It’s my life  (гет)

«Спокойной ночи, русалка»,— вновь и вновь в голове звучал этот бархатный голос.

Гермиона сидела за школьной партой, совершенно не слушая преподавателя. Она рисовала незамысловатые узоры на пергаменте, прокручивая в голове события вчерашнего дня. Все казалось так странно. И так волшебно. Всю ночь она пыталась собраться с духом и разобраться в себе, но когда вспоминала его поцелуй, его слова, теплая волна счастья, словно цунами, сбивала все мысли. Было так приятно не думать о завтрашнем дне, не думать о войне, просто жить настоящим, ценить каждый миг, который подарила ей судьба.

Гермиона с трудом пыталась понять, как далеко зашли её чувства к Малфою. Друзьями они никогда не были и не будут — это она прекрасно понимала. Но и врагами они быть перестали. Ведь, кто в здравом уме, не раздумывая ни минуты, бросится спасать врага, рискуя собственной жизнью? От этой мысли на лице девушки промелькнула горькая усмешка. Похоже, это единственный вразумительный ответ, — она просто сошла с ума. И это не было такой уж неожиданностью, она давно уже за собой заметила, что в присутствии слизеринца ведёт себя неадекватно, совершает безумные поступки. Мысль о том, что в глубине души мог зародиться огонёк любви к однокурснику, Гермиона прогнала в самый дальний уголок своего сознания. И вовсе не потому, что он — Драко Малфой, сын Пожирателя Смерти, который на протяжении долгих лет травил жизнь ей и её друзьям. Просто она боялась любви. Боялась того, к чему была не готова, того, что не может объяснить ни один учебник, того, от чего нет лекарства. Боялась и страстно желала. Ей уже было знакомо это чувство, когда летишь на метле, боясь высоты, и в то же время тебе хочется подняться выше, полететь быстрее. Однако, едкий внутренний голос постоянно напоминал о том, что бывает, когда летишь слишком высоко.

Даже сейчас, когда в голову не пришло ни одной светлой идеи как быть дальше, единственное, чего боялась гриффиндорка, — что просто переутомилась, и ей всё просто показалось, или приснилось.

Как только прозвенел звонок, Гермиона собрала свои вещи и направилась к выходу.

— Гермиона, — окликнул её Мальчик-Который-Выжил.

— А ты никого не забыла? — с улыбкой спросил он, намекая на себя и рыжего друга.

— Извините, мальчики, но мне нужно ещё кое-куда зайти, так что идите без меня. Я к вам за обедом присоединюсь, — деликатно увильнула она от друзей.

— Рон, тебе не кажется, что она какая-то странная в последнее время?

Лицо Рональда Уизли выглядело озадаченным, он совершенно не слушал лучшего друга и даже не заметил, как исчезла Гермиона. Увидев среди толпы студентов отблеск белых волос, он извинился перед Гарри и тоже ушел «кое-куда».

Поттер остался смотреть вслед уходящему другу, не понимая, какая муха его укусила. Со спины к нему подошла девушка с огненными волосами и накрыла его глаза своими ладонями.

— Угадай кто, — услышал он голос любимой.

— Хм… Профессор МакГонагалл? — Не удержался от шутки парень.

— Профессор Дамблдор? Нет? А, ну тогда я знаю, кто это. Я всегда замечал за вами странные наклонности, профессор Снейп.

Джинни прыснула, убрала руки, а затем наигранно надула губки.

— Ты бы ещё Тёмного Лорда назвал.

Гарри обнял любимую и поцеловал в щеку.

— Если бы Волан-де-Морт был таким очаровательным, я бы сдался ему без боя.

— Гарри! Не шути так,— серьёзно сказала девушка. — Посмотри, какая прекрасная погода на улице. Сегодня выпал первый снег, скоро Рождество. Зачем портить такой замечательный день, упоминая это чудовище?

Гарри посмотрел в самые родные ему глаза: в них столько наивности, веры и любви, что непроизвольно сердце лелеет мысль — всё будет хорошо. Скоро война закончится, и они все заживут долго и счастливо. Он будет каждое утро просыпаться в объятиях любимой девушки, воспитывать маленьких неусидчивых детишек, друзья всегда будут рядом, в его жизнь ворвётся радость и приведёт за собой уверенность в завтрашнем дне.

