Come, My Heart (гет)

Лианна почувствовала себя плохо вскоре после того, как взошла на борт корабля в Белой Гавани. В заливе Пасть штормило, и как раз в тот момент, когда ей показалось, что наступила ясная погода, над Узким Морем поднялся ветер, и Лианна осталась в своей каюте, страдая от морской болезни; ее тошнило всем, что она ела или пила.

Она никогда еще не была так рада услышать, как капитан объявляет об их прибытии в Девичий Пруд. Она была измучена, добравшись туда, и решила остановиться в гостинице рядом с Башней Джонквиль. И она, и Рейегар бывали там несколько лет назад, еще до того, как они стали чем-то большим, чем просто друзьями. Он сказал ей, что почти уже собрался переночевать в гостинице у Ворот Дурака, но передумал в последнюю секунду.

— Но вы дурак, — сказала она ему.

— Так и есть, миледи. Величайший дурак из всех когда-либо живших на свете, а также великий рыцарь.

— Дурак и рыцарь? — спросила Лианна, изображая Джонквиль. — Я никогда не слышал о таком.

— Милая леди, — сказал Рейегар, пожав плечами и нежно улыбнувшись, — все мужчины — дураки, и все мужчины — рыцари, когда дело касается женщин. — Потом они вместе смеялись над этой несусветной глупостью.

Лианна улыбнулась воспоминаниям, мчась впереди своего маленького отряда. Она вспоминала дни, проведенные с Рейгаром в Винтерфелле. За все годы, что она знала его, она никогда не видела его таким расслабленным. Даже когда они жили на Драконьем Камне.

Может, дело было в том, что он оказался очень далеко от Королевской Гавани и вне досягаемости Эйриса. Рейгар в Винтерфелле искренне смеялся, улыбался и дружески болтал с Фарленом у его собачьей конуры и с Халленом в его конюшнях, а также задавал Миккену недвусмысленные вопросы о возможности сплава обсидиана и стали.

В Винтерфелле Рейгару не нужно было скрываться за фасадом, который он строил годами. Он не прятался в тени, чтобы понять, что у окружающих на уме. Он просто был. В библиотеке он часами просматривал старые дневники, принадлежавшие лордам Винтерфелла, и с интересом читал их. Вместе они проводили много времени с ее лордом-отцом в его горнице, обсуждая, как лучше позаботиться о нуждах Стены и Севера.

Свободное время они проводили, катаясь на лошадях в Волчьем Лесу и купаясь в горячих прудах. Вечерами же она засыпала, положив голову ему на грудь и прижимаясь к нему всем телом.

Рейегар был ничем не обременен и счастлив. И она тоже. Как будто с ее плеч свалился груз. Это казалось особенно верным после того, как она разрешила все трудности, возникшие у нее с ее лордом-отцом. Впервые за долгое время Лианна покидала Винтерфелл с легкой печалью. Несмотря на весь ужас, который она испытывала, возвращаясь домой после турнира в Харренхолле, она и Рейгар слишком рано оставили старый замок и Север.

Она думала, что уедет из Девичьего Пруда раньше. Но она задержалась там больше, чем на неделю, медленно оправляясь от тяжелого путешествия. В следующий раз, решила она, следует ехать через Перешеек. Конечно, от этого путешествие становилось длиннее, но Лианна рассудила, что лучше уж проделает долгий путь, чем будет лежать в каюте, мучаясь тошнотой.

По прибытии она поднялась в крепость. Лорд-отец Майлса приготовил ей удобные покои в своем замке, предложив оставаться столько, сколько она пожелает, но Лианна отказалась. Вместо этого она отправила ворона в Винтерфелл, сообщив своему лорду-отцу, что она задержалась из-за шторма, но благополучно добралась до места. Мейстер Валис позаботится послать ворона в Риверран, дабы сообщить Брандону, чтобы он не ждал ее так рано.

Лорд Мутон был знаменосцем лорда Хостера Талли и предложил им вместе отправиться на свадьбу. Лианна приняла бы это предложение, если бы она не была связана иными договоренностями, поэтому вместо этого он настоял на том, чтобы она взяла с собой трех его латников, дабы они благополучно доставили ее в Рейвентри. Лианна была благодарна за это. Она сказала своему лорду-отцу, что Рейгар пошлет своих людей, чтобы те сопровождали ее, в то время как у Рейгара сложилось впечатление, будто с ней поедут люди из Винтерфелла. Лианна полагала, что не встретит препятствий на своем пути по Речным землям, но не думала, что мужчины будут ею довольны. Рейгар, скорее всего, откусил бы ей за это голову, если бы узнал. «Свобода не должна быть безрассудной», — вероятно, сказал бы он ей.

