краткую инструкцию по возвращению домой: «Идите назад, никуда не сворачивая, и придёте в родные места. Проще некуда, если только вы не из тех тупиц, которых заносит глянуть, где начинается радуга или узнать, чьи голоса раздаются в облюбованной эльфами роще!»

 

Магзвери и фавны уходили от колодца небольшими группами. Перед этим они вдоволь напились воды, а фавны сплели из коры плотные бутыли для воды в дорогу, из которых влага почти не вытекала.

Так прошло целых два дня. Арнольд использовал это время максимально продуктивно: ел, спал, общался с магзверями и фавнами, а затем снова ел и спал. Корвин же, пользуясь паузой, собирал травы, которых не было в их родных краях, словно бабушка на базаре, выбирающая самые сочные огурцы. Он надеялся после возвращения домой вырастить что-нибудь экзотическое в своих парниках и грядках. Собранные травы он аккуратно прятал в большеразмерную суму и частично — в скатерть-самобранку, хотя последнее вызвало у него некоторое беспокойство. «Надеюсь, она не решит использовать это как ингредиенты для блюд», — пробормотал он, представляя, как скатерть подаёт на стол суп из акулитки с запахом марошишки.

Рано утром третьего дня Арнольд разбудил Корвина, ткнув его копытом в бок.

— Ну всё, пора, — заявил он, потягиваясь так, что хрустнули все суставы его конской части. — Мы обещали не преследовать Альфонсо и сдержали слово. Но мы не обещали не идти по его следам.

Он многозначительно подмигнул. — Время пришло. Я отдохнул, набрался сил и готов продолжить путь, пока следы наших «приятелей» не стёр ветер или дождь.

Они быстро собрались, пополнив запасы. Скатерть-самобранка была щедро наполнена водой и всем съедобным, что удалось найти вокруг колодца за эти два дня. Учитывая оставшиеся припасы, которые они взяли у мельника, этого должно было хватить как минимум на десять дней пути.

— Если, конечно, ты не собираешься экспериментировать с травами прямо в пути, — не удержался от легкой иронии Арнольд, бросив взгляд на суму Корвина.

* * *

Корвин уверенно шагал по лесной тропке, стараясь не оступится на корнях деревьев которые, казалось нарочно вылезли из-под земли, чтобы превратить его путь в подобие акробатического номера. Его плащ уже не такой безупречный, как вначале пути, хранил запахи всех биваков, и ещё чего-то, что Корвину предпочёл бы не пытаться определить. Возможно, это был дух приключений — или того самого медведя, в «черничный пирог» которого он опрометчиво сел на одном из привалов

Арнольд, как всегда, шел впереди, его копыта мягко ступали по земле, почти не оставляя следов, его шаг Корвин мог бы использовать как учебное пособие по «Правильной ходьбе для нелюдей» или в брошюре «Как двуногого Корвина заставить чувствовать себя неуклюжим существом».

— Ну что, следопыт, — начал Корвин, пытаясь отвлечь себя от мысли о том, что его ноги уже начинают напоминать варёные макаронины, — ты уже нашёл что-нибудь интересное? Или мы просто идём туда, куда тебя тянет инстинкт кентавра?

Арнольд тихо пробормотал о том, что на свою бедную голову он воспитал саркастическое иронизирующее чудовище, и не оборачиваясь, бросил через плечо:

— Вижу, ты всё ещё в прекрасной форме. Ножки болят? Или это твоя гордость страдает от того, что я веду, а ты плетёшься сзади?

— О, нет, — парировал Корвин, — просто мне интересно, как ты умудряешься находить следы в этом лесу. Я вижу только грязь, мхи, листья и ещё больше грязи.

— Это потому, что ты смотришь, но не видишь, — философски заметил Арнольд, останавливаясь у сломанной ветки. — Вот, смотри. Видишь, как она сломана?

Корвин прищурился.

