Зарянка (гет)

Пережив яркое потрясение и окончательно убедившись, что по уши влюбилась, Трелони с новыми силами принялась сыпать пророчествами, но на обитателей Хогвартса, похоже, напала коллективная глухота. Она пыталась убедить в грядущей опасности Чарити Бербидж, но дружелюбная преподавательница магловедения только улыбалась, отмахиваясь. Уравновешенная Септима Вектор оказалась такой же недоверчивой, в ответ на предупреждение пренебрежительно фыркнув.

Гадая на Дамблдора, выпадала башня, Криви карты пророчили насильственную смерть, Крэббу — пламя, пятикурснику Палмеру — мучения. Лаванда Браун, одна из любимиц Сивиллы, также щеголяла мрачными пятнами, и ее Трелони решила спасать во что бы то ни стало, этой светлой, компанейской девочке с явным даром нельзя погибать такой юной. 

Она написала Снейпу список слизеринцев, за которыми требовалось наблюдать, указав приблизительные сроки. Декан скривился, но кивнул, пообещав сделать все возможное, "насколько это будет в его силах". Учитывая, что сам он Оком не обладал, это было равно обещанию сторожить от падения дерево, которое может свалиться когда и где угодно. 

Никаких изменений в себе Сивилла пока не замечала, видимо, ее усилий было маловато для того, чтобы изменить течение судьбы. Но попытаться стоило. 

У неё появилась дурная привычка грызть ногти, и она отчаянно боролась с ней, не желая ещё больше проявлять нервозность. Трое детей, включая Малфоя, пострадали, и с наступлением весны напряжение накрыло Хогвартс. Даже те, кто не отличались наблюдательностью, ощущали приближение "чего-то", а прорицательница почти перестала спать, заменяя кошмары ночными бдениями у окна. Лучше уж так, чем переживания. 

Летние вечера тянулись, ленивые и томные, густая бархатная синева, расцвеченная звёздами, укрывала все плотным одеялом. Экзамены подходили к концу, совсем скоро ученики должны были разъехаться по домам. А Трелони считала по пальцам дни, оставшиеся директору. 

Об этом предупреждало все — и темнота, окружающая Дамблдора, такая же густая, как июньские сумерки, которая с каждым днём становилась всё гуще. И карты, которые прорицательница редко выпускала из рук. 

Поймав зельевара, она настойчиво попросила его:

— Передайте Альбусу, пусть будет осторожнее… Все может произойти очень скоро. 

Снейп, услышав это, изменился в лице, в чертах его промелькнула обречённость, но коротко кивнул. 

Со времени того разговора не прошло и двух дней, когда Сивилла, привычно устроившись у окна, заметила какой-то переполох на вершине Астрономической башни. Оттуда слышались крики, мерцали всполохи заклинаний. 

Вскочив на ноги, Трелони проверила  пистолет, сунула в карман глушилку и торопливо сбежала вниз по ступенькам. Оружие она держала наготове, скрывая его краями шали. 

В холле раздавались взрывы, отчаянные крики Поттера, высокий, вызывающий женский хохот. Это совсем не выглядело безопасным. Осторожно выглянув из-за угла, Трелони увидела несколько фигур в темных плащах, Снейпа и Драко, убегающих к выходу, за ними гнался Гарри, а по лестницам спешили преподаватели, пришедшие на помощь.

Один из нарушителей спокойствия, худой мужчина с жестоким скуластым лицом, бросался пыточными заклятиями, пытаясь попасть в Минерву, и Сивилла, закусив губу, подняла пистолет и прицелилась. Она не пыталась поразить врага, её мишенью стало массивное окно за его плечом. Выстрел, скрытый глушилкой, получился совсем беззвучным, на Пожирателя посыпалось стекло и он метнулся в сторону, отвлекаясь от Макгонагалл. Невысокая некрасивая женщина прикрыла его дополнительным щитом, и оба поспешили вслед за остальными. Мужчина на бегу прихрамывал, злобно зыркая по сторонам. Похоже, его задело осколками или шальным заклинанием гриффиндорского декана. 

Сивилла перевела дух, отступая в сторону. Помощи от неё было немного, но этот случай послужил ей уроком. Выстрелить в человека ей всё так же трудно, но вот нанести вспомогательный ущерб вполне по силам. И вдвойне удобно, что участие Сивиллы в этом деле невозможно доказать. Вряд ли кто-то будет задаваться вопросом, почему стекло разбилось. Решат, что в него попали заклинанием или обломком кирпича.

