Сильнее любых преград (гет)

Раздался хлопок трансгрессии, и уютная тёплая кухня пополнилась ещё двумя Уизли.

— Ну что, работа кипит? — хором спросили близнецы.

— Не видите что ли? — осадила их Джинни: её руки были по локоть в муке.

— Сестрёнка, в последнее время у тебя совсем нервы ни к чёрту.

Джинни посмотрела на Джорджа так сурово, ну точь-в-точь как мать, что тот поспешил ретироваться. Фред, напротив, подошёл к разделочному столу, с любопытством глядя на кропотливую работу.

Астория подняла голову: она вырезала тесто для печенья формой-ёлочкой, простым способом, без всякого волшебства. На плите варился джем, спицы вязали шарф кому-то из сыновей, в мойке сама по себе мылась кастрюля.

— Мам, мы тут кое-что решили, — наконец сказал Фред, обойдя всю кухню. Джордж снова с тихим хлопком появился рядом, держа листок пергамента в руках. Молли нетерпеливо и с подозрением посмотрела на близнецов.

— Говорите, я вся обратилась в слух, — и опять стала колдовать над плитой.

— Мы планируем создать «Поттеровский дозор».

— Мерлин святой! — Джем и тесто для печенья были забыты. — Слушайте, вы оба, я терпеть не могу портить людям настроение накануне праздника, но... вы уверены, что останетесь после этого в живых?

— Ох, мама! — фыркнула Джинни. — Да что им будет после «Волшебных вредилок»?

— Один и так уже без уха остался! — не уступала Молли. — Вы хотите загнать меня в могилу, не иначе!

Она вновь отвернулась к плите, и Астории вдруг стало до ужаса неловко: хотелось успокоить миссис Уизли, утешить, приободрить... Она уже даже привстала с места, как вдруг её опередил Чарли, всё это время сидевший в дальнем конце стола и внимательно изучающий выпуск «Придиры» — последний, который он сумел достать через Кингсли. Он встал с места, подошёл к матери и взял её за руку.

— На самом деле, мам, это... разумеется, я не могу сказать, что абсолютно безопасно, поэтому скажу: почти безопасно. Они всё продумали до мелочей.

— Чарли нам тоже очень помогал! — вставил Фред.

— И ты туда же, — проворчала миссис Уизли своему второму сыну.

— И Люпин! — добавил Джордж, разворачивая пергамент на столе.

— Люпин? — искренне удивилась Молли.

— Мы давно всё решили! — Фред так и сиял. — Это будет что-то вроде радиопередачи для тех, кто выступает против режима Вы-Знаете-Кого.

— А здесь имена тех, кто уже выразил желание быть гостем программы! — Джордж не отставал от брата.

Астория тоже подошла к столу и заглянула в список через плечо Джинни. Римус Люпин, Кингсли Бруствер...

— И Кингсли? — обречённо воскликнула обескураженная миссис Уизли. — Надо серьёзно поговорить с Артуром. Не хватало, чтобы ещё и он в это влез.

— Было бы круто, — мечтательно вздохнул Фред, но под мрачным взглядом матери быстро перевёл тему: — Таким образом, это будет единственная станция на магическом радио, которая сохранит объективность и не будет подпевать новому режиму.

— И как же, позволь спросить, вы будете проводить свои передачи? — спросила Джинни. Глаза её горели любопытством, но в них читалось некоторое сомнение.

Джордж улыбнулся ей:

— Ли просто гений! На радиостанцию можно настроиться только с помощью пароля, который будет сообщаться в предыдущей передаче, а место и время выхода в эфир будут постоянно меняться, чтобы нас не засекли.

— О, ну в этом есть рациональное зерно, — иронично заметила Молли и отошла от стола к джему, который вдруг начал пузыриться и выбрасывать в воздух искры.

— А о чём будут эти передачи? — спросила Астория.

— Ну, там будет рассказываться правда о событиях и новостях в мире волшебников, которые, — тут Джордж состроил презабавную рожицу, — не считают нужным освещать в программе новостей официального магического радиовещания и в «Ежедневном пророке».

— Ух ты, здорово! — восхищённо сказала Джинни. — А какой пароль к первой передаче? И когда она выйдет?

— Мы планируем в начала января, — сказал Фред.

— Через несколько дней после Рождества, — добавил Джордж.

— А насчёт пароля... Это будет что-то связанное с Орденом Феникса.

— Скорее всего, для первого раза пароль таким и будет — «Орден», да, Фредди?

— Мы ещё подумаем об этом, братишка! Надо всё согласовать с Ли и остальными.

Джордж свернул пергамент и сел на край стола. Фред тут же присоединился к нему.