— Ну, ветка сломана. И что? Может, её медведь сломал. Или ветер. Или она сама решила, что ей надоело быть целой.

— Медведи не носят сапоги, — с ехидцей в голосе кентавр указал на отпечаток в грязи. — Видишь? Чужой фасон. Ни один фавн или человек такие не носит. Это след людей Альфонсо, а может быть и его самого.

— Ага, — протянул Корвин, — значит, мы идём правильно. Только вот вопрос: когда мы уже увидим эти треклятые горы? Или они решили спрятаться, чтобы не мешать нашему увлекательному приключению?

Арнольд усмехнулся и продолжил свой путь, время от времени останавливаясь, чтобы изучить очередной след: то окровавленную повязку, брошенную у тропы, то кострище, где, казалось, ещё недавно тлели угли. Корвин старался не отставать, хотя его ноги уже протестовали против такой нагрузки. Но мысль о Вайлетте придавала ему силы, чтобы продолжать идти.

— Знаешь, — не выдержал Корвин и снова завел свою песню, — я начинаю думать, что мы просто ходим кругами. Может, даже прошли мимо Лунного Кряжа, а ты, как проводник, не хочешь в этом признаваться?

— Корвин, маленькая ты язва, — Арнольд остановился и повернулся к напарнику, — если бы мы прошли мимо гор высотой в три лиги, ты бы это заметил.

— Понимаешь, — Корвин пожал плечами, — я наверняка был в это время занят.

— Интересно, и чем же? — сарказм Арнольда можно было намазать на хлеб вместо масла.

— Размышлял о вечном. Например, о том, как мне повезло, что ты согласился на это приключение.

Арнольд поперхнулся.

— Потому что я — благородный дурак, — пробормотал он. — Сначала я надеялся, что это будет небольшая лёгкая прогулка, чтобы развеяться. Я даже жалел, что будет так просто услужить леди Вайлете.

— А сейчас жалеешь?

— Нет конечно, наша Вайлетта того стоит. К тому же, только между нами говоря, я сейчас немного отдыхаю от семейной жизни. Восстанавливаю силы и нервы.

— Какая же жизнь у женатых, если они так отдыхают? — удивился Корвин.

— Женишься — узнаешь, — пообещал ему Арнольд.

— А ты не боишься, что жёны будут в восторге, что ты так надолго пропал? — проворчал Корвин, но тут же замолчал, увидев, как Арнольд снова замер, всматриваясь вдаль.

— Есть немного... Никто не ожидал, что с «юношей бледным со взором горящим» приключение так затянется... — его голос перешел в бормотание, но по мурлыкающим ноткам Корвин понял, что кентавр как раз увидел что-то, что доставило ему удовольствие.

— Что там? — спросил Корвин, стараясь небольшим зевком замаскировать своё жгучее любопытство. — Неужели пивной бар?

— Горы, — коротко ответил Арнольд.

Корвин приставил ладонь козырьком, словно это превращало его глаза в подзорную трубу, вгляделся пристальнее. И правда — на горизонте, сквозь редкие деревья, он едва разглядел голубеющие очертания гор. Они были ещё далеко, но уже впечатляли. Лунный Кряж.

— Ну, наконец-то, — вздохнул Корвин. — А то я уже начал думать, что мы идём куда-то в никуда.

— Не радуйся раньше времени, — предупредил Арнольд. — До них ещё день пути.

* * *

На следующий день Корвин и Арнольд продвинулись ещё ближе к Лунному Кряжу. Горы уже не казались такими далёкими, но их величие только подчёркивало, сколько ещё предстоит пройти. Корвин шёл, размышляя о том, что если бы не обувь от Фунгуса, то вряд ли бы он столько отмахал, как за эти дни. И это несмотря на то, что в лесах не новичок и во время охоты сам легко отмерял десяток-другой лиг. «Эх, если бы Арнольду не надо было мотаться туда-сюда, разведывая следы чужаков, и то и дело низко наклоняться, наверняка бы он предложил Корвину поехать на нём верхом», — мечтательно вздохнул он.

