Сильнее любых преград (гет)

Скажи мне, почему всю жизнь

Я пробираюсь на ощупь, стою на грани?

Слишком много мостов сгорело,

Слишком много лжи я слышал...

У меня была жизнь, но я не могу её повторить,

Ведь ничего нельзя вернуть.

Я знаю: у меня нет времени даже сгореть...

 

The Rasmus — "Time to burn"

 

В это пасмурное утро последнего дня рождественских каникул Астория Гринграсс бодро шагала по платформе 9 и 3/4 в сопровождении отца и старшей сестры. Повсюду лежал снег, грязный и мокрый, а падающий с неба дождь ещё больше превращал его в сито. Но на лицах и одежде волшебников не было ни одной капли — отец заклинанием создал невидимую крышу, которой вполне хватало на троих. Мама сегодня не смогла пойти с ними, поскольку в данный момент по другую сторону кирпичной стены провожала с обычного вокзала гостивших у них на Рождество друзей-маглов.

— Ну ладно, хорошие мои, — вздохнул Мэтью Гринграсс, когда они подошли к вагону, и заправил за ухо младшей дочери выбившуюся прядь волос, — будьте там умницами. У тебя скоро сдача СОВ, Астория.

— Да, я помню, — улыбнулась та; забота отца всегда была ей приятна.

— Не беспокойся, пап, она сдаст, — вмешалась Дафна. — Я же сдала в прошлом году. Там всё далеко не так страшно, как кажется.

— Всё равно, обещайте мне заниматься, — настаивал отец. — И не только в ночь перед экзаменом.

— Торжественно обещаю, — засмеялась Астория, представив себе такие «занятия» с Джинни Уизли. Любое рвение подруг уделить наконец должное внимание учёбе заканчивалось болтовнёй и обсуждением гриффиндорских мальчишек. Дафна понимающе хихикнула.

Мэтью поставил чемоданы на верхнюю ступень и, обернувшись, с напускной строгостью посмотрел в искрящиеся задором синие глаза Астории. Та, заметив, что отец качает головой, хитро прищурилась:

— Не веришь, пап?

— Конечно, верю! — улыбнулся Мэтью. — Ладно, всё будет хорошо. За исключением того, что мы с мамой будем скучать. Удачи вам, мои дорогие, — он поцеловал дочерей в лоб и помог им подняться.

Хогвартс-Экспресс протяжно загудел и тронулся. Платформу вместе с провожающими заволокло паром. Мэтью не отрывал глаз от поезда, пока тот не скрылся из поля зрения. Тогда он достал обычный зонтик и пошёл под проливным дождём по направлению к стене между девятой и десятой платформой.

 

Не успели сёстры пройти в первый вагон, как на них налетела Пэнси Паркинсон.

— Дафна, ну наконец-то! Идём скорее сюда! Привет, Асти, как дела? Я заберу её у тебя, ладно? Твои, — тут она не удержалась, чтобы не скорчить гримаску, — вроде во втором вагоне.

— Спасибо, Пэнси. Только прошу, не называй меня "Асти".

— Да ладно тебе! — Пэнси была полна энтузиазма.

— На платформе увидимся, хорошо? — сказала Дафна и ушла, увлекаемая Паркинсон.

Астория потащила чемодан по вагонам, заглядывая в каждое купе в поисках Джинни. Безуспешно проверив три вагона, в том числе и тот, о котором говорила Пэнси, она остановилась в тамбуре у окна, чтобы передохнуть. Ритмично и чётко стучали колёса, «снегодождь» барабанил в стекло, и Астория даже не заметила, что в тамбур кто-то вошёл. Она задумчиво рисовала не понятные ей самой узоры на запотевшем стекле, как вдруг сзади раздался тихий, но от того не менее неожиданный голос:

— Какого чёрта я должен...

Астория вздрогнула и быстро обернулась. Перед ней стоял Драко Малфой, однокурсник Дафны, о котором она не рассказывала почти ничего, а Джинни рассказывала много чего нехорошего. Отряд Дамблдора подозревал его в проклятии Кэти Белл, охотницы гриффиндорской команды по квиддичу: бедная Кэти уже третий месяц лежала в больнице святого Мунго.

Высокий, подтянутый, Малфой был весь в чёрном, отчего его светлые волосы казались слишком яркими и не соответствующими одежде. Заметив Асторию, он метнул на неё быстрый взгляд серых глаз, чем заставил её внезапно для себя самой смутиться. Она не была знакома с Малфоем лично, а он, видимо, не знал её даже в лицо, поскольку напряжённо, но вежливо сказал:

— Извини, не сразу тебя увидел.

Астория удивилась такой странной учтивости с его стороны, но решила не искать подтверждений образу двуличного и лицемерного подлеца, который создался у неё в голове со слов Джинни. Он уже было схватился за ручку двери, ведущей в вагон, но она его опередила:

— Драко, я ухожу.

Он озадаченно посмотрел на неё.

— Ты меня знаешь? Странно. Я ведь не так известен в мире магии, как некоторые. — Тут Малфой скривился. Весь его вид говорил о том, что он чем-то встревожен и хочет как можно скорее остаться наедине с собой. Потерев лоб и словно восстановив нить разговора, он добавил с неожиданной требовательностью: — Наверное, ты не с шестого курса. Как тебя зовут?

— Астория. Я на пятом.

— Что ж... ясно, — кивнул он без малейшего намёка на улыбку и, открыв дверь, противоположную той, в которую вошёл, первым покинул тамбур.

Астория пожала плечами. Что это вообще было? Но не успела она как следует поразмыслить над их малосодержательным разговором, как вдруг на неё налетел огненно-рыжий вихрь.

— Слава Мерлину! Я уже хотела искать тебя по Карте мародёров! — воскликнула Джинни, обняв подругу. — Ты что так долго?

— Чемодан тяжёлый, — Астория махнула рукой в сторону своих вещей и шутливо вздохнула: — Я тоже долго не могла тебя найти и совершенно выбилась из сил.

— Ладно, пойдём! Мы там с ребятами набрали всяких сладостей!

Войдя вслед за Джинни в одно из ближайших купе, Астория уселась рядом с Гермионой, которая в знак приветствия предложила ей волшебного чаю.

— О боже, — засмеялась Астория, — как мило! Я уже и забыла за каникулы, что такое волшебство.

— Разве твой отец не пользуется им... так сказать, в бытовых целях? — спросила Гермиона.

— Не очень часто. Он не хочет стеснять маму.

— Понимаю.

— Ой, а вот у меня дома колдуют все кому не лень! — воскликнула Джинни, плюхаясь на сиденье напротив. — Особенно Фред с Джорджем. Теперь они совершеннолетние и творят что хотят! Они и раньше-то особой покладистостью не отличались, а сейчас...

— Да ладно тебе, — пробурчал Рон, шумно втиснувшийся в купе вслед за Гарри. Оба поздоровались с Асторией, и Рон продолжил: — Зато папа всё время назначает кого-либо ответственным за тебя, Джинни. Меня вот чаще всех.

Гермиона ущипнула его за бок, отчего Рон заёрзал на сиденье, как ужаленный. Астория рассмеялась, глядя на этих двоих и держа в руках чашку с горячим чаем, по мере остывания меняющим аромат, а потом посмотрела в окно.

Поезд мчался через заснеженные и словно поникшие от влаги поля, и казалось, что скользкие от дождя рельсы только помогают ему ускорить ход. Астория размышляла о родителях, о том, как это сложно, когда в семье кто-то не волшебник. Хотя взять, к примеру, Гермиону — у неё в семье именно она составляет исключение. И, тем не менее, живёт себе и радуется. Тем более, когда есть такие друзья.

Астория улыбнулась своим мыслям. Джинни тоже была отличным другом — преданным и отзывчивым. Они сблизились в прошлом году, благодаря Отряду Дамблдора. Там вообще все ребята замечательные. И Астория очень гордилась, что была одной из них. Жаль, Дафне нельзя было тоже стать членом Отряда. Помимо того, что она была слизеринкой, ещё и тесно общалась с Паркинсон, которая, насколько известно было членам ОД, поставляла Малфою, одному из главных недругов Отряда, любую компрометирующую информацию, какую только могла добыть. Астория, само собой, по возможности старалась с Пэнси не пересекаться, и это не составляло особого труда — разные факультеты, разные курсы. Если им с Дафной нужно было увидеться, они договаривались заранее с помощью записок и приходили на встречу в одиночку. Астории сложно было представить себе такую компанию: она, Дафна, Джинни и Пэнси. Две последние явно недолюбливали друг друга. И почему шляпа распределила их с сестрой на разные факультеты? На такие разные.

Внезапно Астория поймала себя на том, что её мысли плавно перетекли к другому объекту.

Малфой. Этот взгляд... Со стальным отблеском, настолько холодный, что казалось, будто в его глазах застыл лёд. Почему она раньше не обращала на него внимания? И Дафна почти не говорила о нём... Хотя Пэнси, насколько помнилось, трещала о Малфое постоянно.

— Эй, о чём задумалась? — Джинни ткнула подругу в плечо. — Пойдём к нашим? Я обещала Колину, что приведу тебя с минуты на минуту.

— Да... идём, — Астория тряхнула головой, отгоняя прочь непрошеные мысли. — Спасибо за угощение, — поблагодарила она Гермиону и вслед за Джинни скрылась в глубине вагона.

 

Спустя несколько часов поезд подъехал к станции Хогсмид. Здесь дождём и не пахло: землю величественно покрывал пышный слой снега и чувствовался мороз. В поезде как обычно началась суета, несмотря на то, что народу после рождественских каникул возвращалось гораздо меньше, чем после летних. Астория и Джинни нарочно вышли из вагона одними из последних, чтобы избежать толпы. Платформа действительно почти опустела. Гарри, Рон и Гермиона уже ушли; Дафну, похоже, утащила Пэнси. Вдруг от фонарного столба отделилась чья-то тень и неслышно скользнула навстречу подругам.

— Дин, балбесина, зачем так пугать?! — воскликнула Джинни, убирая только что выставленную палочку в карман.

— Брось, ты чего? — расплылся в улыбке Дин Томас, обнимая Джинни за талию. На каникулы он оставался в Хогвартсе и, видимо, решил встретить свою девушку прямо на платформе. — Я вообще-то соскучился. Астория, ты не возражаешь, если я...

— Нет, — весело ответила та, всё поняв. — Идите, я вас догоню.

Джинни одними губами произнесла «Спасибо», и они с Дином двинулись вперёд, к школе, крепко держась за руки.

Астория шла по дорожке, протоптанной ранее ушедшими учениками, опустив голову и вглядываясь в следы. Чемодан на колёсиках катился рядом сам по себе — здесь, на территории школы и деревушки Хогсмид магия была разрешена. Но вдруг он неожиданно, сам по себе, взмыл в воздух. Астория подняла глаза, потом посмотрела на свою палочку. В этот же момент кто-то подошёл сзади:

— Так ведь удобнее, правда? Когда он летит, то не издаёт шума.

— Ты меня преследуешь? — Астория, не оборачиваясь, узнала голос Драко. Почему-то его присутствие заставило её волноваться.

— Да больно надо, — в своей манере хмыкнул он, поравнявшись с ней. Теперь они шли нога в ногу. — Я нарочно ждал, пока все уйдут: хотел прогуляться до школы в одиночестве.

— Но тут тебе подвернулась нежданная спутница, — фыркнула Астория.

— Ничего не поделаешь, — притворно вздохнул Малфой. — Кстати, может, ты расскажешь, откуда меня знаешь?

— Да что тут рассказывать... С тобой учится моя сестра, Дафна Гринграсс.

— Не знал, что у Дафны есть младшая сестра, — без тени удивления произнёс он. Его лицо не выражало никаких эмоций, лишь сосредоточенный взгляд избегал взгляда Астории. Это цепляло её, хотя она ещё не до конца осознавала это. — Впрочем, мы с ней мало общаемся. Ничего неожиданного.

— Да нет, напротив, это довольно неожиданно. У вас ведь есть связующее звено по имени Пэнси Паркинсон.

— Никакое она не звено.

— Вы же вроде встречаетесь, — сказала Астория, внезапно понимая, что не очень-то хочет слышать ответ.

— С чего ты взяла? Ну, пригласил я её раз на Святочный бал, так что с того? И вообще, хватит обо мне, — решительно сказал Драко, но вдруг остановился на полуслове.

— Что такое? — настороженно спросила Астория. Малфой приложил палец к губам. Оба застыли посреди пустой заснеженной аллеи, прислушиваясь.

В этот момент из-за низкого ельника, что рос по обочине тропинки, раздались чьи-то вопли.

— Аааа! Мне же больно, перестань! Аааааа!

Астория узнала голос своего однокурсника Колина Криви и машинально рванулась вперёд. Но Драко опередил её, стремительно трансгрессировав к тому месту, откуда доносились крики. Астория кое-как пробралась сквозь ельник и вышла на поляну, где происходило всё действо.

Колин Криви висел вниз головой, поднятый в воздух за лодыжку. Винсент Крэбб водил своей палочкой вдоль тела Колина, не касаясь его, но тот вопил так, будто его резали острым кинжалом.

— Экспеллиармус! Опять обижаем слабых, да, Крэбб? — Драко выбил палочку из рук громилы и повернулся к Астории: — Помоги гриффиндорцу. Нам надо отойти.

Он потянул Крэбба за собой в чащу, невзирая на его бурчание, в котором Астория расслышала только "наказать грязнокровку" "суёт нос не в свои дела".

— Финита! — Астория вернула Колина на землю и присела на корточки рядом, трогая его лоб. — Бедняга, как это тебя угораздило?

— Я отстал от ребят, а тут этот... Налетел на меня, подвесил вниз головой, свинья этакая! Ненавижу слизеринцев, — подвёл черту Колин, потирая затёкшую шею.

— Успокойся, — прервала его возмущения Астория. — Почему ты не защищался? Гарри зря нас что ли учил в прошлом году?

— Моя палочка где-то на дне сумки.

— Эх, ты! В такие времена нужно всегда носить палочку под рукой!

— Да, ты права, — буркнул Колин, а потом поднял изумлённые глаза на Асторию: — А это Малфой Крэбба утащил, или у меня совсем крыша поехала?

— Да, это он, — растерянно ответила та.

— Не похоже на него. Я бы скорее поверил, что он присоединится к своему телохранителю.

— Ладно, пойдём. Наверняка нас уже потеряли, — прервала его Астория, почему-то не желая слышать ничего плохого об этом загадочном слизеринце. Они с Колином поднялись и пошли в сторону школы. Асторию мучило любопытство; ей хотелось узнать, что Драко высказал Крэббу, но она заставляла себя идти вперёд, время от времени оглядываясь на ельник, пока тот не скрылся из виду.

 

Прошло несколько дней. Астория углубилась в учёбу, проводя все вечера в библиотеке или гостиной Гриффиндора с Джинни, когда та не была занята своим ухажёром. Слизнорт на следующую среду задал большой свиток по бодроперцовому зелью, а Трелони — попрактиковать к понедельнику какое-то не то гадание, не то предсказание, поэтому дел хватало.

В субботу был квиддич. Астория так отчаянно болела за свой факультет, стараясь перекричать пуффендуйских болельщиков, что посадила голос. Полумна, кстати, отлично дебютировавшая на посту комментатора, попыталась исправить эту досадную ситуацию с помощью заклятия Сонорус, увеличивающего громкость голоса, но это почти ничего не дало. Можно было обратиться к Гермионе, но та была все выходные чем-то расстроена, и Астория не стала её тревожить. Идти к мадам Помфри тоже не хотелось: она вообще старательно избегала больничное крыло и потому весь субботний вечер пыталась лечиться простыми магловскими способами, а в воскресенье после обеда от безысходности пошла в библиотеку писать доклад для Слизнорта.

Прочитав о бодроперцовом зелье, Астория изумилась: это же как раз то, что нужно! «Подобно противопростудной микстуре. Резко согревающее зелье. Отлично! Это вернёт мне голос», — подумала она и начала строчить, одновременно запоминая все ингредиенты и размышляя, где их достать.

Закончив свиток около девяти вечера, Астория, потирая уставшие глаза, пошла прямиком в гостиную Гриффиндора, но, проходя мимо большого стрельчатого окна высотою почти во всю стену, невольно замерла на месте. Снег порхал красивыми большими хлопьями, которые бесшумно ложились на землю, а потом и друг на друга, создавая ковёр с причудливым узором. Астории захотелось ближе увидеть эту картину, и она быстро поднялась на восьмой этаж, откуда с балкона открывался ещё более чудесный вид. Она стояла как заворожённая, на её тёмные волосы падали белые снежинки, быстро тая и растворяясь в них. На улице было темно, и лишь свет из окон Хогвартса не давал школьному двору погрузиться в полный мрак. Луны видно не было, снежные тучи заволокли всё небо.

— Как красиво... — прошептала Астория. Она могла бесконечно стоять и любоваться великолепием природы, но бой часов, возвестивших о том, что уже половина десятого, заставил её оторваться от этого зрелища. Воодушевлённая увиденным, а также тем, что нашла способ излечивания горла, она вприпрыжку побежала по коридору восьмого этажа, напевая про себя какую-то песенку, пока чуть нос к носу не столкнулась с Малфоем, взявшимся словно из ниоткуда.

— Почему ты так поздно бродишь по замку? — неожиданно резко спросил он. Весь его вид выражал колоссальное напряжение.

Асторию задел его тон. Она посмотрела налево, в коридор, откуда появился Драко. Мерлиновы кальсоны, да это же...

Малфой проследил за её взглядом и, не дав ей сказать ни слова, взял за плечо и грубо прижал одной рукой к каменной колонне.

— Что ты делаешь? — произнесла Астория одними губами. Драко внезапно убрал руку, как будто прикосновение доставляло боль ему самому, и удерживал Асторию только пристальным взглядом. Его лицо было в тени; лишь сбоку падала полоска света от огня, горевшего в коридорных кубках.

— Ты. Ничего. Не видела, — отчеканил он.

— Я не слепая! — язвительно отозвалась Астория.

Казалось, Малфой слегка задрожал — то ли от гнева, то ли от волнения.

— Почему ты говоришь шёпотом? — вдруг спросил он.

— Посадила голос на матче.

— Ну, это исправимо, — он, видимо, хотел уйти от темы, поэтому достал палочку и направил прямо на шею Астории. — Вокс репаро!

Она почувствовала, будто в горле зашевелились голосовые связки. Откашлявшись, она сказала уже нормальным голосом:

— Что ты... О, спасибо. Что ты делал в Выручай-комнате? — она прижала свиток к груди, скрестив руки. — И почему ты прячешься?

— Слишком много вопросов, мисс Гринграсс, — холодно сказал Драко. — Лучше вам забыть об этом.

Его глаза скользнули по её мантии и задержались на значке. Лев. Красный с золотым. «Святой Мерлин, она ещё и гриффиндорка», — подумал Малфой, но Астория прервала поток его мыслей:

— А если не забуду?

Её глаза смело встретились с его. Он сверлил её ледяным взглядом, словно пытаясь таким образом стереть память. Не отводя глаз, Астория скорее почувствовала, чем заметила, что он медленно опускает руку за борт пиджака, куда минуту назад спрятал свою палочку. «Сейчас точно сотрёт!» — мелькнуло у неё в голове, и она лихорадочно нащупала свою: та была внутри свитка. Тут Малфой резко выхватил палочку:

— Обливи...

— Экспеллиармус! — выкрикнула Астория, и палочка Драко отлетела в сторону.

— Чёрт, что ты творишь! — изумился он.

— Это что ты творишь, гадёныш! — рассердилась Астория. Её сознание, словно специально, выдавало один за другим все те негативные моменты, которые связывались у неё с Малфоем до сих пор: его вечное безуспешное досаждение Гарри, издевательства над Хагридом, работа в Инспекционной дружине Амбридж... Гневно сжав свиток в руках, Астория поспешила в сторону лестницы, ведущей на седьмой этаж. Внутри всё кипело: «Да какое право он имеет распоряжаться моими воспоминаниями?! Чёрта с два, Малфой, тебе не удастся заставить меня это забыть! Тебе есть что скрывать, и я выясню, что».

Вечером в понедельник Астория обратилась к Гермионе за помощью по древним рунам, которые никак ей не давались. Лучшая студентка Гриффиндора как раз была рада отвлечься от очередного конфликта с Роном, так что с готовностью помогала, пока «этот рыжий нахал где-то бегал со своей выскочкой».

Они просидели до позднего вечера. Время от времени подходила Джинни, нетерпеливо заглядывая в книги и листки пергамента и ожидая момента, когда можно будет нормально поболтать. Но момента так и не выдалось, поэтому она с недовольным видом ушла спать. Рон всё ещё пропадал где-то с Лавандой Браун. Гермиона иногда высказывала гневные предположения, что они усиленно практикуются в поцелуях, но тут же брала себя в руки, стараясь хотя бы внешне быть спокойной как камень.

Когда часы пробили одиннадцать, в гостиную вошёл Гарри с Картой мародёров в руках. Казалось, что он смотрит на неё, но на самом деле его взгляд был устремлён куда-то в пространство.

— Гермиона, — он подошёл к столу, — ты же идёшь на вечеринку к Слизнорту?

— Иду, если определюсь, кого пригласить. Некоторые, — тут она сделала многозначительную паузу, — предпочитают блондинок.

Астория, догадавшись, что ребята хотят поговорить наедине, быстро собрала со стола учебники. В Отряде ей доверяли несмотря на то, что её сестра училась на Слизерине, однако они с Дафной никогда не говорили на такие темы как противостояние факультетов или, тем более, светлых и тёмных сил. Само собой разумеющимся считалось, что если начнётся война, сёстры будут по одну сторону баррикад. По светлую, разумеется. Но как бы ей ни доверяли, она прекрасно понимала, что у Гарри, Рона и Гермионы были секреты, касающиеся только их троих, и это как раз был тот случай.

— Доброй ночи, — сказала Астория и направилась в сторону спальни девочек.

— До завтра! Спокойной ночи! — откликнулись ребята, и Гарри снова уставился в Карту, но теперь уже более осознанно.

— Ты должна пойти, — взволнованно сказал он Гермионе. — Ты можешь мне помочь кое в чём.

— Ах да, помочь выведать у профессора ту самую тайну, которая нужна Дамблдору? — услышала Астория ответ Гермионы, заворачивая за угол. — Гарри, не смеши меня. Ты на самом деле думал, что можешь вот так просто подойти к старому Горацию и с ходу узнать то, что он тщательно скрывает много лет? Честно говоря, я иногда думаю, что в «Ежедневном пророке» тебя должны были окрестить недалёким.

— Мило, — в голосе Гарри сквозила улыбка; похоже, он ничуть не обиделся.

— Понятно, ты решил уговорить его так или иначе, — продолжала Гермиона. Её голос становился всё глуше по мере того, как Астория поднималась по лестнице. — Но теперь ситуация стала сложнее. Ведь ты уже провалил одну попытку. Ой, ладно, — она зевнула, — я тоже пойду спать.

Раздался скрип ветхого дивана в гостиной и шаги, но вдруг Гарри окликнул её.

— Гермиона, я думаю, Малфой время от времени покидает замок.

Астория, не дойдя до комнаты, замерла на месте и прислушалась. Гарри продолжал:

— Я иногда замечаю, что он исчезает с Карты.

— Это невозможно. Сейчас никто не может покинуть замок. Карта ошибается.

— Карта никогда не ошибается, — уверенно возразил Гарри.

— Спокойной ночи, — пресекла его препирательства Гермиона и тоже пошла в спальню.

Спустя несколько минут Астория лежала в полной тишине. Её соседки по комнате крепко спали, кто-то из них слегка посапывал. Джинни лежала на боку, обхватив одной рукой подушку. Астория задумчиво смотрела в черноту ночи, детально вспоминая разговор Гарри и Гермионы. Она знала, почему Малфой пропадает с Карты. Это казалось настолько очевидным и лежащим на поверхности, что было даже жутко, как ребята об этом не догадываются. Жутко было ещё и потому, что, если они догадаются, то могут рассекретить его.

Но вот вопрос: как известно, Выручай-комната появляется тогда, когда у кого-то есть крайняя необходимость. Значит, у Драко она есть. Только в чём она выражается? Асторию мучила масса вопросов, а ещё больше ей досаждал тот факт, что всё приходилось держать в себе, не говоря никому. Почему она не сказала Гарри и Гермионе о Выручай-комнате? Почему решила не подставлять Малфоя, который днём ранее, между прочим, хотел стереть ей память? Вопросов было так много, что в поисках ответов Астория не заметила, как уснула.

— Ты чего не ешь? Вкуснятина! — Джинни пододвинула подруге ароматную пиццу, которую подали на ужин в четверг.

— Что-то кусок в горло не лезет.

— Она так волнуется, потому что на свидание идёт! — захохотал Найджел, выхватывая пиццу из рук младшей Уизли. Астория едва заметно вздрогнула.

— Кого уже успела закадрить? — Джинни округлила глаза.

— Никого я не успела, — Астория начала краснеть.

— Ладно, не приставайте к ней, — благоразумно вмешалась сидящая напротив Ромильда Вейн. — Видите, человек стесняется.

— Да ну вас, — Астория потупила глаза. — Я вообще-то к Дафне иду; если что — не теряйте.

По дороге в подземельные помещения замка Астория обдумывала содержание записки, которую принёс ей вчера утром филин Драко: «Четверг 20:00 гостиная С. Нужно поговорить».

О чём? Будет просить её забыть о воскресном происшествии? Ни за что. Попросит никому не говорить? Ну, это не ему решать... Хотя, обдумав всё за эти четыре дня, Астория пришла к выводу, что говорить о случившемся действительно никому не нужно. Как и о том, куда Малфой пропадает с Карты. Почему-то она не хотела компрометировать его даже перед друзьями по ОД.

Что-то в нём подсознательно притягивало её. «Она так волнуется, потому что на свидание идёт...», — вспомнила она слова Найджела. Свидание с Малфоем? Астория почувствовала, что краснеет ещё сильнее, чем только что в Большом зале. Дойдя до портрета на двери в конце подземного коридора, она остановилась, прижимая руки к горящему лицу и заставляя себя успокоиться. Немного придя в себя, она стянула мантию, под которой была обычная школьная форма. Вдруг портрет в раме зашевелился:

— Пароль? — спросил он.

— Изумрудный браслет, — отчеканила Астория, и дверь приветливо отворилась. Она засунула палочку в рукав рубашки и вошла в гостиную.

Там было довольно холодно. Повсюду была мебель тёмно-зеленого или чёрного цвета: стулья, диваны, даже буфеты. Тусклые лампы излучали болотное свечение. Над головой, отделённые толстым слоем стекла, плескались воды Чёрного озера. Гостиная была обставлена со вкусом, но от этого не переставала быть менее зловещей. Астория тут же пожалела, что сняла мантию, и непроизвольно содрогнулась.

— Тебе здесь неуютно? — тихо произнёс Драко, выходя из арки, ведущей в комнаты юношей. Он тоже был в форменной рубашке с серебристо-зелёным галстуком и в чёрных брюках. Как всегда.

— Что за манера всё время появляться невесть откуда! — вспылила Астория, нервничая даже не столько из-за неуютной обстановки, сколько из-за его присутствия.

— Значит, неуютно, — сделал вывод Малфой и жестом пригласил её к двери, обитой шёлковым гобеленом с изображением змеи. — Пойдём в комнату старост. Там гораздо теплее.

Астория неуверенно пошла за ним, всё ещё обуреваемая сомнениями и держа палочку наготове. От Драко, тем более на его территории, можно было всего ожидать. Ей казалось, что сердце бьётся так громко, что он его слышит. Они вошли в небольшую, но гораздо более симпатичную комнатку. Здесь стоял маленький столик со сливочным пивом и пудингом. Эта картина вызвала у Астории большое душевное облегчение.

— Значит, всё-таки свидание, а не деловая встреча, — заключила она, внутренне радуясь тому, что угадала намерения Малфоя.

— Если тебе угодно, пускай будет так, — усмехнулся он и, воспользовавшись моментом, аккуратно и быстро вытащил палочку Астории из её расслабленной руки. Она поняла, что просчиталась, и резко повернулась к Драко. Он держал обе палочки в левой руке, но, увидев ужас в глазах Астории, решил внести ясность:

— Не бойся. Сегодня никаких заклинаний.

Он нарочито медленно положил палочки на одну из полок книжного шкафа, словно желая тем самым продемонстрировать свой мирный настрой. Астория глубоко вздохнула, заставляя себя успокоиться. В конце концов, не причинит же он зла беззащитной девушке? Но тут же перед её мысленным взором возник образ бедняжки Кэти Белл, которая до сих пор лежала в больнице святого Мунго.

Драко прервал ход её мыслей, жестом пригласив к столику и отодвинув кресло.

— Ты решил заточить меня в своём подземелье? — полунедоверчиво, полушутливо спросила Астория.

— Здесь спокойнее, — коротко ответил Малфой, не глядя на неё. Он был прав: слабый мерцающий свет теперь уже не казался таким мрачным; он не напрягал, а наоборот, умиротворял. Когда они оба сели, откуда-то полилась тихая музыка и запахло малиной — одним из любимых ароматов Астории.

— Откуда ты узнал?..

— У каждого свои источники, — слегка улыбнулся Драко, глядя в сторону. — Угощайся. Ты ведь ничего не ела за ужином.

Она вдруг осознала, что и вправду невероятно голодна, и принялась за пудинг. Съев пару кусочков, она подняла голову и встретилась с глазами Малфоя. Он пристально и изучающе смотрел на неё. От этого было как-то не по себе, и Астория решила нарушить молчание:

— Так что ты делал в Выручай-комнате?

— Такие прямые вопросы... А ты смелая, — снова перевёл тему Драко.

— Неужели? — выдохнула она.

— Так ловко меня обезоружила. Ещё и обозвала.

Теперь пришла её очередь опускать глаза. Она сделала глоток сливочного пива из высокого стакана, думая, как добиться от Малфоя ответа на интересующий её вопрос. Он сидел в своём кресле неестественно прямо; его руки лежали на столе, пальцы были сцеплены. Весь его вид выражал замкнутость. Нужно было как-то его раскрыть.

— Я не могу тебе сказать, — вдруг ответил он. Астория вопросительно посмотрела на него. Малфой еле заметно пожал плечами: — Иначе придётся тебя убить.

— Мне нечего бояться, ведь сегодня никаких заклинаний, — парировала она.

Он улыбнулся, отмечая находчивость собеседницы, но опять сменил тему:

— Может, расскажешь о себе подробнее?

— А тебе недостаточно информации из твоих источников?

— Хочу знать больше, — с непроницаемым видом ответил он.

— Зачем? — удивилась Астория. — И вообще, зачем ты помогаешь мне? Сначала чемодан, потом голос...

— Хочу произвести хорошее впечатление на девушку, которой я небезразличен.

Горячая кровь прилила к щекам, и Астория отвела взгляд, но при этом не могла не заметить самодовольной ухмылки Малфоя. Переведя дух, она прищурилась:

— С чего это ты взял?

— Я просто это знаю, — спокойно сказал он. — Это приятно.

Астория не нашла что сказать, в её душе кипели противоречивые чувства. Мерлин! Глубоко вздохнув и собравшись с мыслями, она наконец выговорила:

— Давай-ка лучше ты расскажешь, чем тогда закончилась твоя... беседа с Крэббом.

Малфой скривился:

— Не думаю, что тебе необходимо это знать.

— Я думаю иначе.

Отпивая сливочное пиво маленькими глотками, Астория выжидающе смотрела на Драко. Его взгляд был холодным: он ни за что сейчас не признал бы, что дерзость гриффиндорки разжигала в нём неподдельный интерес.

— Я убедил его больше так не делать.

— Наслал проклятие? — вырвалось у неё против воли. — Как и на Кэти Белл?

Удивление промелькнуло в его глазах, но сам он оставался недвижимым.

— Это Уизли рассказала тебе? Вечно у гриффиндорцев язык за зубами не держится, — фыркнул он.

— Дело не в Джинни. Весь Отряд знает!

— Стоп. — Малфой расцепил пальцы и положил ладони на стол. — Какой отряд? Ты же не хочешь сказать, что...

Астория опустила голову, словно склоняясь перед злой волей судьбы. Он вычислил, какой у неё любимый запах, но не знал, что она одна из его врагов. Как глупо. Собравшись с силами, она скинула голову.

— Я член Отряда Дамблдора. Когда в прошлом году ваша Инспекционная Дружина во главе с Амбридж обнаружила нас, я же была там, в Выручай-комнате. Ты не помнишь?

Вместо ответа Драко резко поднялся с места. Это произошло так неожиданно, что Астории вдруг захотелось вернуть его назад, в положение холодной статуи. Малфой мерил шагами комнату, держа руки в карманах брюк. Его своеобразная гостья наблюдала за ним, стараясь ни о чём не думать, но мысли сами лезли в голову: «Он знал, что я из Гриффиндора, и это не помешало ему пригласить меня сюда. Но тот факт, что я состою в Отряде, похоже, всё меняет».

— Дьявол! — Драко внезапно треснул кулаком по какой-то столешнице. Тем не менее, Астория встала и осторожно подошла к нему. Он резко развернулся к ней: — Ты гриффиндорка. Почему? Почему не любой другой факультет? Это какая-то насмешка. А хуже того, ты член ОД!

— Да, и что теперь?

— А ты не понимаешь? Мы враги. И ничего не может быть.

— А что-то могло быть? — спросила Астория с неожиданным даже для себя кокетством.

— Постой, — Драко снова стал ходить туда-сюда, одной рукой потирая лоб, а другую по-прежнему держа в кармане. — В самом деле, почему тебя не распределили на Слизерин? Ведь Дафна учится здесь.

— Шляпа учла её пожелание. Она хочет сделать хорошую карьеру в магическом мире, а в детстве нам внушали, что достичь этого легче всего выпускнику Слизерина. Вообще она не должна была по идее сюда попасть.

Драко снова резко остановился. Немой вопрос застыл в его глазах. Астория решила сразу расставить точки над i:

— Мы с ней полукровки. Наша мама — магла. Я знаю, на ваш факультет редко принимают нечистокровных, но Дафна, видимо, одно из таких исключений.

Услышав это, Драко еле заметно кивнул, как будто подтвердились его опасения. Потом молча отошёл к книжному шкафу и прислонился к нему спиной так, словно ноги не держали его. Спустя несколько минут гробового молчания он глубоко вздохнул, взял с полки палочку Астории и протянул её хозяйке.

— Всё, возвращайся к себе, — устало сказал он. — Мне нужно всё обдумать. Да и тебе тоже.

Астория также молча взяла палочку, накинула мантию и пошла к выходу. В гостиной было хоть глаз выколи; она зажгла огонёк заклинанием Люмос. Малфой, как ни странно, шёл сзади молчаливой тенью. Перед дверью они остановились. Астория оглянулась и еле слышно прошептала:

— Если будет война между добром и злом, там ничего уже не будет иметь значения, кроме того, на какой ты стороне. Неважно будет, гриффиндорец ты или слизеринец, чистокровный или нет. Подумай об этом, Драко.

И она ушла.

Малфой лежал в спальне, уставившись в потолок невидящим взглядом. В голове крутились одни и те же слова — последние, которые сказала Астория перед уходом. Если будет война светлых и тёмных сил, то ничего уже не будет иметь значения. Согласен. Плевать на факультеты и даже, с натяжкой, на чистоту крови. Важно лишь, на чьей ты стороне. Но в этом-то и главная проблема.

Драко поднёс к глазам, уже привыкшим к темноте, левую руку, на которой полгода назад была выклеймена Чёрная метка. Астория никогда не перейдёт на сторону зла, это противоречит всей её природе. Он же изначально был там, хоть и не по своей воле. А она даже предположить не могла, что он Пожиратель смерти. Да уж, она видела в нём слишком много хорошего. И не подозревала, как сильно ошибалась.

Хотя... Она догадывалась о Кэти Белл и проклятом ожерелье, но главное: она видела его у Выручай-комнаты, но не выдала Отряду. Почему?

Что-то в ней неумолимо притягивало его как магнитом, и это новое ощущение одновременно и радовало его, и ужасало. Это был тоже своего рода Империус, правда, наложенный добровольно.

«Если я смогу выполнить задание Тёмного Лорда, то... проклятье, — Драко вцепился ногтями в край подушки так сильно, что разорвал ткань, — что я делаю? Почему именно я? Я ведь не хочу этого. Если она узнает, что я убил их любимого директора... А она узнает, как узнала обо всём остальном. Я потеряю её, так и не обретя. И, конечно, я потеряю себя. Я даже сейчас уже не я».

С такими мрачными мыслями Драко пролежал почти до рассвета. Когда солнце начало подниматься над горизонтом, он тихо оделся и вышел из комнаты. В гостиной в столь ранний час тоже никого ещё не было. Пробравшись мимо спящего портрета, он через скрытый ход вышел на улицу. Снег ослепительно сверкал, и Драко, прикрывая глаза рукой, медленно пошёл по теневой стороне школьного двора, по-прежнему погружённый в свои мысли. Мимо пролетели невиданные птички, очевидно, созданные чьим-то заклинанием. Малфой задумался о том, что с удовольствием поменялся бы ролями с одной из них, но мысль о задании Лорда вернула его с небес на землю. Помимо убийства директора, о котором он старался думать как можно меньше, ему необходимо было открыть в Хогвартсе проход для Пожирателей смерти. Исчезательный шкаф с трудом поддавался починке, Драко возился с ним уже несколько месяцев без особого успеха. В тот день, когда Астория увидела его у Выручай-комнаты, ему наконец удалось провернуть операцию с яблоком. На другом конце прохода его получили, а затем вернули в школу. Теперь нужно попробовать с чем-то более серьёзным... Вернее, с кем-то. Очень маленьким, но живым.

Снова пронёсшиеся над головой птички помогли определиться с выбором объекта. С мышами возиться было мало приятного, а вот пернатые как раз подойдут.

Дойдя до входа в одну из башен Хогвартса, он посмотрел на часы: нужно было возвращаться, иначе Паркинсон, которая была назначена старостой Слизерина в этом году, поднимет слишком много шума. Драко уже хотел было войти в башню, как вдруг услышал звук шагов сзади. Обернувшись, прямо перед собой он увидел профессора Снегга, который приложил палец к губам в знак молчания, хотя вокруг и так никого не было.

— Доброе утро, профессор, — Драко постарался, чтобы приветствие прозвучало вежливо. Ему не особо хотелось разговаривать со Снеггом о том, о чём он думал последнюю половину суток. Но слизеринского декана было не остановить.

— Как продвигаются ваши дела, мистер Малфой? — монотонным голосом вопрошал Снегг.

— Неплохо, — односложно ответил Драко.

— Вам наконец удалось починить проход?

— Я на пути к этому, — процедил тот сквозь зубы.

— Так поторопитесь же. Или позвольте помочь вам.

— Не стоит, — он еле сдерживал раздражение. — Я справлюсь.

— Ну что ж, — протянул Снегг, оглядываясь по сторонам, — на ваше усмотрение. Но в случае чего, мистер Малфой, спрос будет только с вас.

— Я понял, — Драко развернулся, чтобы уйти. Снегг не стал его удерживать, лишь проводив чёрными, как ночь, глазами.

Последние недели в преддверии Дня святого Валентина проходили в сплошной суете в целом и в поисках подходящего наряда для Джинни в частности, в чём Астория принимала далеко не последнее участие. Джинни, несмотря на её отношения с Дином, хотела на празднике произвести впечатление на Гарри, который, в свою очередь, видимо никуда идти не собирался. Помогая подруге определиться с платьем, украшениями и всем прочим, Астория тем не менее ни на минуту не могла выкинуть из головы тот разговор в слизеринских подземельях. Она убеждала себя, что всё будет хорошо, что Малфой примет верное решение. В конце концов, когда она говорила ему о войне добра и зла, в его глазах, выражавших глубокую задумчивость, отражалось полное согласие с её концепцией. Так что всё было поправимо. Но когда она думала, что Драко может грозить опасность со стороны Пожирателей, в её душе просыпался какой-то холодный ком ужаса и начинал противно шевелиться.

Но вот наступило 14 февраля. Всеобщее оживление и суета радовали Асторию; она была счастлива видеть Джинни с Дином и даже Рона с Лавандой, которые снова не отлипали друг от друга. Гермиона собиралась провести праздник с Маклаггеном назло Рону. И только Гарри был какой-то поникший и, как ни странно, без пары. Астория возвращалась со школьного двора в гостиную Гриффиндора для того чтобы переодеться и идти в Большой зал вместе с сестрой, когда увидела одинокого Поттера, расхаживающего по пустому коридору с Картой мародёров в руках. У Астории ёкнуло сердце, но она набралась смелости и подошла к нему:

— Гарри, разве ты не идёшь на праздник?

Тот покачал головой:

— Нет, а ты? Все уже там, в гостиной никого.

— Я собиралась с Симусом, — улыбнулась Астория, украдкой поглядывая на Карту и никак не решаясь спросить о главном. Но Гарри будто прочитал её мысли.

— Слушай, я не хотел впутывать тебя, но, похоже, придётся. В общем, скажу прямо, а ты сама решай как поступить. Я замечаю, что Драко Малфой время от времени исчезает с Карты. Получается, он покидает замок. Но как? Ведь это запрещено. Но и Карта ошибаться не может.

— И ты хочешь, чтобы я выяснила у Дафны, куда он пропадает?

— У Дафны было бы слишком. У Паркинсон.

— Ооо! — Астория закатила глаза. Перспектива какого бы то ни было разговора с Пэнси представлялась ей весьма удручающей. — С чего ты решил, что она будет знать?

— Ну, — замялся Гарри, — она по крайней мере староста. У неё больше инструментов отслеживания, чем у всех остальных. Но я тебя не заставляю.

— Я поняла. Обещать не буду, но попробую.

При этих словах лицо Поттера озарилось такой искренней улыбкой, что Астории стало как-то неловко: выдавать Драко она в любом случае не собиралась.

— Спасибо, Астория! — Гарри горячо пожал её руки в знак признательности и помчался туда, где разворачивалось основное действо сегодняшнего вечера.

Спустя полчаса Астория в элегантном, но строгом синем платье, так идеально подходившем к её глазам, вышла из башни Гриффиндора и тоже направилась в сторону Большого зала. Волосы она заплела в пышную косу и даже рискнула надеть босоножки, чего раньше никогда не делала. Идя по коридору, она колебалась, стоит ли оставаться в таком виде, но вдруг, почти дойдя до лестницы, которая за несколько секунд до этого изменила направление, она услышала стук каблуков мужских туфель по мраморным ступеням. Посмотрев наверх — туда, откуда исходил звук — Астория скорее поняла, чем увидела, что источником этого звука был Малфой. Забыв о празднике и уверяя себя, что таким образом выполняет просьбу Гарри, она неслышно поднялась на восьмой этаж. Драко тем временем уже скрылся из виду. Астория осторожно прошла мимо места, где должна была появиться дверь в Выручай-комнату, но этого не произошло. Она остановилась и прислонилась к колонне, где ей недавно чуть не стёрли память. «Он не хочет, чтобы я видела дверь... Не мудрено».

Несколько минут Астория стояла, ожидая сама не зная чего, но вскоре, слегка расстроенная, медленно сошла вниз к месту, где должна была встретиться с Дафной. Народ сновал туда-сюда, и она никак не могла разглядеть в этой толпе сестру. Но вдруг из гущи людей её выхватила чья-то рука, и Астория с удивлением обнаружила, что рука принадлежала Пэнси Паркинсон.

— Привет! Ух, ты сегодня просто сногсшибательна!

— Привет, Пэнси, спасибо...

— Да брось! — отмахнулась Пэнси. — А я, собственно, по делу: Дафну внезапно пригласил Блейз Забини, так что она передаёт тебе свои самые искренние извинения.

— Блейз? Ну... ладно, я поняла. А ты с кем идёшь?

Пэнси схватила Асторию за руку и нервно зашептала ей на ухо:

— Мерлинова борода, я иду с Майлзом!

— С... Майлзом Блетчли? — уточнила Астория. — Вратарём вашей сборной?

— Ну да! — воскликнула Пэнси. — Представляешь!

Астория явно не разделяла её счастья, но сделала вид, что поражена до глубины души.

— Вставлю пестонов этому зазнайке Малфою! Пусть не думает, что кроме него мне и пойти не с кем!

— Ничего себе, — еле выдавила Астория. — Помню, Дафна говорила, что раньше ты смотрела на Малфоя чуть ли не как на святого.

— Ну это было давно и неправда! Мы расстались сто лет назад. Вернее, мы и не встречались, просто я ходила за ним как оруженосец, а потом мне это надоело. — Тут Пэнси ещё крепче сжала руку Астории и, продолжая метать молнии глазами, выдала: — Никогда не бегай за парнями!

— Ладно, — пообещала ей та, аккуратно высвобождая руку и решая действовать ва-банк, — а сам-то он с кем идёт?

— Малфой — и на праздник? Ты, должно быть, шутишь. Он вообще сейчас не ходит туда, где собирается народ, а всё время где-то пропадает один. Даже к отбою его частенько не оказывается в комнате мальчиков. Это мне Майлз сказал, — гордо добавила Пэнси.

— Почему тогда ты не накажешь его как староста? Ты же можешь повлиять.

— Во-первых, он тоже староста, и мы не можем наказывать друг друга. А во-вторых — да ну его к Мерлину! Он какой-то странный последнее время... Последние, скажем, полгода. Молчаливый и угрюмый. Так и кажется — только тронь, тут же запустит в тебя чем-нибудь вроде Остолбенея.

— Ясно, — сказала Астория. Похоже, она знала и то больше, чем Пэнси. — Ну, удачно вам провести праздник! Я тоже пойду найду кого-нибудь.

— Помни, что я тебе сказала! — прокричала Пэнси, уносимая толпой в сторону Большого зала. Астория уже витала в своих мыслях, поэтому посмотрела на слизеринку непонимающе. — Насчёт парней! — пояснила та и скрылась из виду.

Праздник был в самом разгаре. Астория с Симусом отплясывали нечто в ирландском стиле, а рядом в вальсе кружились Дин и Джинни. Пары успевали переговариваться и благодаря мальчишкам подруги то и дело покатывались со смеху. Астория заставила себя выкинуть из головы Малфоя и всю эту ситуацию с Выручай-комнатой и старалась веселиться от души, в чём Дин и Симус были наилучшими помощниками.

Дафна же была замечена в углу в объятьях Блейза Забини, столь крепких, что Астория не могла не удивиться. И когда они успели?..

Когда ребята решили сделать перерыв (Дин с Симусом улучили момент, чтобы подсунуть Найджелу в карман хлопушку близнецов Уизли, которая взорвалась со свинячьим визгом), Астория решила выйти в коридор немного отдышаться. Но не успела она завернуть за угол, как чуть не налетела на целующихся Рона и Лаванду. Ступая как можно тише, она развернулась и улизнула в противоположную сторону.

Ноги сами несли её выше и выше, с первого этажа на восьмой, и, как ни странно, ни одна нужная ей лестница не сдвинулась со своего места. Астория взлетела на верхний этаж и быстро пошла по коридору. Стук её каблуков гулко отдавался в сводах замка. Она уверяла себя, что только одним глазком проверит наличие двери в Выручай-комнату и тут же спустится вниз, так как рассчитывать на то, что дверь появится, особо не приходилось.

Задумавшись, она по инерции пролетела мимо того места, куда направлялась, но замеченное краем глаза движение заставило её вернуться. Пустая кирпичная стена зашевелилась, заходила ходуном, и — о чудо! — в ней появилась знакомая дверь. Астория осторожно подошла к ней, словно боялась, что та вот-вот исчезнет, и прислушалась. Полная тишина. Тогда, глубоко вздохнув, Астория отворила дверь и юркнула внутрь.

Представшее перед Асторией зрелище, по меньшей мере, поразило её. Комната уже не была тем просторным залом с высокими потолками, где они с Отрядом в прошлом году тренировали защитные заклинания. Теперь она представляла собой склад каких-то пыльных, заброшенных и явно отмеченных временем вещей. Замерев на месте, Астория оглядывала захламлённую, изменившуюся комнату, пока не наткнулась взглядом на стоящий в дальнем конце этого импровизированного склада большой шкаф, такой же древний, как и всё вокруг. Возле шкафа, спиной к ней, стоял Малфой. В комнате царил полумрак, и из-за парящих в воздухе пылинок всё смешивалось в единый серый цвет. Астория, как и пару часов назад, скорее ощутила его присутствие, нежели заметила: её сердце забилось быстрее.

— Выглядит иначе, чем в прошлом году? — произнёс он не оборачиваясь, и внутри у гриффиндорки всё похолодело: она поняла, что Малфой имел в виду. Тем не менее, справившись с робостью, она шагнула по направлению к нему.

— Комната показала мне дверь... Значит, ты хотел, чтобы я её увидела.

— Подсознательно, возможно, — металлическим голосом сказал Драко. Он всё также стоял спиной, как будто что-то прятал в руках. Астория понемногу приближалась. Почему-то в один миг её охватило неистовое желание прижаться к его прямой спине и согреть его, растопить этот лёд. Она подавила в себе это не совсем соответствующее ситуации желание и продолжала двигаться вперёд. Когда до Малфоя оставалось меньше двух шагов, Астория остановилась.

— Не решаешься напасть? — полунасмешливо, полуобречённо спросил он.

— Напасть... на тебя? Зачем? — опешила Астория.

— Ах да, точно, благородные гриффиндорцы не нападают со спины.

Астория не понимала, к чему он клонит. У неё даже палочки с собой не было. Малфой быстро развернулся. В его руках был маленький белый комочек... Мёртвый птенец.

Астория поспешно отвела глаза от птенца и наткнулась на Драко. Это было несравнимо ни с чем. Его взгляд выражал невыносимую муку, там не было и тени былой насмешки, а вместо этого разлился огромный, необозримый океан боли и отчаяния. Не совсем понимая, что делает, Астория поддалась воле чувств и, подойдя вплотную, прикоснулась к щеке Драко рукой. Он задрожал, закрыв глаза; потом сильнее прижал её руку к лицу. Но почти в тот же миг, словно опомнившись, он порывисто отвернулся. Сделав глубокий вдох, он бережно положил птенца на стоящий рядом комод и бессильно опустил голову.

— Драко, что с тобой?.. — взволнованно прошептала Астория. В её голосе было столько заботы, что Малфою показалось: он сейчас не выдержит и разорвётся на куски от переполнявших его эмоций. Здесь было всё: страх, отчаяние, злость, мука, какая-то необъяснимая привязанность к этой девчонке... Она сейчас была так близко, в этом потрясающем платье. Он желал её всеми нервными окончаниями своей души, всем своим существом. Желал её взаимности и смутно ощущал, что эта взаимность есть. Но вся эта масса чувств подавлялась его обязанностью выполнить миссию, которую поручил ему Волан-де-Морт.

— Прошу, оставь меня, — наконец выговорил он.

— Нет, — прошептала она, покачав головой.

— Не наживай себе проблем.

— А может быть, я хочу нажить себе проблемы! — заявила Астория. Сколько ещё раз он собирается её отталкивать? — Дверь в Выручай-комнату появляется только тогда, когда этого хочет её обитатель. Ты хотел видеть меня здесь. Это ты не сможешь отрицать.

— Я и не собирался, — голос Драко усилиями его обладателя снова стал презрительно-насмешливым. — Просто хотел предупредить, что со мной тебе ничего хорошего не светит. Поэтому лучше не связываться.

— Можешь не пытаться меня обмануть. Твоя реакция на моё прикосновение говорит лучше всяких лживых слов.

Малфой замолчал, думая, что бы сказать такого, что отобьёт у настойчивой Гринграсс всякую охоту даже смотреть в его сторону. Идею по поводу её матери-маглы он отбросил сразу: это причинило бы ей слишком сильную боль.

— Я ненавижу твоих друзей, — процедил он сквозь зубы. — Поттера и его приспешников. И твою рыжую горгону-нищенку. Так и передай ей.

В глазах Астории промелькнула искра гнева, но она её подавила, уверяя себя, что он нарочно так говорит. Внутри, тем не менее, всё кипело. Сжав пальцы в кулак так сильно, что ногти впились в ладонь, и изо всех сил сдерживаясь, она сказала ровным голосом:

— Я твоих друзей тоже не особо жалую. Так что мы квиты.

— Разница в том, что и мне они безразличны. А твои тебе дороги. И я их ненавижу.

— Я знаю, что это не так.

С этими словами она выскочила из комнаты так стремительно, что ветерок, поднявшийся от её движения, всколыхнул только что улегшуюся пыль в большое серое облако.

Зима закончилась, и с ней закончилось спокойное время в жизни Астории. Поняв теперь, что ей просто необходимо понять и разгадать эту загадку под названием "Драко Малфой", она не находила себе места ни днём, ни ночью. Многие гриффиндорцы, в том числе и Джинни, заметили странную перемену, произошедшую в ней, но объяснение было придумано быстро: СОВ. Экзамены начинались в апреле, а уже была середина марта, так что уловка Астории сработала. Под тем же предлогом она в любой момент могла остаться одна и в очередной раз прокрутить всё в голове. Удручало то, что информации для размышления было очень мало. В Выручай-комнате Астория не получила ни одного ответа на терзающие её вопросы. Наоборот, число этих вопросов только увеличилось. Но больше всего её волновало другое.

Вспоминая секунду, когда Драко с таким отчаянием прижал её руку к себе, Астория чувствовала, как её сердце заходится от мучительного желания повторять эти несколько мгновений снова и снова. Она до конца не понимала, что именно испытывает к Драко, но это «что-то» было таким сильным, что держать его в себе было невероятно трудно.

В один из будничных вечеров Астория битый час сидела в библиотеке и боролась с домашним заданием по трансфигурации. Ей никак не удавалось достаточно полно описать заклинание Лапифорс, с помощью которого предмет превращался в живого кролика и мог управляться своим создателем. Уже почти засыпая, она наконец дописала свиток до конца и стала медленно собирать вещи в сумку, как вдруг к ней неизвестно откуда подлетел Невилл Долгопупс.

— Астория, пойдём скорее в гостиную!

Он схватил свиток и чернила, которые она не успела убрать, и потащил её к выходу из библиотеки. Мадам Пинс сурово взглянула из-за огромной книги, которую держала в руках, на нарушителей тишины, отчего её заострённый нос показался ещё больше похожим на клюв хищной птицы.

— Невилл, а пешком нельзя? — она еле поспевала за ним.

— У нас внеплановое собрание Отряда, — торопливо сказал он ей на лестнице, быстро преодолевая пролёт за пролётом. — Там уже все собрались, кроме Полумны и тебя.

— А повод? — спросила Астория с тут же появившимся интересом, взбегая вверх по последней перед седьмым этажом лестнице.

— Сейчас всё узнаем, — отрывисто сказал Невилл. Он выглядел встревоженным.

Они подбежали к двери в гостиную Гриффиндора одновременно с Полумной и Падмой Патил.

— Приветствую вас, — скорее пропела, чем проговорила Полумна. Падма тоже кивнула; вид у неё, в отличие от безмятежной мисс Лавгуд, был весьма обеспокоенный.

— Привет, девчонки, — отозвались Астория и Невилл.

— Я никак не могу вспомнить ваш пароль... — растерянно сообщила Полумна.

— А, это мы сейчас исправим, — Невилл начал рыться в карманах, очевидно, ища бумажку, где он записывал все пароли.

— Вообще-то, в последний раз был Лабардан, — неуверенно сказала Астория. Мысли её были далеко отсюда.

— Верно, проходите, — сказала Полная Дама, и дверь приветливо отворилась.

Вчетвером они вошли в гостиную, где стоял приглушённый гомон. ОД был в сборе: все диваны и кресла были заняты, а Найджел с Колином и вовсе расположились на полу.

Гарри вышел на середину комнаты и, слегка смущаясь (так и не привык быть руководителем), объявил:

— Ну, Отряд в полном составе, можно начинать. — Он откашлялся и продолжил: — Я позвал вас, чтобы рассказать кое о чём. Вчера я случайно подслушал в коридоре разговор Снегга с Малфоем. Они говорили о Кэти Белл.

Взгляды всех присутствующих, как по команде, обратились к нему. Подруга Кэти с Пуффендуя, всхлипнув, издала звук, отдалённо напоминавший стон.

— Успокойся, Лианна, — ласково сказала Гермиона, обнимая её за плечи. — Всё будет хорошо.

— Так вот, — продолжал Гарри, — Малфоя подозревают в соучастии...

— Ну это и так понятно! — нетерпеливо вмешался Симус. — Новая информация есть?

— Да, и она ещё хуже, — вставил Рон, насупившись.

— Как я понял, — голос Гарри стал тише, — Малфою поручено выполнить какое-то задание, но у него пока не получается. А Снегг вроде как должен помогать ему... Он, кстати, говорил что-то про Непреложный Обет.

— Непреложный? То есть тот, который обязательно надо выполнить? — спросила Парвати.

— Да, — нахмурилась Гермиона. — Это закреплённая с помощью чар клятва, нарушить которую невозможно: нарушителя ждёт неминуемая смерть.

— А вот это уже не смешно, — низким голосом сказал Симус.

— Снегг готов пожертвовать собой ради Малфоя? — нараспев сказала Полумна. Теперь и она выглядела очень озабоченной. — Весьма странное явление...

— И что же Снегг обещал? — наконец подала голос Астория, сидевшая рядом с Джинни на диване, но чувствуя себя, будто сидит как на иголках.

— Защищать Драко, — выдохнул Гарри, вконец запутавшись. — Но это ещё ладно. Больше всего меня волнует поручение. Малфой сказал что-то типа «мне не нужна ваша помощь, это моё задание, он поручил это мне, и я это сделаю...»

— И кто этот... он? — в полной тишине спросил Невилл. По гостиной пронёсся холодок. Астория в ужасе прижала ладонь ко рту.

— Думаю, что Волан-де-Морт.

 

Говорят, что время лечит. Ещё говорят, что оно притупляет любое чувство. Астория ждала, когда же подтвердится эта теория, но ничего не менялось. Несмотря на то, что она узнала на собрании ОД, она не переставала верить, что Отряд и даже сам Гарри ошибается. Но факты говорили об обратном.

Убеждённость членов ОД в том, что Малфой примкнул к Тёмному Лорду, вызвала у Астории вместо страха лишь ещё больший интерес к нему. Она увлекалась им всё сильнее, хотя почти его не видела. Их курсы не пересекались ни на одном предмете, в библиотеке его не бывало, в Большом зале она специально садилась спиной к столу слизеринцев, чтобы не вызвать подозрений, а в гости к Дафне не ходила так давно, что та начала задавать вопросы: не переборщила ли её сестрёнка с подготовкой к СОВ.

— Ну хоть часок выдели! Я уже соскучилась, — сказала она Астории, поймав её как-то раз на пороге кабинета нумерологии. — Мне есть что рассказать, — подмигнула Дафна, намекая, очевидно, на Блейза.

Младшей Гринграсс было сейчас явно не до романтических историй, но в глазах сестры она увидела настоящую тоску и, конечно, не могла ей отказать.

Наконец наступила суббота — первая после рождественских каникул, на которую был запланирован поход в Хогсмид. Астории пришлось полдня просидеть в библиотеке, разбираясь с конспектами Гермионы по трансфигурации, поэтому сёстры отправились в деревушку только в пятом часу вечера. В планах у них было не просто прогуляться и поболтать, но заодно попробовать в «Сладком королевстве» какие-то новые пастилки, разрекламированные Роном как «пальчики оближешь».

Дорога в деревушку в свете вечернего солнца казалась залитой красным светом. Земля ещё не высохла от растаявшего снега, но кое-где начала пробиваться зелёная трава. Ещё с детства Астория и Дафна по-своему праздновали появление первой травы: устраивали ярмарку, где меняли ставшие ненужными зимние вещи — варежки, лыжи, шапки — на сухие травинки, оставшиеся с осени. Идея состояла в том, чтобы посадить их в землю, сказать нужные заклинания и превратить в свежую весеннюю зелень. Но так как колдовать девочки тогда ещё не могли, отец помогал им осуществить превращение. Он же и надоумил их праздновать появление мартовской поросли, связав это с их фамилией (1).

Вот и сейчас они шли по дорожке, смеясь и вспоминая детские годы.

— А ты помнишь, каким было твоё первое проявление магии? — спросила Дафна. — Тебе тогда было всего пять лет.

— Да, конечно помню! — воскликнула Астория. Её щёки разрумянились от свежего воздуха и нахлынувших положительных эмоций. — Я разбила вазочку, которую подарила бабушка, и так хотела её починить, что она склеилась сама собой. Я долго не могла понять, почему она снова целая. Зато родители так радовались!

— Да, особенно мама была счастлива, что мы у неё такие уникальные!

— А ты? Вроде там с едой была какая-то история?

— О, я умудрилась погасить весь свет в доме, когда поняла, что меня вот-вот застукают на кухне с эскимо в руках. Дело-то было ночью, так мне захотелось мороженого! Но не успела я слопать и половину, как услышала, что на кухню идёт папа. Тогда я готова была хоть сквозь землю провалиться: зажмурила глаза изо всех сил, а когда открыла — кругом была тьма кромешная.

— А где всё это время была я? — спросила Астория.

— Ты крепко спала в своей кроватке, как нормальный ребёнок, пока твоя старшая сестра такое вытворяла! Не слушай меня, а то ещё научу плохому, — Дафна заливисто рассмеялась.

— Да, конечно, в семнадцать лет я вдруг ни с того ни с сего начну вдруг лопать мороженое по ночам! — подыграла ей Астория.

Солнце уже приближалось к линии горизонта, когда они зашли в «Сладкое королевство».

— Ты что будешь? Может, попробуем эти пастилки? — спросила гриффиндорка, приглядываясь к витрине со всякими сладостями.

— Давай! То, что продегустировано Роном Уизли, обречено на успех.

Сёстры взяли пастилок и жевательного мармелада с шипучкой и присели в дальнем уголке кондитерской.

— Всё-таки было здорово, правда? — продолжила тему Астория, отпив немного шипучки и утолив жажду, вызванную то ли смехом по дороге в Хогсмид, то ли примешивающимися к веселью переживаниями, от которых пересыхало в горле.

— Ну, в школе вообще-то тоже неплохо, — отозвалась Дафна и понизила голос почти до шёпота: — Особенно когда есть поклонники.

— Так-так, — с энтузиазмом отозвалась Астория, заставляя себя адекватно реагировать на разрумянившееся от смущения лицо Дафны. — И чем же тебя покорил мистер Забини?

— О, он такой галантный! Помнишь, я говорила тебе, что он с четвёртого курса оказывал мне знаки внимания? Представляешь, это чучело не предлагало мне встречаться только потому, что считал, что это негативно отразится на моей репутации. Ох, эти парни! Как взбредёт что-нибудь в голову. В общем, на этот раз он решил, что больше нельзя упускать свой шанс и всё такое... короче, мы встречаемся.

— Это я поняла, — улыбнулась Астория, с трудом глядя в счастливые глаза сестры. В её сердце в этот момент прочно обосновалось дурацкое ощущение пустоты. — Я видела вас на Дне святого Валентина. Он так тебя обнимал, кхм... Я была просто в шоке, — она улыбнулась ещё шире.

— Да, он такой. Мне хорошо с ним, — Дафна отвела глаза, делая вид, что увлечена надписью на упаковке жевательного мармелада, но потом резко перевела стрелки: — А ты что мне скажешь? Как насчёт ухажёра? У вас там на факультете много хороших ребят. Ты ведь уже на пятом курсе, сестрёнка.

Астория растерялась, не зная, стоит ли говорить с Дафной откровенно. После нескольких секунд молчания она наконец выговорила:

— Наши ребята для меня просто друзья. Вернее, не «просто», а замечательные друзья. Но я не воспринимаю их в качестве ухажёров.

— Ну, есть же ещё шестой и седьмой курс, да и в конце концов есть другие факультеты, — Дафна хитро прищурилась, пытаясь вывести Асторию на чистую воду. У той заныло под ложечкой, когда она услышала последние слова сестры. И вдруг у неё в голове мелькнуло: а может быть, всё-таки стоит спросить напрямую? Хоть как-то душу облегчить. В том, что Дафна никогда не выдаст её секретов, какие бы они ни были, Астория была уверена на все сто.

— Мне нравится Малфой, но я не знаю, как ему об этом сказать, — на одном дыхании выпалила она, чем повергла Дафну в состояние, близкое к оцепенению после Оглушающего заклятия.

— Драко?! — зачем-то уточнила она, как только овладела собой. — Но он же слизеринец.

— И что?.. — непонимающе посмотрела на неё Астория.

— То есть, я хотела сказать, что он теоретически враг ОД! Да и практически тоже. Ты вспомни, как он всё время цеплялся к Гарри, издевался над маглорождёнными и дразнил ребят помладше... работал у Амбридж, Астория, ты только вспомни эту кикимору! А он выслуживался перед ней, злоупотреблял своими привилегиями и вообще вёл себя как подлый хорёк, в которого его превратили на четвёртом курсе. Тот ещё был номер!

— Да, но ведь сейчас он изменился, — перебила её Астория.

Дафна задумалась, вертя мармеладку в руке, словно взвешивала все «за» и «против».

— Не могу с тобой не согласиться, — наконец ответила она, — он повзрослел за последнее лето. Теперь его не увидишь в сопровождении Крэбба, Гойла или той же Пэнси. Да и издеваться над вашими он перестал... кажется.

— Но ты, я так понимаю, не одобряешь мой выбор, — констатировала Астория, уже пожалевшая, что начала этот разговор.

— Я одобрю любой твой выбор, лишь бы тебе было хорошо с этим человеком. Просто Малфоя я знаю достаточно плохо, несмотря на то, что мы учимся вместе шестой год. Он всегда был как комок противоречий. В нём смешаны и положительные, и отрицательные качества. И, по-моему, он никак не определится, какую сторону принять. А уже пора бы, — Дафна улыбнулась, заглядывая сестре в глаза. Та уставилась в пространство, ничего не видя перед собой. «Какую сторону принять...» — стучало в висках.

— О, смотри, и Джинни с Дином тут, — вдруг воскликнула Дафна. — Как обычно милуются... два голубка.

Астория встряхнула головой и повернулась в сторону сладкой парочки, стараясь собрать все мысли воедино. Она даже не поняла, какой вкус у пастилки, которую жевала скорее автоматически, чем осознанно.

— В целом, я, конечно, не против Драко, просто... ты же наверняка знаешь его отношение к нечистокровным волшебникам. Я часто слышала, как он обзывал бедную Гермиону. А ведь мы с тобой полукровки. Подумай, нужно ли тебе это.

— Да, хорошо, — быстро сказала Астория, почувствовав одновременно и некоторое облегчение, и досаду оттого, что услышала от Дафны. Она снова задумалась, но не прошло и пяти минут, как к их столику кто-то подошёл.

— Добрый вечер, — произнёс низкий баритон. Сёстры вскинули головы — это был Блейз Забини.

— О, привет! — сразу оживилась Дафна. — Как ты меня нашёл?

— Я по поручению Снегга, милая. Вы же вроде хотели в Хогвартсе остаться? Этот старый космач как-то вычислил, где ты. Ты же знаешь, у него свои методы, никому не ведомые.

— Что ему нужно? — забеспокоилась Дафна. Астория с интересом смотрела на них, радуясь возможности переключиться.

— Что-то насчёт последней контрольной. Завтра Защита от Тёмных искусств первым уроком, так что возможность исправить есть только сегодня.

— О господи, опять я что-то перепутала! Снегг ведь так не любит, когда ученики делают ошибки в его обожаемом предмете, — пояснила Дафна Астории, словно та была не в курсе дел.

— Да не волнуйся, там наверняка что-то незначительное. Иначе дал бы он шанс исправить, ага! Держи карман шире.

— Ладно, — Дафна вскочила и стала шарить рукой по дну сумки в поиске пары сиклей или кнатов. Блейз тактично отошёл к двери, ожидая её, но та никак не могла найти какую-нибудь мелочь.

— Не надо, Дафна. Я ещё побуду здесь, — остановила её Астория

— А, ну хорошо. Смотри не задерживайся. Ты доберёшься сама?

— Перед тобой же член ОД, — шёпотом сказала Астория, улыбнувшись, а потом добавила нормальным голосом: — Тем более, здесь Джинни и Дин. Пойду с ними.

Дафна чмокнула сестру в лоб и выбежала вслед за Блейзом. Астория вернулась к шипучке с пастилками и своим мыслям.

 

На улице стало совсем темно, когда Астория вышла из «Трёх мётел» и направилась в сторону замка. Из «Сладкого королевства» пришлось слинять, поскольку туда нагрянули Паркинсон с Блетчли, а Астория, с трудом переносившая их по отдельности, решила, что обоих за раз выдержать точно не сможет. Зато остаток вечера прошёл в чудесной компании Найджела и его остроумных шуток. Он так развеселил Асторию, что к закрытию паба смеяться она не могла уже физически. Что ни говори, а отвлекаться от грустных мыслей она умела.

— Ох, Найджел, ты меня просто вымотал!

— Да ладно! Я даже рад, а то ты в последнее время какая-то загруженная.

— Спасибо! Как только до кровати добраться...

— Я мог бы предложить трансгрессировать в Хогвартс, но ты же знаешь, это невозможно, — улыбнулся тот. — Ты с Джинни пойдёшь?

— Да, надо для начала найти их с Дином.

— Ну тогда до встречи!

Астория заглянула во все кафе, где могли быть Дин и Джинни, но, нигде их не обнаружив, в одиночестве пошла по дорожке, ведущей к замку, которая была едва различима в темноте. Пару раз она споткнулась о невидимые камни и, решив больше не напрягать зрение, достала волшебную палочку:

— Люмос!

Свет на её кончике озарил окружавшее Асторию пространство футов на шесть кругом. Она пошла дальше, обхватив себя одной рукой, пытаясь сохранить тепло, оставшееся с помещения: в лёгком пальто поверх мантии ей было, мягко говоря, нежарко. Вокруг было пусто и тихо — ребята ушли вперёд, огоньки их палочек маячили вдалеке — и она слышала только своё дыхание. Земля была мягкой от влажности, поэтому ступала Астория почти беззвучно. Тьма сгустилась, окончательно поглотив окружающие предметы. Астория прошла уже полпути и свернула влево, где дорожка виляла между холмов, как вдруг ей стало невыносимо холодно. Она потуже затянула шарф и крепче обхватила себя, как вдруг поняла, что дело не в уличной температуре.

Две безликие фигуры, затянутые в плащи, выплыли из-за холмов. Их леденящий душу хрип сопровождался тяжёлыми вздохами: они словно переговаривались. Всё происходило как во сне: Астория направила палочку на более крупного дементора и, сосредоточившись на сегодняшней прогулке с Дафной, выкрикнула:

— Экспекто Патронум!

Из палочки вырвалась струя серебристого газа, но быстро исчезла. Дементоры приближались, ничуть не испуганные этой попыткой самообороны, и мороз проникал уже под кожу, сковывая изнутри; ситуация осложнялась тем, что дементоров было двое. Астория, не теряя силы духа, лихорадочно соображала, какое воспоминание будет более сильным. Она представила себе маму со счастливой улыбкой на лице, после того как её дочь починила вазочку своим первым в жизни заклинанием...

— Экспекто Патронум!

Мощная струя, сразу обернувшись большим дельфином, с силой ударила по дементору. Пытаясь закрыть то, что должно быть на месте лица, дементор взмахнул жуткой слизистой рукой, как в замедленном кино, и исчез из поля зрения, вытесняемый серебристым свечением. Астория внутренне отметила свою победу, как вдруг почувствовала, что воздуха в лёгких становится всё меньше, и они понемногу заполняются зловонным запахом смерти. Она предприняла слабую попытку вскинуть руку с палочкой, но счастливые воспоминания улетучились из её памяти, равно как и стремление бороться — из её души. Она безвольно, будто тряпичная кукла, опустилась на сырую землю, чувствуя опустошение и обречённость. Холод был повсюду: он обвил её вены и начал медленно, но верно пробираться к сердцу. Уши будто заложило ватой, не было слышно ни единого звука кроме хрипа дементора, парящего над ней. Астории казалось, что кто-то бежит к ней, что рядом есть какое-то движение. Но и эта слабая надежда улетучилась вместе с холодом, прочно поселившимся внутри неё. Она закрыла глаза.

— ЭКСПЕКТО... ПАТРОНУМ!

Серебристая змея проскользнула между Асторией и дементором и отбросила последнего на несколько десятков ярдов. Дементор нелепо вытянул руки-струпья и, захрипев, попытался приблизиться снова.

— ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!!!

Ещё более яркая огромная змея налетела на нападавшего и обвила его призрачное тело, сжимая. Дементор стал задыхаться; тогда змея зашипела и, резко вытянувшись, погнала его прочь.

* * *

— Астория, очнись! Очнись немедленно!

Она слабо приоткрыла глаза, но не увидела ничего, кроме тьмы. «Всё, — подумалось ей, — умерла. Пожиратели смерти отдали меня Волан-де-Морту, а он скормил какой-нибудь своей змеюке...»

Так, стоп. Она снова закрыла глаза, потому что всё равно вокруг была чернота. Тело она ощущала, причём, кажется, целое. Значит, змея не сожрала её? Она же смутно помнит: змея была. Это последнее, что она видела перед тем, как...

— Астория... — с сильным волнением произнёс чей-то голос, от которого стало так тепло внутри, что смерть показалась ей не такой уж плохой. Она заставила ресницы разомкнуться и сразу же увидела перед собой лицо: обеспокоенный взгляд, тёмные тени под глазами, бледная кожа почти что землистого оттенка, напряжённые скулы...

— Наверное, я вижу тебя, потому что умерла, — рассеянно сказала Астория Малфою. — Ведь только в раю могут являться такие счастливые видения.

— Про какой рай ты говоришь? — удивлённо прошептал Драко, похоже, будучи не в силах говорить в полный голос. — Сейчас сюда придёт мадам Помфри. С тобой всё будет хорошо.

— Но змея... она разве не съела меня?

На изнурённом страданиями и отчаянием лице Малфоя внезапно промелькнула улыбка.

— Нет, конечно. Это был мой Патронус.

— Патронус, — автоматически повторила Астория. — А демен...

Она не договорила, в один миг вспомнив все подробности. На неё напали два дементора и, защищаясь от одного, она потеряла контроль над ситуацией и позволила второму высосать из неё всю радость. Но не душу.

Он пришёл и спас её.

Драко.

Мысли её путались, она снова погрузилась в забытье. К ней подбежали люди, много людей — кажется, весь преподавательский состав. Вокруг началась суета и толкотня: все кричали и охали, но Астория опять была будто окутана ватой. Звуки стихали, отдалялись, а затем и вовсе исчезли.

* * *

green grass (англ.) — «зелёная трава»

Неделю спустя, благодаря стараниям мадам Помфри и поддержке друзей, Астория уже окончательно восстановилась, но заведующая больничным крылом ни за что не хотела её выписывать.

— Дорогая, откуда столько прыти? — изумлялась она. — Похоже, тебе повезло: судя по боевому настрою, дементорам не удалось причинить твоему эмоциональному запалу никакого вреда.

Астория смеялась в ответ и вообще чувствовала себя прекрасно. Каждый день к ней приходили однокурсники и, конечно же, Дафна, которая места себе не находила от стыда и готова была в любую секунду, подобно эльфу-домовику, бичевать себя подвернувшейся под руку дубинкой или сковородой. Все уверяли Дафну, что она нисколько не виновата — в конце концов, Астория обещала вернуться из Хогсмида с Джинни — но это было бесполезно. Пока Найджел, Колин или кто-нибудь ещё из гриффиндорцев развлекал Асторию весёлыми рассказами из жизни школы, её старшая сестра тенью металась из угла в угол больничной палаты, заламывая руки и гневно шепча что-то себе под нос. Джинни и Гермиона были самыми частыми посетителями Астории и просиживали у неё чуть ли не по полдня, что, похоже, несколько подорвало отношения Джинни с Дином. Гермиона же, по своему обыкновению, решила совместить приятное с полезным: рассказывая Астории о том, что происходит в рядах ОД и не только, она заодно помогала ей готовиться к экзаменам, которые должны были начаться буквально через пару недель. К слову сказать, СОВ был самым весомым аргументом Астории против намерений мадам Помфри подержать её ещё немножко.

В школе после столь выходящего из ряда вон события начался переполох: Дамблдор, разумеется, потребовал у Министерства убрать дементоров с территории школы, но добился лишь того, что они теперь не парили у замка постоянно, а скрывались в Запретном лесу, только ночью подбираясь ближе к стенам Хогвартса.

В целом всё шло отлично, и Асторию беспокоило лишь одно: Драко ни разу не навестил её. Но, как непобедимая оптимистка, она сразу нашла этому объяснение: он, вероятно, не хочет столкнуться с кем-нибудь из Отряда, члены которого дежурили у её кровати почти с утра до ночи.

И ещё одно удивляло: никто не заговаривал с Асторией по поводу её спасения. Это казалось странным. Расспросив Джинни, Астория выяснила, что ребята и так в курсе, но это настолько противоречило их представлениям о Малфое, что они даже не пытались размышлять над этим, просто принимая как факт. Тем не менее, до Астории дошли слухи, что Драко подозревают в корыстном интересе по отношению к ней, поскольку он ничего просто так не делает. Но вот ни одного варианта, в чём состоит этот интерес, пока названо не было.

 

В первый же день после выписки Астория ходила по школе с твёрдой целью отыскать Драко. Она три раза прошла мимо входа в гостиную Слизерина, столько же — мимо Выручай-комнаты, а уж в Большом зале и вовсе проторчала неприлично много времени. Но он не появился. Астория уже совсем было разочаровалась в своих тщетных поисках, но, как это бывает в моменты, когда опускаются руки, неожиданно встретила его на лестнице, ведущей в башню профессора Трелони. У гриффиндорцев пятого курса только что закончилось прорицание, а шестикурсники-слизеринцы стояли внизу и ожидали, пока те спустятся вниз. Увидев Малфоя, она растерялась, а он еле заметно кивнул ей и отвёл глаза. Астория недоумевала. Что это должно было означать? Приветствие? Знак, что сегодня он будет ждать её в Выручай-комнате? Она не решилась подойти и заговорить, поскольку совсем рядом находилась Паркинсон, пялясь на неё во все глаза, а ей лучше было не давать повода для сплетен.

Весь остаток дня Астория провела в нервном напряжении, снова и снова вспоминая лицо Драко и поражаясь, как сильно он изменился за последние полмесяца, что она его не видела. Он выглядел настолько измученным, что, казалось, стоит его тронуть, и он упадёт от бессилия. Хотя сил на то, чтобы создать мощного Патронуса и прогнать дементоров, у него хватило...

Еле дождавшись вечера, Астория осторожно, дабы избежать нежелательных встреч с Филчем и миссис Норрис, пробралась на восьмой этаж. Дверь в Выручай-комнату снова появилась, но теперь это вызвало у неё не удивление, а прилив радости. Она тихонько вошла в заваленный старьём зал и, закрыв дверь, замерла. Дождавшись, пока осядет вся пыль, она внимательно осмотрела комнату, но, в отличие от прошлого раза, Драко нигде не обнаружила. Побродив по узким проходам и дважды обойдя весь склад по периметру, Астория окончательно убедилась, что она здесь одна. Прислонившись к комоду, который был здесь, пожалуй, самым чистым предметом мебели, она решила подождать ещё минут пять. Но стоило ей закрыть глаза, как вдруг совсем рядом раздался звук, похожий на щёлканье выключателя. Шкаф, стоявший рядом с комодом и, очевидно, представляющий собой источник звука, слегка затрясся. Астория, вздрогнув, отскочила от него подальше и достала из-под мантии палочку. Встреча с дементорами научила её быть всегда настороже. Дверца шкафа отворилась, и оттуда появился Драко с таким видом, словно его порядочно повертело, как в стиральной машине. Тем не менее, лицо его в целом выражало некое подобие удовлетворения. Заметив Асторию, он мельком взглянул на неё и сразу же уставился себе под ноги.

— Поймала с поличным, — утвердительным тоном сказал он. Похоже, он заранее знал, что она будет здесь.

— Что ты делал в шкафу?! — пролепетала ничего не понимающая Астория.

Все эти дни, пока она лежала в больнице, Малфой не смыкая глаз думал о сложившейся ситуации. Он толком не ел и мало спал, всё время терзаясь мрачными мыслями и чувством вины. Теперь его мучило не только задание Тёмного Лорда, которое сводилось к убийству Дамблдора, но и дикий страх за Асторию. Нападение дементоров возникло, скорее всего, не на пустом месте, но Малфой никого не мог спросить об этом напрямую, опасаясь за неё. Пожиратели смерти могли вычислить её очень легко и в случае неповиновения Драко (что было очень вероятно, поскольку он не представлял себе, как выполнит задание Лорда) могли использовать её как инструмент для шантажа.

Здесь и сейчас, стоя в Выручай-комнате наедине с Асторией, он снова убедился, что это и есть самое ужасное. Вспомнив, как мучила своих жертв его тётя Беллатриса, истязая их Круциатусом, он содрогнулся от отвращения. Астория заметила это и сделала маленький шажок вперёд, сгорая от внезапно нахлынувшего желания прикоснуться к нему.

— Чинил проход между Хогвартсом и магазином «Горбин и Бёркс» в Лютном переулке, — наконец сказал Драко, снимая пиджак и очищая его заклинанием Тергео.

— Какой ещё проход... Ты что, вошёл в шкаф здесь, а вышел в другом месте?

— Да, далеко отсюда. Я сначала экспериментировал с предметами, потом с живыми существами... птенца помнишь? Теперь попробовал сам. Вроде работает.

— Что-то я не вижу радости, — сказала Астория и осеклась, увидев, что Драко снова дрожит, как в прошлый раз. Она осталась стоять на месте, боясь потерять контроль над собой, если подойдёт к нему, и одновременно жутко желая этого. Глубокое чувство переполняло её, теснило сердце, сдавливало грудную клетку. Пытаясь как-то унять это волнение, Астория будто не своим голосом произнесла:

— Как ты смог спасти меня от дементоров? Разве ты был рядом?

— Я пришёл с Блейзом, когда он искал твою сестру, — по-прежнему глядя в пол, мгновенно ответил Малфой, будто ждал, когда она заговорит на другую, какую угодно, тему, — просто не стал заходить в «Сладкое королевство». Знал, что ты с Дафной.

— Ты избегаешь меня? — еле выговорила Астория, переходя на шёпот. В этот миг она вдруг совершенно чётко поняла, что для неё страшнее всего на свете было стать отвергнутой им.

— Я... не могу, — выдохнул он. Астория не сводила глаз с его лица, ставшего ещё более бледным. Собравшись с силами, он добавил: — Я шёл за тобой футах в двадцати, потому что не хотел бросать тебя одну. А потом увидел дементоров. Дальше ты знаешь.

— Но как же ты собрал силы, чтобы вызвать Патронуса? Для этого ведь нужны мощные положительные эмоции.

— Я представил, что мы... — Драко вовремя приказал себе замолчать. Он решил для себя, что мечтам, с помощью которых он сумел вызвать Патронуса той ночью, не суждено осуществиться в жестокой реальности.

— Спасибо, — после минутного молчания произнесла Астория. Силы словно покинули и её. Драко медленно опустился на пол и обхватил голову руками. В висках молотком стучало: «Скажи, скажи ей всю правду! Нужно это прекратить!»

