Lily Evans and the Marauders  (гет)

Смешно зевнув, Лили протянула руку и нашарила будильник. Пора вставать. Подойдя к окну, она раздвинула занавески. Занималось летнее утро. Небо было светло-розовым, в воздухе витал запах едва распустившихся цветов.

Зайдя в ванную, Лили посмотрела на себя в зеркало и осталась довольной: розовощекая одиннадцатилетняя девочка с темно-рыжими волосами и изумрудными глазами.

Натянув джемпер поверх футболки, она спустилась на кухню.

— Сходи за почтой, — Петуния деловито разливала свежевыжатый апельсиновый сок по чашкам.

— У нас праздник? — спросила Лили, указав на обильный завтрак: пончики с персиками, горячие пирожки, яблочное желе и вафельные трубочки.

— Я пытаюсь подлизаться к маме и папе, чтобы они купили мне дизайнерскую сумку. У всех наших девчонок в школе такие.

— Но ведь каникулы только начались!

— Сходи за почтой, — прикрикнула на сестру Петуния.

— Ладно, ладно. Уже иду.

У входной двери валялось несколько газет и письмо.

Девочка заинтересованно разглядывала желтоватый конверт со странной печатью: четверо животных окружали большую букву «Х». Письмо было адресовано Лили Эванс.

Лили вернулась на кухню, с любопытством вертя конверт в руках.

— Доброе утро!

— Доброе, папа! Я приготовила для вас с мамой завтрак.

— Очень мило, дорогая. Но боюсь, у нас не будет времени. Мы должны быть в офисе в девять.

— Всем привет!

Лили не обращала на них внимания. Она все еще была поглощена странным конвертом, и в то же время боялась открыть его.

— Лили! — крикнула Петуния. — Мама говорит, что я должна отвести тебя к миссис Кент.

Миссис Кент была старой, немного чудаковатой дамой, жившей в конце улицы и часто присматривающей за Лили в то время, когда ее родителей не было дома, — они были страховыми агентами и всегда пропадали на работе.

— Мне прислали письмо.

— Так открой его. В чем проблема? Хотя, наверное, это ошибка. Кто тебе может написать? — Петуния ненавидела, когда сестра получала больше внимания, чем она.

— Открывай, — подбодрила мама.

Девочка разорвала конверт и стала читать. Ее глаза расширились.

— Что там? — нетерпеливо спросила Петуния.

— Я ведьма.

— Мы это и так знали. В письме-то что?

— Нет, здесь говорится, что я ведьма. Волшебница, — упрямо повторила Лили. — Я зачислена в школу Чародейства и Волшебства Хогвартс, — все ее лицо светилось внутренней радостью, будто несбыточная мечта вдруг превратилась в явь.

— Прости, что?

— Профессор Диппет хочет, чтобы я приехала в школу осенью.

— О, детка! Я так горжусь тобой! — Мэри Эванс крепко обняла дочь.

— Хогвартс! Ничего себе! — восхитился Марк. — Это удивительно! Наша маленькая девочка — волшебница!

И только Петуния не принимала во всем этом участия. Не радовалась, как остальные, а молча стояла в стороне и со злостью смотрела на сестру. Зависть, едкая зависть капля за каплей просачивалась к ней в душу, отравляя своим ядом само ее существование.

Пять лет спустя.

Стоял один из тех августовских дней, когда хочется сказать, что жара струится дождем.

Лили спустилась в ту же самую кухню. Теперь она была гордой ученицей Хогвартса и готовилась поступать на шестой курс. Жизнь казалась прекрасной, будущее — полным радужных надежд.

— Доброе утро, — девушка плюхнулась на стул и потянулась за соком.

— Доброе, — огрызнулась Петуния. — Взбей сливки. Я не хочу заляпать обручальное кольцо.

Она была помолвлена со своим парнем четыре дня, десять часов, двадцать минут и приблизительно тринадцать секунд, и постоянно всем об этом напоминала.

— Скоро придет Вернон. Всё должно быть идеально.

— Меня здесь к тому времени не будет. Я встречаюсь с Беллой, помнишь?

— Как будто меня это волнует. Я тебя подвозить не собираюсь.

— Тем лучше, — рассеянно проговорила Лили, пробегая взглядом первую полосу свежей газеты.

Громкий автомобильный гудок объявил о приезде ее лучшей подруги. Девушка схватила чемодан, клетку с кошкой и выбежала на улицу.

— Белла! — крикнула она вместо приветствия. Ее всегда восхищала внешность подруги: темные густые волосы, пронзительные глаза и гордая осанка.

— Привет! Я скучала по тебе. Давай помогу, — Белла взяла ее вещи и засунула в багажник.

— Добрый день, мистер Фигг.

— Рад тебя снова видеть. Хорошо провела каникулы?

— Эмм... да, — кивнула Лили и повернулась к Белле: — Как Франция? Я так завидую!

— Это было потрясающе! Я ела слизняков! Это не шутка. Папа тоже их ел. Я видела Эйфелеву башню. Мы посетили кучу музеев. И концерт! Было круто!

— Здорово! Жаль, что меня там не было.

— Я привезла тебе оттуда их еду, — девушка расстегнула сумку и вытащила небольшой сверток. — Там пироги. Это чтоб мы с голоду не умерли, пока будем ходить по магазинам.

Лили благодарно улыбнулась и убрала сверток в свою сумку.

— Вкусно пахнет.

— Да, французы их обожают.

* * *

Когда автомобиль прибыл к Дырявому Котлу, девушки сразу выскочили на улицу.

— Вперед, девочки, — мистер Фигг распахнул дверь в паб, прошел в маленькое помещение и постучал палочкой по нескольким кирпичам. Стена стала двигаться и преобразовалась в сводчатую арку. Проход приводил в длинный, широкий, переулок — Косую Аллею.

Лили вытащила из кармана небольшой список, и влилась в толпу.

— Так... Пергамент, учебники, перья...

— Папа, давай встретимся позже в мороженице.

— Конечно. Увидимся, — легко согласился мистер Фигг и заспешил к магазину «Всё для Квиддича».

— Начнем с учебников?

Лили кивнула и направилась во «Флорриш и Блоттс». Внутри было множество рядов книг по всем предметам. Девушка откинула волосы с лица и начала изучать стеллажи в поисках «Стандартной книги заклинаний. Курс шестой».

Купив все необходимые учебники, они направились в магазин одежды.

— Добрый день. Могу я чем-нибудь помочь? — спросила полная дама с шотландским акцентом.

— Нам нужны новые мантии для Хогвартса.

— У меня свежий завоз. Молодые люди как раз сейчас ждут свои заказы, — женщина подвела девушек к примерочным.

Сердце Лили отчаянно заколотилось, и она обозлилась на себя за это. Глаза девушки останавливались поочередно на четверых парнях, стоявших перед ней.

Джеймс Поттер, юноша с теплыми карими глазами и вечно растрепанными волосами, звезда квиддича, гриффиндорский ловец. У него была хорошая фигура, какое-то прирожденное изящество, благородная осанка — словом, всё, что нравится девушкам.

Сириус Блэк, школьный сердцеед, загорелый, сероглазый, с темными волосами и обаятельной улыбкой.

Римус Люпин, с хорошими манерами и прекрасным цветом лица, застенчивый и вежливый, светловолосый с глубокими, таинственно мерцающими глазами.

И, наконец, Питер Петтигрю, яркая противоположность всем троим мародерам. Лили никогда не понимала, как он попал в эту компанию: немного полный, нескладный, с волосами мышиного цвета; из-под нависших бровей блестели слегка косившие, близко посаженные глаза. Ничего примечательного.

Белла поставила сумку на пол и, придвинувшись к подруге, прошептала:

— Они такие симпатяжки!

— Да брось ты. Всего лишь самовлюбленные, заносчи...

— Отчего же не здороваетесь, леди? — в глазах Сириуса вспыхнул веселый огонек.

Лили не имела ни малейшего желания разговаривать с ними. Все в Хогвартсе обожали эту четверку шутников и нарушителей спокойствия. От нее не ускользали радостно-взволнованные лица однокурсниц, когда мародеры появлялись в гостиной. Девушек словно лихорадить начинало. Но только не Лили.

— Хм… боитесь попасть под мое обаяние? — предположил Блэк, заставив друзей рассмеяться.

— О, да. Все знают, как трудно устоять перед тобой. Просто невозможно, — с легкой иронией заметил Джеймс.

— Именно. Тебе бы хоть часть моего обаяния, Джим, — продолжал веселиться Сириус.

Лили оглядела его с головы до ног и ответила без смущения, с невозмутимым безразличием:

— Отстань, Блэк.

— Так... — сказала подошедшая владелица магазина. — Мне нужны ваши размеры, — она указала палочкой на рулетку, и та, тут же взлетев, замерила все необходимое.

Женщина ушла в подсобку и вскоре вернулась с мантиями:

— Вот, мистер Поттер, это вам. Удачного учебного года!

— Удача нам понадобится, — двусмысленно кивнул Сириус.

* * *

Закончив со всеми необходимыми покупками, Лили и Белла направились в мороженицу. Мистер Фигг был уже там — сидел в углу и доедал рожок.

— Девочки!

Мужчина взял их свертки и направился к проходу, ведущему в мир маглов. Лили заметила мародеров, сидящих в одном из кафе. Римус бросил на них взгляд и снова повернулся к друзьям.

— О, Мерлин! Ты видела, как он на нас посмотрел!

— Да ну. Вовсе не на нас. Наверное, просто на свое отражение в стекле, — весело предположила Лили. — А наша звезда квиддича...

— Двое из них играют в квиддич. Не только Джеймс, но и Сириус.

— Правда? — притворно удивилась девушка. — И кто же он? Вратарь?

— Нет! Загонщик!

— О, прости. Ты так много о нем знаешь. Наверняка представляла его в качестве своего парня?

— Сириуса? Ни за что!

Лили тихонько рассмеялась. Ей было хорошо рядом с Беллой. Целых пять лет длилась эта безоблачная дружба. Они были, как две половинки одного целого. Понимали друг друга без слов. С ней она могла быть самой собой. Просто Лили.

Что-то в воздухе уже предвещало скорую перемену погоды. Лето подошло к концу, и настало время возвращаться в Хогвартс.

Лили немного волновалась. Она так соскучилась по лестницам-ловушкам, волшебному потолку Большого Зала и уютной гриффиндорской гостиной, которую всегда красиво украшали на Хэллоуин и Рождество.

Наконец, мистер и миссис Фигг отвезли девушек на вокзал. Взяв по тележке, они положили в них свои чемоданы.

Ардинн недовольно мяукала из-за того, что хозяйка шла слишком быстро. Лили и Белла прислонились к холодному, каменному барьеру и оказались на платформе «девять и три четверти», от которой отходил Хогвартс-экспресс.

Перед их взором предстал большой красный поезд. Девушки оставили свои вещи в одном из купе и снова вышли на платформу, чтобы разыскать друзей. Они прошли мимо Амоса Диггори — семикурсника, родители которого поддразнивали его насчет его без умолку щебетавшей совы.

Потом подруги увидели Джеймса Поттера. Отец обнимал его, мать рыдала. Лили услышала, как она сквозь всхлипы говорила:

— О, Джеймс! Мы будем по тебе скучать!

— Мама, — простонал юноша, заметив, что многие смотрят в их сторону.

— Жизнь дома будет слишком тихой без тебя.

Лили бы так хотелось, чтобы ее родители тоже были здесь и говорили ей такие слова! Как Поттер может вести себя так, будто ему это не нравится?

Единственный раз, когда родители сказали, что гордятся ей, был тогда, когда она получила письмо из Хогвартса. В тот далекий день они подарили ей серебряный медальон, который она носила, не снимая.

— Смотри, там Мэдисон, — Белла дернула подругу за рукав, вырывая из раздумий.

Мэдисон была довольно симпатичной: белокурые волосы до плеч и слегка блеклые светло-зеленые глаза. Немного портило впечатление выражение ее лица: в нем было что-то жесткое и в то же время беспомощное.

— Лили! Белла! Я так рада вас видеть!

— Нам не хватало тебя во время покупок.

— Да, жаль. Но вы же знаете моих родителей. Кстати, они идут к нам. Так, готовьтесь...

— Ах! Мисс Эванс, мисс Фигг. Очень жаль, что мы не видели вас летом! — учтиво сказал мистер Грегори.

— Нам нужно было задержаться в Америке. Такая прекрасная страна, — вздохнула миссис Грегори и повернулась к дочери. — Хорошо, моя дорогая, увидимся на Рождество.

— Пока, мам. Пока, пап. Люблю вас.

Когда они были вне пределов слышимости, Мэдисон пробормотала:

— Скучные старики.

Лили всегда чувствовала, что она была не особо искренней.

— Когда-нибудь я тоже будут путешествовать по миру. Как вы двое, но поеду дальше, чем Франция и Америка.

— В своем воображении, — съязвила Мэдисон и тут же сменила тему: — О, Мерлин! Вы видели Сириуса Блэка? Он так вырос за лето!

— Блэк? — переспросила Лили, со значение глядя на Беллу.

— Смотрите, вон он со своим фан-клубом, — Мэдисон указала в сторону мародеров.

Рядом с ними было, по крайней мере, семь девушек, которые всё время глупо хихикали и что-то щебетали.

— А взгляните на Питера!

Петтигрю стоял чуть в стороне и с завистью смотрел на друзей.

— Мне, наверное, никогда не понять, почему они позволяют ему шататься с ними? — скривилась Лили.

— Только потому, что он вытаскивает их из проблемы, — засмеялась Мэдисон. — Они решили называть себя мародерами.

— Мародерами? Они решили это больше двух лет назад, дурочка.

— Да, но теперь это официально. Ах, да мой отец сказал, что в этом году у нас будет новый директор. Интересно, кто?

— Альбус Дамблдор. Я прочитала это в Ежедневном Пророке.

— Дамблдор? Я слышала: он очень умный, — протянула Белла.

— Какая разница? Главное, чтобы он не был таким же чудаком, как наш бывший директор, — холодно сказала Мэдисон.

— Профессор Диппет?

— Да. Он был сумасшедшим.

Прогудел свисток.

— Нам лучше поторопиться.

Девушки вошли в поезд и отправились на поиски своего купе. Но когда, наконец, добрались до него, обнаружили там двух молодых людей.

— Мы можем вам чем-нибудь помочь? — вежливо спросил блондин в элегантном вплоть до последних мелочей костюме и с идеально уложенными волосами. Черты его лица выражали спокойствие, но это спокойствие, казалось, говорило не столько об обычном состоянии души, сколько об умении владеть собой.

— Эээ… вообще-то это наше купе. Видите — там вещи, — сказала Белла, указывая на чемоданы.

— О, простите. Разрешите представиться: Люциус Малфой. Слизерин, шестой курс, — юноша улыбался, но одними губами. Его ледяной взгляд не принимал в улыбке никакого участия. — А это мой друг Северус Снейп. Тоже слизеринец.

— Очень приятно. Теперь вы не могли бы уйти?

— Только после того, как вы представитесь, — холодно ответил Северус.

— Белла Фигг, Мэдисон Грегори и Лили Эванс. А теперь убирайтесь, или придется вам помочь.

— Белла Фигг? Арабелла, не так ли? О, Боже! Северус, это о ней я тебе рассказывал. Ее отец работает на Министерство в отделе по защите маглов, — презрительно усмехнулся Люциус. Сощурив глаза так, что видны были лишь две горящие щелочки, он добавил, как бы рассуждая вслух: — Значит, мы пытаемся кусаться? Право же, что-то слишком много талантов для нашей Арабеллы!

Белла встрепенулась, словно от удара:

— Закрой рот и выйди, наконец, из нашего купе! И хорошенько запомни: назовешь меня Арабеллой еще раз, я тебя...

— Какие-то проблемы? — голос Сириуса звучал подкупающе ласково, но в то же время в нем чувствовалась твердость.

Четверо мародеров стояли в дверях купе и с неприязнью смотрели на слизеринцев.

— Леди, мы можем вам чем-нибудь помочь?

— Мы сами справимся, — огрызнулась Белла и впилась взглядом в Люциуса: — Выметайтесь, или я заколдую вас!

— Ну и манеры! — в глазах Малфоя загорелась злая насмешка. Но все же он поднял свой роскошный чемодан и направился к выходу. Северус последовал за ним.

— А мы можем к вам присоединиться?

— И вы туда же? Вон!

— Зачем, — произнес Блэк самым нежным голосом, — зачем так горячиться?

И мародеры отправились в свое купе. Лили слышала, как Сириус пропищал тоненьким голоском:

— Вон!

— Мальчишки, — пробормотала Белла. Но вспышка гнева уже прошла, и ей самой вдруг захотелось смеяться.

* * *

Поезд стремительно двигался, за окном сменялись пейзажи. Подруги болтали и громко смеялись. Настроение у всех было приподнятое — ведь скоро они приедут в любимую школу.

Начавшийся дождь негромко барабанил по окнам. Когда поезд прибыл на станцию «Хогсмид», дождь усилился. Выбравшись из поезда, девушки поспешили к каретам. Никому не хотелось вымокнуть.

— Льет как из ведра! — Мэдисон нервно поправляла прическу.

— Не волнуйся, с твоими волосами всё в порядке, — успокоила Лили.

Карета плавно сдвинулась с места.

Вскоре вдали появился Хогвартс. Школа вся сверкала праздничным оживлением. Сотни окон блестели.

Лили, Мэдисон и Белла вылезли из кареты и побежали к главному входу. И все же успели промокнуть насквозь, хотя пробыли под дождем не больше минуты.

Из соседней кареты появились мародеры и неспешно направились к замку. Они шли так, будто возвращались после великих дел. Зачинщики веселья, хранители бесценных сокровищ радости.

В холле к ним тут же с восторженными возгласами подскочили поклонницы. Одна девушка грубо отпихнула Мэдисон в сторону, чтобы быть поближе к Сириусу.

— А что мы можем поделать? Мы подарок Бога женщинам! — заметив это, рассмеялся Блэк.

— О, Сириус, — какая-то блондинка игриво ударила его по руке.

Лили фыркнула и, взяв подруг под руки, направилась в Большой зал. Войдя внутрь, они застыли на пороге, восхищенно затаив дыхание.

Над длинными столами парило множество свечей, заливающих пространство сияющим светом.

Подойдя к гриффиндорскому столу, они стали рассаживаться. Лили выдвинула стул и уже собралась сесть, как он внезапно исчез. Она не успела это заметить и плюхнулась на пол. Отыскать виновника не составило труда — Джеймс, с улыбкой от уха до уха, вертел в руках палочку. Девушка впилась в него взглядом, но промолчала. Мэдисон душил смех.

— Ты не должна смеяться, — прошипела гриффиндорка, заметив, что подруга еле сдерживается.

— Я… я не... — она все же не выдержала и расхохоталась.

— Не вижу ничего смешного.

— Сегодня же назначают префектов, — встряла Белла, не давая вспыхнуть ссоре.

— Да… интересно, кто же это будет?

Быть префектом было очень почетно. От каждого факультета выбирали юношу и девушку, которые должны были заниматься общественными делами, и, как ожидалось, быть образцами для подражания.

Когда все студенты расселись, в зал вошли первокурсники. Профессор МакГонагалл подвела их к учительскому столу, перед которым стоял трехногий табурет.

— Когда я назову ваше имя, вы сядете на этот табурет, и шляпа определит вас на факультет, — объяснила она. — Эдвери, Гарольд.

Щупленький мальчик неуверенно вышел вперед. Едва коснувшись его головы, шляпа выкрикнула:

— Пуффендуй!

Пуффендуйцы дружно зааплодировали, и Гарольд направился к своему столу. Следующая девочка — Шарлотта Бэрни — была распределена в Когтевран.

Лили отвернулась от первокурсников и, посмотрев на Беллу, нервно спросила:

— Как думаешь, кто станет префектом?

— Уверена, это будешь ты. Ведь ты — лучшая ученица курса.

Фрэнка Датча отправили в Гриффиндор, и девушки присоединились к сокурсникам с аплодисментами.

Наконец, распределение закончилось. Последняя первокурсница — Кэти Видерби — стала слизеринкой.

— Добрый вечер! — начал высокий человек с длинной серебристой бородой и чуть изогнутым носом. — Меня зовут Альбус, но, думаю, школьные чиновники предпочли бы, чтобы вы называли меня профессором Дамблдором. Я новый директор, поскольку профессор Диппет ушел в отставку в прошлом году. Но я рад занять его место. А теперь то, чего вы все ждете, — назначение префектов.

Он подождал несколько секунд прежде, чем продолжить. Лили сидела — прямая, собранная, на лице ни тени улыбки, глаза устремлены в пустоту.

— От Пуффендуя — Джонатан Лионел и Синди Ашонэл.

Назначенные префекты встали и направились к учительскому столу за своими значками. Потом они сели за отдельный стол, который, по традиции, наколдовывали только раз в году.

— От Слизерина — Люциус Малфой и Хэйли Паркинсон.

— От Когтеврана — Брэд Маркус и Стефани Брук.

Лили задержала дыхание.

— От Гриффиндора — Джеймс Поттер и Лили Эванс.

Девушка облегченно выдохнула и направилась за значком. Гриффиндорцы громко хлопали. В их взглядах сквозило восхищение, и она отвечала благодарной улыбкой.

Мародеры выкрикивали имя Джеймса. Тот довольно усмехнулся, услышав кого назначили вторым перфектом.

— Спасибо, профессор, — поблагодарила Лили после того, как МакГонагалл прикрепила значок к ее мантии.

— Я ожидаю, что вы оба будете достойными представителями факультета... Поттер! — прикрикнула профессор, увидев, что Джеймс стоит в пол оборота и машет одобрительно гудящему гриффиндорскому столу.

— Да, да, хорошо, — быстро ответил он.

Лили закатила глаза. И почему его назначили? Он же такой безответственный!

Девушка села рядом с Джеймсом, благодаря Бога, что это только на сегодняшний вечер.

— Поздравляю! И да начнется пир! — громко провозгласил Дамблдор, и на столах появились всевозможные блюда.

— Какой же я голодный! — воскликнул Поттер.

Разнообразие еды впечатляло: жареные цыплята, отбивные, разные супы, пасты, соусы, тыквенный сок и многое другое. Чуть позже появился десерт: пудинги, желе, пирожные и сладости.

После того, как все наелись, еда исчезла, и тарелки опять стали чистыми.

Директор снова поднялся и, обращаясь к префектам, сказал:

— Узнайте у деканов пароли и отведите первокурсников в гостиные.

Лили и Джеймс, собрав вокруг себя первогодок, повели их в гриффиндорскую башню. Оказавшись перед портретом Полной Дамы, девушка назвала пароль, и дверь распахнулась.

— Так, слушайте меня внимательно! Слева от вас — лестница, ведущая в комнаты мальчиков, справа— в комнаты девочек. Запрещается заходить в спальни людей противоположного пола.

— Да, мальчики. Бесполезно даже пытаться.

Несколько студентов захихикали. Лили бросила юноше многозначительный взгляд, призывая не развивать тему.

— На двери вы можете найти схему школы. Также запрещено ходить в Запретный лес...

— Если вы не хотите умереть самой страшной смертью, конечно.

Первогодки снова засмеялись.

— Если возникнут какие-нибудь вопросы, можете обратиться ко мне или к Поттеру. А сейчас идите к себе.

Как только дети ушли, Лили угрожающе повернулась к Джеймсу:

— Слушай, может ты думаешь, что все это очередная забава, но поверь мне это не так. Всё очень серьезно. Я упорно трудилась, чтобы добиться такого высокого положения.

— Эй, — самолюбие юноши явно было задето. Его лицо, до сих пор сохранявшее мягкое выражение, внезапно посуровело. — Ты не единственная, кто упорно трудился в прошлом году. Я тоже прилагал усилия и планирую стать главным старостой. Мои родители верят в меня, и я их не разочарую. Никакая пламеголовая заучка с завышенным самомнением мне не помешает! — Поттер развернулся и вышел из гостиной своей обычной стремительной походкой.

«Пламеголовая заучка с завышенным самомнением? Сначала дурацкая шутка со стулом, а теперь еще и это. Если он думает, что я это так просто оставлю, он глубоко ошибается!»

Всю ночь Лили провела в лихорадочном беспокойстве. Лежа в кровати, она придумала способ отомстить Поттеру.

Когда рассвело, девушка открыла окно, и свежий утренний воздух принес некоторое облегчение.

Выйдя из ванной, Лили посмотрела в зеркало, висящее на стене и улыбнулась. Она была тоненькая, как тростинка, густые волосы отливали золотом — очаровательный рыжеволосый ангелочек.

— Какие у нас сегодня уроки? — спросила Белла.

— Утром зельеварение и заклинания, а потом у меня еще музыка и трансфигурация.

— Не так уж и плохо. У меня еще предсказания, — сказала Мэдисон. — Надеюсь, Трелони перестанет пророчить Джеймсу скорую смерть, как она делала весь прошлый год.

— Чего это тебя так волнуют? Поттер — всего лишь высокомерный идиот.

— А мне кажется, он лапочка.

Спустившись в гостиную, они увидели мародеров.

Молодые люди были в хорошем расположении духа. Если мимо проходила девушка, они кланялись ей с почтительной дерзостью, оправдывая репутацию людей, влюблявшихся на более или менее продолжительное время во всех представительниц прекрасного пола.

Лили отозвала Джеймса в сторону. Лицо её светилось нежностью и добротой.

— Послушай, — вкрадчиво начала она, дотронувшись до его рукава. Гладкая материя скользнула под пальцами. — Я хотела извиниться за вчерашнее. Мы оба заслужили звания префектов, — девушка незаметно вытащила палочку из кармана и прошептала заклинание.

— Всё в порядке, — коротко сказал Поттер. По его голосу нельзя было уловить, что он чувствует.

Лили довольно улыбнулась и поспешила за подругами.

* * *

Несколько человек показывали пальцем на Джеймса и смеялись. Амос Диггори подбежал к юноше и ткнул ему в грудь.

— О, Джейми! Такой шутник! — улыбнулась миловидная брюнетка, проходя мимо.

Поттер окончательно растерялся, а смех кругом становился всё неудержимее. Юноша не выдержал и, круто развернувшись к друзьям, чуть ли не прокричал:

— Что, черт возьми, происходит? Почему все смеются надо мной? В чем дело? — потом он добавил, понизив тон: — У меня всё в порядке с лицом, не так ли?

