Чёрный кофе без сахара (джен)

"Привет, Вил!

Мерлин… Как же я по тебе скучаю. Серьезно. Все вроде, как и раньше, мы в Хогвартсе, а чувства удовлетворения нет. Прошел уже месяц учебы, а у меня в первый раз появилась минута, чтобы написать тебе. Прости. Правда, и ты не очень то пишешь. Но считай, что я тебя уже простила. Я же понимаю, учеба и всякое такое.

Представляешь, Джеймс все-таки закадрил Лили! Они встречаются уже месяц. Это здорово, наверное. Сириус жутко ревнует, и это так смешно выглядит. Я вижу, как они счастливы, и очень рада за них. Не знаю, как у остальных, а у меня как будто пропала какая-то цель в жизни. Помнишь, раньше для нас было нормальным:

— проснуться,

— поесть,

— достать Эванс.

А теперь все не так. Джеймс постоянно пропадает с ней, Рем в библиотеке, а мы с Сириусом на поле для квиддича. Мы теперь много тренируемся. Кстати, ведь Джим теперь капитан команды.

Вил, я так по тебе скучаю. Без тебя мне так пусто. Вечно, когда мы идем куда-нибудь, я хочу сказать: "А Вила подождать?"

Макгонагалл про тебя вспомнила. Она ставила тебя в пример Джиму на уроке. А еще, по-моему, Лили ревнует его ко мне. Так смешно бывает с этих девчонок. Они абсолютно не верят в дружбу между парнями и девушками... Хотя я сама иногда думаю об этом. И знаешь, если бы не Джим, я бы тоже в нее не верила. Какими бы друзьями мы не были, с вами троими, с каждым из вас у меня была странная связь, а с ним никогда. Вот поэтому я знаю, что настоящая дружба между мальчишками и девчонками существует.

Еще Джон теперь живет у кузины Сириуса. Мне плохо без него. Я постоянно думаю о нем. Вообще после смерти родителей он мне как сын. Наверное, так и должно быть. Я не знаю.

Когда мы встретимся? Может, ты сможешь когда-нибудь выбраться? Мы-то сможем в любое время.

В общем, ты понял. Ладно, пиши почаще и не забывай своих Мародеров.

Вся твоя, Эмма Браун".

Эмма перечитывала письмо, когда в гостиную внеслись остальные Мародеры.

— Вы очень вовремя.

Она протянула им чистый пергамент и перо.

— Ты предлагаешь нам готовиться к ЖАБА!?

— Спокойно. Я тебе не Рем. Быстро написали что-нибудь Вилу!

Они послушно стали по очереди водить пером по пергаменту. Причем сначала, как будто не зная что и писать, а потом разошлись и стали вырывать перо друг у друга. В конце концов Джеймс с Сириусом подрались, а Ремус спокойно закончил письмо и протянул Эмме. Та сложила его в конверт и привязала к лапке совы.

Этим вечером они все вместе, вчетвером сидели у своего камина, ничем особенно не занимаясь. Лили с Алисой решили этим вечером потусить вдвоем в своей комнате, поэтому Джеймс тоже был с Мародерами. Они просто сидели. Тем для разговоров не находилось, но им было очень хорошо. Они просто кайфовали, пили кофе и смотрели в огонь.

Приближалось полнолуние, первое за этот учебный год, и все Мародеры — кроме Ремуса, разумеется — с нетерпением ждали этого. В душе каждый из них давно уже хотел оторваться так, чтобы наутро вообще не встать. Но теперь это было бы странно. У Джеймса были серьезные отношения, которых он ждал четыре года, а у Эммы и Сириуса голова была забита другим. Что уж говорить про Рема с его ЖАБА…

Да уж, Мародеры уже не те. Осознавать это было более чем больно и тяжело.

Когда прошло полнолуние, и они все вместе сидели на деревянном полу пьяные, уставшие, убитые, но абсолютно счастливые, они вдруг решили для себя, что пора прийти в себя после летних каникул и заняться делом. Хватит вести адекватную жизнь, это не для них. Джеймсу надо перестать вечно пропадать с Лили и кидать их, Эмме с Сириусом хватит париться из-за всего и жить в кайф последний год, а Рему пора забить на его гребаное ЖАБА, ведь до него почти год. Им надо устроить тусовку в гостиной Гриффиндора, побегать по лесу зверями и как следует побить пару-тройку слизеринцев. Они поняли, что пора просыпаться. Пора действовать!