— Волшебникам необходим подлинный источник информации, — сказал он таинственным шёпотом, — а то, что бедную Полумну забрали Пожиратели, говорит о том, что старику Ксено тоже недолго осталось жить на свободе...

— ...или, по крайней мере, выпускать «Придиру».

— Так, стоп! — Молли снова отвлеклась от джема и шоколада, который поставила на водяную баню для приготовления глазури. — Вы думаете, Пожиратели не будут искать вас, как только узнают о существовании этого вашего «Дозора»?

— Не будут, — успокаивающе сказал Чарли.

— Конечно, нет! — рассмеялся Фред.

— Потому что им ума не хватит понять, кто мы такие! — добавил Джордж.

— А вы что, измените себе голоса? — изумилась Джинни.

— Неа, — Фред заговорщически подмигнул сестре.

— А что тогда?

— У нас будут псевдонимы. Никаких настоящих имён.

Фред вдруг стал таким серьёзным, что Астория пожалела, что у неё нет с собой фотоаппарата. К тому же, мистер Уизли наверняка очень заинтересовался бы этой магловской штучкой.

На несколько секунд в кухне воцарилась тишина. Слышалось только кипение несчастного джема да шелест страниц, которые переворачивал Чарли.

— Астория, дорогая, сунь, пожалуйста, в духовку, — Молли наконец нарушила тишину и подала гостье полный противень нарезанного ёлочками теста. — И поставь стрелку на двести пятьдесят градусов. Да, признаться, это несколько неожиданно. Я думала, что уже изучила своих сыновей вдоль и поперёк, а, оказывается, я ещё многого не знаю.

— Ах, мама, ты даже не представляешь, сколько ты не знаешь, — шепнула Джинни так, чтобы слышали Фред с Джорджем, но не мать. Она посыпала готовые кексы с изюмом сахарной пудрой.

— Для вас это так важно? — миссис Уизли снова начала нервничать. — Так хочется славы?

— Надо думать, — подмигнули близнецы друг другу.

— Нужно поговорить с отцом, — она в отчаянии всплеснула руками, в которых держала фарфоровые креманки. Три из них упали и разбились на кучу осколков, но Молли словно не заметила этого. — Посмотрим, что он скажет.

Астория как раз подошла к плите, чтобы проверить состояние глазури, и чуть не споткнулась о разбитый фарфор.

— Репаро, — сказал Чарли откуда-то из угла, и креманки приняли прежний вид. Астория подняла их с пола и поставила в безопасное место, на верхнюю полку над мойкой.

— О, спасибо, — улыбнулась Молли, немного отвлёкшись от переживаний, и посмотрела на часы. — Мерлинова борода, как поздно! Так, ну-ка быстро всё убираем. Ужин ждать не будет.

— Мам, ну а как же наши ёлочки? — недоумённо воскликнула Джинни: она уже остудила заклинанием шоколадную глазурь и ждала, когда можно будет покрывать ею готовое печенье.

— Завтра, всё завтра! Я сама доделаю. Если проснётесь пораньше — милости прошу на кухню, а вообще отдыхайте, помощницы мои.

— "Помощницы"! А мы что, элементы интерьера? — с обиженным видом сказали Фред и Джордж.

— А без вас вообще никуда. И не цепляйтесь к словам! Всё, садимся ужинать.

Когда Астория открыла глаза, зимнее солнце ещё не встало. Она повернулась на бок, плотнее укрываясь и глядя на крепко спящую Джинни, и вдруг наткнулась взглядом на горку свёртков и коробочек, высившуюся перед кроватью. Любопытство пересилило желание поспать ещё немного, и она, закутавшись в одеяло, тихо села и принялась разбирать подарки.

Поверх всего лежал синий шерстяной жилет с вышитой буквой «А» на груди — от миссис Уизли, тут ошибиться невозможно! Астория вылезла из-под одеяла и быстро, пока не ушло тепло, натянула жилет поверх футболки. Она подошла точно по размеру и грела так, что про одеяло можно было забыть.

Под жилетом лежала массивная книга — можно было подумать, что это от Гермионы, если бы не сложившиеся обстоятельства. Астория взяла волшебную палочку, зажгла огонёк и прочитала название, выбитое золотыми буквами на серой обложке: «Краткий справочник по магическим существам».

— Ого! — прошептала она вслух. — Если это краткий, то какой же тогда подробный?

Джинни закопошилась под одеялом, и Астория затихла. Взвесив книгу в руках, она открыла первую страницу. В верхнем углу витиеватым почерком, очень похожим на почерк подруги, было написано:

«С Рождеством, Астория! Зная, как ты любишь всяких зверюшек, мы решили подарить тебе эту книгу.

Артур и Чарли.