Однако, учитывая, как плохо она себя чувствовала, более благоразумным было взять с собой людей лорда Мутона.

Она пожалела, что не приняла предложение Мутонов провести в стенах их замка столько времени, сколько ей было нужно, и посетить тамошнего мейстера, чтобы он полечил подхваченную ей простуду.

— Простите меня за такие слова, миледи, но вы выглядите нездоровой, — с беспокойством сказала леди Мутон. Лианна уже знала это. Она выглядела положительно позеленевшей после путешествия, то же самое она видела в своем зеркале.

— Путешествие не обошлось без трудностей, миледи. В заливе Пасть и Узком Море с возвращением зимы начались страшные шторма. Поэтому наш путь оказался труден для всех, кто был на борту. Я никогда не была так сильно рада видеть ваш замок, возвышающийся вдалеке.

После этого она удалилась в гостиницу и осталась там, хотя лорд и леди Мутон были олицетворением доброты и прислали ей служанку из своего замка, чтобы она позаботилась о нуждах Лианны и еде для нее, хотя Лианне и кусок не лез в горло.

Лианна была рада вновь найти в конюшне Комету. Она была рада вновь оседлать ее и далеко за полдень Лианна наконец ускакала из Девичьего Пруда. Ее желудок все еще оставался чувствительным, и она не могла смотреть на еду без подступающей к горлу тошноты, тем не менее, ей было уже намного лучше по сравнению с тем часом, когда она сошла с этого проклятого корабля.

Не прошло и двух часов, как пошел снег. Люди лорда Мутона хотели остановиться в ближайшей попавшейся им гостинице, но Лианна этого не пожелала. Она слишком долго сидела взаперти, и ей хотелось продолжать путь. Кроме того, она была с Севера, и падающий в Речных Землях снег не мог ее напугать.

— Таким бывает летний снег в Винтерфелле, сир, — сказала она. — Мы поедем в Харрентон, как и договаривались. — Они останутся вблизи Харренхолла, если снег все еще будет идти и дальше. Лианна могла пообещать сопровождавшим ее людям хотя бы это.

Но зимой ночи наступали быстрее, и вскоре им пришлось замедлиться.

Снегопад усилился, завыл ветер. Вокруг были только леса, густые и пугающие, призналась себе Лианна. Было темно, и Лианна начала задумываться, а не стоило ли ей остаться в Девичьем Пруду еще на одну ночь и уехать утром, а не поздно вечером.

— Я думаю, за нами слежка, миледи, — сказал один из мужчин, сопровождавших ее, когда они остановились, чтобы напоить лошадей.

— Слежка? С чего бы кому-то следить за нами? — спросила она.

Но она видела их — мужчин, одетых во все черное, как будто они служили в Ночном Дозоре. Разумеется, это было не так, и никакими черными братьями они не были. Она посчитала, что они похожи на наемников. Она устало посмотрела на них и отступила подальше, спрятавшись за людей лорда Мутона и подойдя достаточно близко к Комете, чтобы без труда запрыгнуть ей на спину.

— Мы здесь из-за девушки, — сказал один из них. И Лианна узнала его по гостинице, в которой останавливалась. Он был в конюшнях, когда она пошла за Кометой. — Мы заберем ее.

— По чьему приказу?

— Это тебя не касается, старик, — последовал ответ. — Отдайте девушку и можете быть свободны.

— Я никуда с вами не пойду, — сказала Лианна. Она поняла, что ее спутники погибнут, и не важно, пойдет ли она с этими наемниками или сбежит.

— Ну что ж, — подал сигнал мужчина. Лучник поднял свой лук, натянул тетиву и выстрелил прямо в одного из людей лорда Мутона. Стрела попала тому в грудь, и Лианна смотрела, как он опускается на колени, прежде чем рухнуть в снег лицом вниз. Он был мертв.

— Вы должны ехать, миледи, — раздался голос позади нее. Мужчина вытащил свой меч и протянул ей. — Сир Майлс сказал однажды, что вы умеете им пользоваться.