Видя его мучения и не имея больше сил сдерживаться, Астория подошла к нему и села на корточки рядом, пытаясь заглянуть ему в глаза. Её мантия распласталась по пыльному полу, тёмные волосы выбились из пучка, собранного на затылке, губы стали влажными от волнения, а синие глаза...

"Мерлин, до чего же она хороша! Но нельзя, нельзя... нельзя так рисковать".

— Астория, мы не можем быть вместе. — Малфой наконец с трудом поднял глаза. Его взгляд выражал смесь отчаяния и решимости. — Я был уверен, что спасу тебя в любой ситуации. Но случай с дементорами убедил меня в обратном. Ты могла погибнуть.

На последнем слове голос изменил ему, и Драко задрожал так сильно, что Астория поняла: он с трудом сдерживает слёзы. Боже, сколько же он выстрадал?

— Расскажи мне, — мягко сказала она, придвинувшись ещё ближе.

— Я должен... должен выполнить его задание. Иначе он убьёт меня. Это из-за отца, я знаю. Но я не хочу.

— Что за задание? — одними губами произнесла Астория; её глаза расширились от ужаса.

— Задание Волан-де-Морта, — с необычайной жёсткостью ответил он.

Астория всё поняла. Всё. Она зажала рот рукой, чтобы не закричать. Подозрения Отряда подтвердились.

— Драко... — наконец прошептала она, глядя в его снова ставшие сухими и холодными глаза с мольбой, как будто это могло что-то изменить. — Пожалуйста...

Но Малфоя было уже не остановить. Он встал в полный рост и резко рванул левый рукав рубашки: белая ткань треснула, а под ней...

— Я Пожиратель смерти! — выкрикнул он.

Астория, увидев то, чего не могла себе представить даже в худших снах, инстинктивно отшатнулась от него. По её щекам лились слёзы, застилая глаза. Это было даже к лучшему: смотреть на Чёрную метку на руке того, кто стал ей в последнее время так дорог, было невыносимо. Малфой выругался и, ударив кулаком по каменной стене, отбросил в сторону свою палочку.

— Сдай меня мракоборцам! — в отчаянии воскликнул он. — Я всё равно не смогу выполнить это чёртово задание, но тогда Волан-де-Морт убьёт меня! Я последняя сволочь и заслужил смерть, но родители... Они же умрут от горя... Прошу, сдай меня Ордену. Пусть меня отправят в Азкабан.

— Нет, — Астория мотала головой как помешанная. Её волосы ещё больше растрепались, а мантия расстегнулась, съехав с одного плеча. Признание Малфоя её ошеломило.

«Он готов сдаться, только бы не выполнять волю Тёмного Лорда. Наверное, я поступила бы так же на его месте».

От мысли, что ей пришлось бы служить Волан-де-Морту, у неё перехватило горло. Драко, видя, что она не поддаётся, зло прошипел:

— Вспомни, какой я был все эти годы! Заносчивый, наглый, ненавидящий Поттера и грязнокровок! Жалкий, трусливый! Ты же не знала меня раньше, потому что я недостоин твоего внимания! Я сам себе противен...

Последние слова он произнёс с такой ненавистью, что Астории показалось: ещё немного, и он поразит заклятием сам себя. Она поспешно подобрала с пола его палочку, но это действие вызвало не ту реакцию, которой она ожидала.

— Правильно, теперь я безоружен. Сдай меня в Азкабан! — Он вёл себя как умалишённый, но у Астории это не вызывало неприязни. Наоборот, она видела сейчас его искажённое злобой лицо сквозь призму страданий, через которые ему пришлось пройти, и всем сердцем тянулась к нему.

— Если не хочешь добровольно это сделать, я нападу на тебя, чтобы заставить защищаться! Ты должна меня ненавидеть!

— Замолчи! — закричала она, смахивая с ресниц слезинки. — Я ни за что этого не сделаю!

— Я Пожиратель смерти! Мы враги!

— Ну и пусть!

— Нет, Астория, нет!.. — взмолился Малфой, понимая, что то, чего он боялся и одновременно хотел больше всего, уже давно произошло.

Не в силах больше сопротивляться этому всепоглощающему притяжению, она, задыхаясь, бросилась в его объятья.

Драко уже ждал её. Он крепко прижал её к себе одной рукой, а другой быстро развязал мешавшийся галстук и отшвырнул его прочь. Астория подняла глаза и встретилась с потемневшими от страсти глазами Малфоя. Запустив руку в её волосы, он резко привлёк девушку к себе и жадно впился в губы, словно хотел съесть её живьём. Астория застонала — оказывается, она так долго этого хотела... Желая раствориться в нём без остатка, чувствуя его требовательные губы, она обвила его за шею и притянула к себе насколько это было возможно. Драко, не отрываясь, подтащил её к ближайшей стене, продолжая горячо целовать. Ноги Астории подкосились, и стена оказалась как нельзя кстати. Драко, похоже, понял это и одной рукой перехватил её под спиной, поддерживая. Астория расстегнула верхние пуговицы его рубашки и проникла внутрь, ласково касаясь подушечками пальцев его груди. Слизеринец глухо зарычал от нахлынувшего желания. Осознавая, что через пару секунд просто перестанет себя контролировать, он невероятным усилием воли заставил себя отстраниться. Астория сделала глубокий выдох. Она была такой красивой: волосы окончательно распустились и теперь лежали на её плечах, спадая до талии, лицо разрумянилось, а глаза подёрнулись дымкой страсти. Малфой, улыбаясь, протянул к ней руку и погладил за ухом. Она прижалась к его ладони, сомкнув ресницы.

— Ты нужна мне, — шепнул Драко, и его оттаявшее сердце громко застучало от радости, позволяя наконец новому, потрясающему чувству завладеть им полностью.

Астория вся затрепетала от волнения и, не сумев найти слов, поцеловала его в щёку..

— И ты мне нужен, Драко. То, что я узнала о тебе... ничего не меняет.

В ответ Малфой приблизился к ней и снова коснулся её губ, но на этот раз так мягко, что настала очередь Астории удивляться. Этот Пожиратель смерти был невероятно нежен с ней; она даже не предполагала, что он может быть таким. Тепло его губ разливалось по её телу, они наслаждались каждым мгновением этой невероятной близости.

 

«Ты самое лучшее, что когда-либо случалось со мной».

Эти слова Астория прочитала в послании, которое на следующее утро принёс филин Драко. С помощью заклинания Диминуендо она уменьшила его до такой степени, пока оно не смогло уместиться в кулоне, который Астория всегда носила на шее. Спрятав под мантией это единственное вещественное доказательство того, что вчерашние признания и поцелуи были не сном, она взяла сумку с учебниками и пошла на завтрак.

Вчера, как только мир немного пришёл в равновесие, они обсудили, как им быть дальше. Разумеется, их отношения необходимо было держать в тайне. Открыться сейчас означало подвергать Асторию опасности как со стороны Пожирателей, так и со стороны ОД. Вряд ли члены Отряда обрадуются тому, что она встречается с Малфоем. Она была вынуждена молчать по поводу всего, что связано с ним и Тёмными силами. На вопрос о том, что делать, если её будут допрашивать, Драко ответил, что Пожирателям это не нужно, а если попытаются мракоборцы, то он сам готов был предстать перед судом Визенгамота вместо того, чтобы выполнять задание Волан-де-Морта. И это был единственный момент, вызывавший у Астории яростный протест.

Чтобы не порождать у Пожирателей смерти ненужных подозрений, они решили, что Драко всё же следует продолжить начатое, а именно — довести работу Исчезательного шкафа до идеала. О задании Драко не говорил, понимая, что главная проблема заключается вовсе не в шкафе. Убить Дамблдора означало окончательно переступить черту между добром и злом; не убить означало отправиться на тот свет вместо него. А, вернее, вместе с ним.

Оба они, бродя поздними вечерами каждый по своей гостиной, думали только о том, как найти выход из ситуации. Общаться с помощью сов они больше не рискнули, а монет, которые в прошлом году изобрела Гермиона для связи членов ОД, было не достать, так что с того дня пересечься им не удавалось. Астория усиленно готовилась к экзаменам, разрываясь между желанием увидеть Драко и чувством долга, которое заставляло её корпеть над учебниками. Когда до экзамена оставалось всего ничего, она, окончательно истосковавшись по нему, совершила вылазку не куда-нибудь, а в гостиную Слизерина под удобным предлогом повидаться с сестрой.

Дафна была несказанно рада ей, удивившись, впрочем, что Астория оставила свои учебники за два дня до сдачи СОВ, но та объяснила всё желанием немного отвлечься от бесконечного чтения и зубрёжки. Они сидели на кожаном диване просторной тёмно-зелёной гостиной и болтали, но на этот раз Астории не было холодно: она так волновалась в ожидании появления Драко, что кровь кипела в её венах, не давая замёрзнуть ни на минуту.

Когда он наконец вошёл в гостиную, Астория уже справилась с волнением. Для Малфоя же, всё это время грезившего о синеглазой шатенке, было весьма неожиданно увидеть её в своей гостиной. Преодолевая желание прямо здесь, при всех, схватить её и утащить подальше от чужих глаз, он поприветствовал её какими-то стандартными словами типа «Добрый вечер», на что она ответила кивком и сдержанной полуулыбкой, понятной только ему. Дафна с интересом наблюдала за ними. Решив не искушать судьбу, Малфой удалился в спальню юношей, буквально приказывая себе уйти от Астории, к которой его тянуло словно магнитом.

* * *

Этот мимолётный взгляд вселил в них достаточно надежды, чтобы пережить друг без друга ещё две долгие недели. Экзамены были в самом разгаре, и за двадцать четыре часа в сутки Астория успевала лишь учить и сдавать выученное. Ну, и иногда спать. Малфою было знакомо это состояние по прошлому году: несмотря на связи отца с Гризельдой Марчбэнкс, председательницей Волшебной экзаменационной комиссии, Драко пришлось потратить немало времени на то, чтобы как следует подготовиться. Желая Астории удачи, он тем временем закончил возиться с Исчезательным шкафом — довёл выполнение всех операций до автоматизма, за что был «вознаграждён» вызовом в штаб-квартиру Пожирателей смерти.

Воспользовавшись новым средством перемещения, Драко поздним апрельским вечером вышел из магазина «Горбин и Бёркс» и направился в сторону Косого переулка, откуда с помощью портала можно было перенестись в поместье Малфоев. Шёл проливной дождь, и Драко вымок до нитки, даже не позаботившись о применении защитных чар. Его состояние было подобно входящему на эшафот: идти на аудиенцию с Волан-де-Мортом ему совсем не улыбалось, особенно теперь. Если Тёмный Лорд прознает хоть что-то об Астории, ей конец. Да и Драко за дружбу с членом Отряда Дамблдора никто по головке не погладит.

Малфой ступил на знакомую тропу и быстро зашагал между низких кустов дикой ежевики. Справа от него возвышалась живая изгородь, шелестевшая на лёгком ветру, которым сопровождался дождь. Он повернул направо и привычно прошёл сквозь кованые ворота, послушно расступившиеся перед молодым хозяином.

За воротами было оживлённее — помимо стука дождевых капель по листве и шороха гравия под ногами Драко заметил среди тисов слабое шуршание павлинов, которые прятались от дождя, уткнув головы в перья. Лишь вода в огромном фонтане была безмолвна и словно окаменела.

Вот наконец из непроглядной рябой темноты показался величественный дом, в котором прошло всё детство Драко. Но сейчас он не был рад его видеть. С тех пор, как отца посадили в Азкабан, находиться в Малфой-мэноре стало ещё унизительнее, чем в школе. Волан-де-Морт превратил дом в базу Пожирателей смерти, и теперь здесь всё время жили как минимум двое-трое из них, что совсем не радовало Нарциссу. Правда, одним из постояльцев всегда была её родная сестра Беллатриса, что поначалу немного скрашивало горечь миссис Малфой от теперешнего положения. Однако, по мнению Драко, лучше бы тёти Беллы здесь не было. Помешанная на своей преданности и, как он догадывался, даже обожании к Тёмному Лорду, она не переставала настраивать Нарциссу, ранее всегда сохранявшую нейтралитет, против всего человеческого. Понимая, что это противоречит её истинной природе, Драко сильно переживал за мать и знал, как она переживает за него. Кроме того, ему было известно, что Нарцисса вымолила у Снегга Непреложный обет, в соответствии с которым тот должен был защищать Драко на пути к его нелёгкой цели. Она еженедельно писала сыну тревожные письма, каждый раз боясь не получить ответа. Он успокаивал её как мог, как это вообще было возможно выразить на клочке пергамента. Он понимал, что матери в этой ситуации тяжелее всего: из-за непродуманных действий отца на неё пала тень позора как со стороны Министерства, так и со стороны Волан-де-Морта, который, вдобавок к размещению в Малфой-мэноре штаб-квартиры, решил морально добить семью, определив Драко исполнителем задания по убийству Дамблдора.

Парадные двери распахнулись сами собой, и Драко вошёл в вестибюль. Нарцисса уже ждала его там.

— Драко, милый, — она кинулась к нему, такая взволнованная при своей обычной сдержанности. Он обнял мать, которая положила голову ему на плечо и, кажется, еле слышно всхлипнула. Когда Драко, отстранившись, посмотрел ей в глаза, то увидел, что они подёрнулись влажной плёнкой.

— Мама, всё хорошо, — тихо сказал он, стараясь придать своему голосу как можно больше мягкости. Ему было трудно видеть, как она страдает.

— Слава богу... — выдохнула Нарцисса, протягивая руку и касаясь волос Драко. Ему показалось, что она заметила круги под его глазами и то, как он осунулся и похудел. Но, не дав ей возможности задать вопрос, он торопливо сказал:

— Меня, наверно, уже ждут. Давай не будем его злить.

Они вошли в гостиную, где на этот раз, как ни странно, народу было немного. Вокруг длинного стола, за исключением присоединившейся Нарциссы, сидело всего пять человек: Беллатриса, Яксли, Долохов и Петтигрю, раболепно глядевший на Волан-де-Морта, восседающего во главе стола. Увидев, как он своей змееподобной рукой поглаживает Нагайну, Драко содрогнулся. «Хорошо, что дрожь можно списать на ливень», — внезапно подумал он и, переборов себя, подошёл к Волан-де-Морту. Единственным источником света в гостиной было слабое пламя, тлевшее в мраморном камине. Стараясь не смотреть в едкие красные глаза с узкими зрачками, Драко поклонился и произнёс:

— Мой Лорд.

Скорее поняв, чем почувствовав, что Волан-де-Морт касается его плеча, Драко медленно выпрямился. Теперь уклониться от взгляда не удалось: жуткие красные глаза прожгли юношу насквозь, а безгубый рот расплылся в слабом подобии улыбки.

— Ну, Драко, тебя можно поздравить, — произнёс он звонко и растянуто. — Что ж, молодец. Теперь у нас есть свободный доступ в Хогвартс.

— Да, теперь-то мы им покажем! — прошипел женский голос, и Драко даже не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто говорит.

— Как ты добрался сюда так быстро? — скорее повелительным, нежели вопросительным тоном сказал Тёмный Лорд, проигнорировав страстный выпад Беллатрисы.

— С помощью Исчезательного шкафа.

— Решил проверить его действие на себе? — монотонно произнёс ледяной звонкий голос, от которого задребезжало зеркало, висящее над камином.

— Можно и так сказать, — Драко старался говорить твёрдо.

— Ну что же, Нарцисса, твой сын наконец-то справился с одним заданием.

— Не прошло и года, — пробубнил Долохов себе под нос, а Нарцисса села ещё прямее, хотя и так уже была натянута как струна.

— А что насчёт второго? — властно сказал Волан-де-Морт, наконец убрав руку с плеча Драко и переместив её на голову Нагайны.

— Я на пути к его выполнению, — почти беззвучно произнёс тот, понимая, что началось самое страшное.

— Ты на этом пути с начала учебного года! — не выдержала Беллатриса и вскочила: — Мой Лорд, позвольте мне...

— Сядь, Белла, не надо устраивать истерику. Дамблдора должен убить Драко.

— Но он же... — начала она и осеклась. Её сестра плотно сжала губы, очевидно, едва сдерживая слёзы.

— Я так решил, — тоном, не терпящим возражений, сказал Волан-де-Морт. Потом указал Драко на стул рядом с Яксли и продолжил: — Итак, когда же мы услышим о падении директора?

— Скоро, мой Лорд. Мне нужно подготовиться.

— Так скорее же! — Волан-де-Морт повысил голос, заставив Нарциссу задрожать. Она смотрела на сына взглядом, полным ужаса.

— Мальчишка не способен! — подал голос Долохов. — Мой господин, вам ведь известно, что с ожерельем и медовухой ничего не вышло. И, к слову сказать, это были весьма неубедительные попытки.

— Молчать! — рассвирепел Волан-де-Морт. Змея, тут же переняв его настроение, выгнулась, приподнявшись над столом на добрых три фута, и зашипела. Драко почувствовал, что внутри него нарастает неприятное ощущение несоответствия месту, в котором он находился. «Зачем мне всё это? — думал он. — За что? Что я делаю в рядах Пожирателей? Бедная мама, она тоже ничего этого не хотела, я уверен. И как же отвратительно поклоняться ему... Почему я здесь? Ах да, у меня ведь не было выбора».

— Назови дату, — повелительно сказал Волан-де-Морт, и Нагайна сразу перестала шипеть.

— Конец июня, — ляпнул Драко первое, что пришло в голову. Нарцисса закрыла глаза, сжав руки в кулаки.

— В это время, как тебе известно, заканчивается учебный год, — громогласно объявил Волан-де-Морт, — и вас отправят по домам. А это значит, — тут его голос принял оттенок сарказма, — что у тебя не будет ни малейшей возможности подобраться к старику.

Драко уставился в стол невидящим взглядом: понемногу до него начал доходить смысл слов Тёмного Лорда.

— Так что поторопись. Иначе, — тут Волан-де-Морт сделал паузу и добавил слащавым голосом, растягивая слова, — иначе я убью тебя.

Драко вернулся в Хогвартс совершенно подавленный. Он не мог думать ни о чём, кроме своей ужасной миссии, которую он не выбирал. Вчерашним вечером, после того, как Волан-де-Морт покинул мэнор, они с матерью удалились наверх, в комнату Драко, чтобы обсудить создавшееся положение. Но на самом деле им просто нужно было побыть наедине и поддержать друг друга. Нарцисса наконец дала волю слезам, а Драко ходил по комнате из угла в угол, мысленно проклиная своё генеалогическое древо за слишком ярых последователей Тёмного Лорда. В итоге, пообещав матери что-нибудь придумать за оставшийся месяц, он на рассвете покинул семейную усадьбу.

Единственным лучом на этом тёмном небе было то, что Волан-де-Морт хотя бы ничего не заподозрил про Асторию. Теперь Драко не мог себе представить ничего страшнее её истязательств. Поэтому, вернувшись в школу, он нарочно любыми способами избегал возможных встреч с ней. Кроме того, ему необходимо было слишком многое обдумать.

Дни шли за днями, уже начался май. Расхаживая по холодной гостиной в послеобеденный час, погружённый в свои мысли, Малфой тем не менее краем уха услышал из разговора Миллисенты с Пэнси, главной слизеринской сплетницей, что Астория сдала экзамены неплохо. Он мысленно её поздравил, но тут же снова вернулся к размышлениям о Дамблдоре. Может, пойти прямо к нему и всё рассказать? Нет, это слишком неразумно. К тому же, Волан-де-Морт, узнав об этом, может использовать Нарциссу как инструмент шантажа, а этого Драко допустить не мог ни в коем случае. Если бы не отец... Думая о том, что своим провалом в Министерстве магии год назад он подверг их семью позору, Драко начинал жутко злиться. Репутация была тем, чем Малфои дорожили чуть ли не больше всего. Он никогда не понимал до конца Люциуса, этого замкнутого самовлюблённого человека, который готов был пренебречь даже безопасностью семьи ради того, чтобы выслужиться перед Тёмным Лордом...

Последнее время Драко стали мучить странные головные боли. То ли это происходило оттого, что он слишком много думал, то ли оттого, что катастрофически мало спал, но боли случались всё чаще и сильнее. К мадам Помфри идти он категорически не хотел и предпринимал попытки унять чудовищную мигрень заклинаниями, но ничего не помогало. А если ещё и встречал Асторию в коридорах Хогвартса, то бессонная ночь была ему обеспечена.

Одна из таких ночей случилась в середине мая. Лёжа в тёмной спальне мальчиков и перебирая в голове события последних месяцев, Драко понимал, что в них не было ничего, кроме лжи. Он лгал всем, а прежде всего себе. Противоречия были везде: не желая быть на стороне Тёмных сил, он принял Чёрную метку; нуждаясь в поддержке, он отвергал её. Снегг был тому ярким доказательством.

Голову в очередной раз пронзила острая боль. Драко зашипел, стараясь не разбудить соседей по комнате и резко сел на кровати, удерживая голову руками, как будто она могла развалиться на части. Тем не менее, мысли продолжали течь своим неумолимым потоком.

Он стал Пожирателем смерти. Не потому, что хотел этого, а потому, что был вынужден. И это отсутствие выбора мучило его больше всего, особенно в отношении Дамблдора. Убийство было для него противоестественно, и Драко был уверен на двести процентов, что не сможет этого сделать. Ему было противно думать о том, как пресмыкаются перед Волан-де-Мортом его отец и тётка. А ещё противнее было осознавать, что ему придётся либо умереть от его руки, либо влачить жалкое существование одного из его рабов. А ведь он был другим. Таким, каким знала его только мать... и она.

Астория. Только с ней Драко мог быть самим собой. Не лгать. Не притворяться заносчивым и наглым. И не бояться ничего. Раньше он считал, что нужно быть свободным и ни в коем случае не заводить постоянную девушку, а уж тем более влюбляться в неё. Это означало бы слабость. Но синеглазая гриффиндорка перевернула весь его внутренний мир с ног на голову. Её нежность, которую он ощутил лишь на несколько минут в Выручай-комнате, была самым прекрасным проявлением человеческих чувств, которое он когда-либо встречал. Его принципы чистой крови, ненависти к красно-золотому факультету и прочие пали перед неотвратимостью судьбы. Астория была не просто той самой. Она стала для него чем-то большим. Тем, без чего он не мог существовать. Поэтому сейчас, не видя её бездонных глаз, не чувствуя её прикосновений, Драко жил на слабеющем с каждым днём заряде от воспоминаний о том дне, когда они раскрыли друг другу душу.

Голова затрещала так, что даже дышать стало сложно.

«Нельзя быть слабым, нельзя! Нужно суметь защитить её, если потребуется... Чёрт! Ей слишком опасно быть со мной. Я ей это уже говорил. Но нет, куда там, храбрые гриффиндорцы никогда не отступают. И всё же она потрясающе самоотверженна. Быть членом ОД и не сдать меня, подумать только! Похоже, она тоже в меня... Но она ведь не сказала этого напрямую. Хотя тогда, в Выручай-комнате, это было понятно из каждого её взгляда, каждого движения. Она всей душой тянулась ко мне, этот ангел — ко мне, Пожирателю смерти, дерзкому и лицемерному слизеринцу, каким меня привыкли видеть все. А она разглядела то, что скрывалось под маской. И никакой легилименции», — мысленно улыбнулся он.

За окнами забрезжил рассвет, а Драко так и сидел, сжав раскалывающуюся голову обеими руками. Казалось, что боль из головы распространилась по всему телу. Оно было каким-то чужим, он словно не мог им управлять. Это было очень неприятно. Пытаясь как-то отвлечься от физической боли, Драко снова направил свои мысли в сторону того, что психологически мучило его больше всего.

«Убить Дамблдора. Это... невозможно. Я не убийца. И, слава Мерлину, те мои две попытки не увенчались успехом. Шансов на то, что я справлюсь с таким могущественным магом, нет. Надо трезво смотреть на вещи. Он великий волшебник, и я готов это признать особенно после тех ужасов, что видел в исполнении Волан-де-Морта. Он убивал маглов ради забавы, — тут Драко содрогнулся; боль мгновенно отозвалась в воспалённом мозгу, — это просто... слов не подобрать. Мерзость. Кощунство. Это же живые люди. А он играл ими, мучил, пытал лишь для того, чтобы возвыситься в глазах своих слуг, заставляя жертв молить о смерти. Если бы я только мог встать на светлую сторону...»

Боль пронзила мозг с новой силой. Драко, ничего не видя перед собой, на ощупь добрался до стула и взял со спинки рубашку. Натянув её и закрыв ненавистную Чёрную метку, он, превозмогая себя, медленно встал.

* * *

Опираясь на всё, что попадалось под руку, Драко кое-как добрался до двери. Надо было что-то делать: боль уже накатывала волнами. От безысходности он вышел в коридор и направился вверх по лестнице, подсознательно желая укрыться от посторонних глаз, что можно было сделать только в Выручай-комнате. Но на полпути он внезапно столкнулся со Снеггом, который словно плыл по ступенькам, не касаясь их.

— Доброе утро, мистер Малфой, — монотонно пропел он. — Я слышал, скоро ваше задание будет выполнено.

— Доброе... — еле выговорил Драко, держась за голову. — И всё-то вы знаете.

— Не буду спрашивать, нужна ли помощь.

— И на том спасибо.

— Не забывайтесь! — резко осадил его Снегг, сверкнув своими чёрными глазами.

— Тогда можно пройти, сэр? — раздражённо вторил ему Драко, почти ослепнув от непереносимой боли.

— Сейчас начнётся завтрак, вам нужно вниз, — назидательно протянул профессор.

— Да, да, я помню! Мне что, уже нельзя ходить по замку? Или меня поймает этот сквиб Филч и сдаст Ордену Феникса?!

— Замолчите! — прошипел Снегг, сузив глаза и сейчас похожий на змею как никогда. — Совсем страх потерял, Малфой!

Он проследовал мимо Драко вниз, нарочно задев его локтём. Но перед тем, как свернуть на следующий лестничный пролёт, Снегг бросил через плечо:

— Кэти Белл выписали из больницы.

Драко вздрогнул. Он стоял на верхней ступеньке, согнувшись и обхватив голову руками. Если Белл поймёт, что проклятие наложил он, то у него появятся проблемы похуже раздражения Снегга.

Во-первых, ОД, да и весь Гриффиндор будет мстить за свою любимую охотницу, а Драко так не хотелось с ними связываться. Он был вымотан и обессилен, он не хотел никому причинить вреда, он хотел просто жить. Жить, радоваться каждому дню, сдавать чёртовы экзамены и открыто встречаться с той, которая вот уже много недель занимала все его мысли.

Во-вторых, если Белл вспомнит, что именно он подсунул ей проклятое ожерелье, его вообще могут исключить из школы. Мало того, что это будет очередной позор для их семьи; исключение их наведёт Пожирателей на мысль о том, что он увиливает от выполнения задания, что однозначно и неминуемо повлечёт за собой неприятные последствия для его родителей. Они и так находятся в немилости, а уж теперь...

С этими мыслями Драко сбежал в Большой зал, чтобы убедиться в словах Снегга. По пути ему встречались беззаботные младшекурсники, которые — до Драко долетали обрывки фраз — обсуждали какую-то проделку Пивза и уроки у Хагрида. «Счастливые... — подумал он. — Никаких у них забот».

Едва он вошёл в огромные дубовые двери Большого зала, как увидел посреди него Белл и Поттера, который разговаривал с ней, стоя спиной к дверям. Драко понял, что лучше не попадаться им на глаза и начал шаг за шагом отступать назад, но Белл словно по мановению шестого чувства отвела взгляд от Поттера и уставилась на Малфоя. Даже на расстоянии добрых тридцати ярдов Драко видел, как в её глазах проносятся картины того дня в Хогсмиде, когда он наслал на неё проклятие. Зрачки расширились, и в них отразилось понимание и уверенность. Чувствуя, как боль разъедает его мозг, Драко нервно затянул галстук на шее и пошёл прочь. Гарри в этот момент обернулся, и, увидев стремительно покидающего Большой зал Малфоя, тоже всё понял.

Драко взлетел по ступенькам, держась за раскалывающийся лоб. До восьмого этажа он не добрался, и свернул на седьмом к туалету, чтобы приложить к ноющему лбу что-нибудь холодное. Он пронёсся по этажу, с силой распахнул дверь заброшенного туалета, так что она со стуком ударилась о стену, и подбежал к грязной раковине. Склонившись над краном, в котором должна была быть вода, он ощутил сильное головокружение и судорожно схватился за края умывальника. В голове шумело, всё поплыло, но Драко продолжал стоять, не шевелясь и опустив голову. Боль была такая, что на глазах выступили слёзы. Что-то давило в рёбрах, душило его изнутри, не давало возможности вздохнуть. Он сорвал с себя жилет, надеясь тем самым облегчить дыхание. Это ненадолго помогло, и он открыл глаза. Сначала он осмотрел весь туалет через зеркало — нет ли здесь чудачки Миртл, которая обожала пореветь и, кстати, была его единственным сострадальцем в те редкие часы, когда от безысходности он шёл в этот пустой туалет для девочек и там давал выход мучившим его переживаниям.

Сжав пальцы на краях раковины так, что ногти царапнули керамику, Малфой медленно перевёл взгляд на своё отражение. Несмотря на то, что среди учениц Хогвартса он пользовался широкой популярностью, Драко редко смотрел на себя в зеркало и никогда не обращал внимания на выражение своего лица.

А сейчас он всматривался в этого бледного ссутулившегося юношу с безумным болезненным блеском в глазах и не мог узнать в нём себя. Он был поражён, и не предполагая, что стал... таким. Разбитым и измученным, с тяжёлым взглядом и нездоровой, саркастической... нет, не улыбкой. Оскалом. Драко было жутко смотреть на самого себя; он выглядел хуже самой смерти. Не в силах больше смотреть на этого чужого человека, он открыл кран и, набрав в ладони ледяной воды, промочил горящее лицо. Боль полыхала огнём; Драко снова вспомнил о Дамблдоре, о задании, о том, чем для него обернётся его невыполнение. Ярость в его душе боролась со страхом и, не выдержав этого напряжения, он заплакал, заплакал самыми настоящими жгучими слезами. Он задыхался, давился ими, ненавидя себя за эту слабость и за всё, что сделал в своей никчёмной жизни. В голове стучали молотки, мозг сам выдавал ему картинки: обращённая в рабство Тёмного Лорда мать, опозоренный отец, убитая Астория... Драко со всей силы ударил по крану, так что тот треснул, и вода хлынула фонтаном на зеркало. Он метнул взгляд туда и...

— Я знаю, это ты, Малфой!

Поттер стоял в дверях, ошеломлённо и вместе с тем гневно глядя на Драко:

— Ты её проклял, да?

Не осознавая своих действий, Драко резко повернулся и выхватил волшебную палочку. Гарри уже был наготове. Невербальное заклятие пролетело мимо Поттера в нескольких дюймах, вдребезги разбив настенную лампу. Гарри метнулся в сторону и взмахнул палочкой, но Драко вовремя блокировал заклинание и, будучи не в том состоянии, чтобы осмысливать свои действия, поднял палочку, собираясь поразить противника Вердимилиусом.

За спиной Гарри взорвалась мусорная урна, в которую ударила мощная молния. Он вслух выкрикнул заклятие Локомотор Мортис, оно ударилось в стену прямо над головой Драко, отлетело вместе с куском кафеля и разбило туалетный бачок. Из него, как минутой ранее из крана, мгновенно хлынула вода и залила весь пол. Гарри поскользнулся и упал, а Малфой, от боли и ярости потерявший всякий самоконтроль, с искажённым до неузнаваемости лицом выкрикнул:

— Круци...

— СЕКТУМСЕМПРА! — бешено заорал Поттер.

Драко показалось, что боль, распространившаяся из головы по всему телу, в один миг разорвала его на множество мелких осколков. Он выронил палочку и рухнул как подкошенный на залитый водой пол. Повсюду была кровь... неужели его собственная?

— Нет... — задохнулся Гарри, бросившись к поверженному противнику.

Драко лежал на спине, зажмурившись и сотрясаясь в быстро увеличивающейся кровавой луже. По лицу, груди и животу расползлись жуткие красные полосы: это были глубокие порезы, словно от удара мечом, и из них неудержимо хлестала кровь. Драко понял, что вот-вот потеряет сознание. Это было даже приятно — ведь тогда и голова перестанет болеть. Он смутно слышал голос Поттера, полный ужаса:

— Нет... я же не...

«Держись, Малфой, держись! — приказывал Драко сам себе, ещё пытаясь сопротивляться. Жестокая физическая боль затмила душевную настолько, что в юноше, как ни странно, вновь начала просыпаться сила духа. — Не отключайся! Ты нужен здесь! Нужен!»

Послышался плеск шагов по воде. Потом кто-то опустился рядом на колени и стал водить палочкой по всем его ранам, бормоча при этом замысловатые магические формулы. Кровь начала униматься, и Драко приоткрыл глаза.

Это был Снегг. Ну да, конечно, кто же ещё мог спасти его. Несколько часов назад он косвенно предлагал юному Пожирателю смерти свою помощь, а тот едва сдержался, чтобы не нахамить ему. И вот теперь его жизнь оказалась в руках профессора. Снегг рукой стёр остатки крови с лица и шеи Малфоя и повторил заклинание. Раны стали затягиваться прямо на глазах. Драко почувствовал себя гораздо лучше и посмотрел на своего декана с благодарностью. Снегг заметил это и, произнеся заклятие в третий раз, помог Драко подняться.

— Вам нужно в больничное крыло, — сообщил он, будто ничего особенного не произошло. — Кое-какие шрамы, вероятно, останутся, но если немедленно воспользоваться бадьяном, возможно, удастся избежать даже этого. Пойдёмте.

Они уже дошли до двери, когда Снегг остановился и сказал тихим голосом, полным холодной ярости:

— А вы, Поттер... вы ждите меня здесь.

 

Астория бежала по коридору, расталкивая идущих навстречу ребят и даже нечаянно выбив у кого-то из рук учебники. Но ей было всё равно. Слух о битве с тяжёлыми последствиями в заброшенном туалете быстро распространился по факультету. Гриффиндорцы только об этом и говорили, обсуждая действия Гарри, но как назло не называя имени второго участника. Астория подсознательно поняла, кто этот второй, и сейчас, забыв об уроке заклинаний, мчалась в больничное крыло. Только почти уже добежав до палаты, она вдруг остановилась как вкопанная. Если она навестит Малфоя средь бела дня, то велика вероятность, что её кто-нибудь увидит. А такой визит, мягко говоря, может вызвать непонимание как у её друзей, так и у слизеринцев. Что они подумают о ней... о них?

«Господи! — мысленно воскликнула Астория, заламывая руки и заставляя себя повернуть назад. — Ну почему всё так! Я же не могу не увидеть его! Мне необходимо знать, что с ним всё в порядке».

Погружённая в эти печальные мысли, она медленно шла в сторону гостиной Гриффиндора, и вдруг почувствовала очередной толчок в плечо: на сей раз кто-то промчался мимо неё. Она обернулась: это была Джинни, которая неслась сломя голову и тоже не заметила подругу.

— Гарри! — запыхавшись, прокричала она. Астория снова повернулась, замедляя шаг. Джинни обняла появившегося в конце коридора Поттера что есть силы: — Боже! Ты не ранен? Что случилось? Весь факультет на ушах!

Астория замерла, затаив дыхание, боясь услышать ответ.

— В туалете я столкнулся с Малфоем. Я не хотел с ним драться, но так вышло... — удручённо пролепетал Гарри, и сердце Астории зашлось от волнения. Поттер говорил таким подавленным тоном, когда дела были действительно плохи.

— Ты что, — в голосе Джинни явно слышался ужас, — ты что, убил его?

— Нет, — выдохнул Гарри. Сердце, кажется, перестало биться совсем. — Я сильно его покалечил. Джинни... Я не хотел! — в его голосе слышалось глубокое раскаяние. Астория, услышав самое главное, медленно пошла дальше, пытаясь собрать мысли воедино. Когда она поворачивала за угол, то услышала, как подавленность в голосе Гарри сменилась решимостью, и он, думая, что кроме них с Джинни в коридоре никого нет, закричал:

— Я понял, что не хочу никого убивать! Никого, ты понимаешь? Ни Малфоя, ни Беллатрису, ни Волан-де-Морта! Я НЕ ХОЧУ!

 

Как Драко ни сопротивлялся заботам мадам Помфри, всё же он должен был признать, что она великий врач. Вовремя применённый экстракт бадьяна быстро залечивал следы ущерба, нанесённого заклятием Поттера.

— Останется пара шрамов, мистер Малфой, но думаю, это не страшно. Они украшают мужчину, ведь так? — подмигнула Драко мадам Помфри, осматривая вечером его грудь после повторного бадьянового компресса. — И всё же, как это вы умудрились?

— Упал с метлы, — ввернул Драко первое, что пришло в голову. Он надеялся, что заведующая больничным крылом не слишком пристально следит за составом команды Слизерина по квиддичу, в которой он по-прежнему числился ловцом, но не сыграл в этом году ни одного матча.

— На скалы что ли упали? — изумилась мадам Помфри. — Или на стадо ежей?

Драко засмеялся: после того, как Помфри по его убедительной просьбе не пустила в палату Пэнси, сотрясающую воздух бессмысленными восклицаниями, её забота стала ему на самом деле приятна, да к тому же головная боль вроде бы поутихла.

— На поле кактусов, — отшутился он и, плотнее прикрыв одеялом левую руку, взял со столика книгу, которую ему передал заботливый Блейз.

Книга оказалась сборником рекомендаций для тех, кому нечем заняться в больничной койке. Здесь были различные головоломки, задачи на сообразительность, кроссворды и даже анекдоты. Привыкнув к постоянной головной боли, Драко сейчас чувствовал себя словно не в своей тарелке, поэтому решил поразмышлять над задачками с целью потренировать мозг и отвлечься от гораздо более трудной головоломки под названием «Дамблдор».

Пока он конструировал различные логические цепочки, солнце неумолимо катилось за горизонт, освещая замок красно-оранжевым светом. Окна больничного крыла выходили на запад, и Драко, оторвавшись от книги, стал наблюдать за заходом небесного светила. Он задумался о природных явлениях, о смене дня и ночи и о том, что это не солнце всходит и заходит, а Земля вращается вокруг него. «Интересно, — подумал он, — а если вдруг произойдёт какая-нибудь катастрофа, если вселенная взорвётся и исчезнет, то что же будет тогда? Ничего? Так не может быть... Что-то всё равно будет. Не может же быть так, чтобы ничего не было».

Ничего представлялось ему чёрной дырой, у которой нет ни начала, ни конца. И жутко было представить, что всё вокруг исчезнет и бесследно поглотится этой дырой. Конец света... Почему так говорят? Почему именно света? Никто же не говорит «конец тьмы». Потому, наверное, что свет несёт в себе жизнь. Даже травинка не вырастет без солнца. Как жить в вечной темноте? Не чувствовать тепла, не различать свет и тень? Как жить, когда ты на тёмной стороне... когда ты Пожиратель смерти?

 

Астория прокралась в больничную палату, когда взошла луна. Драко был здесь один; он лежал на одной из центральных коек, положив руку на прикроватный столик. Астория бесшумно подошла, сняла мантию и села на краешек кровати. Пока она пробиралась сюда из гостиной, её глаза уже привыкли к темноте, и она разглядела, что расслабленные пальцы Малфоя что-то держат. Аккуратно выудив книгу и положив себе на колени, она переместила руку спящего слизеринца на кровать и накрыла своей. Сейчас, пока он спал, Астория могла беспрепятственно наслаждаться этими осторожными прикосновениями.

— «Сборник для больных бездельников», — прочитала она шёпотом и, улыбнувшись, раскрыла книгу на первой попавшейся странице. Там был какой-то ребус в картинках. Астория хотела зажечь свет на конце палочки, но подумала, что это может разбудить Драко, и продолжала вглядываться в текст, пользуясь лишь призрачным лунным мерцанием. Прочитав и решив ребус почти до конца, она вдруг почувствовала, как прохладные пальцы непроизвольно сжимают её ладонь. Её сердце оглушительно забилось, и, отложив книгу в сторону, она посмотрела на Малфоя.

Он спал крепким сном, лёжа на боку. Его спокойное лицо выражало умиротворение. На нём не было тех глубоко врезавшихся страданий и отчаяния, какие привыкла видеть Астория в последние месяцы. На бледном лбу не было обычной складки задумчивости, исчезла сосредоточенность и напряжённость. На лицо падали светлые волосы, которые, растрепавшись, придавали ему непривычный, но такой милый вид. Астория, не удержавшись, провела по ним свободной рукой, пытаясь зачесать так, как обычно делал сам Драко. От этих новых прикосновений она вся затрепетала, еле сдерживаясь, чтобы не прижать его к себе. Сердце колотилось как сумасшедшее, в висках пульсировало. Драко, словно почувствовав это, приоткрыл глаза:

— Астория? — прошептал он и попытался повернуться.

Гриффиндорка видела, как при этом исказилось его лицо, но от звука своего имени, произнесённого с такой теплотой, к чувству жалости добавилось чувство нахлынувшего счастья. Она еле справлялась с таким набором эмоций и опустила голову, чтобы он не увидел непрошеных слёз. Она понимала, что ему было чертовски больно, но он старался этого не показывать.

— Спасибо тебе, — прохрипел он.

— Перестань, — она покачала головой. Драко всё же перевернулся на спину; его больничная рубашка при движении расстегнулась и открыла глазам Астории жуткие красные полосы.

— Драко... — потрясённо прошептала она, разглядывая порезы на видимых участках его тела.

Он поспешил запахнуть рубашку, но она не дала ему этого сделать. Содрогаясь от жалости и невыраженной ласки, она отстранила его руки и, нагнувшись, аккуратно коснулась губами одного из шрамов на его груди. Малфой застонал.

— Тебе больно? — испугалась она.

Он лишь помотал головой, не в силах ничего сказать. Никто никогда не целовал его так. Он почувствовал, как нарастает совершенно не уместное здесь возбуждение, и, сжав челюсть, заставил себя думать о чём-нибудь другом. О чём угодно. Но мозг не слушался его.

Он хотел её с того момента, когда она обезоружила его в коридоре седьмого этажа. Этим она задела его гордость. Подумать только, гриффиндорка с младшего курса выбила у него палочку! Первые дни он рисовал в своём воображении картины сладкой мести, но всё это исчезло, стёрлось перед тем чувством, которое теперь он испытывал к ней.

Астория тем временем продолжала, сама того не зная, разжигать в нём бешеное желание. Она ласково гладила его, прокладывая подушечками пальцев дорожку от шеи к солнечному сплетению и поднимаясь обратно. Драко судорожно вздохнул, а она, кинув быстрый взгляд на его затуманенные серые глаза, прикоснулась губами к самому глубокому порезу. Нежно проведя пальцем по груди Малфоя, она сразу почувствовала, как участилось его сердцебиение. Он резко рванулся вперёд.

— Астория... — прошептал он, обнимая её, — прошу, остановись. Я не выдержу. Ты сильно рискуешь, ведь мы тут одни.

— Я тебя не боюсь, — заявила она. — И, кстати, сейчас я сильнее тебя.

— Это ты так думаешь, — ухмыльнулся Драко, властно привлекая её к себе и накрывая губы жарким поцелуем. Силы неожиданно вернулись к нему. Всё вокруг перестало существовать для Астории; ощутив прикосновение его требовательных губ, она чуть не задохнулась от блаженства. Они не целовались после того, первого, раза, и она так долго ждала этого... Малфой всё понял и ещё крепче прижал её к себе.

Сердце Астории билось как ненормальное. Через несколько минут она с трудом отстранилась от Драко, пытаясь успокоиться, и спросила:

— Почему ты избегал меня всё это время? Что произошло?

Он, поедая её глазами, ответил без колебаний:

— Если я не выполню задание Ты-Знаешь-Кого, его гнев обрушится на всех, кто мне дорог. Он пока не знает о тебе, но если узнает...

— Что за задание? — перебила Астория. Она ломала над этим голову вот уже второй месяц.

— Я не могу тебе сказать, — Драко отвёл взгляд. — Ты меня возненавидишь.

— Нет, — решительно сказала она. — В тебе и так достаточно того, что я уже могла возненавидеть, но, тем не менее, этого не произошло.

— Ты просто очень субъективна, — усмехнулся Малфой, желая сменить тему и в то же время понимая, что это вряд ли удастся.

— Где ты был неделю назад, ночью?

Драко прищурился, вспоминая. Ну конечно, всего неделя прошла с его посещения некогда родного дома, ныне превратившегося в штаб-квартиру Пожирателей.

Но откуда...

— Откуда ты знаешь?

— Дафна сказала. Блейз обмолвился, что ты не ночевал в комнате. А ещё... — и тут она осеклась, опустив ресницы. Драко вглядывался в её лицо, освещаемое слабым лунным светом; весь вид Астории выражал сильное волнение.

— Что? — мягко спросил он. — Что этот болван ещё сказал?

— Что ты проводишь время с очередной пассией! — выпалила Астория и, вскочив с койки, отвернулась. Малфой рассмеялся.

— Да ты ревнуешь что ли?

— Вот ещё! — Астория вновь повернулась к нему лицом. Синие глаза метали молнии. Драко так хотелось схватить её и зацеловать до беспамятства, но боль не давала ему двигаться. Тогда он решил ещё немного подразнить её.

— Твоё поведение говорит об обратном, — продолжил он вкрадчиво. — Неужели влюбилась? С ума сойти. Гриффиндорка, член Отряда Дамблдора, примерная ученица целуется ночью с Пожирателем смерти и даже, по-моему, готова пойти на большее.

— Заткнись! — прошипела Астория и ринулась к выходу с гордо поднятой головой. Драко проводил её снисходительным взглядом, а потом устроился на кровати поудобнее и вернулся к своим мыслям.

Чёртов Блейз! Надо же ему было обязательно кричать на всех углах, что Драко не ночевал в спальне мальчиков. Подумаешь, событие! До того момента, как он познакомился с Асторией, подобное отсутствие не вызвало бы ни малейшего удивления.

Начиная с прошлого года, наиболее раскрепощённые старшекурсницы Хогвартса стали недвусмысленно с ним заигрывать — возможно потому, что хотели с его помощью добиться положения в обществе, а, может, их привлекало его богатство или, в конце концов, внешность, ведь на пятом курсе он начал превращаться в весьма симпатичного юношу. Некоторое время он встречался с одной когтевранкой, потом переключился на свой факультет. После нескольких сумасшедших ночей с Трейси Дэвис он понял, что не стоит спать с кем попало, и начал выбирать.

Тот факт, что Малфой знал себе цену и уже был более разборчив, ещё больше привлекал всех желающих. Но, набравшись опыта, Драко совершенно выдохся в эмоциональном плане. Такие «отношения» уже приелись, в сердце было пусто и холодно; ему хотелось любви, настоящей и искренней.

И вот он наконец встретил её. Астория была воплощением всех его грёз; он даже поначалу не верил, что она самая настоящая, живая, такая, о которой он мечтал. Более того, все эти годы она была довольно близко, её старшая сестра училась с ним на одном курсе. Но если бы не та встреча в поезде, он, возможно, так её и не узнал бы...

«Она так светла и невинна, — думал он. — Нельзя портить эту чистоту, нельзя её трогать. Но как её не трогать, когда она сама тянется ко мне? Мерлин! Как сложно устроена жизнь...»

По сравнению с тем, что Драко чувствовал к Астории и как дорожил ею, миссия Тёмного Лорда начинала казаться ему никчёмной и бесполезной, не считая того, что из-за его прихоти погибнет самый великий волшебник последнего столетия.

Астория, возмущённая последними словами Малфоя, решила проявить характер и не появлялась в больничном крыле целых два дня. Драко понимал, что она не приходит лишь потому, что злится, и спокойно ждал, когда её ярость поутихнет и уступит место любопытству. За эти дни он совсем оправился и даже добился выписки: шрамы, благодаря заботам мадам Помфри и, конечно же, своевременной помощи Снегга, исчезли почти бесследно, боль в теле прошла, но головная потихоньку возвращалась. Дразко смутно догадывался, что эта боль связана с его заданием: возможно, Волан-де-Морт таким образом влияет на него, пытаясь подчинить себе, а возможно, мозг просто-напросто не справляется с таким количеством мыслей.

Так или иначе, спустя два дня Астория прислала ему сову с запиской следующего содержания:

«Ты никуда не денешься, пока не ответишь мне, где пропадал той ночью!»

Этот текст вызвал у Малфоя довольную ухмылку. Ему невероятно льстил её гнев: ведь это только доказывало, что Астория к нему неравнодушна. Он сразу же отправил сухой ответ:

«Башня Астрономии, десять вечера».

Когда пробило ровно десять, Драко уже был на верхней площадке башни. В этот вечер небо было затянуто тучами, и стемнело непривычно рано. Он облокотился на мраморные перила и смотрел вдаль, на Запретный лес. Астория всё не появлялась. Он догадывался, что она нарочно тянет время, чтобы вывести его из себя, и мысленно улыбался от осознания того, что у неё ничего не выйдет.

Почти через полчаса он услышал тихие шаги. Конечно, это была она. Драко специально продолжал стоять спиной к лестнице, делая вид, что не замечает присутствия Астории. Она подошла к нему вплотную и протянула руку вперёд...

Драко схватил её запястье так молниеносно, что гриффиндорка опешила. Она была уверена, что он не слышал её шагов.

— Ты всегда так с девушками обращаешься?! — воскликнула она.

— А ты такая привлекательная, когда злишься, — усмехнулся он и, не дав ей времени сказать что-либо ещё, прижал к себе, ища её губы. Астория с трудом вывернулась:

— Ты не ответил на вопрос, — сбивчиво прошептала она. — Ты со всеми так обращаешься?

— Нет, только с такими неопытными, как ты.

Он запустил руку в её волосы и наконец поцеловал, но более глубоко, чем в прошлый раз. Другая рука по-прежнему держала её запястье, а язык нахально проник в её рот. Астория окончательно растерялась: она сходила с ума от происходящего, но никак не могла ответить на эти ласки. Не зная, что делать, она отстранилась, проклиная себя за слабость.

— Я... не умею!

В ответ на это Малфой рассмеялся.

— Это же замечательно.

— Что замечательного?! — не поняла она.

— Я буду учить тебя всему, — с наслаждением сказал он, уже представляя себе, как это будет. — Это... так необычно.

— То есть раньше тебе только опытные попадались? — краснея, выпалила Астория. В её голосе слышалась жгучая ревность.

— Да, — честно ответил он.

Астория вся напряглась и, вырвав наконец руку, отшатнулась к стене.

— Глупенькая, — засмеялся Драко, неохотно отпуская её. — Они не значили для меня и сотой доли того, что значишь ты.

— Да ладно? А где тогда ты был той ночью, о которой говорил Блейз?

— Я был в своём поместье, на приёме у Тёмного Лорда, — равнодушно сказал он, словно это был поход в Хогсмид.

Астория с ужасом посмотрела на него.

— Извини, я не думала... Что он сказал тебе?

— Я не могу ответить, милая, — от этого слова сердце Астории упало куда-то в область колен, и она сразу же перестала сердиться. — Это связано всё с тем же заданием. Если ты будешь знать, это лишь подвергнет тебя ещё большей опасности.

— Значит, ты провёл эту ночь не...

— Нет, конечно! — сказал Драко, глядя на неё так, будто она не понимала чего-то очевидного. — Мне нравишься ты.

Сердце из колен снова впрыгнуло в грудь и так расширило диафрагму, что Астория чуть не задохнулась. Она наконец смотрела на Драко с той нежностью, которая была присуща лишь ей.

— А ты забавная. Тебя волнует не то, что я Пожиратель смерти, а то, не сплю ли я с кем-то.

— Ну... — замялась она.

Теперь он протянул к ней руку, чтобы убрать за ухо выбившуюся прядь, и в свете луны из-под рукава полыхнула Чёрная метка. Астория перехватила его локоть, пытаясь рассмотреть изображение змеи с черепом. Малфой мягко, но настойчиво опустил задравшийся рукав, вновь закрывая метку; ему слишком мучительно было видеть, что это проклятое клеймо вызывает у Астории интерес только потому, что оно выжжено на его руке.

— Драко, — решилась она, — что всё-таки произошло тогда в туалете?

— Ну, скажем, Поттер зашёл в неудачный момент. Я разозлился. Мы бросались друг в друга заклинаниями, пока он, наконец, не попал.

— Что это за заклятие, которое сделало с тобой такое?

— Кажется, называется "Сектумсемпра". Как я понял, это очень тёмная магия. Не знаю, откуда оно ему известно, но если бы не Снегг, меня бы тут не было.

Астория не издала ни звука; она была очень сильна духом. Страх за того, кто сейчас стоял перед ней, отразился лишь в её взгляде. Драко не уставал поражаться её стойкости. Но ему не давал покоя другой нюанс:

— Полагаю, отношение к Мальчику, Который Выжил, у тебя не изменится?

— К Гарри? Мне сложно говорить об этом. Он мой друг, хоть и не самый близкий. Он многому меня научил, особенно защите от Тёмных чар. Я должна быть ему благодарна, но, признаюсь, меня неприятно удивило то, что он сделал с тобой.

— Он вроде бы не хотел этого.

— Я знаю.

Малфой удивлённо посмотрел на Асторию.

— Я слышала, как он говорил об этом Джинни. Он сильно переживал. На самом деле сильно.

— Ух ты, — присвистнул Драко. — Поттер переживал, не убил ли он меня!

— Он не хотел и не хочет убивать.

— Я тоже... — произнёс он и тут же замолк.

— Не хочешь... что? Убивать? Ты что, должен... убить кого-то?

Драко в защитном жесте засунул руки в карманы брюк и принялся медленно ходить по площадке. Астория терпеливо ждала, зная, что на этот раз не даст ему уйти от ответа.

— Да, — наконец сказал он, и снова ужас отразился лишь в синих глазах. Астория вцепилась ногтями в свою мантию. — Но я не сделаю этого.

Он видел, как она облегчённо вздохнула. Слава Мерлину, для неё было достаточно того, что Драко не убийца. И ей пока необязательно было знать, что Волан-де-Морт в таком случае прикончит его самого.

 

Близился конец мая. У Драко и Астории снова не было возможности видеться: Астрономическая башня по указанию Волан-де-Морта должна была стать местом убийства директора Хогвартса, и поэтому Драко по возможности избегал её; Выручай-комната больше не открывалась, видимо, посчитав, что работа с Исчезательным шкафом завершена, а встречаться где-либо ещё было весьма опасно. К тому же Драко снова стали донимать головные боли, усиливающиеся тем, что срок выполнения задания подходил к концу, и нужно было действовать немедля. Когда он встречался на уроках или в коридорах школы со Снеггом, то замечал его выжидающий взгляд, направленный словно внутрь его разума. Обычно Драко вежливо кивал ему и отводил глаза, поскольку с приближением критической даты ему всё меньше хотелось с кем-либо общаться, а уж тем более на терзающую его тему. Его даже на мгновение посетила идея: может, всё-таки предпринять последнюю попытку образумить Асторию и заставить выкинуть его из головы, обидев её так, что она не захочет больше с ним встречаться. Это, по крайней мере, дало бы ей шанс жить нормальной жизнью, не связанной с теми опасностями, которые угрожают ей сейчас. Но, хорошо всё обдумав, Драко отогнал эту мысль, убедив себя, что нужно идти до конца. Если Волан-де-Морт его убьёт, это несомненно причинит Астории боль. Но если он сам отвергнет её, даже ради спасения, будет гораздо хуже. Малфой прекрасно это понимал, особенно после того ночного разговора. Для неё гораздо страшнее его личное предательство, чем то, что он сражается на стороне Тёмных сил.

Наступило тридцатое июня. Тянуть дальше было нельзя: учебный год подходил к концу, да и из штаба то и дело приходили гневные письма от Беллатрисы, настойчиво интересующейся, когда же Драко приступит к выполнению своей "великой" миссии. В тот день он с самого утра не находил себе места. Пытаясь отвлечься от мрачных дум, он кое-как отсидел древние руны и сдвоенную трансфигурацию с гриффиндорцами, среди которых, кстати, не было Поттера. На перемене перед нумерологией под изумлённым взглядом Блейза Драко всё же ушёл, направившись в пустую гостиную Слизерина, чтобы побыть в одиночестве. Пока он спускался в подземелье, в голове роились саркастические мысли о том, что вряд ли ему перед смертью понадобится этот предмет, равно как и все остальные.

Однако около входа в гостиную его уже поджидал Снегг, будто знал, что Драко уйдёт с урока. Он как всегда всё знал...

— Надеюсь, вы достаточно хорошо подготовились к сегодняшнему заданию, — монотонно начал Снегг, и Драко постарался придать себе решительный вид. Голова снова трещала как разрезаемый арбуз, а сверлящий взгляд чёрных глаз Снегга только добавлял масла в огонь.

— Вполне, профессор, — с усилием сказал он, приказывая голове работать нормально.

— Я помогу вам.

— Не стоит, — начал Драко, но Снегг перебил его:

— Это уже не вам решать, мистер Малфой. Я поклялся защищать вас, и сегодня последний день, когда есть возможность это сделать. Когда вы намерены начать действовать?

— В полночь.

— Вам уже дали указания?

— Да, — Драко поморщился, вспоминая детально расписанный Беллатрисой план убийства Дамблдора.

— Ну что ж, — протянул Снегг, — Тёмный Лорд рассчитывает на вас. Не подведите. Вы знаете, что в таком случае будет с вами и вашей семьёй.

Драко хотел высказать всё, что он об этом думает, но воспоминание о том, что Снегг спас ему жизнь, удержало его. Он лишь еле заметно кивнул.

— Тогда до встречи, — с мрачным торжеством молвил Снегг, повернулся к Драко спиной и бесшумно удалился. Один из портретов на стене подал голос:

— О чём речь, молодые люди?

Проигнорировав вопрос бестолкового портрета, Малфой вошёл в гостиную и рухнул на чёрный диван, закрыв лицо руками. До полуночи оставалось не так много времени, и тогда — либо он умрёт, либо переступит через себя и совершит убийство. Голова болела всё сильнее, комната расплывалась перед глазами, и он, промучившись ещё полчаса в холодной гостиной, вышел через тайный проход в коридоре на школьный двор.

Двор был необычайно пуст, что было характерно лишь для учебных часов. Драко шёл и шёл, не замечая, куда несут его ноги. Он пытался освободиться от мыслей, но ничего не получалось.

Убей или умри. Альтернатив немного и, что бы он ни выбрал, результат будет ужасен.

Мимо пролетел маленький эльф, стрекоча крылышками. Малфой остановился и огляделся вокруг. Он уже был на деревянном мосту. На один миг в его гудящую голову закралась сумасшедшая идея сбежать с территории Хогвартса и скрыться там, где Волан-де-Морт его не найдёт. Но мысль о матери, которая, судя по письмам, переживала за него ещё сильнее, чем он сам, вернула его в суровую реальность. Драко с тоской посмотрел на замок. Сейчас он казался величественным как никогда. Он так мечтал учиться здесь, закончить тот же факультет, что и его родители, устроиться на престижную должность в Министерстве и продолжать семейные традиции Малфоев... Но это было в детстве. Тогда он не знал, что эти традиции заключались в служении Тёмному Лорду. А если бы знал, что бы это изменило? Хотя, попади он на другой факультет, всё могло сложиться иначе. Но в Слизерине нужно было вести себя как все: презирать маглорождённых, считать себя выше других по положению и тому подобное. Но тут же ему вспомнилась Дафна. Девочка из небогатой семьи, полукровка, которая, попав в Слизерин, ничуть не поменяла своих принципов. Он раньше не обращал столь пристального внимания на её поведение, но теперь вспомнил, как она защищала Гермиону Грейнджер, Колина Криви, да того же Хагрида от нападок и издевательств Крэбба, Гойла и его самого. В ней был внутренний стержень, которого Драко не замечал все эти шесть лет. А ещё более крепкий характер был у её младшей сестры...

— Драко!

Изящная фигурка в чёрной мантии и красно-жёлтом шарфе около Западной башни помахала ему рукой. Сердце забилось быстрее. Он запрятал в уголок сознания все свои мысли и пошёл ей навстречу. Через пару минут он уже стоял шаге от неё. Они были укрыты листвой векового дуба как от школьного двора, так и от окон башни.

— Как ты узнала, что я здесь? — спросил Драко, стараясь не думать о том, что, возможно, видит Асторию в последний раз.

— Окна кабинета Флитвика выходят сюда.

— И ты сбежала с урока?

— Вроде того... — она смутилась, и Драко невольно залюбовался её румянцем, — я вышла за учебником, который будто бы оставила в спальне.

— А если нас увидят? — лукаво улыбнулся он, перенимая её настроение.

Астория подняла на него глаза, подобные двум озёрам, и в их глубине промелькнула тревога.

— У меня сегодня весь день душа не на месте. Не знаю почему, но я поняла, что мне необходимо увидеться с тобой.

— Астория, нам нельзя вот так открыто общаться, — мягко сказал Драко, поражаясь её интуиции и в то же время ругая себя последними словами. — Я веду себя как конченый эгоист.

— Что ты имеешь в виду?

— Я хочу быть рядом с тобой, хочу вот так стоять и разговаривать — просто, как делают это все остальные... Но я не должен. Я уже говорил тебе, почему.

— Я не уйду, пока не скажу тебе главного.

— Ты удивительная... — прошептал Малфой, не устояв перед её отвагой. Истинная гриффиндорка, пришла сюда, чтобы повидать его, рискуя очень многим, начиная с дружбы с однокашниками и заканчивая собственной жизнью. Он смотрел на неё так, как будто видел впервые. Астория еле заметно вздрогнула. Она дрожала от его взгляда, в то время как должна была дрожать от страха. Но чувство страха за себя было ей, похоже, неведомо.

Драко шагнул вперёд и порывисто её обнял. Он и не думал, что так сильно нуждается в ней, в её поддержке. И его мучило то, что он не может всего ей рассказать. Астория замерла. Он запустил пальцы в её тёмные шелковистые волосы, скрепленные заколкой, и ласково провёл по ним, пропуская сквозь пальцы. Она чувствовала, что тает в его руках, и молила небо лишь о том, чтобы это никогда не заканчивалось. Драко коснулся её подбородка, мягко приподняв голову. Он рассматривал её лицо в мельчайших деталях, исследуя пальцами каждый дюйм и стараясь навсегда запомнить её красоту. Он готов был многое отдать за то, чтобы касаться её, ощущать рядом её присутствие... Синие глаза лучились теплотой, и она тихо прошептала:

— Драко, я... люблю тебя.

Малфой торжествующе улыбнулся; его сердце снова застучало как бешеное. Он понял, что стоило прожить столько бесполезных лет, полных гордыни и лицемерия, чтобы услышать эти волшебные слова от той, которая навеки останется в его душе. Останется независимо от того, чем закончится его ненавистная миссия.

— Я знал, — наконец сказал он, нежно поглаживая её щёку. — Ты не представляешь, как я счастлив.

 

Когда Драко в последний раз в этом году покидал Выручай-комнату, была уже половина двенадцатого, и вокруг замка стояла кромешная тьма, разбавляемая лишь мрачным свечением в небе Чёрной метки. Минуту назад он открыл проход и вызвал ликующих Пожирателей смерти в замок. Только у него самого на душе было погано как никогда.

Он медленно, сжав одну руку в кулак, а в другой зажав волшебную палочку, поднимался по ступенькам на самый верх Астрономической башни. Его не покидало острое желание исчезнуть, провалиться сквозь землю, лишь бы не делать того, что он должен был сделать. В моменты, когда отчаяние овладевало им особенно сильно, он заставлял себя думать об Астории.

Сегодня днём она снова вселила в него надежду. Она любит его. Что может быть прекрасней? За всеми его недостатками и не имеющим приличного названия поведением за предыдущие пять лет она разглядела нечто хорошее. И это нечто росло в нём от раза к разу, от встречи к встрече с ней. Он и сам не подозревал, что может быть таким. Но теперь он стоял перед непростым выбором между убийством и смертью, и всё то хорошее, что в нём было, выбирало смерть.

Драко остановился перед последним пролётом. Снизу уже доносились звуки битвы: Пожиратели схлестнулись с кем-то из защитников Хогвартса, возможно, с мракоборцами или Отрядом...

— Давай, — тихо сказал он сам себе, понимая, что если сейчас всё бросит, то подвергнет родителей суровому наказанию: видеть, как их сын терпит неудачу и, самое худшее, как Волан-де-Морт убивает его. Малфой глубоко вдохнул, ещё крепче сжал палочку и решительно взошёл на площадку.

- Экспеллиармус! — выкрикнул он прежде, чем Дамблдор успел его заметить. Палочка директора улетела за стену башни, и теперь у того не было возможности защищаться. Тем не менее, на лице его не было ни тени страха или досады.

— Добрый вечер, Драко, — спокойно сказал волшебник.

Малфой шагнул вперёд и, не зная, что делать теперь, быстро осмотрелся. Его взгляд остановился на двух мётлах, прислонённых к стене.

— Кто здесь ещё?

— Вопрос, который мог бы задать вам и я. Или вы действуете в одиночку?

— Нет, — ответил Драко, чувствуя, как медленно, словно из глубины сознания, проступает боль и окутывает его голову. — Этой ночью в школу пришли Пожиратели смерти.

— Ну-ну, — безмятежно отозвался Дамблдор. — А что, очень неплохо. Значит, вы нашли способ провести их сюда, не так ли?

— Да, — подтвердил Драко, тяжело дыша от напряжения. Видимо, из-за головной боли его охватила небывалая злость. Это была злость на отца — за его подхалимство, на себя — за малодушие, на Дамблдора — за то, что у того даже не было шансов дать ему отпор, на что Драко смутно надеялся с самого начала. — Я провёл их прямо у вас под носом, а вы так ничего и не заметили! Они внизу. Я пошёл вперёд. Я... у меня есть здесь дело.

— Ну что же, в таком случае займитесь им, мой мальчик, — мягко сказал Дамблдор.

Наступило молчание. Малфой замер прямо перед Дамблдором, понимая, что нужно действовать прямо сейчас и в то же время зная, что он ничего предпринимать не будет. Перед ним стоял великий волшебник, гораздо искуснее и умнее того, кому он служил. Вернее, кому пришлось служить. Драко поднял глаза на Дамблдора, который, как это ни удивительно, улыбнулся ему.

— Драко, Драко, ведь вы же не убийца.

— Откуда вы знаете? — выпалил Малфой. В это момент боль пронзила его мозг насквозь. — Вы ещё не знаете, на что я способен! Не знаете, что я сделал! — отчаянно выкрикнул он, ненавидя себя всей душой.

— Да знаю, конечно, — снисходительно произнёс Дамблдор, от чего Драко опешил. — Вы едва не убили Кэти Белл и Рональда Уизли. Вы весь этот год пытались — со всё возраставшим безрассудством — прикончить меня. Простите, Драко, но это были слабые попытки... такие слабые, честно говоря, что я начал думать, вкладываете ли вы в них всю душу...

— Еще бы я не вкладывал! — яростно ответил юноша, соображая всё хуже. — Я целый год трудился над этим и сегодня...

Вдруг из глубин замка донесся приглушённый расстоянием женский крик. Пожиратели сражались с защитниками Хогвартса, и без ОД там явно не обошлось. Драко замер и оглянулся назад, напряжённо прислушиваясь и моля бога о том, чтобы это была не она.

— Возможно, вам придётся самому сделать ваше дело. Что, если моя стража преградила путь вашему подкреплению? — предположил Дамблдор.

«Хоть бы это было так», — подумал Драко и закрыл глаза от вновь накатывающей боли.

— Понятно. Вы боитесь действовать, пока они не присоединятся к вам.

— Я не боюсь! Это вам следует бояться! — прорычал Драко. С одной стороны, он злился из-за того, что не мог предпринять никаких действий и этим подставлял свою семью, а с другой его угнетало осознание того, что он уважает безоружного старца, стоящего перед ним.

— Чего же мне бояться? Сомневаюсь, что вы убьёте меня, Драко. Убийство — дело непростое. Но расскажите же мне, пока мы поджидаем ваших друзей, как вам удалось протащить их сюда? Ведь на то, чтобы найти нужный способ, у вас ушло немало времени.

Боль затмевала все другие ощущения. Драко судорожно сглотнул, несколько раз вздохнул, не спуская с Дамблдора взгляда и не отводя направленной прямо ему в сердце волшебной палочки. И наконец ответил:

— Мне пришлось починить Исчезательный шкаф, которым никто уже много лет не пользовался.

— Это умно... Их, по-моему, два?

— Второй стоит в «Горбине и Бёрксе», — с усилием сказал он, — и они соединены чем-то вроде прохода.

— Очень хорошо, — пробормотал Дамблдор. — Умный план, весьма умный... и осуществлённый, как вы сказали, прямо под моим носом...

— Да, вот именно! — подтвердил Драко и вдруг в отчаянии выпалил: — Почему же вы мне не помешали?

— Я пытался. Профессор Снегг присматривал за вами по моему приказанию.

— Он не ваше приказание исполнял. Он двойной агент, и напрасно вы думаете, будто он работает на вас!

— Тут нам придется остаться каждому при своем мнении, Драко. Я, видите ли, доверяю профессору Снеггу... И всё-таки без помощника вы бы никак не обошлись. Вам нужен был кто-то в Хогсмиде, способный подсунуть Кэти... Ну конечно! Розмерта. И давно на ней лежит заклятие Империус?

— Что, дошло наконец? — издевательски ухмыльнулся Малфой, почти теряя ощущение реальности от возрастающей боли.

Снизу долетел еще один вопль, прозвучавший громче прежнего. Он снова нервно оглянулся, потом уставился на Дамблдора, продолжавшего говорить:

— Так вот, насчёт сегодняшней ночи... Вы решили расставить мне ловушку?

— Мы... они подвесили над башней Чёрную метку, чтобы вы примчались сюда посмотреть, кого убили, — подтвердил Драко, испытывая смесь злорадного торжества и ненависти к себе. — И всё сработало!

— Так или иначе, времени у нас остаётся мало, — сказал Дамблдор. — Если бы вы собирались убить меня, то сделали бы это сразу, едва применив Обезоруживающее заклинание, а не стали бы медлить ради приятной беседы о путях и средствах.

— У меня нет выбора! — в отчаянии выкрикнул Драко, теряя последнее самообладание. Боль нещадно пульсировала во всех участках его мозга. — Я должен сделать это! Иначе он убьёт меня! Убьёт всю мою семью!

— Сложность вашего положения мне понятна, — сказал Дамблдор. — Почему, как вы полагаете, я до сих пор не встретился с вами с глазу на глаз? Потому что знал: как только Волан-де-Морт поймёт, что я вас подозреваю, вы будете убиты.

Драко ошарашенно посмотрел на Дамблдора. Этот человек, фактически его жертва, хотел защитить его. И защищал. Проклятье, как же всё-таки подло устроен этот мир!

— Но теперь мы можем наконец поговорить начистоту. Вреда вы пока никакого не причинили, никого не покалечили, хотя то, что выбранные вами жертвы выжили, можно отнести лишь за счет удачи... Я могу помочь вам, Драко.

— Нет, не можете, — воскликнул тот; палочка в его руке тряслась так, что страшно было смотреть. — И никто не может. Он сказал, что если я не сделаю этого, он убьёт меня! У меня нет выбора...

— Перейдите на правую сторону, Драко, и мы сумеем укрыть вас так основательно, как вам и не снилось. Вы же не убийца...

Драко продолжал во все глаза смотреть на Дамблдора.

— Но я зашел слишком далеко, — медленно произнёс он. — Они думали, что я погибну, пытаясь прикончить вас, а я здесь... вы в моих руках...

Он не смог закончить фразу: волшебная палочка задрожала пуще прежнего, и он опустил голову, подчиняясь этой сумасшедшей боли. Но тут на лестнице загремели шаги, и через секунду его оттолкнули в сторону четверо Пожирателей в чёрных мантиях, выскочившие из двери. Это были брат и сестра Кэрроу, а с ними оборотень Фенрир Сивый. Четвёртого Драко не знал.

— Я оставлю Дамблдора на десерт! — прорычал Сивый, облизываясь.

— Нет! — резко осадил его четвёртый Пожиратель смерти, колдун с тяжёлым, жестоким лицом. — У нас приказ. Это должен сделать Драко. Давай, Драко, и побыстрее.

— Хм, молодец, — с явным изумлением в голосе произнёс Амикус Кэрроу, глядя на Малфоя. — Ну, давай! Не упусти свой звёздный час.

— Действуй же, Драко, или отойди и дай сделать это одному из нас! — нетерпеливо вскрикнула его сестра Алекто. Рука Драко тряслась как ненормальная, он не мог прицелиться и даже был рад этому нервному тику; он мечтал только о том, чтобы всё это оказалось кошмарным сном. Но в этот миг дверь башни опять резко распахнулась и на пороге возник Снегг с волшебной палочкой в руке. Чёрные глаза его стремительно обежали всех, кто был здесь.

— У нас тут заминка, Северус, — сказал Амикус, взгляд и волшебная палочка которого были также наставлены на Дамблдора. — Мальчишка, видать, не способен...

— Северус... — тяжело выдохнул Дамблдор с мольбой в голосе.

Снегг ничего не ответил, сделал несколько шагов вперёд и, подняв палочку, направил её на Дамблдора.

— Авада Кедавра!

Струя зелёного пламени вырвалась из волшебной палочки Снегга и ударила Дамблдора прямо в середину груди. Драко застыл на месте, с ужасом глядя на падающего директора Хогвартса. Спустя секунду, которая показалась ему вечностью, он опустил глаза и руку с палочкой, схватившись наконец за голову, боль из которой странным образом начала уходить. Но боковым зрением он всё же видел, как Дамблдора подбросило в воздух: на долю секунды старый волшебник завис под сверкающим черепом в небе, а потом, как тряпичная кукла, медленно перевалился спиной через стену башни и исчез.

 

Астория влетела в больничное крыло одной из первых, вслед за Роном и Гермионой. Она сражалась вместе с Отрядом: Феликс Фелицис помог ей, как и другим ребятам, безбоязненно отражать смертоносные атаки Пожирателей. Первые минуты две она осторожничала, всё время держа в голове, что за очередной маской может скрываться отец Драко... Но, увидев раненного Невилла, а потом и разодранного оборотнем Билла Уизли, она бросилась в бой как ненормальная, швыряясь Остолбенеями и прочими заклятиями направо и налево. Благодаря зелью удачи, которое Гарри отдал ОД, она вышла из битвы, ограничившись лишь парой царапин и порванной мантией.

Она знала, что случилось что-то страшное, и догадывалась, что это связано с тем заданием, о котором Драко так и не сказал ей. Он должен был кого-то убить. Но кого? И убил ли? Нет, он не мог, он же...

Она подбежала к больничной койке, где лежал несчастный Билл. Его лицо было рассечено так, что казалось гротескной маской. Мадам Помфри наносила на раны какую-то остро пахнущую зелёную мазь. Астория тяжело вздохнула и отвернулась, всхлипывая и пытаясь скрыть слёзы. Она редко плакала, но за этот день было пережито слишком много.

Вдруг она почувствовала на плече чью-то руку и оглянулась. Это была Гермиона. Астория слабо, но очень тепло улыбнулась ей, не в силах вымолвить ни слова. Гермиона всегда умудрялась поддерживать всех вокруг...

У кровати Билла собиралось всё больше народу: пришли Гарри, Джинни, Полумна, Люпин с Тонкс. Все обсуждали, чем можно ему помочь.

— Нет, думаю, настоящим оборотнем Билл не станет, — задумчиво сказал Люпин, — но отсюда не следует, что в кровь его не попала никакая зараза. Это зачарованные раны. Они вряд ли исцелятся полностью, и... в Билле будет, возможно, проступать временами нечто волчье.

— Дамблдору наверняка известно, как можно помочь, — сказал Рон. — Где он? Билл сражался с этим маньяком по его приказу, Дамблдор в долгу перед ним, не может же он оставить его в таком состоянии...

— Рон... — тихо сказала Джинни, — Дамблдор мёртв.

Взгляды всех присутствующих обратились к ней, и лишь Люпин смотрел на Гарри, словно в надежде, что он опровергнет её слова, однако тот промолчал. Люпин рухнул на стоящий у койки Билла стул и спрятал лицо в ладонях. Никогда ещё ОД не видел, чтобы Римус Люпин, их кумир из Ордена Феникса, всегда оптимистичный и уверенный в себе, терял самоконтроль. Астория лихорадочно обдумывала слова Джинни: про задание всё стало ясно, кого убили — известно, да и кто должен был это сделать, тоже. Но сделал ли?

«Господи, какой кошмар! Дамблдор... ДАМБЛДОР МЁРТВ... Но как же так? Всесильный маг, в которого так верил Гарри, верили мы все... Он не мог умереть! Он же... он... самый сильный волшебник на свете...»

— Как он умер? — прошептала Тонкс. — Что случилось?

— Его убил Снегг, — ответил Гарри, и Астория сделала глубокий судорожный выдох. — Я был там и всё видел. Мы прилетели на Астрономическую башню, потому что метка висела именно над ней. Дамблдору было плохо, он очень ослаб, но, думаю, понял, что это ловушка, едва услышав, как кто-то бежит к нам по лестнице. Он обездвижил меня, я ничего не мог сделать, на мне была мантия-невидимка... и тут из двери выскочил Малфой и обезоружил его.

Гермиона закрыла ладонями рот, Рон застонал, у Полумны задрожали губы. Астория лишь усилием воли сохраняла самообладание.

— Потом появились Пожиратели смерти, а за ними Снегг... и Снегг убил его. Авада Кедавра... — говорить дальше Гарри не смог.

Все замолчали, и спустя несколько секунд где-то в темноте запел феникс — такого пения они не слышали ни разу: потрясающей красоты горестный плач. Это был словно аккомпанемент к боли каждого, кто стоял здесь, кто горевал о великом директоре Хогвартса, которого больше не было.

Время шло, и никто не смог бы сказать, сколько они простояли здесь молча. Но вдруг больничная дверь снова отворилась, и в палату вошла профессор Макгонагалл. Как и на всех остальных, на ней были видны следы недавней битвы — ссадины на лице, разорванная одежда.

— Что произошло, Гарри? — взволнованно спросила она. — По словам Хагрида, ты был с профессором Дамблдором, когда... когда это случилось. И он говорит, что профессор Снегг как-то причастен...

— Снегг убил Дамблдора, — мрачно ответил Гарри. Мгновение Макгонагалл молча смотрела на него, потом, ко всеобщему испугу, покачнулась; мадам Помфри, по-видимому уже совладавшая с собой, бросилась к ней, выхватила из воздуха кресло и подтолкнула его под Макгонагалл.

— Дамблдор клялся, что он на нашей стороне! — прошептала Тонкс. — Хотела бы я знать, что наговорил ему Снегг, чтобы убедить его в этом.

— Могу вам сказать, — тихо произнёс Гарри, и все снова повернулись к нему. Увидев его глаза, полные страдания, Астория поняла, что ему сейчас было тяжелее всего. — Снегг снабдил Волан-де-Морта сведениями, которые заставили его начать охоту на моих маму и папу. А потом Снегг уверил Дамблдора, будто не понимал, что делает, сказал, что сожалеет об этом, сожалеет об их смерти.

— И Дамблдор поверил ему? — ошеломлённо спросил Люпин. — Поверил, что Снегг сожалеет о смерти Джеймса? Да Снегг ненавидел Джеймса...

— Это моя вина! — перебила Макгонагалл, скручивая пальцами носовой платок. Казалось, она никак не может собраться с мыслями. — Моя! Я послала нынче ночью Филиуса за Снеггом, чтобы он пришёл к нам на помощь! Если бы я не известила Снегга о том, что происходит, он мог и не присоединиться к Пожирателям смерти. Пока Филиус не сказал ему, что они здесь, Снегг вряд ли знал об этом.

— Ты ни в чем не виновата, Минерва, — твёрдо сказал Люпин. — Мы все нуждались в помощи и приходу Снегга только обрадовались.

— Значит, появившись на поле боя, он присоединился к Пожирателям смерти? — спросил Гарри.

— Что именно произошло, я точно не знаю, — взволнованно ответила Макгонагалл. — Дамблдор сказал, что на несколько часов оставит школу и что нам нужно будет, просто на всякий случай, патрулировать коридоры... Ну, мы и патрулировали. Казалось, всё тихо. Каждый потайной ход, идущий из школы, был перекрыт. На все входы в замок наложены мощные заклинания. Я и сейчас не знаю, как сумели Пожиратели смерти проникнуть...

У Астории ёкнуло сердце. Как они проникли в школу, она догадывалась. Морально подавленная событиями этой ужасной ночи и видя несчастные лица своих товарищей, она хотела высказать всё, что держала в себе. Но мысль о Драко заставляла её молчать.

«Как тяжело быть между двух огней, — думала она, слушая Макгонагалл, Люпина и Гарри. — Они теряются в догадках. Если бы я только могла сказать им... Если бы это как-то помогло... Тяжело, когда всей душой ты на стороне мракоборцев и в то же время этой же душой любишь Пожирателя смерти. Когда ты сражаешься и защищаешь школу от тех, кого он в эту школу впустил...»

— Я знаю, — снова вмешался Гарри, и у Астории немного отлегло от сердца. Слава богу, Гарри был там и может всё рассказать. Ему, в отличие от неё, никого подставлять не приходилось.

Гарри коротко рассказал о двух Исчезательных шкафах — точь-в-точь, как говорил об этом Драко — и о создаваемом ими волшебном коридоре.

— Вот так они и прошли, через Выручай-комнату.

— Мы дежурили у кабинета Снегга, — вдруг прошептала Гермиона, в глазах которой поблёскивали слёзы. — С Полумной. Проторчали там целую вечность, ничего не происходило, что творится наверху, мы не знали... Рон же взял Карту мародёров с собой. А около полуночи в подземелье примчался профессор Флитвик. Он что-то кричал о Пожирателях смерти в замке, ворвался в кабинет Снегга, и мы услышали, как он говорит, что Снегг должен пойти с ним и помочь, потом какой-то громкий удар, а после Снегг выскочил из кабинета, увидел нас и... и... Он сказал, что у профессора Флитвика обморок, велел нам зайти в кабинет, позаботиться о нём, пока... пока сам он будет сражаться с Пожирателями смерти.

От стыда Гермиона закрыла лицо ладонями. Теперь пришла очередь Астории, по-прежнему стоявшей рядом, положить руку ей на плечо, пытаясь поддержать. Гермиона затряслась от едва сдерживаемых рыданий, и рассказ свой продолжила сквозь пальцы, приглушённым голосом:

— Мы вбежали в кабинет — посмотреть, чем можно помочь профессору Флитвику, он без сознания лежал на полу и... ох, теперь-то всё так очевидно. Снегг, скорее всего, оглушил его, а мы этого не поняли, Гарри, не поняли и дали Снеггу уйти!

— Тут нет вашей вины, — решительно произнёс Люпин. — Если бы вы не подчинились Снеггу и преградили ему дорогу, он наверняка убил бы и тебя, и Полумну.

— То есть когда он поднялся наверх, — сказал Гарри, пытаясь детально восстановить картину, — и добрался до места, где вы сражались...

— Нам приходилось туго, мы проигрывали, — негромко сказала Тонкс. — Пожиратели смерти готовы были драться на смерть. Невилла ранили, Билла погрыз Сивый. Было темно, повсюду летали заклятия. Тут ещё Астория, — Тонкс кивнула в её сторону, — примчалась в самый эпицентр битвы! Кстати, почему ты была не с девочками?