P.S. Если после школы соберёшься изучать магических существ, обращайся!»

Астория просияла. Получить подарок от мистера Уизли, да ещё и от Чарли, общение с которым ограничивалось приветствием и прощанием, было невероятно приятно.

— Так, а это что такое?

Сонная Джинни, на ходу собирая огненные волосы в хвост, подошла и уселась на кровать Астории, у которой в руках был маленький, словно резиновый дельфин, похожий на жевательный мармелад.

— Даже не знаю даже. Но догадываюсь, от кого.

Они повертели дельфинчика в руках, и тут же с тихим, почти не слышным хлопком в комнате появились близнецы в пижамах.

— Стоит о вас только подумать, и вы уже здесь! — с деланным возмущением сказала Джинни.

— С Рождеством, сестрёнка! — невозмутимо ответили Фред и Джордж, протягивая ей какой-то свёрток. — Давай-ка, посмотри наш подарок прямо сейчас!

— Минутку, — она быстро сняла обёртку, и из-под неё показался кусок светлой, почти прозрачной ткани.

— Это Плащ-щит! — с гордостью сказал Фред.

— Усовершенствованный! — добавил Джордж.

— Неплохо, — одобрительно сказала Джинни. — Как он работает?

— Почти так же, как и Щитовые чары из нашего магазина.

— Может отражать заклятия средней тяжести.

— Преимущество Плаща в том, что он защищает, так скажем, большую площадь...

— ...а именно — любые части тела, которые ты закрываешь им.

— Ну что ж, спасибо большое! — Джинни в кои-то веки была довольна близнецами.

— В любое время дня и ночи, мелкая! А тебе, Астория, мы решили вместо одежды-щита подарить амулет.

— Портативный, компактный и удобный в использовании!

— Если вдруг у тебя не окажется с собой волшебной палочки, эта штука сможет создавать барьер между тобой и врагом...

— ...а также выдаёт защитную реакцию в виде молний.

Астория изумлённо смотрела то на дельфина, который, как выяснилось, оказался амулетом, то на близнецов. Наконец она с восторгом сказала:

— У меня нет слов, кроме слов Гермионы — это потрясающий уровень волшебства! Ещё и дельфин. Это же мой Патронус.

— Да ладно, что уж там, — смущённо сказал Джордж, отвечая на первую часть предложения.

— А твоего Патронуса мы запомнили ещё на собраниях ОД, — подмигнул Фред, расплывшись в широкой улыбке. — Ну, до встречи за завтраком!

Близнецы почти бесшумно покинули комнату. Астория сразу повернулась к Джинни:

— Как им удаётся так тихо трансгрессировать?

— Наверняка очередной их фокус, — отмахнулась та, рассматривая коробку с кормом для карликовых пушистиков. — Не удивлюсь, если к этому какое-то отношение имеет глушитель из папиного гаража.

— Ой, это вряд ли! — рассмеялась Астория, более осведомлённая в том, что такое автомобильный глушитель.

До завтрака подруги разобрали все подарки, основную массу которых составляли сладости, и спустились на кухню. Молли уже вовсю суетилась вокруг оставшихся с вечера ёлочек.

— Доброе утро, миссис Уизли!

— Привет, мам!

— О, с праздником, дорогие мои! — Молли звонко их расцеловала, но тут же посерьёзнела: — Так, но сначала нам нужно быстро закончить с печеньем. Астория, займёшься? Джинни, а ты взбей, пожалуйста, яйца для омлета.

Астория взяла разведённую шоколадную глазурь и начала покрывать ею маленькие ёлочки. Джинни, бурча под нос, что дома нельзя одними Манящими чарами достать нужную миску, долго копалась в посудном шкафу, пока на помощь не пришли уже переодетые в безумно яркие костюмы Фред и Джордж.

— Акцио, миска!

Фред ловко поймал её и подал сестре.

— Бедняга, как ты ещё полгода будешь жить без волшебства?

— Я буду применять его в нашей милой школе, разумеется. — Джинни быстро, одной рукой раскалывала над посудиной яйцо за яйцом. Потом принялась яростно взбивать их. — Благодаря нынешней власти применять магию приходится весьма часто, чтобы хоть как-то осадить обнаглевший народ.

— Всё же не лезьте на рожон, девочки, прошу вас, — в голосе Молли послышалась неподдельная тревога.

— Ну уж нет, мама, Джинни у нас молодец! — с гордостью сказал Джордж. — Ещё задаст жару этим Кэрроу со Снеггом!

— И Астория туда же, — добавил Фред. — Джинни, что ты с ней сделала?

Астория запустила в него печеньем-ёлочкой и угодила по носу.