Сириус, расплывшись в улыбке, указал на его значок: вместо слова «Префект» было написано «Тупица».

— Не могу поверить, что ты так долго этого не замечал, — усмехнулась Лили, беззвучно подойдя сзади.

Джеймс резко обернулся. Девушка уже не улыбалась.

— Ты же всегда так любишь повертеться перед зеркалом...

— ТЫ это сделала? — лицо юноши было бесстрастным, а губы, казалось, еле двигались. Но слова прозвучали ясно, с неотразимой властностью: — Верни всё, как было!

— Думаю, лучше оставить, как есть, — гримаса презрения исказила черты Лили. — И не зли меня больше.

Джеймс был уязвлен и раздражен ее насмешкой. Горькое чувство подсказывало ему обидные слова. Но всё же он не дал им сорваться с языка. Обозленные друг на друга, они разошлись в разные стороны, мысленно посылая друг друга ко всем чертям.

Мэдисон зашлась в восторге:

— Блестяще! Просто блестяще!

Войдя в класс, подруги увидели, что все уже на своих местах. Профессор Валтер, прислонившись к столу, листал учебник. Это был высокий человек среднего возраста с небольшими залысинами. Взгляд его был спокойным, но в то же время живым и внимательным.

— Доброе утро. Пожалуйста, садитесь, — сказал мужчина, заметив вошедших.

Мэдисон и Белла заняли последнюю свободную парту, оставив Лили в дверях. Одинокая, трогательно растерянная, она замерла на пороге.

— Ты могла бы сесть здесь, — застенчиво предложил Северус Снейп.

— Эээ… хорошо. Спасибо.

Когда все расселись, профессор Валтер привлек внимание студентов:

— Итак, я понимаю, это первый учебный день, но я хотел бы, чтобы вы все сосредоточились. Вы можете сами выбрать зелье, которое хотите сварить. В конце урока я оценю вашу работу. Можете начинать.

Снейп повернулся к девушке:

— Приступим?

— Ладно. Какое зелье хочешь варить?

— Может, сыворотку правды?

— Согласна. Но ты должен подсказать мне рецепт, — улыбнулась Лили.

Юноша смущенно кивнул.

* * *

После заклинаний с профессором Флитвиком наступил обеденный перерыв. Наскоро перекусив, Лили захватила флейту и отправилась на урок музыки. Открыв дверь, она сразу почувствовала сладковатый запах ванили.

— Привет, — поздоровалась Дана. — Где профессор Рэдклифф?

— Не знаю.

Как раз в этот момент в класс стремительно вошел темноволосый молодой человек. Многие девчонки считали его невероятно красивым, и Лили не могла не согласиться с ними: глаза профессора сияли яркой синевой, а голова всегда была повернута так, что не оставалось никаких сомнений насчет того, кому адресован его взгляд или слова.

— Для разогрева сыграем гимн Хогвартса.

Лили поднесла флейту к губам и заиграла. Многие говорили, что она прекрасно играет. И ей действительно нравилось это занятие.

Внезапно дверь с шумом распахнулась, и на пороге появился Джеймс.

— Лили Эванс нужно присутствовать на собрании префектов.

Несколько студентов приветственно махнули ему, и он улыбнулся в ответ.

— Хорошо. Лили можешь идти.

Девушка быстро собралась и вышла из класса.

— Что еще за неожиданное собрание?

— А мне откуда знать? Я же тупица, — Джеймс произнес эти слова спокойно, без эмоций в голосе, даже не взглянув на нее.

До Большого Зала они дошли молча. Другие префекты были уже на месте.

— Хорошо, все в сборе, — начала МакГонагалл. — Я подумала, что было бы неплохо устроить бал в честь нового директора. Я хочу поручить вам его организацию. Что скажете?

— Отличная идея! Но на какую тему будет бал? — спросила Стефани.

— Может, костюмированный? — предложила Синди, напористая молодая особа с хорошеньким лицом и оловянными глазами.

МакГонагалл кивнула и сделала пометку у себя на листке.

— Маскарад, — подал голос Джеймс.

— Что это, Поттер? — Люциус Малфой поднял бровь, демонстрируя удивление.

— Маскарад — бал в масках.

— Но это глупо. Как мы можем гарантировать, что все наденут маски? Лично я бы не хотел носить ее на балу.

— А по-моему, это прекрасная идея, — вмешалась Хейли, худенькая девушка с заостренным личиком. — Мы могли бы сами раздать всем маски.

— Точно, — согласилась Синди. — Это наилучший вариант.

— Мы также могли бы украсить Большой Зал, — предложила в свою очередь Лили.

— Конечно, — сказала МакГонагалл, не забывая делать записи. — И когда всё это устроить?

— На Рождество?

— На Хэллоуин?

— А, может, сюрприз? Мы попросим всех нарядиться, но не скажем зачем. Когда студенты спустятся в Большой Зал, мы раздадим им маски. И начнется бал!

Малфой откровенно зевнул.

— Прекрасно! — похвалила МакГонагалл, не переставая что-то строчить. — Замечательные идеи! Детали обсудим позже. А сейчас прошу вас вернуться на занятия.

Джеймс первым выскочил из зала, но побежал в противоположную от класса предсказаний сторону. Он выглядел ужасно подозрительно, и Лили по-настоящему разволновалась: куда же он направился?

Лили села за гриффиндорский стол и пододвинула к себе яблочный пирог. Шел сильный дождь, и зачарованный потолок был покрыт толстыми, серыми тучами. Она с тоской подумала об уходе за магическими существами и гербологии, которые будут проходить на улице.

В зал ввалились Джеймс и Сириус с ведрами и бутылками шампуня и направились к слизеринскому столу, почти сразу высмотрев белокурую макушку. То ли Малфой что-то такое прочел на их лицах, то ли просто сработало чутье — уж дураком он никак не был… Но ничего не успел предпринять: подойдя к Люциусу и Северусу, юноши опрокинули ледяную воду им на головы.

— Интересно, вы оба слышали о правилах приличия? — знатное происхождение не позволяло юноше перейти на крик.

Не обращая внимания на его слова, Сириус прыснул изрядное количество шампуня ему на голову. Джеймс сделал тоже самое со Снейпом.

— Мы решили помыть ваши волосы, так как вы никогда этого не делаете.

— Мы же для вас стараемся. Ведь это, должно быть, неудобно расхаживать по школе с не промытыми волосами!

Не выдержав, Люциус вскочил со скамьи как ужаленный:

— Как. Вы. Смеете?

Гриффиндорцы отскочили назад и вытащили палочки. Малфой выхватил свою. У Джеймса было такое выражение лица, будто он только этого и добивался. Студенты с любопытством ждали, что же произойдет дальше.

Но Лили не могла сидеть, сложа руки, и наблюдать, как назревает конфликт. Пунцовая от негодования, она бросила на Джеймса молниеносный взгляд, в котором ясно читалось бешенство:

— Прекратите сейчас же!

В зале моментально воцарилась тишина.

— Это не твое дело, Эванс. Мы сами разберемся!

— Я возмущена тем, что вы, гриффиндорцы, оказались способны на такую низость! — высокомерным тоном произнесла Лили. — Скучно? Повоевать охота?

Юноша впился в нее взглядом: ее тон удивил его больше, чем слова. Они стояли друг напротив друга, стиснув зубы и порывисто дыша.

У девушки так сильно колотилось сердце, что, казалось, стоящий напротив Поттер должен был слышать его удары. Первым отвел взгляд Джеймс. Он пнул стул с такой силой, что тот опрокинулся. Затем схватил Сириуса за руку, принимавшего общее молчание за одобрение их поступка, и потянул к выходу.

— Эта спесивая гордячка испортила такую прекрасную шутку, — простонал Блэк, тщетно пытаясь вырвать руку из цепкой хватки друга.

Мэдисон резко повернулась к Лили и громко зашептала:

— О чем ты вообще думала? Ты что не понимаешь, что теперь ты их новый объект для издевательств?

— Совершенно ни к чему читать мне нотации, — девушка как ни в чем ни бывало вернулась к прерванному завтраку.

* * *

Гербология проходила совместно с пуффендуйцами в теплице, переполненной экзотическими растениями.

— Это пчеловики. Осторожно — могут ужалить, — предупредила профессор Спраут, невысокая полненькая волшебница с огромной остроконечной шляпой на копне седых волос. — Они очень быстро растут, поэтому мне нужно, чтобы вы их пересадили. Поделитесь на группы и приступайте. И, пожалуйста, не забудьте надеть перчатки.

Студенты бодро принялись за дело: надели перчатки и подошли к горшкам с растениями. Те были довольно необычными: длинный фиолетовый стебель, усеянный крохотными шипами, заканчивался маленьким алым цветочком, больше походившим на какой-то странный отросток.

— Аккуратно обхватите стебель снизу и рывком дерните вверх.

Лили сделала так, как сказала профессор, но ничего не вышло. Она подергала еще пару раз. Потом не рассчитала силу и так сильно дернула пчеловик, что даже отступила назад. Растение издало какой-то непередаваемый утробный звук.

— Возьми большой горшок.

Белла схватила горшок со стола и подставила под растение. Лили быстро засунула его туда, и Мэдисон засыпала землей. Девушки успели пересадить еще десять растений прежде, чем закончился урок.

Лили даже не успела выйти на улицу, как почувствовала, что что-то капает за шиворот. Она подняла голову и увидела маленькую тучку, зависшую над головой. Девушка резко обернулась. Вообще-то резкость была вполне мотивирована: мародеры!

Лили потянула подруг наружу, надеясь, что тучка останется на месте. Но та медленно поплыла за ней. Она продолжала поливать девушку, даже когда они вернулись в замок.

— Думаю, стоит сходить к Помфри прежде, чем ты заболеешь, — предложила Белла.

— Я не доставлю им такого удовольствия!

— Но ты простудишься. К тому же ты выглядишь как-то нелепо…

— Я сама избавлюсь от этого.

— Что с тобой, Эванс? Неудачный день? — усмехнулся Сириус, незаметно подойдя сзади.

— Нет, всё, как обычно. Одним словом, жутчайшая банальщина.

— И каковы впечатления? Тебя ничего не смущает? — Блэк раскованно улыбнулся, но его глаза цветом напоминали сталь. — Кажется, у тебя что-то над головой.

— По-моему, это маленькая тучка, — отметил Джеймс, нехорошо прищурившись.

— Захлопнитесь, — сказала Белла и положила руку на плечо подруги, но тут же отдернула, так как ее рукав моментально намок.

Мародеры засмеялись.

— Было глупо вставать на нашем пути, Эванс. Мы никогда не шутили над тобой, но раз уж ты вмешалась... Ничего не поделаешь, — развел руками Поттер. В его глазах не было ни капли жалости.

Ее рука проворно взлетела и опустилась на щеку юноши. Манеры, которые Лили столь успешно усваивала долгие годы учебы в Хогвартсе, не заглушили в ней природную необузданность чувств.

— Маленькая женская месть? — жестко усмехнулся Джеймс, потирая щеку. — В ее классическом варианте?

Впервые в жизни девушка поняла, что такое состояние аффекта, толкающее на убийство. Ей хотелось броситься на Поттера и задушить его.

«Стоп! Не сейчас!»

Взяв себя в руки, она развернулась и поспешила прочь.

— Вперед! Залей всю школу! — весело крикнул Сириус вслед.

* * *

После истории магии, Лили и Белла спустились в Большой Зал на обед. Мэдисон заявила, что не голодна, и осталась в гриффиндорской башне.

Тучка все так же висела над Лили. И хотя каждый учитель, которого она видела, советовал обратиться к медсестре, девушка отказывалась. Белла не одобряла подобное упрямство и тщетно предлагала ей зонтик.

Весь день мародеры осыпали Лили всевозможными остротами и колкостями. Но она все так же продолжала ходить с тучкой над головой, доказывая тем самым, что ее совершенно не волнует то, что сделали «отпущенные под честное слово идиоты из ближайшей психушки».

Лили и Белла сидели за столом, ожидая начала обеда. В зал вошли мародеры, как всегда окруженные толпой девиц, и сразу стали центром всеобщего внимания.

Высокая смазливая блондинка прямо висла на Сириусе и что-то чирикала ему на ухо. Но тот, казалось, ее не слышал. Вся группа, преувеличенно бодро насвистывая, подошла к гриффиндорскому столу. Блондинка удобно устроилась на коленях Блэка. Лили покачала головой и попыталась рассмеяться, но вместо этого закашлялась.

— Это глупо, — мягко заметила Белла. — Сходи к Помфри.

— Нет, — хотя она вымокла и продрогла до костей, но духом не пала.

— Сири, мы пойдем в Хогсмид на выходных?

— Я уже говорил, Дот, нет, — раздраженно ответил юноша, на левой скуле дернулся желвак.

Очевидно, эти двое встречались. Но Сириуса никогда не хватало надолго. У него не было недостатка в девушках, но они не играли никакой роли в его жизни. Для него все красавицы были равны, и каждый роман имел перед прежним лишь преимущество привлекательной новизны.

Как только на столе появились блюда, Лили сразу приступила к еде. Ей не хотелось, чтобы пища намокла. Но все равно основным блюдом была дождевая вода. Хлеб состоял из нее на две трети, мясной пирог был насыщен ею до отказа. Что же касается варенья, масла и кофе, то они, перемешавшись с водой, очевидно, вознамерились создать какой-то невиданный суп.

Когда еда исчезла, и тарелки снова стали чистыми, Лили и Белла встали и направились к выходу. Сириус внезапно вскочил. Его подружка тут же свалилась на пол. У юноши непроизвольно вырвался смешок.

— Приятно видеть, что не перевелись еще рыцари, — Лили приблизилась к ним на шаг.

— Помоги мне, Сири, — капризно попросила Дот.

Он протянул ей руку. Но так как Лили стояла совсем близко, тучка залила пол водой. Дот поскользнулась и, громко охнув, вцепилась в юношу, стремясь удержаться в вертикальном положении. Оба рухнули на пол раньше, чем сообразили, что, собственно, произошло. Держась друг за друга, они барахтались с переменным успехом, пытаясь встать. На их лицах застыло выражение полной обалделости.

Джеймс бросился другу на помощь, но удача от них в этот день явно отвернулась: их ноги разъезжались на мокром мраморном полу. Вскоре все трое снова потеряли равновесие и упали. Это выглядело довольно комично.

Окружающие самозабвенно любовались увлекательным зрелищем, выкрикивая самые противоречивые советы. Слизеринцы начали заключать пари, высказывая разнообразные предположения о том, что случится дальше.

— Сесть в лужу легко. Труднее ходить с мокрыми штанами, не так ли, «герои», — Лили не спрашивала, скорее, констатировала факт.

Сириус, до того растерявшись, что в голове не осталось ни одной мысли, лихорадочно пытался придумать хотя бы парочку дельных фраз — и с ужасом убеждался, что не в состоянии ничего сообразить. Дот висла на нем камнем. Блэк только раскрыл рот — это был единственный видимый признак его волнения. Но в его взгляде можно было прочесть все нелестные выражения, какие недопустимы в цивилизованном обществе.

Выходя из зала, Лили и Белла слышали за спиной восторженные крики: «Ну, слава Мерлину, наконец-то все в порядке!» и тут же, без паузы: «А, черт, опять!»

Из глубины сознания поднималась слепая ярость. Лили не собиралась прощать обидчиков. Сейчас им только престиж помяли, но она планировала кое-что покрепче.

«Чтобы долго помнили и потом весь год пересказывали. А главное, чтобы уяснили, что я не по стеночке в Хогвартс прокралась — пришла с гордо поднятой головой и никого не боюсь. Они совершили непростительную ошибку. И за последнее время это что-то стало часто повторяться!»

Всю неделю Лили немного нервничала. Она нашла одно интересное заклинание и время от времени практиковала его, удостоверяясь, что всё пройдет удачно.

Вскоре наступили выходные. Дул несильный ветер, дождь противно моросил.

Но несмотря на это, Лили, Белла и Мэдисон отправились в Хогсмид, в одно из своих самых любимых мест. На каждом углу находились всевозможные магазинчики с дружелюбными продавщицами и толпой посетителей. Больше всего им нравилось «Сладкое королевство», где продавалось вкуснейшее печенье с фисташками.

Подруги решили сразу пойти в «Три метлы», пока другие студенты не заняли все столики.

Им повезло — любимое место было свободно. Заказав, три чашки горячего шоколада, они расположились у окна.

Белла сделала большой глоток. Лили тоже поднесла стакан к озябшим губам и отхлебнула. По телу разлилось приятное тепло.

— Ммм... — пробормотала она, с удовольствием попивая напиток. — Нигде не готовят шоколад так хорошо, как здесь.

— Эй, смотрите, кто здесь, — шепнула Мэдисон, кивая на вход.

Порыв холодного ветра влетел в паб, заставляя посетителей поежиться. Вошли мародеры. Блэк, как и говорил, пришел без подружки.

— Привет, мои дорогие, — Сириус уселся рядом с Лили. Джеймс и Питер сели напротив. — А где же наши напитки?

— Это вопрос или простая реплика? — девушка закатила глаза. Их навязчивость и притязания на исключительность опять привели ее в ярость.

Юноша бесцеремонно вырвал чашку из ее рук и сделал вид, что пьет.

— Стоп! Поставь обратно!

— Злюка, как и всегда, — нежно сказал он.

— А где Римус? Вы же, как попугаи-неразлучники?

— Он навещает свою… ээ… больную бабушку, — видно было, что вопрос застиг Джеймса врасплох.

— Опять? Сколько времени она уже болеет?

— Я сказал бабушку? О, нет, я оговорился — кузину. Да… Кузину Берту. Правда, Питер?

— Эээ… да.

— Не смей! — крикнула Мэдисон, заметив, что Сириус незаметно пододвигает ее чашку к себе, и хлопнула его по руке. Юноша накрыл ее ладонь своей и ласково погладил.

— Не вижу что-то восторга.

— А он в глубине души, — холодно парировала девушка.

Даже самой себе она не хотела признаваться, что у нее дрогнуло сердце, когда вошел Сириус. Эта худоба, этот кошачий разрез дымчатых глаз, длинные волосы…

— Откуда такая игривость в тоне? — саркастично подметил Джеймс. — Кстати, как там твое имя?

— О, Мерлин! Мы учимся на одном факультете вот уже шесть лет, а ты до сих пор не запомнил мое имя, — недовольно проворчала Мэдисон и встала, чтобы заказать еще шоколада.

— Ну и что? Я честно не помню! Может, у меня не совсем обычный склад ума.

— То, что ты называешь складом ума, скорее можно назвать спадом, — снисходительно бросила Лили и, взяв Беллу за руку, потащила от мародеров. Незаметно достав палочку, она нацелила ее на юношей и беззвучно прошептала:

— Баиламосос!

В течение неуловимого мига ситуация повернулась на сто восемьдесят: Джеймс, Питер и Сириус внезапно вскочили, с грохотом опрокинув стулья. Взобравшись на столы, они, по-видимому, решили снискать славу великих танцоров: Джеймс начал вальсировать с невидимым партнером, в то время как Сириус бил чечетку, а Питер танцевал кан-кан.

Только одно бросалось в глаза — выражения лиц танцующих: торжественность на лице Сириуса резко контрастировала с одуревшими глазами. Питер танцевал торопливо, высоко задирая ноги, с недоумением на мрачном лице. Оскорбленное выражение Джеймса не гармонировало с изящными движениями.

Было очевидно — мародеры пытались остановиться, но руки и ноги их не слушались.

Подруги хохотали до слез. Все присутствующие, вначале оторопевшие от неожиданности, тоже начали смеяться. Вскоре стены паба сотрясались от гомерического хохота. Произведенный эффект превзошел все ожидания!

Лицо Джеймса раскраснелось, ссуженные глаза кровожадно уставились на Лили.

Девушка широко улыбнулась. Эта сцена доставляла ей истинное удовольствие, и она даже не пыталась придти им на помощь.

— Не думала, что в вас скрыт такой потенциал, — похвалила Мэдисон.

— Ну, залезли на стол, потанцевали, почувствовали себя звездами — слезайте, — добавила Белла.

Выйдя на улицу, они продолжали хохотать.

— Это было здорово! Великолепное зрелище! Чемпионат по состязанию идиотов!

— Все так смеялись.

— Мародеры были просто в истерике, — усмехнулась Мэдисон, вытирая слезы. — Особенно, когда под общее улюлюканье начали расстегивать рубашки. Жаль, что желающих накинуться на их тела не нашлось!

— Пусть Поттер дважды подумает прежде, чем шутить над кем-нибудь, — рассмеялась Лили.

— Ну, не знаю. Вряд ли это его остановит, — задумчиво протянула Белла.

— Да ладно тебе. Видела, какое у него было лицо? Не думаю, что в ближайшее время он что-нибудь устроит, — уверенно заявила Мэдисон.

Но Лили не верила в столь простую и убаюкивающую версию. Жизнь научила ее, что человек мало в чем может быть уверен, и что люди не любят свидетелей своей слабости.

* * *

В среду вернулся Римус, как всегда, бледный и уставший после подобных отлучек. У него было очень много болезненных родственников, которые заболевали с периодичностью раз в месяц.

* * *

Кругом стояла чернильная тьма. Но небо искрилось огненными зернами и, казалось, сеяло их по озеру. Темная вода была вся в звездной россыпи.

В ту ночь был назначен урок астрономии. Шестикурсники поднялись на Астрономическую башню, чтобы посмотреть на звезды. Профессор Хаттерсон, высокая женщина с добрым лицом, со светлыми, почти белыми, волосами, уже ждала их там. Ее длинная сиреневая мантия, казалось, парит в воздухе.

— Добрый вечер, класс. Сегодня лучшее небо, которое может быть для этого урока. Мне бы хотелось, чтобы вы назвали все звезды и планеты, которые увидите. Я поделю вас на пары.

К неудовольствию Лили ей в пару достался никто иной, как Поттер. Она думала, что Джеймс, как всегда, будет заниматься не пойми чем. Но, к ее удивлению, он сразу приступил к делу, изучая диаграммы, делая записи и то и дело поглядывая в телескоп.

— Так здесь Венера... и Козерог.

— Поттер, я… — начала Лили, но резко передумала. — Неважно. Вот здесь Меркурий.

— Слушай. Прости, ладно? Почему мы пытаемся уничтожить друг друга? Это не упрек, а всего лишь вопрос.

Он пристально смотрел ей в глаза, как бы желая придать глубокий смысл каждому своему слову. Но выражение его лица не вязалось с раскаивающимся тоном. Казалось, Джеймс вот-вот рассмеется.

— Да неужели? — холодно ответила Лили, но тут же замолчала, поняв, что что-то не так. Из ее рта вместо слов вылетело: — Илежуен ад?

Студенты стали прислушиваться к странному разговору.

— Что вы сказали, мисс Эванс? — спросила профессор Хаттерсон.

Лили посмотрела на Джеймса и увидела палочку в его руке. У нее вдруг мелькнуло легкое сомнение, тотчас превратившееся в уверенность. Ее худшие опасения оправдались. Вся эта болтовня с извинениями была дымовой завесой.

Девушка попыталась объяснить, что произошло, но у нее ничего не вышло. Джеймс весь трясся от смеха. Казалось, его очки вот-вот соскользнут с носа.

— Лялказ янем смйежд.

Тут профессор поняла, в чем дело:

— Мистер Поттер, такое поведение на моем уроке недопустимо.

Достав палочку, она нацелила ее на Лили и произнесла контрзаклятие. Девушка схватилась за горло и сделала глубокий вдох.

— Поттер…

Ответом ей был веселый смех. Юноша хохотал, схватившись за живот и уморительно морща нос.

— Мистер Поттер, своим поступком вы заслужили отработку, — строго сказала Хаттерсон. — Урок окончен.

Джеймс, похоже, ничуть не расстроился. Спускаясь с башни, он загородил Лили дорогу и вдруг взорвался:

— Послушай меня! Всему есть предел. Не стоит более искушать меня. С каких пор эта борьба, успех которой весьма сомнителен, стала смыслом твоей жизни? Утихомирься!

Ей никогда не приходило в голову, что человек может с такой быстротой перейти от веселья к негодованию. В течение нескольких секунд девушка как будто искала более сильного выражения, искала и не могла найти, и внезапно, с таким видом, точно собиралась плюнуть, бросила ему в лицо:

— У меня есть свой нравственный принцип, очень простой и легко применимый: «Не делай другим того, чего не хочешь, чтобы делали тебе».

Стояла золотая осень. Нежный шелест звучал, как жалоба, и беспрерывно падающие листья казались слезами, которые проливали печальные деревья, оплакивая конец теплого ветра и ясного солнца.

Приближался Хэллоуин. В этот праздник невозможное не существовало, невероятное исчезало, фантастическое становилось правдоподобным, а сверхъестественное — привычным. О празднике толковали в гостиных всех четырех факультетов. Рождались мысли, которыми необходимо было обменяться.

Сириус за это время успел повстречаться еще с тремя девушками, которых потом безжалостно бросил. И теперь разгуливал с какой-то когтевранкой. Жажда удовольствий составляла единственную постоянную черту его характера.

В пятницу Лили была готова отомстить мародерам. И хотя это только Джеймс зло пошутил со стулом, заколдовал тучку и заклял ее на уроке, она решила, что накажет всех четверых. Черствость, которую она искусственно вызывала в своем сердце, помогала заглушить голос совести.

Местом для претворения своего плана она выбрала урок ухода за магическими существами.

— Эй, мародеры! — крикнула Лили. Как только юноши обернулись, она нацелила на них палочку и произнесла: — Солик Нонфините!

Пару секунд ничего не происходило. Внезапно Римус стал тихонько напевать какую-то мелодию. К нему присоединился Джеймс. Затем настала очередь Питера и Сириуса.

«Мы знаем песню, которая действует всем на нервы.

Всем на нервы!

Всем на нервы!

Мы знаем песню, которая действует всем на нервы.

Мы знаем песню, которая действует всем на нервы.

Всем на нервы...»

Снова и снова они повторяли эти несколько строчек, покачивая в такт головами и выглядя безмятежно счастливыми идиотами. Вскоре их пение стало докучать студентам. Посыпался град издевательских поздравлений. Они, такие популярные, оказались в глупейшем положении.

