Навсегда твой (гет)

На пороге дома я обнаружил сконфуженного Кингсли. Он мял в руках шляпу и выглядел устало, словно ни минуты ещё не отдыхал после ареста моей жены. Пристально посмотрев на меня, министр хотел что-то сказать, но я перебил его и гаркнул так, что он зажмурился.

— Кингсли, что тебе нужно? Я не собираюсь возвращаться в Министерство!

Министр бочком протиснулся в образовавшийся между мной и дверью проём и плюхнулся на стул, даже не потрудившись спросить разрешения.

— Я пришёл посмотреть как ты, — его голос звучал неуверенно, видимо он ожидал увидеть в моём доме нечто другое.

Я со всей силы шарахнул дверью и остановился напротив него. Что он себе возомнил? Пришёл утирать мне сопли?

— Посмотрел? — зло зашипел я. — Я тебя больше не задерживаю!

Он вспыхнул и попытался подняться, но потом, видимо, передумал, снова устроился на стуле и уставился в пол.

— Я понимаю твоё состояние, — сказал он спокойно. — Но тебе не стоит вымещать свою боль на мне, Северус.

Я высокомерно оглядел его, мельком бросив взгляд на камин. Прямоугольный выступ на медвежьей шкуре манил к себе. Моя Эни только что была рядом, и пусть это прошлое и там я ещё очень молод, но я почти ощущал её руку в своей. Я почувствовал острую необходимость вернуться к дневнику, но Кингсли, по всей видимости, не собирался уходить.

— О какой боли ты говоришь? — возмущённо крикнул я. — Я был занят, а ты помешал!

Он сузил глаза и пригляделся ко мне, будто не узнавал. Я поскорее придал своему лицу выражение, говорящее о том, что меня вообще мало заботит всё случившееся. Быстрее бы он ушёл, желание ощущать тепло, исходящее от страниц на своих руках было куда сильнее, чем понимание того, что Кинсли может обо мне подумать.

Министр ещё какое-то время изучал меня, потом его лицо стало преображаться: он нахмурился, поджал губы и на его коже кое-где отчётливо проступили красные пятна. Со всего размаху он хлопнул ладонью о столешницу и вскочил со стула, резко отодвинув его с противным скрежещущим звуком.

— Ты — гадкий ублюдок, Снейп! — закричал он, яростно выплёвывая слова. — Я делаю всё, чтобы узнать для тебя, куда подевалась Эни, а ты сидишь здесь совершенно спокойный и говоришь мне, что занят?

Я задохнулся от гнева. Никогда ещё Кингсли не позволял себе меня оскорблять. Какое он имеет право судить о том, что и зачем я делаю? И почему он всё время лезет? Что, в конце концов, ему нужно от Эни? Злоба и негодование ударили в голову, и я угрожающе навис над ним.

— Министр Шеклболт, — зашипел я. — Вы так печётесь о моей жене, что я начинаю подозревать в Вас какие-то особые личные мотивы. Скажите, Вам бы хотелось найти её раньше меня, не так ли?

Кингсли стал пунцовым, стиснул зубы и потёр сжатый кулак ладонью.

— Если бы не все эти годы, что я считал тебя другом, Снейп, — процедил он. — Я бы как следует врезал тебе.

Он поднялся и стал медленно надвигаться на меня, я отступил, приготовившись к защите. Практически прижав меня к двери, Кингсли молниеносно вскинул руку и ударил кулаком в дверной косяк рядом со мной так, что тот чуть не треснул, потом отпихнул меня в сторону и вылетел из дома. Я захлопнул дверь и облокотился о неё спиной.

«Прости меня, Кингсли, — подумал я. — Но я просто не могу это выдерживать».

Дверь снова распахнулась, больно стукнув меня между лопаток. Кингсли презрительно скривился и сказал,

— Если тебе это интересно, то я узнал, что есть некто, кто уже побывал у твоей жены.

— Кто? — я схватил его за грудки.

Он ещё больше скривился и двумя пальцами, будто ему было омерзительно прикасаться ко мне, высвободил свою одежду из моих рук.

— А сам ты не догадываешься? Это Минерва, — он смерил меня надменным взглядом. — Вряд ли тебе удастся её расспросить. Она даже со мной отказалась встретиться и заявила, что я могу посетить Хогвартс только с официальным визитом.

Он ещё пару секунд сверлил меня взглядом, потом еле слышно прошептал какое-то ругательство и зашагал прочь. Я бросился к пергаменту и написал Минерве письмо с просьбой принять и выслушать меня. Я понимал, что едва ли это сработает, но маленькая надежда всё же оставалась. Отправив письмо, я вернулся к дневнику, чтобы ещё немного побыть с Эни.