— Обстоятельства несколько изменились, — рассмеялась она. — Вы тоже, кстати, не подарки! Кэрроу бы с ума сошли, будь вы в школе.

Фред снова широко улыбнулся.

— Это да, мы бы им такое устроили!.. Слушай, почему у тебя ёлки шоколадные? Деревья коричневые не бывают.

— Отчего же, если они без листьев, то ствол и ветки как раз коричневые, — возразила Астория.

— Но у тебя же ёлки! — Джордж подключился к обсуждению. — Они хвою не сбрасывают, а потому не могут быть голые. Дай-ка я исправлю.

Он направил палочку на глазурь, и она стала ядовито-зелёного цвета.

— Давай лучше в белый, — сказала подошедшая Молли, не без испуга глядя на печенье.

— Да уж, — заметила Джинни, откусив маленький кусочек одной из ёлочек, за которую принялась было с такой опаской. — Совсем недурно, но я тоже предпочла бы белую глазурь. Сейчас зима, и ёлки будто под снегом.

— Ну нет, теперь поздно, всех будет тошнить зелёным! — засмеялся Фред.

— ФРЕД!!!

— А почему бы нет? — отозвался он, следя за тем, как Джинни заваривает чай.

В кухню спустились мистер Уизли и Чарли. Всё утро они что-то обсуждали наверху.

— Доброе утро! С Рождеством! — продекламировал Чарли ещё с лестницы в какую-то трубку наподобие рупора.

— С праздником всех! — Артур поцеловал жену, крепко обнял детей и Асторию. — Я слышал, вы говорили о глушителе. Ну-ка, расскажите поподробнее.

— Дорогой, забудь на пару минут о магловских изобретениях, попробуй-ка лучше печенье.

Артур взял одну ёлочку и с видом дегустатора откусил четвертинку.

— Мм, хоть с виду и страшно, а на вкус недурно, — оценил он. — Вроде шоколад?

— Точно, пап! Джордж его перекрасил, а вкус-то остался тот же.

— Выложи печенье на тарелку, Джинни, не ставь на стол весь противень, — машинально сказала Молли, с помощью палочки расставляя блюдца со всякими вкусностями. — И весь кувшин молока тоже не ставь, ради бога, налей, как полагается, в молочник.

— Да, мама, хорошо, мама, — так же машинально откликнулась Джинни. — Не понимаю, зачем на кухне разводить такие церемонии. Мне только придётся потом возвращать все остатки по местам и мыть лишние тарелки.

— Слушай, что тебе говорит мама, — поучительным тоном сказали близнецы. — Нам куда приятнее наблюдать, как ты всё это проделываешь без волшебства.

Джинни грозно посмотрела на них, но тут же сама рассмеялась. Солнце наконец поднялось над горизонтом и ярко, почти по-летнему засветило в окна Норы. Праздник наступил.

В этом году праздновать Рождество в Малфой-мэноре было так же нелепо, как устроить бал на похоронах Дамблдора. 25 декабря был самым обычным днём, если можно так сказать, учитывая, что теперь в любой такой "обычный" день по всему дому сновали Пожиратели, а к заточённому в подвале Олливандеру, изготовителю волшебных палочек, добавилась новая пленница. Полумну пока не трогали: к чистокровным волшебникам, пусть и предателям крови, отношение было особое, но, главное, её не трогали потому, что ждали возвращения и распоряжений Волан-де-Морта. За ней и Олливандером следил Хвост, но функция главного контролёра принадлежала Беллатрисе. Кормили пленников редко — очевидно, для того, чтобы путём физического истощения обессилить и духовно. Но это было не так-то просто. Из подвала ни разу не донеслось ни плача, ни стона, ни крика. Ни одной просьбы, ни одного всплеска злости или отчаяния. К сожалению и досаде Драко, к заточённым было не попасть: Хвост днём и ночью дежурил возле двери, а когда ему было необходимо отлучиться, его сменял кто-нибудь другой.

Не имея ни сил, ни желания находиться в особняке, Драко целыми днями бродил за его территорией, в уилтширском лесу — иногда один, иногда с кем-нибудь из родителей, чаще с матерью. Хоть Малфои и старались по возможности держаться вместе, Люциус страшился в очередной раз вызвать гнев Тёмного Лорда, поэтому зачастую предпочитал оставаться в доме — на случай, если повелитель вздумает посетить свой штаб. К тому же, Люциус уже несколько месяцев был безоружен: тот самый повелитель отнял у него волшебную палочку, их семейную реликвию, передававшуюся из поколения в поколение по мужской линии. Из разговоров с отцом Драко понял, что, на самом деле тот, ещё будучи в Азкабане, разочаровался в идеях Волан-де-Морта, а теперь, беспомощный и растоптанный морально, и вовсе жалеет о своём выборе, сделанном более двадцати лет назад.

