Зарянка (гет)

Сивилла купила зеркало в Лютном переулке. 

Она и сама не знала, что заставило её, робкую и трусливую, свернуть в полутемную мрачную улочку, наполненную таинственными шорохами и мрачными фигурами людей, больше похожими на тени, чем на обитателей подлунного мира. 

Возможно, виновата лишняя порция хереса за завтраком, или видения будущего, которые иногда заслоняли собой реальность, но результат был один, и теперь женщина кралась, поскальзываясь на влажноватой брусчатке, изо всех сил стараясь не сбиться на бег. Главное сохранять спокойствие, не показаться жертвой, лёгкой добычей, какой она и была. За долгую жизнь Трелони хорошо уяснила: побежишь, и за тобой погонятся, схватят, острыми когтями вопьются, будут терзать полупрозрачную плоть. 

И рука старухи, cхватившая её за шаль, сухая, цвета пергамента, узловатая и напоминающая лапку паука, едва не заставила Сивиллу издать вопль ужаса. Но нет, женщина сдержалась, глянула на пожилую ведьму сквозь очки, добавляя во взгляд потусторонней поволоки, и тихим голосом спросила: 

— Да, вам что-то нужно? 

Как ни храбрилась, она не смогла до конца взять себя в руки и голос дрогнул, ломаясь, взлетая вверх и тут же срываясь в полувздохе. Старуха довольно ухмыльнулась, демонстрируя темные провалы на месте отсутствующих зубов. По плечам Сивиллы проскользнул холодок — плохо. Даже не надо быть предсказательницей, чтобы знать, как это плохо. А Трелони была хорошей предсказательницей, что бы ни думала про нее декан Макгонагалл.

Но незнакомая ведьма не торопилась проклинать или вредить другим образом, она продолжала довольно улыбаться, не отпуская конца шали, будто рыбак, который выудил особенно крупную рыбку. 

— Нет, это тебе нужно, — наконец ответила она. — Постоянно ищешь, все глаза проглядела в хрустальном шаре, а ответов всё нет…

Голос старухи оказался неожиданно сильным, глубоким и мелодичным, никакой шепелявости, которую можно было ожидать, или старческого дребезжания. Сивилла подумала, не может ли это быть кто-то под обороткой, но тут же отбросила эту мысль. Она достаточно хорошо учила зельеварение и знала, что голос под оборотным зельем меняется вместе с внешностью. Значит, дело в другом. 

— Простите, мне ничего не нужно, я пойду… 

Она нерешительно дёрнула на себя цветастую материю, стараясь вытащить шаль из чужой руки, не повредив бахрому. Но собеседница оказалась настойчивой и перехватила ладонь, сжимая её крепко, так, что не сбежишь. 

— Маленькая лгунишка. Дрожащий заячий хвостик. Не бойся, я тебе помогу. Держи. 

И Сивилла ощутила холод — старуха настойчиво совала ей старое помутневшее зеркало в бронзовой оправе. 

— Одиннадцать сиклей.

— А? — Будто очнувшись от наваждения, Трелони вздрогнула, но перехватила предложенный предмет. Одиннадцать сиклей — сущая мелочь. Цена большой булки в хорошей пекарне. Или порции мороженого. Или одной поездки на "Ночном рыцаре". Подрагивающими пальцами расстегнула кошелек, отсчитала мелкие серебряные монетки. 

— Ты не пожалеешь, трусливый зайчонок. Если поймешь, как правильно им пользоваться, будут тебе и ответы, и защита. 

Старуха рассмеялась, а Сивилла, будто её подстегнули, побежала к выходу из Лютного, уже не раздумывая о том, как будет выглядеть. Хотелось скорее оказаться на свету, среди людей, в мирной, полной жизни толчее, и только зеркало, спрятанное впопыхах в карман мантии, холодило ей бедро через три слоя ткани. 

Вернувшись домой, в пропахшие благовониями покои преподавателя Прорицаний Хогвартса, она спрятала неудобную покупку в дальний конец сундука, среди поломанных астрономических инструментов, треснувших гадальных шаров, неполных карточных колод и другого хлама, который не используешь и выбросить жалко. А после Сивилла забилась в угол старого кресла среди расписных подушек и прорыдала весь вечер. "Зайчишка", "лгунишка", "трусишка", — насколько же жалкой она была, раз её дразнила и жалела старая карга из Лютного? 

Она не верила, что может получить какие-то ответы. Трелони была сиротой, у неё не осталось имущества и другого дома, помимо Школы, ей некуда было идти, неоткуда было ждать помощи, зато имелись могущественные враги. Только покровительство директора позволяло ей жить в достатке, не беспокоясь о пропитании и крыше над головой. Будущее оставалось туманным, мрак клубился внутри хрустальных шаров, проступал чернильными пятнами на листах бумаги, вытягивался сухими ветвями мертвых деревьев на дне кофейных чашек. Сивилла жила в постоянном страхе и продолжала предсказывать несчастья, мучения и смерть каждому, кто соглашался её слушать. 

Только после двух бутылок столового хереса она могла наконец согреться внутри и спокойно засыпать без кошмаров, но даже если и просыпалась среди ночи от собственных криков — до этого никому не было дела, ведь комнаты прорицательницы находились далеко в высокой башне, поэтому некому было их услышать. Встревожиться. Утешить. 

И теперь ей предлагали зеркало — какая горькая, бессердечная насмешка! 

Обессиленная от слёз, в этот вечер Сивилла заснула сама, не используя алкоголь, и проснулась под утро, дрожа от холода — в окно задувал сквозняк, спина и руки болели от неудобной позы, во рту было сухо, а виски охватывала обручем боль — признак подступающей простуды. Слишком большой ценой ей обошелся этот променад по Лондону, хотя она изначально не ждала от этого ничего хорошего. Впрочем, этого стоило ожидать, на то она и предсказательница.

///

Дни складывались в месяцы, утекали сквозь пальцы, как холодная вода, все больше накрывая апатией, как серым плотным одеялом. Сменяющиеся лица студентов сливались, не позволяя запоминать хоть одно, голоса шумели, напоминая то шорох волн на камнях, то крики чаек. Презрительные, пренебрежительные, жалостливые взгляды коллег уже не трогали, — Трелони сама напоминала себе потерянную птицу, пеструю, неуместную, которая заблудилась и застряла здесь, в клетке каменных стен. Одно преимущество — здесь было тепло, всегда можно было найти алкоголь и после оставалось единственное желание — лечь, укутавшись в одеяло и чтобы её никто не трогал. 

Она приспособилась вести уроки практически на автомате, благо, за годы преподавания программа не менялась, а никто и не замечал, что профессор Прорицаний стала ещё более "неземной" — она всегда была странной. "Алкоголичка", — презрительно бросала ей вслед Минерва, не особо заботясь о том, что её услышат. Сивилла, разумеется, слышала, но ей уже было все равно. 

Эмоций становилось всё меньше — первой улетучилась радость, за ней надежда на лучшее, рассыпались песком мечты, не было больше стремлений, но оставались крепки тревога, вечное беспокойство и страх. Липкий, холодный, он таился в груди Сивиллы рядом с сердцем, мешая сердцебиению или наоборот, заставляя пульс стучать ускоренно, прерывисто, как на бегу. Каждый раз, когда она просыпалась от кошмаров, страх был рядом. Когда она бродила по пустым темным коридорам, он сопровождал её, ступая мягко, неотлучный и неотвратимый спутник. Когда она задумывалась о будущем, он холодил затылок, заставляя волоски на руках и шее подниматься. Когда она встречала профессора Снейпа с его черными, ненавидящими глазами-провалами, страх превращался в жерло колодца, куда она проваливалась моментально, покрываясь холодным потом. Она знала, что зельевар ненавидит её больше всех и только защита Дамблдора не позволяет его руке дрогнуть над её бокалом. 

Трелони начала бояться прикосновений, бояться людей, даже студенты начали её пугать, и количество выпитого хереса возросло до трех бутылок, вынуждая её спотыкаться, если возникала необходимость спускаться по лестницам. 

Летом во время каникул она оставалась в Хогвартсе и для неё это время становилось отдушиной — можно было не видеть никого, не выходить, избегать чужих глаз. Она умудрялась неделями не покидать своей башни, и этого, казалось бы, никто не замечал. Женщина-тень, ставшая призраком ещё при жизни. 

///

Как бы ни была Трелони оторвана от жизни, новость о появлении в школе Мальчика-Который-Выжил пробилось даже через её кокон отчуждения. Шорох, лёгкие шепотки на уроках наслаивались, крупицами откладываясь в памяти, и среди них очень часто звучало: "Поттер". Сивилла хорошо помнила трагедию десятилетней давности и всеобщее ликование, которое сопровождало эту трагедию. Она удивлялась тогда — как можно радоваться, ведь погибла целая семья? Но волшебники беззаботно праздновали и веселились — Волдеморт пал, а сопутствующие жертвы допустимы. "Лес рубят — щепки летят". 

Слабенькое любопытство заставило Сивиллу спуститься в общий зал, но она не смогла даже дойти до стола — замеченная ею темноволосая вихрастая макушка худенького мальчишки была окружена клубящейся мглой. Такой же темный туман окружал тюрбан сидящего за преподавательским столом профессора Квиррелла. Ей чуть не стало дурно, от конфуза защитил пустой желудок и она поспешила убежать обратно, спрятаться в башне, подальше от этого ужаса, могильного холода, вечного страха. 

Трелони стала ещё осторожнее, шмыгала по коридорам перепуганной мышью и даже страх перед Снейпом немного съёжился. Как можно бояться отравителя, когда по Школе ходит сама Смерть? И даже при гадании каждый раз ей виделись ужасы, поэтому предсказания мучений и гибели слетали с губ легко, сыпались, как из рога изобилия. Да и можно ли предсказать иное, если видишь вокруг одну тьму? 

В один из дней неаккуратный студент уронил хрустальный шар и на поверхности образовался скол. Работать с этим инструментом больше было нельзя, ребенок получил другой шар, а старый Сивилла небрежно забросила в сундук с хламом. При движении с руки слетел браслет-оберег с лунными камнями.  Недорогой, но ещё не потерявший силы, он нагревался при носке, согревая запястье, и прорицательнице не хотелось лишаться этой крохи тепла. Она принялась копаться в вещах, разыскивая потерянную безделушку, когда пальцы нащупали прохладную поверхность зеркала. Сивилла задумчиво покрутила в руках темный бронзовый овал, с трудом вспоминая, откуда он взялся, и уже собиралась забросить его обратно, но остановилась, заметив где-то в глубине золотистую искорку света. Возможно, это мелочь, блик, заблудившийся солнечный луч, но в ушах прошелестел голос старухи: "Будут тебе ответы и защита", и она тут же вспомнила прогулку по Лютному и неприятный инцидент. 

Теперь, по прошествии времени, острота переживаний схлынула, осталась лишь горечь. Сивилла невесело хмыкнула — меньше всего она ждала пользы от куска бронзы и пластинки тусклого стекла со слоем серебра. Но зеркало достала, протерла платком от пыли, ненароком поцарапав при этом мизинец. Тут же сунула палец в рот, останавливая кровь. На мгновение мелькнула мысль, что зеркало может быть ядовитым — мало ли, какие формы принимала смерть в руках древних мастеров? Всхлипнув, Сивилла тряхнула головой — такая смерть была совсем не страшной, если сравнивать с другими, с тем, что она постоянно наблюдала внутренним Оком. Так что уже без опаски она спрятала зеркало в карман, отправляясь на следующий урок. 

Целый день Трелони носила зеркало с собой, его холод больше не пугал, наоборот, он контрастировал с льдистой стужей у неё в груди, оставаясь привычным, спокойным, надёжным, как металлическая ручка двери, как сталь якорной цепи, как матово поблескивающий железный шарик на столбике у изголовья кровати. Прикосновение к зеркалу холодило, но не пронзало до костей, заставляя поджилки неприятно подрагивать, и это парадоксальным образом успокаивало. Сивилла продолжала бояться всего, но тяжесть обычного бронзового зеркала позволяла сохранять тонкую связь с реальностью. И уже за это прорицательница была благодарна старухе. 

Сивилла больше не разлучалась с зеркалом, она украдкой касалась его, если приходилось выходить из комнат и встречаться с людьми за обедом в Большом зале. Поглаживала шероховатый металл во время занятий. Оставляла на прикроватном столике лицом вниз, отправляясь спать, чтобы сразу увидеть его при пробуждении. Единственное, чего она не делала — это не смотрелась в зеркало, боясь увидеть в отражении что-то страшное, опасаясь, что пугающие образы настигнут её в зазеркалье и она лишится последней своей отрады и опоры. 

Количество потребляемого хереса также заметно снизилось, хотя кошмары продолжали мучить. Но теперь, просыпаясь в холодном поту, она сразу хватала в ладони металл, ощущая себя, как потерпевший кораблекрушение, который цепляется за багор, протянутый  из спасательной шлюпки. 

Близился конец года и Трелони уже осмеливалась тихо мечтать о спокойствии каникул, когда среди ночи проснулась с ощущением, будто её душат. Темный обруч мрака сдавливал грудь, не давая вдохнуть, её будто придавило сверху могильным камнем. Сивилла едва могла шевельнуть пальцем, разевая рот, как выброшенная на сушу рыба, тянулась к тумбочке, из последних сил скребла по лакированной поверхности. В Школе происходило что-то страшное, волна ужаса накрыла с головой, то, чего она ожидала, настигло прорицательницу и она уже готовилась отправиться к праотцам, когда кончики пальцев коснулись тяжелой бронзы, и кошмар тут же отступил, будто его отодвинуло в сторону крепкой, уверенной рукой. Судорожно цепляясь за зеркало обеими руками, Сивилла жадно, прерывисто дышала, ощущая, как впивается узор в кожу, как робкие капельки крови, выступая, скользят по завиткам тиснения, капают на невидимую в темноте стеклянную гладь. Но ей было безразлично — пусть это будет хоть зеркало-вампир, пускай оно выпьет половину её крови, да хоть всю забирает — главное оно отогнало ужас, и Сивилла снова ощущала себя живой. Женщина всхлипнула раз, другой и отчаянно зарыдала. 

В эту ночь она больше не смогла заснуть — придя в себя, умылась, протерла зеркало от следов засохшей крови, обработала израненные руки и долго-долго смотрела в окно, наблюдая, как сереет небо над Черным озером, как постепенно становятся более насыщенными краски, рассветное солнце ласкает лучами каждую травинку, сползает по холмам, загоняя ещё дальше под камни чернильную мглу. 

Ради разнообразия Сивилла решила спуститься вниз к завтраку, чего не делала уже очень давно, и там её поразила новость, рассказанная вполголоса дружелюбной Помоной — ночью Гарри Поттер убил профессора Квиррелла. 

Холод, который ненадолго отступил, снова обнял плечи прорицательницы и по телу пробежала дрожь. Уже привычно она нащупала в кармане зеркало, хватаясь за него, как утопающий за соломинку, но мимолетное спокойствие, добытое с таким трудом, уже разлетелось вдребезги и Сивилла с головой окунулась в привычную ей призрачную апатию. Будто в немом кино она наблюдала прощальный пир, радость детей её не трогала и даже зырканье мрачного декана Слизерина едва касалось, не вызывая привычной панической дрожи и боязливого подташнивания. С исчезновением Квиррелла мрак немного рассеялся, но над юным Поттером продолжала клубиться, будто живая, тьма, которая колыхалась, извивалась протуберанцами, исполняя причудливый танец. 

— Сивилла, как можно быть такой грустной в такой радостный день, — пропищал жизнерадостный Флитвик, но осёкся, когда в него из-за толстых стёкол стрекозиных очков глянули расфокусированные, полные ужаса глаза. 

— Сложно веселиться, когда вокруг витает Смерть, — тихонько пробормотала она, торопливо извиняясь и покидая своё место. И слыша за спиной снисходительно-язвительный комментарий Макгонагалл:

— Разумеется, ничего иного она сказать и не могла. 

Пробежав торопливо вверх по ступенькам и накрепко запершись в надежном убежище своей спальни, Сивилла снова забилась в кресло, сворачиваясь в комочек и ощущая, как отступает немного охватившая её истерика. Набравшись храбрости, она вытянула из кармана зеркало и, подсвечивая себе свечой, уложила его на коленях, с робостью вглядываясь в своё отражение. 

Худое, измождённое лицо, тонкий нос, громадные очки и за ними — такие же громадные глаза. Растрепанная прическа, дрожащие, искусанные губы — типичный портрет городской сумасшедшей. Со странной жадностью, извращенным любопытством Сивилла продолжала рассматривать себя, отмечая недостатки, отбрасывая в сторону природное женское кокетство и рассматривая все следы, отметины, паутинку морщинок, оставленных на коже неумолимым временем. Приблизившись к стеклу лицом, она ненароком выдохнула, стекло запотело, скрывая отражение, и она торопливо мазнула по поверхности ладонью, спеша вернуть обзор. И вскрикнула, роняя зеркало на пол — на мгновение из зазеркалья на неё глянули цепкие незнакомые льдисто-серые прозрачные глаза.

Целую минуту Сивилла сидела, не шевелясь и не имея сил даже вдохнуть. Что это? Сквозное зеркало? Кто глядел на неё издалека и чего нужно этому незнакомцу? Недоверие, которое она испытывала раньше к артефакту, вернулось. Но уже в следующую минуту её поразила другая мысль — а что, если зеркало разбилось? Вспомнив недавнее прошлое и представив, что ей придется снова обходиться без своего "якоря", прорицательница упала на колени, бережно поднимая зеркало с ковра. К счастью, стекло не пострадало, оно по-прежнему отражало спальню Трелони, аляповатую и пёструю, и саму Сивиллу, ещё более взволнованную и растепанную. 

Может быть, ей почудилось? Но нет, она никак не могла спутать эти серые глаза со своими, темно-зелеными, взгляд был слишком реальным, совсем не походил на миражи и грёзы, которые обычно приходили в видениях будущего. Растерянно поглаживая прохладную тяжелую оправу, Трелони ощущала, как замедляется паническое сердцебиение. Тяга к этой вещи оказалась неожиданно сильной, и она осознала, что её не пугают чужие глаза в отражении. Раз за разом касаясь металла, она будто обретала потерянное равновесие, и для неё этот фактор оказался важнее неясных подозрений. В конце-концов, в зеркало можно и не смотреть, ведь главное — оно стало для неё щитом. "Защита", — снова всплыли в памяти слова старухи, и теперь Сивилла лучше понимала их смысл. 

Так и не выпуская вещицу из рук, Сивилла опустилась на кровать, но против обыкновения впервые сунула зеркало под подушку. Она помнила, как отчаянно тянулась к столу, не имея возможности дотронуться до спасительного металла, и не собиралась повторять свою ошибку. Пусть уж лучше оно будет под рукой, а со второй частью ребуса — "ответами", она разберется позже. 

Засыпая, она поняла, что так и не выпила привычную ей дозу алкоголя, слегка забеспокоилась, ожидая череду кошмаров, но уже не смогла согнать дрёму, погружаясь всё глубже в забытье. 

На удивление, в этот раз сон ей привиделся спокойный и донельзя реалистичный. Сивилла стояла на морском побережье, ветер трепал подол юбки, путал каштановые кудри. Оглянувшись, прорицательница заметила невдалеке двухэтажный светлый особняк, небольшой заросший парк. Погода была пасмурной, но легкие серые облака не обещали пролиться на землю ливнем. Не решаясь идти к дому, Трелони медленно пошла вдоль кромки воды, иногда пиная носком ботинка мелкие камешки. Обогнув обломок скалы, она замерла, заметив впереди тёмную фигуру. Мужчина стоял, рассматривая морскую даль. Высокий рост сразу выделял его из толпы, и вдобавок к этому взгляд притягивала аура властности и спокойной уверенности. Человек привык приказывать и знал, что его приказы незамедлительно выполняются. Сивилла мало разбиралась в мужской одежде, хотя и была некоторое время замужем, но могла с уверенностью сказать, что незнакомец одет в дорогой костюм, явно сшитый на заказ, на галстуке поблескивала булавка, туфли сияли, а сам он непринужденно опирался о черный зонтик.

Будто заслышав шорох шагов Сивиллы, мужчина оглянулся в её сторону, и она смогла рассмотреть темные волосы с залысинами у лба, длинный нос, плотно поджатые тонкие губы и уже знакомые ей проницательные холодные глаза. Испуганно вздрогнув, прорицательница проснулась, выдергивая ладонь из-под подушки. Похоже, во сне она инстинктивно потянулась к зеркалу, отчего и пришел такой необычный сон. Но она была уверена, что Сквозные зеркала во сне не работают, все привиделось ей под влиянием эмоций и вряд ли подобное повторится. 

///

Сивилла продолжала везде таскать с собой необычный оберег, она больше не пыталась пристально его рассматривать и новых видений не возникало, но смутные воспоминания о незнакомце из сна сохранились. О нем напоминали льдинки в стакане, сумрачные облака над горами, серые полупрозрачные окатыши горного хрусталя на берегу озера. Иногда она жалела, что не решилась заговорить и спросить о причинах его появления, но тут же вспоминала, что разговоры со странными сущностями с "другой стороны" могут повлечь за собой несчастья. А ей хватало мрачных предчувствий и без этого. Зеркало по ночам отправлялось под подушку, но теперь уже прорицательница старалась быть осторожнее, чтобы не коснуться поверхности. 

С началом нового учебного года возобновилась и школьная рутина, не оставляя больше времени на лишние размышления, тем более что новый преподаватель Локхарт оказался чрезвычайно деятельным и даже забрался на верхушку башни, пытаясь провести для Трелони мастер-класс по гаданию на чайных листьях. Усилия его пропали даром, погруженная в себя прорицательница выразила мало энтузиазма, заметно нервничала и потусторонним голосом посоветовала ему "беречь голову", но Гилдерой, в принципе не способный слушать никого, кроме себя, выбросил предупреждение из памяти. 

Однако сама Сивилла воодушевилась, отмечая, что вокруг Локхарта не витает такая непроглядная тьма, как было с покойным Квиррелом, и даже осмелилась в очередной раз показаться перед студентами в Большом зале. Взяв себя в руки, она с внешним спокойствием нашла за столом гриффиндорцев черную кляксу, накрывающую Поттера, но тут же снова всхлипнула от страха — теперь мрак угнездился рядом с маленькой рыжеволосой девочкой. Похоже, он не был связан с ней так тесно, как с Гарри, потому что прежде, на церемонии распределения, Трелони ничего не заметила, но теперь отчетливо видела пульсирующее багровое нечто, мерзость, прилипшую к ребенку. 

Сивилла прекрасно знала, что ей никто не поверит, но есть расхотелось. Во рту ощущался привкус желчи, она снова вцепилась в бронзовую рамку, разворачиваясь и собираясь покинуть Большой зал, благо, заметив угрозу, она так и топталась у входа. Но и здесь ей не повезло влететь лицом прямо в худощавую грудь профессора Снейпа, отбив себе лоб о ряд костяных пуговиц. 

— Поосторожнее, Сивилла, — прошипел недовольный произошедшим зельевар, — вы улепётываете так, будто дьявола увидали. 

— Возможно, или что-нибудь похуже, — дрогнувшим голосом ответила прорицательница, потирая лоб, и, пока профессор, скептически приподняв бровь, недоверчиво её рассматривал, прошмыгнула мимо. 

Нет уж, чаще, чем необходимо, она здесь появляться не станет. От стен замка, который раньше казался таким надёжным, тянуло могильным холодом и сыростью, ветер казался промозглым, и даже встречные привидения не вызывали такого гнетущего впечатления, как коридоры родной Школы. Сивилле всё так же некуда было идти, но теперь вместо безопасного защитного бастиона Хогвартс превратился в ловушку. 

В голове царила суматоха, она плохо помнила, как вела занятия в этот день, была рассеянной больше обычного и вечером, оказавшись в одиночестве, потянулась уже привычно к буфету с запасами кулинарного хереса. Она не знала, что ей делать, выхода не было. Даже если она, по примеру лисы, вздумает отгрызть себе лапу, это не поможет, ловушка захлопнулась, и сил разомкнуть металлические клещи у испуганной Сивиллы не было. Рассматривая пузатую темную бутылку со светлой этикеткой, она отдернула руку. Нет, это не выход, просто очередной способ спрятаться. Пальцы уже привычно пробежали по полированному металлу в кармане мантии. Похоже, пришло время искать "ответы". 

Набравшись решимости, совершенно трезвая и вконец перепуганная, Сивилла достала зеркало и принялась таращиться в него. Но, сколько бы ни глядела, отражение не менялось, показывая её блестящие расширенные зрачки — бушующие штормовые заводи. Или с ней не желали общаться, или это зеркало действительно работало как-то по-другому. Прождав час и завершив все приготовления, Трелони в длинной ночной рубашке улеглась в широкую постель, по привычке накрывая зеркало подушкой. Но теперь она, словно сомневаясь, протянув ладонь, робко касаясь бронзы кончиками пальцев. Промелькнула мысль: "Оно всегда остаётся холодным", и сон накрыл прорицательницу с головой, будто её выключили. 

В этот раз обстановка сна изменилась — теперь мужчина сидел в кресле у камина в солидно обставленном кабинете и читал какую-то книгу. Мельком оглядев себя, Сивилла убедилась, что одета прилично и не стоит перед чужим мужчиной в пижаме. Хотя оказаться перед ним в привычном своем наряде — длинной бесформенной юбке, растянутой кофте, с шалью и многочисленными бусами и амулетами  на шее оказалось неуютно. Незнакомец явно находился на своей территории, и, даже сидя в кресле без пиджака и галстука, оставался элегантным. Медленно подняв глаза от страницы, он прищурился, разглядывая Сивиллу, которая нерешительно замерла у двери, а после осторожно склонил голову в приветствии. Не зная, что делать, Трелони изобразила торопливый книксен, который сохранился в памяти как пример хороших манер. При этом она запнулась о ковер и чуть споткнулась, из-за чего впечатление от приветствия оказалось смазано. 

Одним слитным движением мужчина поднялся с кресла, учтиво кланяясь в ответ. Его поклон, в пику Сивилле, выглядел  безупречно, как у выпускника лучшей элитной школы — хоть сейчас представляй королеве. Жестом он предложил гостье присаживаться в соседнее кресло, и, дождавшись, пока Трелони усядется, опустился в кресло сам. Его взгляд пробежал сверху вниз, будто сканируя и оценивая каждую деталь — и прическу, и одежду, и манеру поведения. Похоже, увиденное дало ему какую-то пищу для размышлений, потому что незнакомец слегка нахмурился, но не стал озвучивать своих мыслей, ожидая, что первой заговорит Сивилла. 

Та ощущала себя бесконечно неловко, машинально смяла в кулаке край шали, будто защищаясь, привычно полезла в карман, ожидая нащупать бок зеркала, но вспомнила, что находится во сне и придется разбираться со всем самой. Она вдохнула, выдохнула и решила положиться на свои актёрские способности — недаром же она столько лет их разрабатывала, оттачивая навыки на студентах и коллегах. Ситуация осложнялась тем, что она вообще ничего не знала о своем визави, как и о том, насколько он легковерный, но решила рискнуть.

— Перепутья судьбы сложились так, что мы встретились, — тихим, загробным голосом, который она приберегала для доверчивых пуффендуйцев, начала прорицательница. — Возможно, это поможет противостоять Великому злу и избежать мучительной гибели…

Она намеренно выражалась расплывчато, чтобы не было понятно, кому грозит зло, а кто может "избежать гибели". Мужчина выслушал её очень внимательно, после склонил голову и улыбнулся. Несмотря на этот внешне дружелюбный жест, улыбка была очень неприятной, и у Сивиллы по коже пробежали мурашки. Тихим, вкрадчивым голосом он пробормотал что-то по-гречески, а после, видя непонимающий взгляд, перевёл: 

— "Крез, перейдя через Галис, разрушит великое царство"...

У Трелони сердце ухнуло в пятки. Она в своё время хорошо училась и помнила одно из самых известных прорицаний Дельфийского оракула, популярное среди маглов. Получив подобное предсказание, Крез собрал войско и живо перебрался через реку Галис, схлестнувшись в битве с персидским царем Киром II. И, как и предсказывалось, "разрушил великое царство". Своё. Проиграв Киру вчистую и едва не лишившись головы. 

Похоже, незнакомец отвратительно хорош в софистике и провести его будет сложно. 

Будто сжалившись над растерянной Сивиллой, мужчина заметил: 

— Судя по тому, что мы встречаемся уже дважды, это не совпадение. А то, что вы ведёте себя уверенно, свидетельствует, что вы знаете, как это происходит или инициируете визиты сами. Что это? Психотропное воздействие? Экспериментальное оружие?

Трелони ещё сильнее поникла. Собеседник оказался угнетающе умён, и ей пришлось сказать правду:

— Это сон, сэр. Или не совсем сон. Я не знаю, как это произошло, но мне и правда не к кому обратиться… 

— Я вижу, что вы не замужем. Но разве среди ваших коллег нет никого, с кем можно поговорить? 

— Извините, коллег? 

— Вы же не одна преподаете в этой школе свои гадания? Если судить по рукам и состоянию бахромы, у вас не один десяток учеников… 

Сивилла сидела в кресле, ошарашенная услышанным. Он что, волшебник? Но он не доставал палочку и она не ощущала внедрения в своё сознание.  Наблюдая, как она хлопает ресницами, незнакомец вздохнул и снова пожалел её, снисходя до объяснений: 

— Я бы хотел забыть, насколько глупы и ненаблюдательны люди, но мне не позволяют… Обратите внимание — здесь каждый из нас находится в привычном для себя виде. Я не ложился спать в библиотеке одетым, уверен, как и вы. Манера общения говорит, что вы привыкли много и подолгу разговаривать, а интонации свойственны учителям или социальным работникам. Ваши руки испещрены пятнами чернил, значит, вы много пишете перьями, такое сейчас практикуется в элитных школах для выработки почерка. Цвет чернил не только синий, но и красный — значит, вы не только пишете, но и проверяете. Характер загрязнений вашей шали позволяет заметить пятнышки кофе и чая, причем не одного вида и разного срока давности. Но рубашка чистая, следовательно, вы не неряха и это особенность вашей работы. Можно заключить, что вы завариваете чай регулярно, а после переливаете, или же опрокидываете чашку на блюдце,  что неизбежно при гадании на кофейной гуще и чайных листьях.  На ткань шали  и края рукавов неизбежно попадают мелкие капли. А проходя между столами, проверяя результаты, вы задеваете посуду других учеников. И больше всего при этом страдает бахрома. Степень загрязнения шали позволяет определить, что вещь находится в ходу после стирки примерно неделю, и для того, чтобы так испачкаться за это время, пары учеников маловато. Кончики пальцев у вас заметно стёрты, что удобно при работе и жульничестве с картами, а на шее можно заметить семь символов культа пяти разных религий, причем три из них египетские. То, как вы их носите, говорит, что вы вообще не религиозны и это антураж, но в целом все это даёт возможность определить ваш род деятельности. Вы гадалка, с большой долей вероятности шарлатанка и учите этому других, причем не взрослых, а детей. 

Наблюдательность этого человека вгоняла в шок, и Сивилла круглыми глазами рассматривала его, переходя из разряда "стрекоз" в "совы". Сама она по его внешнему виду могла сказать очень мало, разве что отметила правильную речь и красивый лондонский акцент, хотя была уверена — при желании мужчина может говорить как угодно, и акцент  в его случае вовсе не показатель. А ещё крепло убеждение, что он полноценный стопроцентный магл, который о магии не имеет ни малейшего представления. Слегка обиженно, она заявила:

— Я не шарлатанка, я правда владею даром пророчества, получила его от своей прапрабабушки Кассандры… Правда, он слабенький, — вынуждена была признаться она после краткой заминки. 

— И вас сюда привело предвидение мучительных смертей и Великого зла, — с заметной иронией заметил собеседник, хотя глаза его оставались ледяными. 

Трелони замялась. Она и правда не знала, что ему говорить. Что ей страшно? Что ей нужна помощь? Что в Школе творится нечто настолько жуткое, что и описать сложно, а она даже не может подобрать слов, кроме "мрак", "ужас" и "кошмар"? Каким бы умным ни был этот человек, он мало что сможет извлечь из её сбивчивого лепетания. Поэтому она растерянно поникла в кресле, глядя на незнакомца с мольбой во взгляде. В очередной раз издав тяжелый вздох, мужчина откинулся в кресле, сложив руки шпилем, и посоветовал: 

— Если не знаете, с чего начать, попробуйте начать с начала. 

Растерянно моргнув, Трелони кашлянула, а после принялась рассказывать историю своей жизни — рождение в смешанной семье у матери-маглы и отца-волшебника, учеба в Равенкло, неудачный брак и попытки найти себя в жизни, постоянный комплекс неполноценности из-за того, что она так слаба в магии, почти сквиб, поэтому вынуждена прибегать к мошенническим трюкам, цепляясь за свою должность. Она рассказывала про своё единственное предсказание, которого даже не помнит, но Дамблдор называет его важным, про презрение коллег и сложности в общении с учениками,  а ещё про свои страхи, изматывающие, высасывающие душу, мешающие ей ходить по улице, приходящие в кошмарах и отделаться от которых можно только с помощью алкоголя. Она рассказала про старуху, покупку зеркала и то, как этот предмет стал для неё единственной отрадой. 

Она настолько привыкла полагаться на бронзовое зеркало, что теперь переносила это доверие и на незнакомца, с ним связанного. Статут секретности её не тревожил — это же сон, а неизменно внимательный взгляд слушателя побуждал к откровенности. Слова, которые поначалу выходили скомканными, под конец монолога торопливо вылетали, перегоняя друг-друга, делая и без того сбивчивую  речь ещё более невразумительной. Но мужчина, похоже, спокойно ориентировался в её рассказе и что-то понял, потому что, выслушав последние нервные восклицания, спокойно кивнул:

— Так значит, вам хватает силы, чтобы почувствовать какое-то зло, но вы не представляете, что это за опасность, кому она грозит и как с этим справляться. 

Сивилла растерянно кивнула. После такого бурного излияния застарелых тревог она ощущала себя разбитой и потерянной, но и на душе полегчало, будто часть своего груза она переложила на чужие надёжные плечи. 

— Послушайте… хм… кстати, как ваше имя, вы так и не представились?

— Ах, простите. Сивилла Патриция Трелони, профессор Прорицаний школы Хогвартс.

— Так вот, Сивилла, вы уверены, что мы общаемся с помощью зеркала. Но велика вероятность, что у вашего… артефакта кратковременный эффект и мы можем больше не встретиться. 

Прорицательница вздрогнула — она действительно не думала о том, что у её "защитного" зеркала, такого надежного оберега может закончиться магическая сила. На глазах начали наливаться слёзы от пугающей перспективы снова оказаться одной лицом к лицу со всеми своими проблемами. 

— Успокойтесь. Я обещаю, что обдумаю вашу ситуацию. И если мы встретимся снова, сможем это обсудить. 

— Да, я постараюсь не трогать зеркало очень часто… Вы правы… Я же совсем ничего о нем не знаю, а вы об этом подумали… Наверное, у вас в мире есть магия…

— У нас в мире точно нет магии. Уж поверьте, если бы магия была, я бы об этом знал, — тонко улыбнулся мужчина. — И Сивилла, наверное, не стоит устраивать спонтанные рандеву. Меня может… не оказаться на связи…

— Да, тогда давайте попробуем встретиться через… три дня? Вам будет удобно? 

Собеседник кивнул, не высказывая возражений. 

— Хорошо, тогда увидимся через три дня… Ой, а как зовут вас? — Уже ощущая, как просыпается, в панике выкрикнула Трелони, и сквозь сгущающийся туман уловила ответ:

— Меня зовут Майкрофт.

После такого сна просыпаться не хотелось и Сивилла, открыв глаза, тут же закрыла их снова, смакуя послевкусие от разговора. Впечатления были… смешанными. Мужчина точно не был плодом ее воображения, но и не казался человеком, способным на бескорыстные поступки. Похоже, Сивилле удалось заинтересовать его необычным способом их взаимодействия, но этот острый ум, эти аналитические способности, эти проницательные взгляды, которые он на нее бросал — теперь при свете дня проснулись и сомнения. Возник вопрос: а может ли она доверять Майкрофту? 

Конечно, наивно думать об этом после того, как выложила ему всю свою биографию, но ведь она в любой момент может отложить зеркало, спрятать его, больше никогда не встречаться с этим человеком. Видеть его или нет — решать только Сивилле. 

Слегка воодушевленная этой иллюзией контроля, Трелони встала, уже привычно подбирая из-под подушки зеркало. Кинув на него взгляд, она вспомнила пугающее предположение о "временной работе" артефакта, но у нее не было ни сил, ни знаний, чтобы это выяснить. Нести зеркало Флитвику — тоже не вариант. Профессор Чар начнет спрашивать, что делает артефакт, как он попал к Сивилле в руки. Это явно была не та тайна, которой она готова была поделиться с кем-то из своих коллег. 

Робкая мысль сходить в Лютный и поискать каргу, которая продала ей зеркало, была отброшена с истерическим смешком. Трелони  хватило одной прогулки по магическим задворкам и повторять ее ни в коем случае не хотелось. 

Подготавливаясь к занятиям, она кинула украдкой взгляд на своё отражение — серая мышь, забитая, уставшая, с шаткой психикой и слабыми нервами. С его стороны выглядит благотворительностью уже то, что он её выслушал, а захочет ли помогать? И с такой точки зрения неработающий артефакт будет благом. Сивилла хмыкнула. Ответов не прибавилось, зато вопросов, требующих незамедлительного решения, — наоборот. 

Не желая дольше находиться в одиночестве, она побрела на завтрак, в этот раз героически игнорируя девочку с пугающим грузом в сумке. Рыженькая, очередная Уизли. Очевидно. Снова захотелось хихикнуть — общалась с Майкрофтом от силы полчаса, а уже пытается использовать его методы наблюдения. 

Овсянка оставалась такой же безвкусной, как обычно, и Сивилла нерешительно потянулась к банке с сахаром. Одна ложка с тихим шорохом просыпалась на парящую кашу. Далее последовала вторая. Прорицательницу заворожил процесс того, как крупицы засыпают тарелку, подтаивают, блестят, как мелкий снег. Как льдинки, напоминающие… Недовольный голос над левым ухом сбил с мысли, заставляя руку дрогнуть, а третью ложку сахара рассыпаться по столешнице:

— Сивилла, я и не подозревал, что вы любите сладкое. 

Она нерешительно покосилась на зельевара, пожала плечами: 

— Это не запрещено… Любить сладкое… 

Помешав ложкой кашу, она поняла, что уже не голодна и отставила тарелку в сторону. 

— Что же вы? Подсластили, а есть не стали. Не доверяете? Оно не отравлено, обещаю… Не в этот раз…

— Я знаю, — она задумчиво глядела на Поттера, который живо обсуждал что-то со своими друзьями. — Мне ещё не пора, будущее остаётся неясным, но пока оно у меня есть…

Снейп фыркнул, выражая этим свой скептицизм, а Сивилла внезапно разозлилась. Это была новая, яркая эмоция, от которой она отвыкла. Но сейчас, после своего сна, она ещё ощущала себя достаточно энергичной, и дала волю чувствам. Развернувшись к соседу, она указала на него тонким пальцем и прошипела: 

— Не смейте фыркать! Каждому отмерено по сроку его, уж можете мне поверить! И судьбу не изменить, если это предначертано! 

— Откуда вам знать? — Так же гневно процедил Снейп, сжимая в руке вилку. — Никто не верит в ваши предсказания… Вы сделали одно, да и то принесло с собой больше горя, чем пользы! 

— Да ладно! Никто не виноват, что вы так любите подслушивать! Что, так хотите узнать продолжение, что до сих пор смотрите на меня волком? Так вот вам новость — я бы тоже очень хотела его узнать! Я не помню ни слова! 

Их гневная пикировка привлекла внимание коллег и на них начали оглядываться. Благо, спор проходил на пониженных тонах и сути разговора никто не услышал, но раскрасневшиеся лица спорщиков и их явное возмущение говорили лучше всяких слов. 

— Не смейте мне угрожать! То, что я предсказала что-то десять лет назад, и вам не понравилось, не значит, что я виновата в том, что происходило после. И, кажется мне, больше вины лежит на ком-то другом! 

С этими словами она с грохотом отодвинула стул, торопливо возвращаясь к себе. Пусть это будет похоже на бегство, её гордость от такого не пострадает. Но она правда устала от этой незаслуженной ненависти. Она ничего не могла поделать со своим строптивым даром, который проявил себя однажды и после наглухо затих. Она ничего не помнила из своего предсказания, которое сам Дамблдор отказался ей пересказывать, и повторила то же самое растрепанному Снейпу, который когда-то давно тряс её за плечи, требуя рассказать продолжение и кричал, что от этого "могут зависеть чужие жизни". Он тогда не простил ей отказа, а теперь она, наконец, набралась храбрости, чтобы выдать давно заслуженный ответ. Украдкой погладила зеркало в кармане. Да, без него и без этого разговора с Майкрофтом у неё ещё долго не хватило бы мужества, чтобы ответить зельевару. Но она искренне не понимала, в чем её вина, и теперь ясно ощущала, как эта несправедливость её тяготит. 