На поляне появилась профессор Хиггл. Шутки и смех разом стихли. Говор сменился молчанием. В полной тишине продолжало звучать фальшивое пение.

— Мальчики, если вы сейчас же не перестанете, я назначу вам отработку!

Сердце Питера упало. Он со всей силы сжал челюсти, но это не помогло.

Джеймс указал на Лили, потом на свой рот, пытаясь объяснить, что они поют не по своей воле.

— Мистер Поттер, я лишу вас значка префекта, если вы не прекратите это безобразие!

На лице юноши появилась одна из тех улыбок, которыми скрывают самые ужасные страдания.

Девушка усмехнулась: если она ничего не предпримет, Джеймс лишится своей должности.

Но неужели она так его ненавидит, что готова уничтожить его мечту? Ведь он так много сделал, чтобы добиться звания префекта! А что подумают его родители, когда он потеряет значок? Она же гриффиндорка! В какой момент она позволила чувству справедливости опуститься до примитивной мстительности?! Душевное ликование уступило место стыду.

Лили вскинула палочку:

— Солик Фините.

Юноши замолчали.

— Это была Лили, профессор! Она сделала это! — в бешенстве закричал Джеймс, чувствуя, что его опять обскакали. — Она нас заколдовала!

— Мисс Эванс, это правда? И не вздумайте мне лгать!

Лили закусила губу, не зная, что ответить. Но потом все же решилась:

— Да. Но Поттер первый начал! Вчера вечером он...

— Не утруждайтесь. Я уже осведомлена о том, что произошло. Вы и мистер Поттер будете отрабатывать наказание вместе в надежде, что, быть может, научитесь мирно сосуществовать. Чтобы оба были в шесть в холле.

— Отработка? — Лили надеялась, что ослышалась.

Она примерная ученица, префект, получила отработку! Девушка старалась улыбаться, чтобы не уронить достоинства. И твердым голосом, чтобы убедить саму себя, четко произнесла:

— Всё это просто недоразумение.

— Не надо слез с соплями. Не строй из себя беззащитную жертву злодеев, — Джеймс пытался говорить свободно, с легкой иронией, но у него не получалось. Голос был нервным и напряженным. — Сама себя наказала, так что отработка — это справедливо.

— Это не так уж и плохо. У меня их было сотни, — радостно подбодрил Сириус, в мгновение ока оказавшийся рядом.

Лили слушала их, не возражая, глядя в пустоту зелеными глазами.

* * *

Девушка спустилась в холл без четверти шесть. За все годы учебы это была ее первая отработка. И настроение сейчас было хуже не бывает.

Вскоре пришла профессор.

— Где мистер Поттер?

— Не знаю.

В начале седьмого послышались глухие шаги, и в холле появился Джеймс.

— Наконец-то вы соизволили придти!

Он улыбнулся, но оправдываться не стал.

— Ваша отработка будет заключаться в помощи Хагриду.

— А что именно мы должны будем делать? — насторожилась Лили.

Она не так уж часто видела лесничего, но, по ее мнению, он выглядел немного пугающе: это был тучный мужчина неопределенного возраста с крупным носом и мясистыми губами. Вид у него всегда был застенчивый и смущенный. Он как-то неуклюже оттопыривал локти, что объяснялось, по-видимому, громадными размерами его рук. Широкие, толстые пальцы казались нескладными, как бы стыдились самих себя и не знали, куда деваться. Но лицо его освещалось ясными и необыкновенно живыми глазами. Только они и жили в этом грузном теле.

Еще до Лили доходили слухи, что он наследник Слизерина и жаждет очистить школу от маглорожденных. Сейчас больше, чем когда-либо, она надеялась, что это всего лишь слухи.

— Вы будете помогать ему чистить трибуны.

Дойдя до стадиона, они сразу увидели Хагрида. С таким ростом его невозможно было не заметить. Он посыпал поле песком, что-то мурлыкая себе под нос.

— Рубеус, я привела вам помощников.

— Прекрасно. Мне как раз помощи не хватало.

— Я вернусь за вами через пару часов, — обратилась профессор к Лили и Джеймсу.

— Пока! — Хагрид помахал ей огромной ручищей и повернулся к ребятам. — Так, я приготовил вам все необходимое. Держите.

Он вручил им перчатки, моющее средство, тряпки и ведра с водой.

— Ну, идите, — сказал лесничий и неожиданно встрепенулся: — Ах, да. Я не спросил ваши имена.

— Лили Эванс, — пробормотала девушка и наклонилась, чтобы поднять упавшую тряпку.

— Джеймс Поттер, — представился юноша и направился прямиком к главной трибуне. Лили поспешила за ним.

Они остались наедине. Впервые. От натянутого молчания девушка почувствовала себя стесненно. Она откинула капюшон курточки. В лучах заходящего солнца блеснули тонкие, словно шелк волосы.

«Какая девочка, — подумал Джеймс. — Боже, какая девочка…»

— С чего начнем? — спросил он таким тоном, будто собирался совершить подвиг.

— Откуда я знаю? У меня никогда не было отработок.

— Да перестань ты! Мы оба виноваты.

— Если бы не ты со своей дурацкой шуткой в первый день... — Лили плеснула мыльный раствор в ведро.

— То есть это всё моя вина? — уточнил Джеймс. — О, Мерлин! Ты имеешь в виду ту шутку со стулом? Ты же не отнеслась к этому серьезно, не так ли?

Девушка опустила щетку в ведро и с остервенением начала мыть скамейку:

— Тебя бы на мое место.

— Невозможно с точки зрения физиологии.

Лили покачала головой и продолжила работу. Она чувствовала, что из горла рвется смех, неудержимый, как ее недавняя злоба. Она изо всех сил боролась с собой, но фраза, брошенная Джеймсом, не выходила из головы и казалась невероятно смешной. Девушка кашлянула, закрыла глаза и вдруг расхохоталась. Она смеялась до слез, не в силах остановиться.

Потом наступило молчание. Каждый занимался своим делом. Время тянулась ужасно медленно.

Наконец, Джеймсу надоела игра в молчанку, и он сказал:

— На самом деле это было забавно.

Лили подняла бровь.

— Раздражающая песня, — пояснил юноша. — Сириуса восхитило твое безрассудство. И Римуса тоже.

— А что Питер?

— Он не просто испугался, он впал в в панику. Всерьез думал, что нас исключат.

— Я бы этого не допустила, — Лили не улыбнулась в ответ. Она улыбалась, только если ей хотелось, а из вежливости — никогда.

— Почему?

Девушка чувствовала его внимательный взгляд, но упорно не поднимала головы.

— Просто не позволила бы и всё. Не знаю, как бы Хогвартс обошелся без вас… и я не такая, чтобы по моей вине кого-нибудь исключили.

Снова наступила тишина. Они оба что-то обдумывали.

— А та шутка с тучкой...

— Ладно, согласен — я безмозглое существо, глупое, но веселое.

Лили мельком взглянула на юношу и замерла. Он стоял на коленях, сосредоточившись на работе. Его джемпер небрежно валялся на одной из скамеек, рубашка была расстегнута на несколько пуговиц. Тонкий профиль, рот с четко очерченными губами и глубокие ямочки на щеках придавали его лицу насмешливое выражение, в то время как глаза, по странному контрасту, были грустными.

В течение одного момента Лили даже показалось, что он красивый. Память услужливо подсказала, что в Хогвартсе о нем говорили как о человеке надежном, отзывчивом и приятном в общении.

Джеймс почувствовал на себе ее пристальный взгляд, и у него мелькнула смутная мысль, что стоит ему протянуть руку… Чем она ответит? Поцелуем или пощечиной? Он не знал. Но что-то произойдет, в этом он был уверен. Юноша поднял глаза и так нежно улыбнулся, что у Лили затрепетали ресницы, и она поспешно отвернулась.

Она только что думала, что Поттер красивый? Стоп! Как она вообще могла так подумать о нем? О парне, который раздражал ее столько лет?

— О, Мерлин!

«Прекрасно, — подумал Джеймс, — значит, ответом была бы пощечина».

До конца отработки они не проронили ни слова. Каждый был погружен в свои мысли.

* * *

— Поттер! Эванс!

Джеймс подошел к краю трибуны и посмотрел вниз:

— Это Хиггл.

— Спускайтесь.

— Хорошо. Ловите меня, — крикнул юноша и сделал вид, что пытается перепрыгнуть через ограждение.

Лили засмеялась:

— Подожди, нужно отнести вещи.

Взяв пустые ведра, они сложили туда бутылки и тряпки. Джеймс накинул на плечи джемпер, и они спустились вниз.

— Они всё сделали, как надо, Рубеус?

Хагрид энергично закивал и подмигнул ребятам:

— Я благодарю их обоих.

— Можете вернуться в замок.

Ночь была сказочная. Звездное небо было затянуто легкой дымкой тумана. И от этого полную луну окружал золотой ореол.

— Эээ… мы всё еще собираемся отомстить тебе за выходку с песней. Ты же понимаешь, что ничего не изменилось?

— Конечно. Я другого и не ожидала. Как хорошо, что надежды сбываются! Какая тяжесть свалилась с плеч! — Лили прикусила губу, тут же пожалев о своей язвительной реплике.

— Будь уверена, не разочаруем, — рассмеялся Джеймс. — Что сказали бы мои друзья, заяви я, что отступаюсь от своей цели? Что они потеряли компаньона для будущих проказ?

— Это был бы самый грустный день для мародеров.

— Да. Очень грустный, — кивнул Поттер и неожиданно перескочил на другую тему: — Что ты думаешь о бале-маскараде?

— Почему ты все еще говоришь со мной?

— А почему бы и нет?

— Чтобы так просто разрушить свою репутацию? Только представь, что скажут люди, увидев нас мирно беседующими?

Подойдя к портрету Полной Дамы, Лили назвала пароль. Картина открыла проход, и они вошла внутрь. Гостиная была пуста, за исключением развалившихся на диване Сириуса и Питера. Они оба спали.

— А где Римус?

— Почему тебя это волнует?

— Это всего лишь вопрос.

— Его дедушка болеет. Римус к нему очень привязан, — Джеймс плюхнулся на диван рядом с друзьями.

— Похоже у него очень больная семья. Может, стоит собрать им что-нибудь в знак нашей поддержки или…

— В этом нет необходимости.

— Знаешь, как-то странно, что-то кто-то из семьи Римуса заболевает раз в месяц. Сначала его бабушка, потом кузина, теперь еще и дедушка.

— Не вижу ничего странного.

— О, неужели? — Лили начала догадываться об истинной причине отъездов Люпина, но не была уверена до конца.

— Не ввязывайся в то, чего не понимаешь!

— Я всё прекрасно понимаю.

— Понятно, что ничего не понятно. Но тебе, полагаю, виднее, — Поттер чувствовал, что нужно сказать что-нибудь еще, но ничего не придумав, начал будить друзей.

— Эээ... ты уже вернулся? — Петтигрю сонно щурился.

— Как видишь, — ответил юноша и добавил: — Лили, уйди.

— Что? Я опоздал? Мы уже уходим? — пробормотал Блэк, не заметив девушки.

— Уходите? Куда? Может…

— Замолчи, — Джеймс пытался скрыть свою растерянность.

Они посмотрели друг другу в лицо, и одновременно отвели глаза. Поттер легонько взял девушку за локоток, передвинул всего на шаг, но ухитрился сделать это столь непреклонно и властно, что Лили моментально осознала себя выбывшей из игры.

Она ушла, не прощаясь. История не закончена, и последнее слово будет за ней.

Громко поднявшись по лестнице, Лили замерла на мгновение, а потом на цыпочках спустилась обратно и спряталась в нише стены. Происходящие события казались ей подозрительным, и она решила последовать за мародерами, чтобы всё выяснить.

— Ну, что, готовы? — негромко спросил Джеймс.

«Наверное, задумали очередную шутку».

— Мантию-невидимку не забыли?

«Та-ак. У них есть мантия-невидимка? Интересно».

— Она вряд ли понадобится. Если что — Питер проверит.

— Безопаснее будет, если...

— Может, пойдем уже? Он и так долго ждет.

На секунду воцарилось молчание, потом Лили услышала какой-то хлопок. Осторожно выглянув, она увидела только двоих юношей.

«Куда делся Питер? Может, он аппарировал? Хотя нет. В Хогвартсе это невозможно».

Сириус и Джеймс подошли к портрету и выскользнули из гостиной.

Лили выскочила из своего укрытия и направилась за ними. Тихо переговариваясь, они сворачивали из одного коридора в другой, внимательно смотря себе под ноги.

Юноши спустились на первый этаж и вышли из замка. Лили проскользнула за ними.

Лунный свет заливал всё вокруг, и девушка метнулась в тень деревьев, чтобы и дальше оставаться незамеченной. Джеймс и Сириус уверенным шагом шли к Дракучей Иве.

— Вперед, Хвост!

Лили выглянула из-за дерева и стала внимательно смотреть, что же будет дальше. Внезапно ветви прекратили качаться и неподвижно замерли.

— Готов?

— Да.

Хлопок, и на месте Джеймса возник большой красивый олень. Лили чуть не задохнулась от неожиданности.

«Поттер — анимаг?»

Еще один хлопок, и на месте Сириуса оказался черный, лохматый пес.

«И Блэк тоже? Но как это возможно? Они слишком юны, чтобы быть анимагами. Никто бы им не позволил. Значит, они незарегистрированные!»

— Джеймс! — крикнула девушка и смолкла, испугавшись своей смелости.

Олень резко развернулся и уставился на нее.

Сириус опомнился первым и, превратившись обратно в человека, с раздражением спросил:

— Эванс? Что ты здесь делаешь? — и, повернувшись к другу, продолжил: — Ты ей ска...

— Нет, конечно! — возмущенно перебил Поттер. — Лили, что происходит?

— Это я должна задать вам этот вопрос! Незарегистрированные анимаги! Подумать только! Вы можете получить срок в Азкабане!

— Тебя это не должно волновать! Кроме того, ты не знаешь, почему мы анимаги.

— Это незаконно. Вы что не понимаете, насколько всё серьезно?! Это не глупое школьное правило...

— О, Мерлин! Да плевать на все эти психованные правила поведения, — Сириус уже оправился от шока и пытался изобразить на лице слабое подобие своей обычной улыбки. — Лил, перестань строить из себя мамочку.

— Как вы могли? Закон — не шутка. Это единственное соображение, которое следует принимать во внимание.

— Ты действительно не понимаешь.

— Чего не понимаю? Что вы выбрались из школы, чтобы устроить какую-нибудь шалость? Я должна всё рассказать директору.

— Нет! Не делай этого! — Джеймс разволновался не на шутку.

— И почему же?

— Мы… эээ… кое-кому помогаем.

— И в чем заключается ваша помощь, что вам нужно было становиться анимагами? — подозрительно спросила Лили. — И куда делся Питер?

— Он с нашим другом.

— Или вы сейчас же мне всё объясните, или первое, что я сделаю утром — это пойду к директору.

— Он с Римусом, — тихо сказал Джеймс и замолчал.

Поняв, что продолжения, похоже, не предвидится, девушка спросила напрямую:

— Что с Римусом?

Юноши быстро переглянулись.

— Он… эээ… болеет.

— Болеет?

— У Римуса есть проблема, — с неохотой начал Поттер. — Это случается раз в месяц…

— Проклятье, Сохатый! Ты говоришь так, будто у него ПМС. Проблема Римуса тогда, когда...

— Полнолуние, — ляпнула Лили. И вдруг подозрение, такое смутное, что она не сумела бы назвать его, пронеслось в мозгу.

Внезапно послышалась какая-то возня, и из отверстия выбежала маленькая крыска. Хлопок, и на ее месте образовался Питер.

— Ты? — сейчас девушка по-новому оценила владевшее Джеймсом напряжение.

— Да, но это не важно. Римус... Он идет сюда. Я не смог его остановить.

— Лили, ты должна уйти! Сейчас же! — приказным тоном сказал Поттер и, положив руку на ее плечо, подтолкнул в сторону замка.

— Это же Римус. Он не причинит мне вреда.

— Я серьезно! Уходи! Он сейчас не контролирует себя!

— Тебе действительно лучше уйти, — сказал Сириус с таким видом, что она невольно сделала шаг назад.

Лили никогда не видела у него такого лица. Волна страха накрыла ее с головой.

— Что с Римусом? Он ранен?

Но мародеры не способны были дальше вести разговор и озирались по сторонам, отчего их волнение еще более возрастало: Джеймс хмурился и старательно отводил глаза, Питер переминался с ноги на ногу, Сириус с тревогой поглядывал на отверстие.

— Джеймс… — осторожно начала Лили.

Он покачал головой и молча развернул ее по направлению к замку. Внезапно раздалось громкое рычание. Все трое с ужасом уставились на проем. Послышался какой-то хруст, и наружу вылетели щепки. Лили испуганно закричала, прикрывая лицо руками. Потом вылез огромных размеров волк. Девушка сразу поняла, что никакой это не волк. Оборотень!

— Лили, беги!

Но она не шелохнулась. Ее будто парализовало, тело стало ватным. Моргнуть — и то было страшно. Она в ужасе уставилась на огромное создание.

Оборотень угрожающе оскалился. Девушка почувствовала дикий, леденящий страх. Джеймс быстро перекинулся в оленя, Сириус тоже обратился. Лили заметила, что глаза оборотня смягчились при виде животных. Он перевел взгляд обратно на нее, внимательно следя за каждым ее движением. Сердце девушки на мгновение замерло, а потом забилось с бешеной скоростью.

Сириус громко залаял, отвлекая волка. Олень начал легонько подталкивать ее в сторону. Лили вышла из оцепенения и, развернувшись, со всех ног побежала в замок. Она бежала изо всех сил, не раздумывая, не пытаясь понять, осмыслить происходящее. Сзади, совсем близко, раздался жуткий вой, но она даже не обернулась.

Лили неслась по бесконечным коридорам, натыкаясь на стены. Стремглав поднявшись по лестнице, она остановилась на последней ступеньке, задыхаясь от сердцебиения.

Еле переведя дыхание, она подошла к окну и выглянула наружу. Луна уже скрылась за облаками. Но все же ей удалось разглядеть крошечные фигурки мародеров, которые склонились над существом, стоявшим на четвереньках. Бережно подхватив его, они занесли его в отверстие. Когда они скрылись, ветви Ивы снова начали качаться.

Лили прокралась в гостиную Гриффиндора и поднялась в спальню. Она интуитивно чувствовала, что не стоит дожидаться мародеров.

Только теперь у нее наступила реакция после перенесенного потрясения. Девушка почувствовала, как кровь отхлынула от лица, и, закрыв глаза, откинула голову на мягкую спинку кресла.

Внезапно на ум пришла тревожная мысль: они могли пострадать из-за нее. Ведь там был оборотень. Но откуда он мог взяться?

Озарение снизошло с быстротой молнии.

— Римус Люпин!

При звуке собственного голоса Лили вздрогнула и оглянулась. Несомненно, у нее разыгрались нервы.

«Вот что скрывали Поттер и Блэк. В полнолуния Римус спускается в то отверстие и превращается. Дракучая Ива охраняет вход. Но что случилось бы, если бы он вышел? Как сегодня, например. Все были бы в опасности. Он мог бы убить, сам того не желая, действуя по инстинкту. Это всё очень опасно!»

Лили слышала, как пробило час, потом два. Было жарко, ее бросало в пот, кровь стучала в висках.

«Нужно сообщить Дамблдору, что в Хогвартсе учится оборотень. Но с другой стороны: разве директор не заметил бы, что один из его учеников отсутствует раз в месяц? Нужно всё выяснить. Пока что у меня мало информации».

Неизвестно, в котором часу ей удалось заснуть. Неоспоримо одно: когда Лили проснулась, в голове у нее царил такой же сумбур, как и накануне, и она была столь же далека от какого-либо решения.

На следующее утро Лили первым делом отправилась в библиотеку. Взяв несколько книг об оборотнях, она разложила их на столе и открыла первую.

Потратив на это почти два часа, она не нашла ничего стоящего, кроме того, что укус оборотня обращает человека. Подняв взгляд от очередного фолианта, девушка увидела Джеймса и Сириуса, стоявших на пороге.

— Лили!

— Ужасное место! Ты только посмотри на все эти книги!

— Да-да, — отмахнулся Джеймс. — Насчет прошлой ночи...

— Люди действительно ходят сюда почитать? — не унимался Блэк. — Сохатый, а мы почему не ходим?

Лили искоса посмотрела на юношу и на мгновение подумала, уж не ломает ли он комедию. Сириус любил поиграть, тем более что все обычно попадались на его удочку. Но сейчас на его лице было написано действительно искренне удивление. Блэк пошел вдоль стеллажей, напустив на себя важный вид, то и дело доставая какую-нибудь книгу и через секунду ставя ее на место.

— Не обращай внимания. Так насчет прошлой ночи...

— Римус опасен, — перебила Лили и, придвинув книгу, продолжила: — Смотри, здесь говорится, что оборотни не контролируют себя, могут укусить кого-нибудь и превратить...

— Я в курсе.

В библиотеке кроме них троих никого не было, но Джеймс всё время нервно озирался, будто боялся, что их подслушают.

— Дамблдор знает.

— Да?

— Каждое полнолуние мадам Помфри ведет Римуса через туннель и...

— Куда ведет?

— В Визжащую Хижину. Директор велел закрыть проход Ивой, чтобы никто не смог последовать за ними.

— Разумно. А он знает, что вы незарегистрированные анимаги? Вы ими стали для забавы?

— Нет! И Дамблдор ничего об этом не знает, — Джеймс снова огляделся и, понизив голос, продолжил: — Мы волновались за Римуса, когда он уходил, и не могли сидеть, сложа руки. Питер нашел в какой-то книге, что оборотни не трогают животных. Это дало нам идею стать анимагами. Мы практиковались несколько лет, и только в этом году у нас получилось.

— Всё это только кажется хорошим. Но если бы вас поймали…

— У нас были бы большие проблемы.

— Очень большие. Вас могли бы посадить в тюрьму.

— Послушай, когда мы приходим к Римусу, он становится спокойнее.

— Вы нарушили закон!

— О, Мерлин! Ты можешь хоть раз в жизни не вмешиваться? Мы просто пытаемся помочь другу. Это не имеет никакого отношения к тебе.

— О, да. Я заметила это вчера.

— Да перестань ты! Если бы ты не сунула нос в чужие дела, ничего бы не случилось. Никто не просил тебя следить за нами.

— Студенты в опасности!

— Римус никому не навредит. А если всё же попытается, мы с Сириусом его остановим, как прошлой ночью. Мы бы не позволили ему напасть на тебя, — Джеймс устало потер переносицу. — Помнишь, что ты сказала на отработке?

— Если ты думаешь, что я буду покрывать вас...

— Ты сказала, что не позволила бы, чтобы кого-нибудь исключили по твоей вине.

— Это другое.

— Почему же?

— Есть вещи, с которыми нельзя смириться. Человеческие жизни — не игрушка. Меня удивляет ваша уверенность в своих силах и совершенно непостижимый оптимизм, — Лили сгребла книги и встала.

— Подожди, — Джеймс схватил ее за руку. — Это неестественно так быстро менять свое мнение.

— Не надо выдумать какие-то аргументы, поскольку по делу тебе сказать нечего. И отпусти руку.

— Эй, Лил! — крикнул Сириус, за что получил негодующий взгляд библиотекарши. — Как взять книгу с собой?

— Джеймс тебе всё объяснит, а мне пора.

* * *

Приняв душ в ванной комнате для префектов и намотав полотенце на голову, Лили отправилась в гриффиндорскую башню. Добравшись до своей спальни, она размотала полотенце. Медно-рыжие волосы приобрели ярко-зеленый оттенок.

— ПОТТЕР!

Ее крик, должно быть, услышал весь замок.

Запыхавшийся Джеймс взбежал вверх по лестнице и остановился на пороге:

— Ты звала меня?

Секунду царило молчание, а потом юноша расхохотался.

— Это... это не я.

Сириус почувствовал, что намечается что-то интересное, и тоже подошел к спальне девочек: — Ух ты!

— Как мне ходить с такими волосами? — резко спросила Лили, а потом не выдержала и сорвалась на крик: — Они же ЗЕЛЕНЫЕ!

— Твои волосы удачно гармонируют с глазами!

— Что надо сделать, чтобы вернуть всё, как было?

— Понятия не имею, — пожал плечами Джеймс. — Ты собираешься всё рассказать про нас. Нужно было преподать тебе маленький урок.

— О, Мерлин! Я ничего не скажу! Но как мне теперь быть с этим?

Ей хотелось броситься на Поттера и сорвать с его лица надменную улыбку.

— Не волнуйся, — у Сириуса был простодушный и ласковый вид, а улыбающиеся глаза сулили только хорошее. — Зеленые волосы — это очень креативно и оригинально! Ни у кого в школе больше нет таких.

Лили стиснула зубы, чтобы не взорваться и не попросить его попридержать свой дурацкий язык.

— Бунт против заурядности жизни! Долой черно-белое мышление!

Это было последней каплей.

— Сегодня вечером меня увидит вся школа в таком виде! И всё из-за вас! Вон! Оба!

Юноши заметили Мэдисон и Беллу и поспешили ретироваться. Но Сириус, неукротимый, как всегда, обернулся, решив оставить за собой последнее слово:

— Романтика столкнулась с реальностью и под безжалостным давлением увяла.

Увидев подругу, Белла чуть не подпрыгнула.

— Эээ… не переживай.

— Ты знаешь, как это исправить?

— Нет. Но не волнуйся, как-нибудь всё уладим.

Битый час девушки старались вернуть волосам настоящий цвет, но всё безрезультатно. Лили сидела, стиснув голову руками: чем больше подруги старались, тем хуже она себя чувствовала. Максимум, что удалось сделать — это придать нескольким прядям рыжеватый оттенок.

«Не могу позволить себе стать посмешищем».

Но она настолько любила жизнь, что была не способна долго чувствовать себя несчастной. Радостно улыбнувшись своему отражению, Лили начала готовиться к празднику.

* * *

Это была не девушка, а живой букет невообразимой прелести. Пояс из гвоздик обхватывал талию и, змеясь, спускался к ногам. Обнаженные плечи были обвиты гирляндами из незабудок, а волшебные орхидеи словно возникали из груди. Лили благоухала, как весенний сад.