— Я боялся, что ты не захочешь больше со мной говорить, — с удручённым видом сказал он в один из немногих вечеров, когда они все втроём гуляли по вечернему заснеженному лесу. Драко и Нарцисса изумлённо переглянулись: Люциус никогда прежде не говорил таким тоном.

— С чего ты взял, отец? В отношении Тёмного Лорда наши взгляды совпадают, а уж если ты изменил своё мнение ещё по одному пункту, то беспокоиться и вовсе не о чем.

— По какому пункту?

— Ты сам прекрасно знаешь, — Драко нахмурился, ведь у него была та же дурацкая привычка уходить от ответа и делать вид, что он не понимает, о чём идёт речь. Нарцисса с нескрываемым волнением наблюдала за ними обоими, нарочно чуть отстав.

Вдруг они услышали лёгкий шелест крыльев, и мгновение спустя между деревьями показалась маленькая белоснежная сова, стремительно и почти бесшумно направляющаяся к ним. Драко сразу узнал её: Снежинка. Он одновременно ощутил радость и тревогу — Асторию не пугает, что письмо могли перехватить?

Сова аккуратно уселась к нему на плечо и ткнула головой в шею. Драко забрал у неё письмо из клюва, но не успел даже убедиться, действительно ли оно от Астории, как Снежинка взмыла в воздух и под взглядами старших Малфоев скрылась в сумерках.

— Драко, что всё это значит? — спросила мать.

— Один момент, — он был слишком сосредоточен на послании, чтобы суметь сейчас что-то объяснить. Распечатав конверт, он достал из него маленький листок.

«Решила на всякий случай обойтись без обращения.

С Рождеством! У меня всё в порядке, я с большой огненной семьёй в безопасном месте. Сова улетит сразу, не удивляйся — так надо. Если это возможно, лучше пришли своего филина.

Ради бога, сообщи, как там наша белоснежка с орлиного факультета!

Умоляю, береги себя.

Скучаю. А.Г.»

— Я тоже, — тихо сказал Драко, накладывая на пергамент заклятие Каве инимикум. Текст исчез. Юноша трансфигурировал листок в маленькую шишку, положил в карман и с непринуждённым видом двинулся дальше по заснеженной тропинке, будто ничего не произошло.

— От кого письмо? — натянуто спросил Люциус, наблюдая за действиями сына и тоже возобновляя шаг. По виду Нарциссы было ясно, что она догадалась сразу же. — От этой девочки-полукровки?

Драко поморщился.

— Её зовут Астория, — с нажимом сказал он. — Прошу тебя, впредь не акцентируй столько внимания на статусе крови.

— Так ты всё ещё с ней?

В словах Люциуса не было негодования или злобы, как в прошлый раз. Теперь, скорее, в них сквозило удивление и... что-то ещё, похожее на безнадёжное смирение. Так говорит человек, потерявший всякое желание и силы бороться и согласный принять судьбу в том виде, в котором она ему уготована. Драко почувствовал очередной неприятный укол жалости к отцу, а вслух сказал:

— Я буду с ней, пока она того хочет.

— Ох, Драко, — вырвалось у Нарциссы, и она судорожно сжала его локоть.

— А она знает о том, кто ты?

— Знает.

Люциус остановился и ошарашенно уставился на сына. Тот спокойно смотрел ему в глаза, поблёкшие после Азкабана — то ли из-за отсутствия света в этой жуткой тюрьме, то ли из-за потери смысла жизни, к которому он так стремился на протяжении многих лет.

— И... она не испугалась? Не отвернулась от тебя?

Драко не смог сдержать улыбку.

— Совсем наоборот, — сказал он, волшебством отводя в сторону еловую ветку и продолжая путь. — Она, пожалуй, смелее всех Пожирателей, вместе взятых.

— Вот это заявление! Ну ладно, допустим, она смелая и благородная. Типичная гриффиндорка, — добавил он с оттенком сарказма, и Драко это прекрасно расслышал. — Но всё же...

— Люциус, как же ты не поймёшь, эта девушка его любит! — тихо воскликнула Нарцисса, догадавшись, о чём он хотел сказать. — Если она принимает Драко таким, какой он есть, не всё ли равно, что она полукровка?

Минуту они молчали; Драко смотрел на Люциуса, ожидая его слов, его реакции. Наконец тот сказал с тяжёлым вздохом:

— Ладно, время всё расставит на свои места. Время и война.

* * *

Ответное письмо в Нору было отправлено тем же вечером. В нём сообщалось ровно столько, чтобы быть правдой и в то же время не расстраивать Асторию, а именно — что Полумна жива, и зла ей никто не причинит.

