О долгах, ритуалах и живых покойниках (джен)

Люциус Малфой воспользовался порт-ключом ровно в полдень, однако к тому, насколько трудным будет перемещение, он, при всем его богатом опыте пользования экстренными порт-ключами, оказался не готов. Мало того, что его швыряло как щепку в водовороте, так еще и неслабо приложило об землю, протащив через груду какого-то щебня и досок. Когда у аристократа прояснилось в глазах, он понял что груда щебня и досок — все, что уцелело от стены и двери лачуги. Внимательно оглядевшись, Малфой с трудом подавил желание по-плебейски присвистнуть: от домика с толстыми каменными стенами, крепкой кровлей и добротной дубовой дверью остались лишь развалины. Вересковые пустоши, прежде вот-вот готовые покрыться лиловым ковром цветов, были голы и черны, не было слышно птиц, ветра, лишь вдалеке шептал прибой.

— Однако, — изумленно потянул Люциус.

Много позже, увидев его воспоминание в Омуте памяти, Северус усмехнется и скажет: «Иллюстрация на тему: «Здесь был Поттер»».

Но это будет потом, а пока Малфой отряхивал свою запачкавшуюся и кое-где порванную одежду и прикидывал, что он будет делать, если вход в подвал все-таки завалило: судя по всему, здесь еще недавно творилось форменное светопреставление, и как сработает простейшая Левиоса, он не знал. Однако его опасения были напрасны. На вход в подвал были наложены мощнейшие щитовые чары, которые вполне успешно пережили и шторм, и атаку камней. В самой лаборатории было все так же сухо и прохладно, на пустом, без единой северусовой склянки, столе с трудом, шипя, явно из последних сил горел магический светляк. Рядом лежала аккуратно сложенная одежда Северуса, тряпичный безразмерный мешочек Франко и темный бархатный футляр с родовым амулетом. В углу на тонком матрасе спал Снейп, закутанный в одеяло. Самого Франко нигде не было. Люциус, недоумевая, где же носит артефактора, уменьшил и убрал футляр и одежду зельевара, и дотронулся до расшитого алой нитью мешочка, как его будто ударило молнией и голос Франко, в котором отчетливо слышался штормовой прибой, пророкотал: «Не ждите меня. Забирайте все вещи, Снейпа и уходите немедленно. Я найду вас позже».

Малфой с досадой помянул Мордреда и всех его миньонов, что были в предках у этого любителя сомнительных шуточек, положил мешочек в карман и воспользовался обратным порт-ключом. На этот раз перемещение было более мягким и щадящим.

Северус проснулся через четверть часа. Очевидно, ритуал прошел успешно: его друг вновь выглядел на свой возраст, седина, как и прежде, осталась лишь на висках, а его лицо вновь украсила черно-белая эспаньолка, менявшая его до неузнаваемости. Довольно скоро он пришел в себя. Как Люциус и ожидал, Снейп мало что нового мог рассказать о ритуале, а о Франко… О самом Франко они практически не говорили.

Тем не менее, сутки, проведенные в заброшенном домике лицом к лицу с артефактором, пошли Северусу явно на пользу: некая надломленность в нем исчезла, зельевар взял себе ученика, хотя прежде категорически отметал саму мысль о подобном. Снейп даже поделился с Малфоем частью воспоминаний, но, разумеется, ничего настораживающего в них не было. Так, ряд занимательных фактов о талантливом артефакторе, не более.

Вопреки своему обещанию, Франко на склад не пришел. Вместо него туда аппарировала домовая эльфийка в пестром, украшенном кружевными лоскутами одеянии, которая попросила благородных господ извинить ее хозяина, который не смог прийти ввиду плохого самочувствия, и забрала зачарованный мешочек. Малфой ни на минуту не поверил в «болезнь» артефактора: Северус в ответ на сообщение нелепого создания лишь кивнул. Не поверил он и в версию об откате после ритуала, не смотря на всю ее правдоподобность. Почему-то лорд Малфой был уверен, что Франко от него элементарно прячется, пытаясь что-то скрыть, но что — он так и не понял.

Уже через час Северус Снейп смог оклематься настолько, что согласился на чай в обществе четы Малфоев. Еще через три он, мужественно вытерпев осмотр их семейного колдомедика и восторженный рассказ Нарциссы о новых проделках внука, откланялся и отбыл в Новый Свет. Следующая их встреча случилась в июне при более радостных обстоятельствах.

Насколько Малфой знал, Северус и Франко весьма оживленно переписываются. Не удивился лорд Малфой и когда узнал, что они вполне способны к совместной работе: осенью его старый друг порадовал сменившимся цветом глаз.

Что же касается артефактора, то, как сообщили его источники в испанской Гильдии Артефакторов, в конце октября мастер Франко Блоггс из Льядо получил право на собственное клеймо, став тем самым полноправным мастером-артефактором и членом Гильдии (за которое Северус почему-то назвал Франко «Рикитикитави» или что-то вроде этого). Именно это клеймо стояло на рождественском подарке лорда Малфоя своей жене. Изумительно выточенные из слоновой кости гребни, украшенные орнаментом в виде цветков так любимой леди Малфой астры, полюбились Нарциссе (и не только) не меньше, чем ее «счастливые» сережки-паучки. В свою очередь Люциус был уверен, что ни один сглаз или проклятье даже не коснется волос его жены, пока в них красуются эти гребни.

Помучавшись некоторое время над размышлениями, чем грозит роду Малфоев появление на европейской арене такого сильного и талантливого мага, каковым — без всякого сомнения — является лорд Френсис Блэк, Люциус Малфой решил оставить этот вопрос на потом, до появления новых деталей и обстоятельств. В конце концов, иные живые покойники несут не гибель, а лишь спасение. К тому же, на этот раз у его семьи действительно есть выбор.