И, хотя душевного подъёма хватило ненадолго, но его было достаточно, чтобы все эти три дня она не прикасалась к хересу. 

///

Следующая встреча с Майкрофтом снова происходила в кабинете, но теперь это было явно рабочее место со скучными стенами, широким столом и большим портретом молодой королевы Елизаветы II на стене. Майкрофт, затянутый в очередной дорогой костюм, склонившись над столом что-то писал, но, заметив Сивиллу, незамедлительно встал, приветствуя её. В этот раз она решила не рисковать и просто кивнула, устраиваясь на не очень удобном стуле для посетителей. 

— Извините, не могу предложить вам чаю, ещё не до конца разобрался, как работают эти… сны. В одном уверен — локации принадлежат мне, я знаю каждое. 

— Вы правы. Я тоже не знаю, как это получается, но я здесь впервые. 

Устроившись за столом, хозяин кабинета внимательно глянул на Сивиллу: 

— Как и обещал, за прошедшие дни я обдумал ваш рассказ. Вводных данных было недостаточно для детального, тщательного анализа, но в целом я понял, что ваш дар позволяет ощущать опасность без конкретики. Что практически не несёт ценности. Также, проблемой остаётся то, что, помимо вашего директора у вас нет покровителя, способного вас защитить, как и надежного убежища… 

Трелони обреченно сгорбилась. Конечно, он прав и его выводы верны. На что она надеялась, вываливая вот так свои жалобы. Как будто он может ей чем-то помочь…

— Вы рано впадаете в отчаяние, Сивилла. Повторю: у меня мало данных, чтобы давать четкие рекомендации, но явно смогу быть полезнее, если узнаю больше о вашем мире. 

Нерешительно покосившись на свои руки, прорицательница дёрнула себя за края шали, но не могла не признать рациональности его просьбы. Она принялась рассказывать то, что приходило в голову о волшебном мире Лондона и порядках, которые там царили. Говорила о школе, часто сбиваясь на свои переживания. Майкрофт слушал внимательно, иногда задавая уточняющие вопросы мягким, вкрадчивым голосом, и было заметно, что он не только поглощает информацию, но и запоминает её, как нечто действительно важное. 

— Я примерно представляю условия, в которых вы находитесь, — задумчиво проговорил он, когда уставшая Сивилла замолкла. — И действительно в физическом плане мало в чём смогу помочь — наши миры, несмотря на схожесть, обладают некоторыми кардинальными различиями. Но в целом, для того, чтобы иметь возможность защитить себя, вам нужны здоровье, финансы и ресурсы. 

— Я здорова! — Возмущенно взмахнув руками, возразила Трелони. 

— Вы можете считать себя здоровой, раз ничего не болит. Но как же недостаток витаминов? Вы давно сдавали кровь на анализ? Да и, подозреваю, культура психологической терапии в вашем мире не очень развита, — мягко возразил мужчина, аккуратно кладя ладони на стол. — Ваша нервная система измотана, тело истощено, что-то нужно делать с вашими кошмарами. Как вы собираетесь бороться или защищаться, будучи такой слабой? 

Сивилла смутилась. С этим она спорить не могла. Мало того, что волшебницей она была слабенькой, так и в физическом плане не могла похвастаться крепостью. От недугов помогали лекарственные зелья из Больничного крыла, но они не придавали силы и выносливости, поэтому, если придется убегать, она окажется совершенно беспомощной. 

— Я назову вам несколько препаратов — витаминов, укрепляющих средств и успокоительных, которые популярны в нашем мире. Попробуйте поискать, возможно, они встретятся вам в не волшебных аптеках Лондона. Примите курс, это поможет стабилизировать ваше состояние. Еще я бы посоветовал вам чаще выходить на прогулку и снизить потребление алкоголя. Поверьте, кулинарный херес намного полезнее в десерте с грушами или курином рагу, чем принятый внутрь натощак. 

Женщина покраснела и с большим трудом сдержалась от того, чтобы начать грызть ноготь на указательном пальце. Снова этот человек умудрился её смутить. Майкрофт тем временем, не обращая внимания на волнение собеседницы, размеренным тоном принялся перечислять названия препаратов приблизительно из десяти пунктов. После, глянув на Сивиллу, повторил перечень ещё раз для лучшего запоминания. Похоже, он сомневался, что прорицательница запомнит всё с первого раза, и она была ему за это благодарна. 

Они договорились встретиться через неделю, и Трелони, вскочив с постели, сразу схватилась за перо, спеша записать то, что ей передали. Она ощущала, как воспоминания истончаются, тают, превращаясь в мешанину, но успела набросать список, решив на выходных устроить прогулку по не магическому Лондону. Будучи полукровкой, она достаточно ориентировалась в мире маглов, но это не значило, что там она ощущала себя комфортно. Столица была слишком людной, слишком шумной, суетливой, громкой и бестолковой, благо, по соседству с вокзалом Чаринг-Кросс на Стрэнде нашлась аптека и Сивилле не пришлось блуждать по улицам слишком долго. 

Выбирая лекарства, пришлось потратиться, — на них ушло больше половины магловских денег, обменянных в "Гринготтсе", но Трелони ни о чем не жалела — Майкрофт действительно постарался, подбирая ей разнообразный комплекс препаратов, добавок и витаминов, дополняющих друг-друга, и ещё больше радовало то, что практически всё имелось в наличии, кроме пары наименований, о которых фармацевт даже не слышал.

Она настолько осмелела, что на обратном пути выпила чашечку кофе и изучила афишу Национальной оперы. Давали преимущественно классику — "Риголетто", "Свадьбу Фигаро", "Пиратов Пензанса", "Марию, королеву Шотландии". Не то, чтобы Сивилла действительно собиралась купить билет и посетить представление, но и это неожиданно оказалось в числе тех мелочей, которые Трелони по каким-то причинам вычеркнула из своей повседневной жизни. Она уже не помнила, когда в последний раз была в театре, посещала музеи, выставки. Конечно, основной причиной этого был страх, угроза, нависшая над ней, но имелось опасение, что, выбравшись из своей надёжной раковины, она увидит больше, чем другие, тьма и мрак, сопровождающие её повсюду, усилятся, снова потянут свои щупальца из углов, и она просто не сможет с этим справиться.

Сжав посильнее ручку сумки с покупками, она, сгорбившись и пряча глаза, торопливо направилась ко входу в "Дырявый котел". Привычное зло, которое она наблюдала в Школе, оставалось для неё более предпочтительным, чем неведомое, которое могло поджидать её в новых местах. И Сивилла не чувствовала себя пока достаточно сильной, чтобы с ним столкнуться. 

///

Нечастые ночные рандеву продолжались. Майкрофт встречал её то в библиотеке, то в рабочем кабинете, но морских пейзажей больше не повторялось. Он неизменно внимательно выслушивал Трелони, которая чувствовала себя с ним всё более уверенно, давал советы, обращаясь вежливо и тактично. Ни разу в его голосе она не слышала насмешки или сарказма, хотя и странно было, чем могли заинтересовать её рассказы этого явно занятого мужчину из другого мира, для которого многое из того, что она говорит, больше напоминало сказку. 

Кроме того, ощущался эффект от магловских лекарств, — Сивилле стало легче ходить по бесконечным лестницам, она меньше задыхалась, крепче спала и реже испытывала приступы паники. Мрачные видения и странные плохо различимые картинки будущего продолжали преследовать её, но теперь, находясь в более уравновешенном состоянии, воспринимать их становилось проще. 

Сивилла тихо радовалась переменам, чаще появлялась в Большом зале и почти не обращала внимания на подколки Минервы, пока однажды ночью не проснулась с криком от очередного кошмара. Теперь в грёзах её преследовал громадный змей, который с шорохом носился по каменистым лазам, распространяя вокруг ауру ужаса и жажду убийства. Предсказательница уже привычно тут же ухватилась за зеркало, надеясь, что это просто страшный сон, а не предвестник грядущего. Но последовавшие за тем сообщения об окаменевших учениках разбили эту надежду. С каждым новым сообщением Сивиллу трясло всё сильнее, она снова начала рыдать у себя в покоях, а шорох змеиной чешуи преследовал её теперь даже в реальности, будто громадный монстр поджидает её в коридорах, чтобы сожрать. 

Разумеется, Майкрофт заметил её состояние и во время одной из бесед вытянул полный рассказ о происходящем. После он попросил вспомнить и пересказать всё, что Сивилла знает о местных монстрах из бестиария, и она послушно принялась вспоминать уроки Защиты, удовлетворяя любопытство собеседника. Особенно Майкрофта заинтересовала старая байка про Ужас Слизерина. 

— Говорят, у нас открыли Тайную комнату. И на стене было кровью написано: "Враги Наследника трепещите!", — замирая, рассказывала Сивилла. — Никто не знает, что это за древний монстр, но я чувствую, что всё станет только хуже… 

— То есть, исходя из ваших слов, один из основателей вашей Школы умел разговаривать со змеями, и теперь вас во сне преследует громадная змея. Мой брат Шерлок был бы в восторге от подобной задачки, хотя и распутал бы её минут за пять. Сивилла, по вашим коридорам ползает василиск, чудовище, о котором вы сказали "помесь змеи с головой петуха, которая превращает жертв в камень одним взглядом". 

— Но никто из пострадавших не стал статуей… 

— Возможно, описание воздействия василиска неточное, или существо частично утратило свою силу за долгие столетия. Или же имеются другие факторы, о которых нам неизвестно, но из того, что вы описывали, этот монстр подходит лучше других. 

— Это же ужасно… Что я могу сделать… 

— Я бы посоветовал вам не ходить по ночам и стараться избегать безлюдных мест. Вы всё ещё слишком слабы, чтобы выступать против древних чудовищ, а ваши предсказания не пользуются популярностью. Вам просто не поверят. 

Сивилла обреченно кивнула. Действительно, если она придет к директору со своими разоблачениями, он вряд ли примет её слова на веру. А Макгонагалл ещё и посоветует меньше пить. 

— Привлечение внимания общественности неизбежно вызовет панику, и это может заставить злоумышленника действовать быстрее. Кто-то же разбудил василиска и натравил его на школьников… 

В ответ Трелони только растерянно помотала головой — у неё не было ни единого предположения, кто может быть таинственным Наследником Слизерина, она не так хорошо знала студентов, чтобы строить предположения. Разумеется, Майкрофт, понаблюдав полчаса, смог бы найти преступника, но в Хогвартсе его не было и Сивилла в очередной раз пожалела о разделяющей их неодолимой  преграде. 

— Что ж, будем воспринимать как данность то, что в этой ситуации наши возможности ограничены. Скажите, если прислушиваться к вашему внутреннему чутью, это то самое Великое зло, что вас так пугало? 

Сивилла задумчиво нахмурилась, прислушиваясь к себе, но тут же отрицательно помотала головой:

— Нет, скоро случится что-то плохое, но то, что произойдет дальше, будет намного хуже.

— Это радует, значит, у нас имеется немного времени и пора приступать к следующему шагу. Теперь вам нужны финансы. 

И, откинувшись в кресле, Майкрофт принялся рассказывать Трелони о том, о чем полукровная волшебница не имела ни малейшего представления — магловской политике и экономике.

Иногда Трелони казалось, что Майкрофт знает будущее. Каждая его лекция, подаваемая масимально доступно, открывала целый неизведанный мир. Он объяснил ей, откуда берутся деньги, как движутся финансовые потоки, по каким принципам действуют рынки ценных бумаг. Следуя его советам и рекомендациям, замирая от ужаса, Сивилла обналичила часть своих сбережений и нашла в Сити консультанта по финансам. Еще плохо понимая, что делает, она вложилась в компании, которые ей назвал зазеркальный советник, и ещё больше поразилась, начав получать с этого прибыль. 

— Откуда вы это знаете, Майкрофт? — Восторженно спрашивала она, рассказывая о своих успехах. 

— Слушая вас, было понятно, что наши миры очень похожи. Если хотите знать, я тоже живу в Лондоне. Обычном Лондоне, таком же, как и ваш. Здесь действуют те же законы, работают те же магазины, кафе и компании. С единственным отличием — в нашем мире нет волшебства. Нет Сивиллы Патриции Трелони, как и нет упоминаний о её родственниках. 

— Возможно, вы не смогли узнать обо мне из-за Статута секретности? 

— Сивилла, поверьте, у меня чрезвычайно обширные связи в разных структурах. Вы упоминали, что учились в не волшебной начальной школе, но там о вас нет никаких данных. Как нет сведений о вашей матери, обычной женщине, связанной с волшебником узами брака. По адресам, которые вы упоминали, живут другие люди. Увы, но вас в моем мире нет. Как и моей версии, вероятно, нет в вашем. 

Сама не зная почему, прорицательница огорчилась. Она так привыкла к их общению, долгим неспешным беседам, разговорам, ценным советам, которые ей давал Майкрофт. От него она получала знания, утешение, обретала давно потерянную уверенность в себе. И надеялась, что когда-нибудь им удастся встретиться, просто увидеть друг-друга без помощи зеркала. Чтобы она могла пожать ему руку в благодарность за всё, что от него получила. Заглянуть в эти глаза при солнечном свете, ощутить тепло руки и почувствовать недостижимый в царстве сна запах его духов. Наверняка, как и всё остальное, его парфюм высочайшего качества и пахнет живой Майкрофт просто замечательно… 

Смутившись от своих мыслей, она уставилась на носки потрепанных видавших виды туфель. Наверное, стоит обновить гардероб, сделать причёску. Теперь, когда у неё появились небольшие накопления, хотелось показаться перед ним более ухоженной… Но женщина тут же одёрнула себя — какой смысл наводить красоту, если здесь она появляется в привычном ей затрапезном виде, да и не будет в её хлопотах прока, они все равно живут в разных мирах. В разных. 

Она так расстроилась, что проснулась раньше времени и снова встречала рассвет у окна, баюкая в голове свои грустные мысли. Возможно, дело в том, что она слишком долго была одна. Или в том, что Майкрофт был первым, кто за долгое время обращался к ней без предубеждения, спокойно и доброжелательно. Да, он был космически умным и наблюдательным, но это не раздражало, его хотелось слушать, хотя Сивилла и понимала — достичь его уровня для неё всё равно, что коснуться звезды. 

К завтраку она спускалась огорченной и разбитой, полностью погруженной в мысли, совершенно не обращая внимания на суету. Отметила только краем сознания, что Поттера и рыженькой Уизли нет на своих местах. 

Школьники, звеня приборами, возбужденно шушукались, а Помона, наклонившись к уху Сивиллы, возбужденно зашептала: 

— Представляете, милочка, Гарри Поттер этой ночью спас Джинни Уизли и заколол слизеринское чудовище — громадного василиска! 

— А, я знаю, — равнодушно отозвалась прорицательница, размазывая по тарелке кашу, образуя абстрактные узоры. — Мне змей снился ещё зимой… 

— Но если так, почему вы никому ничего не сказали?! — Возмущенно воскликнула Спраут, на что Сивилла ответила быстрым взглядом и, возвращаясь к рисованию на овсянке, пробормотала:

— Мне бы все равно никто не поверил.

Декан Пуффендуя замолчала, не зная, что на это ответить, зато подал голос Снейп, который, как оказалось, прислушивался к разговору коллег:

— Поразительно, когда дело касается действительно важных вещей, вы, Сивилла, становитесь удивительно молчаливой. 

— Ваш пример научил меня, что когда дело касается действительно важных вещей, лучше промолчать, — сухо ответила Трелони, отодвигая прибор. Да, кое-чему ещё она научилась за это время от Майкрофта. Показывать зубы.

При следующей встрече она сообщила: 

— Вы были правы, Майкрофт, это василиск.

На что он только кивнул, будто не сомневался в этом, и принялся обсуждать с ней будущие вложения и компании, которые может ожидать экономический рост. 

///

К собственному удивлению, к середине лета Сивилла стала обладателем небольшого капитала, которого вполне хватало на покупку дома. Во время каникул, когда ей ничего не угрожало, они с Майкрофтом встречались реже. Прорицательница все так же беспокоилась о длительности действия артефакта и даже написала по этому поводу известному мастеру, но тому для экспертного заключения нужно было увидеть зеркало самому, на время оставить при себе, внимательно изучить. Сивилла не хотела расставаться со своим единственным сокровищем, поэтому отказалась его отдавать, удовлетворившись предположением артефактора о том, что: "раз изделие старое и до сих пор работает, значит, рассчитано на длительное действие, поломаться не должно". Но решила обязательно обратиться к специалисту, если связь с другим миром вдруг прервётся. 

— Если планируете покупать себе дом и превращать в убежище, лучше сделать это на континенте, это расширит пути к отступлению, — советовал Майкрофт, привычно устраиваясь в кресле. — Возможно, в России, там сейчас обстановка не очень, но ситуация в регионе будет улучшаться и пока вы сможете обустроиться там на очень выгодных условиях. 

— Почему в России? Это же очень далеко и я не знаю языка… 

— Если брать Францию или Италию, эти страны недостаточно удалены от Великобритании и там вы можете оказаться в пределах досягаемости своих неприятелей, особенно если у тех хватит  упорства для ваших поисков.

— Но я профессор прорицаний, кому я нужна…

— Видимо, кому-то вы нужны в такой мере, чтобы имело смысл больше десяти лет практически безвылазно сидеть в каменном замке на краю географии. 

— Я не только прячусь, но и работаю. Директор Дамблдор настолько добр, что оберегает меня. Не знаю, где бы я оказалась без его поддержки. 

Майкрофт ничего не сказал, только неопределённо повёл бровью. В этот раз они снова сидели в библиотеке его дома у камина, и Сивилла, глядя на танцующее на углях пламя, осмелилась спросить: 

— Послушайте, вас не тяготит моё общество? Вы ни разу не говорили, что думаете об этой ситуации. Наоборот, всегда помогали советом. Это должно быть так утомительно… 

— Не прошло и года, как вы решили об этом спросить, — тонко усмехнулся Майкрофт, но в тоне его не было яда, лишь мягкая насмешка. — Сивилла, как для женщины вы удивительно нелюбопытны. Очень редко спрашивали что-то обо мне, даже не знаете, кем я работаю. Ведь так?

Прорицательница обескураженно кивнула. Более того, она даже не знала, как его фамилия, хотя сам Майкрофт узнал о ней практически всё, вплоть до имени прапрабабушки. 

— Наверное, это можно объяснить вашей заинтересованностью иными сферами, материальное перестаёт быть важным, когда везде преследуют видения будущего. 

— Совсем безрадостные. И я всё ещё никак не умею их контролировать, — с горечью пробормотала Сивилла. 

— Тем  не менее, это так. И, чтобы вас успокоить, отвечу — в своей работе мне приходится ежедневно выполнять намного более сложные и комплексные задачи, чем любая из ваших текущих проблем. Помочь вам немного обогатиться для меня так же просто, как вам опрокинуть чашку на блюдечко. Элементарная задача, не требующая усилий. И высыпаться я успеваю. Еще не до конца понял, как здесь проходит время, но не было случая, чтобы после наших встреч я ощущал себя утомлённым. 

— И всё же, я для вас абсолютно бесполезна. Какой вам прок от моих историй и жалоб? 

— Вы и не подозреваете, сколько полезного можно почерпнуть из ваших рассказов, если слушать достаточно внимательно. На основе наших бесед я провел некоторые исследования, и можно строить предположения, что у нас тоже есть маги. 

Он лукаво прищурился в ответ на удивленный возглас собеседницы, и добавил:

— Конечно, не такие организованные, как у вас — скорее, одиночки, которые не осознают собственной силы. Но даже это даёт мне преимущество. 

Сивилла чувствовала себя совершенно растерянной, она не знала, что и думать. Хотя это ещё один "очевидный вывод", о котором ей не пришло в голову подумать. Если их миры действительно так схожи, было странно, что там совсем не было тончайшей материи, называемой "магия". 

— И что вы собираетесь с этим делать? — Нерешительно спросила она, боясь оторвать взгляд от камина. 

— Изучить, с чем мы на самом деле имеем дело. И убедиться, что эта сила пойдет на благо государства. Или, по крайней мере, не послужит никому во вред. 

Прорицательница вскочила. Тени, до того смирно таящиеся по углам, заметались вокруг неё, а горло перехватило от осознания. 

— Вы! Майкрофт, вы собираетесь превратить это в оружие! Или уничтожить магов как угрозу! 

Она с ужасом глядела, как он медленно поднимается с кресла, и в этот момент мужчина казался ей самым темным, самым мрачным пятном в этой комнате. Как она могла быть такой доверчивой, рассказывать всё, не рассмотрев двойного дна, не поняв его замыслов. Найти магов и использовать их! 

— А что дальше? Возрождение инквизиции? Борьба с "аномалиями"? Костры на Трафальгарской площади?!

— Сивилла, вы драматизируете и чересчур сгущаете краски. Разумеется, я не собираюсь устраивать геноцид, но и оставить эту проблему бесконтрольной я не могу. Я отвечаю за Британию и благополучие её жителей. И это не только долг, но и принципиальная позиция… 

Не желая больше слушать, Трелони вынырнула из сна, в сердцах зашвырнула зеркало куда-то в угол комнаты и разрыдалась. Конечно, как могло быть иначе. Она так и не научилась разбираться в людях, так охотно слушала, развесив уши, этого манипулятора! Дура, Сивилла, какая же ты дура! Поток слёз возобновился, но тут же прервался, когда в голову пришла неожиданная мысль: "А что будет с этими несчастными магами в другом мире?". Трелони похолодела. Она не могла позволить проводить над людьми какие-то исследования! Она должна как-то это предотвратить, исправить нанесённый неумышленно вред. И для этого ей нужна старуха, продавшая зеркало. Нужно было идти в Лютный. 

Сивилла знала, что не сможет попасть туда одна, поэтому, не помня себя, набросила первый попавшийся халат и, как была растрёпанная, в домашних тапочках побежала вниз, в подземелья. Там находился единственный человек, способный ей помочь. А у неё, при здравом размышлении, имелось, что ему предложить. 

///

Слизеринский декан проснулся в несусветную рань от того, что в его двери отчаянно колотили. Он вскочил, предполагая, что студенты устроили пожар, не иначе, но тут же притормозил — каникулы ещё не закончились, и пока в Школе находились только несколько преподавателей и директор. Отперев замки, он собирался весьма едко пройтись по тем, кто вздумал его будить, но удивился, увидев на пороге профессора Прорицаний, ещё больше похожую на привидение, чем обычно. 

— Чем обязан вашему визиту, Сивилла, в пять часов утра? — Все же не смог сдержать он язвительности, но Трелони, будто не замечая его тона, проскользнула в гостиную и заметалась там, от стола до кресла и обратно, как запертое в клетку животное. 

— Северус! Вам необходимо срочно проводить меня в Лютный переулок. Там нам нужно будет найти одну каргу, торговку мелочами… И кое-что у неё спросить… 

— Вам? В Лютный? Отчего такая срочность? Или там кому-то угрожает медленная мучительная смерть? 

Зельевар пока не выпил чаю и поэтому был сверх меры беспощадным. Но Трелони, развернувшись, глянула на него с таким ужасом, что шутить сразу расхотелось. Вздохнув, Снейп призвал домовика и попросил принести две чашки крепкого чая. 

— Сейчас не время завтракать! — Взмахнув руками, воскликнула прорицательница. — Мы должны срочно найти старуху! 

— Сивилла, пока не узнаю, зачем вам так нужно в Лютный, я и с места не двинусь. И ещё мне бы очень хотелось знать, зачем мне вам помогать? Какая мне выгода? А за то время, что вы представляете мне аргументы, мы как раз успеем выпить по чашечке. 

На столике возник чайный набор и тарелка печенья. Поняв, что пронять зельевара не удастся, Сивилла упала в кресло, расстроенно потирая лоб. 

— Зачем мне старуха… Это не та тема, о которой я бы хотела распространяться… Просто примите, что это мой личный секрет, но от него может зависеть судьба многих людей. Поверьте, я бы к вам не обратилась, но это очень важно… 

Профессор приподнял бровь, делая крохотный глоток, и этим намекая, что коллега его совершенно не убедила. 

— Что касается вашей выгоды… Вам так давно хотелось узнать, о чем то пророчество. Я знаю, оно хранится в отделе Тайн и услышать его может только тот, кто с ним связан. Я сама его озвучивала, и, по логике, могу его получить. И отдать вам. Взамен на помощь. 

— То есть, вдобавок к прогулке по Лютному вы предлагаете мне пробраться в отдел Тайн? Почему не сразу в Азкабан, Сивилла? 

— У меня нет близких знакомых в отделе Тайн, но зато у меня есть деньги. А у вас, уверена, есть нужные связи и люди, которых можно подкупить. 

Снейп уронил печенье и внезапно рассмеялся. Ситуация была настолько сюрреалистичной, что он просто не мог перестать хохотать. На рассвете его будит полуодетая сумасшедшая прорицательница и предлагает сначала прогуляться по злачным местам, а потом подкупить невыразимца, чтобы украсть артефакт из отдела Тайн.

Отсмеявшись, он снова стал серьёзным и сухо сообщил: 

— Мне не настолько нужно это пророчество, чтобы рисковать головой. Подкуп должностного лица — серьезное преступление. И если для вас это может иметь более лёгкие последствия, то для меня, с моим послужным списком, это верная дорога к дементорам. 

— Прекратите изворачиваться! — Снова вскочив на ноги, вскричала Трелони. От волнения её слегка потряхивало. — У вас куча друзей, которые могут гонять министра, как хомяка по колёсику! Те же Малфои! Не говорите, что у вас нет нужных связей! У вас их явно больше, чем у меня! 

Высказав это, она уставилась на книжную полку, прикусив губу. Никогда ещё зельевар не видел рассеянную, плаксивую прорицательницу такой напористой. Похоже, дело действительно было серьёзным.

— Сивилла, у вас нет столько денег, чтобы купить Малфоев. А от меня они потребуют услугу, и с вероятностью в девяносто процентов мне не понравится то, что Люциус попросит у меня за свою "помощь". 

— А другие? Нотт? Руквуд? 

— Руквуд бы подошел, но он в Азкабане. Как и Мальсибер. Нотт в это впутываться не будет. Я мог бы обратиться к Яксли, но он меня не очень любит. 

— Не могу поверить, что попасть в Министерство так сложно! 

Всё так же не глядя на него, Сивилла прикусила палец, пробормотав: "Майкрофт бы точно что-нибудь придумал…". Видимо, осознав, что здесь ей помощи не дождаться, она развернулась, собираясь бежать к двери, но Снейп успел поймать её за край халата:

— Погодите! Что вы собираетесь делать? 

— Мне очень нужно в Лютный, если вы не пойдёте со мной, я пойду туда сама. 

Зельевар вздохнул, признавая своё поражение, и поднялся:

— Стойте, я вспомнил, мне тоже нужно кое-что купить в Лютном переулке. И я любезно согласен вас туда сопроводить. Потому что если вы покажетесь там в одиночку, имеете все шансы сами оказаться в числе ингредиентов. Я лично знаю одно темномагическое зелье, в которое нужно добавлять глаз прорицателя. 

Трелони уставилась на него, видимо, не до конца веря своим ушам. 

— Я не шучу и правда согласен сходить с вами. Но замечу -  сейчас ещё рановато гулять по магазинам, может, мы встретимся через час, за это время вы успеете подготовиться, привести себя в порядок. Вы же не собираетесь идти в город в халате? Мы встретимся у центрального входа в семь часов, спокойно дойдём до Хогсмида и там воспользуемся камином.

— Но старуха… 

— Если вы начнёте метаться по пустому Лютному, стуча в каждую дверь, пользы от этого будет немного. Зато будут все шансы заработать нешуточные проблемы. Вы знаете, как её зовут? 

Сивилла отрицательно помотала головой. 

— Вы помните, где она живёт? Где её торговое место? Как она выглядит? 

— Я помню… Смутно… Видела её около трех лет назад, и не помню точно, где, но Северус, это правда очень важно! 

Снейп простонал и потёр виски. Он знал, что его коллега странная, и теперь убедился в этом. Но слово уже дано, и теперь ему предстоит неизвестно сколько прочёсывать Лютный в поисках старой ведьмы, которой, вполне возможно, давно уже там нет. 

— Дайте мне час, Сивилла, — попросил он, и та кивнула, послушно направляясь к двери. А зельевар очень понадеялся, что ему не придется жалеть о своём решении.

Примечания:

Вспоминая пятую книгу, Темный лорд все время пытался вытащить в Министерство Гарри, хотя логичнее было использовать Сивиллу, — собственное предсказание точно должно было даться ей в руки, да и добраться до нее было проще, чем до опекаемого всеми мальчика, с её-то дурными привычками.

Кроме того, если вспоминать канон, возле имени Поттера на пророчестве стоял вопрос. А вдруг оно бы действительно оказалось не про него, а про Невилла? Вот был бы нехилый сюрприз для всей компашки. И Гарри, и Пожирателям, которые, получается, собрались в отделе Тайн совершенно напрасно.

Что же касается преувеличенной нервной реакции, чрезмерной паники и суеты Трелони, это тоже объяснимо — Сивилла была человеком сверх меры впечатлительным, а опыт научил всегда предполагать худшее, о чем она и подумала, тут же импульсивно кидаясь на выручку, сама не зная, кому, — действуя сердцем, а не головой.

Ровно в семь Снейп появился в холле, где у двери его уже поджидала взволнованная Трелони. Она переоделась и даже пыталась усмирить волосы, но с такой копной справляться сложно, особенно если находиться в крайнем нервном возбуждении. 

— От того, что вы паникуете, дело быстрее не продвинется. Вы уверены, что опасность реальна и вы ничего себе не надумали? 

— Послушайте, если не хотите со мной идти — так и скажите, я бы уже давно ушла, не дожидаясь вас. 

Зельевар на это обвинение промолчал, открывая дверь и вежливо пропуская прорицательницу вперёд. 

Дорога до Хогсмида прошла в молчании. Трелони куталась в шаль, упрямо поджав губы, и  шагала быстро, так, что длинноногому профессору не приходилось её поджидать. Зевающая Розмерта, слегка удивлённая ранним визитом, разрешила воспользоваться камином, и уже через десять минут они шагали по Косой аллее в направлении Лютного переулка. 

Перед самым поворотом Сивилла слегка помедлила, борясь с робостью, но после нахмурилась и нырнула под арку. Сразу стало темнее, будто мрачные делишки, которые проворачивают в местных лавчонках, отражаются и на внешнем виде улочки. Обитатели Лютного не были приверженцами ранних подъемов, поэтому большинство магазинчиков ещё были закрыты. Трелони, сжав кулаки, прошла до самого конца, заглядывая в окна, но пока не нашла ту, кого искала. 

Зато Северус на обратном пути действительно заглянул в пару зельеварских лавок, где иногда попадались редкие и ценные ингредиенты. Во время переговоров с торговцами Сивилла безучастно стояла в стороне, рассматривая улицу через мутноватые витрины, мало обращая внимание на окружающий антураж. Похоже, её не трогали ни химеры в банках, ни пугающие части тел монстров, ни мерзко выглядящие глаза разных форм и размеров. Все мысли её занимала старуха. 

Совершая повторный круг, Снейп остановился у плаката на стене — на черно-белой движущейся фотографии бесновался Сириус Блэк. 

— Здесь на удивление спокойно. Наверное, авроры распугали всех контрабандистов своими постоянными облавами и поисками Блэка, — предположил он, недовольно рассматривая худое лицо своего старого неприятеля. — Но и бродить вот так нам не стоит. Мы уже начинаем привлекать внимание. Вспоминайте, Сивилла, где стояла ваша старуха. Что вы у неё вообще покупали? 

— Я плохо помню, это было давно. А покупала я у неё зеркало, вот это…

Она достала из кармана и нерешительно протянула ему старинное зеркало в бронзовой оправе. Было заметно, что она не очень охотно расстаётся с ним, передавая в чужие руки. Северуса особенно заинтересовали грубоватые узоры на раме — они не были похожи на руны, скорее, это была схема созвездий, но ни одно из них не было зельевару знакомо. Никакого клейма мастера или других отличительных признаков на зеркале не наблюдалось, но по виду этому зеркалу можно было дать не одну сотню лет.

— Не знал, что вы интересуетесь антиквариатом, — заметил он, возвращая предмет. 

— Я не интересуюсь. Только этим зеркалом. 

— Вы же знаете, что искать здесь ведьму без имени похоже на поиски иголки в стоге таких же иголок? Особенно если ваша карга не хочет, чтобы её нашли.

— Я не собираюсь отсюда уходить, пока не найду, даже если придётся бродить кругами по Лютному до заката! 

— Кто-то осмелел? Трусливая зайчишка отрастила зубки? — Прозвучало неожиданно ехидное замечание из темного закутка за их спиной.

Снейп не заметил, откуда взялась старуха. Только что её не было, и вот она появилась, будто сотканная из утреннего тумана. Звучный, сильный голос сильно контрастировал с хрупким тельцем, и профессор ощутил,  как от взгляда карги у него холодеет под ложечкой. Завидев старуху, Сивилла кинулась к ней без оглядки, хватая старую ведьму за руку, будто она может сбежать.

— Вы! Вы продали мне зеркало! — Воскликнула взволнованно прорицательница. 

— Ещё бы. Удачная покупка, правда? 

— Да! Нет! Скажите, как мне связаться с тем миром?

— Лечь спать, милочка, — ехидно ухмыльнулась старуха. 

— Мне это не подходит, если лягу спать, то встречусь с ним! А мне нужно предупредить там других людей! Им может угрожать опасность! 

— Извини, ничем помочь не могу. Скажу только — артефакты парные, но у кого второй — я не знаю. 

— Как же так! Мне нужно предупредить тамошних магов! Он найдёт их, точно найдёт! И будет использовать! Это моя вина!

Трелони заломила в отчаянии руки, а зельевар молча прислушивался к их разговору. 

— Тебе были обещаны защита и ответы. Ты получила и то, и другое. О большем речи не было. Попасть туда или связаться с кем-то другим ты не сможешь. Для каждого владельца зеркала существует единственный, свой собственный собеседник. И повлиять на него ты не можешь. Что бы он ни творил на "той стороне", ты бессильна, это его мир, а не твой. 

Договорив, старуха отвернулась, демонстрируя этим, что разговор окончен, а Сивилла выглядела совершенно разбитой, с глазами, готовыми вот-вот пролиться слезами. Понимая, что она не собирается двигаться с места, зельевар подхватил коллегу за локоть и повел в сторону Косой аллеи. Больше им здесь делать было нечего. Прорицательница не сопротивлялась, автоматически следуя за ним, но он подозревал, что вскоре её накроет истерика, и не желал находиться в этот момент посреди людной улицы. 

Выбравшись из переулка, он огляделся и направился в небольшой ресторан, где, как он знал, имелись отдельные кабинеты. Там она сможет поплакать, а он сам — поесть. 

Устроив спутницу на мягком диване и усевшись напротив, он указал официанту несколько пунктов в меню, исподтишка поглядывая на Трелони. Прорицательница всё ещё находилась в глубокой задумчивости, но слёзы высохли. Похоже, рыдания отменялись. И тогда он решил утолить своё любопытство:

— Так что случилось, Сивилла? В чем ваша катастрофа? 

— Он узнал о магах от меня, — рассеянно пояснила она, глядя больше внутрь себя, чем на окружающих. — У них там нет волшебства. Вернее, думали, что нет. А оказалось, есть. И теперь он их всех найдёт! 

— Где — там? И кто — он? 

— В Лондоне. В другом Лондоне. А он это Майкрофт, — приходя в себя, договорила она, тут же испуганно прикрывая рот ладонью. 

— Я ничего не понял про "другой Лондон", но вы уверены, что эта угроза — реальна? 

— Северус, вы не понимаете, у него масса возможностей, и теперь, когда он знает, что они существуют, он поймает всех магов, наверняка будет проводить с ними какие-то эксперименты, или же решит избавиться, если посчитает опасными!

— То есть, ваш знакомый — злодей?

— Нет, он хороший человек, как вы можете так говорить!

— Вы противоречите себе. Если он "хороший человек", почему тогда вы решили, что он будет изводить неизвестных вам магов, которых, вполне возможно, не существует? 

— Потому что для него интересы страны стоят превыше всего. И он будет защищать Британию, даже если угрозы нет.

Сивилла уронила руки на колени, безучастно глядя на возникшую перед ней тарелку с рыбой. 

— Поешьте, вам это нужно. И расскажите уже целиком, во что ввязались.

Послушно взяв вилку, женщина принялась за еду, и вместе с тем проступили слезы, которые она так долго сдерживала. Капли стекали по щекам совсем беззвучно, а она при этом продолжала жевать, отправляя каждый раз в рот по крохотному кусочку. 

Прекратив терзать рыбу, она высморкалась в большой платок с пестрыми цветами и заговорила. Зельевар узнал о покупке зеркала, его действии и об общении во сне с таинственным могущественным человеком. Дослушав до откровений о том, что Майкрофт собирается искать волшебников, Северус проворчал: 

— Сивилла, вы — идиотка. Разве можно покупать в Лютном с рук неизвестный артефакт непонятного назначения, активировать его своей кровью и после болтать подолгу с нематериальной сущностью. А если бы это был демон? Разве родители не учили вас, как нужно обращаться с магическими артефактами? Три основных  правила: не давать бездумно клятв, не пробовать незнакомых зелий и не трогать артефакты! Зачем вам вообще вздумалось с ним откровенничать? 

— А что, я могла откровенничать в Хогвартсе с кем-то другим? 

Снова рассердившись, Трелони вскочила, оставляя на салфетке пару галлеонов: 

— Надеюсь, этого хватит. Благодарю за обед и помощь, я подумаю, как достать вам несчастное пророчество. А пока прощаюсь, отсюда я уже сама найду дорогу. 

— Сивилла, не чудите и сядьте. Теперь я лучше понимаю причину вашей тревоги, хотя всё так же крайне не одобряю вашу неосмотрительность. Забудьте про пророчество, вы мне ничего не должны. 

Женщина осторожно опустилась обратно на диван, рассматривая свои руки. Раньше у неё была какая-то цель, смутная надежда всё изменить. Но теперь после слов старухи и эти искорки испарились. С миром Майкрофта был единственный способ связи, и сейчас он лежал у Сивиллы в кармане. Зельевар прожевал кусочек мяса и напомнил:

— Упоминалось, что зеркала парные. 

Трелони растерянно пожала плечами в ответ:

— Я всё равно не знаю, кому принадлежит второе. 

Обед закончили в молчании и зельевар проводил разбитую неудачами коллегу обратно в Школу. Собираясь сворачивать на лестницу в подземелья, он предложил: 

— Если не желаете оставлять зеркало у себя, давайте я его спрячу. 

Но Сивилла испуганно сжалась, придерживая рукой карман:

— Извините, Северус, но нет. Вокруг и так слишком… темно. Пусть у меня останется хотя бы это… 

Сгорбившись, она начала подниматься наверх, но профессор снова её окликнул:

— Сивилла, постойте! Вы же сами говорили, что ваш знакомый — порядочный человек! Почему вы так уверены, что всё обязательно будет плохо? 

— Потому что никогда и ничего не бывает хорошо, — донесся до него еле слышный ответ.

///

Неудача в Лютном сильно ударила по Сивилле, хотя она и старалась этого не показывать. Женщина снова начала скатываться по наклонной в пучины уныния, вернулись кошмары и лишь последние крохи самообладания сдерживали её от того, чтобы снова достать из запасов бутылку. 

Состояние угнетения усугубляли и дементоры, которые появились у границ Школы в последние дни августа, приманив с собой промозглую сырость, неизменные серые тучи и сквозняки. От холода не помогали ни толстые кофты, ни вязаные перчатки, ни платки. Каждое утро Сивилла наматывала на себя все больше слоёв разномастной одежды, напоминая пёструю растрёпанную капусту, из носа постоянно текло, а кожа рук оставалась ледяной, краснела и шелушилась. 

Она спрятала зеркало в ящик комода, стараясь о нем даже не вспоминать, но из-за этого вернулись страхи, и она почти перестала нормально спать. Тени под глазами почти догнали оправу очков, делая её похожей на грустного лемура, и даже Минерва при встрече поинтересовалась, в порядке ли она. 

Неожиданную заботу проявил и Снейп, который прислал с домовиком зелье сна без сновидений, но его Сивилла пить не стала. Она боялась, окунувшись в непроглядную темноту, больше из неё не вернуться. 

Нашествие студентов немного отвлекало от тягостных мыслей, с одним исключением — теперь к ней на занятия ходил Поттер с компанией и она имела сомнительное удовольствие каждую неделю в непосредственной близости наблюдать сгусток мрака над головой мальчишки. А темный силуэт гримма в чашке, явный и зловещий предвестник несчастья, лишь послужил финальным штрихом. 