Следующая страница, а вот тут дата по порядку и это урок у Слизнорта. Он задал нам, опираясь на информацию в учебнике, приготовить Напиток живой смерти. Но я уже тогда знал, что в учебнике изложен некорректный рецепт. Перерыв с десяток книг, я нашёл идеальный рецепт и успел его проверить ещё до того, как Слизнорт решил развлечься таким образом. В качестве приза он даже предложил пузырёк с Феликс Фелицис. Я никогда не понимал, отчего профессору доставляют такую радость подобные эксперименты, всё равно ведь мало кто интересуется его предметом, но в тот раз я не собирался упускать возможность. Зелье удачи было мне просто необходимо, ведь я собирался пригласить Лили на Святочный бал. Но дневник показал мне, что Эни тоже делала всё правильно. Значит, профессор таки дал ей подсказку. Действительно некоторое время Лили и Эни были его любимицами, но потом вдруг Эни начала его раздражать. Видимо этот урок состоялся ещё до того, как это произошло.

Эни постоянно пихала Лили в бок и показывала как надо, пока та не зашептала ей в ухо,

— Эни, я понимаю твоё желание помочь, но позволь, я всё сделаю сама, ты же знаешь, как я ненавижу подсказки.

Эни сдалась, уткнулась в свой котёл и через несколько минут подняла руку.

Профессор Слизнорт просиял. Вальяжно подойдя к Эни, он обвёл торжествующим взглядом класс и тоном победителя спросил,

— Да, мисс Блэкстоун?

Но тут голос подал я,

— Профессор Слизнорт, у меня всё готово.

Слизнорт глянул в мою сторону и недовольно скривился.

— Погодите, мистер Снейп, давайте дадим слово леди, тем более что она была первой.

Я вспыхнул и стал нервно теребить рукав своей мантии. Безусловно, в этот момент я злился на профессора, на темноглазую девочку и вообще на всех, кто был свидетелем этого разговора, а профессор снова взглянул на Эни, подмигнул ей и улыбнулся.

— Ну, так что же, мисс Блэкстоун?

Эни посмотрела на профессора, потом на меня, потом снова на профессора, покраснела до корней волос и тихо произнесла,

— Я, кажется, испортила бобы, профессор Слизнорт, можно мне новые?

Малфой и некоторые студенты моего факультета захихикали. Я же вложил в свой взгляд всё презрение, на которое только был способен. Улыбка мгновенно покинула лицо Слизнорта, покачав головой, он указал на банку с бобами и повернулся ко мне. В тот день я чувствовал себя триумфатором, получая из рук профессора маленький флакончик честно заработанного зелья удачи.

Я перевёл глаза со страницы дневника на потолок. Так ли уж честно заработанного? Эни не пошла в Хогсмид, просидев вместо этого над учебниками, и пусть профессор сам подтолкнул её к правильному решению, но она заплатила за это достойную цену, а я, принимая подаренную этой девочкой победу, ещё и презирал её. Я вздохнул. Может быть, этот флакон помог бы мне гораздо больше, если бы был в руках Эни. Я ведь тогда даже не использовал его. Став свидетелем того, с какой радостью Лили приняла приглашение Джеймса на Святочный бал, я в дребезги разбил флакон о стену.

«Что ты за человек?» — снова я вспомнил слова жены, и снова тоска остервенело вгрызлась в горло.

Тряхнув головой, я вернулся к картинке, на ней Лили уже ругала Эни в гостиной Гриффиндора. Она сидела в кресле, вцепившись в резные подлокотники, а Эни, опустив плечи, стояла перед ней, как провинившийся ребёнок перед бранящей матерью.

— Зачем ты всё время так делаешь? Ты же пожертвовала свободным временем и походом в деревню, и что взамен? Взяла и просто отдала ему.

— Ничего я не отдала, — Эни хмыкнула и отвернулась. — У меня, правда, ничего не вышло.

Лили оглядела подругу, встала с кресла и подошла к ней так, чтобы видеть её глаза. Эни покраснела.

— Эни, неужели ты снова за своё? — Лили так негодовала, что даже подскакивала на месте. — Да он же в упор тебя не замечает! Разве мало хороших ребят? Надо же, придумала, влюбиться в слизеринца!

Эни метнула в подругу возмущённым взглядом и воскликнула,

— Как ты можешь, он же твой друг!

— Был, Эни, был! — казалось, глаза Лили сделались ещё зеленее, чем обычно. — Пока не связался с Малфоем и его мерзкой компанией! Как ты до сих пор не поняла, что это за люди.

Лили запыхтела и снова плюхнулась в кресло. Эни села напротив и посмотрела на неё исподлобья.

— Это Джеймс тебя настраивает? — тихо спросила она.

— Да причём тут Джеймс? — от гнева лицо Лили раскраснелось и волосы разметались во все стороны. — У меня тоже есть глаза, знаешь ли. И вот, что я тебе скажу, одумайся и выкинь всё это из головы. Посмотри вокруг, скоро Святочный бал и наверняка есть человек, который составит тебе на нём прекрасную компанию.

Эни вздохнула и помотала головой.

— Ну, всё, — Лили снова вскочила и сжала плечо подруги. — Я больше не могу! Мне просто жаль тебя!

Эни вдруг как будто подменили, она окинула Лили недобрым взглядом, сбросила её руку со своего плеча, выпрямилась и прошипела,

— Никогда не смей жалеть меня, слышишь? Нет ничего страшнее жалости!