— Я... не знаю... — Астория опустила глаза, боясь, что члены ОД и Ордена всё прочитают по её взгляду. Конечно, она кинулась в гущу схватки, потому что боялась за него, потому что хотела знать, здесь и сейчас, жив ли он. Не думая о себе, надеясь лишь на зелье удачи и навыки борьбы с Тёмными силами, она сбежала от Гермионы и Полумны, не в силах оставаться в подземелье у кабинета Снегга, когда Драко, может быть, погибал где-то наверху.

— Малфой куда-то исчез, должно быть, проскользнул мимо нас наверх, в башню, — продолжала Тонкс, так и не дождавшись от Астории вразумительного ответа, — потом и другие Пожиратели устремились за ним, и один из них перекрыл каким-то заклинанием лестницу за собой. Невилл бросился к ней, но его отбросило в воздух...

— Я видел, как Снегг проскочил через проклятый барьер, словно того и не было, — сказал Люпин. — Я попытался последовать за ним, но меня отбросило точно так же, как Невилла.

— Очевидно, он знал заклинание, которое нам не известно, — прошептала Макгонагалл. — Я-то решила, будто он спешит нагнать ускользнувших в башню Пожирателей смерти...

— Он и спешил! — гневно сказал Гарри. — Но не ради того, чтобы их остановить, а чтобы помочь им. И, готов поспорить, этот барьер пропускал только тех, у кого есть Чёрная метка... Так что же произошло, когда он вернулся?

— Ну, как раз перед этим здоровенный Пожиратель смерти выпалил заклинанием, которое обрушило половину потолка, заодно развалив и барьер на лестнице, — сказал Люпин. — Мы все бросились к ней, во всяком случае, те, кто ещё стоял на ногах, и, когда из облака пыли появились Снегг с мальчиком, никто из нас, естественно, не стал на них нападать.

Астория издала тихий стон, который не был услышан за восклицаниями Гарри и топотом ног вбежавших в палату Молли и Артура Уизли. Она опустилась на соседнюю с Биллом койку и уронила голову на руки. Джинни села рядом, обняв подругу. Астория была благодарна ей, благодарна им всем — за эту сумасшедшую поддержку, взаимовыручку и самопожертвование. Но она всё отдала бы сейчас, чтобы быть рядом с ним...

Все уроки были отменены, переводные экзамены отложены. В следующие два дня родители некоторых учеников поспешили забрать их из Хогвартса: близняшки Патил покинули школу на следующий после смерти Дамблдора день, ещё до завтрака, а за Лавандой Браун отец приехал прямо из Министерства ближе к вечеру. С другой стороны, Симус Финниган напрочь отказался уехать с матерью домой: они долго и громко переругивались в вестибюле и в конце концов решили, что она останется в школе до похорон Дамблдора.

Астории и Дафне пришло полное тревоги письмо от родителей, настаивающих на возвращении дочерей домой. Блейз тоже собирался уезжать, поэтому старшей Гринграсс терять было нечего, в отличие от сестры.

Астория вместе с Гарри, Роном, Гермионой, Полумной и Джинни навещала больничное крыло — ничуть не реже, чем они, особенно пока не выписали Невилла. Он полностью восстановился, чем вызвал у друзей такой нужный сейчас всплеск радости на фоне мрачной подготовки к похоронам. Что касается Билла, шрамы его лучше не стали, но внутренне он остался, судя по всему, прежним. Джинни по секрету сказала Астории, что, по словам Флёр, в нём изменилось только одно — Билл проникся любовью к непрожаренным бифштексам.

Астория не видела Драко с того самого дня и уверяла себя, что он, скорее всего, вынужден был уйти вместе с Пожирателями. Писем от него тоже не было, и она прекрасно понимала почему, однако при этом не переставала в глубине души ждать хоть какой-нибудь весточки. Дафна который день уговаривала её поехать домой, но Астория тянула время, отговариваясь то состоянием здоровья Невилла, то придуманными делами с Джинни. Дафна, разумеется, догадывалась в чём дело и наконец не выдержала:

— Слушай, я же понимаю, что ты торчишь здесь из-за него, — сказала она сестре, усаживаясь за гриффиндорский стол в Большом зале. Народу было немного, поэтому добрая половина мест пустовала. — Думаешь, он появится после того, что случилось? Астория, не будь такой наивной! Я вижу, как ты каждый день ходишь в совятню, надеясь получить письмо. Но это же глупо, не мучай себя напрасно! Поехали лучше домой. Папа волнуется, а мама...

— Да, хорошо, — прервала её Астория, — ты права.

— Я вижу, как тебе тяжело, и очень хочу помочь.

— Да, я понимаю, — Астория сжала руку Дафны под столом, — спасибо тебе.

В тот же день, попрощавшись с друзьями и взяв с Джинни обещание, что та будет подробно писать ей обо всём происходящем в школе, Астория покинула гостиную Гриффиндора со странным ощущением, будто уже не вернётся сюда. Она направилась к парадным дверям, где договорилась встретиться с Дафной, чтобы вместе пойти к станции Хогсмид, но столкнулась с ней ещё на лестнице. Дафна, одетая в дорожную мантию, быстро поднималась из подземелья с маленьким клатчем в руках, и только Астория успела открыть рот, чтобы задать вопрос о её вещах, как тут же увидела Блейза, который плёлся сзади, таща сразу две сумки.

— Привет... — простонал он, преодолев ещё один пролёт и останавливаясь для короткой передышки. — Она хочет моей смерти!

— Блейз, для таких случаев есть Левитационные чары, — улыбнулась Астория.

— Чёрта с два! — пропыхтел он, снова беря сумки за ручки. — После того мочилова, что устроили тут Пожиратели с мракоборцами, ни одно заклинание в коридорах не работает. Вот попробуй сама.

— Эээ, — Астория, удивлённо подняв брови, достала палочку, — Люмос!

Ничего не произошло.

— Ничего себе... Но как это?

— Понятия не имею, — пробубнил Блейз, почти волоча сумки по полу.

— Похоже, они разрушили магическую сферу... или что-то типа того, — предположила Дафна и, взяв сестру под руку, обернулась к своему спутнику, — Милый, зато теперь я могу сказать родителям, какой ты у меня сильный!

Астория улыбнулась, глядя на них, но тут же опять погрустнела, вспомнив о Драко. Точнее, она никогда о нём не забывала, просто пыталась заглушить тревожные мысли о том, где он сейчас... и есть ли он где-то вообще.

— А Пэнси разве не с вами?

— Нет, она укатила с Блетчли ещё неделю назад, — со странной язвительностью сказала Дафна.

— Скатертью дорога, — добавил Блейз.

— Дафна, ты так говоришь, словно она не твоя подруга, — удивилась Астория.

— Я видела, как они в компании Булстроуд, Крэбба и Гойла дразнили вашего Колина! Зажали в углу, тыкали заклинаниями и на пару обзывали его...

— ...грязнокровкой, — неприязненно выплюнул Блейз. — Как же они обожают это слово, гриндилоу их раздери!

— Даже я не ожидала от Пэнси такого, — Астория покачала головой. Она никогда не была высокого мнения о Паркинсон и не особо одобряла её дружбу с Дафной, но чтобы та позволила себе издеваться над её другом...

— Да ну её, — отмахнулась Дафна. — Тоже мне, особа голубых кровей!

— Эй, — подмигнул Блейз, мигом подобревший, — вообще-то я тоже из семьи чистокровных волшебников!

— Да помню я, помню, — рассмеялась Дафна. — С нетерпением жду знакомства с твоей мамой.

Все втроём они зашагали к железнодорожной станции. Дружное молчание нарушалось лишь пыхтением Блейза. Астория снова полностью погрузилась в свои мысли, практически не замечая ничего вокруг.

«Он не выполнил задание. Означает ли это, что Тёмный Лорд убьёт его? А если Пожиратели представят всё в таком свете, что будто бы Снегг помешал ему? Но ведь все присутствовавшие на башне знают, как обстояло дело... Выдадут ли они Драко? И что с ним сделает этот... этот мерзкий урод, которого мы никак не можем победить? А если... господи, нет! Но всё же, если бы Волан-де-Морт его убил, я бы почувствовала это. Сердце должно было подсказать мне. Хоть бы с ним всё было хорошо... Хоть бы...»

— Сестрёнка, не переживай так! — шепнула Дафна, заметив её отрешённый взгляд, полный тоски, и крепко обняла Асторию. — Ты ведь о нём сейчас думаешь, я знаю. Будем надеяться, что он найдёт способ с тобой связаться.

* * *

Они ехали в полупустом Хогвартс-Экспрессе в Лондон, и Астория впервые не испытывала никакой радости оттого, что возвращалась домой. Блейз деликатно молчал и вообще вёл себя как джентльмен — позволил себе лишь взять Дафну за руку. Тем не менее, Астория, сидевшая напротив, ощущала на себе их давящие взгляды, и наконец не выдержала:

— Я пойду прогуляюсь по вагону... Может, встречу кого-нибудь.

Дафна и Блейз одновременно кивнули, а стоило Астории лишь выйти в коридор, как они тут же кинулись друг к другу. Гриффиндорка поспешно закрыла дверь и пошла по узкому коридору вагона. Ей нужен был кто-то, способный отвлечь от этого бесконечного беспокойства.

— Астория! — окликнули сзади. — Идём к нам!

Она обернулась. Это были Кэти Белл и Лианна, выглядывающие из крайнего купе.

Астория присоединилась к семикурсницам, устроившись на мягком сиденье напротив.

— Значит, вы тоже не стали ждать похорон?

— Да, моя семья места себе не находит после известия о смерти Дамблдора, — сказала Лианна, опуская глаза. — А Кэти родители ещё с декабря дождаться не могут.

— Когда я попала в больницу, они там такое устроили, — Кэти закатила глаза, — обещали приехать в Мунго и вынести, если потребуется, больничную койку вместе со мной. Но их тоже можно понять.

— Конечно, — кивнула Астория, засунув в самый дальний уголок памяти мысль о том, из-за кого Кэти пролежала в больнице несколько месяцев. — Вот и нас с Дафной тоже в срочном порядке домой вызвали... Кэти подвинула Астории блюдце с шоколадными лягушками.

— Угощайся. А сестра у тебя классная. Честно говоря, не думала, что в Слизерине учатся хорошие девчонки.

— Мне уже столько человек говорило об этом, — улыбнулась Астория и, слегка смутившись, добавила: — Слизеринец не значит «плохой».

Она развернула лягушку и отломила шоколадную лапку. Кэти с Лианной принялись за какой-то бурлящий коктейль, который каждую минуту менял цвет, и Астория на несколько минут отвернулась к окну. Поезд размеренно стучал колёсами, мимо проплывали поля и редкие холмы...

Снова. Как в тот день, когда она встретила его в тамбуре, обеспокоенного и задумчивого. За полгода она почти ни разу не видела его беззаботным. Разве что когда он спал в больничном крыле.

Астория улыбнулась уголком губ, вспоминая те счастливые мгновения, когда она могла его видеть, касаться, целовать... Её сердце неудержимо рвалось из груди, словно было сильнейшим магнитом, тянущимся к другому такому же магниту. Но оно не могло подсказать ей направления, и это было мучительнее всего.

На вокзале сестёр Гринграсс впервые встречали и папа, и мама. Весь вид Каролины выражал жуткое волнение; Мэтью обнимал её за плечи, стоя чуть сбоку и глядя на встревоженное лицо жены. Хоть в Министерстве и пытались тщательно скрывать правду, до него каждый день долетали всё более страшные слухи о том, что Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся. Смерть величайшего волшебника была неслучайной. В Министерстве шептались, что его убили вовсе не Пожиратели, а Северус Снегг — человек, которому директор Хогвартса, по словам Артура Уизли, всецело доверял... Получается, зря.

Поезд остановился, выпустив в воздух клубы пара. Блейз сошёл одним из первых и помог девочкам с сумками, одновременно ища глазами мать. Она должна была успеть трансгрессировать на вокзал к прибытию поезда. Едва Астория и Дафна ступили на платформу, родители кинулись к ним. Мама со слезами на глазах обняла обеих дочерей, не в силах вымолвить ни слова. Отец обнял всех троих, но буквально через несколько секунд оставил их и подошёл к Блейзу, который тактично ждал в сторонке.

— Блейз Забини, сэр, — вежливо представился юноша, выпрямившись.

— Очень приятно, Мэтью Гринграсс. Я много слышал о тебе, — Мэтью пожал ему руку, а брови Блейза удивлённо поползли вверх. — Вернее, читал в письмах Дафны.

Блейз широко улыбнулся.

— Надеюсь, только хорошее?

— О, я же вас не познакомила! — Дафна подскочила к ним, таща за собой маму . — Но вы, я вижу, уже сами разобрались. Мама, это мой эээ... друг, Блейз Забини. Блейз, это моя мама, Каролина Гринграсс.

— Понятно, в кого Дафна такая красивая, — Блейз чуть склонил голову, целуя руку Каролины.

— Спасибо, — та слегка покраснела. — Приятно наконец тебя увидеть. Дафна столько писала о тебе...

— Слушайте, может, Блейз у нас поужинает? — предложил Мэтью.

— Не стоит беспокоиться, сэр... Меня должна встретить мать. А вот и она!

К ним подошла Эстер Забини, и процесс знакомства затянулся ещё на добрых полчаса. Астория наблюдала за всеми словно по другую сторону экрана — она всем улыбалась и вежливо кивала, но мысленно была далеко отсюда.

* * *

В середине июля пришли результаты СОВ. Когда мама, сияя улыбкой, за завтраком протянула Астории квадратный конверт с печатью Хогвартса, та никак не могла взять в толк, что же в нём может быть. На фоне недавних печальных событий она совсем забыла, что умудрилась между делом ещё и сдать экзамены. Месяц назад ей казалось, что она всё сдала не ниже оценки «удовлетворительно», но сейчас вдруг её охватило страшное волнение. А что, если она провалила экзамены, и её исключат?

— Ну что? — спросила Дафна, заглядывая из-за спины и переминаясь с ноги на ногу от нетерпения. Отец тоже смотрел на младшую дочь выжидающе, отставив в сторону чашку с кофе. — Открывай скорее, не бойся!

Астория дрожащими руками вскрыла конверт и вынула аккуратно сложенный листок пергамента.

СТАНДАРТЫ ОБУЧЕНИЯ ВОЛШЕБСТВУ

РЕЗУЛЬТАТЫ ЭКЗАМЕНОВ

Проходные баллы:

превосходно (П)

выше ожидаемого (В)

удовлетворительно (У)

Непроходные баллы:

слабо (С)

отвратительно (О)

тролль (Т)

АСТОРИЯ ГРИНГРАСС ПОЛУЧИЛА СЛЕДУЮЩИЕ ОЦЕНКИ:

Астрономия......................................................В

Уход за магическими существами.......................П

Заклинания......................................................П

Защита от Темных искусств................................В

Прорицания.....................................................У

Травология......................................................В

История магии..................................................С

Нумерология....................................................У

Зельеварение...................................................В

Трансфигурация...............................................В

— Ничего себе! — ахнула Дафна, обнимая сестру за плечи. — Да ты просто молодец!

— Спасибо... — тихо сказала Астория, не веря своим глазам: всего один непроходной балл из десяти предметов! Она протянула листок отцу. Мама придвинулась к нему, и они вместе быстро пробежали письмо глазами.

— Здорово, — присвистнул папа, одобрительно кивая, — «превосходно» по заклинаниям! А «выше ожидаемого» по трансфигурации равноценна десятке по пятибалльной шкале. Помню, мне никогда толком не давалась трансфигурация, и Макгонагалл снимала факультету очки из-за меня.

— Поздравляем! Ты умница, — ласково сказала мама. — Вы обе у нас умницы, самые лучшие!

— Круто, сестрёнка! — Дафна чмокнула Асторию в щёку, и у той наконец отлегло от сердца.

* * *

«Рискну написать тебе, потому что не могу больше выносить эту неизвестность", — строчил Драко своим каллиграфическим почерком, запершись в пустующем последний год кабинете отца. Снизу, из гостиной, раздавались пьяные крики Пожирателей — уже которую неделю они праздновали смерть Дамблдора, в то время как весь Хогвартс его оплакивал, напивались огненного виски и, будучи не в самом адекватном состоянии, делали вылазки в пригород Лондона, чтобы попрактиковать на маглах запрещённые заклинания. — "Сообщи мне каким угодно способом, всё ли с тобой в порядке. Я слышал, что ты некоторое время оставалась в школе. Это же безумно опасно! Но ты, наверное, не могла иначе.

Уже июль, а я понятия не имею, что будет дальше. Наши гости пируют каждый день, а потом в пригороде развлекаются с маглами — так, ради забавы. Меня от этого тошнит. Главный и вовсе истребляет их, если ты понимаешь, о чём я.

Мама места себе не находит; правда, ей стало чуть легче после моего приезда и освобождения отца. Кстати, я рассказал ей о тебе. Она отнеслась с пониманием. Сказала, что факультет и чистота крови в нашем случае не имеют значения. Я даже сейчас улыбаюсь. Отцу не говорил — он сломлен и пока ничего не хочет слышать. А ещё мама обязательно хочет познакомиться с тобой, когда это закончится. Я на это очень надеюсь, ведь святая троица сообразит, как его убрать, не так ли?

Если сможешь, напиши о себе как можно подробнее, но смотри, не называй имён. Береги себя.

Жду ответа, Д.»

Он быстро пробежал письмо глазами, заклеил его и подошёл к окну, чтобы позвать своего филина. Птица, чувствуя недобрые намерения нынешних обитателей Малфой-мэнора, пропадала с утра до ночи где-то в уилтширском лесу. Драко распахнул окно: снова лил дождь, но было безветренно. Он сомневался в том, что письмо дойдёт, но тянуть дальше уже не мог. Филин прилетел через пару минут и уселся на подоконнике, растопырив мокрые перья и то и дело встряхивая ими. Драко привязал к его лапе письмо и тихо сказал:

— Доставь это в Лондон, Вэнди-стрит, 46... Астории Гринграсс. Будь осторожен.

Филин ухнул, снова встряхнул крыльями и, взлетев, скрылся в сумерках. Драко проводил его беспокойным взглядом — это поручение было самым ответственным за всё время, что птица была у Драко.

Он стоял у окна, уставившись невидящим взглядом в сгущающуюся тьму, и думал о ней. Больше всего на свете ему хотелось быть рядом с Асторией, знать, что она цела и невредима. Но он не мог покинуть дом незамеченным, как не мог и подставить её своим появлением.

— Какого чёрта! — закричал он в пустоту, но шум ливня поглотил его голос. — Какого чёрта это происходит именно со мной!

Он так и стоял у окна — наверное, несколько часов — не в силах отойти, не в силах двинуться с места. Глаза с усилием пытались рассмотреть в темноте приближающийся силуэт филина, услышать взмахи тяжёлых крыльев, хотя Драко понимал, что птица не могла так быстро доставить письмо и вернуться. Кроме того, он не мог знать, что едва его верный филин пересёк лес и оказался в предместье Лондона, то попал в сильнейшую грозу. Под неистовым ливнем письмо намокло, и аккуратные строчки расползлись, став мутными чернильными пятнами. Тяжесть воды превратила бумагу в бесформенный комок, который оторвался от кожистой лапы и упал на мощённую булыжником Вэнди-стрит.

 

Дни шли за днями, а от Драко так и не было никаких вестей. Одним июльским вечером Блейз с матерью приехали к Гринграссам с официальным визитом. Это не было помолвкой, просто Мэтью, Каролина и миссис Забини негласно решили, что в сложившейся обстановке им нужно общаться чаще.

От этой ситуации больше всего выигрывали Дафна и Блейз: они пропадали где-то в Лондоне, пока старшие, сидя за маленьким столиком в гостиной, показывали друг другу их детские фотографии и вспоминали забавные случаи из жизни своих чад. Астория же, хоть сестра из вежливости звала её с собой, не хотела мешать ни тем, ни другим, а потому, как правило, уединялась в укромной части сада с книгой.

В этот раз вместо книги в руках Астории был пергамент и простой магловский карандаш; она дождалась, когда родители с новой гостьей по привычке уселись в гостиной, а сама села за письмо Джинни. Писать приходилось вручную — Астории оставалось полгода до совершеннолетия, и магию применять было нельзя, но в этом была своя особенная прелесть.

«Дорогая Джинни, — карандаш забегал по плотной бумаге, — не хватило терпения дождаться письма от тебя, поэтому пишу сама. У меня всё хорошо! Дома относительно спокойно, мама и папа заботятся о нас как никогда, но при всём при том я очень скучаю по школе... Есть ли какие-то новости от ребят? Ты сейчас не с ними? У Гарри, кажется, скоро день рождения. Поздравь его от меня, потому что в свете последних событий, думаю, мне не стоит знать его нынешний адрес.

Как поживают родители? Перси не объявлялся? Напиши всё, что сможешь, мне так не хватает вестей! В «Пророке» до сих пор пишут о смерти Дамблдора. Чего стоит только Рита Скитер! «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора на более чем восьмистах страницах»! У меня просто нет слов...

Джинни, я скучаю по тебе, по Гермионе, по Полумне с Невиллом. Скорее бы учебный год! Хотя сомневаюсь, что в школе будет безопасно. Но, если честно, мне даже хочется опасностей! Хочется хоть что-нибудь делать, только не сидеть сложа руки! Уверена, ты меня прекрасно понимаешь, ты же сама такая.

Передавай всем привет от меня и Дафны! Папа почти каждый день видит мистера Уизли на работе, так что я знаю, что хоть с ним всё в порядке.

Обнимаю тебя! А.Г.

P.S. Как там у вас дела на личном фронте?»

Астория перечитала письмо, потом заклеила самым обычным способом и пошла в совятню. На нижней жёрдочке сидела белая маленькая сова, которая чистила и без того безупречные перья.

— Снежинка, пока не стемнело, отнеси это, пожалуйста, в «Нору» Джинни Уизли. Или можешь отдать кому угодно из семьи Уизли, если вдруг самой Джинни не окажется дома.

Сова с готовностью выхватила послание из рук хозяйки и взмыла в небо. Она почему-то не любила, когда письма привязывали к лапке, а предпочитала доставлять их в клюве. Астория покормила других птиц и пошла в дом.

Дафна и Блейз ещё не вернулись, поэтому, желая остаться незамеченной, она проскользнула через чёрный ход и поднялась по боковой лестнице на второй этаж. Солнце уже садилось; закат был золотисто-красным, и, подойдя к окну своей спальни, Астория ощутила щемящее чувство в сердце — цвет заката напомнил ей о Гриффиндоре, о друзьях, о пяти чудесных годах, что она провела в Хогвартсе. Снова её посетила странная мысль, что она, возможно, больше не вернётся в школу. Но это было единственное место, где она могла увидеть его.

— Драко... — безотчётно прошептала она, прижав руку к груди.

Его произнесённое вслух имя, точно вспышка, осветило Асторию изнутри, и её охватила страстная тяга к нему. Любовь — да, это была именно она — поддерживала её все эти долгие недели, помогала храбро переносить болезненную неизвестность. У неё даже появилось чудн?е убеждение, что чем больше она будет мучиться, тем больше будет вознаграждена потом его любовью.

Она не видела его с того дня, когда призналась ему... когда был убит Дамблдор. В последнее время ей стало казаться, что фигура Драко мелькает перед домом; часто по ночам она словно чувствовала, что он где-то здесь, близко. Недавно она проснулась с криком от лёгкого стука в окошко. Дафна, чутко спавшая в соседней комнате, примчалась через минуту.

— Астория, что случилось?

— Кажется, н-ничего... — она села на кровати, пытаясь умерить сердцебиение. — Не волнуйся, просто сон плохой приснился.

— Ты можешь всё сказать мне, — Дафна присела рядом, беря сестру за руку. — Я же вижу, как ты страдаешь. Драко так и не писал тебе?

Астория отрицательно покачала головой.

— Что же нам делать... Хочешь, я попрошу Блейза узнать что-нибудь о нём?

Астория подняла на сестру синие глаза, в которых всё ещё читался испуг, но теперь к нему добавилось удивление.

— А это никак не повредит Блейзу?

— Мы что-нибудь придумаем, — подмигнула та.

— Спасибо, Дафна...

— Да брось, я ещё ничего не сделала! И я до сих пор не могу простить себе того случая с дементорами. Я должна была тогда пойти с тобой...

— Снова будешь винить себя? Прошу, не нужно!

— Если бы ты не осталась одна, эти твари в балахонах не посмели бы напасть на тебя!

— Да, и Драко не смог бы меня спасти, а я никогда не узнала бы, какой он на самом деле, — закончила Астория. Дафна ошеломлённо посмотрела на неё, но потом в её взгляде мелькнула радость.

— Это действительно так серьёзно?

— Ещё как... — выдохнула Астория и, уткнувшись сестре в плечо, беззвучно заплакала. Дафна гладила её по волосам, улыбаясь в темноте. «Подумать только! — думала она, глядя в окно на звёзды, — моя младшая сестрёнка выросла и влюбилась! Как это прекрасно! Только почему Малфой? Хотя он в последнее время стал гораздо лучше, чем был раньше. Чем же он её зацепил?.. Пэнс говорила, что он очень популярен у женской половины Хогвартса, да она и сама, кажется, хотела с ним встречаться... Только здесь другое. Астория не повелась бы на его деньги и положение в обществе. Тут что-то большее».

Тишина заставила Дафну выпасть из задумчивости. Астория успокоилась и всё ещё подёрнутыми влагой глазами посмотрела на сестру.

— Ты не говорила родителям? — спросила Дафна.

— Говорила. Они сейчас больше озабочены тобой и Блейзом, и это даже к лучшему. По словам мамы, она рада любому, с кем мне хорошо — конечно, она ведь не знает Малфоев! А папа... он не то чтобы в контрах с Люциусом, но явно его недолюбливает. Я и сама, если честно, не представляю, как можно ему понравиться. Для этого надо быть как минимум чистокровной слизеринкой из влиятельной аристократической семьи.

— Ну да... — протянула Дафна, — отец у Драко, конечно, тот ещё тип. Мне приходилось частенько его видеть, особенно в прошлом году. У него всё время были какие-то дела со Снеггом. Поговаривают, что он тоже из этих... ну, ты понимаешь.

— Пожирателей смерти? — спокойно произнесла Астория.

— Да, — Дафна быстро кивнула, — может быть, он останется в Азкабане навсегда, но что-то я в это не верю.

— Он сидит в Азкабане?! — опешила Астория, отчаянно ругая себя за слишком вежливое обращение с напавшими на школу Пожирателями. Она-то думала, что одним из них мог оказаться Люциус Малфой!

— Да, — растерялась Дафна. — Ты не знала? Поэтому их семья в опале. Но всё-таки я не думаю, что Люциус надолго задержится в тюрьме. Убийство Дамблдора ясно говорит о том, что некоторые Пожиратели на свободе, а скоро, вероятно, свободны будут все.

— Дамблдора убил Снегг, я же тебе говорила.

— Да, но Снегг как раз таки дружит с Малфоем-старшим. Думаешь, если он убил величайшего волшебника нескольких поколений, ему не хватит дерзости освободить заточённых Пожирателей?

— Ты права, — сказала Астория с мрачной решимостью, — но, когда магическая война закончится...

— А ты, я так понимаю, ещё и собираешься в ней участвовать?

— Если это возможно. Только Гарри способен уничтожить Тёмного Лорда, а мы... мы можем только косвенно помочь ему.

— Понятно, — Дафна встала и направилась к двери, — все мои попытки остановить тебя или защитить обречены на провал. Ты рвёшься в бой как истинная гриффиндорка! Только скажи мне одно: почему всё-таки Драко? Как ты, член ОД, умудрилась увидеть нечто хорошее в сыне Пожирателя смерти?

— Я не знаю, Дафна, — прошептала Астория, — я не знаю...

— Ладно, больше не буду мучить тебя вопросами, отдыхай! Доброй ночи! Если что, я рядом.

Дафна улыбнулась и тихо выскользнула за дверь. Астория упала на подушку.

* * *

А сейчас она сидела у окна, вспоминая этот недавний разговор, и закат уже догорал. Она хотела, чтобы поскорее наступила ночь и принесла ей сон. В первое время по приезду домой она не могла нормально спать из-за бесконечной тревоги; потом же, к своему удивлению, стала засыпать крепко, и ей часто снились сны, исполненные блаженства. В своих снах она всегда бывала с Драко — то на берегу Чёрного озера, то в каких-то горах, то на поле для квиддича. Он почти всегда был в белом костюме с засученными рукавами рубашки; на его левой руке не было Чёрной метки. Эти радостные видения, как предзнаменование счастливого будущего, ободряли Асторию.

На следующее утро её разбудила Снежинка, слегка клюнувшая хозяйку в мочку уха. Она прилетела с письмом из «Норы». Астория была несказанно рада хоть какой-то вести из волшебного мира: в Лондонской суете довольно легко было забыть о том, что ты не типичный городской обыватель. Джинни настрочила три листа, её знакомый витиеватый почерк сразу бросился Астории в глаза.

«Дорогой друг, — торжественно значилось в заголовке, — всё хотела тебе написать, да времени не хватает: намечается свадьба Билла и Флёр, и подготовка началась за два месяца (ты же знаешь мою маму!) У нас всё хорошо, правда Рона нет — он где-то пропадает, очевидно с ОФ, но мы толком ничего не знаем. Поздравление я передам, только не могу сказать когда, т.к. понятия не имею, когда увижу Гарри...

Родители в порядке, братья тоже. На свадьбу из Румынии приедет Чарли! От Перси никаких новостей, а точнее полный игнор. Мама расстраивается по этому поводу, а Фред с Джорджем ругают его на чём свет стоит. Я с ними солидарна.

По поводу Скитер согласна на 100%! Эта проныра и до Дамблдора докопалась! Ух, я бы с ней поговорила! Её прыткое перо уже никогда не смогло бы писать всякие гадости! Да, вот ещё: к несчастью, на свадьбу пожалует и тётушка Мюриель... Не помню, в каком колене она приходится нам тётушкой, но мы её дружно (как бы это помягче сказать?) не выносим! Фред с Джорджем слегка поиздевались над ней в прошлый приезд, так что она в обиде и брюзжит пуще прежнего. Но хуже того, она ярая фанатка Скитер. Ох, чувствую, придётся выслушать от неё много «приятностей»...

От Невилла пришло пару писем. Ему тоже не сидится на месте — руки чешутся, ты же его знаешь! Как я поняла, он там чуть ли не план нападения строит. И его бабушка, как ни странно, не только его не пресекает, а, напротив, поощряет. Вот тебе и шестьдесят лет в обед!

У Лавгудов я недавно была в гостях, они ведь рядом живут. Полумна занята тем, что расписывает стены нашими портретами и помогает отцу выпускать «Придиру» — пожалуй, единственное издание, где пишут правду. «Пророк» подчинён Министерству, а там распускают слухи, что чуть ли не Гарри убил Дамблдора. Идиоты! Зла на них не хватает. Новый министр не лучше Корнелиуса — такой же паникёр! У Полумны всё хорошо, она передавала тебе большой привет! Да и все передают, а мама в сердцах сказала: «Поцелуй её от меня». Только как же мне это сделать? Так что шлю тебе воздушный поцелуй, глядишь, долетит с твоей совой.

По поводу личного фронта всё сложно... Гарри считает, что нам опасно встречаться. Я расстроена до глубины души, но стараюсь не показывать этого дома. Родителям вполне хватает забот, взять только Рона с Перси. Правда, Фред и Джордж подкалывают меня по поводу Гарри, но я посылаю их куда подальше. Ладно хоть тебе могу высказаться... По школе тоже безумно соскучилась, очень не хватает тебя и Гермионы — на троих мы бы сообразили какое-нибудь приворотное зелье, а?

Передавай привет Дафне и не забывай писать! Надеюсь, скоро увидимся!

Крепко обнимаю, Д.У.»

Астория перечитала письмо, потом аккуратно свернула его и положила в средний ящик письменного стола. Вдруг ей пришла в голову мысль пригласить Джинни в гости. Прошлым летом подруга приезжала к ней дважды, и они чудесно провели время. Быстро нацарапав короткую записку, Астория кликнула Снежинку и снова отправила её в «Нору».

* * *

Наступил август, и с каждым днём в Драко росла решимость. Не получив ответа от Астории, он понял, что что-то не так. Его филин вернулся ни с чем, и это больше всего мучило Драко. Либо Астория не смогла написать, либо филин не донёс ответ, либо и вовсе не доставил его письмо. Но не доставил почему? Потерял, или его перехватили? Что, если Пожиратели? Если они уже вычислили, какая волшебница живёт на Вэнди-стрит, 46? Малфой был уверен, что таковых на этой лондонской улице немного. Как опрометчиво он поступил! Но ведь он отправил письмо, когда Пожирателей не было в поместье. Он соблюдал осторожность. Но что же всё-таки пошло не так? Эх, если бы птицы могли говорить...

От размышлений Драко оторвал лёгкий стук в дверь.

— Да, — отозвался он, уже зная, кто это.

— Это я, — Нарцисса бесшумно вошла в спальню сына и села на диван рядом. — Как ты?

— Нормально, а ты? Эти ещё не ушли?

— Нет... Ты выглядишь ужасно, Драко. Что произошло? Так и не получил письмо от той девушки?

— Ты как всегда проницательна, — он слегка улыбнулся. Не было смысла скрывать, последние несколько месяцев мать была единственным человеком, с кем он мог быть полностью откровенен. — Я писал ей две недели назад, а ответа всё нет. Я дико беспокоюсь, не вычислили ли её Пожиратели.

— А ты отправил письмо отсюда?! — ужаснулась Нарцисса. — Но...

— Их не было на территории мэнора, — Драко поспешил успокоить мать. — Пойми, я с ума схожу от этой неизвестности. Я не знаю, всё ли с ней нормально, жива ли она вообще.

— Тише, Драко, — мягко сказала Нарцисса, и в тот же миг снизу раздались вопли Сивого, провозглашающего очередной тост. — С ней должно быть всё в порядке. Каждый день в "Пророке" публикуют списки убитых или пропавших без вести. Фамилии Гринграсс я не видела там совершенно точно.

В ответ Драко лишь тряхнул головой.

— Ты снова что-то задумал, — это было скорее утверждением, нежели вопросом.

— Вот об этом я и хотел с тобой поговорить. Я должен её увидеть, — Драко предостерегающе прижал палец к губам, едва мать собралась что-то возразить, — иначе просто свихнусь.

— Я тебя понимаю, но учебный год совсем скоро. Осталось меньше месяца. Может, лучше немного потерпеть, чем рисковать?

— Мама, ты думаешь, новый учебный год начнётся? — шёпотом закричал Драко. — Ты же видишь, что они творят! Многих родители попросту не пустят в школу. И, думаю, родители Астории, если они в здравом уме, тоже оставят её дома. Её отец работает в Министерстве, дружит с Артуром Уизли. Понимаешь?

— Да, но что ты предлагаешь?

— Я отправлюсь в Лондон и найду её. В крайнем случае, дам ей знать о себе через Блейза, он часто бывает у Гринграссов. Нужно лишь придумать версию для Пожирателей, чтобы они ничего не заподозрили.

Нарцисса на минуту задумалась. Драко вскочил и стал ходить из угла в угол. Движение помогало ему собраться с мыслями. Других вариантов он не находил — разве что добыть чей-нибудь волосок для Оборотного зелья. Хотя его отсутствие в Малфой-мэноре — в своём обличии или нет — всё равно было бы замечено.

— Может, я отправлюсь с тобой? — наконец предложила Нарцисса. — Скажем, что нужны кое-какие вещи для нового учебного года. Ты в любом случае поедешь учиться. Теперь Северус директор, и с новой властью слизеринцам ничего не грозит.

— Зато грозит всем остальным! И как же меня бесит, что я должен отчитываться перед этими... Но я не хочу подвергать тебя опасности. Я отправлюсь один. Завтра утром.

— Ладно. Ты теперь тоже можешь трансгрессировать, — кивнула Нарцисса и, подойдя к двери, задумчиво улыбнулась впервые за весь разговор. — А она и правда запала тебе в душу, Драко. До завтра.

Она вышла так же тихо, как и вошла, оставив за собой нежный шлейф духов и смущённую улыбку на лице сына.

Ранним утром следующего дня Драко покинул особняк и направился по дорожке к кованым воротам, ограждающим территорию Малфой-мэнора. Он вышел, едва начался рассвет, уверенный в том, что все Пожиратели крепко спят после очередной ночи дебоша. Но не успел он выйти за ворота, как услышал знакомый оклик.

— Драко? — удивлённо протянула Беллатриса, нагоняя его. — Куда это ты так рано?

— В Лондон, — прямо сказал юноша, остановившись. Он надеялся, что так тётушка быстрее отвяжется от него. Но не тут-то было.

— Зачем же? — допытывалась она, пряча руки за спиной. Драко сместился чуть вправо и заметил, что она держит в руках какой-то предмет.

— Я... просто хотел развеяться, — буркнул он. Отчасти это было правдой.

— Ну что ж, раз у тебя нет особых дел, поможешь мне, — безапелляционно заявила Беллатриса. — Я хотела взять кого-нибудь другого, но раз уж мне попался ты... Мне нужно в Гринготтс, а ты будешь сопровождать меня. На всякий случай.

Драко молча кивнул — другого варианта не было. Так он мог хотя бы попасть в Лондон, и вполне легально. Улица Астории находилась в трёх кварталах от банка Гринготтс, и гипотетически Драко мог её где-нибудь увидеть.

Беллатриса схватила его за запястье ледяной рукой, другую по-прежнему держа за спиной, и они трансгрессировали в Косой переулок. Ощущение, что тебя поглотила огромная чёрная дыра, длилось около пятнадцати секунд, и вот они оказались на полупустой улице, некогда прежде кишевшей людьми. Беллатриса отпустила племянника и в полной тишине пошла по направлению к Лютному переулку. Драко немного отстал, рассматривая преобразившуюся до неузнаваемости улицу. Большинство магазинов закрылось, кое-где витрины были даже заколочены досками, но зато появилось несколько новых не внушающих доверия лавочек, которые рекламировали разнообразные средства Тёмной магии.

«Как здесь всё изменилось, — подумал Драко, проверяя волшебную палочку во внутреннем кармане пиджака. — И это всё лишь из-за прихоти небольшой горстки людей, из-за их жажды власти».

Он с плохо скрываемым отвращением посмотрел на свою тётку, которая была уже на углу, и ускорил шаг.

Банк только что открылся, и Беллатриса поднялась по мраморным ступеням, подойдя к двум волшебникам, каждый из которых держал наготове длинный тонкий золотой стержень.

— Терпеть не могу эту процедуру! — прошипела она, оборачиваясь к племяннику. — Противно.

— Мадам Лестрейндж, прошу, — стоявшие на страже волшебники поклонились и открыли перед ней массивные бронзовые двери.

Драко тоже поднялся по ступенькам, поравнявшись с волшебниками. Те стали водить датчиками по его телу.

«Да, с Оборотным зельем тут вряд ли прокатило бы, — подумал он, пока его осматривали. — Хотя... есть же ещё Империус».

Когда процедура досмотра закончилась, Драко вошёл в просторный зал, где за длинными столами на высоких табуретах сидели гоблины, обслуживающие ранних посетителей. Беллатриса направилась к свободному бородатому гоблину, который очень медленно и усердно записывал что-то в огромную книгу. Она нарочито громко шаркнула каблуком по мраморному полу, и гоблин недовольно оторвал взгляд от своих записей.

— Мадам Лестрейндж! — гоблин тут же изменился в лице. Драко еле заметно покачал головой, поражаясь повсеместному лизоблюдству. — Надо же! Чем могу служить?

— Я хочу отнести это, — Беллатриса вынула из-под мышки картонный свёрток, в котором было что-то длинное, — в свой сейф. По приказу Тёмного Лорда, — добавила она, даже не стараясь понизить голос.

В глазах гоблина мелькнул ужас, и он засуетился:

— Конечно, конечно... Сейчас, я мигом... — он хлопнул в ладоши, и тут же рядом с Беллатрисой появился другой гоблин, совсем маленький и седой. Она высокомерно посмотрела на него.

— Я провожу вас, мадам, — промямлил седой гоблин, дрожа от страха.

— Так поскорее же! — взвизгнула Беллатриса; она явно хотела поскорее спрятать предмет, находящийся у неё в руках, в надёжное место. — Драко, лучше подожди меня на улице, — бросила она, удаляясь вслед за гоблином.

Малфой пожал плечами и, ещё раз окинув взглядом мраморный зал, вышел из здания Гринготтса. Спускаясь по лестнице и пересекая улицу, он лихорадочно думал, успеет ли перенестись к дому Астории и вернуться до того, как тётка выйдет из банка. Но не успел он всё обдумать, а ноги уже сами несли его к кирпичной стене в конце переулка, которая вела на задний двор "Дырявого котла". Но как только он подбежал к ней, стена зашевелилась сама собой, и оттуда на него почти вывалился не кто иной как Блейз.

— Чёрт возьми, Забини! — выругался Драко, раздосадованный и одновременно обрадованный.

— Я тоже рад тебя видеть, Малфой! — Блейз крепко обнял друга и сжал его протянутую руку.

— Стоило мне выбраться в кои-то веки в Лондон, как тут же я встречаю твою гнусную физиономию! — сказал Драко, в ответ похлопывая Блейза по плечу. — Какими судьбами?

— Нужны денежки, сам понимаешь... А хотя столь знатной особе нет никакого дела до нужд простых смертных, — Блейз загоготал.

— Да пошёл ты...

— Дафна на выходных будет у меня. Развлекательная программа, так сказать. Хочу её удивить, — Блейз улыбнулся во весь рот. — А ты что здесь делаешь? Я думал, ваше преосвященство занято делами государственной важности в своём поместье.

— Блейз, прекрати, — Драко старался держаться невозмутимым, — как Астория? С ней всё в порядке?

— Да... — растерянно кивнул Блейз. — Вчера только её видел.

У Драко словно камень с души свалился. Она жива. С ней всё хорошо.

— Можешь передать ей кое-что? — он достал чистый лист бумаги, на котором после взмаха палочки проступил текст того самого письма, которое так и не смог доставить его филин.

— Давай, — подмигнул Блейз, протягивая руку. Он внимательно посмотрел на Малфоя и, увидев его искреннее беспокойство, понял, что заново открывает для себя собственного друга, с которым, казалось бы, всё было ясно ещё на первом курсе.

— Только не смей его читать, болван, — строго сказал Драко, отводя взгляд и сворачивая письмо.

— Хэй, полегче, я могу сдать тебя магловским властям за оскорбление!

Драко всунул лист пергамента Блейзу в руку и, изловчившись, дал ему подзатыльник.

— ...и за нанесение телесных повреждений, — добавил тот, хохоча.

— Ты что, идиот, плюнул на Хогвартс и пошёл в магловский колледж на юридический?

— Конечно, Мерлинова борода, второе образование! Но всё же я чертовски рад тебе, Малфой!

— Я тебе тоже, только не ори так! — Драко краем глаза заметил, что Беллатриса вышла из банка. — И никому ни слова о письме, иначе...

— Знаю-знаю, нашлёшь на меня Круциатус, как твоя знаменитая... О, миссис Лестрейндж!

Беллатриса, явно довольная тем, что освободилась от своей ноши, подошла совсем близко, и Блейз затих, глядя на неё во все глаза. Похоже, он не знал, как себя вести, поэтому Драко, увидев его замешательство, решил разрядить обстановку.

— А ты в этом году едешь в школу? — спросил он Блейза, будто бы продолжая прерванную беседу.

— Да, разумеется, — сказал тот и снова перевёл взгляд на Беллатрису, которая, в свою очередь, не удостоила его даже кивком.

— Тогда до встречи в поезде, — Драко протянул ему ладонь, и Блейз, словно выйдя из оцепенения, улыбнулся и ткнул друга в бок. В ответ на это Малфой заломил ему вторую руку.

— Ай, Моргана тебя побери, отпусти сейчас же! — выкрикнул Блейз, вырываясь. — До встречи, дружище! Последний курс, последний курс...

Драко ободряюще махнул ему, и вслед за Беллатрисой прошёл сквозь кирпичную стену. Оказавшись в тесном проходе между магловскими домами, они взялись за руки и трансгрессировали прямиком в поместье.

* * *

Когда Блейз сказал, от кого письмо, Астория долго не могла поверить.

— Это ты... ты его попросила? — сказала она наконец Дафне.

— Да нет же, — рассмеялся Блейз, видя на лице Астории такое же волнение, как и час назад на лице Драко.

— Где ты его видел? — дрожащим голосом спросила она уже у него, пытаясь справиться с собой. Её пальцы сжимали клочок пергамента всё крепче, словно никак не могли убедиться, что он настоящий.

— В Косом переулке. Он был в банке со своей тётей... Ну, ты знаешь. Беллатрисой.

— Которая убила крёстного отца Гарри... — одними губами произнесла Астория, чувствуя, как в ней просыпается гнев. — Спасибо, Блейз. Ты не представляешь, что это для меня значит.

— Да, в общем, представляю, — сказал Блейз ей вслед, когда она побежала к лестнице, ведущей на второй этаж, чтобы поскорее прочитать долгожданное послание. — Драко, по-моему, чуть паралич не хватил от беспокойства за тебя. Он первым делом спросил, всё ли с тобой в порядке.

Астория, взлетая по ступенькам, смогла лишь издать вздох, выражавший смесь облегчения, радости и нетерпения.

* * *

Лето подходило к концу, но Асторию, изнемогавшую от тоски по Драко, это только радовало. Письмо было единственным подтверждением того, что он жив, что он волнуется за неё. Каждый вечер с невольной внутренней дрожью она перечитывала уже въевшиеся в память строки и думала о том, что этот листок Драко держал в руках, тех самых руках, которые так ласково касались её.

Сейчас она в сотый раз пробежалась по уже почти заученным строчкам:

«...не могу больше выносить эту неизвестность...»

«Я слышал, что ты некоторое время оставалась в школе. Это же безумно опасно! Но ты, наверное, не могла иначе».

Астория улыбнулась. Драко, похоже, знал её даже лучше, чем она сама. Ей было приятно, что он понимал её рвение остаться в Хогвартсе; он и сам бы остался, если бы не был напрямую связан с убийством Дамблдора...

Она перевела взгляд на следующий абзац. Почерк был более грубым и размашистым, словно выражал настрой Драко в момент написания:

«Наши гости пируют каждый день, а потом в пригороде развлекаются с маглами — так, ради забавы. Меня от этого тошнит. Главный и вовсе истребляет их, если ты понимаешь, о чём я».

Астория бросила письмо на кровать и вскочила. Она никак не могла заставить себя воспринимать эту информацию спокойнее. Каждый раз ей передавалась не только злость, которую Драко, судя по почерку, испытывал в тот момент, когда писал это; к ней примешивалась её собственная ненависть к Пожирателям за то, что они мучили и убивали ни в чём не повинных людей. Она и сама ежедневно слышала в сводках магловских новостей, что люди пропадали без вести, а потом их находили растерзанными или лишёнными рассудка.

Астория стремительно подошла к окну и сжала пальцами край подоконника, пытаясь унять вскипевшую ярость, но, не совладав с эмоциями, спрятала письмо в столе и вылетела из комнаты.

Блейз снова был у них и стоял внизу, ожидая Дафну. Они должны были пойти в кино и сейчас, очевидно, выбирала наряд в своей комнате. Астория пробежала по второму этажу в другую часть дома и чуть не сшибла с ног маму, которая несла на подносе свежеиспечённый рыбный пирог.

— Милая, что с тобой? — изумилась она, но дочь уже выхватила пирог из её рук и решительно направилась к кухне.

— Я помогу тебе, мама! И... мне нужно кое-что спросить, — внезапно выпалила она, оглядываясь через плечо.

— Ладно, спрашивай, только к чему такая спешка? Это что-то срочное?

Астория уже была на кухне. Она поставила поднос на стол и, обернувшись, скрестила руки на груди.

— Очень срочное. Вы отпустите нас в школу в этом году? Я подумала: ведь нужны учебники и новая мантия, а до первого сентября осталось меньше двух недель. Не хочу откладывать всё на последний день, когда в Косом переулке будет не протолкнуться, — она решила схитрить.

— Ну, мы думали об этом, — Каролина встала напротив, прислонившись к плите. — Но пойми, малыш... Мы очень волнуемся за вас. Папа мне всё объяснил, и, скорее всего, Дафна поедет в школу одна.

— Что?! — воскликнула Астория. — Дафна едет без меня? Но как же так?

— Чего вы кричите? — Дафна с отцом одновременно примчались на кухню.

— Ты слышала, что в этом году едешь в школу одна?! — спросила сестру Астория. Дафна отрицательно покачала головой, явно растерявшись.

— Астория, пойми, директором станет Снегг... — начал папа, но та его перебила, не веря своим ушам:

— Снегг?!

— Да.

— Так... — Астория пыталась собраться с мыслями. — Ладно, плевать на Снегга! Он убил Дамблдора, это факт! Но это же не значит, что он теперь и учеников будет убивать!

— С него станется, — буркнул Блейз, тоже появившийся в дверях.

— Астория, при Снегге всё будет иначе. Другие правила, другие привилегии.

— А, ну всё ясно. Можете не продолжать. Привилегии слизеринцам, да? Дафна едет, потому что она учится на Слизерине! А мне нельзя. Ух ты! Хороший естественный отбор!

— Сестрёнка, хочешь, я тоже не поеду? — спросила Дафна, чтобы немного её утихомирить, хотя смутно догадывалась, что та голосит совсем по другому поводу.

— Так, девочки, успокойтесь, — сказал Мэтью, пытаясь остановить эту словесную перепалку. Астория кипела от негодования: ей казалось невероятно несправедливым такое разделение, но в глубине души она понимала, что родители всё делают правильно. Однако в Хогвартсе были её друзья, и... школа была единственным местом, где она могла увидеть его.

— Мы ещё поговорим об этом, — продолжал папа. — До конца ничего не ясно. Каждый день обстановка меняется — правда, обычно в худшую сторону. Я разузнаю ситуацию в Министерстве, и мы решим, как лучше поступить.

— Но ведь все поедут! — невольно вырвалось у Астории. — Невилл, Полумна, Джинни... Пап, спроси у мистера Уизли, хоть кто-нибудь из его детей останется дома? Я хочу быть в школе, с ними! Как я могу оставаться здесь, когда все мои друзья...

— Малыш, мы подумаем, — ласково сказала мама, кладя руку на плечо дочери. — Не переживай. Думаю, мы найдём компромисс.

— Ладно... — только и смогла выговорить Астория, от безысходности снова хватая поднос и ставя его обратно на стол.

— На выходных мы поедем на ярмарку в Суонси, — перевёл тему Мэтью. — Тебя можно оставить одну, искорка? Или ты взорвёшься и спалишь весь дом?

— Конечно, пап, обязательно спалю, — проворчала Астория и под взглядами всех членов семьи — настоящих и будущих — медленно вышла из кухни, продолжая бормотать себе под нос: — Я же гриффиндорка... которую не пускают в школу из-за факультета. Как мило.

 

Субботним утром родители были уже на пороге, когда раздался звонок в дверь.

— Астория, иди сюда! Это Джинни! — крикнула мама из коридора.

Астория спустилась в гостиную быстрее пули. Джинни с рюкзаком за спиной стояла у двери, уже успев поздороваться с четой Гринграсс. Астория крепко обняла подругу.

— Я так соскучилась!

— Я тоже! — улыбка Джинни едва ли не доставала до ушей.

— Мам, пап, я же вам не сказала, что пригласила...

— Видимо, в Министерстве сведения подобного рода распространяются быстрее, чем у нас дома, — подмигнул он. — Артур сказал мне, что намечается девичник.

— Сплетничаете на работе? — прищурилась Астория.

— Да какой там девичник, — рассмеялась Джинни, — будем только мы.

— А Гермиона? — спросила Каролина.

— Она где-то пропадает с ребятами. Вы же знаете, они неразлучны.

Джинни и Астория обменялись взглядами, полными понимания.

— Ну что ж, тогда мы поедем, — сказал Мэтью, доставая ключи от машины. — Да-да, простым магловским способом.

— Хорошо вам провести время! — напоследок улыбнулась девочкам Каролина и вышла на улицу.

— И, Астория, смотрите не спалите дом, — крикнул папа с улицы. — Ты же помнишь наш уговор? Две гриффиндорки — это огнеопасно.

— Не беспокойся, пап! — с готовностью откликнулась Астория, стоя в дверном проёме, а Джинни прислонилась к косяку и расхохоталась:

— Мистер Гринграсс, слышали бы вас мои братья! Ой, не могу!.. "Огнеопасно"... Тогда «Нора» — это просто жаровня! Удачной поездки!

Родители уехали, и Астория потащила подругу на кухню.

— Хочешь чаю? Ты наверное устала с дороги... Кстати, как добралась?

Они вошли в освещённую солнцем кухню, и Джинни наконец сняла свой рюкзачок, вешая его на спинку плетёного стула.

— Не поверишь. На метле.

Астория, суетясь возле плиты, так и застыла с чайником в руках.

— И... где она?

— Здесь, — Джинни похлопала по рюкзачку. Брови хозяйки дома удивлённо поползли вверх.

— Заклятие незримого расширения, — пояснила Джинни. — Гермиона научила. Очень полезное!

— Здорово! Но... почему на метле? Раньше ты всегда предпочитала каминную сеть.

— Это средство перемещения, в отличие от тех же каминов, не отслеживается в Министерстве. А мы вынуждены осторожничать, потому что за нами негласно установлена слежка.

— Да, я читала в «Пророке».

— Если честно, меня это нисколько не удивляет... при нынешних-то порядках. Знаешь, как нашу семью теперь называют?

Астория уже разливала по чашкам ароматный чай со вкусом малины, когда услышала этот вопрос. В памяти всплыло ужасное словосочетание.

— «Предатели крови»? — с трудом выговорила она.

— Ага. А мне на это чихать! Я всё равно буду сражаться.

— Разумеется, — согласилась Астория, доставая из духовки ещё горячий яблочный пудинг. Джинни, почувствовав запах, даже привстала со стула.

— Ух ты, пудинг! Простой, человеческий!

— Смотри, ещё привыкнешь за выходные к магловской выпечке.

— Да я не против, — хихикнула Джинни, — знаешь, как надоело, когда наливаешь себе заварку, а она превращается в водоросли! Брр!

— Проделки Фреда с Джорджем, как обычно?

— В точку! Чарли, пока был у нас, пытался как-то умерить их пыл, но и он не достиг в этом особого успеха. А беднягу Билла они вообще замучили.

— Подкалывали по поводу Флёр?

— Угадала, — кивнула Джинни. — Говорили, что, когда те остаются наедине, Флёр Билла явно не французскому языку учит. Негодники! А самим-то завидно небось.

Астория рассмеялась, еле удерживая в руках две чашки.

— И всё равно их все любят!

— Да уж, — Джинни отрезала кусочек пудинга и с наслаждением откусила. — Мерлин, как вкусно! Не блевотные батончики и не надоевшие шоколадные лягушки. Боже! Пожалуй, я люблю маглов так же сильно, как папа.

— Ну, рассказывай, как свадьба?

— Было много гостей, включая Виктора Крама, мадам Максим и вейл, родственниц Флёр. Вообще всё было прекрасно... до того момента, как Пожиратели явились за Гарри без приглашения.

Астория зажала рот рукой. Её глаза были полны ужаса.

— Гарри, Рон и Гермиона трансгрессировали прямо из свадебного шатра, вот только неизвестно куда. Гарри был под Оборотным. Надеюсь, что с ними всё в порядке. У нас есть единственное средство общения, и то одностороннего, — Джинни понизила голос, — Патронусы. А вот у ребят нет совершенно никакой возможности связаться с нами, чтобы не выдать себя.

— Остальные живы? — взволнованно спросила Астория.

— Да. На свадьбе было много членов Ордена, так что обошлось без жертв. Билл и Флёр сразу уехали на побережье. Всем сейчас нелегко.

Вдруг Джинни спрятала лицо в ладонях и помотала головой. Астория встала из-за стола, молча подошла к подруге и положила руку ей на плечо.

— На самом деле, — приглушённый голос Джинни дрогнул, — я ужасно боюсь за Гарри...

— Не переживай так. С ним Рон и Гермиона. Они его не оставят!

— Да, да, я знаю... Но я боюсь за них всех.

— Я тоже, — вздохнула Астория. — И за тебя. Я вообще удивляюсь, как тебя отпустили ко мне в гости. Ведь это опасно.

— Опасно. Но я не могла тебя не проведать.

— Джинни, — Астория покачала головой, не в силах подобрать слова. — Ты замечательная!

— О, не стоит, — отмахнулась та.

— А что насчёт школы? Ты едешь?

— Еду, — твёрдо сказала Джинни. В её глазах читался боевой настрой и решимость. — Ты слышала новость? Снегга назначают директором.

— Да, папа сказал...

— Это что, сейчас так модно — занимать место того, кого ты убил?! Как в Средневековье. Я в бешенстве и поэтому однозначно поеду, чтобы не допустить в школе окончательного произвола! А ты?

— Ох, не знаю, — Астория нахмурилась. — Я очень хочу поехать, но родители боятся меня отпускать. Ещё есть время, и я постараюсь их уговорить... Не представляю, как можно сидеть дома, не зная, живы вы или нет.

— Я помогу, если что, — подмигнула Джинни, излучая оптимизм. — Подговорю папу, а он — твоего. Всё будет хорошо!

* * *

Вечером Астория и Джинни пошли прогуляться в кленовую рощу, которая расстилалась в конце Вэнди-стрит. Они пересекли маленький сквер, спустились по тротуару, и вот асфальт уступил место тропинке, а шум городской суеты — звукам природы. Где-то рядом, в кустах, журчал ручеёк — своеобразное звуковое сопровождение их прогулки. Наслаждаясь тишиной, подруги молча шли по тропинке, которая вилась между раскидистых клёнов, создававших над землёй почти идеальную арку. Джинни подставила лицо солнечным лучам, пробивающимся сквозь листву, и на мгновение прикрыла глаза. Её рыжие волосы отливали медью на солнце, а кожа казалась прозрачной. Глядя на неё, Астория думала о том, что правы те, кто говорит, что молчание с другом равноценно приятной беседе. Но не успела она как следует насладиться этой тишиной, как Джинни воскликнула:

— Астория, я же забыла тебе сказать!

— Что такое? — чуть не подпрыгнула та.

— Майкл Корнер хотел познакомиться с тобой.

— О господи, — Астория даже не знала, что ответить. Последние полгода она так была увлечена Малфоем, что совершенно забыла о существовании других парней.

— Ты ему нравишься.

— Но ведь он... вроде как с тобой встречался.

— Да это несерьёзно было, — усмехнулась Джинни, — мы даже не целовались. А к тебе он давно хочет подойти... Я просто обещала тебя предупредить, и всё забывала.

— Это... мягко говоря, неожиданно.

— Почему? Ты же свободна. Или Майкл тебе не нравится?

— Нет, — выпалила Астория, но тут же поправилась: — Не то чтобы не нравится... я просто плохо его знаю.

— Он нормальный парень, — подмигнула Джинни, — немного занудный, но всё же. Подумай.

«Подумать? — спрашивала сама себя Астория, в душе которой происходила самая настоящая внутренняя борьба. — Если бы я только набралась смелости и рассказала Джинни всё. Но это оттолкнёт её, конечно, оттолкнёт... Не только её, но и всех моих друзей-гриффиндорцев. Они вряд ли захотят понять. Тем более сейчас. И я не могу их винить... Я бы сама так поступила на их месте».

Поздним вечером, уже после ужина Астория, помня о предупреждении отца, осторожно зажгла камин в гостиной, и вместе с Джинни устроилась на ковре прямо перед ним. Вечерней почтой пришёл «Ежедневный пророк», и Джинни читала свежий номер вслух:

— Нет, ну ты только послушай! «Так уж сложилось в магическом мире, что в последнее время в святых для нас местах пустили корни маглорождённые волшебники. И всё было бы хорошо, если бы они хоть немного чтили магию. Но ведь они не признают наших традиций, не уважают наши обычаи. Носят магловскую одежду в обществе! Вопиющее пренебрежение. Им всё равно на то, что им позволили держать в руках волшебную палочку! Такое чувство, что они не приобрели эти палочки, а украли, да вот только что с ними делать, не понимают. Мне выпала честь преподавать в Хогвартсе целых три недели такой прекрасный предмет, как Заклинания. И если представители факультетов Слизерин и Когтевран, где в основном учатся чистокровные...» Астория, я не могу это читать! Она с Гремучей ивы упала что ли? В Когтевране — чистокровные? Флитвик — полукровка! Не признают традиций? Что за бред?!

— А кто автор?

— Какая-то Анна Ривенски... Не помню, чтобы Флитвика хоть раз кто-то заменял, даже на три недели.

— Ну-ка дай мне, — Астория взяла газету в руки и продолжила: «...представители факультетов Слизерин и Когтевран... показали себя образованными людьми, то остальные — в основном полукровки и маглорождённые — проявили себя просто ужасно! Они мало того, что плохо знают предмет; они совершенно не хотят учиться. Их волнуют журналы, книги, сплетни и прочая ерунда, но не учёба! И что, в их руках наше будущее? Была бы моя воля, я бы загнала их на чёрную работу! И не пускала бы в священное для каждого из нас место, в Министерство Магии! Впрочем, уже есть человек, который озабочен этим вопросом. И знает его каждый из нас. Это Тёмный Лорд...»

— Тьфу! — не выдержала Джинни.

— Отвратительно, — согласилась Астория и быстро дочитала окончание статьи: «Я, как чистокровная волшебница, уважаю его до глубины души. Его Дело — да, именно с большой буквы — это Дело каждого уважающего себя мага. Хотя не только особы из высшего общества, а также и полукровки имеют право быть в магическом обществе, если их разум чист, и они дают себе отчёт в своих действиях, стремятся чтить традиции магии, и, главное, отрекаются от своего постыдного рода из маглов. Магический мир — для магов! А остальные — грязнокровки, полукровки, не чтящие традиции, и предатели крови — имеют место лишь как прислуга».

— Классно, Астория. Мы с тобой прислуга.

— У меня просто нет слов. Я, конечно, догадывалась, что последователи Сама-Знаешь-Кого чокнутые, но чтобы настолько!

— Паршивая продажная газетёнка! — Джинни вскочила, выхватывая «Пророк» из рук Астории с целью порвать на мелкие кусочки и бросить в огонь, но та вдруг увидела мелькнувшее на последней странице знакомое лицо.

— Джинни, стой! Тут статья Скитер... про Гарри.

Джинни даже изменилась в лице. Весь гнев исчез и уступил место дикому волнению. Она всё-таки взяла газету, но уже более бережно и сама начала читать:

— «Здравствуйте, уважаемые читатели! Сегодня я изложу радостные для любого волшебника новости. Как все вы, возможно, помните, Министерство Магии создало комитет по учёту магловских выродков, за что мы, волшебники, говорим большое спасибо Министру. Однако работу этого комитета не так давно поставили под сомнения. Вы спросите, кто посмел? Что же, я вам отвечу. Этими наглецами были Гарри Поттер, убийца Дамблдора, и Рон Уизли, осквернитель крови, чья семья дала ложные сведения Министерству...»

Джинни шумно выдохнула и сжала одну руку в кулак. Астория взяла её за локоть и мягко заставила сесть на ковёр, пока та ничего не натворила. Совладав с эмоциями, Джинни продолжила:

— «...Где на тот момент была Гермиона Грейнджер, оставалось загадкой, но только не для «Ежедневного Пророка». Маглорождённая колдунья была схвачена у дома своих родителей и посажена в Азкабан, где ей самое место. Тем не менее, на этом я не смею закончить. Школа чародейства и волшебства Хогвартс по-прежнему будет давать знания молодым волшебникам с подтверждённым статусом крови. Совсем недавно на допрос прямо из дома были забраны нынешние третьекурсники Эшли и Уилл Миллеры. Исход пока не ясен, но по достоверному источнику смею известить вас, мои дорогие, что они маглы до мозга костей и скоро окажутся рядом с Гермионой Грейнджер, которая уже успела полностью лишиться рассудка...»

— О нет, — простонала Астория, — не может быть...

— «И нас должно это радовать. Идеи этой юной особы всегда были лишены логики и всякого смысла. К слову сказать, её друзьям, Поттеру с Уизли, тоже недолго осталось жить на свободе.

Вернёмся к событиям в школе. Должности профессоров занимают светилы нашего общества, такие как Амикус и Алекто Кэрроу, ну и, конечно же, Северус Снегг, готовый занять пост директора после смерти Альбуса Дамблдора. К слову о Дамблдоре, члены его организации, носившей название Орден Феникса, находятся в розыске. По сведениям, полученным от Долорес Амбридж, успешно была поймана Нимфадора Тонкс и её муж Римус Люпин. Все вы, вероятно, помните пресловутый Отряд Дамблдора, члены которого во главе с Полумной Лавгуд пытались выкрасть меч Гриффиндора из кабинета директора. У детей, очевидно, совсем поехала крыша, учитывая, что все они являются дружками Гарри Поттера, но наказывать чистокровных волшебников не имеет смысла. Эта «невинная шалость» была прощена. Смею надеяться, что хорошие новости на этом не закончатся, и в скором времени вы сможете наблюдать их в свежем номере газеты».

— Джинни, скажи мне, что это неправда! — воскликнула Астория, еле дождавшаяся конца безумной статейки. — Я не могу поверить. Люпин, Тонкс... Гермиона!

— Спокойно, — твёрдо сказала Джинни, и в её глазах мелькнул блеск едва сдерживаемого гнева. — Это, скорее, у них в Министерстве крыша поехала. Я думаю, это враньё. Скитер... зараза! Руки ей поотрывать!

— ОД во главе с Полумной попытался выкрасть меч! Какая чушь!

— О, как же иногда хочется применить на таких вот идиотах какое-нибудь Непростительное заклятие, а лучше все разом!

— Что нам делать? Может, попробовать связаться с Гарри и Роном?

— Сейчас это невозможно, — Джинни задумчиво покачала головой, но спустя несколько секунд её осенило: — Стоп, я знаю, что делать! Завтра отправляемся в Косой переулок.

— К Фреду и Джорджу? — ахнула Астория; в её голове будто сложилась невидимая мозаика.

— Они-то уж точно в курсе всего. Только вот... мне-то лучше не показывать своё истинное лицо... Дашь чей-нибудь волос? Остальные ингредиенты для Оборотного зелья у меня всегда с собой — спасибо Гермионе.

— Без проблем.

В воскресенье, около полудня, из дома Гринграссов вышли две девушки, и одна из них явно чувствовала себя не в своей тарелке.

— А Дафна всегда носит каблуки? Мне нельзя пойти в кроссовках?

— Нет, Джинни, это может вызвать подозрения, — шепнула Астория, помогая подруге спуститься с лестницы на дорожку, ведущую к калитке. — А вдруг мы встретим кого-нибудь из её знакомых в Косом переулке? Они не поймут.

Джинни вздохнула и, перед тем как выйти на кишащую людьми улицу, ещё раз осмотрела себя. Белые брюки, салатовая блузка, светлые вьющиеся волосы и — о боже! — туфли на высокой шпильке.

— Что ж, надо привыкать, — заключила она, ободряя, скорее, саму себя. — Ну что, пора?

— Пора! — улыбнулась Астория, и они покинули тихий двор.

В Косом переулке народу было так мало, что с непривычки это сразу бросалось в глаза. С тех пор, как убили Дамблдора, Джинни была здесь не раз, а вот Астория попала впервые и не сводила изумлённого взгляда с тусклых, залепленных министерскими плакатами витрин магазинов, которые ещё совсем недавно пестрели яркими вывесками. Джинни, похоже, уже свыклась с каблуками и быстро шагала по направлению к лавочке Фреда и Джорджа, нетерпеливо оглядываясь на Асторию, но внезапно её окликнул какой-то парень:

— Эй, Дафна! Подожди! Так и знал, что встречу тебя.

Джинни даже не обернулась на этот зов, забыв, в чьём облике находится. Астория посмотрела на молодого человека, стремительно приближающегося к ним, и в мгновение ока подскочила к ней, удержав за локоть, и быстро прошептала ей на ухо:

— Это Кассиус Уоррингтон, охотник слизеринской команды по квиддичу, выпустился в этом году, работает в Министерстве, к Пожирателям пока не примкнул, сохраняет нейтралитет, у Дафны с ним очень хорошие отношения...

— Привет! — Кассиус уже был тут как тут, хитро улыбаясь и раскрывая объятия для псевдо-Дафны. Лицо той, в свою очередь, стало одного цвета с брюками. Джинни ненавидела слизеринскую сборную, и в частности самого Уоррингтона, который множество раз её блокировал и пытался сбить с метлы на матчах. Астория, понимая, что ситуация может принять непредсказуемый оборот, шепнула ещё раз:

— Очень. Хорошие. Отношения.

Джинни невероятным усилием воли заставила себя успокоиться и, мило улыбнувшись, обняла Уоррингтона. Он был несказанно рад и, кивнув Астории в знак приветствия, снова обратился к Джинни:

— Ну, как дела?

— Всё в порядке, а у тебя?

— Неплохо, учитывая обстоятельства последних месяцев. В школу едешь? Что там сейчас творится, читала?

— Конечно, еду, — твёрдо сказала Джинни, — там сейчас Снегг, Кэрроу, и нельзя допустить...

Астория слегка ущипнула подругу за бок. Та замялась буквально на секунду, но тут же сообразила:

— ...нельзя допустить, чтобы в этом году Слизерин проиграл первенство школы. У нас такие возможности!

— Да, это точно. Жаль, что я уже закончил школу. Порвали бы всех в квиддич!

— Не думаю, — машинально процедила Джинни.

Кассиус изогнул бровь.

— Не понял?

— Не порвали бы, — опомнилась та, — они все сами бы сдались. Не обижайся, сестрёнка, — она подмигнула Астории, которая была сама не своя от волнения.

— Посмотрим-посмотрим, — подыграла та и решила поскорее перевести тему, обратившись к Кассиусу: — Кем ты работаешь в Министерстве?

— Я сотрудник Отдела магических игр и спорта, — гордо заявил он. — Это так здорово, когда занимаешься тем, что любишь.

«Да уж, и когда ты можешь быть с тем, кого любишь», — мысленно добавила Астория, позволяя мыслям о Драко снова заполнить её сознание, а вслух сказала:

— Здорово! Мы очень рады за тебя, но, к сожалению, торопимся. Ты нас не извинишь?..

— Да, нужно купить кое-что для школы, — решительно вставила Джинни.

— Что ж вы сразу не сказали, — Уоррингтон снова приобнял её, на что та ответила вполне в духе Дафны:

— Ну, до встречи! Я передам от тебя привет команде.

— Ага, спасибо. Счастливо!

Он махнул девушкам рукой и пошёл по направлению к Гринготтсу. Джинни посмотрела на часы:

— У нас сорок минут, и действие Оборотного зелья закончится. Чёртовы слизеринцы, и тут пытаются помешать!

Астория благоразумно промолчала, и они почти бегом помчались к "Волшебным вредилкам".

Этот магазин трудно было не заметить! Среди блёклых невзрачных лавочек Косого переулка он выделялся так сильно, что на него даже трудно было смотреть. Во всём его внешнем виде ощущался протест новому режиму. Витрина слева от входа сверкала невероятным разнообразием товаров, которые прыгали, вертелись, светились и пищали. Витрину справа целиком закрывал гигантский плакат, темно-фиолетовый, как и плакаты от Министерства, но на нём пылали гигантские ярко-жёлтые буквы, складывающиеся в какой-то забавный стишок. Астория остановилась, чтобы прочитать, но Джинни силком втащила её внутрь.

Магазин, в отличие от улицы, был битком набит покупателями. Джинни уверенно шла между полок, до потолка заваленных Забастовочными завтраками, Отвлекающими обманками, Кровопролитными конфетами, различными волшебными перьями — с автоответчиком и со встроенной проверкой орфографии — и прочими товарами, о назначении которых едва ли можно было догадаться.

— Слушай, — окликнула Астория Джинни, едва поспевая за ней, — а у твоих братьев есть что-нибудь такое... чтобы незаметно слинять из дома?

— Порошок мгновенной тьмы вполне подойдёт, — раздался голос кого-то из близнецов. Подруги обернулись.

— Джордж! — воскликнули они в один голос. Тот подмигнул им, и вдруг рядом с ним с громким хлопком возник Фред. Оба были одеты в пурпурные мантии.

— Трансгрессируешь? — прищурилась Джинни.

— Да, сестрёнка, а что такое? Мы совершеннолетние, нам можно!

У Джинни челюсть отвисла.

— Но... как? — еле выдавила она.

— Этот подозрительный взгляд... — завораживающе начал Фред.

— ...так напоминает мамин... — добавил Джордж.

— ...нас не проведёшь!

— Потрясающе! — ахнула Астория. — Так что там за порошок?

— Щепотка, подброшенная в воздух, погружает в мгновенный мрак территорию на несколько ярдов вокруг. При этом никакие заклинания не действуют. Через некоторое время чары ослабевают, и видимость возвращается. Но этого времени практически достаточно, чтобы скрыться от преследования.

— А он точно сработает?

— Хочешь сбежать из дома? — задал встречный вопрос Джордж.

— Ну, типа того, — смутилась Астория.

— А в чём проблема-то? — спросил Фред.

— Родители, скорее всего, не отпустят меня в школу...

— А Дафну? — спросила её Джинни. Это выглядело забавно: будто у Дафны было раздвоение личности.

— Она едет. У неё как раз всё в порядке.

— Понятно, почему, — усмехнулся Фред.

— Ещё можно попробовать Великолепную взрывчатку, — предложил Джордж. — Только, если ты применишь её дома, миссис Гринграсс тебя по головке не погладит.

— У нас двадцать минут, — шепнула Джинни.

— До конца действия Оборотного? — сообразил Фред.

— Не волнуйся, мы дадим тебе в аренду Щитовые чары, — добавил Джордж. — Сможешь безболезненно отражать заклинания средней тяжести!

— Хватит уже! — Джинни покраснела — то ли от гнева, то ли от волнения. — Мы по делу!

— Это мы уже поняли! — в один голос сказали близнецы. — Пойдёмте поболтаем.

Они провели Асторию и Джинни дальше по коридору, отодвинули в сторону занавеску рядом с магловскими фокусами, и перед девушками открылась тёмная, но просторная комната, напоминающая склад.

Джинни всё ещё не до конца успокоилась, и Астория решила взять инициативу на себя.

— В «Ежедневном пророке»... — начала она, но Фред с Джорджем не дали ей договорить:

— Вы читаете эту чушь? «Придира» Ксенофилиуса Лавгуда — вот единственное правдивое издание!

— Да мы знаем! — не выдержала Джинни. — Там написали про Гермиону, про Люпина и Тонкс...

— Всё враньё, — авторитетно заявили близнецы. Вид у них был такой, словно они только что сдали зельеварение Снеггу на оценку «превосходно».

— А... Рон и Гарри? — задала Джинни наиболее волнующий её вопрос.

— С ними всё в порядке, — прошептал Фред, подмигивая. — Равно как и с Люпином и Тонкс.

— Вы чего? — Джордж тоже подмигнул, точно так же, как брат. — Вы, члены Отряда Дамблдора, сомневаетесь в находчивости и мастерстве своих коллег по цеху?

— Нет, конечно! — вспылила Джинни, но по её лицу — точнее, по лицу Дафны — было видно, что у неё словно камень с души упал.

Вдруг раздался стук, очевидно, о дверной косяк, потому что двери не было как таковой, и через секунду в комнату заглянула молодая волшебница, тоже одетая в пурпурную мантию.

— Мистер Уизли, не хотелось вас отвлекать, — сказала она, обращаясь к обоим братьям одновременно, — но какие-то покупательницы в зале яростно требуют упаковку любовных напитков.

— Ясно, Верити, спасибо, — отозвался Фред, закатывая глаза и поворачиваясь к Джинни и Астории, — ну никакого покоя от этой любвеобильной молодёжи! Даром что лето на дворе! Я-то думал, такой спрос бывает лишь при весеннем обострении.

— Вам от этого только лучше, не правда ли? — съязвила Джинни. — Прибыль больше.

— Ладно, мы пойдём работать, — примирительно сказал Джордж, кладя руку на плечо Фреду. — Астория, какую обманку тебе завернуть?

— Давай порошок, — решилась она.

— И побыстрее, пожалуйста, — добавила Джинни, то и дело поглядывая на часы.

— Прекрасный выбор! — Фред просиял голливудской улыбкой. — Хогвартс стоит того, чтобы слинять от родителей любым, даже не совсем законным способом.

— Некоторые вообще на машине улетели, — вторил ему Джордж.

Они одновременно расхохотались и пошли в зал: один — упаковывать товар, другой — помогать покупателям.

Через пять минут подруги уже стояли на чётной стороне Вэнди-стрит, пытаясь отдышаться от быстрого бега, и волосы Джинни представляли собой нечто странное, отдалённо напоминавшее перьевое мелирование.

 

Август подходил к концу. В Малфой-мэноре было мрачно как никогда — во всех смыслах этого слова. Его номинальные хозяева были в худшем положении, чем любой другой из его обитателей. Провал операции по захвату Поттера коснулся всех Пожирателей без исключения. Гнев Волан-де-Морта не знал границ: несколько суток подряд из особняка раздавались стоны, крики и змеиное шипение. Драко, вынужденный быть этому не только свидетелем, но и косвенным исполнителем, благодарил небо хотя бы за то, что под горячую руку Лорда не попала его мать. Как и родители, он считал дни до отъезда в Хогвартс. Все трое понимали, что для Драко школа означала спасение, пусть и на короткое время. Первое сентября... Никогда ещё за семь лет учёбы первый день осени не был таким желанным.

Вечером накануне отъезда вся семья Малфоев заперлась в кабинете Люциуса. В доме было непривычно тихо — время пирушек и вакханалий прошло, многие Пожиратели убрались вон, а те, кто остался, уже несколько дней не высовывали носа из своего убежища. Сам Волан-де-Морт не появлялся здесь с тех пор как устроил массовое наказание своих приспешников. «Слава Мерлину», — подумал Драко, садясь в кресло напротив родителей. На него нахлынули воспоминания о том, какое ужасное применение нашёл ему Тёмный Лорд, и, пытаясь отогнать их, он посмотрел на Люциуса и Нарциссу, неестественно прямо сидящих на жёстком кожаном диване. Мать смотрела куда-то вдаль отрешённым и измученным переживаниями взглядом, а отец и вовсе опустил голову, стыдливо пряча глаза от собственного сына. В последнее время ему приходилось особенно туго, год в Азкабане оставил неизгладимый след в его душе, если таковая вообще имела место быть. К постоянным насмешкам и унижению добавилось желание Волан-де-Морта опозорить его прилюдно: на глазах у всех Пожирателей он забрал у Люциуса волшебную палочку, основное орудие каждого мага. Драко смотрел на отца и думал о том, что если раньше его поведение вызывало в нём злость и негодование, то теперь он мог смотреть на него лишь с жалостью. Очевидно, именно поэтому Люциус и не выдерживал его взгляда: что может быть хуже разочарования в глазах того, для кого ты всегда старался быть примером?

«Бедные родители, смогут ли они пережить всё это? Чёртова война! Кому она нужна? Горстке властолюбцев? А страдают все — не только волшебники, но и маглы... Сегодня опять разрушено какое-то офисное здание в Лондоне. Когда же это закончится? А Поттер молодец, не дал Пожирателям себя поймать. Надеюсь, он придумает что-нибудь, ведь, похоже, только он и способен... И Грейнджер пора уже применить свой ум на деле! К дьяволу репутацию, классовое разделение и неравенство! — Драко ещё раз взглянул на родителей. — Я лишь хочу, чтобы с мамой и отцом всё было хорошо. Да, Поттер, иногда я завидую тебе, хоть это звучит бредово. Тебе не пришлось защищать своих родителей и бояться за их жизни, а у меня просто нет выбора...»

— Драко, — подала голос мать, долгое время наблюдавшая за ним, — о чём ты думаешь?

— О вас, — честно ответил он.

— Мой мальчик... — растроганно прошептала Нарцисса.

Люциус тяжело вздохнул.

— А я и не заметил, как он вырос, — сказал он жене, но потом обратился к Драко: — За этот год ты так изменился, что я иногда спрашиваю себя, ты ли это.

— Я, конечно, — Драко улыбнулся уголком рта, и вдруг подсознание словно подсказало ему, что нужный момент наступил: — Наверное, меня так любовь изменила.

Люциус наконец-то посмотрел на Драко прямо. В его глазах читалось изумление высшей степени. Он, похоже, не мог поверить, что его сын способен на какие-то сильные и, главное, положительные чувства. Он повернулся к Нарциссе. Та мягко улыбнулась.

— Ты знала?

— Да. Драко сказал мне, когда ты ещё был... в общем, когда тебя не было с нами.

— И кто же твоя избранница? — Люциус снова перевёл взгляд на Драко, ожидая услышать один из стандартных ответов, принятых в их древнем семействе. Юноша, понимая, чего от него ждёт отец, собрался с духом и сказал:

— Астория Гринграсс, полукровка, учится в Гриффиндоре на курс младше.

Люциус старался сохранять самообладание, осмысливая слова сына. Нарцисса с волнением смотрела то на него, то на Драко.

— Так... Гриффиндор. А на других факультетах что, нет подходящих партий?

— Отец, она не партия, а прежде всего человек. А что до факультетов — разве это имеет принципиальное значение?

Драко счёл разумным умолчать о членстве Астории в Отряде Дамблдора, осторожно наблюдая за реакцией отца. Тот выглядел недовольным, но казалось, что у него нет сил это выразить. Спустя несколько секунд молчания он наконец спросил:

— Она случайно не дочь Мэтью Гринграсса, который работает в Международном бюро магического законодательства?

— Да, именно так.

Люциус сразу изменился в лице, став таким же высокомерным и насмешливым, каким был до заключения в Азкабан.

— Ясно, знаю я эту семью, — пренебрежительно хмыкнул он. — Довольно бедные людишки!

— Не говори о них так, — внешне спокойно произнёс Драко, хотя почувствовал, как в жилах закипает кровь.

— Люциус, ты не прав, — Нарцисса встала с дивана и отошла к окну, словно ей было неприятно находиться с ним рядом.

— Гринграсс, жалкий балбес! Женился на магле, испортив тем самым...

— Не надо. Ты всё равно ничего не изменишь.

— ...хотя, теперь его однозначно арестуют.

— Прекрати, — снова прервал его Драко. — Это не тебе решать.

— А жаль... Драко, одумайся! Влюбиться в полукровку — разве для этого мы тебя воспитывали? Ты, похоже, и всё поместье готов переписать на неё, а нас оставить в нищете!

Нарцисса, видя, что сын уже готов был вскочить с места, подошла к нему и предостерегающе положила руку ему на плечо.

— Это не поместье, а штаб-квартира Пожирателей, если ты забыл, — зло сказал Драко, еле удерживаясь, чтобы не напомнить отцу, кто тому виной.

— Полукровка из семьи с достатком ниже среднего. Это же смешно! Брось, через неделю-другую ты забудешь об этом увлечении и найдёшь себе более достойную кандидатуру.

— Я за всё лето её не забыл, — холодно ответил Драко. — И не забуду, не рассчитывай. Я надеялся, что ты поймёшь меня, но, видно, зря.

— Ты не имеешь права разбавлять нашу кровь подобным браком!

