Lily Evans and the Marauders  (гет)

Лили открыла глаза и обнаружила, что в комнате одна. Быстро одевшись, она спустилась в гостиную и увидела Беллу, сидящую на кресле у камина. Вокруг нее были разложены книги и пергаменты.

— Что делаешь?

— Домашнее задание. Что же еще? Кстати, вчера ты так и не рассказала, что от тебя хотел Римус.

— И сегодня не расскажу.

— Ты мне не доверяешь? Ну, пожалуйста. Я стану твоим самым лучшим другом.

— Ты давно им стала и даже не заметила.

Девушки весело рассмеялись.

Лили и Белла были неразлучными подругами, и эта дружба лучше всего доказывала правдивость пословицы о том, что противоположности сходятся. Лили любила порядок, умела усидчиво и систематически заниматься. Белла была чрезвычайно увлекающейся натурой, сумбурной и взбалмошной. Только в одном они были похожи: обе умели добиваться поставленных целей, хотя и шли к ним разными путями: одна — порывами, скачками, другая — размеренным шагом.

В гостиную, о чем-то переговариваясь, спустились мародеры. Поприветствовав их сдержанным кивком, подруги продолжили разговор.

— Пожалуйста, обещаю, это останется между нами. Ну, расскажи.

— Что рассказать? — Римус в упор посмотрел на Лили. — Ты же ничего ей не говорила, не так ли?

— Нет, конечно!

— Это касается тебя, Римус, и твоей... — начала Белла.

— Ты рассказала ей! — сердце юноши сжалось и, опустив голову, он пробормотал сквозь зубы: — Как ты могла? Ты понимаешь, есть вещи, которые нельзя говорить… никому?

— Я ничего не говорила, клянусь!

Но, похоже, никто ей не поверил. Лили была ошеломлена, но внутренняя гордость заставила ее, почти помимо воли, сохранять достоинство. Она с такой силой сжала кулаки, что костяшки пальцев побелели.

На секунду воцарилось напряженное молчание, всегда предвещавшее опасное развитие событий.

— Мы так тебе верили, — на искаженном лице Джеймса было написано разочарование, смешанное с дикой злобой. — Мы думали, ты достаточно умна, чтобы сохранить это в тайне, — он поморщился как от зубной боли: — Ты заставляешь меня изрекать жуткие банальности.

— Змеища, — прохрипел Петтигрю.

Лили и Питер стояли друг напротив друга. Она — белая, как бумага, он — красный, как рак, шевеля растопыренными пальцами с явным намерением задушить ее, но не двигаясь с места. Юноша как-то странно взглянул на нее, и тут Лили впервые смутно почувствовала, что у него два лица.

— Не обвиняйте ее! Я сама всё узнала и обещаю, что никому не расскажу.

— О, Мерлин! Я не хотел, чтобы кто-то еще знал!

— Почему вы раздуваете из этого проблему? Нет ничего особенного в том, чтобы ходить на свидания. Все это делают.

— Свидания? О чем ты?

Белла стояла в полном изумлении, спрашивая себя, кто из них сошел с ума — она или мародеры?

— У вас с Лили было свидание, но ты не хочешь, чтобы твоя девушка об этом узнала.

Люпин вздохнул с облегчением. Он был счастлив, что тайна мародеров так и осталась тайной.

— Римус, — сделал отчаянную попытку Питер. — Лили сказала Белле, что ты...

— Бросишь Пенелопу, — закончил Джеймс. — Она... не достаточно хороша для тебя.

Белла серьезно посмотрела на Поттера:

— Ты сам-то веришь своим словам?

У него неприятно ворохнулось в груди что-то холодное, уж никак не сердце. Каждый по-своему переживает ощущение нехорошего предчувствия — лично у него именно так и происходило.

— Ты не понимаешь, что положение, — с трудом выдавливал он по одному слову, — в котором мы очутились, невыносимо…

— Обойдется, — с надеждой произнес Сириус. Этот жизнерадостный юноша не терял бодрости духа даже в самых тяжелых обстоятельствах. И именно эту черту характера друзья ценили в нем больше всего.

После короткого молчания Римус сказал с грустной покорностью судьбе:

— Ты прав, Джеймс. Я слишком далеко зашел.

* * *

После завтрака Люпин подошел к Пенелопе и сказал, что им лучше расстаться. Он выглядел немного расстроенным. Но было совершенно ясно, что он пойдет на все, чтобы сохранить секрет мародеров.

С этого дня юноша возвел вокруг себя высокую стену. И хотя он по-прежнему оставался приветливым, но всем своим видом убедительно давал понять: от вторжения в его личную жизнь следует воздерживаться.

Питеру в который раз не удалось убедить друзей держаться от Лили подальше, и его снедала злоба, тем более лютая, что он вынужден был ее скрывать.

* * *

— Лили, — тихо произнес голос у девушки над ухом, заставив ее вздрогнуть.

— Северус? — у нее не было особого желания болтать со слизеринцем, поэтому она быстро направилась к двери. — Мне нужно идти.