Запрятав оружие поглубже в карман, она поспешила к остальным, будто только что пришла. Тревожные выкрики и плач позволили ей догадаться о произошедшем, и сердце сжалось от печали — вот и наступил последний час директора, который она ждала с тревогой и страхом. Великое Зло тихой поступью входило в Школу, разрушая один за другим защитные бастионы. Директора не стало, и теперь учащиеся и преподаватели оказались с ним практически лицом к лицу. 

— Это Снейп! Снейп убил его! — Размазывая слёзы по лицу, кричал Гарри, указывая на тело Дамблдора у подножия Астрономической башни. — Я сам это видел! 

Вокруг раздавались шёпот, проклятия, рыдания, а Трелони, привалившись к стене, потерянно глядела на своего покровителя, застывшего на земле, бездыханного и изломанного. Подобный конец великого волшебника выглядел нереальным, какая-то насмешка. Альбус так долго болел и заслуживал того, чтобы закончить дни в спокойствии, в своей постели. Но убийство?

Как такое вообще могло произойти? В этом не было смысла. Директор умирал, она знала это. И зельевар знал. Они оба, посвященные, несли бремя этой тайны. У Снейпа не было причин убивать Дамблдора. Сивилла потерла виски. Нет, она не была очень умной. Если бы здесь был Майкрофт, он бы… 

Соскользнув вниз, она уселась на траву, утыкая лицо в колени и расплакалась. Она не могла думать про Холмса, слишком больно. И спасти Дамблдора она тоже не смогла. Бесполезная, слабая Сивилла осталась совсем одна… 

///

Летом исчезла Чарити Бербидж. Безвредная преподавательница магловедения не послушалась предупреждений и поплатилась жизнью за свои принципы. Тело так и не нашли, но Сивилла знала правду, плакала, со стыдом признавая — она не могла бы внести плату за Чарити с чистым сердцем. Если бы удалось спасти коллегу, Трелони не смогла бы избавиться от сомнений, и эти мелкие, недостойные мыслишки заставляли её страдать от мук совести. То есть, за Диггори отдать жизнь можно, за Лаванду, за того же беднягу-Поттера, а Чарити этого недостойна? И в этом случае хорошо, что она не послушалась предсказаний? Моральная дилемма разрывала прорицательницу, но обратиться за советом ей было не к кому. 

Сколько стоит человеческая жизнь? Кто это определяет? Сивилла не считала себя вправе судить, но собственное лицемерие послужило тяжелым ударом для её самообладания. Погруженная в мысли, она пропустила появление в Школе нового директора и перемены в педагогическом составе. Просто, спустившись однажды на завтрак в Большой зал, увидела в кресле директора мрачного зельевара, а чуть дальше — скуластого человека, возле которого она разбила окно, и некрасивую женщину, которая ему помогала. 

— Мадам Трелони наконец соизволила почтить нас своим присутствием, — холодно заметил новый директор, пока Трелони пробиралась к своему месту. 

— Это её пророчество хотел получить лорд? — Лениво поинтересовался у него мужчина. 

— Да, но теперь это не имеет значения, пророчество разбито, а сама провидица, к большому сожалению, ничего не запоминает. Просто говорящая голова.

Сивилла благоразумно не стала напоминать, что в комнате "Кабаньей головы" тогда был ещё и Дамблдор, которого убили на глазах у этих самых людей. Могли бы не махать палочками, а сначала спросить, если уж что интересует. Это паршивое пророчество отравляло Трелони жизнь больше десяти лет, и теперь снова всплыло некстати.

Хладнокровно подцепив с блюда сосиску, она сделала вид, что полностью погружена в процесс нарезания еды на кусочки. Нет уж, на такие провокации она отвечать не станет, в этом году Сивилла не собиралась нарываться, планировала вести себя очень тихо, хотя и таскала пистолет во внутреннем кармане своего коричневого фланелевого блейзера. Пусть думают, что она безвредная, трусливая, слабая, никому не опасная любительница "заложить за воротник", совершенно никчемная, и мухи не обидит. Напрасно, что ли, она который год использует вместо духов херес? 

— А мне эта дама может что-нибудь нагадать? — Хмыкнув, поинтересовалась женщина, и прорицательница тихонько вздохнула. С этой задирой точно могут быть проблемы. 

Вытянув из кармана колоду, она перемешала и вытащила несколько карт, выкладывая возле тарелки. Туз пик, семерка пик, шестерка пик. Толкование определённое — "тюрьма".

После в дело пошла колода Таро. Парами перед Сивиллой лежали Королева мечей и Дьявол — "опасная преступница, убийца"; Тройка мечей и Башня — "приговор" и Отшельник и Повешенный — "тюрьма". Обещая Пожирательнице пожизненный срок, карты вели себя, как шёлковые. 