— О браке пока не было сказано ни слова, — спокойно сказала Нарцисса. Услышав это, Драко на мгновение представил себе их с Асторией совместное будущее. Это было так прекрасно, что он понял: ничто не сможет его удержать. Поэтому он тоже встал и направился к двери.

— Я ещё не закончил! — прошипел Люциус ему вслед.

— Твоё мнение я узнал, — отозвался Драко, не поворачиваясь. — Очень жаль, что ты не захотел меня услышать. Вероятно — прости, мама — потому что сам никого никогда не любил.

Он распахнул дверь и стремительно вышел. Оставаться в Малфой-мэноре больше не имело смысла.

* * *

Хотя по приказу Тёмного Лорда обучение в Хогвартсе стало обязательным для всех, за исключением маглорождённых волшебников, вокзал Кингс-Кросс в первое осеннее утро был непривычно просторным. Выйдя на платформу 9 и 3/4, не кишащую людьми, Драко подумал, что прибыл слишком рано. Но, сверив свои часы с теми, что висели над платформой, он понял, что не ошибся. Впервые за семь лет здесь не чувствовалось всеобщего весёлого оживления, которое неизменно сопровождалось болтовнёй, гомоном и счастливым смехом. Ученики волокли свои чемоданы и клетки, понурив головы. На лицах родителей читался не только нескрываемый страх за своих чад, но и, самое жуткое, сомнение. Никто из них не был уверен в правильности своего поступка. Драко шёл по платформе, внимательно глядя на окружающих его людей. С одной стороны слышалось тихое рыдание какой-то женщины, обнимавшей девочку лет тринадцати, с другой старый волшебник дрожащим голосом просил двух своих внуков беречь себя, а впереди, у одного из последних вагонов стоял Невилл Долгопупс и выслушивал указания пожилой женщины, одетой по моде 19 века — его бабушки. Дойдя до конца платформы, Драко развернулся и снова зашагал к голове поезда. Он уверял себя, что Астории здесь нет и быть не может, что её родители, несмотря на риск навлечь на себя гнев Волан-де-Морта, всё-таки решили не отправлять её в Хогвартс в такое время... но надежда, что он вот-вот увидит блеск её синих глаз, всё-таки не угасала.

Объявили отправление, и Драко вскочил на подножку ближайшего вагона, ещё раз окидывая взглядом стремительно пустеющую платформу. Разумеется, Астории нигде не было. Драко заставил себя отвернуться и пошёл в глубь вагона, освобождая проход группке едва не опоздавших пуффендуйцев, взбирающихся по лестнице.

Медленно пройдя весь путь до локомотива, он не нашёл ни Блейза, ни Дафны. Зато попутно еле увернулся от Пэнси Паркинсон, которая налетела бы на него, если бы он не свернул в первое попавшееся купе. Она что-то возбуждённо рассказывала своему собеседнику, которым, как Драко понял по отбрасываемой на пол внушительной тени, был Майлз Блетчли.

Купе оказалось свободным, но Малфою сейчас меньше всего хотелось быть одному. Всё это лето он провёл в одиночестве — по крайней мере, эмоциональном. Единственным человеком, с кем он мог поделиться своими мыслями, была мать, но и ей он мог сказать далеко не всё. А та, кому он мог и хотел сказать всё, находилась далеко. Но он был уверен, что расстояние ничего не значит для неё, что она испытывает такую же мучительную тягу к нему и тоскует так же сильно. За эти три месяца его чувство к Астории не только окрепло; оно трансформировалось во что-то настолько непоколебимое, что ничто, он это знал, не могло его изменить.

Драко не спеша шёл по очередному — он уже сбился со счёта — вагону, как вдруг его окликнул знакомый голос:

— Эй, Малфой, не проходи мимо!

Голос раздавался откуда-то сзади. Драко вернулся, но никого не нашёл ни в том купе, откуда предположительно доносился голос, ни в соседних. Вдруг совсем рядом послышался смешок, явно принадлежащий Блейзу.

— Чёртов кретин... — процедил Драко, доставая палочку. — Финита Инкантатем!

Из палочки вырвалась вспышка, озарившая маленькое купе, и перед ним тут же появились Блейз и Дафна, сидящие в обнимку.

— Ух ты! — воскликнула Дафна, осторожно высвобождаясь из-под руки своего спутника. — Привет!

— Так зазнался, что уже своих не признаёшь? — в каждом движении и слове Блейза так и сквозил неуёмный оптимизм.

— Рад вас видеть! — Драко пожал ему руку.

— Ни за что не угадаешь, какое было заклинание.

Драко с деланным равнодушием пожал плечами.

— Сальвио Гексиа.

— Чёрт! — Блейз дружески пихнул его в плечо. — И откуда ты всё знаешь?

— О, нет. Не всё. Мне далеко до Грейнджер, — сказал он, уворачиваясь. — Только зачем вам заклинание невидимости в полупустом вагоне... впрочем, это некорректный вопрос.

— От Пэнси с Блетчли, — спокойно сказала Дафна.

Блейз повернулся к ней:

— А если теперь нагрянут?

— Ничего, как-нибудь отобьёмся! — улыбнулась она и жестом пригласила Малфоя сесть. — Ну, рассказывай, как дела?

— Да в общем-то всё нормально, — начал тот, но его мысли работали совершенно в другом направлении. — Отца выпустили из Азкабана.

— Правда? — Блейз явно был удивлён. — Я не слышал...

— Об этом не распространяются, сам понимаешь, — Драко посмотрел на него тяжёлым взглядом. — Ну, а... вы как? Хотя я и так вижу, что хорошо.

Дафна снова улыбнулась, а Блейз подмигнул другу, предупреждая его вопрос:

— С ней всё в порядке.

Драко почувствовал, как отлегло от сердца. Он несколько раз мысленно повторил слова Блейза, глубже и глубже вникая в их смысл, и спустя пару секунд позволил себе сделать глубокий выдох.

— Вы всё время будете так реагировать на вести друг о друге? — Блейз закатил глаза. — Это ж надо...

— Я так понимаю, родители убедили её, что дома безопаснее? — спросил Драко, игнорируя его и переводя взгляд на Дафну.

— Я бы не сказала, что убедили... Она рвётся в школу как ненормальная!

Драко усмехнулся. В этом была вся Астория.

«Она осталась дома — конечно, а чего ты ждал? Что снова столкнёшься с ней в тамбуре? Хотя ведь эти безбашенные — Лавгуд, Долгопупс, Уизли — поехали всё-таки. Борцы за идею... Мерлин, у них хотя бы есть идея, которой они верны».

Мысли Драко прервал внезапный толчок. Поезд так резко затормозил, что сумка Блейза слетела с верхней полки. Дафна схватилась за столик, чтобы не упасть, и Блейз быстро прижал её к себе. Драко встал с места и выглянул в коридор. Он рад был отвлечься от созерцания этой сладкой парочки, но почувствовал, как в душе уже начала скрестись знакомая тоска. Вот же её сестра, рядом, он может видеть её и разговаривать с ней... Проклятье.

Никого не увидев, он вышел в коридор и направился в сторону машиниста, но вдруг услышал шум в соседнем вагоне и еле сдерживаемый от гнева голос:

— На что вы надеетесь, идиоты?

Драко узнал Долгопупса. Тот опять был одержим духом сопротивления... Пожирателям. Кто же ещё мог так беспрепятственно остановить поезд.

Долгопупсу не ответили; потом послышался звук скидываемых сумок, возмущённый ропот и приглушённый расстоянием голос Джинни Уизли:

— Убирайтесь. Гарри не такой легкомысленный, как вы думаете.

— Тебя никто не спрашивает, рыжая! — прошипел Пожиратель.

— Проваливайте отсюда! — зло выплюнул Долгопупс, уже не сдерживаясь. Его слова были сопровождены звуком удара и визгом кого-то из девчонок. Драко закрыл глаза — настолько противно ему было осознавать, что Пожиратели, к коим по факту он всё ещё продолжал относиться, врезали Долгопупсу по физиономии за то, что тот отважно защищал интересы Поттера... Да что Поттера, почти всей школы, всего волшебного сообщества.

Но он не успел довести мысль до конца, как дверь скрипнула, и из тамбура в вагон ввалились два Пожирателя в масках. Драко заставил себя выпрямиться и смотреть на них спокойно, хотя зародившееся внутри омерзение в любую минуту готово было выскочить наружу.

— А, Драко, — лениво протянул один из них. Это был Селвин, представитель одной из самых чистокровных семей Британии, родством с которым так гордилась жаба Амбридж. Вторым, очевидно, был Трэверс: они всегда ходили вместе. — Ты не знаешь, Поттер с дружками не в поезде?

— Нет, разумеется, — Драко еле сдержался, чтобы не фыркнуть. Всё-таки большинство Пожирателей интеллектом были не обезображены.

— Уверен? — спросил Трэверс. — Может, он под Оборотным?

— Поттер не настолько глуп, чтобы ехать сейчас туда, где его быстрее всего поймают. Это то же самое, если бы он наведался ко мне в гости.

Пожиратели громко загоготали, а Драко вернулся в купе, не имея ни малейшего желания продолжать этот бессмысленный разговор.

Хогвартс в этом году был не похож сам на себя. Любимая многими учениками школа, ставшая для них вторым, а для кого-то и первым домом, изменилась до неузнаваемости.

В коридорах было темно: огненные кубки были потушены, горело лишь несколько лампад, штук по восемь на каждый этаж. Стены выглядели пустыми; с них были сняты все картины, изображавшие природу и радующие глаз, а также портреты тех волшебников, которые с громогласными речами выступали против нынешнего режима прямо из-за своих рам. А таких было много.

Потолок в Большом зале теперь не отображал состояние неба. Он был тёмным как ночь, а посередине парила огромная Чёрная метка. Войдя в зал и увидев её, Драко сначала подумал, что это просто рисунок, но по жжению в руке понял, что ошибся. Нет, это была самая настоящая метка, которая словно напоминала ученикам даже во время трапезы о том, что они всё время под контролем.

Ребята в коридорах больше не бегали, не смеялись и вообще почти не разговаривали, разве что за исключением слизеринцев. Эти чувствовали себя вольготно как никогда. Ржание Крэбба и Гойла, насмешливый писк Пэнси и её новой «приближённой императрицы» Миллисенты Булстроуд были слышны издалека. В каком-то плане это было даже удобно: вынужденно проводя с этой компанией время на уроках и в гостиных, в коридоре по крайней мере можно было избежать очередной нежелательной встречи, чем Драко, Блейз и Дафна, абсолютно разочаровавшаяся в своей бывшей подруге, успешно пользовались.

У студентов всех остальных факультетов вид был, мягко говоря, не самый счастливый, но тем не менее полный мрачной решимости. Драко это несказанно радовало: ведь это означало, что борьба продолжается.

Но его воодушевление было практически уничтожено в первый же учебный день. С утра была нумерология, на которой всё прошло как обычно, а вторым уроком была сдвоенная трансфигурация. Зайдя в класс, Драко поразился количеству пришедших гриффиндорцев. Помимо Долгопупса, Финнигана и Браун ещё лишь пять человек с красно-золотыми гербами на мантиях скромно сидели на втором ряду. Была перемена, а в классе стояла жуткая, холодящая душу тишина. Не слышно было щебетания Парвати Патил, заливистого хохота Дина Томаса, разглагольствований Поттера о спасении мира... Увидев Малфоя, Финниган шепнул что-то на ухо Долгопупсу, и они обменялись понимающими взглядами. Драко был неприятно удивлён, но не показал этого: в конце концов, члены ОД прекрасно знали, кто он, и такая реакция с их стороны не была неожиданностью.

Он сел за последнюю парту, но не успел ещё вынуть учебники из сумки, как услышал голос Дафны из коридора. По её интонации и отдельным, долетавшим до класса репликам Драко понял, что она отчаянно отбивалась от Паркинсон, которая, похоже, пыталась вернуть подругу. Пэнси всё время выкрикивала что-то в своё оправдание, но Дафна пресекла её замечательной фразой, которую услышали все:

— Я же полукровка, не желающая отречься от своего... как вы там говорите? Позорного рода из маглов? Так вот, я очень люблю свою маму! Это ведь так противоречит твоим устоям, правда, Пэнси? Как же ты можешь со мной дружить!

Та не нашлась что сказать, но, похоже, у появившегося рядом с ними Крэбба, мыслящего весьма примитивно, были на этот счёт свои соображения. Драко услышал, как тот что-то прорычал, и выскочил в коридор на случай помощи. Но Блейз уже был тут как тут: не дав Крэббу даже поднять руку, он выкрикнул:

— Верминкулюс!

В один миг тело Крэбба исчезло, и его опустевшая одежда свалилась на пол бесформенным комом. Паркинсон завизжала, а вот Блейз выглядел довольным.

— Где он, чёрт побери? — подал голос Финниган, а стоящая рядом с ним Браун прижала ладонь ко рту. Вдруг один из рукавов валяющейся на полу просторной рубашки Крэбба зашевелился. Пэнси снова взвизгнула и отскочила. Блейз заслонил собой Дафну. Драко подошёл и, приподняв шевелящийся рукав, заглянул внутрь. Оттуда выполз огромный жирный червяк.

— Ну и гадость! — сморщился Драко.

— Что вы с ним сделали, идиоты?! — орала Паркинсон.

— Если ты не знаешь, как отменить заклинание, обратись к профессору Флитвику, — съязвила Браун.

— Так, что здесь происходит?

Минерва Макгонагалл быстро шла по коридору, приближаясь к небольшой кучке народа. Первый учебный день обещал принести много «сюрпризов». Ученики расступились перед ней, и она, прошелестев длинной мантией, остановилась перед комком одежды и ползающим по ней червяком.

— Кто это сделал? — сдержанно спросила она, поджав губы, так что они стали похожи на тонкую черту, пересекающую лицо.

— Я, профессор, — сказал Блейз, выпрямившись.

— Практикуете трансфигурацию, мистер Забини? — Макгонагалл, похоже, была рада уже хотя бы тому, что напортачили не гриффиндорцы. Она направила палочку на червяка, который закрутился вихрем, увеличиваясь в размерах, и превратился обратно в Крэбба. — Сколько раз я повторяла вам, что трансфигурацию запрещено использовать в качестве наказания. Минус пять очков Слизерину.

— Да! — обиженно буркнул Крэбб, отряхивая помятую одежду, а Браун с Финниганом прыснули от хохота.

— Но, профессор, — возразил Драко, ни на кого не обращая внимания и стремясь восстановить справедливость, — Забини защищал Гринграсс от Крэбба. Что ему оставалось делать, не бить же его?

Макгонагалл недоверчиво обвела взглядом всех присутствующих. Ученики вразнобой закивали, подтверждая слова Малфоя.

— Есть масса легальных допустимых способов защитить девушку, мистер Малфой. И очки я вам всё равно снимаю. Но при этом выражаю мистеру Забини своё одобрение за этот поступок. А теперь — заниматься.

— Спасибо, профессор! — выпалил Блейз, явно смущённый.

Макгонагалл молча указала на дверь, и ученики поспешили на свои места. Драко было так весело, что он сам себе удивлялся. Хотя после безрадостного мрачного лета даже такая школьная жизнь не могла не веселить. Баллы они потеряли, сразу уйдя в минус, зато его лучший друг был реабилитирован.

* * *

Конец веселью пришёл после обеда, когда начался первый в этом году урок защиты от Тёмных искусств. Окна огромного класса были закрыты плотными чёрными шторами, а из освещения было лишь три свечи. Войдя вместе с остальными в кабинет и оглядев его, Драко про себя отметил, что даже у Снегга не было так темно. Обстановка давила на сознание, которое поневоле заполнялось мыслями одна мрачнее другой. Лица большинства учеников, по-прежнему нерешительно топчущихся неподалёку от двери, выражали такое уныние, будто магическая война уже была проиграна. Какие бы ни были в этом классе наведены чары, действовали они весьма эффективно. Ощущение было подобно тому, будто совсем рядом дежурит парочка дементоров. Драко передёрнул плечами и вдруг во мраке у самой стены разглядел тёмную фигуру человека, который, похоже, всё это время наблюдал за ним и еле уловимо кивнул. Остальные ребята, привыкнув к темноте, тоже заметили движение и все уставились в одну точку. Человек отделился от стены и вышел в круг тусклого света. Это был Амикус Кэрроу, ещё один Пожиратель смерти, присутствовавший при убийтсве Дамблдора. Он был ужасно неприятен как внутренне, так и внешне, и многие ученики инстинктивно отшатнулись. По скромным рядам гриффиндорцев пролетел еле слышный ропот.

— Так, Слизерин и Гриффиндор... — прохрипел Кэрроу, с явно выраженным презрением глядя на последних. — Сядьте на разные ряды и по одному, чтобы я отчётливо видел, кто есть кто.

— Кто избранный, а кто нет? — не удержался Финниган.

Не меняя презрительного выражения лица, Кэрроу медленно подошёл к гриффиндорцу. Тот смело смотрел ему в глаза, не отступив ни на шаг. С минуту они стояли друг напротив друга, не шелохнувшись. Драко никак не мог взять в толк, чего выжидает Кэрроу, но вдруг тот отвёл руку назад и с размаху ударил Симуса по губе так, что пошла кровь. Девчонки в ужасе охнули, а Драко не мог отвести взгляда от бедного Финнигана, в ужасе осознавая, что Кэрроу просто тянул время, чтобы придумать показательную кару. Однако, того сломить было непросто: он схватился за губу, но упорно продолжал смотреть в глаза Пожирателю.

— На моих уроках вы не имеете права подавать голос без приказа, — процедил Кэрроу, возвращаясь к свечам. Ученики быстро расселись: два ряда заняли слизеринцы, и всего один гриффиндорцы. — Любого ослушавшегося постигнет наказание, и мне неважно, какого пола будет эта самонадеянная тварь. С полукровками, с этими ненадёжными существами, я буду особенно жесток. Думаю, вы это уже поняли. А грязнокровкам вообще лучше не появляться в радиусе тысячи миль отсюда. Сразу убью.

Драко спиной почувствовал, как вздрогнула сидящая сзади Дафна. Он с нескрываемой ненавистью посмотрел на Кэрроу, но тот, как назло, больше не взглянул на него ни разу.

Урок прошёл худо-бедно: помимо того, что Кэрроу был их новым "преподавателем", он оказался ещё и инспектором по дисциплине и целый час с лицом, полным высокомерия, рассказывал о новых правилах поведения в школе, а главное — о наказаниях за их несоблюдение. Стараясь не вслушиваться в его сбивчивую, но от этого не менее жестокую речь, Драко заставлял себя думать о чём-нибудь хорошем. Например о том, что Астория — хвала Мерлину! — далеко от всего этого кошмара и не испытает на себе страшных пыток, о которых с маниакальным наслаждением вещал Кэрроу. Вдруг Драко краем глаза заметил какое-то движение справа: Пожиратель на мгновение отвернулся, и Долгопупс быстро бросил на парту Дафны маленькую бумажку. Не раздалось ни единого шороха, и Кэрроу, похоже, ничего не засёк. Это было хорошо, поскольку переписка на уроке, как несложно было догадаться, входила в созданный им чёрный список нарушений школьных правил. Когда он снова отвернулся, чтобы сесть на стоящий посреди класса бронзовый стул, ножки которого были обвиты змеями, Дафна кинула бумажку Драко. Он быстро сжал её в кулаке и, улучив момент, осторожно развернул. Там был маленький рисунок: приземистая женщина с огромным розовым бантом на голове и рядом монстр, удивительно напоминающий нынешнего профессора защиты от Тёмных искусств, с двигающимся вверх-вниз топором. Под рисунком была короткая надпись:

«Амбридж была просто подарок!»

Драко еле сдержался, чтобы не улыбнуться. Он догадывался, кто автор этого проникнутого сарказмом изображения, и решил на всякий случай замести следы. Достав палочку, он мысленно произнёс «Каве инимикум», и рисунок исчез, оставив в руках Драко чистый листок.

Но избежать наказания Долгопупсу всё равно не удалось. Правда, это было связано не с рисунком, а с его собственным духом сопротивления, который снова вырвался наружу.

На следующем уроке, который был уже в среду, Кэрроу начал преподавание, если можно было так назвать его обрывочные фразы, сводящиеся к одному: «Волан-де-Морт — величайший волшебник всех времён и народов, и мы все должны ему поклоняться». Но во второй части урока от дифирамбов он перешёл к рассказу о ранее никому не известном в этом классе заклинании Долор Вомикал. Оно представляло собой создание языков пурпурного пламени, наносящих противнику внутренние повреждения тела и не оставляющих при этом никаких внешних следов.

— Данное заклинание изобретено одним из самых искусных магов, близким соратником Тёмного Лорда, Антонином Долоховым, — закончил Кэрроу и, встав со стула, обвёл класс мрачным взглядом. Ученики, и без того находящиеся в напряжении, теперь и вовсе застыли как статуи. Все понимали, что эта пауза не предвещает ничего хорошего. Кэрроу медленно двинулся по проходу, направляясь к ряду гриффиндорцев. Он отвратительно шаркал ногами и тяжело дышал. Остановившись перед партой Элоизы Миджен и Лаванды Браун, он прищёлкнул языком:

— Так-так, прекраааасно. Сейчас вы попрактикуете это заклинание. Выходите на площадку, к стене. Обе.

Девочки не шелохнулись. Драко увидел, как Браун судорожно сглотнула, и не удержался:

— Можно вопрос... профессор? — он еле выговорил последнее слово; всё-таки противно было называть этого урода профессором.

Кэрроу медленно повернулся, чтобы посмотреть на осмелившегося подать голос. Но, увидев перед собой Малфоя, изобразил ухмылку и прохрипел:

— Можно.

— Они должны применять друг на друге заклятие, о котором вы только что рассказали? Но, как я понял, оно нанесёт им внутренние ожоги, которые почти невозможно излечить.

— Именно, — Кэрроу в жутком подобии улыбки обнажил ряд кривых жёлтых зубов. — Не успеют блокировать заклинания — их проблемы.

— Но ведь это жестоко! — выкрикнула Миджен. — Я ни за что не стану нападать...

— Я что, непонятно выразился?! — заорал Кэрроу, снова поворачиваясь к ним. — Обе к стене, живо!

Гриффиндорки потупили глаза, глядя в парту, но по-прежнему не двигались. Пожиратель окончательно вышел из себя и взмахнул палочкой:

— Вариари Виргис!

Раздались громкие звуки, напоминавшие шлепки, и лица ослушавшихся стали покрываться красными пятнами, как будто кто-то раз за разом влеплял им пощёчины. Браун схватилась за горящее лицо, а Миджен заплакала. Кэрроу, омерзительно скалясь, сказал, обращаясь к слизеринцам:

— Заклинание невидимого хлёста. За непослушание. Берите пример!

Компания Паркинсон, Булстроуд, Крэбба и Гойла одобрительно захихикала. Долгопупс вскочил, с грохотом уронив стул и выхватив палочку из кармана:

— Прекратите! Как вы смеете!

Финниган тоже вскочил, пытаясь удержать друга за плечи, но Долгопупс уже плохо контролировал себя.

— Вы за это ответите! Остолбеней!

Кэрроу невербально отразил заклятие.

— О, Долгопупс, ты наконец открыл вякалку? — процедил сквозь он зубы, злобно ухмыляясь. — Я этого ждал. Ждал возможности напомнить тебе, что стало с твоими родителями-неудачниками.

— ЗАМОЛЧИТЕ!

— Я не словами тебе напомню, а делом.

Кэрроу скользким взглядом обвёл всех присутствующих, выбирая новую кандидатуру — Драко сразу понял для чего. Практика наказаний заклятием Круциатус широко использовалась в рядах Пожирателей. Это было, пожалуй, ужаснее всего. Он понимал, что если Кэрроу выберет его, он охотнее станет жертвой, чем карателем. В памяти вновь всплыли те дни, самые плохие в его жалкой жизни, когда ему пришлось «ассистировать» Волан-де-Морту в этом кошмарном деле...

— Мистер Гойл, может быть, вы возьмёте на себя роль палача? Разве не приятно вам будет столь изощрённо поплатиться с Долгопупсом за все годы издевательств?

Все повернулись к Гойлу. Драко всегда знал, что тот любитель помучить кого-нибудь, как и его папаша, но такой быстрой реакции он от него не ожидал. Гойл с готовностью встал и вытащил палочку из-за пазухи. Долгопупс с ненавистью смотрел на него.

— Вы двое, останьтесь здесь. Всем остальным — выйти из класса! Я с радостью заставил бы всех смотреть на процесс наказания... но я не доверяю чёртовым гриффиндорцам, у которых хватило мозгов создать организацию сопротивления Тёмному Лорду. Вон отсюда! — прошипел Кэрроу, обращаясь к Финнигану, но тот лишь очумело смотрел на Долгопупса, всем своим видом как бы извиняясь за то, что сейчас он не в силах ему помочь. Многие слизеринцы первыми ринулись из класса, толкая друг друга, потом вышли гриффиндорцы, а Драко, выходя последним, видел, как Дафна в отчаянии обернулась к Долгопупсу, и в уголке её глаз блеснули слёзы. Закрыв дверь, Драко и Блейз прислонились к ней с обратной стороны и замерли, прислушиваясь. Через несколько мгновений давящей тишины в классе послышался стук ботинок, потом звуки борьбы и наконец голос Кэрроу:

— Теперь он безоружен. Делай с ним что хочешь. Круциатус выполнять умеешь?

— О да, профессор, — с наслаждением ответил Гойл. Драко, Блейз и Дафна обменялись взглядами, полными отвращения к этому садисту. Финниган, находившийся здесь же, со всей силы ударил кулаком кирпичную стену. Рядом с ним стояла Полумна Лавгуд, которую кто-то уже успел оповестить о случившемся, и пыталась его утихомирить. В классе снова наступила гробовая тишина, зато в коридоре послышались лёгкие шаги. Это была Джинни Уизли. Она подбежала к своим друзьям и, пытаясь восстановить дыхание, шёпотом спросила:

— Что с ним? Он ещё там?

— Ещё не началось, — буркнул Финниган. Уизли сжала руки в кулаки так, что ногти впились в ладони, и мельком взглянула на слизеринцев, стоящих у двери.

— Ждёте своего героя, да?! — в отчаянии выпалила она. — Красную дорожку постелили? Ох, Дафна, я тебя не заметила...

Дафна, до этого скрытая тенью, вышла на тусклый свет и подошла к Джинни, которая, казалось, вот-вот была готова разрыдаться.

— Привет, — пропела Лавгуд, оставив Финнигана наедине со стеной. — Как первая учебная неделя?

— Ужасно, — честно призналась Дафна, опускаясь на корточки рядом с Джинни. — А у вас?

— Аналогично, — пробубнила та, собираясь сказать что-то ещё, но вдруг из класса послышался душераздирающий стон и звук удара коленей о пол.

— Боже! — воскликнула Дафна, вскакивая и хватаясь за голову.

— Всё, я иду его убивать, — решительно сказал Финниган.

— Я с тобой! — воинственно откликнулась Уизли.

Из-за двери снова раздался глухой стон, сопровождаемый отвратительным хихиканьем Гойла. Ясно было, что Долгопупс сдерживается, чтобы не закричать в полный голос.

— Невилл... — прошептала Лавгуд, направляясь к двери. Остальные не раздумывая двинулись за ней.

— Стойте! — Блейз преградил им путь. — Вы с ума сошли! Вы ничем ему сейчас не поможете! Дафна, ты-то куда? Помнишь, что он говорил о полукровках?

— Мы не можем просто так стоять здесь и слушать, как его пытают! — воскликнула Джинни, сверкая глазами.

— Поймите, — наконец заговорил Драко, тоже заслоняя спиной дверь, — даже если сейчас устранить Амикуса, нам всем потом устроят массовые пытки...

— «Нам»? Ты сказал «нам», Малфой? Я не ослышался? — Финниган буравил его ледяным взглядом.

— Тихо! — предостерегающе шепнул Блейз. — Кажется, всё.

Ребята успели спрятаться за огромной статуей рыцаря в доспехах, когда дверь распахнулась, и оттуда вышли Кэрроу и Гойл с довольными ухмылками на лицах, за воротник таща бесчуственного Долгопупса. Бросив его в коридоре как какой-нибудь мешок, они ушли, даже не взглянув в его сторону.

* * *

Астория так сильно сжала в кулаке два листка бумаги, что побелели костяшки пальцев. Слёзы душили её. Дрожа от обиды и ярости, она в отчаянии металась из угла в угол гостиной, как львица в клетке, пока наконец не послышались знакомые шаги на крыльце.

— Папа! — Астория метнулась к отцу, едва тот переступил порог дома. Мэтью сразу понял, что с дочерью что-то неладно. Она не находила себе места вот уже три недели, и он прекрасно понимал почему: во-первых, Каролина была вынуждена уехать в Северный Йоркшир к своим родителям, спасая тем самым и себя, и мужа, и детей, а во-вторых, учебный год в Хогвартсе шёл полным ходом, а Астория без толку торчала взаперти. Хотя сегодня утром, когда он уходил на работу в Министерство, где, кстати говоря, тоже было несладко, дочь пребывала в относительно хорошем расположении духа, но сейчас явно была чем-то расстроена.

— Привет, родная! Что случилось?

— Папа! — повторила она, шмыгая носом и протягивая ему листки. Мэтью не разуваясь присел на диван и начал читать.

Это были два письма, которые утром принесли совы — от Драко и от Джинни. Оба писали о нынешнем положении вещей в Хогвартсе, почти слово в слово повторяя друг друга. Правда, Драко больший акцент делал на самой жизни в школе и так называемых новых преподавателях, стараясь обходить неприятные моменты, где это было возможно. Джинни же в красках описывала всё, что она думает: как о деспотах Кэрроу, так и о наказаниях, которые применялись к провинившимся ученикам, а также клялась, что казнит всех «сподвижников этой гадюки» собственноручно. Она не называла имён, но в её письме всё было понятно до запятой.

Пока отец читал, Астория продолжала метаться по гостиной. Она впервые была в таком состоянии: её распирало одновременно от жалости, ненависти, гнева и чувства вины. В письме Джинни она не смогла дочитать до конца абзац о том, что теперь стало с Невиллом и Симусом — это было выше её сил. А Драко в постскриптуме написал, что страшно тоскует по ней. Астория была готова чуть ли не душу отдать за то, чтобы оказаться сейчас в Хогвартсе. Мучительное ощущение бездействия свербило внутри, напрягая её нервы и лишая всякого сна и отдыха.

— «Прошу, береги себя. Твой Д.», — дочитал Мэтью вслух. — Ничего себе, это сын Малфоя такое пишет?

— Да... пап, — смутилась Астория, забирая письмо Драко из рук Мэтью, хотя в этом уже не было никакого смысла. Она совершенно не подумала, что отец придаст большое значение этим строкам. — Сейчас ведь речь о другом... Что ты думаешь по поводу того, что творится в школе?

— Я, честно говоря, не удивлён. В Министерстве сейчас происходит что-то похожее, правда, до применения Круциатуса там доходят только на суде.

— Ты мне не говорил, — прошептала Астория в потрясении. — Как же ты...

— Да нормально, — Мэтью улыбнулся. — Я не хотел тебя пугать, но раз уж твои друзья рассказали тебе всё.

— А Дафну ты подговорил? Она ни одной совы ещё не прислала, хотя из письма Драко ясно, что с ней всё в порядке.

— Нет, с чего бы? Это лучше у неё спросить. Я сам был бы рад получить от неё весточку.

— Так что там в Министерстве, пап? Расскажи подробнее. Надеюсь, я уже достаточно взрослая, чтобы знать.

Мэтью улыбнулся, ласково глядя на дочь. Его девочки так быстро выросли... Всё-таки жизнь несправедлива: он так заботился об их безопасности, а в итоге их лучшие годы пришлись как раз на самое опасное время — время войны.

— Пожиратели смерти теперь контролируют работу всех сотрудников, а сами при этом занимают руководящие должности. Гарри объявлен «Нежелательным лицом №1», и разыскиваются все, имеющие к нему хоть какое-то отношение. Из-за этого нелегко приходится Артуру — его частенько допрашивают, но безрезультатно, — отец широко улыбнулся. — Ну а самого Гарри, как я понял, они хотят поймать живым и отдать Тёмному Лорду на растерзание. Также был создан Комитет по учёту магловских выродков. Его задача — розыск маглорождённых, которых сразу сажают в Азкабан, если поймают, а также ежедневные допросы в зале суда всех, кто вызывает хоть малейшее подозрение. Во главе Комитета стоит ваша нелюбимая Амбридж.

— Какой ужас!.. А про статую — это правда? Два колдуна, восседающих на груде маглов?

— Правда, — Мэтью отвёл взгляд, и тут Асторию осенила неприятная догадка:

— Ты говоришь... если человек вызывает хоть какие-то подозрения касаемо статуса крови. Но ведь наша семья?..

Мэтью едва заметно кивнул. Видно было, что ему тяжело говорить об этом.

— Но как же мама? То есть, как же... ты?

Последнее слово Астория произнесла беззвучно, одними губами. Вдруг она осознала всю жестокость создавшегося положения: из-за того, что её мама магла, отца могут не только пытать или заключить в Азкабан, но и... о боже!

— Я уже был на допросе, — как можно мягче ответил он, видя ужас в глазах дочери. — Все и так знали о том, что мама не волшебница, а после захвата Министерства Пожиратели первым делом взялись за таких как я. Но они ничего не добились. Я не дал ни одного показания, а маму они не смогли найти.

— Они... — Астория нервно сглотнула, чувствуя, как к горлу подкатывает ком, — они... пытали тебя?

— Немного, — папа улыбнулся, обнимая её за плечи. — Не волнуйся, малыш, это почти не больно. Главное знать, что у тебя есть те, ради кого ты готов вынести все испытания, и представлять раздосадованные Пожирательские физиономии после допроса. Здорово помогает! Но, надеюсь, тебе никогда не придётся испытать что-то подобное.

— Об этом я и хотела поговорить... Пап, я больше не могу оставаться дома. Ты же видишь, что творится в школе. Стой, дай мне сказать, — она предупредительно подняла руку, видя, что отец хочет возразить ей. — Я всё прекрасно понимаю. Ты боишься, что меня тоже будут мучить, как Невилла и остальных. Но я обещаю, при всей моей вспыльчивости, что до этого не дойдёт. Я обещаю держать себя в руках, насколько это будет возможно. Разумеется, я не смогу оставаться равнодушной к происходящему и, скорее всего, буду сопротивляться нынешним «преподавателям»... но я не допущу, чтобы вы с мамой казнили себя из-за того, что отпустили меня в школу.

— Астория, ты говоришь так, будто это уже решённый вопрос.

— Мною он решён давно, и я очень надеюсь, что ты меня поддержишь. Ты лучше сможешь убедить маму, она ведь не знает всей подноготной, правда? Значит, она не будет так сильно переживать, как переживала бы, если бы знала. Папа, прошу тебя! Я ставила себя на ваше место, понимая, как вы волнуетесь, но больше я не могу, честно, не могу! Поставьте и вы себя на моё. В Хогвартсе мои друзья, моя сестра, в конце концов! Если со мной и случится что-то, всегда будет кому прийти мне на помощь...

— Да, и ещё Малфой в придачу, — подмигнул ей отец, понимая, что не может не отпустить её. Плюс ко всему, в связи с введением обязательного повсеместного обучения ему всё труднее было объяснять отсутствие Астории в Хогвартсе тем немногим коллегам-неПожирателям, кто ещё имел какую-то компетенцию в этой области. — Ведь именно он — решающий фактор, верно?

Астория опустила глаза, краснея. Отец словно читал её мысли. Она была больше похожа на него, чем на маму, и всегда была с ним как бы на одной волне, но до этого момента не предполагала, что у них настолько тесная духовная связь.

— Верно, — наконец выговорила она, чувствуя, как горят щёки. Папа погладил её по голове.

— Ну хорошо, милая. В школе тебе всё же, видно, будет лучше, хотя и опаснее. С мамой я поговорю.

Он встал с дивана и подошёл к двери, чтобы наконец снять обувь. Астория восторженно смотрела на него; её сердце готово было выскочить из груди, так она радовалась!

— Кстати, по поводу Драко, — добавил Мэтью, проходя мимо дочери в сторону ванной, — если упустить из виду его отца, он, в общем-то, неплохой парень... и, как мне кажется, именно он обеспечит тебе самую надёжную защиту.

 

— Что за привычка ставить нам самые ужасные уроки на конец недели? — возмущался Блейз в четверг вечером, таща к библиотечному столу кипу тяжёлых книг по истории магии. — Завтра с утра эта противная сестрица Кэрроу со своим промыванием мозгов!

— Тихо, не ворчи ты, — рассмеялась Дафна, поглядывая в сторону мадам Пинс, хмурой как грозовая туча. — Думай лучше о выходных. Можно будет сходить в Хогсмид, хоть как-то отвлечься...

— Что там интересного? Половина магазинов позакрывалась, повсюду Воющие чары. Говорят, туда ещё дементоров напустят. Никакой свободы бедному волшебнику!

— Да уж, — скептически согласился Драко, сидящий напротив друзей и машинально строчащий доклад по нумерологии. Его мысли были далеки от предмета: сегодня утром его филин принёс ответное письмо от Астории, в котором сообщалось, что она в скором времени прибудет в школу. В его душе боролись два чувства: абсолютная эйфория оттого, что он наконец — спустя четыре месяца! — её увидит, и ненормальный, животный страх за неё. В письме она просила его пока ничего никому не говорить, даже сестре. Драко так глубоко задумался об этом, что вышел из оцепенения только тогда, когда понял, что кто-то совсем рядом произнёс её имя.

— ...а как Астория? Осталась в Лондоне?

Это была Парвати Патил, подсевшая к Дафне и, очевидно, болтающая с ней уже добрых минут пять. Они с Падмой только вчера приехали в школу, и, как Драко понял из гриффиндорских бесед за обедом, им с большим трудом удалось уговорить своих родителей отпустить их.

— Да, у неё такая же проблема, как и у вас, — грустно сказала Дафна, мельком взглянув на Драко. — Она очень хочет в Хогвартс, но зная маму с папой, я не думаю, что они на это пойдут...

— Жаль, — Парвати поджала губы, — она настоящий боец. Нам её очень не хватает.

«Знали бы вы, как мне её не хватает», — подумал Драко, почувствовав лёгкий укол ревности.

— А у тебя как дела? Как первый учебный день?

— Сущий кошмар! — реакция Парвати была вполне ожидаемой. — Сегодня было магловедение...

— Всё понятно, — не удержавшись, вставил Блейз, отодвигая свой конспект. — А нам завтра предстоит.

Парвати неуверенно улыбнулась, не зная, как вести себя с Забини.

— Вам, наверное, немного полегче будет, — наконец ответила она, преодолев этот барьер скованности.

— Почему? — спросил Драко, желая поучаствовать в беседе, но Парвати, сделав скидку Блейзу, тут уже не могла переступить через себя. Сощурившись и приняв грозный вид, она язвительно отозвалась:

— А сам-то как думаешь? Вы и когтевранцы почти сплошь чистокровные!

— Вот-вот, почти, — хохотнул Блейз, кладя руку на плечо Дафне и по-детски радуясь очередному поводу оторваться от истории магии.

— Ясно, — спокойно кивнул Драко, понимая, что создавшийся у гриффиндорцев имидж магического расиста сломить пока будет невозможно.

Парвати быстро отвела от него взгляд, напоследок кивнула Дафне и примкнула к небольшой группке однокурсников, которые что-то тихо обсуждали за самым дальним в библиотеке столом.

* * *

Утром следующего дня полил дождь, омрачивший и без того не самое приподнятое настроение учеников, хотя законченного оптимиста Блейза это не коснулось никоим образом. Ему пришлось пробыть в библиотеке до самого закрытия, а потом уже дописывать конспект в слизеринской гостиной до полуночи, и он, как следствие, совершенно не выспался, но, похоже, именно по этой причине и пребывал в нервном радостном возбуждении. Всю дорогу до класса Алекто Кэрроу, находившегося на первом этаже в восточном крыле, Драко с ухмылкой наблюдал за тем, как его бешеный друг пытался ущипнуть Дафну и вопил на весь коридор, привлекая внимание не только учеников, но и приведений, слетевшихся посмотреть на раннее пятничное буйство:

— Эй, народ! Почему у вас такие кислые лица? Конец недели, и завтра мы сможем отправиться в Хогсмид и расцеловать там все закрытые двери! Вас расстраивает дождь? Применяйте магию, не стесняйтесь! Вы в школе и можете колдовать! Забудьте про летние каникулы, мамины пирожки и отсутствие волшебства! Пусть ваши руки вспомнят, как держать палочку!

— Забини, Мерлинова борода, чего ты так кричишь? — когтевранец Энтони Голдстейн ткнул его в бок, пытаясь заставить замолчать. В Лондоне они жили по соседству и знали друг друга с детских лет, хотя лучшими друзьями так и не стали. — Я уже подумал, что это Ли Джордан объявился в школе ни с того ни с сего.

— Куда мне до Джордана! — драматично вздохнул Блейз, едва не сбитый с ног какой-то деревяшкой, которую ему прямо под ноги кинул пролетевший мимо Пивз. — Тьфу ты, и тут проходу не дают! Полтергейсты всякие летают...

— Сам ты «всякий», болван! — прокричал Пивз, улетая вдаль, но буквально через минуту возвращаясь с целой кипой коробочек из-под печенья, стянутых, вероятно, прямо из-под носа эльфов на кухне.

Раздался девчачий визг: на долю когтевранок пришлась основная масса коробочного обстрела, но Драко, быстро сообразив, выхватил палочку:

— Остолбеней!

Пивз замер под потолком, зажав в обездвиженных ручонках оставшиеся коробки. Ребята вздохнули с облегчением, а Блейз наконец притих.

— И не стыдно пользоваться фирменным заклинанием Отряда Дамблдора, а? — насмешливо протянула Булстроуд. Стоящие рядом с ней Крэбб, Гойл и Паркинсон захихикали.

— Тяжёлый случай, — Драко закатил глаза, даже не повернувшись к ней. Вся их компания порядком надоела ему за этот месяц.

— Что, наконец научился колдовать, Малфой? — с вызовом пропищала Паркинсон, и Драко заметил, как Дафна кинула на неё осуждающий взгляд, а Блейз вдруг выдал:

— Представьте себе! Вам-то мозгов и на Люмос не хватает, куда уж там...

— Блейз! — одёрнула его Дафна, но вдруг совсем близко послышался хриплый кашель. Все обернулись.

Алекто Кэрроу стояла у дверей класса, скрестив руки на груди и мрачно глядя на учеников.

— Ну, что стоим? Особое приглашение нужно? — угрожающим тоном произнесла она. Все, словно по команде, двинулись в кабинет, решив не портить себе жизнь с самого утра.

Урок протекал как обычно: Алекто ходила между четырьмя длинными столами, которые были здесь вместо парт, и доносила до сведения учеников, что маглы — безмозглые отвратительные существа и должны рассматриваться не как люди, а как животные. Студенты за прошедший месяц уже привыкли к подобным формулировкам и научились не принимать их близко к сердцу, но Дафне до сих пор это до конца не удавалось. Драко, сидя за столом слева от неё, отрешённо наблюдал, как она что-то нервно рисует на вырванном из лекций клочке пергамента. Вдруг он представил себя на её месте: что бы он чувствовал, если бы ему практически напрямую заявили, что его мать недостойна называться человеком. Видя, что Дафна скоро продырявит бумагу, он осторожно тронул её за рукав, пытаясь отвлечь. Дафна выпрямилась, и тут глазам Драко предстал Блейз, почти лежащий на парте: удобно подперев голову рукой, он, похоже, смотрел уже десятый сон.

— Вот паразит, — усмехнулся Малфой. Дафна наконец оторвалась от своего занятия и тоже посмотрела на Блейза.

— Бедняга... — она нежно улыбнулась. — Ну и правильно делает, что спит, всё равно ничего нового не узнает.

— Это да, — кивнул Драко, украдкой взглянув на Алекто, которая ходила туда-сюда за их спинами и с упоением продолжала громким лающим голосом обвинять маглов во всех смертных грехах. Дафна тем временем, прислушавшись к её словам и снова помрачнев, потянулась за пергаментом.

— Не слушай её, — тихо сказал Драко. — Она, по-моему, помешалась на своей ненависти — которую неделю одно и то же мелет.

— Да, ты прав... — отозвалась Дафна, подсаживаясь чуть ближе к нему, чтобы их шёпот не был слышен. — Слушай, Драко, ты не обижайся, но раньше я думала, что ты такой же, как Алекто, Снегг... как другие Пожиратели.

— Многие так думали, — отмахнулся он, чувствуя неприятный холодок в левой руке. — Поэтому ты толком и не общалась со мной?

— Может быть, — Дафна пожала плечами, — но я очень рада, что узнала тебя настоящего.

— Я даже догадываюсь, кто тебе рассказал про меня настоящего, — Драко не смог сдержать улыбку.

— О! Астория редко говорила о тебе, но думала постоянно, это уж точно, — Дафна заговорщически подмигнула ему. — У меня на влюблённых глаз намётан.

— Скучаешь по ней? — нарочно пропустив последние слова мимо ушей, спросил он.

— Ещё бы! Хотя, думаю, ты скучаешь сильнее.

Драко снова улыбнулся, но, заметив, что Алекто направляется в их сторону, чуть отодвинулся и принялся писать на пергаменте первое, что пришло ему в голову. Алекто, не успев уличить ребят в болтовне, прошла мимо, окинув их подозрительным взглядом, и продолжила:

— ...сквибы — это члены волшебных семей, которые не могут владеть магией. Они могут учиться по книгам, ходить на занятия, но это им не поможет. Они с самого детства лишены магических задатков, поэтому всеми чистокровными волшебниками приравниваются к животным и годятся лишь для того, чтобы выполнять их приказы...

— Мерлинова борода, — фыркнул Драко, — ну тут она уже перегибает.

— Это ещё что, — шепнула Дафна, не отрывая взгляда от своего листка и делая вид, что старательно пишет. — Парвати рассказала, что вчера на уроке Алекто рассадила всех по принципу статуса крови и начала внушать, что полукровки якобы второсортные волшебники, что их не стоит воспринимать всерьёз.

— Она точно ненормальная. Служит Сама-Знаешь-Кому, который сам полукровка, и несёт такой бред.

— Вот именно! Сьюзен Боунс как раз задала ей этот вопрос. Так Алекто, по словам ребят, готова была сквозь землю провалиться.

— Так ей и надо, — Малфой довольно ухмыльнулся, — ну а потом?

— К сожалению, потом было не очень весело.

— Да ну, — недоверчиво протянул он, — в жизни не поверю, что пуффендуйцы с гриффиндорцами способны на Круциатус друг против друга!

— В том-то и дело. Все отказались, и она позвала на помощь... этих двух.

Дафна с отвращением кивнула в сторону Крэбба и Гойла, которые были, в отличие от всех остальных, так увлечены лекцией, что поддакивали Алекто после каждого её слова.

— Ну конечно, — процедил Драко сквозь зубы, — они в этом уже профессионалы!

— Кстати, я слышала, что Пэнси с Миллисентой на днях перебираются в комнату старост — видите ли, на седьмом курсе до них дошло, что в слизеринских спальнях холодно! Так что можете с Блейзом спать у меня, я теперь одна в комнате. Всё равно никто не проверяет, так чего ради вам слушать храп этих толстопузов.

— О, прекрасно! — Драко был искренне рад такой перспективе. — Наконец-то поспим в тишине. Знала бы ты, как нам с Блейзом осточертел их храп.

— Оно и видно, — засмеялась Дафна, тихонько толкая Блейза локтём. Она успела как раз вовремя, потому что прозвенел звонок, едва слышимый в тупике коридора, а Алекто уже диктовала домашнее задание:

— Со всех по два больших свитка на тему «Почему некоторые маги ненавидят сквибов» с обоснованием ответа.

Проговорив это, она стремительно вышла из класса, и ученики повскакивали со своих мест, давая волю накопившимся эмоциям.

— Мерлин, как она замучила! — простонала Лайза Турпин.

— А я, похоже, пропустил основной бред и теперь могу с лёгкой душой идти на урок, к которому готовился всю ночь, — откликнулся Блейз, потягиваясь.

— Надо было брать с тебя пример, — хохотнул Голдстейн. — С тебя и с Майкла!

— Что там за очередная идиотская тема очередного идиотского доклада? — мрачно спросил его Корнер, тоже проспавший пол-урока.

— Что-то про сквибов, — ответил тот.

— Мда, она бы ещё задала «Почему чистокровок окружает столько отребья и как с этим бороться», — проворчал Терри Бут.

— Ну что вы опять скисли, молодёжь? — снова оживился Блейз, прерывая возмущённые реплики. — Идём покорять вершины истории магии!

— Он точно сработает?

— Ты что, сомневаешься в моих колдовских способностях?

Астория с отцом стояли посреди кленовой аллеи. Всего пару минут назад Мэтью создал портал из поросшего мхом пня.

— Нет, конечно! Просто разве собственноручное создание порталов не наказуемо?

— Ну не зря же я работаю в бюро магического законодательства.

— Хорошо, пап, — улыбнулась Астория, — спасибо тебе огромное, ты даже не представляешь...

— Стоп, стоп, поблагодаришь, когда доберёшься до школы. А пока — пойдём домой. Главное завтра не проспать, портал перенесёт тебя ровно в восемь.

Они не спеша пошли в сторону дома, неслышно ступая по золотистому ковру из листьев, который полностью закрывал почерневшую от частых осенних дождей землю. День клонился к закату, и багровое октябрьское солнце окрашивало этот ковёр в цвет, подобный яркому пламени. Астория залюбовалась этой красотой, и в голову снова пришла мысль о цветах гриффиндорского герба. Неужели это не сон? Неужели уже завтра утром она будет в Хогвартсе? А ведь пару месяцев назад ей казалось, что она больше не вернётся в школу. Завтра она сможет обнять сестру и Джинни, снова очутиться в любимой гостиной, сможет увидеть его...

При мысли о Драко её сердце забилось быстрее, и она ощутила, как в душе нарастает мучительное томление в ожидании их встречи. Как же долго тянулось лето! Как же она переживала за него все эти месяцы, боясь даже представить, через что ему пришлось пройти.

Она вдруг осознала, что не сможет уснуть сегодня ночью. Четыре месяца она заставляла себя ждать и терпеть, не в силах ускорить ход времени, но теперь, когда до встречи с Драко оставалось меньше суток, она почувствовала себя абсолютно истощённой.

Астория снова бросила благодарный взгляд на отца, понимая, как нелегко ему приходится. Создав портал, он не только нарушал бесчисленное количество министерских правил, но и вступал в сделку со своей совестью, отпуская и вторую дочь в неспокойный и опасный ныне Хогвартс.

— Пап, — она коснулась его руки. Отрешённо глядя на желтые листья под ногами, он тоже о чём-то думал: на его лбу залегла глубокая складка; но почувствовав прикосновение дочери, он сразу же изменился в лице, тепло улыбнувшись ей.

— Да, милая?

— Прости, что оставляю тебя совсем одного. Но, пожалуйста, поверь: со мной всё будет в порядке.

— Да, я понимаю, — спокойно ответил он, но Астория не могла не заметить тревогу в его глазах.

— Нет, я же вижу. Я обещаю тебе, что всё будет хорошо. Там Отряд почти в полном составе. Целая толпа будущих мракоборцев, ты только представь!

— Да, это внушает доверие, — подмигнул ей отец, стараясь выглядеть беззаботным. — Но за твою безопасность я буду спрашивать с Драко, и если с тобой всё-таки что-нибудь случится, я не посмотрю на их древний род.

— Можешь не волноваться на этот счёт. Он спас меня от двух дементоров, так чего же нам бояться Пожирателей?

— Да уж, эти хотя бы душу не вынут...

Сквозь иронию отца Астория прекрасно видела, что он нисколько не успокоился, а, скорее, наоборот. Вдруг он резко остановился и посмотрел на неё с уже не скрываемым ужасом.

— Но ведь Люциус, он же...

Астория на мгновение зажмурилась. Это должно было произойти рано или поздно, и она всё время в напряжении ждала, что скажет отец по этому поводу. И вот этот момент наступил.

— Да, он Пожиратель смерти, — глухо сказала она, на ходу лихорадочно подбирая контраргументы. — Пап, все кругом знают, что Люциус на стороне Ты-Знаешь-Кого уже много лет! Но ведь это ничего не меняет.

— Лишь за исключением того, что этот самый Ты-Знаешь-Кто сейчас невероятно силён, а его приспешники творят что хотят.

— Он никак не может повлиять на наши отношения, — сказала Астория, сама не веря в эти слова.

Они вышли из рощи и теперь шли по тихой сумеречной улице.

— О, это ты так думаешь! Я много лет знаю Люциуса — пусть и не лично, но всё же я наслышан о его влиянии и в гораздо более серьёзных кругах. А сейчас, когда он вышел из Азкабана, обозлённый и потерявший доверие Ты-Знаешь-Кого. Он, кстати, ещё не завербовал Драко в Пожиратели?

— Нет, — Астория смотрела отцу прямо в глаза, проклиная себя за то, что вынуждена лгать ему.

— Всё равно. Люциус — один из приближённых Тёмного Лорда. Так будет всегда. Мерлин, Астория, куда ты лезешь?

— Я ничего не могу поделать... — теперь она опустила взгляд.

— Ты правда так его любишь?

— Да.

Несколько минут они шли по Вэнди-стрит молча, и, почти уже подойдя к дому, Астория наконец не выдержала:

— Ты ведь не передумаешь? Ты меня отпустишь?

Мэтью посмотрел в синие глаза дочери, в которых было столько надежды, что он просто не мог переступить через себя и через силу улыбнулся:

— А что прикажешь тобой делать?

* * *

Ранним утром они вместе вышли во двор. Астория была одета в гриффиндорскую форму, за пазухой была спрятана волшебная палочка, и от её твёрдости Астория ощущала себя защищённой как никогда.

— Ну, здесь мы попрощаемся, — вздохнул Мэтью, выглядевший очень уставшим. «Наверное, тоже не сомкнул глаз», — с грустью подумала Астория, и её захлестнуло чувство вины. Она крепко обняла отца.

— Я буду скучать!

— Я тоже, малыш. Ты всё запомнила? Портал заработает ровно в восемь, и его действие закончится через несколько секунд. Он перенесёт тебя в Хогсмид, в «Кабанью голову». Артур сказал, что это чуть ли не единственное безопасное место. Его владелец...

— Аберфорт, — улыбнулась Астория. — Пап, мы же там с ОД собирались! Я всё помню.

— Ладно. Обязательно отправь Снежинку, как доберёшься. Удачи, милая.

— Спасибо, пап... я очень люблю вас!

Они вышли за калитку, и Астория с клеткой в одной руке и небольшим чемоданом — пригодилось заклятие незримого расширения — в другой быстро зашагала к кленовой роще, стараясь не оглядываться на фигуру отца, уже затерявшуюся среди шедших на службу лондонцев.

* * *

Она очутилась в тёмном пыльном помещении с земляным полом и сразу поняла, что это «Кабанья голова».

— А вот и она, — раздался низкий мужской голос откуда-то из угла. Астория обернулась.

— Мистер Аберфорт! — она хотела поприветствовать его, но не успела сделать и шагу, как кто-то чуть не сшиб её с ног.

— Астория! — воскликнули два голоса одновременно.

— Джинни! Полумна! Как же я рада вас видеть!

Девушки крепко обнялись. Асторию просто переполняли эмоции. Она очень соскучилась по подругам и не могла найти слов, чтобы выразить это.

— Тихо, тихо, вы сейчас кости друг другу переломаете, — добродушно сказал Аберфорт, усмехаясь. — Ну, как перемещение? Это твой первый опыт с порталом?

— Да, — ответила Астория, сияя, — по ощущениям похоже на трансгрессию.

— В общем-то да.

— Спасибо вам большое! Говорят, что «Кабанья голова» — единственное надёжное место в Хогсмиде.

— Что есть, то есть. Всегда готов помочь. Хотя сомневаюсь, что у вас что-то выгорит в борьбе с Тёмным Лордом.

— Аб, не начинайте! — довольно резко пресекла его Джинни. — Ладно, спасибо, мы пожалуй пойдём. Хоть сегодня и выходной, на завтраке нас могут хватиться.

— До встречи… — как-то растерянно пробормотал Аберфорт, — до встречи…

Астория, Джинни и Полумна вышли на пустую, залитую солнцем главную улицу. Астории сразу бросилось в глаза, что в деревушке всё изменилось. Конечно, ранним утром здесь не могло быть много народу, но дело было не только в этом. Хогсмид выглядел как поле после боя — мрачный и опустошённый. Нигде не сверкали вывески, не играла музыка, не слышалось привычного гомона и суеты.

— Прямо как в Косом переулке... — сказала она и вдруг почувствовала, как в душу, преодолевая тепло солнечных лучей, проникает жуткий, ни с чем не сравнимый холод.

— Да, ещё и это, — кивнула Полумна и достала палочку. — Экспекто Патронум!

Большой серебристый заяц вырвался из кончика её палочки и умчался в сторону «Трёх метёл». Холод понемногу стал отступать.

— Они совсем с ума сошли? — ахнула Астория. — Дементоры в Хогсмиде! Они в школьных коридорах ещё не дежурят?

— Пока нет, — безмятежно ответила Полумна, но Джинни была куда менее сдержанна.

— Мы этого не допустим! Ты права, они сошли с ума! Что здесь творится, это просто... просто...

— Джинни, всё будет хорошо, — Астория обняла её. — Как там Невилл? Как Симус? Я даже письмо не смогла до конца дочитать.

— Им уже лучше, — Джинни грустно улыбнулась. — Ты сама всё увидишь.

Они быстро шагали к замку, проходя мимо тех холмов, где на Асторию напали дементоры. У неё защемило сердце — но не от воспоминания о дементорах, а от мучительного предвкушения встречи с тем, кто её спас.

* * *

— Вы хоть отдаёте себе отчёт в том, что пропустили четыре недели занятий?

Снегг шагал из угла в угол директорского кабинета, и лёгкий ветерок от его развевающейся мантии заставлял волосы Астории и сестёр Патил трепетать. Правда, их внутренняя выдержка оставалась непоколебимой.

— У меня не было возможности поговорить с вами раньше, — Снегг обращался к близняшкам, — и вы, должно быть, подумали, что вам сойдёт это с рук. Но тут объявилась ещё одна запоздавшая ученица...

— Профессор, мы не могли приехать раньше, — сказала Падма. Снегг снова метнул на неё взгляд чёрных как смоль глаз. Астории показалось, что он вот-вот превратится в ворона.

— С этого года обучение в Хогвартсе стало обязательным для всех, — процедил он сквозь зубы.

— И для маглорождённых? — не удержалась Астория. Снегг посмотрел на неё так, словно хотел испепелить её взглядом.

— Мисс Гринграсс, на вашем месте я бы держал язык за зубами. Я прекрасно знаю, кто ваша мать. Почему вы, гриффиндорцы, не способны отличить храбрость от глупости?

— Потому что нам некогда об этом думать, — вставила Парвати.

— Так... — Снегг резко развернулся к ней. — Во-первых, минус десять очков Гриффиндору и Когтеврану. Да, мисс Патил, в следующий раз учитесь выбирать выражения. Что касается наказания, я сообщу позже. Надо подумать, как проучить столь ленивых и дерзких особ. А сейчас — марш в библиотеку! Пора найти применение вашим пустым головам!

Астория и сёстры Патил молча вышли из кабинета и спустились по винтовой лестнице, но как только горгулья закрыла за ними проход, близняшки заговорили одновременно.

— «В библиотеку!» Обойдётся! — негодовала Парвати.

— Не надо было так с ним разговаривать! Что теперь будет?

— Да мне плевать, что будет, Падма! Правильно Невилл говорит: нужно показывать свой протест, чтобы они не расслаблялись!

— Ладно, мне тебя не переспорить... Я пойду, Полумна меня ждёт.

— Хорошо, на обеде встретимся.

Парвати и Астория пошли по направлению к гриффиндорской гостиной.

— А что Снегг говорил о наказании? Неужели он применит Круциатус? — у Астории душа ушла в пятки при мысли о родителях.

— Нет. Вернее, применит, но не он, — вздохнула Парвати, — он поручит это кому-нибудь из слизеринцев... Кстати, ты виделась с Дафной?

— Когда? Мы не успели зайти в школу, как наткнулись на Снегга. Вечно он всё знает, как будто у него дубликат Карты мародёров на руках! Сейчас вещи оставлю и побегу к Дафне.

— Увидишь Крэбба, Гойла или эту дуру Паркинсон — оглуши их, сделай милость!

— Хорошо, — кивнула Астория. — Слушай, а в коридорах всё время так темно?

— Да, и не только... Теперь здесь всё тёмное — начиная от коридоров и заканчивая преподавателями.

* * *

— О, в нашем полку прибыло!

Невилл, Симус и Лаванда, сидящие в гостиной, одновременно поднялись с кресел. Астория обняла всех по очереди, задержав взгляд на парнях.

— Ребята... что же они с вами сделали...

Руки Невилла были исполосованы порезами, а под глазом красовался фингал. Симус и вовсе с трудом мог улыбаться — на его щеке красовался глубокий шрам.

— Да брось ты! Это стоило того, — сказал он.

— Это было даже весело! — добавил Невилл.

— Ага, конечно, — Лаванда скептически поджала губы. — Но мы вами гордимся, правда, Астория?

— Да, но только... не надо было так.

— Ничего, до свадьбы заживёт! — Симус был неисправимым оптимистом.

— Это Крэбб и Гойл, да? — Астория уже на ощупь искала палочку. — Я пойду и прибью их прямо сейчас. Ещё в прошлом году надо было за Колина это сделать!

— Ну точно искорка, — по лестнице из девичьей спальни спустилась Джинни. — Как нам не хватало твоего воинственного настроя!

— Джинни, нам вполне достаточно твоего, — заметил Невилл. — Иначе разворотим весь Хогвартс!

— А по-моему, как раз пора, — фыркнула Парвати, и все дружно рассмеялись.

— Ладно, я быстро повидаюсь с сестрой и вернусь. Идёт?

— Хорошо, давай недолго, мы подождём тебя во дворе.

Астория бросила вещи прямо в гостиной, прошла через проём и, выбравшись, пулей помчалась по коридору. Пять лестничных пролётов вниз, затем длинный обход из-за сменившей направление лестницы, ещё девять пролётов, долгий пробег по первому этажу, винтовая лестница в подземелье, и вот наконец она была перед входом в гостиную Слизерина. Убрав вспотевшие волосы с лица, она приказала себе успокоиться, но сердце билось как ненормальное. Но не успела Астория спохватиться, что не знает новый пароль, как проход за портретом чудесным образом открылся, и оттуда вылезла Миллисента Буллстроуд. Сделав вид, что не замечает стоящую перед ней гриффиндорку, она задрала нос и пошла по направлению к лестнице. Астория решила окликнуть её:

— Милли, где Дафна?

— Твоя сестрица где-то на улице, — надменно ответила она, так и не удостоив Асторию взглядом. Но той это было и не нужно; обогнав Миллисенту ещё у подножия лестницы, она взлетела на первый этаж и помчалась к выходу на школьный двор.

По пути встречались ученики, некоторые из них звали её, но Астория не останавливалась. Она сердцем чувствовала, что рядом с Дафной должен быть и он, поэтому не могла думать ни о чём — и ни о ком — другом.

Она была права. Едва выбежав на солнечный двор, она увидела у фонтана Дафну и Блейза, держащихся за руки. Драко стоял неподалёку от них, сосредоточенно глядя на компанию ребят в мантиях с красно-золотыми гербами, что-то бурно обсуждающих — возможно, он услышал её имя в разговоре. Астория резко остановилась, приказывая себе не терять самообладания. Он, как и всегда раньше, словно ощутил её присутствие и обернулся. Их глаза встретились, и Астория была уверена, что просто разорвётся от мучительной нежности, наполнившей каждую её клеточку. Он с обожанием смотрел на неё, не смея приблизиться. Сердце оглушительно колотилось, и гриффиндорке казалось, что его биение слышат все. Наконец раздался спасительный крик:

— Астория!

Дафна бросилась навстречу сестре и, обняв её, почти сразу начала плакать.

— Солнышко, ты здесь... ты с ума сошла! Как папа тебя отпустил?..

— Всё хорошо, Дафна, не плачь, — прошептала Астория. — С папой и мамой всё будет в порядке... и с нами тоже!

Она вытерла тыльной стороной ладони слёзы с лица сестры и мельком взглянула на Драко, стоящего в какой-то паре шагов от неё. Сердце сладко заныло, когда он едва заметно ей улыбнулся.

— Ну, торжественное воссоединение семьи Гринграсс состоялось! — громогласно объявил Блейз, который тоже был тут как тут. — Всем спасибо, все свободны!

Кто-то засмеялся. Астория обратилась к Блейзу, старательно избегая взглядом Малфоя:

— А ты, я смотрю, такой же весельчак.

— Ну, учитывая последние события... — начал он, улыбаясь во весь рот и ежесекундно косясь на Драко, — без чувства юмора тут, как бы тебе помягче сказать? Не проживёшь!

— Да, и Забини у нас теперь вместо Джордана, — сказал подошедший к ним Энтони Голдстейн. — Астория, тебя там... кое-кто зовёт.

— Давай-давай, топай к своим гриффиндорцам, — с напускной суровостью сказал Блейз, но тут же расхохотался.

— Хорошо, — кивнула она, ещё раз обняла Дафну и шепнула ей на ухо: — Я постараюсь сегодня к вам зайти, ну или в крайнем случае завтра. Держись, сестрёнка, теперь мы вместе!

Она заставляла себя не смотреть на Драко, но его серые глаза настигли её в самый последний момент, когда она уже отворачивалась. Похоже, он справился с собой: во взгляде не было ни одной эмоции, но Астория знала, что он испытывает точно такие же чувства, что и она. Сердце, ощутив рядом тот магнит, к которому так стремилось, готово было выпрыгнуть из груди, и Астория поспешила отойти от фонтана, пока никто этого не заметил. Она направилась к друзьям, чувствуя, что Драко провожает её внимательным взглядом. Голова была словно в тумане, и она даже не сразу сообразила, что кто-то совсем рядом в третий раз спрашивает её об одном и том же:

— Астория, можно тебя на пару слов?

Она наконец подняла глаза, в которые постепенно возвращалось осмысленное выражение. Перед ней стоял Майкл Корнер, вымахавший за каникулы на добрых два дюйма. Было видно, что он смущён, но изо всех сил заставляет себя выглядеть уверенно. Тем не менее, едва Астория посмотрела на него, он тут же отвёл взгляд и стал ковырять носком ботинка в земле.

— Да, Майкл, конечно можно, — улыбнулась она. Убеждённая, что у парня за целое лето уже пропало желание встречаться с ней, Астория не ощущала никакого напряжения. Но всё обернулось иначе.

— Давай отойдём... Я хочу сказать тебе кое-что, — он нервно сглотнул и слегка тронул её за локоть, кивая в сторону маленькой беседки в конце школьного двора. Они пошли туда мимо небольшой кучки гриффиндорцев и когтевранцев, среди которых послышалось шушуканье — правда, довольно одобрительное. Похоже, несколько ребят наблюдали за ними. Астория уловила заинтересованное лицо Джинни и, вконец растерявшись, с надеждой обернулась к фонтану, где должен был стоять Драко... Но ни его, ни сестры с Блейзом там уже не было. Теперь Астория почувствовала себя очень неловко, мечтая поскорее добраться до укрытия и спрятаться от любопытных глаз. Едва они подошли к беседке, она сразу же повернулась к Корнеру:

— Я тебя слушаю, Майкл.

— Я... ну, в общем, — мялся он, и Астория снова улыбнулась, таким образом подбадривая его, — я давно, ещё с шестого курса... Короче, ты мне нравишься.

— О... мне, конечно, очень приятно, — несколько растерянно ответила Астория; по крайней мере, благодаря предупреждению Джинни, это признание не шокировало её так, как могло бы. — Ты тоже мне нравишься как друг, как человек, но...

— Понятно, — Майкл засунул руки в карманы и насупился, — когда девушки так отвечают, значит, парню ничего не светит.

— Только не обижайся! Я ничего не могу поделать, — Астория коснулась его руки в знак поддержки. Корнер внезапно схватил её за запястье и с тоской посмотрел в глаза:

— Ты ведь свободна, так? Что тогда тебе мешает быть со мной?

— Послушай, — Астории было неуютно оттого, что он держал её, но вырываться она не хотела, чтобы окончательно его не обидеть, — я считаю, что жестоко давать бесплодные надежды. Я не смогу относиться к тебе как-то иначе, чем сейчас. Зачем тогда мучиться нам обоим?

— Я мучился оттого, что год не решался тебе сказать о своих чувствах.

Астория молчала, не зная что ответить и желая провалиться сквозь землю. Она была уверена, что Майкл испытывает к ней не более чем простую симпатию: в его глазах не было настоящей любви, не было того, что она видела в глазах Драко... Нужно было как-то закончить этот тягостный разговор, и она вежливо, но твёрдо сказала:

— Майкл, ты для меня всегда будешь хорошим товарищем, но никогда не станешь кем-то большим. Это уже не изменить. Ты замечательный парень, и, насколько я знаю, ты нравишься нескольким девочкам с моего курса...

— Мне нужна ты.

С этими словами он сжал напоследок руку Астории и стремительно покинул беседку.

 

Хотя Астория и обещала Дафне зайти в ближайшее время, ей это не удалось ни в этот день, ни на следующий. После разговора с Корнером она отправилась разбирать вещи, и помогать ей вызвалась Джинни.

— Я же знаю, что это всего лишь предлог, — подмигнула ей Астория, когда они вошли в спальню. — Меня не обманешь.

— Ну, давай, выкладывай, что он сказал? Вы будете вместе? — Джинни так и прыгала вокруг Астории, распределяя её вещи с помощью волшебной палочки.

— Нет, конечно, — спокойно ответила та.

Джинни сузила глаза:

— Как это "нет"? А я тут уже приготовилась...

Астория серьёзно посмотрела на неё:

— Я же говорила тебе, что он не нравится мне как парень.

— И ты всю жизнь собираешься быть одна? — Джинни так резко остановилась, что грива рыжих волос захлестнула её лицо. — Слушай, мне было чертовски плохо из-за расставания с Гарри, я проплакала пол-лета! Но я всё равно уверена, что те счастливые недели, те украденные у судьбы часы, что мы провели в конце прошлого года, стоили этих страданий! А ты даже не хочешь узнать, каково это — любить!

— Джинни... — Астория удивилась такому напору, но быстро сообразила, что за ним скрываются те самые страдания, которые пришлось пережить её лучшей подруге. И словно в подтверждение этой догадки, Джинни вдруг судорожно вздохнула, опустилась на кровать, и из её глаз хлынули слёзы.

— Почему, почему всё так? — выдавливала она сквозь рыдания; её плечи тряслись, она была настолько подавлена, что Астория растерялась. В таком состоянии она не видела Джинни никогда.

— Джинни, милая, — тихо сказала она, осторожно садясь рядом и обнимая подругу. Всхлипы стали повторяться чаще, но трястись Джинни перестала.

— Астория, мне так плохо... Я не знаю, где он, не знаю, жив ли он вообще! Я ведь... я по-прежнему...

— Угораздило же тебя влюбиться в героя, — с улыбкой сказала та.

— Да уж... — Джинни тоже слегка улыбнулась, вытирая слёзы рукавом. — Прости, это у меня накопилось... Весь этот месяц я как на иголках.

— Даже не думай извиняться.

— Как хорошо, что у меня есть такая подруга как ты...

* * *

В понедельник утром прямо посреди урока зельеварения в класс вошёл мрачный мужчина среднего роста с неприятным, отталкивающим выражением лица. От него так и веяло Тёмной магией. Астории при его виде стало не по себе, и только она собралась спросить сидящую рядом Демельзу Робинс, кто это такой, как та легонько пихнула её в плечо:

— Это Амикус Кэрроу, — с неподдельным ужасом в голосе прошептала она. — Мерлинова борода, что ему здесь понадобилось?

— Профессор Слизнорт, я заберу у вас ученицу, — сиплым голосом произнёс Кэрроу скорее требовательно, чем вопросительно.

— Да, пожалуй... — видно было, что бедняга Слизнорт тоже не в восторге от этого визита. — Мы уже прошли тему урока и, я думаю...

Кэрроу, не дожидаясь, пока профессор зельеварения закончит с ответом, нашёл глазами Асторию и уставился прямо ей в глаза. Внутри у неё похолодело.

— Гринграсс, за мной.

Одарив её самым презрительным взглядом, какой она встречала в своей жизни, он круто развернулся и вышел. Собирая учебники в сумку, Астория посмотрела на Слизнорта, как бы спрашивая разрешения, и тот суетливо замахал руками, в которых держал наполненные ингредиентами склянки, тем самым поторапливая её.

— Ничего не бойся, — шепнула Джинни, когда Астория проходила мимо её парты. — Они у нас ещё попляшут.

В коридоре её ожидали сёстры Патил: они переминались с ноги на ногу, явно нервничая. Кэрроу недовольно посмотрел на всех троих и хмыкнул.

— Мне с вами возиться некогда, лучше я поручу это кому-нибудь.

Он быстро пошёл по коридору, на ходу доставая из кармана свёрток пергамента и бубня себе под нос:

— Так, опоздание в школу на четыре недели... что бы такое придумать?

Астория переглянулась с близняшками, в глазах которых застыл ледяной страх. Пытаясь их поддержать, она тихо прошептала:

— Джинни сказала ничего не бояться.

— Мы, конечно, попробуем... — дрожащим голосом ответила Падма.

— Ну-ка заткнулись! — хрипло заорал Кэрроу. Девушки чуть не подпрыгнули от неожиданности. Он уже подошёл к классу на четвёртом этаже, где раньше всегда преподавалась защита от Тёмных искусств. Стояла жуткая тишина, как будто на много миль вокруг не было ни единой живой души. «Наверное, рядом с такими и правда умирает всё живое, — подумала Астория, — кого же он мне напоминает?.. Ах, точно. Дементоров».

В этот момент Кэрроу распахнул дверь класса и прямо с порога пробасил:

— Кто желает наказать трёх непослушных идиоток, пропустивших месяц учёбы?

Раздались несколько голосов, среди которых Астория различила ужасный вопль сестры. Дафна, разумеется, сразу поняла, о ком идёт речь.

«Боже, ну за что ей это? — спрашивала Астория сама себя, сходя с ума оттого, что их с Дафной разделяла какая-то стена, но они не могли помочь друг другу. — С первых же дней в школе я заставляю её страдать...»

— Профессор, я готов, — послышался совсем рядом насмешливый голос, и Астория разглядела в дверном проёме Теодора Нотта, сына одного из самых верных последователей Волан-де-Морта.

— Ну всё... — произнесла Парвати упавшим голосом. — Этот с нас три шкуры снимет. Лаванда говорила, он чуть ли не довёл до сумасшествия Джимми Пикса.

— Их лучше побить? Или сразу Круциатусом? — глумливо ухмыляясь, спрашивал Нотт у Кэрроу, но на самом деле эти слова предназначались совсем не ему.

— Я думаю, лучше связать и оставить где-нибудь на несколько часов, — раздался знакомый голос, и Астория оперлась о стену, чтобы не сползти вниз.

— Неужели вы хотите помочь Нотту, Малфой? — недоверчиво спросил Кэрроу.

— Да. С тремя ему тяжеловато будет справиться.

— Ну что ж, хорошо, — протянул тот и снова посмотрел в свой пергамент, — а я пойду за Аббот и Макмилланом. Тупоголовые пуффендуйцы посмели хамить мне на прошлом уроке. Их я накажу лично. Так, народ! — гнусаво заорал он. — Все на выход! Малфой, Нотт, проверните это здесь, но чтобы до завтра помещение освободилось.

Из класса повалили слизеринцы и когтевранцы седьмого курса. Астория заставляла себя не смотреть на них: увидеть боль в глазах Дафны было хуже всякого наказания, но сестра сама добралась до неё. Она порывисто обняла Асторию одной рукой и, силясь улыбнуться, быстро сказала:

— Всё будет хорошо, я знаю. Драко не допустит, чтобы вас мучили. Я мысленно с тобой, родная.

— Спасибо... — кивнула Астория, у которой немного отлегло от сердца. Блейз не нашёл ничего лучше, чем в знак поддержки подмигнуть ей, и они с Дафной скрылись в толпе.

* * *

— Ну, с чего начнём?

Нотт расхаживал перед девушками, стоявшими у стены класса, держа их под прицелом волшебной палочки и противно прищёлкивая языком. Палочки же самих наказуемых лежали на учительском столе, к краю которого прислонился Драко, скрестив руки на груди и изо всех сил приказывая себе не сорваться с места. Сейчас нужно было действовать хитро.

— Запри дверь для начала. Не хватало, чтобы Макгонагалл сюда заглянула, — ответил он Нотту самым спокойным тоном, на какой был способен в этот момент.

Нотт направил палочку на дверь, произнося заклятие невербально. Та с лязгом закрылась на все замки.

— Так, с чего бы начать... Может, попробуем это? — Нотт направил палочку на Парвати и с наслаждением произнёс: — Импедимента.

Падма и Астория одновременно оттолкнули её, защищая от луча заклинания, и оно по счастливой случайности ударило в пол в нескольких дюймах от ноги Парвати. Драко вскочил со стола, напряжённо сжимая в руке палочку. Он лихорадочно пытался предугадать намерения Нотта. Астория умоляюще посмотрела на него. Для неё страшнее было видеть издевательства над близняшками, чем испытать их на себе.

Драко, взяв себя в руки, уверенно обратился к Нотту:

— Какой смысл сбивать их с ног? Неподходящий приём против девчонок. Хочешь помучить — свяжи. Увидишь, как они запоют спустя десять минут.

— Сам связывай, если тебе так хочется, — огрызнулся Нотт. — Лучше Круциатуса всё равно нет ни одного пыточного заклятия. И мне плевать, что они девчонки.

— Что ж, ты прав, — внезапно согласился Драко и повернулся к ним. Астория почувствовала, как дрожит стоящая рядом Парвати, но сама упорно не позволяла закрепиться в её сознании мысли о том, что именно сейчас перед ней настоящий Малфой.

— Сначала обездвижим их, а потом... Не бойтесь, — тихо сказал Драко, обращаясь к пленницам и, собрав всё своё мужество, чётко произнёс:

— Инкарцеро!

Прямо из стены, которая была за их спинами, вылезли толстые прочные верёвки и стали стремительно обвивать руки и ноги. Нотт довольно рассмеялся, глядя на несчастное испуганное лицо Парвати.

— Вот это уже лучше, — сказал он Малфою.

— Учись, пока можешь, — хмыкнул Драко.

Астория ошарашенно смотрела на тугие канаты, обвивающие всё её тело, приковывающие к стене и не дающие возможности шевельнуться.

«Мерлин, ну когда же, когда? — она мельком взглянула на Падму, которая попыталась высвободиться, оттянув верёвку, но тут же с криком отдёрнула раненую ладонь. — Драко, пожалуйста...»

— Ну, думаю, теперь можно приступать к моей любимой части, — ухмыльнулся Нотт, упиваясь видом обездвиженных девушек.

— Погоди! Это же члены ОД, от них можно ожидать всего, чего угодно. Сначала проверь, крепко ли они связаны.

Нотт направился к Астории, поскольку она была ближе всего к нему. Едва он повернулся к Драко спиной, тот молниеносно выхватил свою палочку:

— Экспеллиармус! — ему в руку влетела палочка Нотта, а сам он с искажённым яростью лицом повернулся к Малфою, но не успел сказать и слова, как тот снова выкрикнул: — Отключись!

Потерявший сознание Нотт как подкошенный рухнул на пол прямо у ног Астории. Парвати взвизгнула. Драко быстро направил палочку на верёвки:

— Диффиндо!

Плети разорвались, и освобождённые девушки поскорее отскочили от Нотта, который даже в оглушённом состоянии не внушал никакого доверия.

— Собирайтесь быстрее, — нервно сказал Драко близняшкам. — Алохомора!

Замки щёлкнули, открываясь.

— Мобиликорпус!

Тело Нотта по воздуху переместилось в каморку, дверь в которую располагалась в углу, за преподавательским столом.

— Малфой, я, конечно, всё понимаю... — растерянно пробормотала Парвати, пока её сестра хватала палочки со стола и поднимала сумки с пола, — но тебе-то от этого какая выгода?

— И почему же вы думаете, что я во всём ищу выгоду? — Драко покачал головой, обращаясь, скорее, к себе самому.

— Ну, не знаю! — саркастически усмехнулась она, но Падма прервала её:

— Это невежливо, Парвати! — она повернулась к слизеринцу: — Спасибо, Мал... Драко. Честно, не ожидала.

— Спасибо, — буркнула Парвати вслед за ней. Астория нарочно замешкалась, пытаясь впихнуть свою палочку в сумку, и сёстры, взяв свои вещи, выскочили из класса.

Едва дверь за ними закрылась, Драко снова запер её и подошёл к Астории.

Сердце оглушительно билось о грудную клетку. Она была так близко, такая прекрасная, что Драко забыл обо всём на свете; в эту минуту на земле существовали только они одни. Он с нежностью смотрел в синие бездонные глаза. Они светились от счастья, но от него не ускользнуло, что Астория немного изменилась — тень страха и тревоги лежала на её лице, румяные щёки чуть побледнели, но в целом она стала взрослее и ещё очаровательнее.

Не в силах больше сдерживать в себе неутолённую страсть, он наклонился, касаясь пальцами её лица. Астория с готовностью подалась вперёд, и их губы соединились в долгом поцелуе. Истосковавшись по Драко, она почти сразу начала задыхаться: желание не обошло стороной и её. Она безумно хотела слиться с ним в единое целое, ощущать его каждой клеточкой тела, знать, что она нужна ему. Он, словно прочитав её мысли, оторвался от её губ и посмотрел на неё оценивающе, как мужчина. В его глазах читалась настойчивость и уверенность в том, что он будет — рано или поздно — обладать ею. Но не сейчас.

— Драко... Драко... — только и могла выговорить Астория словно в бреду.

В ответ он прижал её к себе и прошептал:

— Неужели ты рядом...

— Что-то я не вижу на вас порезов и синяков, Гринграсс, — хмыкнул Амикус Кэрроу, прохаживаясь в среду между партами шестикурсников Гриффиндора и Когтеврана, — видимо, мои подопечные плохо старались. Вот я — другое дело. Макмиллан долго ещё не сможет видеть своим левым глазом.

— Профессор, вы имеете в виду это? — с трудом сдерживая раздражение, спросила Астория и закатала рукава мантии: руки под ними были сплошь в шрамах, нанесённых обычным карандашом, да так искусно, что с расстояния их было не отличить от настоящих: мастерство Полумны. — Или этого недостаточно?

— Вам мало было? — ощерился Кэрроу, выхватывая палочку и направляя её на руки Астории. — Приори Инкантатем!

Ничего не произошло.

«Слава Мерлину, мы сделали это без всякого волшебства», — подумала Астория, и сердце пропустило один удар. Но, не меняясь в лице, она снова опустила рукава. Кэрроу осклабился, не зная, в чём ещё обвинить не угодных ему учеников и остановился возле парты Найджела и Джека Слоупера, обратившись к первому:

— Волперт, я посмотрел ваше домашнее задание. Это отвратительно. Только убогий подросток вроде вас мог написать подобный бред...