— А почему ты тут один? Где Рон и Гермиона? — златовласка вернула своего парня из мира грёз и мечтаний на грешную землю.

— Они сказали, что им нужно куда-то сходить и удалились.

— Ты хотел сказать «уединились»? — заговорщицки подмигнула Джиневра.

Гарри удивлённо на неё посмотрел.

— Милый, только не делай вид, что ты ничего не знаешь. Я вчера слышала, как мой братец говорил Симусу, что влюбился и не знает, как об этом сказать.

— Странно что мне он об этом ничего не сказал. Может, хотел сделать сюрприз?

Джинни посмотрела на удивлённое лицо парня и только сильней усмехнулась.

— Какой же это сюрприз, если всё настолько предсказуемо? Они уже шестой год, сквозь все невзгоды они вместе, а теперь начали куда-то одновременно пропадать. Не удивлюсь, если скоро они заявят о своих отношениях.

— Я буду только рад, — улыбнулся Гарри.

— Будет здорово, если мы все породнимся и будем жить вместе, — мечтательно продолжала рыжая. — И даже свадьбы вместе сыграем. Представляешь, у алтаря ты, я, Рон и Гермиона… Эй, осторожнее, Малфой.

Слизеринский староста больно задел плечом невнимательную гриффиндорку, когда проходил мимо.

— Смотри, куда прёшь, Уизли! — бросил он вслед.

Джинни покачнулась, но Гарри не дал ей упасть.

— Ты в порядке? — спросил он, удерживая девушку за руку.

Когда она кивнула в знак согласия, Мальчик-Который-Выжил посмотрел вслед слизеринцу.

— Ты видела его лицо? Интересно, что его так разозлило.

Гарри связал бы эту злость с Тёмным Лордом, но у его девушки были свои соображения на этот счёт.

— Наверняка, опять с Пэнси поругался. Их уже больше месяца никто вместе не видел. Паркинсон ходит, как в воду опущенная, а этот вечно пропадает где-нибудь. Мне Лаванда говорила, их расставание — просто вопрос времени.

На самом деле Джинни знала истинную причину злости Малфоя. Более того, боковым зрением девушка видела, как блондин приближался к ним, и нарочно говорила так громко, чтобы он услышал. Джиневра была бы искренне рада, если бы подруга влюбилась в её брата, но значительной помехой этому был слизеринский принц.

* * *

Закутавшись посильнее в черную мантию, парень быстро шагал в сторону слизеринских подземелий. Он нёс маленький мешочек, надеясь скрыть его от посторонних глаз. В этот момент Блейз Забини проклинал друга, на чём свет стоит.

В тот злополучный день, когда был сорван матч по квиддичу, Драко попросил Блейза оказать ему дружескую услугу. Сам тот факт, что Драко Малфой о чём-то попросил, уже настораживал. Но и просьба была непростая, она заключалась в Селените — камне смерти. Так получилось, что отец Блейза работает в Министерстве в отделе особо опасных заклинаний по части черной магии. Поскольку Забини имеет доступ ко всем хранилищам, Драко придумал гениальный план, как подменить опасный камешек на очень похожую подделку.

Изначально Блейз хотел послать его к Мерлиновой бабушке на свидание, но когда Малфой показал метку на левой руке, ситуация резко изменилась. Драко не угрожал ему, не заставлял, просто попросил, и Блейз не смог ему отказать.

Парень не до конца понимал, зачем другу Селенит, но то, что эта странная просьба имеет отношение к Тёмному Лорду, не вызывало сомнений. Так же, как и не вызывало сомнений то, что если Драко не выполнит задание Лорда, его ждёт неминуемая смерть. Это и подтолкнуло Забини к решительным действиям.