— Вам определенно удастся пожить дольше, чем некоторым другим, но не скажу, что эта жизнь будет радостной, — задумчиво проговорила Сивилла, одним движением сгребая карты и убирая их подальше. 

— Как я и думал, шарлатанка, — презрительно скривил губы Пожиратель. 

— Она просто давно выжила из ума, — отстранено ответил Снейп, отпивая глоток из кубка. 

— Если она сумасшедшая, зачем её держать? — Резко спросила женщина. 

— Наследство Дамблдора, как и другие убогие, — скучающе протянул директор. — Повелитель распорядился пока их не трогать. 

Незнакомые Сивилле пожиратели обменялись многозначительными взглядами, и по спине у неё пробежали мурашки. Похоже, придется появляться на людях ещё реже. Или отстреливаться, прорываться с боем и уходить в партизаны. Трелони с большим трудом удалось сдержаться от истеричного фырканья — выкопать ложкой землянку в Запретном лесу, посылать шифровки с фестралами, пускать под откос Хогвартс-экспресс. Нервы были на пределе, и оттого юмор Сивиллы был таким же чёрным, как её настроение. 

Когда Трелони выходила в коридор, Пожирательница обогнала её и грубо толкнула, процедив: 

— Таким, как ты, здесь не место.

Сивилла отшатнулась, стукнувшись в стену, всхлипнула, потирая ушибленное плечо, залепетала что-то обиженно-упадническое, стараясь не показывать врагу своих глаз. Майкрофт говорил, что она изменилась, и меньше всего хотелось, чтобы чужаки заметили подвох. "Хилая, слабая, не представляю собой никакой опасности, — мысленно шептала себе прорицательница. — А тебя ждёт восемь граммов стали в лодыжку и небо в клеточку".

Продолжая стенать, она потащилась к себе в башню, но вскоре её снова догнали и торопливо впихнули в какой-то аппендикс коридора, скрытый от посторонних глаз. Теперь это был директор, который выглядел весьма угрожающим:

— Не трогайте Кэрроу, — понизив голос, прошипел он, слегка потряхивая прорицательницу. — Лорд не простит, если с ними что-то случится, и это отразится на Школе. 

Сивилла сбросила захват с локтя и удивлённо уставилась на зельевара. За кого они её принимают? Сначала Майкрофт предостерегал от опрометчивого чрезмерного риска, теперь Снейп просит пощадить пожирателей. Она что, стала настолько страшной? 

— Очки уже не помогают, ваш взгляд стал чересчур кровожадным, — так же тихо предупредил мужчина. — Будто вы заранее высматриваете, куда всадить пулю. Мурашки по коже даже у меня, осторожнее… 

— Да не буду я с ними ничего делать, — процедила Трелони. — Можете не беспокоиться за своих приятелей. 

— Я не за приятелей переживаю, — сухо отрезал директор. Наступило молчание. Оба, нахмурившись, мерялись угрожающими взглядами, и Снейп первым отвёл глаза. Плечи его поникли и он внезапно признался: — Я убил Дамблдора, но поверьте, так было  нужно! 

— Для собственного спокойствия сделаю вид, что ничего не слышала. Зачем вы мне это рассказываете? 

— Просто кроме вас в Школе мне никто не поверит…

— Добро пожаловать в клуб, — пожала плечами Сивилла. Но после, слегка смягчившись, кивнула: — Я верю, вам действительно не было смысла его убивать, время директора и без ваших стараний почти закончилось, он угасал. И на мой счет можете не переживать, я постараюсь держаться подальше от ваших непредсказуемых "друзей". 

Директор кивнул и стремительно удалился, а прорицательница утомленно вздохнула. Вот и ещё один потерянный котёнок в корзинку. И гладить не хочется, и выбросить жалко. Такой талантливый, светлый ум, — мог бы совершать великие дела, а заперт здесь, опутанный обязательствами. Мечется, стыдится своих поступков до такой степени, что готов просить прощения даже у неё, единственной, кто готова слушать... Достаточно умный, чтобы слышать и учиться, но все равно умудрился оказаться в ловушке, и, по сути, никогда не жил для себя. Сивилла и сама была такой, понимала чужие переживания, и ничего не могла поделать с этой жалостью. 

Темный "шарф" на шее зельевара проявился ещё отчётливее и теперь вполне заметно двигался, напоминая сокращения мышц громадной змеи. Сколько их ещё здесь, потерянных душ с расколотыми, кровоточащими сердцами? Похоже, её длинный список "на спасение" пополнился ещё одним бедолагой.

Примечания:

Все толкования карточных раскладов взяты из сети Интернет.