— Зачем вы так! — вскинулась Сандра Фосетт.

Кэрроу круто повернулся к ней и уже открыл свой кривой рот, как вдруг его снова прервали:

— Извините, профессор, — тихо, но отчётливо сказала Джинни, — а вы сами-то хорошо учились?

Тот так и замер на месте с полуоткрытым ртом. Джинни смотрела на него не моргая, но Астории стало жутко от мысли, что за этим может последовать. Кэрроу повращал своими, словно запавшими вглубь лица, глазами, потом снова открыл рот и хрипло прокаркал:

— Как ты смеешь дерзить мне, предательница крови?!

— Она всего лишь задала вопрос, — вмешался Найджел. По классу пробежал ропот одобрения: остальные ребята, ещё пять минут назад дрожавшие как осиновые листья, почувствовали возможность сбить с Кэрроу спесь.

— Вы трое достали меня! — рявкнул он после минутного молчания и снова направил палочку, — Петрификус Тоталус!

Заклятие ударило в парту и отскочило сразу в Асторию и Джинни. Астория почувствовала, как быстро немеют язык и пальцы, затем руки и ноги, и скоро всё её тело было парализовано. Из всех органов чувств функционировали только зрение и слух, но это было даже к худшему. Кэрроу подошёл к Найджелу, ещё остававшемуся ненаказанным, и с ехидным оскалом сказал:

— А Волперт всем вам подаст пример неподобающего поведения и покажет, какие могут быть последствия. Круцио!

Кто-то из учеников в ужасе бросился под парту, кто-то зажмурился, кто-то в панике замахал руками. Астория же в этот момент больше всего на свете мечтала закрыть глаза и уши, но как раз именно это сделать было невозможно. Найджел был прямо перед ней, и ей вместе с Джинни пришлось увидеть всё: как он, неестественно выгнувшись, медленно оседал на пол, крича так сильно, что, казалось, лопнут стены. С физиономии Кэрроу не сходила отвратительная усмешка. Астория ненавидела его всей душой; она и представить себе не могла, что способна на столь сильную ненависть. Чтобы не сойти с ума, она мысленно бормотала одно и то же: «Всё закончится, всё скоро закончится...» Она не видела Джинни, застывшую сбоку, но будто ощущала позитивную энергию сопротивления, исходившую от неё. Она всегда считала Джинни очень талантливой волшебницей и сейчас в очередной раз поразилась её силе духа. Отвлекшись на эту мысль, она вскоре увидела, как Кэрроу наконец-то прекратил истязать Найджела и, оставив того почти без чувств, направился к выходу, бросив через плечо перепуганным ученикам:

— Все на выход. Этих троих не трогать. Того, кто попытается им помочь, ждёт участь Волперта.

Едва он скрылся за дверью, ребята, невзирая на предупреждение, кинулись к Найджелу и, быстро создав заклинанием носилки, стали осторожно укладывать его. Полумна подошла к подругам, доставая палочку. Астория, как могла, показала ей взглядом, что не нужно ничего делать, но её было уже не остановить:

— Финита!

Ощущение было странным: тело словно вынули из морозильной камеры и подставили под мощнейшие лучи ультрафиолета. Астория, боясь сделать резкое движение, медленно повернула голову в сторону Джинни. Та смотрела на свои руки, разминая их в кистях.

— Спасибо большое! — она горячо поблагодарила Полумну. — Ура, я снова могу двигаться! Да уж, Кэрроу весьма неизобретателен в заклинаниях.

— Да, спасибо тебе, Полумна! Но мы не простим себе, если тебя накажут...

Та с беззаботной улыбкой отмахнулась.

— Ничего страшного, — нараспев сказала она, — друзья важнее.

* * *

— Нет, это никуда не годится! — кипел Невилл в воскресенье, расхаживая из угла в угол гриффиндорской гостиной. — Бедняга Найджел пришёл в себя лишь вчера. Макмиллан толком не видит. Ханна плачет целую неделю. Нет, я так больше не могу!

— Невилл, пойми, своим буйным поведением мы только дадим им лишний повод помучить кого-нибудь, — пыталась успокоить его Парвати.

— А что вы предлагаете? — Невилл, на минутку замерев, обвёл взглядом всех собравшихся. Симус поднялся с дивана:

— Парвати права. Надо действовать хитрее. Оба Кэрроу большие тупицы, но Снегга так просто не проведёшь.

— У меня идея! — воскликнула Джинни. — Мы хотим показать своё сопротивление, так?

— Ну, — сказал Невилл, не совсем понимая, к чему она клонит.

— Тогда надо делать что-то такое, что выведет их из себя, но не даст повода наказать.

— Например? Писать на стенах «Отряд Дамблдора мобилизуется?» — усмехнулся Симус.

— А, кстати, почему нет? Это их точно равнодушными не оставит! — поддержала Лаванда.

— Ага, так мы и пошли писать, и тут нас — опа — и Снегг сгребёт в охапку!

— А кто сказал, что мы будем это делать днём? — подмигнула Невиллу Джинни.

— Ясно, вы решили нарушить все правила, какие только могут быть, — подала голос Астория, до сих пор молча слушавшая ребят. — Но идея классная!

— Это всё, конечно, хорошо, — сказал Невилл, снова принимаясь ходить взад-вперёд по комнате, — но помимо этого я предлагаю возобновить собрания Отряда. Гарри сейчас неизвестно где, но, я уверен — он жив и все силы отдаёт на борьбу. И мы просто обязаны ему в этом помочь.

— Мы тоже все так думаем, — улыбнулась Парвати, а Джинни нервно сглотнула.

— Выбирать исполняющего обязанности лидера Отряда нет смысла, ведь так? — спросил Симус с улыбкой, — Невилл будет принят единогласно?

— Да! — закивали все. Джинни, взяв себя в руки, обратилась к новоиспечённому лидеру:

— Ну, тогда какие планы на будущую неделю?

Астория посмотрела на подругу, которая уже была готова рваться в бой, и сама почувствовала огромное желание начать действовать. Невилл, однако, смутился и ещё какое-то время бродил по гостиной туда-сюда, машинально сжимая и разжимая исцарапанные кулаки. Наконец, собравшись с мыслями, он обратился ко всем присутствующим:

— Для начала нужно оповестить всех членов Отряда о возобновлении собраний. Лучше это делать с помощью тех фальшивых галеонов, которыми мы пользовались два года назад, потому что неизвестно, кто сейчас истинный член ОД, а кто уже переметнулся... ну, вы понимаете.

— Захария Смит, например, вызывает у меня большие подозрения, — прошелестел Симус, подражая профессору Трелони. Все рассмеялись.

— Потом надо определиться с местом. Если повезёт, откроется Выручай-комната. Если нет... Что ж, у нас всегда есть наша уютная гостиная, куда мы можем провести остальных.

— Но, Невилл, — Лаванда замялась и продолжила шёпотом, — говорят, и у стен есть уши.

— Не беспокойся, — с неожиданной уверенностью ответил он, — эти стены на нашей стороне.

Ко вторнику удалось оповестить всех когтевранцев и пуффендуйцев, за исключением раненых учеников и Смита, и вечером того же дня Отряд Дамблдора нынешнего состава собрался в гостиной Гриффиндора.

Несколько ребят за эти два дня делали попытки пробраться к Выручай-комнате, но на восьмом этаже неизменно дежурили то Филч вместе с его кошкой, то слизеринцы пятого-шестого курса.

Едва собрание началось, как на Невилла, совершенно не привыкшего к роли лидера, со всех сторон посыпались вопросы о местонахождении Гарри, Рона и Гермионы, а также об их плане по спасению волшебного мира. Лишь Полумна сидела тихо, с мечтательным выражением лица разглядывая почти пустой стенд, на котором одиноко висел пергамент с расписанием занятий. Невилл не успевал и слова вставить, но, тем не менее, был приятно удивлён таким горячим интересом к троице, на которую по сути возлагались их главные надежды.

— Ребята, успокойтесь! — прервала этот гомон Джинни. Все повернулись к ней, за исключением Полумны. — Невилл не... мы не знаем, где сейчас ребята и что они делают... и живы ли они.

— Живы, конечно, раз нас до сих пор не ухлопали! — своеобразно поддержал Джинни Терри Бут. Астория лишь молча взяла её за руку и вдруг почувствовала на себе чей-то тяжёлый взгляд. Смутно догадываясь, кто это может быть, она всё же подняла глаза, чтобы удостовериться. Интуиция не подвела её: Майкл Корнер смотрел на неё не отрываясь. Астория немного растерялась, но спасение пришло неожиданно:

— Они были в Министерстве магии.

Все так и застыли с открытыми ртами. Полумна, наконец оторвав взгляд от стенда, спокойно посмотрела на Джинни. Та вскочила с места.

— ЧТО?!

Полумна пожала плечами, как будто ей, в отличие от того же Невилла, было не привыкать находиться в центре всеобщего внимания, и тихо сказала:

— Они проникли в Министерство под Оборотным зельем. Не знаю, что им было там нужно, но действие зелья закончилось, и...

— И?! Полумна, я тебя умоляю! — вскрикнула Джинни, едва держа себя в руках.

— Они сумели убежать и скрыться в неизвестном месте.

— Слава богу! — пронеслось по гостиной.

— Они смогли удрать от Пожирателей, — гордо добавила Полумна.

— Обалдеть! — воскликнул Энтони Голдстейн. — Они явно что-то задумали, а мы сидим в бездействии! Невилл, давай скорее план!

Невилл, до сих пор молчавший, вдруг победно вскинул кулак над головой.

— Я знал, я знал! Но, Полумна, откуда ты?..

— «Придира», — она снова невозмутимо пожала плечами. Невилл от переизбытка эмоций бросился её обнимать. Астория улыбалась, глядя попеременно то на них, то на счастливую Джинни, и изо всех сил стараясь не встречаться взглядом с Корнером.

— Значит, так, — весело провозгласил Невилл, — сегодня ночью будет первая вылазка в коридоры. Нужно будет написать что-либо вроде «Мобилизация продолжается» или «Сопротивление набирает обороты». Писать будем красками, без всякого волшебства, чтобы нас не смогли вычислить. Давайте распределимся по парам мальчик-девочка. Сегодня пойду я, чтобы разведать обстановку...

Со стороны, где сидел Симус, послышалось укоризненное ворчание.

— Кто идёт со мной?

— Могу я, — откликнулась Ханна Аббот, которая всё это время смотрела на Невилла с восхищением. Заметив сомнение на его лице, Ханна добавила: — Представь, как мне хочется напакостить Кэрроу после всех издевательств.

— Хорошо, — кивнул Невилл. — Даже лучше, если «художники» будут с разных факультетов. В случае чего, можно будет спрятаться в той гостиной, которая ближе к месту действия, и тем самым запудрить Кэрроу мозги.

— Лишь бы Снегг не встретился, — с опаской сказала Падма.

— От Снегга нас отмажет Забини, — засмеялся Энтони. — Или Дафна. Да, Астория?

— Не знаю, не знаю, — отшутилась она и обратилась к Невиллу: — А я пойду завтра, можно?

Не успел тот ответить, как Майкл вскинул руку:

— И я!

— Ладно, — одобрил Невилл. Астория, не удержавшись, послала Корнеру гневный взгляд, но тот лишь широко улыбнулся в ответ. — И вторая задача: всё-таки попробовать пробраться к Выручай-комнате. Потому что практиковать защитные заклинания мы сможем только там. Ну, или, разве что, в Запретном лесу.

 

В два часа ночи четверга, когда вся школа окончательно погрузилась в сон, Астория со светящейся палочкой в руках прокралась по спальне девочек, бесшумно спустилась по лестнице и, пробравшись через проём, вышла в коридор.

Майкл уже ждал её.

— Ты опоздала на три минуты, — прошептал он.

— Подумаешь, — парировала она. — Ты взял краски?

— Да, всё взял. Пойдём в левое крыло.

Они осторожно направились к лестнице, освещая себе путь теперь уже двумя палочками. Майкл не сводил взгляда с Астории, и она, видя, что он в любой момент может споткнуться и поднять шум, решила разрядить эту тягостную обстановку:

— Мы идём в левое крыло... потому что оттуда недалеко до гостиной Когтеврана?

— А ты помимо того, что красавица, ещё и сообразительна, — усмехнулся Майкл. — Как жаль, что ты не на моём факультете.

Астория проигнорировала этот комплимент. Они уже спускались по очередному пролёту, когда вдруг лестница дёрнулась, изменяя направление. Гриффиндорка еле удержалась на ногах: поспав часа полтора, она чувствовала, что её координация сейчас на уровне ниже среднего. Зато Майкл только и ждал удобного случая: он быстро подхватил её, аккуратно держа за локоть, но Астория резко отдёрнула руку:

— Может, хватит?

Корнер с наигранным недоумением посмотрел на неё. Астория устремилась вниз по лестнице, тихо возмущаясь:

— Я же тебе сказала, что между нами ничего не может быть! Не пытайся ухаживать за мной, пожалуйста. Я не хочу терять товарища.

— Ладно, — Майкл поднял обе руки, в которых держал палочку и ведро с краской, и последовал за ней.

Они спустились на второй этаж и повернули налево, но не пройдя и десяти шагов, услышали слабое мяуканье.

— Миссис Норрис! — шёпотом воскликнула Астория. — Нокс!

— Иди сюда, — Майкл снова схватил её за руку и увлёк за собой. Они спрятались за потухшим кубком у стены и притаились. Кошка медленно приближалась к ним, сверкая в темноте глазами. У кубка она остановилась.

«Учуяла запах», — подумала Астория, но в этот момент рука Корнера переместилась на её талию, и от ярости она напрочь забыла про тишину.

— Не трогай меня! — в полный голос завопила она, резко рванувшись, выскочила из-за кубка и сразу направила палочку на миссис Норрис: — Затмись!

Кошка, потеряв ориентацию, замерла на месте, тыкаясь носом то в пол, то в стену, а потом зигзагами побрела в сторону ближайшей лестницы. Астория быстро повернулась к когтевранцу, который снова тянулся к ней:

— Остолбеней! Я же просила тебя не делать этого!

— Так, что здесь за шум? — послышался мужской голос.

Астория застыла на месте, словно Оглушающее заклятие поразило и её. Голос эхом раздавался в пустом коридоре. Прятаться было некуда — Майкл занимал всё место за кубком, а других укрытий поблизости не предвиделось. Астория спрятала палочку за пазуху мантии и прислонилась к стене в надежде, что тот, кто шёл сейчас прямиком сюда, каким-то образом её не заметит.

— Люмос максима! — голос, как и его обладатель, неумолимо приближался. Астория зажмурила глаза от яркого света, вспыхнувшего из-за поворота. В голове пронеслась лихорадочная мысль: «Хоть бы это были не Кэрроу! Тогда ещё есть шанс...»

— Так, ну и кто у нас здесь? — негромко произнёс голос, вблизи показавшийся Астории очень знакомым. — А, гриффин... Астория?

— Блейз?!

— Эээ... — Блейз, сонно моргая, отвёл палочку в сторону, чтобы свет не бил ей в лицо, — да, это я собственной персоной! А ты чего здесь?

— Я... ну... а ты?

— Я патрулирую, — с широким зевком ответил Блейз. — Кэрроу спят сейчас сладким сном и видят в нём Сама-Знаешь-Кого владыкой мира, — он суеверно сплюнул через плечо, — а нас заставляют по очереди каждую ночь обходить коридоры. Изверги... Я спать хочу!

— Вы по одному ходите? — Астория отвела Блейза чуть в сторону на случай, если Корнер их слышит.

— Обычно да. Но Крэбба с Гойлом посылают вместе, потому что от них поодиночке толку нет.

— Какое счастье, что я наткнулась именно на тебя! А Дафну тоже заставляют патрулировать?

— Нет, только парней, — Блейз снова зевнул. — Кстати, ты так и не сказала, что тебе понадобилось в коридоре ночью?

— Я... в общем, у меня есть тут одно дело.

— Секретное? — подмигнул Блейз, оживляясь.

— А то, — подыграла ему Астория и вспомнила о Невилле с Ханной: — Кто-нибудь попадался?

— Неа, — рассеянно ответил он, поворачиваясь к кубку, за которым стоял обездвиженный Майкл. — Мерлиновы кальсоны! Это ещё кто? Корнер что ли? — Блейз перевёл недоумённый взгляд на Асторию. — Вы чего тут... Встречаетесь?!

— Нет, конечно! — возмущённо прошептала Астория, раздосадованная этим предположением. — Как ты мог подумать такое?

— Ну да, глупо, — Блейз вяло пожал плечами; казалось, что его глаза в любой момент готовы были закрыться. — Чего он как статуя-то? Кто его так?

— Я, — коротко ответила Астория. Глаза Блейза вновь распахнулись от изумления:

— Ты оглушила Корнера?!

— Он лез ко мне, — она тоже пожала плечами и очень тихо добавила: — Ему об этом знать необязательно.

— Ааа... Ладно, я понял. Унесу твой секрет в могилу, — пролепетал Блейз, направляясь к лестнице и спотыкаясь на каждом шагу. — Спокойной ночи...

— Доброй ночи, — улыбнулась Астория и, когда Блейз скрылся из виду, подошла к Корнеру, взяла краски и кисточку из его одеревенелых рук и принялась старательно выводить на стене букву за буквой.

* * *

Ей чрезвычайно повезло: надпись была замечена обоими Кэрроу, но выявить её автора они не смогли никаким волшебством; Майклу, простоявшему в оглушённом состоянии около двух часов, было стыдно вспоминать этот инцидент, а Блейз и вовсе посчитал, что ему это приснилось. Однако Дафна и Драко проявили гораздо большую подозрительность.

— Блейз после патруля бормотал что-то вроде «твоя сестра бродит ночью с этим когтевранцем». Что бы это значило? — встревоженно спросила Дафна на следующий день за обедом в Большом зале.

— Он что, ошибся спальней? — изумилась Астория, отходя от темы. — Или зашёл пожелать тебе сладких снов в 4 утра?

— А, я же тебе не сказала! Миллисента и Пэнси перебрались в комнату старост, видите ли, им холодно в нашей спальне! Трейси Дэвис тоже с ними. А Блейз и Драко иногда ночуют в спальне девочек, чтобы не слышать храпа этих двух... Мы, кстати, всё ещё ждём тебя в гости. Чем ты занята все эти дни?

— ОД снова собран, — шепнула Астория. — Слышала про надпись на стене на втором этаже?

— Ещё бы! Алекто с утра целых полчаса выносила нам мозг по поводу распущенности и никчёмности младших поколений. Похоже, их это сильно задело. Значит, это ваши проделки? Ну, здорово! Давно хотела посмотреть на Алекто в бешенстве, когда она ничего не может предпринять.

Астория улыбнулась в ответ и скользнула взглядом по Драко, который сосредоточенно читал «Ежедневный пророк» за слизеринским столом. Но тут Дафна снова перехватила её внимание:

— Так что за когтевранец?

— Майкл Корнер, — Астория махнула рукой, — с Джинни раньше встречался, знаешь?

— Да, конечно! У нас часто уроки с их факультетом. Но почему ты была с ним?

— Мы тоже, как видишь, несём своеобразный патруль. Невилл разбил нас на пары парень-девушка. Так надёжнее всё-таки. Хотя этот мне только мешал...

— Блейз сказал, что ты его приворожила, — хихикнула Дафна, — а потом долго думал и пришёл к выводу, что ему это всё-таки приснилось.

— Скажет тоже! — фыркнула Астория. Сестра взяла её за руку и незаметно вложила маленький клочок пергамента в ладонь:

— Ладно, я побежала на нумерологию. Удачного дня! Смотри, не приворожи ещё кого-нибудь.

Она направилась к выходу и слилась с толпой учеников, стремительно покидающих Большой зал. Астория не спешила; первым послеобеденным уроком у неё были заклинания, а Флитвик обычно немного опаздывал. Она снова взглянула на стол слизеринцев: Драко там уже не было. Тогда она украдкой развернула клочок пергамента, зажатый в руке. Знакомый идеальный почерк:

«Не посвящайте Смита в свои дела».

И всё. Ни обращения, ни подписи. Астория вздохнула. Понимая, что сейчас секретность важна как никогда, она всё же хотела увидеть нечто большее, чем сухой совет. Но тут ей вспомнились слова Дафны о том, что они ждут её в гости. Сегодня была пятница, уроки на завтра делать не нужно, дежурить ночью — тоже, и она решила наконец наведаться в подземелья.

На заклинаниях стояла непривычная тишина: в самом начале урока профессор Флитвик, встав на стопку книг, чтобы ученикам было лучше его видно, доверительным и несколько приглушённым тоном сообщил:

— Все вы прекрасно понимаете, что новый, с позволения сказать, преподаватель по защите от Тёмных искусств не учит вас никакой защите. А на шестом курсе вам уже пора владеть оборонительными навыками, тем более с учётом той непростой ситуации, что сложилась в магическом мире. В общем, сегодня мы с вами закрепим одно из самых мощных защитных заклинаний, о котором вы уже не раз слышали. Кто-нибудь понял, о чём идёт речь?

Несколько ребят, в том числе и Астория, подняли руки. Профессор Флитвик обвёл всех взглядом и обратился к Демельзе:

— Да, мисс Робинс?

— Вероятно, Протего?

Джинни с Асторией переглянулись. Этому заклинанию Гарри учил их ещё полтора года назад.

— Верно. Пять очков Гриффиндору. Не расстраиваемся, ребята, — обратился профессор к разочарованно вздохнувшим пуффендуйцам, многие из которых тоже поднимали руки, — вы ещё наверстаете своё. Итак, приступим.

Флитвик положил ещё пару книг на опасно пошатывающуюся стопку, заморозил её в одном положении и, усевшись поудобнее, стал рассказывать об особенностях применения заклинания Протего.

— ...и, главное, помните: Щитовые чары не способны противостоять Непростительным заклятиям. На теории, пожалуй, мы закончим.

Урок был сдвоенный, поэтому на второй его части ученики перешли к практике. Это было очень похоже на то, что они делали на собраниях ОД. Убрав парты к стенам, ребята встали друг напротив друга. Астории в партнёры достался Стеббинс, один из претендентов на участие в Турнире Трёх Волшебников, выпивший зелье старения, изготовленное Фредом и Джорджем.

— Разбейтесь так, чтобы в паре не было одногруппников. Ага, вот... Мистер Уитби, возьмите в партнёры мистера Волперта, — скомандовал профессор Флитвик и оглядел выстроившихся ребят. — Всё, хорошо. Итак, один из вас нападает на другого с помощью какого-либо безобидного заклинания: вы все их записали на первом уроке. Второй же должен отразить его с помощью Щитовых чар. Начинает Пуффендуй. Приступайте.

— Импедимента! Мелофорс! Конфундус! — послышалось со всех сторон.

— Протего! — раздалось в ответ.

Астория видела, как Джинни эффектно отразила оглушающее заклятие, направленное Лианной, подругой Кэти Белл, а сама напряглась в ожидании действий от Стеббинса. Парень взмахнул палочкой и громко произнёс:

— Экспеллиармус!

— Протего! — мгновенно отреагировала Астория, но её палочка уже выскочила из руки. Стеббинс поймал её и посмотрел на Флитвика. Тот кивнул — мол, продолжайте. Пуффендуец отдал палочку Астории и снова встал на изготовку. Она вся напряглась, пытаясь уловить его малейшее движение. Едва юноша открыл рот, она выкрикнула:

— Протего Максима!

Мощная волна отразила не только недосказанное заклинание, но и самого Стеббинса. Он сильно накренился назад, еле удержавшись на ногах.

— Неплохо, мисс Гринграсс, — сказал Флитвик, спускаясь со своей стопки книг. — Против врагов применяйте заклинание именно так. А сейчас попробуйте помягче, ведь перед вами всё-таки товарищ. Мягко, но чётко. Давайте.

— Конфун... — начал пуффендуец.

— Протего.

На этот раз ничего не произошло, но именно такого результата и добивался Флитвик: значит, Астория сумела отразить заклятие. Похвалив ребят, профессор отошёл к паре Найджела и Кевина Уитби. Заклятие Мелофорс угодило прямо в гриффиндорца, и теперь у него вместо головы была тыква, правда глаза и рот остались человеческими. Флитвик направил свою палочку на этот гибрид головы и овоща и, откашлявшись, произнёс:

— Финита Инкантатем! Мистер Уитби, я видел, как виртуозно вы исполнили заклинание. Что я говорил? Пять очков Пуффендую. Мистер Волперт, неплохой костюм для Хэллоуина.

Голова Найджела вернула прежний вид, а сам он расхохотался.

— Так, теперь меняемся. Гриффиндор нападает.

Джинни мгновенно поразила Лианну заклинанием Эверте Статум, чем заработала сразу десять очков для факультета — пуффендуйку оттолкнуло на несколько ярдов. Астория, пока Стеббинс восхищённо смотрел на её подругу, воспользовалась ситуацией и пальнула в него Таранталлегрой. Парень пустился в безудержный пляс, но Астория уже через несколько секунд сама отменила заклинание, чем принесла Гриффиндору ещё пять очков. Под конец урока Стеббинс, впрочем, довольно уверенно отражал её Остолбенеи и Конфундусы, а один раз её даже подбросило в воздух волной его Щитовых чар, но Флитвик вовремя вмешался:

— Престо Моментум, — Астория мягко опустилась на пол, — вы поаккуратнее с дамами, мистер Стеббинс. Всё, ребята, вы молодцы! К следующему разу потренируйте это заклинание с какими-нибудь предметами — используйте Оппуньо или Ваддивази. На этом урок окончен, до свидания.

Когда Астория свернула в коридор, ведущий к двери в гостиную Слизерина, у портрета её уже ждала Дафна. Она была так рада сестре, будто не видела её по меньшей мере несколько месяцев.

— Привет, — лучезарно улыбнулась Астория в ответ, — а ты чего здесь?

— Пароль изменился, — Дафна вдруг посерьёзнела и повернулась к портрету: — Власть тьмы.

Проход открылся, и они вошли в холодную гостиную.

— Ничего себе у вас пароли...

— Сейчас это нормально, особенно здесь, — тихо пробурчала Дафна, проходя мимо Эдриана Пьюси и Трейси Дэвис, расположившихся на тёмно-зелёном диване и провожающих сестёр удивлёнными взглядами.

В спальне, в отличие от неприветливой гостиной, было очень уютно и опрятно — как в комнате старост, когда Астория была там последний раз. Дафна словно прочитала её мысли.

— При Пэнси и Миллисенте порядка было гораздо меньше. Садись вон в то кресло, поближе к огню.

— Ух ты, это вы так обогреваетесь? — удивилась Астория, уверенная, что здесь никогда не было источников тепла.

— Это ребята соорудили, обычное Инсендио, — пояснила Дафна. — Кстати, вот и они, с вечернего патруля.

В комнату в мантиях и с палочками наготове вошли Драко и Блейз. Астория машинально поднялась с кресла; сердце опять забилось быстрее.

— О, какие люди посетили нашу скромную обитель! — воскликнул Блейз, улыбаясь во весь рот. — Добрый вечер, мисс!

— Добрый... — чуть слышно ответила Астория, глядя на Драко, который быстро снял мантию и, повернувшись к ней, тоже замер.

— Святой Мерлин! — протянул Блейз скучающим тоном. — Хотя бы здесь вы можете вести себя адекватно?

— Она просто не доверяет такому болвану, как ты, — Драко еле заметно кивнул в сторону друга, по-прежнему глядя на Асторию.

— Полегче на поворотах, Малфой! — с притворной угрозой сказал тот, располагаясь прямо на ковре перед волшебным огнём. Дафна уже принесла откуда-то кружки со сливочным пивом, тосты и печенье. Блейз схватил сразу три тоста, словно не ел неделю, Драко взял только сливочное пиво, а к Астории наконец вернулся дар речи:

— Странно, у нас мальчикам нельзя заходить в спальни девочек. Стоит им ступить на лестницу, как она тут же становится абсолютно гладкой, как горка.

— Ну, это у вас! — пробубнил Блейз, усиленно жуя. — Хотя, пока мы сюда не... эээ... переехали, так сказать, с лестницей была подобная история.

— И откуда же ты знаешь? — лукаво спросила Дафна.

— На пятом курсе я хотел проникнуть в вашу спальню, — с некоторой долей смущения ответил он, затем проглотил тост и добавил уже твёрдо: — К тебе.

Дафна, порозовев, поспешно встала, якобы затем, чтобы наполнить уже пустую тарелку новыми тостами. Все трое проводили её взглядом, и Астория обратилась к юношам:

— Вы патрулируете и по вечерам?

— Приходится, — хохотнул Блейз, — ведь ваши надписи становятся всё более яркими. Но на самом деле мне это нравится. Кэрроу так бесятся!

— Сегодня ночью нас сменят Майлз Блетчли и Теодор Нотт, — сказал Драко, продолжая спокойно смотреть Астории прямо в глаза, отчего та не знала куда деться. — Пусть сегодня ваши не выходят в коридоры. Либо пусть делают это крайне осторожно.

— Как же здорово, что вы сопротивляетесь, — с энтузиазмом добавила Дафна, возвращаясь и ставя полный поднос на подлокотник кресла. — Я так горжусь тобой, сестрёнка.

Астория застенчиво улыбнулась и перевела взгляд с Драко на стены спальни.

— А нас... не могут подслушать? — настороженно спросила она.

— Нет, — Блейз махнул рукой так, что крошки от печенья разлетелись по ковру, — мы наложили всякие защитные чары на комнату. Так что не бойся.

— Была бы наша воля, мы бы присоединились к вам, — в глазах Дафны так и прыгали бесенята, — но на сей раз нам приходится испытывать на себе недостатки своего факультета.

— Да уж, — кивнул Драко.

— Да ладно! — с набитым ртом выпалил Блейз. — Ты бы встал на сторону Поттера?!

— Чему ты удивляешься? Это не только сторона конкретно Поттера, это сторона светлых сил.

— А, ну тогда... — Блейз не договорил, сделав какой-то вывод про себя, и снова широко улыбнулся: — Есть какие-нибудь новости о надежде волшебного мира? Я слышал, их троих чуть не поймали в Министерстве!

Дафна ахнула.

— Они что, с ума сошли? В такое время — в Министерство?

— Они сумели улизнуть, — поспешила успокоить её Астория. — Я знаю не больше вашего, даже Джинни не в курсе... Серьёзно, Блейз, не смотри на меня так!

Блейз глотнул сливочного пива и скептически поднял бровь:

— Я понял. Ты просто не доверяешь этим стенам. Думаешь, за нами шпионят.

Дафна и Драко с негодованием посмотрели на него; последний даже пихнул его в плечо. Асторию, напротив, разобрал смех.

— А вас ещё не подозревают в тайной связи с ОД? — иронично спросила она у Блейза.

— Ну... — замялся он, — тут прикрытием служат ваши с Дафной родственные узы. Никто же не считает ваше общение подозрительным. А я, как приложение к ней, тоже вхожу в круг доверия.

— А о Драко никто и не догадывается, — подхватила Дафна. — Господи, вы же, наверное, хотите поговорить наедине. Блейз, пойдём в общую гостиную, избавь ребят от наслаждения твоим обществом хоть на полчаса.

— Да не стоит, Дафна, — решительно сказал Драко, вставая, — мы лучше прогуляемся. Сейчас уже темно, и нас никто не заметит во дворе. Ты тепло одета?

Астория кивнула; её сердце вновь ухнуло куда-то в живот от предвкушения разговора с Драко тет-а-тет.

— Хорошо. Не волнуйся, — обратился он к Дафне, — я доставлю её в целости и сохранности.

— Да я знаю. Главное, вернитесь до десяти. Ни тебе, ни ей не нужны проблемы с нашей так называемой властью.

— Не беспокойся, — повторил Драко и повернулся к Астории, — мы с Блейзом — эй, собирайся, обжора — выйдем через проход, который ведёт на задний школьный двор. Ты выходи минут пятнадцать спустя через парадную дверь. Встретимся у мозаичной колонны.

* * *

Когда Астория подошла к величественной колонне, на которой мозаикой были выложены символы всех факультетов Хогвартса, Драко стоял там, в тени, почти невидимый. Астория хотела что-то сказать, но он сделал знак вести себя тихо. Она замерла, осторожно оглядываясь. Мимо них, футов в двадцати, прошла группа младшекурсников — если бы не свет палочек, Астория ни за что не сумела бы разглядеть их лица. Октябрьская тьма была, пожалуй, ещё непрогляднее и чернее мартовской. Голоса ребят вскоре затихли вдалеке, но Драко решил удостовериться. Направив палочку в самую тёмную точку двора, он прошептал:

— Гоменум Ревелио.

Ничего не произошло. Значит, поблизости никого не было. Тогда они молча вышли из укрытия. Палочки у обоих были наготове. По какой-то негласной договорённости они пересекли задний двор и свернули к теплицам, где всегда проходили уроки травологии. У Астории сердце замирало одновременно и от того, что Драко был рядом, и от ставшего таким частым в последнее время ощущения опасности и риска. Когда они добрались до оранжерей профессора Стебль, Драко наконец заговорил:

— Вы не сообщали Смиту о планах Отряда?

— Нет, он даже не знает, что Отряд восстановлен, — Астория покачала головой, готовая к подобной теме разговора: утренняя записка дала понять, что романтического вечера при свечах не предвидится. — Почему ты предупреждаешь именно о нём?

— Скорее всего, он предаст вас, если узнает. Помнишь, Кэти Белл в прошлом году получила проклятое ожерелье? Ей дала его Розмерта, владелица «Сладкого королевства».

Астория нетерпеливо кивнула.

— Я наложил на неё заклятие Империус...

— Я так и думала!

Драко поморщился; ему было не особо приятно вспоминать эти события.

— ...причём на довольно длительное время. Для того, чтобы давать Розмерте указания и как-то связываться с ней, мне нужно было удобное и не бросающееся в глаза средство. Смит рассказал мне про зачарованные монеты и отдал свою.

Астория удивлённо посмотрела на него.

— А вторая? Для общения же нужны две монеты.

— Амбридж, — с отвращением сказал Драко, — изъяла монету у этой Эджком, которая вас выдала, и дала мне. Я уже тогда знал, как вы в ОД общаетесь между собой. Кстати, потрясающая идея! Всяко Гермионы Грейнджер?

— Конечно, — прищурилась Астория. Они остановились возле одной из теплиц, дверь в которую была открыта, очевидно, для проветривания, и повернулись друг к другу лицом. Астория сгорала от желания прикоснуться к Драко, но он как будто этого не замечал.

— В общем, Смиту нельзя доверять, — заключил он.

— Спасибо, — сказала Астория как можно ласковее. Он посмотрел на неё, усмехнувшись, и добавил:

— Я рад хоть чем-то помочь Отряду. Пожалуй, я горжусь тобой не меньше, чем Дафна. Вы молодцы, сопротивляетесь Тёмным силам, боретесь с Ты-Знаешь-Кем...

— Поцелуй меня, Драко, — внезапно сказала Астория, не в силах больше стоять так близко от него и говорить то о каком-то пуффендуйце, то о Волан-де-Морте.

Малфой только и ждал этой просьбы, а потому впился в её губы с такой страстью, что земля ушла у неё из-под ног. Она ответила на его поцелуй, тихо застонав от блаженства, и обвила его шею. Драко свободной рукой пробрался под её мантию и обнял за талию, прижимая к себе. Её близость, нежность её губ и учащённое дыхание сводили с ума. Он засунул палочку в карман брюк, и вторая рука потянулась к застёжкам на мантии Астории. Она позволяла ему всё больше: его прохладные пальцы проникли под жилет и рубашку и коснулись разгорячённого тела. Снова раздался стон, уже более громкий, и Драко понял, что вот-вот переступит грань между самоконтролем и безумием.

— Астория! Астория! Твой отец...

Они отскочили друг от друга как ошпаренные, но было поздно: Джинни уже успела заметить их вместе. Её глаза расширились, кулаки сжались; она тяжело дышала, но не от быстрого бега, а от смеси непонимания, гнева и ярости.

— Астория, ты... ты бродишь ночью... вот с этим?!

— Джинни, прошу тебя! — умоляюще прошептала та, понимая, что оправдания можно даже не искать. Всё это время она так боялась, что правда рано или поздно раскроется, что Джинни всё узнает; она так боялась потерять лучшую подругу, и сейчас... Это был конец. Астория в отчаянии смотрела ей в глаза, не находя нужных слов, но вдруг Драко неожиданно произнёс:

— Что с её отцом, Джинни? Что ты хотела сообщить?

— Не твоё дело! — прошипела та, дрожа от бешенства. Астория вдруг вспомнила, как Джинни наслала на Малфоя Летучемышиный сглаз на четвёртом курсе, чтобы помочь друзьям. Тогда она так гордилась ею, но сейчас всё было иначе, сейчас ей было нестерпимо больно видеть, как два дорогих ей человека испепеляют друг друга не самыми добрыми взглядами.

— Я люблю её, — спокойно сказал Драко, отчего Джинни ещё больше вскипела, но ничего не успела возразить, — и её семья волнует меня не меньше.

— Кого ты обманываешь?! "Любит"... Да ты хоть знаешь, что это такое? — выкрикнула Джинни. — А, кстати о семье, ты в курсе, что её мама — магла? Маглы же для тебя хуже зверья, да, Малфой?

— Нет.

— Заруби себе на носу: я слишком ею дорожу, чтобы отдать тебе на съедение!

— Джинни, что с папой?.. — еле слышно прошептала Астория, сердце которой заныло от мучительной неизвестности.

— Он в больнице святого Мунго, — ответила она, отводя от Драко злобный взгляд. Астория в ужасе прижала ладонь ко рту. — Не волнуйся, с ним уже всё хорошо, он поправляется. Его пытали, — Джинни снова уничтожающе посмотрела на Драко, — министерские Пожиратели, но ничего не добились.

— А мама? — уже совсем беззвучно спросила Астория.

— С ней всё в порядке, она хотела примчаться в больницу, но мистер Гринграсс ей строго-настрого запретил. Пострадал только он.

Астория судорожно вздохнула, заламывая руки.

— К нему можно попасть? Завтра суббота, и если съездить в Лондон...

— Нет, я уже спрашивала у Макгонагалл. Ты провела в школе неполные две недели, тебе до каникул нельзя отсюда и носа высовывать. Или ты хочешь попасть под горячую руку Кэрроу?

— Джинни, да мне сейчас всё равно!

— Я съезжу туда, — вдруг сказал Драко. Джинни удивлённо воззрилась на него, явно не веря этим словам. Он, в свою очередь, как можно более терпеливо и вежливо спросил: — В каком он отделении?

— Недуги от заклятий, — проворчала та чуть более благосклонно.

Астория ошеломлённо смотрела куда-то в пространство. Наконец, когда Драко прошёл мимо них и в одиночестве направился к замку, она вышла из оцепенения:

— Джинни, а Дафна знает?

— Ты что, я первым делом к тебе, — Джинни покачала головой и с прежней едкостью добавила: — Не думала, что ты занята!

Драко, стремительно удаляясь, услышал их и бросил через плечо:

— Я сам сообщу Дафне.

— Драко, прошу тебя!.. — воскликнула Астория в отчаянии: казалось, что за эти минуты она потеряла сразу нескольких близких ей людей.

— Я скажу ей об этом как можно мягче, — отозвался он. — Позже поговорим.

 

— Дай мне руку.

Едва забрезжил рассвет, Драко и Дафна отправились в Хогсмид, чтобы оттуда трансгрессировать в Лондон. Несмотря на поддержку Блейза, который тоже всю ночь не смыкал глаз, утешая Дафну, она так и не смогла успокоиться. И сейчас, одетая в тёплую осеннюю куртку (им пришлось сразу облачиться в магловскую одежду поверх школьной формы), она всё равно дрожала как осиновый лист и временами всхлипывала. Драко, поплотнее запахнув чёрное пальто, крепко взял её за руку, и они унеслись в безвременье, ощущая лишь давление в висках и сальто в желудке. Через минуту, почувствовав твёрдую землю под ногами, они открыли глаза и увидели перед собой старый кирпичный универмаг «Чист и Лозоход лимитед». В запыленных витринах этого здания стояли облезлые манекены в потрёпанных париках моды середины восьмидесятых. На двери висела большая вывеска с полустёртой надписью «Закрыто на ремонт».

— Я никогда здесь не была, — растерянно сказала Дафна, озираясь по сторонам. По тротуару позади них проходили редкие субботние прохожие. — А ты?..

— Был, — коротко ответил Драко, подходя к неприглядной витрине, где стоял манекен в зелёном фартучке. — У Тонкс.

— Тонкс? Нимфадоры Тонкс, жены Люпина?!

— Она моя двоюродная сестра, — сказал Драко; его лицо помрачнело. Он повернулся к манекену и что-то шепнул, глядя прямо в его пластмассовые глаза. Тот, на удивление Дафны, мгновенно отреагировал, чуть заметно поманив ребят пальцем. Драко взял изумлённую однокурсницу под локоть, и они прошли прямо сквозь стекло, словно через водопад.

Очутившись внутри, они огляделись. Вместо грязного пола, облупленных стен и уродливых манекенов они увидели кристальную чистоту приёмного отделения и волшебников, сидящих на шатких деревянных стульях. Одни из них спали, причём издавая самые разнообразные звуки от писка до жужжания, другие читали старые номера «Магического еженедельника», а третьи, со странными отклонениями вроде второго рта или выросших между пальцев перепонок, ожидали своей очереди в кабинеты. Мимо пациентов по отделению туда-сюда сновали целители в светло-жёлтых халатах; вид у них был чрезвычайно занятой.

Драко всё так же молча прошёл к столу с табличкой «Справки». За ним сидел приятного вида паренёк с топорщившимися в разные стороны волосами, отчего был похож на ежа.

— Здравствуйте, — обратился к нему Драко, одновременно просматривая указатель кабинетов, висевший на стене. — К вам вчера должен был поступить Мэтью Гринграсс.

— С чем? — живо отозвался паренёк.

— После пыток Круциатусом, — еле слышно сказала подошедшая Дафна.

— О... да, помню, помню. Вам на пятый этаж, третья дверь слева. Он, возможно, ещё не проснулся. В таком случае вам придётся подождать в коридоре.

— Хорошо, спасибо, — ответил Драко, и они двинулись к двойной двери в дальнем конце приёмного отделения.

Пройдя по узкому коридору, увешанному портретами знаменитых целителей и освещённому хрустальными шарами, они подошли к лестнице. Дафна, сосредоточенно о чём-то думавшая, тронула Драко за рукав:

— А что случилось тогда с Тонкс?

Он на секунду остановился, словно наткнулся на холодную стену, но почти сразу оправился и зашагал дальше:

— Это было года полтора назад... она отправилась в Министерство магии с другими членами Ордена Феникса для спасения ОД. Астория наверняка рассказывала тебе про тот инцидент с пророчеством.

— Из-за которого посадили твоего отца?

— Да. Тонкс сражалась с Пожирателями и получила ранение — я не знаю от кого именно. После поединка она несколько дней пролежала здесь.

— Вы не общаетесь? — Дафна сочувственно посмотрела на Драко, пока они преодолевали пролёт между третьим и четвёртым этажами.

— Нет, к сожалению. А я бы очень хотел, — признался он.

— Прости, тебе наверно неприятно об этом говорить...

— Да брось, всё давно известно. Это тянется уже много лет. Андромеда Блэк, мать Тонкс и моя тётка, вышла замуж за маглорождённого волшебника, и с тех пор её прокляла вся семья. У них там всё так сложно, — раздражённо выпалил он, вспомнив другую свою тётку, Беллатрису. — Если ты заключил брак не с чистокровным богатым волшебником из древнего рода, то ты становишься изгоем, ничтожеством в глазах остальных. Это ужасно. Ведь смысл жизни совсем не в твоём происхождении.

— Драко, — прошептала Дафна, глядя на него во все глаза, — как же ты изменился.

— Я рад, что хоть кто-то это видит, — улыбнулся он и поднял голову. — Ну, вот мы и на месте.

На пятом этаже, при входе в отделение висела большая табличка с надписью «Недуги от заклятий». Дафна, немного отвлекшись от своих переживаний, теперь вновь задрожала, бросив всякие попытки совладать с нервами.

— Тише, тише, с ним всё хорошо, — уверенно и даже немного жёстко сказал Драко; ему трудно было смотреть, как страдает хороший человек. — Да, Забини тут не хватает! Он бы тебя успокоил и, может, даже развеселил.

— Да, — машинально сказала Дафна, продолжая дрожать. Было непонятно, с чем именно она соглашается. Они нашли нужную дверь и остановились перед ней. Внезапно Дафна сказала:

— Насчёт Блейза — покинуть на полдня школу сразу трём ученикам с факультета было бы слишком... Кстати, спасибо тебе большое, что взял у Снегга разрешение.

— Перестань, — отмахнулся Драко, — это самое малое, что я мог сделать. Ну что, идём? Ты должна улыбаться и не показывать отцу своих слёз. Уж поверь, больному гораздо легче, когда на него не смотрят так, будто готовы похоронить сию секунду.

Дафна судорожно кивнула и приоткрыла дверь. Они оба бесшумно протиснулись в маленькую палату и застыли у стены, привыкая к полутьме после яркого коридорного света от хрустальных шаров.

Палата была тесная, но чистая и вполне симпатичная, с двумя окнами — слева и напротив двери — и двумя кроватями, одна из которых пустовала. В дальнем от двери углу кто-то шевельнулся, стараясь приподняться, и мелькнул огонёк Люмоса. Дафна, уронив на пол сумку, бросилась к отцу. Оказывается, он уже не спал и даже пытался читать при свете волшебной палочки какой-то медицинский справочник.

— Папа! — воскликнула Дафна срывающимся голосом, заключая его в объятия.

— Дафна, милая...

Драко взял два стула у пустующей кровати и поставил рядом с койкой Мэтью. Дафна, не сдержавшись, опять начала шмыгать носом, и отец мигом это заметил:

— Так, ну-ка не плачь! Что это ещё за сырость? Лучше сядь, солнышко, сядь, — улыбнулся он и только сейчас, когда Дафна, отодвинувшись, села на стул, смог как следует рассмотреть второго посетителя.

— Моё почтение, мистер Гринграсс, — вежливо сказал Драко, чуть склоняя голову. — Как вы себя чувствуете?

— Драко Малфой? — удивлённо сказал Мэтью, немного колеблясь, как себя вести с сыном Пожирателя смерти, но быстро овладел собой: — Вот это сюрприз! Спасибо, в целом нормально, руками-ногами двигаю, и с головой вроде пока порядок.

— Пап, у тебя чувство юмора прямо как у Блейза! — засмеялась Дафна, немного расслабившись. — Кстати, он передавал тебе огромный привет и пожелание скорейшего выздоровления!

— Он не поехал из-за меня, — пояснил Драко, тоже садясь. — То есть, Снегг дал разрешение только двоим. Астории сейчас тоже не выбраться из школы, ведь она совсем недавно приехала. Ну и, если говорить прямо, у гриффиндорцев гораздо меньше свободы, чем у нас.

— Она тоже очень переживает, — добавила Дафна, озираясь в поисках своей сумки, но прежде чем она успела встать со стула, Драко Манящими чарами призвал сумку и отдал хозяйке. Дафна достала оттуда большой конверт и протянула отцу, — вот, целое письмо тебе накатала. Пап, слушай... — голос её дрогнул, — это было очень больно?

Отец ни вздохом, ни жестом не показал эмоций от воспоминания о случившемся; на его лице мелькнула лишь тень неприязни. Драко внимательно смотрел на него, чувствуя, как в душе вновь просыпается ненависть к Пожирателям, и стараясь не обращать внимания на жжение в левой руке. Но Мэтью (всё-таки Астории передались по большей части именно его гены) справился с собой и с улыбкой сказал:

— Я же всегда говорил, что хороший способ отвлечься от боли — это представлять себе разочарование, досаду, негодование, что угодно, на лицах допрашивающих. Это как заклинание Ридикулус против боггарта.

— Ты молодец! — сказала Дафна с гордостью. — Значит, они снова ничего не добились! А что хотели узнать? Наверное, где мама?

— Ну, и это тоже. К сожалению, ей нельзя и думать о возвращении домой... пока. Ещё они хотели бы знать, где Гарри с друзьями: видимо, моя дружба с Артуром не составила для них большой тайны. Но мне нечего было им сказать, — Мэтью пожал плечами.

— Ты поедешь к маме, как поправишься?

Мэтью кивнул.

— Ей нужно подыскать более надёжное укрытие, может, даже за пределами страны. А я не могу её бросить.

— Конечно, пап! А за нас можешь не беспокоиться, — живо отозвалась Дафна, — в Хогвартсе, конечно, небезопасно...

— ...но с мистером Забини бояться нечего, — закончил за неё отец, смеясь.

— А как Пожиратели вас нашли? — спросил Драко, возвращаясь к теме.

— Довольно-таки легко: в Северном Йоркшире у них были свои ставленники, следившие за всеми волшебниками на территории графства и вылавливающие неугодных и не согласных с новым режимом.

— Дементоры? — ахнула Дафна.

— Нет, слава Мерлину. Гоблины.

— Они тоже на стороне Ты-Знаешь-Кого?!

— Они на стороне того, кто поклянётся вернуть им все изделия их работы. Видимо, Пожиратели наобещали им сполна.

— О... а я обещала отправить Блейзу сову, как поговорю с тобой, — вдруг спохватилась Дафна. — Я мигом!

Она выбежала из палаты так стремительно, что подняла лёгкий ветерок. Драко придвинулся ближе к кровати больного. Они остались одни.

— Спасибо вам за доверие, — сказал Драко после непродолжительного молчания. Мэтью внимательно посмотрел на него: его тёмно-голубые глаза так сильно напоминали глаза Астории, что у Драко то и дело возникало ощущение дежавю. — Ведь у вас есть все основания не только не посвящать меня в столь конфиденциальные вопросы, но и, грубо говоря, послать куда подальше. А вы почему-то этого не делаете.

— Послушай, Драко, — Мэтью сел в постели, прислонившись спиной к стене. — Всё, что я узнал о тебе, говорит о том, что ты хороший человек. Твои поступки говорят о тебе больше, чем кажется. Ну и друзья, конечно, — он слегка улыбнулся. — Блейз замечательный парень, и человек его склада никогда не дружил бы так крепко с тем, кто способен на предательство и малодушие. Пока ты полностью подтверждаешь моё представление о тебе.

«Точно, малодушие, — подумал Драко. — Моё отличительное качество всех предыдущих лет. Да какое качество? Порок. А что сейчас? Отец Астории считает, что я не такой, что я неспособен... Как же она

— А что касается Астории, — будто прочитав его мысли, продолжал Мэтью, — она совсем немного говорила о тебе за целое лето, но я знаю на двести процентов, что она любит тебя. Я никогда раньше не видел её такой... она словно летает. Поначалу я думал, что это увлечение грозит ей большими опасностями. Но теперь я вижу, что это ещё и взаимно. Поэтому, я думаю, вы преодолеете любые преграды.

— Спасибо вам, сэр, — вконец смущённый, Драко с трудом старался сохранить внешнюю невозмутимость. — Я и не надеялся, что вы так хорошо отнесётесь ко мне.

— Те, кто проецирует отношение к тебе с твоего отца, глубоко заблуждаются. Каждый человек сам несёт ответственность за свои поступки. А ты нашёл в себе силы пойти против устоев, против того, как заведено. Я в каком-то смысле тебя понимаю — представь, чего стоило мне, чистокровке, жениться даже не на маглорождённой волшебнице, а на простой магле! Но время само всё расставило на свои места. Те, чьё мнение оказалось не столь важным, отсеялись сами собой, а все близкие приняли в итоге мою сторону.

— Вы ведь и здесь из-за вашей жены, — вслух подумал Драко.

— Да, и я ни о чём не жалею. Вон какие у нас чудесные девочки, — рассмеялся Мэтью. — Дафна — вылитая Каролина. У Блейза хороший вкус...

— А у Астории ваши глаза, — так же задумчиво произнёс Драко. — И характер. Она невероятно самоотверженна.

— Да, она пошла в меня, — довольно сказал Мэтью и добавил очень тихо, словно про себя: — Только вот самоотверженность не помогла мне спастись от допроса.

Малфой сразу напрягся:

— Кто вас пытал?

— Кажется, его фамилия Трэверс. Я не знал его по Министерству — похоже, он там и не работал.

— Да, весьма недалёкий тип, — процедил Драко сквозь зубы, — занимается лишь выбиванием сведений из противников нового режима. Где всё это произошло?

— Когда гоблины сообщили ему о моём местонахождении, он явился прямо в дом к родителям Каролины. Слава Мерлину, ни их, ни её самой не было — они по счастливой случайности ненадолго уехали. Я начал сражаться с Трэверсом, выманивая его подальше от дома; я должен был увести его оттуда, ведь маглов Пожиратели и за людей-то не считают, — с горечью сказал Мэтью, — и он мог убить их в любой момент, если бы они вернулись. Потом, с помощью тех же гоблинов он всё-таки обезоружил меня и перенёс ближе к Лондону. Мы очутились в каком-то заброшенном пригородном трактире.

— Что именно он спрашивал?

— Сначала — не планирую ли я перейти на сторону Тёмного Лорда. Затем — конкретное местонахождение Гарри, Рона и Гермионы, а напоследок и Каролины. Не получив ответа, он побаловался Круциатусом какое-то время, а потом оставил меня, думая, что я без сознания. Он и правда недалёк: даже не удосужился проверить. И палочку мою выбросил в овраг у дороги, я потом забрал её.

— Но кто вас нашёл? Как вы добрались сюда?

— Помог один человек, — ответил Мэтью, улыбаясь уголком рта, — оказался сквибом, но в больницу меня доставил.

— Ясно, — Драко уставился в пол, лихорадочно размышляя. — Значит, Трэверс. Хорошо, что он был без Селвина: обычно они всегда действуют вместе.

— Селвин? Это тот, родством с которым хвалилась Амбридж?

— Да, наверное, — рассеянно кивнул Драко, но тут дверь отворилась, и в палату влетела Дафна.

— Отправила два письма, Блейзу и Астории, — отчиталась она, — а ещё поговорила с дежурным целителем, Мириам Страут. Она сказала, что ты быстро идёшь на поправку, пап, и похвалила тебя за силу воли! Но, к сожалению, она настаивает, чтобы мы дали тебе отдохнуть.

— Быстро иду на поправку? Вот и прекрасно. Я планирую на днях отсюда выбраться; не люблю больницы, — бодро сказал Мэтью, вставая с кровати. Ребята хотели помочь ему, но он лишь отмахнулся: — Да бросьте вы, я ещё пока сам могу двигаться. Пойдёмте, я провожу вас до лестницы.

Они втроём вышли из палаты и, пока шли по коридору, Дафна забрасывала отца самыми различными советами, способствующими его выздоровлению.

— Ой, чуть не забыла: Блейз просил передать тебе это, — вынув из сумки, она протянула ему книгу «Сборник для больных бездельников». — Она здорово тренирует мозги, да, Драко?

Тот усмехнулся, вспомнив, как заснул с ней в руках, пытаясь решить какой-то особенно мудрёный ребус.

— С этой книгой вы скучать точно не будете, — вслух подтвердил он, когда они дошли до конца этажа. — Приятно было познакомиться, мистер Гринграсс.

— И мне, Драко, — Мэтью крепко пожал его руку, с напускной строгостью сказав: — Приглядывай там за Асторией, она девушка буйная и может на пару с Джинни натворить дел. Ну а ты, милая, — обратился он к Дафне, обнимая её, — не переживай и передай остальным, что я в трезвом уме и твёрдой памяти. Как только, — он понизил голос, — я доберусь до мамы, то каким-нибудь способом дам вам знать. Всё, удачи!

Ребята, махнув ему на прощание, молча спустились по лестнице, прошли через приёмное отделение, где значительно прибавилось народу, и, преодолев стеклянную завесу, вышли на улицу. Перед тем, как трансгрессировать в Хогсмид, Драко украдкой взглянул на Дафну: лицо её выражало облегчение, и глаза сияли под стать радостной улыбке. Убедившись, что на них не смотрит никто из проходящих недалеко маглов, он взял её за руку, и через три секунды на том месте, где они только что стояли, кружился лишь маленький вихрь осенних листьев.

Прошло уже полмесяца со времени визита Драко и Дафны в больницу святого Мунго, но Астория до сих пор не решалась подойти к Джинни и заговорить с ней. Порой она впадала в глубокую задумчивость, а потом внезапно ловила себя на мысли, что не может подобрать нужные слова, чтобы завести с Джинни разговор; порой надеялась, что та не выдержит первой и хотя бы спросит её о здоровье отца, но всё было тщетно. Сохранялся молчаливый нейтралитет, отягчаемый неопределённостью и страхом убедиться в том, что подруга для неё утеряна навсегда. На некоторых занятиях они по-прежнему сидели вместе; отличие было лишь в том, что они не перекидывались ни взглядом, ни словом. Ребята с факультета уже начали задавать вопросы, но и Джинни, и Астория будто по негласной договорённости избегали подобных разговоров, отшучиваясь и быстро меняя тему. Как-то поздним вечером они в компании других гриффиндорцев сидели в гостиной и корпели над домашней работой по магловедению и зельям. Кое-как разобравшись с докладом для Алекто, они принимались за задание Слизнорта, но, едва увидев требуемый объём — два больших свитка — многие бросали это гиблое дело и отправлялись спать. К полуночи в гостиной остались только Джинни и Астория, сидящие по разным углам и пытающиеся вникнуть в задание. В десятый раз перечитывая формулировку, Астория вдруг поняла, что это шанс, который просто нельзя не использовать, если, конечно, она не хочет провести всю оставшуюся жизнь в муках совести.

— Джинни, ты теперь ненавидишь меня? — тихо спросила она, глядя из-за стола на рыжеволосую подругу, которая расположилась в любимом кресле Гермионы у камина.

— Нет, пожалуй, — быстро ответила она, будто ждала этого вопроса, потом тяжело вздохнула, помотала головой и наконец добавила твёрдо: — Конечно, нет.

Лицо Астории просветлело, и она осторожно, словно боясь разрушить эту атмосферу висящей на волоске, но всё ещё дружбы, приблизилась к камину и села в соседнее кресло.

— Он не так плох, как ты думаешь, — сказала она, глядя на языки пламени. Джинни смотрела туда же. Снова повисла неловкая пауза. Астория от волнения теребила подол своей мантии. Спустя несколько минут она краем глаза заметила, что Джинни повернулась к ней.

— Единственное хорошее, что я могу припомнить о Малфое — это то, что он спас тебя от дементоров, — многозначительно произнесла она. — И, если абстрагироваться от моего личного, субъективного отношения к нему, этот поступок вполне способен перевесить все козни, что он строил ребятам и лично мне в течение нескольких лет.

Астория, оставив мантию в покое, сделала глубокий вдох, чтобы выразить Джинни благодарность за понимание, но та жестом остановила её и продолжила уже менее спокойным тоном:

— Но он — заклятый враг Гарри, Астория. Как бы ты относилась к врагу своего любимого?

— Во-первых, к Гарри я отношусь замечательно, — ответила та, вызвав в Джинни вспышку изумления. — А во-вторых, Драко всецело разделяет взгляды ОД, так что сложно назвать их врагами.

— Да неужели?! Не уверена, что когда-нибудь поверю этому лицемерному, двуличному...

— Джинни, не надо, пожалуйста, — довольно сурово сказала Астория. — Пойми, мне больно это слышать. Я очень дорожу нашей с тобой дружбой, у меня никогда не было и не будет такого товарища как ты, но...

— Ясно. Или я принимаю тебя со всеми твоими странными увлечениями и не говорю о них ничего плохого, или не принимаю вовсе, так?

— Ну... смысл, в общем-то, ты передала. Прости.

Джинни поднялась и стала ходить из угла в угол гостиной, бормоча себе под нос, но так, чтобы Астория её слышала:

— Хм, так вот почему тебя не заинтересовал Корнер. Вот почему в день убийства Дамблдора ты помчалась из подземелий наверх. Вот почему ты плакала тогда, майской ночью — ты так редко плачешь, что я могу по пальцам пересчитать все случаи — это была ночь после той бойни с Гарри в туалете. Ты переживала за Малфоя, подумать только! Боже, моя лучшая подруга и этот... кхм... человек! Ну что ж, ладно, — она резко затормозила посреди гостиной, держа ладони так, словно взвешивала «за» и «против», — ты мне одно скажи: ты его любишь?

Астория понимала, что от её ответа, возможно, зависит, будет ли Джинни вообще смотреть в её сторону. Но на миг представив себе жизнь без Драко, она почувствовала, как сердце дало сбой. Решение, принятое давно, не изменилось:

— Да.

— Истинная гриффиндорка, — покачала головой Джинни; в её глазах читались одновременно сочувствие и восхищение. — Ни перед чем не остановишься! За то и ценю.

Она подмигнула Астории, которая со счастливым вздохом вскочила с кресла и крепко обняла Джинни. Вдруг позади них раздался шорох, а потом шаги, сопровождаемые сонным голосом Невилла:

— Девчонки... вы чего это?

— Всё хорошо, Невилл! — откликнулась Джинни, сияя. — Ты откуда?

— Из библиотеки, — вяло ответил он; его глаза так слипались, что он не мог открыть их больше, чем было необходимо для хоть какого-нибудь обзора. — И сегодня моё дежурство... Ханна не придёт, у неё такой завал по астрономии. Кстати, Астория, она хотела поменяться с тобой, раз уж ты не горишь желанием дежурить с Майклом. Как ты, — Невилл широко зевнул, — на это смотришь?

— Положительно, при одном условии, — хитро улыбнулась та. Невилл придал лицу вопросительное выражение и закрыл глаза окончательно. — Мы пойдём с Джинни, а ты отдыхай. Не волнуйся, — быстро добавила она, заметив попытки Невилла возразить, — она в качестве бойца гораздо более способна, нежели Корнер. Мы справимся.

— Ну... — Невилл медленно поднял и опустил плечи, — так и быть.

— Спокойной ночи, предводитель! — Джинни похлопала его по плечу. — Так, где у нас краски?

* * *

В эту ночь подруги превзошли самих себя: кроме надписи «Отряд Дамблдора информирован и вооружён» на четвёртом этаже они подсунули под двери брата и сестры Кэрроу Отвлекающие обманки, оставшиеся от Фреда и Джорджа у запасливых третьекурсников, а также превратили ступени лестниц, по которым чаще всего ходили директор и его заместители, в покатые горки.

Весьма довольные своими проделками, Астория и Джинни к трём часам ночи вернулись в гостиную и, спрятав краску и кисти, поднялись в спальню. Демельза Робинс и Викки Фробишер сладко посапывали во сне, и девушкам пришлось изо всех сил сдерживать смех, чтобы их не разбудить. Когда они наконец разделись и улеглись, Джинни повернулась к Астории — их разделяло лишь пару футов между кроватями — и шепнула:

— Слушай... ты можешь мне кое-что сказать?

— Да, конечно, — с готовностью откликнулась Астория; после стольких молчаливых дней и ночей она страшно соскучилась по общению.

— Не сочти за грубость, но... ты сообщала Малфою какую-нибудь секретную информацию об ОД?

— Ничего такого, о чём он не мог бы знать или догадаться сам. Ведь слизеринцы постоянно патрулируют коридоры, — Астория, привыкнув к темноте, заметила, как расширились глаза Джинни, и поспешила объяснить: — Помнишь, в ту ночь, когда ты сообщила мне о папе, я просила ребят не выходить?

Та кивнула.

— Это Драко предупредил меня и просил передать нашим.

— Святой Мерлин! — громко прошептала Джинни, приподнимаясь на кровати. — Он что, всерьёз намерен помогать нам?!

— А как, ты думаешь, нам с сёстрами Патил удалось избежать порезов и синяков в тот раз?

— Да ладно, — недоверчиво сказала Джинни. — Парвати что-то говорила такое, но ей никто не поверил.

— Мне-то ты можешь верить, — улыбнулась Астория. — Я ни под каким заклятием не выдала бы ему тайны, не зная на сто процентов, что он так же заинтересован в победе Гарри над Ты-Знаешь-Кем, как и мы.

Джинни удивлённо хмыкнула, пробормотала что-то вроде «Ну посмотрим» и закрыла глаза. Через несколько минут они обе уже крепко спали.

* * *

Ветреный октябрь незаметно сменился ещё более ветреным и дождливым ноябрём. Небо на несколько дней затянуло тучами так плотно, что нигде не было видно даже малейшего намёка на просвет. С каждым днём становилось всё холоднее, и все ребята достали из своих чемоданов шарфы и тёплые куртки. Сидя за ужином в Большом зале, Астория в очередной раз подняла голову, чтобы узнать состояние неба, но наткнувшись взглядом на парящую там метку, лишь разочарованно вздохнула. Джинни, сидевшая рядом и за обе щеки уплетающая пюре с котлетой, выглядела как никогда довольной: прошлой ночью на дежурстве она напустила на Харпера, с которым они столкнулись в коридоре четвёртого этажа, свой фирменный Летучемышиный сглаз. Астория тоже была в приподнятом настроении: отец, словно зная, что вчера она дежурила допоздна, ночью прислал ей Патронуса с сообщением, что они с мамой вместе и с ними всё в порядке.

Покончив с ужином, подруги направились в гостиную, желая поскорее лечь спать — с уроками они более-менее разобрались предыдущим вечером, а моросящий за окном дождь как раз располагал только ко сну. Они вышли в коридор и начали подниматься по лестнице, когда Астория заметила стоящую сбоку от парадной лестницы Полумну Лавгуд.

— Джинни, стой, там Полумна.

Они спустились обратно и подошли к когтевранке, которая стояла напротив песочных часов своего факультета и задумчиво смотрела на сапфиры, которые то и дело перемещались из нижней половины часов в верхнюю маленькими группками по два-три камня. Заметив, что к ней подошли, она обернулась к девочкам и сказала с безмятежным видом:

— Привет... С Когтеврана опять сняли очки, — и она повела рукой в сторону часов, в чём, впрочем, не было особой необходимости. Джинни и Астория посмотрели в ту же сторону: гриффиндорские часы по соседству были совершенно пусты, да и из пуффендуйских исчезли последние топазы.

— А что делать? — философски рассудила Джинни. — Ну ничего, в следующем году мы всех порвём! Полумна, давай мы возьмём Кубок по квиддичу, а вы — Кубок школы?

— Хорошая идея, — мечтательно улыбнулась та, но вдруг её взгляд стал более сфокусированным; она пристально смотрела куда-то за спины подруг. Астория обернулась: к ним со стороны подземелья вальяжной походкой шёл Харпер. Поняв, что его заметили те, кто ему и был нужен, он на весь коридор заорал:

— Я всё помню, Уизли! Твои вонючие мыши не заставят меня молчать!

— Тебе вчера мало было что ли? — огрызнулась Джинни.

— Вы как бельмо на глазу, — он переводил злобный взгляд с Джинни на Полумну, — вас уничтожать надо, предатели крови!

— Замолчи, Харпер! — вскипела Астория, подскочив прямо к нему. Она уже доставала палочку, как вдруг позади раздался низкий голос:

— Уизли, Гринграсс, отошли от Харпера на три шага! Лавгуд, прочь с глаз моих!

От дверей Большого зала к ним стремительно приближался Снегг в сопровождении Вэйси, напарника Харпера по вчерашнему патрулю, и это не предвещало ничего хорошего. Взгляд Снегга был полон неудовольствия, но гриффиндорки застыли на месте, и не думая отходить. Снегг сделал быстрое движение палочкой, так что Полумну отбросило в другой конец коридора, а Джинни и Асторию словно оттеснил невидимый барьер. Вплотную подойдя к ним, Снегг сказал ледяным голосом:

— Вы думали, я не узнаю, кто именно стоит за этими еженощными пакостями?

— Кто из этих слизняков уже успел вам наябедничать? — дерзко откликнулась Джинни.

— Молчать, Уизли! — рявкнул Снегг. — Решила пойти по стопам братцев? Достойная замена — такая же рыжая и бессовестная!

— Не говорите с ней так, — вскинулась Астория; её переполнял гнев. Снегг повернулся к ней, и его чёрные непроницаемые глаза прожгли её насквозь.

— Гринграсс, если ты думаешь, что твоя сестра как-то тебе поможет, то ты глубоко заблуждаешься. Вы обе портите всем жизнь. Харпер, Вэйси, проведите им профилактическую беседу, — он стремительно развернулся, так что полы его мантии подняли довольно ощутимый ветерок, — у меня нет больше ни малейшего желания возиться с этими особами.

Снегг уже почти скрылся за углом, когда, гулко отдаваясь в сводчатых стенах, разнёсся его голос:

— Да, и минус пятьдесят очков Гриффиндору, это вам в долг!

Оглянувшись на Полумну, которая всё ещё рассеянно отряхивала свою юбку в глубине коридора, подруги обменялись взволнованными взглядами: подставить Отряд, члены которого только-только начали снова верить в положительный исход войны, они не имели права. Радовало лишь одно: художества на этажах и лестницах списали только на них двоих; больше, по крайней мере пока, не был замешан никто.

Внезапно Харпер резко развернул Джинни к стене и подтолкнул; Астории же в спину впилась палочка Вэйси. Когда шаги Снегга утихли вдалеке, Харпер сказал своему напарнику:

— Ну, что будем с ними делать? По мне — так превратить в резиновых уток и подсунуть мадам Помфри для новых больных!

Он рассмеялся скрипучим жёстким смехом, и Астория почувствовала, как омерзение медленно, но верно пробирается по венам и охватывает всё её существо целиком.

— Неа, у меня есть идея получше, — вдруг воскликнул Вэйси. — Я отведу их в нашу гостиную и накажу прилюдно.

— Дурак! Эта, — он кивнул на Асторию, — сестрица Дафны. Она не даст её в обиду.

Астория поморщилась: эти двое догадались отменить первоначальный план, и она уже мысленно подготавливала себя к новым ужасным идеям, которые предстояло услышать, как вдруг Вэйси возразил Харперу, возвращаясь к теме:

— Она ушла гулять с Забини на квиддичное поле. Так что путь открыт.

— Прекрасно, тогда пошли.

Довольно хмыкнув, Харпер тоже ткнул Джинни в спину палочкой и указал короткопалой рукой в направлении подземелий.

— Вперёд! И лучше не рыпайтесь, цыпочки, — предупредил он с тем же скрипучим хихиканьем и снова обратился к Вэйси: — Какая добыча, ты только посмотри: две наглые гриффиндорки, сменившие святую троицу! Ох, и повеселимся же мы сейчас!

Они заставили девушек проделать весь путь до гостиной Слизерина под прицелом волшебных палочек, а когда подошли к портрету, из-за него как раз вылазила Пэнси.

— О, Паркинсон! — окликнули её Харпер и Вэйси. — Гляди-ка, это нам Снегг подогнал. Осмотри их и забери палочки, если есть.

Пэнси так и застыла, изо всех сил стараясь не смотреть Астории в глаза. Вэйси бесцеремонно выругался, поторапливая её. Слизеринка, вздрогнув, начала быстро ощупывать карманы и рукава мантий, но делала это не слишком старательно: было видно, что этот процесс вызывает в ней лишь неприязнь.

— Ничего нет, — буркнула она, и у Астории камень с души упал: палочка была надёжно спрятана за ремнём её юбки.

— В гостиной много народу? — с лихорадочным возбуждением в голосе спросил Вэйси.

— Никого почти нет. Многие ещё на ужине... кто-то гуляет, — она сделала заметный акцент на слове «кто-то» и, метнув на Асторию беспокойный взгляд, быстро пошла к лестнице. Харпер назвал пароль, и все четверо вошли в гостиную.

Она действительно была пуста. У Астории защемило сердце от осознания того, что она пришла сюда впервые в качестве пленной. Как бы ей хотелось, чтобы её захватчиком был Драко, а не эти неприятные типы. И, словно во сне, она вдруг услышала его голос, доносившийся из-за арки, откуда он появился в их первое свидание. Тон был раздражённым и то и дело перебивался высоким женским голосом. Астория от неожиданности замерла, но тут Вэйси толкнул её и Джинни к стульям возле двери, ведущей в комнату старост. Астория, даже не обратив внимания на эту грубость, машинально села и застыла, вся превратившись в слух.

* * *

Драко нервно затянул шнуровку мантии и, выйдя из комнаты, захлопнул дверь с такой силой, что задрожали стены. Сегодня после урока защиты Кэрроу дал ему прямой приказ лично наказать четверокурсников с Когтеврана не чем иным, как его излюбленным Круциатусом. Конечно, с ребятами можно было договориться, но Малфой был абсолютно уверен, что они прекрасно помнят его издёвки над ними на посту члена Инспекционной дружины и ни за что не пойдут ему навстречу. Безысходная ярость одолевала его; досталось даже Блейзу, который, с довольной улыбкой сообщив о предстоящей прогулке с Дафной, был удостоен лишь свирепого взгляда и потому поспешил убраться подобру-поздорову.

Напряжённо думая обо всём этом, Драко вдруг услышал за спиной чьё-то тяжёлое дыхание. Уже схватившись за рукоять палочки, он резко повернулся. Перед ним стояла Трейси Дэвис: её грудь высоко вздымалась, губы под алой помадой расплылись в хищной ухмылке, а густо накрашенные глаза смотрели на юношу вызывающе.

— Что ты делаешь возле мужской спальни, Дэвис? — грозно спросил он, проклиная всех Мерлинов на свете.

— Разумеется, жду тебя, — вкрадчиво сказала она и вплотную приблизилась к нему. Ткань её мантии с мягким шорохом потёрлась о его рукав, а тонкие пальцы коснулись шеи.

— Что, чёрт побери, ты делаешь?! — прошипел Драко, отстраняясь от неё и еле сдерживаясь, чтобы не оттолкнуть. Эта девушка, напоминание о его прошлой жизни, раздражала его не меньше Кэрроу.

— А ты не догадываешься? Раньше ты был более смышлёным. Я давно хочу тебя.

Она сделала шаг вперёд, но Малфой грубо схватил её за плечо, удерживая на расстоянии вытянутой руки. Однако её щебетание не прекратилось.

— Неужели ты не понимаешь, что я хочу снова быть с тобой?

— Дэвис, — избрав другую тактику, Драко теперь говорил с ней безразлично-насмешливым тоном, — то, что было, давно прошло. Ты с Пьюси, забыла?

— Я просто хотела вызвать твою ревность. Драко, ну разве я тебе не нравилась раньше? Ты же спал со мной на шестом курсе. По-моему, тогда ты был не таким холодным, а, мой неприступный сердцеед?

Свободной рукой она расстегнула застёжку мантии, и та с лёгким шелестом соскользнула на пол, обнажив прикрытое лишь короткой полупрозрачной сорочкой тело.

— Давай сделаем это, пока остальные не вернулись с ужина... — сказала Трейси томным шёпотом, — раньше ты так любил экстремальный секс, я же всё помню, всё, каждую мелочь, каждый наш с тобой раз. Ну же, возьми меня прямо здесь, в коридоре, когда в любую минуту может кто-нибудь войти.

Драко лишь криво усмехнулся, не удостоив её даже мимолётным взглядом.

— Я на всё готова, Драко, ну что тебе стоит? Разве для этого нужна любовь? Я сделаю всё, что пожелаешь; я же знаю, что ты тоже хочешь меня, ведь у тебя давно никого не было.

Теперь её тон был просительным, и это дико не сочеталось со всем её видом хищницы. Малфой продолжал её игнорировать, всё так же держа на расстоянии.

— Ты вынуждаешь меня действовать другими методами! — вскипела она. — Я нашлю на тебя Империус, и тогда ты сделаешь всё, что я потребую!

— Ты наивная дурочка, — наконец равнодушно ответил он. — Давно пора понять, что мне нет никакого дела до тебя.

— Ах ты негодяй! — Трейси вырвала руку и снова бросилась на Драко, но он среагировал мгновенно: крепко схватив её запястья и по-прежнему не давая приблизиться, он холодно сказал:

— Брось, Дэвис, я не дерусь с девушками.

 

Астория сидела как громом поражённая. Её сердце давно пустилось вскачь и, похоже, не думало останавливаться. Джинни и слизеринцы тоже замерли, слушая каждое слово.

«Дэвис? Трейси Дэвис?»

Вдруг раздался мягкий толчок о стену, потом звуки непродолжительной борьбы, и через пару секунд в проёме арки появился Малфой: таким злым Астория не видела его никогда.

— Навязчивая дурочка, — с отвращением сказал он себе под нос, но, не успев осмотреть гостиную, был вынужден снова оглянуться: Трейси выбежала из коридора вслед за ним, всё ещё что-то доказывая. Но, в отличие от Драко, она сразу заметила четверых студентов, застывших в немом изумлении у тёмно-зелёного гобелена со змеёй. Драко тоже обернулся и сразу встретился взглядом с Асторией: на её лице словно отпечатались непонимание и шок. В его же безжалостных глазах на один миг мелькнула досада, но быстро сменилась ещё большим ожесточением: он увидел, что Астория находится под прицелом палочки Вэйси.

— Что здесь происходит, вашу мать?! — прорычал Малфой, еле сдерживаясь, чтобы не взорвать гостиную ко всем чертям. За сегодняшний день раздражающих моментов было слишком много.

— Это пленные гриффиндорки, — промурлыкал Харпер, не обращая внимания на тон Драко, — как думаешь ими распорядиться? Или у тебя сегодня ночь всё-таки занята?

Услышав это, Астория с отчаянием посмотрела на Джинни. Взгляд подруги словно твердил: «Я же тебе говорила, этому двуличному лжецу нельзя верить!»

— Иди в задницу, Харпер, — Драко шагнул к ним, но сзади снова подлетела замеревшая было Трейси. Он увернулся, горя желанием поскорее отделаться от неё и выручить Асторию, которая выглядела глубоко несчастной. Драко ненавидел себя за то, что причиняет ей боль, но сейчас нужно было прежде всего избавиться от назойливой Дэвис.

— Чёртов ты ловелас, я что, уже недостойна тебя?! — в отчаянии воскликнула Трейси, но Драко, пытаясь сосредоточиться, не обратил на неё никакого внимания.

— Ну так что, Малфой? — снова подал голос Харпер. — Я вижу, Дэвис ты уже насытился сполна, так может этих попробуешь? Моя, — он снова больно ткнул Джинни палочкой в лопатку, — вроде подружка самого Поттера!

— А моя, — хрипло прошептал Вэйси, склоняясь к Астории и уже протягивая потную руку, чтобы схватить её за подбородок, — похоже, очень горячая штучка...

Думать было некогда.

— Экспеллиармус! — крикнул Драко два раза подряд, и палочки никак не ожидавших этого слизеринцев влетели ему в ладонь. Прежде чем те успели что-то сообразить, он повторно поразил их, на этот раз Конфундусом. Астория сразу вырвалась из рук Вэйси, а Джинни выхватила свою палочку и направила на всякий случай на Малфоя. Тем временем Трейси, которая после всего увиденного предпочла убраться подобру-поздорову, настигло заклятие взбешённой Астории:

— Остолбеней!

Упав на пол, слизеринка застыла и только хлопала глазами, не способная двинуться с места.

— Придётся поработать с их памятью, — уже без всяких эмоций сказал Драко и посмотрел на Асторию, которая, похоже, сама от себя не ожидала, что нападёт на Трейси. Она всё ещё пребывала в состоянии шока, но не только от пленения и маленькой потасовки; она во все глаза рассматривала обездвиженную Дэвис и пыталась понять, что же такого Драко находил в ней год назад.

А Джинни всё ещё держала палочку нацеленной на него.

— Эй, полегче, — сказал ей Драко, мечтая о том, чтобы только поскорее покончить с этим.

— Я не отпущу тебя, Малфой, — гневно заявила та, а Драко, вместо того, чтобы обороняться сразу тремя палочками, засунул их в карман и скрестил руки на груди, прямо глядя на раздражённую Джинни. Астория наконец оторвала взгляд от Трейси и, повернувшись к подруге, устало сказала:

— Джинни, брось...

— Я ему не доверяю, спаси он тебя хоть от сотни дементоров!

— Он нас только что освободил, перестань, — с нажимом сказала Астория, и Джинни сдалась. Она была совершенно обессилена, от её позитива не осталось и следа.

— Ладно... Сами разбирайтесь, а я спать, — проворчала она и покинула гостиную, в которую, судя по голосам в подземелье, с минуты на минуту должны были прийти отужинавшие слизеринцы.

Не желая больше оставаться здесь ни минуты, Драко решительно взял Асторию под руку и потащил за собой в коридор, через портрет, потом по тайному проходу на улицу. Она молча шагала следом, всё думая об услышанном; вдруг ей в голову пришла мысль о том, что всё не так грустно, как показалось сперва. Накопив опыт с другими, как выражался Блейз, «пассиями», Драко когда-нибудь подарит все свои умения ей. И как только эта мысль прочно закрепилась в её сознании, зависть и ревность уступили место горячему любопытству: если Трейси так умоляла Драко повторить былое, значит он и вправду хорош в том, о чём Астория долгое время запрещала себе думать.

Тем временем они дошли до Чёрного озера, и на их лица упали первые капли. Драко, не произнося ни слова, оставил Асторию под кроной берёзы, ветки и редкие листья которой хоть как-то могли защитить от дождя, а сам встал чуть поодаль, под открытым небом, суровым взглядом окидывая тёмные воды озера. Астория невольно залюбовалась его аристократическим, словно высеченным из мрамора профилем; на душе снова стало легко, и она хотела, чтобы Драко тоже перестал строить из себя злюку.

Вдруг он, всё так же не глядя на неё, сказал с сарказмом:

— Ну давай, начинай читать мне лекции о нравственности и морали.

Астория улыбнулась: значит, ему не всё равно, что она слышала каждое слово.

— Драко, сколько у тебя было... эээ... отношений? — неожиданно спросила она.

— Это не имеет значения, — отрезал он.

— А всё-таки? — в её словах сквозил неподдельный интерес.

— Достаточно, — он с вызовом взглянул на неё. Повисла пауза, во время которой они не отрываясь смотрели друг на друга: Драко со смесью мрачной ярости и обожания, Астория — с не понятной ему хитринкой.

— Это значит, — прищурившись, сказала она, — что ты искусный любовник?

Малфой опешил. Всё-таки Астория была одной из немногих, кто мог так его удивить. Но, не подав и виду, он небрежно бросил:

— А ты, я вижу, хочешь это узнать.

Она, подыгрывая ему, внешне ничуть не смутилась и ответила в той же игриво-кокетливой манере:

— Ну, гипотетически...

Внутри у Драко что-то оборвалось, и остатки всей его злости к Трейси и Кэрроу утонули в диком желании; он сумасшедше хотел её, эту нежную хрупкую девушку, которую ещё так недавно обещал себе не трогать. В один шаг преодолев расстояние, разделявшее их, он притянул Асторию к себе и без лишних слов завладел её губами. Он целовал её жёстко, властно, раз за разом проникая языком в её рот, тем самым показывая, кто здесь главный. Она же всецело разделяла это возбуждение, больше не стесняясь его нахальных действий. Её заводила мысль о том, что когда-нибудь (почему-то она не думала, что это может произойти прямо сейчас, сегодня) он станет её первым мужчиной. На мгновение оторвавшись от её соблазнительных губ и будто читая её мысли, Драко хрипло прошептал:

— Может, сейчас и приступим?

Не дав Астории ответить, он снова стал целовать её, ещё более жадно и неистово. Но вот одна его рука медленно поползла по талии девушки вниз, и её кольнул непонятный страх. Она отстранилась, сбивчиво шепча:

— Нет, Драко, я... я не могу...