Хорошо продуманный план был выполнен идеально и без помех. Парень аккуратно, не касаясь Селенита, вложил камешек, обладающий разрушительной силой в специально заколдованный мешочек, а на его месте оставил похожую безделушку. Вернувшись в Хогвартс, Блейз чуть было не попался Филчу, но и тут судьба была к нему благосклонна, смотритель не стал проверять содержимое его карманов. Теперь осталось самое малое — без приключений добраться до кабинета заклинаний, где сейчас не ведутся занятия и где они с Малфоем договорились встретиться, чтобы передать ему Селенит.

Драко смотрел в окно, дожидаясь друга уже несколько часов. Несмотря на то, что внешне он выглядел совершенно спокойно, в душе парня творился настоящий хаос. Блейз опаздывал, причём сильно.

«Может, план провалился, и его поймали? А вдруг, он по глупости взял камень голыми руками и отправился на тот свет? Нет, он не может быть таким идиотом. Скорее всего, что-то задержало».

Впервые в жизни слизеринец волновался не за себя, а за кого-то. Когда Блейз согласился ему помочь, Драко впервые понял, насколько ошибался относительно друзей. В эту самую минуту он не думал о том, что без Селенита все его планы рухнут, он беспокоился лишь о том, что друг может недооценить смертельную силу камня. Пребывая в волнительном напряжении, парень не заметил, как открылась дверь.

Гермиона Джейн Грейнджер шла по коридору, постоянно натыкаясь на гуляющих студентов. Больше всего ей сейчас хотелось побыть наедине, чтобы подумать над тем, что ей делать дальше, как вести себя при встрече с Малфоем. Без раздумий она шагнула в первый, казавшийся пустым кабинет, и замерла на месте. Спиной к ней стоял виновник той суматохи, что творилась в душе девушки. Немного помедлив, она приняла решение тихонько удалиться, но старая дверь скрипнула от её несмелого движения. Блондин обернулся и заметил её. Отступать было поздно.

— Привет, — робко вымолвила она.

Парень равнодушно посмотрел в её сторону.

— Здравствуй, Грейнджер, — холодно бросил он.

Вот и всё. Хрупкий мир девичьих мечтаний разбился на тысячи осколков. Лучше бы он молчал. Гермионе с головой хватило этого равнодушного взгляда.

— Или тебя теперь можно называть Уизли?

— Что? — непонимающе переспросила она.

— Твои дружки уже вовсю планируют вашу свадьбу.

Гриффиндорка нахмурила брови от негодования.

— И это мне говорит человек, невеста которого уже два года себе свадебное платье подбирает?!

— Какая невеста?

— Паркинсон! Или у тебя их много?

Волна обиды захлестнула девушку с головой. Сейчас она почувствовала себя Золушкой, у которой полуночная сказка развеялась по ветру, а принц превратился в холодную глыбу льда. Вот такая грустная, совсем недетская сказка. Гермиона знала, сколько поклонниц у слизеринского старосты, но никогда бы не подумала, что когда-нибудь пополнит их ряды.

— Но я не люблю Пэнси! — Сам не зная зачем, парень начал оправдываться.

И пусть это ему совсем не свойственно, но Драко не хотел, чтобы она думала, будто всполохнувшая между ними искра, совершенно ничего для него не значит. А она так и подумала, это легко читалось в карих глазах гриффиндорки.

— А я не люблю Рона, — вторила ему девушка.

Повисла напряженная пауза. Каждый из них буравил взглядом другого. После небольших волевых усилий, Малфой всё же нарушил тишину.

— Ты серьёзно?

Гермиона на миг задумалась, но только на миг.

— Нет, я, конечно, люблю Рона.

Лицо блондина перекосило после этих слов.

-И Гарри я люблю, и Джинни, и всех своих друзей. Они — неотъемлемая часть моей жизни и…

Договорить гриффиндорка не успела, додумать, впрочем, тоже, поскольку Драко прервал её лекцию о любви к ближнему, перейдя сразу к практической основе курса. Страстно прижимая девушку к себе, он продолжил поцелуй с «русалкой», который был так бесцеремонно прерван вчера первокурсником. Причем, продолжил с того места, на котором остановился. Запустив руку в каштановые кудри, он без спроса проник в её рот и упорно демонстрировал, как сильно успел соскучиться за те несколько часов, что они не виделись. Девушка охотно отвечала на поцелуй, забыв обо всём на свете. Она непроизвольно водила рукой по спине парня, даже не подозревая о том, какое наслаждение ему приносит это незамысловатое движение. Драко отметил про себя, что ещё ни одной девушке не удавалось так легко завести его, но углублять поцелуй он не стал. Существовала между ними невидимая нить, которую парень боялся нарушить.

