Поцелуй Смерти (джен)

В Больничном крыле было пустынно, тихо и душно. И сильно пахло чем-то горьковато-пряным. Чуть-чуть щипало ноздри.

Но я не задыхался. Это ведь не был запах Смерти.

Пока длился осмотр, я несколько раз чихнул. Мадам Помфри заподозрила наличие простуды и торжественно вручила мне какую-то буро-зеленую мазь, отвратительную на вид. Посоветовала наносить на крылья носа, спину и грудь. Я покорно кивнул, сердечно поблагодарил медсестру и твердо решил, что выброшу тошнотворную мазь при первой же возможности.

Если не считать "простуды", я был абсолютно здоров.

Мадам Помфри всегда ответственно относилась к своей работе. А уж когда я сообщил ей, что меня направил в Больничное крыло сам профессор Снейп…

В общем, мне провели самый полный осмотр, какой только возможно.

— У вас отменное здоровье, мистер Уизли, — задумчиво и даже немного разочарованно сообщила мне медсестра. — Поэтому, полагаю, все дело в обычном переутомлении. Школьная программа — настоящее испытание для растущего организма! — Мадам Помфри недовольно покачала головой. — Ох уж эти постоянные умственные нагрузки, бесконечные стрессы… Настоятельно рекомендую вам хорошенько выспаться, мне кажется, у вас утомленный вид. Ешьте побольше мяса, творога, овощей. Почаще выходите на улицу… Ну, в общем-то, и все.

Да кто бы сомневался!

— Ах, да! Ну и еще, конечно, мазь…

Я внутренне содрогнулся, но на лицо попытался натянуть вежливую и благодарную улыбку. Колдомедик улыбнулась мне в ответ, вполне искренне и доброжелательно.

Покинув Больничное крыло, я направился в гостиную Гриффиндора. Однако спокойно добраться до цели мне не дали — буквально в двух шагах от апартаментов школьной медсестры я встретил нашего ненаглядного декана. Профессор МакГонагалл явно была чем-то очень взволнована.

— Мистер Уизли? — Профессор Трансфигурации слегка удивленно приподняла левую бровь.

Между строк явственно читался вопрос: "Что вы здесь забыли?"

— Я был в Больничном крыле, профессор.

— Надеюсь, ничего серьезного? — Выражение лица МакГонагалл мгновенно стало обеспокоенно-встревоженным.

— Нет. Обычное переутомление.

— Замечательно… то есть, замечательно, что ничего серьезного.

Профессор глубоко вздохнула, словно пытаясь успокоиться, и продолжила говорить уже совсем другим, сухим и невозмутимым, голосом.

— Если вы плохо себя чувствуете, мистер Уизли, можете не ходить на сегодняшний праздничный ужин. Я вам разрешаю.

Я растерянно моргнул.

О загадочном "праздничном ужине" я слышал первый раз.

— Сегодня праздник, профессор?

— Вечером прибывают делегации из Шармбатона и Дурмстранга, и мы устраиваем в их честь торжественный ужин в Большом зале. Профессор Дамблдор объявлял об этом вчера и сегодня утром. Вы были на завтраке, мистер Уизли?

Я неопределенно пожал плечами. На завтраке я был, но про прибытие этих столь долгожданных гостей почему-то не знал. Должно быть, все объявления Дамблдора я благополучно прослушал, будучи слишком поглощен собственными проблемами.

"Значит, Тремудрый Турнир начнется совсем скоро".

Странное дело, меня эта новость совсем не радовала.

— Повторяю, мистер Уизли, если вы плохо себя чувствуете, можете не посещать...

— Нет-нет, профессор, все в порядке, — поспешно возразил я. — Я чувствую себя нормально и на ужин обязательно приду.

И зачем, спрашивается, возразил? Мог бы спокойно отдохнуть сегодня вечером в гриффиндорской гостиной, может быть, поспал бы пару лишних часов. А так придется плестись на это треклятое торжество…

Нет, безусловно, довольно интересно было бы посмотреть на иностранные делегации. О Дурмстранге, например, ходили слухи, что там преподают не Защиту от Темных Искусств, а сами Темные Искусства — и, заметьте, закон позволяет. А про Шармбатон я слышал, что это самый настоящий Рай на земле: на территории школы якобы бродят прекрасные нимфы и белоснежные единороги, цветут диковинные цветы, поют удивительные сладкоголосые птицы, а все ученики — и вовсе ангелы, спустившиеся с небес.

Чего только не говорили в Хогвартсе о наших будущих соперниках по Тремудрому Турниру. Уже больше месяца школа бурлила. Сплетни, самые невероятные, пересказывались как достоверные факты. Довольно интересно было бы сегодня взглянуть на иностранных гостей своими глазами и, наконец, понять, где же в самом деле правда, а где — ложь.