Меж тем Арнольд вёл, внимательно изучая следы и местность.

— Знаешь, — заговорил Корвин, чтобы прервать затянувшуюся тишину, — я начинаю подозревать, что Альфонсо не просто так развлекает нас. Возможно, он намеренно оставляет нам подсказки. Было бы глупо не предположить, что по их следам обязательно пойдут. Я считаю, что ближе к горам стоит ожидать каких-то неприятностей.

— Место, где находится портал, — это большой секрет, — в свою очередь задумался Арнольд. — Допустим, они не просто по жизни свиньи, а просто не считают нужным уже хранить в тайне местонахождение портала. Потому что вот-вот начнётся...

— Вторжение... — завершил фразу Корвин. — Чтоб их демоны драли!

— Подожди... — Арнольд резко остановился.

— Что там? — спросил он, немного встревоженно.

— Тише, — прошипел кентавр, наклонившись к земле. Его уши повернулись вперёд, пытаясь уловить малейший звук. — Странное эхо, что ли...

— К-какое эхо? — Корвин замер, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Он знал, что когда Арнольд начинает вести себя так, лучше не шутить. Арнольд постучал копытом по земле.

— Так плохо слышно... — пробормотал он. — Корвин, иди вперёд, — наконец сказал Арнольд, указывая на тропу, по которой они шли. — Но будь осторожен. Здесь что-то не так. Я послушаю. И если что — выполняй мои команды не задумываясь и не тратя времени на вопросы.

Корвин кивнул и сделал несколько шагов по тропе, когда раздался резкий окрик:

— Стой!

Он замер, вторая нога уже зависла в воздухе, готовясь опуститься на подозрительно ровный участок земли.

— Что? — прошептал он, не решаясь пошевелиться.

— Не двигайся, — Арнольд подошёл ближе, его глаза сузились, а уши продолжали ловить каждый звук. Он еще раз постучал копытом по земле. — Перед тобой — ловушка.

— Ловушка? — Корвин посмотрел вниз, но ничего подозрительного не увидел. Земля выглядела совершенно обычной, если не считать того, что она была слишком ровной.

— Скорее всего — волчья яма, — объяснил Арнольд, осторожно обходя подозрительный участок. — Если наступишь, крышка раскроется, и ты окажешься на торчащем колу. А потом она закроется снова, и никто даже не поймёт, куда ты пропал. Так что ты оказался полностью прав, насчет проблем ближе к конечной точке нашего пути. Потому что... Такие штуки не строят те, кто еле ползет без воды и еды. Это сделано заранее для таких непрошенных гостей, как мы. И как интересно сработано — без капли магии!

— О, отлично, — Корвин медленно отступил назад. — Всегда мечтал побывать в роли кролика на вертеле.

— Зато мы теперь точно уверены, что идём туда, куда нужно, но теперь придётся быть гораздо осторожней...

Арнольд принялся исследовать ловушку, тыкая в нее длинной палкой, чтобы не рисковать своими копытами.

— Знаешь, иногда мне кажется, что мир специально испытывает нас на прочность. Как будто мы — главные герои какой-то истории, которую кто-то пишет для собственного развлечения, — философствовал Корвин, пользуясь коротким привалом, чтобы переставить ремень на очередную дырочку ближе к пряжке.

— Это точно, — фыркнул Арнольд. — Только вот автор, похоже, любит драматические моменты.

— Или просто не умеет писать комедии, — добавил Корвин.

Арнольд рассмеялся, и напряжение чуть спало. — Вот, смотри, — он указал на почти незаметные щели в земле. — Никакой магии, чистая механика. Крышка искусно замаскирована. Открывается тогда, когда вес тела уже полностью перенесен на нее. Но к счастью, лес не шумел от ветра и ты тоже молчал. Если бы я не услышал странное эхо от стука копыта, то кто-то из нас сейчас бы изображал шашлык.