Она задрожала, сжала кулаки и уставилась перед собой невидящим взглядом. Лили испугалась. Опустившись на подлокотник кресла, она обняла подругу. Та сразу расслабилась и как-то поникла.

— Прости — еле слышно проговорила Эни.

— Нет, это ты прости, — сказала Лили обеспокоенно.

Я подумал, что здесь определённо что-то не так. Моя жена очень сильный человек, но чтобы до такой степени бояться, что тебя станут жалеть, не иначе как за этим что-то стоит.

«Нужно будет при случае расспросить её, — подумал я, и сразу же меня уколола реальность. — Нет, у меня теперь нет такого права».

Дневник затянул меня в водоворот событий, и я стал забывать, что за день, и где я нахожусь. Каждое возвращение в действительность откликалось острой болью. А что я буду делать, когда прочту всё? Я отогнал от себя эту мысль и снова взглянул на страницу.

Тут снова я. Я в библиотеке и передо мной книг двадцать, не меньше. Я помню, что я искал: любую информацию о том, как можно вернуть утраченное, если оно не имеет материальной формы. Рядом Эни, она старательно делает вид, что занята, потом всё же поворачивается ко мне.

— Хочешь, помогу искать? — она покраснела и даже закрыла рот руками.

Я раздражённо отмахнулся, не отрывая взгляда от книги.

— Блэкстоун, ты мне мешаешь!

— Ну, вдвоём же будет быстрее, — протянула она, краснея ещё больше.

Я вздохнул и нехотя поднял на неё глаза.

— Тебе нечем заняться? Хочешь, чтобы я придумал тебе дело?

Она вдруг улыбнулась и сложила руки на груди.

— Давай, придумывай! — сказала она с вызовом.

Эта картинка заставила меня усмехнуться, и я мысленно сказал своему юному двойнику: «Ну что же ты замешкался, давай, придумывай, мистер всезнайка!». Да, Эни ещё тогда умела поставить меня в тупик.

— Блэкстоун! — Малфой, и, как всегда, не вовремя. — Это у тебя привычка такая или врождённый порок?

«Мне бы туда, — раздражённо подумал я. — Я бы уж быстро стёр эту наглую ухмылку с его самодовольной рожи».

Но тот, другой я, кажется, был даже рад появлению Малфоя. Эни держалась великолепно, она не изменила позы и даже не убрала с лица улыбку.

— У меня много привычек и не меньше пороков, Малфой, — сказала она спокойно. — Какой из них ты имеешь в виду?

Она немного сбила Малфоя с толку, и он сорвался на крик.

— Твою способность липнуть ко всем!

Эни улыбнулась ещё шире и вскинула брови, выставляя собеседника полным идиотом. Тот сразу же стал искать поддержку у меня.

— Снейп, теперь она виснет на тебе, так?

Эни тоже перевела взгляд на меня, ожидая ответа не меньше, чем Малфой. Я громко захлопнул книгу, встал и начал лихорадочно собирать толстые библиотечные тома, выбирая некоторые из них и складывая в стопку.

— Отстаньте от меня оба! — крикнул я.

— Я-то отстану, — язвительно процедил Малфой и указал на Эни. — А вот она — вряд ли.

Потом он выхватил у меня книги и грохнул их об стол.

— А может тебе это нравится, а, Снейп?

Я снова схватил книги, оттолкнул его и зашагал к выходу, пробурчав на ходу,

— Мне понравится это только тогда, когда она примет вид чего-то более приятного для глаз.

Эни убито опустила плечи и отвернулась от Малфоя, тот хохотнул.

— Слышала? Это значит — никогда!

Гогоча как старый обезумевший гусь, Малфой поспешил вслед за мной.

Эни опустилась за библиотечный столик и стала тереть глаза кончиками пальцев. Она изо всех сил старалась не позволить себе заплакать, но слёзы не следовали её приказам. Подхватившись, она выбежала в школьный коридор. Толкая студентов и получая в спину оскорбительные замечания, она помчалась вперёд, не разбирая дороги, пока не врезалась на полном ходу в профессора МакГонагалл, преградившую ей путь.

— Не так быстро, Мисс, — проговорила та. — Очень хорошо, что Вы мне попались, я как раз хотела с Вами поговорить.

Эни увернулась и собралась продолжить свой путь, но МакГонагалл схватила её за предплечье и жёстко сказала.

— Следуйте в мой кабинет, мисс Блэкстоун!

Профессор пошла вперёд. Обречённо опустив голову, Эни последовала за ней.

Мне пришлось прервать своё занятие, поскольку я услышал глухой стук в стекло. Вернулась Хоуп — наша сова. Эни сама выбирала её, была очень к ней привязана и даже иногда беседовала с ней. В этом доме вообще всё связано с Эни, каждый дюйм пропитан её нежностью и заботой. Мне показалось, что Хоуп также как и я не понимает и очень переживает от того, что вдруг куда-то подевалась её любимица. Я распахнул окно, и аккуратно взяв птицу, отвязал от её лапы записку. Почерк Минервы — сердце забилось чаще. Всего четыре слова: «Хогвартс, завтра, девять утра».