Но я был согласен с мадам Помфри: переутомление у меня действительно было. И я нуждался в отдыхе.

Однако сказанного не воротишь.

— В самом деле? — Профессор внимательно оглядела мою бледную, осунувшуюся физиономию, но спорить не стала. — Хм-м… Что ж, мистер Уизли, в таком случае у меня к вам будет небольшое, но очень ответственное поручение. Я как раз искала подходящего ученика…

Мне не понравился пристальный, явно оценивающий взгляд МакГонагалл. Очень не понравился. В последнее время я мечтал только о спокойной жизни, мне и в голову не приходило искать новых приключений.

Приключения с завидной регулярностью находили меня сами.

— Я готов, профессор.

Не мог же я, в самом деле, отказаться. Все-таки МакГонагалл — декан Гриффиндора…

Поручение профессора Трансфигурации действительно оказалось небольшим, но очень ответственным.

И очень колючим.

Вечерело, сгущались сумерки. Ночная мгла опускалась на башни Хогвартса, точно огромное темно-синее покрывало. Каменные исполины исчезали в этой мгле, сливались с быстро темнеющим небом. И лишь желтоватые пятна окон позволяли утверждать точно, что Хогвартс не исчез, не растворился в ночи, а лишь временно укрылся в ее непроглядной темноте. Но утром появится вновь.

С(о) стороны озера дул холодный, пронизывающий до костей ветер. Я быстро замерз, даже окоченел, и очень пожалел, что не надел этим вечером шапку, которую недавно прислала мне мама вместе с новой порцией пирогов (я уже смотреть не мог на эти произведения кулинарного искусства). Да, шапка была действительно жуткой — омерзительного грязно-желтого цвета с зеленоватыми разводами, да еще и с огромным помпоном. Но зато я бы не мерз так сильно, не приходилось бы растирать покрасневшие от холода уши.

Красота, как говорится, требует жертв.

В руках я держал огромный букет бледно-желтых роз. Должен признаться, я ненавижу розы. И этот цвет, желтый, я тоже не особенно люблю. К тому же, я расцарапал себе этим букетом все ладони, и теперь был зол, как гиппогриф, которому не выказали уважения.

Впрочем, я не один тут был такой замерзший и несчастный. Перед парадным входом в Хогвартс неровными рядами выстроились практически все студенты и все без исключения преподаватели. Профессора, разумеется, стояли впереди, и я со своей почетной миссией "букетоносца" — рядом с ними. За спиной радостно и возбужденно гомонили ученики, предвкушая встречу с таинственными иностранными гостями и грандиозную пирушку в Большом Зале.

Очень хотелось швырнуть в кого-нибудь этот проклятый веник и уйти в спальню Гриффиндора.

Первая порция гостей прибыла как раз тогда, когда я уже был почти готов это сделать. Крошечная черная точка на фоне темного, усыпанного звездами неба — раньше всех ее заметил Дамблдор, хоть он и не обладал идеальным зрением. Постепенно точка увеличилась в размерах, и вскоре глазам собравшихся открылось удивительное зрелище: исполинская карета, запряженная дюжиной крылатых золотых коней.

Ученики (а особенно ученицы) восторженно завизжали. Я поудобнее перехватил букет, готовясь к торжественному вручению оного. Кажется, прибыли шармбатонцы.

Карета плавно приземлилась на землю. Огромные кони замерли на месте, точно на самом деле и не кони это были вовсе, а статуи. Я отчетливо услышал за своей спиной восторженное бормотание Гермионы — они с Гарри стояли во втором ряду. Кажется, подругу чудо-лошади впечатлили тоже.

Гигантская расписная дверца медленно открылась. Я вдохнул поглубже — настал момент истины.

Из кареты выбралась женщина. Высокая… нет, пожалуй, не то слово… исполинская! Поскольку я стоял довольно близко, мне пришлось запрокинуть голову, чтобы разглядеть ее лицо. Великанша. Самая настоящая великанша! Ростом она не уступала Хагриду, а может быть, и была еще выше. Огромная черная тень, кажется, заслонила небо. Луна освещала лицо женщины-гиганта холодным мертвенным светом. Я замер на месте, точно таракан, над которым уже занесли карающий ботинок.

Познакомьтесь, Рон Уизли, перед вами новый персонаж ваших ночных кошмаров!

— Мадам Максим!

Навстречу великанше выступил сам профессор Дамблдор. Я вздрогнул и рассеянно захлопал глазами, приходя в себя. Мадам Максим — директор Шармбатона. Надо же… я и не знал, что она такая… высокая.

Пожалуй, шармбатонцы и в самом деле неземные создания.