— Ну, знаешь, — Корвин поправил плащ, стараясь выглядеть невозмутимым, — я бы, конечно, нашёл способ выбраться. Я ловкий.

— Ловкий? — Арнольд поднял бровь. — Ты бы просто упал на колья и ждал бы, пока я тебя с них не стяну.

— О, спасибо за веру в мои способности, — проворчал Корвин, но в его голосе не было и тени злости. На самом деле, он был искренне благодарен, он даже как-то по новому посмотрел на кентавра.

Арнольда тоже можно было понять: своим сарказмом он просто пытался снять нервное напряжение. Именно он послал парня вперед, и Корвин мог угодить в беду, и что бы он тогда сказал Вайлетте или тому же Фунгусу? «Ваш мальчик теперь немножко проткнут насквозь»?

Когда Арнольд закончил обезвреживать ловушку, Корвин подошёл к нему и положил руку на его плечо.

— Спасибо, — сказал он, и в его голосе не было иронии. — Я тут подумал... и понял, что не справился без тебя.

— Ты о чем? — спросил Арнольд, ожидая дружеской подколки и уже придумывая варианты ответа.

— Обо всём, — ответил Корвин. — Когда я отправлялся в путь я даже не представлял, что мне может встретиться. И лучшее, что мне встретилось — это ты.

Арнольд проглотил уже готовый сорваться с языка язвительный ответ и смущенно кивнул. Он просто похлопал Корвина по плечу, потом развернулся и пошёл вперёд, оставив Корвина размышлять о том, как бы не стать шашлыком в другой раз.

— Эй, Арнольд! — крикнул Корвин вслед кентавру, — теперь можно считать, что Альфонсо официально объявил нам войну?

— Он объявил её давно, — ответил Арнольд, не оборачиваясь. — Просто ты слишком занят своими новым хобби шутника, чтобы это заметить.

Корвин коротко хохотнул и двинулся следом, но все же стараясь не наступать на подозрительные участки земли.

* * *

По пути к предгорьям они наткнулись ещё на несколько ловушек. Не все были ямами. Две из них представляли собой подвесные булавы, одна — в виде искусственного камнепада, и еще одна была в виде вращающегося рычага с острым концом. Рычаг бил сильно и быстро, и зазевайся, он мог бы пригвоздить даже Арнольда.

Кентавр с восхищением разряжал и осматривал ловушки, отмечая их простоту и эффективность. Некоторые схемы он зарисовывал в книжке Корвина. Он даже высказал мнение, что в мире, где есть магия, многие предпочитают решать проблемы только с её помощью, хотя можно было бы обойтись простыми техническими методами, если приложить разум. Кентавр выразил сожаление, что из-за этого страдает школа чистой прикладной механики Волшебного Леса.

— Так у тебя на элеварне сусло перемешивает волшебная веселка, а не механический венчик, хотя рядом течет речка и можно было бы установить на нее водяное колесо, — сказал Корвин.

— Вот именно, — ответил на это Арнольд. — Всем лень обходиться без волшебства. А этим парням приходится, уверен, что в их мире нет магии.

— Кстати, да, — согласился с ним Корвин. — Я тоже так думаю.

Предгорья Лунного Кряжа встретили друзей суровой тишиной. Лёгкий ветерок гонял по камням редкие клочья пыли, а свинцовое небо, давно обещавшее дождь, так и не пролило ни капли.

Арнольд, шагая рядом с Корвином, внимательно изучал следы и время от времени делился своими наблюдениями.

Кентавр указал рукой на горку камней и что-то похожее на памятный знак, тоже сложенный из камней.

— Похоже, одного не донесли, возможно, кого-то из раненых, — предположил он.

Корвин равнодушно окинул взглядом могильный холмик. Чужаки пришли в Волшебный Лес с недобрыми намерениями, и он не собирался оплакивать тех, кто здесь остался навсегда.