Однако в первый день января Драко уже не был так уверен в своих утверждениях: после долгого отсутствия в поместье вернулся Волан-де-Морт. Об этом всех Пожирателей известило жжение на коже, где была выклеймена метка, а остальных обитателей дома — ликующий вопль Беллатрисы, которая с утра пораньше носилась по холодной гостиной, выглядывая в окна, будто надеялась увидеть, как Тёмный Лорд будет чинно вышагивать по гравиевой дорожке. Драко едва успел одеться и спуститься вниз, чтобы присоединиться к родителям, тётке и Руквуду с Яксли, с явной нервозностью ожидающих Волан-де-Морта, как тот появился прямо в гостиной словно из ниоткуда.

— Повелитель... — в один голос произнесли все присутствующие, согнувшись в поклоне; Беллатриса и вовсе превзошла себя, достав гривой тёмных волос до пола.

— Оставайтесь на своих местах, — высоким, не терпящим возражений голосом приказал Волан-де-Морт, скользнул по всем присутствующим жутким взглядом красных глаз, задержавшись на Драко, и сразу же исчез.

— Похоже, он чем-то недоволен, — испуганно пробормотал Люциус после минутной тишины, доставая из-за вазы на каминной полке бокал с виски, который на всякий случай туда спрятал. В последнее время он часто прикладывался к бутылке, и Драко толком не мог понять, осуждает он отца за это или опять-таки жалеет.

— Наверное, не нашёл то, что искал, — тихо добавил Яксли, следуя примеру Люциуса и наливая в бокал янтарный напиток.

— Не твоё дело высказывать предположения насчёт того, чем недоволен Тёмный Лорд! — взвизгнула Беллатриса.

— Тише, Белла, успокойся, — Нарцисса подошла к ней, осторожно протягивая руку и касаясь плеча. Беллатриса вздрогнула, но не от прикосновения — снизу, из подвала, куда, по всей видимости, трансгрессировал Волан-де-Морт, раздался хриплый вопль. Драко, переглянувшись с родителями, бессознательно сжал волшебную палочку во внутреннем кармане пиджака.

— Я уже всё вам сказал! — в отчаянии кричал мужчина из подземной тюрьмы. — Я больше ничего не знаю!

«Бедный Олливандер, — пронеслось в голове у Драко; подобные крики он слышал всё предыдущее лето. — Опять Круциатус, опять, а я стою тут и ничего не могу сделать. Проклятье! Хоть бы эту когтевранку Лавгуд не трогали. Зачем она Лорду? Ведь он не знает о выходках ОД... или знает? Нет, вряд ли. Иначе, скорее, взял бы Долгопупса, чем её. Да и Беллатриса вдоволь бы натешилась. Тогда что? Предательство крови? Чёрт! «Придира»!"

— Это всё, что я знаю, клянусь. То, что вы ищете, должно быть у...

Наступила долгая тишина. Заклятие недосягаемости. Неизвестно, сколько прошло времени, а Драко всё обдумывал версию насчёт провокационного журнала. Погружённый в свои мысли, он машинально засунул руки в карманы и шагнул к высокому решетчатому окну. По заснеженной дорожке к дому приближались другие Пожиратели — Эйвери, Нотт-старший, Макнейр, Селвин с Трэверсом, оба Кэрроу, Снегг...

— Тёмный Лорд приказал всем оставаться на местах! — услышал Драко за своей спиной гневный шёпот. Он проигнорировал выпад Беллатрисы, но тут раздался другой шёпот, скорее даже шелест, более вкрадчивый и такой холодный, что пробирал до костей.

— Твоя тётка права, Драко. Не следовало пренебрегать моими требованиями. Но раз ты обратил на себя моё внимание, то изволь быть первым испытуемым.

«Испытуемым? — Драко обернулся. — Только не мучить заключённых, что угодно, только не это...»

Собравшись с духом, он посмотрел в узкие красные глаза и сказал вслух:

— Слушаю, мой Лорд.

— Жду тебя через пять минут на западной окраине леса.

И он снова исчез. В этот момент в дом вошли вновь прибывшие, и Драко едва успел осознать, как Снегг метнулся к нему, схватил за руку и в мгновение ока перенёс наверх, в его собственную спальню.

— Профессор?.. — настороженно начал Драко, наблюдая, как Снегг накладывает защитные чары на комнату. Потом он быстро повернулся к нему и заговорил приглушённым голосом:

— Ты хорошо помнишь приёмы окклюменции?

Драко нахмурился, догадываясь, к чему клонит Снегг.

— Не настолько хорошо, как после тех занятий. Ведь это было больше года назад.