В Большом зале было не лучше. Сивилла перестала так сильно, как прежде, опасаться Снейпа, но теперь причиной беспокойства стал Люпин. Она помнила его студентом — Римус учился четырьмя годами позже неё, — и уже тогда замечала в нём что-то странное. Теперь же от него отчетливо тянуло мускусом и падалью, как от матёрого хищника, а в чертах лица и улыбке нет-нет да и проглядывало что-то звериное. Люпин старался вести себя дружелюбно, но Сивилла ощущала фальшь и обходила нового преподавателя по широкой дуге. 

Ей мучительно не доставало под рукой заветного зеркала, а ещё не хватало тихих доверительных бесед с Майкрофтом. Она снова осталась одна, по кирпичикам теряя уверенность, которую старательно собирала последние полгода. Несколько раз ей хотелось достать зеркало и снова сунуть под подушку, но страх встречи пересиливал. Она боялась услышать от него резкие, ранящие слова, а ещё больше — узнать о последствиях своей откровенности. Ей грезились тюрьма и пытки, огни костров и кровь повсюду, стекающая по стенам, собирающаяся в лужи, ручейки, багровые реки, накрывающие её с головой, и Сивилла захлебывалась, не имея сил избавиться от этих видений даже когда бодрствовала. 

Она уже путала сон с реальностью, почти никого не принимала у себя, кроме приходящих на занятия студентов, а развлекалась немудрёным фокусом — взяв любую колоду, она неизменно доставала оттуда карту, предвещающую неприятности. Шестерка бубён неизменно ложилась рядом с девяткой пик, предвещая смерть. С карт Таро попеременно скалился скелет на коне, хихикал подвешенный за ногу висельник, или щерились в разных количествах мечи, предвещая убийства и травмы. Перемешивая колоду Ленорман, Сивилла неизменно раз за разом доставала бубновую девятку — карту "Гроб". 

Однажды она достала из колоды трефового туза и слегка обрадовалась, но после из следующих четырех колод последовали ещё четыре таких же туза, и стол после этого напоминал деревенский погост — весь в крестах. Сивилла, глядя на это, горько рассмеялась и долго не могла остановиться. Да, не напрасно её называют мошенницей и шарлатанкой. Ей приходится придумывать другие предсказания, потому что сама по себе способна увидеть в будущем только несчастья и смерть… 

Укутываясь сразу в три одеяла, она понадеялась, что в этот раз сон будет хотя бы немного менее выматывающим, и она сможет отдохнуть, но уже очень скоро снова очнулась с воплем, сбрасывая одеяла на пол, пытаясь избавиться от тягучего ужаса, облепившего её, как паутина арахнида. К сожалению, она очень хорошо помнила свой кошмар — в отличие от привычных уже туманных грёз наяву, в этом сне она очень отчетливо видела молодого человека в плаще, темноволосого и вихрастого. Вот он становится на край крыши, прощается по телефону со своим другом и ныряет вниз. Полы плаща трепещут, как крылья, но не способны выдержать подобный вес. Оглушительно звучит в ушах шум удара, хруст костей, из-под разбитого виска по асфальту расплывается глянцевое багряное пятно. 

Но хуже того — Сивилла знала, кто этот человек, хотя никогда раньше его не видела. Дар предвидения в очередной раз вывернулся самым неприглядным образом, показав ей смерть младшего брата Майкрофта — Шерлока. 

Сидя в кровати, она до крови закусила губу. Она уже ощущала себя последней грешницей, запятнавшей себя кровью иномирных  магов, но вот так смолчать и позволить погибнуть ещё одному невинному человеку — на такое она пойти не могла. Тем более зная, что Майкрофт, в отличие от обитателей Хогвартса, ей точно поверит. 

На подкашивающихся ногах Сивилла проковыляла к комоду, не зажигая света пошарила на третьей полке, очень скоро ощутив под пальцами привычную прохладу. Возвращаясь в постель, в этот раз зеркало она держала крепко, будто опасаясь, что оно выскользнет и разобьется. Учитывая то, как отчаянно дрожали её руки, такой исход был вполне вероятным. Снова заворачиваясь в одеяльный кокон, она до последнего сомневалась в своём поступке, но все мысли исчезли под гнётом сна, который настиг Сивиллу, как удар топора.

Знакомый Сивилле рабочий кабинет был привычно погружен в уютный полумрак и, в отличие от Школы, в нем было тепло. Сивилла мимолётно удивилась этому парадоксу, но тут же переключилась вновь на человека, которого так долго избегала. 

Даже во сне Майкрофт продолжал работать. Он писал что-то на листе, и, заметив появление гостьи, тут же прервался. Мужчина почти не изменился, хотя и глядел слегка настороженно. Осмотрев Трелони с ног до головы, он слегка приподнял брови:

— Сивилла, рад встрече. Давно не виделись. Но что, во имя Бога, вы с собой сотворили? 

Прорицательница растерянно осмотрелась — ну да, так она примерно и выглядит сейчас. Сильно похудевшие руки, многослойная одежда, в которой она буквально теряется, робкие, нерешительные движения, тусклые волосы. Она не видела лица, но уверена была, что на нём отражены все следы многодневных душевных терзаний. 

Майкрофт поднялся с кресла, но стола обходить не стал, видимо, опасаясь, что она испугается и снова исчезнет. Сивилла крепко сжала кулаки. Да, он всегда был очень чутким в этом отношении, читая эмоции на лице, как книгу, но сейчас она не собиралась убегать. 

— Чем обязан неожиданному визиту? В прошлый раз наша беседа закончилась… бурно и вы так быстро меня покинули. 

— Я… видела сон, — выдавила Сивилла, ощущая, как тает решимость. — Про вашего брата. 

— Что? Моего брата? 

— Мужчина лет тридцати, немного похожий на вас, прыгал с крыши и разбивался насмерть.

Майкрофт сел, на мгновение прижал к лицу ладони, но тут же взял себя в руки и принялся деловито уточнять детали: 

— Могу ли я расценивать это как проявление вашего Дара прорицателя? 

— Да, в последнее время я видела много… страшного, но этот сон отличался от остальных. 

— Пожалуйста, присаживайтесь и расскажите подробнее, — попросил мужчина, и Сивилла послушно заняла краешек стула. 

Она думала, что помнит из своего сна совсем немного, но Майкрофт умелыми вопросами  умудрился вытянуть из нее, как выглядел его брат, во что был одет, с кем говорил. Его интересовала каждая мелочь — как выглядела крыша и какой внизу был вид. Какая на улице стояла погода и какое могло быть время года. Видела ли она других людей, машины, не было ли кого-то рядом с Шерлоком в момент падения. 

Минут через двадцать Сивилла совсем взопрела от усилий, а также в полной мере осознала, что ощущают подследственные на допросах. Заметив, что она находится на грани, Майкрофт ослабил давление, хотя по нему было видно — он мечтает спросить ещё о десятке мелочей и очень жалеет, что не может влезть ей в голову. Похоже, он очень переживал за своего брата, хоть и не желал этого демонстрировать. 

— Майкрофт, я ответила на ваши вопросы. Теперь, будьте любезны, ответьте на мои. Что с магами? Вы их нашли?

Мужчина внимательно глянул на Трелони, чуть нахмурился, но после его лоб разгладился и он кивнул:

— Да, я нашел несколько человек, которые предположительно могут обладать способностями, подобными вашим. 

— И… что вы с ними сделали? 

Сивилла, не замечая того, съёжилась, ожидая любого ответа. И совсем не ожидала услышать:

— Ничего. 

— Что? 

— Ничего. Сивилла, я ничего с ними не сделал. Пока их только зафиксировали и ведут скрытое наблюдение, но хватать и тащить их в какие-то заведения, как вы себе вообразили, никто не собирается. 

— Как же так, разве я могу поверить? В ваших глазах мы — угроза!

— Послушайте, мисс Трелони. Даже несмотря на свои аномальные способности, эти люди остаются подданными Британской короны. И, следовательно, находятся в сфере моей ответственности. Моя задача не только контролировать, но и защищать. Разрешите напомнить, у нас нет сформированного магического сообщества, как в вашем мире, наши "маги" разобщены и за ними требуется надзор. Более того, уверен, даже в вашем мире, где взаимоотношения общин налажены, не волшебные спецслужбы осведомлены о деятельности магического сообщества, существует тот самый Статут секретности, который позволяет волшебникам жить мирно, практически не касаясь людей "без магии", не нарушая законов обычного мира. В вашем обществе существуют определенные правила, которых все придерживаются, чтобы сохранять равновесие и безопасность. 

Прорицательница робко кивнула. Да, действительно, про Статут и аврорат она рассказывала сама, да и сейчас поисками Сириуса Блэка заняты не только маги, но и в мире маглов мелькало его фото. 

— Своим появлением и рассказами вы поставили меня в непростое положение. Я понял, что при схожести наших миров среди людей, которых я оберегаю, также могут быть волшебники. И мне нужно было их найти, определить степень опасности для окружающих, чем я и занят в данный момент. А дальше, когда будет собрана предварительная информация, вопросов, требующих разрешения, станет ещё больше. Я не могу закрыть на это глаза, сохраняя "статус кво", так как уже знаю о проблеме… Жить так, как раньше, уже не получится. Магам необходимо специализированное обучение, иначе в существовании вашей Школы не возникало бы потребности. Без должных навыков они превратятся в бомбу с часовым механизмом, чего мне бы не хотелось. Им, вероятно, понадобится особая медицинская помощь. Также необходимо будет выработать, внедрить и заставить работать определенные законы, которые потребуются для сохранения гармоничного взаимодействия. Мне придется решать — стоит ли прятать магов или позволить им жить в социуме, не скрывая своих сил? Как это может отразиться на людях без способностей? На социальной сфере? На политической ситуации? На экономике? А если они захотят жить в группе, как ваши магические поселения? Как мне защищать их от тех самых консервативных приверженцев традиций, религиозных фанатиков, о которых вы вспомнили в первую очередь? Это громадный пласт работы, который мне пришлось взять на свои плечи. И переложить его на других я не могу, так как уже знаком с вами, сам это инициировал и это, чёрт побери, превратилось в моё личное дело. 

У Сивиллы на глазах заблестели слёзы. Из-за собственной мнительности она несколько месяцев изнуряла себя ужасами, представляя самые невероятные исходы, изводилась муками совести, терроризировала коллегу, но в результате оказалась в корне неправа. 

— Я могу представить, что вы себе там насочиняли, учитывая богатую историю охоты на ведьм. Но поверьте, Сивилла, в моих планах разрешить этот вопрос максимально бескровно, чтобы все те картины, которые приходили к вам в голову, никогда не стали реальностью. У меня для этого имеется и дополнительный стимул…

Майкрофт помолчал, будто сомневаясь, стоит ли это говорить, но после признался:

— Возможно, одним из "магов" со способностями может быть моя младшая сестра. Да, сейчас она находится в закрытой тюрьме с особой защитой из-за своих антисоциальных наклонностей… но если у меня появится возможность ей помочь, я не собираюсь терять этого шанса. 

///

Очнувшись после такого насыщенного, напряженного сна, Сивилла поняла, что ей полегчало. Возможно, всему виной разговор, который снял с её души тяжелый груз. Или же всё дело в зеркале, которое она заботливо обнимала, несмотря на его твёрдость. Поднявшись, она даже нашла в себе силы принять ванну и расчесать волосы. На тумбочке валялись и позабытые давно витамины, а после остатков энтузиазма хватило и на то, чтобы спуститься к завтраку в Большой зал. 

Из полированных поверхностей и темных углов больше не тянули руки замученные жертвы пыток из иного мира, остались только старые, давно знакомые и привычные — Поттер со своим вечным грузом, страшный звероподобный Люпин, потеки мрака в коридорах, которые с годами наливались чернотой, предвещая будущие смерти. Много смертей. 

Заметив её приближение, зельевар вежливо встал, помогая отодвинуть кресло. Она рассеянно кивнула, слегка удивлённая этим жестом внимания. 

— Не обольщайтесь, — пробормотал профессор. — Просто вас ветром сносит, стул вы бы уже не осилили. 

— Главное, чтобы хватало силы поднять гадальный шар, — Сивилла по привычке принялась  гонять по тарелке кашу. 

— Не ожидали увидеть вас здесь, Сивилла, — подключилась к разговору Спраут. — Вы в последнее время появляетесь за столом редко. 

— О, не думаю, что это доставило кому-то неудобства, — равнодушно ответила Трелони, разламывая на мелкие кусочки тост. Сухой хлеб хрустел, как… кости на асфальте. Есть расхотелось. Она собиралась привычно отодвинуть тарелку и уйти к себе, но зельевар придержал её за предплечье, мешая встать. 

— Вам нужно поесть, — строго приказал он. — Никто не нанимался лечить вас от истощения. 

— Я поела, — слабо запротестовала она.

— Рисунок на каше и мозаика из хлеба не считается едой. 

Понаблюдав за страдальческой гримасой на лице прорицательницы, профессор настоял: 

— Съешьте варёное яйцо, половину свежего огурца и выпейте чашку сладкого чая с молоком. 

— Вам вовсе не обязательно следить за моим рационом, — огрызнулась прорицательница, но принялась послушно чистить яйцо, понимая, что без этого настырный зельевар от неё не отвяжется. Напрасно она спустилась в Большой зал, нужно было, как обычно, попросить завтрак у эльфа. В этом случае никто не контролировал, сколько и чего она съедает. 

На выходе из зала её обогнал Римус, и она вздрогнула, шарахаясь в сторону и едва не врезаясь в стену. Люпин выглядел удивленным, протянул руку, чтобы поддержать коллегу, но та отпрянула, сжимаясь сильнее. Ей было Очень Страшно. Торопливо нашарив в кармане зеркало, она облегчённо вздохнула, но Люпин все не уходил, и на них начали обращать внимание. 

— Сивилла, вас ноги не держат? Может, стоит обратиться в Больничное крыло? — Поинтересовалась подошедшая Минерва. И, чуть понизив голос, добавила: — Или меньше налегать на херес?

Растерянная Трелони не знала, что ответить. Люпин, принюхавшись, собирался что-то возразить, но рядом появился Снейп, который склонился к прорицательнице, укрывая ее собой от глаз преподавателя ЗОТИ, взмахнул палочкой, накладывая диагностические чары, и резко постановил: 

— Истощение. А я говорил. Пойдёмте, я вас провожу и после пришлю укрепляющее зелье. 

Не слушая неуверенных отговорок, он подцепил Сивиллу под локоть и поволок за собой по коридору. Проходя мимо смущенной Макгонагалл, Трелони успела тихо проговорить:

— И я уже полгода, как не пью…

Поднимаясь в башню на буксире зельевара, Сивилла признала, что действительно переоценила свои силы. После дней затворничества самой вернуться ей было бы проблематично. 

— Вы отпрыгнули от Люпина, будто он собирается вас сожрать, — недовольно пробурчал профессор.

— Я не знаю, почему, но Римус пугает… Как будто у него есть внутренние демоны… — Задумчиво ответила Трелони.

— "Внутренние демоны", говорите? — Северус почему-то хмыкнул, с интересом поглядев на спутницу. Но его взгляд тут же стал жёстким, когда он заметил зеркало, которое она прижимала к груди: 

— Значит, вы решили снова его достать? 

— Оказалось, во всем виновато мое бурное воображение. Майкрофт не собирается делать с магами ничего ужасного. А я преувеличила и сама себя запугала. Извините. 

— Он сам вам так сказал? И вы поверили? 

— Его аргументы показались убедительными… 

— Как вы с такой потрясающей наивностью умудрились дожить до своих лет? 

— Очень осторожно… 

Профессор фыркнул, выражая всем своим видом крайнее неодобрение. Оставив прорицательницу у дверей её покоев, он пообещал прислать ей лекарства и пригрозил обратиться к Помфри, если Сивилла вздумает снова морить себя голодом. 

Последующие два урока прошли без приключений, старшекурсники осваивали основы работы со спиритическим блюдцем, а третьекурсники пробовали гадать с помощью фасоли и сливовых косточек — мало распространенный способ, который чаще использовался как рождественское развлечение, но почему-то оставался в программе Министерства. Наблюдая, как дети, выполняя задание, сосредоточенно пересчитывают зёрнышки, Трелони гоняла фасолинки по столу пальцем, обдумывала произошедшее. Она продолжала переживать за Шерлока,  помнила его открытое, беззащитное лицо перед прыжком и искренне не хотела, чтобы юноша погиб. Она не жалела, что предупредила об опасности, но и Снейп был прав — так безоговорочно доверять Майкрофту не стоило. 

Теперь перед Сивиллой было две вероятности: её зазеркальный собеседник говорит правду и собирается решать дела с магами мирно. Или же он лжец, и все те кровавые картинки, которые вставали у неё перед глазами — реальная вероятность, которая может произойти… или уже произошла.

Испуганно вздрогнув всем телом, Трелони случайно смахнула фасоль на пол, слабой улыбкой успокоила насторожившихся студентов и опустилась на колени, собирая фасолинки по одной. Верить или не верить Майкрофту? Он не казался ей чудовищем, ему хотелось довериться, однако при этом он оставался человеком долга и ставил интересы страны превыше всего. 

Да ещё и эти видения, кошмары, которые сопровождали её — неужели это было пустым бредом, плодом растревоженного, испуганного воображения, а не проявлением прорицательских способностей? Значит, Сивилла занималась самообманом и теперь не может доверять даже своему "третьему глазу"? Мало ли, что ей привидится в следующий раз! По носу скользнула слезинка и капнула на горсточку фасоли в ладони. 

Распрямившись, профессор Прорицаний забросила фасоль в банку и решительно достала из ящика мешочек с рунами. Она профессионал, у неё есть Дар и она узнает ответ! 

Пять раз она загадывала вопрос в разных интерпретациях, выбрасывая по одной руне. И каждый раз ей на стол падала пустая руна Вирд. Решив изменить подход, она зачерпнула несколько костяшек, высыпая их перед собой, но и теперь почти все руны лежали символом вниз, не желая отвечать, кроме одной пустой, вызывающе застывшей прямо посреди стола. Руна Вирд. 

Сивилле прямо и настойчиво советовали не бодаться с судьбой, не лезть в запретные тайны и не пытаться изменить то, что уже предрешено. 

— Профессор Трелони, а как вы это сделали? — Нерешительно поинтересовалась Ханна Аббот, которая сидела недалеко от преподавательского места и видела все манипуляции. 

— Я, все-таки, прорицательница, — ответила Сивилла, с трудом сдержавшись от истерического хихиканья. 

Вопрос с доверием Майкрофту так и остался висеть, и только ей самой предстояло сделать этот выбор.

Примечания:

К вопросу о том, почему Снейп стал более снисходителен к Сивилле, хотя изначально ненавидел и хотел отравить. Он знал ее как алкоголичку, слабую волшебницу, тряпку и плаксу. Но в ситуации с Лютным осознал, что она готова переступить свои страхи, чтобы спасти людей, которых даже не знает. Она боялась Снейпа, но пришла к нему за помощью. Боялась идти в Лютный, но готова была ходить там целый день, чтобы найти старуху. И этим получила свою долю уважения.

И да, гадание на бобах существует. Ссылка для заинтересованных: https://charybary.ru/gadanie/gadanie-na-bobah-tolkovanie/

Некоторое время Сивилла просто жила, будто двигаясь по накатанной. Она вела занятия, иногда спускалась в Большой зал, где ковыряла свою порцию под присмотром бдительного зельевара. Магловские витамины она запивала зельями, а в кармане продолжала хранить заветное зеркало. 

Из-за присутствия дементоров все так же мёрзла, кутаясь в многоцветные кофты, но теперь решила больше заботиться о себе.

Если рассматривать её путь как лестницу, то раньше при поддержке Майкрофта она забралась и вполне устойчиво балансировала на второй ступеньке, но теперь, кубарем скатившись вниз, снова пыталась штурмовать первую, пытаясь нормализовать свое физическое и ментальное здоровье. Кружась, как осенний листок на ветру, она больше нигде не чувствовала себя в безопасности, буквально разрываясь меж двух миров — холодным реальным, полным мрачных предзнаменований, и зазеркальным, населенным призраками, неведомым и непредсказуемым. 

В Хогвартсе она могла спросить совета у зельевара, посвященного в её тайну, но ей не хотелось лишний раз беспокоить человека, которому должна. Кроме того, она заранее знала: Снейп скажет ей, что всё это "Очень плохая идея" и посоветует избавиться от зеркала.

На рождественский ужин ей не хотелось спускаться в общий зал, но, повинуясь очередному внутреннему порыву, Трелони нарядилась в шаль с блёстками и пустилась в долгий путь вниз по лестницам. Войдя в двери, она притормозила, сомневаясь, стоит ли присоединяться — элементарной арифметики хватило, чтобы рассмотреть за столом двенадцать человек, — и она будет тринадцатой. Но Дамблдор уже приподнимался, приветствуя прорицательницу, и ей пришлось продолжать путь. Замечание о несчастливом числе гостей за столом прозвучало автоматически, и некоторые из присутствующих не скрыли своего скепсиса. Конечно, встретить Трелони и получить мрачное предсказание, — типичная ситуация в Хогвартсе. 

Сивилла устроилась с краю, недалеко от Синистры. Наискосок от нее Рон Уизли исподтишка пичкал кусочками угощения со стола свою крысу, которую держал в кармане. Лицо Поттера, сидящего рядом с Роном, было еле различимо из-за клубящийся над ним тьмы, но по тому, что видела прорицательница, можно было понять, что мальчик вполне доволен вечером и компанией. Зельевар мрачным пятном выделялся с другого конца длинного стола и Трелони немного порадовалась, — значит, никто не будет подсматривать к ней в тарелку и контролировать количество съеденного. Узоры на картофельном пюре в этот вечер у нее удались особо пышными. 

Вечер шел своим чередом, но расслабиться и повеселиться Сивилле так и не удалось. Глаза Люпина светились жёлтым, у Снейпа в районе шеи угадывался какой-то сумрачный шарф, а добил ее Дамблдор, который, поднимая заздравный тост, сжимал кубок в сморщенной высохшей ладони, почерневшей, как уголь. Не высидев до конца праздника, Трелони поднялась из-за стола, забирая  с собой мрачное предсказание о "первом вставшем покойнике", провожаемая взглядами двенадцати гостей и любопытной ручной крысы. 

Ей не хотелось в этот вечер портить чужой праздник, но и невыносимо было коротать время одной. Устроившись в кресле с бокалом эгнога, она глядела на огонь в камине, поглаживая зеркало на коленях, и не заметила сама, как задремала.

Переход был практически незаметным — вот она сидит у себя в гостиной, а уже через мгновение любуется на другой огонь, изливающий волны тепла. Руки, согреваясь, тут же заболели, а по телу пробежала дрожь. 

— Добрый вечер, Сивилла, — послышался из-за спины знакомый ровный голос, и его обладатель появился в поле зрения, вступив в круг света. 

— Здравствуйте, — слегка смущённо ответила она, украдкой потирая ладони друг о друга. 

— Сегодня вы выглядите здоровее… 

— Я стала лучше спать… иногда. Как ваш брат?

— Пока в порядке. У Шерлока имеется неприятель, который мог бы доставить неприятности, но я держу ситуацию под контролем. И все же, благодарю вас за предупреждение. Мы постараемся этого избежать.

Майкрофт уселся в соседнее кресло, видно было, что он старательно оберегает личное пространство прорицательницы, чтобы она не ощущала угрозы. Женщина действительно чувствовала себя неуютно, вспоминая прошлый скрупулезный допрос, но желания сбежать не возникало — впервые за долгое время ей было тепло, не приходилось бояться дементоров, Люпина или переступать через проекции будущих тел. 

— Как ваши финансовые успехи? — Рассматривая огонь в камине, поинтересовался хозяин кабинета. 

Трелони покраснела. С момента их конфликта она не бывала в не магической части Лондона и понятия не имела, "как у неё дела". Майкрофт тут же понял причину её заминки, но не стал это комментировать, вместо того принявшись давать очередные советы. Сивилла слушала внимательно, боясь, что ценная информация вылетит из головы, и в то же время поражалась, насколько просто им оказалось поладить снова. Майкрофт, опасный и гениальный, мог обидеться на её подозрения. А она сама — истеричка, склонная преувеличивать, сверх меры впечатлительная и возбудимая, могла не поверить в его уверения, разбив в сердцах зеркало. Но вот они снова сидят в креслах и разговаривают, будто ничего не происходило. Не имея сил больше сдерживаться, прорицательница  спросила: 

— Почему я всегда вам доверяю, Майкрофт? 

— Потому что вам в принципе некому доверять, Сивилла. И, в отличие от многих других, я никогда вам не лгал… 

— Но я не знаю этого точно! Вы так хороши в иносказаниях и утаиваниях, что мешает вам солгать? А те видения, что я наблюдала, были такими… реальными! Я не могу уже сказать, что правда, а что ложь! Да я даже вашей фамилии не знаю!

— Я упоминал раньше, вы потрясающе нелюбопытны. Сам я не обладаю даром предвидения, лишь наблюдательностью, вы же чаще опираетесь на свои чувства и инстинкты. Похоже, какой-то внутренний голос подтвердил вам, что я не врал. Я правда не трогал магов и не собираюсь этого делать, если не возникнет угрозы для простых людей. Вы сами осознаёте, что это разумно, невинные люди не должны пострадать. И да, Сивилла, моя фамилия Холмс. 

Трелони задумчиво прикусила палец, обдумывая услышанное. Жизненный опыт и многочисленные примеры заставляли её сомневаться, мысли метались растревоженными птицами. Майкрофт говорил, что не лгал, но у неё не было доказательств. Он и про сестру-волшебницу мог наврать, Сивилла была уверена, что никогда не распознает его обмана, вздумай он темнить. Но про брата он не обманул — Трелони сама видела Шерлока! В то же время, костры и страдания она тоже видела! Так можно ли доверять тому сну? 

— Я не могу предоставить вам никаких доказательств, как и вы в своё время не предоставляли мне подтверждений своего "волшебства". Но я вам верю. Попробуйте и вы мне немного довериться. 

— Хорошо, я… попробую, — скрепя сердце, пообещала Сивилла. 

— И если в будущем вас снова охватят подозрения, не спешите убегать, я бы хотел иметь возможность объяснить свою позицию, а связаться с вами сам я не смогу. 

Сивилла снова кивнула, признавая, что претензии Майкрофта обоснованны. Или теперь стоит называть его "мистер Холмс"? 

Помолчав немного, он добавил: 

— Обстоятельства нашего знакомства необычны, сама по себе связь уникальна, и мне бы очень хотелось разобраться в причинах. Пожалуйста, обдумайте мои слова, обсудим это при следующей встрече. А теперь давайте прощаться, вам нужно отдохнуть. С Рождеством, Сивилла. 

С этими словами Майкрофт нерешительно протянул руку, и Трелони с трепетом пожала её — она впервые в этом сне касалась своего собеседника и даже не представляла, какие ощущения её ждут. На удивление, их ладони не были иллюзорными и касание получилось крепким, доверительным и уютным. Рука Холмса, в отличие от зеркала, была тёплой, при рукопожатии он контролировал силу, так, чтобы Сивилла не ощущала себя пойманной, при этом он слегка поворачивал запястье, будто поддерживал, оберегал нечто ценное. 

Это настолько сильно отличалось от всех прощаний, с которыми сталкивалась Сивилла раньше, что прорицательница смутилась и покраснела до ушей, как старшекурсница. Торопливо кивнув, она разорвала связь и, очнувшись в кресле, прижала ладони к щекам. Согревшись во сне, в реальности руки снова стали леденеть, но пальцы правой руки ещё ощущали этот надёжный, бережный захват. Трелони и не подозревала за собой подобных "фетишей", но, похоже, у неё появился один — Сивилла накрепко, отчаянно, с первого касания влюбилась в ласковые руки Майкрофта Холмса. 

///

На следующее утро Трелони принялась уверять себя, что минувшее приключение не было таким уж волнующим и не стоит зацикливаться на том, что у кого-то теплые ладони. Возможно, ей просто недостаёт тактильных контактов.  В детстве маленькой Сивилле очень нравилось обнимать близких, она любила, когда её гладили по голове, и только постоянное напряжение и вечный страх заставили её избегать контактов, что превратилось в привычку, а из того — в потребность к уединению. Рукопожатие Майкрофта просто всколыхнуло старые воспоминания, и нет в нём ничего необычного. 

Но за завтраком, решив проверить свою теорию, Сивилла так и не смогла заставить себя пожать кому-то руку. Она несколько раз пыталась поднять ладонь, но движения сковывались, а к горлу подступала тошнота от мысли прикоснуться к другому человеку. Тогда, не желая признавать своих слабостей, она принялась убеждать себя, что дело в "иллюзорности" происходящего. Если жать руку во сне, то и не так страшно, и "не считается вовсе". 

Успокоив себя, Трелони до конца рождественских каникул успела выбраться из Хогвартса и посетить своего финансового консультанта, выполняя предписания Холмса. Мистер Симс, встречая её в своём кабинете, мягко попенял на длительное отсутствие, отчитался по течению средств на счетах и пожаловался, что "мисс Трелони не оставила совсем никаких контактов для связи". Разумеется, Сивилла не могла посоветовать ему "писать с совой", но пообещала появляться в офисе Симса почаще. 

Прогуливаясь по украшенным новогодним улицам столицы, прорицательница впитывала оживление, огни, яркую суету. Любовалась зеркальными витринами, декорациями, обилием красного, зелёного и золотого. Поглядывая на свое отражение в стекле, она думала, что где-нибудь в своем мире точно так же мог прогуливаться Майкрофт. Хотя, с большей вероятностью, он сидел сейчас за столом в кабинете, решая важные вопросы государственного значения. 

Завернув в кафе и заказав чашку капучино, Сивилла также попросила телефонный справочник. Пухлая книга в жёлтом переплете с тонкими газетными страницами заняла половину крошечного столика. Среди абонентов было много Холмсов, некоторые носили имя "Шерлок", но не было ни одного Майкрофта. Трелони и сама не знала, что бы делала, найди она знакомое имя. Искала мелочь для таксофона, ошибалась в цифрах по наборе, мямлила: "Вы меня не знаете, но Счастливого Рождества"? 

Она и так ощущала себя идиоткой, запутавшейся в себе, и не стоило ещё больше выставлять себя на посмешище. 

Оставив на столе пару купюр, она дошла до "Дырявого котла" и камином вернулась в Хогсмид. Первоначальное желание найти защиту, обеспечить себе безопасный приют, спрятаться от сгущающейся тьмы шаг за шагом становилось все более осуществимым, хотя Сивилла не могла бы достичь всего сама. И теперь, привыкнув полагаться на другого человека, её бесконечный бег все меньше напоминал "побег от себя", превращаясь в "гонку за кем-то", таким же недостижимым, как и покой для её мятущегося сердца.

Весной Майкрофт рассказал Сивилле, что ему удалось уберечь брата от падения с крыши больницы святого Варфоломея. 

— Это было непросто организовать и теперь Шерлок вынужден временно покинуть страну, но худшего удалось избежать. Ваши описания локации очень помогли, нам не пришлось думать, где будет организована ловушка Мориарти, — рассказывал он, устроившись в кресле рабочего кабинета. 

Сивилла уже знала — если её собираются чему-то учить, встречи проходили в библиотеке, если же тема была деликатной или важной, Майкрофт предпочитал находиться на более привычной территории. Холмс задумчиво постукивал пальцами по столешнице, и Трелони спрятала руки поглубже между коленей — её маникюр явно проигрывал, не выдерживая сравнения. С того рождественского вечера они больше не пожимали рук, и Сивилла не могла сказать точно, радует её это или огорчает. Вдруг впечатления от второго рукопожатия испортят всю прелесть первого? 

— Знаете, мисс Трелони, теперь я нахожусь в неоднозначной ситуации. Ваши советы и предсказания ценны для моей работы… и моей семьи. Я чувствую себя обязанным, не люблю оставаться должником, но не имею возможности выразить свою благодарность в должной мере. 

— Что вы, мистер Холмс! Ваши советы помогли мне стать достаточно состоятельной,  и чувствую себя намного лучше. Знаете, в Хогвартсе столько лестниц, по которым утомительно взбираться… 

— Я бы предпочел, чтобы вы вовсе покинули тот замок и подобрали себе более безопасное место для жизни.

— Но как же моя работа! Я так обязана перед Дамблдором и не могу покинуть свой пост… 

— Будь вы в моем мире, я бы смог обеспечить вам надлежащую степень защиты даже в Шотландии, но вместо того приходится думать, как вам защитить себя самой. 

— Неужели вы намекаете на третью ступень — "Ресурсы"? 

— Совершенно верно. Сивилла, насколько плохо ваше зрение?

— Я не заблужусь в комнате, если сниму очки, но буду чувствовать себя неуверенно. Иногда они не только позволяют мне видеть лучше, но и защищают от того, что мне видеть не следует… 

— Я бы порекомендовал вам подобрать себе линзы, оправа не всегда удобна. Говорю по собственному опыту. Но помимо того остается открытым вопрос самозащиты. Если вы не против, хотелось бы кое-что попробовать…

Прорицательница неуверенно согласилась, и в следующее мгновение обстановка вокруг неё расплылась и изменилась. Не ожидая того, она покачнулась, но успела принять вертикальное положение, не прибегая к чужой помощи. Теперь вокруг них располагались зеленеющие английские поля, в отдалении виднелись деревья, а сами они они стояли на дороге перед входом на какую-то базу. 

— Это комплекс "Баскервиль". Вам не обязательно знать, где он находится, здесь занимаются научными исследованиями. Но также имеется и полигон, подходящий для наших целей. 

Майкрофт прошел к воротам первым. На посту и по всей территории не было заметно ни единой живой души, но Холмс двигался уверенно, как человек, который хорошо все изучил. 

— Вы смогли изменить внутренность сна? — Нерешительно уточнила Сивилла. 

— Да, я некоторое время обдумывал принципы, экспериментировал с предметами… Вы заметили, что в этот раз в кабинете  сидели в кресле из моей библиотеки? 

Разумеется, она не обращала на это внимания, но сделала вид, что не удивилась. Конечно, этого стоило ожидать. С таким острым умом — и не разобраться в действии какого-то волшебного сна! Странно, что Холмс не стал устраивать эти фокусы раньше. 

Их путь лежал к приземистому зданию, больше напоминающему ангар. Майкрофт открыл дверь, пропуская Трелони вперед, и она с удивлением поняла, что находится в громадном тире. 

— Вы неоднократно упоминали, что слабы в магическом плане. Физической силой вы также похвастаться не можете. И я решил, что лучшим выходом для вас будет овладение оружием. 

— То есть… как…

Сивилла никогда в жизни не держала в руках магловского оружия, она даже ножом пользовалась только за едой и на кухне, и ей не могло прийти в голову овладеть чем-то подобным. Холмс отошел в сторону, к стенду, на котором можно было рассмотреть поблескивающий темный металл. Прорицательница робко последовала за ним, не имея сил сдержать любопытство. 

Опытной рукой Майкрофт выбрал один из пистолетов, передёрнул затвор, направив его в сторону мишеней. Глянув искоса на Сивиллу, отложил пистолет и выбрал другой. 

— Вот, попробуйте этот Sig Sauer. Он должен быть достаточно лёгким и вам несложно будет с ним обращаться. 

Прорицательница ошарашено глянула на небольшой пистолетик, удобно лежащий в руке Майкрофта. Он выглядел совсем безобидным, рукоятка слегка отливала красным, но не стоило забывать, что блестящая безделушка несла с собой смерть. 

— Не могу, — она спрятала руки за спиной. — Не хочу иметь при себе эту… вещь. Не хочу сама сеять насилие. Его вокруг меня и так хватает. 

— Я не предлагаю вам ходить и грозить всем пистолетом. Но в случае опасности мне бы очень хотелось, чтобы вы могли защититься, Сивилла. Не обязательно стрелять в голову или сердце. Стреляйте в ноги. Вот сюда, в мягкие ткани, здесь вы не заденете важные артерии.

Трелони тупо уставилась на Холмса, надеясь, что он пошутил, но лицо Майкрофта оставалось серьезным. Он действительно предлагал трусоватой, подслеповатой и нерешительной преподавательнице прорицаний стрелять кому-то по ногам. Оценив её выражение лица, он вздохнул и мягко пояснил: 

— Сивилла, даже стрелять не обязательно. Ощущение наличия у вас оружия уже будет иметь значение, как психологический фактор. Вы будете уметь с ним обращаться. Вы будете знать, что можете им воспользоваться. Это придаст вам уверенности, и другие также перестанут видеть в вас жертву. Попробуйте, разве я когда-нибудь давал вам плохие советы? 

Пожав плечами, женщина поддалась на уговоры, осторожно принимая в руки пистолет. Он и правда оказался совсем лёгоньким, удобно ложась в ладонь. 

— Хорошо, держите вот так. Этот пистолет рассчитан на шесть патронов, здесь предохранитель, не забывайте снимать оружие с предохранителя перед стрельбой. И запомните, никогда не наводите оружие на себя, старайтесь держать его в направлении мишени. 

Говоря так, Холмс сопровождал свои действия демонстрацией, и легкие касания чужих пальцев заставили Сивиллу поёжиться. Склонившись к её уху, он продолжал наставления, отправляя армии мурашек бродить по позвоночнику: 

— Оружие держите ведущей рукой, а другой — придерживайте кисть снизу. Не сгибайте спину, левую ногу выставите чуть вперед, для устойчивости, а правую разверните, так вам будет удобнее. 

Выправив стойку, он оставил руку лежать у Сивиллы на пояснице, будто напоминание. 

— Судя по моим наблюдениям, у вас лучше видит левый глаз, его и будем считать преобладающим. Вам хорошо видно мишень? Сегодня обойдемся без наушников, но в дальнейшем, если пойдете в тир, обязательно воспользуйтесь средствами защиты, берегите глаза и уши. Здесь находится целик, вот это — мушка, постарайтесь держать их в поле зрения одновременно с мишенью.

Сивилла закусила губу, нахмурившись, пыталась следовать указаниям. Мушка прыгала, никак не желая занимать положение на прямой.

— Сконцентрируйтесь на мушке, пусть мишень будет немного размытой, не страшно. Наведите верхнюю часть мушки на центр и стреляйте на выдохе. Ничего не бойтесь.

Прислушиваясь к успокаивающему шепоту, Трелони сжала зубы и нажала на курок. Грохот, пронесшийся по тиру, заставил её вздрогнуть, но рука Майкрофта на спине прибавляла уверенности. Она стреляла! Сама! Не скрывая радости, она глянула на своего инструктора, замечая, как он легко улыбается в ответ. 

— Хорошо, только не наводите на меня пистолет, держите его направленным на мишень. По цели вы не попали, но принцип поняли. 

— Это было… так странно, Майкрофт! 

— Но вам понравилось ощущение? 

Сивилла широко улыбнулась, уже не скрывая своих эмоций. Понравилось? Это было потрясающе! Она не могла подобрать слов, чтобы выразить свои эмоции. 

— Запишитесь в тир, получите разрешение и купите оружие. Даже если оно вам не пригодится, я буду чувствовать себя спокойнее, зная, что оно у вас есть. 

Отложив оружие на стойку, Сивилла схватила Холмса за руку, стараясь вложить в это движение все свои впечатления и признательность. Она сама никогда не задумывалась об этом, не набралась бы смелости для подобного шага, и теперь чувствовала себя, как камешек, слетевший с горы и набирающий скорость, скатываясь с головокружительной высоты. Страх бурлил в крови, но это был бодрящий, щекочущий нервы азарт, а не леденящий ужас, сопровождающий её в обычной жизни. Уже просыпаясь, Сивилла продолжала видеть перед глазами понимающую, мягкую улыбку Майкрофта, и поражалась, насколько теплым может быть серебристый лёд. 

///

Новое хобби Трелони держала в секрете от коллег. Просто теперь по утрам в субботу и воскресенье её часто можно было увидеть на дороге в Хогсмид, а возвращалась Сивилла ближе к вечеру, взволнованной и раскрасневшейся. 

Школьные сплетницы за чаем предполагали, что у прорицательницы мог появиться ухажёр, а Снейп, зная теперь, насколько Сивилла может быть непредсказуемой, опасался, что она ввязалась в очередную авантюру. 

Сама Трелони, не обращая внимание на слухи и перешептывания, каждый свободный день тратила на новое увлечение. Она нашла небольшой тир в Кэмдене, куда добиралась на метро от станции Чаринг-Кросс, и часами расстреливала мишени, подбирая себе оружие по руке. Чтобы не привлекать внимания, ей пришлось купить широкие брюки и неброскую куртку, в которые она переодевалась в "Дырявом котле", зато в мире маглов теперь спокойно могла сойти за свою. 

Майкрофт в очередной раз не ошибся, и очень скоро Сивилла навострилась выбивать "десятку" с пятнадцати метров. Конечно, идти охотиться на белок ей было ещё рано, но этого вполне хватило, чтобы обратиться в полицию и получить сертификат. 