— Они замедляются, — заметил кентавр, наклоняясь и проводя пальцами по чему-то, заметному только ему. — Совсем ослабли. Скоро начнут бросать вещи. Может, даже друг друга.

— Звучит многообещающе, — пробормотал Корвин, поправляя плащ. — Надеюсь, хотя бы не начнут друг друга жрать.

— Такое тоже не исключено, — без доли иронии подтвердил Арнольд. — Кто их знает...

Они двигались осторожно, шаг за шагом продвигаясь по следам. Внезапно Арнольд замер, насторожив уши.

— Там кто-то впереди. Человек.

Заросший, и со страшно спутанными на голове и лице волосами, перед ними появился мужчина, он выполз из-за ближайшено крупного валуна. Его одежда когда-то была рабочим горным костюмом, но теперь висела лохмотьями. Он шатался, ступая неуверенно, как пьяница, у которого утро наступило слишком рано.

— Воды… — прохрипел он. — Ради всего святого… воды…

Корвин молча достал флягу и протянул её человеку. Тот с жадностью схватил её и, припав к горлышку, начал пить. Затем он вцепился в хлеб, предложенный Арнольдом, и, почти не жуя, стал давиться им, стараясь утолить свой голод.

— Как звать-то тебя? — спросил Корвин, когда бедолага чуть отдышался.

— Драк… Драк Норз… — прохрипел тот, облизывая пересохшие губы. — Рубильщик… из рудников…

— Бывший, судя по всему, — уточнил Корвин, наблюдая, как человек пытается справиться с куском хлеба, будто ему пообещали его отобрать.

— Сбежал… Гиблое место, эти рудники... — Драк наконец оторвался от еды и уставился на друзей с тоской в глазах. — Мы вчетвером сбежали… Но…

— Но? — поднял брови Арнольд.

— Мы были как братья! Годы вместе, через многое прошли! А потом… потом началось… — голос его дрожал, в глазах стоял ужас и слёзы. — Сначала Боил завёл остальных в смертельную ловушку… Погиб Сэмри… А затем — старина Джагс… Он предал меня… Хотел убить… Но почему?! Мы же… мы же…

Драк закрыл лицо руками, а потом сжал кулаки, будто пытаясь отогнать воспоминания.

— Я остался один. Выжил. Как-то. Спустился в долину… Встретил людей… Солдаты… И какого-то господина с ними… Просил воды… А они, — Драк всхлипнул, — Чуть не убили! Если бы они не были еще более слабыми, чем я, точно бы растерзали.

— Ах, благородство на марше, — пробормотал Арнольд. — Но вряд ли у них еще осталась вода, тем более для бродяги.

— Я убежал от них и заблудился… Если бы не вы…

— На дорогу выйдешь так, — перебил Арнольд, указывая направление. — Держись левой стороны ущелья, там наткнёшься на тропу. Она выведет на старую рудничную дорогу в Восточный предел. Там уже разберешься. Если встретятся магзвери или фавны — скажешь, что наш знакомый, тебя не тронут. Но если ты сам кого из них тронешь — из-под земли достанем, понял?

— Понял, господин, как не понять! Спасибо за угощение!

Драк кивнул, вытирая мокрое лицо. Его трясло, но он всё равно встал, поклонился и, пошатываясь, побрёл прочь.

Корвин одним прыжком догнал его, сунул в руку кусок хлеба и вяленого мяса. Долго смотрел вслед, потом вздохнул.

— Ну и дела…

— Ты думаешь, это было? — спросил Арнольд. — О чем он болтал?

— Морок, — кивнул Корвин. — Я читал про такое в книгах у Фунгуса. Западная магия, в наших краях редкая. Какой-то гад играет с сознанием. Точно так же, как Сом заставил тебя увидеть двух прелестных кентавриек с пивом. А тут незаметная подмена — и каждый из тех бедолаг, о которых говорил Драк, попал под воздействие «ложного» товарища.

— Ложного?!