Прошло несколько месяцев с тех пор, как Эмма написала Вилли, а ответа все не было. Сначала она абсолютно не парилась, потому что вернулись к прежнему образу жизни и тусили с ночи до утра и думать о чем-то, кроме этого, ей было просто некогда. Однако вскоре Эмма начала задумываться об этом все чаще и чаще. Как погибли ее родители? Настолько внезапно, что она даже не успела попрощаться с ними. А что, если и с ним что-нибудь случилось? Вдруг его убили?

Это были ужасные мысли, пугающие ее больше всего на свете — мысли о том, что погиб Вил или что-то случилось с Джоном. Раньше они никогда не приходили в ее голову, а теперь регулярно посещали. С психикой у нее было явно что-то не то, но, как всегда, ей было поровну.

Мародеры очень быстро привыкли к перемене в их внезапно начавшейся спокойной жизни и опять стали веселы и живы. И мало кому был заметен тот новый след тени в глазах каждого из них.

Лили очень часто ссорилась с Джеймсом по всяким пустякам. Остальных это очень развлекало. Причина этих мелких ссор была всегда разной, но появились они только после возобновления разгульной жизни Мародеров. Лили жутко бесило это. Она всячески пыталась отгородить Джеймса от таких нарушений, но тот, как главный организатор всех мятежей, практически не обращал на это внимания. Эмма только не переставала поражаться им и повторять, что все девчонки тупые. Сириус давал другу дельные советы и постоянно его подкалывал, а Рем только качал головой и возводил глаза к небу. Он делал это на протяжении семи лет.

Но помимо личной жизни Джеймса их еще очень сильно интересовало поступление в школу мракоборцев. Книги по защите от темной магии все чаще и чаще бывали у них в руках. Они постоянно читали газеты со свежими новостями, интересовались положением в стране, которое с каждым днем становилось все хуже. Рем и Джеймс старались почаще писать родителям, Сириус с Эммой стабильно переписывались с Андромедой. Но все это не успокаивало их горящие сердца. Да, осведомленность — это всегда хорошо, но страдать фигней и бегать по крышам Хогвартса, пока люди умирают в борьбе за добро, казалось им не особо привлекательным. Настрой был очень серьезным.

Мародеры поднялись по хорошо знакомой спиральной лестнице, ведущей к кабинету директора, и наконец остановились у резной золотой двери, которая выглядела, как портал в царские покои. Сириус оглянулся на друзей и решительно постучал. Дверь отворилась сама собой, и четверо вошли в кабинет. Дамблдор сидел за своим столом в глубокой задумчивости и смотрел из-за своих очков-половинок куда-то сквозь молодых людей.

— Здравствуйте, профессор, — начал Сириус уверенно.

— Рад видеть вас... Всех.

— Да. Мы тоже.

— Профессор! Нам очень нужно вступить в Орден Феникса! — воскликнул Джеймс. Мародеры недовольно на него уставились, но тут же перевели взгляд на директора.

Тот был абсолютно спокоен, как будто ожидал от них чего-то подобного. Он соединил кончики длинных пальцев и посмотрел прямо на них. Он смотрел не сквозь и не на кого-то отдельно, а в глаза сразу всем.

— Что вы знаете об Ордене Феникса?

— Это организация волшебников, борющихся за свободу против темных волшебников, как их еще называют, Пожирателей Смерти. Была создана четыре года назад и сейчас, насколько нам известно, не особенно процветает, — отрапортовал Ремус с невозмутимым видом.

— Скажу только одно. Вы сможете вступить в Орден Феникса только после окончания Хогвартса.

— Но профессор! Мы не можем ждать! Погибает столько людей. Волдеморта надо ставить на место вместе с этими его Пожирателями. Мы можем помочь. Мы же неплохо разбираемся в защите от темных искусств и заклинаниях.

— Я не сомневаюсь в этом, мисс Браун. Но таковы правила. Вы должны окончить школу. Будет так.

— Но профессор…

— Молодые люди, мы все с вами обсудили. Можете быть свободны. До свидания.

— До свидания… Профессор.

Мародеры брели по коридору.

— Ну, в принципе, — сказал Сириус, когда они подходили к башне Гриффиндор, — попробовать стоило.

— Да, но все-таки брать Дамблдора измором — это провальная идея. Если мы придём к нему еще и в пятый раз, и в шестой… Нам это не поможет.

— Это уж точно.