Увидев ее, Джеймс остановился как вкопанный. Он в который раз подивился ее красоте, миндалевидному разрезу глаз и безупречному рисунку рта.

Зачарованный потолок светился красным, розовым, лиловым и был усеян облачками, похожими на клубы золотистого дыма. Воздух был напоен ароматом — это цвели деревья, наколдованные по всему залу. Над ними кружились светлячки, будто мерцающие серебристые искры.

На все колкости мародеров Лили отвечала лучезарной улыбкой. Эта тактика сбивала их с толку. Ее непринужденное молчание составляло разительный контраст с не умолкающей трескотней Беллы и Мэдисон.

Не теряя присутствия духа, Джеймс блистал остроумием, но понапрасну: Лили слушала его рассеянно. Юноша откинулся на спинку стула, несколько раздосадованный тем, что она так явно равнодушна ко всем его стараниям.

«Она играет со мной, как кошка с мышкой».

Наконец начались танцы.

— Довольно разговоров, давайте веселиться, — Поттер провел рукой по лбу, отгоняя тягостные мысли, и быстрым страстным движением обхватил талию Лили. Они тотчас исчезли в толпе.

Малфой пригласил на танец первую красавицу слизеринского факультета. Ее шелковистые волосы были усыпаны крошечными бриллиантами, длинное серебристое платье отливало оттенками морской волны.

Подцепив пышную белокурую когтевранку с фарфоровыми глазками, Сириус заставил ее плясать что есть силы, пока у него самого не перехватило дыхание. Затем, осушив бокал сливочного пива, он пустился в пляс с другою девушкой.

* * *

После танцев профессор МакГонагалл подозвала префектов к учительскому столу и вручила Лили небольшой свиток.

— Мы планируем секретное мероприятие, — громко прочитала девушка и, сделав эффектную паузу, продолжила: — Оно будет устроено в честь нашего нового директора. Мы уверены, каждый из вас захочет принять участие, потому что это будет удивительно.

— Мы не станем рассказывать подробности, потому что хотим, чтобы это был сюрприз, — подхватил Джеймс, мельком заглянув в пергамент. — Просим вас нарядиться пятнадцатого ноября. И необязательно приходить парами. Вы вряд ли их найдете.

Студенты оживленно зашептались.

— Зачем ты им это сказал? Теперь все догадаются!

— Никто ничего не узнает.

— Я бы хотела, чтобы вы задержались, — обратилась МакГонагалл к префектам. — Нужно обсудить оформление зала и еще кое-какие детали.

* * *

— Какую группу пригласить на вечер?

— Как насчет «Джин Пентимум»? — предложила Хейли. — У них разная музыка: подойдет и для медленных, и для быстрых танцев.

Никто не возразил. На этом и порешили.

— Замечательно. А что насчет украшений?

— Можно поставить много маленьких столиков вместо наших факультетских. Оформить стены, добавить много свечей и тканей. Немного романтики не помешает.

— И еще поставить какой-нибудь спектакль, — внес свою лепту Джонатан.

— Подражание маглам, — саркастично протянул Люциус.

— Так, с оформлением всё ясно, — подвела итог профессор. — Какие маски будем раздавать? Мисс Эванс, есть какие-нибудь идеи?

— Под цвет костюмов.

— Неплохо. На сегодня всё. Я заранее сообщу о следующем собрании. И удачи на матче, Поттер.

Джеймс улыбнулся и кивнул.

Выйдя из Большого Зала, Лили бегом преодолела расстояние до гриффиндорской башни.

— Помоги! — обратилась она к Мэдисон, едва забежав в гостиною. — Мои волосы должны стать нормальными!

Та одарила подругу рассеянным взглядом и снова повернулась к Блэку, сидящему с ней на одном диване и что-то оживленно рассказывающему.

Лили подскочила к Белле. Та без слов поднялась и направилась в спальню.

— Так. Нужно вернуть твои волосы до понедельника. Ты же не можешь разгуливать на уроках в таком виде. Хэллоуин — это одно, ты была, можно сказать, лесной феей. Но завтра, одевшись в обычную мантию, будешь похожа на болотную ведьму.

Весь вечер девушка потратила, пытаясь помочь Лили. Но волосы упорно не хотели менять цвет.

— Не могу поверить, что они сделали это. Все будут смеяться надо мной. Кто будет уважать такого префекта?

— Я сейчас вернусь. У меня есть одна идея, — Белла подмигнула подруге и вышла за дверь.

Минуты через две она вернулась вместе с Джеймсом.

— Твоя шутка более чем неуместна, и я прошу положить этому конец. Ты злоупотребляешь моим терпением.

— Почему девчонкам так важно, как они выглядят?

Лили стояла к нему спиной, смотря в зеркало и не желая поворачиваться. Ее ум был достаточно тонок, чтобы уловить в его голосе легкую иронию.

— О, Мерлин! Твои волосы почти рыжие. Может, никто не заметит несколько зеленых прядей?

— Замолчи! — Лили резко повернулась. — Мне есть разница! МНЕ!

— Ты не должна заботиться о том, что подумают о тебе другие. Ты всегда симпатичная. Независимо оттого, какие у тебя волосы.

«Лицемерит или искренен?»

Белла привела его в надежде, что он поможет. Но, похоже, он ничего не собирался предпринимать.

— Уходи. Не хочу тебя видеть и говорить тоже не хочу… Подожди...

— Что-нибудь еще, дорогая? — усмехнулся Джеймс.

— Попроси Беллу вернуться.

— Как прикажете, Ваше Величество, — при ней он всегда обязан был держаться, как ни в чем не бывало, и сегодня, и завтра, и через неделю, и через год.

Лили плюхнулась на кровать, прокручивая в голове слова Джеймса: «Ты не должна заботиться о том, что подумают о тебе другие». Но почему?

Девушка достала личный дневник. Страницы с загнутыми там и сям уголками пахли прошлым. Она завела его еще на первом курсе, решив записывать всё, что с ней случалось, чтобы потом показывать родителям. Весь первый курс она старательно делала записи, но когда увидела, что маму и папу это не особо интересует, бросила это занятие.

С увеличивающейся печалью она просматривала страницы пятилетней давности. Тогда она была взволнованной, счастливой и нетерпеливой. Сейчас всё было по-другому.

Достав перо и чернила, Лили начала писать. Хотелось всё выплеснуть наружу. Она рассказывала о том, что случилось с начала учебного года: ее радость о назначении префектом, гнев, когда она упала на глазах у всей школы из-за Джеймса и о том, как она ему отомстила. И обо всех дальнейших событиях вплоть до сегодняшней ужасной выходки.

«Как же я его ненавижу! Что он о себе думает? Что ему всё позволено? Как он посмел так поступить со мной?! Это так по-детски! Хотя, чтобы описать мародеров именно это слово и нужно. До сих пор не могу поверить, что Римус — оборотень. А остальные — анимаги, и они шастают около школы в полнолуния. Какое мальчишество!»

Белла приоткрыла дверь и скользнула внутрь. Лили сунула дневник под подушку.

— Мне жаль, что ничего не вышло.

— Мне тоже.

— Как Джеймс вообще может быть таким бессердечным?

— Думаешь, именно это я сейчас хотела бы услышать? Ты же считаешь его милашкой, как и все.

— Ну, с этим я спорить не буду. Но он и вправду бывает жестоким.

— Ладно, хватит уже о Поттере.

— Хорошо, может обсудим Блэка? — хихикнула Белла.

— Я спать!

— А как же твои волосы? Может, я еще попробую?

«Ты не должна заботиться о том, что подумают о тебе другие».

— Нет, не нужно. Мы займемся этим позже.

— Вот эта Лили, которую я знаю! — довольно сказала Белла и, пожелав спокойной ночи, тихонько вышла из комнаты.

Неделя пролетела незаметно. Было столько домашних заданий, что на остальное просто не хватало времени. В субботу должен был состояться матч Гриффиндор — Пуффендуй, и вся школа с нетерпением ждала этого события.

К сожалению, условия для игры были не слишком хорошими. Всю неделю дул сильный ветер, и игроки боялись, что он будет и во время матча, что значительно усложнит игру.

* * *

Подруги ходили по трибунам в поисках свободных мест. Лили была довольна, что ее волосы в конце концов приобрели первоначальный оттенок.

— О, Мерлин, ну и погодка, — раздраженно пробормотала Мэдисон, приглаживая растрепавшуюся прическу.

— Давайте сядем здесь, — Белла указала на три свободных места.

— Пожалуйста, рассаживаетесь побыстрей. Матч вот-вот начнется, — разнесся по стадиону голос Римуса, назначенного комментатором.

Все приветственно зааплодировали.

Через несколько секунд он продолжил:

— Итак, встречайте команду Пуффендуя: капитан Амос Диггори, загонщики Ашонэл и Пигген, охотники МакГрегор, Фрэнамо и Шерри и их превосходный ловец Кайли Брахиум.

Пуффендуйцы громко захлопали, подбадривая своих игроков. Многие размахивали флажками.

— Команда Гриффиндора: капитан Джим Маркус, загонщики Сириус Блэк и Фрэнк Донахью, наши потрясающие охотники Эрика Трэнси, Рейчел Лэнг и Гарольд Джей, и конечно, самый лучший ловец Джеймс Поттер.

Улыбающиеся гриффиндорцы вылетели на поле и приветственно замахали болельщикам.

— И вот появляется мадам Хуч. Мячи выпущены. Напоминаю: снитч стоит 150 очков. Ловец, который его поймает, закончит игру. Квоффл брошен, и игра начинается!

Игроки бросились врассыпную.

— Лэнг сразу же ловит квоффл. Загонщик посылает в нее бладжер, но она уворачивается и стремительно приближается к кольцам. Ох, вратарь наготове. Рейчел размахивается и... Да! Десять очков в пользу Гриффиндора!

Лили не могла усидеть на месте и с волнением наблюдала за игрой. Игроки быстро перемещались по полю, передавая друг другу мяч. Загонщики тоже не сидели на месте, посылая бладжеры в противников и пытаясь их сбить.

Джеймс поднялся высоко над полем и вглядывался, пытаясь обнаружить золотой блеск маленького мячика. Кайли зависла невдалеке от юноши и внимательно следила за ним в надежде, что он приведет ее к снитчу.

Поттер сделал умопомрачительную петлю и направил метлу вниз.

— Судя по маневру гриффиндорского ловца, я могу заключить, что он обнаружил снитч!

Болельщики замерли в напряженном ожидании.

Джеймс летел, как во сне. В лицо молотил холодный ветер, кожу стянуло, превратило в морозную маску. Это был бешеный полет. Не было времени на рассуждения и мысли, он сосредоточился на одном — не сбрасывая скорости, удержаться на метле и не угодить в воздушную яму.

Юноша протянул руку, и через секунду в его ладони затрепыхался золотой снитч. Поттер довольно ухмыльнулся и опустился на поле. Мадам Хуч дунула в свисток, объявляя о завершении матча.

— Гриффиндор побеждает со счетом 160-0!

— Поттер! Поттер! — восхищенно скандировала толпа. Лили тоже не осталась равнодушной — она действительно была впечатлена: Джеймс поймал снитч в рекордно короткое время!

* * *

— А вот и наш замечательный ловец! — крикнул кто-то, когда раскрасневшиеся игроки вошли в гостиную.

Лица присутствующих просветлели от удовольствия, команду встретили радостными приветствиями и аплодисментами. Тут же закружился водоворот лихорадочного возбуждения. Решено было отметить победу, и парни бросились на кухню за едой.

Джеймс, главная персона праздника, рассказывал о своей победе веселым, пренебрежительным тоном человека, который подсмеивается над самим собою так же, как и над другими, и сгущает краски, чтобы усилить впечатление.

Сириус щеголял остроумием, уже вошедшим в поговорку. Римус не отставал от друзей. У него был бесценный дар поддерживать беседу: чуть наступала пауза, он весьма кстати вставлял нужное замечание, и разговор снова оживлялся. А Питер открывал рот только затем, чтобы положить в него лакомый кусочек.

Мародеры веселились вовсю. Каждой девушке, оказавшейся в поле их зрения, они кричали: — Эй, ты, моя конфеточка!

Все праздновали до тех пор, пока не посыпались остроты, способные вогнать в краску даже белоснежную скатерть. Заявилась МакГонагалл и велела всем вернуться к обычным делам.

Лили, еще пару часов назад оставившая всеобщее веселье, сидела в уголке гостиной, углубившись в чтение.

— Привет, — Сириус сел рядом и принял изящную позу. — Около тебя надо наколдовать плакат: «Здесь не смеются, здесь только учатся».

Звук его голоса вывел девушку из задумчивости.

— Почему ты не праздновала вместе со всеми? Я заметил, что ты весь вечер просидела одна. Не следует давать уму слишком большую нагрузку. Задания ведь могут и подождать.

Стремление к праздности всегда было сильной чертой его характера.

— Конечно, я рада, что мы победили. Поттер поймал снитч менее чем через пять минут после нача...

— Ну и что читаем? — Сириус выхватил из ее рук книгу и стал перелистывать страницы.

— Отдай сейчас же! Это для домашней работы.

— «Анимагия»? — юноша подозрительно сощурился. — Мы проходили эту тему на третьем курсе.

Секунду он молчал, а потом по его лицу скользнуло понимание:

— Ты читаешь это из-за нас, не так ли?

Вопрос был поставлен так, что и «да», и «нет» прозвучали бы в равной степени нелепо.

— Только не говори, что тоже хочешь стать анимагом.

Она не ответила. Блэк расценил ее молчание по-своему.

— И каким же животным? А ведь это чертовски трудная задача!

«Да как он вообще мог такое подумать?! Я бы ни за что не нарушила закон!»

— Я вовсе не собираюсь становиться анимагом! Да, не буду отрицать, я читаю из-за вас. Я не буду сидеть, сложа руки, и позволять своим друзьям...

— Так теперь мы друзья? — Сириус мгновенно посерьёзнел. — Я всегда думал, что ты ненавидишь нас.

— Я оговорилась. Мы не друзья, просто знакомые. Но я не позволю своим знакомым попасть в Азкабан только потому, что они хотят дружить с… оборотнем.

— Мародеры сами выбирают себе друзей. А ты иногда и вправду напрягаешь.

— И каким же образом?

— Порой ты действуешь, как наш друг, а порой вынюхиваешь что-то у нас за спиной.

— С вами точно также! Вы все такие милые и внимательные, а потом вдруг берете и окрашиваете мои волосы в зеленый цвет!

— Да, славная шутка! Ты была вне себя из-за этого, но зато на празднике произвела фурор: зеленые глазищи, зеленые волосы — сочетание, будоражащее кровь!

— Вне себя? Фурор? Ты себя слышишь? — во взгляде Лили никто не усмотрел бы дружелюбия. — А мародеры, конечно, всегда и во всем правы?

— Я этого не говорил. Но одно я знаю точно: Джеймс был прав насчет тебя. В первую очередь ты всегда думаешь о себе.

Сириус улыбнулся и встал. Его спокойствие привело ее в ярость.

— Ты так говоришь, потому что Поттер это сказал? Он ваш лидер, и вы всё делаете, как будет угодно ему. Пусть вы и не верите в это, но это так. Вы считаете его своим лучшим другом, но, если бы вы исчезли с лица земли, думаешь, он был бы одинок? О, нет! Он мигом бы нашел замену!

На секунду лицо юноши окаменело, но он тут же справился с собой и рассмеялся:

— Ты, несомненно, будешь критиковать рай, когда попадёшь туда, — он по-прежнему улыбался, но серые глаза заставили девушку похолодеть.

Лили вскочила с дивана и бросилась наверх. Она знала, что большая часть сказанного — неправда. Ярость погасла столь же внезапно, как и вспыхнула, и она чувствовала себя негодяйкой, почти преступницей. Трудно представить, что было бы с Джеймсом, если бы с Сириусом или остальными мародерами что-нибудь случилось. Лили чувствовала себя ужасно из-за того, что наговорила всё это Блэку. Она немного недолюбливала его, но он ничего не сделал, чтобы выслушивать подобные вещи.

Дверь спальни отворилась, и вошла Мэдисон.

— Я слышала ваш разговор. Ты в порядке?

— Да! А с чего это мне быть не в порядке? — съязвила Лили.

— Успокойся. Расскажи, что случилось.

На мгновение скользнула мысль: а, может, и вправду всё ей рассказать? О тайне мародеров и Римуса. Но она тут же же отмела эту идею.

— Не могу.

— Ну и ладно, — обиженно протянула Мэдисон и ушла.

Сейчас Лили это не волновало — ее раздирали сомнения и самые противоречивые чувства. Достав дневник, она открыла его на чистой странице и начала писать. Девушка чувствовала облегчение, выплескивая накопившиеся эмоции на бумагу. Мало-помалу ей удалось привести чувства в порядок.

«Не знаю, что делать. В последнее время столько всего навалилось. Я все еще должна отомстить мародерам за их последнюю шутку. Надо придумать что-нибудь забавное. У меня есть одна интересная идейка. Скорее всего, ее я и осуществлю».

Лили довольно улыбнулась и потерла руки в предвкушении.

Лили проснулась от громких криков, доносившихся из гостиной. Быстро одевшись, она сбежала вниз, чтобы узнать в чем дело. В гостиной образовалась небольшая толпа, в центре которой стояли Джеймс и Сириус.

— Ты всегда говорил нам, что делать! Ты возомнил себя главным!

— Бродяга, не глупи. Давай не будем устраивать сцену при посторонних. Тем более...

— Замолчи! Ты всегда планируешь шутки сам. Хочешь, чтобы всё внимание и лавры победителя доставались тебе? Теперь я знаю твою сущность!

Лили потеряла дар речи: она никогда не видела, чтобы эти двое неразлучных друзей ссорились.

— Не будь ты моим другом, я бы тебе сейчас врезал. Каким негодяем ты меня считаешь!

— Самым обыкновенным.

— Это конец, — мрачно сказал Джеймс. — Не знаю, что на тебя нашло, но если ты и вправду так считаешь, то это конец нашей дружбы.

— Прекрасно. Именно этого я и хочу.

— Не жди, что я упаду с метлы и сломаю себе шею. Бесполезно. Джеймс Поттер не из тех, кто оступается и съезжает на дно. Я сильно удивлюсь, если ты сможешь прожить без меня хотя бы полдня. Попробуй, найди мне замену. У тебя это хорошо получается только, когда дело касается девушек.

— Сам виноват, что влюблен в недотрогу. Бедняжка! Мне жаль тебя. Наскочить на неподатливую девушку и зависнуть — это уж особое невезение.

— Не передергивай, ты прекрасно понял мою мысль. Ты мне не нужен! У меня есть Лунатик и Хвост! А ты можешь проводить время со своей паршивкой из Пуффендуя.

— Не смей называть Лиз паршивкой! — Блэк сделал рукой такое движение, словно просил Джеймса не затрагивать этого предмета.

Но тот был неумолим:

— Паршивка Лиз и придурок Сириус. Идеальная пара, — он чувствовал, что говорит глупо, зло и совсем не остроумно, но не мог остановиться.

— Замолчи! — волна гнева, от которой потемнело в глазах, охватила Сириуса. Он зарычал и ринулся на Джеймса. Короткий безжалостный тычок в солнечное сплетение. Юноша захлебнулся собственным дыханием и обмяк. Блэк ловко притиснул его к стене, сжав двумя пальцами горло под подбородком.

— Когда ты успокоишься, не вздумай извиняться. С дружбой покончено.

— Может быть, у нас ее и не было.

* * *

Он привалился спиной к стене и закрыл глаза. Сириус! Единственный любимый друг. Человек, которому доверял, как себе, пример для подражания, объект восхищения! Ну зачем же он...

* * *

Гнетущую тишину прорезал напряженный голос Римуса:

— Скажи спасибо Джеймсу. Если бы он ввязался в драку, то непременно убил бы тебя.

Тоскливое и тревожное чувство охватило присутствующих: студенты не могли понять, каким образом два закадычных друга мгновенно сделались врагами.

Блэк упал в кресло и закрыл лицо руками. Он испытывал ужасное ощущение потерянности. Сердце сжималось, на душе лежал гнёт.

— Сириус, — тихо позвала Лили, присаживаясь рядом.

Он посмотрел на нее невидящим взглядом.

— Ты слышала?

— Нет, — быстро сказал девушка. — Ладно, да.

— Он ничтожество. Ты была права.

— Что? Я? Так вы поссорились из-за моих слов?

Сириус опустил голову и уставился в пол.

О, Мерлин! Она осознала непростительность своего поступка, и ей стало дурно. Лили успокаивающе положила руку ему на плечо:

— Ты в порядке?

— В полном! Никогда лучше себя не чувствовал!

Внезапно девушке пришла в голову мысль:

— Слушай, идиотизм ситуации можно разрулить шуткой. У меня есть одна блестящая идея, но мне понадобится помощь.

— И в чем же заключается твой план?

* * *

Заговорщики сидели на диване и, не отрываясь, смотрели на вход. Джеймс должен был вернуться из ванной для префектов с минуты на минуту. Сириус выкрал его одежду, и сейчас она лежала рядом.

В гостиную влетел какой-то второкурсник:

— Вы не представляете, кого я только что видел! — все замолчали и уставились на мальчика. — Джеймса Поттера!

— Мы видели его сотню раз, — спокойно ответил кто-то из старшекурсников.

— Нет, нет. Вы не понимаете! Он... — мальчик не выдержал и рассмеялся. — Сейчас он придет, и вы всё увидите.

Через несколько минут проем снова открылся, и в гостиную вошел Джеймс. На нем была надета пижама ярко-розового цвета, украшенная огромной аппликацией в виде морковки, на ногах — меховые тапочки в форме вислоухого кролика, причем тот пытался кокетливо строить глазки своему хозяину.

На секунду воцарилась полнейшая тишина, а потом раздался громкий хохот.

— Разрешите представить вам зайчика-переростка с трогательными ушами и умильной мордочкой! Да, сегодня Джеймс выглядит на редкость мужественно! — провозгласил Сириус, размахивая украденной одеждой, как флагом. — А как замечательно он одет!

— Когда-нибудь я потеряю самообладание и расквашу тебе нос!

— Ты же всегда стремился к всеобщему вниманию. Так получай его. И не стоит благодарить.

Все снова засмеялись. Поттер в один прыжок преодолел расстояние между порогом гостиной и диваном, выхватил торчавшую из брюк палочку и крикнул:

— Риссумпен Либертия!

Тотчас на голове Сириуса выросли огромные ослиные уши.

— Какая-то примитивная трансфигурация! — он возмущенно оглядел себя в зеркале, висящем над камином. — Ты даже не можешь достойно превратить меня в осла!

— Ты и так осел! Здесь даже делать ничего не надо! — Джеймс сорвался с места и бросился вверх по лестнице.

Лили направила на Блэка палочку и прошептала контрзаклятие.

— Что теперь делать? — юноша опустился на стул. Его остановившемуся взору представилась мрачная картина. — Зачем мы все играем в эту глупую игру? Какой в этом смысл? Может, извиниться?

— Никогда не извиняйся.

— А как же? Если я совершил глупость...

— Выпрашивать прощение унизительно. Лучше скажи: понял, это больше не повторится.

— Ну да.

— Всё наладится. И вы снова станете друзьями. Даже если сами сейчас в это не верите.

Медлительность, с которой Сириус соображал, рассердила Лили, и она встряхнула его за плечи:

— Иди и поговори с ним!

— Ладно… но если я вернусь с хоботом вместо носа или еще чем-нибудь подобным, это твоя вина.

— Думаю, я смогу тебе помочь, — рассмеялась девушка.

* * *

Было только восемь часов утра, и сквозь туман проникали первые лучи солнца. Сириус с широкой улыбкой опустился на диван рядом с Лили.

— Мы помирились.

— И никакого хобота я не вижу.

— Но... хм... он догадался, чья это была идея и разозлился на тебя.

— Я не жалею ни о чем, что сказала или сделала.

— Он всерьез разозлился.

— Вот как?

— Я просто хотел предупредить, что он это просто так не оставит.

— Разумеется.

— Знаешь, ты не такая, как я думал.

— Эээ... спасибо. Полагаю, и ты будешь замешан в шутке?

— Не в этот раз.

— Почему же? Ты ничего мне не должен и...

— Неправда! Ты обратила мое внимание на то, чего я раньше не замечал. Но наша дружба крепче, чем мы думали. И показала нам это тоже ты.

— Это хорошо.

— Да, именно.

Они болтали спокойно, как друзья, и Лили задавалась вопросом, что в Блэке раньше так глубоко раздражало ее. Раньше она считала, что он думает только о себе, но, оказалось, что это не так: ему была важна дружба и доверие друзей. Даже в его мгновенных сменах настроения было нечто притягательное.

— Ладно, спасибо за предупреждение.

— Пусть это останется нашим маленьким секретом. И, Лил…

— Да?

— Ты действительно лучше, чем я о тебе думал, — мгновение Сириус колебался, а потом обнял девушку.

С этого дня для Лили он стал человеком, достойным внимания. Теперь этот беззаботный вид и развязный тон, казавшиеся ей недостатками, сделались в ее глазах достоинствами.

Вот, наконец, и наступил всеми ожидаемый день — пятнадцатое ноября — праздник в честь нового директора Хогвартса. Префектов освободили от занятий, чтобы они успели всё подготовить.

Дамблдор за это время зарекомендовал себя необыкновенно внимательным и очень добрым человеком. Всё в нем говорило о твердой воле и душевном спокойствии, а это внушало уважение.

— Итак, — начала МакГонагалл. — У нас есть несколько часов. Префекты Пуффендуя будут отвечать за банкет. Сходите на кухню и проверьте, как там продвигаются дела. Префекты Когтеврана займутся украшением парка. Остальные украсят Большой Зал. Всё необходимое вы найдете в подсобке около кабинета мистера Филча. И еще я бы хотела, чтобы префекты Слизерина раздали маски до начала маскарада.

Профессор ушла, оставив ребят одних.

— Я схожу за украшениями, — сказал Джеймс.

— Я тебе помогу, если ты не против.

Юноша неопределенно пожал плечами. Лили приняла этот жест за знак согласия и отправилась вслед за ним.