В оружейном магазине она выбрала себе легкий Ruger, который отличался от пистолета, предложенного Холмсом, но показался ей более эргономичным. И там же, над прилавком, Сивилла увидела Её. Снайперскую винтовку L96A1. Увидела и сразу влюбилась. Это было точно как с руками Майкрофта или стрельбой — с первого взгляда и на всю жизнь. Трелони захотела себе эту винтовку, буквально заболев этой мечтой. 

При следующей встрече она поделилась своими переживаниями с Холмсом, и тот, к его чести, не стал смеяться, а задумчиво кивнул. 

— Вы живёте на башне, это хорошее место для стрельбы, — пробормотал он. — Вряд ли вам понадобится целиться на милю, но всегда лучше иметь хороший прицел… 

Он слегка потер подбородок, обдумывая запрос прорицательницы. 

— Не ожидал, Сивилла, что вам придется по душе настолько солидное оружие. И вы догадываетесь, что получить его легальным способом будет непросто. У меня есть… некоторые предложения, к кому вам стоит обратиться. В моём мире имелся соответствующий… клуб. Но это может быть рискованным. Не думаю, что это стоит того. 

— Майкрофт, пожалуйста. Я не знаю, зачем, но она мне нужна… 

— Очередные предчувствия? — Пристально глянул он на Трелони, но та лишь пожала плечами. Она и правда не понимала, чем обусловлен этот каприз. 

— Хорошо, — кивнул Холмс и продиктовал ей адрес, по которому стоило обратиться. 

Сивилла была настолько взбудоражена происходящими в её жизни переменами, что практически не обратила внимание на свое очередное предсказание, сделанное Поттеру после уроков. Она лишь удивилась головокружению и тому, что ничего не запомнила, но мысли её занимало другое. Она считала дни до каникул, чтобы полностью избавиться от своих обязанностей и иметь возможность совершить потрясающее безумство, на которое прежде была не способна.

Примечания:

Пистолет Sig Sauer P938: https://www.armoury-online.ru/articles/pistols/germany/P938/

Пистолет Ruger LC9s: http://www.dogswar.ru/strelkovoe-oryjie/pistolety-revolvery/8614-pistolet-ruger-lc9s-.html

Снайперская винтовка L96A1:  https://dzen.ru/a/XG7bG-Yy7QCvrCwc

Да, автор не специалист в оружии, рукопашный бой ближе. Пистолет и арбалет держала в руках по разу, постоянно промазывая по мишени, и матчасть изучала по статьям в интернете, поэтому заранее просит прощения у знатоков за возможные "ляпы".

Исчезновение Люпина из Хогвартса Сивилла посчитала добрым знаком. Она поняла, почему так боялась этого человека, — нет, оборотня, — и почему Снейп так странно отреагировал, когда она рассказывала о своих страхах. Дети разъехались, а самой Трелони предстояло отправиться в Лондон и искать место, которого, вполне возможно, там нет, если оно существует только в мире Майкрофта. 

Путь её пролегал теперь в район Ислингтон, старинный, но не очень законопослушный. Там, на пересечении улиц Эссекс и Квин-хэд находился старинный паб с говорящим названием "Голова старой королевы" (1). Осматривая здание снаружи, она подумала, что здесь был бы уместен и её обычный наряд профессора прорицания — он вполне вписывался в эклектичный стиль заведения со старинной вывеской, облезлыми стенами и многочисленными аксессуарами "под старину". В зале даже стояли древние ржавые доспехи. 

Следуя инструкциям Майкрофта, Сивилла вошла в паб ровно в 16:30, заняла место недалеко от головы оленя на стене и заказала себе коктейль "Карел Готт" (2) без белого рома и бехеровки. Она никогда раньше не слышала о таком коктейле и, делая заказ, очень боялась ошибиться. Тем не менее, через пять минут ей на стол опустился круглый бокал для шампанского с приятного цвета красноватым напитком. Из любопытства Сивилла сделала глоток и удивлённо приподняла брови — коктейль оказался приятным, сладковатым и освежающим. Опуская бокал на салфетку, Трелони краем глаза заметила на бумаге мелкую приписку, в которой её просили подняться на второй этаж. 

Допив бокал, она свернула в коридор, поднявшись по старинной скрипучей лестнице. Справа от неё из зала доносились голоса посетителей, но ей не пришлось раздумывать, куда идти — перед Трелони распахнулась небольшая черная дверца и женщину поманили внутрь. За дверью её ожидал обычный офис управляющего — с конторкой, компьютерным столом и массивным копиром в углу. Владелец кабинета, лысеющий мужчина, разменявший пятый десяток, худощавый и неулыбчивый, с прищуром глядел на Сивиллу.

— Мэм, вы сделали необычный заказ. 

— Д-да, — неуверенно пробормотала Сивилла, сдерживаясь от того, чтобы начать нервно теребить край куртки. — Мой дядюшка из Найтсбриджа очень рекомендовал… ваше заведение… 

— Он член клуба? 

— Если верить его рассказам, он пил тут… белый чай ещё во времена… королевы Мэри. Ха-ха. 

Во время всего разговора Трелони опасалась, что ей укажут на дверь, особенно нелепым ей показался оборот про "королеву Мэри", которая правила в середине XVI века, но мужчина слушал её с непроницаемым лицом и даже ответил ей:

— Ха-ха, — будто оценил шутку, оставаясь при этом совершенно серьёзным. И тут же, словно Сивилла сдала какой-то экзамен, он указал ей на стул: — Присаживайтесь. Так что вас интересует?

— Я бы хотела купить… Снайперскую винтовку. 

— Любую или вас интересует конкретная модель? — Поинтересовался мужчина так, будто они обсуждали не оружие, а выбирали обои для гостиной. 

— Британская модель… L96A1. 

— Хорошая винтовка. Пятнадцать тысяч. Если вам нужны документы и лицензия — ещё три сверху. 

Сивилла сомневалась, что ей когда-нибудь понадобится показывать полицейским лицензию на свою винтовку, но последние крохи законопослушности шептали, что нужно иметь документ, даже если он будет "липовый". С помощью Майкрофта она получала достаточно, чтобы теперь позволить себе такую крупную покупку. 

— Да, с документами, — еле слышно прошептала она, диктуя свои данные. Магловскими документами ей не приходилось пользоваться довольно давно, и только теперь, увлекшись оружием и посещая поочередно то полицейский участок, то банк, то оружейные магазины, ей пришлось использовать свой паспорт. Дрожащими руками она отсчитала пачку фунтов, так как Майкрофт сразу предупреждал её: "Деньги вперёд".

Мужчина внимательно пересчитал купюры, забил в компьютер информацию, после прошел к копиру и сделал пару копий. Сивилла думала, что ей скажут прийти за покупкой позже или передадут чемодан в парке под лавочкой, как в старых шпионских фильмах. Но нет, нажав пару кнопок на копире, продавец отступил в сторону, прибор отъехал, а за ним обнаружился металлический сейф. Набрав код, мужчина достал оттуда темный продолговатый ящик, мерцающий стальным блеском. Лязгнула крышка и Трелони ахнула, рассмотрев на подушке детали заветной винтовки. 

— Пользоваться умеете? — Равнодушно поинтересовался торговец, и Сивилла отрицательно мотнула головой:

— Только пистолетом. 

— Тогда смотрите. 

Скупыми, выверенными движениями мужчина принялся собирать винтовку, указывая, как крепить ту или иную деталь. Видно было, что он знаком с подобным оружием не понаслышке и является далеко не любителем. Собрав оружие, он показал, как устанавливать его на сошки, а после разобрал, аккуратно укладывая детали на их места. 

Вернувшись за стол, он выдвинул из-под ног незаметный ранее принтер, вложил туда лист гербовой бумаги и уже через минуту Сивилла держала в руках заверенный, с печатью документ на владение винтовкой. 

— Поздравляю, мисс Трелони, — проговорил мужчина. — Желаете получить винтовку в сумке или предложить более женственный вариант? 

— Женственный? 

Мужчина криво усмехнулся и достал откуда-то с верхушки шкафа коробку, в которой перевозят хрупкие букеты. 

— Вот это. Или стандартная черная сумка. Что предпочитаете? 

Трелони покраснела, представляя, как будет гулять по Лондону с цветочной коробкой. А что, если решат, будто она со свидания? Нет, она была не настолько беспечной, чтобы давать повод для лишних сплетен. Хватает и тех слухов, что уже ходят по школе. 

— Сумку, пожалуйста, — попросила она. Все равно позже она планировала спрятать винтовку в свой вязаный трикотажный ридикюль с наложенными чарами расширения пространства. 

Получив в руки свою покупку, Сивилла торопливо спустилась по ступенькам, вежливо кивнув на прощание бармену, завернула на Квин-хэд, после свернула ещё несколько раз и, заприметив укромный уголок, аппарировала к "Дырявому котлу". Волшебницей Трелони была слабенькой, поэтому пользовалась аппарацией редко и неохотно. Но и позволять себе бегать по Лондону с оружием, даже имея в наличие документы, было, как бы выразился Майкрофт: "чересчур рискованно". 

Привычно заняв номер и переодевшись в прежний наряд, уже через пять минут Сивилла спешила по дороге из Хогсмида в школу. Было уже почти шесть вечера, начинало темнеть, и ей не хотелось задерживаться на прогулке слишком сильно. Конечно, в случае опасности она была вооружена до зубов — пистолет в кармане, палочка в рукаве. Разобранная винтовка в сумке через плечо. Сивилла хихикнула. Похоже, её паранойя расцвела пышным цветом. 

На входе её встретил мистер Филч, который пожаловался на здоровье, поинтересовался, как у Трелони прошла прогулка и заодно проверил прорицательницу вредноскопом. Магический прибор даже не пикнул, и Сивилла спокойно вошла в школу со всем своим арсеналом. 

Уже в башне, разбирая и рассматривая свои "покупки", она подумала, что это странно — в Хогвартс нельзя проносить магические "вредилки" и артефакты, но легко можно вносить разобранное магловское оружие? Или же всё дело в том, что Сивилла носила его с собой, не имея мысли нанести кому-то вред? 

В любом случае, авантюра удалась и она спешила поделиться этим с Майкрофтом. 

/// 

Открывая глаза во сне, Сивилла узнала луга возле комплекса "Баскервиль". Холмс любовался видами, и сразу всё понял, рассмотрев счастливые глаза прорицательницы. 

— Рад видеть вас в таком воодушевлённом состоянии, — заметил он, жестом предлагая Сивилле следовать за собой. — От вас не было вестей, но я предположил, что вы не будете затягивать с прогулкой. И рад, что все получилось. 

— Даже не ожидала, что все выйдет так легко.

— В моём мире это солидная контора на "теневом рынке". Они заботятся о своей репутации, и поэтому власти прикрывают на их деятельность глаза.

— Значит, в полиции уже знают, что я купила оружие? — Испуганно спросила Сивилла. 

— В полиции нет, но те структуры, которым положено,  — знают. У нас в стране серьезный подход к борьбе с терроризмом. 

Разумеется, это было ожидаемо. Сивилла может сколько угодно браконьерствовать, гоняя оленей, но если вздумает стрелять в королеву — её моментально найдут. Глупо было ждать другого от особиста-Холмса. 

И всё же он помог ей, позволил осуществить мечту, без условий и требований, будто совершать невозможное вот так, походя, для него обычное дело. 

В раздумьях Трелони дошла до тира, но теперь они прошли чуть дальше, к полигону. Здесь на отдельно стоящем стенде находилось всего одно оружие — та самая винтовка, аналог которой купила прорицательница. 

— Вряд ли вам удалось поработать с такой, это не пистолет.

— Мне показали, как собирать.

— Прекрасно, а теперь попрактикуйтесь. И не стесняйтесь спрашивать, я помогу. 

С лёгким опасением, вспоминая на ходу действия продавца, Сивилла принялась собирать винтовку. Её уже не удивляла чрезмерная "реалистичность" этого сна, похоже, всё здесь ограничивалось исключительно фантазией Майкрофта. Трелони пришлось три раза повторить процесс сбора-разбора, чтобы добиться результата и сделать все самой, без подсказок. Холмс бдил, указывая на малейший огрех, но это только подстёгивало Сивиллу, заставляя стараться больше.

— Майкрофт, но где вы этому научились? — Любуясь собранной собственноручно винтовкой, поинтересовалась она.

— Я могу обращаться с любым оружием, это очень простой навык. Требуется только сосредоточенность, зоркий глаз и твердая рука.  И собрать его не составляет труда, для меня это элементарно, как для вас — башенка из трёх кубиков. — И после, оценив ещё раз оружие, кивнул Трелони на патроны: — Заряжайте. 

Прорицательница не хотела в этом признаваться, но винтовка оказалась ей тяжеловатой. Оценив её затруднения, Холмс разумно отметил, что ей придется стрелять с земли, никто не заставляет её держать оружие при работе на весу. 

Установив винтовку на опоры, Майкрофт без опаски устроился на земле, приникая взглядом к окуляру прицела. Тонкими, чуткими пальцами он регулировал настройки, то приближая, то удаляя. Разобравшись с механизмом, он жестом пригласил Сивиллу располагаться рядом, и она, подобрав юбки, прилегла на траву. 

— Примерно в трёхстах футах от нас есть сарай с красной жестяной кровлей и слуховым окном. Попробуйте разбить выстрелом стекло. 

— Это же будет хулиганство, — растерялась Трелони. 

— Сивилла, это сарай в нашем сне. Если захочу, крыша станет зелёной и это будет не сарай, а водокачка. 

Женщина покраснела, смущаясь собственной недогадливости. Похоже, рядом с Холмсом ей вечно приходится ощущать себя идиоткой. Не обращая внимания на её терзания, Майкрофт снова приник к окуляру, после уступив место Сивилле.

Ощущение надёжного приклада у плеча действительно придавало уверенности. В тире с пистолетом в руке она уже ощущала себя вполне свободно, здесь же масштабы были другими. На руках от волнения поднялись волоски, в объективе отчётливо виден был сарай и даже маленькое окошко, которое невозможно было увидеть невооружённым глазом. Прорицательница ощутила, как Холмс приобнял ее, выстраивая стойку и сдвигая немного руки. В отличие от прошлого раза она уже знала, как целиться и стрелять, но раньше стрелять "с земли" ей не приходилось. 

Она понимала необходимость этих действий, но сердце против воли принялось стучать, гулко ударяясь о грудную клетку, чутко отзываясь на каждое прикосновение. 

— Не забывайте, стреляя на дальние расстояния, необходимо делать поправку на ветер. Я бы порекомендовал брать немного левее, — пробормотал ей в ухо Холмс, а у Сивиллы в животе от этих слов будто совершил кульбит весёлый дельфин. 

— У вас три патрона.

Вздохнув, она сняла оружие с предохранителя и, сосредоточившись, выстрелила. В окуляре она заметила, как отлетела черепица чуть в стороне от окна. Плавно передернув затвор и загнав в ложе второй патрон, она сделала поправку и в этот раз стекло в левой створке разлетелось. Ей даже показалось, что откуда-то донёсся звон разбитого стекла, хотя это было невозможно — слишком далеко находилась цель. 

Счастливая, Сивилла оторвалась от винтовки, перекатываясь и глядя прямо на Майкрофта, лучась от радости.

— У меня получилось! 

— Я понял, это замечательно, — мягко улыбаясь в ответ, кивнул он. В серых глазах плескалось одобрение, он с самого начала верил в возможности Сивиллы, и, благодаря этой вере, она смогла добиться результата. 

Переполненная восторгом, Трелони потянулась вперёд и неожиданно для себя поцеловала Майкрофта в губы. Уже в движении в мозгу ее взвыла сирена и замигали красные лампочки тревоги, но времени останавливаться уже не было, как и желания тормозить. 

У Трелони очень давно не было желания кого-либо целовать, и теперь этот поцелуй казался столкновением айсберга с "Титаником". Холмс не ожидал такого, поэтому не успел отстраниться, только широко распахнул глаза, встречая её отчаянный порыв. 

Трелони больше нечего было терять, поэтому она продлила касание, хотя в ушах так и продолжал раздаваться тревожный надрывный гул — её корабль шел ко дну, пуская пузыри, пока отважный капитан, цепляясь за воротник рубашки, наслаждалась теплом тонких губ. 

Оторопь прошла, Майкрофт осторожно провел ладонью по её щеке, путаясь в прядях, и ответил на поцелуй. Ощущения смешались, голова прорицательницы кружилась, будто они лежат не на твердой, надёжной земле, а целуются где-то на карусели, все дальше от земли и ближе к звёздам. Она плохо осознавала, где верх и низ, единственным якорем для нее стал Майкрофт, его губы на лице, его руки в волосах. Дыхание становилось все горячее, давно уже Сивилле не было так жарко, и она тянулась вперёд, пытаясь ухватить ещё немного этого тепла, впитать каждой порой разливающуюся в воздухе медвяную  сладость. Ей не хватало кислорода, а в душе жило осознание — даже если эти мгновения будут последними, ей не о чем будет сожалеть. 

С тихим, мяукающим стоном она потерлась лицом о мужскую щеку, наслаждаясь этой гладкостью и борясь с желанием укусить его за ухо, но тут ее лайнер коснулся дна, обшивка треснула, запуская ледяную воду, и в голове проснулась рациональность. 

Отстранившись от Майкрофта, Сивилла глянула на него в панике, понимая, какую ужасную, непоправимую ошибку сотворила. Все их доверительные беседы, всё их уважительное общение, советы, уроки, утешение, — всё провалилось в тартарары. Он больше не захочет с ней общаться. После этого нападения он даже смотреть в её сторону не захочет! 

Испуганно всхлипнув, Сивилла вылетела из сна, и, очнувшись в постели, несколько раз яростно пнула подушку. Как можно было так сглупить! Поддаться соблазну и все испортить! 

Она задумчиво погладила себя по губам, надеясь, что Майкрофт не очень зол на нее за этот опрометчивый поступок. Но мелкий трусливый червячок, который жил в душе прорицательницы, ехидно шептал, что у нее нескоро хватит духу встретить Холмса вновь и самой в этом убедиться.

Примечания:

(1) "The Old Queens Head" — реально существующий паб в Лондоне. Не знаю, продают ли там на самом деле что-то запрещённое, но место визуально очень колоритное. Для любознательных ссылка на Гугл-панораму (возможно, для просмотра понадобится VPN):

https://www.google.com/maps/@51.5373238,-0.1005099,3a,75y,127.03h,90.04t/data=!3m6!1e1!3m4!1sAF1QipPHnA_3M9zCY65w6bFtb8ey0hk8GFLuJ_9inW0!2e10!7i13312!8i6656?coh=205409&entry=ttu

(2) Коктейль "Карел Готт" — https://ru.inshaker.com/cocktails/455-karel-gott

Как назло, погода установилась солнечная и ясная, совсем не соответствуя душевным терзаниям Трелони. Её мотало от панического: "Зачем я это сделала", до испуганно-восхищенного: "Это было чудесно". Никогда ещё Сивилла не казалась себе такой дерзкой, раскованной, но после взгляд падал на собственное отражение, такое невзрачное, растрёпанное и жалкое, и к глазам снова подступали слезы. 

Она попробовала узнать реакцию Майкрофта с помощью гадания, но карты разлетались, выпадали из пальцев, расклад смешивался, чай пролился, а руны рассыпались по углам и провидице пришлось ползать по всей комнате, собирая набор в полотняный мешочек. 

Понадеявшись, что смена занятия поможет привести мысли в порядок, она достала свою винтовку, начиная собирать её так, как учил Майкрофт, но и это не помогало, навевая ещё больше воспоминаний. 

В завершение всего Сивилла попыталась расчесать волосы, но так дёргала пряди, что поломала гребень, лишив его половины зубцов. 

Так и не отыскав желаемого спокойствия, Трелони отправилась вниз обедать. Морить себя голодом из-за собственной глупости, снова доводя до истощения, было не очень хорошей идеей. 

За столом она принялась ожесточенно намазывать маслом тост, размышляя, взять ли на гарнир пюре или зелёные овощи. От этого занятия ее отвлёк зельевар, который устроился по соседству, придвигая к себе тарелку супа. 

— Как вчерашняя прогулка, Сивилла? — Поинтересовался он. — Мистер Филч говорил, вы едва успели до темноты. 

— Интересная. Познакомилась с некоторыми историческими местами… 

Трелони заметила, что декан Слизерина выглядит бледным, и решила проявить участие: 

— Северус, приболели? 

Он несколько озадаченно глянул на собеседницу и пояснил: 

— Буквально несколько дней назад я столкнулся с оборотнем, дементорами и почти поймал Сириуса Блэка. Неужели ваш третий глаз ничего вам не говорил? Или такие ситуации для вас не подпадают под понятие "смертельной опасности", о которой следует предупреждать? 

Сивилла косо глянула на соседа. Темный шарф, обвивающий шею зельевара, символ гибели и настоящая угроза, никуда не делся, поэтому она пожала плечами, будто не знала, что на это возразить. 

— Как дела с вашим зеркалом? — Слегка понизив голос, поинтересовался профессор. Сивилла вздрогнула, автоматически пробегая пальцами по бронзе в кармане.

— А почему вы интересуетесь? 

— Любопытно, когда мне в следующий раз будут тарабанить в дверь с предсказанием грядущей катастрофы. Хочется быть к этому готовым. 

— Всё благополучно, не стоит волнений… 

— Правда? А мне показалось, что вы взъерошены. В последнее время вы так чрезмерно беспокоитесь только из-за своего зазеркального приятеля. 

Прорицательница слегка поморщилась. Вокруг неё объявилось слишком много проницательных, внимательных людей, которые замечают то, что ей хотелось бы утаить. 

— Не переживайте, Северус, если случится что-нибудь непредвиденное, я постараюсь вас не тревожить. 

— Да уж будьте любезны, лучше обратитесь. Меня заранее пугает ситуация, в которой вы пытаетесь справляться с неприятностями сами. 

— Как то же мне удавалось выживать раньше, а у вас и помимо меня найдется достаточно обязательств. 

Сивилла пока плохо представляла, во что ввязывается, но теперь у её игры повысились ставки. И ей отчаянно не хотелось, чтобы кто-нибудь причастный, вмешавшись в процесс, пострадал. Коротко кивнув на прощание, она отправилась к себе, снова возвращаясь мыслями к своей покупке. Как и говорил Майкрофт, она жила на башне, это позволяло практиковаться в стрельбе на дальние дистанции. Но оставался вопрос сопутствующего шума, да и с приобретением патронов могли возникнуть вопросы. Она могла вернуться в "Голову королевы", но ей не хотелось мелькать в пабе слишком часто. Конечно, можно было приспособить для стрельбы из винтовки пулеметные патроны, но пока Сивилла не была достаточно умелой, чтобы использовать заменители. Ей бы научиться в должной мере пользоваться оригинальными.

Оглядываясь назад, Трелони понимала, что её изначальные цели и приоритеты кардинальным образом изменились. Если раньше она знала, что грядет большая беда и жаждала обрести защиту, надежный угол, в котором можно спрятаться и пересидеть катастрофу, воспринимая себя исключительно жертвой, стоящей с острой стороны палочки, то теперь, с новыми силами и возможностями, осмеливалась питать надежды самой стать в ряды защитников. Она осознавала, что это будет непросто, но когда-то Холмс говорил, что верит в неё, и пришла пора Сивилле самой учиться верить в себя. 

Пользуясь отсутствием детей, Трелони устроила себе прогулку по всем башням, куда имела доступ. Ей пришлось с огорчением признать, что взобраться на крышу не получится практически нигде, древние зодчие предпочитали конусообразные формы и шпили, которые выглядели внушительно, но не подходили для стрельбы. Башня прорицаний, с которой просматривался парадный вход, хорошо подходила для защиты, особенно если угроза будет двигаться со стороны Запретного леса. Но если неведомые неприятели вздумают ударить со стороны теплиц, то более подходящей будет Северная башня. Астрономическая башня, в свою очередь, была самой высокой, и при возможности Сивилла предпочла бы стрелять именно оттуда. 

Из этого вытекал следующий вопрос — как ей менять позиции, не пользуясь аппарацией, чтобы иметь возможность действовать максимально эффективно? 

Проблемы с шумом решились неожиданно легко — в магазине артефактора на Косой аллее в разделе детских товаров продавались глушилки — такие покупали родители и ставили в комнаты своих чад в период спонтанных магических выбросов, если не желали беспокоить соседей постоянными взрывами. Область применения составляла метров пять и артефакт должен был надежно скрывать не только шум бьющегося стекла и разлетающихся ваз, но и выстрелов. 

Вопрос же с мобильностью решался ещё проще — для этого ей нужна была маневренная и надёжная метла. Даже скромных сил прорицательницы должно было хватить на управление, а с артефактом отвода глаз это можно было сделать незаметно. 

Похоже, Трелони предстояло ещё немного облегчить свой кошелёк.

///

Устраивая забеги по магазинам, прогуливаясь по башням и донжонам, рассматривая крыши Школы, Сивилла всеми силами гнала от себя мысли об обитателе зеркала. Она понимала, что ведет себя, как маленькая девочка, которая не хочет получить выговор, и поэтому намеренно избегает своего собеседника. С моральной точки зрения ей казалось, что целовать людей без их разрешения — неправильно, но дерзкая хулиганка с пистолетом, толкающая на авантюры, шептала: "Почему нет?". 

Продолжая выдумывать для себя задания, в один из вечеров прорицательница, выбрав окно, глядящее на Запретный лес, принялась обустраивать место для стрельбы. Окна в покоях находились высоковато, но это легко решилось приставленным к стене столом. Склонившись к окуляру, Трелони принялась внимательно изучать темные ветки, подбирая для себя достойную цель. 

Сначала она изучила хижину Хагрида и самого лесничего, который брел по тропе со своей собакой. Заглянуть в гущу леса мешали раскидистые ветви деревьев, но даже поверхностный взгляд позволял оценить богатство и многообразие флоры и фауны. Внимание Сивиллы привлекла мелькнувшая темная тень. Громадное существо стремительно скользило по веткам у самой кроны, легко перескакивая с дерева на дерево. Подкрутив объектив, женщина ахнула, распознав в твари чудовищного взрослого арахнида. Закусив губу, она сосредоточенно нахмурилась. Стрелять паукам по лапам бессмысленно, она не попадет. А попытка попасть в какой-нибудь нервный узел скорее окончится ранением и монстр только озлобится, но не погибнет. 

Трелони не понимала, что это кровожадное чудовище делает в такой близости от школы — судя по шкале, до места его расположения было порядка мили, и туда вполне мог забрести заплутавший школьник. Нужно было что-то решать, и срочно. Паук замер, сплетая поврежденные нити паутины, и Сивилла решилась. Прицелившись примерно в центр головы паука, между его многочисленных страшноватых глаз, она выдохнула и спустила курок, в последний момент вспоминая предупреждение Холмса о ветре. 

То ли погода в этот день была спокойной, то ли Сивилле, как новичку, просто повезло, но она увидела, как голова чудовища обзаводится круглым отверстием, хитин трескается от удара, и туша, нелепо цепляясь лапками, тяжело падает вниз. Шокированная, Трелони прижала руки ко рту, не имея сил, чтобы спуститься со стола. Впервые ей пришлось стрелять по кому-то живому, условно разумному, пусть это и было кровожадное существо повышенной степени опасности. Как бы то ни было — она смогла! У неё получилось, теперь это чудовище никого не обидит! 

Соскочив на пол, Сивилла закружилась по комнате в водовороте юбок, бахромы и звенящих бус. Ей было одновременно страшно, волнительно и тревожно, и больше всего интересовало, как на это отреагирует Майкрофт. 

Не имея силы ждать, она подхватила зеркало, ныряя в гнездо из одеял. 

///

Очутившись в знакомой библиотеке, Сивилла воодушевленно взмахнула руками: 

— Майкрофт, я только что из винтовки пристрелила арахнида! В нем было… метра три! 

Холмс, сидящий в кресле, мимолетно улыбнулся и подметил:

— У вас всё-же очень опасный мир… А я хочу вас порадовать — мне удалось найти человека, который займется проблемой магов. Мы с ней поговорили… на повышенных тонах… Это было непросто, но она решила, что задача достойна того, чтобы её решить. Можете быть уверены, Сивилла, у этого человека получится организовать функциональное и защищенное магическое сообщество. 

Трелони опустилась в кресло. Несмотря на постоянную занятость, Майкрофт не забыл о её беспокойстве и позаботился о необученных, беззащитных магах. 

— Никаких костров. Обещаю. 

Она хрипло рассмеялась: 

— Иногда я задумываюсь, кто из нас в самом деле волшебник. Вам  каждый раз удается меня удивить. 

— Замечу, что и вам иногда это удается. Временами вы действительно непредсказуемы, Сивилла…

Оценив прищур собеседника, Трелони густо покраснела, снова принимаясь комкать в пальцах мягкую ткань. К её счастью, Майкрофт великодушно не стал развивать эту тему, переключившись на другое: 

— Откровенно говоря, меня чрезвычайно интересует ваше зеркало. Жаль, вы не можете его показать, но если возможно, попробуете нарисовать? 

С этими словами Холмс подал ей плотную тетрадь и карандаш, вполне осязаемые, как и кресло, в котором сидела Сивилла. Она интересом глянула на него: 

— А что ещё вы можете здесь создавать? Предметы? Оружие? 

Холмс пожал плечами: 

— Я особо не экспериментировал, не знаю, сколько энергии вашего артефакта тратится на метаморфозы. Поэтому предпочитаю не рисковать, кардинально что-то меняя. 

Глянув на лист, Сивилла мысленно представила свое зеркало и попыталась перенести его на бумагу максимально достоверно. Она столько раз его рассматривала, что теперь легко воспроизводила малейшие детали. Грубоватые линии, тяжеловесная форма, скруглённость рамки — Трелони не была хорошей художницей, но пыталась передать все нюансы. 

Майкрофт, слегка склонившись вперёд, внимательно наблюдал за работой. Когда Сивилла передала ему листок, он задумчиво рассмотрел его, а после кивнул: 

— Хорошо, я запомнил символы. Если у нас такие встречаются, я узнаю. 

Сивилла ощутила, как её снова охватывает смущение, поэтому кивнула и прервала связь, переводя дух уже в привычном ей окружении. Как бы то ни было, Холмс даже после её импульсивного поступка вел себя, как джентльмен, из-за чего неловкость прорицательницы только возрастала. Трелони признавала, что не может ничего поделать с собственной порывистостью, но также глупо было отрицать — раньше ей не хватило бы храбрости для подобного поступка, в её душе и личности происходили перемены, и было очень интересно узнать, чем всё может завершиться.

Пока руководство Школы усиленно занималось организацией Турнира трёх волшебников, Сивилла вплотную занялась изведением арахнидов. Непродолжительные наблюдения позволили ей заметить ещё не одного восьминогого хищника, шмыгающего под сенью Запретного леса, и для нее это превратилось в миссию и дело чести. И практику стрельбы. Жалости монстры не вызывали, но Трелони все так же сомневалась, удастся ли ей в случае необходимости выстрелить в человека. Поэтому продолжала набивать руку, надеясь, что в прицеле так и останутся только пауки.

В библиотеке она изучила их анатомию и знала, куда бить наверняка. А в "Голове королевы" обзавелась разрывными пулями и тепловизором дальнего действия. Ей нравились местные коктейли, а управляющий, который попросил называть его "мистер Джонс", не задавал лишних вопросов. 

Охота на пауков бодрила, хитрые твари быстро поняли, что перестали быть вершиной пищевой цепочки в лесу, но не осознали ещё, откуда исходит опасность. Они таились в листве, затрудняя обзор, иногда становясь практически незаметными, но упрямая прорицательница, с терпением кошки высиживая у окна часами, скоро наловчилась их замечать. 

В один из дней, спустившись к завтраку, Сивилла заметила необычно расстроенного Хагрида, который чуть ли не со слезами на глазах растолковывал что-то директору. Предполагая, что ее это не касается, Трелони занялась изваянием очередного натюрморта на тарелке, но вскоре от процесса ее отвлёк шепот всеведущего зельевара: 

— Вы слышали, кто-то в Запретном лесу уничтожает арахнидов. Хагрид ужасно огорчён гибелью редких чудищ. По его словам, их там чуть не десяток валяется. 

— М, правда? Не знала, что в Англии водятся эти монстры… да ещё так много, — разумеется, Сивилла не делала зарубок на прикладе, отсчитывая количество добычи, по ее убеждению, это был дурной тон, но могла поручиться, что успешных попаданий было больше. Наверное, часть павших арахнидов сожрали свои же. 

— Очень жаль, что мне не удалось добраться хоть до одного, их яд — весьма ценный ингредиент.

Чтобы не отвечать, Трелони принялась жевать тост, делая вид, что увлечена процессом и игнорируя подозрительные взгляды, которые кидал на нее декан Слизерина. 

— Так что, ваш Дар не сообщал ничего об этой угрозе? Существо, которое десятками уничтожает пауков, может быть опасно. — Зашёл с другой стороны Снейп, но на это получил только рассеянное покачивание головы и мычание. Коллега вела себя странно, вернее, "более странно", чем обычно, и интуиция говорила наблюдательному менталисту, что дело нечисто. 

— Наверное, хорошо, что вы ни одного не встретили, — задумчиво пробормотала Трелони перед тем, как вернуться к себе. — Если их так уничтожают, арахниды могут и рассердиться. Будет печально, если съедят вас… или Хагрида. 

Разумеется, Сивилла не желала, чтобы из-за ее действий кто-то пострадал, поэтому усилила наблюдение, проводя долгие ночные часы, оберегая видимый ей участок леса. Из-за этого она постоянно ходила не выспавшись, с красными глазами, но зато ее не тревожили кошмары. Хотя была и отрицательная сторона — охота отнимала все время, не давая ей встретиться с Майкрофтом. 

В один из редких визитов в "зеркальный кабинет", она торопливо отчитывалась об успехах, сетуя, что приходится отрабатывать пауков поодиночке без шанса уничтожить все гнездо. Холмс слушал её, нахмурившись, а после серьезно попросил: 

— Зная ваше пристрастие к вооружению, не исключаю возникновения у вас желания купить гранатомёт и пойти в поход против пауков. Но прошу, Сивилла, будьте благоразумны. Не рискуйте собой. 

Прорицательница изумлённо приподняла брови. С каких пор её принимают за спецназовца, способного на такие головокружительно безрассудные поступки? Да, она охотится на арахнидов, за ночь может достать и двух, и трёх, но гранатомёт… Она растерянно дернула себя за край косы, не зная, что на это ответить. Майкрофт легко улыбнулся: 

— Вы можете этого не замечать, но за прошедшие пару месяцев вы сильно изменились. Это радует, но и немного пугает — велик риск увлечься и пострадать, проявляя ненужный героизм. 

Сивилла склонила голову, обдумывая его слова. Разумеется, она изменилась. И дело касалось не только прически — волосы приходилось собирать, чтобы пряди не мешали при стрельбе. Вынужденная частенько лежать на столе, она отказалась от шалей и блуз с широкими рукавами, предпочитая более официальные плотные приталенные мантии. Взгляд из рассеянного, блуждающего и неуверенного стал пристальным, пронзительным, и только наличие очков позволяло скрывать эти изменения от коллег. А длительное нахождение в одной позе, лёжа на твердом, не позволяло привычно сутулиться. 

— Поверьте, Сивилла, перемены налицо, это заметно даже здесь. И если я обратил на это внимание, скоро подметят и другие. 

Прорицательница медленно кивнула. Да, для спокойной жизни удобнее было сохранять прежний имидж — рассеянная, нервная, плаксивая. Может, устроить ссору с Минервой? Или шумно обидеться на Снейпа? Она откинулась в кресле, сама того не сознавая, сложила руки шпилем, копируя собеседника. 

— Я поняла вашу обеспокоенность, Майкрофт, но знаю, что ещё слаба и не собираюсь совершать глупостей. Я обещаю, что буду осторожна. 

— Меня все так же беспокоит отсутствие у вас надлежащей защиты…

— Зато, благодаря вашей помощи, я потихоньку учусь справляться со всем сама. 

Майкрофт задумчиво склонил голову, а после поинтересовался:

— Вам кто-нибудь говорил, что на свету ваши волосы отливают розовым, как рассветные облака? Знаете, напоминает оперение одной птички, зарянки. Она по сути одиночка, очень самостоятельная, может казаться невзрачной, но для внимательного глаза её облик обладает неизъяснимой прелестью. 

— Нет, но это приятное сравнение, гораздо чаще меня сравнивали со стрекозой. 

И, ответив это, Сивилла вынырнула из сна, краснея ушами. Этот человек умудрялся раз за разом её смущать. 

Разумеется, она знала эту птичку, по другому ее называли малиновкой, и жизнерадостное пение этих крох скрашивало ей предутренние летние часы, когда не удавалось заснуть после череды дурных снов. Озвучивая это сравнение, Майкрофт делал ей комплимент, но для Сивиллы его слова имели более глубокое значение. Не стрекоза, не перепуганная курица, а зарянка — символ надежды и нового дня. 

///

Первого сентября, сидя за столом на праздничном пиру, Трелони снова ощущала уныние. Директор лучился радостью, объявляя новость о проведении Турнира, а Сивилла занималась угадайкой: "Кто не доживёт до конца учебного года?". Мраком была налита аура одного из министерских гостей, пожилого Крауча. Такой же мрак сгустился вокруг пуффендуйца Диггори. Новый преподаватель Защиты Грюм щеголял темным пятном по центру груди, будто ему выжрали сердце. Никуда не делась тьма вокруг Поттера, предвещая ему очередные неприятности. 

А ведь были и другие — преподаватели,  ученики, пелена возле которых не была такой явной, но постепенно густела, из года в год становясь отчётливее. 

— Вы так мрачно рассматриваете Бартемиуса Крауча. Неужели ему грозят неприятности? — Поинтересовался любопытный зельевар. 

— Все когда-нибудь умрут, и вы, и я, просто некоторые немного раньше остальных, — задумчиво ответила Сивилла. 

— И, разумеется, у людей постарше такая вероятность возрастает. Но в этом случае вам лучше скорбно глядеть на директора. 

Сивилла, кинув на Дамблдора косой взгляд, слегка качнула головой: 

— Нет, у директора ещё есть два-три года жизни. А вот у Крауча — увы. 

Профессор фыркнул, глянув на собеседницу немного возмущённо: 

— Глупости! Альбус совершенно здоров, может прожить ещё десяток лет. 

— Да, если не станет трогать все подряд. — Сивилла очень хорошо помнила черные руки директора, будто измазанные в вулканическом пепле. Зельевар, не желая ей верить, отвернулся, а прорицательница, дождавшись конца церемонии, отправилась к себе. У неё ещё оставались дела и не было желания доказывать что-либо. Более десяти лет её никто не слушал, так и незачем теперь напрасно растрачивать слова. 

У неё появилась идея, которая ненавязчиво маячила где-то в подсознании, и, оформившись, не давала покоя. Майкрофт упомянул, что успел сохранить брату жизнь, несмотря на видение, которое сложно было трактовать двусмысленно. Трелони стало интересно — смогла ли она изменить что-то, потому что Шерлок — житель иного мира и там её сила не действует, или же она в принципе в силах изменить будущее, а не просто следить за происходящим, как бессильный, скорбящий наблюдатель? Понятно, что карты и гадальные шары спрашивать не стоит — они будут твердить ей не вмешиваться в существующий ход событий. Но с некоторых пор это перестало устраивать Сивиллу. 

— Майкрофт, я хочу изменить будущее, — сразу заявила она ему, очутившись в рабочем кабинете при следующем визите. Холмс слегка приподнял брови, очень внимательно глядя на воинственно взирающую на него прорицательницу, и заметил:

— Вы не перестаёте озадачивать, ломая все мои ожидания. 

— Мистер Холмс, а вы постоянно делаете невозможное. И мне надоело в этом от вас отставать. 

Майкрофт, откинув голову, рассмеялся, и было заметно, что делает он это нечасто. 

— Сивилла, вы нашли для себя очень сложный образец для подражания. Сразу скажу, это будет непростая задача…

— Ничего, с некоторых пор я перестала искать лёгкие пути. 

— Вместе с силами у вас прибавилось и нахальства, — с заметным удовольствием заметил Холмс, но после серьёзно кивнул: — Я верю в вас, и готов предоставлять свою поддержку, насколько будет возможно в моих силах.

Прорицательница сосредоточенно сжала кулаки. От согласия Холмса зависело многое, и теперь у неё действительно появился крошечный, совершенно призрачный шанс на успех. Собравшись с духом, она принялась рассказывать мужчине о своих наблюдениях и планах. 

///

Учебный год обещал быть непростым — Трелони мало трогал Турнир, хотя разглядывать в оптический прицел драконов в Запретном лесу оказалось довольно занятно. Разумеется, в качестве  добычи ящеры были великоваты, но присматривать особо было не за кем — арахниды благоразумно убрались куда-то вглубь леса, не давая о себе знать, избегая пышущих жаром летучих рептилий и вездесущих драконологов. 