— Но в то же время — не отличить от настоящего.

— Да как такое возможно? — Арнольд был явно удивлен, о подобном приёме ему должны были рассказать в армии.

— Перед этим жертвы должны как-то разделиться. Например, я отойду в кусты, а к тебе уже выйдет моя копия. А когда я буду справлять нужду, выскочит твоя копия и скажет, что нам нужно срочно уходить в лес. Так мы разделимся. А потом нас могут заманить в ловушки или что-то ещё…

— Теперь я понял, как это делается, — согласился Арнольд. — Но, демоны раздери, как бороться с таким колдовством? У меня есть несколько заклинаний, но против морока они бесполезны.

— Здравый смысл, — сказал Корвин, и поднял палец, словно он и был воплощением здравого смысла.

— Здравый смысл? — скептически переспросил Арнольд. — Неужели он у тебя где-то завалялся?

— Да, представь себе, — кивнул Корвин. — Ключевая информация, слышал такое? Если у тебя есть что-то, что содержит ответ на вопрос, который ты не можешь никаким образом угадать, то морок будет бесполезен. Развеется.

— Например? — спросил Арнольд, всё ещё не понимая, к чему Корвин клонит.

— Например, — Корвин ухмыльнулся, — мы можем сделать по конверту. В каждом будет ответ на один из наших личных вопросов. Если на нас напустят морок, и мы будем сомневаться, видим ли мы истинных друг друга, то сможем вскрыть конверты и проверить, морочат нас или нет.

Арнольд задумался на мгновение, а затем кивнул.

— Это... на самом деле, неплохая идея. Сам придумал?

— Конечно, сам... — сделал Корвин паузу, — Хотел бы я так сказать, но это я прочитал там же, в книге.

Он развел руками.

— Тогда всё равно — молодец, запомнил, — Арнольд почесал круп. — Давай сделаем эти конвертики.

Они остановились на поляне, Корвин оторвал лист от своей книги для записей и разделил его пополам. Корвин приготовился писать ответ на своем листе.

— Ну что, — сказал он, — задавай свой вопрос. Но только не спрашивай, сколько раз я падал с дерева в детстве. Это слишком личное.

Арнольд задумчиво посмотрел на него, прищурив один глаз, как бы решая, с какого бока откусить пирожное.

— Хорошо, — сказал он. — Тогда вот мой вопрос: ты жил в доме с красавицей — ведьмой. Ты молодой парнишка, в крови бурлит весна, ответь мне — занимался ли ты с Вайлеттой любовью?

Корвин замер, его рука с пером остановилась в воздухе.

— Что? — он посмотрел на Арнольда, пытаясь понять, шутит ли тот. — Ты серьёзно?

— Абсолютно, — ответил Арнольд, не моргнув. — Это то, что я хочу знать о тебе, и точно не знаю ответа. Если тебя вопрос смущает, могу и другой придумать, у нас, кентавров на эти темы особо табу нет, но у людей может быть и по другому. Просто он мне всю дорогу недает покоя, уж извини.

Корвин закатил глаза, издал стон, словно перед грязной работой, от которой невозможно отказаться, но всё же написал ответ на листе бумаги, сложил его треугольником и передал кентавру.

— Обещай мне, что если не понадобиться, ты сожжешь его на ближайшем привале, эротоман проклятый! Из всех вопросов в мире ты выбрал самый... интимный, самый... неудобный! Да уж, кентавры умеют делать больно.

— Хорошо, давай я порву эту записку и задам другой вопрос. В конце концов, главное, чтобы я не знал ответ, верно?

— С радостью бы, но ответ должен быть таким, чтобы ты не смог его угадать. И твой глупый бестактный вопрос как нельзя лучше подходит для этого. Ты точно не знаешь ответа, а значит, морок не сможет его предугадать, прочитав твои мысли. Теперь моя очередь. Бери перо и пиши ответ…

Он протянул Арнольду перо и чернила.