Подсобка оказалась хоть и маленькой, но на редкость вместительной.

— Вот. Кажется, это то, что нам нужно.

— Я возьму. Она тяжелая.

— Нет уж, я сама, — отмахнулась девушка, но не удержала тяжесть и уронила коробку на пол. Содержимое выпало. — Просто замечательно.

— Если бы ты хоть иногда принимала помощь...

Лили не дала ему договорить и, подхватив вещи, вышла в коридор.

— Поторопись.

Джеймс тоже взял одну из коробок и последовал за ней. Когда они вернулись в Большой Зал, им предстала картина полного безделья.

— Так, начинаем, — скомандовала Лили. — Для начала растянем над столом преподавателей флаг школы.

Паркинсон достала пилочку и начала шлифовать ноготки, с оскорбительной ясностью показывая, что все это ее ни в малейшей степени не интересует.

— Разве ты не собираешься помогать?

— А в чем? И без меня здесь полно помощников.

— Знаешь, ты, в сущности, права, — спокойно сказала Лили, но пальцы помимо воли сжались в кулаки.

Украшение зала заняло много времени, но когда они закончили, всё выглядело очень мило.

— Хорошо. Теперь займемся столами.

Лили, Джеймс и Люциус трансфигурировали факультетские столы во множество маленьких.

Закончив с этим, Малфой безапелляционно заявил:

— Я устал.

— Так сядь и отдохни, — предложила Хейли, жестом указав на стул рядом с собой. — А вы чего ждете? Застелите столы.

Джеймс левитировал из коробки несколько скатертей и переместил их на столики. В это время Лили расставляла свечи. Закончив, все были удивлены, как преобразился зал.

— Слизерин заслужил баллы.

— Ты прибавляешь своему факультету очки, хотя мы проделали большую часть работы! — возмутился Джеймс.

Лили успокаивающе положила руку ему на плечо:

— Не позволяй испортить себе настроение.

Юноша выпрямился и слегка улыбнулся Малфою — чуть-чуть свысока, уголком рта, но тот позеленел от злости, сразу почуяв, что Поттер взял над ним вверх. Потом он совершенно спокойно удалился, отвесив слизеринцу холодный, подчеркнуто вежливый поклон. Люциус едва не лопнул от ярости.

— Твой парень какой-то странный.

— Малфой, ты переходишь все границы. Впрочем, твое раздражение мне понятно.

Лили слышала, как за ее спиной смеялись слизеринцы, но ничто не могло заглушить ее радости. Направляясь в спальню, она что-то весело мурлыкала себе под нос.

В гостиной к ней сразу подскочили подруги:

— Та-ак! Рассказывай! Джеймс ничего не говорит.

— И я не скажу. Никто не должен знать. Но я уверена, вам понравится.

— Ну ладно. Пойдем готовиться, а то у нас не так много времени.

* * *

Лили надела свое лучшее платье — черное, искрящееся красными бликами и заканчивающееся пышной юбкой. Волосы локонами спадали на спину. Белла была прекрасна в кружевном светло-розовом наряде, черные кудри украшала небольшая диадема. Мэдисон очень шло ее сиреневое платье, воротник которого был оторочен полоской тонких белых перьев, слегка склонившихся на плечи и напоминавших крылья.

Около входа в Большой Зал стоял Люциус в элегантном смокинге. Он вручил Лили бархатную маску, усыпанную черными жемчужинами, которую она тут же закрепила вокруг головы и улыбнулась. Теперь никто ее не узнает: маски меняли внешность до неузнаваемости — смягчали линии носов, превращали родинки в прелестные ямочки, по желанию их обладателей могли поменять цвет волос и тембр голоса.

Подруги вошли внутрь и восхищенно ахнули: зал, стены которого были обтянуты розовым шелком, напоминал перламутровую раковину, гладкий коричневый паркет блестел, как зеркало, серебряные канделябры мерцали в зареве свечей.

Несколько голов повернулись в сторону новоприбывших.

— Никто не узнает, что это вы. Сегодня всё в замке заколдовано. Ждите чудес.

— Да, но у меня такое ощущение, что они могут видеть сквозь маску, — сказала Белла. — Не то, чтобы у меня есть нечто, что нужно скрыть... ну, в общем, ты поняла.

— Приглашаем всех на банкет, — возвестила МакГонагалл, взмахнув палочкой.

Нескончаемой вереницей стали появляться деликатесы: рыба в золотом соусе, увенчанная листьями салата и окруженная ломтиками омаров, пудинг в роме, сладкие шарики мороженого, экзотические фрукты...

Беззаботной птицей порхал смех над сводами зала — от одного столика к другому.

Когда все поели, тарелки исчезли. Зазвучала громкая музыка, и студенты зааплодировали. Их лица расцвели довольными улыбками, когда они увидели любимую группу.

— Почему ты ничего не сказала об этом? — Мэдисон не отрывала взгляда от сцены. — Фантастика!

— Нам не разрешили рассказывать, — Лили обвела зал взглядом и наткнулась на столик, стоящий неподалеку. Мальчики в ярких одеждах о чем-то оживленно переговаривались, то и дело поглядывая в их сторону. Внезапно один из них встал и, стараясь держаться как можно непринужденнее, подошел к девушкам.

— Привет, — кокетливо улыбнулась Белла. — Как дела?

— Хорошо.

Лили сразу заметила, что хотя юноша немного нервничал, его манеры отличались благородной сдержанностью.

— Не хотела бы ты потанцевать? — спросил он ее, предлагая руку.

Заиграл оркестр, и эта была как раз та музыка, которую Лили ждала: легкая и плавная.

— Да. Почему бы и нет?

Они танцевали, слившись в объятии.

— Великолепный, сказочный праздник!

— О, да! — Лили была рада, что не надо искать тему для разговора. — Мне нравится, как префекты всё подготовили.

На ум пришли мысли, как она с Джеймсом еще утром украшала зал.

— Очень красиво, — кивнул юноша и тут же перевел тему: — А с какого ты факультета?

— Вообще-то я не должна тебе этого говорить. Но так и быть нарушу правило: я — гриффиндорка.

— Как я узнаю, что это правда?

— Правда? — Лили высвободилась из его объятий. Он что, не верит ей? — И на каком же я по-твоему мнению факультете?

— Ну хорошо… — он запнулся и без улыбки испытующе взглянул ей в лицо. — Ты могла бы быть пуффендуйкой, потому что ты кажешься честной и… красивой…

— Не помню, чтобы сортировочная шляпа говорила что-то о красоте, но спасибо. А что насчет тебя? Придется подумать, но я разгадаю, откуда ты!

Песня закончилась. Лили сделала реверанс и направилась к своему столу, но юноша удержал ее.

— Еще один танец. Пожалуйста.

В его голосе было столько надежды, что она просто не могла отказать.

— Что ты думаешь о недавнем матче? Здорово, правда?

— Никогда не встречал девушку, которая интересовалась бы квиддичем.

— Ты был на чемпионате мира?

Юноша кивнул и начал в подробностях описывать, как проходил финал. Большинство нашло бы это скучным, но только не Лили. Ей и вправду нравилась эта игра, и сейчас она внимательно слушала рассказ. Краткость, законченность его формулировок приводили в восторг. Его суждения были меткими, в них отсутствовали категоричность и резкость, свойственные злости.

— Удивительно! — не сдержавшись, воскликнула Лили, услышав, как Исландия забила гол, буквально вырвав победу у противника.

— Это действительно так.

Песня закончилась, и они остановились, но продолжали разговаривать, не замечая ничего вокруг, как будто были одни в зале. Взгляд девушки, ее солнечная улыбка, завитки на белоснежной шее, мимолетное выражение тонкого лица — всё восхищало юношу, сводило с ума.

— Когда-нибудь я объезжу весь мир, — поделился он своей мечтой.

— Я тоже хочу путешествовать. На остров Tаити, в Тибет и Сан-Диего...

— Бразилия, Италия, Рим, Испания, Франция...

— Дикий Запад, Австралия, Япония, Китай...

— Индия, Америка... — запнулся юноша. — Это странно.

— То, что мы оба хотим путешествовать?

— Да. Моих друзей это не привлекает. Но как только я получу образование, сразу отправлюсь в великие места. Моя жизнь будет совсем другой.

— Здорово! А моим родителям, к сожалению, не по карману оплатить такую поездку.

— Если я закончу учебу с хорошими результатами, мама и папа позволят мне. Не могу дождаться.

— Счастливец!

Если бы только она могла путешествовать! С детских лет ее всегда подавляло сознание собственного ничтожества: лишний человек в семье, никому не интересный, всем безразличный. Если бы она вдруг исчезла, уже через месяц семья, наверно, и не вспоминала бы о ней.

— Я уверен, ты добьешься всего, чего тебе так хочется, — он легонько сжал ее руку. — Кто ты? Пожалуйста, скажи мне.

— Позволь снять маску, — Лили попыталась развязать ленточки, но ничего не вышло. — Поможешь?

— Конечно, — юноша тоже попытался, но и у него не получилось. — Не могу.

— Похоже, они заколдованы.

Внезапно Лили пришла мысль: стоит ли вообще говорить ему, кто она?

Несколько мгновений они смотрели друг на друга в упор, силясь разгадать тайну, заключенную в сердце другого. В глазах у каждого стоял немой вопрос.

Юноша медленно обхватил талию Лили и сжал ее нежным объятием. Она, не сердясь, отвела его дерзкую руку и отводила снова, когда та вновь приближалась. Впрочем, девушка не испытывала никакого смущения от этой ласки, будто совершенно естественной и которую она так же естественно отстраняла.

МакГоннагал пригласила всех в парк.

Огромная серебряная луна неподвижно застыла посреди усыпанного звездами неба, и хотя воздух обдавал теплом, в то же время благодаря ослепительному сиянию казалось, что в мире, как по волшебству, наступила зима.

Студенты были настолько зачарованы воображаемой зимой, что с невольной осторожностью спускались по мерцающим ступенькам, как по скользкому льду.

Римские свечи бросали в темноту горящие шары, огненные колеса искрились и вертелись.

Дамблдор стоял в сиянии фейерверка, и огромная толпа приветствовала его.

Приближалась полночь. Все были взволнованы, словно сознавали, что подошло к концу нечто неповторимое.

— Пришло время прощаться.

— Еще минутку!

— Мне жаль, что такой чудесный вечер подошел к концу.

Юноша почувствовал, что у него леденеют руки: — Скажи хотя бы свое имя! — он поднял взгляд и прочитал в ее глазах ответ: «Нет, не сегодня».

Послышались чьи-то торопливые шаги.

— Эй! — Лили мгновенно узнала голос Мэдисон. — Ты мне срочно нужна.

— Что-нибудь случилось? Ты в порядке?

— НЕТ! — ее слегка потряхивало, но способность молоть языком она не потеряла. — Я танцевала с каким-то толстячком. Просто было неудобно ему отказывать. Теперь он думает, что нравится мне и повсюду таскается следом! Ни на минуту не оставляет в покое!

— Ясно. А чем я могу тебе помочь?

— Пойдем со мной. Если мы уйдем вместе, это не будет выглядеть так, будто я избегаю его. Ну, пожалуйста, — в голосе Мэдисон звучала мольба.

Улыбнувшись, Лили протянула юноше руку на прощание. Несколько секунд они пристально смотрели друг на друга. Затем он нагнулся и легонько поцеловал ее в щеку:

— Спокойной ночи! Постарайся сделать так, чтобы я тебе приснился...

* * *

Войдя внутрь, первое, что увидели девушки — это пухленького молодого человека в красных одеждах, уверенным шагом идущего в их сторону. Мэдисон дернула Лили за руку и потащила в ближайший коридор.

— Вот черт! Он здесь. Пошли скорее.

— Подожди!

Мэдисон через силу повернулась и, надев на лицо улыбку, сказала:

— Ой, прости. Я тебя не заметила.

— Может, еще потанцуем?

— Заманчивое предложение, — девушка прикусила губу, чтобы не сказать что-нибудь злобное. — Но у моей подруги небольшие проблемы личного характера, — она кивнула в сторону Лили. — Я должна проводить ее в спальню. Так что извини, не получится.

— О, — разочарованно выдохнул кавалер. — А может, ты спустишься позже?

— Эээ... сомневаюсь, — Мэдисон сделала вид, что огорчена. — Пойдем, дорогая.

* * *

Лили села на кровать и стащила туфли. Она была расстроена: теперь ей не узнать, с кем она провела вечер. Она не знала ни его имени, ни факультета. Вообще ничего. Хотя нет. Он любит квиддич и путешествия. Не густо, чтобы попытаться разыскать кого-то. На ум пришла сказка о Золушке.

— Прости, что увела тебя. Просто он так мне надоел, что я больше не могла там находиться.

— Понимаю. Но почему ты не попросила Беллу?

— Ну... она была немного занята парнем в фиолетовом. И ни на кого не обращала внимания.

— Рассказывай!

— Они танцевали, держались за руки и постоянно смеялись. Она вся светилась.

— И кто это был?

— Понятия не имею.

— Тот, с кем была я, болтал с парнем, понравившимся Белле. Может быть, они друзья, — задумчиво протянула Лили.

— Он тебя заинтересовал?

— Он довольно милый, и у нас есть общий интерес.

— И всё?

— С ним легко. Это главное.

— Хорошее качество.

— Да.

— Ладно. Спокойной ночи.

— И тебе.

Лили еще немного посидела, прокручивая в голове события сегодняшнего вечера, и тоже легла спать. Она была счастлива полным, спокойным и тихим счастьем.

Утром все только и обсуждали, как здорово провели вечер. Многие девушки ходили по замку и рассказывали во что были одеты, надеясь, что кто-то из юношей вспомнит их. Сириус каждой вежливо улыбался и признавался, что незнакомцем был именно он.

Римус один из немногих нашел ту, с кем познакомился на маскараде. Так что теперь у него появилась подружка — Пенелопа Фрэбуш из Пуффендуя.

Питер ходил грустный, жалея, что потерял свою прекрасную незнакомку. Белла так и не узнала, с кем провела несколько восхитительных часов, и это ее серьезно огорчало. Зато Мэдисон была довольна тем, что ловко ускользнула от толстячка и совсем не горела желанием выяснять, кто это был.

Лили чувствовала себя во власти неопределенной радости, будившей в ней волнующее желание любви.

Джеймсу запомнилось только что-то нежное и хрупкое. Целое утро он с беспокойством разглядывал девушек — ни одной похожей на нее! За обедом он решил пооткровенничать с друзьями.

— Я встретил удивительную девушку. Она была просто очаровательна. И мне нужна ваша помощь.

— Ты что, влюбился? — пошутил Сириус, но, встретив разъяренный взгляд друга, тут же прикусил язык.

— Начнем с начала — что на ней было надето? — деловито спросил Римус.

— Длинное черно-красное платье. И черная жемчужная маска.

Последняя фраза Поттера заинтересовала Лили, и она стала прислушиваться к разговору.

— И с какого факультета эта красавица?

— Точно не знаю. Она сказала с Гриффиндора, однако я не уверен, что это правда. Но самое главное — она интересуется квиддичем.

Лили нервно сглотнула. Мысль, что Поттер может оказаться тем юношей, ужаснула ее.

«Невозможно, просто невозможно!»

— А волосы у нее какого цвета?

— Ее волосы, как... они... короче, как у Лили, — все четверо взглянули друг на друга, затем дружно перевели взгляд на девушку, сидящую рядом.

«Рыжая, Гриффиндор, квиддич...»

В течение одной секунды к этой мысли присоединилась цепочка других — в такие напряженные мгновения мозг работает с поразительной быстротой.

Джеймс молчал, только темные зрачки становились всё больше и больше, словно стремились расшириться до бесконечности: неожиданное открытие ошеломило его, он был потрясен, как никогда в жизни.

Не скрывая своей неприязни, Лили отодвинулась подальше от мародеров. Она расхотела есть, ей вообще сейчас ничего не хотелось.

По побледневшему лицу Поттера пробежала еле заметная судорога, как будто все нервы и мускулы сжались. И он ушел, не попрощавшись.

— Как глупо получилось!

Белла захихикала:

— Требуется смелость, чтобы признаться самой себе в подобной глупости!

— Может, это просто совпадение? Парень, которого я встретила был очень приятным.

— Давай подумаем вместе: сколько рыжих в Хогвартсе? — нравоучительно начала Белла и без паузы закончила: — Это точно был Джеймс. Признай этот факт и трезво оцени ситуацию.

— Нет, я не единственная с таким цветом. Может, мы просто этого не замечали? Тем более Поттер не может быть таким милым!

— Он не такой уж и плохой, как ты думаешь.

— О, я тебя умоляю! Я не одна из той стаи пустоголовых девчонок, которые бегают за ним вприпрыжку.

— Разве? Ты в этом уверена? — вмешалась Мэдисон.

— О чем ты?

— Он тебя задевает, ты тут же отвечаешь ему. Шутка за шутку, розыгрыш за розыгрыш. И так по кругу.

— По кругу? А что я должна молча стоять в сторонке?

— Ты не понимаешь. Забудь. Жаль, конечно, что твой принц оказался совсем не тем, кем бы тебе хотелось. Зато маскарад помог тебе увидеть другие черты человека, которого ты недолюбливаешь.

— Прекратите этот спор, — заметив, что каждый выпад приобретает обидную остроту, прервала спорщиц Белла. — Мэдисон, ты весь вечер бегала от одного...

— И не напоминай! Я не виновата, что он приклеился ко мне только из-за того, что я согласилась потанцевать с ним.

— А я отлично провела время. Вот только с кем, так и не выяснила.

— А что на нем было?

— Фиолетовый костюм. Он веселый и одарен такой проницательностью под маской легкомыслия, что я пошла бы за ним куда угодно!

— Фиолетовый? — быстро переспросил Сириус. — У меня был костюм такого цвета.

— Ну да, конечно. Я слышала, что на тебе были красный, зеленый, оранжевый и желтый костюмы. Одна девушка даже сказала, что ты был в ярко-розовом.

— Розовый с рюшами, — усмехнулся Блэк. — Но я правда был в фиолетовом. А на тебе что было?

— Короткий пеньюар. Ярко-красный. Меня невозможно было не заметить!

— А если серьезно?

— Тебе то что? — взвилась Белла, но после короткой заминки всё же ответила: — Светло-розовое кружевное платье.

— Я танцевал с девушкой в розовом почти весь праздник. Мы говорили о домовых эльфах.

— Домовых эльфах? — с сомнением переспросила Лили. — Что за странная тема?

— Кто говорит о таком на танцах? — удивилась Мэдисон.

— О, Мерлин! Так это был ты?! — она перегнулась через стол и шлепнула Сириуса по руке.

— За что? Я думал, ты обрадуешься, когда найдешь меня!

— Это за то, что сказал мне напоследок, — Белла встала и пошла к выходу.

Подруги кинулись следом.

— Что он тебе такого сказал? Расскажи, — Мэдисон распирало от любопытства.

— Не собираюсь. Вы же знаете Блэка!

— Не принимай близко к сердцу. Это всего лишь Сириус. Он флиртует со всеми.

— Это точно.

— Может, сыграем в плюй-камни?

Лили покачала головой. На душе было скверно, и она не испытывала ни малейшего желания развлекаться. На глазах выступили слезы: разбитые иллюзии иногда оплакиваешь, как покойника.

На Рождество Лили решила остаться в Хогвартсе. Она считала, что лучше провести каникулы здесь, чем дома с вечно недовольной Петуньей.

И вот настал тот день, когда все разъехались. И хотя она осталась одна, это её нисколько не расстроило: вдруг родилось одно сокровенное и не совсем обычное желание — рождественское небо, ночь и никого рядом.

До праздничного ужина девушка решила почитать в гостиной. Помимо нее из гриффиндорцев остались только два мальчика и мародеры. Сириус, похоже, был полон решимости не дать ей почитать в тишине, отпуская шуточки и смеша первокурсников. Он так расшумелся, что Джеймсу пришлось утихомиривать его.

— С Рождеством! С Рождеством! — кричал Блэк. — Лил, чего такая кислая? — он навалился на девушку, впечатав ее в спинку дивана.

— Какого черта?! Не смей на меня наваливаться!

— Да ладно тебе. Сидишь тут мрачная. И даже не переоделась во что-нибудь яркое, — Сириус указал на свой красный джемпер с елкой на рукаве. — Где твой праздничный наряд?

— Лежит в чемодане наверху.

Юноша устроился на полу поудобнее и сменил тему:

— Как жаль, что Римуса нет. Он снова «болеет». Мы навестим его вечером.

— И к чему ты это говоришь? Не боишься, что я нажалуюсь?

— Я знаю, что ты этого не сделаешь. Кроме того, я подумал, может, ты захочешь пойти с нами.

— С вами? Но я не анимаг и могу пострадать.

— Мы защитим тебя. Неужели ты думаешь, я или Джеймс допустим, чтобы Лунатик тебя укусил?

— Лунатик?

— Римус.

— Это его прозвище? У вас всех они есть?

— Да. Лунатик, Хвост, Бродяга и Сохатый. Римус получил свою кличку за... ну, за его проблему в полнолуния. Питер превращается в крысу, поэтому он Хвост, я — в собаку, поэтому Бродяга. Ну, а почему Джеймс — Сохатый, думаю, и так понятно, не так ли?

Лили мерно кивала в такт болтовни Сириуса.

— Ну, ладно, пойду приводить Питера в праздничное настроение.

— Удачи.

* * *

Через пару часов в гостиную пришла МакГонагалл и, забрав с собой Лили и Джеймса, повела их на кухню.

— Я понимаю, что много у вас прошу, но вы единственные оставшиеся префекты. Последите, пожалуйста, за работой эльфов во время банкета. Мадам Морибл, обычно занимавшаяся этим, заболела, — профессор пощекотала грушу. Та захихикала и распахнула проем.

— Нет проблем.

— Приветствуем. Я Минки. Счастливы видеть вас здесь! Не каждый день нас беспокоят такие важные гости. Пожалуйста, присаживайтесь, — эльф указал на кресла, стоявшие у стены.

Джеймс сразу устроился со всеми удобствами. Его непринужденная манера держаться была полной противоположностью скованности Лили: напряженно выпрямившись, она села на самый краешек.

— Мы можем что-нибудь для вас сделать? Может, чай и эклеры?

Не дожидаясь ответа, эльф высыпал юноше на колени гору леденцов. Другой протянул девушке вазочку с печеньем.

— Я Лили Эванс, — она вежливо отклонила угощение жестом руки.

— Джеймс Поттер.

— Такое удовольствие познакомиться с мисс Эванс и мистером Поттером!

К гостям стали подходить и другие эльфы. В руках каждого была какая-нибудь сладость.

Когда они, наконец, оставили их в покое и вернулись к своим занятиям, Лили получила шанс повнимательнее осмотреть кухню. Это было огромное помещение, ничуть не меньше Большого Зала. Четыре длинных стола располагались в точности под факультетскими. Вдоль стен тянулись многочисленные полки со всякими горшочками, банками и кастрюльками. В дальнем углу виднелась массивная печь.

Сидеть без дела было скучно, и Лили хотелось чем-то себя занять. Она уже сотню раз пожалела, что не захватила книжку.

— Мы можем им чем-то помочь? Ведь сегодня праздник для всех!

— Не уверен,что они знают что-либо про Рождество.

— Мы должны сидеть здесь просто так?

— По крайней мере, не сильно переутомимся.

— Мистер Поттер, — эльф легонько дернул юношу за рукав. — Бамби нуждается в помощи.

По детски простодушному выражению глаз и комплекции тела ребята сразу поняли, что он совсем крошка.

— Я слушаю.

— Бамби назначили отвечать за поставку десерта, но Бамби слишком маленький. Сэр, мог бы помочь ему?

— Конечно! Где он?

Эльф указал на огромные пироги, чуть ли не в два раза больше его самого.

— Лил, ты не могла бы...

— Помочь? Разумеется, — с готовностью ответила девушка и взяла один конец блюда. Джеймс — другой.

— Раз, два, три, — они подняли пирог и поместили его на стол. Затем переложили еще три.

— Бамби вам так благодарен!

Молодые люди вежливо улыбнулись, ожидая, что эльф сейчас уйдет, но тот похоже и не собирался:

— Сэр может рассказать историю?

Джеймс, не ожидавший такого поворота, на секунду растерялся, но быстро взял себя в руки:

— Ладно. О чем ты хочешь услышать?

— Об эльфе Бамби.

— Хорошо, — Поттер негромко откашлялся. — Давным давно жил эльф по имени Бамби, — начал он тоном доброй феи из детского спектакля.

Домовики, услышав это, столпились в кучу и тоже приготовились слушать. Двое забрались на колени к Лили.

— Бамби жил сегодняшним днем и не думал о будущем. Но в один прекрасный день всё изменилось. Он встретил... — юноша обратился к одному из эльфов: — Как тебя зовут?

— Хилди.

— … которая очень любила приключения...

— Но это не так!

— Не отвлекай мистера Поттера! Он рассказывает историю! — завопил Бамби. — Продолжайте, сэр!

— Неважно. В этой истории Хилди любила приключения. И однажды она пригласила Бамби в экспедицию в далекие места.

Эльфы оживленно зашептались. Джеймс искоса взглянул на Лили, подмечая, что та тоже внимательно слушает.

Он рассказывал о захватывающем приключении двух отважных эльфов, которые переживали много разных происшествий и в конце концов вернулись домой с сокровищами.

Эльфы были по-настоящему впечатлены. Они просили рассказать еще и еще. В итоге молодым людям пришлось задержаться на кухне дольше предполагаемого.

Джеймс рассказывал историю за историей с истинным вдохновением. Он говорил приятным, тоном, глаза его горели теплым, приветливым огоньком. Веселый смех благодарных слушателей, подобно легкой пене, взлетал над стремительным потоком его слов. Лили чувствовала, что на юношу нашло хорошо знакомое ей настроение — взрыв неуемного веселья, заражавшего всех кругом.

Ей особенно понравилась сказочка, рассказанная напоследок.

«У входа в пещеру росла маленькая елочка, которая, почему-то, безутешно плакала.

— Что с тобой? Почему ты плачешь, вместо того чтобы радоваться? — спросили лесные волшебники у бедной елочки, растущей на полянке.

— Я такая несчастная! — причитала елочка.