— Интересно, как он стал таким?

— Каким?

— Ну, человеком, которого слушают все. И в Хогвартсе, и в Ордене Феникса. Он великий человек, — туманно проговорил Ремус. После его слов все Мародеры задумались.

Эмма шла, опустив глаза в пол. Ее мысли были развеяны и несвязны, но кружились вокруг Дамблдора. Действительно интересная личность. Интересно сколько лет он уже директор... А сколько ему вообще лет?.. Сколько за эти годы он выпустил учеников, подумать страшно. И как только он запоминает все имена? Каждый год новые первачки и новые выпускники. А он запоминает новых, но в памяти остаются и старые имена. А если еще и посередине года кто-нибудь приходит, как Вилли. Вил... Где он сейчас? Что-то учит, сидит за книгами. Или тусуется и отрывается с однокурсниками? Хотя скорее, конечно, первое. А может, гуляет с какой-нибудь симпатичной однокурсницей в каком-нибудь темном парке... Почему он не пишет? Ну почему? Что случилось? Разочарование?.. Может, просто решил начать новую жизнь. Совершенно новую. С новыми людьми и знакомствами. Перечеркнуть свое прошлое... Ну неужели это прошлое было настолько плохим?

И сердце ее при этих мыслях сжималось в комочек. Мурашки почему-то бежали по коже. Она вспоминала те дни, когда они общались каждый день и нисколько не ценили эти моменты. Они просто жили и радовались. А перед глазами уже всплывал тот поцелуй. Какой же она была глупой. Зачем это было нужно? Может, именно поцелуй все и разрушил? Да кто же теперь узнает? Это навсегда останется загадкой. Они уже никогда не встретятся. Никто ни о чем не узнает.

— Где-то сейчас наш Вил... Живет взрослой жизнью.

Эмма сама не заметила, как слова вылетели изо рта.

— Взрослой... Стоп! Взрослой! Получается, Вил уже может вступить в Орден? — воскликнул Сириус.

— Конечно! — обрадовался Джеймс.

— Мы будем помогать ему и получать от него информацию!

Глаза мальчишек уже загорелись и блестели, отражая в себе огонь камина.

Эмма только задумчиво улыбалась, скрывая за улыбкой тоску. Она слышала только обрывки фраз и не особенно вникала в разговор.

— Надо как-то связаться с ним…

— Что? Нет уж, писать слишком рискованно…

— Надо лично.

— Когда встретимся?

— Ну мы-то всегда можем.

— От него зависит...

— Ладно, надо делать уроки, — отчётливо услышала Эмма и, тряхнув головой, села в кресле прямо. Она поняла, что как бы теперь к ней ни относился Вил, она очень хочет встретиться с ним. Ей надо увидеть его. Хотя бы в последний раз.

Мародеры взялись за перья, только когда в гостиной Гриффиндора не осталось ни души. Они старались взбодриться с помощью разговора, параллельно делая несколько предметов одновременно, но все эти попытки закончились провалом. Через полчаса они уже спали друг на друге, а Рем с несчастным выражением лица писал четыре эссе по зельеварению, причем стараясь делать это разными почерками и словами.

* * *

— Джим, давай я тебя заплету?

— Ого... Ты хочешь сказать, что сможешь распутать мои волосы? Ну что ж, попробуй, Лилс. Но имей в виду, что до тебя это никому не удавалось.

Лили сосредоточенно занялась волосами Поттера. Они сидели на лестнице, ведущей в Северную башню. Там почти никогда никто не ходил, и им было очень уютно и хорошо. Вдруг из коридора этажом ниже послышались какие-то дикие звуки. Джеймс инстинктивно вскочил на ноги, выхватил из кармана палочку и схватил Лили за руку. Та испуганно пыталась заглянуть за угол, откуда слышались звуки. Казалось, что кто-то очень жестоко дрался, при этом рыча и ругаясь.

— Джим, что это? — прошептала Лили.

— Сейчас увидим…

И действительно. Увидели. На лестничной площадке появились два больших зверя. Они как будто коты, впавшие в детство, кувыркались, кусались и рычали.

Лили в ужасе вцепилась Джеймсу в руку, а тот только громко кашлянул. Пума с громадным псом тут же отскочили друг от друга и уставились на него. Они стояли так долю секунды, а потом, исчезли как по волшебству.

— Так... Постой-ка здесь, Лилс…

Джеймс сбежал по лестнице и тоже скрылся за поворотом.

