Танцы до упаду (гет)

— Что за фигня? Почему… — вдруг замечаю, что у Джорджа, стоящего дальше, оба уха целые, и все мысли ненадолго вылетают у меня из головы. Я просто стою и соображаю, мол как это так, откуда вдруг два уха. А у второго сколько? Вообще-то, если задуматься, нет проблемы приделать себе искусственное ухо. Гермиона рассказывала, что даже магглы такое умеют. Просто Джорджу раньше казалось прикольней ходить с морской раковиной, а потом стало на все плевать. Тут я наконец перевожу взгляд на второго брата, и у него все оказывается нормально — вместо уха торчит коричневая в крапинку раковина.

Язык, глаза, уши и детородные органы подпадают под Брайтово исключение из исцелений. Никто пока не знает, почему это так, но это так. Поэтому Гарри без своих линз по-прежнему слеп, как крот.

— Кто ты? — спрашиваю я двуухого. Он подмигивает своему двойнику. Тот хихикает в ответ — сто лет не слышал, чтобы Джордж хихикал.

— Всего два года, и он уже забыл…

— Родного брата!

— А я надеялся, Фордж…

— Зря надеялся, Дред…

Потом я, кажется, начинаю падать в обморок. Братья тащат меня вверх по лестнице, требуя, чтобы я дышал, повороты ужасно узкие, я задеваю стены плечами, воздуха не хватает. В комнате на первом этаже мы валимся в кресло вместе с Фредом, и я вцепляюсь в его руку. На стенах развешены старинные гобелены, с которых на нас с интересом взирают неизвестные рыцари, окна раскрыты настежь, вместе с потоком воздуха снаружи несется гарь и шум от маггловских автомобилей.

— Что ты сказал мне в ночь битвы?

— Правильно, Ронникус! Постоянная бдительность! — ржет Джордж.

— Что же я такого сказал? — Фред приставляет палец ко лбу, изображая напряженную работу мысли. — Чтобы ты не лез на рожон? Что если что, моя коллекция вкладышей — твоя? Ты об этом?

Это действительно он. Я обнимаю его, чувствуя, как бьется его пульс, и что тело у него теплое — и оба уха тоже теплые, почти горячие. Плевать, если это некромантия. И на то, что нам всем светит пожизненный Азкабан, тоже плевать. Я слишком счастлив.

— Ронни, хватит дергать меня за уши, — брат щелкает меня по затылку. Джордж проверяет Темпусом время.

— У нас есть два часа. Пойдем пожрем что-нибудь? — предлагает он деловито. — Ты вовремя появился, мы как раз собирались послать сову. А где Гермиона? За углом неплохой ресторанчик. Сегодня великий день, предлагаю отметить.

— Сегодня? Ты воскрес только сегодня? Разве ему можно показываться? — волнуюсь я. — Азкабан за некрома…

— Эй! Я тебе не инфери!

Через десять минут мы сидим в ресторане, и, несмотря на то, что я голоден, как волк, кусок не лезет мне в горло. Зато близнецы наворачивают супы и жаркое, как ни в чем не бывало, успевая в два голоса рассказывать мне про историю фредова спасения — как Джордж бросил рыдающую у тела Фреда мать и отправился в лес за Воскрешающим камнем, как сцепился с кентаврами и нашел под корягой уползшего профессора Снейпа — без сознания и еле живого, но с залеченным горлом и дышащего. Как кентавры все-таки отдали ему брошенный Гарри Дар смерти. Как Фред, который как раз сидел на вокзале и думал, по его словам, о выборе маршрута, вдруг увидел вместо рельсов деревья Запретного леса. Но через пару часов Джордж вырубился от усталости, и Фред вернулся на вокзал.

На следующий день были похороны — я так старался их забыть, что теперь очень смутно могу воссоздать в памяти окаменевшую маму, отца, который почти висел на Чарли, и то, как крепко Гермиона сжимала мою ладонь.

— Потом я снова вызвал его, и мы обсудили, что делать дальше.

— Помогло то, что у нас, считай, одна душа на двоих.

— Близнецов можно назвать хоркрусами друг для друга, врубаешься, братишка?

— Нужно было только удержать то тело, что создает Воскрешающий камень.