— Да отчего же ты такая несчастная, если ты такая красивая! — не понимали волшебники.

— Сегодня Рождество, а у меня нет подарка! — опустив тоненькие веточки, не переставая плакать, ответила елочка.

Тогда чародеи, подмигнув, друг другу, взглянули на ясное, усеянное миллионами звезд небо и что-то произнесли на своем непонятном языке. И в тот же миг свершилось чудо — звездный дождь пролился над плачущей зеленой елочкой, а самая яркая и большая звезда упала ей на макушку».

* * *

По пути в гриффиндорскую башню молодые люди даже не догадывались, какой неприятный сюрприз их там поджидает: проход в гостиную был закрыт. Полной Дамы не было.

— Замечательно! И что теперь делать? Мы не сможем попасть внутрь, пока она не вернется! Черт его знает, когда она надумает это сделать!

— Может, кто-нибудь услышит стук и откроет нам?

— Все уже спят, — Джеймс присел на корточки. — Единственное, что мы можем — это ждать.

Лили вздохнула и села рядом:

— Было мило с твоей стороны весь вечер развлекать домовиков.

— Мне всегда нравилось рассказывать истории.

— Правда? А у меня никогда не получалось. Может быть, потому что в детстве мне никто не читал сказки.

— Почему?

— Не знаю. Родители всегда были слишком заняты. Они много работали и домой приходили поздно.

— А что насчет того, когда у них было свободное время?

— Они были слишком заняты, чтобы расслабиться.

— Что ты имеешь в виду?

— Давай не будем об этом, — меньше всего Лили хотелось обсуждать свою семью.

— Что-то не так? Твои родители тебя не обижали?

— Нет, всё прекрасно. Я правда не хочу об этом говорить.

— Ты можешь рассказать мне всё, что захочешь. Никто ничего не узнает.

— Закрыли тему.

— Хорошо, прости.

— За что ты просишь прощение?

— Не знаю. Мне показалось, у тебя было не особо счастливое детство. По крайней мере, не как у меня.

— То есть это жалость?

— Нет! Просто каждый ребенок имеет право хоть раз услышать сказку на ночь.

— А я нет. И до этого момента меня это ни чуть не волновало.

— А теперь волнует? Это потому что ты поняла, что была чего-то лишена?

— Ничего подобного. Я всего лишь росла иначе, чем ты. Нелегко жить со старшей сестрой, которая постоянно требует внимания.

— У тебя есть сестра? Я не знал. Она училась в Хогвартсе?

— Шутишь?! Петунья ненавидит волшебство и всё, что с ним связано. Интересно, как отреагирует ее жених, когда узнает, что я волшебница?

— Жених?

— Да, она выходит замуж этим летом. Он магл.

— Я не знал о тебе такие вещи.

— Ну да. А что насчет тебя? Есть братья или сестры?

— Нет. Я единственный ребенок в семье. Родители постоянно поучают меня. Говорят, что следует делать, а что нет!

— Думаю, это не так уж и плохо. Ты учишься у них не совершать глупые ошибки.

— Может и так. Но порой ужасно раздражает, когда они все решения принимают за меня. Вот, например, когда умер дедушка, они держали это в тайне целый месяц. Я понял правду еще до того, как они мне сказали. Меня злит такая забота. Представляешь, чтобы пойти в Косой переулок без них мне пришлось выслушать целую лекцию. Я уже не маленький! Знала бы ты, как разволновалась мама, когда я получил свою первую отработку! После этого я решил ничего ей не рассказывать. Только вообрази, что бы она сказала, узнай, что я дружу с оборотнем! Скорее всего просто забрала бы меня отсюда и дело с концом, — юноша удрученно вздохнул, а потом, слегка улыбнувшись, продолжил: — Держу пари, твои родители не стали бы беспокоиться о том, с кем ты дружишь.

— Ты прав.

Джеймс говорил о своей семье как о чем-то обременительном. Как так можно? Лили редко слышала похвалы от родителей. Единственный раз, когда они были по-настоящему горды ей, это когда она получила письмо из Хогвартса. Они мало уделяли ей внимания и не интересовались ее учебой.

Конечно, у нее была свобода, о которой многие могли только мечтать, но Лили это было не нужно. Она многое бы отдала, чтобы ее родители стали такими же заботливыми и опекающими, как родители Поттера.

— Я не хотел тебя обидеть.

Девушка только сейчас поняла, что уже какое-то время смотрит в одну току, и поспешила заверить:

— Всё в порядке. Просто я не понимаю, как ты можешь так отзываться о родителях.

Джеймс решил сменить тему:

— Может, вздремнешь? Я разбужу тебя, когда Полная Дама вернется.

— Да, мне не мешало бы.

Усталость, накопившаяся за день, дала о себе знать, и через пару минут Лили уже крепко спала.

* * *

— Проснись!

Разлепив ресницы, она обнаружила, что всё так же сидит на полу перед входом в гостиную, а Джеймс гладит ее по голове, приговаривая:

— Ну, тише, тише...

Никогда она не испытывала такой непреодолимой, безграничной слабости. Лили была опустошена и измучена, словно вампиры выпили из нее всю кровь. Она снова закрыла глаза.

Поттер привлек ее к себе уверенным жестом мужчины, умеющим обращаться с женщинами:

— Ты в порядке? Ты что-то кричала и дергалась во сне.

— Я... — девушка отстранилась и прошептала плачущим голосом: — Это было ужасно… мой папа… он орал на меня...

— Это всего лишь сон.

— Нет! Это случилось два года назад, — две крупные слезы, выступив на глазах, покатились по щекам, а на ресницах меж тем повисли другие. — Это было...

— Он тебя ударил?

— Нет.

— Но он кричал на тебя, так?

— Да, обзывал всякими ужасными вещами… Он был пьян. Пришел за полночь в невменяемом состоянии, и я первая попалась ему на глаза.

— Успокойся.

— О, Мерлин, я никому этого не рассказывала!

— Ничего. Ты же знаешь, никто об этом не узнает, — Джеймс стянул с себя кофту и, заботливо накинув ее на Лили, внимательно присмотрелся к ней: тени под глазами, синие жилки на висках, розовато просвечивающиеся крылья носа выдавали, какой тонкой, прозрачной оболочкой защищала ее от окружающего мира бледная кожа. Пальцы юноши задрожали от желания ласково погладить ее руку.

Они еще не догадывались, какие неожиданные повороты сюжета готовит им судьба.

— Джеймс, как ты мог?!

Сквозь сон юноша услышал чей-то возмущенный голос и неохотно открыл глаза.

— Питер, чего ты орешь?

— Что вчера случилось? Мы так долго тебя ждали!

— Вот именно! Ты что, действительно забыл о нашем важном мероприятии? — изумился Сириус и, театрально откинув голову, продолжил: — Не знаю, как я теперь смогу тебе доверять.

— Тихо, — шикнул Поттер, но, оказалось, что Лили уже проснулась.

— Где ты был во время банкета и после него? Мы тебя искали.

— Мы должны были присутствовать на кухне.

— На кухне? Ты был на кухне? — воскликнул Блэк. — И нам ничего не сказал?

— Это правда, Лили? — спросил Питер.

— Да, но ничего особенного не было.

— Ничего особенного? Это было наше место, пока ты туда не заявилась!

— Бродяга, — Джеймс бросил предостерегающий взгляд.

— Это было святым местом мародеров и...

— Прекрати паясничать.

— Всё, молчу, молчу, — серые глаза весело искрились. — Ну, хоть что-нибудь интересное произошло?

В другое время юноша рассказал бы всё без утайки, но что-то в этой зеленоглазой девушке сдерживало его цинизм. В душе сам собой прозвучал ответ, и губы спокойно произнесли заведомую ложь:

— Да нет, ничего.

— Мы ждали тебя в гостиной несколько часов... — начал Питер.

— И, конечно, заснули.

— Мы пропустили полнолуние…

— У нас еще будет не одно полнолуние.

— Мне бы очень хотелось хоть иногда заканчивать начатую фразу, — взвизгнул Петтигрю. — Джеймс, ты что, забыл? Мы планировали это два месяца! Мы же собирались вчера пробраться в Хогсмид! Но больше всего я удивлен, что ты поставил девушку выше лучших друзей!

— Не говори того, чего не думаешь.

— Меня злит утверждение, что я говорю одно, а думаю другое!

— Так зачем это делать? Сколько раз я еще должен сказать: друзья для меня всегда на первом месте. Это всего лишь Лили! Мы просто болтали и...

— Вот как? Всего лишь Лили? Я что для тебя — предмет мебели?

— О, Мерлин! Твоему умению слышать то, чего никто не хотел сказать, можно только позавидовать!

— В точку! — рассмеялся Сириус.

— Так что насчет Римуса?

— У тебя странная привычка говорить по поводу собственных невысказанных мыслей.

— Если бы не Лили, мы бы уже давно отправились на его поиски, — пояснил Питер таким тоном, будто и так всё было ясно без слов.

— Так это я во всем виновата? Что я сделала не так на этот раз?

— Ты доставляешь проблемы. Лучше держаться от тебя подальше. Верно, Бродяга? — Петтигрю повернулся к другу, ища одобрения.

— Нет! Что ты несешь? — Сириус явно не ожидал услышать от тихони Питера подобной тирады. За все время их дружбы он никогда не высказывался по собственному побуждению. Обычно, просто отвечал на заданный вопрос и тут же замолкал.

— Всё, что она хочет — это разлучить мародеров!

— Я никогда...

— Пит, не веди себя, как идиот.

— Не называй меня так! Ты что не видишь, что происходит? Это всё ее ошибка! Теперь вы на ее стороне, а не на моей! Вот я поговорю с Римусом...

— И что он скажет? Готов поспорить на пять галеонов, что и он тебя не поддержит.

— Бродяга, у тебя нет пяти галеонов, — напомнил Джеймс.

— О, ну тогда на пять кнатов.

— Прекратите! Вы что не видите? Лили рушит нашу дружбу! И Римусу есть до этого дело! Я уверен.

— Есть дело до чего? — спросил Люпин, выходя из-за угла. — Где вы были вчера?

— Это то, о чем мы как раз и говорим. Ты скучал без нас?

— На самом деле не очень, я...

— Да! Пять кнатов у меня в кармане!

— Это всё из-за Лили! — взорвался Питер, не обращая внимания на Сириуса, шутливо грозившего девушке пальцем. — Она всё рушит!

— Всё это неправда от первого до последнего слова!

— Эванс, не заставляй меня считать тебя дурочкой. Для тебя самой это в первую очередь унизительно.

— О чем вы? — удивился Римус. Он угадывал какой-то скрытый смысл в их словах, но не мог проникнуть в него. — Я ничего не понимаю. Что не так?

— Забудьте! Все вы! Хватит развивать это бессмысленную тему!

— Нет, Джеймс! Выбирай: или мы, или Лили!

— Брось, Пит. Я не собираюсь выбирать между вами. И хватит уже. Пойду еще посплю.

— Ты не сможешь попасть в гостиную. Полная Дама до сих пор не вернулась. Так что выбирай.

— Нет.

— Да, или мы уходим.

— Нет, не уходим, — сказал Римус. — Если Джеймс хочет проводить свободное время с Лили, это его право.

— Кто сказал, что я хочу?

— А кто сказал, что Я хочу проводить с тобой время?

— Потом поговорим.

— Не будет никакого потом!

— Отвратительное утро! — Поттер раздраженно взмахнул руками. — Вы все меня уже достали!

Питер собрался с силами, готовясь к новой атаке:

— Знаешь, что я тебе скажу? Ты совсем не такой смелый, как я думал!

— Почему?

— Потому что в такие моменты надо уметь сразу сказать либо «да», либо «нет»!

— Ну, вот что — оставайтесь здесь сколько хотите, делайте, что хотите и с кем хотите, а я пошла. Мне до вас дела нет!

— Ах, нет? Ты следишь за нами... — начал Петтигрю.

— Что? Это было один раз!

— ... потом собираешься рассказать Дамблдору нашу тайну...

— Я этого не сделала!

— … ссоришь Бродягу и Сохатого...

— Это не...

— … и теперь пытаешься отдалить их еще и от Римуса. Мерзавка, вот ты кто! — он попытался подыскать наиболее обидное определение, но так и не придумав, с отвращением плюнул: — Тьфу!

Бешеная ярость охватила Лили. Однако она взяла себя в руки и бесстрастным тоном сказала: — Какие же грязные у тебя мысли! Если бы вскрыли твой череп и достали мозг, он был бы, как половая тряпка.

— Питер, утихомирься.

— Не успокаивай меня!

— Оставь Лили в покое. Она ни в чем не виновата. Ты несешь полный бред.

— Она что, напоила тебя приворотным зельем?

— Мне надоели бесконечные ссоры. Это надо прекратить раз и навсегда, — Джеймс бесцеремонно схватил юношу за ворот и толкнул в сторону: — Погуляй несколько минут.

— Великолепно, скоро драться будем, — Сириус развернулся и, весело насвистывая, направился в Большой Зал. Друзья последовали за ним.

От сквозняка распахнулось окно, подуло холодом, снежным водопадом ворвалась метель и покрыла пол белым покровом. Как зачарованная смотрела Лили на снег, на глазах выступили слезы.

— Какая я стала плакса, — прошептала она, качая головой.

Снежинки медленно таяли на волосах и вместе со слезами катились по щекам.

* * *

С этого дня жизнь ее стала непрерывной пыткой. Каникулы кончились, и скоро должны были начаться занятия. Питер не терял времени даром и усиленно распускал слухи, подкармливая их противными усмешками и намеками. При этом каким-то чрезвычайно подлым жестом он втягивал голову в плечи, тело его начинало неуловимо извиваться скользкими змеиными изгибами, а глаза сиять предательством. Теперь почти каждый был уверен, что Лили без ума от Джеймса.

Вопросы любопытствующих кололи девушку, как булавки, и она часто убегала поплакаться где-нибудь наедине. Единственными людьми, которые безоговорочно верили и поддерживали, были ее подруги. Они даже находили эту ситуацию весьма забавной.

— Они верят, что ты бегаешь за Поттером, — смеялась Мэдисон.— Ага, конечно. В его мечтах!

— К чему переживать? Мир все равно не избавишь от придури, — добавляла Белла.

* * *

— Лили, можешь уделить мне минутку? — слабый намек на румянец окрасил бледные щеки Северуса.

— Эээ... конечно. Что ты хотел?

— Насчет тебя и Поттера...

— О Мерлин, и ты туда же! Это всё неправда. Дурацкие сплетни. Ты же им не веришь?

— Я… нет, разумеется! Я никогда никого не сужу по чьим-то оценкам.

— Спасибо.

— Да не за что. А Поттер такой...

— Незрелый? — предположила Лили.

— Вообще-то я собирался сказать недоразвитый, но незрелый тоже подходит.

Девушка промолчала. Северус, смущенный собственной дерзостью, боясь, что сказал глупость, быстро добавил:

— Хотя, может быть, это и не так.

— Нет, ты отчасти прав, — Лили начинала чувствовать себя неловко. Она не понимала, к чему вообще этот разговор. — Не надо отказываться от своих слов, если кто-то с ними не согласен.

Они стояли в пустом коридоре, и ее удивляло, почему за столько времени никто здесь не появился.

— Я... эээ... высокого о тебе мнения...

— Правда? — от этой холодной похвалы ей стало скучно.

— Вот ты где! — крикнул кто-то позади. Девушка резко обернулась и увидела Мэдисон.

— Идем скорей со мной!

Лили с облегчением вздохнула: хороший предлог, чтобы уйти.

* * *

Первое, что они увидели, войдя в гостиную, это Питера, активно жестикулирующего руками и как прежде, пытавшегося доказать остальным мародерам, что Лили — это помеха.

— Черт возьми! Как вы не понимаете: она отнимает у нас время. Мешает...

— Не делай из мухи слона. Ты так говоришь, будто я ВСЁ свободное время провожу рядом с ней. Это абсолютно не так!

— А вот и мы! — сказала Мэдисон таким тоном, будто была ведущей телешоу и привела нового гостя. — Я предлагаю выяснить всё здесь и сейчас.

— Мэдисон, я…

— Сядь.

Лили присела на краешек дивана.

— Итак, начнем. Джеймс, расскажи нам с чего всё началось?

— Профессор МакГонагалл попросила нас присутствовать на кухне во время банкета. Мы задержались слишком долго, и когда подошли к гостиной, обнаружили, что Полной Дамы нет. Нам пришлось заночевать в коридоре.

— Что ты скажешь на это, Питер?

— Бродяга и я нашли их спящими, когда отправились на завтрак.

— Так, Сириус, что было дальше?

— Ох, я вынужден рассказать всю правду, — с надрывом начал юноша. — Все вы прекрасно знаете, как счастливы мы были с Джеймсом последние несколько лет. Но когда я увидел его и Лили, спящих в обнимку, мое сердце разбилось, — он стал делать вид, что рыдает.

Младшекурсники засмеялись.

— В обнимку?

— Ну, ладно, просто рядом, — сказал моментально успокоившийся Блэк. — Но Лили Эванс всё равно забрала у меня Джеймса!

— Прости меня! — воскликнула девушка, сдерживая рвущийся наружу смех. — Поттер такой неотразимый! Как я могла устоять?

— Не могу с тобой не согласиться, — усмехнулся Сириус и снова начал рыдать: — Ты разрушила мою жизнь, коварная!

Все засмеялись. Наблюдать за их шутливой перепалкой было весьма забавно. Питер сидел, надувшись, как мышь на крупу, и не произносил ни слова.

— О, Сириус, — Джеймс опустился на колени. — Я все еще люблю тебя.

— Как я могу тебе доверять после всего, что было?!

— Я люблю тебя, Сири, — Поттер подполз к диванчику, где сидел друг, и схватил его за руку. Студенты смеялись в голос.

— Я тоже тебя люблю!

У Лили глаза заслезились от смеха.

— Обещаю, что не разрушу ваши отношения!

Блэк потянул девушку к себе и вся троица обнялась.

— Я прощаю тебя. Но это в последний раз. И предупреждаю: еще раз увижу рядом с Джеймсом...

— Ни-ко-гда, — по слогам произнесла она и случайно бросила взгляд на Питера.

Они встретились глазами, и взоры их запылали ненавистью, такой жгучей и глубокой, будто они всю жизнь были врагами. Лили стало немного не по себе, и она опустила глаза.

* * *

— О чем ты говорила со Снейпом? — спросила Мэдисон пару часов спустя. Они всё так же сидели в гостиной.

— Да так. Мне кажется, что я ему нравлюсь.

— Эй, Сириус! Ты должен это услышать!

— Что?

— Похоже, Снейп запал на Лили! Можешь в это поверить?

— Северус Снейп? Какой кошмар! Кто смеет распространять о нем такую подлую клевету? У него же вместо крови ледяная вода! — воскликнул Блэк, и глаза его гневно сверкнули, но паузу выдержать он не смог и прыснул от смеха: — Может, сыграть над ним какую-нибудь шутку? Эй, Сохатый!

— Да?

— У меня есть одна миленькая идейка. Хочешь в ней поучаствовать?

— Конечно. Только дай мне закончить партию в шахматы. Сейчас я одолею Римуса, и мы всё обсудим.

* * *

Сириус сел рядом с Лили. Через несколько минут к ним присоединился и Джеймс.

— Перехожу in medias res — прямо к сути дела. Моя идея заключается в том, чтобы... — ослепленный великолепием своего плана, он осекся, так как в гостиную вошла профессор МакГоннагал. — Вы всё узнаете позже, — закончил юноша тоном ребенка, которому велели хранить секрет, но его так и распирает от желания поделиться со всем белым светом.

Сплетни стали утихать и постепенно сошли на нет. Студенты перестали шушукаться у Лили за спиной, и она вздохнула с облегчением. Учеба, домашние задания — всё шло своим чередом.

Но однажды группа слизерницев ворвалась в Большой Зал. Все они выглядели растерянными и сердитыми.

— Мы не можем попасть в гостиную, — сказала Хейли.

— Каменная стена не пускает нас внутрь, — пояснил Малфой. — Там заперт Северус Снейп. Его не было на обеде. Значит, кто-то сделал это раньше.

— А вы уверены, что стена не могла закрыться сама?

— Сэр, я вас уверяю, этого не могло произойти. Я мог бы предположить, что за человек это сделал, — Люциус на секунду замолчал, а затем, прищурившись, продолжил: — Или, точнее, люди.

Директор вопросительно поднял бровь.

— Без сомнений могу сказать, что здесь замешаны Поттер и Блэк.

— Первый раз слышу, — чуточку ненатурально отперся Сириус.

— Нет доказательств, а потому не стоит делать поспешных выводов, — легко подхватил Джеймс.

— Они должны быть немедленно наказаны!

— Вы можете предполагать, мистер Малфой, но голословно обвинять — нет. А как вы докажете, что это сделали именно они? Вы сами это видели? Впрочем, не будем тратить время на разговоры. Нужно попросить мистера Филча осмотреть стену. Если мистер Блэк и мистер Поттер виновны, их наказание определит декан Гриффиндора.

— Сэр...

— Спасибо, мистер Малфой, что сообщили мне об этой проблеме, а теперь идите в подземелья.

На лице Люциуса появилось какое-то по-детски обиженное выражение, которое резко контрастировало с его обычной презрительной мимикой, что невольно вызвало улыбки у студентов.

И, конечно, Сириус, всегда любивший театральные эффекты, немедленно воспользовался ситуацией. Выражение его лица внезапно стало до приторности любезным, и он забросал Люциуса вопросами:

— Тебя кто-нибудь оскорбил? Назови имя виновного, и я немедленно… о, в таких случаях быть строгим даже… культурно!

— Вы оба — негодяи! И дорого поплатитесь за эту проделку!

— Не дороже, чем ты.

— Угроза?

— На угрозу.

— Думаю, мистер Блэк не отдает отчета в жестокости своего поступка, — раздался спокойный голос директора. — Должно быть, эта ловушка, в которую попал мистер Снейп, кажется ему просто веселой и остроумной шуткой. Также меня поражает беспечность мистера Поттера, которого я считал добрым человеком.

— Понял, — беззлобно ответил Сириус, — учту справедливое замечание.

Джеймс молча взглянул Лили в глаза. Их застывший взгляд не был направлен ни на него, ни на какой-либо определенный предмет. Словно замороженные ледяным гневом, они выжидали, отчужденно и неподвижно, а над ними напряженно вздрагивали дуги бровей. Юноша сразу понял — это знак, предвещающий грозу.

* * *

Над всей жизнью Северуса Снейпа тяготел суровый и загадочный рок. Точно проклятый, он с детства нес тяжелое бремя печали и горя. И долго не замечал той зловещей и таинственной преднамеренности, с какою стекались бедствия на его голову.

Юноша устало закрыл глаза. Главное, не терять присутствия духа, из любой неприятности можно выбраться, если не поддаваться панике. Не надо задавать себе идиотских вопросов: «Отчего мне так не везет? За что?» Сопли можно распускать потом, а в момент форс-мажора следует направить усилия на решение другой проблемы: как выбраться из западни?

Звать на помощь не хотелось, он не без оснований полагал, что это не послужило бы его авторитету. Все проблемы, как правило, решаются, если перестать рассчитывать на помощь посторонних и включить собственный мозг.

Немигающим, безжизненным светом горела свеча, и высокие стены гостиной смотрели равнодушно и тупо. Лицо Северуса белело той страшной бледностью, которая напоминает смерть.

* * *

В безоблачном небе сияло солнце. Ночной морозный туман опушил деревья инеем, превратив каждую веточку в белый отросток какого-то невиданно красивого растения.

Лили нравились утренние прогулки по еще не проснувшемуся парку. Покой, тишина и отрешение, что-то хорошее и светлое, чего нельзя передать словами.

Она шла по платановой аллее, любуясь первыми лучами солнца. После ночи осталось легкое головокружение, но от свежего воздуха оно скоро прошло. Девушка от души наслаждалась прекрасным утром, и всё, на чем задерживался взгляд, казалось ей особенно привлекательными.

«Как было бы прекрасно, если бы вся жизнь стала похожа на это утро, ясное и чистое...»

Внезапно послышались чьи-то торопливые шаги.

Джеймс.

— Я рада, что тебе было весело. Но очень жаль, что в твоей веселости так много зла! — Лили, не оборачиваясь, быстрым шагом пошла в сторону замка. Настроение было испорчено.

Странное безмолвие охватило юношу. Ни вздоха не было, ни шороха. Будто внезапно оборвались и умерли все звуки в мире.

* * *

В субботу студенты отправились в Хогсмид. Все радовались возможности выбраться из школы и поразвлечься.

— Не могу дождаться, когда закончится зима, — Мэдисон захлопнула дверцу кареты и повернулась к подругам.

Холодный воздух лизнул щеки. Они решили не задерживаться на морозе и поспешили в «Три метлы».

Сделав заказ, девушки сели за столик. Внезапно распахнулась дверь, и волна свежего воздуха внесла внутрь мародеров. Римус решительно направился в их сторону.

— Лили, я хотел бы поговорить с тобой… наедине, — в его хриплом голосе звучала такая повелительность, что нельзя было не подчиниться.

Выйдя на улицу, юноша поплотнее запахнул пальто и спросил:

— Прогуляемся?

Лили кивнула.

— К чему такая секретность?

— Ты плохо думаешь обо мне, потому что я оборотень? — внезапно спросил Римус.

— Что? С чего ты взял, что я негативно отношусь к оборотням? — ей самой было противно слушать, как фальшиво прозвучали ее слова.

— Ты стала относиться ко мне по-другому, когда узнала, кто я. У тебя появилась идея убедить всех, что мне не место в Хогвартсе.

В голове девушки вихрем пронеслись воспоминания: нечто устрашающее вынырнуло из темноты лишь на миг и пронеслось во мраке. Лили слышала много страшных звуков, но тот вой был ужаснее всех. С тех пор она стала бояться падавших вокруг теней.

— Я не просил своих друзей становиться анимагами. Они сами так решили. Дамблдор был добр ко мне, и я бы не хотел разрушить его доверие. А именно так и будет, если он узнает, что я позволил друзьям нарушить закон.

— Какое отношение имеет к тебе директор? — спросила Лили, поправляя тонкими белыми пальцами волосы.