— Девушка, — повторил наемник.

— Она с тобой никуда не пойдет, — ответил гвардеец, стоявший позади нее.

Лианна подбежала к Комете, вскочила в седло и пришпорила кобылу. Она почувствовала, как стрела пронеслась мимо ее головы, а потом вонзилась в дерево прямо перед ней.

— Погоня всегда захватывает, — крикнул ей вслед наемник, когда она ускакала. Она слышала крики умирающих и почувствовала, как ее глаза наполняются слезами.

Чего эти люди хотели от нее? Похитить ее и продать? Получить за нее выкуп? Если бы это было так, разве они не понимали, что на кону стояли их головы? Они могли не знать о Рейгаре, но они точно знали, кем был ее лорд-отец. На плаще Лианны был вышит лютоволк Старков.

«Мне следовало остаться в замке лорда Мутона и отправиться с ним в Риверран. Трое хороших людей погибнут, защищая меня».

Она слышала лошадей. Они преследовали ее, и Лианна никогда не была так благодарна снегу, как сейчас. Она надеялась, что снегопад их замедлит.

Она проехала между двумя вязами и так и не остановилась, чтобы посмотреть, куда она направляется. Она перепрыгнула через гнилое бревно и объехала по широкому кругу спутанную кучу поваленных деревьев и кустов, утыканных сломанными ветками. Она поднялась по пологому склону и спустилась по другой его стороне, замедляясь при подъеме и вновь набирая скорость на спуске. На вершине холма она оглянулась. Преследователи все еще гнались за ней — во весь опор. Она отметила, что один из них вырвался вперед. В черной одежде, среди падающего снега и во мраке леса всадники казались призраками.

«Что же мне делать?» — думала она с бешено колотящимся сердцем. Возможно, ей следует просто сдаться, пусть они вернут ее за выкуп ее лорду-отцу. Но они могут проявить к ней жестокость, надругаться над ней, и она ничего не сможет сделать, чтобы защитить себя. Лианна посмотрела вперед. Ручей преградил ей путь. Хлюпая в воде, она спустилась в него и перебралась на другую сторону. Там лежали мертвые листья, корни, камни и еще больше поваленных деревьев. Ей пришлось замедлиться, иначе она рисковала поранить Комету. Бедняжку Комету, чье дыхание уже и без того было прерывистым. Все, что ей нужно было делать — это держать хороший темп, дать кобыле немного восстановиться.

Этот лес был большим, слишком большим, поняла Лианна. Но у нее была более быстрая лошадь, она это знала и надеялась, что она лучше держится в седле, чем те, кто гнались за ней. «Мне нужно найти поле или Королевский тракт». Но куда ехать? Она совсем потерялась. Ночь была темная, и валил густой снег.

Лианне следовало найти гостиницу, когда ей это предложили, но она хотела добраться до Харрентона, а затем отдохнуть. «Почему я так веду себя? Даже не нужно, чтобы мне кто-то мешал. Я достаточно хорошо справляюсь сама».

Она нашла тропу, узкую и неровную, но Лианна все равно двинулась по ней. Она мчалась вперед, и ветки хлестали ее по лицу. Она не знала, были ли ее щеки мокры от слез, или от тающего на ее лице снега, или от крови из порезов, оставленных ветками, царапавшими ее нежную кожу. Одна из них зацепилась за капюшон и откинула его назад. На какое-то безумное мгновение Лианне показалось, что ее поймали и с ней покончено. Что-то похожее на ворона вырвалось из-за деревьев, напугав ее, и она закричала — ее нервы были на пределе.

Она снова оказалась у ручья. Был ли это тот же ручей, который она уже пересекла? «Неужели я хожу по кругу?» Она не знала, где находится, но слышала, что наемники все еще преследовали ее, их лошади с шумом продирались сквозь деревья позади нее. Она переехала ручей и оглянулась. «Они идут».

У нее был меч, она могла бы спешиться и сразиться с ними. «Я смогу. Я смогу заставить их убить меня здесь, вместо того чтобы утащить с собой и творить со мной боги знают что». Если она позволит им забрать себя, ее семья может больше никогда ее не найти.