Кроме того, поблизости вертелся зельевар, а после к нему присоединился и назойливый подозрительный Грюм. Снейп своим чувствительным носом различал от прорицательницы странные запахи, но не мог сразу распознать порох и ружейное масло. А глазастый бывший аврор заметил у нее в кармане пистолет, после чего зажал Трелони в углу, но она отделалась враньём, что это память о покойном дедушке. Грюм не поверил, и теперь Сивиллу в коридорах и в Большом зале сверлили три подозрительных настоящих глаза и один — магический. 

Решив, что ей довольно внимания, она снова стала использовать херес, теперь в качестве прикрытия. Полоскала  рот алкоголем перед прогулкой, сбрызгивала рукава, принявшись снова громогласно предрекать каждому встречному "страшную кончину в пытках и мучениях". 

Студенты Хогвартса по привычке пропускали предсказания мимо ушей, зато гости из Дурмштранга выслушивали Трелони с неизменным вниманием. Видимо им, изучающим Темные искусства, была ближе тонкая грань и они сами ощущали царящую вокруг гнетущую атмосферу, и Сивилла для них была не "чудачкой", а чересчур чувствительным инструментом, шахтерской канарейкой, которая начинала тревожно чирикать при нагнетании ядовитых газов. Просто в Хогвартсе эту "канарейку" некому было слушать, а чужеземные студенты предпочитали не откровенничать о своих догадках с англичанами. 

Понаблюдав несколько дней за поведением Трелони, Грюм, похоже, проникся и отстал, в то время как зельевара провести не удалось и надзор с его стороны стал ещё пристальнее. Выловив коллегу, он так же, как до него Аластор, зажал её в укромном углу и принялся выпытывать, "что она в этот раз задумала". 

— Я не поверю, что вы ни с того, ни с сего снова взялись за бутылку, — шипел он. — Вы слишком сильно изменились, чтобы возвращаться к прежним привычкам.

— Это случается, — растерянно разводила руками прорицательница, — алкоголики не меняются, вы же знаете…

— Чушь собачья! — Еще больше разозлился зельевар. — Ни один алкоголик не скажет про себя такое! Мне ли не знать, что я, никогда не сталкивался с настоящими алкоголиками?! 

— У меня был трудный год… Трудная жизнь… И только херес… 

— Прекратите лгать мне в глаза! Лжецов я распознаю ещё лучше, чем алкоголиков! 

Поняв, что дальше темнить не удастся, Сивилла сложила руки на груди и слегка приподняла брови, копируя манеру Холмса: 

— Допустим, Северус, я веду себя подозрительно. И дальше что? 

— Вы должны немедленно рассказать мне, что задумали. 

— С чего бы? Нигде в уставе Школы не написано, что я должна исповедоваться перед деканом Слизерина. Ваши домыслы — всего лишь слова.

— Учтите, если попадете в неприятности, я больше помогать вам не стану! 

— Не переживайте, Северус, если вы попадете в неприятность, я обязательно постараюсь вам помочь. 

После чего Трелони ушла, продолжая распространять вокруг сильный алкогольный дух.

Примечания:

Пример того, как Сивилла "очень изменилась за лето". Вспоминая канон, книжной Трелони хватало мужества, чтобы бросать гадальные шары с башни на головы Пожирателей. А теперь ей в руки попалось оружие, да ещё и стрелять приходится не по жестяным болванкам, а по настоящим монстрам. В ней прибавилось уверенности, и это не могло не сказаться на характере и поведении.

Одно за другим пролетали состязания Турнира, а прорицательница становилась все более напряженной. Она знала, что в первом и втором туре никому не суждено погибнуть, но дальше будущее становилось туманным, мешая увидеть что-то определенное. Как же ей не хватало такого ясного сна, как в случае с Шерлоком, но теперь с участием пуффендуйского чемпиона. Седрик, в отличие от Крауча, оставался в Школе и Сивилла могла что-нибудь предпринять. Только бы знать, что и когда? 

Майкрофт, анализируя её рассуждения, предположил, что мальчику может грозить опасность на последнем этапе соревнований, и, наблюдая за тем, как наливается темнотой пелена вокруг Диггори, Трелони готова была с ним согласиться. Тем более что Хагрид громогласно хвалился тем, как подрастают его "малыши", и другие преподаватели не скрывали, что готовят участникам в лабиринте какие-то гадости. Хватит малейшей случайности, и пуффендуйцу конец — люди бывают очень хрупкими. 

На рождественский бал Сивилла не пошла, поддерживая свой имидж пьянчужки, и никто не настаивал на ее присутствии. Этот вечер она предпочла провести в одиночестве, выстраивая в голове сложные, мало выполнимые планы. Может, похитить Седрика перед соревнованием, опоить зельем, запихнуть в заброшенный класс, чтобы юноша все проспал? Нет, магия Кубка не позволит, он должен войти в лабиринт, чтобы не лишиться магии. 

Войти, но не обязательно участвовать! Заглянуть и тут же выйти. Хотя эта идея была ещё менее осуществимой — парень был заряжен на победу и не станет отступать в шаге от цели. 

Или стоит подстрелить его в коридорах лабиринта? Да, чтобы его тут же кто-то сожрал, отличная идея, профессор! 

По всем расчетам, Диггори необходимо было пустить в лабиринт, и там вести, оберегая от опасностей. Трелони закусила палец. Придется занимать место в Северной или Астрономической башне, а после очень быстро сбегать, пока не отследят траекторию стрельбы и не заинтересуются, кто же там был. Благо, антиаппарационный щит позволит немного выиграть время. 

С трудом сдержав истерическое хихиканье, она подумала, что зельевар был прав в своих предчувствиях, ожидая от чокнутой прорицательницы худшего. Вот, она сидит в своей комнате в Рождество и планирует, как изуродовать ученика. 

Так и не додумавшись ни до чего конкретного, Сивилла отправилась спать, но, похоже, во сне дотронулась до зеркала под подушкой, потому что очень скоро открыла глаза в незнакомой комнате с темными обоями, массой бумаг, лабораторного оборудования, приборов и безделушек на каждой ровной поверхности и черепом на каминной полке. Майкрофт сидел в кресле у камина, задумчиво любуясь огнем, и Трелони робко присела в соседнее, украдкой рассматривая книги на полках, картины, фотографии, коллекции бабочек. 

— Это комната моего брата, он всё ещё отсутствует, но в Рождество семейные узы кажутся особо крепкими, не так ли? Похоже, вы поймали меня в редкий момент проявления сентиментальности. Хотя я сам говорил Шерлоку, что "Неравнодушие это не преимущество". 

— Мне трудно судить — уже довольно давно рождественские праздники не связаны у меня с семейными хлопотами. Примерно с тех пор, как я отказалась принять фамилию "Хайггльботтом" и муж решил, что нам с ним не по пути. Скажу только, хаос здесь отменный, даже у меня в комнатах не так… колоритно. 

— Я бы тоже не стал менять древнее корнуэльское имя на такое. 

— Может, и стоило сменить… В одной из трактовок моя фамилия означает "владелец трех лугов", а у меня нет ни одного. 

— Но если брать производные фамилии — "tree" и "lonow" образуется гораздо более благозвучное "одинокое дерево", — задумчиво ответил Холмс, щурясь на огонь. 

Сивилла хмыкнула, подумав, что деревья — самое место для зарянок. 

— А у нас сегодня проходил бал. Музыка, танцы…

— Судя по всему, вы предпочли уединение.

— Мне бы не хотелось объяснять отдельным наблюдательным коллегам, почему поливаю хересом кусты. Мне хватает вечно пахнущих рукавов. 

Трелони не стала говорить, что ей не хотелось в этой праздничной, фальшивой мишуре видеть Крауча, Каркарова, Диггори. От Бартемиуса всё сильнее тянуло холодом, будто он уже стал привидением, а вокруг директора Дурмштранга было намешано такое, что Трелони раньше видеть не доводилось. Но можно было с уверенностью предсказать — кончина у Игоря будет страшной. 

Когда при встрече она осмелилась намекнуть ему об этом, маг, на удивление, не отмахнулся, склонившись к ней, сверкнул дико синими глазами и прорычал:

— О, леди, ещё бы я этого не знал! 

Да, от её предсказаний действительно не было никакого прока. Те, кто должен был верить — не верили, а остальные и сами прекрасно догадывались о своей грядущей нерадостной доле. 

— Что ж, в таком случае, надеюсь, моя компания вас не разочарует, — кашлянув, сказал Майкрофт. 

Сивилла, слабо улыбнулась в ответ, откинувшись на спинку кресла. Наблюдая за танцем пламени на искристых поленьях, она расслаблялась, отстраняясь от лишних мыслей и эмоций, и была рада уже тому, что хотя бы на время тени отступили, привычные страхи съежились, становясь не такими значительными. Променяв суету праздничного зала на тихий уют чужой иллюзорной квартиры, она ничуть не жалела о своём выборе, — в отличие от шумной, безучастной толпы, здесь она не чувствовала себя одинокой. Совершенно нереальное Рождество. Абсолютно идеальное. 

///

До самой весны Сивилла так и не смогла окончательно сформировать план своих действий. Она стала более раздражительной, дёрганой и нервной. Хотя, учитывая, что она была такой не одна, это мало бросалось в глаза. По Школе носились точно такие же взъерошенные, психованные и взрывные декан Слизерина, директор Дурмштранга и профессор ЗОТИ. А вдобавок к тому суеты добавляли и чемпионы, которые с приближением третьего этапа Турнира мандражировали всё сильнее. Даже Крам, внешне спокойный, изредка хмурился, а его английский заметно испортился. 

К тому же, опасаясь глазастого Грюма, Сивилла не трогала свою винтовку, и это лишь добавляло негатива в её копилку. Размазывая абстрактными узорами утреннюю кашу, она ощущала, как закипает, и весьма некстати к ней решил прицепиться зельевар: 

— Мерлин, Сивилла, когда вы уже научитесь нормально есть! Вы что, путаете ложку с мастихином? 

— Вам бы, Северус, давно стоило убрать свой любопытный нос из моей тарелки, и все проблемы моментально испарились. 

— Как же, стоит отвернуться, и вы объявляете молчаливую голодовку. 

— Не переживайте, когда я пью, я обычно закусываю. А пью я много.

Зельевар задохнулся от очередного вранья, так как, помимо запаха, прорицательница уже долгое время не проявляла ни единого признака алкогольной зависимости. Опытный шпион давно раскусил незамысловатую маскировку коллеги, хотя и не мог сказать точно, зачем ей это нужно. 

— Похоже, вы опять поцапались со своим приятелем. 

— Цапаюсь я только с вами, а с "приятелем" у нас всё в порядке, — ожесточенно распиливая сосиску на двенадцать частей, процедила прорицательница. — И вообще, Северус, как-то давно я не предвещала вам неприятностей. Пора восполнить пробел. 

— Очень интересно послушать! Может быть, придумаете, наконец, что-то новенькое, а то оборот "мучительная гибель" успел слегка наскучить. 

— Что ж поделать, если ваша смерть такая банальная, — проворчала в ответ Трелони. Нет, с этим определённо нужно было что-то делать. Раздражаться в ответ на нападки желчного зельевара — уже даже не смешно. И она решила в ближайшие выходные отправиться в тир. 

С нетерпением дождавшись субботы, Сивилла забросила в сумку пистолет и несколько обойм, отправившись по дороге в Хогсмид. Денёк выдался тёплым, погожим и солнечным, и неторопливо шагающую прорицательницу нередко обгоняли оживлённые студенты, планирующие весело провести в деревне свой выходной. Они с любопытством поглядывали на профессора, здоровались и, ускоряя шаг, убегали вперед, бойко шушукаясь. Поприветствовав Розмерту, Трелони прямым ходом направилась к камину, зачерпнув горсть пороха и пробормотав: "Дырявый котел". 

Хозяин заведения, уже привыкший к чудачествам гостьи, кивнул ей в сторону свободного номера на втором этаже. Там Сивилла обычно меняла одежду перед выходом в город. Конечно, она могла бы пробовать трансфигурировать свой наряд, но навыки её в этом деле были откровенно скудными, и она не могла поручиться за результат. Лучше уж потратить пять минут и пару десятков кнатов, чем оконфузиться на глазах у маглов. 

Дорога до Кэмдена занимала минут тридцать, особенно если поезд задерживался, но за это время Трелони успевала купить магловскую газету и мельком просмотреть свежие новости, стоя на перроне и позже, устроившись на сиденье. Она уже так хорошо изучила дорогу, что обращала мало внимания на окружающих, автоматически минуя турникеты и мастерски лавируя в потоке других пассажиров. 

Добравшись до места, она забросила газету в заплечную сумку, которая сменяла ридикюль, и кивнула инструктору, который встречал посетителей. Двухметровый мужчина с густо забитыми татуировками руками, расплылся в улыбке:

— Привет, Пат! Давно не виделись! 

— Работа, Стив, не было возможности выбраться. 

— Тебе что-то подобрать? 

— Защиту, а так я со своим. 

— Ну, конечно, — хохотнул мужчина, а после поинтересовался: — А тот чувак, что топчется у входа, это с тобой? 

— Со мной? — Трелони удивленно обернулась и заметила у дверей зельевара, который явно чувствовал себя не в своей тарелке. С мучительным вздохом прорицательница зажмурилась. Её разоблачили. Но, в принципе, сама виновата — нужно было быть внимательнее. Поджав губы, она выжидательно глянула на коллегу. 

— Сивилла, вы вели себя подозрительно, я решил проследить… Но… тир? 

— Почему бы и нет? — Она равнодушно пожала плечами, забирая защитные очки и наушники. — У каждого свои предпочтения. Вы убедились, что я не связана с криминалом, так что можете возвращаться, у вас там с гриффиндорцев ещё не все баллы сняты. 

— Ой, Пат, или твой знакомый может попробовать пострелять сам, — добродушно улыбаясь, предложил Стивен. 

— Вряд ли ему такое интересно, он предпочитает другие виды оружия, — недовольно пробурчала прорицательница. 

— Нет, почему же, интересно! — Внезапно вызвался зельевар. 

— Тогда сам подбирай ему экипировку, — фыркнула Сивилла, скрываясь за дверью в стрелковую зону. Если коллега желает — пусть пробует, но у неё нет времени и желания с ним возиться. 

Устроившись на своём привычном месте, она прицепила новую мишень, установив её на комфортные пятнадцать метров. Надежный, пристрелянный Ruger удобно лёг в ладонь, наполняя сердце теплом. Как и многие другие люди с плохим зрением, Сивилла предпочитала в качестве досуга хобби, требующие зоркости и внимательности. Пусть увлечение вышивкой и плетением миновали её стороной, зато их место заняли пулевая и высокоточная стрельба. 

Отстреляв одну обойму, она уверенно загнала на место следующую, покосившись на зельевара. Тот внимательно слушал инструкции Стива, и заметно было, что пистолет он держит в руках впервые. Наставник, довольный возможностью поучить новичка, разливался соловьём, а Сивилла вспомнила свой первый выстрел и руку Майкрофта на пояснице. С тех пор прошел почти год, а тепло этого прикосновения до сих пор ощущалось кожей, будто он так и оставался где-то рядом, продолжая незримо поддерживать и придавать ей сил. 

Прищурившись, она отодвинула мишень ещё на пять метров, решив попробовать новую дистанцию. В этот раз разброс пуль оказался  шире, но и это было лучше, чем её первые жалкие попытки не промазать в центр мишени, висящей в трех метрах от неё. 

— Молодец, Пат, — понаблюдав за её работой, похвалил Стивен. — Ещё немного, и можно будет брать винтовку с прицелом. 

Сивилла фыркнула: 

— Ты ещё предложи мне заняться триганом или бенчрестом (1). "Citius, altius, fortius" — "Быстрее, выше, сильнее". А ещё "больше и дальше". Серьёзно, Стив, не с моим зрением. Для меня стрельба по тарелкам — высший пилотаж. — Разумеется, она не собиралась просвещать посторонних о своих навыках, пусть лучше думают, что она владеет только пистолетом. 

— Я и не предполагал у вас такие таланты, — подкравшись, заметил профессор. 

— Пат у нас из завсегдатаев, лёгкий хват, меткий глаз…

— Горячее сердце, холодная голова, чистые руки, — пробубнила Сивилла, заметно смущаясь похвале. Стивен расхохотался, а Трелони, отвернувшись от зрителей, снова взялась за оружие. Она собиралась выпустить ещё три обоймы, а после отправиться в Школу и впредь не допускать появления у себя на хвосте очередного любопытного соглядатая. 

На обратной дороге зельевар выглядел несколько притихшим и задумчивым. Он косился на коллегу, хмыкал, о чем-то усиленно размышлял, а после с подозрением поинтересовался: 

— Сивилла, а вы точно не владеете навыками стрельбы из винтовки? 

— С чего бы мне ими владеть? — Осторожно поинтересовалась в ответ прорицательница, тщательно избегая лжи и мысленно костеря излишне проницательного собеседника. 

— Я вспомнил прошлогодние жалобы Хагрида… Мертвые арахниды с раскуроченной головой. Вот я и подумал…

— То есть, по вашему мнению, я похожа на человека, который на досуге отстреливает чудовищных пауков? — Так же осторожно избегала прямых ответов прорицательница. 

Снейп, глянув на Трелони, видимо, решил, что она действительно не тянет на Грозу Запретного леса, и Сивилла тихонько перевела дыхание, пообещав себе вести себя при зельеваре максимально незаметно, чтобы не вызвать ненароком дополнительных подозрений. Ну, стреляет из пистолета, и ладно. Мало ли, какие у кого причуды. А винтовка — что винтовка? О ней никто не знает, и, следовательно, это знание никому не вредит. 

Поразмыслив немного, Сивилла решила, что в принципе, этот инцидент мог быть ей выгодным — вряд ли зельевар станет трепаться о своём открытии, зато, узнав секрет прорицательницы, перестанет так пристально за ней следить. Что пришлось очень кстати, при выполнении задуманной авантюры ей не нужны были лишние свидетели.

Примечания:

(1) Триган — вид спортивной стрельбы, при котором участнику необходимо в рамках выполнения упражнения стрелять из пистолета, ружья и карабина.

Бенчрест — вид высокоточной стрельбы на длинные дистанции, от 100 до 1000 метров, в которых оценивается кучность стрельбы и выигрывает тот спортсмен, который собирает на мишени наиболее компактную группу попаданий.

День третьего испытания для Сивиллы был переломным. Она не связывалась с Холмсом, положившись целиком на свое "чутьё". 

Местом расположения она сделала верхний этаж Северной башни — оттуда открывался хороший вид на бывшее квиддичное поле, которое занимал лабиринт. Конечно, была вероятность, что и там найдутся любопытные болельщики, но обзор без специальных приспособлений оттуда был слабым, и Трелони понадеялась, что школьники предпочтут следить за всем происходящим с трибун. 

Коллеги постарались на славу — стены лабиринта возвышались метра на четыре, густая стена зелени надёжно укрывала происходящее внутри от посторонних глаз. А сверху, наверняка для антуража, набросили пелену магического тумана. В принципе, зрителям смотреть было не на что, но прорицательнице с ее высоты вся схема лабиринта была видна, как на ладони. А  установив тепловизор, она с удовлетворением отметила, что туман не преграда для магловской навороченной оптики и ей прекрасно заметны оранжевые пятна монстров, поджидающих чемпионов. Соплохвосты сияли особенно ярко, но были заметны и арахниды, которых за время охоты Сивилла научилась узнавать. 

Ветер доносил голос ведущего, но и без того в прицел было заметно, как чемпионы один за другим ныряют в зев входа. Прикусив губу, Трелони внимательно следила в прицел за теплым пятнышком в зарослях — Седриком Диггори, стараясь не упустить его и не перепутать с другими. Краем глаза ей показалось, что в лабиринте маячил кто-то пятый, но списала это на незамеченного ранее монстра. 

Диггори оказался молодцом — весьма бодро пробирался по коридорам, отбиваясь от нападающих и прорубая себе дорогу в колючих кустах. Один раз прорицательница напряглась, положив палец на курок, когда наперерез парню выскочили арахниды, но и здесь он не растерялся. Всё шло хорошо, однако чернильная муть, которая этим утром отливала синевой, намекая, что конец Седрика близок, не позволяла Сивилле расслабиться. 

Из гонки выбыла француженка, после красные искры подал Крам. В лабиринте осталось двое детей, её учеников, и обоим из них, как знала Трелони, сегодня придется туго. Но если Поттер ещё мог пережить своё испытание, то пуффендуец… Седрик, умный мальчик, симпатичный, доброжелательный, любящий и любимый, — он не заслужил такой ранней кончины. 

Мальчишки встретились в центре лабиринта, там, где холодным светом мерцал кубок. Его отблески не могли скрыть чары, и Сивилла видела, как двое чемпионов, договорившись о чем-то, вместе подходят к награде. Конечно, всё правильно, всё верно, вот сейчас они возьмутся за края кубка, телепортируются с ним и окажутся в безопасности, перед трибунами. Но в душе выла тревога, интуиция кричала об опасности. Плохо-плохо-плохо! Руки едва не начали подрагивать, Сивилла всхлипнула, а после, не понимая, зачем, плавно нажала на спусковой крючок, отсылая пулю в кубок. Сосуд подскочил в воздухе, перековыркнулся и исчез — он был зачарован срабатывать при касании, а здесь было не просто "касание" — неудивительно, если Трелони своим выстрелом повредила ценный старинный артефакт. 

Ей стало неловко, всё-таки, проявлять такое варварство по отношению к Кубку, хотя видимой опасности не было, — сущий вандализм. А если её начнут спрашивать о причинах, что ей отвечать? Чемпионы недоуменно переговаривались, не зная, что им делать. Сивилла собралась уже вставать, чтобы скрыться с места преступления, но в последний момент увидела третьего человека, который появился на полянке. Она не могла сказать, кто это был, но незнакомец одним движением отправил заклятие в Диггори, ловко подхватил Поттера и аппарировал. 

Все произошло так быстро, что Сивилла не успела даже среагировать, перезарядиться, сделать хоть что-нибудь. Она могла видеть только Седрика, который лежал в центре лабиринта на траве, неподвижный и тихий, как… мертвец. По щекам прорицательницы потекли слёзы, из горла вырвался тонкий писк, — не крик, а скрип, поднимаясь выше. Всё тщетно. Она проиграла. Она так и не смогла никого спасти. 

Руки судорожно сжимали холодный металл, слегка влажный от испарины и слёз, а Сивилла продолжала лежать на месте, не отрывая взгляда от тела паренька. 

С исчезновением Кубка над поляной сгустились сумерки, из коридоров лабиринта к Диггори начали подбираться три акромантула, благо, соплохвосты застряли где-то и блуждали в другой части зарослей. Плача, прорицательница хладнокровно передернула затвор. Ну уж, нет. Она не позволит его ещё и сожрать! Три метких попадания, и вот уже на полянке корчатся в агонии подыхающие монстры. Другой опасности в пределах видимости не наблюдалось, и Сивилла решила покинуть свой пост, чтобы её не заподозрили, надеясь, что Седрика скоро найдут. Отведенный на прохождение лабиринта час подходил к концу. 

Автоматически собирая винтовку и сбегая вниз по ступенькам, Сивилла отстранено подумала, что зельевар получит-таки свои ингредиенты. Только вот всё напрасно, все было напрасно… 

Вернувшись в свои комнаты, она впервые за долгое время откупорила бутылку хереса и выпила сразу треть из горлышка, пытаясь таким образом перебить горечь и боль в груди. Забравшись в кресло, она дала волю рыданиям, понимая, что весь год тешила себя пустыми, недостижимыми иллюзиями. Разговоры с Майкрофтом, тренировки в стрельбе, подготовка, планирование, — всё было тщетно, ей не суждено победить рок, она никого не сможет защитить… Тоскливый вой прорицательницы носился под сводами покоев, а забытая бутылка, закатившись под кресло, заливала хересом ковёр, напитывая воздух густым хмельным духом. 

Вечерело, воздух становился холоднее, озноб пробегал по плечам Сивиллы, но у неё больше не было сил ни на слёзы, ни на гнев, даже на то, чтобы накинуть на себя плед. Ей бы стоило взять в руки зеркало, и тогда полегчает, но даже эти усилия казались чрезмерными. К тому же она ощущала себя предательницей, человеком, который не держит слова. Так храбрилась, бросалась громкими обещаниями, но в итоге подвиг оказался ей не по плечам. Она не героиня, она просто неудачница. Пьянчужка, которая не заслуживает утешения, совершенно жалкая и бесполезная.

Тишину комнаты нарушил стук в дверь. Кто-то беспардонно ломился в покои прорицательницы, игнорируя гробовую тишину в комнате. "Кто бы это ни был, пусть подумает, что меня нет, пусть уйдёт", — мысленно взмолилась Трелони. Она не хотела двигаться, не хотела говорить, не желала никого видеть. 

— Сивилла, отворите, я знаю, что вы здесь, — послышался возмущенный рык слизеринского декана, но та продолжала молча сидеть, безучастно разглядывая противоположную стену. 

Ругнувшись, профессор пробормотал заклятие и замок двери щёлкнул, впуская незваного гостя. 

— Что вы здесь устроили? Почему я постоянно должен за всеми следить? 

Продолжая громко возмущаться, Снейп одним движением осветил комнату, другим — захлопнул окна и зажег огонь в камине. Подлетев к прорицательнице, он принюхался, собирался возмущаться увиденной картиной, но после понял, что причина поведения Трелони не в алкоголе. 

— Вас целый день не было видно. Я уж подумал, что вас прикончили… 

Сивилла с болью глянула на него, ощущая, как к глазам подбираются слёзы. 

— Меня нет… — Хрипло ответила она еле слышно, — но вот Седрика… Он погиб… 

— О чем вы говорите? Диггори жив!

На мгновение у прорицательницы прервалось дыхание, она не могла вздохнуть, глядя в упор на зельевара, пытаясь отыскать в его возмущении хоть капельку наигранности, успокоительной лжи. 

— Но он же погиб в лабиринте, я сама видела… 

— Что вы видели? Да, на Турнире многое произошло, Поттер пострадал, вернулся с покореженным кубком и раненый, Грюм оказался не Грюмом, а пожирателем, и сбежал, а самого Диггори нашли без сознания в центре лабиринта в окружении кучи дохлых акромантулов. 

— Вокруг мальчика была тьма, он не должен был пережить этого дня… И Грюм — темное пятно на груди, с ним тоже должно было что-то произойти… 

— Что-то с вашим даром не так. Диггори в больничном крыле, восстанавливается от ран, но его жизни ничего не угрожает. Лже-Грюм сбежал, и, насколько могу предположить, у него тоже всё замечательно. 

Трелони вскочила, схватив зельевара за руку и отчаянно потрясла: 

— Северус! Спасибо! Вы принесли мне замечательную новость! 

— Вы из-за этого целый день изображаете труп?

— Нет, то есть, да, то есть, я больше не буду! Какая хорошая новость!

— Я вообще-то по другому поводу пришел. Седрик не в курсе, как он победил тех акромантулов. А все трое, похоже, получили в голову по заряду. Я нашел на месте пули. Вы ничего об этом не хотите рассказать? 

— Да чёрт с ними, с акромантулами! Никто не умер, Северус! Никто не умер!

Поняв, что общаться с ошалевшей от радости прорицательницей бессмысленно, профессор распрощался и удалился, взяв с Трелони обещание "что-нибудь съесть". А сама Сивилла, оставшись в одиночестве, достала зеркало, прижимая его к сердцу и пытаясь передать холодной бронзе всю свою признательность и благодарность. Раньше ей бы и в голову не пришло вмешиваться, она продолжала бы сидеть, молча наблюдая, как один за другим уходят люди из её окружения. Погружаясь в отчаяние, не надеясь на благоприятный исход. Прорицательница не знала, какой может быть цена её поступка, но готова была платить любую плату, если это поможет кого-то спасти. 

Она сомневалась, стоит ли в таких растрёпанных чувствах беспокоить Майкрофта, ему вовсе не обязательно видеть её слёзы, даже если причина для них радость, а не горе. Отложив зеркало на соседнюю подушку, Трелони заснула, утомленная переживаниями, и в пелене бредовых видений её затянуло в сон. 

Темная комната была освещена наполовину огарками свечей, тлеющими и чадящими на полу, отбрасывая на черные стены неверные отблески. Шуршала прялка, в полутьме заметны были подолы трёх женщин и их руки, ни на минуту не прекращающие работать. Одна пряла, выпуская длинные серебристые нити, которые множились, расплывались, и Сивилла никак не могла уловить момент, когда из одной нити пряжи образовывался десяток. Вторая женщина, перехватывая эти нити, ловко и стремительно переплетала их, иногда образуя узлы или наоборот распутывая запутанный комок. Её движения казались страшноватыми, как легкие касания паука, и никак не удавалось определить узор этого пугающего "кружева". Третья, вооруженная блестящими изогнутыми ножницами, стремительными щелчками перерезала нити в паутине, и лезвия даже на звук казались очень острыми. Такими острыми, что способны изрезать полотно миров и времени. 

Лиц женщин не было видно, но прорицательница чувствовала, что сами они прекрасно её рассмотрели и теперь намеренно тянут время, хотя у самой Сивиллы сердце ушло в пятки. Она боялась даже пискнуть, не желая привлекать к себе лишнего внимания. 

— Сестра, эта маленькая мурашка решила бороться с Судьбой. Смешно, — раздался первый голос, молодой и высокий. Он исходил сразу со всех сторон, окружая Трелони и мешая определить говорящего. 

— А ведь её предупреждали. Смотреть, но не вмешиваться. Что может быть проще? — Равнодушно отозвался второй голос, постарше, холодный и отстраненный. 

— Она ведь знает, за всё надо платить, — пробормотала третья, и теперь Трелони едва сдержала дрожь, узнав голос карги из переулка, — глубокий, звучный, совсем не старческий. 

Ножницы в руках третьей рукодельницы слегка помедлили, совершив полукруг, отблеск света, мелькнув, упал у ног Сивиллы, а от самой прорицательницы протянулись к пряхам три тонкие нити. 

— Жизнь за жизнь, трусливый зайчонок, — проговорила третья пряха, перерезая одну из нитей. — У тебя могло быть трое детей, и за этого мальчика ты отдала дочь, будущую сильную прорицательницу. Готова ли ты платить за других? 

Сивилла вздрогнула. Значит, за Седрика она заплатила жизнью нерожденной дочери. Но какие дети? С её стилем жизни она скорее поверит в одинокую старость и десять кошек, чем счастливую семейную жизнь. Перед глазами пролетели лица людей, которые обречены на смерть, которых она обрекала на гибель своим бездействием. Хватит ли у неё совести просто молчать, смотреть, как гибнут другие и ничего не делать? Внезапно её пронзила тревожная мысль: 

— А Шерлок? За него не взяли платы, неужели он погибнет? 

— За него платить не тебе, а брату. Это был его выбор, предопределённый судьбой. Твоё предупреждение мало что меняло. 

— Но есть ещё сбежавший пожиратель? 

— Судьба догонит его. Нить извернулась, но конец неизбежен. Тот человек лишится своей сути. Но ты не ответила — готова платить? 

Трелони сжала кулаки, ногти глубоко впились в кожу, оставляя ссадины, а перед ногами будто образовалась бездонная пропасть. Кричать, предупреждать и не быть услышанной — в этом было проклятие прорицательницы, которая видела смерть. Теперь же у неё появилась возможность своими руками кого-то спасти. Или же отступить, вернуться к прежней "себе", дрожа от страха и беспомощности смотреть на людей, идущих к гибели. Знать, что завтра, через день, через год эти люди перестанут существовать. Их близкие будут страдать. При этом, каждый из тех, кого рассмотрела Сивилла своим Оком, имели достоинства, положительные качества, делающие их уникальными — острый ум, богатый опыт, глубокие знания. Молодые люди с высоким потенциалом, которым ещё жить и жить. Мудрые наставники. Любящие родители и супруги. Жизнь каждого из них была ценна, даже самый одинокий из них был кому-то дорог, важен самим своим присутствием в этом мире. Достаточно ли их жизни ценны, чтобы заплатить за них жизнями нерожденных детей Сивиллы? 

— Я… не смогу стоять в стороне, — пробормотала прорицательница. — Я слишком долго была просто наблюдателем, и если у меня будет возможность, я продолжу спасать всех, кого смогу. 

— Но зачем трепыхаться? Все когда-нибудь умрут… Ты знаешь срок, а они… просто живут. Но когда дети закончатся, придется платить своей жизнью, — ехидно сообщила молодая женщина. — Год… пять… 

— Десять, — холодно проговорила средняя, продолжая сплетать нити. — Десять лет твоей жизни будет передаваться спасенным тобой людям…

— Пока у тебя совсем ничего не останется, — закончила фразу старуха, щёлкая ножницами. — Ты услышала нас. Мы услышали тебя. Запомни, только тебе решать, если Судьба больше не указ… 

Порывом ветра задуло свечные огарки на полу, комната погрузилась во тьму, но шорох прялки и лязг ножниц так и не прекращались, отзываясь в ушах даже тогда, когда Сивилла проснулась в своей постели, глотая слёзы. Да, она услышала мойр (1). Но даже услышав цену, не собиралась больше отступать. У неё ещё оставались крохи достоинства, доброта, чувство справедливости, и она не могла поступить иначе. Даже если в конце у неё… совсем ничего не останется.

Примечания:

(1) Мойры — древнегреческие богини судьбы. Клото прядёт нить жизни. Лахесис сплетает нити судеб людей между собой. Атропос обрезает нити, прекращая жизненный путь.

За завтраком Сивилла окинула взглядом поредевшие лица на сиденьях. Исчез Каркаров, отсутствовал Грюм. Флер и Гарри, похоже, ещё находились в Больничном крыле, а вот Крам и Диггори нашли в себе силы дойти до Большого зала. Болгарин был молчалив, хмурился, посматривая на свои руки, а пуффендуец, бледный, но внешне невредимый, оживлённо обсуждал что-то со своей девушкой. Чанг, заняв место за столом барсуков, время от времени касалась рукава своего парня, будто убеждаясь, что он находится рядом с ней. 

Трелони жадно вглядывалась в черты юноши, за которого заплатила своим ребенком. Интересно, какая бы она была? Стройная? Низенькая? С каштановыми волосами или блондинка? Говорят, бабушка Кассандра славилась своими белокурыми локонами, таким и Малфои завидовали. А глаза? Темно-зеленые, как у Сивиллы, или серые, прозрачные, блестящие, как весенний подтаявший лёд? Теперь ей никогда этого не узнать, так что бессмысленно фантазировать о несбыточном. Она сама так решила, ей и нести этот груз. 

— Прекратите так сверлить взглядом Диггори, — пробурчал зельевар. — Жив он, если не верите — сходите, пощупайте. 

Снейп и сам выглядел плохо, много хуже того, каким он был прошлым вечером. Будто его ночью кто-то пытал. Хотя, если взглянуть на Сивиллу, она выглядела не намного лучше. Парочка измученных, несчастных умертвий. 

Продолжая прожигать взглядом столешницу, слизеринец внезапно прошелестел: 

— Он возродился. Темный лорд возродился. Похоже, все ваши мрачные предсказания имеют шанс сбыться. 

— Нет, — яростно ответила Трелони, гневно раздувая ноздри. — Покуда могу, я постараюсь этого не допустить… 

Зельевар удивлённо глянул на собеседницу, пораженный страстью и болью, с какими это было сказано. 

В зал, прихрамывая, вошёл Грюм, и директор громко поприветствовал своего старинного приятеля. Сивилла, краем глаза оценив состояние новоприбывшего, поджала губы. Да, с прежним не перепутаешь, у этого предсмертная дымка была светловатой, но вполне равномерной. 

— А вот этот настоящий, — с неприязнью проворчал Снейп, скривившись так, будто у него разболелся зуб. 

— Вижу, у прежнего было напрочь выгоревшее нутро, будто его кто-то жрал. А этот ничего, выглядит получше, хотя жить ему осталось максимум года два. 

Профессор выглядел так, будто хотел что-то спросить, несколько раз открывал и закрывал рот, но после нервно дёрнул щекой и отвернулся, возвращаясь к еде. Вернее, к методичному размазыванию каши по краям своей тарелки. Дурные примеры заразительны. 

Разумеется, Сивилла знала, о чем хотел спросить коллега, она могла бы рассказать, что жить ему осталось года три, могла поведать про сумрачный шарф на шее, но зачем? Иногда неведение — благо. Как и говорили в ее сне: "Ты знаешь, а другие просто живут". 

///

Сивилла похвалила себя за решение отложить разговор с Холмсом. Теперь она знала больше, у нее было время обдумать произошедшее, подобрать слова для своего рассказа. Предстать перед своим собеседником собранной, компетентной, довольной своими успехами. 

Свет в библиотеке, благословенно приглушённый, позволял скрыть частично выражение лица, хотя Трелони понимала — с наблюдательностью Майкрофта все эти ухищрения не имеют смысла. Мужчина поднял взгляд, осмотрел её, по обыкновению, очень внимательно, и, похоже, что-то заметил, так как его поза стала напряженно-выжидательной. Сивилла опустилась в кресло, потянулась руками к огню, желая немного отсрочить  объяснение. 

— Как ваше предприятие? — Осторожно поинтересовался Майкрофт, наблюдая, как Трелони едва не залезает в камин целиком. 

— Мне… удалось спасти студента, молодой человек, единственный сын у своих родителей, опора в старости, спортсмен, умница, невеста-красавица…

— И всё же я слышу "но".

— Какое "но"? Ничего подобного, все нормально, гладко, без сучка и задоринки…

— Сивилла, мы знакомы так давно, что я знаю вас лучше, чем собственную ладонь. И это касается не только внешности. Я могу назвать пятнадцать признаков вашего волнения, и сейчас, наблюдая тринадцать из них, могу точно сказать, что вы — волнуетесь. Что произошло на ваших игрищах?

— Майкрофт, я правда его спасла! 

Не замечая, как заламывает в отчаянии руки, Сивилла принялась рассказывать детали своего страшного дня — как наблюдала за Седриком, сопровождая его незримо в коридорах лабиринта, как, повинуясь импульсивности, выстрелила в Кубок, как наблюдала за, как ей казалось, мертвым телом на площадке и после о бесконечных часах терзаний, когда успела проклясть себя десятки раз за бесполезность и глупость. 

— А потом пришел профессор Снейп, рассказал, что Седрик жив, и это было настолько… радостно. Вы не представляете, так долго думать, что события неизбежны, а после взять, и изменить, будто пустить поезд по другой ветке… 

— На которой тоже может кто-то лежать… 

Прорицательница едва не вскрикнула от этой фразы, испуганно отворачиваясь, чтобы Холмс не рассмотрел её лица. 

— П..почему вы говорите это? — Еле слышно спросила она. 

— Ваше сравнение напомнило мне известный психологический эксперимент. Моральную дилемму со стрелочником и поездом. На одном пути лежат несколько незнакомых людей, на другом — один, это может быть кто-то близкий. И выбор только в том, по какому пути пустить поезд, кого спасти, и кого погубить. Сивилла, почему вы так несчастны? 

Трелони захотелось стать маленькой, забиться в щель, спрятаться от внимательных, всё понимающих глаз. Майкрофт вздохнул, поднявшись с кресла, положил ладонь ей на плечо:

— Из-за своей работы мне часто приходится сталкиваться с непростыми решениями, когда один вариант лишь немногим хуже другого. И сейчас ясно, как день, что вас что-то мучает. Пожалуйста, расскажите мне всё… 

Поколебавшись немного, она качнула головой: 

— Вы правы. Я видела… сон. И там мне сказали, что за спасение жизни… требуется другая жизнь.

Рука Холмса на плече Сивиллы напряглась и он очень спокойно, буднично поинтересовался: 

— Чья? 

Ей трудно было отвечать, тело била дрожь, в горле стоял комок. Она и не предполагала, что признание дастся ей так тяжело, да и не собиралась изначально ничего рассказывать. Он сам её вынудил! Стряхнув с плеча руку, Трелони вскочила и выкрикнула:

— Моя! И детей, которые могли у меня когда-нибудь появиться! 

Холмс стоял очень прямо, прищурившись, и в этот раз его глаза были не льдом, а режущей беспощадной сталью, пробирающей до костей. 

— Я ошибся. — Слова падали тяжело, как булыжники, заставляя Сивиллу вздрагивать. — Пошел на поводу любопытства. Мне не стоило вообще с вами говорить. Если бы я вам не помогал… 

— Не говорите так! Как вы не понимаете?! Раньше моя жизнь была ужасна, теперь в ней появился хоть какой-то смысл! 

— Но не такой ценой! Как вы можете так легкомысленно, беспечно об этом говорить! Я запрещаю вам рисковать собой, не смейте больше никого спасать! 