Я пересилил себя, сделал несколько шагов вперед и протянул-таки загадочной мадам Максим ненавистный веник. Директриса неожиданно тепло улыбнулась мне, принимая цветы, и что-то пробормотала по-французски в знак благодарности. Огромный букет желтых роз в ее руках казался совсем маленьким, точно это были и не розы вовсе, а какие-то полевые цветочки. Я с удивлением отметил, что у великанши очень красивое, истинно аристократическое лицо, а улыбка приятная и очень располагающая.

— Ах, Дамблё-одорр. — Голос мадам также был не лишен приятности. — Мои любимые цветы… Charmant! C'est trés charmant! Вы помните…

Профессор Дамблдор прикоснулся губами к руке француженки в знак приветствия.

— Вы все так же очаровательны, мадам Максим… Добро пожаловать в Хогвартс!

Ученики и профессора дружно зааплодировали. Я тоже захлопал было в ладоши, но руки, исколотые безжалостными шипами, отозвались резкой болью.

Из кареты выбирались подопечные мадам Максим — подростки, чуть старше меня на вид, в светло-синей форме. Не сказал бы, чтобы они действительно походили на ангелов. Студенты как студенты. Если бы не форма, их можно было бы принять за учеников Хогвартса.

Первый миф был развенчан.

Я решил, что на сегодня с меня хватит впечатлений. Не в том я был настроении, чтобы мерзнуть и дальше под пронизывающиим октябрьским ветром, и совсем не в настроении был праздновать и веселиться вместе с остальными студентами. МакГонагалл, в конце концов, поймет, она разрешила мне вообще не приходить на сегодняшнее торжество. И Гарри с Гермионой поймут — а мнение остальных меня как-то не очень заботило.

Поэтому, когда шармбатонцы, ведомые своим директором, двинулись к воротам замка, я незаметно пристроился к их неровным рядам. Сами гости тоже не обратили внимание на пополнение в своей группе — они явно были под впечатлением от Хогвартса. На лицах некоторых можно было прочитать легкий страх.

К величественной, но слегка мрачноватой архитектуре Хогвартса нужно привыкнуть. Наверное, у них в Шармбатоне все совсем не так…

Ага, райские сады, птички поют, цветочки цветут. И нимфы. На единорогах. Наслышаны уже.

— Ты не из Шаг'мбатона, мальчик.

Я ошибся. Все-таки кое-кто из французов обратил внимание на присутствие в своих рядах "английского шпиона" — в частности, одна светловолосая девушка. Незнакомка, наверное, была постарше меня. Я не мог нормально разглядеть ее лицо в темноте, но голос у девушки был приятный, звонкий как колокольчик. Еще я понял, что волосы у нее длинные и очень светлые, а ростом она ниже меня сантиметров на пять-семь — я всегда был высоким мальчиком.

— Нет, — подтвердил я, слегка пожимая плечами.

— Тогда почему ты идешь с нами? –Вопрос прозвучал как-то холодно и надменно.

— Какая разница?

Мне не хотелось сейчас скандалить с этой француженкой. У меня попросту не было сил с ней скандалить. На меня вдруг навалилась какая-то вселенская усталость, и я понял, что безумно хочу спать. Пожалуй, я многое отдал бы, чтобы сейчас оказаться в своей кровати — а чтобы добраться до нее, мне еще предстояло преодолеть с дюжину лестничных пролетов и с десяток длинных коридоров.

— Ваш диг'ектор знает, что ты отпг'авился в замок вместе с нами? — не отставала настырная незнакомка.

— У нас не принято беспокоить директора по таким мелочам, — отрезал я довольно резко, давая понять, что дискутировать на эту тему не намерен.

Девушка надменно усмехнулась.

— У вас в Хогваг'тсе все студенты так дуг'но воспитаны?

— А у вас в Шармбатоне все студенты такие же противные и надоедливые? — спокойно, безо всяких эмоций спросил я, желая задеть собеседницу.

Получилось. Девушка на несколько секунд остановилась, ошарашенная моей наглостью. Я продолжил идти вперед вместе с группой шармбатонцев, даже не оглянувшись на высокомерную незнакомку.

Она сама догнала меня спустя примерно полминуты.

— Ты… ты… Да ты самый настоящий хам!

Я досадливо поморщился от ее звонкого голоса. На нас начали оглядываться другие студенты, они громко перешептывались по-французски, раздались смешки. Повышенное внимание сейчас мне было очень нежелательно, поэтому я проигнорировал гневный выпад собеседницы.

Когда мы вошли внутрь замка, девушка вновь начала что-то говорить, но я, даже не оглянувшись на нее, махнул рукой, отделился от группы и направился в гриффиндорскую спальню.

Мне хотелось поскорее закончить этот кошмарный день.