Лианна подумала о Рейгаре, о том, как он обернулся, чтобы в последний раз посмотреть на нее, когда выезжал из ворот Винтерфелла. Ей следовало проехать с ним по Королевскому тракту, растянуть время, проведенное вместе с ним, настолько, насколько это было возможно. Мысль о том, что она больше никогда его не увидит, тяжело сдавила грудь.

Она подумала о своем лорде-отце, который обнял ее перед тем, как она покинула Винтерфелл, и попытался ободрить ее словами о том, что все наладится. Она поверила им. Как только будет созван Великий Совет, и Эйриса отстранят от власти, ничто не сможет помешать правде быть наконец обнародованной.

Она подумала о Бенджене. Лианна сказала ему, что в следующий раз, когда они встретятся, он будет весь в черном. Он улыбнулся этим словам, но его смеющиеся глаза были подернуты поволокой непролитых слез.

— Я люблю тебя, брат, — сказала Лианна. — Ты даже представить себе не можешь, как сильно.

Она подумала о Неде. Она больше не злилась на него. Лианна знала, что он приходил к Рейгару в шатер во время турнира, и знала об их разговоре. Нед никогда не был таким смелым, как Брандон, но он не побоялся высказать принцу свою правду. Как ей не восхищаться этим? Они поговорили, но Нед по-прежнему настаивал на том, что ее будущее было подле Роберта.

Брандон. Брандон, которого она обожала и который устроил сцену в Харренхолле после того, как ее провозгласили королевой любви и красоты. Она хотела задушить его. Она назвала его лицемером и дураком, заявила, что ненавидит его. Это были последние слова, которые она сказала ему. Сейчас ей хотелось бы забрать их назад.

Они никогда не услышат от нее правды. «Я никогда не смогу сказать им, как мне жаль, что я выгнала их из своей жизни, и как сильно я их люблю».

Ее история только начиналась, и Лианне было грустно от того, что все вот так закончилось.

Это случилось внезапно. Комета заржала, встала на дыбы и взбрыкнула, и Лианна оказалась в воздухе, вылетев из седла на сырую землю. Она сильно ударилась головой, и ее взор затуманился. Рядом с ней падала Комета, и Лианна заметила, что ее кобыла ранена. Три стрелы торчали из ее крупа. Лианне захотелось плакать.

Они обе сделали усилие, чтобы подняться. Ноги у Лианны тряслись так же, как у Кометы.

— Оставайся здесь, Комета. Я вернусь за тобой. — «Пожалуйста, не умирай». Она взяла меч и побежала глубже в лес. Голова раскалывалась, боль в пояснице была невыносимой, и она чувствовала, как кровь течет по лицу и по левой ноге. «Если остановлюсь, я пропала. Я пропала, — думала она, преодолевая боль. — Моя жизнь вскоре будет кончена».

Лианна понимала, что не сможет долго бежать. Если бы она взобралась на одно из деревьев, то могла бы там спрятаться, но ветви стояли голые, и стоило только поднять голову, чтобы увидеть ее. Едва она успела додумать эту мысль, Лианна почувствовала, как чья-то ладонь закрыла ей рот, и рука крепко обхватила ее за талию, отрывая ее от земли. «Нет», — она пыталась кричать, борясь с нападавшим. Ее потащили дальше в лес.

— Не кричите, миледи. Это Освелл, — прошептал ей на ухо знакомый голос, и мужчина у нее за спиной отпустил ее. Лианна обернулась и облегченно всхлипнула.

— Сир Освелл, — в ответ прошептала она между двумя рыданиями. Если он был здесь, значит, Рейгар тоже где-то поблизости. — Я никогда не была так счастлива видеть вас.

На его лице не было того веселья, к которому привыкла Лианна. Он выглядел мрачным.

— Вы помните уроки владения мечом? — спросил он, глядя на оружие в ее руке. Она медленно кивнула ему. Этот меч был намного тяжелее тех, с которыми она тренировалась, или того, что подарил ей Рейгар. Но она уже надевала составленные из кусков и обрывков доспехи и выезжала на ристалище против опытных рыцарей, держа в руках копье, которое было намного тяжелее тех, с которыми она упражнялась. Она выиграла все свои поединки. «Сейчас я тоже смогу. Я могу драться и могу победить».

— Сир Освелл, — пробормотала она. Ее голос был таким тихим, что она удивилась, когда услышала, что он принадлежит ей. «Мне страшно, — хотела она сказать ему. — Я так боюсь, что мы умрем здесь».