— Тебе придётся вспомнить самое главное. Тёмный Лорд искусный легилимент, и, если я правильно понял его намерения, он попытается через... — Снегг посмотрел на настенные часы, — пару минут проникнуть в твоё сознание, чтобы узнать побольше о происходящем в школе.

— Но зачем? Он ведь может с тем же успехом заглянуть в мысли Кэрроу, — Драко казалось, что он что-то не улавливает, какой-то важный нюанс. Зачем, действительно, Тёмному Лорду читать мысли своих сторонников? Хотя он-то в глубине души себя таковым не считал. Вероятно, как раз поэтому.

— Я не знаю. Это его воля, и тут мне нечего добавить. Так, Драко, у нас мало времени. — Снегг явно торопился. — Помни, с помощью легилименции можно считывать воспоминания, визуальные образы в памяти, отделять истинные воспоминания от фантазий и снов. Но читать мысли так, как если бы они были написаны на бумаге, не может даже Тёмный Лорд. Так что если у тебя есть какая-то информация, которую ты ни в коем случае не хотел бы раскрыть...

— Но я же не буду применять Щитовые чары, — недоумённо сказал Драко, с ужасом отмечая, что такой информации у него хоть отбавляй. — Пусть даже невербально.

— Твои защитные способности напрямую зависят от силы воли и умения концентрироваться. Вспомни всё, чему я тебя обучал. Сосредоточься. Отгони ненужные образы. Скорее всего, Лорд будет заставлять тебя вновь переживать не самые лучшие моменты в жизни. Если бы я знал раньше о его замыслах, можно было бы извлечь твои воспоминания, а потом вернуть их на место.

— Омут памяти?

Снегг коротко кивнул.

— Сэр, почему вы так беспокоитесь обо мне?

Нынешний директор Хогвартса метнул на юношу пронизывающий взгляд чёрных глаз. На какой-то момент Малфою показалось, что тот не намерен ему отвечать. Но, выходя из комнаты, он, не оборачиваясь, тихо сказал:

— Не о тебе. О твоей душе, которую ещё можно спасти. Возможно, потому, что порой я узнаю в тебе себя.

* * *

Понимая, что родителям на глаза сейчас лучше не показываться, Драко вышел через чёрный ход, обогнул дом, быстрым шагом достиг кованых ворот и, оказавшись за их пределами, трансгрессировал в лес. Волан-де-Морт в ту же секунду появился шагах в двадцати от него. Нагайна тоже была рядом: скрутившись кольцами возле ног своего хозяина, она тихо шипела, время от времени высовывая длинный раздвоенный язык. Решив не ждать указаний, Драко шагнул навстречу Тёмному Лорду, но тот предупреждающе вскинул бледную руку с когтистыми пальцами.

— Не двигайся.

Через мгновение он был прямо напротив; Драко даже слышал его сиплое дыхание, звучавшее почти в унисон с шипением змеи.

— Как ты думаешь, — звучным высоким голосом сказал Волан-де-Морт, — зачем я позвал тебя?

— Наверное, вы хотели о чём-то поговорить, мой Лорд, — ответил Малфой, заставляя себя смотреть ему прямо в глаза.

— Отчасти ты прав, но это будет не просто разговор, — рука Волан-де-Морта по привычке опустилась на голову Нагайны, а голос стал слащавым и оттого более жутким. — Видишь ли, Драко, я должен убедиться, что в Хогвартсе всё идёт так, как мне нужно, а лучше тебя никто мне об этом не скажет. Кэрроу умом не блещут и могут упустить много важных деталей, а Снегг не знает обстановки, так сказать, изнутри. Ну и, — тут он прищурился, — дети ведь не лгут, правда?

На лице Драко не дрогнул ни один нерв. А внутри всё сжалось от напряжения.

— Я мог бы просто спросить тебя. Но, поверь, так будет гораздо быстрее и достовернее.

Волан-де-Морт не доставал палочку и не произносил заклинание вслух. Он не дал Драко ни малейшей возможности подготовиться. Лес поплыл перед глазами и вскоре исчез... в голове юноши замелькали образы, заслоняя окружающую действительность.

Ему пять лет, он впервые применил магию — защитился от бросившейся на него собаки чем-то вроде Петрификуса Тоталуса; та словно упала замертво, и в первую секунду Драко испугался, что в неё выстрелил кто-то из людей, охотившихся в лесу, том самом, где он стоял сейчас. Но вот раздаётся ликующий крик матери. Он уже не в первый раз слышит слово «сквиб»... Мама очень рада, отец же недоволен, говорит что-то о поздно проявленном волшебстве. Драко в реальном времени явственно ощутил горечь, которой была омрачена тогдашняя его детская радость — ведь он не смог угодить отцу, на которого с малых лет смотрел подобострастно, как на идола...