Ему стоило большого труда взять себя в руки, но он справился с собой и ухмыльнулся, гладя её по волосам, в которых блестели редкие капельки дождя.

— Не смей извиняться за это. Я буду ждать столько, сколько нужно.

Астория облегчённо вздохнула и повернулась к нему спиной. Стало холоднее, дождь прерывался редкими, но сильными порывами ветра. Драко накинул свою мантию на них обоих и обнял Асторию. Она закрыла глаза и замерла, всем телом впитывая ощущение тепла его рук. Драко наклонился, убрал волосы с её шеи и прижался губами к гладкой коже. Астория затрепетала, по всему телу побежали мурашки, и он обнял её ещё крепче.

— Не бойся, — сказал он, целуя её за ухом, — я буду внимателен и осторожен. Для первого раза, так и быть, сделаю исключение.

— А для второго? — не поняла Астория.

— Со мной ты забудешь про всякую осторожность.

 

Наступил понедельник — один из тех мрачных осенних понедельников, в которые, даже если нет дождя, и нос лишний раз на улицу не высунешь. А сегодня снова лил дождь, покрывая луга вокруг замка плотной влажной плёнкой. Сонные ученики уныло брели с обеда на послеполуденные уроки. Единственным, что развеселило ребят за обедом в Большом зале, было то, что в Блейза прилетел кусок шоколадного торта, предназначавшегося Миллисенте Булстроуд от стола гриффиндорцев-младшекурсников. С подачи Алекто она заперла ребят на все выходные в пустом классе и то и дело «навещала» их, голодных и злых, дразня едой и, естественно, ничего не давая. Отряд не в силах был помочь: за два дня ребята так и не смогли найти этот класс, на котором, похоже, были мощные защитные чары. К тому же, он явно был где-то в подземельях, а пройти туда незамеченным было весьма трудно. Джинни всё время сетовала, что им здесь позарез нужны Карта мародёров и мантия-невидимка, но эти волшебные вещи путешествовали где-то со своим хозяином, и ему они, скорее всего, были нужнее.

У Блейза вся мантия сбоку была в шоколаде; он по привычке попытался очистить её руками, но, измазав ещё и пальцы, вконец разбушевался. Все свидетели этой сцены в Большом зале покатывались с хохоту; даже Драко, видя возмущённое и вместе с тем огорчённое лицо друга, смеялся вполне искренне, чего за ним давно не наблюдалось. Главный виновник промаха, гриффиндорец Юан Аберкромби, в поддержку несчастного Блейза, которого от праведного гнева удерживала лишь Дафна, подговорил однокашников, и те хором затянули:

Милли-тролль пришла поесть,

Никуда не может сесть.

Ведь сейчас совсем не модно

Двое суток быть голодным!

Это сразу осадило Булстроуд, которая буквально минуту назад тыкала в Блейза пальцем и противно хрюкала. Но не успели ребята спеть песенку по третьему разу, как в зал вошли Амикус и Алекто, и все затихли. Кроме Блейза, который, чертыхаясь, встал из-за стола и, наплевав на всех на свете Кэрроу, направился к выходу. К Дафне тем временем подсела Лаванда Браун со свитком пергамента в руках: следующим уроком предстояла сдвоенная трансфигурация Гриффиндора со Слизерином, и Лаванда хотела что-то уточнить по поводу домашнего задания. Ввиду отсутствия лучшей ученицы Хогвартса многие обращались за помощью именно к Дафне — на своём факультете она лидировала по оценкам и честно зарабатываемым очкам, да и в общем по школе была одной из лучших. Оба Кэрроу имели гнусную привычку давать слизеринцам баллы ни за что: любое слово, будь то даже неправильный ответ или невпопад сделанный комментарий, награждалось очками. Ребята же с остальных факультетов предпочитали молчать, потому что какими бы полными и содержательными ни были их ответы на магловедении и защите от Тёмных искусств, Кэрроу умудрялись выискивать в них массу недочётов и в большинстве случаев не просто не давали, а ещё и лишали ребят очков, которых и так почти не было.

Дафна принялась объяснять Лаванде действие заклинания Эбублио, превращающего объект в мыльные пузыри, но та слушала не слишком внимательно, то и дело подозрительно косясь на Драко, который сидел напротив. Он поскорее допил чай, встал и пошёл к выходу, по привычке ища глазами Асторию. Впрочем, в этом не было особой нужды; он не ощущал её присутствия во время всего обеда, а это необъяснимое чутьё никогда его не подводило. Где, интересно, она пропадает? Наверняка, опять какие-то дела ОД. Выходя из зала, он на секунду задержался у парадных дверей. Они были закрыты, но то, что происходило за ними, было ясно и на слух: дождь с мягким стуком падал на каменные выступы замка, а после уже бесшумно и быстро достигал пропитавшейся влагой земли. Драко постоял ещё немного, задумавшись, но потом вдруг услышал доносившееся из мужского туалета недовольное ворчание. Кому оно принадлежало, ошибиться было невозможно.

Зайдя в туалет, он увидел следующую картину: Блейз, ругаясь на чём свет стоит, тщательно мыл руки и пытался с помощью воды и волшебной палочки очистить свою многострадальную мантию. Драко встал рядом с умывальниками и прислонился спиной к стене, глядя на друга и даже не пытаясь сдержать улыбку.

— Чего ты скалишься? — грозно спросил Блейз, глядя исподлобья. — Сам-то небось так не радовался бы, если б этот Аберкромби... этот наследник Поднебесной в тебя попал! А?

— Успокойся, у тебя мантия уже блестит. Правда, теперь она мокрая как штаны этого самого Аберкромби.

Блейз вытаращился на друга, даже забыв про ругань.

— Ясное дело, — пояснил Драко, пожав плечами, — видел бы ты, как он перепугался, когда попал не в того, в кого целился.

Это было чистой воды враньё, но стоило смягчившегося выражения лица Блейза.

— Ладно, пусть палочку крепче держит в следующий раз... Промахнулся он, видите ли!

Он поднял мантию в вытянутой руке и произнёс заклинание осушения. Вдруг дверь крайней кабинки со скрипом отворилась, и оттуда вышел Майкл Корнер. Слизеринцы одновременно повернули головы, а тот, завидев Блейза, чуть помедлил, словно в нерешительности, но потом еле заметно кивнул сам себе.

— Мерлинова борода, Забини, что с тобой случилось? — немного нервно спросил Майкл, подходя к умывальнику и открывая кран. Драко отрешённо поправлял манжеты рукавов, даже не глядя на него.

— Решил поухаживать за мадам Розмертой, а она в меня тортом запустила.

Корнер фыркнул, намочил руку и стал приглаживать волосы, глядя на Блейза через зеркало.

— Слушай, давно хотел тебя спросить, — внезапно сказал он, — сёстры Гринграсс обе такие неприступные или только младшенькая?

Драко резко перевёл на него взгляд, чувствуя, как внутри закипает что-то похожее на злорадно— снисходительную жалость к побеждённому; у Блейза же и вовсе челюсть отвисла.

— Ты чего, Корнер? Что за вопросы вообще?

— Видишь ли, — тон Майкла был нарочито-небрежным, но голос предательски дрожал, — Астория мне нравится. А ты вроде давно мутишь с Дафной, так что я хотел узнать, с чего начать, чтобы успех был гарантирован.

— Я тут не помощник! — вспылил Блейз; на мгновение в его глазах мелькнул самый настоящий гнев. — И вообще, выбирай выражения, Корнер, — сказал он уже чуть спокойнее.

— Ну ясно, — разочарованно протянул тот, направляясь к двери мимо Драко, который испепелял его ледяным взглядом. В нём боролись жгучая ревность и желание растерзать ничего не подозревающего когтевранца прямо здесь. Теперь он понял, что испытывала Астория, когда стала невольным свидетелем его разговора с Трейси. Но он не мог её выдать; более чем достаточно было и Джинни, не хватало ещё всему Отряду узнать об их отношениях.

Корнер вышел, а Блейз возвёл руки к небу.

— Теперь ты вызовешь его на дуэль, а? — с надеждой спросил он.

— Если бы, — Драко мрачно ухмыльнулся. — Ведь он пустит сплетни по всей школе. Я не желаю Астории такой участи.

— Да уж, бедолага, — ради её просьбы Блейз решил и дальше делать вид, что до этого момента не знал о попытках Корнера приударить за ней. — Ну тогда можно его Конфундусом. Или Обливиэйтом. Как думаешь?

— Авадой Кедаврой, — процедил Малфой и распахнул дверь, — ты на урок идёшь или будешь и дальше изображать из палочки сушилку?

— Да пошли уж, — Блейз накинул измятую, но сухую мантию и поправил галстук, — а то Макгонагалл, ещё не хватало, в сушилки для носков нас превратит! Представь, нюхать чужие носки? Отвратительно!

Драко закатил глаза, не в силах это комментировать. В нём боролись смех — всё-таки Блейз был ходячим анекдотом — и желание напоить всех парней Хогвартса анти-любовным напитком, если бы такой существовал на самом деле.

В середине декабря, после обычного, но до смерти надоевшего всем снегодождя наконец выпал первый настоящий снег — кристально-белые пушистые хлопья порхали в воздухе, радуя глаз, всю предпоследнюю неделю перед Рождеством. Снег давал разительный контраст как с тьмой внутри замка, так и с мрачностью некоторых преподавателей. В первый же вечер после снегопада Блейз утащил Дафну кататься на санках: Астория видела их из окна библиотеки, где ей вместе с Джинни и Эндрю Керком пришлось корпеть над очередным непростым заданием для профессора Синистры. На своём факультете они были одними из немногих, кто выбрал астрономию для изучения на старших курсах, но, во-первых, Астория и Джинни однозначно сходились во мнении, что мало есть на свете вещей интереснее, чем наблюдение за звёздным небом, а во-вторых, всё-таки этот предмет несопоставимо лучше истории магии.

— Так что нечего ныть, мы сами его выбрали, — веско заявила Джинни, когда Эндрю в очередной раз пожаловался на резь в глазах. Их заданием было подробное описание Харона, спутника Плутона, и Эндрю время от времени усиленно вглядывался в схематические рисунки в учебнике, подсчитывая расстояние от планеты до спутника, жалуясь, сбиваясь и снова начиная считать.

— Эй, народ, чего грустим?

Сияющий Симус подскочил к шестикурсникам, стараясь не шуметь, но от этого не переставая излучать позитив. На пару с Полумной предыдущей ночью они создали креативную яркую надпись в коридоре с горгульей, которая гласила: «Отряд Дамблдора никогда не сдастся!» Симус сел рядом с ребятами, заглянул в пергаментные свитки, потом в учебник и деловито хмыкнул:

— Ладно, астрономы, так и быть, я передам вам кладезь своих знаний с прошлого года, чтобы вы не сильно мучились.

— То есть кладезь знаний Гермионы? — съязвила Джинни, но её подруга была настроена более благодушно:

— Правда, Симус? Ой, ты бы так нам помог!

— Конечно, какие вопросы. Вы только посмотрите на улицу: такая красота, а мы взаперти сидим!

— Да уж... — Астория выглянула в окно и увидела, как Блейз, хохоча, закапывает её сестру в снег. С горок ещё катались несколько ребят, но всё же основная масса учеников находилась здесь, в библиотеке.

— Пойдёмте в гостиную, я дам вам свой конспект.

— Отлично! Тогда на сегодня довольно, — весело сказал Эндрю, скатывая пергамент и, похоже, больше всех радуясь предложению Симуса. Ребята встали, собрали сумки и двинулись в гостиную, глядя на старшего товарища как на великого спасителя. Даже пролетевший мимо них Пивз, встрепавший всем волосы и кинувший под ноги льдину, которая разбилась на множество мелких кусочков, не мог омрачить радость избавления хотя бы от одного домашнего задания.

Правда, так поздно выходить на улицу уже не имело смысла, поэтому все желающие договорились назавтра пойти покататься на санках или хотя бы покидать снежки. Уж этого им запретить не могли даже всемогущие Кэрроу.

На следующий день их планы не изменились, и к десяти вечера уставшие, облепленные снегом, но румяные и довольные, ребята ввалились в гостиную. Торжественно пообещав друг другу, что завтра обязательно будет продолжение, все разошлись по комнатам и, еле добравшись до кроватей, уснули.

Следующим вечером, когда народ потихоньку возвращался с ужина, Симус, посмотрев в окно, воскликнул:

— Санки — это, конечно, прекрасно, но почему у нас озеро остаётся без внимания? Пуффендуйцы говорят, что в этом году там шикарный лёд. Пошли кататься?

И они вновь всей гурьбой высыпали на улицу. По пути к Чёрному озеру к ним присоединились другие ребята: Ханна Аббот, сёстры Патил и Полумна, которая взяла за руку Джинни, и они пустились бежать; их примеру последовали и мальчишки. Астория с радостной улыбкой, не сходившей с лица последние два дня, наблюдала за ними, но внезапно ей в плечо прилетел увесистый снежок. Она обернулась: её соседка по комнате, охотница квиддичной команды Демельза Робинс метко запустила в неё вручную слепленным снежком без всякого волшебства. Астория тоже загребла побольше снега, быстро смастерила снежный шарик и пульнула им в Демельзу: та как раз отвлеклась, и снежок пришёлся ей по левой ноге. Она подпрыгнула и завопила:

— Ну теперь держись!

Ребята вперемешку бегали, бросались снежками, толкали друг друга в сугробы и визжали от удовольствия. Возле озера все надели коньки, продолжая при этом снежный обстрел. Едва компания очутилась на льду, Невилл, держа за руку Ханну, стал подзывать всех к себе; Эрни Макмиллан, чей глаз окончательно зажил лишь пару недель назад, тоже взял Ханну за руку и протянул другую руку Падме, и так, друг за другом, они составили живую цепь. Астория уже готова была встать в конце вместе с ожидавшим её Энтони Голдстейном, когда невесть откуда появился Корнер и, отодвинув однокашника, схватил Асторию за руку так быстро, что она даже опомниться не успела. Они оказались последними в цепи, а в самом её начале уже закипало действие, и рук разжимать было нельзя, чтобы не нарушить столь ненадёжную конструкцию. Невилл быстро побежал, царапая поверхность озера зубцами коньков и увлекая за собой остальных; он поворачивал, бросался то туда, то сюда, пока все, кто был позади него и Ханны, не попадали на лёд. Астория, хоть и сумела вытащить руку при падении, всё равно скользила и, хохоча, катилась рядом с Корнером, иногда задевая его, пока не врезалась в сугроб. Её капюшон был полон снега, но, пока она пыталась до него дотянуться, кто-то уже вытряхнул из него весь снег и заботливо поправил.

Это была Дафна.

— Привет! Ну наконец-то и вы на катке!

— Вставай, лежебока, ты кататься сюда пришла или в сугробе сидеть?

Блейз галантно подал Астории руку, и она поднялась, с благодарностью глядя на него.

— Ты спас меня от Майкла, — благодарно шепнула она, искоса глядя на недовольного Корнера.

— Боюсь, что ещё не спас, — подмигнул Блейз.

— Ну что, догонялки? — крикнул с дальнего конца Симус. — Парни за девчонками, идёт?

Все одновременно рванули с места, и началось! Кругом раздавались визг и взрывы смеха, звук царапанья лезвия о лёд и шорох комбинезонов. Астория, не оборачиваясь, разогналась так, что свист в ушах проникал даже через шапку, и через полминуты уже была на самой середине озера. Рядом с ней неслась Парвати, чуть позади — Сьюзен Боунс, а перпендикулярно — догонявший их Терри Бут. Девушки взвизгнули и бросились врассыпную, но Терри не растерялся и бросился за Парвати, которую вскоре догнал возле дальнего от замка берега. Астория повернула голову, и у неё чуть не сдуло ослабший шарф: мимо на бешеной скорости пронеслась Демельза и два её преследователя, Джек Слоупер и Эндрю Керк. В другой стороне Ханна, убегая от Невилла, зацепилась за лёд зубчиками и упала. Невилл сделал круг и присел возле неё, беспокойно осматривая её колено. Но весёлый голос Ханны дал понять, что с ней всё в порядке. Астория оглянулась назад: к ней мчался Джимми Пикс, загонщик сборной, и она увернулась от него в последний момент. Джимми пролетел вперёд, а она покатилась к тому берегу, что был ближе к хижине Хагрида. Не успела она проехать и десяти ярдов, как к ней присоединились Джинни и Сандра Фосетт; последнюю преследовал Стеббинс — причём, по её словам, уже четвёртый год.

— Слушай, а где Полумна? — спросила Астория у подруги; было бы весьма интересно увидеть её на скорости.

— Она возле горок, танцует, — рассмеялась Джинни, а Астория удивлённо подняла брови. — Да вон она, взгляни.

Они вдвоём посмотрели на край озера, ближний к горкам, откуда на санках катались младшекурсники. Полумна напоминала фигуристку, исполняющую «Белого лебедя»: в развевающейся голубой куртке она самозабвенно кружилась по льду, плавно взмахивая руками и мечтательно улыбаясь. С первого взгляда её поведение могло показаться странным, но, приглядевшись, становилось очевидно, что она очень неплохо, хоть и своеобразно, танцует на льду.

— Да у неё талант, — восхитилась Астория, на секунду отвела взгляд и тут же схватила Джинни за плечо: — Ой, смотри, смотри!

Со стороны замка к ним неслась группа убегающих и догоняющих, в быстром движении лиц было не разобрать. Вдруг один из этой группы отделился от остальных и ринулся к девушкам. Теперь Астория сразу узнала его и с воплем негодования рванула с места. Краем глаза она видела, как Стеббинс всё-таки настиг Сандру, и как Джинни ловко ускользнула из рук Симуса. Но основное её внимание было сосредоточено на том, чтобы убежать от Майкла Корнера.

Она быстро перебирала ногами, ловко маневрируя на льду и ни на секунду не прекращая движения: секунду промедления, и она могла оказаться в объятиях Майкла, а уж этого ей сейчас хотелось меньше всего. Не давая себе отдыха, она бежала вперёд, изредка оглядываясь и ища глазами спасительные группы девочек, где она могла бы затеряться. Но многие уже попались в руки своим преследователям или просто отдыхали. Вдруг она увидела Дафну, которая поскользнулась и упала так, что сбила с ног вплотную мчащегося за ней Энтони, зацепившегося за неё и упавшего рядом, а на него, в свою очередь, сверху свалился Блейз, и теперь они тоже лежали, заливаясь хохотом. Астория решила на всякий случай держаться поближе к ним и, сделав очередной манёвр в сторону, притормозила возле дальнего берега. Но не успела она обернуться, как услышала скрип коньков и учащённое дыхание; это подкатился Корнер. У неё уже не было времени убежать, и поэтому она шагнула на берег, в снег, надеясь, что когтевранец не тронет её за пределами катка.

— Зачем ты убегаешь от меня, малышка? — спросил он, останавливаясь у кромки льда. — Я же вижу, что ты готова попасться кому угодно, только бы избежать встречи со мной.

— Я вообще вне игры.

— Что-о? — протянул он с громким и притворным изумлением. — Я догнал тебя, теперь ты моя добыча.

— Ох, Майкл, ну какая добыча? — у Астории не было желания препираться с ним, а от ребят помощи, похоже, ждать было бесполезно: Энтони куда-то делся, а Блейз навис над Дафной, по-прежнему лежащей на льду, и, кажется, самым беззастенчивым образом целовал её.

— Моя, — сказал Корнер чётко и зло. — Хотел бы я знать, за кого ты меня принимаешь? Я бегаю за тобой уже третий месяц, а ты всё никак не сдашься.

— А я не давала тебе повода думать, что вообще когда-нибудь сдамся, — отрезала она, снова выходя на лёд и лихорадочно соображая, как бы улизнуть.

Но тут издалека раздался клич Симуса, зовущий всех назад: решили восстановить цепь. Пока Астория и неотвязный Корнер докатились до ребят, все уже собрались, поэтому они снова оказались в хвосте, но теперь рядом с Асторией встал ещё и подоспевший Найджел, что было очень кстати. Она с готовностью взяла его за руку, а Майкл, который стоял слева от неё, крепко сжимал другую её руку, и это приводило её в самое настоящее бешенство. Почему он не занимается кем-нибудь другим? Сколько раз ещё нужно повторить, чтобы до него наконец дошло?

Как ни старались ребята сохранить равновесие, всё-таки она, Найджел, Корнер и ехавшие впереди Лаванда с Лайзой Турпин оторвались от цепи и волчком завертелись на льду. В критическую секунду Астория наконец вырвала руку из ладони Корнера, явно предпочитая держаться за Найджела. Все упавшие одним клубком катились футов сорок по гладкому льду, пока не врезались в засыпанный снегом берег. Астория поспешила встать, отряхнулась и покатилась в противоположную сторону, пока Корнер не пришёл в себя от кручения по льду.

Многие ребята уже устали и начали расходиться; некоторые ещё остались: к примеру, Блейз, Дафна, а с ними и Энтони с Падмой и Парвати просто катались по периметру озера, оживлённо разговаривая. Астория хотела присоединиться к ним, но вдруг тоже почувствовала внезапную усталость. Заметив бревно, лежащее на берегу, она подкатилась к нему, прошла немного по снегу и села. Но Корнер и тут не дал ей покоя: не прошло и двух минут, как он уже стоял рядом.

— Мне показалось, или ты уделяла Найджелу больше внимания, чем мне? — с видом оскорблённого достоинства сказал он. — Может, это и есть мой конкурент?

— Тебе не показалось, Майкл, — тихо, но решительно ответила Астория. Ещё немного, и она точно попросит Джинни напустить на него Летучемышиный сглаз или попробует сама: у неё получалось не так хорошо, но даже если это будут не мыши, а какие-нибудь грызуны покрупнее, тем лучше.

— Ладно, — вдруг сказал Корнер угрюмо и не без грусти. — Я знаю только одно: если мне небезразлична девушка, я не стал бы флиртовать с другими.

— Ах, не стал бы? — Астория вспомнила, как он заигрывал с Чжоу Чанг, на тот момент всё ещё встречаясь с Джинни; к счастью, её подруга никогда не была легкомысленной и наивной, а потому первая дала Корнеру отставку.

— Да, не стал бы.

— А кто же здесь флиртует, хотела бы я знать?

— Ты.

— Это глупый разговор ни о чём. Майкл, пожалуйста, оставь меня в покое.

— То есть, мне уйти насовсем и больше никогда тебя не беспокоить? — спросил Корнер нервно.

Астория думала лишь несколько секунд: решение напрашивалось давно.

— Да, так будет лучше, раз ты не можешь вести себя иначе.

Она отвернулась, досадливо постукивая по льду узким носком конька, а когтевранец, снова поддавшись её необъяснимому очарованию, внезапно и порывисто схватил её, ища губами её губы, стараясь удержать рядом и подчинить своим ласкам. Астория, захлёбываясь от негодования, отбивалась изо всех сил и вдруг почувствовала, как какая-то мощная неведомая сила оттолкнула Корнера от неё. Открыв глаза, она увидела его лежащим навзничь футах в пяти от себя и быстро вскочила на ноги, настороженно озираясь. Поблизости никого не было, а её волшебная палочка выстрелить не могла — она осталась в спальне. Майкл тем временем с трудом поднялся и, глядя на Асторию жадными глазами, снова попытался подойти. Но не дойдя до неё нескольких шагов, он будто врезался в какой-то барьер. Переступая с конька на конёк, он продолжал идти по кругу, натыкаясь на невидимую стену, не имея возможности приблизиться.

«Протего Тоталум? Какое ещё заклинание могло поставить такой мощный защитный барьер... — размышляла Астория про себя. — Но кто? И как я смогу разрушить чары и выйти из круга, если у меня даже палочки с собой нет?»

Она снова растерянно оглянулась, силясь понять, где находится источник заклинания — человек или волшебное существо, которое его сотворило и тем самым избавило её от непредвиденных последствий. Вдруг её пытливый взгляд наткнулся на приоткрытое окно на втором этаже замка, и ей показалось, словно она кого-то увидела за рамой. Это было окно одной из аудиторий, что ничего особенно не проясняло; тем более, они (Майкл всё ещё тыкался в преграду, иногда закрывая ей обзор) находились довольно далеко, чтобы рассмотреть почётче. То ли взбудораженное воображение, то ли подсознание подсказывало ей, что это дело рук Драко, хотя он не должен был знать о Корнере: сдержал же Блейз своё слово? Астория потихоньку двинулась к границе невидимого барьера, придумывая способы выбраться, но едва она подошла к кромке, отделявшей её от Корнера, как барьер исчез, и она беспрепятственно шагнула наружу. Разумеется, всё это произошло не само по себе. Как же узнать, кто сначала навёл, а потом снял чары? Вполне вероятно, что и Джинни, и Дафна, и Блейз способны были таким образом издалека защитить её от надоевшего когтевранца, но в голове упрямо стучало: это Малфой. Астория еле заметно улыбнулась и, не обращая внимания на Корнера, который всё так же неотрывно смотрел на неё, покатилась на другую сторону озера, к маленькой группке ребят, которые ещё не ушли. Но юноша догнал её, правда, рук на этот раз не распускал и просто катился рядом. Когда они уже были в зоне слышимости остальных, он вдруг сказал тоном, в котором сквозили злоба и обида:

— Ты, кажется, говорила, что хорошо относишься ко мне. А теперь все мои мечты развеялись как дым.

— Майкл, пожалуйста, давай закроем эту тему навсегда.

Он скривился и больше с Асторией не заговаривал ни на катке, ни по дороге в замок, ни на собраниях ОД. Через пару недель она увидела его в закутке коридора в объятиях Лайзы Турпин. Как сказала Джинни, которая сама уже безмерно радовалась избавлению подруги — слава Мерлину!

 

В свете последнего весело проведённого месяца Рождественские каникулы наступили незаметно, хотя ребята начали понемногу собирать вещи ещё с прошлых выходных. Астории не пришлось беспокоиться о том, куда ехать на время каникул — Джинни пригласила её к себе с условием, что та будет помогать ей и миссис Уизли готовиться к празднику.

— Ты знаешь столько этих рецептов, и всё такое вкусное, ну просто ум отъешь! Я ещё не забыла тот яблочный пудинг в исполнении твоей мамы, — подмигнула она. — Всё-таки что-что, а готовить маглы умеют!

Астория была рада развеяться, тем более в Норе всегда был такой тёплый приём, что не хотелось уезжать, а кроме того, мистер Уизли мог рассказать ей что-нибудь новое о родителях. Дафна на целые каникулы отправлялась к Блейзу, и в день перед отъездом наставляла младшую сестру, как нужно вести себя в гостях, чем повергла и её, и своего ухажёра в неудержимый хохот. Одно омрачало радость Астории: предстояла разлука с Драко, хоть и недолгая, но оттого не менее мучительная. Он без всякого желания отправлялся домой, зная, что это место он уже никогда не будет называть домом в истинном смысле этого слова. Последний раз им удалось поговорить по пути к станции Хогсмид: Астория села в карету вместе с сестрой, Драко и Блейзом, при этом отказав Невиллу, Симусу, Лаванде и Джинни, звавшим её к себе. Друзья удивлённо переглянулись, а Джинни лишь скептически усмехнулась, не сказав ни слова, за что Астория была премного ей благодарна, хотя понимала, что в Норе расспросов будет не избежать.

Наконец десятки карет одновременно тронулись и не спеша покатились по дороге. Кортеж возглавляли брат и сестра Кэрроу, по бокам ехали другие устрашающего вида охранники, многие из которых, судя по внешнему виду, были оборотнями, а замыкал цепь Филч. Некоторые ребята, привыкнув к такому окружению и не заостряя на нём никакого внимания, обсуждали бурно проведённые на горках и катке вечера, некоторые дремали, другие просто смотрели по сторонам. Астория выждала момент и обратилась к Драко, который сидел по диагонали от неё.

— Это был ты? Тогда, на катке?

— О чём ты говоришь? — спросил Малфой, подняв бровь.

— О Корнере конечно, о чём же ещё!

— Я, — он перестал притворяться, что не понимает. — Почему ты мне раньше не сказала, что он тебя достаёт?

— Потому что надеялась, что он сам отстанет. Не хотелось, знаешь ли, отправлять его на верную гибель, — не обращая внимания на смешок Блейза, Астория кивнула в сторону набитой когтевранцами кареты, которая ехала через три ряда после них, — вон, уже с Лайзой обнимается. Бедняга, с ней он наверное тоже надолго не задержится...

— ...или так вынесет ей мозг, что она первая его бросит, — вставил Блейз.

— И переключится на гриффиндорку, — добавила Дафна.

— Почему это?

— Ну смотри: Джинни, Чжоу, ты, Лайза. У него Гриффиндор с Когтевраном чередуются.

— В итоге все его посылают куда подальше! — громогласно объявил Блейз. Несколько ребят с ближних карет обернулись посмотреть, кто нарушает сонный покой зимнего утра.

— Но как тебе удалось создать барьер на расстоянии? — шепнула Астория Малфою, чуть подавшись вперёд. — Это что, изучают на седьмом курсе?

— Нет, — он пожал плечами, — я и сам не знаю, как это получилось. Моя палочка... Поначалу я не обращал внимания, но, по-моему, она порой действует слишком мощно.

— А раньше такого не было?

Драко покачал головой, вертя в руках десятидюймовую палочку из боярышника, которая была у него уже больше шести лет.

— Главное, что она слушается тебя. Значит, всё хорошо, — Астория улыбнулась и перевела взгляд туда, где должны были рысцой бежать фестралы, тянущие карету. Её лицо приняло задумчивое выражение: — Драко, ты их видишь?

— Конечно, — нахмурился он, отводя глаза, — я же видел смерть Дамблдора.

Астория, мысленно ругая себя за нелепую забывчивость, не удержалась и еле ощутимо коснулась свободной руки Малфоя. Он стремительно — так, что она даже не успела ничего сообразить, сжал её ладонь на пару секунд, а потом так же быстро убрал руку и выпрямился. Больше они не перекинулись ни единым словом, лишь изредка, когда шел перекрёстный разговор, обмениваясь полными эмоций взглядами. В них было всё, от переполняющей их обоих невыраженной любви до тревоги, которую несла с собой предстоящая разлука.

* * *

В поезде нарочно разошлись по разным вагонам. Астория попала в купе с Джинни, Полумной и сёстрами Патил. Половину дороги девушки провели за обсуждением новой парочки; Падма жила с Лайзой Турпин в одной комнате и поведала много интересного, правда, Джинни время от времени прерывала её рассказ, вставляя колкие комментарии.

— Слушай, Падма, — в итоге не выдержала Парвати, — скажи прямо, что он тебе нравится.

— Кто?

— Кто-кто, Корнер, конечно.

— Вот ещё! — возмутилась Падма. — С чего это ты взяла?

— Ты трещишь о нём уже два часа! Может, о ком-нибудь другом поговорим?

— Майкл очень странный, — вдруг сказала Полумна, перед этим рассеянно смотревшая в окно. Все повернулись к ней. — На прошлых выходных он предлагал мне погулять с ним...

— Вот скотина! — не выдержала Джинни, а Астория сказала:

— Да он ко всем пристаёт. Не обращай внимания.

— Просто я так удивилась, — растерянно пролепетала Полумна и пару раз моргнула, уставившись на сидящих напротив подруг. — Ко мне никогда никто не подходил, все только и делали, что дразнили, а тут...

Глаза Полумны подёрнулись влагой. Сердце Астории болезненно сжалось, и она тронула ту за плечо.

— Не беспокойся насчёт этого. Мне, например, тоже кроме Корнера никто не предлагал дружить, — она кинула предупреждающий взгляд на Джинни, которая уже собиралась что-то вставить. — Ни-кто, — чётко повторила она, и это, впрочем, было правдой: Драко напрямую не предлагал ей встречаться.

— Это Джинни у нас мисс популярность, — рассмеялась Парвати. — Я тоже как-то не страдала от напора мальчиков, а ты, сестрёнка?

— Если ты опять о Корнере, то нет, — недовольно сказала Падма. — Может, что-то и получится кое с кем другим, но я пока не буду говорить.

— Ооо, так у нас тут не всё так просто! — оживилась Парвати, но потом посмотрела на всё такую же печальную Полумну и притихла. — Ну, чего ты грустишь? — спросила она. — Неужели из-за недостатка мужского внимания? Да мы все им обделены, разве что только Джинни...

Уизли-младшая нарочито громко прочистила горло.

— Да и вообще, не стоит оно того, это мужское внимание, — она махнула рукой; Астории было невооружённым глазом видно, что она изо всех сил старается отогнать беспокойные мысли о Гарри. — Ну, за редкими исключениями.

— Нет, я переживаю не из-за этого, — Полумна покачала головой, и вдруг её голос совсем перешёл на шёпот, — мне кажется, я ужасно некрасивая.

Остальные так и замерли в немом изумлении. У всех, Астория была уверена в этом, возникла одна и та же мысль: как бы странно ни вела себя Полумна, какими бы порой нелепыми вещами она ни интересовалась, она была красива — как внутренне, так и внешне.

— Это не так! — решительно сказала Падма. — Знаешь, как тебе завидуют некоторые наши девчонки? Говорят: «Если бы у нас была внешность Лавгуд, любой парень был бы наш». Я сама лично слышала это от той же Лайзы!

— Ну да, ей с её коротким ёжиком только мечтать о таких роскошных волосах, — съязвила Парвати. — Полумна, с чего ты только это взяла? Твой папа тебя обожает, это сразу видно, и он точно не мог сказать тебе ничего подобного. Значит, это кто-то из школы?

— Скажи нам, мы его или её, кто бы там ни был, сразу прибьём, — заявила Джинни.

Полумна подняла свои выпуклые, но такие чудесные глаза в обрамлении густых светлых ресниц и тихо сказала:

— Нет, никто ничего не говорил. Я сама так думаю... А вы правда думаете иначе?

Астория мягко улыбнулась; ей было удивительно, что Полумна не замечает, как она прекрасна.

— Конечно, — сказала она, — и, пожалуйста, вот об этом никогда не волнуйся и ничего в себе не меняй. Ты же уникальная.

Остальные убедительно закивали, видя на лице Полумны облегчение — выходит, она и правда переживала по поводу своей внешности. Но вдруг их дружную болтовню прервал шум в коридоре. Все разом смолкли, а Джинни с Асторией вскочили со своих мест, схватив палочки. Топот ног слышался всё явственней, и наконец за стеклянной дверью возник Симус, а спешащий за ним Невилл пробежал дальше по коридору, но Симус, увидев Джинни у двери, окликнул его.

— Эй, Невилл, они здесь! Скорее!

Запыхавшись, они ввалились в ставшее тесным купе и наперебой затараторили:

— Там... там Пожиратели!

— Они обыскали...

— ...обыскали первые вагоны и теперь идут сюда.

— Стоп, стоп! Опять ищут Гарри? — сказала Джинни, заводясь.

— Нет... Полумну, — выдохнул Невилл.

— Им нужна Полумна?! — изумилась Астория. — Но зачем?

— Да чёрт их знает! Наверно, из-за Ксено с его «Придирой». Надо спрятать её. Надо что-то придумать!

Астория, стоявшая ближе всех к выходу, машинально выглянула, и руки её опустились. Было поздно. Трое Пожирателей в масках быстро шли по коридору, угрожающе быстро приближаясь к шумному купе. Она повернулась к ребятам, и они всё поняли по её взгляду.

— Попробуем отбиться, — шепнул Невилл, и остальные крепко сжали волшебные палочки. Полумну оттеснили в самый дальний угол, хотя она отчаянно пыталась вылезти вперёд.

— Эй, мелкотня, — грубым голосом пророкотал самый крупный Пожиратель, — нам нужна Полумна Лавгуд.

— Да пошли вы! — сказал Симус ему в лицо, его глаза так и горели яростью.

В него тут же ударило заклятие, да так, что никто не успел и пальцем шевельнуть. Он упал на пол. Секундная пауза, и Астория, Невилл и Джинни, не сговариваясь, выскочили из купе и послали в каждого из Пожирателей по одному обездвиживающему, но это мало им помогло. Падма в купе изо всех сил пыталась удержать Полумну, которая тоже рвалась в бой.

— Видимо, на этот раз Тот-Кого-Нельзя-Называть прислал народ посильнее, — озвучил Невилл мысли остальных, защищаясь от сыпавшихся в него заклятий.

— Как ты смеешь упоминать о нём, ты, ничтожество? — заорал второй Пожиратель, высокий и худощавый. Джинни, Астория и подоспевшая Парвати выпустили в него три заклинания, одно из которых всё-таки попало в цель: Пожиратель вдруг прислонился к стене, закрыл лицо руками и начал... смеяться. Невилл с Джинни недоумённо переглянулись.

— Веселящие чары, — сказала Парвати, пожимая плечами, но тут мимо её уха, за которое она только что быстрым движением заправила выбившуюся прядь, просвистело чьё-то невербальное проклятье и ударило в верхнюю полку купе. Та задымилась, быстро стали появляться и расти языки пламени, и Падме пришлось отпустить Полумну, чтобы как следует прицелиться:

— Агуаменти!

Струя воды погасила огонь, Падма рванулась вслед за Полумной, но та уже выбежала из купе, попав прямо в руки третьему Пожирателю. Тот крепко сцапал её, но Астория, воспользовавшись моментом, крикнула:

— Импедимента!

Пожиратель упал, разняв руки — Полумна отскочила назад — но тут же встал снова. Первый Пожиратель отменил действие заклятий на своих спутниках и направил палочку на Джинни. Та уже была наготове.

— Отдаёте мне Лавгуд, и с этой, — он кивнул на неё, — ничего не случится.

— С ней и так ничего не случится, идиот! — заорал появившийся из купе Симус; очевидно, Падма смогла снять с него наложенные чары.

— Не думаю, — ядовито произнёс Пожиратель и сделал еле заметное движение рукой. Джинни, охнув, схватилась за горло и выронила палочку. Все резко повернулись к ней, а худощавый напарник тем временем подобрал её оружие. Джинни задыхалась на глазах у друзей, в её глазах был дикий страх, она беспомощно хватала воздух руками.

— Финита! — опомнившись, прокричали Симус и Невилл, но всё было тщетно, бедная Джинни продолжала хрипеть, задыхаясь.

— Пожалуйста, отпустите её! — взмолилась Парвати; это невыносимо было видеть. Астория попыталась атаковать этого громилу, но он выбил у неё палочку. Отчаявшись, она уже готова была броситься на него с голыми руками, но Невилл вовремя её остановил, оттолкнув себе за спину.

— Отпустите её, — раздался откуда-то сзади тихий голос. — Я пойду с вами.

Полумна вышла вперёд, и громила сразу перестал душить Джинни. Та, надрывно кашляя и продолжая держаться за горло, бессильно опустилась на пол. Астория хотела броситься к ней, но Невилл опять не пустил её вперёд, с болью глядя на то, как Полумна добровольно идёт в руки торжествующих Пожирателей.

— Так-то лучше, — сказал худощавый и, грубо схватив когтевранку за плечи, встряхнул. — Где палочка? Давай сюда.

Полумна молча протянула ему свою волшебную палочку. Астория, выглядывая из-за плеча Невилла, в очередной раз поразилась ей: она сдалась только ради спасения подруги, но даже сейчас, безоружная, она не смирилась; она осталась таким же стойким бойцом, как и была.

Пожиратели развернулись и, грубо толкнув Полумну вперёд, повели её по коридору. Один из них сжимал в руке две палочки, и едва Астория собралась что-то сказать, Джинни сообразила быстрее:

— Акцио, палочка!

Та прилетела и упала на пол рядом с Джинни. Пожиратель обернулся. Хоть маска и скрывала его лицо, по сиплому дыханию было понятно, что он злобно скалится.

— Уизли, ты следующая, — прошипел он, — мы ещё доберёмся до тебя, предательница крови, попомни моё слово.

* * *

Когда подруги вышли на перрон, семья Уизли в неполном, к сожалению, составе уже ждала их. Не успели они сойти с поезда, как тут же попали в объятия Молли.

— О, дорогие мои, как же мы соскучились! Астория, я тебя так давно не видела, ты похорошела!

— Спасибо, миссис Уизли, — смутилась она, опуская глаза. — Мистер Уизли! Фред! Джордж! Чарли!!!

Астория по очереди пожала руки всем братьям Джинни, но, заметив Дафну в толпе уже у выхода на магловский вокзал, извинилась и поспешила к ней.

— Дафна, подожди!

Дафна и Блейз одновременно обернулись, остановившись у кирпичной стены. Выглядели они весьма озадаченно. Астория подбежала к ним, на ходу озираясь в поисках Драко.

— Где он?

— Астория, мы не знаем... — растерянно начала Дафна, но Блейз закончил за неё:

— Он вышел из купе, когда Пожиратели ворвались в поезд. Больше мы его не видели. Я думал, ты нам скажешь, куда он пропал.

— Понятно, — упавшим голосом сказала Астория. Ну да, конечно, Драко ушёл с теми, с кем его по-прежнему связывала метка. Чему тут удивляться? Может быть, он постарается облегчить Полумне её заточение...

Но вслух она сказала:

— Ладно, ребят, увидимся. Счастливых вам каникул!

Астория обняла сестру, кивнула Блейзу и пошла по направлению к группе ожидающих её рыжеволосых и лучезарно улыбающихся даже в такое неспокойное время людей.

Раздался хлопок трансгрессии, и уютная тёплая кухня пополнилась ещё двумя Уизли.

— Ну что, работа кипит? — хором спросили близнецы.

— Не видите что ли? — осадила их Джинни: её руки были по локоть в муке.

— Сестрёнка, в последнее время у тебя совсем нервы ни к чёрту.

Джинни посмотрела на Джорджа так сурово, ну точь-в-точь как мать, что тот поспешил ретироваться. Фред, напротив, подошёл к разделочному столу, с любопытством глядя на кропотливую работу.

Астория подняла голову: она вырезала тесто для печенья формой-ёлочкой, простым способом, без всякого волшебства. На плите варился джем, спицы вязали шарф кому-то из сыновей, в мойке сама по себе мылась кастрюля.

— Мам, мы тут кое-что решили, — наконец сказал Фред, обойдя всю кухню. Джордж снова с тихим хлопком появился рядом, держа листок пергамента в руках. Молли нетерпеливо и с подозрением посмотрела на близнецов.

— Говорите, я вся обратилась в слух, — и опять стала колдовать над плитой.

— Мы планируем создать «Поттеровский дозор».

— Мерлин святой! — Джем и тесто для печенья были забыты. — Слушайте, вы оба, я терпеть не могу портить людям настроение накануне праздника, но... вы уверены, что останетесь после этого в живых?

— Ох, мама! — фыркнула Джинни. — Да что им будет после «Волшебных вредилок»?

— Один и так уже без уха остался! — не уступала Молли. — Вы хотите загнать меня в могилу, не иначе!

Она вновь отвернулась к плите, и Астории вдруг стало до ужаса неловко: хотелось успокоить миссис Уизли, утешить, приободрить... Она уже даже привстала с места, как вдруг её опередил Чарли, всё это время сидевший в дальнем конце стола и внимательно изучающий выпуск «Придиры» — последний, который он сумел достать через Кингсли. Он встал с места, подошёл к матери и взял её за руку.

— На самом деле, мам, это... разумеется, я не могу сказать, что абсолютно безопасно, поэтому скажу: почти безопасно. Они всё продумали до мелочей.

— Чарли нам тоже очень помогал! — вставил Фред.

— И ты туда же, — проворчала миссис Уизли своему второму сыну.

— И Люпин! — добавил Джордж, разворачивая пергамент на столе.

— Люпин? — искренне удивилась Молли.

— Мы давно всё решили! — Фред так и сиял. — Это будет что-то вроде радиопередачи для тех, кто выступает против режима Вы-Знаете-Кого.

— А здесь имена тех, кто уже выразил желание быть гостем программы! — Джордж не отставал от брата.

Астория тоже подошла к столу и заглянула в список через плечо Джинни. Римус Люпин, Кингсли Бруствер...

— И Кингсли? — обречённо воскликнула обескураженная миссис Уизли. — Надо серьёзно поговорить с Артуром. Не хватало, чтобы ещё и он в это влез.

— Было бы круто, — мечтательно вздохнул Фред, но под мрачным взглядом матери быстро перевёл тему: — Таким образом, это будет единственная станция на магическом радио, которая сохранит объективность и не будет подпевать новому режиму.

— И как же, позволь спросить, вы будете проводить свои передачи? — спросила Джинни. Глаза её горели любопытством, но в них читалось некоторое сомнение.

Джордж улыбнулся ей:

— Ли просто гений! На радиостанцию можно настроиться только с помощью пароля, который будет сообщаться в предыдущей передаче, а место и время выхода в эфир будут постоянно меняться, чтобы нас не засекли.

— О, ну в этом есть рациональное зерно, — иронично заметила Молли и отошла от стола к джему, который вдруг начал пузыриться и выбрасывать в воздух искры.

— А о чём будут эти передачи? — спросила Астория.

— Ну, там будет рассказываться правда о событиях и новостях в мире волшебников, которые, — тут Джордж состроил презабавную рожицу, — не считают нужным освещать в программе новостей официального магического радиовещания и в «Ежедневном пророке».

— Ух ты, здорово! — восхищённо сказала Джинни. — А какой пароль к первой передаче? И когда она выйдет?

— Мы планируем в начала января, — сказал Фред.

— Через несколько дней после Рождества, — добавил Джордж.

— А насчёт пароля... Это будет что-то связанное с Орденом Феникса.

— Скорее всего, для первого раза пароль таким и будет — «Орден», да, Фредди?

— Мы ещё подумаем об этом, братишка! Надо всё согласовать с Ли и остальными.

Джордж свернул пергамент и сел на край стола. Фред тут же присоединился к нему.

— Волшебникам необходим подлинный источник информации, — сказал он таинственным шёпотом, — а то, что бедную Полумну забрали Пожиратели, говорит о том, что старику Ксено тоже недолго осталось жить на свободе...

— ...или, по крайней мере, выпускать «Придиру».

— Так, стоп! — Молли снова отвлеклась от джема и шоколада, который поставила на водяную баню для приготовления глазури. — Вы думаете, Пожиратели не будут искать вас, как только узнают о существовании этого вашего «Дозора»?

— Не будут, — успокаивающе сказал Чарли.

— Конечно, нет! — рассмеялся Фред.

— Потому что им ума не хватит понять, кто мы такие! — добавил Джордж.

— А вы что, измените себе голоса? — изумилась Джинни.

— Неа, — Фред заговорщически подмигнул сестре.

— А что тогда?

— У нас будут псевдонимы. Никаких настоящих имён.

Фред вдруг стал таким серьёзным, что Астория пожалела, что у неё нет с собой фотоаппарата. К тому же, мистер Уизли наверняка очень заинтересовался бы этой магловской штучкой.

На несколько секунд в кухне воцарилась тишина. Слышалось только кипение несчастного джема да шелест страниц, которые переворачивал Чарли.

— Астория, дорогая, сунь, пожалуйста, в духовку, — Молли наконец нарушила тишину и подала гостье полный противень нарезанного ёлочками теста. — И поставь стрелку на двести пятьдесят градусов. Да, признаться, это несколько неожиданно. Я думала, что уже изучила своих сыновей вдоль и поперёк, а, оказывается, я ещё многого не знаю.

— Ах, мама, ты даже не представляешь, сколько ты не знаешь, — шепнула Джинни так, чтобы слышали Фред с Джорджем, но не мать. Она посыпала готовые кексы с изюмом сахарной пудрой.

— Для вас это так важно? — миссис Уизли снова начала нервничать. — Так хочется славы?

— Надо думать, — подмигнули близнецы друг другу.

— Нужно поговорить с отцом, — она в отчаянии всплеснула руками, в которых держала фарфоровые креманки. Три из них упали и разбились на кучу осколков, но Молли словно не заметила этого. — Посмотрим, что он скажет.

Астория как раз подошла к плите, чтобы проверить состояние глазури, и чуть не споткнулась о разбитый фарфор.

— Репаро, — сказал Чарли откуда-то из угла, и креманки приняли прежний вид. Астория подняла их с пола и поставила в безопасное место, на верхнюю полку над мойкой.

— О, спасибо, — улыбнулась Молли, немного отвлёкшись от переживаний, и посмотрела на часы. — Мерлинова борода, как поздно! Так, ну-ка быстро всё убираем. Ужин ждать не будет.

— Мам, ну а как же наши ёлочки? — недоумённо воскликнула Джинни: она уже остудила заклинанием шоколадную глазурь и ждала, когда можно будет покрывать ею готовое печенье.

— Завтра, всё завтра! Я сама доделаю. Если проснётесь пораньше — милости прошу на кухню, а вообще отдыхайте, помощницы мои.

— "Помощницы"! А мы что, элементы интерьера? — с обиженным видом сказали Фред и Джордж.

— А без вас вообще никуда. И не цепляйтесь к словам! Всё, садимся ужинать.

 

Когда Астория открыла глаза, зимнее солнце ещё не встало. Она повернулась на бок, плотнее укрываясь и глядя на крепко спящую Джинни, и вдруг наткнулась взглядом на горку свёртков и коробочек, высившуюся перед кроватью. Любопытство пересилило желание поспать ещё немного, и она, закутавшись в одеяло, тихо села и принялась разбирать подарки.

Поверх всего лежал синий шерстяной жилет с вышитой буквой «А» на груди — от миссис Уизли, тут ошибиться невозможно! Астория вылезла из-под одеяла и быстро, пока не ушло тепло, натянула жилет поверх футболки. Она подошла точно по размеру и грела так, что про одеяло можно было забыть.

Под жилетом лежала массивная книга — можно было подумать, что это от Гермионы, если бы не сложившиеся обстоятельства. Астория взяла волшебную палочку, зажгла огонёк и прочитала название, выбитое золотыми буквами на серой обложке: «Краткий справочник по магическим существам».

— Ого! — прошептала она вслух. — Если это краткий, то какой же тогда подробный?

Джинни закопошилась под одеялом, и Астория затихла. Взвесив книгу в руках, она открыла первую страницу. В верхнем углу витиеватым почерком, очень похожим на почерк подруги, было написано:

«С Рождеством, Астория! Зная, как ты любишь всяких зверюшек, мы решили подарить тебе эту книгу.

Артур и Чарли.

P.S. Если после школы соберёшься изучать магических существ, обращайся!»

Астория просияла. Получить подарок от мистера Уизли, да ещё и от Чарли, общение с которым ограничивалось приветствием и прощанием, было невероятно приятно.

— Так, а это что такое?

Сонная Джинни, на ходу собирая огненные волосы в хвост, подошла и уселась на кровать Астории, у которой в руках был маленький, словно резиновый дельфин, похожий на жевательный мармелад.

— Даже не знаю даже. Но догадываюсь, от кого.

Они повертели дельфинчика в руках, и тут же с тихим, почти не слышным хлопком в комнате появились близнецы в пижамах.

— Стоит о вас только подумать, и вы уже здесь! — с деланным возмущением сказала Джинни.

— С Рождеством, сестрёнка! — невозмутимо ответили Фред и Джордж, протягивая ей какой-то свёрток. — Давай-ка, посмотри наш подарок прямо сейчас!

— Минутку, — она быстро сняла обёртку, и из-под неё показался кусок светлой, почти прозрачной ткани.

— Это Плащ-щит! — с гордостью сказал Фред.

— Усовершенствованный! — добавил Джордж.

— Неплохо, — одобрительно сказала Джинни. — Как он работает?

— Почти так же, как и Щитовые чары из нашего магазина.

— Может отражать заклятия средней тяжести.

— Преимущество Плаща в том, что он защищает, так скажем, большую площадь...

— ...а именно — любые части тела, которые ты закрываешь им.

— Ну что ж, спасибо большое! — Джинни в кои-то веки была довольна близнецами.

— В любое время дня и ночи, мелкая! А тебе, Астория, мы решили вместо одежды-щита подарить амулет.

— Портативный, компактный и удобный в использовании!

— Если вдруг у тебя не окажется с собой волшебной палочки, эта штука сможет создавать барьер между тобой и врагом...

— ...а также выдаёт защитную реакцию в виде молний.

Астория изумлённо смотрела то на дельфина, который, как выяснилось, оказался амулетом, то на близнецов. Наконец она с восторгом сказала:

— У меня нет слов, кроме слов Гермионы — это потрясающий уровень волшебства! Ещё и дельфин. Это же мой Патронус.

— Да ладно, что уж там, — смущённо сказал Джордж, отвечая на первую часть предложения.

— А твоего Патронуса мы запомнили ещё на собраниях ОД, — подмигнул Фред, расплывшись в широкой улыбке. — Ну, до встречи за завтраком!

Близнецы почти бесшумно покинули комнату. Астория сразу повернулась к Джинни:

— Как им удаётся так тихо трансгрессировать?

— Наверняка очередной их фокус, — отмахнулась та, рассматривая коробку с кормом для карликовых пушистиков. — Не удивлюсь, если к этому какое-то отношение имеет глушитель из папиного гаража.

— Ой, это вряд ли! — рассмеялась Астория, более осведомлённая в том, что такое автомобильный глушитель.

До завтрака подруги разобрали все подарки, основную массу которых составляли сладости, и спустились на кухню. Молли уже вовсю суетилась вокруг оставшихся с вечера ёлочек.

— Доброе утро, миссис Уизли!

— Привет, мам!

— О, с праздником, дорогие мои! — Молли звонко их расцеловала, но тут же посерьёзнела: — Так, но сначала нам нужно быстро закончить с печеньем. Астория, займёшься? Джинни, а ты взбей, пожалуйста, яйца для омлета.

Астория взяла разведённую шоколадную глазурь и начала покрывать ею маленькие ёлочки. Джинни, бурча под нос, что дома нельзя одними Манящими чарами достать нужную миску, долго копалась в посудном шкафу, пока на помощь не пришли уже переодетые в безумно яркие костюмы Фред и Джордж.

— Акцио, миска!

Фред ловко поймал её и подал сестре.

— Бедняга, как ты ещё полгода будешь жить без волшебства?

— Я буду применять его в нашей милой школе, разумеется. — Джинни быстро, одной рукой раскалывала над посудиной яйцо за яйцом. Потом принялась яростно взбивать их. — Благодаря нынешней власти применять магию приходится весьма часто, чтобы хоть как-то осадить обнаглевший народ.

— Всё же не лезьте на рожон, девочки, прошу вас, — в голосе Молли послышалась неподдельная тревога.

— Ну уж нет, мама, Джинни у нас молодец! — с гордостью сказал Джордж. — Ещё задаст жару этим Кэрроу со Снеггом!

— И Астория туда же, — добавил Фред. — Джинни, что ты с ней сделала?

Астория запустила в него печеньем-ёлочкой и угодила по носу.

— Обстоятельства несколько изменились, — рассмеялась она. — Вы тоже, кстати, не подарки! Кэрроу бы с ума сошли, будь вы в школе.

Фред снова широко улыбнулся.

— Это да, мы бы им такое устроили!.. Слушай, почему у тебя ёлки шоколадные? Деревья коричневые не бывают.

— Отчего же, если они без листьев, то ствол и ветки как раз коричневые, — возразила Астория.

— Но у тебя же ёлки! — Джордж подключился к обсуждению. — Они хвою не сбрасывают, а потому не могут быть голые. Дай-ка я исправлю.

Он направил палочку на глазурь, и она стала ядовито-зелёного цвета.

— Давай лучше в белый, — сказала подошедшая Молли, не без испуга глядя на печенье.

— Да уж, — заметила Джинни, откусив маленький кусочек одной из ёлочек, за которую принялась было с такой опаской. — Совсем недурно, но я тоже предпочла бы белую глазурь. Сейчас зима, и ёлки будто под снегом.

— Ну нет, теперь поздно, всех будет тошнить зелёным! — засмеялся Фред.

— ФРЕД!!!

— А почему бы нет? — отозвался он, следя за тем, как Джинни заваривает чай.

В кухню спустились мистер Уизли и Чарли. Всё утро они что-то обсуждали наверху.

— Доброе утро! С Рождеством! — продекламировал Чарли ещё с лестницы в какую-то трубку наподобие рупора.

— С праздником всех! — Артур поцеловал жену, крепко обнял детей и Асторию. — Я слышал, вы говорили о глушителе. Ну-ка, расскажите поподробнее.

— Дорогой, забудь на пару минут о магловских изобретениях, попробуй-ка лучше печенье.

Артур взял одну ёлочку и с видом дегустатора откусил четвертинку.

— Мм, хоть с виду и страшно, а на вкус недурно, — оценил он. — Вроде шоколад?

— Точно, пап! Джордж его перекрасил, а вкус-то остался тот же.

— Выложи печенье на тарелку, Джинни, не ставь на стол весь противень, — машинально сказала Молли, с помощью палочки расставляя блюдца со всякими вкусностями. — И весь кувшин молока тоже не ставь, ради бога, налей, как полагается, в молочник.

— Да, мама, хорошо, мама, — так же машинально откликнулась Джинни. — Не понимаю, зачем на кухне разводить такие церемонии. Мне только придётся потом возвращать все остатки по местам и мыть лишние тарелки.

— Слушай, что тебе говорит мама, — поучительным тоном сказали близнецы. — Нам куда приятнее наблюдать, как ты всё это проделываешь без волшебства.

Джинни грозно посмотрела на них, но тут же сама рассмеялась. Солнце наконец поднялось над горизонтом и ярко, почти по-летнему засветило в окна Норы. Праздник наступил.

 

В этом году праздновать Рождество в Малфой-мэноре было так же нелепо, как устроить бал на похоронах Дамблдора. 25 декабря был самым обычным днём, если можно так сказать, учитывая, что теперь в любой такой "обычный" день по всему дому сновали Пожиратели, а к заточённому в подвале Олливандеру, изготовителю волшебных палочек, добавилась новая пленница. Полумну пока не трогали: к чистокровным волшебникам, пусть и предателям крови, отношение было особое, но, главное, её не трогали потому, что ждали возвращения и распоряжений Волан-де-Морта. За ней и Олливандером следил Хвост, но функция главного контролёра принадлежала Беллатрисе. Кормили пленников редко — очевидно, для того, чтобы путём физического истощения обессилить и духовно. Но это было не так-то просто. Из подвала ни разу не донеслось ни плача, ни стона, ни крика. Ни одной просьбы, ни одного всплеска злости или отчаяния. К сожалению и досаде Драко, к заточённым было не попасть: Хвост днём и ночью дежурил возле двери, а когда ему было необходимо отлучиться, его сменял кто-нибудь другой.

Не имея ни сил, ни желания находиться в особняке, Драко целыми днями бродил за его территорией, в уилтширском лесу — иногда один, иногда с кем-нибудь из родителей, чаще с матерью. Хоть Малфои и старались по возможности держаться вместе, Люциус страшился в очередной раз вызвать гнев Тёмного Лорда, поэтому зачастую предпочитал оставаться в доме — на случай, если повелитель вздумает посетить свой штаб. К тому же, Люциус уже несколько месяцев был безоружен: тот самый повелитель отнял у него волшебную палочку, их семейную реликвию, передававшуюся из поколения в поколение по мужской линии. Из разговоров с отцом Драко понял, что, на самом деле тот, ещё будучи в Азкабане, разочаровался в идеях Волан-де-Морта, а теперь, беспомощный и растоптанный морально, и вовсе жалеет о своём выборе, сделанном более двадцати лет назад.

— Я боялся, что ты не захочешь больше со мной говорить, — с удручённым видом сказал он в один из немногих вечеров, когда они все втроём гуляли по вечернему заснеженному лесу. Драко и Нарцисса изумлённо переглянулись: Люциус никогда прежде не говорил таким тоном.

— С чего ты взял, отец? В отношении Тёмного Лорда наши взгляды совпадают, а уж если ты изменил своё мнение ещё по одному пункту, то беспокоиться и вовсе не о чем.

— По какому пункту?

— Ты сам прекрасно знаешь, — Драко нахмурился, ведь у него была та же дурацкая привычка уходить от ответа и делать вид, что он не понимает, о чём идёт речь. Нарцисса с нескрываемым волнением наблюдала за ними обоими, нарочно чуть отстав.

Вдруг они услышали лёгкий шелест крыльев, и мгновение спустя между деревьями показалась маленькая белоснежная сова, стремительно и почти бесшумно направляющаяся к ним. Драко сразу узнал её: Снежинка. Он одновременно ощутил радость и тревогу — Асторию не пугает, что письмо могли перехватить?

Сова аккуратно уселась к нему на плечо и ткнула головой в шею. Драко забрал у неё письмо из клюва, но не успел даже убедиться, действительно ли оно от Астории, как Снежинка взмыла в воздух и под взглядами старших Малфоев скрылась в сумерках.

— Драко, что всё это значит? — спросила мать.

— Один момент, — он был слишком сосредоточен на послании, чтобы суметь сейчас что-то объяснить. Распечатав конверт, он достал из него маленький листок.

«Решила на всякий случай обойтись без обращения.

С Рождеством! У меня всё в порядке, я с большой огненной семьёй в безопасном месте. Сова улетит сразу, не удивляйся — так надо. Если это возможно, лучше пришли своего филина.

Ради бога, сообщи, как там наша белоснежка с орлиного факультета!

Умоляю, береги себя.

Скучаю. А.Г.»

— Я тоже, — тихо сказал Драко, накладывая на пергамент заклятие Каве инимикум. Текст исчез. Юноша трансфигурировал листок в маленькую шишку, положил в карман и с непринуждённым видом двинулся дальше по заснеженной тропинке, будто ничего не произошло.

— От кого письмо? — натянуто спросил Люциус, наблюдая за действиями сына и тоже возобновляя шаг. По виду Нарциссы было ясно, что она догадалась сразу же. — От этой девочки-полукровки?

Драко поморщился.

— Её зовут Астория, — с нажимом сказал он. — Прошу тебя, впредь не акцентируй столько внимания на статусе крови.

— Так ты всё ещё с ней?

В словах Люциуса не было негодования или злобы, как в прошлый раз. Теперь, скорее, в них сквозило удивление и... что-то ещё, похожее на безнадёжное смирение. Так говорит человек, потерявший всякое желание и силы бороться и согласный принять судьбу в том виде, в котором она ему уготована. Драко почувствовал очередной неприятный укол жалости к отцу, а вслух сказал:

— Я буду с ней, пока она того хочет.

— Ох, Драко, — вырвалось у Нарциссы, и она судорожно сжала его локоть.

— А она знает о том, кто ты?

— Знает.

Люциус остановился и ошарашенно уставился на сына. Тот спокойно смотрел ему в глаза, поблёкшие после Азкабана — то ли из-за отсутствия света в этой жуткой тюрьме, то ли из-за потери смысла жизни, к которому он так стремился на протяжении многих лет.

— И... она не испугалась? Не отвернулась от тебя?

Драко не смог сдержать улыбку.

— Совсем наоборот, — сказал он, волшебством отводя в сторону еловую ветку и продолжая путь. — Она, пожалуй, смелее всех Пожирателей, вместе взятых.

— Вот это заявление! Ну ладно, допустим, она смелая и благородная. Типичная гриффиндорка, — добавил он с оттенком сарказма, и Драко это прекрасно расслышал. — Но всё же...

— Люциус, как же ты не поймёшь, эта девушка его любит! — тихо воскликнула Нарцисса, догадавшись, о чём он хотел сказать. — Если она принимает Драко таким, какой он есть, не всё ли равно, что она полукровка?

Минуту они молчали; Драко смотрел на Люциуса, ожидая его слов, его реакции. Наконец тот сказал с тяжёлым вздохом:

— Ладно, время всё расставит на свои места. Время и война.

* * *

Ответное письмо в Нору было отправлено тем же вечером. В нём сообщалось ровно столько, чтобы быть правдой и в то же время не расстраивать Асторию, а именно — что Полумна жива, и зла ей никто не причинит.

Однако в первый день января Драко уже не был так уверен в своих утверждениях: после долгого отсутствия в поместье вернулся Волан-де-Морт. Об этом всех Пожирателей известило жжение на коже, где была выклеймена метка, а остальных обитателей дома — ликующий вопль Беллатрисы, которая с утра пораньше носилась по холодной гостиной, выглядывая в окна, будто надеялась увидеть, как Тёмный Лорд будет чинно вышагивать по гравиевой дорожке. Драко едва успел одеться и спуститься вниз, чтобы присоединиться к родителям, тётке и Руквуду с Яксли, с явной нервозностью ожидающих Волан-де-Морта, как тот появился прямо в гостиной словно из ниоткуда.

— Повелитель... — в один голос произнесли все присутствующие, согнувшись в поклоне; Беллатриса и вовсе превзошла себя, достав гривой тёмных волос до пола.

— Оставайтесь на своих местах, — высоким, не терпящим возражений голосом приказал Волан-де-Морт, скользнул по всем присутствующим жутким взглядом красных глаз, задержавшись на Драко, и сразу же исчез.

— Похоже, он чем-то недоволен, — испуганно пробормотал Люциус после минутной тишины, доставая из-за вазы на каминной полке бокал с виски, который на всякий случай туда спрятал. В последнее время он часто прикладывался к бутылке, и Драко толком не мог понять, осуждает он отца за это или опять-таки жалеет.

— Наверное, не нашёл то, что искал, — тихо добавил Яксли, следуя примеру Люциуса и наливая в бокал янтарный напиток.

— Не твоё дело высказывать предположения насчёт того, чем недоволен Тёмный Лорд! — взвизгнула Беллатриса.

— Тише, Белла, успокойся, — Нарцисса подошла к ней, осторожно протягивая руку и касаясь плеча. Беллатриса вздрогнула, но не от прикосновения — снизу, из подвала, куда, по всей видимости, трансгрессировал Волан-де-Морт, раздался хриплый вопль. Драко, переглянувшись с родителями, бессознательно сжал волшебную палочку во внутреннем кармане пиджака.

— Я уже всё вам сказал! — в отчаянии кричал мужчина из подземной тюрьмы. — Я больше ничего не знаю!

«Бедный Олливандер, — пронеслось в голове у Драко; подобные крики он слышал всё предыдущее лето. — Опять Круциатус, опять, а я стою тут и ничего не могу сделать. Проклятье! Хоть бы эту когтевранку Лавгуд не трогали. Зачем она Лорду? Ведь он не знает о выходках ОД... или знает? Нет, вряд ли. Иначе, скорее, взял бы Долгопупса, чем её. Да и Беллатриса вдоволь бы натешилась. Тогда что? Предательство крови? Чёрт! «Придира»!"

— Это всё, что я знаю, клянусь. То, что вы ищете, должно быть у...

Наступила долгая тишина. Заклятие недосягаемости. Неизвестно, сколько прошло времени, а Драко всё обдумывал версию насчёт провокационного журнала. Погружённый в свои мысли, он машинально засунул руки в карманы и шагнул к высокому решетчатому окну. По заснеженной дорожке к дому приближались другие Пожиратели — Эйвери, Нотт-старший, Макнейр, Селвин с Трэверсом, оба Кэрроу, Снегг...

— Тёмный Лорд приказал всем оставаться на местах! — услышал Драко за своей спиной гневный шёпот. Он проигнорировал выпад Беллатрисы, но тут раздался другой шёпот, скорее даже шелест, более вкрадчивый и такой холодный, что пробирал до костей.

— Твоя тётка права, Драко. Не следовало пренебрегать моими требованиями. Но раз ты обратил на себя моё внимание, то изволь быть первым испытуемым.

«Испытуемым? — Драко обернулся. — Только не мучить заключённых, что угодно, только не это...»

Собравшись с духом, он посмотрел в узкие красные глаза и сказал вслух:

— Слушаю, мой Лорд.

— Жду тебя через пять минут на западной окраине леса.

И он снова исчез. В этот момент в дом вошли вновь прибывшие, и Драко едва успел осознать, как Снегг метнулся к нему, схватил за руку и в мгновение ока перенёс наверх, в его собственную спальню.

— Профессор?.. — настороженно начал Драко, наблюдая, как Снегг накладывает защитные чары на комнату. Потом он быстро повернулся к нему и заговорил приглушённым голосом:

— Ты хорошо помнишь приёмы окклюменции?

Драко нахмурился, догадываясь, к чему клонит Снегг.

— Не настолько хорошо, как после тех занятий. Ведь это было больше года назад.

— Тебе придётся вспомнить самое главное. Тёмный Лорд искусный легилимент, и, если я правильно понял его намерения, он попытается через... — Снегг посмотрел на настенные часы, — пару минут проникнуть в твоё сознание, чтобы узнать побольше о происходящем в школе.

— Но зачем? Он ведь может с тем же успехом заглянуть в мысли Кэрроу, — Драко казалось, что он что-то не улавливает, какой-то важный нюанс. Зачем, действительно, Тёмному Лорду читать мысли своих сторонников? Хотя он-то в глубине души себя таковым не считал. Вероятно, как раз поэтому.

— Я не знаю. Это его воля, и тут мне нечего добавить. Так, Драко, у нас мало времени. — Снегг явно торопился. — Помни, с помощью легилименции можно считывать воспоминания, визуальные образы в памяти, отделять истинные воспоминания от фантазий и снов. Но читать мысли так, как если бы они были написаны на бумаге, не может даже Тёмный Лорд. Так что если у тебя есть какая-то информация, которую ты ни в коем случае не хотел бы раскрыть...

— Но я же не буду применять Щитовые чары, — недоумённо сказал Драко, с ужасом отмечая, что такой информации у него хоть отбавляй. — Пусть даже невербально.

— Твои защитные способности напрямую зависят от силы воли и умения концентрироваться. Вспомни всё, чему я тебя обучал. Сосредоточься. Отгони ненужные образы. Скорее всего, Лорд будет заставлять тебя вновь переживать не самые лучшие моменты в жизни. Если бы я знал раньше о его замыслах, можно было бы извлечь твои воспоминания, а потом вернуть их на место.

— Омут памяти?

Снегг коротко кивнул.

— Сэр, почему вы так беспокоитесь обо мне?

Нынешний директор Хогвартса метнул на юношу пронизывающий взгляд чёрных глаз. На какой-то момент Малфою показалось, что тот не намерен ему отвечать. Но, выходя из комнаты, он, не оборачиваясь, тихо сказал:

— Не о тебе. О твоей душе, которую ещё можно спасти. Возможно, потому, что порой я узнаю в тебе себя.

* * *

Понимая, что родителям на глаза сейчас лучше не показываться, Драко вышел через чёрный ход, обогнул дом, быстрым шагом достиг кованых ворот и, оказавшись за их пределами, трансгрессировал в лес. Волан-де-Морт в ту же секунду появился шагах в двадцати от него. Нагайна тоже была рядом: скрутившись кольцами возле ног своего хозяина, она тихо шипела, время от времени высовывая длинный раздвоенный язык. Решив не ждать указаний, Драко шагнул навстречу Тёмному Лорду, но тот предупреждающе вскинул бледную руку с когтистыми пальцами.

— Не двигайся.

Через мгновение он был прямо напротив; Драко даже слышал его сиплое дыхание, звучавшее почти в унисон с шипением змеи.

— Как ты думаешь, — звучным высоким голосом сказал Волан-де-Морт, — зачем я позвал тебя?

— Наверное, вы хотели о чём-то поговорить, мой Лорд, — ответил Малфой, заставляя себя смотреть ему прямо в глаза.

— Отчасти ты прав, но это будет не просто разговор, — рука Волан-де-Морта по привычке опустилась на голову Нагайны, а голос стал слащавым и оттого более жутким. — Видишь ли, Драко, я должен убедиться, что в Хогвартсе всё идёт так, как мне нужно, а лучше тебя никто мне об этом не скажет. Кэрроу умом не блещут и могут упустить много важных деталей, а Снегг не знает обстановки, так сказать, изнутри. Ну и, — тут он прищурился, — дети ведь не лгут, правда?

На лице Драко не дрогнул ни один нерв. А внутри всё сжалось от напряжения.

— Я мог бы просто спросить тебя. Но, поверь, так будет гораздо быстрее и достовернее.

Волан-де-Морт не доставал палочку и не произносил заклинание вслух. Он не дал Драко ни малейшей возможности подготовиться. Лес поплыл перед глазами и вскоре исчез... в голове юноши замелькали образы, заслоняя окружающую действительность.

Ему пять лет, он впервые применил магию — защитился от бросившейся на него собаки чем-то вроде Петрификуса Тоталуса; та словно упала замертво, и в первую секунду Драко испугался, что в неё выстрелил кто-то из людей, охотившихся в лесу, том самом, где он стоял сейчас. Но вот раздаётся ликующий крик матери. Он уже не в первый раз слышит слово «сквиб»... Мама очень рада, отец же недоволен, говорит что-то о поздно проявленном волшебстве. Драко в реальном времени явственно ощутил горечь, которой была омрачена тогдашняя его детская радость — ведь он не смог угодить отцу, на которого с малых лет смотрел подобострастно, как на идола...

Ему одиннадцать, он выбирает волшебную палочку в лавке Олливандера. Долго ничего не выходит, ни одна из предложенных не слушается его. Родители предлагают ему заказать палочку у зарубежного мастера, а он и слышать ничего не хочет — раз ни одна палочка ему не подвластна, значит, он не настоящий волшебник.

Второй курс, он идёт на первую тренировку в составе слизеринской сборной по квиддичу. Столкновение с командой Гриффиндора, словесная перепалка капитанов. Подходит Грейнджер... Он обзывает её грязнокровкой.

Сквозь калейдоскоп картин и образов Драко расслышал мерзкий смешок Волан-де-Морта, но тут же действительность вновь стёрлась, уступив место новым воспоминаниям.

Пятый курс, Слизерин проиграл первый матч в сезоне Гриффиндору, Гарри выхватил у него снитч прямо из-под носа... Как же обидно! С досады он пытается задеть Рона, омерзительно издеваясь над ним и его семьёй. И вот уже Поттер и один из близнецов на пару молотят его, и он снова и снова понимает, что ведёт себя как последняя скотина, как ничтожество — так, кажется, назвала его эта мулатка Джонсон...

Хогвартс-Экспресс, тот же год. Он возвращается домой в виде гигантского слизняка, втиснутого в школьную форму и истекающего коричневой жижей. Очередная безуспешная попытка напасть на Гарри. Драко сам себе отвратителен, хочет всё это прекратить, но боится сам себе в этом признаться. Каждый раз ему не даёт быть нормальным человеком элементарная зависть: у него-то не было тогда таких друзей, как у Поттера, а малфоевская гордыня не позволяла забыть всё, что было между ними плохого, и перевести отношения хотя бы в разряд нейтралитета.

— И в твоих мыслях Поттер, — внезапно произнёс въедливый голос. Драко снова увидел снежный лес и два красных узких глаза перед собой. — Вижу, от этого мальчишки ты тоже получал немало, — выражение змееподобного лица становилось всё тошнотворнее. — Твои воспоминания весьма любопытны. Давай-ка заглянем поглубже.

«Ну уж нет!» — хотел возразить Драко, но перед его взором снова всё поплыло.

Вот он, наверное, уже в сотый раз за учебный год идёт в Выручай-комнату. Его состояние близко к панике. Не потому, что попытки починить Исчезательный шкаф почти не дают результатов, а потому, что он знает: он обречён на провал...

Смена картины. Ему противно и страшно. Он стоит в туалете на седьмом этаже, не в силах узнать себя в этом затравленном человеке по ту сторону зеркала, в этом ужасном отражении, и на глаза — безумные, воспалённые — наворачиваются уже не сдерживаемые слёзы. Появляется Поттер, и он снова терпит фиаско. Боль, кровь, порезы по всему телу...

Ночь в больнице. Раны ещё не до конца зажили, но кто-то касается их...

«Нет, — сурово сказал Малфой сам себе, когда воспоминание об Астории готово было вырваться наружу, — я не должен это показывать, не должен!»

Он невероятным усилием воли отогнал эти мысли и кинулся в другое русло — нынешний учебный год, уроки, преподаватели из числа приближённых к Тёмному Лорду. Ничего особенного, ничего личного. Теперь Драко старался не пускать в свои воспоминания никаких эмоций, старался оставаться безразличным ко всему, словно независимый сторонний наблюдатель... Это оказалось нелегко. Ощущение было такое, что душу вывернули наизнанку. Волан-де-Морт знал теперь почти обо всех его неудачах и промахах. Теперь-то Драко понял, что на занятиях Снегг обходился с ним очень милостиво.

Мысли бешеным потоком проносились перед глазами; все силы Драко отдавал на то, чтобы изгонять те из них, которые ни в коем случае не должен был прочесть Волан-де-Морт: разочарование в нём, визит в больницу к Тонкс, помощь наказанным младшекурсникам, любовь к гриффиндорке-члену ОД...

Драко напрягся изо всех сил, вновь прогоняя из головы эти образы, и вдруг остро почувствовал холод в ладонях и коленях. Он с трудом открыл глаза, продолжая давать себе мысленную установку «Хогвартс, уроки у Кэрроу, наказания учеников, Хогвартс, уроки...» Наконец его ослабленное сознание вернулось в реальность, и он понял, что стоит на четвереньках в снегу, оперевшись на локти. Он попытался встать, но не сумел сразу это сделать, и дело тут было не в морозе. Драко был настолько обессилен, что попытайся Волан-де-Морт сейчас проникнуть в его незащищённое сознание, он уже не смог бы ему противостоять. Но Тёмного Лорда, к счастью, уже не было рядом.

Последний день каникул. Наконец-то.

Было ещё темно, но Драко окончательно проснулся — мысль о том, что сегодня он возвращается в школу, вызывала радостное нетерпение.

Мысль.

Первое время после вынужденного сеанса легилименции ему казалось, что он больше никогда ни о чём не сможет думать вообще — настолько был истощён его мозг. Но некоторое время спустя, когда Тёмный Лорд покинул поместье, он понял: как, оказывается, хорошо, когда ты можешь думать о чём угодно и сколько угодно.

Он откинул одеяло, но так и остался лежать, уставившись в потолок, на котором был нарисован огромный герб Слизерина. Зелёный фон в предрассветных сумерках сливался с обволакивающей комнату чернотой, а вот серебристая чешуя змеи, хищно раскрывшей пасть, сверкала и переливалась всегда, независимо от освещения. Драко перевёл взгляд на стену. Повсюду атрибутика факультета: зелёный полосатый шарф, зелёные флажки, значок старосты, значок... Инспекционной дружины?

— Это ещё что? — вслух сказал он, будучи уверенным, что выбросил его давным-давно, ведь тот в течение всего лета не попадался ему на глаза. А сейчас этот позорный отголосок прошлого лежал на самом видном месте. Драко взял волшебную палочку.

— Акцио, значок!

Предмет послушно взлетел в воздух и упал на кровать рядом с Драко.

— Диффиндо!

Металлическое изделие стёрлось в пыль. Драко заклинанием очистил простынь и провёл ладонью по скользкому шёлку, проверяя, не осталось ли мусора. И тут же ему вспомнился недавний разговор с Беллатрисой.

Около недели назад, ещё перед появлением Волан-де-Морта, он зашёл в её комнату, застав тётку за чтением какого-то массивного фолианта — не иначе, по Тёмной магии.

— Тётя, можем поговорить?

— Да, Драко, проходи, — устало откликнулась та. Она сидела с книгой у окна, за которым уже был сплошной мрак. Над головой парило несколько свечей, бросающих лучи света на пожелтевшие страницы.

— Я по поводу наших заключённых...

— Это не твоё дело, — шикнула Беллатриса, даже не дослушав. Глаза её засверкали прямо как у Снегга, но Драко не обратил на это внимания.

— Я хотел спросить, — продолжал он, — зачем Лорду понадобилась эта девчонка, Лавгуд?

— А ты что, за неё переживаешь? — издевательским тоном спросила Беллатриса и вскочила, отложив книгу. — Она дочь этого предателя крови, несчастного редакторишки!

— И? Вы забрали девчонку, чтобы таким образом повлиять на её отца?

— Соображаешь, — Беллатриса щёлкнула пальцами, отбрасывая со лба прядь тёмных вьющихся волос.

— А вы не подумали, что он, напротив, обозлится и напишет ещё чего похлеще?

— Кто? Этот малахольный? Мерлинова борода, Драко, не говори ерунды!

— Вот именно, что малахольный. Кто его знает... Согласись, ведь его журнал — это инструмент влияния на магическое сообщество, на сознание и умы сотен волшебников. Лавгуд здесь неделю, и наверняка её папаша уже написал пару «доброжелательных» статей, как думаешь?

— Слушай сюда, — Беллатриса схватила Драко за воротник рубашки; она была рассержена и не скрывала этого. — Какого чёрта ты мне сейчас говоришь про эту полоумную семейку? Какое твоё дело?! Мне сейчас вообще не до этого! Ты видел, метка потемнела? Это значит, что Тёмный Лорд скоро будет здесь!

Теперь весь вид миссис Лестрейндж выражал смесь волнения и злого торжества. Она дрожащими пальцами подтянула левый рукав и чуть ли не с обожанием посмотрела на заметно потемневшее клеймо. Драко передёрнуло, но он вернулся к начатой им опасной теме.

— Так раз тебе не до этого, может, стоит отпустить девчонку? Что с неё взять? Даже не помучаешь особо — чистокровная ведь...

— Драко! Выйди вон! — прогремела Беллатриса, указав ему на дверь длинным изящным пальцем.

Он ушёл с досадной уверенностью, что только усугубил ситуацию, вызвав ненужные подозрения в отношении Лавгуд. Но, как ни странно, в тот же день, как Волан-де-Морт покинул свою штаб-квартиру, Драко на лестнице столкнулся с Хвостом: тот отчаянно пыхтел, таща в коротких руках два толстых одеяла.

— Куда несёшь? — спросил Малфой, надеясь, что мелькнувшая в голове догадка окажется верна.

— Ох! — Хвост испуганно вздрогнул; из-за охапки одеял он не сразу увидел Драко. — Пленникам... Беллатриса приказала.

— С чего это вдруг?

— Я не знаю, правда не знаю! — Хвост нервно замотал головой. — Ещё она сказала кормить их теперь два раза в сутки вместо одного.

— Хм... Ну ладно, иди, — Драко пропустил его, а сам двинулся вверх по лестнице, на ходу обдумывая услышанное. Неужели он добился хоть чего-то для Лавгуд и Олливандера?

Похоже, что да.

Драко потянулся всем телом, ощутив скольжение прохладной ткани под спиной, и снова почувствовал угрызения совести.

«Шёлк! Неужели домовики не могли постелить что-нибудь попроще? Как в Хогвартсе — хлопковое бельё и шерстяные одеяла. Практично и тепло. Но там другое наказание — пижамы».

Он усмехнулся про себя, вспомнив, как на первом курсе в спальне даже свет волшебным образом не выключался, пока все не натягивали на себя эти кошмарные комбинезоны. Хотя Блейзу и тогда удавалось обхитрить чары комнаты: он всегда надевал только штаны, а пижамную куртку просто набрасывал сверху. Свет гас, и он поскорее стаскивал её и запихивал под подушку, весело чертыхаясь.

Уже начало светать, и Малфой, улыбнувшись, решительно встал с кровати. Дружба с Блейзом явно влияла на него положительно. Он снова подумал, что всего через несколько часов окажется в Хогвартс-Экспрессе с друзьями, и, может быть, ему даже удастся украдкой увидеть Асторию...

Он подошёл к пустой клетке на подоконнике — его филин опять где-то летал; не оглядываясь, небрежно махнул палочкой: шторы раскрылись, а кровать приняла идеальный убранный вид. Тогда он переставил клетку на пол и вытащил из-за шкафа маленький чемодан. Пора было собираться.