Прервав упоительный поцелуй, Малфой прикоснулся лбом ко лбу девушки и неотрывно смотрел в глаза цвета топаза.

— Я скучал, — шепотом произнёс он.

— Я тоже.

Всё пошло не так, как планировала Гермиона. Не было никаких выяснений отношений, громких слов о любви. К чему слова? Слова — ничего незначащий пустой звук, а истина — это сердца стук. Девушка зачарованно смотрела в омут его глаз, слушая мелодию их сердец. А парень водил рукой по её щеке, любуясь каждой чертой далеко не изящного и несовершенного, но самого красивого для него лица. В этот момент всё казалось неважным. То, что за окном идёт война, в которой влюблённые ещё с самого рождения оказались по разные стороны баррикад, меркло рядом с тем чувством счастья, которое каждый из них испытывал, находясь в объятиях другого.

С коридора послышались шаги, и Гермиона, соблюдая меры предосторожности, отошла от парня на приличное расстояние, от чего Драко почувствовал пустоту не только возле, но и внутри себя. Ему хотелось, отбросив дурацкие предрассудки, подойти и обнять хрупкую девушку ещё крепче, чем минуту назад, и никогда больше её не выпускать из своих рук.

Дверь кабинета левитации отворилась, и в неё почти влетел Блейз Забини. Увидев, что Драко там не один, парень немного опешил.

— Извините, что прерываю ваше обсуждение обязанностей старост, — начал он, решив, что гриффиндорская староста пребывает здесь именно по этой причине. — Но мне нужно поговорить с тобой, Драко. Срочно.

После этих слов брюнет вышел и закрыл за собой дверь. Малфой с извиняющимся видом посмотрел на Гермиону.

— Тебе нужно идти, — сказала вместо него девушка.

Драко лишь коротко кивнул, направляясь в сторону двери, но потом, все же не удержался, быстрым шагом он вернулся обратно к девушке и коснулся её губ своими. Затем, ничего не говоря, так же быстро удалился вслед за другом. Гермиона провела пальцем по губам, которые ещё горели от его короткого, но пылкого поцелуя. Больше она не видела перед собой гордого и высокомерного слизеринца, теперь Малфой казался ей похожим на простого влюблённого мальчишку. Теплая улыбка озарила её счастливое личико.

* * *

По мальчишеской спальне раздавался приглушенный звук тихого храпа, который доносился от кровати Симуса. Сидя на своей кровати, Гарри уже несколько раз собирался достать Карту Мародёров и узнать, где его лучшего друга черти носят. И когда с этим желанием стало просто невозможно бороться, Рон тихонько, чтобы не разбудить однокурсников, вошел в спальню.

— Это называется «увидимся чуть позже»? — спросил Гарри.

— Прости. Немного задержался, — спокойно ответил рыжий и принялся готовиться ко сну.

— Немного? Рон, я, конечно, понимаю, что для влюблённых время летит незаметно, но вы с Гермионой могли бы хоть изредка вспоминать о друзьях! — не выдержал парень.

— Причём тут Гермиона? — не подумав, спросил Уизли и тут же покраснел.

— Как это причём? А кто же тогда та девушка, которой ты боишься признаться в любви?

Рон опустил глаза на пол и начал теребить край рукава своей пижамы.

— Рон?!

— Луна, — тихо сказал он.

Гарри несколько секунд просто внимательно смотрел на друга, считая, будто ему послышалось имя девушки, которое он меньше всего ожидал услышать.

— Луна, которая Лавгуд? — недоумевая, решил уточнить Поттер.

-Нет. Луна, которая на небе, — обиженно фыркнул Рон. — А ты что-то имеешь против?

— Нет, конечно, нет. Просто это так неожиданно, — оправдывался Гарри.