— Мы останемся здесь, — говорил он, вытирая рукавом туники кровь с ее лба и щеки. Лианна задавалась вопросом, глубока ли рана и нужно ли было зашивать ее. — Тут можно хоть как-то укрыться. Если нас найдут, мы встанем спина к спине и будем сражаться в таком положении. Что бы вы ни делали, всегда следите за тем, чтобы наши спины соприкасались.

— Где Рейгар?

— Не знаю, — честно ответил Освелл. Она всегда ценила это в нем — его честность. — Я покинул Красный Замок раньше него. Я не знаю, когда он смог уйти и смог ли он уйти вообще. Я не знаю, сколько форы у меня было перед ним. Будем считать, что мы сами по себе, и биться соответственно.

— Я думаю, что Комета может умереть, — сказала она дрожащим голосом. — Они убили латников лорда Мутона.

— Это наемники, нанятые Эйрисом, — объяснил Освелл. — Он сказал, что послал людей, чтобы схватить вас и привести в Красный Замок, но я не думаю, что он на самом деле это имел в виду. Я думаю, он хотел, чтобы они убили вас подальше от глаз двора.

Лианна вздрогнула.

— Я не понимаю, — сказала она. — Ему известно о том, что мы поженились?

— Насколько я знаю, нет. Вы участвовали в турнире, переодевшись таинственным рыцарем, и Эйрис узнал об этом.

Ее трясло, и Лианна покачала головой и поджала губы. «Иногда Брандон бывает прав», — подумала она. Он сказал ей, что оруженосцы получили свой урок и что не следует предпринимать что-то еще. Он сказал ей оставить все как есть, но она не слушала.

«Любые поступки имеют последствия», — сказал ей Рейгар после того, как нашел ее в богороще. Он столько раз предупреждал ее, чтобы она не поддавалась порывам на глазах у Эйриса. Однажды они даже поссорились из-за этого. Однако он был прав. Эйрис сказал, что таинственный рыцарь ему не друг, и когда на следующий день протрубили герольды, а таинственный рыцарь не появился, Эйрис был так разгневан, что отправил Рейгара на поиски. То, что он не забыл об этом, не должно было удивить ее.

Будь проклята она сама и ее упрямство. Будь она проклята за то, что не прислушивалась к голосу разума, когда кто-то пытался внушить его ей. «Какой же я буду королевой, если не способна слушать голос разума, когда того требуют обстоятельства? Я должна измениться, — подумала она. — Я должна измениться ради себя и ради Рейгара тоже».

Она все испортила. Она подвергла опасности себя и всех, кого любила и кто был ей дорог.

— Сир Освелл, — повторила она тихим голосом. — Вы боитесь? — Она посмотрела на него. Его голубые глаза встретились с ее, и она увидела, как мускулы на его лице дернулись в темноте ночи.

— Сражение пугает. Да, мне всегда страшно в это ввязываться, — признался он. — Но как только вы оказываетесь в гуще событий, инстинкт берет верх. Это становится вопросом жизни и смерти. Я рыцарь Королевской Гвардии, я могу погибнуть в любой момент, и я смирился с этим, когда отстоял ночное бдение после того, как принял обет. Моя жизнь за вашу, ваше высочество. У меня не было бы иного выбора.

Освелл Уэнт был ее другом, а Рейгару он был близок, как брат. Она не хотела, чтобы он погиб. И уж тем более не из-за нее. Почему он должен платить своей жизнью за ошибки, которые она совершила?

— Это все моя вина. Мы бы не стояли здесь, если бы не то, что я сделала в Харренхолле.

— Вы не сделали ничего дурного, — ответил он. — Любой достойный рыцарь поступил бы так же.

Но прежде, чем она успела сказать что-то еще, Лианна услышала их. Они пришли за ними. Оба слышали стук копыт.

— Отбивайтесь, — сказал Освелл. — Все, что вам нужно делать — это сдержать нападающего, пока я не смогу вам помочь. Но если представится такая возможность — убивайте.

Убивать. Слово тяжестью повисло между ними.

— Помните. Спина к спине. Иначе я не смогу понять, где вы находитесь.

Лианна кивнула, и когда она пошевелилась, поясница вспыхнула от боли. Но она все равно продолжила двигаться. Она должна была сделать, как сказал ей сир Освелл. Если уж она никогда в жизни никого не слушала, то теперь она обязана послушаться его. На кону была не только ее жизнь. Его жизнь тоже.