— Спрашивай, — приготовился Арнольд. — Можешь спросить что-то про моих жён, к примеру, как я их...

— Прошу вас, больше ни слова! О чём ты думаешь? Я не такой извращенец, как ты. Позволь мне задать вопрос, который не связан с интимными темами.

— Ну не тяни, уже рука устала держать эту палку, — сказал Арнольд, помахивая пером.

— Мой вопрос будет такой: где твои родители и как у них дела?

Неожиданно для Ковина, кентавр стал серьёзным, и его лицо утратило всю веселость. Он молча написал ответ, сложил бумагу в треугольник, как до него сделал Корвин, и передал его в руки приятелю.

Корвин, заметив перемену в настроении друга, почувствовал себя неловко.

— Эй, — сказал он, — я не хотел тебя задеть. Если они погибли, то... давай я придумаю иной вопрос. Если это слишком личное...

— Нет, — Арнольд покачал головой. — Вопрос толковый. Ты не можешь угадать ответ, поэтому и морок тоже не сможет. Просто... Твой вопрос и мне тоже причиняет боль.

Корвин кивнул, понимая, что не время углубляться в эту тему, да и подсказки и догадки сейчас совершенно лишние.

— Ладно, — сказал он, пряча свой треугольник в сумку. — Теперь, если на нас напустят морок, у нас есть способ проверить, настоящий ли друг рядом.

— Да, — согласился Арнольд, но его голос звучал холодно и отстранённо. — Когда всё закончится, можешь не сжигать мой ответ. В нём нет ничего тайного.

Они снова двинулись в путь, оставив поляну позади.

Арнольд шагал сосредоточенный, напряжённый. Корвин шёл следом, лениво размышляя о природе пыли и о том, что когда-нибудь он в неё и превратится. Ничего необычного пока на их пути не было — но вдруг Арнольд остановился.

— Ты слышишь? — спросил он, слегка повернув голову.

— Слышу, как твои копыта цокают по камням. И ещё твой вопрос. Всё. — Корвин удивлённо нахмурился. — Что?

— Нет, — медленно проговорил Арнольд, вслушиваясь. — Кто-то зовёт. Женский голос.

— Арнольд, — протянул Корвин. — Здесь не может быть женщин.

Но тот уже свернул с тропы и зашагал в сторону узкого ущелья, как будто его влекла невидимая нить. Корвин помянул все высшие силы, какие знал, и поспешил за ним.

Они вышли на небольшую поляну среди отвесных каменных стен, и там, у поваленного дерева, стояла…

— Айрин?! — воскликнул Арнольд, и его голос многократно отразился от стен.

Жена. Самая настоящая. Кентаврийка с волосами и гривой цвета золотой ржи, с глазами, полными боли, радости и надежды. Её нога застряла в капкане, и она пыталась выбраться, но тщетно.

— Арнольд! — крикнула она, увидев мужа. — Ты здесь! Я искала тебя! Я шла, пока не попала в эту ловушку! — её голос был сладок, как мёд, на лице — образец страдания.

Арнольд сделал шаг к ней, но Корвин резко схватил его обеими руками за туловище и попытался удержать, упершись ногами. С тем же успехом можно было сдержать горный обвал.

— Стой. — Он постарался вложить в голос всю убедительность, что у него была. — Этого не может быть. Она не могла узнать, где ты. Это тоже морок. Как рассказывал Норз.

— Что?! — Арнольд возмущённо дёрнул плечом, но Корвин не отпускал. — Это Айрин! Вот она! Я вижу её! — в его глазах металось отчаяние.

Корвин понимал, что обычные слова не помогут. При виде женщин, а особенно страдающей жены у кентавра наглухо «падало забрало». Но если он прав... То это не Арин, конечно а...

— Арнольд, заклинаю тебя всем элем мира, дай пару минут и если я не докажу тебе, то спасай Айрин! За две минуты она никуда не денется. А если я ошибся, то можете меня с Айрин лягать столько, сколько захотите!