— Для меня и самого это большая неожиданность. Просто живёшь себе своей жизнью, каждый день видишь эту девушку. Всё кажется таким естественным, привычным. А потом раз — и ты понимаешь, что уже не можешь жить без неё, — мечтательно произнёс Рональд.

— Ты не представляешь, насколько хорошо я тебя понимаю. У меня с Джинни так же было. Будет просто замечательно, если ты и Луна… стоп! Если твоя тайна заключалась в Луне, то, что же тогда скрывает Гермиона?

— Гермиона что-то скрывает? — сонно спросил Рон, который из-за своих чувств к длинноволосой девушке не замечал того, что творится под носом.

— Да, и завтра мы это выясним. Зайдём к ней перед завтраком и обо всем поговорим. Только нужно бы зайти пораньше, — рассуждал вслух прирожденный стратег Поттер. — Чтобы она не увильнула он нас, выполняя обязанности старосты. Точно! Зайдём к ней часиков в шесть.

Рон, почти погрузившийся в объятия Морфея, чуть не подпрыгнул на кровати после такого заявления.

— Гарри, помилуй, каждый раз в шесть утра я веду неравные бои с кроватью, подушкой и одеялом. Причём они всегда побеждают, потому что их больше.

— А ты магию примени, — буркнул Гарри и накрылся с головой одеялом, давая понять, что разговор окончен.

На следующее утро Гарри Поттер буквально за уши вытаскивал своего друга из тёплой постели. Не смотря на все доводы Рона, что нормальные люди в это время ещё спят, Гермиона оказалась ранней птичкой, и комната гриффиндорской старосты пустовала. Под недовольные возгласы друга Гарри

вернулся в гостиную.

Драко с самого утра не спалось. Парень прогуливался по Хогвартс и продумывал свой план до мельчайших деталей, с каждой секундой всё больше понимая, на что обречен. Однако менять своё решение он не стал. Разумеется, ему не под силу собственноручно уничтожить Волан-де-Морта, но нанести ему серьёзный ущерб он просто обязан. В глубине души слизеринец очень надеялся на то, что знаменитый Мальчик-Который-Выжил, действительно в состоянии одолеть Тёмного Лорда. Тогда его жертва, жертва родителей Гарри Поттера, Сириуса Блэка и многих других людей не пропадёт даром.

— Драко, — звонкий женский голосок вывел парня из раздумий.

— Доброе утро, Пэнси.

Девушка подошла поближе и взволновано посмотрела на парня, с которым ещё совсем недавно хотела связать свою судьбу.

— Как ты? — только и спросила она.

Драко посмотрел в знакомое с детства личико и понял, что откладывать этот разговор дальше нет смысла. Пэнси Паркинсон была ему очень дорога, она всегда понимала парня, поддерживала, и могла бы стать для него идеальной партией, но он не хотел портить жизнь подруге, просто позволяя ей любить себя.

— Пэнс, я знаю, мы редко виделись последним временем, и ты наверняка обижаешься на меня…

Девушка знала, что за этим последует, знала, что он не любит её, но не хотела этого слышать. Она предпочитала оставаться в слепом неведенье, не слыша равнодушных фраз о том, что её любовь всегда была и будет безответной.

— Ну, что ты, как я могу обижаться на тебя? Я ведь всё прекрасно понимаю. Отец рассказал мне, что Тёмный Лорд поручил тебе какую-то миссию. Ты, должно быть, именно ею сейчас и занят.

-Ага, поручил, — сквозь зубы процедил Драко.

Пэнси взяла руку парня и принялась аккуратно расстёгивать пуговицы на рукаве мантии.

— Можно я посмотрю? — невзначай спросила она.

Когда последняя пуговица на рукаве была расстёгнута, глубокая рана в виде метки открылась широкому взору. Девушка смотрела на неё с примесью восторга и ужаса одновременно. Парень, напротив, старался даже не смотреть на клеймо, что «украшало» левую руку.

— Мисс Грейнджер, — раздался голос профессора МакГонагалл в другом конце коридора.

Девушка, которая стала случайным свидетелем этой картины, отрешенно повернулась на звук своего имени.