* * *

Стрелки на обычных часах в Норе показывали без четверти десять (большие волшебные часы, пристроенные на сей раз на полке с приправами, всеми девятью стрелками указывали на "смертельную опасность"), когда Астория, допивая утренний чай в тесном кругу семьи Уизли, ещё из окна завидела приближающихся к дому Люпина и Тонкс. Их невозможно было не заметить даже в самой пёстрой толпе. Волосы Тонкс были её любимого, ярко-фиолетового цвета, глаза блестели, а руки время от времени инстинктивно касались небольшого живота. Люпин, внимательно осматриваясь по сторонам, всё же то и дело бросал нежный взгляд на жену.

Вот они поднялись на крыльцо и постучал. Артур на всякий случай занял наблюдательный пост у окна, а Молли по заведённому обычаю прислонилась к входной двери с другой стороны и задала гостю заранее приготовленный вопрос:

— Кто организовал «Поттеровский дозор», в котором ты собираешься участвовать?

Люпин тихо рассмеялся и ответил:

— Твои изобретательные сыновья, Фред и Джордж. И ещё их друг Ли.

— Правильно, заходи.

— Ну уж нет! — раздался звонкий голос Тонкс. — Всё должно быть по правилам, Молли. Назови моего второго Патронуса и время, когда он изменился.

— Это оборотень. Июль, полтора года назад.

— Верно!

Дверь отворилась, и гости наконец вошли.

— Римус, мы так рады! Тонкс, дорогая! — воскликнули Уизли-старшие в один голос после многочисленных приветствий остальных, а Молли с притворной суровостью добавила: — Что это тебе вздумалось в такое опасное время ходить по гостям?

— Ты же её знаешь, Молли! Не может дома усидеть, — улыбнулся Люпин и повернулся к Джинни и Астории, усадившим Тонкс за стол и уже вовсю болтавшим с ней. — Ну что, ученицы? Готовы к новым свершениям?

— А как же! — воскликнула Джинни с энтузиазмом.

— Кстати, кто тут у нас собирается стать мракоборцем? — спросила Тонкс, хитро улыбаясь.

— Я, — с неменьшим энтузиазмом ответила Астория и тут же спохватилась, что, должно быть, это прозвучало весьма нескромно. Но добавить что-то ещё ей не дал Чарли, который умудрился сделать расстроенный вид, при этом широко улыбаясь.

— Ну вот, а я думал, ты будешь изучать магических существ!

— Кого бы вы там ни изучали, всё равно вам далеко до нас, девчонки, — подмигнув, сказал Джордж.

— Такого эффектного ухода из школы никому не удастся повторить, — добавил Фред.

— Мне ещё не хватало, чтобы и Джинни осталась без свидетельства об образовании! Вы оба, Рон...

Молли осеклась, резко отвернувшись. Астория как никогда остро осознала, что миссис Уизли не показывает и сотой доли тех переживаний, что на самом деле испытывает. Артур и Тонкс одновременно приобняли её с двух сторон, а Фред с Джорджем поспешили успокоить:

— Да ты что, мам! У нас-то была уважительная причина не закончить школу.

— И у Рона, он же болен обсыпным лишаем.

— Так, всё, — прервал их Люпин, глядя на Молли с искренним сочувствием, и быстро перевёл взгляд на часы, — пора ехать, поезд отходит через час. Кто у нас провожающий?

— Мы с папой, — ответил Чарли.

Все встали из-за стола и начали суетиться.

— Ах, Джинни, береги себя, милая! — по щеке миссис Уизли поползла предательская слеза. Астория при прощании крепко обняла её, стараясь выразить свою признательность и хоть как-то поддержать. Люпин, Фред и Джордж пожали ей руку, а Тонкс чмокнула в щёку.

Уже на вокзале, когда Артур помогал подругам сесть в поезд, он вложил Астории в ладонь кусочек пергамента. У неё бешено забилось сердце; она знала: там что-то о родителях, ведь мистер Уизли ничего не говорил ей на протяжении всех каникул. А она терпеливо ждала, убеждая себя, что если случилось бы что-то плохое, он непременно сообщил бы ей. И вот оно, вот!

Поезд тронулся, а она так и стояла у двери, раз за разом лихорадочно перечитывая записку.

«С твоими папой и мамой всё хорошо. Они по-прежнему на севере, не задерживаются на одном месте. Бабушка и дедушка тоже с ними. Отец скоро сам свяжется с тобой.

Не забудь сказать сестре.

После прочтения уничтожь».

* * *

Дорога прошла очень быстро — Астория и Джинни попали в купе с когтевранцами Энтони Голдстейном и Терри Бутом, а с этими ребятами скучать было некогда. Их веселье омрачало лишь одно: в этот раз в школу они ехали без Полумны.

Когда до Хогсмида оставалось около получаса езды, Энтони, так и не дождавшись тележки со сладостями, пошёл сам её искать, а когда вернулся, с видом разведчика доложил:

— Тележки нигде нет, видимо, теперь нас лишают и этого удовольствия. — Он повернулся к Астории: — Зато столкнулся в соседнем вагоне с твоей сестрой и этим балбесом. Ух, они мне и так все каникулы глаза мозолили!

— Эй, я всё слышу!

Девушка в форменной рубашке с зелёным галстуком и причудливо не сочетающихся с ней магловских джинсах стояла в дверях купе. Астория протиснулась мимо Энтони и обняла сестру, быстро шепнув той на ухо, что с родителями всё нормально. У Дафны вырвался вздох облегчения. Терри и Джинни приветственно махнули ей, а Астория уже критически её разглядывала: Дафна так и сияла.

— Я смотрю, за эти две недели явно случилось что-то хорошее.

— Блейз сделал мне предложение! — выпалила Дафна и густо порозовела, застенчиво теребя выбившийся из причёски светлый локон. Наступила непродолжительная пауза, во время которой Астория пыталась понять, чего в ней больше — радости или удивления. Наконец Энтони первый подал голос:

— Забини совсем обалдел, в такое время...

— Да похоже как раз сейчас и время, — многозначительно заметила Джинни и обратилась к Дафне: — Супер! Поздравляю! Когда помолвка?

— Так, какая ещё помолвка? — Астория подмигнула сестре и повернулась к остальным. — Я её так просто не отдам. И раз Блейз пока не может спросить разрешения наших родителей, то будет иметь дело со мной!

— Ну всё, он попал, — сказал Терри, и все дружно рассмеялись. Поезд тем временем повернул, и уже показались огни деревушки Хогсмид. Энтони вышел в коридор, поправляя значок старосты на груди, и, выразительно откашлявшись, продекламировал:

— Так, народ, переодеваемся в школьную форму! Вот уж не думал, что доведётся всеми факультетами командовать. Дафна, имей совесть, что за вид? Паркинсон совсем не следит за тобой. Я ведь и баллы могу снять.

— За то, что мы, как говоришь, мозолили тебе глаза все каникулы? Ой, напугал! — Дафна выглядела неприлично счастливой, и сейчас ничто не могло испортить ей солнечное настроение.

— Ладно, ясно всё с тобой, — Энтони улыбнулся и повернулся к Джинни с Асторией. — Так, ну а вы чего ждёте? Гермионы на вас нет! Переодевайтесь-ка живо. Терри, пошли пройдёмся по вагону, надо наших поторопить.

* * *

Первым послеобеденным уроком на следующий день было зельеварение. Джинни и Астория пытались за большую перемену сделать домашнее задание для Алекто Кэрроу — как обычно, написать эссе на тему вроде «Кто стоит ниже на социальной лестнице: маглы или домовики с гоблинами?», но у них ничего не вышло в силу абсолютного несогласия с постановкой вопроса. Продолжая бурно обсуждать прошедший урок магловедения, они отправились в подземелья. Проходя мимо слизеринской гостиной, Астория краем глаза заметила Драко: с видом вялого раздражения он слушал Эдриана Пьюси, что-то с жаром объясняющего ему. Сердце ухнуло куда-то вниз, когда Драко посмотрел на неё, но уже через мгновение Пьюси вернул его внимание к себе.

— Какого Мерлина моя девушка всё время сравнивает меня с тобой?

— Я понятия не имею, Пьюси.

— Да ещё и не в мою пользу?!..

Астория вслед за Джинни завернула за угол, к классу зельеварения, но тихий ледяной голос Малфоя ещё был слышен:

— Мать вашу... Как же вы оба меня достали. Говорю в последний раз. Мне. Совершенно. Не нужна. Твоя Дэвис. А если она ещё хоть слово обо мне скажет, я навеки завяжу ей язык, раз ты не можешь!

Послышались быстрые удаляющиеся шаги. Джинни ткнула Асторию в бок.

— Эй, отомри! Ничего особенного он не сказал. Я-то думала, что сейчас услышу инструкцию по уничтожению Сама-Знаешь-Кого.

Астория натянуто улыбнулась; её дыхание всё ещё было неровным. Никогда, никогда, наверное, она не научится спокойно вести себя в его присутствии.

Как и в прошлом году, для дальнейшего изучения своего предмета Слизнорт набрал совсем немного человек — на этот раз тринадцать, за вычетом Полумны. Чтобы стать мракоборцем, Астории необходимо было сдать зельеварение на ЖАБА, а Джинни пошла, так сказать, за компанию.

Старина Гораций теперь не улыбался из-под своих пышных усов и не делал особых знаков внимания бывшим членам Клуба Слизней, что, в общем-то, Джинни только радовало. Он даже немного похудел; как поговаривал Блейз, это было следствием метаний между двумя режимами.

Класс обволакивал разноцветный туман, который оказался паром, поднимавшимся от огромных котлов, в которых что-то громко бурлило. Четверо пуффендуйцев заняли целый стол, за другим разместились двое когтевранцев, и к ним сразу же подсели Ричи Кут и Викки Фробишер. Джинни и Астория оглянулись: остались ещё двое ребят с Когтеврана и ненавистный им Харпер, насмешливо скалящийся в попытке спровоцировать их прямо здесь, на глазах у собственного декана. Впрочем, Слизнорт, видимо, предугадал развитие событий и усадил Харпера отдельно, а гриффиндорки присоединились к Джереми Стреттону и Сандре Фосетт.

— Итак, начнём, — Слизнорт шумно выдохнул, так что его усы на какой-то миг оттопырились, и продолжил, — откройте «Расширенный курс» на сто тридцатой странице. Вы видите перед собой рецепт приготовления зелья, которое все ваши предшественники изучали, так сказать, в готовом виде. Сейчас я немного усложню вам задачу, но это того стоит. Для начала я хотел бы спросить, знакомо ли вам это зелье хотя бы по названию?

Большая часть учеников согласно закивала — история о том, как Ромильда Вейн пыталась приворожить Гарри с помощью Амортенции, а в итоге влюбила в себя Рона, была рассказана не раз и не два.

— Хорошо, — одобрил Слизнорт, слегка удивлённый такой осведомлённостью, — а почему оно так называется?

Викки первая подняла руку.

— Да, мисс Фробишер?

— Слово «Амортенция» состоит из двух корней, профессор. «Amor» с латинского означает «любовь»...

Викки немного замялась, но Сандра Фосетт пришла ей на помощь:

— ...а «tentia» — «держать», «привязывать».

— И, таким образом, Амортенция дословно означает «держащая любовь» или, попросту говоря, «привораживающая», — закончил Слизнорт. — Неплохо, девочки, по пять очков Гриффиндору и Когтеврану. А кто мне назовёт признаки, по которым это зелье можно отличить от других?

Рука Джинни взметнулась вверх совсем как у Гермионы.

— Одна из главных примет любовного напитка — запах, особый для каждого человека, связанный с тем, что ему нравится.

— Отлично, мисс Уизли, плюс пять очков.

Астория даже слышала, как скрипит зубами Харпер, и лишь горько усмехнулась про себя. Сколько бы очков они ни набирали, гриффиндорские часы к вечеру неизменно становились пустыми.

— Профессор, — она вдруг вспомнила текст из учебника, — это зелье можно распознать ещё по перламутровому блеску.

— Точно! Ещё пять очков. Внимание, — Слизнорт обвёл присутствующих лукавым взглядом, совсем как когда-то раньше, тысячу лет назад, — у вас есть чуть больше часа, чтобы приготовить качественную Амортенцию. Помните, что мне легко будет это проверить: я должен почувствовать запах ананасов и соли для ванн. Берите весы, наборы для приготовления зелья и не забудьте неукоснительно следовать рецепту.

— Ну-ну, — шепнула Джинни, — Гарри получил «жидкую удачу» за то, что абсолютно пренебрёг инструкциями учебника, а полагался на заметки на полях.

Астория улыбнулась ей в ответ. Она и не подозревала, что заклинание Сектумсемпра было взято из тех же самых заметок.

— Интересно, а сейчас приза за правильно сваренное зелье не полагается?

— Думаю, нет. Видишь ли, Слизнорт...

Джинни не успела закончить фразу, как в другом конце класса послышался монотонный голос:

— Профессор, объясните-ка мне, чего ради нам варить никчёмное приворотное зелье, когда лучше научиться готовить какой-нибудь яд? Неужели сейчас, в такое время, кому-то нужна эта несчастная Амортенция?

Астория с Джинни переглянулись. Наглость Харпера переходила всякие границы. Но Слизнорт и бровью не повёл.

— К вашему сведению, мистер Харпер, сообщаю, что Амортенция считается одним из самых страшных зелий в мире. Ведь под её воздействием можно совершить ужасные поступки, якобы во имя любви. Задумайтесь об этом.

Он грузно развернулся и отошёл к учительскому столу.

Все ребята дружно взялись за котлы, ингредиенты и учебники, правда, Харпер изо всех сил старался продемонстрировать своё нежелание что-либо делать. Астория фыркнула и повернулась так, чтобы не видеть его.

Время шло. Вода в котле Астории закипела, и она добавила туда ровно три капли жабьей желчи. «Ну и состав, как это можно пить?», — подумала она, поднося учебник к глазам: всё же в классе было довольно темно, хотя и не так, как при Снегге.

«Растолките майоран и лакричный пион, добавьте 20 грамм майорана, потом 6 листьев пиона...»

Она сделала всё по инструкции и оглянулась. Ребята сосредоточенно трудились над своими котлами. Астория снова придвинула себе учебник.

«Если зелье приобрело болотный цвет, и из него пошли пузырьки, значит основа для Амортенции сварена правильно».

Отлично. Масса непонятной консистенции пузырилась так яростно, что, казалось, должна была забрызгать половину класса. Но из котла не выплёскивалось ни капли. Так, что там дальше?

«Четверть стакана дремоденового сока, смешанного с настоем душицы в пропорции два к одному...»

Вдруг со стороны стола пуффендуйцев послышался громкий кашель, словно кто-то подавился хлебными крошками. Все разом повернулись туда: Кевин Уитби, закрыв лицо одной рукой, то ли кашлял, то ли чихал, а другой отчаянно махал перед собой, словно пытался отогнать невидимый рой мошек. Слизнорт уже был тут как тут.

— Похоже, мистер Уитби, вы перепутали майоран с лирным корнем и резко вдохнули его пряный жгучий запах. Ну, конечно, — Слизнорт коснулся палочкой лирного корня, который и вправду был очень похож на майоран, и тот мгновенно исчез со стола. — Я вынужден снять Пуффендую пять очков за невнимательность, но, вероятно, кто-то другой меня порадует?

— Можно, сэр? — растерянно и в то же время воодушевлённо воскликнула Джинни. — Кажется, я чувствую! Чувствую запах влажной земли, нагретой солнцем, а ещё ткань, высушенную на морозном воздухе.

— Что ж, отличная соль для ванн, — подмигнул Слизнорт и довольно зацокал языком. — Мне очень нравится. Мисс Уизли, я всегда знал, что вы талантливая волшебница...

Он осёкся на полуслове и встал как вкопанный, но уже через пару секунд опомнился и поспешно засеменил к Джереми и Сандре.

Астория пожала плечами и снова вернулась к своему котлу. Понятно было, почему профессор так себя ведёт. Восхищаясь мастерством Джинни, он настолько забылся, что позволил себе похвалить её прилюдно — её, «предательницу крови»!

Вдруг Астория поймала себя на том, что дышит глубоко и размеренно, а клубы пара, закручивающиеся над котлом в спирали, словно наполняют её изнутри, и вся она словно ощущает прикосновение этого чудесного аромата. В нём были ваниль, листья помидоров, что росли в их садовой теплице, и что-то ещё... что-то неуловимое, она даже не смогла сразу объяснить самой себе. Кажется, этот запах принадлежал не растениям и не предметам...

Драко.

 

Первый день восемнадцатилетия Астории выдался на редкость безоблачным: небо было пронзительного голубого цвета, а солнечные лучи, прокравшись в спальню девочек, скользнули по её подушке и настойчиво засветили в лицо.

— С Днём рождения, соня!

Джинни уже сидела на её кровати, вертя в руках какой-то предмет. Астория зевнула и, приподнявшись, окончательно открыла глаза.

— Спасибо! Ох, Джинни, я же просила, никаких подарков! Рождество было меньше месяца назад...

— Я в курсе, когда было Рождество, — Джинни, тем не менее, была неумолима и вручила ей предмет, который держала. Это оказался маленький вредноскоп. — Конечно, по сравнению с амулетом Фреда и Джорджа эта штуковина менее полезна, но вдруг амулета не окажется рядом? Ты ведь не всегда его носишь.

Джинни кивнула на прикроватную тумбочку, где лежал похожий на мармелад дельфин. Астория обняла подругу.

— Ты даже не представляешь, как мне приятно! Просто нет слов! — она перевела взгляд на три пустые кровати напротив. — А где девочки?

— Умываются, наверное. Побойся бога, Астория, каждый раз ты меня так благодаришь, словно я спасла тебя от...

Джинни замолчала на полуслове, уставившись в окно. Астория тоже обернулась — как раз вовремя, чтобы увидеть, как на фоне голубого неба к окну приближается серебристый лев. Она поскорее открыла створку заклинанием.

Патронус влетел в спальню, принеся с собой приятный холодок, опустился на кровать и голосом отца сообщил:

— С Днём рождения, дорогая! Год назад я бы, наверное, сказал просто «будь счастлива», но сейчас добавлю: живи и будь счастлива, это для нас с мамой самое главное. Передавай Дафне огромный привет, мы очень любим вас. С нами всё в порядке. Целуем. Берегите себя.

Патронус растворился в воздухе, и Астория посмотрела на Джинни сияющими глазами. Лучшего подарка она и представить себе не могла.

Но её праздник не мог остаться без внимания и за пределами спальни. В общей гостиной Гриффиндора её наперебой поздравляли все, кто там был, а едва она переступила порог Большого зала, как оказалась в объятьях Дафны.

— Солнышко, поздравляю! — она расцеловала Асторию в обе щеки, отчего та порядком смутилась, тем более что рядом стоял неизменный спутник сестры и, глядя на девушек, строил всяческие гримасы. — От папы была весточка?

— Да, всё хорошо. Тебе огромный привет, — тихо сказала Астория, но Блейз всё слышал.

— А мне? — протянул он, выпятив губу. — Я почти что их зять.

— Да, кстати, — Астория упёрла руки в бока и, прищурившись, смерила Блейза пытливым взглядом, — ты ещё не спрашивал разрешения у меня!

— Ты шутишь? — обалдело вытаращился он. — Может, мне ещё и руки Дафны у тебя попросить?

— Было бы неплохо, — усмехнулась Астория. Дафна заинтересованно смотрела на них обоих.

— Ага, уже бегу, — хмыкнул Блейз, скрещивая руки на груди. — Маленькая ещё, а строишь из себя...

— Придержи язык, Забини, — раздался у Астории за спиной голос, от которого по всему телу побежали мурашки. Драко, устояв перед искушением посмотреть на неё, взял друга за локоть и потащил к слизеринскому столу. Блейз особо не сопротивлялся и, обернувшись, свободной рукой махнул Астории:

— С Днём рожденья! Теперь можешь на законном основании попробовать огненный виски!

Астория только закатила глаза. Дафна, искренне рассмеявшись, вручила ей свёрток, и они тоже отправились завтракать. Когда Астория подошла к своему месту за столом, то очень удивилась, увидев возле тарелки с творожной запеканкой Снежинку. Все, кто мог, её уже поздравил. Сова, поклёвывая запеканку, протянула хозяйке лапку — в ней была маленькая коробочка. Астория быстро открыла её. Внутри лежала серебряная цепочка и сложенный вчетверо листок. Она развернула послание и сразу узнала идеальный почерк Драко.

«С Днём рождения. Пусть у тебя наконец будет что-то от меня. Жду тебя на пятом этаже в половине восьмого».

— Ты ошибаешься, — прошептала Астория сама себе, прижимая коробочку к груди, — у меня есть очень много от тебя... ты даже не представляешь, сколько.

Она украдкой, через плечо, взглянула на стол Слизерина. Драко с увлечённым видом просматривал какой-то пергамент. Вдруг Астория вспомнила о свёртке Дафны, который лежал у неё на коленях. Что бы это могло быть?

* * *

— Ух ты! — Джинни даже руками всплеснула. — У Дафны определённо есть вкус! По крайней мере, в плане одежды. Ну-ка, повернись к свету.

Астория встала вполоборота к огню камина в общей гостиной, чтобы Джинни получше её разглядела, и платье, повинуясь её движениям, тихо зашуршало. Оно было совершенно во всех отношениях: прекрасно подошло по размеру, мягкая ткань приятно облегала тело, подчёркивая его достоинства, а чёрный гипюровый пояс и узкие оторочки удивительно выгодно оттеняли бледно-кремовый цвет платья, который Джинни со знанием дела назвала «сафари».

— Мне даже страшно отпускать тебя за границы нашей гостиной, — подмигнула она, поправляя тонкую лямку. — Амулет с собой?

Астория кивнула, показав на дельфина, в хвост которого уже была вдета серебряная цепочка и намотана на запястье как браслет.

— Я, кажется, догадываюсь, откуда эта вещица, — Джинни нахмурилась, но тут же заставила себя улыбнуться. — Ты ведь к нему сейчас идёшь, отчаянная?

Астория вся вспыхнула. Не было смысла что-то выдумывать. Она нервно кивнула.

— Сегодня твой праздник и ты имеешь полное право провести его с кем угодно, — Джинни поправила ей шпильку в волосах. — Ты уже совершеннолетняя и вполне осознаёшь, какие могут быть последствия. Но что бы там ни было, знай: я всегда на твоей стороне.

Не в силах что-либо выговорить, Астория сжала руку подруги, накинула мантию и пошла к портрету Полной Дамы.

— О, прекрасно выглядишь, — сказала та, открывая проход.

— Спасибо, — севшим от волнения голосом поблагодарила Астория и быстро зашагала по коридору, прося всех Мерлинов на свете, чтобы по пути ей никто не попался. Ребята сейчас были на ужине, и до самой лестницы ей не встретилось ни одной живой души. Но на последнем пролёте, с шестого на пятый этаж, это всё-таки случилось, хотя, если говорить прямо, душа была и неживая.

— Кто тут бродит по коридорам, мешает мне летать?! — гневно взвизгнул Пивз, заметив девушку, и понёсся вдогонку за ней. Астория увидела у него в ручонках какой-то мусор, который тот уже намеревался бросить в неё. Палочка была за пазухой мантии, но амулет был ближе.

— Иди летай в другом месте, Пивз! — она выставила вперёд ладонь, и в тот же миг из дельфина вырвалась молния, отбросив полтергейста на несколько футов. Пока он приходил в себя, гневно ругаясь, и подбирал со ступенек соседней лестницы очистки от картошки и апельсинов, Астория уже спустилась на пятый этаж и, крадучись, быстрым шагом пошла вдоль стены. Она так настороженно прислушивалась к воплям Пивза наверху, что чуть не вскрикнула, когда приоткрылась дверь, мимо которой она проходила, и чья-то рука потянула её за собой. Через мгновение она оказалась в заброшенном классе, где никогда раньше не бывала.

— Плохой из тебя шпион, — ухмыльнулся Драко, моментально прижимая её к стене и ища её губы, но Астория была ещё немного не в себе, и он, отвлёкшись от ласк, внимательно посмотрел ей в глаза. — Это я тебя так напугал?

— Нет... Пивз. Похоже, я его сильно задела, и теперь он не даст мне спокойно ходить по школе.

— Задела? — переспросил он. — Чем, интересно.

Астория показала зажатого в кулаке дельфина, который снова выглядел безобидно.

— Это защитный амулет. Действует, признаюсь, очень мощно.

— Откуда он у тебя?

— Это подарок... Фреда и Джорджа.

— А, — коротко сказал Малфой и, резко развернувшись, открыл дверь и вышел наружу с палочкой наготове.

Как оказалось, не зря.

— Ах, это ты, позор нашей школы, сын тюремного заключённого! — завопил Пивз, вылетая из-за статуи Бориса Бестолкового. Едва он собрался напасть на Драко, как тот прицелился и выкрикнул:

— Импедимента! Обливиэйт!

Полтергейст завис в воздухе, удивлённо озираясь по сторонам. Выражение его чёрных глазок стало отсутствующим, и спустя несколько секунд он медленными зигзагами поплыл в направлении лестницы, напевая под нос какой-то романс. Убедившись, что заклинания подействовали, Драко вернулся в класс.

— Значит, подарок Уизли, — хмыкнул он, подходя к парте и прислоняясь к ней с видом оскорблённого достоинства, но Астория слишком по нему истосковалась, чтобы развивать эту тему.

— Заклятие забвения — твоё любимое? — игриво спросила она, приблизившись к нему, и небрежно сняла мантию, представ перед Драко в таком ослепительном виде, что он и думать забыл об амулете.

— Астория, ты... ты просто красавица, — восхищённо сказал он, притягивая её к себе и усаживая на парту. Теперь их глаза были на одном уровне. — Ты ведь понимаешь, что я соскучился по тебе как ненормальный?

— Да, милый, — прошептала она. Её глубокое, учащённое дыхание окончательно вскружило ему голову. Малфой направил палочку на дверь — та тихо закрылась — и тут же отложил в сторону, зная, что с этой секунды он всё своё внимание будет уделять только ей, своей ненаглядной, долгожданной девочке...

Амулет выскользнул из ослабевших от желания пальцев. Волшебная палочка и вовсе осталась в складках мантии. Не нужно было никаких щитовых средств; нигде она не чувствовала себя такой защищённой, как в крепких объятиях Драко.

Его руки уже обхватили её талию, а губы ласкали шею, изучая каждый дюйм оголённой кожи. Вот они спустились ниже, задержались на ключице, потом снова скользнули вверх, по плечу, коснулись подбородка и наконец встретились с её приоткрытыми губами. Из груди Астории вырвался вздох наслаждения; господи, как же ей не хватало его! Поглощённый поцелуем, Драко совсем перестал контролировать свои руки, а одна из них уже стягивала лямку с плеча Астори. Она чуть вздрогнула, скорее от неожиданности, чем от страха, но Драко, почувствовав её напряжение, всеми правдами и неправдами заставил себя отстраниться.

— Ты боишься? — спросил он хрипло.

— Нет, — Астория покачала головой, глядя куда-то вниз, но потом подняла взгляд и ответила гораздо увереннее. — Нет, не боюсь. Я же так люблю тебя.

Он понимал, что ничего и никогда так не хотел, как быть с ней. Всегда. Он посмотрел на неё опьяневшими от страсти глазами. Всего одна секунда раздумий...

— Астория, ты не против закончить Хогвартс под моей фамилией?

Астория в немом изумлении смотрела на него. Нет, просто не верится, ведь это Драко Малфой, джентельмен-аристократ в бог весть каком поколении, он не может делать предложение вот так! Сейчас он не понимает, что говорит, он слишком... возбуждён. Но что же ответить? Может, попробовать отшутиться?

— Вы с Блейзом, похоже, сговорились, — Астория прищурилась, стараясь придать себе весёлый вид.

— К чёрту Блейза. Меня интересуешь ты.

— Но, послушай... я с трудом себе представляю, — она растерянно теребила в руках оборку платья; в голове было столько мыслей, что она не знала, с какой начать. — Твои родители... как они отнесутся? Они даже не знают меня.

— Тоже мне проблема, — Драко с деланным равнодушием пожал плечами. Сейчас как никогда нужно было идти вперёд и не сдавать своих позиций, ведь он давно для себя решил, что она станет его женой. — Мама уже приняла тебя, а с отцом я всё решу.

Астория вдруг представила себе, как она входит в их особняк — дом, который всё ещё являлся штаб-квартирой Пожирателей смерти; как здоровается с его родителями — она видела лишь Люциуса пару раз, и он произвёл на неё впечатление неприступного айсберга; как боится сделать что-то не так, не знает, как правильно вести себя за столом, во время беседы, как двигаться, как и что говорить... Мерлин!

— Драко, — тихо сказала она, подняв на него встревоженные глаза. — Я им не понравлюсь. Я совершенно не знаю манер высшего общества.

Малфой усмехнулся.

— Во-первых, этому очень легко научиться. А во-вторых, в моём доме не требуется соблюдать правил делового этикета. Мы такие же люди, как и все другие.

— С той лишь разницей, что принадлежите к древнейшему чистокровному и одному из самых богатых волшебных родов Британии?

Драко смерил Асторию оценивающим взглядом:

— А ты умеешь показывать коготки, когда хочешь.

— Я на самом деле переживаю! — Астория спрыгнула с парты и метнулась в противоположный конец класса, думая о том, как, оказывается, сильно не сочетаются те два мира, в которых они выросли. Дойдя до стены, она круто развернулась. — Я абсолютно по-другому воспитана, Драко. Я слишком... маглоподобна, что ли.

Малфой фыркнул и, подняв со стула упавший амулет, повертел его в руке.

— И поэтому тебя так любят в семье Уизли, — задумчиво констатировал он.

— Не поэтому. Н... Почему ты уходишь от темы, которую сам начал?

— Я, как ты помнишь, законченный эгоист и смогу, если нужно, пойти против своей семьи, — он отложил амулет и медленно направился к Астории, — я хочу видеть тебя рядом с собой всю жизнь.

Она прислонилась к стене, не шевелясь и лишь наблюдая за ним. Ну зачем он это сказал? Она же так мечтала об этом, и вот её мечта сбылась, но лишь наполовину. Драко, Драко... если бы всё было так просто.

— А как же война? — беззвучно выдохнула она; впрочем, он стоял от неё на таком расстоянии, что ему не составило большого труда её расслышать. — Как нам обоим пережить войну, если мы сражаемся за разные стороны?

— Я не сражаюсь за Лорда, ты же знаешь, — Драко как никогда был в этом убеждён. — Свет победит. Должен победить.

— Надеюсь, — шепнула Астория, не в силах оторвать от него глаз. Он подкрадывался к ней, шаг за шагом, уверенно, неизбежно; его взгляд, всегда такой холодный и мрачный, сейчас был наполнен желанием. Астория понимала, что больше не сможет сопротивляться сама себе; она проиграла эту борьбу ещё год назад, когда бесповоротно влюбилась его высокомерное величество.

— Драко... — произнесла она одними губами, готовая признаться ему в том, о чём так долго молчала.

— Да, любимая?

Это стало последней каплей. Она потерпела поражение... но как это было приятно!

— Я хочу тебя.

Он застыл в дюйме от её лица. Привычный стальной блеск исчез из его глаз, когда они встретились с манящей теплотой глаз Астории, как исчезли последние кусочки льда из его души. А она уже была готова утонуть в нём, и он это понял.

Он решительно потянул её к выходу, одним взмахом волшебной палочки снял чары и приоткрыл дверь. Быстро осмотревшись и найдя коридор пустым, он тут же подхватил Асторию на руки. Она уткнулась ему в шею, закрыв глаза и полагаясь только на свой слух. Драко сделал несколько шагов по каменному полу, потом послышался щелчок дверного замка, произнесённое шёпотом заклинание «Затмись», и вот он уже мягко опустил её на пол.

Астория огляделась. Она никогда не бывала здесь раньше.

Перед ней была просторная комната, выложенная ослепительно белым мрамором; с потолка свисала огромная люстра-канделябр с горящими на ней свечами, окна же были плотно закрыты занавесями, конец которых терялся у самого пола. Но главным элементом комнаты был прямоугольный бассейн, тоже из белого мрамора, окружённый по краям чуть ли не сотней украшенных самоцветами золотых кранов. Астория перевела взгляд на стену: там была единственная картина в золотой раме, изображавшая русалку, спящую на скале. На глазах её было что-то вроде повязки.

— Это к ней ты применил заклинание? — спросила она, наконец обретя дар речи.

Драко молча кивнул, проверяя, заперта ли дверь. Он уже снял обувь, развязал галстук и вообще вёл себя так, словно для него было привычным делом привести девушку не куда-нибудь, а в ванную старост.

Асторию начала пробирать дрожь.

— А мы... имеем право пользоваться этой комнатой? — спросила она, чтобы нарушить тишину. Драко тем временем подошёл к бассейну и открыл сразу несколько кранов. Из них полилась вода с разноцветной пеной в виде огромных мыльных пузырей всевозможных оттенков.

— Конечно. Я, кажется, всё ещё староста.

Астория задохнулась от робости и возмущения одновременно.

— Ты подготовился... Значит, ты знал?

— Да, — Малфой самодовольно усмехнулся и подошёл к ней. Астория стояла у мраморной колонны, сжав пальцы в кулаки, не решаясь сделать хоть какой-то шаг. Драко сам оставался невозмутимым лишь внешне, а в душе всё переворачивалось вверх дном. Никогда ни с одной девушкой он так не переживал. И сейчас, видя в этих доверчивых синих глазах желание, смешанное с тревогой и страхом перед неизвестностью, он хотел успокоить её, показать, как она ему дорога.

— Я... я оставила свою палочку в классе... — пролепетала она, а Драко уже был рядом, уже гладил её по щеке.

— Она не понадобится. Ты ведь мне доверяешь, радость моя?

Астория лихорадочно кивнула. Он положил руки на белый мрамор позади неё, отрезав ей всякий путь к отступлению, и осторожно коснулся её губ. Она ответила на поцелуй, сходя с ума от этой сладостной беспомощности, от блаженства, которое испытывала, находясь в его власти. Он нежно провёл рукой по её талии, развязывая пояс платья, а тем временем его язык уже вытворял что-то невообразимое с её язычком. Почувствовав, как его рука приподнимает подол платья, Астория непроизвольно вздрогнула, словно через неё прошёл электрический разряд, но тут же притянула отстранившегося было Драко обратно, безмолвно прося продолжить. Однако он уловил её настроение и, стараясь, чтобы его голос звучал ровно, сказал:

— Ничего не бойся, милая. Я искупаюсь, пока ты будешь раздеваться.

Астория опустила ресницы, заставляя себя успокоиться и вновь угадывая по звукам, что он расстегнул и снял рубашку, за ней брюки: тихо, но отчётливо звякнула пряжка ремня... Потом послышалось шлёпанье босых ног по каменному полу и вдруг — плюх! Брызг было немного, но Астория стояла очень близко к бассейну, и несколько капель долетели до неё. Она осмелилась поднять глаза. Драко плавал в разноцветной пене, даже не поворачивая головы в её сторону, давая ей последнюю возможность передумать. Астория улыбнулась: а в самом деле, чего она боится? Ухватившись за эту мысль, она быстро скинула туфли, платье и нижнее бельё. Теперь только длинные волосы могли закрыть её обнажённое тело, но она сознательно не стала распускать собранный пучок.

Малфой по-прежнему не смотрел на неё, увлечённый купанием, и в данной ситуации это было самым верным решением. Мысленно благодаря его за тактичность, Астория подошла к бассейну и, сев на край бортика, опустила ноги вниз. Горячая вода пополам с пушистой пеной сразу уняли её дрожь. Стало так хорошо, что девушка, не раздумывая, полностью погрузилась в бассейн, держа над водой только голову.

Едва доставая до дна, она на цыпочках добралась до ближайшего к ней крана и открыла его. Из него поплыли душистые лиловые облака, которые медленно поднимались вверх и растворялись, оставляя в воздухе еле уловимый цветочный аромат.

Любуясь этой красотой, она проплыла до соседнего бортика и открыла другой кран. Из него потекла серебристая струя, сопровождавшаяся множеством мелких пузырьков. Дно здесь было чуть выше, и Астория, твёрдо встав на обе ноги, подставила спину под волшебную струю. Пузырьки приятно щекотали кожу, снимая скованность, расслабляя и массажируя напряжённые мышцы. Она украдкой взглянула на Драко, который лепил пенные шарики и лениво бросал их в дальние краны. Выглядел он очень сосредоточенным, и Астория позволила себе засмотреться на него на долю секунды дольше, чем следовало. Встречный пронизывающий взгляд серых глаз снова поверг её в смятение, но уже через миг Драко вернулся к своему занятию.

Заметив в углу комнаты большую стопку белых махровых полотенец, Астория поплыла обратно. По всему периметру бассейна располагались маленькие лесенки. Приблизившись к одной из них, она уже собиралась подняться, но резко остановилась. Вылезти из горячей душистой воды, так надёжно защищающей её, означало стать уязвимой — прежде всего, для самой себя.

«Ты же отважная гриффиндорка, — сказала себе Астория, хватаясь рукой за металлический поручень, — так будь ею до конца».

Собрав всё своё мужество, она поднялась по лесенке и решительно ступила на тёплый каменный пол. По рукам и ногам стекала вода, а вместе с ней и разноцветная пена. Астория стояла вполоборота к бассейну и видела боковым зрением, что теперь уже Драко откровенно поедает её глазами. Она развернулась и направилась к стопке полотенец, каким-то шестым чувством понимая, что он плывёт сюда. Астория прислонила махровую ткань к лицу, хотя это была единственная часть тела, оставшаяся абсолютно сухой. Она судорожно вытерла шею, уже слыша, как Драко поднимается из воды. Сердце застучало так сильно, что, казалось, вот-вот отзовётся гулким эхом в этой просторной комнате.

Его руки обняли её сзади...

 

Она не успела даже вздрогнуть. Он не позволил ей.

Прижавшись грудью к её спине, Драко убрал с шеи выбившиеся из причёски волосы и нежно поцеловал верхний позвонок. Астория вся натянулась, как струнка, шумно выдохнула и разжала пальцы. Полотенце упало на пол.

Он прижал её к себе чуть крепче, продолжая губами исследовать её бархатную кожу. Руки легли на талию — медленно, осторожно, только бы не спугнуть. Они не показались Астории прохладными, как раньше; казалось, что от его тела шёл жар. Это было приятно, и она улыбнулась, чуть повернув голову в сторону. Заметив это, Драко мысленно поздравил себя с правильно избранной тактикой. Астория постепенно привыкала к новым ощущениям, всё больше доверяясь ему. Руки уже гладили плоский живот, а ненасытные губы оказались рядом с ухом.

— Ты великолепна, Астория, девочка моя, — прошептал он, и она вся затрепетала в его руках. Эти слова, его горячий шёпот, его прикосновения... Боже!

Ослабшие было руки вдруг взметнулись вверх, обхватив его за шею. Теперь она была полностью открыта его жадному взгляду и искусным пальцам, которые, уже не слушаясь своего хозяина, поднимались всё выше, к той части тела, которой не касался никто и никогда.

Не в силах больше терпеть, Драко нежно обхватил всё ещё влажными руками её небольшую упругую грудь. Астория машинально дёрнулась, но вырваться из его рук было не так-то просто. Возбуждённый до предела, с трудом сдерживая рычание, он укусил мочку её уха, наконец давая рукам волю и лаская её так, как хотелось весь этот год — настойчиво, требовательно, но так нежно... Астория, поначалу шокированная, вдруг поймала себя на том, что хочет ещё, ещё, что это заводит её — невыносимо, что она хочет большего.

— Драко, прошу тебя...

Тень улыбки промелькнула на плотно сжатых губах. Он отпустил её, но лишь на несколько секунд, чтобы взять волшебную палочку и прошептать пару не известных ей заклинаний, а с помощью третьего создать что-то вроде широкой софы. Астория, сгорая от желания и любопытства, окончательно осмелев, повернулась лицом к своему возлюбленному и смогла, в свою очередь, наконец его рассмотреть. Какой же он был идеальный! На теле, стройном, гибком, непринуждённо красивом, блестели капельки воды, переливаясь в свете свечей. Мокрые волосы были небрежно растрёпаны, но это придавало Малфою ещё больше обаяния. Безукоризненную бледность кожи не портили, а украшали едва заметные шрамы на груди, и лишь Чёрная метка на левом предплечье выбивалась из общей картины, словно напоминая о том, что за границами этой комнаты идёт война.

Но здесь они были одни, во власти друг друга и своих чувств. Драко легко подхватил Асторию на руки и бережно уложил на мягкую софу, устраиваясь рядом, жадно впиваясь в её губы, бесстыдно и умело лаская её податливое тело. Астория с жаром отзывалась на его ласки, гладя спину и плечи, покусывая его нижнюю губу, поглаживая пальчиками ноги его ногу. Вдруг Драко чуть приподнялся, придерживая её бедро, и вновь секундный ужас мелькнул в её глазах.

— Я люблю тебя, Астория, — сказал он серьёзно, переплетая свои пальцы с её, и успокаивающе поцеловал. Она доверчиво закрыла глаза, отвлекаясь на поцелуй, и в этот момент Малфой осторожно проник в неё.

Она не издала ни единого звука, лишь крепко вцепилась свободной рукой в его почти высохшие волосы. Драко знал, что возненавидит себя, если ей будет больно, но это было неизбежно, несмотря на все применённые заклинания. Он ругал себя последними словами, приказывая сдерживать необузданные порывы страсти, но близость тела желанной девушки, её соблазнительно приоткрытые губы и прерывистое дыхание окончательно лишили его рассудка. Он вошёл в неё так глубоко, насколько это было возможно, уже не контролируя сжатие их сцепленных пальцев. Она широко открыла глаза — потрясённая, ошеломлённая новыми ощущениями.

— Прости!.. — сквозь зубы процедил Драко, больше всего боясь убедиться, что всё-таки ей причинил боль.

— Мне хорошо с тобой... — выдохнула она, глядя на него всё так же влюблённо, как и час назад, — ты просто сокровище...

Драко хрипло застонал, понимая, что не может больше сдерживать свой пыл, и возобновляя глубокие движения. С ней было так прекрасно, как не могло быть ни с одной другой, так нестерпимо прекрасно, что никакое самобичевание уже не могло остановить его. Он ускорился, склонившись над её лицом, без разбору целуя губы, лоб, щёки, свободной рукой лаская всё, что попадало под его ловкие пальцы... Астория выгнулась ему навстречу, всем своим видом показывая, что ей нравится то, что он делает.

Движения Драко стали ещё быстрее, он как мог смягчал их, до боли сжав зубы. Астория с обожанием смотрела в его глаза, затуманенные дикой страстью, а когда он накрыл губами её трепещущую грудь, выкрикнула его имя...

Драко кончил с протяжным стоном, зажмурившись, крепко прижав её к себе. Несколько секунд он не мог даже шевельнуться — настолько сильным было наслаждение. Их руки всё так же были сцеплены, и он всё так же сильно сжимал её пальцы...

Но вот он почувствовал лёгкое прикосновение к своему плечу и открыл глаза. Первое, что он увидел — два сияющих до самой своей глубины синих озера.

— Как же я тебя люблю, — горячо и вместе с тем благодарно прошептал он, перехватывая руку Астории и целуя пальцы. Она улыбнулась ему из последних сил; она была измождена, растоптана этим всепоглощающим счастьем, этим фантастическим блаженством.

Малфой опустился на софу, только сейчас заметив, что её обивка шоколадного цвета, и притянул Асторию к себе. Она свернулась клубочком в его объятиях, уткнувшись носом ему в бок и щекоча кожу своим дыханием, которое уже через минуту-другую стало ровным.

Она уснула.

Драко улыбнулся, думая о том, как завтра утром они тайком будут выбираться из этой комнаты, как войдут в свои гостиные, как посмотрят в глаза Блейзу и Дафне, если встретят их... Он-то точно встретит. Хотя, Астории грозила не меньшая опасность в лице Джинни.

Взгляд Драко упал на платье, так и оставшееся лежать на полу. Он оказался более предусмотрительным, надев школьную форму, а Астории придётся ещё и переодеваться к завтраку. Он внимательно посмотрел на её уставшее, но такое прекрасное лицо, и аккуратно убрал со лба растрепавшиеся волосы. Астория, его единственная. Та же самая, но уже другая. Он прислушался к стуку её сердца и вдруг остро осознал: он отдаст что угодно, только бы с ней всё было хорошо.

Он тихонько повернулся на бок, но, похоже, разбудить её сейчас было невозможно: она спала крепко, не замечая никаких движений и нуждаясь лишь в том, чтобы он был рядом. Драко поймал себя на мысли, что никак не может привыкнуть к её безграничному доверию. Это было так необычно, так странно... впервые в его жизни. Он направил палочку на люстру — в ярком свете мелькнуло ненавистное клеймо на руке — но свечи тут же погасли, и вся комната погрузилась во тьму.

 

Драко проснулся, едва забрезжил рассвет, но некоторое время лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к окутывающей комнату тишине. В голове, как это часто бывает в первые секунды после пробуждения, замелькали образы, воспоминания предыдущего дня... и ночи.

Сердце забилось быстрее, все чувства резко обострились. Драко осторожно шевельнулся. Приятная мягкость шелковистых волос на его плече и тихое дыхание, не нарушающее, а, скорее, дополняющее тишину, заставили его наконец открыть глаза. Всё оказалось правдой: она была рядом и всё так же безмятежно спала, очевидно, не подозревая, что через пару часов ей уже нужно быть на занятиях.

Малфой аккуратно высвободил руку из-под головы Астории и тихо встал. Нет, ему определённо не нравилось, когда она была от него на расстоянии больше чем двадцать дюймов. Одевался он не глядя на неё, борясь с искушением разбудить и напомнить всё, что произошло вчера. Резким движением застегнул ремень, таким же резким — затянул галстук и, взяв волшебную палочку, вышел.

Когда Астория разомкнула ресницы, то не сразу смогла понять, где находится. Но хватило лишь взгляда на одиноко лежащее на полу скомканное полотенце, а неподалёку от него — не скомканное, но от того не менее одинокое платье, чтобы осознание случившегося быстро обрушилось на неё.

— Драко? — робко позвала она, пугаясь собственного голоса, отдававшегося в сводах огромной комнаты, и понимая, что она здесь одна, без волшебной палочки и без мантии. Быстро вскочив, Астория натянула платье, вынула все оставшиеся в «причёске» шпильки и, смочив руки в воде, пригладила распущенные волосы.

— Наверное, я потрясающе выгляжу, — пробурчала она под нос, убеждая себя, что её беспокоит что угодно: внешний вид, незнание времени, отсутствие палочки, но только не отсутствие Драко.

Вручную сложив полотенца в стопку, Астория накинула туфли и без особой надежды подошла к двери. Но не успела она взяться за ручку, как дверь приоткрылась, и в класс проскользнул Малфой с двумя палочками и мантией в руках.

— Ну вот, а я надеялся застать тебя спящей, — недовольно протянул он.

Он выглядел, как всегда, с иголочки, будто всю ночь преспокойно спал в своём подземелье: волосы аккуратно причёсаны, на одежде ни одной складки, все пуговицы наглухо застёгнуты, и даже галстук висит строго параллельно швам рубашки. Словно не замечая своей безупречности, Драко хотел легонько ущипнуть Асторию за бок, но та увернулась.

— Дай мне мою палочку, — требовательным тоном сказала она, не решаясь признаться, насколько сильно её выводит из себя его притягательный вид. Выводит и заводит.

— С какой это стати, интересно? — обойдя её, Драко подошёл к софе, которая после его невербального заклинания растворилась в воздухе.

— Потому что она моя, — возмутилась Астория совсем по-детски. — Я даже расчесаться не могу!

— А, так тебя заботит твой внешний облик? Да уж, — он повернулся и уже нагло ощупывал её глазами, — у твоих друзей он может вызвать подозрения.

— Мне нет никакого дела до подозрений! Я просто хочу выглядеть нормально.

— И стереть все воспоминания о том, что было сегодня ночью? — насмешливым тоном поинтересовался Драко. — Жаль, что я уже убрал софу, а то бы показал тебе пару дырок на обивке — работу твоих коготков.

— Ты... ты просто... — она не находила слов, чувствуя, как кровь приливает к лицу.

— Ммм, — усмехнулся Драко, — наша леди уже начала краснеть! Видимо, я задел чувствительное место. Кстати, вчера я много таких мест открыл для себя, и это мне на руку.

Астория стиснула кулаки так, что ногти больно впились в ладонь.

— Ты невыносим! — гневно выпалила она на всю комнату. — Отдай палочку сейчас же!

Разъярённая, она вихрем налетела на него, но Драко легко перехватил её руки и крепко сжал запястья. Астория попыталась вырваться, но сразу поняла, что сопротивление бесполезно, а он безо всякого труда прижал её к себе.

— Как сердито ты со мной разговариваешь... — вкрадчиво сказал он, проводя свободной рукой по её шее, словно проверяя мощь своего влияния на неё. — Вчера ты вела себя гораздо примернее.

— Нам уже нужно идти, мы опоздаем... Отдай мою палочку... пожалуйста, — последнее слово она выдавила через силу, всё ещё стараясь сохранить самообладание и не показывать, какое неземное удовольствие она испытывает от его прикосновений.

— Ты уверена, что тебе сейчас именно палочка нужна? — приподняв бровь, осведомился он.

Астория покраснела ещё сильнее, и Драко в очередной раз поймал себя на мысли, что она чертовски привлекательна, когда смущается.

— Уверена! — она вдруг хитро прищурилась. — Знаешь, мне немного неуютно в закрытой комнате наедине с Пожирателем смерти.

— Ночью ты называла меня сокровищем и тебе, по-моему, было уютно, если не сказать больше, — ухмыльнулся Драко, продолжая поглаживать её шею.

— А также с человеком, который вполне способен наложить заклятие Империус и сделать с тобой всё что угодно, — закончила Астория.

Малфой равнодушно хмыкнул.

— Я и так сделаю с тобой всё что угодно, — самоуверенно сказал он, видя, как Астория напрасно пытается что-то возразить. — И знаешь, почему?

Она тяжело дышала, сводя его с ума, но он напомнил себе о том, что они и в самом деле должны быть на завтраке уже через полчаса, и взял себя в руки.

— Ну и почему же?! — взвилась Астория.

— Ты относишься к тому типу девушек, которые берегут себя для одного-единственного, кого полюбят по-настоящему; они чисты и невинны, как горные эдельвейсы, боятся и думать о физиологической стороне отношений, а уж тем более о своей роли в ней. Но встретив любимого человека, они отдаются ему полностью, безраздельно, душой и телом. И вот уже с ним — и только с ним — они позволяют себе вытворять такое, что самым искушённым любовникам и не снилось; то, что держали в себе все годы пуританского ожидания.

Астория слушала его, затаив дыхание, узнавая в каждом слове этого описания саму себя. Драко, как обычно, оказался прав. Да, она мечтала всю жизнь принадлежать только одному мужчине. И вот он сейчас стоит перед ней и улыбается, наверняка отлично зная, что разжёг в ней неудержимый огонь, тлевший с самого момента их встречи. Как же она хотела, чтобы сейчас он поцеловал её...

— Астория, — окликнул Драко, поскольку она всё ещё молчала; его голос вдруг стал необыкновенно серьёзным и заботливым, — скажи, как ты себя чувствуешь? Ничего не болит?

— Пальцы немного, — ответила она, лучезарно улыбаясь, сжимая и разжимая кисть левой руки, — так ты отдашь мне палочку?

— Упрямая, — он покачал головой, а потом так же хитро прищурился. — Только после поцелуя.

А вот тут он ошибся, думая, что застанет её врасплох: она только этого и ждала.

Тёплые нежные губы сами коснулись его, и в ту же секунду Драко забыл всё на свете. Отпустив наконец тонкое запястье, он крепко обнял её за талию, зарылся пальцами в спутавшиеся ароматные волосы. До какого же безумия она доводила его одними только поцелуями, она, эта хрупкая девушка, имеющая необъяснимую власть над ним и его некогда ледяным сердцем.

Но Драко не хотел оставаться в долгу и перехватил инициативу, которой Астория с удовольствием подчинилась, чувствуя, как пол уходит из-под ног. Она удивлялась самой себе — когда она научилась целоваться с таким упоением, с такой самоотдачей? В ответ на бушующее в ней пламя она сознательно разжигала в Драко такое же дикое желание и чувствовала, как он реагирует на её ласки; видела, как в его вечно холодные, полные презрения глаза врывается опасный первобытный огонь. И это было потрясающе.

Его губы тем временем становились всё требовательнее, а дыхание — учащённее; он вновь хотел её как сумасшедший, но едва пальцы Астории потянулись к верхней пуговице рубашки, он заставил себя отстраниться и быстро сунул волшебную палочку в её раскрытую ладонь.

Ответом был лишь изумлённый, непонимающий, подёрнутый пеленой страсти взгляд.

— Как обещал, — Малфой пожал плечами, — палочку за поцелуй.

— Ну хорошо... Отлично, — Астория быстро овладела собой, беря палочку и накидывая мантию. Драко, будто ни в чём не бывало, обвёл комнату придирчивым взглядом и, найдя её в удовлетворительном состоянии, открыл перед девушкой дверь. Они молча прошли по безлюдному в этот час коридору, держась за руки, и остановились у лестницы.

— Мне наверх, — бесцветным тоном сказала Астория.

— На завтраке увидимся, — Драко ободряюще улыбнулся.

— «Увидимся»... Это другое. Там мы снова будем делать вид, что ничего друг для друга не значим.

— Я думаю, нам даже некогда будет притворяться.

Астория понимающе кивнула. Да, сейчас Джинни наверняка устроит ей целый допрос... Долго прощаться было слишком тяжело, поэтому она ловко высвободила руку и быстро побежала вверх по лестнице, не оглядываясь. Малфой окликнул её:

— Кстати, с добрым утром.

Она рассмеялась, ничего не ответив, лишь каблуки ещё звонче застучали по каменным ступеням.

Едва Астория пробралась в гостиную (Полная Дама уже во весь голос начала строить догадки, где гриффиндорка пропадала всю ночь, но та сдержанно-вежливым тоном попросила её забыть об этом), как Джинни вылетела на неё откуда-то из-за угла, схватила за руку и потащила к доске объявлений.

— Джинни, что случилось? — плотнее запахивая мантию, чтобы не было видно платья, Астория оглядела комнату: собрались все члены ОД с их факультета.

— «Дозор», первый выпуск!

— Правда? — Астория заметно оживилась; по крайней мере, они сейчас узнают хоть что-нибудь о Гарри, Роне и Гермионе, да и допрос можно будет отложить на неизвестное время. На низеньком стуле у доски объявлений стоял маленький радиоприёмник, неизвестно откуда появившийся в гостиной. Ребята обступили его со всех сторон, и Астория втиснулась на диван между Джинни и Демельзой.

— Как вы смогли пронести это в замок? — оторопело спросила она. Вещь, представляющая собой средство связи учеников с миром волшебников за границами Хогвартса, проскочила мимо носа Филча и даже Кэрроу... Невероятно.

— Мы заговорили детектор, — подмигнул Симус.

— Тихо, начинается! — шикнула Лаванда.

Из приёмника донеслась забавная мелодия, похожая на заставку программы новостей на магловском телевидении.

— Это Ханна раздобыла, — доверительным тоном сообщил Невилл. Астория взглянула на Джинни, но та была ужасно напряжена, хоть и делала вид, что ничего особенного не происходит.

«Доброго времени суток всем, кто нас слышит!» — раздался весёлый голос из приёмника.

— Ли Джордан! — воскликнули сразу несколько человек, но Невилл приложил палец к губам.

«Уважаемые радиослушатели, можете за нас не беспокоиться, мы нашли для себя подходящее укрытие и можем безбоязненно выходить в эфир, — продолжал Ли. — Позвольте представить вам двух постоянных участников нашей передачи, моих, так сказать, компаньонов. Привет, ребята!»

«Здорово, Бруно!» — хором ответили два голоса. Джинни непроизвольно сжала подлокотник дивана.

— Бруно? — тихо переспросила Парвати.

— Это кличка, наверное, — отозвался Симус, заворожённо глядя на источник звука.

«Прежде всего, мы вынуждены сообщить нашим уважаемым слушателям о потерях, которые не считают нужным освещать в программе новостей магического мира и во всеми обожаемом «Ежедневном пророке». К огромному сожалению, из достоверных источников стало известно, что пропала мать Колина и Денниса Криви, наших однокашников».

У Астории что-то болезненно сжалось в животе. Братья Криви — маглорождённые волшебники, то есть их мать... Лучше не думать об этом.

«...но, к нашей радости и, как можно догадаться, радости наших слушателей, сообщаем, что отец семейства скрывается с сыновьями и, похоже, в весьма надёжном месте, потому что очаровательные Пожиратели смерти до сих пор их не нашли и, будем надеяться, не найдут.

Также не можем не сказать об исчезновении нашего друга, Дина Томаса, за которого мы очень волнуемся. Если у кого-нибудь есть хоть какая-то информация о нём, пожалуйста, сообщите его родителям и сёстрам, люди места себе не находят.

А тем временем в окрестностях Лондона гибнут маглы — и гибнут, скажу я вам, целыми семьями. В Ист-Энде на прошлых выходных была найдена семейная пара, которая якобы умерла от смертоносного вируса... Извините вашего покорного слугу, но он не запомнил его названия. Короче, что тут говорить, имя этого вируса — Вы-Знаете-Кто, и дело с концом.

Подобные случаи участились, и магловские власти не знают, какие ещё объяснения придумать...»

«А что тут думать? — перебил его кто-то из близнецов, не сдержавшись. — Надо подключаться к борьбе против вышеназванного смертоносного вируса!»

«Да, спасибо, Рапира, я тоже так считаю».

— Рапира? — громко удивился Ричи Кут, но все зашикали на него.

«...в общем, как это ни прискорбно, мы должны признать, что убийство маглов у Пожирателей смерти является одним из видов развлечений».

Джинни косо посмотрела на Асторию, но та невозмутимо встретила этот взгляд, и у Джинни вырвался лишь отчаянный вздох.

«Увы, сегодня в нашей программе не смог принять участие многоуважаемый Равелин, бесценное звено связи волшебного мира с маглами...»

— Это, наверное, Кингсли, — прошептал Невилл.

«...но он обещал прийти в следующий раз и подготовить самые свежие новости для наших дорогих слушателей. А сейчас я передаю слово Ромулу, почётному члену Ордена Феникса, лучшему учителю защиты от Тёмных искусств...»

«Бруно, спасибо, я польщён до глубины души», — раздался низкий голос с хрипотцой.

— Люпин! — радостно завопили сразу несколько ребят, но Парвати, стоявшая ближе всех к приёмнику, предостерегающе вскинула руку.

«Ромул, поведай нам то, что тревожит всех хороших волшебников — жив ли Гарри Поттер?»

Джинни тихо ойкнула, сжав ладонь Астории, оказавшуюся ближе всего. Та с сочувствием посмотрела на подругу.

«Он жив, и в этом нет никаких сомнений», — уверенно ответил Люпин.

По гостиной разнёсся вздох облегчения. Джинни заметно побледнела, сосредоточенно вслушиваясь в голос, доносившийся из приёмника.

«Почему ты так уверен в этом?»

«Во-первых, если бы Пожиратели смерти его нашли, нам стало бы это известно из всевозможных так называемых «официальных» изданий. А во-вторых, мы бы почувствовали это сами, не правда ли? Он наша последняя, но от этого не менее сильная надежда. Ведь все мы мысленно с ним, и случись что — поняли бы это. Надеюсь, Гарри через эту духовную связь чувствует нашу поддержку!»

Астория погладила плечо Джинни, которая спрятала лицо в руках и тихонько вздрагивала.

«Хорошо сказано, Ромул! Мы абсолютно с тобой согласны, правда, ребята?»

«Безусловно! — одновременно сказали близнецы, но продолжил кто-то один из них, вроде бы Фред: — Хотел бы добавить, с твоего позволения, Бруно, о жертвах нынешнего режима».

«Конечно, Рапира, тебе слово».

«Самый яркий пример — это арест Полумны Лавгуд, дочери редактора журнала «Придира», который также, как и наша передача, является правдивым источником информации, что, по всей видимости, и треплет нервы Сами-Знаете-Кому и его последователям. Как все вы знаете, дорогие слушатели, Полумна — единственная не-гриффиндорка, проявившая истинную львиную отвагу, сражаясь с упомянутыми выше Пожирателями в школе полгода назад, а также в Министерстве полтора года назад. Все мы искренне надеемся, что Полумна жива и что она нас слышит».

«Мы с тобой, держись!» — вразнобой сказали Джордж и Ли.

«Если кто-то знает хоть что-нибудь о ней, пожалуйста, сообщите Ксенофилиусу, — добавил Люпин. — Я никогда ещё не видел, чтобы человек так страдал...»

Ребята обречённо вздохнули. Астория почувствовала, как сильно похолодело в животе, будто там образовался ледяной шар.

«Ну а напоследок наш друг... как ты сказал? Роджер?»

«Пора бы уж запомнить!» — возмущённо откликнулся Джордж.

«Не сердись, дружище, это же первый выпуск. Итак, наш друг Роджер поведает дорогим радиослушателям, какие слухи распускаются в волшебном сообществе о Главном Пожирателе смерти».

«Так и быть, Бруно. Всем вам известно, что Сами-Знаете-Кто — тип весьма скрытный и предпочитает действовать чужими руками, чем и создаёт панику среди населения. Перепуганным людям повсюду мерещатся его красные глазищи и змееподобная физиономия. Но всё это отнюдь не весело и к тому же выгодно Пожирателям, поскольку страх и разобщённость ослабляют дух сопротивления. Так что давайте, прежде всего, успокоимся».

«Также ходят слухи, что Сами-Знаете-Кого видели за границей, — сказал Ли. -Что ты на это скажешь, Роджер?»

«За границей — понятие весьма относительное. Где именно? На Фолклендских островах? Или, может быть, в японском Нагано? Там буквально через пару недель стартует Олимпиада и, кто знает, может, Сами-Знаете-Кто почтит своим присутствием столь важное мероприятие в жизни маглов. Хотя, на самом деле, упаси Мерлин!»

«Если говорить прямо, — подхватил Фред, — то, как бы далеко он ни был, помните, что он быстр как ракета и в любую минуту может оказаться рядом. Я не пугаю вас, а предостерегаю. Будьте готовы обороняться и — да прибудет с нами сила Гарри!»

«Дорогие Рапира и Роджер, спасибо за оптимизм, который вы всегда внушали окружающим вас людям, в том числе и мне! Спасибо тебе, Ромул, ты всегда умеешь поддержать лучше, чем кто-либо другой. Дорогие слушатели, наш дебютный выпуск «Поттеровского дозора» подошёл к концу, и мы клятвенно обещаем вам выйти в эфир не позже следующей недели. Крутите ручки и будьте на связи! Пароль следующего выпуска «Фоукс». Берегите друг друга! Не теряйте веры! Всегда ваши, Бруно и компания».

Огоньки на шкале радиоприёмника погасли, и он сам по себе выключился. Некоторое время все сидели не шелохнувшись. Наконец Найджел, до этого притихший на ковре в углу, вскочил и завопил на всю гостиную:

— Гарри жив! ЖИВ!

Это сразу сняло напряжение, и комнату наполнил гомон и смех — одни пытались утихомирить Найджела, другие прыгали по гостиной вместе с ним, и только Джинни, Астория и Невилл по-прежнему не двигались с места.

— Джинни, — мягко окликнул её Невилл, беря за руку, — всё хорошо.

Она лихорадочно кивнула, с благодарностью глядя на юношу. Тот перевёл взгляд на Асторию.

— Что с тобой? Ты беспокоишься... за маму?

— Нет... не совсем. Вчера с ней всё было хорошо, поэтому я очень надеюсь, что волноваться не о чем. Невилл, я должна сказать...

Она вдруг резко встала и обвела гостиную взглядом, полным смятения.

— Ребята, с Полумной всё в порядке! — выпалила она неожиданно громко даже для себя.

— Что?!

— Что ты сказала?

— Астория, повтори!

Несколько десятков глаз устремились на неё. Она нервно переступила с ноги на ногу; правый каблук угрожающе накренился.

— С Полумной всё в порядке, — дрожащим голосом повторила Астория. — Она под арестом, но ей никто не причиняет зла.

— Слава Мерлину! — послышалось несколько голосов, но некоторые из ребят продолжали пытливо смотреть на неё.

— Откуда ты знаешь? — спросил Симус. — Её увели Пожиратели у нас на глазах, а о её месте нахождения знаешь только ты... Откуда?

— Я не могу сказать, но это правда! Просто поверьте мне на слово.

— Где она? Астория, где она?

— Я не могу! Ох... простите!..

Она развернулась и бросилась в спальню, не в силах больше стоять под перекрёстными подозрительными взглядами, опасно балансируя на грани между «успокоить друзей» и «не выдать любимого».

 

Всё утро Джинни ходила словно в воду опущенная, и Астория её не трогала, понимая, что подруге лучше побыть наедине со своими мыслями. Она и сама была рада тишине и, как ни странно, ударившему с самого утра морозу: он необыкновенно прояснял голову. Сейчас, когда вместо романтичной обстановки ванной старост её окружали январский снег и ветер, когда не было рядом того, кто сводил её с ума, можно было собраться с мыслями и всё обдумать.

До обеда была сдвоенная травология с пуффендуйцами, изучали цапней — растения из семейства бешеных огурцов, пытающихся поцарапать, а то и избить всякого дотронувшегося до них. Разумеется, без мелких травм не обошлось: особенно яростный побег рассёк Демельзе бровь, Лианне из Пуффендуя прищемило пальцы, когда она пыталась достать плод, а Джимми Пикс схлопотал пару рубцов на подбородке. Джинни и Астории повезло больше, и то потому, что в прошлом году Гермиона подробно рассказывала им о методах борьбы с этими бешеными растениями.

К замку шли молча, кутаясь в плащи, накинутые поверх мантий, поплотнее затягивая шарфы и защищая варежками лица от пронизывающего ветра. Навстречу им шли слизеринцы седьмого курса; ещё издалека Астория услышала Блейза, которого не мог заглушить даже ветер, и приготовилась к худшему, но он был увлечён, по-видимому, сверхинтеллектуальным спором с Пэнси, и лишь приветственно махнул Астории рукой, продолжая свирепо что-то доказывать. Дафна шла чуть в стороне, всё её лицо было спрятано под шарфом, открытыми оставались лишь глаза. Она заинтересованно читала какой-то пергамент, ничего не замечая вокруг себя. Драко и вовсе не было видно, хотя Астория, сосредоточенная на том, чтобы не упасть в сугроб под силой ветра, не имела никакой возможности тщательно осмотреться.

Следующим уроком была трансфигурация, и на дом было задано тренировать заклятие Авис, с помощью которого в конечном итоге шестикурсники должны были уметь создавать стайку канареек. Но, как и в прошлом году, никому не удавалось сотворить даже одну птичку. Путём усиленной недельной практики Джинни с Асторией добились того, что из их палочек вылетало по пучку перьев. Но для создания живого существа, как говорил Найджел, необходимо было «нечто большее, чем просто неземное вдохновение».

В отличие от зельеварения, трансфигурацию для изучения на уровне ЖАБА выбрало гораздо большее количество учеников, а потому они по-прежнему занимались по два факультета, и Гриффиндор был с Когтевраном. Астория и Джинни любили эти уроки, потому что Макгонагалл при всей своей строгости всегда была справедлива и доброжелательна; казалось чудовищным даже сравнивать её с Кэрроу, этими живодёрами, как их недавно окрестила Парвати. Кроме того, трансфигурация была единственным предметом помимо защиты от Тёмных искусств, где они пересекались с Полумной. И сейчас, войдя в класс и увидев пустующую третью парту среднего ряда, обе гриффиндорки грустно вздохнули. Астория достала из сумки учебник, чистые свитки пергамента с перьями, и только собралась положить на парту волшебную палочку, как Джинни тронула её за рукав мантии.

— Астория, пожалуйста, — её глаза выражали самую настоящую мольбу, — скажи, где она? Полумна.

Астория сокрушённо покачала головой.

— Мы всё равно не можем ей помочь.

— Ну и пусть. Скажи, прошу тебя, ты ведь знаешь! Можешь не беспокоиться, я не буду никому об этом говорить — какой смысл, ведь мы и вправду совершенно ничего не можем сделать.

Джинни снова взглянула на подругу умоляюще. Астория сдалась.

— Она в поместье Малфоев.

Джинни резко выдохнула.

— Я так и думала. И, по твоим словам, с ней там обращаются сносно?

— Драко говорит... — тут Астория резко запнулась, опустив взгляд, но потом быстро добавила, — что её, по крайней мере, никто не обижает.

Прозвенел звонок. В кабинет вошла Макгонагалл, шурша длинной тёмно-зелёной мантией, но Джинни этого не заметила.

— Что значит «по крайней мере»? — переспросила она, гневно сверкая глазами. — Если её там хоть кто-нибудь обидит, я сожгу их особняк к чёртовой матери!

— Мисс Уизли, что случилось? — сурово спросила Макгонагалл, разворачиваясь к классу лицом. — Вы заметили, что урок начался?

— Да, профессор... Извините.

Джинни села прямо, резко отодвинувшись от Астории, чем расстроила её до глубины души. Когда Макгонагалл начала читать лекцию об особенностях невербального применения заклятия Авис, Джинни, воспользовавшись монотонным скрипом перьев в классе, чуть наклонилась и шепнула:

— После договорим.

Астория коротко кивнула, думая о том, что долго выдерживать эту постоянную холодную войну между Драко и Джинни она не сможет. Выбор был сделан давно, но и Джинни она не хотела терять — до боли, до мучительной ломоты где-то в груди... Она была так ей дорога! Но жизнь без Драко для Астории не имела никакого смысла.

Весь урок трансфигурации она провела в раздумьях подобного рода и под конец, когда Макгонагалл попросила всех показать, каких результатов они добились за неделю практики, не смогла создать даже пёрышка. Макгонагалл поджала губы, но не высказала никакой критики, а лишь попросила её подойти после урока.

Едва прозвенел звонок, Джинни поспешно собралась и выскочила в коридор. Астория тоже решила не медлить и, когда все ребята покинули класс, сразу подошла к своему декану, которая с помощью Очищающего заклинания убирала пух и перья с парт.

— А, мисс Гринграсс, — сказала она учтиво, но прохладно, — что ж это вы?

— Не знаю, профессор, извините... Я какая-то несобранная сегодня.

— Надеюсь, это не наследственное.

Астория, не совсем понимая, о чём идёт речь, удивлённо посмотрела на Макгонагалл, и та поспешила объяснить:

— У вашего отца мой предмет всегда был слабым местом. Но ведь вы получили «выше ожидаемого» на СОВ, не правда ли?

— Да, получила... Папа рассказывал о том, как факультет терял очки из-за него.

Она вдруг почувствовала, как к горлу подкатывает ком.

— Астория, — вдруг неожиданно мягко сказала Макгонагалл, касаясь плеча гриффиндорки, — а ваш отец говорил вам, что в итоге сдал ЖАБА почти лучше всех на курсе?

Она помотала головой, разглядывая подол своей мантии.

— Он всегда был скромный, — по интонации Макгонагалл Астория поняла, что та улыбается. — Никогда не дружил с девочками и, насколько я знаю, встретил вашу маму уже после школы. Удивительно, какая сила духа! Чистокровный волшебник — и женился на магле. Правда, ваша мама могла затмить любую колдунью, и далеко не только в плане красоты. Она чудесный по качествам человек.

— Простите, профессор, — Астория с изумлением посмотрела на Макгонагалл, — но откуда вам это известно?

— Я думаю, ты хорошо знакома с Артуром и Молли. Ну так вот я тоже. Можешь представить, какое впечатление на Артура произвела женитьба друга. Первые месяцы после свадьбы он только о них и говорил.

— Профессор, я не думала, что вы столько знаете о моих родителях, — Астория всё ещё была немного растеряна. — Мне так приятно говорить с вами о них...

— О, в любое время, — Макгонагалл понизила голос до шёпота: — Кстати, как они?

— Вчера было всё в порядке. Надеюсь, что и сейчас.

На этот раз Макгонагалл не улыбнулась, но глаза её засветились. Она выпрямилась и снова заговорила в полный голос.

— Нужно было раньше рассказать вам об этом. Просто сегодня вы уж очень сильно напомнили мне Мэтью, когда расстроились из-за неудачно выполненного заклинания. Правда, я вижу, что вас ещё что-то тревожит.

Астория была ошеломлена проницательностью этой женщины, но не могла всего рассказать ей, и поэтому вернулась к поднятой теме:

— Профессор, вы считаете, что я не смогу сдать трансфигурацию на «превосходно»?

— Ну почему же. Про наследственность я спросила в шутку, хотя Мэтью на ЖАБА всё-таки не дотянул до «превосходно». Но он и не собирался становиться мракоборцем, в отличие от вас.

Астория вспыхнула; ей всё ещё казалось, что эта идея звучит слишком хвастливо и самонадеянно. Правда, Макгонагалл и бровью не повела.

— Это очень почётное стремление, — сказала она. — Вы дочь талантливого волшебника, и у вас всё должно получиться. Кстати, за вашей сестрой я тоже наблюдаю: потрясающая усидчивость и трудолюбие. Так что вы обе достойны высших оценок на ЖАБА.

— Спасибо, профессор! — глаза Астории заблестели; никогда раньше ей не доводилось с глазу на глаз слышать от Макгонагалл такие комплименты.

— Не за что, не за что, мисс Гринграсс. Тренируйте заклинание; учтите, на следующем уроке я либо принимаю от вас стайку канареек, либо не принимаю ничего. Другой вариант меня не устроит.

— Хорошо, я очень постараюсь!

Воодушевлённая таким напутствием, Астория помчалась в Большой зал в надежде успешно разрешить ситуацию с Джинни.

 

Поговорить не удавалось до вечера следующего дня: на большой перемене ребята потихоньку обсуждали «Поттеровский дозор» с членами ОД с других факультетов; после обеда была защита от Тёмных искусств, где опасно было лишний раз рот открыть, но Эндрю Керк договорился до того, что его оставили после урока наедине с Монтегю. Последние же два урока были свободными, и Джинни, схватив метлу, умчалась вместе с Демельзой на поле для квиддича.

На следующий день всё повторилось. Астория, с тоской глядя в окно гостиной на заснеженное поле с кольцами и парящие над ним две фигурки в красной форме, понимала, что подруга опять её избегает, и несказанно обрадовалась, когда Невилл неожиданно назначил их дежурными на следующую ночь.

Однако Джинни была настроена весьма скептически. Когда в полночь, с красками и волшебными палочками, они выбрались из гостиной и отошли от портрета Полной Дамы на безопасное расстояние, Джинни сказала надменным тоном:

— Не повезло тебе с назначением: сегодня опять не выспишься.

Астория почувствовала, как внутри всё закипает — не от стыда и даже не от гнева. Два дня, полные тягостных размышлений, показались ей двумя годами.

— Почему ты так несправедлива ко мне? — спросила она с отчаянием.

Джинни хмыкнула.

— Потому что ты слепа. Нельзя любить Малфоя, этого лицемерного подлеца, слышишь?! Нельзя его любить — он никогда не ответит тебе тем же!

— Джинни, — голос Астории чуть заметно дрогнул, — во-первых, кого любить — это моё личное дело, а во-вторых, ты же сама говорила, что всегда будешь на моей стороне.

— Да, это так! Я по-прежнему на твоей стороне и поэтому говорю тебе всё это. Мне просто жаль тебя, — шёпотом воскликнула Джинни, когда они свернули на потайную лестницу, ведущую к третьему этажу. — Пойми, ему просто выгодно с тобой встречаться. Удивляюсь, как он до сих пор не привёл сюда своих дружков Пожирателей, ведь, похоже, он знает гораздо больше, чем ему следовало бы.

— Неужели ты мне настолько не доверяешь? Хотя, — она упрямо поджала губы, — это твоё право.

— Я доверяю тебе, но... Астория, мне так обидно! Он же тебя использует, а я даже ничего не могу сделать. Ведь позавчера... ох! В жизни не поверю, что Малфой отпустил тебя просто так.

Они спустились на третий этаж и подошли к гобелену с обратной стороны. Астория крепко сжимала в руке кисточки, не зная, какие ещё слова нужно найти, чтобы разубедить подругу.

Едва она протянула руку, как гобелен открылся сам по себе и, к ужасу Джинни, Астория нос к носу столкнулась с кем-то из патрульных слизеринцев.

— Ааа, ну вот вы мне и попались!

Это был Монтегю. Вчера на перемене перед защитой от Тёмных искусств девушки сильно с ним повздорили, а Найджел вдобавок ко всему огрел Жалящим заклинанием. Монтегю был злой как взбешённый тролль и не преминул воспользоваться предложением Кэрроу отработать Круциатус на Эндрю Керке.

Он сгрёб Асторию в охапку и нацелил на неё палочку. Джинни тоже была наготове.

— Опусти палочку, Уизли, иначе я прямо здесь продолжу с твоей подружкой то, что начал с Керком!

В глазах Джинни мелькнул страх, но она быстро справилась с собой:

— Ты не посмеешь, её крики разбудят весь замок!

— Так даже лучше, — Монтегю злорадно ухмыльнулся, — публичные наказания по душе Кэрроу!

Он выглянул за гобелен, который всё ещё оставался приоткрытым, и крикнул приглушённым голосом:

— Эй, Нотт, иди сюда! Я поймал этих двух.

Он махнул рукой, и Астория, улучив момент, вцепилась зубами ему в другую руку. Монтегю взвыл от боли, а она вывернулась, швырнула кисточки куда-то за угол и подскочила к Джинни, встав бок о бок с ней. Слизеринец так отчаянно тряс укушенной рукой, что выронил палочку. Астория хотела подобрать её, но та погасла, и они погрузились в кромешную тьму. Где-то сзади, за их спинами, послышался шорох, сменившийся тихими шагами по коридору. Джинни и Астория крутились на одном месте, не зная, откуда ждать угрозы.

Гобелен открылся и закрылся.

— Какого чёрта ты тут орёшь? Люмос.

Свет упал на лица гриффиндорок, и в этот момент сзади на них набросился Монтегю. Джинни вскрикнула; он схватил её за волосы, вырвав палочку, и направил свою ей в грудь. Этого было достаточно, чтобы у Астории душа ушла в пятки от ужаса. Монтегю в любую секунду мог поразить Джинни заклинанием, а путь к отступлению преграждал Нотт, славившийся особенно жестокими издевательствами над наказанными — такое не могло присниться даже в самом страшном сне, а теперь происходило наяву.

— Наконец-то, — самодовольно протянул Нотт, а глаза его в свете палочки блеснули недобрым огоньком, — как же давно я хотел вас поймать на горячем. Маленькие гриффиндорские выскочки... Теперь это вам с рук не сойдёт. Эй, ты, палочку сюда!

Астория лишь крепче сжала в руках своё оружие, переводя взгляд с Монтегю на пленённую Джинни и обратно.

— Что ж, мы упростим задачу. Экспеллиармус!

— Протего! — мгновенно среагировала Астория, но Нотта, кажется, это только раззадорило. Он направил палочку на Джинни.

— Хорошо. Круци...

— Нет, нет, пожалуйста! — закричала Астория и, морщась от досады, бросила свою палочку прямо в руки Нотту. Тот торжествующе усмехнулся.

— Слабачки! Готовы сами лечь под нож, лишь бы не трогали ваших драгоценных соотрядников. Чистой воды идиотизм.

— Заткнись, Нотт, — прошипела Астория, — тебе не понять.

— Это ты сейчас у меня заткнёшься, — сказал он слащаво, а его губы растянулись в хищном оскале. — Монтегю, вперёд. А вы — руки за спину и за ним. Я пойду сзади, буду присматривать за вами. И не дай Мерлин вы сделаете хоть шаг в сторону.

Они вышли из потайного коридора и направились к лестнице. Монтегю освещал путь, а Нотт шёл сзади, высказывая вслух свои соображения:

— Уизли, рыжая стерва, я всегда знал, что ты играешь во всей этой затее не последнюю роль. Предательница крови, — выплюнул он с отвращением, — была б моя воля, поубивал бы всю вашу многочисленную семейку. Только лишнее место занимаете.

Джинни хотела было огрызнуться, но Астория вовремя удержала её, опасаясь ещё худшего развития событий. Нотт заметил это и ударил девушек по рукам.

— Не смейте касаться друг друга! Лучше не шутите со мной. Наказывать вас буду я, и даже Кэрроу об этом не узнают. А мой самосуд будет очень, — он подчеркнул это слово, — очень изощрённым. Гринграсс, не думал, что ты тоже в компании малявки Уизли. Засланный разведчик с Гриффиндора, чёрт тебя возьми! Под прикрытием сестры вечно шныряла среди нас, буквально у меня под носом. Дафне тоже попадёт, если она вздумает защищать тебя.

Астория остановилась как вкопанная.

— Ты её не тронешь, — сказала она так жёстко, что даже не узнала свой голос.

— Я сначала с тобой разберусь, мерзавка.

Судя по словам Нотта, он совершенно не помнил, что несколько месяцев назад был ответственным за расправу с ней и близняшками Патил из-за опоздания в школу. Значит, Драко и ему стёр память. Мерлин, что же он тогда сказал Кэрроу? Что он каждый раз говорит ему, когда спасает тех или иных учеников от наказаний?

Они спускались по знакомой лестнице в подземелья — опять под прицелом палочек, опять! Как же так? О потайном коридоре, вход в который скрывался за гобеленом, знали только гриффиндорцы; Джинни с Асторией всегда со смехом вспоминали произошедший там инцидент с Дином Томасом, который поспособствовал развитию отношений Джинни и Гарри. Кто мог подумать, что патрульные тоже знают о его существовании?

Снова портрет в слизеринскую гостиную, снова это холодное помещение в чёрно-зелёных тонах. Нотт подтолкнул пленниц к лестнице, ведущей в верхние спальни. Монтегю пропустил их вперёд и вопросительно посмотрел на Нотта.

— А ты иди спать, — приказал он, забирая у Монтегю палочку Джинни. — Я подумаю, как с ними лучше поступить, чтобы Кэрроу и Снегг не узнали. Так, что стоим? Вперёд!

Преодолевая ступеньку за ступенькой, Астория лихорадочно соображала:

«Нотт должен жить с Драко в одной комнате, и если он ведёт нас туда... и если Драко не ночует с Блейзом в комнате Дафны... и если будет возможность с ним поговорить... Ох, сколько «если»!»

Как ни странно, в спальне семикурсников горел свет, хотя был уже час ночи. Нотт грубо втолкнул гриффиндорок в комнату. Драко сидел на кровати с каким-то конспектом в руках; в дальнем конце комнаты наперебой храпели Крэбб и Гойл. Блейза не было — возможно, даже к лучшему, потому что он не всегда умел держать эмоции при себе.

Драко оторвался от пергамента и бросил быстрый взгляд на пленных. В глазах мелькнула тревога, но он быстро взял себя в руки, изобразив полнейшее безразличие.

— А, ты ещё не спишь, — сказал Нотт, толкая Джинни и Асторию лицом к стене. — Вот, поймал главных зачинщиц. Надписи на стенах — это их рук дело. Не знаю, куда их девать, но и нашим великолепным инспекторам по дисциплине отдавать не хочу.