Арнольд даже зарычал, но, по крайней мере, перестал дёргаться. В его глазах появилось что-то осмысленное.

— Гляди внимательно, Арнольд — сказал Корвин. — Гляди на эту иллюзию, сейчас я буду вмешиваться в нее своим разумом.

Он закрыл глаза и погрузился в мир иллюзий. Первым делом он направил в пространство сигналы, которые не несли в себе агрессии, а были полны дружелюбия и даже сексуальной привлекательности. Это помогло ему самому войти в состояние, необходимое для создания иллюзии.

Он подумал об «Айрин», о том, как она прекрасна и желанна, несмотря на свою необычную внешность кентавриды. Он представил её пышную и крепкую грудь, тонкую талию с притягательными кубиками мышц, которые так и манили.

Но затем он начал представлять Айрин не как прекрасную кентавриду, а как…

Вот она раздулась, превращаясь в гору плоти. Её изящные черты исказились, кожа обрюзгла, а живот провис, словно дряблое тесто. Она рыгнула — протяжно, громко, басовито. Её голос стал низким и грубым, почти урчащим. Грудь вытянулась и свисла до самой земли, едва не волочась по траве.

Арнольд наблюдал, и его взгляд постепенно утрачивал свой пыл. Он застыл, и на его лице отразилось отвращение, которое затем сменилось осознанием.

— О, мерзость какая… — пробормотал он и сделал шаг назад.

Иллюзия дрогнула.

На месте «Айрин» теперь извивалось жуткое создание — гигантский цветок-хищник с множеством щупалец. В его центре переливался гладкий розовый бутон размером с человеческую голову. Но самое удивительное было то, что на бутоне находилось лицо — явно женское, с высокомерно сложенными губами и вздернутым носом. Глаза на этом лице медленно распахнулись, и леденящий душу взгляд уставился на друзей. Вокруг корней валялись свежие и не очень кости, в основном человеческие.

Арнольд выхватил стрелу и натянул тетиву.

— Не стреляй! — Корвин успел схватить его за руку. — Это очень редкий хищный вид. Он использует мысли жертвы, создавая образы. Если бы ты знал, сколько за это растение дадут в столице, ты бы сейчас плясал от радости, что наткнулся на него. Если его продать, то он окупит все наше путешествие и ты сможешь построить себе небольшой дворец.

Арнольд, сжимая зубы, отложил лук и бросил в чудовище камень.

— Предлагаешь его сейчас выкопать? Ты видел, как он исказил мою дорогую Айрин?

Арнольд снова замахнулся, и цветок задрожал.

— Арнольд, он больше не представляет для тебя угрозы, что ты так злишься? Это всего лишь растение, большая росянка.

Арнольд откинул в сторону камень и тихо выругался. Гнев быстро оставлял добродушного по жизни кентавра. Перед ним предстало невиданное зрелище: длинные щупальца, разбросанные скелеты людей и горных коз, а также застывший, словно безжизненный бутон.

— По крайней мере, я стер с её лица надменную улыбку, — произнес кентавр.

— Ну что, продадим потом этот сорняк? — спросил Корвин. — Сейчас пусть ещё стоит, а потом возьмём рассаду. Не тащить же его весь в Друмиргерм.

— Я всё ещё зол на эту ромашку, — сказал Арнольд.

— Ничего, прикинешь прибыль, быстро отойдёшь, — сказал Корвин.

— Не могу сказать точно, — угрюмо произнёс Арнольд. — Я только что увидел нечто, что меня действительно испугало до дрожи. Ты видел, как её грудь удлинилась и упала на землю?

— Тебе повезло, — усмехнулся Корвин. — Теперь ты будешь любить настоящую Айрин ещё сильнее.

Корвин решил про себя, что никогда не скажет Арнольду, что то, что он видел, было лишь плодом его собственного воображения, а бедное растение лишь пыталось привлечь внимание новой жертвы.