— Куда? История магии была последним уроком.

— У меня… много домашней работы.

— А, понятно, — пробормотал юноша, уставившись в пол. Когда он поднял голову, на нем лица не было. — В пятницу День Святого Валентина и... я бы...

— Что?

— Эээ... я... если бы ты...

Наедине с собой Северус долго репетировал речь. Но, стоило ему только увидеть Лили, кровь отлила от лица, все мысли испарились, а язык отказывался повиноваться. Возле нее он не в состоянии был не только говорить, но и думать. В сердце что-то кипело, в ушах шумело, душа наполнялась смятением. Дрожа, как в лихорадке, он спрятал трясущиеся руки в карманы.

«Неужели я боюсь? Вот еще глупости!»

В аудиторию вихрем влетел Джеймс:

— У нас срочное собрание префектов.

«Конечно, это свинство с моей стороны. Но я так рада предлогу уйти!»

— Прошу прощения, если помешал вам, — Поттер даже не старался замаскировать равнодушный тон, в котором не было ни капли сожаления.

— Не утруждайся извинениями, — слизеринец судорожно стиснул зубы, и, казалось, даже скрипнул ими. Все та же странная, гложущая ревность, с некоторых пор отравлявшая ему существование, охватила его. — Мы можем поговорить позже? — столько надежды было в его голосе, что Лили просто не могла сказать «нет». Она подыскивала какую-нибудь красивую уклончивую фразу, но тщетно.

— Возможно.

Дверь закрылась, шаги смолкли, а улыбка все так же озаряла лицо Снейпа.

* * *

— Мне тебя жаль.

— Что? — девушка неторопливо повернула голову и посмотрела на Джеймса, как на пустое место.

— За тобой таскается сальноволосый придурок. И ты еще спрашиваешь? Я искренне не понимаю, почему ты мила с ним.

Лили не понравились ни его слова, ни то, как он произнес их.

— Я со всеми стараюсь быть милой. Не вижу повода и смысла грубить ему.

— А мне не нравятся такие личности, как Снейп. Хотя у него есть один плюс — он идеальный объект для шуток.

— Оставь Северуса в покое, — в ее голосе звучало предостережение. — Иначе ты натворишь еще больше глупостей, чем в прошлый раз. У меня есть свое мнение о нем, а у тебя, возможно, свое. Но я не стремлюсь узнать его.

Они спустились по главной лестнице и повернули в сторону Большого Зала.

— Мне казалось, у тебя неплохое чувство юмора, — Джеймса все больше раздражало безразличие, написанное на лице Лили.

— Я люблю юмор, а не обезьяньи ужимки, — она ухитрилась произнести это таким обидным тоном, что юноша вспыхнул.

— Я докажу тебе, что я не тот, за кого ты меня принимаешь.

— Настоящий мужчина ведет себя совсем не так, как ты ведешь себя с Северусом.

— А что значит быть мужчиной? — спросил он с иронией. — Не кажется ли тебе, что это ничего не говорит.

В его голосе звучал вызов, но Лили не приняла его.

— Брось, все ты отлично понимаешь, — девушка равнодушно пожала плечами. Объяснять было глупо.

Джеймс замолчал, окончательно растерявшись.

* * *

— Осенний маскарад был очень хорошо организован. Все остались довольны вашей работой, поэтому именно вам я хотела бы поручить организацию ежегодного банкета по случаю окончания учебного года. На этом мероприятии будут объявлены имена главных старост на следующий год. Думаю, вам всем хотелось бы получить эти должности. Ведь, как вы знаете, это высокая честь.

Префекты кивнули. На их лицах застыло мечтательное выражение.

На секунду следы усталости исчезли с лица Макгоннагал, и глаза стали добрыми и немного печальными, будто она снова увидела что-то давно забытое, хорошее и молодое.

* * *

Лили взяла дневник и легла с ним на кровать. Красиво переплетенная тетрадь с золотым обрезом. От блестящих, туго гнущихся страниц пахло лесом и травой. Тут рассуждения о жизни, серьезные и решительные, с таким множеством иностранных слов, что Лили порой казалось, будто не она писала их, а кто-то очень умный. Тут решение быть гордой и благородной, грозный и страшный вопрос о цели и смысле жизни и чистосердечный ответ, от которого веет весною и солнечным блеском: нужно жить, чтобы любить людей. И только изредка, как отражение черной тучи на смеющейся земле, — короткие, односложные заметки: тяжело.

Лили вспоминала счастливые минуты, когда получила письмо из Хогвартса. Она — волшебница, и перед ней открыт весь мир. Для нее светит солнце, играет веселая музыка, поют птицы.

Но сегодня она ясно осознала: настоящую жизнь нельзя ограничить узкими рамками своего представления о счастье. Она, наоборот, складывается из таких вещей, которые часто противоречат правилам и представлениям, проявляют себя неожиданно в крайне неприглядном виде, причиняют боль и разочарование.

Лили чувствовала, что в душе что-то раз и навсегда сломалось, на смену прежним светлым и наивным надеждам пришла решимость и смелость.