— И мы заново изобрели Всеисцеляющий эликсир Мерлина.

— Чертовски сложное!

— Снейп был крайне полезен.

— Хотя и недружелюбен.

— За веревкой с шеи повешенного в новолуние пришлось мотаться в Египет.

— Два раза чуть не взорвали лабораторию.

— Один раз взорвали.

— Но стоило Джорджу заснуть, как я снова оказывался на вокзале.

— Если бы не Гарри и его Бузинная палочка, так бы ничего и не вышло. Ну, Ронни, развеселись наконец! Месяц назад нам впервые раз удалось создать стабилизирующую базу. Мы не хотели никому ничего рассказывать, пока не были уверены.

— Джордж уснул...

— ... прямо у котла..

— ... а я не умер. Уложил его на лавку и стал варить дальше. Прости, что наорал, когда ты появился, — Фред строит виноватую гримасу, — но я боялся, что зелье в любую секунду может перестать действовать.

— На следующий день Фред снова попал на вокзал, когда я уснул.

— Чертовски унылое место.

— Но потом Гарри добыл слезы феникса…

— И пепел сожженной ведьмы…

— За которым пришлось лезть в сокровищницу Малфоя…

— Гарри так и не признался, пришлось ли ему целовать лягушку…

— Лягушка вряд ли свое упустила!

— Поэтому мы не переживали за Джинни…

— Переживали, но зелье было важнее…

— Эликсир зарастит дыру в магическом фоне, а потом…

— … можно будет поделиться с ней магией…

— А ты небось думал, что твой брат стал…

— … бездушной скотиной?

Вопрошает Джордж и грозно тычет в меня вилкой с насаженным на нее куском котлеты. Я заливаюсь идиотским смехом и минут пять не могу остановиться. Слава Мерлину, над нашим столом навешены отвлекающие чары, и никто не обращает внимания на то, что здоровый двухметровый парень истерично хихикает, словно восторженная фанатка на встрече с кумиром.

— Мы считаем, что если Фред будет пить эликсир…

— Я смогу жить, как обычные люди, без усилий Джорджа и Воскрешающего камня.

— Но в Англии ему лучше не показываться, тут ты прав.

— Поэтому мы откроем «Вредилки» в Америке.

— Главное — развернуть бизнес среди магглов.

— Ведь ингредиенты адово дороги, Ронни!

— А даже сокровищница Малфоев не бесконечна.

— Ронникус, что с тобой?

— Ничего, — говорю я, сглатывая комок в горле. — Я просто…

— Смотри, Фордж, Ронни потерял аппетит!

— Земля налетела на небесную ось!

— В лесу сдох громамонт!

— Ронни, хватит смотреть на меня, как влюбленная девочка на жениха. Ты часом не сменил ориентацию? В любом случае я категорически против инцеста.

— Ох, затнись! — бормочу я.

Вот уж точно язык без костей, как говорит мама. Джордж доедает последний кусок, шепчет отменяющее чары заклинание и дает официантам унести грязную посуду. Я перевожу взгляд с одного близнеца на другого. Пожалуй, теперь я смогу их различать, даже не сравнивая уши — Фред выглядит моложе и как-то свежее. Наверное, все дело в зелье. Дождавшись кофе, мы снова огораживаемся чарами. Джордж хлопает в ладоши.

— Пошлем сову Гарри, — говорит он. — Зелье готово, Джинни может лечиться без всякого риска. Вот "Пророк" обалдеет...

— Воображаю заголовки!

— Мальчик-который-выжил и Девочка-которая-вернула-себе-магию

— Будут знать, на что способна семья Уизли…

— … мы попадем в учебники!

Я смотрю, как они радостно скалятся. Ресторанный зал полон солнечного света, прозрачные шторы на окнах дают лишь намек на тень. Фред откидывается на спинку стула, широко распахивает руки и потягивается.

— Все-таки здорово снова жить!

— Допивайте кофе, и пойдем в совятню.

— Ронни, ты чего скис?

— Мы так и не нашли Джинни, — мрачно сообщаю я.

Близнецы переглядываются.

— Разве она не с Гарри в Неаполе? — спрашивают они хором.