— Если битва будет проиграна, спасайтесь. Моя лошадь недалеко отсюда. Если услышите, как я ему свистну, бегите.

— Вы погибнете.

— Им понадобятся все их силы, чтобы убить меня, — сказал он уверенно, — но если уж на то пошло, лучше я, чем вы.

К ним приблизились четверо мужчин. Сир Освелл выбрал это место, потому что оно давало возможность хорошо закрепиться. Этот участок был узким, и деревья тут были густыми и росли тесно и близко к ним. Наемники не могли оставаться верхом на своих лошадях, и им пришлось бы атаковать по одному. Кажется, они тоже это поняли.

— Если у тебя ума хоть вполовину больше, чем у пареной репы, ты развернешься и уйдешь, — сказал Освелл.

— Мы заберем девицу и только тогда уйдем, — ответил наемник.

Сир Освелл фыркнул.

— Нет, так не пойдет, — сказал он. — Обнажи свою сталь, наемник, и давай покончим с этим.

— Ты убил троих моих людей, ты, сын паршивой шлюхи.

— Моя леди-мать была Пайпер из Розовой Девы. И я попросил бы вас не чернить ее имя, — сказал сир Освелл, пожав плечами. — И я с такой же легкостью могу разделаться и с остальными, — продолжил сир Освелл. — Восемь мужчин, чтобы схватить женщину? Вот как это делается сейчас? Наемники всегда были бесчестными людьми, — он повернул голову и сплюнул на землю.

Их преследовали восемь человек. Но если Освелл убил троих из их числа, то должно было остаться пятеро. Перед ними же стояло всего четверо. Это лучник, должно быть, затерялся где-то, поняла Лианна.

— Лучника с ними нет, — пробормотала она Освеллу, глядя на голые деревья. Однако она ничего не видела.

— Да, мы легко меняем герб на плащах, — мужчина улыбнулся. — Сколько вы готовы предложить?

— Ваши жизни. Вы проживете дольше, — сир Освелл одарил наемников самым наглым взглядом. — Вам следует поджать хвост и бежать, пока у вас еще есть эта возможность.

Это не понравилось наемнику.

— Мы подчиняемся приказам короля. И вы далеко от Королевской Гавани, сир. Вы должны служить королю, а не какой-то девице.

— Я служу тому, кому поклялся служить, — ответил сир Освелл. — Принц Рейгар не хочет, чтобы ее схватили или причинили ей вред.

— Принц Рейгар не король.

— Нет, не король, но я могу заверить вас, что у него долгая память. Он помнит каждое лицо, каждое имя и каждый поступок, маленький или большой. Запомнит он и вас.

— В Пекло его и его память. Что он собирается делать, а? Гнаться за нами за Узкое Море? Так? — Мужчина язвительно рассмеялся, а потом обнажил сталь. — Я начну с того, что убью тебя, а потом мы все по очереди воспользуемся каждой ее дырочкой, грешно упускать такую великолепную девушку. Скажи мне, милая, ты еще девица? — спросил он, и у Лианны кровь застыла в жилах. — В любом случае, это не имеет значения. — Он снова посмотрел на Освелла. — После того, как мы насытимся ею, я перережу ей горло и оставлю ее на поживу волкам. Я отнесу ее окровавленный плащ королю Эйрису, чтобы показать ему. Или, может быть, ее голову. Я уверен, что за ее голову он заплатит еще больше. — Остальные наемники последовали его примеру и обнажили свои мечи.

В половину удара сердца Лианна не могла вспомнить того, чему была обучена, но потом наконец пришла в себя и отбила удар нападавшего. Ее руки взвыли от силы удара, и она почувствовала, как внутри ее черепа пульсирует мозг. Она билась на мечах с Рейгаром, Освеллом, Эртуром и своими братьями, но все было совсем не так. «Я смогу. Я смогу. Я смогу». Она не знала, как долго провозилась со своим противником, когда увидела, как лезвие клинка пронзило его сзади. Он с глухим стуком упал к ее ногам. Она в замешательстве подняла голову и узрела знакомые фиолетовые глаза, смотрящие на нее.