— Здравствуйте, господа.

Эмма с Сириусом складывались пополам от смеха.

— Как вы думаете, можно мне уже рассказать Лили о том что мы анимаги? — не дожидаясь ответа, спросил Джеймс.

Эмма выпрямилась и, убрав волосы с лица, нахмурилась и сложила руки на груди.

— Я думаю, лучше не рассказать, а показать.

— Тогда сегодня вечером ее ждет интересная прогулка, — довольно заметил Джеймс.

— Срази ее наповал, Сохатый!

Вечером Джеймс, ничего не говоря, взял Лили за руку и потащил за собой на улицу. Он шел молча, игнорируя многочисленные вопросы. Наконец они вышли к поляне около избушки Хагрида. Лили думала, что их путь завершён, однако Джеймс тянул ее к Запретному лесу.

— Все! Хватит. Джим, мне холодно, на улице всё-таки не лето, а мы в одних мантиях.

— Да? А я этого не заметил…

— Я не пойду туда! Туда нельзя. Ты это прекрасно знаешь.

Джеймс сдержал истерический смешок и старался вести себя спокойно и непринужденно.

— Если тебе холодно, то возьми мою толстовку. Вот, держи.

— А как же ты?

— Мне она не нужна. Послушай, Лилс, все мы когда-то делаем что-то впервые. Ты, например, сегодня войдешь в Запретный лес. А я... Покажу тебе кое-что, но для этого надо, чтобы нас никто не видел. Пошли!

Он вел ее дальше в лес. Лили терзали сомнения. Нужно ли ей заходить так далеко? Ей было страшно. Она решила отвлечься разговором.

— Скажи, а вы с Мародерами часто тут бываете?

— Мы? Намного чаще, чем ты думаешь. Тут вовсе не страшно.

— Да уж, когда где-то появляетесь вы — боятся все уже вас.

— Да. И я считаю, что это плюс. Знаешь, кажется мы пришли.

Они стояли на небольшой поляне. Джеймс внимательно смотрел в глаза Лили.

— Смотри. Сейчас будет фокус, — сказал он весело и отошел подальше.

Лили напряжённо ловила каждое его движение.

Поттер только снял с себя футболку и, на мгновение закрыв глаза, проделал привычную операцию.

Лили таращилась на него своими огромными зелеными глазами. Она жутко побледнела. А Джеймс вернулся в привычный облик. И подошёл к ней.

— Джеймс! Ты что, анимаг? — воскликнула она тонко.

— Как видишь.

— Это же... Это же запрещено... Это немыслимо опасно, глупо, но в то же время это очень круто!

Джеймс просиял.

— Да, согласен. Это потрясно. Ты даже не представляешь, какую свободу я ощущаю в этом теле! Сейчас поймёшь.

Он быстро перевоплотился и опустился перед ней на колени. Лили, неуверенно коснувшись шеи оленя, осмотрела его. Он был великолепен. Она, осторожно обняв его, вскарабкалась ему на спину и погладила блестящие рога. Тот обернулся и, посмотрев на нее умными человеческими глазами, кивнул ей, чтобы она держалась, и сорвался с места. Он стрелой летел между деревьями, специально наклоняясь пониже, чтобы Лили не задевали ветки.

Они не заметили, как стемнело. Дождь поливал вовсю, а они, смеясь, брели к замку, уставшие, промокшие до костей, но абсолютно счастливые. Вода стекала с них ручьями, и за ними тянулся мокрый след по всем коридорам и лестницам Хогвартса. Когда они наконец дошли до гостиной и пришло время расстаться, Джеймс заглянул в глаза Лили.

— Ты же понимаешь, что об этом никому нельзя знать?

— Конечно!

— Тогда спокойной ночи, — улыбнулся он и, быстро поцеловав ее в губы, пошел в сторону своей спальни.

— Постой! Получается… Эти звери сегодня на чердаке — это тоже люди? Эмма и Сириус!

Джеймс только обернулся и, хитро прищурившись, кивнул на прощанье.

Лили на цыпочках вошла в комнату. Однако никто еще не спал, хотя было уже около двенадцати. Все девчонки разом обернулись, когда она появилась в дверях. И у Алисы, и у Марлин брови сразу поползли на лоб. Эммы, конечно же, не было.

— Лили, где тебя носило?.. На кого ты похожа… Мерлин...

— Привет, девочки.

— У меня ощущение ,что ты гуляла с Браун.