— Это он убедил бывшего директора принять меня в школу. Он хотел, чтобы у меня было нормальное детство. Питер сказал мне, что ты собираешься доложить Дамблдору о наших ночных прогулках. Пожалуйста, не делай этого! Обещаю, мы будем предельно осторожными.

Порыв ледяного ветра обжег острым холодом.

— Давай зайдем в «Кабанью голову»?

* * *

— Прости, если что-то было не так в тот раз, — Римус улыбнулся своей особенной, грустной улыбкой. Я не хотел, чтобы ты пострадала. В такие ночи я просто невменяем, но всякий раз, когда друзья рядом, я становлюсь спокойнее. Пожалуйста, сохрани секрет про анимагов. Иначе их могут исключить.

— Это была только угроза.

— Спасибо. Ты не знаешь, сколько это значит для меня и остальных мародеров.

— А как давно ты стал... не таким, как все? — Лили покраснела и низко опустила голову, так что волосы закрыли ее лицо.

— Когда я был маленьким, меня укусил оборотень. Родители думали, что это был обычный волк. Но в полнолуние, я изменился. Они ничем не могли помочь. Единственное, что они делали — это старались, чтобы я никого не укусил.

Лили села поближе к камину и стала смотреть на огонь.

— Потом благодаря Дамблдору меня приняли в Хогвартс. Он придумал план прятать меня в Воющей Хижине во время. В те ночи у меня появлялось огромное желание укусить кого-нибудь, но я не мог, поэтому кусал себя. Люди, живущие в Хогсмиде, слышали мои крики и думали, что это привидения. Когда друзья стали навещать меня, я перестал себя увечить. Мы так весело проводили время!

— Но, ты должен понимать, что ходить по территории ночью опасно! Ведь вы можете с кем-нибудь столкнуться! Как со мной, например.

— Это была наша первая и единственная ошибка. К тому же ты не пострадала.

— К счастью! А что, если Джеймс и Сириус не смогли бы остановить тебя?

— Но остановили же. И прежде никогда не было подобных оплошностей. Неужели ты не можешь позволить нам немного повеселиться?

— Нет, когда другие в опасности.

— Ясно. Значит, мне тебя не убедить?

Большое полено упало и рассыпалось множеством горячих угольков.

— Думаю, мы всё обсудили. Я сдержу свое обещание, — Лили встала и пошла к выходу, но внезапно обернулась и пристально посмотрела на юношу. То, чего не передал голос, досказали его глаза. В них были и искренность, и смелость, и достоинство. Человек с такими глазами заслуживал доверия.

— Будьте осторожными во время своих прогулок.

И тихо, как мягкое эхо чьих-то удалившихся шагов, прозвучал ответ:

— Непременно…

Лили открыла глаза и обнаружила, что в комнате одна. Быстро одевшись, она спустилась в гостиную и увидела Беллу, сидящую на кресле у камина. Вокруг нее были разложены книги и пергаменты.

— Что делаешь?

— Домашнее задание. Что же еще? Кстати, вчера ты так и не рассказала, что от тебя хотел Римус.

— И сегодня не расскажу.

— Ты мне не доверяешь? Ну, пожалуйста. Я стану твоим самым лучшим другом.

— Ты давно им стала и даже не заметила.

Девушки весело рассмеялись.

Лили и Белла были неразлучными подругами, и эта дружба лучше всего доказывала правдивость пословицы о том, что противоположности сходятся. Лили любила порядок, умела усидчиво и систематически заниматься. Белла была чрезвычайно увлекающейся натурой, сумбурной и взбалмошной. Только в одном они были похожи: обе умели добиваться поставленных целей, хотя и шли к ним разными путями: одна — порывами, скачками, другая — размеренным шагом.

В гостиную, о чем-то переговариваясь, спустились мародеры. Поприветствовав их сдержанным кивком, подруги продолжили разговор.

— Пожалуйста, обещаю, это останется между нами. Ну, расскажи.

— Что рассказать? — Римус в упор посмотрел на Лили. — Ты же ничего ей не говорила, не так ли?

— Нет, конечно!

— Это касается тебя, Римус, и твоей... — начала Белла.

— Ты рассказала ей! — сердце юноши сжалось и, опустив голову, он пробормотал сквозь зубы: — Как ты могла? Ты понимаешь, есть вещи, которые нельзя говорить… никому?

— Я ничего не говорила, клянусь!

Но, похоже, никто ей не поверил. Лили была ошеломлена, но внутренняя гордость заставила ее, почти помимо воли, сохранять достоинство. Она с такой силой сжала кулаки, что костяшки пальцев побелели.

На секунду воцарилось напряженное молчание, всегда предвещавшее опасное развитие событий.

— Мы так тебе верили, — на искаженном лице Джеймса было написано разочарование, смешанное с дикой злобой. — Мы думали, ты достаточно умна, чтобы сохранить это в тайне, — он поморщился как от зубной боли: — Ты заставляешь меня изрекать жуткие банальности.

— Змеища, — прохрипел Петтигрю.

Лили и Питер стояли друг напротив друга. Она — белая, как бумага, он — красный, как рак, шевеля растопыренными пальцами с явным намерением задушить ее, но не двигаясь с места. Юноша как-то странно взглянул на нее, и тут Лили впервые смутно почувствовала, что у него два лица.

— Не обвиняйте ее! Я сама всё узнала и обещаю, что никому не расскажу.

— О, Мерлин! Я не хотел, чтобы кто-то еще знал!

— Почему вы раздуваете из этого проблему? Нет ничего особенного в том, чтобы ходить на свидания. Все это делают.

— Свидания? О чем ты?

Белла стояла в полном изумлении, спрашивая себя, кто из них сошел с ума — она или мародеры?

— У вас с Лили было свидание, но ты не хочешь, чтобы твоя девушка об этом узнала.

Люпин вздохнул с облегчением. Он был счастлив, что тайна мародеров так и осталась тайной.

— Римус, — сделал отчаянную попытку Питер. — Лили сказала Белле, что ты...

— Бросишь Пенелопу, — закончил Джеймс. — Она... не достаточно хороша для тебя.

Белла серьезно посмотрела на Поттера:

— Ты сам-то веришь своим словам?

У него неприятно ворохнулось в груди что-то холодное, уж никак не сердце. Каждый по-своему переживает ощущение нехорошего предчувствия — лично у него именно так и происходило.

— Ты не понимаешь, что положение, — с трудом выдавливал он по одному слову, — в котором мы очутились, невыносимо…

— Обойдется, — с надеждой произнес Сириус. Этот жизнерадостный юноша не терял бодрости духа даже в самых тяжелых обстоятельствах. И именно эту черту характера друзья ценили в нем больше всего.

После короткого молчания Римус сказал с грустной покорностью судьбе:

— Ты прав, Джеймс. Я слишком далеко зашел.

* * *

После завтрака Люпин подошел к Пенелопе и сказал, что им лучше расстаться. Он выглядел немного расстроенным. Но было совершенно ясно, что он пойдет на все, чтобы сохранить секрет мародеров.

С этого дня юноша возвел вокруг себя высокую стену. И хотя он по-прежнему оставался приветливым, но всем своим видом убедительно давал понять: от вторжения в его личную жизнь следует воздерживаться.

Питеру в который раз не удалось убедить друзей держаться от Лили подальше, и его снедала злоба, тем более лютая, что он вынужден был ее скрывать.

* * *

— Лили, — тихо произнес голос у девушки над ухом, заставив ее вздрогнуть.

— Северус? — у нее не было особого желания болтать со слизеринцем, поэтому она быстро направилась к двери. — Мне нужно идти.

— Куда? История магии была последним уроком.

— У меня… много домашней работы.

— А, понятно, — пробормотал юноша, уставившись в пол. Когда он поднял голову, на нем лица не было. — В пятницу День Святого Валентина и... я бы...

— Что?

— Эээ... я... если бы ты...

Наедине с собой Северус долго репетировал речь. Но, стоило ему только увидеть Лили, кровь отлила от лица, все мысли испарились, а язык отказывался повиноваться. Возле нее он не в состоянии был не только говорить, но и думать. В сердце что-то кипело, в ушах шумело, душа наполнялась смятением. Дрожа, как в лихорадке, он спрятал трясущиеся руки в карманы.

«Неужели я боюсь? Вот еще глупости!»

В аудиторию вихрем влетел Джеймс:

— У нас срочное собрание префектов.

«Конечно, это свинство с моей стороны. Но я так рада предлогу уйти!»

— Прошу прощения, если помешал вам, — Поттер даже не старался замаскировать равнодушный тон, в котором не было ни капли сожаления.

— Не утруждайся извинениями, — слизеринец судорожно стиснул зубы, и, казалось, даже скрипнул ими. Все та же странная, гложущая ревность, с некоторых пор отравлявшая ему существование, охватила его. — Мы можем поговорить позже? — столько надежды было в его голосе, что Лили просто не могла сказать «нет». Она подыскивала какую-нибудь красивую уклончивую фразу, но тщетно.

— Возможно.

Дверь закрылась, шаги смолкли, а улыбка все так же озаряла лицо Снейпа.

* * *

— Мне тебя жаль.

— Что? — девушка неторопливо повернула голову и посмотрела на Джеймса, как на пустое место.

— За тобой таскается сальноволосый придурок. И ты еще спрашиваешь? Я искренне не понимаю, почему ты мила с ним.

Лили не понравились ни его слова, ни то, как он произнес их.

— Я со всеми стараюсь быть милой. Не вижу повода и смысла грубить ему.

— А мне не нравятся такие личности, как Снейп. Хотя у него есть один плюс — он идеальный объект для шуток.

— Оставь Северуса в покое, — в ее голосе звучало предостережение. — Иначе ты натворишь еще больше глупостей, чем в прошлый раз. У меня есть свое мнение о нем, а у тебя, возможно, свое. Но я не стремлюсь узнать его.

Они спустились по главной лестнице и повернули в сторону Большого Зала.

— Мне казалось, у тебя неплохое чувство юмора, — Джеймса все больше раздражало безразличие, написанное на лице Лили.

— Я люблю юмор, а не обезьяньи ужимки, — она ухитрилась произнести это таким обидным тоном, что юноша вспыхнул.

— Я докажу тебе, что я не тот, за кого ты меня принимаешь.

— Настоящий мужчина ведет себя совсем не так, как ты ведешь себя с Северусом.

— А что значит быть мужчиной? — спросил он с иронией. — Не кажется ли тебе, что это ничего не говорит.

В его голосе звучал вызов, но Лили не приняла его.

— Брось, все ты отлично понимаешь, — девушка равнодушно пожала плечами. Объяснять было глупо.

Джеймс замолчал, окончательно растерявшись.

* * *

— Осенний маскарад был очень хорошо организован. Все остались довольны вашей работой, поэтому именно вам я хотела бы поручить организацию ежегодного банкета по случаю окончания учебного года. На этом мероприятии будут объявлены имена главных старост на следующий год. Думаю, вам всем хотелось бы получить эти должности. Ведь, как вы знаете, это высокая честь.

Префекты кивнули. На их лицах застыло мечтательное выражение.

На секунду следы усталости исчезли с лица Макгоннагал, и глаза стали добрыми и немного печальными, будто она снова увидела что-то давно забытое, хорошее и молодое.

* * *

Лили взяла дневник и легла с ним на кровать. Красиво переплетенная тетрадь с золотым обрезом. От блестящих, туго гнущихся страниц пахло лесом и травой. Тут рассуждения о жизни, серьезные и решительные, с таким множеством иностранных слов, что Лили порой казалось, будто не она писала их, а кто-то очень умный. Тут решение быть гордой и благородной, грозный и страшный вопрос о цели и смысле жизни и чистосердечный ответ, от которого веет весною и солнечным блеском: нужно жить, чтобы любить людей. И только изредка, как отражение черной тучи на смеющейся земле, — короткие, односложные заметки: тяжело.

Лили вспоминала счастливые минуты, когда получила письмо из Хогвартса. Она — волшебница, и перед ней открыт весь мир. Для нее светит солнце, играет веселая музыка, поют птицы.

Но сегодня она ясно осознала: настоящую жизнь нельзя ограничить узкими рамками своего представления о счастье. Она, наоборот, складывается из таких вещей, которые часто противоречат правилам и представлениям, проявляют себя неожиданно в крайне неприглядном виде, причиняют боль и разочарование.

Лили чувствовала, что в душе что-то раз и навсегда сломалось, на смену прежним светлым и наивным надеждам пришла решимость и смелость.

Часы медленно, глухо, словно удары их доносились с далекой башни, пробили одиннадцать. Римус предложил Лили сыграть в шахматы. Она давно уже научилась искусству этой игры и сейчас уверенно побеждала.

Белла, Джеймс и Питер сидели у весело потрескивающего огня и обсуждали квиддич. Поттер оседлал своего любимого конька и повёл нескончаемый разговор о рекордах высоты и соперниках, которые в будущем могут оспорить его лавры.

Сириус заколдовал палочки, и при соприкосновении друг с другом они стали издавать звуки — новое развлечение, которое ему очень нравилось.

Смола горящей сосны наполняла комнату пряным благоуханием. Все тихо и спокойно проводили вечер, пока Блэк вдруг не закричал:

— Эврика! У меня есть идея!

Он заходил по комнате, изображая человека, осененного гениальной мыслью: прижимал пальцы ко лбу, разводил руками, поднимал кверху глаза.

— Мои палочки издают музыку. Давайте что-нибудь придумаем!

Юноша сделал пируэт и стал кружиться по гостиной, держа одну палочку, как микрофон, и напевая незамысловатую песенку:

— Жизнь — игра. Выиграешь или проиграешь — всё одно, лишь бы повеселиться...

— Не обращайте внимание. На него иногда находит.

— Да ладно вам! Давайте веселиться!

— Иногда он бывает странным, — вздохнул Римус, передвигая шахматную фигурку. Он слегка презирал друга за его пристрастие к развлечениям и мишуре, как презирал вообще всё чрезмерное.

— Почему же? — Лили давно прониклась симпатией к этому человеку. — Сириус чересчур эмоционален, поэтому не похож на остальных. У него иногда возникают забавные идеи. Но он не был бы полностью самим собой, поступая иначе!

— Давайте устроим что-нибудь из ряда вон выходящее. У нас давно не было отработок. Так скучно жить! — Блэк стянул рубашку и стал размахивать ею над головой. — Как насчет магловского танца, когда все раздеваются? Да не смотри таким букой, Римус. Расслабься, раскрепостить, растяни рот в улыбочке, зануда.

Люпин дружелюбно усмехнулся, но присоединяться к другу отказался. Тем временем Сириус расстегнул ремень и бросил его Джеймсу. Потом снял ботинки и расшвырял их в разные концы гостиной.

— Бродяга, держи себя в руках. Здесь девушки.

— Тем лучше! Никто не может противостоять моему обаянию! — юноша пританцовывал, стягивая с себя одежду, пока не остался в одних боксерах.

— Сама скромность, — ухмыльнулась Белла, не в силах отвести взгляд от накаченного торса.

— О, я по жизни крайне экстравагантный человек. В этом нет ни малейшего актерства, я и внутри такой.

— Его способность обольщать, когда он берет на себя труд заняться этим, ошеломляет! — воскликнула Лили. — Но когда Блэк становится противным…

— Разве он может быть таким?

— Манера Сириуса постоянно изрыгать шуточки может довести до трясучки даже ангела, но если сказать ему об этом — он моментально станет кривляться еще сильнее.

— О нет! Это невозможно!

— Наоборот, и именно это придает ему особое обаяние.

— Еще одна вещь, от которой надо срочно избавиться! — юноша сделал вид, что намеревается снять трусы.

Джеймс быстро подскочил к другу:

— Эй, братец, у тебя скверная привычка за всё руками хвататься!

Сириус было засмеялся, даже рот открыл — и замер: вход в гостиную был открыт, и на пороге стояла МакГонагалл.

— Так, что здесь происходит в столь поздний час? Я могу услышать ваши объяснен... о мой Бог!

— Вот именно! Я Бог! Очень приятно хоть раз услышать слова правды! — его, похоже, ничуть не смущало присутствие декана.

— Как вы думаете, мистер Блэк, сколько отработок я вам назначу?

— На вашем месте трудно вынести однозначное решение. Наверное, не меньше пятидесяти. Ну что, Сохатый, теперь жалеешь, что отказался участвовать? У меня пятьдесят отработок, а у тебя ноль. Я выиграл!

— Я не участвовал в пари. Получить отработки можно и другими способами.

— Кто бы сомневался, Джейми!

— Не называй меня так!

— Мистер Блэк, немедленно оденьтесь и следуйте за мной!

— Прощайте все! Я так вас любил! — юноша оделся в рекордно короткие сроки. — Не забыва... — профессор схватила его за ухо и потянула вон из гостиной. — Джеймс, позаботься о Лили!

— Я выполню твою последнюю просьбу, друг. Клянусь!

МакГонагалл практически тащила Сириуса. Он решил не снижать впечатления и доиграть роль до конца: споткнувшись, Блэк упал, стал ловить воздух широко открытым ртом и прижимать руки к груди:

— Не могу идти... Ох! Я, кажется, ногу сломал... сердце прихватило...

Профессор нагнулась, ощупала ногу юноши и вынула палочку:

— Вставай!

Сириус завыл, поднялся и заковылял дальше. В дверях он обернулся и послал воздушный поцелуй:

— Когда-нибудь я вернусь.

После их ухода в гостиной минуту стояла гробовая тишина, а потом раздался оглушительный хохот.

— Он что, совсем ничего не боится? — сквозь смех выдавила Белла. — В его безумствах есть даже нечто героическое.

— А ему нельзя отказать в чувстве юмора. Давно я так не веселилась, — сказала Лили. — Жаль, Мэдисон этого не видела, — и бросив взгляд на висевшие над камином часы, добавила: — Кстати, мне бы тоже не помешало пойти спать.

Сделав несколько шагов в сторону лестницы, она остановилась. Джеймс в точности повторил ее движения.

— В чем дело?

— Я обещал Сириусу приглядывать за тобой. А я всегда сдерживаю свои обещания.

— То есть ты хочешь сказать, что собираешься всюду следовать за нею? — спросил Римус.

— Именно.

— Даже наверх? — дрогнувшим голосом спросила Лили. Юноша кивнул. — Но это невозможно!

— Я думал, что слова «невозможно» нет в твоем лексиконе.

— Рада помочь, не стоит благодарности, — скороговоркой проговорила Белла и, не дожидаясь ответа, проворно стукнула его.

Поттер, не ожидавший такого поворота событий, растерялся.

— Беги!

Лили повернулась, но не успела сделать и шага, как почувствовала руку на своем плече.

— Да ты окончательно спятил!

— Я обещал!

— Не думаю, что Сириус имел в виду именно это! — Лили кинулась к лестнице.

Джеймс ринулся следом и, догнав ее, схватил за руку.

— Вот так надежней. Даже не думай от меня отделаться.

Помучившись с полминуты и, так и не сумев вырваться, девушка решила действовать по-другому. Почувствовав неожиданный прилив сил, она мило улыбнулась и... с силой каблуком отдавила ему ногу.

Поттер вскрикнул и стал прыгать на одной ноге:

— Черт! Больно же!

— Тише! Всех перебудишь!

— А мне все равно!

— Джеймс, оставь ее в покое, — Римус решил, что пришло время вмешаться.

— Она мне ногу отбила!

— Ой, прости. Это случайно, — усмехнулась Лили.

— Ты считаешь, что я буду радостно приветствовать пинки капризной девушки?

— Только двинься за мной — получишь по второй. Мое терпение имеет предел!

— Зато моё его не имеет.

— Если хочешь знать мое мнение, ты ставишь себя в глупое положение, притворяясь идиотом, — говоря эти слова, Лили впервые с недовольным удивлением почувствовала, что далека от истины.

— Гнев тебе так к лицу. Если бы ты только видела свои глаза!

Девушка сделала вид, что пропустила его слова мимо ушей, как обыкновенную любезность.

— Ну, выпустили пар, теперь пора спать, — подытожил Римус.

На смену ледяным ветрам пришли более теплые и не такие обжигающие. Снег постепенно таял.

Однажды вечером, закончив домашнюю работу, Лили сидела у камина, перебирая в руках серебрянный медальон в форме пятиконечной звезды. В который раз она вспоминала родителей и всё никак не могла понять: почему им совсем нет до нее дела.

«Я так много сделала, чтобы привлечь их внимание, но они ничего не замечали. Всегда говорила им только чистую правду, а они обвиняли меня в сильных преувеличениях. Нужно перестать сравнивать себя с каким-то несуществующим образцом совершенства... А родители Джеймса? Какой яркий контраст! Они заботятся о нем. Уверена, если бы их сын собрался жениться, они не остались бы в стороне, непременно постарались бы узнать его избранницу поближе. Стоп! С чего вдруг такие мысли? Я ведь даже не знаю его родителей».

Лили взяла щипцы, поправила обвалившиеся поленья и снова свернулась клубочком на кресле.

«Родители Мэдисон тоже хороший пример. Они постоянно пишут ей письма, интересуются успехами в учебе. А семья Беллы? Идеал для подражания...»

— Что у тебя в руках?

От неожиданности девушка вздрогнула:

— Я не слышала, как ты подошел.

— Я задал вопрос, — Римус улыбнулся, чтобы его настойчивость не показалась навязчивой.

— Медальон. Родители подарили.

— Когда?

— Это было давно. Когда я только поступила на первый курс, — в голосе Лили звучала грусть.

Юноша сразу это заметил:

— Всё в порядке? Ты выглядишь... — но, встретив ее взгляд, запнулся.

— Я просто размышляла.

— О чем, если не секрет?

— О своей семье. Я стала задумываться о тех вещах, которые раньше меня не беспокоили.

— А теперь?

— Я поняла одну вещь: они никогда не любили меня.

— Не может этого быть! Они не дали бы тебе это, если бы не любили, — Римус кивнул на медальон.

— Они просто были рады, что в семье родилась волшебница. Вот и все.

— Он много для тебя значит?

— Да, это самая дорогая вещь.

— Тогда всегда держи его при себе. И всё же я уверен, твои родители тебя любят!

— Откуда ты можешь это знать?

— Потому что тебя невозможно не любить! Знаешь, как сказал про тебя Дамблдор? «Лили — это копна волос плюс характер».

Девушка уткнулась лицом в его плечо, и зашлась в рыданиях. Римус терпеливо ждал, когда она успокоится, поглаживая по голове поистине с братской нежностью.

— Прости меня! Я такая недотепа...

— Ты принимаешь всё слишком близко к сердцу. Поверь мне, в жизни бывают вещи более страшные, чем...

Хлопнула дверь, и в гостиную влетел радостный Сириус. Заметив заплаканную Лили, он моментально стал другим — внимательным, сосредоточенным, каким делался в моменты внутреннего напряжения: — А что вы тут делаете так поздно? Что случилось? Я что-то пропустил?

— Нет.

Но от юноши не ускользнуло озабоченное выражение лица Римуса: под густыми светлыми волосами не разглаживалась тревожная складка, и в его чистосердечной улыбке было гораздо меньше веселости, чем обычно.

— Что это у тебя?

— Колбаска. Мои проблемы гораздо меньшего масштаба: я ужасно голоден и хочу пожарить ее на огне, — Сириус быстро сунул нанизанную на палочку колбаску в камин.

— Бродяга! — окликнул Джеймс. — Когда ты вернулся с отработки?

— Только что. Хорошо потрудиться и вдоволь поесть — двойная радость.

— Твоя еда, — напомнила Лили. Она старательно улыбалась, пытаясь дождаться момента, когда можно будет уйти, не показавшись невежливой.

— О, Мерлин! Какой ужас! — пафосно воскликнул юноша, осматривая обугленный кусочек. — Я не могу теперь ее съесть! Она погибла! И это всё твоя вина! — он обвиняюще ткнул в Джеймса пальцем.

— Прости, что отвлек. Но так и быть, я съем этот уголек.

Блэк медленно поднял руку, сложил из пальцев известную комбинацию и без всякой злобы сказал:

— Нет! Чудовище! Даже и не мечтай! — внезапно его осенило: — Мы должны сходить на кухню и принести соболезнования ее друзьям!

— Ты прав. Мы обязаны это сделать. Но сначала нужно отправить колбаску в последний путь.

— Разумеется, — Сириус стащил кусочек с палки и бросил в огонь.

Юноши напустили на себя вид возвышенной печали и встали по обе стороны камина, сохраняя на лице скорбное выражение:

— Покойся с миром!

— Фи! Как вы можете заниматься такими пустяками? — сквозь смех спросила Лили.

— Это была не обычная колбаса, — прошептал Сириус таким голосом, словно речь шла о каком-то неприличном секрете. — Она была... особенной.

Он бросил осторожный взгляд, чтобы проверить впечатление, и отвернулся к огню.

— Ты безнадежен.

— Не спорю, но я хотел бы оставаться безнадежным как можно дольше.

— Идем же на кухню.

— Наперегонки.

— Хочешь со мной посоревноваться? У тебя нет шансов!

— Невозможное — это удел малодушных!

— Готов? Раз, два, три! — Джеймс сорвался с места. Сириус кинулся следом. Дверь захлопнулась со звонким, чуть ли не веселым стуком.

— Они встретят какого-нибудь учителя прежде, чем достигнут кухни.

— Согласен.

Лили глубоко вздохнула, как человек, выпущенный на свежий воздух из подземелья и подошла к окну:

— Какой сегодня закат! Небо красное, как рубин.

— А сверху тьма.

Глаза их встретились.

— Если бы...

— Если бы что?

— Если бы всегда была весна!

Пролетела летучая мышь, какая-то птица чирикнула напоследок. И прямо над старым дубом зажглась первая звезда.

До экзаменов оставалось целых два месяца, но Лили уже немного нервничала и каждую свободную минуту уделяла перечитыванию учебников. Воскресенье она решила посвятить отдыху и хоть ненадолго забыть об учебе.

Стояла незабываемая весна: цвели каштаны, благоухали клумбы, а липы были золотые, как мед.

Девушка бродила вокруг замка, погруженная в свои мысли, и не заметила, как вышла к озеру, голубому, словно кусочек небесной лазури.

Около дуба стоял Северус. Услышав шаги, юноша быстро оглянулся и протянул Лили руку. Этот жест так явно изобличал его одиночество, что она задохнулась от внезапной жалости.