— Сир Эртур? — спросила она, неуверенная в том, что видит. Лианне казалось, она может упасть в обморок от облегчения. Он, однако, ушел так же быстро, как и появился. Повсюду вокруг себя она слышала звон стали и стук лошадиных копыт, топчущих мокрую землю, и стоны умирающих людей.

Это был хаос, и Лианна оказалась в самой его середине. Она увидела серебряные волосы Рейгара, когда он скрестил мечи с одним из наемников и убил его. Она увидела рыжую шевелюру Джона Коннингтона, и сир Освелл отодвинулся от нее, уводя с собой противника, с которым бился до того, как подоспело подкрепление. Все вокруг нее замедлилось, и звуки казались далекими. Это было похоже на сон, будто она была там, но на самом деле ее не было.

— Где-то здесь лучник, — возможно, это она произнесла эти слова, бросая меч. Или, может быть, их предупредил сир Освелл, весь в крови, держащийся за раненую руку.

Но было слишком поздно: что-то просвистело в воздухе, и она почувствовала, как оно пронзило ее кожу где-то между бедром и животом, сбоку. От удара стрелы она упала на колени. Место удара горело. Словно кто-то приложил к ее коже раскаленные угли.

Когда она взглянула на Рейгара, на его лице потрясение мешалось с ужасом, и, казалось, он будто бы прирос к месту.

— Где он? — крикнул Рейгар, подняв глаза кверху и потом указав куда-то.

Она увидела пролетающий мимо кинжал и услышала крик лучника, когда тот упал с дерева, с которого пускал стрелы.

Лианна дотронулась до пронзенного болью бока и нащупала торчащее из него древко стрелы и влагу вокруг него. Рейгар тут же опустился на колени рядом с ней, его глаза наполнились страхом.

— Я держу тебя, — попытался он успокоить ее, но голос его дрожал.

— Знаешь, — сказала она, — сколько бы раз я ни волновалась за тебя, я никогда не думала, что буду…

— Ты будешь в порядке, — оборвал он ее.

— Смотрите, — проговорила она, хмурясь и глядя на кровь, — она расцветает, как роза. — Лианне казалось, что она пьяна, она говорила невнятно, а в голове возникали бессвязные мысли. И она так сильно устала. Она была измучена. В голове словно стучал молоток, а нижняя часть спины горела. Она понятия не имела, как долго она убегала от своих убийц, но она не думала, что это было так долго, как ей казалось.

Уже начинало светать, а снег все еще падал. Может быть, все-таки это и было так долго.

— Сир Освелл?

— Миледи? — спросил он.

— Спасибо, — проговорила она. — Спасибо, что защитили меня.

Он медленно покачал головой.

— Вы храбро сражались, моя госпожа, — ответил королевский гвардеец и больше ничего не сказал, опираясь на Майлса в поисках поддержки. Его голос был таким же сильным, как и всегда, несмотря на раны, но выражение его лица выдало его чувства, когда он смотрел вниз, туда, где в нее вонзилась стрела.

— Комета? — она вспомнила вдруг про свою кобылу. — Она там. Я думаю, что она могла умереть.

— Нет, — ответил Рейгар, — она ранена, но с ней все будет в порядке. Мрак нашел ее, и она привела нас сюда, будто знала, где ты. Эта лошадь всегда была слишком умна. Мы едва могли разглядеть ее на снегу. — Он убрал спутанные волосы с ее лица, а потом нежно притянул ее к себе и поцеловал в макушку. Но когда она шевельнулась, то почувствовала, как наконечник стрелы глубже вонзается в ее плоть.

— Эртур, мои руки недостаточно крепки, чтобы вытащить эту штуку. Не мог бы ты… — попросил он своего друга.

Эртур посмотрел на нее, и Лианна кивнула. Она почувствовала, как ее медленно уложили на спину, и услышала, как ее туника рвется там, откуда торчала стрела. Рейгар все еще стоял на коленях, нависая над ней, закрывая от нее то, что делал сир Эртур, и держа ее руку в своих трясущихся руках.

— Ты помнишь, как мы встретились в Летнем Замке? — спросила она.

— Я никогда не смогу этого забыть. Пока я жив. Мне говорили, там произошло похищение.

— Ты наконец сознаешься в этом? — сказала она дрожащим от боли голосом.

— Знай, что я буду отрицать каждое слово, — прошептал он ей. — Если кто-нибудь спросит, я скажу им, что ты лежала в бреду, и этого разговора никогда не было. — Он улыбнулся, но улыбка так и не коснулась его глаз.