Ему одиннадцать, он выбирает волшебную палочку в лавке Олливандера. Долго ничего не выходит, ни одна из предложенных не слушается его. Родители предлагают ему заказать палочку у зарубежного мастера, а он и слышать ничего не хочет — раз ни одна палочка ему не подвластна, значит, он не настоящий волшебник.

Второй курс, он идёт на первую тренировку в составе слизеринской сборной по квиддичу. Столкновение с командой Гриффиндора, словесная перепалка капитанов. Подходит Грейнджер... Он обзывает её грязнокровкой.

Сквозь калейдоскоп картин и образов Драко расслышал мерзкий смешок Волан-де-Морта, но тут же действительность вновь стёрлась, уступив место новым воспоминаниям.

Пятый курс, Слизерин проиграл первый матч в сезоне Гриффиндору, Гарри выхватил у него снитч прямо из-под носа... Как же обидно! С досады он пытается задеть Рона, омерзительно издеваясь над ним и его семьёй. И вот уже Поттер и один из близнецов на пару молотят его, и он снова и снова понимает, что ведёт себя как последняя скотина, как ничтожество — так, кажется, назвала его эта мулатка Джонсон...

Хогвартс-Экспресс, тот же год. Он возвращается домой в виде гигантского слизняка, втиснутого в школьную форму и истекающего коричневой жижей. Очередная безуспешная попытка напасть на Гарри. Драко сам себе отвратителен, хочет всё это прекратить, но боится сам себе в этом признаться. Каждый раз ему не даёт быть нормальным человеком элементарная зависть: у него-то не было тогда таких друзей, как у Поттера, а малфоевская гордыня не позволяла забыть всё, что было между ними плохого, и перевести отношения хотя бы в разряд нейтралитета.

— И в твоих мыслях Поттер, — внезапно произнёс въедливый голос. Драко снова увидел снежный лес и два красных узких глаза перед собой. — Вижу, от этого мальчишки ты тоже получал немало, — выражение змееподобного лица становилось всё тошнотворнее. — Твои воспоминания весьма любопытны. Давай-ка заглянем поглубже.

«Ну уж нет!» — хотел возразить Драко, но перед его взором снова всё поплыло.

Вот он, наверное, уже в сотый раз за учебный год идёт в Выручай-комнату. Его состояние близко к панике. Не потому, что попытки починить Исчезательный шкаф почти не дают результатов, а потому, что он знает: он обречён на провал...

Смена картины. Ему противно и страшно. Он стоит в туалете на седьмом этаже, не в силах узнать себя в этом затравленном человеке по ту сторону зеркала, в этом ужасном отражении, и на глаза — безумные, воспалённые — наворачиваются уже не сдерживаемые слёзы. Появляется Поттер, и он снова терпит фиаско. Боль, кровь, порезы по всему телу...

Ночь в больнице. Раны ещё не до конца зажили, но кто-то касается их...

«Нет, — сурово сказал Малфой сам себе, когда воспоминание об Астории готово было вырваться наружу, — я не должен это показывать, не должен!»

Он невероятным усилием воли отогнал эти мысли и кинулся в другое русло — нынешний учебный год, уроки, преподаватели из числа приближённых к Тёмному Лорду. Ничего особенного, ничего личного. Теперь Драко старался не пускать в свои воспоминания никаких эмоций, старался оставаться безразличным ко всему, словно независимый сторонний наблюдатель... Это оказалось нелегко. Ощущение было такое, что душу вывернули наизнанку. Волан-де-Морт знал теперь почти обо всех его неудачах и промахах. Теперь-то Драко понял, что на занятиях Снегг обходился с ним очень милостиво.

Мысли бешеным потоком проносились перед глазами; все силы Драко отдавал на то, чтобы изгонять те из них, которые ни в коем случае не должен был прочесть Волан-де-Морт: разочарование в нём, визит в больницу к Тонкс, помощь наказанным младшекурсникам, любовь к гриффиндорке-члену ОД...

Драко напрягся изо всех сил, вновь прогоняя из головы эти образы, и вдруг остро почувствовал холод в ладонях и коленях. Он с трудом открыл глаза, продолжая давать себе мысленную установку «Хогвартс, уроки у Кэрроу, наказания учеников, Хогвартс, уроки...» Наконец его ослабленное сознание вернулось в реальность, и он понял, что стоит на четвереньках в снегу, оперевшись на локти. Он попытался встать, но не сумел сразу это сделать, и дело тут было не в морозе. Драко был настолько обессилен, что попытайся Волан-де-Морт сейчас проникнуть в его незащищённое сознание, он уже не смог бы ему противостоять. Но Тёмного Лорда, к счастью, уже не было рядом.