— Как дела? — спросил Снейп.

— Довольно хорошо. А у тебя как?

— Не стоит держаться со мной так официально. У меня тоже всё прекрасно.

В воздухе порхали бабочки, от густой травы шел нежный запах и все кругом было пронизано еле уловимым жужжанием.

— Что думаешь о последнем матче? По-моему, Слизерин неплохо сыграл.

— Да, вы играли очень хорошо, — кивнула Лили, цепляясь за возможность сменить тему. — Не обижайся, но мне кажется, вам не видать кубка.

— Мы верно идем к своей цели. Уверен, в следующем году повезет.

По цветам, которые собирала девушка, Северус угадывал ее любимые запахи. Больше всего ей нравился аромат жасмина. Лилиями она любовалась, но не нюхала.

— Смотри!

Два белых лебедя величественно плыли по озеру, глядя в какую-то им одним ведомую даль. Один из них испустил тихий посвист, вильнул хвостом и поплыл прочь. Второй последовал за ним.

* * *

— Кто-нибудь хочет погулять? — спросил Джеймс. — Ну давайте же! Отличная погода. Чего в замке-то сидеть?

— Я пойду, — вызвалась Лили. — Здесь так жарко! Белла, ты как?

— Да... то есть… эээ... нет, спасибо, — отказалась девушка, перехватив выразительный взгляд Поттера.

— Тогда мы идем вдвоем!

— Похоже на то, — Лили незаметно показала подруге кулак. Та фыркнула и отвернулась.

Молодые люди покинули гостиную и направились к главному входу. Выйдя из замка, Джеймс, наконец, прервал молчание:

— Куда леди хочет пойти?

— На озеро, милорд. Воздух такой свежий после ливня.

— Обожаю гулять под дождем.

— Правда? А я больше люблю солнце. Когда оно светит, у меня поднимается настроение.

Его рука робко обвилась вокруг ее талии.

— Довольно неожиданно, — спокойно сказала Лили. — Ты часто это делаешь?

Юноша опустил руку:

— Ты не замерзла?

— Нет. Все в порядке.

Под брызгами весеннего солнца они шли по парку.

— Я видел тебя с этим субъектом в парке, — голос Джеймса, только что такой тихий, стал резким, почти инквизиторским, а во взгляде зажегся недобрый огонек. Он ждал, что она спросит: «С каким субъектом?» Но она промолчала. И это смутило его больше, чем смутил бы вопрос.

Присущая мародерам невероятная способность всегда быть превосходно осведомленным обо всем, не переставала удивлять Лили. Однако на этот раз ей показалось, что он хватил через край.

— Ну и что же? Как далеко ты зашел! Дожил до того, что стал подстерегать и подслушивать?

— Я считаю Снейпа просто наглецом, — прежде, чем изменилось выражение ее глаз, юноша понял, что опять сказал что-то не то.

Лили побледнела от негодования, подбородок дернулся вверх, словно ее ударили:

— Неправда! Ты сам виноват, что невзлюбил его, несчастный соглядатай!

— Не смей меня так называть!

— Почему? Я считаю тебя соглядатаем и говорю тебе это прямо в глаза.

— Ты еще пожалеешь об этом!

— Это удивило бы меня, — девушка развернулась и побежала в замок.

Джеймс посмотрел ей вслед и подавил готовые вырваться слова: «Скатертью дорожка!»

Сделав несколько шагов, он сел на скамейку. У него еще сохранились остатки совести, и он понял, какого свалял дурака. Эта мысль отравляла его, подобно медленно действующему яду, постепенно проникавшему в здоровую кровь.

Юноша перевел взгляд на озеро, сверкавшее сквозь розовые кусты.

«Соглядатай!»

Самолюбие — зверь, который спит даже под градом страшных ударов и вдруг просыпается, раненный пустяковой царапиной.

* * *

«Какая я была идиотка! Почему не сдержалась?»

Лили заметила, что вся дрожит. Каждый удар сердца причинял ей боль. Она будто попала в заколдованный круг, из которого уже никак не могла вырваться.

В последнее время Лили стала замечать, что Питер украдкой бросает на нее странные взгляды. Его ухмылки заставляли все внутри переворачиваться.

Но сегодня он превзошел самого себя. За ужином, презрительно глядя на нее, он что-то шептал Джеймсу на ухо.

Лили думала, что долго не сможет заснуть, но расслабляющее воздействие горячей ванны, стакан молока, да и просто нервное перенапряжение заставили ее погрузиться в сон уже через пару минут после того, как она опустила голову на подушку.

Она проснулось посреди ночи. Кто-то касался ее шеи, совсем близко слышалось чье-то дыхание. Полог кровати был раздвинут, хотя она прекрасно помнила, что закрыла его перед тем, как лечь спать. Скрипнула половица.

— Кто здесь?

Мэдисон заворочалась во сне. За окном ухнула сова. Лили подумала, что всё ей это только приснилось и, задернув полог, откинулась на подушку.

* * *

Проснувшись на следующее утро, девушка сразу ощутила смутную тревогу. Взяв расческу, она подошла к зеркалу. Сердце замерло, колени подогнулись, рука метнулась к шее: медальона не было. Единственный подарок родителей...

— ПОТТЕР!

Сбежав по лестнице, Лили ворвалась в гостиную. Ее появление в коротенькой сорочке, которую могла позволить себе только обладательница безупречной фигуры, было принято легким смешком Сириуса, удивленно раскрывшимся ртом Джеймса и скрипом кресла под Римусом.

— Что ты наделал? Как ты мог?!

— О чем ты? С тобой всё в порядке. Твои волосы нормального цвета и...

— Я не о волосах! Где он? Что ты с ним сделал?

— Успокойся. У тебя обычное весеннее умопомрачение.

— Твой цинизм просто... просто оскорбителен!

Их взгляды впились друг в друга с такой силой, что слова сделались лишними. Наступила тишина. Зеленые глаза, потемневшие и глубокие, так твердо смотрели на него, что Джеймс почувствовал легкую испарину.

— Ты взял мой медальон! Отдай сейчас же!

Юноша привстал с места. Он был готов к чему угодно, но только не к обвинению в воровстве:

— Я понятия не имею, о каком медальоне идет речь, но обещаю найти его.

— Вряд ли у тебя это получится, — пренебрежительная улыбка пробежала по губам Питера, таким бледным и узким, что, казалось, будто их вовсе не существует. Всё это время он молча слушал перепалку и безмерно наслаждался происходящим.

— Что ты имеешь в виду? Тебе что-то об этом известно?

— Нет, дорогая Лили, — саркастично начал Петтигрю, — вот только...

— Скажи мне, где он?

— Не знаю. Но могу дать маленький совет: попробуй поискать его в Запретном лесу на Ивовой поляне, — он окинул ее безжалостным взглядом и не смог удержаться от злобного хохота.

Лили ахнула — место, куда нелегко добраться и откуда трудно выбраться. Она собрала все свои силы и, сделав глубокий вдох, сказала:

— Знаешь, а ты просто подлец.

Питер побледнел, схватил ее за руку и с силой сжал.

— Подлец ты есть, подлецом и останешься.

Из глубины детских воспоминаний донесся голос отца. Однажды, когда она случайно упала в реку и завопила изо всех сил, он прокричал ей:

— Плыви вместо того, чтобы глупо тратить силы на крик!

Пробудившийся инстинкт помог. Она барахталась, как щенок. И, в конце концов, поплыла. Что ж, сегодняшняя ситуация напоминает ту.

Девушка сорвалась с места и кинулась вон из гостиной. Она была до того взволнована, что ни о чем не могла думать. Одна-единственная мысль гвоздем сидела в голове: «Вернуть медальон любой ценой».

Лили даже не подумала взять с собой палочку. А ведь в Запретном лесу водилось много страшных существ.

* * *

— Не хочешь ли ты что-нибудь сказать?

— Ха! — ответил Питер коротким смешком.

— Это безумие. Я думал, что с этим дурачеством покончено, — Сириуса передернуло от чувства невольного отвращения.

— О нет. Это стало в десять раз сильнее!

— Ты можешь объяснить нам, почему ведешь себя, как грязная скотина? — Римус, ненавидевший ссоры, сейчас почти радовался возможности поссориться.

— Могу, — сказал Петтигрю и со всего маху дал ему по уху.

Юноша пошатнулся, затем, размахнувшись, угодил Питеру в нос. Сириус начал их разнимать, за что тотчас же получил удар в солнечное сплетение, отчего согнулся вдвое, а затем показал себя более красноречивым оратором, чем могли бы ожидать люди, знавшие его.

* * *

Тьма наползала, подобно гигантской черепахе: густые кроны деревьев совсем не пропускали свет, огромные корни тянулись по земле словно змеи. Лили чуть не упала, споткнувшись об один из них.

Вдалеке послышалось рычание, потом чей-то визг. Девушке стало не по себе. Только сейчас она явственно осознала, где находится, но твердо решила, что не уйдет, пока не отыщет медальон.

Раздался чудовищный вопль. Лили замерла, боясь пошевелиться. Снова какой-то страшный звук. Уже ближе. Сделав шаг назад, она наконец увидела...

Черное существо, напоминавшее пантеру, скалилось и рычало, показывая длинные белые клыки. От страха девушка забыла, как дышать. Ей показалось или существо действительно усмехнулось?

Лили сделала шаг назад. Зверь — вперед. И вдруг — гигантский прыжок. Она не поняла, как успела отскочить, и это, похоже, рассердило животное. Оно зашипело и снова прыгнуло, на этот раз достигнув своей цели.

Лили оказалась прижатой к стволу дерева. Существо вцепилась ей в шею. Из раны захлестала кровь. У нее внутри словно все оборвалось, и она почувствовала невероятную слабость.

Нечеловеческое усилие... Девушка изо всех сил пнула животное ногой, но вырваться не удалось. Зверь вонзил в ее руку длинные когти. Острая боль. Лили ухватилась за дерево, но тяжесть чугунного тела давила на нее. Страшным усилием воли она сдерживалась от того, чтобы не потерять сознание. Перед глазами все плыло.

Последнее что она запомнила — яркая вспышка и отвратительный вой.

Кто-то касается руки… чей-то тихий голос совсем рядом…

Белый потолок, белые стены. Громадные букеты ирисов и розовых тюльпанов.

— Слава Мерлину! Ты очнулась!

Все сразу же оживились и подошли к кровати. Сириус, Римус, Белла и Джеймс. Около входа в тени — то ли случайно, то ли нарочно — Северус, и его почти не видно, у уголков судорожно сжатых губ застыли скорбные складки.

Лили должна была о чем-то спросить, только никак не могла вспомнить, о чем. И эта потерявшаяся мысль непрерывно стучала где-то в мозгу беспокойной, сверлящей болью.

Римус протянул ей подвеску. Медальон обжег руку словно раскаленное железо. Маленький щелчок, и все встало на свои места.

— Мы знаем, как это важно для тебя, — Джеймс весь сиял.

— А для тебя самое важное — не попадаться мне на глаза!

— Почему?

— Потому что спрятал мой медальон, и я оказалась в лесу, — гнев ее рос по мере того, как прояснялось сознание, — потому что нахожусь здесь, а не готовлюсь к экзаменам...

Лицо юноши бледнело все больше и больше, а в глазах появилось какое-то странное выражение. Невиновный отнюдь не всегда способен доказать свою правоту. Внезапно он понял, что больше не может здесь находиться:

— Я должен идти... у меня уйма дел.

— Ладно, — неловко сказала Белла, стараясь разрядить ситуацию. — Через две минуты начнется трансфигурация. Может, пойдем, а то опоздаем?

— Лили, я очень рад, что ты снова в порядке, — улыбнулся Римус. — Мы волновались за тебя.

Увидев, что все расходятся, Северус, не проронив ни слова, тихо выскользнул за дверь. Однако Сириус не шелохнулся.

— Иди. Скоро начнется урок.

— Уйду после того, как поговорим.

Блэк был совсем не похож на себя, словно какая-то пружинка в нем сдала. Лили стало не по себе: Сириус — и невесел! Как будто в холодный день потух камин. И, может быть, впервые она почувствовала, какое значение имеет для нее его веселость.

— А почему не было Мэдисон? И кстати, какой сегодня день недели? Сколько я здесь нахожусь?

— Мэдисон не захотела видеть тебя такой беспомощной. Сегодня пятница. Ты была без сознания около двух недель.

«Почему так долго?»

Юноша будто прочитал ее мысли и пояснил:

— То существо тебя укусило. Мы все так ждали, когда ты очнешься. Джеймс приходил сюда каждый день. Перед уроками. После них. Вместо них. Мадам Помфри много раз выгоняла его, но он всё равно приходил. Бывало, сидел здесь даже по ночам.

— Ты полагаешь, что достаточно нескольких визитов и немного раскаяния, чтобы всё уладить? Это было бы слишком просто! Нужно было подумать прежде, чем решится на столь низкий поступок!

— Это Питер взял твой медальон. Он хотел привлечь к себе внимание. Ты должна была видеть, как Римус кричал на него, когда узнал правду. Я никогда не видел в нем столько злости. Скажу по секрету: Лунатик не такой тихоня, каким кажется. Я сам испугался, когда услышал, как он может орать. Бедняге Хвосту сильно не повезло. Вот более-менее все, что произошло.

— Я не люблю более-менее! Что было еще?

— Твоя жизнь висела на волоске — слюна зверя оказалась ядовитой.

Он сделал паузу, и Лили, не смея прервать ее, затаила дыхание.

— Тебя спас Сохатый.

На мгновение она потеряла способность говорить.

— Когда он вышел из леса, неся тебя на руках, мы испугались не на шутку. Ты была без сознания, вся в крови и еле дышала. Мы боялись, что ты умрешь.

— Джеймс спас меня, — прошептала девушка.

— Да! Он был чудовищно расцарапан, но не позволил мадам Помфри осмотреть его, пока она не позаботилась о тебе.

Лили закрыла глаза, пряча слезы:

— Я чувствую себя полной дурой. Он спас меня, а я так грубо с ним поступила, — она быстро отвернулась и уткнулась лицом в подушку.

— Не бери в голову. Всё нормально.

Вошла мадам Помфри. Бросив дежурную фразу «Поправляйся», Сириус вышел, оставив Лили наедине со своими мыслями.

Прогреми сейчас гром над головой, он не ошеломил бы ее больше. Она поняла, что ее представление о Джеймсе соответствовало только четверти правды и что нужно все начинать с начала.

Стоял один из тех теплых дней, когда чувствуется, как на всей поверхности земли расцветает жизнь.

Лили ела банановое мороженое, сдобренное джемом и посыпанное орешками. За время болезни на нее обрушился целый водопад внимания со стороны друзей. Только Мэдисон была постоянно занята.

Девушка вдруг открыла в Джеймсе бездну достоинств, которых раньше не замечала: ни у кого не было такой стальной воли, стремления к лидерству и фанатичной настойчивости в достижении целей, как у него.

Никогда ее мысли не были такими четкими и прозрачными: она знала, что сделала и что предстоит сделать. Голова работала ясно и последовательно, словно в нее проник чистый свет. Есть такой закон: все, что было — прошло. Настоящее и будущее — единственное, что имеет значение!

Сияющее солнце, заливавшее комнату, и долгий, спокойный отдых вернули Лили всю ее жизнерадостность.

* * *

Наконец мадам Помфри отпустила ее. Девушка собрала подарки и отправилась к себе.

В гостиной ее ждала удивительная картина — здесь находились почти все старшекурсники. Кто-то листал учебники, кто-то практиковал заклятия. До экзаменов оставалось совсем немного времени, и все усердно готовились.

Проходя через гостиную, Лили не могла пожаловаться на безразличие к своей персоне. По креслам присутствующих пробежал шепоток. Одни глазели в открытую, другие бросали взгляды исподтишка.

— Спасибо, что заметили меня, — вежливо пробормотала Лили и взбежала вверх по лестнице.

В спальне ее поджидали подруги. Мэдисон выглядела взволнованной:

— Ты так меня напугала!

«Ложь — номер первый!»

— Неубедительно получилось. Попробуй еще разок.

— Прости, что не приходила. Я не могла видеть тебя такой...

«Ложь — номер второй. Но лжет она мастерски».

— Может, я ошибаюсь, но, по-моему, ты опять переигрываешь.

— Ты мне не веришь, но я это как-нибудь переживу, — твердо заявила Мэдисон.

«Вот сейчас она говорит правду».

— Так ступай с богом и переживи это как-нибудь, — ответила Белла, сверля ее безжалостным взглядом. Мэдисон в растерянности посмотрела на Лили.

Безошибочно избранный способ ответа — молчание — сказал ей больше, чем любые слова.

* * *

— Ай! — вскрикнула Белла. — Лили, посмотри, что здесь! — она указала на клетку с белыми мышатами, стоявшую на краю стола.

— Ну и что?

— Внимание! Сегодня мы будем варить уменьшающее зелье. Перед вами клетки с мышами. Я хотел бы, чтобы вы попробовали на них. Да, мисс?

— Мы должны трогать их? — нервно спросила Хейли.

— Все, что вы должны сделать, это сварить зелье и брызнуть в клетку. Можете начинать. Рецепт на странице 277. Если будут какие-нибудь вопросы, задавайте. И пожалуйста, отнеситесь к заданию серьезно. Впереди экзамен.

Лили открыла учебник и стала внимательно изучать рецепт. В то время как Белла устанавливала котел.

— У меня недостаточно змеиной кожи.

— Сейчас посмотрю у себя. Фу, какая гадость! — девушка вывалила на стол сушеных жуков. — У меня тоже нет. А, может, добавить шкурку бумсланга? Это равноценно, как думаешь?

— Не знаю. Мы можем испортить зелье. Надо будет сходить в Хогсмид и купить всё необходимое, раз уж это зелье может оказаться на экзамене.

— Да, потом. Но сейчас я все-таки использую шкурку. Надеюсь, наше зелье зелье не убьёт мышат!

— Бросьте три сушеных жука, — прочитала Лили.

Белла исполнила указание.

— Две ложки аконита и четыре раздробленных чешуйки брадиодонта. Помешивать в течение пяти минут, потом добавить драконий коготь и готово.

Белла увеличила огонь под котлом. Вдруг раздался громкий звук. Девушки обернулись и увидели огромное фиолетовое облако, парящее в другом конце класса.

— Отвратительно! — Лили зажала нос рукой.

— Мистер МакБрэтни, что вы наделали? — несчастным голосом спросил профессор.

Облако становилось все больше. Ученики попятились назад.

— Я… я не хотел, сэр, — робко начал Маркус. — Я растолок чешуйки и бросил...

Неожиданно облако выстрелило и задело Люциуса. Он начал уменьшаться… Всё меньше и меньше...

— Помогите! — пропищал слизеринец.

Класс засмеялся.

— Малфой, что с тобой? — саркастично спросил Джеймс, с ухмылкой глядя на совсем крошечного Люциуса.

— Назад! Вы можете его раздавить! — занервничал профессор Валтер. Облако снова выстрелило. — Наружу! Быстро!

Все кинулись к выходу, расталкивая друг другу и стремясь поскорее покинуть класс. Никто не хотел испробовать на себе действие зелья.

— Джеймс! — крикнула Лили, увидев, что юноша медлит.

Выскользнув в коридор, он потянул ее в сторону.

— Он у меня, — прошептал Поттер, разжимая ладонь. — Мне хочется прочесть лекцию на тему «Отличительные свойства и качества Малфоев». Это мелкое животное, опасающееся прослыть смешным, не обращает ни малейшего внимания на других. Унаследовав от предков предрасположенность к близорукости, оно различает лишь особей одного с ним вида, серди которых и протекает его жизнь.

— Шут! — усмехнулся Люциус своей кривой усмешкой и брезгливо передернул плечами.

Этот человек подавлял в Джеймсе всякое сочувствие. Что такого в нем, что не позволяет проникнуться участием?

— Мне очень жаль, но, боюсь, мы не поладим.

— Я этого не перенесу, — последовал сухой ответ.

— Ты ведешь себя, как последний хам.

— А ты — как первый, — бледные щеки Люциуса вспыхнули, но надменность его осталась непоколебимой.

В их словах чувствовался затаенный смысл, делавший разговор гораздо более значимым, чем это могло показаться. И взгляды, которыми они обменивались, свидетельствовали о том, что они знают это.

Лили вдруг открыла для себя то, что давно уже открыли другие: необычайно толстую кожу, которой прикрывалось самолюбие чистокровок.

Никто даже не догадывался, что смятение в голове Люциуса было совершенно невообразимым. Но раз попался в эту проклятую историю, теперь уж нужно выдержать тон до конца. Словно ощущение болезни, в нем зашевелился глубоко врожденный индивидуализм Малфоев.

— Вы забываете, — сказал Люциус с какой-то странной гордостью, — что я могу за себя постоять — я ведь Малфой. Я бы, — закончил он совсем тихо, словно с угрозой, — я бы мало кому посоветовал... идти моей дорогой...

В июне в замке стало очень душно, и Лили частенько хотелось взять стакан ледяного сока и выбраться в парк. Но каждый раз она благоразумно отказывалась от своих намерений. До экзаменов оставалось меньше недели, и она усердно повторяла пройденный материал, засиживаясь над книгами допоздна. Под ее глазами появились черные круги от недосыпа, что тут же дало Сириусу повод для шуток.

Джеймс тоже времени зря не терял и подолгу сидел в библиотеке. Они оба понимали, что отличный результат скажется на выборе главных старост.

И вот наступил решающий день. Лили так страшилась его, но, оказалось, напрасно: задания не вызвали особой сложности. Только на зельеварении она перепутала ингредиенты, но вовремя исправила оплошность и сварила зелье практически идеально.

* * *

Лили сидела в Большом Зале и переводила взгляд от одного ученика к другому. Есть совершенно не хотелось. Слезы наворачивались на глаза всякий раз, как она вспоминала о том, что целое лето не увидит друзей, Хогвартс, не погуляет вдоль озера...

— Мистер Поттер, это вам. Мисс Эванс... мистер Блэк, — профессор МакГонагалл шла вдоль гриффиндорского стола и раздавала ученикам конверты.

— Может, откроем? — спросил Римус, увидев, что никто не шевелится. — На счет три?

— Давай на пять.

— Один… два… три… четыре… пять!

— Да! — Сириус вскочил. — Я всё сдал!

— Эй, почему у меня такая низкая оценка по трансфигурации?! — сердито воскликнула Мэдисон.

— Может быть, профессору не понравилось, что у твоей маргаритки были перья? — усмехнулась Белла.

— А у тебя что, Лили?

Не в силах говорить девушка протянула подруге листок. Конечно, она знала, что хорошо сдаст экзамены, но чтоб все предметы на отлично?!

Реакция не заставила себя ждать:

— Ничего себе! Я горжусь тобой! Разумеется, ты станешь главной старостой. С такими-то результатами!

Лили довольно улыбнулась и посмотрела на Джеймса. Юноша заметил ее взгляд и перевернул свой листок так, чтобы она могла видеть, что там написано.

— Это же здорово!

— Римус, чего грустишь?

— С предсказаниями возникли небольшие трудности.

— Да ладно тебе, Лунатик. Забудь. Трелони такая же ясновидящая, как Хагрид — балерина, — все засмеялись. Сириус всегда умел разрядить обстановку.

* * *

К праздничному ужину Лили одевалась с особой тщательностью. Ее бледно-розовое платье, вышитое серебром, сверкало, как иней. Ни одно украшение не портило чистой линии шеи, на которой высокую прическу поддерживала белая лента.

Большой Зал был украшен в желто-черных тонах — цветах Пуффендуя. В этом году кубок школы получал именно этот факультет.

Когда все расселись, Дамблдор начал свою речь:

— Вот и подошел к концу учебный год. Мне становится грустно от мысли, что кого-то из вас я больше не увижу, — директор бросил взгляд на семикурсников. — Но не будем о грустном. Я рад поздравить Пуффендуй с победой! И да начнется пир! — на столах появились всевозможные угощения. В честь праздника эльфы приготовили много новых блюд — икру со льда, фазанов, паштет из косули, — и все тут же стали их пробовать.

Весь ужин Лили был освещен Джеймсом, чей взгляд каждые две минуты скользил по ее лицу и чуть задерживался, надеясь встретиться с глазами.

Когда все поели, Дамблдор снова встал и поднял руку, призывая к тишине:

— Теперь я хотел бы объявить главных старост на будущий год. Они много трудились, чтобы достичь этого звания. И я с гордостью могу сказать, что главным старостой мальчиков становится... мистер Поттер!

Все зааплодировали. Только у Малфоя было такое выражение, будто он съел тухлое яйцо и не может отделаться от его омерзительного вкуса. Джеймс направился к преподавательскому столу.

— А главной старостой девочек становится ученица, которая все шесть лет упорно доказывала звание лучшей, — мисс Эванс.

Радость затопила сердце Лили. Целый год она ждала этого мгновения и сейчас чувствовала себя самым счастливым человеком на свете. Её мечта осуществилась!

МакГонагалл прикрепила значок на ее мантию.

— Благодарю.

Северус смотрел на улыбающееся лицо девушки и смутно осознавал, что дело не так просто, как ему кажется: «Ничего ты не сможешь сделать. Лучше не говори слов, о которых потом пожалеешь».

Питер задыхался от чувства чудовищной несправедливости. Он ненавидел ту неуловимую обольстительность, в которой не мог отказать Лили, — ненавидел тем острее, чем больше это так называемое обаяние путало все его планы.

«В ней нет «изюминки»! Такие не умеют постоять за себя, всякий может их провести — это ясно, как день! Что в ней нашел Сохатый?!» — злобно сверкнув глазами и заулыбавшись, как дрессированный пудель, Петтигрю разразился нарочито бурными аплодисментами.

Улыбка Джеймса еще больше подняла Лили настроение, и она улыбнулась в ответ. На ее лице проступило что-то новое: прозрачная кожа, создающая ощущение прохлады, позволяла угадывать, что она будет красива и в зрелые годы.

* * *

Жизнь — вихрь. Он то внезапно низвергает на голову человека мрачный хаос, то простирает над ним голубые небеса.

Нельзя вступать в жизнь с повязкой на глазах, не зная, что мысли не всегда соответствуют словам, а слова — поступкам, не догадываясь, что за доверчивость обманывают, за искренность предают, за доброту платят обидой...