— Когда ты впервые вернулся в Амберли, я надеялась, что ты приедешь снова.

— Когда я уезжал из Амберли в тот раз, я пообещал себе, что вернусь. Для того, чтобы просто увидеть тебя, Лиа. — Он поцеловал ее руку, которую держал в своих.

Она зажмурилась, когда почувствовала, как рука сира Эртура легла на ее рану. «Я не буду кричать, — сказала она себе. — Я не буду кричать». Когда он надавил, она сильно прикусила нижнюю губу. «Я не буду кричать». И когда его другая рука ухватилась за древко и выдернула его, ее тело дернулось, отчего она едва ли не села, и Лианна закричала. Ее сердце колотилось в груди, все быстрее и быстрее, а дыхание стало прерывистым и затрудненным от боли. Это было похоже на агонию.

— Ляг, — Рейгар мягко толкнул ее обратно. — Ты полностью ее вытащил, Эртур? — он оглянулся.

— Полностью, — ответил рыцарь, поливая вином ее рану. Лианна почувствовала, как горячие слезы текут по ее холодной коже, еще сильнее увлажняя ее волосы. Сколько бы сил еще ни оставалось в ней, они все ушли. Она чувствовала себя тряпичной куклой. Словно бы в ней не было костей.

Джон достал из своей седельной сумки чистый кусок ткани и передал его Рейгару, который обернул его вокруг ее раны.

— У меня есть запасной плащ в седельной сумке, — сказал он. — Я знаю, что тебе очень больно, но это лучшее, что можно сделать на данный момент. Где ближайшая застава? — спросил Рейгар, потянув за завязки ее окровавленного и промокшего плаща. Она увидела, что шерсть уже не была белой. Он стал коричневым от грязи и красным от ее крови, и местами был разорван, как будто ее терзал какой-то дикий зверь. Рейгар помог ей сесть, накинул ей на плечи сухой плащ и застегнул его.

— Мы должны продолжать путь в Харренхолл. Мы в пяти лигах оттуда или около того, — ответил Майлс Мутон, помогая сиру Освеллу сесть на лошадь. — Ей понадобится мейстер и Освеллу тоже, чтобы присмотреть за его ранами. Мы не найдем его на заставе, а если пошлем за ним, то это лишь затянет дело.

Рейгар натянул ей на голову капюшон плаща, чтобы защитить ее от все еще падающего снега и холода. Он поднял ее и вздрогнул.

— Ты ранен, — пробормотала она.

— Это просто царапина, — сказал он.

— Что нам делать с наемниками? — спросил Джон Коннингтон.

— Оставьте их волкам. Это больше, чем они заслуживают, — ответил Рейгар, передавая ее в руки сира Эртура, чтобы самому сесть на лошадь. Ее тело кричало от боли: болела голова, которой она ударилась, когда ее сбросило со спины Кометы, рука, где она получила порез от меча, то место, куда вонзилась стрела. Она почувствовала спазмы внизу живота, а боль в пояснице теперь казалась притупленной. Ее одежда промокла насквозь. Она вздрогнула, и ее зубы начали стучать.

Она снова оказалась в объятиях Рейгара. Она всегда чувствовала себя в безопасности в его руках. Это было ее место, здесь ей было хорошо. Но теперь она думала о том, что может умереть в этих объятиях. И если ей суждено было умереть, то она должна была убедиться, что ее последние слова, сказанные ему, будут утешительными.

— Я люблю тебя, Рейгар, — сказала она. Но каким бы твердым ни казался ей собственный голос, все, что она услышала, был лишь слабый шепот.

— И я люблю тебя, моя дорогая, — сказал он, хмуро глядя на нее, крепче прижимая ее к себе и подстегивая Мрака. — И я знаю, что ты меня любишь. И ты скажешь мне это снова на следующий день, и послезавтра, и послепослезавтра, и каждый день до конца моих дней. Ты не… — Его слова потерялись. Лианне казалось, что ее голову держат под водой. В ушах у нее звенело, его голос, казалось, доносился издалека, а слов было не разобрать. Она закрыла глаза, хотя сознание ее протестовало против этого.

Она хотела сделать для него усилие, но ее тело предало ее. Она почувствовала, как обмякла у него на груди, и все вокруг стихло.