— А вы бы смогли? Знать о чьей-то возможной смерти и просто смотреть? 

— Я постоянно это делаю! Постоянно кто-то находится на грани выживания или гибнет, откройте газету — голод, теракты, война! Если бы я отдавал по капле крови за каждого, кто может умереть, не прожил бы и двух дней! Поэтому я стараюсь насколько возможно минимизировать ущерб, но не веду себя так… самоубийственно. А у вас ставки намного выше! Сколько человек вы сможете так защитить, пока не погибнете сами? Два? Три? Пять? Ваша жизнь не стоит таких жертв, даже если одним из спасенных будет ваш чертов Дамблдор, а вторым — ваш трижды помянутый Мерлин, будь он проклят! 

— Прекратите! Я знала, что вы будете меня отговаривать, и не хотела ничего говорить… И да, у меня не такие масштабы, но если я смогу помочь хоть кому-то, я буду это делать! Это как весы — на одной чаше мои интересы, а на другой — живой человек! Которого я знаю! Каждый человек ценен, Майкрофт! 

— Тогда какого черта вы не включаете в это понятие "каждый" себя?! Мне дела нет до ваших волшебников, зато я хорошо знаю вас! Как вам не приходит в голову, что сами вы тоже кому-то нужны? Ваше существование в этом мире тоже важно, вы не менее ценны, чем эти дети, эти умные специалисты, эти старики, которыми вы восхищаетесь! 

Сделав два шага, он заключил Сивиллу в теплые, надежные объятия, но в голосе Холмса звучала горечь:

— В моей власти свергать правительства, я могу разворачивать реки вспять, или сделать так, чтобы с лица земли исчезла гора. Но я не в силах вас защитить. Спасти от самой себя. Знали бы вы, как меня это бесит… 

Окутанная теплом, провидица разрыдалась. Она готова была рисковать собой, говорила себе, что это правильное решение, но осознавала, что после этого спора совершить задуманное станет намного сложнее. 

Следующим утром, сразу после пробуждения, она спрятала зеркало в самый дальний ящик и накрепко заперла его на ключ. Сивилла больше не могла позволить, чтобы этот человек со всё понимающими глазами и теплыми руками поколебал её решимость.

Дни снова катились перед Сивиллой, сливаясь серой пеленой. Она продолжала поливать хересом руки, подол, неумело прятать бутылки в карманы так, чтобы их замечали, а по ночам ожесточенно отстреливала акромантулов, хотя пауков вблизи Школы наблюдалось всё меньше. Хитрые твари предпочитали не появляться там, где сами становились добычей. 

Но, говоря откровенно, особенно притворяться, чтобы казаться жалкой ей не приходилось. Лицо осунулось, волосы потускнели, взгляд скользил по лицам встречных, и больше внимания Трелони уделяла тому, что видела внутри, чем снаружи. Карты, будто издеваясь, снова устроили марафон кошмаров, категорически отказываясь показывать что-то иное. 

Настойчиво указывая на неё вилкой, Снейп отметил: 

— Это похоже на зависимость. Как у наркоманов, которые отказываются от дозы. С вашим зеркалом точно что-то не в порядке! 

Трелони промолчала, не желая спорить об этом. "Что-то не в порядке" было не с зеркалом, а с ней самой. Она была несчастна, скучала, но продолжала сохранять стойкость. Сивилла и не подозревала раньше, что в ней имеется подобный стержень. Не женщина — кремень. И этой силой она тоже была обязана Майкрофту. Прорицательница хихикнула и заработала ещё один подозрительный взгляд в свой адрес. 

Чтобы немного снизить напряжение и свою потребность в человеческом общении, она принялась писать Майкрофту письма, и это действительно помогало, хотя и попахивало нервным расстройством. 

* * *

"Дорогой Майкрофт, у меня всё хорошо, я иногда нормально питаюсь и время от времени крепко сплю".

* * *

"Дорогой Майкрофт, у нас появилась новая преподавательница Защиты. Чрезвычайно противная… Слегка эксцентричная особа, большая поклонница розового цвета. Если бы ты видел её костюмы, тебя бы стошнило… ты был бы весьма позабавлен". 

* * *

"Дорогой Майкрофт! Нашей новой змее коллеге удалось получить пост генерального инспектора и теперь она сует нос не в свои дела проверяет мои занятия. Просила погадать, но совершенно не слушала предсказания, что с ней в конце года случится что-то плохое. Пусть пеняет на себя. Я уверена, что это произойдет, хотя карты и показывали какую-то чушь, не пойму, причем тут лошади". 

* * *

"Дорогой Майкрофт, Эта женщина ужасное чудовище довольно неприятная, ходатайствовала о моём увольнении, но директор вступился. Видел бы ты, как её перекосило. Теперь на мою ставку взяли кентавра. Представляешь, кентавр преподаёт прорицания! Было бы смешно, если бы не было так грустно". 

Сивилла никогда не считала себя особым мастером эпистолярного жанра, её корреспонденция чаще всего страдала косноязычием, но это "общение в письмах" её успокаивало, а послания становились всё длиннее. Иногда ей казалось, что Холмс, склонившись над столом через её плечо, читает кривоватые строчки, скупо усмехается и комментирует написанное в своей привычной неподражаемой манере. 

Постепенно, подбадриваемая своим "внутренним цензором" Трелони начала приходить в норму. Заставляла себя вставать и выходить на прогулку, запихивала в рот абсолютно безвкусную еду, с трудом добравшись до Лондона, купила очередную партию витаминов. Майкрофт и так будет недоволен её решениями, незачем проявлять бунтарство в мелочах, как буйный подросток, который планирует прыгать с крыши, а до того ещё хочет назло взрослым отморозить уши. Пусть хотя бы "уши" Сивиллы будут в порядке. 

Понимая, что её сравнения нелепы, она заливалась истерическим хохотом и с азартом принималась строить очередные нереалистичные планы. 

— Гранатомёт, может, это не такая и плохая идея, — бормотала она. — Неизвестно, какие создания придут вместе с Великим Злом… Интересно, если попросить мистера Джонса, он достанет? На танк моих денег явно не хватит… 

Она настолько отстранилась от настоящего, что даже кентавр Флоренц, обратив взор на грешную землю, попытался воззвать к прорицательнице: 

— Зачем ты так отчаянно стремишься к Марсу, если путь твой — к Юпитеру? 

— Это всё слишком ярко, — отмахнулась Трелони, и на худых запястьях звякнули браслеты. — Вы слишком хорошо обо мне думаете. Мой вариант скорее Нибиру (1).

Обойдя кентавра, она отправилась прочь по коридору, старательно огибая отдельные места на полу. Даже в школе, полной странностей, Сивилла умудрилась прослыть "странной". 

На исходе зимы во время очередной бесцельной прогулки её поймал зельевар — Снейп и раньше не отличался цветущим видом, а теперь мог посоперничать с Трелони в поединке за звание "самого загнанного преподавателя Хогвартса". Вцепившись прорицательнице в край шали — и почему у всех возникает желание хватать именно за свисающие концы, — он диковато оглядел женщину и тихо прошелестел: 

— Поймали Барти Крауча-младшего. Он в прошлом году изображал у нас Грюма. По приказу лорда отправился в рейд и нарвался. Министр, чтобы спрятать концы, быстро от него избавился. Крауча поцеловал дементор. 

— Хм, странно, долго же ему удалось побегать, нехилая получилась на нити петелька, — согласно кивнула Трелони, нисколько не удивлённая. Да, за Барти, ещё один привет из прошлого, она платить не собиралась, и его догнало его предназначение.

— А ведь вы говорили про дыру в груди…

— Мало ли, что я говорила. Так-то я не в себе, очки в хересе полоскаю, это вам любой скажет. Так что, Северус, прекратите обдирать бахрому, сходите, поговорите с кем-нибудь вменяемым.

Вырвавшись из хватки недовольного профессора, она снова убрела к себе. Там её ждало недописанное письмо, да и винтовку почистить надо. 

///

Блуждание великана по лесным зарослям Сивилла засекла, но это нисколько её не заинтересовало — появление нового обитателя Запретного леса совпало с возвращением Хагрида, да и после лесничий частенько возвращался из чащи весьма потрёпанным. Легко можно было сложить два и два, чтобы понять, откуда у этого "явления" растут ноги. 

Зато весенняя прогулка в сумерках, когда Амбридж волокла в лес подростков, показалась Трелони весьма любопытной. Напряженно приникнув к прицелу, прорицательница следила за группой людей, входящих под сень деревьев. Розовый костюм резко выделялся в тени, до цели было порядка трехсот метров, она легко попадёт в туфлю. Но зачем? Ни один из этих детей не должен сегодня погибнуть. Да, всех их ждали неприятности, Амбридж несла на себе печать травмы, но это не значит, что её нужно профилактически покалечить. 

Майкрофт в этом случае наверняка бы напомнил, что это ненужный риск, который грозит разоблачением Сивиллы как стрелка, особенно принимая во внимание, что у них недостаточно данных для анализа. Мало ли, зачем и.о. директора Школы торопится с детишками в лес. Вздохнув, Трелони отложила винтовку. Нет, она ещё не настолько очерствела, чтобы палить по Амбридж из мести, прикрываясь предосторожностью, как бы та ни была ей противна. Тем более, что совсем недавно Минерва вступила в перепалку с аврорами, до сих пор находилась в Мунго, и лишать Хогвартс вообще всего руководства было неразумно. 

Собрав оружие и уложив его в футляр, Трелони вытянулась на постели, рассматривая краешек ночного неба, заметного из окна. 

— Сегодня случится что-то плохое. Но никто из детей не погибнет. Мне не нужно вмешиваться, плата не потребуется, — прошептала она в темноту, натягивая повыше одеяло. Женщину слегка потряхивало, но не от холода, а от нервного напряжения. Разболелась голова, неизвестность пугала, но сегодня Сивилла не могла ничего сделать, — ей оставалось только ждать. 

Видимо, под впечатлением от происходящего Трелони приснился Майкрофт, это был обычный сон, приглушённых тонов, лишенный привычных красок и ощущений. В этот раз мужчина, сидящий на камнях на побережье, её не заметил. Он молча смотрел вдаль и выглядел грустным и усталым.

Присев рядом, прорицательница думала, как он там, в другом мире, справляется со всем, что взвалил на свои плечи. Конечно, Холмс был стойким человеком, сильным, надежным и умным. Его силы хватало и Сивилле, но и самый крепкий человек может поломаться, если попытается вынести слишком многое. Успокаивало одно — после того сна с участием Шерлока, Трелони больше не получала видений о Холмсах, и это давало надежду, что у них "там" всё благополучно. 

Она протянула руку, собираясь коснуться полупрозрачного рукава, но так и не завершила движения. Нет, не стоит малодушничать. Вот так позволит себе одно касание, и после захочется вытащить из ящика запертое зеркало. Или заснуть, оставив его в непозволительной близости. Не для того она сдерживала себя так долго, чтобы сейчас сдаться, потому что… скучает. 

Утром Трелони заставила себя спуститься к завтраку, так как ей нужно было узнать последствия вчерашней эскапады. Амбридж отсутствовала, на месте директора снова воцарился Дамблдор, а замеченная в газете передовица с сообщением о появлении Волдеморта в атриуме Министерства, заставила женщину тихо охнуть. Шорох осыпающейся лавины в ушах нарастал, становясь громогласным, но время Великого зла ещё не наступило. Хотя многие бы с ней не согласились. 

Поттер сидел на своем месте мрачный, почерневший от горя, он несколько раз зыркнул в сторону прорицательницы, но сразу отвёл взгляд, когда их глаза встретились. Зельевар, сидя по соседству с Сивиллой, выглядел не лучше. Он с видом крайнего омерзения на лице препарировал котлету — назвать иначе его манипуляции с ножом и вилкой было сложно, так как в рот пока не попало ни кусочка, а от несчастной отбивной остались жалкие ошмётки. 

— Я бы посоветовала вам поесть, но нет, это не поможет, — задумчиво заметила Трелони, принимаясь сооружать из каши лунный пейзаж. Снейп злобно глянул на неё, окончательно "добив" котлету резким росчерком ножа, но ничего не ответил. Похоже, сегодня мало кто мог похвастаться радужным настроением. 

Времени оставалось всё меньше, но пока оно было. Школу и всю Британию ждали трудные времена, страшные, кровавые и жестокие. Сивилла не хотела бы это видеть, не хотела бы этого знать, но уже зашла слишком далеко и не могла позволить себе спасовать. Ради поставленной цели. Ради возможности сделать хоть раз в жизни что-то значимое, чтобы больше не стыдиться себя. Ей не хотелось получить пафосный титул "Спасительницы кого-то", но, при возможности, она бы хотела ещё хоть раз встретить Холмса и сказать ему: "Я всё сделала правильно".

Примечания:

Нибиру — колоссальных размеров космическое тело, из-за которого согласно целому ряду теорий и предположений возможна космическая катастрофа, влекущая за собой неминуемое уничтожение нашей планеты Земля. Определение взято с Апокалипсис вики.

Сивилла немного обеспокоилась, когда зельевар, а ныне преподаватель Защиты Снейп снова зажал ее в темном коридоре, нависая сверху, как Немезида. Интересно, с чего бы ему кипятиться? 

— Рука Дамблдора, — нехорошо глядя на нее, прошипел он. Конечно, Трелони обратила внимание на странный вид ладони директора, но уже привыкла и не обращала внимания.

— Вы тоже её видите? — Рассеянно поинтересовалась она, не отрывая взгляда от шеи зельевара. Странный у него был "шарф", немного… шевелился? 

— Что значит "тоже"?! Её все видят, Альбус пострадал недавно. 

— И вы предполагаете, что мне сейчас стоит бегать по коридорам с криком: "А я же предупреждала?!".

— Нет, но… можно выражаться яснее? 

— Яснее я не могу, Северус. Это предсказание, а не метеосводка. 

— От вас никакой пользы! 

Прорицательница повела плечами, плотнее кутаясь в шаль. Да, в этом от неё действительно не было пользы. Её винтовка в этом случае бесполезна, а альтернатива — Дамблдор не пойдёт на спасение своей жизни ценой чужой, так что нечего и думать. 

— Ему остался примерно год, — задумчиво сообщила Сивилла, а профессор раздражённо отмахнулся:

— Я и сам знаю, что год! 

Явно недовольный разговором, он развернулся и унесся прочь, а Трелони поправила очки. Спираль постепенно закручивалась, сжималась, и когда она распрямится, не выдержав напряжения, отдачей ударит по всем. Первые листики уже уносило порывами надвигающегося урагана, — Краучи, Блэк, Грюм… Даже такой колосс, как Дамблдор, великий волшебник, который долгие годы защищал Сивиллу от всего мира, не выдержит напора стихии. Вытянув из кармана колоду карт, прорицательница перетасовала их, вытаскивая по одной и шепча под нос толкования. Снова ничего хорошего, — будто она ждала чего-то другого. 

Однако известие о болезни директора заставили Трелони слегка взбодриться. Ей вернули половину учебных часов, и теперь в башне каждый день мелькали студенты, напоминая о поставленной задаче. На выходных она развила бурную деятельность, посетила Сити, завернула в "Голову королевы", пополнив запасы, и даже заглянула на обратном пути в тир. Выдавая ей наушники и защитные очки, Стив между делом сообщил:

— Тот чувак, твой приятель, что приходил с тобой, он к нам иногда заглядывает. 

— Серьёзно? 

— Ага, видать, проникся. Является нечасто, но пару раз в месяц бывает. Купил себе пушку длиной с локоть и палит, как не в себя. 

Похоже, коллеге пришелся по душе этот способ справляться с напряжением. Главное, чтобы не претендовал на добычу Сивиллы — в лесу снова расплодились гигантские пауки и винтовка не залеживалась без дела. 

///

Некоторое время в жизни Сивиллы не случалось потрясений, и она почти расслабилась, подстроившись под неспешный ритм — раннее пробуждение, занятия, письма Майкрофту, вечерние посиделки у окна с винтовкой. Директор выглядел спокойным и привычно доброжелательным, хотя внимательный наблюдатель мог заметить и темные тени на лице старика, и его утомлённый вид. Дамблдор хорошо держался, но намётанный взгляд Трелони подмечал, как сгущаются вокруг него тени Изнанки, как медленно, постепенно темнеет правая рука. Похоже, зельевар боролся за жизнь директора, но шаг за шагом проигрывал эту битву. 

В один из дней профессор снова ворвался в покои прорицательницы и, яростно сверкая глазами, спросил:

— Скажите… вы видите много… Меня интересует Драко Малфой…

Трелони озадаченно склонила голову набок. Необычный вопрос. Среди слизеринцев встречались те, кому в скором будущем грозила беда. Бедняга Крэбб… И теперь декан решил озаботиться этим вопросом? 

— Я не вижу на нем угрозы гибели. Мальчик будет сильно болеть, но угрозы жизни нет.

— Понятно, — услышав это, зельевар сильно помрачнел, будто новости его не обрадовали, коротко кивнул и снова удалился. Вот так, предупреждаешь о плохом — не верят. Говоришь о том, что всё обойдётся — огорчаются. Люди бывают категорически странными. 

Покой Сивиллы нарушил очередной реалистичный сон, в котором неприятного вида пожилой мужчина в тонких очках и со змеиными глазами, сидя в пустой комнате, задумчиво бормотал: "Холмсы… Такие назойливые… Похоже, пора с ними разобраться…". Вскочив с постели, прорицательница принялась ходить по комнате, до боли прикусив костяшку указательного пальца. Катастрофически мало данных. Кто этот человек? Что он задумал? Для кого это испытание? Прозвучало имя "Холмсы", но кто теперь попадёт под удар? 

Босые ноги замёрзли и она забралась в кресло, усевшись по-турецки и набрасывая на плечи вязаный плед. Не зажигая света, она гипнотизировала нижний ящик комода, надежно запертый на ключ. Как бы передать информацию, не встречаясь лично? Может, улечься спать днем, когда Майкрофт на службе, оставить ему послание в "зазеркальном" кабинете? Звучало нереально, но Сивилла ничего не могла поделать с паникой. Она ощущала себя ужасно, будто и не было всех этих лет — неуверенной, слабой.

Прорицательница признавала, что вела себя крайне непорядочно, снова сбежала, долгие месяцы избегала человека, который был к ней добр. И теперь не удивится, если Холмс обидится на неё всерьёз. Да что уж говорить — в прошлый раз он от беспокойства за Сивиллу повысил голос, уговаривал с такой болью и отчаянием, но она решила поступить по-своему, и теперь колебалась в большей степени из-за того, как он отреагирует на её появление. 

Нащупав на столике чашку, Сивилла бросила её в стену. Хрупкий сосуд с грохотом разлетелся на десятки осколков. На душе полегчало. Растерянность начал подменять гнев. Прорицательница снова вскочила, посылая в полёт вслед за чашкой расписную тарелочку. Как можно быть такой трусихой! Майкрофту или кому-то из его близких снова угрожают враги, а она сидит, как глупая курица, и переживает, что он будет разочарован. Да пусть хоть проклятия посылает на её непутёвую, бунтарскую, непослушную голову! Главное, чтобы оставался цел и невредим! 

На то, чтобы достать ключ и вытянуть зеркало из тайника, ей не понадобилось и минуты, и только ощутив под подушечками пальцев холодную бронзу, Сивилла поняла, как ей не хватало этого ощущения. Будто взялась за ручку двери родного дома, в котором отсутствовала так долго. Решительно устроившись на постели, она крепко зажмурилась, не выпуская оправы из судорожной хватки. И через минуту уже стояла посреди библиотеки, дерзко глядя на Майкрофта, который выглядел слегка удивлённым. Не ждал визита? Но уже через минуту он озвучил причину своего недоумения: 

— Сивилла, вы в пижаме? 

— Что? 

Она так привыкла появляться в зазеркалье в привычной повседневной одежде, что теперь не обратила внимания на собственный наряд, и ошарашенно изучала босые ноги, еле заметные под длинной закрытой ночной сорочкой. Благо, одежда для сна у прорицательницы была приличной, и плечи всё так же закрывала широкая шаль, но это было слегка непривычно. 

— Видимо, вы сильно торопились, — дипломатично отметил Холмс, поднимаясь. — Пожалуйста, устраивайтесь поближе к огню. Не знаю, грозит ли вам простуда, если вы переохладитесь… здесь. 

— Да какая простуда! Майкрофт, какой-то человек хочет навредить Холмсам. Тощий, в возрасте, худой. Очки в золотистой оправе, классический серый костюм. Лысеющий, с неприятным лицом. Он собирается разбираться с кем-то из вашей семьи. 

— Я знаю человека, подходящего под описание. И уверяю, очень серьезно отношусь к вашему предупреждению. Но всё равно настаиваю, чтобы вы сели, успокоились и немного отогрелись. 

В голосе его звучали неподдельное участие и забота, и Сивилла послушалась, опускаясь в кресло. Собственно, ей нечего больше здесь делать, можно уходить, просыпаться, но они так долго не виделись, и она позволила себе несколько минут слабости — просто посмотреть, как он выглядит, может, спросить, как дела… 

— Надеюсь, вы больше никого не спасали? — Первым спросил мужчина, подходя и останавливаясь возле кресла Трелони. Она отрицательно качнула головой, избегая проницательного взгляда. — Но собираетесь рисковать собой в будущем. 

Теперь в его голосе звучало утверждение, а ещё усталость. Сивилле еле хватило мужества, чтобы кивнуть. Этот человек явно переживал из-за её упрямства, и она собиралась разочаровывать его и дальше. Майкрофт внезапно опустился на корточки, оказываясь лицом к лицу со своей собеседницей, аккуратно взял в ладони её руки, согревая, и прозорливо заметил:

— Вы снова забываете поесть. Что у вас там происходит? 

— Директор заболел, ему недолго осталось, — ответила Трелони, ощущая, как от касаний у неё наливается краснотой смущения шея и уши. — И нет, я ему помочь не смогу, на этот счет можете не переживать… 

— Я не собираюсь ничего по этому поводу говорить. Вы слишком любите убегать. Моё мнение вы знаете и так. 

— Вы слишком умный, Майкрофт. Я просто знаю, если продолжу вас слушать, вы так или иначе сможете исподволь меня переубедить и я не смогу в конце-концов сделать то, что собираюсь. 

— Я не буду извиняться за то, что пытаюсь отговорить  от самоубийственного поступка молодую, порядочную, тонко чувствующую волшебницу с большим потенциалом. По моему глубокому убеждению, это неправильно. 

Сивилла от этой нежданной похвалы покраснела ещё пуще, пытаясь незаметно отнять ладони, но не преуспела в этом — хватка оказалась бережной, но крепкой. 

— Вы предвзяты, поэтому завышаете мою ценность. Помните, вы сами говорили про минимизацию рисков, и я стараюсь делать так же. Если так посудить, я одна, семьи нет, как и пользы от моего несчастного дара. И перспектив, о которых вы говорите, тоже не предвидится. 

— Вы пришли ко мне несколько лет назад с просьбой о помощи и защите. И теперь пытаетесь забрать свои слова обратно. Хотя я вижу, Сивилла, защита вам всё так же необходима. Тепло, внимание… — Говоря это, он начал пальцем стирать слезинки, которые невольно покатились по щекам прорицательницы. — Забота, которой вы так щедро делитесь, но не получаете сами.  Утешение. Любовь. 

От этих слов у прорицательницы перехватило дыхание, затрепетало сердце и она изумлённо вздрогнула, когда лица осторожно коснулись чужие губы. В этот раз Холмс целовал ее первым, осторожно придерживая лицо ладонями, и делал это вдумчиво, аккуратно, как и привык выполнять любую свою задачу. Прервавшись, он снял очки Трелони, откладывая их на столик, чтобы не мешали, краем пальца скользнул по переносице, будто стирая напряжение, так же легонько, еле ощутимо, прошёлся по овалу лица. 

Он глядел на Сивиллу не отрываясь, очень серьезно, и по лицу было видно, что этот поступок не сиюминутный порыв под влиянием эмоций, как было с прошлым поцелуем, а взвешенное решение, почти декларация о намерениях. 

Совсем засмущавшись, прорицательница собиралась отстраниться, чтобы сохранить хотя бы видимость приличий, но следующий поцелуй напрочь выбил из головы все мысли о пристойности. Будто из унылого, мрачного леса она внезапно вывалилась на залитую солнцем поляну, и нежилась теперь в этом тепле, становилась мягкой, наливалась изнутри золотистым сиянием, как древесная смола на стволе вишни. Сухая, тонкая, неверная былинка, какой была Сивилла в реальности, в руках любимого человека превращалась в душистый, благоухающий плод, сочащийся соками. 

От поцелуев она раскраснелась, с трудом различая действительность, но краем сознания понимая, что сидит у Майкрофта на коленях, вцепившись в отвороты рубашки, и яростно целует белеющие выступающие ключицы и кадык, которые, казалось бы, никогда не видели солнца. Цепочка красных отметин спускалась по мужской шее вниз, как причудливое украшение. Сивилла слегка смутилась, не ожидая от себя подобного напора — раньше у нее не возникало желания кого-нибудь съесть, но прикосновение к коже Майкрофта будило закопанные где-то глубоко внутри примитивные, низменные инстинкты. 

— Я снова ошибался, — хриплым, полным тепла голосом заметил вполголоса Холмс. — Вы не певчая птичка, а голодная хищная кошка. 

— Ох, помолчите, Мерлина ради, — грубовато оборвала его прорицательница, крепко обнимая за шею и снова припадая к губам мужчины. Она понадеялась, что ковер в библиотеке окажется достаточно мягким. Вряд ли в таком состоянии Холмс сможет вообразить им спальню. 

///

Дорогой персидский ковер с густым ворсом оправдал ожидания, хотя с непривычки Трелони умудрилась натереть колени, хотя сама не помнила, как, а мышцы спины, отвыкшие от подобных упражнений, откликались при движении тянущей болью. Майкрофт стянул с кресла плед, обмотав ее, как кокон, и теперь прорицательница лежала, положив голову ему на плечо и рисуя завитушки на обнаженной  груди. 

На удивление, Холмс оказался под рубашкой довольно волосатым, плечи и спина густо усыпаны веснушками, и Сивилла вспомнила, что это признак счастливого человека. 

— А это ты тоже видела своим Оком? — Лениво поинтересовался мужчина, поглядывая на пламя в камине. 

— Нет, конечно. Это же что-то хорошее. Ко мне никогда не приходят такие видения. И я рада, что здесь их нет вообще…

— То есть, здесь ты не видишь того, что в реальности? 

— Нет, здесь я отдыхаю. Наверное, потому, что это место само по себе эфемерное, нет ничего определенного, ни прошлого, ни будущего. 

Помолчав немного, она осмелилась поинтересоваться: 

— Зачем ты так поступил? 

— Кажется, это очевидно. Ты мне нравишься. Я бы не стал целовать человека, который мне безразличен. 

— Но это точно не благотворительность? 

— С каких пор, позволь поинтересоваться, я в твоих глазах превратился в филиал Армии спасения? У меня есть гордость и чувство собственного достоинства. И можешь поверить, я никогда не ухаживал за женщинами, потому что их жалел. Я что, по-твоему, Казанова-альтруист? 

— Нет. Прости. Для меня это в новинку, слишком давно меня воспринимали, как объект симпатии. Я никогда не была в этом особенно хороша… 

Сивилла близоруко прищурилась, украдкой поглаживая ему щеку. Холмс перехватил ладонь и поцеловал тонкое запястье. 

— Не знаю, что в твоём понимании значит "хороша", но ты чуть не отгрызла мне уши и пальцы. Страсти тебе точно не занимать. 

Он будто бы ворчал, но в то же время ласково скользнул подушечками по растрёпанным волосам, расправляя пушистые пряди. 

— Кажется, я впервые была живой, — призналась Сивилла, пытаясь вжаться в бок мужчины, ощутить его напоследок всем телом, от макушки до кончиков пальцев на ногах. — Никогда раньше я не ощущала себя такой… целой. Это и правда было хорошо. Теперь все будет с одной стороны тяжелее, а с другой, наоборот, легче. 

Майкрофт напрягся, чутко распознавая нотки печали в голосе женщины, начал разворачиваться, но не успел — она уже таяла, возвращаясь в реальность.

— Сивилла, не смей сбегать! Сивилла! 

Отзвуки голоса ещё звенели в ушах Трелони, когда она открывала глаза в своей пустой одинокой постели. Взглянув на зеркало, она поцеловала стекло, прошептав: 

— Пожалуйста, оставайся живым, — и снова заперла артефакт в ящик. 

Она и правда была благодарна за этот головокружительный вечер. Искрящиеся эмоции, бесконтрольная радость, счастье, которое можно было набирать горстями, рассыпать, как разноцветное конфетти — пожертвовать всем, зная, что подобное существует, будет очень сложно. 

И в то же время, легко, так как Сивилла прекрасно осознавала — так хорошо ей не будет больше никогда и ни с кем. А так — возможно, у них будет шанс встретиться когда-нибудь в другом месте, в другой форме, не имея между собой непреодолимой преграды двух миров.

Примечания:

В оправдание перед читателями, которые могут сказать: "Автор, завязывай с подосиновиками, не преувеличивай привлекательность Трелони", напомню, что Сивиллу в фильме играла чрезвычайно симпатичная актриса Эмма Томпсон, и если это канон Роулинг, без очков и с убранными волосами она должна быть очень красивой. А Майкрофта, с его наблюдательностью, очками и растрепанными волосами не проведешь, он в корень зрит. Немудрено, что влип.

(Я вот тоже влипла, только гляньте на эти глаза)

https://celebrityzone.ru/znamenitosti/Aktrisa-Emma-Tompson/24.jpg

https://i.pinimg.com/736x/9b/32/12/9b3212251604a596d230aea82d2395fb.jpg

https://ilarge.lisimg.com/image/771376/740full-emma-thompson.jpg

https://s.hdnux.com/photos/01/17/67/36/20936592/6/1200x0.jpg

Пережив яркое потрясение и окончательно убедившись, что по уши влюбилась, Трелони с новыми силами принялась сыпать пророчествами, но на обитателей Хогвартса, похоже, напала коллективная глухота. Она пыталась убедить в грядущей опасности Чарити Бербидж, но дружелюбная преподавательница магловедения только улыбалась, отмахиваясь. Уравновешенная Септима Вектор оказалась такой же недоверчивой, в ответ на предупреждение пренебрежительно фыркнув.

Гадая на Дамблдора, выпадала башня, Криви карты пророчили насильственную смерть, Крэббу — пламя, пятикурснику Палмеру — мучения. Лаванда Браун, одна из любимиц Сивиллы, также щеголяла мрачными пятнами, и ее Трелони решила спасать во что бы то ни стало, этой светлой, компанейской девочке с явным даром нельзя погибать такой юной. 

Она написала Снейпу список слизеринцев, за которыми требовалось наблюдать, указав приблизительные сроки. Декан скривился, но кивнул, пообещав сделать все возможное, "насколько это будет в его силах". Учитывая, что сам он Оком не обладал, это было равно обещанию сторожить от падения дерево, которое может свалиться когда и где угодно. 

Никаких изменений в себе Сивилла пока не замечала, видимо, ее усилий было маловато для того, чтобы изменить течение судьбы. Но попытаться стоило. 

У неё появилась дурная привычка грызть ногти, и она отчаянно боролась с ней, не желая ещё больше проявлять нервозность. Трое детей, включая Малфоя, пострадали, и с наступлением весны напряжение накрыло Хогвартс. Даже те, кто не отличались наблюдательностью, ощущали приближение "чего-то", а прорицательница почти перестала спать, заменяя кошмары ночными бдениями у окна. Лучше уж так, чем переживания. 

Летние вечера тянулись, ленивые и томные, густая бархатная синева, расцвеченная звёздами, укрывала все плотным одеялом. Экзамены подходили к концу, совсем скоро ученики должны были разъехаться по домам. А Трелони считала по пальцам дни, оставшиеся директору. 

Об этом предупреждало все — и темнота, окружающая Дамблдора, такая же густая, как июньские сумерки, которая с каждым днём становилась всё гуще. И карты, которые прорицательница редко выпускала из рук. 

Поймав зельевара, она настойчиво попросила его:

— Передайте Альбусу, пусть будет осторожнее… Все может произойти очень скоро. 

Снейп, услышав это, изменился в лице, в чертах его промелькнула обречённость, но коротко кивнул. 

Со времени того разговора не прошло и двух дней, когда Сивилла, привычно устроившись у окна, заметила какой-то переполох на вершине Астрономической башни. Оттуда слышались крики, мерцали всполохи заклинаний. 

Вскочив на ноги, Трелони проверила  пистолет, сунула в карман глушилку и торопливо сбежала вниз по ступенькам. Оружие она держала наготове, скрывая его краями шали. 

В холле раздавались взрывы, отчаянные крики Поттера, высокий, вызывающий женский хохот. Это совсем не выглядело безопасным. Осторожно выглянув из-за угла, Трелони увидела несколько фигур в темных плащах, Снейпа и Драко, убегающих к выходу, за ними гнался Гарри, а по лестницам спешили преподаватели, пришедшие на помощь.

Один из нарушителей спокойствия, худой мужчина с жестоким скуластым лицом, бросался пыточными заклятиями, пытаясь попасть в Минерву, и Сивилла, закусив губу, подняла пистолет и прицелилась. Она не пыталась поразить врага, её мишенью стало массивное окно за его плечом. Выстрел, скрытый глушилкой, получился совсем беззвучным, на Пожирателя посыпалось стекло и он метнулся в сторону, отвлекаясь от Макгонагалл. Невысокая некрасивая женщина прикрыла его дополнительным щитом, и оба поспешили вслед за остальными. Мужчина на бегу прихрамывал, злобно зыркая по сторонам. Похоже, его задело осколками или шальным заклинанием гриффиндорского декана. 

Сивилла перевела дух, отступая в сторону. Помощи от неё было немного, но этот случай послужил ей уроком. Выстрелить в человека ей всё так же трудно, но вот нанести вспомогательный ущерб вполне по силам. И вдвойне удобно, что участие Сивиллы в этом деле невозможно доказать. Вряд ли кто-то будет задаваться вопросом, почему стекло разбилось. Решат, что в него попали заклинанием или обломком кирпича.

Запрятав оружие поглубже в карман, она поспешила к остальным, будто только что пришла. Тревожные выкрики и плач позволили ей догадаться о произошедшем, и сердце сжалось от печали — вот и наступил последний час директора, который она ждала с тревогой и страхом. Великое Зло тихой поступью входило в Школу, разрушая один за другим защитные бастионы. Директора не стало, и теперь учащиеся и преподаватели оказались с ним практически лицом к лицу. 

— Это Снейп! Снейп убил его! — Размазывая слёзы по лицу, кричал Гарри, указывая на тело Дамблдора у подножия Астрономической башни. — Я сам это видел! 

Вокруг раздавались шёпот, проклятия, рыдания, а Трелони, привалившись к стене, потерянно глядела на своего покровителя, застывшего на земле, бездыханного и изломанного. Подобный конец великого волшебника выглядел нереальным, какая-то насмешка. Альбус так долго болел и заслуживал того, чтобы закончить дни в спокойствии, в своей постели. Но убийство?

Как такое вообще могло произойти? В этом не было смысла. Директор умирал, она знала это. И зельевар знал. Они оба, посвященные, несли бремя этой тайны. У Снейпа не было причин убивать Дамблдора. Сивилла потерла виски. Нет, она не была очень умной. Если бы здесь был Майкрофт, он бы… 

Соскользнув вниз, она уселась на траву, утыкая лицо в колени и расплакалась. Она не могла думать про Холмса, слишком больно. И спасти Дамблдора она тоже не смогла. Бесполезная, слабая Сивилла осталась совсем одна… 

///

Летом исчезла Чарити Бербидж. Безвредная преподавательница магловедения не послушалась предупреждений и поплатилась жизнью за свои принципы. Тело так и не нашли, но Сивилла знала правду, плакала, со стыдом признавая — она не могла бы внести плату за Чарити с чистым сердцем. Если бы удалось спасти коллегу, Трелони не смогла бы избавиться от сомнений, и эти мелкие, недостойные мыслишки заставляли её страдать от мук совести. То есть, за Диггори отдать жизнь можно, за Лаванду, за того же беднягу-Поттера, а Чарити этого недостойна? И в этом случае хорошо, что она не послушалась предсказаний? Моральная дилемма разрывала прорицательницу, но обратиться за советом ей было не к кому. 

Сколько стоит человеческая жизнь? Кто это определяет? Сивилла не считала себя вправе судить, но собственное лицемерие послужило тяжелым ударом для её самообладания. Погруженная в мысли, она пропустила появление в Школе нового директора и перемены в педагогическом составе. Просто, спустившись однажды на завтрак в Большой зал, увидела в кресле директора мрачного зельевара, а чуть дальше — скуластого человека, возле которого она разбила окно, и некрасивую женщину, которая ему помогала. 

— Мадам Трелони наконец соизволила почтить нас своим присутствием, — холодно заметил новый директор, пока Трелони пробиралась к своему месту. 

— Это её пророчество хотел получить лорд? — Лениво поинтересовался у него мужчина. 

— Да, но теперь это не имеет значения, пророчество разбито, а сама провидица, к большому сожалению, ничего не запоминает. Просто говорящая голова.

Сивилла благоразумно не стала напоминать, что в комнате "Кабаньей головы" тогда был ещё и Дамблдор, которого убили на глазах у этих самых людей. Могли бы не махать палочками, а сначала спросить, если уж что интересует. Это паршивое пророчество отравляло Трелони жизнь больше десяти лет, и теперь снова всплыло некстати.

Хладнокровно подцепив с блюда сосиску, она сделала вид, что полностью погружена в процесс нарезания еды на кусочки. Нет уж, на такие провокации она отвечать не станет, в этом году Сивилла не собиралась нарываться, планировала вести себя очень тихо, хотя и таскала пистолет во внутреннем кармане своего коричневого фланелевого блейзера. Пусть думают, что она безвредная, трусливая, слабая, никому не опасная любительница "заложить за воротник", совершенно никчемная, и мухи не обидит. Напрасно, что ли, она который год использует вместо духов херес? 

— А мне эта дама может что-нибудь нагадать? — Хмыкнув, поинтересовалась женщина, и прорицательница тихонько вздохнула. С этой задирой точно могут быть проблемы. 

Вытянув из кармана колоду, она перемешала и вытащила несколько карт, выкладывая возле тарелки. Туз пик, семерка пик, шестерка пик. Толкование определённое — "тюрьма".

После в дело пошла колода Таро. Парами перед Сивиллой лежали Королева мечей и Дьявол — "опасная преступница, убийца"; Тройка мечей и Башня — "приговор" и Отшельник и Повешенный — "тюрьма". Обещая Пожирательнице пожизненный срок, карты вели себя, как шёлковые. 

— Вам определенно удастся пожить дольше, чем некоторым другим, но не скажу, что эта жизнь будет радостной, — задумчиво проговорила Сивилла, одним движением сгребая карты и убирая их подальше. 

— Как я и думал, шарлатанка, — презрительно скривил губы Пожиратель. 

— Она просто давно выжила из ума, — отстранено ответил Снейп, отпивая глоток из кубка. 

— Если она сумасшедшая, зачем её держать? — Резко спросила женщина. 

— Наследство Дамблдора, как и другие убогие, — скучающе протянул директор. — Повелитель распорядился пока их не трогать. 

Незнакомые Сивилле пожиратели обменялись многозначительными взглядами, и по спине у неё пробежали мурашки. Похоже, придется появляться на людях ещё реже. Или отстреливаться, прорываться с боем и уходить в партизаны. Трелони с большим трудом удалось сдержаться от истеричного фырканья — выкопать ложкой землянку в Запретном лесу, посылать шифровки с фестралами, пускать под откос Хогвартс-экспресс. Нервы были на пределе, и оттого юмор Сивиллы был таким же чёрным, как её настроение. 

Когда Трелони выходила в коридор, Пожирательница обогнала её и грубо толкнула, процедив: 

— Таким, как ты, здесь не место.

Сивилла отшатнулась, стукнувшись в стену, всхлипнула, потирая ушибленное плечо, залепетала что-то обиженно-упадническое, стараясь не показывать врагу своих глаз. Майкрофт говорил, что она изменилась, и меньше всего хотелось, чтобы чужаки заметили подвох. "Хилая, слабая, не представляю собой никакой опасности, — мысленно шептала себе прорицательница. — А тебя ждёт восемь граммов стали в лодыжку и небо в клеточку".

Продолжая стенать, она потащилась к себе в башню, но вскоре её снова догнали и торопливо впихнули в какой-то аппендикс коридора, скрытый от посторонних глаз. Теперь это был директор, который выглядел весьма угрожающим:

— Не трогайте Кэрроу, — понизив голос, прошипел он, слегка потряхивая прорицательницу. — Лорд не простит, если с ними что-то случится, и это отразится на Школе. 