— Почему?

— Потому что она довольно часто так выглядит.

— Нет, Эмму я не видела. Она, наверное, у Сириуса.

— А как ты тогда умудрилась так разукраситься?

Алиса подтащила зеркало и поставила его перед подругой. Лили осторожно наклонилась и в ужасе осмотрела себя. Вся одежда была испачкана и потерта, лицо в ссадинах и грязи, а в волосах запутанные ветки и палочки.

Не говоря ни слова, она схватила полотенце и расчёску и бросилась в душ.

* * *

Мародеры сидели на трансфигурации, которая была первым уроком. Сириус был в глубокой задумчивости и рассеянно смотрел в окно, за которым кружились первые снежинки. Эмма с Джеймсом вели ожесточенную борьбу на перьях. Они делали это настолько бесшумно и незаметно, что Макгонагалл даже ни разу на них не обернулась. Ремус старательно записывал слова профессора.

— Таким образом, чтобы преобразовать данный предмет, нужно приложить максимальное внимание. Последствия могут бы...

БАХ!

Раздался грохот, и все обернулись на последнюю парту среднего ряда. Джеймс с невинным видом поднялся с пола и поставил свой стул на место. Эмма, безмятежно сидящая рядом, только аккуратно положило свое перо на край парты и небрежно стряхнула пыль с мантии друга.

— Мистер Поттер!

— Да, профессор.

— Объясните мне, пожалуйста, когда вы наконец угомонитесь? Мне кажется, что я просто не доживу до конца этого учебного года! Скажите, вы хоть капельку меня уважаете?

— Что вы, профессор! Я очень вас уважаю. Настолько, что мое самое заветное желание станцевать с вами вальс!

Ученики захихикали, а Макгонагалл только прикрыла лицо рукой.

— Вы неисправимы. Садитесь. Скоро конец урока. Запишите домашнее задание.

Гриффиндорцы выходили из кабинета довольно оживленные. Сириус наконец вышел из транса и догнал друзей.

— Слушайте. Вам не кажется странным, что мы написали Вилли уже несколько месяцев назад, а он до сих пор ничего не ответил?

Эмма только ухмыльнулась и опустила голову, но ничего не сказала.

— А что странного? Наверняка в медицинском учиться очень сложно, и ему просто некогда нам отвечать, — тут же возразил Ремус.

— Вот за это время точно можно было найти минуту написать пару строчек…

— Не суди по себе, Джим. Это тебе, чтобы написать письмо, нужно несколько минут. Я знаю Вила. Если он что-то делает, то делает это как следует. У него нет времени. Это нормально.

— Кстати, что мы будем делать на зимних каникулах? — решил сменить тему Джеймс.

— Надо что-то необычное, не как всегда. Это же наши последние зимние каникулы.

— О! Можем затусить у моей сестры, — предложил Сириус.

— Это которая Пожирательница Смерти? Нет уж, спасибо, я лучше тогда по-тихому посижу с Макгонагалл. Может, мечту исполню, — заметил Джим.

— Да не. У Андромеды. У нее же Джон живет. Вы все как хотите, а я по-любому буду все каникулы у нее, — твердо заявила Эмма. — Я страшно соскучилась по брату, а если мы заберем его с собой, он повзрослеет слишком рано. Знаю я нас.

— Да если вы с Бродягой у нее, то и мы с Ремом подтянемся. А она не будет против такой шумной компании?

— Меди? Да нет, конечно. Я же говорил, что она абсолютно адекватная. И еще у нее классная дочь с разноцветными волосами.

— Сириус, это называется метаморф... Это большая редкость!

— Вот и отлично. Я так понимаю, у каждого из нас появился стимул тусить у моей сестры, — ухмыльнулся Сириус.

— Да, главное, чтобы на это праздник не заявились и другие твои родственнички.

— Да ладно, мы их сделаем! — уверенно сказал Джеймс.

— Конечно, только советую станцевать с Макгонагалл до того, как отправляться на каникулы, — рассмеялась Эмма.

— Да, как-никак мечта — это святое. Особенно последняя.

Эмма опять думала о Вилли. Мурашки бежали по коже при воспоминаниях о том, как им было хорошо и легко вместе. Она до крови кусала губу, не слушая, над чем смеются друзья. Она в тысячный раз мучительно пыталась вспомнить какой-нибудь момент, из-за которого все могло пойти под откос. В голову ничего не лезло.