Астория слышала, как Драко поднялся с кровати и медленно подошёл к ним.

— Хм, я так и думал, что это они... — его голос был полон злорадного ликования. — Значит, Кэрроу их не отдашь?

— Я хочу сам наказать их. Только вот затрудняюсь выбрать из множества способов их помучить тот, который был бы наиболее эффективен.

— Предоставь это мне. У меня есть пара-тройка идей.

— Так не пойдёт, Малфой, я возьму себе одну из них. Так, — он снова прищёлкнул языком, как в тот раз, в классе, — наверняка ты хочешь припомнить Уизли все выходки её братца напару с Поттером. Да и с Дафной ты вроде как дружен... Так что её сестричку я беру себе.

Он рванул Асторию за плечо, задев цепочку, и тут только она вспомнила, что на шее висит амулет. Мысли лихорадочно завертелись в голове, но спешить было нельзя. Нужно дождаться удобного момента.

— Дай-ка мне палочку Уизли, — дыхание Драко стало чаще, — придётся отдать ей после, чтобы не вызывать подозрений у Кэрроу.

Нотт протянул Малфою палочку из орешника. Пора!

Астория крепко схватила амулет, направив его на Нотта. Взрывной волной молний, вырвавшихся из ничем не примечательного дельфина, Нотта откинуло к противоположной стене, и тут же раздался крик:

— Экспеллиармус!

Это была Джинни. Драко бросил ей палочку через миг после того, как она покинула карман Нотта. Астория, перепрыгнув через кровать, побежала к поражённому слизеринцу, но Драко опередил её. Кинув Астории её палочку, он направил свою на однокурсника.

Выражение лица у того стало отрешённым, а глаза остекленели. Джинни в порыве ярости подскочила и пнула Нотта по ноге.

— Сволочь! — прошипела она, и вдруг спящий неподалёку Гойл всхрапнул.

Драко схватил Джинни за локоть и оттащил от Нотта.

— На выход, — сказал он тоном, не терпящим возражений.

Все трое тихо спустились в гостиную и, выбравшись за портрет, окольными путями пошли к ближайшей лестнице.

— Как вы умудрились опять попасться? — спросил Малфой раздражённым шёпотом. — Станешь тут любителем заклятия Обливиэйт — я применяю его чаще, чем Люмос!

— Прости, это целиком наша вина, — ответила Астория, избегая смотреть на него. Ей было жутко стыдно. И правда, сколько раз он уже спасал их? Её?

— В следующий раз будьте как-нибудь поосторожнее, — недовольно заметил Драко, — на прошлой неделе я дежурил с Блетчли, и нам встретились Патил и Финниган. Ситуация была не самая простая. Одно дело стереть память патрульному и совсем другое — объяснить вашим, зачем я их выручаю!

— Это я виновата, — вдруг сказала Джинни, которая, в отличие от подруги, смотрела на Малфоя открыто и смело. — Скажу честно: я высказывала Астории всё, что думаю по поводу тебя, и, видимо, делала это слишком громко.

— Ясно, — уголки его губ чуть дрогнули в усмешке, — ну, можешь повторить персонально для меня.

— Не стоит. Знаешь... никогда не думала, что скажу тебе это, но — спасибо.

Они были на площадке между третьим и четвёртым этажом, и Джинни уже поднималась дальше по лестнице, когда Астория окликнула её:

— Постой, а краски? Надо же их забрать! И надпись... неужели мы вернёмся ни с чем?

— Хорошо, что мы вообще возвращаемся целыми и невредимыми, — Джинни остановилась на полпути, прислонившись к перилам. Весь её вид выражал бесконечную усталость. — Прости, Астория, я слишком перенервничала за последние два дня и... можно, я пойду спать? Забери, пожалуйста, эти злосчастные краски. В случае чего Малфой тебя прикроет, я же вижу, он так и рвётся тебя защитить.

На этот раз в её словах не было ни иронии, ни сарказма. Астория облегчённо вздохнула, улыбаясь.

— Хорошо, я мигом! — она повернулась к Драко: — Проводишь?

— Ты ещё спрашиваешь.

Они спустились снова на третий этаж (лестница успела дважды поменять направление), прошли в обход, стараясь не светить в лица волшебников, изображённых на немногочисленных оставшихся картинах. Дойдя до гобелена, Драко забрался туда первым, внимательно осматривая проход, потом позвал Асторию. Она юркнула внутрь, призывая рисовальные принадлежности Манящими чарами.

Они вылетели из-за угла. Драко, стоявший ближе, ловко поймал их.

— Больше так не рискуй, — сказал он, когда они вышли. — Нотт вполне мог применить Круциатус, его ничто не остановит.

— Ты же остановил, — шепнула Астория и оглянулась, с благодарностью глядя на Драко. — Ты снова нас спас.

Он слабо кивнул; было заметно, что он тоже утомлён.

— Что ты читал перед сном? — спросила она, чувствуя, как у неё тоже против воли слипаются глаза.

— Учебник по зельям. ЖАБА никто не отменял.

— Точно, у вас ведь выпускные экзамены, — она зевнула. — А я-то думаю, почему Дафна всё время с конспектами ходит.

— Она готовится с особой тщательностью. Правда, Блейз её сильно отвлекает.

Они оба тихо рассмеялись.

— Я видела его сегодня, — сказала Астория, решившись поднять волнующую её тему. — Как ни странно, он вёл себя спокойно. Неужели тебе удалось избежать расспросов?

Драко поморщился.

— Ты что, не знаешь Блейза? Этот почище дементора душу вынет. Не удалось, конечно. Но я сделал ему внушение.

— Опять Империус? — подмигнула Астория и вдруг подумала о своей подруге, которая, наверное, видела уже десятый сон. — Ох, как же хорошо, что мы с Джинни помирились!

Они поднялись на седьмой этаж и остановились за углом, чтобы Полная Дама не видела их вместе: портреты любили притворяться спящими, в то время как на самом деле подслушивали чужие разговоры и собирали всевозможные сплетни.

— Спасибо ещё раз, — Астория приподнялась на цыпочках, чтобы поцеловать Драко в щёку; хоть он и выглядел уставшим, всё же целовать его в губы сейчас было весьма рискованно.

— Поблагодаришь потом, — он хитро улыбнулся, — и про Империус я всё прекрасно расслышал. Зря ты это сказала.

— То есть наказания, назначенного Ноттом, избежать не удастся? — подыграла ему Астория. Её флирт заставил Драко взбодриться.

— Нет, разумеется, а ты на что надеялась? Только исполнителем буду я.

— Наказание будет сладким? — она уже заворачивала за угол, всё ещё лукаво глядя на Малфоя через плечо.

— Посмотрим на твоё поведение, — небрежно бросил он. — Спокойной ночи, Астория.

— Спокойной ночи, Драко. Нокс.

Дни шли за днями, снежно-ветреные, однообразные, но всё же это было лучше промозглых дождей и склизкой грязи межсезонья, которое должно было наступить довольно скоро. Вечером в пятницу Джинни, Астория, Дафна и Невилл сидели в библиотеке, обложившись баррикадами книг, и совместными усилиями штурмовали гору домашних заданий.

— Так, с Флитвиком разобрались, — с довольным видом объявила Джинни и отодвинула работу на два с половиной свитка на край стола. — Я так и не запомнила название этого заклятия. Как там?..

— Инаниматус... — Астория водила пальцем по своему пергаменту.

— ...Коньюрус, — весело закончил Невилл. — Мы в прошлом году писали об этом заклятии такие же трактаты. Ну хоть на этом предмете ничего не меняется!

— Это точно, Невилл, — тихо сказала Дафна, отрываясь от чтения. — Я понятия не имею, как сдавать защиту от Тёмных искусств. Боюсь, что своё личное мнение на экзамене лучше не то что оставить при себе, а вообще забыть, что оно существует.

— Похоже, да, — с сожалением кивнул Невилл, усердно листая учебник травологии, — но всё-таки разве не здорово, что оно есть, это мнение? Что мы всё равно сопротивляемся. Вот Кэрроу удивятся, что даже в рядах слизеринцев есть те, кто в корне с ними не согласен.

— Точно, — улыбнулась Дафна, — только за этот неполный учебный год я столько гадостей выслушала в свой адрес, сколько не слышала за предыдущие шесть лет.

— Гадостей? — переспросила Астория.

— Ну, из-за статуса крови... Раньше бы мне и в голову не пришло переживать по этому поводу.

— А ты и не переживай, — махнула рукой Джинни. — Ты им слишком нужна, ты приносишь факультету честные очки.

— Кроме того, у тебя есть надёжный тыл, — подмигнула Астория, но вдруг тон её круто изменился: — Невилл, а что у вас сегодня произошло на магловедении? Я мельком видела Симуса, у него всё лицо в сплошных кровоподтёках. Я хотела с ним поговорить, но решила не трогать его в таком состоянии.

— Алекто избила его... Конечно, не руками. Заклятиями.

— Бедный! — в один голос вздохнули Астория и Джинни, а Дафна обеспокоенно спросила:

— Он вроде заступился за Сьюзен Боунс, да?

Невилл медленно поднял глаза от стола.

— Да. Алекто хотела наказать её... поджечь волосы.

— ЧТО?!

— Против этого заклинания не действуют даже Щитовые чары! — воскликнула Дафна в полный голос, но тут же притихла, поймав на себе грозный взгляд мадам Пинс.

— Алекто совсем свихнулась? — прошипела Джинни, еле удерживаясь от того, чтобы не ударить кулаком по столу.

— Похоже. Мне так стыдно, что ей попался под руку Симус, а не я.

— Невилл! — укоризненно одёрнула его Астория. — Ты и так достаточно вытерпел! На тебе живого места нет.

— Мы поставим Симуса на ноги, — уверенно сказала Джинни, всё ещё держа кулаки сжатыми. — Даже если придётся сидеть с ним в больничном крыле целыми днями.

— Правильно ты говоришь, — послышался чей-то шёпот сзади, и ребята обернулись: Парвати подсела к ним, разворачивая на столе непомерно большой и сильно помятый свиток пергамента. — Только ставить на ноги придётся уже к следующим выходным.

— Можно подробнее? — сказал Невилл.

— В следующую субботу День святого Валентина, а праздновать его, как вы понимаете, нам никто не даст. И Хагрид, — тут её голос стал совсем тихим, — хочет вместо этого организовать что-то вроде вечеринки в поддержку Гарри.

Все четверо переглянулись с интересом и некоторым волнением.

— Это, — Парвати кивнула на огромный лист, — своего рода приглашение. Хагрид зовёт всех членов ОД и тех, кто против нынешнего режима.

— А он... не боится, что его поймают? — ошеломлённо спросила Астория.

— Не думаю. Он узнал о Выручай-комнате:кто-то рассказал ему про неё...

— Я думаю, тот, в чью поддержку вечеринка, — смущённо вставила Джинни.

— Наверное. Главная проблема заключается в том, как Хагриду самому пройти туда незамеченным. У него, конечно, есть беспрепятственный доступ в Большой зал, но до восьмого этажа добираться не так уж и близко, а он не такой уж и маленький.

— Ничего, что-нибудь придумаем, — решительно сказал Невилл. Похоже, сама мысль о празднике прямо перед носом у Пожирателей воодушевляла его как ничто иное. — Ты говорила кому-нибудь ещё?

— Падма уже сообщила когтевранцам, а Эрни должен рассказать пуффендуйцам... Кстати, Дафна, ты тоже обязательно приходи!

— Ты думаешь? — нерешительно откликнулась та.

— Конечно! — Невилл с жаром поддержал Парвати. — Никто и не вспоминает, что ты слизеринка; лично я вот уже который год не могу привыкнуть к твоей форме: такая добрая искренняя улыбка, а рядом — герб со змеёй. Сочетание несочетаемого.

Дафна застенчиво потупилась, теребя в руках закладку от огромного учебника по нумерологии. Астория приобняла сестру одной рукой.

— Она у меня чудо, правда?

Все тихо рассмеялись, а Парвати добавила тоном Макгонагалл:

— Своего Забини тоже можешь захватить, так и быть. Я пристально наблюдала за ним на общих уроках — заметь, аж с октября, с тех пор, как мы разговаривали здесь про магловедение.

Это слово, как какое-то ругательство, повисло в воздухе, заставив ребят снова помрачнеть. Джинни первая опомнилась и постаралась разрядить обстановку:

— Так, выходит, наша задача вылечить Симуса и придумать, как Хагриду пробраться в Выручай-комнату? Отлично!

— О, нумерология, — вдруг воскликнула Парвати, обратив внимание на толстый учебник, лежащий перед Дафной. На Парвати, в свою очередь, обратила своё пристальное внимание мадам Пинс. — Я тоже буду её сдавать на ЖАБА. Дафна, милая, будь другом, помоги мне с законом единства...

— Точно, у нас ведь есть ещё задача номер один, — Джинни подняла вверх указательный палец, — тренироваться в трансфигурации.

— Тогда пойдём в гостиную? — предложила Астория, собирая вещи и стараясь ничего не забыть в ворохе пергамента и перьев на столе.

— Пошли, — весело откликнулась Джинни. — Заодно проведаем Симуса. Невилл, ты остаёшься?

— Да, я ещё посижу. Попытаюсь перенять интеллект с помощью легилименции.

— Брось, Невилл, ты и так большая умница, — сказала Дафна, снова берясь за нумерологию. Астория подмигнула всем троим:

— Ну удачи, семикурсники!

Дверь библиотеки открылась, и сзади раздался знакомый голос:

— Я на тебя в следующем году посмотрю! Вот тогда мы и выясним, кто смеётся последним.

— Блейз, — Астория повернулась и загородила ему проход, — если ты идёшь отвлекать Дафну от подготовки к экзаменам...

— Как ни странно, я иду набираться знаний, — перебил Блейз и помахал у неё перед носом тонким пергаментом; это всё, что было у него в руках. — И вообще, Астория, мы же будущие родственники, так что давай ты меня пропустишь.

— Что там за толкотня? Что за разговоры? — мадам Пинс сурово поднялась из-за своего стола, сверля Джинни и Асторию взглядом стервятника; Блейза она то ли не заметила, то ли делала вид, что не заметила. — Ну-ка быстро освободили помещение, иначе я отправлю вас к мистеру Филчу! Обеих!

Девушки выскользнули за дверь и, только пробежав половину коридора, позволили себе расхохотаться в полный голос.

— Вот это угроза так угроза!

— Ой, не могу! Между Филчем и мадам Пинс определённо что-то есть. Гермиона ещё в прошлом году высказывала подозрения насчёт их тайного романа.

По дороге в свою башню они по очереди практиковали заклятие Авис — не просто вербально, а к тому же ещё и очень громко, так что портреты в коридорах начали возмущённо роптать. В результате, когда они вошли в гостиную, за ними летели две ярко-жёлтые канарейки — по одной на каждую.

— Ух ты, — Найджел даже оторвался от игры в плюй-камни с Джимми Пиксом. — Как это вам удалось?

— Ловкость рук и никакого мошенничества, — подмигнула Джинни. — Ребят, не знаете, Симус в спальне?

— Да, он ещё там, — ответила Лаванда, спускаясь по лестнице. Вид у неё был встревоженный. — Я только что оттуда. Завтра его отправят к мадам Помфри, так что зайдите, если хотите, он будет рад.

Подруги оставили все учебники на столе в гостиной и быстро поднялись по лестнице, перешёптываясь о том, что всё-таки не зря задумано, что именно девочки могут зайти к мальчишкам в спальню, а не наоборот.

Симус полусидел, полулежал на своей кровати с закрытыми глазами. Его ноги выглядели неестественно обмякшими, на пол-лица расползся огромный фиолетовый синяк, губа была разбита, а правый глаз заплыл так, что бедный парень и не пытался его открыть. Услышав шаги, он резко дёрнулся — видимо, задремал — и схватился за волшебную палочку.

— Тише, тише, Симус, это мы, Джинни и Астория.

Он с облегчением выдохнул, а гостьи взяли низенькие табуретки у пустующих кроватей Гарри и Дина и сели возле больного.

— Я очень рад, что вы пришли... — с трудом проговорил Симус, открывая один глаз. Астория заботливо поправила ему подушку, помогая сесть удобнее, а Джинни взяла его за руку.

— Что мы можем для тебя сделать? — срывающимся голосом спросила она.

— Бросьте, девчонки... — Симус чуть шевельнулся и сразу скривился от боли. — Заживёт, не в первый же раз.

Астория увидела, как из разбитой губы потекла струйка крови, и быстро направила палочку:

— Тергео. Симус, тебе срочно нужно в больничное крыло!

— Я не... могу двигаться... почти, — выдохнул он, а Джинни уже вскочила и металась по комнате.

— Можно перенести тебя с помощью левитации! В конце концов, можно мадам Помфри попросить посидеть с тобой одну ночь прямо здесь.

— У неё таких пациентов каждый день по пять штук, Джинни, — с горечью сказала Астория. — Но, правда, что же нам делать?

— Ханна... должна сварить какую-то настойку... она быстро заживляет раны... Невилл принесёт мне.

— Слава Мерлину! — воскликнула Джинни, снова усаживаясь на табуретку. — Слушай, вы ведь с Невиллом сейчас вдвоём в комнате?

Симус едва заметно кивнул.

— И он явно не сможет дежурить у твоей кровати всю ночь, он ведь тоже так измотан.

— Поэтому мы все будем сидеть с тобой по очереди, — Астория сразу поняла, что задумала Джинни.

— Да, часа по два.

— Вы с ума сошли. Лаванда тоже... так сказала... — прошептал Симус, стараясь улыбнуться, но тут же отбросил эту попытку. Астория снова стёрла кровь с его лица — на этот раз молча.

— Так, всё, мы пошли составлять график, — Джинни сжала напоследок его ладонь, ободряюще улыбаясь. — А ты не теряй духа! Если к тебе никто не нагрянет в гости, мы вернёмся через полчаса и проверим твоё состояние.

— Договорились? — Астория тоже улыбнулась, понимая, что сейчас Симусу как никогда необходимы положительные эмоции.

— Хорошо... — прошептал он. — Спасибо вам.

 

— Тише, Хагрид, осторожнее, — проворчал Терри Бут, с опаской озираясь по сторонам, — ты хоть и невидим, но услышать тебя можно прекрасно!

— Всё, почти пришли, — шепнула Парвати. Она, так же как и Терри, держала палочку наготове и внимательно осматривалась через каждые два шага, — Хагрид, наклони пожалуйста голову!

Но Хагриду пришлось не просто наклониться, а согнуться почти вдвое, чтобы пройти в Выручай-комнату, которая сегодня выглядела даже лучше, чем Большой зал во время Святочного бала.

Пропали пыль и хлам, придающие комнате вид заброшенного склада, а также мебель, включая Исчезательный шкаф. Комната снова стала просторной, как в год тренировок ОД. Стены были сплошь украшены переливающимися гирляндами красного, синего и жёлтого цветов; в углах под потолком парили связки разноцветных шаров, скрепленных в причудливые фигуры, в которых Полумна точно сумела бы разглядеть нарлов; каждый светильник был так густо укутан мишурой, что источником света не мог быть по определению. Зато факелы горели ярче некуда, а некоторые из них время от времени выбрасывали в воздух сноп золотистых искр вперемешку с конфетти.

— Я подозреваю, что без товаров от Фреда и Джорджа тут не обошлось, — сказала Джинни Астории. Обе они уже минут десять изумлённо осматривали преобразившуюся комнату.

— Готова поспорить на сто галеонов, что это так! — с восторгом ответила та.

На противоположной от двери стене был растянут тканевый плакат, повторявший слова Ли Джордана «Да прибудет с нами сила Гарри!», а на боковых стенах — «Борьба продолжается» и «ОД будет сражаться до последнего вздоха». В центр комнаты поставили высокий стул, на котором установили радиоприёмник — второй выпуск «Поттеровского дозора» должен был выйти в эфир сегодня.

— Ничего себе! — присвистнул Хагрид так громко, что все отвлеклись от разговоров, обернувшись на него. — Вот это красотища!

Как только дверь закрылась, Невилл снял с Хагрида Дезиллюминационное заклинание, а тот поднял над головой огромную хлопушку, задев ею потолок.

— Ну, скажу я вам, здорово, что все пришли! Давайте начнём наш праздник, что ли?

Хлопушка взорвалась, рассыпавшись множеством цветных блёсток, которые, взмыв вверх, превратились в волшебных светлячков и разлетелись по всей комнате.

По периметру комнаты, чтобы не занимать импровизированную танцплощадку, в форме буквы «П» расположились три длинных стола, заставленные разными вкусностями, которых давно уже не подавали в Большом зале и которые теперь было не купить в Хогсмиде. Домовые эльфы сновали туда-сюда с подносами, держа их над головой так, что со стороны были похожи на грибы с серебристыми шляпками. Астория не удержалась от смеха, когда увидела Найджела, схватившего карамельную бомбу прямо с подноса.

— Умираю с голоду! — невнятно пробубнил он, разводя руками и глядя куда-то в сторону.

Астория проследила за его взглядом и с удивлением наткнулась на Дафну, которая что-то терпеливо объясняла двум домовикам.

— Наверное, я чего-то не понимаю, — растерянно сказала она, собираясь задать вопрос Джинни, но той уже не было рядом. Астория повернулась, ища подругу глазами, но вдруг заметила Блейза. Он стоял возле дальнего стола в чёрном фраке и ослепительно белой рубашке, с серьёзным видом обсуждая что-то с Падмой Патил.

«Да, похоже, сегодня сюрпризов будет предостаточно», — подумала Астория, обескураженная столь официальным видом вечного балагура Блейза, и направилась к ним.

— ...ты знаешь, я тоже уже сто раз пожалела, что взяла курс истории магии для сдачи на ЖАБА, это какое-то наказание, а не предмет. Но что поделать? Полтора года мы уже отмучились, и осталось всего-то... О, а вот и Астория!

— Привет, ребята! Ух ты, здорово выглядишь! — гриффиндорка оценивающе оглядела нежно-голубое платье Падмы. Блейз насупился, сразу становясь самим собой.

— А я? — капризно протянул он.

— А ты, видимо, уже репетируешь собственную свадьбу, — засмеялась Астория, и Падма её поддержала. — Скажите-ка мне, пожалуйста, кто организовал всю кухню? Я, возможно, ошибаюсь...

— Нет, ты абсолютно права, — прервал её проходивший мимо Энтони Голдстейн, — это заслуга твоей сестры. Падма, пойдём, нужно помочь Хагриду с посадочным местом.

Они ушли, и Астория повернулась к Блейзу, который снова принял вид особо приближённого ко двору королевы.

— Но... когда она успела?

— Эх, всё-то тебе объяснять надо, — Блейз широко улыбнулся. — Дафна всегда хорошо ладила с эльфами, во времена Амбридж пару раз даже помогла спрятаться пьяной Винки... Не смотри на меня так, я сам узнал об этом не далее как вчера. Ну, в общем, она с ними подружилась. Помнишь, когда ты была у нас в гостях, она приносила тосты и печенье? Это всё эльфы.

— Вот это да! — Астория была приятно поражена и решила подшутить над ужасно серьёзным Блейзом: — Конечно, тебе ведь мало трёхразового питания, тебе ещё печенье подавай. Обжора!

— Ты говоришь прямо как Малфой, — Блейз закатил глаза. — С кем поведёшься...

Астория чуть порозовела и быстро перевела тему:

— Я говорила ему про эту вечеринку. Надеюсь, он не расстроился, что мы втроём здесь, а он один... Мне как-то не по себе.

— Не волнуйся, Стебль дала ему огромное задание по Дьявольским силкам, так что ему есть чем заняться. Но, если что, — Блейз понизил голос и ехидно прищурился, — Драко в пустом кабинете на первом этаже, помнишь, где было прорицание у Флоренца?

— Да, — кивнула Астория. — Класс, где деревья на лужайке растут.

— Ну, где-то там, — Блейз неопределённо махнул рукой, а потом проворно стащил с края стола две медовых ириски. — Пойдём что ли?

Они вместе направились к Дафне, которая только что закончила давать указания домовикам и теперь, наклонившись, поправляла ремешки на своих туфлях.

— Дорогая, тебе помочь? — деловито осведомился Блейз, едва они подошли.

Дафна распрямилась, и у Астории вырвался восхищённый вздох. В длинном бледно-зелёном платье, на каблуках, с собранными в высокую причёску волосами и чуть подкрашенными ресницами Дафна была настолько великолепна, что просто дух захватывало. И Астория нисколько не осудила Блейза, когда он привлёк её сестру к себе и, шепнув ей какой-то комплимент, горячо поцеловал.

— Ребят, вы такие красивые... — Астория не могла оторваться от созерцания этой влюблённой парочки.

— Кто бы говорил, сестрёнка, — подмигнула Дафна, кое-как оторвав от себя Блейза, — в последнее время ты в буквальном смысле расцвела! И как же тебе идёт синий цвет.

— Спасибо, — смутилась Астория, опуская глаза на то самое платье, в котором она была на Дне святого Валентина ровно год назад; летом она немного перекроила его, добавив тканевую вставку, закрывающую шею — в магловских журналах моды это называлось «высокое горло». Они с мамой промучились с платьем несколько вечеров, смеясь над тем, что всё приходится делать без магии при наличии трёх волшебников в доме, из которых один был мужчина, другая где-то пропадала со своим ухажёром, а третья ещё не могла колдовать вне школы.

Астория улыбнулась:

— А вам, я думаю, можно прямо сейчас устраивать свадебную церемонию.

— Видишь ли, — глубокомысленно произнёс Блейз, — как интеллигентный мужчина, я хочу, чтобы всё было по законам высшего светского общества, а именно: благословение родителей, помолвка, обручение...

— Ой, не придумывай! — отмахнулась Астория. — Тебе ли говорить о законах и правилах! И вообще, Дафна, подумай хорошенько. Мы же его не прокормим!

Дафна искренне рассмеялась, но лишь крепче сжала ладонь Блейза в своей.

— Как-нибудь выкрутимся, не зря же я ради детской мечты семь лет живу в холодных подземельях без окон.

— Ах, ну да, «сделать карьеру в магическом мире легче всего выпускнику Слизерина», — процитировал Блейз. — Ой, смотрите, Симус!

Взгляды всех присутствующих обратились на открывшуюся входную дверь; честно говоря, многие сомневались в том, что бедный Симус восстановится за неделю после того, что с ним сделала Алекто Кэрроу. Но мастерство мадам Помфри, постоянные дежурства друзей в больничном крыле, а также их колоссальная поддержка сделали своё дело.

Симус потихоньку вошёл в Выручай-комнату в сопровождении Лаванды, держащей его под локоть, и сразу попал под шквал конфетти, аплодисментов и криков «Ура!». Астория заметила, с каким одобрением многие ребята смотрят на Лаванду: она провела у кровати Симуса несколько бессонных ночей и так повзрослела за последнюю неделю, что никто и мысли допустить не мог, чтобы вспоминать о том, как она вела себя в прошлом году, когда встречалась с Роном.

Хагрид первый подошёл к вновь прибывшим и протянул Симусу свою крепкую ручищу.

— Ну, с выздоровлением! Горжусь тобой, — пробасил он и обвёл взглядом всех присутствующих. — Всеми вами! Лаванда, тебе отдельная благодарность.

— Ой, Хагрид, брось, — её щёки вспыхнули румянцем, а Астория, подошедшая к Джинни, услышала, как та сказала ей:

— Давай-ка признавайся, вы с Симусом теперь встречаетесь?

Лаванда лишь покачала головой, не меняясь в лице; было видно, что она ужасно устала.

— Не знаю, Джинни. Мне очень жаль его, всё-таки мы семь лет вместе проучились. Я просто поняла, что должна быть с ним, сидеть ночами, просто говорить... Не знаю, как объяснить это.

Она снова потупилась.

— Ты такая молодец! — Астория сжала свободную руку Лаванды; вторая рука по-прежнему поддерживала Симуса, разговаривающего с Хагридом.

— Вы проходите, не стойте у порога, — улыбнулся им Невилл, уже подхвативший Симуса с другой стороны, и они втроём осторожно двинулись к столу.

Когда все расселись, на середину комнаты вышли два домовика, в одном из которых Астория узнала Добби. На подносах у них стояло несколько бутылок сливочного пива.

— Потрясающе! — облизнулся Найджел, потирая руки, и схватил с конфетницы мятную помадку. Многие последовали его примеру; чтобы не вызывать лишних подозрений, все приглашённые посетили Большой зал во время ужина, но к еде никто не притронулся — Дафна заранее оповестила ребят, что семью этажами выше их ждёт шикарный стол.

— Ага, всех, кроме меня, — пробурчала Астория на ухо Джинни, накладывая ей на тарелку мясное рагу. — Тебе ещё?

— Нет, хватит, спасибо большое, — Джинни придвинула тарелку и отщипнула хрустящую корочку от ещё горячего хлеба, — согласись, на неё невозможно сердиться.

— Конечно, нет, — к разговору подключился сидящий напротив Эрни Макмиллан. — Какая вкуснятина, просто пальчики оближешь! И вообще, — он бросил взгляд на стол слева, где Дафна и Блейз сидели в компании когтевранцев, — твоя сестра с Забини так хорошо вливаются в наш коллектив, что я готов закрыть глаза на то, с какого они факультета.

— Везде должны быть свои исключения, — улыбнулась Джинни. — Не знаю, может, я просто очень соскучилась по Гермионе, но в последнее время Дафна мне всё больше её напоминает.

Астория на мгновение задумалась, а потом энергично закивала.

— Умная, добрая, хороший друг, любит эльфов...

— ...и нумерологию! — вставила Парвати. — Ой, кажется, приёмник заработал!

Все вытянули шеи, кто-то даже вскочил с места, но у радиоприёмника уже дежурила Ханна, постукивая по нему волшебной палочкой и шепча пароль.

— «Фоукс»... «Фоукс»... — она повернула ручку чуть влево, и вдруг на всю комнату заиграла уже знакомая музыка. — Всё, нашла! Слушаем.

* * *

К счастью для всех собравшихся, второй выпуск «Поттеровского дозора» не принёс, за исключением очередных «необъяснимых» смертей маглов, никаких плохих новостей, что уже само по себе было новостью хорошей.

О матери братьев Криви сказано не было, равно как и о Гарри с Роном и Гермионой; Ли, близнецы и пришедший на программу Кингсли дружно выражали уверенность в том, что с ребятами всё нормально и, главное, они живы.

Кингсли также рассказал о том, как новый порядок в магическом мире отражается на жизни маглов, и поучительным тоном привёл несколько примеров защиты их жилищ волшебниками.

«Внушает надежду то, — сказал он, — что нередки случаи, когда волшебники и волшебницы, рискуя собственной жизнью, защищают своих друзей-маглов и просто соседей, часто даже без их ведома. Я хотел бы призвать наших слушателей следовать их примеру. Хотя бы обеспечьте защитными чарами дома маглов на своей улице. Такие несложные меры могут спасти множество жизней, а сегодня, как вы понимаете, жизнь каждого из нас в большой опасности. Все мы люди, и нужно ценить и беречь друг друга».

По окончании передачи все бросились обсуждать услышанное, а Хагрид с огромным интересом принялся рассматривать радиоприёмник, который в его руках казался спичечным коробком.

— Слушайте, ребята, а вам дают уроки трансгрессии? — спросил Энтони, обращаясь, главным образом, к шестикурсникам.

— Нет, — Джинни сердито покачала головой, — а ведь должны!

— У нас трансгрессию начали преподавать после Рождественских каникул, — вспомнила Парвати, — и, по-моему, эти уроки длились около трёх месяцев.

— Три с половиной, — сказал Симус — громко, но не совсем чётко из-за швов на заживающей губе. — Помню, как нам нужно было переместиться в центр обруча в Большом зале, но никому это долго не удавалось! Эрни даже покраснел тогда от натуги.

Макмиллан и сейчас залился краской и постарался перевести тему:

— Зато Сьюзен Боунс трансгрессировала без одной ноги, помните? У нас на факультете долго обсуждали этот случай! Все спрашивали, что она чувствовала в тот момент.

— Не думаю, что ей это понравилось, — хмыкнул Блейз, — я тоже пару раз оставлял на исходной позиции то ухо, то полруки. Приятного мало.

— Да ладно, правда что ли? — воскликнул Терри Бут, перегнувшись к Блейзу через стол и потянул того за ухо. — Смотри-ка, вроде держится. Хорошо приклеил.

— Другое, балда! — расхохотался тот, но довольно резко отшатнулся от новой попытки Терри проверить прочность его ушей. — Не трогай, они мне дороги оба.

— А всё-таки, почему трансгрессию в этом году не преподают? — спросила Демельза.

— Ох, думаю, всё прозаично как всегда, — подал голос Майкл Корнер, впервые за вечер. Астория отметила про себя, что крайне рада отсутствию обольстительных взглядов с его стороны. — Посмотрите на наших инспекторов. Разве кому-то из них выгодна возможность учеников исчезать и появляться по собственному желанию?

— Майкл прав, — добавила Падма, — представьте, если волшебник не умеет трансгрессировать! Он ведь тогда гораздо более уязвим.

— И это на руку Сами-Знаете-Кому, — безрадостным тоном заключил Найджел.

— А Сами-Знаете-Кто, в свою очередь, обладает навыками почище трансгрессии, — мрачно сказала Джинни. Все вопросительно посмотрели на неё, и Джинни пояснила: — Он же умеет летать.

Повисла недолгая пауза, а потом ребята снова взволнованно зашептались между собой. Хагрид, изучив приёмник вдоль и поперёк, вернулся к столу и плюхнулся на широкий пуф, который когтевранцы заботливо приволокли из своей гостиной.

— Ну, чего вы скисли? — сказал он, положив себе на тарелку целого зажаренного цыплёнка. — Забыли что ли, что у нас праздник? Давайте-ка выпьем за Гарри и за нас всех!

Эльфы уже сновали между столами, разнося сливочное пиво, так что время для тоста было самое что ни на есть подходящее. Все поддержали предложение Хагрида, высоко подняв бокалы. Симус чуть приподнялся с помощью Лаванды и Невилла и торжественно произнёс:

— За Отряд Дамблдора! За победу светлых сил!

Раздалось дружное «Ура!» и мелодичный звон бокалов. Астория, отпив половину, украдкой посмотрела на сестру и её спутника: Блейз с улыбкой пожимал руку Энтони, а Дафна о чём-то приветливо разговаривала с Ханной Аббот. Они и вправду совершенно не выглядели здесь лишними.

Из задумчивости Асторию вывел возглас Невилла:

— Ну что, народ, пора приступать к танцам!

Радиоприёмник снова замигал огоньками, но на этот раз из него донеслось не шипение в поиске нужной волны, а ритмичная зажигательная музыка — кажется, из репертуара группы «Ведуньи». Ребята вылезли из-за столов, захватив с собой сладости. Астория тоже встала, увлекаемая в толпу Джинни, но вдруг резко поняла, что для танцев её туфли не годятся.

— Джинни, я наверное пойду переобуюсь.

— Да ну, давай босиком!

— Пол холодный, — Астория изо всех сил пожелала, чтобы в этот момент Джинни не вспомнила о применении Согревающих чар. — Я быстро, не теряй меня.

— Хорошо! — крикнула та, присоединяясь к компании сестёр Патил на танцполе.

Держа на всякий случай палочку наготове, Астория направилась к двери, аккуратно обходя танцующих, и, прежде чем выйти, выглянула в коридор. Он был пуст: ни патрульных, ни Филча с миссис Норрис, ни даже Пивза. Тогда она выскользнула за дверь, которая за её спиной тут же исчезла, сравнявшись с каменными плитами, и быстро пошла к лестнице.

В гриффиндорской гостиной тоже не было ни души: почти все старшекурсники были на вечеринке, а младшие как раз укладывались спать. Астория поднялась в спальню. Там, усевшись на кровать, она сбросила туфли и принялась растирать закоченевшие от непривычной обуви пальцы ног, в очередной раз прокручивая в уме слова Блейза: «Драко в пустом кабинете на первом этаже». Честно говоря, эта мысль не покидала её в течение всего вечера, а туфли по сути были лишь отговоркой.

Что, если быстренько сбегать на первый этаж и увидеть Драко? После той ночи в ванной старост она окончательно привязалась к нему — всем сердцем, всем своим существом, так крепко, что поняла: разлучить их не под силу никакой войне, не под силу никому и ничему.

«Джинни не должна заметить мою задержку, — Астория взглянула на часы: четверть десятого, до комендантского часа ещё сорок пять минут. — Так, но тогда нужно переодеться...»

Внизу может встретиться кто угодно, в том числе и преподаватели. Не хватало ещё подвести Хагрида.

Астория стянула платье и быстро облачилась в школьную форму. Решив не надевать мантию и не расчёсывать растрепавшиеся волосы, чтобы не терять несколько драгоценных минут, она, как обычно, спрятала палочку за пояс юбки и потихоньку вышла из спальни. Преодолев гостиную и проём в портрете, Астория побежала к ближайшей лестнице. Та, как назло, скрипнула и начала передвигаться в сторону, но Астория в мгновение ока выхватила палочку — в конце концов, она всегда хотела попробовать, действуют ли заклинания на хогвартские лестницы:

— Остолбеней!

К её большому удивлению, лестница замерла, и девушка осторожно шагнула на верхнюю ступеньку, от которой каменный пол коридора отделяло добрых полфута. Лестница по-прежнему не двигалась. Тогда Астория сбежала вниз и, миновав площадку между шестым и седьмым этажом, метнула в сторону лестницы невербальное Финита Инкантатем. От шестикурсников требовали умения применять заклятия, не произнося их, все преподаватели. Все, кроме Кэрроу.

«Тот же случай, что и с трансгрессией», — подумала Астория, стремительно спускаясь уже по мраморной лестнице в вестибюль перед Большим залом и проходя в коридор, где стояли часы факультетов с камнями. Бросив беглый взгляд на заполненные изумрудами часы Слизерина, она пошла мимо дверей с номерными табличками: четырнадцать, тринадцать, двенадцать.

«Кажется, прорицания были в одиннадцатом».

Она тихонько отворила незапертую дверь класса с номером "11", но попала не на лесную лужайку, а в забитый всякой рухлядью чулан — такое ощущение, что в этот класс на время вечеринки перенесли всё, что было в Выручай-комнате. Астория прошла вглубь и только тогда увидела Малфоя. Он стоял, прислонившись к парте, скрестив руки на груди и довольно улыбаясь. Она непроизвольно вздрогнула, поймав на себе его взгляд.

— Я же говорил, что шпион из тебя плохой, — съехидничал он.

— Ты... ты знал, что я приду? — сердце застучало как ненормальное. Она замерла на месте, наблюдая за его глазами, в которых читалось нескрываемое торжество.

— Скажем так, я на это рассчитывал, — он в два шага преодолел расстояние между ними, — и не прогадал.

— Драко... — лишь смогла прошептать она, закрывая глаза, мгновенно отдаваясь во власть его сильных рук, крепко сжимающих её талию, в плен его настойчивых губ, с такой жаждой целующих её губы.

Но вдруг он отстранился и решительно взял её за руку.

— Пойдём.

Астория подняла затуманившиеся глаза, в которых читался вопрос.

— Ко мне, — Малфой снял свою мантию и накинул её на плечи девушки. — Это на случай, если нам кто-то встретится по пути.

— А если в гостиной будет кто-то из ваших? — Астория безуспешно пыталась привести мысли в порядок, но они уже её не слушались. — Они же узнают меня.

— Открою тебе секрет: есть такое заклинание, называется Конфундус.

Астория фыркнула, мигом приходя в себя от этой дерзкой шутки, а Драко уже был у двери.

Слизеринская гостиная тоже пустовала, но в отличие от гриффиндорской, была холодна и неприветлива. Малфой пересёк комнату и взбежал по ступенькам, открывая дверь в спальню Дафны. Астория поднялась следом, с изумлением глядя на него.

— Не думаю, что эти двое так быстро вернутся с вашей вечеринки, — пояснил Драко, закрывая дверь и направляя на неё палочку, — но, если ты беспокоишься... Эмансипеа.

— Что за заклинание? — еле слышно спросила она; голос, как и мысли, жестоко предавал её, когда Малфой оказывался в такой опасной близости.

— Запирает двери так, что никакая Алохомора не поможет, — вкрадчиво произнёс он, с удовольствием отмечая огонёк в её глазах, и повернулся к самодельному камину: — Инсендио!

Вспыхнуло пламя, и комнату быстро начало заполнять приятное тепло. Драко небрежным жестом снял наручные часы, положил на прикроватный столик и сделал едва заметный шаг навстречу Астории.

— Может, уже уберёшь палочку? — тем же воркующим тоном сказал он, и девушка только сейчас осознала, что всё ещё держит волшебную палочку в правой руке. Она ослабила хватку, не отводя взгляда от Драко, который в свете пламени казался просто фантастическим видением.

Одно быстрое бессловесное движение, и её палочка влетела ему в ладонь. Драко с нарочитой медлительностью положил её рядом с часами.

Астория обезоружила его лишь однажды, год назад, в коридоре восьмого этажа. С тех пор это всегда делал он. И ей это безумно нравилось.

— У меня есть амулет, если ты забыл, — сказала она, демонстративно теребя дельфина на цепочке.

Ещё одно молниеносное движение, и серебряная цепочка расстегнулась, а амулет упал на столик рядом с палочкой.

— Что теперь? — поинтересовался Драко, усмехаясь и делая ещё шаг по направлению к ней.

— Это и есть твоё сладкое наказание? — прерывающимся голосом спросила Астория.

— Я ещё даже не начинал.

— Драко, — бессильно выдохнула она; ноги просто подкашивались от желания, — я не успею вернуться до комендантского часа...

— Успеешь, — он приближался к ней, а она всё так же отступала назад.

— Может, ты отпустишь меня на этот раз? — во взгляде Астории читалась просьба, но не о свободе, а совсем наоборот. Всё наконец так, как она хотела: она в слизеринских подземельях, обезоруженная и пленённая, но не кем-то из патрульных, а любимым мужчиной, который был уже в шаге от неё и с довольной ухмылкой наблюдал, как она пятится назад и наконец упирается спиной в холодную стену.

— Драко, — снова произнесла она с нескрываемыми нотками страсти в голосе, — я хочу... чтобы ты отпустил меня.

В его потемневших глазах мелькнула искорка смеха, но её тут же затмило зверское возбуждение. Он не был бы Малфоем, если бы сдался так просто.

— Только после того, как доставлю тебе наслаждение, — повелительно сказал он, прижимая её к стене и, уже не скрывая своих намерений, обеими руками принялся ласкать её тело сквозь ткань школьной формы.

— Что ты творишь... — прошептала Астория, уже не соображая, вслух она это произносит или лишь в мыслях. Его руки нетерпеливо гладили её шею, проворно развязывали красно-золотой галстук, обжигали своими прикосновениями. Каждая клеточка её тела с удвоенной пылкостью откликалась на его ласки, вызывая во всём теле непроизвольную дрожь.

— Что я творю? — переспросил Драко. — Ты же хотела узнать, искусный ли я любовник.

В его голосе слышалась твёрдость, и это ещё больше вскружило Астории голову. Она хотела снять с себя его мантию, но он сделал это сам. Как только ткань с тихим шелестом упала на пол, Драко завёл ей руки за голову и резким движением рванул на ней рубашку, не имея ни малейшего желания тратить время на расстёгивание пуговиц. Юбку постигла та же участь.

— Сам будешь чинить мне одежду, — сбивчивым шёпотом заявила она, а Драко уже целовал её плечи, кое-где оставляя засосы, одной рукой держа её изящные руки над головой, а второй расстёгивая свои брюки.

— Так быстрее, — прохрипел он, освобождая её от последних деталей одежды, — а возиться с этими вашими пуговицами и застёжками мне некогда.

— Вашими? — Астория всё ещё пыталась артачиться. — И многим ты вот так рвал одежду?

— Я не помню, — отозвался он, нежно и умело трогая её обнажённую грудь, отчего девушка застонала в голос. Драко довольно улыбнулся и внезапно убрал руку. Почувствовав её протест, он накрыл жарким поцелуем её губы, не давая сказать ни слова. Как же безумно он её хотел — особенно теперь, когда она уже стала его.

Его опьяняла мысль о том, что он — её единственный, что она принадлежит только ему и будет принадлежать всегда, в этом он не сомневался. Та ночь тоже кое-что для него изменила: теперь он знал, что будет нести за неё ответственность, защищать и заботиться о ней, пока она захочет быть рядом с ним.

Хотя нет. В любом случае. Даже если она будет против.

Когда наконец он освободил её мягкие соблазнительные губы от своего захвата, Астория сердито выпалила, задыхаясь:

— Ты не искусный любовник, ты самый настоящий негодяй! Нельзя так дразнить девушку.

— Как видишь, можно, — вкрадчиво ответил Драко, снимая рубашку через голову, и продолжил ласкать Асторию всё требовательнее, позволяя одной её руке освободиться для того, чтобы коснуться нежными пальчиками его плеча, ключицы, нескольких шрамов, метки...

Драко снова перехватил её руку и, поймав пламенный взгляд синих глаз, понял, что теряет последние остатки самоконтроля.

— Хочу тебя, любимая, — сказал он сквозь зубы, приподнимая её бёдра.

— Скорее, Драко, пожалуйста! — простонала она, не помня себя, удивляясь этому безудержному влечению, мечтая только об одном — отдать ему всю себя.

Он с тихим рычанием вошёл в неё, стараясь не быть резким, но, ощутив полное согласие её тела, забыл о всякой сдержанности. Его движения были яростными, неукротимыми, но при этом аккуратными. Он никогда раньше не задумывался о том, что чувствуют в постели его бывшие партнёрши; они всем своим видом показывали, что им нравится, значит, им и вправду нравилось. Но с Асторией всё было по-другому. Доставить ей удовольствие, показать, как прекрасен секс с любимым человеком, подарить ей всё лучшее, что умел он сам.

— Милый... — прошептала Астория, теснее обвивая его ногами, легонько царапая ногтями его спину.

— Тебе хорошо? — спросил он, сходя с ума от её прикосновений, теряя голову от осознания того, что он обладает ею, этой девушкой, которая была нужна ему как воздух.

— Да! — выдохнула она. — Лучше просто не бывает...

— Будет ещё лучше, — уверенно сказал он, подхватывая её повыше и меняя угол наклона, — как же ты изумительна, как же я хочу слышать твои крики...

Он впился губами в её губы, продолжая стремительные глубокие движения, чувствуя, как она вся трепещет в его руках, с какой готовностью отзывается на его действия её нежное тело.

Но он хотел видеть её лицо в момент пика, а потому оторвался от таких пленительных губ и, заставив Асторию повернуть голову в сторону, слегка прикусил кожу на изгибе её шеи. Она вонзила ногти ему в плечи, дыша всё чаще. Драко понял, что она близка к высшей точке блаженства; чувствуя неистовое биение её сердца, неотрывно глядя ей в глаза, он усилил и без того дикие движения. Астория вся содрогнулась и забилась в его руках, исступлённо крича что-то бессвязное, ослабляя сжатие ног и пальцев на его плечах — так, что он уже полностью держал её, не сводя с неё глаз, упиваясь её криками, судорожными сокращениями мышц, спутанными вспотевшими волосами и тем блаженством, которое испытывала она и которое подарил ей он.

Дав ей полминуты отдыха, он перенёс её на кровать и, бережно уложив на мягкое одеяло, продолжил свою бешеную приятную пытку, прерывисто дыша, зная, что долго держаться он уже не в силах. Астория открыла глаза, полные счастья и безграничной благодарности, обвила шею Драко, притянула его к себе. Его сводила с ума одна только мысль, что ей было хорошо с ним.

Поняв или почувствовав, что он уже на грани, Астория запрокинула голову назад, выгнувшись всем телом, и горячо прошептала:

— Малфой, ты превосходен...

В ту же секунду он кончил с хриплым стоном, сходя с ума от нестерпимого наслаждения, срывая с её усталых губ последний поцелуй.

Очнувшись спустя несколько минут сладкого забвения, Астория вскочила на кровати, но Драко притянул её обратно.

— Мне нужно идти, хороший мой, — тихо сказала она, осматривая комнату в поиске какого-нибудь указателя времени. И как они живут без окон? Без солнечных лучей по утрам? Ведь непонятно даже, день на дворе или ночь.

Драко протянул руку к столику и взял наручные часы.

— Без десяти, — сказал он и добавил с ноткой удивления в голосе: — Ты назвала меня по фамилии.

— Когда?

— Минут пять назад.

Щёки Астории зарумянились, и, завернувшись в стянутый с соседней кровати плед, она поспешно встала, ища свои вещи. Драко направил палочку на её рубашку:

— Репаро!

Пуговицы вернулись на место, а треснутая ткань снова стала как новая. Астория поймала на себе его влюблённый взгляд и покраснела ещё сильнее.

— Не смотри, — прошептала она неуверенно.

— Вот ещё, — хмыкнул он, вставая и помогая ей с молнией на юбке. Почувствовав его руку на талии, она вновь вся вспыхнула. Драко самоувеенно усмехнулся.

— Я же говорил, что со мной ты забудешь про всякую осторожность.

Астория застегнула цепочку, взяла свою волшебную палочку и повернулась к нему. В её глазах на миг мелькнул тот же огонёк, но быстро исчез.

— Я побегу, иначе если Блейз с Дафной застанут нас здесь, мне придётся всю жизнь выслушивать подколы в свой адрес. Они и так наверняка уже заметили моё долгое отсутствие.

— С Блейзом я как-нибудь разберусь, — Драко одним движением зачесал волосы на бок и подошёл к двери, прислушиваясь. — В конце концов, он тоже не безгрешен. Всё тихо, пойдём.

— Ты что, собрался меня провожать?

— Астория, — строго сказал он, — ты что, думала, что я позволю тебе в комендантский час идти через весь замок одной?

* * *

Когда она вошла в свою комнату, Джинни там ещё не было, а Демельза с Викки во всех подробностях обсуждали прошедший вечер. Астория вдруг резко ощутила потребность в немедленном отдыхе и легла в постель, даже не почистив зубы, чувствуя приятную усталость во всём теле и мечтая только о том, чтобы каждую ночь засыпать не одной, а с ним... Но это было невозможно. Пока невозможно.

Ей снились родители, потом Полумна в когтевранском шарфе, с безмятежной улыбкой рассказывающая, как Драко освободил её из заточения в собственном особняке. Потом Блейз провалил все ЖАБА и остался в Хогвартсе на дополнительный год, ругаясь, что придётся отложить свадьбу. Асторию это настолько удивило, что она возмущалась вслух прямо во сне: об этом наутро ей рассказала Джинни после доклада об успешном окончании вечеринки.

Она проявила тактичность и солидарность истинной леди: выяснив, что её подруга после ухода из Выручай-комнаты направилась в гостиную Слизерина, Джинни не стала задавать лишние вопросы, за что Астория её мысленно поблагодарила.

Но всё их весёлое настроение было развеяно уже за завтраком. Вокруг стола пуффендуйцев собралась целая толпа, и пока Кэрроу не явились в Большой зал, Астория с Джинни и Невиллом, догнавшим их на лестнице, поспешили присоединиться к ребятам.

В центре сидел Эрни Макмиллан, и на него отовсюду сыпались вопросы:

— Что произошло, Эрни?

— Расскажи по порядку!

Астория заметила, что Джинни отстала, и обернулась: та стояла чуть поодаль, путь ей преградил Драко.

— Вы что, приглашали его? — сурово спросил он, сверля гриффиндорку глазами.

— Кого? — Джинни непонимающе нахмурилась.

— Смита, кого же ещё.

— С какой это стати! Почему ты об этом спрашиваешь? Что, собственно, стряслось?

— Сейчас сама узнаешь, — Малфой поджал губы. — В этом обвиняют моего друга. Хочется, знаешь ли, восстановить справедливость.

Он ушёл, пропуская Джинни к столу Пуффендуя, где стоял беспокойный разноголосый гомон.

— Эй, Эрни, что случилось? — Невилл встряхнул того за плечо. Весь вид Макмиллана выражал крайнюю отрешённость.

— Да он же под заклятием! — выпалила невесть откуда взявшаяся Дафна. — Финита Инкантатем!

Эрни мотнул головой, моргая, и обвёл растерянным взглядом всех присутствующих.

— Ребята, а что произошло...

— Под каким заклятием он был? — спросила Парвати.

Дафна покачала головой.

— Я же не знаю, как он себя вёл и что говорил. Давно это с ним? Вчера вроде бы всё было нормально.

— Я заметила это утром, — тихо сказала Ханна, сидящая рядом с Эрни и с волнением смотревшая на него. — Он сам не свой.

— Может, Империус? — предположила Лаванда.

— Откуда мы можем знать? — возразил Терри Бут. — Мы не применяли его сами и на нас, к счастью, его тоже не применяли.

— Знаешь, если уж на то пошло, — вставил молчавший до этого Блейз, — то заклятие Авада Кедавра мы тоже не применяли.

— Забини, стой где стоишь, ты у нас пока главный подозреваемый! — вскинулась Парвати и тревожно добавила: — Без обид, я не думаю всерьёз, что это ты, но кто-то проболтался Кэрроу о нашей вечеринке, и теперь Хагрида хотят арестовать.

— Что?! — в один голос воскликнули Астория, Джинни и только что присоединившаяся к ним Падма.

— Можете посмотреть моё последнее заклинание, — Блейз небрежно бросил свою палочку на стол. — Я чист как горный родник.

— Блейз, пожалуйста, не язви, — мягко сказала Дафна. — Всё разрешится. Я же знаю, что это не ты.

— Я тоже верю, что ты здесь не при делах, — подхватил Энтони Голдстейн.

— И на том спасибо, — Блейз демонстративно отвесил поклон.

— Эрни, расскажи нам всё, что помнишь, — попросил Невилл.

— Я пришёл в гостиную... Мы с Ханной вместе возвращались, — медленно сказал Эрни, и Ханна закивала, — потом я лёг спать. Утром проснулся, все уже ушли, в комнате только Смит да я.

— Смит! — прошипела Джинни, но ребята одёрнули её.

— Он стал расспрашивать, что я делал вчера вечером... кажется.

— Эрни, пожалуйста, вспомни, — Дафна нервно сжала пальцы в кулак.

— ...я ему и говорю: так ты же с нами был, ты что, не помнишь? Ну а он давай спрашивать, кто там ещё был да кто всё организовал... Слушайте, ребята, — Эрни вновь обвёл всех взглядом, только теперь он был полон недоумения, — а разве Смит был на вечеринке?

— Нет, конечно! — Терри в отчаянии взмахнул руками, а Падма мрачно добавила:

— Империус. Теперь уже точно.

На секунду повисла тишина. Астория думала только о том, какие последствия это повлечёт для Хагрида: они-то все вместе, они защитятся — в конце концов, Кэрроу не вправе исключить такое количество учеников разом. А вот Хагрид... Он и так в немилости у нынешних заместителей директора, и этот донос может слишком дорого ему стоить.

— Вот урод, — выпалила молчавшая до этого Сьюзен Боунс. — Непростительные заклятия против своих же! Он позорит наш факультет!

— На каждом факультете есть свои исключения, — резонно заметил Блейз. — Надеюсь, с меня подозрения сняты?

— Естественно, — отмахнулся Энтони, поглядывая на вход в зал, — о, а вот и он, наш антигерой, Мерлиновы кальсоны...

Все как один развернулись лицом к важно вышагивающему по проходу между столами Захарии Смиту; кто-то даже привстал с места, медленно вынимая волшебную палочку. Вдруг Астория почувствовала, как её локтя коснулась чья-то рука. Знакомое, но оттого не менее трепетное прикосновение.

— Кэрроу уже у дверей, — шепнул Драко, проходя мимо них к слизеринскому столу.

— Тучи сгущаются, — сказала Астория достаточно громко, чтобы её услышали все присутствующие.

— Отбой, ребята, — скомандовал Невилл. — Расходимся. Потом подумаем, что с ним делать.

Толпа быстро рассосалась. По пути к своим местам Джинни сказала Невиллу:

— А мы не будем ничего с ним делать.

— В смысле?

— Устроим ему что-то вроде бойкота.

— Правильно! — одобрила Парвати. — А то смотрите-ка, и нашим, и вашим. Двуличный доносчик, — она обернулась, бросив на Смита убийственный взгляд через плечо, — посмотрим, каково ему будет, когда от него отвернётся ОД и факультет.

— И Пожиратели уж точно не примут его в свои ряды, — невесело усмехнулся Невилл.

— Тогда он станет изгоем, — заключила Астория, а Джинни махнула рукой:

— Значит так ему и надо!

* * *

На большой перемене, когда ученики гурьбой высыпали на улицу лепить снежки из подтаявшего на февральском солнце снега, Джинни и Невилл предприняли попытку незаметно пробраться к хижине Хагрида, чтобы предупредить его о случившемся. Остальные члены Отряда были распределены для наблюдения по всем башням той части замка, что выходила окнами на хижину. Но не успели они занять свои посты, как в глубине замка раздался бой маятника главных часов — сигнал о том, что нужно немедленно спуститься в Большой зал.

— Что будем делать? — лихорадочно спросила у Джинни Сандра Фосетт, столкнувшаяся с подругами на мраморной лестнице.

— Может, рискнём отправить ему сову, пока такая суматоха? — предложила Астория. Джинни остановилась на полном ходу — так резко, что сзади в неё врезался кто-то из младшекурсников.

— А что, стоит попробовать. Что мы теряем? Скорее в совятню.

— Нет, Джинни, — Сандра остановила её за руку, — ваше отсутствие точно заметят. Давайте лучше я.

Гриффиндорки неуверенно переглянулись: где гарантия, что Сандра успеет добраться до совятни, пока Кэрроу поймут, что среди когтевранцев не досчитывается одной ученицы? К тому же, если даже её не перехватят и она отправит сову, каков шанс, что письмо дойдёт?

— Ладно, думать некогда! Безопаснее будет послать кого-нибудь из мальчиков — на случай, если кто-то попробует остановить... — Астория огляделась вокруг. Ближе всех оказался Корнер, с которым она не разговаривала с того самого случая на катке, но сейчас было не время воспоминаний. — Майкл! Майкл, можно тебя на минутку?

Он немного опешил от такого приглашения, но, выяснив что к чему, стремглав помчался в совятню, а девочки спустились в Большой зал, где ученики уже встали стройными рядами, разбившись по факультетам, как того требовали Кэрроу.

Астория и Джинни не без труда нашли Невилла и встали за его спиной. Джинни едва успела сказать ему про затею с письмом, как вдруг по залу разнёсся беспокойный приглушённый шёпот. Многие обернулись назад. В главных дверях показался Снегг в своей неизменной чёрной мантии и быстрым шагом, не глядя на уставившихся на него студентов, направился к возвышению, где обычно стоял преподавательский стол. В последнее время, насколько можно было заметить, Снегг крайне редко появлялся в замке, а потому его прибытие вызвало такую бурную реакцию.

«Это явно не к добру. Если появление Снегга связано с Хагридом, с тем, что мы вчера устроили... Мерлин! Я не прощу себе, никто не простит себе его ареста. Мы должны были отговорить его от идеи с вечеринкой, всё стало слишком опасно, это был чрезвычайно глупый поступок с нашей стороны. Чёрт, чёрт, чёрт!»

— Чёрт! — с отчаянием прошептала она вслух, но стоящий рядом Найджел наступил ей на ногу, кивнув на Снегга. Тот махом развернулся к ученикам и, соединив кончики пальцев, обвёл всех немигающим взглядом чёрных глаз.

— Как стало известно из достоверных источников информации, вчера с восьми до десяти часов вечера в замке было проведено собрание бывших членов организации, представляющей собой жалкое подобие другой бесполезной организации и именующей себя «Отряд Дамблдора».

Многие слизеринцы захихикали, в том числе Булстроуд и Дэвис. Астория посмотрела на них уничтожающе, но вдруг поймала на себе взгляд Драко, который выражал тщательно скрываемую тревогу. Все же остальные свирепо уставились на Захарию Смита.

— Более того, это собрание было организовано в поддержку нашего главного врага, которого Министерство окрестило «Нежелательное лицо №1», Гарри Поттера.

Оба Кэрроу ощетинились, а по рядам Слизерина пробежал негодующий ропот.

— Как вы все понимаете, — невозмутимо продолжал Снегг своим монотонным низким голосом, отдающимся от сводчатых стен Большого зала, — эта дерзкая выходка не только была выявлена, но и, разумеется, будет иметь последствия, весьма печальные для её организаторов и участников. Кстати, об организаторах...

Сердце Астории пропустило один удар. Джинни судорожно схватила её за руку.

— ...собрание было созвано известным нам лесничим, полукровкой, — Снегг сделал акцент на этом слове, — бывшим преподавателем по уходу за магическими существами, Рубеусом Хагридом.

— Наконец-то этот идиот сядет в Азкабан! — прошипела Алекто Кэрроу, не сдержавшись, и слизеринцы активно закивали. Астория опустила голову, не в силах терпеть выражение брезгливости на её некрасивом лице с глумливой ухмылкой, проклиная себя и весь Отряд за такую жестокую оплошность.

Снегг не обратил на Алекто никакого внимания, продолжая свою речь; его смоляные глаза сузились, превратившись в щелки:

— Хагрида арестуют сегодня же, я уже направил к его жилищу надёжных конвоиров, и если кто-нибудь из вас попытается помочь ему или же попробует организовать что-либо наподобие вчерашней пирушки, — Снегг чуть поморщился, — вас ждёт наказание похуже Круциатуса.

— Мы достанем ваших родителей, братьев, сестёр, — подал голос Амикус Кэрроу, — всех, с помощью кого можно повлиять на вас, безмозглые наглецы!

— А как же принцип «неразбазаривания волшебной крови»? — послышался вопрос со стороны когтевранцев. Это был Энтони Голдстейн.

— Наши люди не убивают чистокровных, — оскалился Кэрроу в ответ, — но пытать их никто не запретит.

— Амикус, не стоит тратить время на объяснения, — оборвал его Снегг. — Надеюсь, вы нас хорошо поняли. Да, и минус тридцать баллов Когтеврану за неуместное нахальство. А сейчас все идут на уроки. Живо.

Ученики разбрелись по классам, и весь урок заклинаний Астория с Джинни попеременно выглядывали в окно, пытаясь рассмотреть хоть какие-нибудь признаки жизни возле хижины Хагрида, но всё было безрезультатно.

Мучительная неизвестность тянулась до самого вечера, пока за ужином они не нашли Корнера.

— Да Мерлин с ним, с письмом, вы послушайте, что было дальше! — он отчаянно жестикулировал, глаза блестели — кажется, от радости. — Мы сидели на истории магии, почти засыпали от скуки, ну Бинс как обычно затянул старую песню...

— В общем, — перебила его Падма, — мы видели, как пятеро наших новоиспечённых «охранников» зашли с разных сторон к Хагридовой хижине. Ещё так крались, с палочками на изготовку, аж смешно!

— Ну, а потом? — Джинни сгорала от нетерпения.

— А потом пять зелёных вспышек одновременно... интересно, они долго репетировали? Они-то, похоже, думали, что Хагрид там уже обездвиженный лежит.

— МАЙКЛ!

— А его там и в помине нет!

Джинни и Астория шумно выдохнули.

— Слава Мерлину! Значит, сова успела вовремя. Хоть бы он смог спастись!

— Я думаю, уже, — многозначительно сказал приковылявший от гриффиндорского стола Симус. Лаванда неизменно была рядом, поддерживая его под руку. Майкла и Падму окликнул профессор Флитвик, поэтому ребята поспешили подойти к своему декану. Астория подхватила Симуса под другую руку и шепнула:

— Думаешь, ему действительно удалось сбежать?

— А вы разве не слышали шум из Запретного леса? — подмигнул Симус уже почти здоровым глазом. — Как будто табун лошадей пронёсся.

— Ты имеешь в виду... Грохха? — спросила Джинни, освобождая им проход к скамье.

— Именно, — Симус улыбнулся во весь рот; рана на губе окончательно зажила, и ноги благодаря настойке Ханны и мази мадам Помфри быстро восстанавливались. Но Лаванда, в очередной раз покраснев под его признательным взглядом, похоже, и не думала покидать его даже после полного выздоровления.

Только такие проявления дружеских чувств, как поддержка и взаимовыручка, спасали ребят от капитуляции перед нынешней хогвартской властью. Наступила весна — с капелью, подснежниками и тёплым солнцем, которое вселяло в ребят немного радости, столь необходимой им сейчас, когда ситуация ухудшалась с каждым днём.

После случая с вечеринкой дисциплина в школе ещё сильнее ужесточилась: замок по всему периметру оцепили дементоры, комендантский час начинался теперь с девяти вечера, а из подземелий всё чаще раздавались душераздирающие стоны и крики наказываемых там учеников.

Но, с другой стороны, борцам ОД также не давали унывать выпуски «Поттеровского дозора», которые, правда, выходили с разной периодичностью и в какое попало время: однажды ребятам пришлось через ползамка пробираться в гостиную Пуффендуя в третьем часу ночи, рискуя быть пойманными патрулём, но, к счастью, всё обошлось. Радиоприёмник был у Ханны, которая в ту ночь дежурила с Терри и Найджелом — теперь Невилл для пущей обороноспособности назначал по три человека: двух мальчиков и одну девочку. Приёмник так внезапно замигал огоньками, что Ханна чуть не выронила его из рук, а дежурные кинулись по своим гостиным предупредить остальных о программе. Выпуск был короткий, но очень весёлый; Джинни, зевая и потирая глаза, ещё долго ворчала, что при встрече задаст близнецам за то, что они «подняли её без особой надобности». Но выглядела она при этом довольной как сытый Живоглот, ни не пытаясь скрывать от Астории ликование по поводу отсутствия плохих новостей о Гарри.

* * *

Семикурсники, кроме всего прочего, были поглощены подготовкой к ЖАБА — особенно те, кто не дежурил по ночам и не практиковал Непростительные заклятия на провинившихся. Драко с Блейзом нередко удавалось нести совместный патруль, и тогда весь «обход территории» заключался в прогулке по второму этажу и спорах о том, кто из них хуже сдаст историю магии с учётом того, что Драко даже не выбрал её для изучения на старших курсах.

— Это просто неслыханно! — возмущался Блейз. — Я что, зря два года убил на этот предмет? Между прочим, на первом курсе я очень боялся профессора Бинса.

— И решил помучиться с ним ещё пару лет, чтобы преодолеть детские страхи?

— А хоть бы и так! Вот увидишь, Малфой, я получу не меньше «выше ожидаемого».

— Я считаю, что мы с тобой получим одинаковые оценки — «тролль», — рассмеялся Драко. — Да и потом, ты же хочешь в Трансгрессионный испытательный центр? Сомневаюсь, что там понадобится история магии.

— Как знать, — многозначительно заметил Блейз, — может, я стану вести этот предмет в Хогвартсе... Как думаешь, призраки вообще умирают? Ну, то есть, я имел в виду: они когда-нибудь исчезают?

— Сформулируй вопрос прямо: «У меня есть шанс сменить Бинса на посту преподавателя?» Блейз, не смеши меня, ты и преподавание — вещи несовместимые.

— Почему это? Неплохо бы устроились: я бы вёл историю, Дафна — что-нибудь из своих замудрёных предметов типа нумерологии. Организовали бы семейное дело.

— Ага, и Клуб Забини вместо Клуба Слизней.

— Не смешно.

— Я же вижу, как у тебя уголок губ дёргается, балда.

Блейз закрыл рот рукавом мантии, давясь от смеха. Драко терпеливо ждал, пока друг успокоится, но тот лишь проговорил сквозь хохот:

— Я тебя на свадьбу не позову, даже не мечтай!

— Подумаешь, трагедия, — невозмутимо отмахнулся Драко. — Меня позовёт Дафна. Кстати, ты поладил с её родителями? Ты же у них часто бывал летом.

— Да, они довольно славные. Отца ты знаешь, а мама... в общем, Дафна вся в неё. Добрая, гостеприимная, отзывчивая женщина. С ней интересно поговорить, я бы даже назвал её интеллектуалкой. Кроме того, она настоящая леди, но вместе с тем очень домашняя. Абсолютно понимаю мистера Гринграсса; можно сказать, что я влюбился в её юную копию.

Блейз мечтательно уставился куда-то в даль коридора, и Драко не смог сдержать улыбку.

— Кем она работает?

— Преподаёт французский язык в магловском университете. Я пробовал с ней разговаривать на французском, но понял, что мои познания никуда не годятся.

— Аристократ называется! — фыркнул Драко, но при этом похлопал друга по плечу. — Слушай, я никогда не общался с маглами вот так, непосредственно, с глазу на глаз.

— Ну ты даёшь! — Блейз снова расхохотался на весь коридор, так что Драко пришлось наложить на него Силенцио. — Маглы тоже люди и, кстати, мало чем отличаются от нас. Так что дерзай. Но сразу хочу предупредить: я всё равно понравлюсь им больше, чем ты.

— А, ну это само собой.

* * *

На следующий день урок магловедения начался с того, что Алекто битых полчаса высказывала вслух всё, что она думает о первокурсниках-полукровках. Многие уже наловчились не обращать внимания на эту постоянную ругань (а отдельные персоны вроде Крэбба и Гойла даже поддакивали вслух), но Дафна по-прежнему принимала всё слишком близко к сердцу. Побледнев и инстинктивно зажав уши спрятанными под волосами руками, она в сотый раз терпеливо пережидала, когда закончится этот поток сквернословия. Бросив на Алекто ненавидящий взгляд, Блейз ещё теснее пододвинулся к Дафне и, как догадывался сидящий напротив них Драко, положил руку под столом ей на колено. Дискриминационная точка зрения нынешней преподавательницы магловедения — скорее уж, «маглоненавистничества» — раз от раза казалась Малфою всё отвратительнее, и ему давно уже претила мысль о том, что он сам когда-то придерживался подобной.

Война неизбежна, это было очевидно. Когда Волан-де-Морт нанесёт решительный удар? Где сейчас Поттер? Делает ли он хоть что-нибудь для уничтожения своего главного врага? Наверняка делает. Недавно мама прислала письмо, в котором всевозможными способами умоляла Драко беречь себя и завуалированно сообщала о новом визите Тёмного Лорда в поместье; его сокрушительная ярость стоила жизни двум Пожирателям, попавшим под горячую руку... Горячую руку — у этого ходячего трупа? Смешно.

Эта его злость наводила на мысль, что Поттер, скорее всего, что-то предпринимает: возможно, не даёт Волан-де-Морту найти и завладеть тем, что он давно ищет; то, что он выпытывал у Олливандера. Но только что это? Может, какое-то оружие?

Драко машинально сжал волшебную палочку во внутреннем кармане мантии. Война, война... Что она с собой принесёт? Вернее, что унесёт? Сколько жизней? Даже если победит светлая сторона, сопротивление Волан-де-Морту будет стоить очень дорого. Драко усиленно отгонял мысли о том, что случится с Асторией, если она будет участвовать в битве. А она будет участвовать, будет сражаться, её ничто не остановит, ведь она — воплощение стихийной борьбы против зла, отважный боец, готовый пожертвовать собой ради спасения других.

Драко упрямо тряхнул головой. Он не имеет права это допустить. С ней должно быть всё хорошо. Он просто обязан защитить её. Он, фиктивный Пожиратель смерти, обязан сделать хоть что-то стоящее в своей жизни, защитить её, дочь маглы и «предателя крови». В отличие от него, Астория никогда не предавала саму себя, не шла вразрез со своими убеждениями; она хотела быть на стороне добра и была там.

От раздумий его оторвал очередной выпад Алекто в адрес несчастных малышей-полукровок, после которого Крэбб с Гойлом проявили бурное желание наказать тех за невыполнение домашней работы, больше похожей на официальный отказ от своих родственников среди маглов.

Драко сощурился от неприязни, переводя взгляд с одного разжиревшего лица на другое.

— Профессор, можно, мы покараем их? — Гойл уже в нетерпении потирал потные ладони.

— У нас столько задумок, как это сделать побольнее! — Крэбб чуть было не подпрыгнул на месте, толкнув при этом сидящую рядом Паркинсон, и та поспешно отодвинулась от него подальше.

— Только попробуй! — раздалось со стороны когтевранцев.

Драко резко обернулся и увидел вскочивших Бута, Корнера и Голдстейна.

— Заткнитесь, — прошипела разъярённая Алекто.

— Так нельзя! Это же первокурсники!

— Им всего одиннадцать лет!

— Вы совсем с ума посходили?!

— Осталось только начать в открытую убивать!

Алекто, окончательно рассвирепев, уже схватила волшебную палочку, выбирая, в кого из трёх ослушавшихся пальнуть Круциатусом, но тут дверь класса отворилась и тут же закрылась, словно в неё вошёл кто-то невидимый. Но спустя пару секунд раздался писклявый голосок профессора Флитвика:

— Экспеллиармус!

— Как ты смеешь, коротышка! — взвизгнула Алекто, хватая воздух руками и грозно надвигаясь на Флитвика.

— Во-первых, вы не смеете мне тыкать, — с достоинством ответил тот, — а во-вторых, я не позволю, чтобы на моих глазах пытали моих же учеников.

Энтони и Падма уже подбежали к Флитвику, встав по обе стороны от него подобно телохранителям, а остальные когтевранцы дружно зааплодировали, поднимаясь с мест. Драко, Блейз и Дафна с нескрываемым уважением смотрели на этих ребят с бронзово-синими гербами на мантиях; они олицетворяли собой настоящую сплочённость и единство, чего никогда не было в Слизерине.

— Я пожалуюсь Снеггу! Он тебя уволит, ты, мерзкий полукровка!

— Не надо так его называть, — сурово сказал Корнер, присоединяясь к старостам и держа палочку наготове. — Вы все помешались уже на чистоте крови. Может, вам напомнить, какова она у профессора Снегга? Или у вашего повелителя?

Алекто затряслась от ярости, её потрескавшиеся губы беззвучно выговаривали «Круцио», но без палочки она ничего не могла сделать, и это злило её ещё больше.

— Пошли вон! Я ещё отплачу вам по-своему!

Флитвик спокойно положил её волшебную палочку на парту и развернулся к выходу. Когтевранцы обступили его, защищая, и вместе со своим деканом целой толпой вышли из класса. Драко же не сводил глаз с Алекто, ожидая возможного взрыва, и тот не замедлил случиться: рванувшись вперёд, она уже почти схватила палочку, но двойное невербальное заклятие-подножка от Драко и Дафны заставило её споткнуться и растянуться между парт. Крэбб и Гойл глупо захихикали, а остальные расценили это как сигнал к концу урока и поспешили покинуть класс. Выходя последними, виновники падения чуть задержались, и Блейз обречённо вздохнул, готовый уже пересилить себя и помочь Алекто подняться, но та вдруг вскочила сама и, не глядя на ребят, скрылась в преподавательской комнатке.

Слухи об инциденте на магловедении быстро распространились по школе, чем очень повеселили всех, включая преподавателей. За ужином Макгонагалл, Флитвик и Стебль как ни старались, не могли скрыть торжествующие улыбки, а ученики и вовсе ощущали какую-то мстительную радость. Но всё это продолжалось недолго: решив поквитаться с обидчиками, Алекто с братом нашли довольно изощрённый способ. После наступления комендантского часа, когда коридоры окончательно опустели, Кэрроу собрали небольшую дружину помощников из числа слизеринцев, к которой специально присоединились Драко и Блейз, выловили с их помощью всех первокурсников-полукровок и повели их в один из подземных классов.

— Хоть бы не Круциатус, — прошептал Блейз по дороге в подземелья, с сочувствием глядя на испуганных малышей. — Я убью обоих Кэрроу прямо там!

— Тихо, — Драко тронул его за рукав и огляделся: Алекто и Амикус были на таком расстоянии, что услышать его не могли. В этот момент две девочки с Пуффендуя в отчаянии обернулись на него, в их огромных глазах стояли слёзы ужаса. Драко, как мог, мягко улыбнулся им и шепнул: — Ничего не бойтесь, слышите? Ничего не бойтесь.

Он никогда не был в этом классе, хотя тот находился напротив кабинета Слизнорта и представлял собой самое настоящее место пыток. Здесь было холодно, смертельно холодно, как будто поблизости парили дементоры; в стены были врезаны железные штыри, на которых были закреплены тяжёлые цепи с кандалами, а весь пол был усыпан острыми камнями, способными порезать всё, что их коснётся. Драко и Блейз с тревогой переглянулись, когда Амикус заставил детей снять обувь и встать к стене. Плача, раня ноги и колотясь нервной дрожью, бедные первокурсники кое-как дохромали до стены, покрытой инеем. За этим последовала процедура заковывания их запястий и лодыжек в кандалы. Нотт, Монтегю, Крэбб и Гойл с большим энтузиазмом орудовали палочками, и Драко с Блейзом, встретившим недоумённый взгляд Алекто, пришлось присоединиться к ним.

Как можно более бережно вкладывая тоненькую руку одной из пуффендуек в железный обруч, Драко, бросив настороженный взгляд на Кэрроу, одними губами произнёс:

— Вас ночью освободят, обещаю тебе. Продержитесь несколько часов, ладно?

Она не кивнула, а лишь моргнула блестящими испуганными глазёнками в знак согласия. Драко проклинал себя за то, что он делает, порой ловя на себе обречённый взгляд Блейза, рука которого то и дело тянулась к волшебной палочке. Но нельзя. Нужно делать вид, что они на стороне Кэрроу. Всю жизнь делать вид, всю жизнь притворяться... Как же достало. Драко имел слабое представление, каким именно образом освободить бедных малышей, но он точно знал: если он не поможет им, то спокойно ходить по школе ему просто не позволит совесть.

Первокурсников заперли в этом холодном склепе обычными заклинаниями, не приставив никакой охраны, что значительно облегчало доступ к ним. Комендантский час был в самом разгаре, но как только довольные собой Кэрроу скрылись из виду, Малфой, пользуясь своими сомнительными привилегиями, поднялся по лестнице в надежде встретить хоть кого-нибудь из ОД.

Возле часов с камнями стояли Терри и Майкл, что-то тихо обсуждая. Драко мрачно усмехнулся: никогда не думал, что обратится за просьбой к Корнеру, но выбирать не приходилось.

— Парни, — окликнул он, — на минутку.

Те обалдело уставились на него, но потом Терри наконец выговорил:

— Чего тебе, Малфой?

— Хотите помочь заточённым? Это ведь по вашей части.

Они переглянулись, а потом молча кивнули на дверь в ближайший пустой класс. Когда все возможные защитные заклятия были наложены, Драко рассказал когтевранцам, где спрятаны первокурсники, стараясь не обращать внимания на их изумлённые лица и попытки прервать его потоком встречных вопросов.

— Спасите их как угодно, их никто не охраняет, — он еле сдерживал волнение; перед глазами так и стояло искажённое страхом личико девочки с Пуффендуя. — Я прослежу, чтобы никто не смог туда пройти, пока вы будете там. К сожалению, сам я не могу принять участие в освобождении; вы должны понимать, почему.

— Нет, Малфой, не понимаем, — покачал головой Корнер. — Что с тобой вдруг стряслось?

Терри перебил его:

— Ладно, мне всё ясно. Когда можно приступать?

— Думаю, прямо сейчас. Вдвоём справитесь?

— За кого ты нас принимаешь!

* * *

Уже к часу ночи наказанные первокурсники были освобождены: Майкл с Терри увели своих, Дафна с Блейзом — гриффиндорцев, а Драко, руку которого нипочём не хотела отпускать та самая девчушка по имени Несси Кауфман, пришлось наведаться в сторону кухонь, где даже ночью стоял такой аромат, что он невольно начал отсчитывать часы до завтрака.

— Ну всё, — он остановился напротив встроенных прямо в стену бочек, догадываясь, что именно здесь вход в гостиную Пуффендуя, — только не шумите и, пожалуйста, не рассказывайте никому, иначе нам всем попадёт. Спокойной ночи!

Кто-то из мальчиков постучал по нужной бочке, и все гурьбой полезли в открывшийся проход. Все, кроме Несси.

— Как тебя зовут? — тихо спросила она, глядя на Драко снизу вверх.

— Несси, иди спать.

— Как тебя зовут? — настойчиво повторила она, теребя его за левый рукав, отчего ткань натянулась, ощутимо задев метку. В глазах девочки, ещё совсем недавно наполненных слезами, светилась такая благодарность, что он смутился.

— Драко Малфой, — через силу выдавил он; почему-то сейчас ему казалось, что его имя, запятнанное плохой репутацией Пожирателя смерти, звучит как ругательство. Но вдруг он вспомнил, как его произносит Астория — мягко, ласково, вкладывая в эти звуки всю свою любовь — и его разом отпустило напряжение.

— Дра-ко Мал-фой... — по слогам повторила Несси, поднеся пальцы к губам, и в тусклом свете настенного бра он увидел её тонкие, в синяках, запястья. Сердце сжалось. Слава Мерлину, им удалось вообще их освободить, ведь хуже всего (по крайней мере, для него) было это давящее осознание своей беспомощности. Не этих малышей-полукровок, а именно своей, потому что он знал, что с ними будет, потому что он сам заковывал их в кандалы и понимал, что если после всего этого им не поможет, то огромные, полные ужаса глаза девочки будут сниться ему до самой смерти.

Несси постучала палочкой по второй бочке снизу, и у той сразу приветливо распахнулась крышка. Пуффендуйка уже наполовину пролезла внутрь, но, едва Драко сделал шаг в сторону лестницы, она, каким-то невероятным образом развернувшись в проёме, высунулась и тихо окликнула его:

— Спасибо, Драко.

Он лишь сдержанно улыбнулся и молниеносно бросился прочь, чтобы скорее остаться наедине со своими мыслями, наедине с этими незнакомыми, но такими яркими эмоциями. Осознание того, что он способен помочь, сделать что-то хорошее и даже вызвать у кого-то благодарность в свой адрес, ослепляло его, пробуждало какие-то спящие до этого момента душевные силы.

Всего лишь год назад он долго не мог привыкнуть к тому, что в нём вообще видят что-то хорошее. Это казалось нелепым, неправильным; он же Пожиратель смерти, сторонник Тёмного Лорда, будущий убийца... Астория вернула ему веру в себя. Хотя нет, не вернула. У него её никогда и не было. Она подарила ему эту веру. И в глазах маленькой Несси — он даже не запомнил, какого они были цвета — он увидел то же выражение, что видел в синих глазах Астории на протяжении многих месяцев: веру в него, в его силу, в его способность защитить.

С каждой минутой по пути в свою гостиную его всё больше поражала мысль, что ему вдруг доверилась маленькая девочка, которая совсем его не знала, которая за полгода учёбы в нынешнем недружелюбном Хогвартсе уже должна была себе уяснить: если перед тобой старшекурсник-слизеринец, то дело плохо. Но когда там, в этой камере пыток, он пообещал ей скорейшее освобождение, жутко противоречащее раздающимся щелчкам кандалов на её руках и ногах, она посмотрела на него так, словно он был воплощением всех её надежд на спасение. И в тот миг он понял: он не имеет права не оправдать этих надежд.

Его одновременно переполняли эйфория и это потрясающее чувство веры в себя, поэтому по приходу в комнату он был очень рад, что Блейз и Дафна ещё не спали, как раз обсуждая случившееся.

Они просидели почти до утра, греясь у самодельного огня, дружно ругая Кэрроу на чём свет стоит и предполагая, какие сейчас снятся сны освобождённым первокурсникам и снятся ли вообще. Когда пробило шесть, Драко ушёл в мужскую спальню, оставив Дафну с Блейзом уснувшими прямо на ковре под одной мантией.