Сивилла сбросила захват с локтя и удивлённо уставилась на зельевара. За кого они её принимают? Сначала Майкрофт предостерегал от опрометчивого чрезмерного риска, теперь Снейп просит пощадить пожирателей. Она что, стала настолько страшной? 

— Очки уже не помогают, ваш взгляд стал чересчур кровожадным, — так же тихо предупредил мужчина. — Будто вы заранее высматриваете, куда всадить пулю. Мурашки по коже даже у меня, осторожнее… 

— Да не буду я с ними ничего делать, — процедила Трелони. — Можете не беспокоиться за своих приятелей. 

— Я не за приятелей переживаю, — сухо отрезал директор. Наступило молчание. Оба, нахмурившись, мерялись угрожающими взглядами, и Снейп первым отвёл глаза. Плечи его поникли и он внезапно признался: — Я убил Дамблдора, но поверьте, так было  нужно! 

— Для собственного спокойствия сделаю вид, что ничего не слышала. Зачем вы мне это рассказываете? 

— Просто кроме вас в Школе мне никто не поверит…

— Добро пожаловать в клуб, — пожала плечами Сивилла. Но после, слегка смягчившись, кивнула: — Я верю, вам действительно не было смысла его убивать, время директора и без ваших стараний почти закончилось, он угасал. И на мой счет можете не переживать, я постараюсь держаться подальше от ваших непредсказуемых "друзей". 

Директор кивнул и стремительно удалился, а прорицательница утомленно вздохнула. Вот и ещё один потерянный котёнок в корзинку. И гладить не хочется, и выбросить жалко. Такой талантливый, светлый ум, — мог бы совершать великие дела, а заперт здесь, опутанный обязательствами. Мечется, стыдится своих поступков до такой степени, что готов просить прощения даже у неё, единственной, кто готова слушать... Достаточно умный, чтобы слышать и учиться, но все равно умудрился оказаться в ловушке, и, по сути, никогда не жил для себя. Сивилла и сама была такой, понимала чужие переживания, и ничего не могла поделать с этой жалостью. 

Темный "шарф" на шее зельевара проявился ещё отчётливее и теперь вполне заметно двигался, напоминая сокращения мышц громадной змеи. Сколько их ещё здесь, потерянных душ с расколотыми, кровоточащими сердцами? Похоже, её длинный список "на спасение" пополнился ещё одним бедолагой.

Примечания:

Все толкования карточных раскладов взяты из сети Интернет.

Давая обещание не трогать пожирателей, Сивилла не подозревала, что выполнить его будет так сложно. Брат и сестра Кэрроу оказались грубыми, невежественными и жестокими фанатиками. По сравнению с ними Амбридж походила на нехорошую воспитательницу детского сада, которая заставляет малышей есть манную кашу с комочками и бьёт по ладоням за непослушание. Она хотя бы не бросалась непростительными. 

Некрасивая, истеричная Алекто фанатично поклонялась своему повелителю, на каждом занятии поливая грязью маглов и маглорожденных, а для Амикуса любимыми оставались пыточные заклятия, которые он не стеснялся пускать в ход при любом возможном случае. Школьные будни напоминали кошмар наяву, будто соперничая с мрачными видениями Сивиллы. 

Впервые заметив в коридоре плачущего третьекурсника-гриффиндорца с опухшими, покрасневшими руками, будто искусанными пчёлами, прорицательница не могла поверить, что ей это не привиделось. Она опустилась рядом с мальчиком на колени, утирая щёки платком, проводила ребенка в Больничное крыло, где охающая Поппи смазала поврежденные участки лечебной мазью. А после Трелони вернулась к себе, достала пистолет и всадила всю обойму в толстую дубовую дверь кладовой. Окажись Амикус перед ней в этот момент, она бы больше не стала стрелять в окно! Своими действиями Пожиратели, сами того не подозревая, вынудили Сивиллу переступить некую черту. Если раньше у неё оставались сомнения, Зло оставалось иллюзорным и в душе перевешивала жалость, то теперь она преисполнилась уверенности — у неё хватит мужества, чтобы выстрелить во врага. 

Низенький профессор Флитвик, который первым попался ей на глаза следующим утром, перехватив взгляд прорицательницы, испуганно шарахнулся в сторону, а Сивилла, поняв всё без слов, развернулась и отправилась к себе. Где-то в сундуке у неё лежали другие очки, с дымчатыми непрозрачными стёклами. 

Вечерами, устроившись у окна, она почти мечтала, чтобы один из Кэрроу отправился на прогулку в лес. Или оба. И там их кто-нибудь сожрал. Впервые Трелони жалела, что извела половину акромантулов. Ради такого шанса парочку тварей можно было и пощадить. 

Ситуация усугублялась тем, что Алекто было мало доставать студентов, и она прибавила в список своих "жертв" Сивиллу. При каждой встрече женщина пыталась как-то уязвить прорицательницу, унизить, оскорбить или толкнуть. Трелони терпела, охотно ударяясь в слёзы, поддерживая свой имидж, но один раз едва не сорвалась, когда после перепалки с ней Кэрроу переключилась на Джинни Уизли и даже отвесила девочке пощёчину "за неопрятность". Рука сама потянулась за пистолетом, и только яростный кашель директора, который, не имея возможности вмешаться, отчаянно сверлил прорицательницу взглядом, позволил ей вернуть самообладание. 

Каждый день, наблюдая за проявлениями жестокости и несправедливости, Сивилла сама черствела внутри, кипела, бурлила и отмирала. Ей всё сложнее было сохранять своё нежное, мягкое брюшко, будто она была молью, всю жизнь прожила в коконе, и теперь, столкнувшись с реальностью, ежедневно обдирала крылья о жёсткую кору. Она думала, что её мрачные видения это кошмар, но реальные деяния людей, потерявших совесть и человечность, оказались много хуже. 

Ей было интересно, что бы сказал на это Майкрофт, но и радовалась, что он не видит этих изменений — ей не хотелось показываться перед ним… такой. Любящая, трепетная, нежная, робкая и боязливая Сивилла осталась в зазеркалье, так пусть там и остаётся, рядом с Холмсом, он сумеет её защитить. Реальная же Трелони старалась никуда не выходить без очков с толстыми темными стёклами, ведь даже её саму начало пугать собственное отражение. 

Как же ей пригодилось её амплуа отшельницы! По мере того, как истончалось терпение, ей становилось всё сложнее терпеть Кэрроу, и она предпочитала проводить время у себя. В один из дней после уроков у неё попросились остаться Лаванда и Парвати, которым было страшно лишний раз попадаться на глаза преподавателям, и Сивилла разрешила им побыть у неё до ужина. После девочки приходили чаще, к ним присоединились Падма и Сьюзан Боунс, Ханна Аббот и Фэй Данбар. Похоже, инстинктивно они чувствовали в Трелони какие-то перемены, ощущая в ней защитника, хотя сама прорицательница продолжала изображать на людях слабость и беспомощность. Но притворяться получалось всё хуже. 

Собираясь в башне прорицаний, девочки делали уроки, пили чай, осторожно сплетничали, чувствуя себя в безопасности. В личных покоях Трелони было "почти нормально", однако в один из дней после рождественских каникул их кружок решила посетить Алекто. Преподавательница магловедения явилась без приглашения, открыла дверь без стука и презрительно уставилась на Сивиллу, которая в этот момент рассказывала своим гостям о тонкостях геомантии — гадания на песке и камнях. Этого вида гаданий не было в программе, и Трелони рассказывала об этом просто так, для расширения кругозора. Они расположились на полу в гостиной, по очереди рассыпая песок, рисуя на нем пальцами точки и узоры и хором пытаясь расшифровать полученный результат. При появлении нежданной посетительницы смех моментально смолк, а Сивилла поднялась, отряхивая с ладоней песчинки и перекрывая собой девочек. 

— Что у вас происходит? — Визгливо поинтересовалась Алекто, выпячивая грудь и поигрывая палочкой. 

— Факультатив. По прорицаниям, — сухо ответила Сивилла. Она ощущала в этот момент удивительное спокойствие, будто за её спиной стоял Майкрофт, и, расправив плечи, внезапно обнаружила, что выше Кэрроу приблизительно на полголовы, что позволяло хоть и немного, но смотреть на неё сверху вниз. 

— И у вас есть разрешение? — Продолжала наступать Пожирательница, не ощущая изменения атмосферы в комнате. 

— Мне казалось, с окончанием полномочий директора Амбридж запрет на собрания сняли. 

— Любые собрания должны согласовываться со мной! 

— Даже чаепития? Хорошо, в следующий раз я напишу директору список. 

— Я сказала со мной, а не с директором! — Выходя из себя, рявкнула Алекто, которая за время преподавания в Школе отвыкла, чтобы ей перечили. Но Сивилла, находясь на своей территории, всё так же ощущая плечами тепло, внезапно решила огрызнуться. Она обещала Снейпу "не трогать пожирателей", но Кэрроу сама к ней пришла. 

Сделав лёгкий, быстрый шаг вперёд, сокращая расстояние между ними, Сивилла предвкушающе улыбнулась, вытягивая из кармана потрёпанную колоду карт и легко тасуя их в руках. 

— Похоже, вам не терпится к нам присоединиться, мисс Кэрроу? Или хочется больше узнать о своей судьбе? Я могу рассказать, не переживайте… — Трелони втянула носом воздух, будто ловила аромат духов, и улыбнулась ещё шире: — Обычно я славлюсь тем, что обещаю всем мучительную, болезненную смерть, но вам повезло. На вас я вижу кровь, а ещё мне видится сырой камень. Он окружает вас со всех сторон, Алекто. Сырость пробирает до костей. И холод, такой, от которого невозможно согреться. Ноги сводит судорогой и невозможно заснуть. Грохот морских волн не даёт покоя днем и ночью… Вы не слышите, а я слышу — шшшшуух…. Погодите немного, скоро и вы их будете слышать… Постоянно… И не получится заткнуть уши, не получится… 

Сивилла хихикнула, приближаясь к Кэрроу ещё ближе. Пожирательница, заметно струхнув, выставила перед собой палочку, едва не упираясь в грудь Трелони.

— Крохотная комната в которой почти не бывает света, Алекто, — ласково, почти сочувствующе пропела Сивилла. — И руки, которые постоянно болят. А ещё у вас начнут выпадать зубы… Но сначала они тоже будут болеть… И при этом, дорогая мисс Кэрроу, вы будете думать, что вам очень, очень повезло, так как ваше положение все же получше смерти. 

— Прекратите! Я не собираюсь слушать ваши дурацкие бредни! 

— Разве бредни? Нет, что вы, это пред-ска-зания, — Сивилла подалась вперед ещё ближе, сама упираясь грудью в палочку, и приспустила очки на кончик носа, так, чтобы взглянуть Пожирательнице глаза в глаза. — Верить или не верить, — вам решать. Но всё же, может, не стоит меня запугивать… Мало ли, что я увижу в вашем будущем в следующий раз? 

Кэрроу побледнела, рука её задрожала, она поджала губы, с трудом прерывая зрительный контакт, и воскликнула: 

— Чтобы впредь… Брали разрешения на ваш шабаш! 

— Обязательно! Передам список директору, — возвращая очки на место, так же легко повторила обещание Сивилла, а на лице её продолжала блуждать потусторонняя улыбка, больше напоминающая оскал. 

Пожирательница не стала задерживаться, тут же покинув негостеприимную башню, а притихшие девочки молча наблюдали, как их преподавательница снова устраивается на подушках, как ни в чем не бывало. 

— Вам… не было страшно? — Тихонько поинтересовалась Фэй, наблюдая, как Трелони прячет карты и берет в руку горсть камней. 

— Раньше да, мне было очень страшно. Но теперь всё немного изменилось. Один мой хороший знакомый уверял, что проявление заботы о ком-то не преимущество, а уязвимость. Теперь я бы с ним поспорила, — даже это может служить источником силы… Да и он сам, подозреваю, уже давно изменил своё мнение… — Прорицательница мягко улыбнулась, и девочек снова поразило, как при этом воспоминании расцвело, засияло лицо их обычно неприметной, серой преподавательницы. Будто зажглась лампочка под пыльным абажуром, и оказалось, что на бумажном футляре проявился цветной рисунок, который невозможно увидеть без света. 

— Что ж, у нас осталось совсем немного времени, кто ещё хочет попробовать? — Хлопнув в ладоши, обратилась Сивилла к девочкам, и наваждение спало. Все загалдели, вразнобой обсуждая произошедшее, но изредка гостьи замолкали, принимаясь пристально всматриваться в лицо профессора, словно пытались разглядеть на стереокартинке ускользающий силуэт. 

///

Разумеется, никаких списков Сивилла Снейпу не понесла. Он сам прибежал к ней на следующий день, едва не сорвав двери с петель.

— Что вы сделали с Алекто? Она примчалась и начала визжать, чтобы вас уволили! 

— Мы со студентками пили чай, игрались песком, а она нам мешала. Кто же виноват, что у неё такие слабые нервы, Северус. Я даже оружие не доставала, просто очки сняла…

Директор задохнулся, не находя слов. Понаблюдав немного, как зеленеет его бледное лицо с темными кругами под глазами, Трелони пообещала: 

— Я больше не буду их пугать, просто пусть держатся подальше. 

— И как, по-вашему, я должен это провернуть? Повесить на двери табличку с надписью: "Осторожно! Злая прорицательница!"?! Я и так сбиваюсь с ног, хоть вы не доставляйте мне проблем, Сивилла! Пощадите! 

— Северус, учтите, из Школы я никуда не уйду. И примите к сведению, я на вот таком расстоянии от того, чтобы вспыхнуть, — Сивилла показала пальцами очень небольшой отрезок, всего пару дюймов. 

Зельевар нахмурился, раздраженно запуская пальцы в волосы, и буркнул:

— Ладно, я напомню Кэрроу, что Темный лорд не разрешал трогать преподавателей, а пояснение в стиле: "Прорицательницу уволили, потому что она испугала Алекто" покажется Повелителю смехотворным. Может, тогда она перестанет мутить воду.  И ещё раз прошу вас — ведите себя тихо! 

Сивилла равнодушно пожала плечами. Она и не собиралась пока с кем-то конфликтовать, если, конечно, это не коснётся её учеников. Майкрофт снова оказался прав — ей не обязательно было даже грозить оружием. Осознание того, что пистолет всегда под рукой и она может пустить его в ход, прибавляло её словами и действиям достоверности, и Кэрроу на первобытном уровне, на одних инстинктах почувствовала, что перед ней опасный противник, способный одержать верх. Вряд ли её можно будет снова увидеть на башне, но всегда остаётся вероятность, что Алекто побежит за помощью к брату. 

Однако Амикус, похоже, не спешил вмешиваться в женские разборки или его мало трогали проблемы сестры. Но теперь в его взглядах, которые он бросал на прорицательницу, появилось что-то хищное, а губы нет-нет да и расплывались в зловещей улыбке, демонстрируя острые кривые зубы. Заметив это, Трелони решила больше не поворачиваться к нему спиной. 

///

Проходя по коридору, наблюдая, как с каждым днём становятся более объемными тени, Сивилла мысленно запирала на замок эмоции и чувства. Сомнение, тревогу, надежду, что "всё обойдется". Разумеется, не обойдется. Страх цеплялся щупальцами, не желая гнездиться в воображаемом сундуке, толкался в крышку, просачивался сквозь щели, как бы она ни старалась. Этот старый друг, верный, постоянный спутник её безрадостных дней, не желал отступать, и казался противником более серьезным, чем сам Волдеморт. 

А ещё была глупая влюбленность, которая отвлекала, мешала сосредоточиться. Бередила мыслями, что "все закончится, а вы так и не встретитесь, Он ничего не узнает, и Ему тоже будет больно". В такие моменты прорицательница принималась особенно ожесточенно грызть палец. 

Ей правда хотелось повидаться один раз, напоследок попрощаться, не оставлять лишних долгов. Чтобы Холмс не ломал голову, что с ней случилось и мог спокойно двигаться дальше. 

Поэтому осторожное касание к плечу и тихий голос, зовущий её по имени, сначала показался ей продолжением сна. Трелони спала в кресле, сжавшись в комочек, отчаянно оберегая крохи тепла, и неохотно выплывала из короткой, тревожной дремоты. 

— Ну, же, Сивилла, право же, ты меня поражаешь… Сон во сне, насколько же ты вымоталась… 

Стряхивая оцепенение, она широко открыла глаза. Было очень странно видеть Холмса, таким необычно взволнованным, посреди её личных покоев. Он мало подходил к общей обстановке, контрастируя своей элегантностью с её вечным внеземным хаосом. 

— Сивилла, слышишь меня! Тебе нужно убираться оттуда! Судя по всем показателям, у вас произойдет битва, и очень скоро! 

— Майкрофт? Что вы здесь делаете?  Как же зеркало? Я уверена, что надежного его спрятала… 

— Я нашел второе! Оно у нас! Ну же, медлить нельзя! Счет идет на дни...

— Нет, простите… Я уже всё решила… Все эти события — мои видения, наша встреча, то, чему вы меня учили, — все это было ради возможности хоть кого-то спасти… И теперь я не смогу отступить.

— Ты же не боец! Ты погибнешь! 

— Никто не рождается бойцом, но иногда обстоятельства вынуждают им становиться. К тому же, если стрелять по ногам… никому не нужно будет умирать…

Усилием воли сбрасывая с себя путы наведённого сна, Сивилла ещё слышала отголосок обещания: 

— Я обязательно придумаю что-нибудь! 

Но знала, что это относится к разряду тех самых "чудес", с которыми даже волшебникам не дано совладать. Рукавом она быстро смахнула с глаз непрошеные слезинки. Никакого хэппи-энда для Сивиллы Трелони. Никаких "жила долго и счастливо". Но, возможно, появятся эти "долго и счастливо" для Доры Люпин, для Снейпа, юного Криви, для умницы-Лаванды и Фредди Уизли… Меньше будет этих тел в коридоре. Ради такого стоило постараться, не напрасно же ей дано это "сумрачное" знание? 

Сжав покрепче челюсти, женщина скатилась с кресла, упав на колени возле гардероба, принялась инспектировать свои запасы. Заряды для винтовки. Пистолетные обоймы. Связка гранат, купленная на всякий случай в "Голове королевы". Она не хуже Майкрофта знала, что за буря приближается к Школе, и давно готовилась к этому.

Листы календаря отсчитывали последние апрельские дни.

Сивилла Трелони больше не боялась.

Примечания:

Если верить Поттер вики, Кэрроу поверили в смерть Темного Лорда и не стали его разыскивать, поэтому, если и попадали в тюрьму, то не на двенадцать лет, как Лестрейнджи, Долохов или Руквуд. Алекто, матёрую пожирательницу, возможные пытки и боль не пугали, а вот  красочные описания тюрьмы  в предсказании — могли (в отличие от той же Беллы, которая, услышав от Трелони подобное, ответила бы: "Я ваш Азкабан труба шатала").

Сложно было описать эмоции Сивиллы, когда она осознала, что момент, которого она так ждала, наконец, наступил. Наверное, ни одна невеста не волновалась так в день своей свадьбы, как прорицательница, которая застала переполох в коридоре после бегства директора и помчалась в свою башню, подгоняемая призывами к эвакуации. 

Ультиматум Волдеморта она пропустила мимо ушей, торопливо роясь в ящиках и раскладывая по карманам оружие и боеприпасы. Глаз скользнул по рядам гадальных шаров. Когда патроны закончатся, можно будет использовать их в качестве метательных снарядов. Винтовка заняла положенное место у окна, и у Трелони ещё хватило времени на то, чтобы достать и спрятать поближе к сердцу зеркало. Ей хотелось, чтобы в эти моменты артефакт находился рядом с ней. 

Шум битвы, взрывы и крики сливались в единый гул, напоминающий штормовые раскаты на морском побережье. Ревели великаны, в небе носились дементоры, заставляя руки леденеть, и Трелони с грустью поняла, что метлой воспользоваться не удастся, стражи Азкабана засекут её даже с отвлекающим артефактом. Придется отбиваться отсюда. Приникнув к окуляру, она изучала раскинувшееся перед ней поле битвы. Отличать "своих" от "чужих" было сложно, но её внимание занимали не взрослые, а дети. Вон Колин Криви неумело отмахивается палочкой от рослого Пожирателя, который загонял паренька в угол, решив немного поиграть с жертвой, прежде чем добить. 

— Первый, — прошептала Сивилла, одним точным выстрелом поражая ногу нападавшего чуть ниже колена. Взмахнув руками, маг упал, а Криви, отправив в него заклинание, метнулся к двери, где его прикрыл собой один из защитников замка. Еле слышно в ушах Трелони грустно тренькнула перерезанная нить. Жизнь за жизнь. 

Не позволяя себе раскисать, прорицательница покрепче вцепилась в приклад, выискивая очередную цель. Следующим не повезло Руквуду, который громил стены наперегонки с великанами, прорываясь в замок напрямик, как таран, не глядя по сторонам. Кирпичи осыпались, угрожая похоронить под собой кого-нибудь. В этот раз спустить курок оказалось проще, хотя Сивилле всё ещё приходилось преодолевать себя, чтобы нанести кому-то вред. Вторая грустная нота прозвенела хрусталём и затихла, хотя Трелони и не знала, кого она спасла своим поступком в этот раз. Что ж, теперь пришла пора платить за детей годами жизни. 

Чтобы отвлечься, она перезарядилась и принялась отстреливать акромантулов, которые, перебирая лапками, спешили от опушки Запретного леса, скользя вверх по стенам. Эта добыча была привычной и знакомой, их уничтожение не вызывало моральных терзаний, а разрывные пули мистера Джонса ложились точно, не оставляя монстрам надежды на спасение. Проредив хорошенько толпу пауков, Сивилла обратила внимание на свалку, творящуюся недалеко от центрального входа. Там яростно бился звероподобный лохматый мужчина, который использовал не только палочку, но и зубы. Трелони похолодела. Похоже, это был один из оборотней, служащих Волдеморту, о которых она так часто слышала. 

Не раздумывая, женщина выстрелила, и тот взвыл, падая на пол. Захотелось ругнуться — в винтовке оставался ещё один разрывной патрон, и повреждение, нанесённое оборотню, выглядело серьёзным. Хотя, учитывая их регенерацию, силу и скорость, возможно, это было верным решением. В ушах тихо шелестел песок, будто высыпался из разбитых песочных часов. 

Трелони нахмурилась, раздражённо тряхнула косой, не позволяя себе отвлекаться. Да, она поняла, её время истекает, можно без спецэффектов… Где-то на периферии сознания довольно хихикнула карга.

Больше не обращая внимания ни на песок, ни на смешки, ни на слёзы, иногда набегающие на глаза, Трелони продолжила защищать замок. Один из великанов, прорвавшись во двор, размахивал дубинкой, разбрасывая защитников прямо под окном у Сивиллы. Прорицательница прищурилась. Пуля здесь не поможет, да и магия не оказывала особого влияния — чересчур толстая была у чудовища кожа. Взгляд упал на гранаты, после Сивилла внимательно осмотрела поле битвы. Защитники окружили великана кругом, не приближаясь к нему и прикрываясь щитами от ударов дубинки. Хорошо, защита от физического воздействия, значит, и от осколков прикроет. Она специально просила у мистера Джонса гранаты с небольшой областью поражения, не желая лишних жертв. Незачем устраивать во дворе школы кратеры, здесь не чёртов Вьетнам. 

Ей никогда раньше не приходилось бросать гранаты, и она вспоминала инструкции, которые ей давал торговец оружием — расстояние, время срабатывания, устройство механизма. Очень захотелось помолиться, хотя среди волшебников сложно найти набожных католиков. Великан продолжал теснить людей, замахи его дубинки становились всё шире, несколько человек, пострадавших от нападения, прихрамывая, отбегали в сторону. Тянуть было нельзя. 

С усилием отогнув усики, Трелони выдернула чеку и швырнула гранату под ногу великана. По сравнению с этой тушей, снаряд выглядел крошечным, как грецкий орешек, совсем безопасным. И взрыв оказался не особо громким — скромный хлопок, пыльное облачко, едва заметное с высоты. Но для великана хватило и этого, он взревел, припадая на раненую ногу, замолотил в разные стороны дубиной, открываясь для ударов с флангов. Волшебники не стали медлить и ударили в брешь, пробивая защиту и добивая великана. 

Сивилла видела, как один из защитников, высокий темнокожий мужчина в круглой шапочке, смотрит вверх, на окна башни, подозрительно прищурившись. Но ей было все равно — звук песка в ушах звучал беспрерывно, она не знала, сколько времени потеряла, сколько ей ещё осталось, кого она смогла спасти, а кому, увы, суждено было следовать своей судьбе. Здесь и сейчас она делала всё, что могла, меньше всего задумываясь о последствиях, о будущем, которого, вполне возможно, у неё нет. 

Внезапно всё закончилось. Пожиратели отступили, Волдеморт громогласно провозгласил своё требование в ограниченный срок выдать ему Поттера, а Сивилла, подхватив винтовку и сумку со снарядами, кинулась в Астрономическую башню. Она не доверяла врагу, ждала очередной пакости и решила сменить дислокацию, чтобы лучше видеть окрестности замка. 

В коридорах Школы заметны были значительные повреждения, пятна копоти и крови, на зубах неприятно скрипел мелкий песок. Пробегая по лестницам, Трелони видела, как Джордж Уизли осторожно провожает брата в Большой зал. У Фреда оказалось рассечено плечо, но жизни, похоже, ничего не угрожало и угрожающий мрак, окружавший парня, исчез. Криви и Лаванда тащили от входа тело погибшего защитника, какого-то взрослого, девочка часто всхлипывала, но мужественно продолжала нести. Еще несколько студентов, избавившись от пятен рока, попались Сивилле на глаза, и Трелони вздохнула с облегчением. Да, без жертв не обошлось, но её старания не были напрасными. Как говорил Майкрофт — сколько она спасет? Три? Пять? Но даже это будет иметь значение. 

На площадке Астрономической башни Помона Спраут распоряжалась остатками своего отряда и удивлённо приоткрыла рот, когда сквозь проём влетела прорицательница, непривычно спокойная и собранная, мимолетно кивнула присутствующим и, сбросив с плеча массивную винтовку, принялась устанавливать её на портик башни. 

— Эээ… Сивилла, это вы? — Осторожно поинтересовалась декан пуффендуйцев. Она предположила, что это может быть кто-то под обороткой, уж слишком уверенно действовала Трелони. 

— Да-да, разумеется, нас всех когда-нибудь ожидает мучительная гибель, — равнодушно ответила прорицательница, принимаясь внимательно рассматривать окрестности. У неё не было времени на любование видами, больше интересовала диспозиция противника. Тепловизор показал, что большая часть Пожирателей отступила к лесу, но были и те, что продолжали таиться в кустах, ожидая повторной атаки. 

Откуда-то со стены послышался шорох и на портик возле Сивиллы вскочил громадный акромантул, щелкая жвалами: 

— Ты-ы-ы-ы…. Враг рода Арагога! Долго же мы тебя искали! 

Он поднялся на задние лапы, собираясь кинуться на прорицательницу, но она хладнокровно выхватила пистолет и выстрелила чудовищу между глаз. Расстояние в три метра — детская задача, даже мелкий калибр справится. Вдогонку за пулей в арахнида прилетели сразу три заклинания от опешивших волшебников, и туша полетела вниз, приземлившись через несколько секунд с мерзким хрустом. 

— Си… Сивилла… Вы это как? 

— Не мешайте, лучше займитесь своими ранеными, — дернула плечом Трелони, снова принимаясь осматривать окрестности.

Внезапно до её уха донеслись звуки выстрелов. Развернув винтовку в сторону деревни, она заметила вспышки возле Визжащей хижины. Подкрутив окуляр, она рассмотрела, как в сторону Хогвартса бежит, прихрамывая, Снейп в сопровождении Поттера, Грейнджер и Уизли. Обернувшись, зельевар выпустил ещё несколько пуль, отстреливаясь от преследователей. Гарри и Гермиона подстраховывали его щитами. Зрелище казалось сюрреалистичным, как в плохом ковбойском боевике. Только без лошадей.

На пороге неказистого строения появился Волдеморт, поднимая палочку, и Трелони тут же выстрелила, прикрывая компанию. От дверного косяка отлетела щепка, оцарапав Темному лорду щеку, и он благоразумно скрылся, не желая получить пулю в голову. Сивилла истерически хихикнула. Она стреляла в Волдеморта, главный Кошмар всех Британских островов. Вот бы рассказать об этом Майкрофту — он бы точно ею гордился. 

Но расслабляться было не время, Темный лорд всё пытался высунуться из укрытия, и Трелони снова пришлось стрелять, не позволяя ему воспользоваться магией и ударить по удирающим со всех ног беглецам. Из окна второго этажа показался другой Пожиратель, но одно меткое попадание в стекло заставило храбреца скрыться. Люциус Малфой решил воспользоваться хитростью, пробрался во двор, собираясь чаровать под прикрытием кустов, но тепло тела выдавало его с головой, и вскоре блондин уже валялся на земле с простреленной ногой. Это послужило достаточным аргументом, чтобы Пожиратели на время прекратили свои попытки. 

Проследив, чтобы студенты и директор отбежали достаточно далеко, оказавшись в безопасности, Трелони распрямилась, смахивая со лба пот и увидела десяток шокированных физиономий. Сегодня многие проявили себя героями, но семикурсники и члены ордена Феникса никак не ожидали от Трелони подобного "каминг-аута". Сложив руки на груди и приподняв брови, она спросила: 

— Что? 

— Э… Профессор Трелони, мэм… А что это? — Осмелился спросить один из пуффендуйцев. Сивилла не знала его имени, парень не ходил на Прорицания. 

— Снайперская винтовка с оптическим прицелом L96A1. Производства Великобритании. Патрон калибром 7,62. Дальность стрельбы приблизительно миля. Это все, что вы хотели узнать? 

— А где вы этому научились? — Поинтересовался другой студент, поглядывая на винтовку сияющими жадными глазами. 

— Очевидно, не в Хогвартсе, мистер Макмиллан — ответила Трелони, мысленно сочувствуя Майкрофту, который сетовал, что вокруг него одни идиоты. — Если все "важные" расспросы закончены, позвольте мне вернуться к наблюдению. 

Она снова склонилась к винтовке, наблюдая за происходящим. Снейп и дети почти добежали до ворот, по пути шумно выясняя отношения. Поттер махал руками, мотал головой, а зельевар цедил что-то в ответ, иногда морщась. Видимо, Волдеморт пытался влиять на его метку. 

Поверхностный обзор хижины не выявил шевеления, Пожиратели и их повелитель скрылись, когда обстрел прекратился. Малфой также исчез. 

Разогнав студентов по местам, Спраут снова подобралась к Трелони, тихонько проговорив:

— Вы совершенно точно не Сивилла. 

Оторвавшись от прицела, прорицательница прищурилась:

— Я совершенно точно Сивилла. Но, несмотря на все годы совместной работы, вы так и не можете придумать контрольный вопрос, на который знаем ответ только вы и я. Мы не очень хорошо знаем друг-друга, Помона. 

Глава пуффендуйцев слегка покраснела, что было заметно даже в темноте. Минут через десять на лестнице снова раздался топот, и теперь на площадке появился Снейп с окровавленной брючиной, свисающей плетью левой рукой, зато с пистолетом в правой. Окинув диким взглядом присутствующих, которые снова лишились дара речи, шпион-директор-пожиратель кинулся к Трелони, протягивая ей оружие: 

— Сивилла, зарядите! Я одной рукой не могу! Обоймы в кармане пиджака, там внутреннее расширение. 

Хмыкнув, она исполнила запрос, запустив руку в глубокий карман, откуда ей в ладонь прыгнула запасная обойма. Перезарядив тяжелое, массивное оружие, она отдала его директору. Темный шарф исчез, Снейп выглядел потрёпанным, но совершенно точно живым. 

"Ещё десять лет моей жизни", — задумчиво подумала она, но не испытала скорби или сожалений. Пускай, Северус хороший мастер, он ещё успеет сделать много полезного. 

— Как вы выбрались? — Поинтересовалась она. 

— Я пристрелил змею лорда, — внезапно развеселившись, ответил мужчина. — Он отнял у меня палочку, запихнул в щит-пузырь  Нагайны, чтобы она меня укусила, но не знал, что у меня с собой Desert Eagle пятидесятого калибра. И пули, смазанные ядом василиска, мне директор оставлял немного… Башка твари разлетелась, как арбуз… — Снейп снова хихикнул. — А ещё от такого крупного калибра "Протего" не защищает. Я пристрелил Макнейра, чем на время сдержал погоню, они вообще не ожидали такого от человека без палочки! И, пока убегал, наткнулся на Поттера… Кстати, спасибо за прикрытие… 

— На здоровье.

— Я решил, что мне конец и пошел ва-банк… 

— Не переживайте, ещё лет десять у вас теперь точно есть, — слабо улыбнувшись, ответила прорицательница, снова отворачиваясь к своей винтовке. 

— Что вы имеете в виду? — Нахмурился зельевар. 

— На здоровье, Северус, — утомлённо повторила Трелони, не желая больше ничего объяснять. Как же ей надоели проницательные умники… если, конечно, это не Майкрофт. — И займитесь делом, скоро истечёт отведённый час. 

Триумфальное явление Волдеморта со свитой и Хагрида с Поттером на руках заставило присутствующих на башне ахнуть, а Сивилла еле сдержала очередное ругательство.

— Как же так, он только что был в замке, — пробормотала она, нахмурившись. В прицел ей хорошо был виден мальчишка, лишенный темного облака вокруг головы. Волосы парня растрепались, очки треснули. За спиной скрипел зубами скорбящий зельевар. 

— Я убью его, — прошипел профессор, а Сивилла, окинув взглядом ряды защитников, не скрывающих горя, ответила:

— Становитесь в очередь. 

Появление юного великана, кентавров и толпы домовых эльфов на поле боя превратило временный триумф Волдеморта в хаос. Пожиратели схватились за палочки, а Сивилла снова приникла к прикладу. Рядом застыл Снейп с пистолетом, прикрывая прорицательницу. Без палочки от него было немного пользы, но Стив хорошо натаскал ученика, и зельевар бил без промаха, накрывая акромантулов, которым удалось прорваться на башню или Пожирателей, мелькающих в зоне досягаемости. В отличие от Сивиллы, профессор не аккуратничал, стрелял наверняка, не оставляя противникам шанса на выживание. Немудрено, из его оружия можно сбить гиппогрифа в полёте.

Незаметно рядом с профессором пристроился Эрни Макмиллан, который, понаблюдав, как Сивилла периодически отвлекается, чтобы перезарядить пистолет коллеги, предложил свои услуги "второго номера-заряжающего". Глаза пуффендуйца горели энтузиазмом, пистолет в руках Снейпа и винтовка Сивиллы буквально заворожили парня, и он с трудом скрыл восторг, получив разрешение помочь.

Вскоре у Трелони закончились патроны для винтовки и она распрямилась, смахивая со лба влажные волосы. 

— Всё, я бесполезна. Остались только пистолет и гранаты. 

— Гранаты? Что ж, и они могут пригодиться… 

Снейп нехорошо усмехнулся, рассматривая двоих уцелевших великанов. 

— Доставайте свои гранаты, Сивилла. Мистер Макмиллан, насколько вы меткий? 

Эрни слегка покраснел, пожал плечами: 

— Довольно меткий. 

— Владеете заклинанием "Ваддивази"? Цельтесь в ухо. 

Трелони, прищурившись, оценила расстояние. Далековато, но при определённой доле везения должно сработать… 

— Постарайтесь не промахнуться, Эрни, — попросила она, освобождая снаряд от чеки и подбрасывая в воздух. Подхваченная заклинанием, граната понеслась вперед, гудя в полёте, как разозленный шмель. В ухо, как желал зельевар, попасть не удалось. Скатившись по плечам гиганта, граната взорвалась где-то в районе его бока, напичкав толстую шкуру осколками. 

— "Ваддивази" и "Коллошу"? — Задумчиво предложил Эрни, и преподаватели кивнули. С заклятием приклеивания дело пошло живее и вскоре великаны в стане противника закончились, как и гранаты в сумке Сивиллы. 

В руках прорицательницы остался только пистолет с некоторым количеством запасных обойм. Вздохнув, она кивнула Помоне, тенью скользя к выходу из башни. Пришло время "ближнего боя". Часть защитников уже спустилась вниз, сражаясь в коридорах с пожирателями, и по коже Трелони пробежали мурашки. Одно дело находиться на башне, в сравнительной безопасности, и другое — целиться в человека вот так, вблизи, глядя в лицо. Раньше ей приходилось стрелять из пистолета только по мишеням и паукам, и теперь Сивилле снова приходилось переступать через себя, проверяя на прочность человечность. 

— Я прикрою, — Снейп догнал её на ступеньках, — всё равно без палочки я такой же бесполезный, как вы. 

— Возьмите мою, — предложила Сивилла. — Может, так от вас будет больше проку. 

— Предпочту пистолет, — мрачно отказался зельевар. — У меня ещё остались патроны. Если закончатся, буду пробовать чаровать, хотя вряд ли ваша палочка мне подойдет. 

— А вы кровожадный, — недовольно проворчала прорицательница, но не стала спорить. Действительно, в тандеме у них было больше шансов, даже несмотря на то, что у её спутника оставалась всего одна рабочая рука. 

— На мне щиты, — вызвался Макмиллан, скатываясь следом за ними по лестнице. Парнишка запыхался, выглядел встрёпанным, похоже, декан не хотела отпускать его с этими "самоубийцами", но глаза Эрни возбужденно сверкали. "Понюхав пороха", он никак не мог пропустить окончания веселья. А опасность — что опасность? Весь Хогвартс превратился в поле боя, и угроза поджидала за каждым углом. 

— Держитесь за нами, мистер Макмиллан, и если что — убегайте, — сурово приказал зельевар, понимая, что не сможет прогнать упрямого юнца. 

Так, втроём они продвигались вниз, прикрывая друг-друга. Сивилла била по ногам, Эрни закрывал стрелков щитом или догонял противников заклинанием, а Снейп прикрывал обоих, накрывая крупным калибром врагов, которые подбирались сзади. Трелони заметила, что рука зельевара начала подрагивать. Немудрено — держать в вытянутой руке два килограмма, да ещё и стрелять с нехилой отдачей. 

— Отдохните, — посоветовала она Снейпу, но тот лишь раздраженно дёрнул подбородком: 

— К чёрту, я в порядке. 

Они добрались уже до третьего этажа, и сражение постепенно набирало обороты. Наперерез им выскочил Кэрроу, растрёпанный, в изодранной мантии. Похоже, он смог освободиться и теперь не скрывал воодушевления, разбрасываясь проклятиями во все стороны. Заметив коллег, он оскалился почти счастливо:

— Кого я вижу! Снейп! Сивилла! 

Зельевар поднял пистолет, но уставшую руку свело судорогой и ему пришлось со стоном опустить запястье. Макмиллан, покраснев, выставил палочку, устанавливая щит, а Трелони, прищурившись, глянула на противника. 

— Нам запрещали трогать преподавателей, но мне всегда очень хотелось узнать, что у вас внутри,  Сивилла, — паясничал Амикус. — Вам как-то удалось напугать мою сестричку, глупую бабу, но я из другого теста и узнаю, какого цвета ваша кровь! 

Он явно не считал пугливую прорицательницу, раненого Снейпа и зеленого сопляка серьёзными противниками, поэтому позволил себе изгаляться в насмешках. 

— Ещё и в руках не палочки, как у достойных волшебников, а магловские пукалки! Вам самим не стыдно? 

Подбираясь всё ближе, он уже откровенно смеялся: 

— Да тебе и духу не хватит выстрелить, стрекоза! 

Он, видимо, собирался добавить ещё что-то, возможно, послушать возражения, но не успел. В отличие от словоохотливого Пожирателя, Трелони тратить время на разговоры не собиралась — пуля Сивиллы пробила ему бедро, а Макмиллан резким "Экспеллиармусом" лишил Пожирателя палочки, отправляя его в бессознательное состояние. 

— Попробуйте его артефакт, — предложила Сивилла Снейпу.  — Может, эта палочка подойдет вам лучше.

Зельевар кивнул, засунув пистолет в скрытую нагрудную кобуру под мантией, и поднял более привычный для себя инструмент. Эрни проводил Desert Eagle тоскливым взглядом.

Теперь их продвижение стало более стремительным. Зельевар и с одной рукой оказался отличным заклинателем, и Сивилле почти не приходилось стрелять. 

"Ты можешь спасти ещё только одного, отважный зайчонок, у тебя осталось одиннадцать лет", — прошелестел в ушах голос старухи, заставляя Трелони вздрогнуть.  Может, ей и не придется больше тратить время, а за одиннадцать лет многое можно успеть… 

Они как раз врывались в Большой зал, где проходило основное сражение. От руки Молли Уизли пала Беллатриса, Волдеморт, размахивая палочкой, косил защитников замка, а Алекто Кэрроу, растрёпанная и больше обычного похожая на злую ведьму из сказки, поднимала палочку, чтобы выстрелить в спину Септимы Вектор. Время для Сивиллы замедлилось. Спасти Септиму или оставить себе кусочек жизни? Перед глазами всплыло лицо Чарити, грустный Холмс на берегу, но прорицательница уже знала, что другого выбора у неё нет. 

— Прости, Майкрофт, — еле слышно прошелестела она, стреляя в Кэрроу, ради разнообразия, целясь в правую руку. Раненая Пожирательница взвизгнула. Вектор обернулась, замечая угрозу, и отправила противницу в полёт на кучу камней, где та и застыла неопрятной темной тряпкой. 

Возникший внезапно посреди зала воскресший Гарри Поттер громко кричал, вызывая Волдеморта на бой один на один, а Сивилла вцепилась в Снейпа, который рвался вперед, чтобы самому прикончить бывшего босса. 

— Стойте, всё так и должно быть, всё правильно, — в изнеможении бормотала она. — Поверьте мне, так надо. 

Она и сама не знала, откуда пришло это знание, но была уверена в своих словах, предостерегая коллегу от опрометчивого поступка. Тем более, что и времени, которое можно было отдать другому, больше не осталось. Дико оглянувшись на неё, зельевар внезапно успокоился. Следуя путём крови и лишений, он научился доверять словам прорицательницы, и теперь тяжело дышал, сжимая в руке палочку. Потрепанный Эрни с разбитой губой, подбитым глазом и рассеченной на плече мантией, держался рядом с ними. 

Финальная схватка оказалась удивительно короткой, и пяти минут не прошло, как Темный лорд пал, а Сивилла стояла, опустив руки, и из глаз её медленно катились слёзы облегчения. Она выполнила своё предназначение. 

И ей остался всего лишь год.

Примечания:

"Ваддивази" — заклятие, которым можно направить вещество или снаряд в противника. Применялось Люпином на Пивзе. 

"Коллошу" — приклеивающее заклятие из книги Виддиктуса Виридиана. Информация взята с Поттер вики. 

N.B. Властью авторского произвола сместила покушение на Снейпа на период временного перемирия. Ну, не смог он в пылу схватки добраться до хижины, пришлось Лорду прекращать сражение, чтобы наложить когтистые лапы на воображаемого "владельца палочки". А этот взял и умирать не захотел, ещё и сбежал, вот наглец :))

Поражение Темного лорда остудило пыл его воинственной армии. Некоторые буйные головы пытались сопротивляться, другие бежали, но часть проигравших предпочли сдаться, не желая и дальше сеять насилие. В Хогвартсе открыли камины, через которые раненых доставляли в Мунго, а пожирателей — в аврорат. Снейпа увели вместе со всеми, хотя Гарри и пытался что-то возмущенно кричать. В последний момент зельевар успел сунуть пистолет Сивилле, и она кивнула. Сбережёт, конечно. Хорошему оружию требовался надлежащий уход, и вряд ли в хранилище авроров сумеют его обеспечить. Ей и самой следовало подняться на Астрономическую башню, забрать винтовку. Хоть и незаряженная, но все равно не игрушка для детишек. 

Несмотря на то, что Сивилла умудрилась выйти из мясорубки целой и невредимой, сильная усталость так и пригибала к земле. Она безучастно уселась на перевернутую скамью, пытаясь собраться с мыслями. Идти куда-то не хотелось. Даже собственные покои казались сейчас недостижимыми. 

Частично проблему решила Помона, которая вела вниз, в подземелья, своих воспитанников, один из которых осторожно нёс винтовку. Заметив Трелони, декан забрала оружие, присела рядом с коллегой. Сивилла уложила винтовку на колени, поглаживая приклад: 

— Спасибо. 

— Нет, это вам спасибо, Сивилла. Никто не ожидал от вас подобного… мужества. 

— Каждый вложил в победу.. всё, что смог… — Пробормотала прорицательница, наблюдая, как из зала выносят тела, накрытые простынями. Много тел, не менее двадцати… Сколько их могло быть? Сколько из них — дело рук самой Трелони? Пусть она и старалась быть осторожной, всегда возможны фатальные ошибки. 

Ученики и взрослые, не посвященные в обстоятельства, косились на прорицательницу с магловским оружием в руках. Сивилла криво усмехнулась. Слухи неизбежны, и она не удивится, если завтра её спросят, каково было идти против пожирателей с базукой. 

Помона ушла, место её заняла Лаванда, которая выскользнула из толпы, бросаясь к прорицательнице и порывисто обнимая за шею: 

— Профессор! Я так рада, что вы живы! 

— Взаимно, Лаванда, я тоже очень рада, что вы уцелели… 

Браун сияла, и у Сивиллы немного полегчало на душе. Нет, всё было не напрасно. Трудно представить, что бы она испытала, если бы этот безвредный, солнечный ребенок погиб. 

Воспользовавшись моментом, девушка забрасывала преподавательницу вопросами: 

— А это ваше оружие? И вы стреляли? Неужели вы умеете? 

— Умею, — кивнула Трелони. — И смогла немного помочь. 

— Ой, может, вас проводить?

— Не переживай, я доберусь.

Лаванда кивнула и убежала, привлеченная на зов мадам Помфри. Забросив винтовку на плечо, прорицательница с трудом поднялась. Пора было возвращаться к себе и немного отдохнуть. Хватит на сегодня геройств, больше в этом деле она ничем помочь не могла. 

Преодолев долгие-долгие лестничные пролёты, переступая через кучи мусора и битого камня, Трелони добралась до своих покоев, безучастно окинув взглядом творящийся в комнатах беспорядок. Отправляясь воевать, меньше всего она заботилась о том, чтобы положить вещи на свои места. Подхватив из комода набор для чистки и ружейное масло, она уселась за стол, принимаясь методично разбирать, прочищать и смазывать своё оружие и пистолет Снейпа. Как бы ни хотелось ей свалиться в постель и проспать сутки, оставлять верных помощников, которые так хорошо ей послужили, нечищеными, казалось кощунством. 

Зеркало из внутреннего кармана она достала последним, опасаясь, что оно могло повредиться от постоянной беготни и падений. Но, к счастью, артефакт был цел, исправно отражая бледное, посеревшее, смертельно усталое лицо. 

— Я жива, — поглаживая бронзу сообщила она очевидное. — Но, к сожалению, ненадолго. 

Слёз, сил, эмоций, страха — ничего не осталось, углы комнаты были пусты, как и душа Сивиллы. Даже тени на время оставили её в покое. Сложив руки на столе, Трелони опустила на них голову, только на минуточку, не более, и не заметила, как задремала. 

Она настолько вымоталась, что даже  поглаживание по волосам не помогло ей окончательно проснуться. Сивилла сквозь дрёму потерлась носом о родную ладонь и пробормотала: 

— Майкрофт, я ужасна, но спасла  всех, кого смогла. Можешь мною гордиться…

— Кроме себя, — долетел до нее печальный ответ, но говорить не хотелось, только спать, забывая все тревоги в этих заботливых объятиях. 

Спускаясь на следующий день в общий зал, Трелони гадала, какая картина её ожидает. Пятна со стен и пола за ночь успели отмыть, пострадавшие картины — снять, и даже коридоры местами расчистили от завалов камней, щебня и гранитного крошева. Мистер Филч и домовые эльфы хорошо выполняли свою работу. 

В Большом зале стоял один стол, за которым устроились преподаватели и студенты, которые ещё не успели уехать домой. При появлении Сивиллы все замолкли, но после зашушукались с новой силой. 

Устроившись на краю лавки, прорицательница собралась уже, как обычно, погрузиться в размышления, но ее отвлекло деликатное покашливание Флитвика. 

— Сивилла, прошу прощения, я слышал, вчера вы с директором…

— Да, мы ходим в один тир, — согласно кивнула Сивилла, не дослушав предложения. Допросы в любом виде казались ей неуютными. 

— Но Дамблдор… Гарри рассказал нам, что в этом деле все не так однозначно.

— Это сложно… Я говорила, что Альбусу недолго оставалось, да и он сам это знал. Но о деталях лучше спросите Снейпа… если его отпустят.

— Вы могли сказать нам! — Воскликнула Минерва, вскакивая. 

— Я десятки раз предупреждала. Каркарова. Бербидж. Дамблдора. Но я не могла спасти всех, если меня не слушали! 

Отложив салфетку, Трелони встала, окидывая всех присутствующих взглядом. Помона глядела в стол, багровея щеками. Минерва не казалась убежденной. Эрни Макмиллан, свидетель вчерашних приключений, глядел на прорицательницу, как на кумира, спустившегося с небес. Флитвику, похоже, также было неловко. 

Сивилла задумалась — зачем она продолжает тратить здесь силы? В Хогвартсе ее больше ничего не держало. Школа выдержала натиск Великого Зла, пророчество больше никому не нужно, а сама Сивилла может теперь позволить себе жить так, как пожелает. В конце концов, у нее осталось не так много времени, чтобы тратить его на токсичные отношения с коллективом. 

— Не переживайте, Минерва, завтра я уезжаю и вы сможете взять мне на смену кого-то более… разговорчивого. 

— Но куда вы поедете? — Воскликнула Помона.

— В Лондон. 

///

Оказалось не так просто запаковать и спрятать в объемные сундуки имущество, накопленное более, чем за десять лет, и в результате Сивилла собрала только самое необходимое в один средних размеров кофр, а остальное сгребла в кучу и попросила эльфов выбросить или использовать вещи и личную посуду, если в том возникнет необходимость. 

Если подумать, год это ужасно мало, и у нее вряд ли будет возможность использовать любимый розовый сервиз на двадцать четыре персоны. Или перечитывать все эти книги. С особой осторожностью она запаковывала свой арсенал, хотя и сомневалась, что делать с ним… потом. Завещать винтовку Макмиллану? От парня был прок в бою, а его любовь к стрелковому оружию угадывалась в каждом взгляде, он будет её беречь. 

Спускаясь по таким знакомым ступеням Школы, которая долгие годы была её единственным убежищем, Трелони не могла разобраться в своих чувствах. Конечно, это была грусть, ведь ей знаком был здесь каждый камешек. Но была ли она в Хогвартсе "своей"? Если так подумать, ей не удалось обрести здесь близких людей, которые будут по ней скучать. Конечно, в этом была и вина Сивиллы — зная будущее, она намеренно держалась на расстоянии, не желая привязываться, чтобы потом не страдать от потери. Страхи были её самыми близкими, доверенными, надёжными спутниками, для людей места уже не оставалось. 

Трелони любила Хогвартс, с этим замком были связаны светлые, теплые воспоминания, ей нравилось общаться со своими учениками, замечая в некоторых из них искры настоящего таланта, но стать счастливой в этом месте… в этом мире ей так и не удалось. 

Несмотря на ранний час, в холле уже начиналась суета, Школу постепенно восстанавливали, продолжался разбор завалов и в коридорах можно было увидеть достаточно незнакомых лиц. Септима Вектор, устроившись у окна, что-то читала, но, заметив прорицательницу, захлопнула книгу и подошла к ней. 

— Я помню, меня вы тоже предупреждали, — сообщила профессор нумерологии. 

Сивилла склонила голову, молча ожидая продолжения. Строгая и принципиальная коллега не стала бы её тревожить без веской причины. 

— Алекто Кэрроу. Она чуть не попала в меня в конце битвы. Я помню, как еле успела увернуться. Но до того — её же подстрелили? — Темные глаза Вектор сверлили лицо собеседницы не хуже полицейского сканера. 

— На здоровье, Септима. Прощайте, — снова кивнула Трелони, уходя. Надо будет сделать табличку с этой фразой и просто показывать всем, кто ещё вздумает задавать вопросы. 

Мистер Филч, отворяя перед Сивиллой ворота, выглядел действительно опечаленным: 

— Жаль, что вы уходите, профессор, вас будет не хватать. 

— Иногда хочется увидеть что-то новое, Аргус. Мир на Хогвартсе не заканчивается. Спасибо, — она тепло пожала руку смотрителю и медленно направилась к Хогсмиду, понимая, что громадный кусок её жизни только что остался позади. 

///

Следующая неделя у Трелони выдалась хлопотной и беспокойной. Она планировала траты, искала квартиру с меблировкой в тихом районе, разбиралась с десятком мелочей. Ей не хотелось лишний раз появляться в магическом квартале, опасаясь наткнуться на знакомых, но несколько личных встреч оставались неизбежными. 

Мистер Симс слегка огорчился, когда одна из его клиенток сообщила о желании вывести деньги из оборота. Она не казалась особо хваткой, но обладала чутьём, её идеи срабатывали, а вложения неизменно окупались. 

— Мне было приятно работать с вами, мисс Трелони, — вежливо прощался он с женщиной, провожая её к двери. — Если вам когда-нибудь снова понадобятся услуги финансиста, рад буду возобновить наше сотрудничество. 

Сивилла улыбнулась в ответ. Деньги теперь не имели для неё особой ценности,  но и оставлять их лежать без дела не хотелось. Как и оставлять немногочисленным дальним родственникам, седьмая вода на киселе, которые могли после претендовать на её наследство. 

В Гринготтсе она спокойно обменяла фунты на галлеоны, оставив себе ровно столько магловских денег, сколько хватало на спокойную жизнь в течение года и последующие… сопутствующие траты. Мешок с золотыми монетами от гоблина она отправила в ридикюль, и уже через пять минут выходила из камина в "Трех мётлах", где у неё была назначена встреча. 

Помона Спраут удивилась, получив приглашение от Сивиллы, но ещё больше её изумление возросло, когда бывшая коллега выложила перед ней тугой мешочек с эмблемой гоблинского банка. 

— Хогвартс столько лет был моим домом, — отстранено пояснила прорицательница, глядя куда-то в сторону. — Своими силами я помочь не смогу, но пусть хотя бы это пойдёт… на его восстановление. 

Развязав тесёмку, глава пуффендуйцев округлила глаза — по её скромным прикидкам, там было никак не меньше двух тысяч золотых, солидная сумма. 

— Уверена, вы сумеете правильно ими распорядиться. 

После прорицательница быстро ушла, не слушая благодарностей. Для неё в этом больше не было необходимости. 

///

Теперь каждый день Трелони старалась выбираться и гулять по улицам, рассматривать прохожих, дома, магазины и музеи. Зажмурившись, она пропускала мимо себя людей с печатью смерти, мужественно перешагивала через тени, ползущие от стен. Вмешиваться было нельзя. Если она вздумает оттолкнуть старушку, на которую падает пианино, — ей конец. 

После ночи битвы Майкрофт не давал о себе знать, а Трелони мучительно стыдилась перед ним показаться. Да и зачем его тревожить, скоро её не станет, и напоминать о себе — только бередить раны. Она не хотела причинять Холмсу ещё больше боли, достаточно и того, что Сивилла уже наворотила.

Отвлекаясь от мрачных мыслей, она окунулась в быт, жарила по утрам оладьи в крохотной кухоньке, поливала два разношерстных кактуса, забытых на подоконнике прежними жильцами. Прогулялась по магазинами и сменила гардероб, отдавая предпочтение более привычным магловские фасонам, чтобы меньше выделяться в толпе. Вместо приметных очков купила линзы, хотя процесс их надевания в первые дни мог затягиваться минут на сорок, и чаще заглядывала в тир. 

С виду эта худая женщина с косой, в широких брюках и ветровке, мало напоминала прежнюю волшебницу, но такая конспирация устраивала Трелони. 

Примерно через месяц, заходя в тир, она увидела радостно машущего ей Стива: 

— Пат! Тебя искал чувак, Сев, твой знакомый. Говорит, никак не может тебя разыскать.

— Ого, уже освободился… Да, у меня его пушка, надо вернуть. Не против передать при встрече, если я оставлю пистолет тебе? 

— Не знаю, что у вас там происходило, но выглядел твой кореш фигово. Может, не стоит его прокатывать?

— Он всегда выглядит фигово. Ладно, дай ему мой телефон. — И Сивилла черкнула ряд цифр на желтоватом липком стикере. 

Звонок с приглашением встретиться поступил уже на следующий день, и Трелони назначила встречу в парке. Ей не хотелось сидеть в помещении в такой теплый летний день. 

Устроившись на скамейке со стаканом кофе, она наблюдала за утками, которых кормил хлебом карапуз; за парочкой бегунов; за парнем, который увлеченно читал что-то на соседней лавочке. Никому здесь не угрожала опасность, обычные люди со своими тревогами, которым ещё жить и жить. Беспечно чирикали птицы, солнце непривычно для столицы припекало, и настроение в целом было… нормальным. 

В назначенный час в конце аллеи показалась знакомая тощая фигура. Даже в летний день зельевар предпочитал чёрное, а его длинный пиджак оставался застегнутым на все пуговицы. Остановившись возле Трелони, он с сомнением приподнял бровь, поздоровался и устроился рядом, закинув ногу на ногу. 

— Без очков вас узнать сложно, — заметил он, когда они обменялись положенными приветствиями. — Решили устроить себе каникулы среди маглов? 

— Место не хуже любых других. А с моими способностями и разницы почти не заметно. Просто не приходится больше никого из себя изображать. 

Она протянула бывшему коллеге объемный бумажный пакет: 

— Забирайте, надеюсь, вам он больше в таких экстремальных ситуациях не пригодится. 

Северус благодарно кивнул, незаметно для окружающих уменьшил пакет и спрятал в карман. 

Рассматривая лёгкую рябь на поверхности пруда, он сообщил: 

— Все обвинения с меня сняли. Спасибо Поттеру и воспоминаниям, оставленным Альбусом, — по тому, как дернулась щека профессора, было понятно, как ему неприятно это произносить. — И да, я тоже решил не оставаться в Хогвартсе. Мне предложили любопытную работу… в отделе Тайн. 

Он искоса глянул на собеседницу, будто проверял ее реакцию, и добавил: 

— Никакого криминала, работа на правительство, поиск лекарств, противоядий. Интересные исследования… Зато не придется смотреть, как на моих глазах в шестисотый раз пытаются подорвать Бодроперцовое зелье. 

— Ведите себя хорошо, Северус, чтобы мне потом не пришлось за вас краснеть…

Ну что, в прямом смысле отвоевав у Судьбы его жизнь, заплатив за это высокую цену, Сивилла теперь считала себя в некотором роде за него ответственной. Будто у нее появился здоровый, на четыре года младше, пасынок. Или племянник… троюродный… Со стороны очень дальней тётушки, ещё и шалопай… 

— Это странно, — задумчиво продолжил говорить профессор. — Раньше вы были так уверены в моей гибели. А теперь оказывается, что я могу жить дальше. В чем подвох, Сивилла? 

— Никакого подвоха, Северус, я просто мошенница, которая иногда жульничает. И какая разница — плутовать в картах или в судьбах, главное, чтобы было, что поставить на кон. Не забивайте себе голову. Отнеситесь к этому, как к ловкому фокусу. Наслаждайтесь жизнью и не пытайтесь понять, как фокусник это провернул. 

Поднявшись со скамейки, она потёрла виски. Глаза быстро привыкли к линзам, но иногда после длительного ношения утомлялись и побаливали. 

— Всего хорошего, удачи с новой работой, — пожелала она, отправляясь домой. Трелони искренне надеялась, что в этой полученной взаймы жизни все её "подопечные" смогут обрести капельку счастья. Если уж ей не повезло.

Встреча со Снейпом всколыхнула воспоминания, и дома Сивилла долго медитировала над остывшей чашкой чая, вспоминая грохот, крики и стоны умирающих, своё отчаянное сердцебиение и ужас, которому нельзя было давать воли. Запах пороха надолго въелся в одежду и волосы, и ей после пробуждения пришлось долго отмываться жёсткой щеткой, чтобы от него избавиться. У нее потом неделю ныли плечо и пальцы, но это был сущий пустяк по сравнению с теми, кто лишился в этом бою здоровья, близких или жизни. 

Вспомнилось старинное выражение, что "у каждого хирурга есть свое кладбище". Иронично, теперь своим личным кладбищем, полным призраков, могла козырять и Трелони. Она уйдет следующей весной, не сожалея о своих поступках. И оставит после себя кучку людей, обманувший смерть и даже об этом не подозревающих. Что будет с ними дальше? 

Укладываясь спать, она продолжала с той и с другой стороны крутить в голове эту мысль, и почти не удивилась, осознав себя в полутёмной комнате в компании трех прях.

— Д..доброй ночи, — осмелилась проговорить она, судорожно сжимая ладони в замок. Всё-таки, во второй визит не поздороваться будет уже неприлично. 

— Всё перепутала, и пытается быть вежливой, — холодно уронила средняя пряха, та, что сплетала судьбы, Лахесис. 

— Да, по этому поводу, я хотела спросить… Что будет с этими людьми… Если им ушло мое время, десять лет — разве не мало для того, чтобы… успеть? Та же Лаванда, или Колин… Может, они даже не смогут завести семьи… 

По мере того, как говорила, голос Сивиллы становился все более неуверенным и стихал, но она упрямо договорила, не желая уходить без ответов. 

— Кажется, кто-то осмелел, жадный зайчонок, — посетовала Атропос, мерно щелкая ножницами. — Ты многого хотела, потратила ради этого почти всё, что у тебя было, и теперь хочешь больше? 

— Глупая, смерть неизбежна, — хохотнула юная Клото. — твои жертвы отодвинули неизбежную концовку, но не превратили в бессмертных. Лаванда завтра может пойти купаться и утонет. Или Криви поругается с девушкой и решит уйти из жизни… Исход один, никто не сможет жить вечно… 

— Но ведь каждый получил по десять лет, и что, после в один день все они… просто не проснутся? 

— Результат один, но нить пластична, — внезапно ответила средняя, от которой Сивилла не ждала подобной милости. — Она вьётся, переплетается с другими, крепнет или слабеет. Вспомни мальчика Барти, который из-за одного казуса, единой петли смог прожить в сознании лишние несколько месяцев.

— Ты дала им по десять лет, стерла пятна рока, но теперь их всех ждут следующие испытания. Раньше или позже, но они столкнутся с несчастьями, притормаживая и меняя траекторию, будут идти по своему пути. Если у них будут крепкие связи, их жизнь будет нести кому-то ценность, выше шанс прожить подольше… Или нет, — хихикнула первая. 

— Лаванда может встретить хорошего человека, который сможет поделиться с ней своей нитью, отдаляя финал. Дети будут продлевать ей жизнь своей любовью. Или нет. У них всех есть шанс прожить эти десять лет. Или больше. Или нет. Но в конце я всегда буду ждать их со своими ножницами. 

— Но ты этого всё равно не узнаешь, — снова усмехнулась Клото. Видимо, происходящее немало её развлекало. 

— Спасибо, — прошептала Сивилла. Ей и правда было важно это узнать. Ответы мойр, как и любые другие причуды судьбы, оказались чрезвычайно запутанными и туманными, но основное она уяснить смогла. Те люди получили шанс жить дальше. Прожить пять лет, десять или больше. Или нет. Ей захотелось истерически хихикнуть, но это было неуместно. 

— Ты смешная, — внезапно заявила первая мойра. — Глупая, наивная, упрямая. Делаешь то, чего явно не стоит. 

— Подбираешь разное, несуразное, потом носишься с этим, будто это важно. Лоб ещё не болит от бодания в закрытые двери? — Саркастично поинтересовалась средняя. 

— Но ты нас порадовала, и поэтому мы хотим тебе немного помочь. — Голос карги казался дружелюбным, но от него у Сивиллы по спине побежали мурашки. Она не ждала ничего хорошего от этой "помощи", служительницы судьбы очень капризны, и их расположение могло больше напоминать проклятие. 

— Я заберу у тебя Око, — все равно ты им пользоваться не умеешь, — заявила молодая пряха, и на мгновение нить в её руке замерла, а после снова побежала, соскальзывая с веретена, множась и расплываясь. — Перестанешь видеть пятна рока, тени, поживёшь, как самый обычный человек. Здорово, правда? Заодно не будет желания ходить, любопытствовать, заглядывать, что там кого ожидает впереди… 

Трелони растерянно ловила ртом воздух, плохо представляя себе последствия этого "дара". Кто она будет без своего "Ока"? Она всю жизнь была прорицательницей, гордилась своим наследием, Привыкла жить с "сумрачным знанием" в сопровождении теней, и теперь ей говорят, что она всего этого лишится. В голове не укладывалось. Раньше её называли шарлатанкой, хотя она действительно "видела", пусть и плохое, а теперь ей что, на самом деле придется стать мошенницей, чтобы поддерживать своё имя? Но спорить или отказываться от странного "подарочка" она не стала, недовольство мойры могло обернуться куда большими проблемами.

— Жизнь у тебя — сплошной клубок, — недовольно заметила Лахесис. — А ты её ещё и сократила. Невозможно работать. Мы дадим тебе пятнадцать лет жизни, по пять от каждой из нас. Разумеется, без возможности отдать это время за кого-то другого. Поучись жить нормально. Но не надейся, детей я тебе не верну, они родятся у других людей в другое время. 

Во второй раз из Сивиллы выбило дух. Она планирует свои похороны, раздала деньги, рассчитала, сколько ей нужно для того, чтобы не испытывать нужды, и внезапно получает ещё пятнадцать лет? Бывшая прорицательница ощущала себя, как скромный садовник, который старательно засаживал сад, любовно планировал, занимая каждый уголок, а после сосед внезапно отдал ему ещё несколько гектаров непаханой целины. Громадная прорва времени, которую ей предстоит прожить без дара, зато она может делать с ним… практически что угодно. А лучше понимая теперь условия игры, она могла прожить десять лет, или все пятнадцать. Или больше. Или нет. Откуда ей теперь знать?! Желание смеяться над собой и собственным "везением" становилось всё сильнее. 

— Прорицатели — наши любимые чада, ближе всего к Грани, потому такие беспомощные, — проговорила старуха. Сивилле показалось, что карга улыбается. — Некоторым из вас даются испытания, но лишь единицы решаются отдавать себя так, как ты, без остатка… Неразумные дети… Но по деяниям и награда. Когда-то я дала тебе зеркало, и теперь помогу найти другое. Смотри в оба. Тебе понравится. Прощай, маленький зайчонок…

Голос карги стих, и Сивилла очнулась у себя в постели. Воспоминания о разговоре вызвали у неё приступ истерики. Трелони хохотала и не могла остановиться, утирая слёзы рукавом ночной сорочки. 

— Нормальная жизнь… Пятнадцать лет… Ы-ы-ы-ы…

Несколько минут она не могла справиться с эмоциями, но после успокоилась, встала и направилась на кухню глотнуть воды. Перед ней была большая, широкая, необъятная, неподъемная, полная неизвестность. Сивилла осталась без дара и совершенно не представляла, что ждёт её дальше и что ей делать. Как обычные люди с этим живут? Будто движутся по жизни с завязанными глазами. 

Её дар был частью жизни, её работой, досугом и средством пропитания, значительной составляющей её существа. Теперь, лишившись его, она не представляла, чем может заняться. Да, она может все так же разложить карты и прочитать расклад, выбросить руны, но не была уверена в результатах. И гадальные шары для нее теперь, скорее всего, недоступны. Без искры не познать "истинного глубинного зрения". Конечно, она могла попробовать делать что-то другое, но магия у неё была все такой же слабенькой, а из полезных навыков, которыми можно похвастаться в мире маглов, осталась только стрельба. 

Зато теперь она может явиться Майкрофту на глаза. С заявлением: "Я думала, что умираю, поэтому не приходила, теперь не умираю, и снова нагло занимаю твоё время. Но это не точно, как и все внезапно смертные, я могу умереть и завтра от падения на голову кирпича". Даже в мыслях это звучало расчетливо и бессердечно. Будто ей от Холмса только помощь и нужна. Она не могла поступить так низко, хотя от переживаний разрывалось сердце. Если он не хочет больше её знать — пусть, она справится с чувствами, похоронит их в себе, но не будет больше его тревожить. Только понадеется, что он когда-нибудь остынет и заглянет к ней сам. У него же есть второе зеркало. 

Опустившись на стул, Трелони снова засмеялась, не испытывая облегчения. Сколько же от неё проблем! И в тот момент, когда всё, казалось бы, решается, их только прибавляется. "Нормальная жизнь", вот спасибо! 

///

Утром после ударной дозы кофеина Сивилла снова принялась думать, что ей делать дальше. Планы, которые она строила, разлетелись в прах, и приходилось ломать голову над новыми. Аренда жилья у неё была оплачена сразу на год, поэтому примерно до июля можно было не беспокоиться о крыше над головой. Но ей необходимо было проверить другое. Вытащив карты,  Трелони принялась гадать на погоду — совершенно простой, детский расклад, на который способен любой, если он обладает хоть крупицей дара. 

Три раза она выкладывала карты, и все три у неё получались разные результаты. Руны, Таро, чайная заварка — совпадений не выходило, даже приблизительно, или получался форменный бред. Она гадала на здоровье, на дорогу, пыталась спрашивать про работу, грядущие неприятности, но инструменты будто потешались. Очевидно, к прежней профессии Сивилла вернуться не сможет. Даже если полагаться исключительно на везение, она не могла тыкать пальцем в небо, это оскорбляло её, как профессионала, хоть и бывшего. Прорицание — точная наука. 

Похоже, придется учиться делать что-то другое. Или искать применение своим навыкам стрелка. Трелони снова хихикнула. Устроиться к гоблинам охранять ценные грузы. Или болтаться по лесу егерем. Или в духе Локхарта попробовать себя на ниве поиска приключений. Она всё равно не знает, к чему всё приведёт, так что может ввязаться в любую авантюру. Результат в любом случае будет 50/50 — погибнет или выживет. С трудом отогнав из головы картинку, как она отстреливает на кладбище зомби, сидя на крыше склепа, Сивилла решила отложить пока окончательное решение и отправиться на прогулку, освежить вконец замороченную голову. 

Ради разнообразия, она решила в этот раз посетить Косую аллею, заглянуть в книжный и просто посмотреть, как постепенно восстанавливается торговая улочка от последствий пожирательского террора. Переодеваться в прежний наряд она не стала, но в "Дырявом котле" набросила на плечи однотонную серую мантию, которую сберегла как раз для таких прогулок. 

Людей на улице, по сравнению с прошлым печальным годом, было заметно больше. Дети готовились к школе, радуясь возвращению в Хогвартс, который снова стал безопасным. За дверями лавочек звенели голоса, раздавался смех. Память — странная штука, человек склонен быстро забывать неприятные инциденты, и теперь дети и их родители вели себя так, будто ничего не происходило, а всё, что их так долго страшило, обратилось в сон. К Сивилле никто не обращался — без очков, с аккуратным пучком на голове она совсем не походила на себя, прежнюю, а прохожие слишком спешили и были заняты своими заботами, чтобы внимательно рассматривать мимолетно встреченную волшебницу. 

Заглянув во "Флориш и Блоттс", Сивилла забилась в угол отдела с энциклопедиями и справочниками. Сюда мало кто заходил, поэтому можно было спокойно полистать книги или просто подумать. Первоначальным для Трелони оставался вопрос работы. Она могла взять остаток своих накоплений, которые планировала растянуть на год, и обратиться к мистеру Симсу, но инвестиции оставались непредсказуемым делом и ей не хотелось остаться вовсе ни с чем. Ей снова нужен был постоянный, надежный источник дохода. А как всё было бы просто, ожидай она смерти по расписанию! 

Ситуация осложнялась тем, что в магической Британии в принципе было не так уж легко с трудоустройством, Сивилла помнила, как туго ей приходилось до предложения Дамблдора. Тем более, что ей всему придется учиться заново. А должность скромного продавца, при всем достоинстве этой профессии, ранила её гордость. Задумчиво перелистывая справочник-классификатор должностей и профессий, Трелони пыталась понять, чем ей хочется заняться, когда на страницу упала чужая тень. Приподняв голову, она с удивлением узнала зельевара:

— Добрый день, любопытное чтиво, Сивилла. 

— Добрый. Вы сбежали из лабораторий? — Уже произнося эту фразу, Трелони поняла, как двусмысленно это звучит. Будто бывший профессор — непокорный экспонат, убегающий от проведения на нём бесчеловечных опытов. Кислая мина Снейпа наглядно демонстрировала, что юмора он не оценил, но всё же ответил:

— Можете не верить, но даже в моей нынешней… конторе бывают выходные. Так вы не сказали, зачем читаете эту книгу? 

— Мы виделись вчера. Не слишком ли часто вы гуляете? В любом случае, я думаю, где бы поискать работу и кем стать, — честно ответила женщина. 

— А как же ваша основная профессия? 

— У меня больше нет дара, — пожала плечами Трелони и отвела взгляд от ошарашенного собеседника. Меньше всего ей хотелось, чтобы её жалели. 

— Хотите поесть рыбы? — Внезапно спросил зельевар. 

Вопрос был настолько неожиданным, что она растерянно кивнула, и через десять минут они уже сидели в ресторане, куда Снейп водил её поплакать после неудачного похода в Лютный. Сделав заказ и убедившись, что их не подслушивают, зельевар уже привычно потребовал:

— Выкладывайте.

Трелони ощутила сильное чувство дежа вю, недовольно отмахнулась: 

— Нечего рассказывать, правда. Можно сказать, виновато божественное вмешательство. Вследствие некоторых обстоятельств я лишилась своего Ока и теперь предсказываю хуже, чем Грейнджер. 

— Могу ли я предполагать, что это связано с событиями во время битвы за Хогвартс? 

— В некотором роде. 

Снейп замолчал, нахмурившись, напряженно раздумывая о чем-то. Им принесли заказанные блюда, но он так и не прикасался к тарелке. Минут через десять, когда Сивилла уже собиралась окликнуть собеседника, он сам к ней обратился:

— Это может показаться вам надуманным, но, по моему глубокому убеждению, я обязан вам жизнью. Тогда, столкнувшись с Волдемортом, я ускользнул чудом — слишком шокирован был Лорд гибелью своей змеи. Макнейр среагировал первым, пробовал безуспешно использовать на мне манящие чары… Смешно, даже без палочки я не настолько беспомощен… Он  поплатился жизнью, но дальше наше выживание было практически нереальным — один пистолет и палочки троих подростков против заклинаний Волдеморта и его людей, — бред, самоубийство. Ваше вмешательство позволило выиграть время, сбежать, иначе все мы вчетвером уже удобряли собой поля.  Не думайте, будто мне неизвестно понятие благодарности. Вы пришли мне на помощь в отчаянно трудный момент, и теперь я буду подлецом, если не предложу свою помощь в ответ. Хотите, признаю Долг жизни. 

— Северус, не драматизируйте. Считайте, так я отплатила вам за оказанную ранее услугу. 

— Извините, не сравнивайте спасенную жизнь и прогулку по Лютному. Днём. 

— В любом случае, я ищу работу, а не возвращаюсь на войну. Наверное. Не могу сказать точно. Как же раздражает… После утраты дара до сих пор не могу говорить ни о чем определенно. Как вы все принимаете решения вообще без подсказок? 

— Ммм… Пользуемся головой? — Неуверенно предположил Снейп, который, при всей показной дружелюбности, остался той ещё язвой. 

Прав был Майкрофт — Сивилла слишком привыкла смотреть "вглубь", полагаясь на собственные ощущения и интуицию, поэтому размышлять логично и доверять собственным аналитическим решениям ей было пока сложновато. 

— Беда в том, что я понятия не имею, чем хочу заниматься, — удрученно признала Трелони, отламывая вилкой и отправляя в рот кусок сёмги. Готовили здесь вкусно. — Но теперь у меня хотя бы есть время об этом подумать…

Окончание обеда прошло в молчании, каждый думал о своем, а после  зельевар, расплачиваясь по счету, пообещал поискать варианты и обсудить их в следующий раз, предлагая встретиться для этого в тире. 

— Мне все равно нужно заново пристреливать оружие, а вы там и так регулярно появляетесь. 

— Хорошо. Сколько с меня, Северус? 

— Мне было лень считать. Если для вас это принципиально, при случае купите мне кофе. 

Предложение звучало странно, чашка кофе несоразмерна обеду, но в этом случае уже Трелони было лень спорить и бывшие коллеги разошлись, договорившись о встрече в субботу. 

///

Сивилла знала, что ее бывший коллега въедливый, занудный и упрямый, но теперь понимала, что в своей настойчивости он мог переспорить валун в поле. Им пришлось видеться трижды, но ни в тире, ни в парке, ни позже в кофейне спорщикам так и не удалось добиться оптимального решения. Предложения Северуса казались чересчур сложными и мало выполнимыми, а варианты Сивиллы зельевар называл "фантастикой" или "примитивом". 

Они сошлись в том, что ей не следует искать занятия, связанные с волшбой, следовательно, в дебри заклинательства, трансфигурации и артефакторики лучше не соваться. 

С чистой совестью Трелони призналась, что не так хороша в зельях, и с ее рассеянностью ей не стать лаборантом или фармацевтом. 

Идею связать жизнь со стрельбой отверг уже Снейп, который принялся откровенно смеяться, чем немного обидел прорицательницу. 

— Я не так плоха в этом деле. Акромантулы звали меня "Враг рода Арагога", и в пожирателей я стреляла без колебаний… И даже вашего лорда поцарапала! 

— А теперь представьте, что вам нужно убить лису, бешеную, но маленькую, жалкую и пушистую. Или проредить расплодившихся волков. Десять особей из стаи. 

Сивилла смутилась. Пауки были страшными. Несли угрозу. Но убивать невинное животное, которое просто хочет жить — в душе все перевернулось от неприятия этого поступка. Она понимала, что даже больную лису ей будет жалко. 

— Вы не убийца, внутренняя справедливость не позволит причинить вред живому существу без причины, "из-за работы". Не говоря о том, что в лесу вы потеряетесь.

— Вы преувеличиваете. 

Но в душе Трелони понимала, что Северус прав. 

Так и не разобравшись в себе, Сивилла продолжала жить, привыкая к обстоятельствам "обычной" действительности. Лето сменилось осенью, листья на деревьях пожелтели и опали, дожди стали затяжными, и все реже хотелось выбираться из дома, если только неугомонный зельевар не вытаскивал ее в тир или на прогулку.

Серое небо приобретало такие знакомые оттенки, что сердце щемило, и хандра накрывала с головой. 

Все изменилось в первый день ноября. Сивилла как раз наливала чай, собираясь в очередной раз разложить пасьянс, — из чистого упрямства, после утраты дара у нее даже солитер не сходился, — когда в дверь позвонили. 

На пороге оказались двое мужчин самой непримечательной наружности, аккуратных, в темных плащах и шляпах. Однако палочки в рукаве выдавали принадлежность гостей. 

— Здравствуйте, мисс Трелони, — вежливо поклонился один из них. — Моя фамилия Ньютон, это мистер Декарт. Мы работаем в отделе Тайн. Позволите войти? 

Прорицательница кивнула, пропуская гостей. Она категорически не понимала, что происходит, и теперь сгорала от любопытства. Гости оставили плащи и шляпы в прихожей, очистили магией туфли и присели на диване в гостиной, украдкой изучая скромную меблировку. Сивиллу с ее недостатком вещей такая аскетичность вполне устраивала, но другим комната могла показаться пустоватой. 

— Господа, чем могу быть полезна? Ах, желаете чаю? — Вспомнила она о своих обязанностях хозяйки. 

— Благодарю, нет, — отказался Ньютон, улыбаясь. Декарт просто помотал головой. Похоже, он был не из болтливых. 

— Мисс Трелони, мы работаем в отделе, который занимается изучением ПВ- и ПП-перемещений. Извините, пространственно-временных и… пространственно-пространственных. Не знаю, как объяснить точнее, у нас свои формулировки… И недавно нам поступил сигнал. Который касался вас. 

Мужчина замялся, будто не чувствовал уверенности в собственных словах. Сивилле его объяснения пока также не особо помогали. 

— С нами связались из Лондона, — выдал внезапно мистер Декарт.

— Из Лондона? — Трелони решила, что ей послышалось. Невыразимцы переглянулись, оставаясь слегка растерянными, будто сами не понимали, как это произошло. 

— Из другого Лондона, — наконец подобрал подходящую фразу Ньютон. — Вы знаете мистера Холмса?

Имя прозвучало, как удар колокола. С ослабевшими ногами Сивилла опустилась в кресло, принимаясь теребить рукав свитера. 

— Допустим… А откуда его знаете вы? 

— Можно сказать, что он нам… позвонил? — Ньютон вопросительно глянул на Декарта, будто советуясь с ним насчёт определения. Коллега кивнул ему, снова принимаясь сверлить пытливым взглядом Трелони. 

— Простите, если этот мистер Холмс тот, о ком я думаю, он никак не мог вам позвонить. — Сивилла раздраженно указала в сторону телефонного аппарата на столике. 

— Мисс, наверное, проще будет показать, чем рассказывать. Вы бы не могли пройти с нами? 

Растерянная, Сивилла кивнула и принялась бесцельно ходить по квартире, не понимая до конца, что с собой взять. Зачем-то сунула в карман пистолет, швырнула в сумку два набора карт, яблоко и опомнилась, когда поняла, что аккуратно утрамбовывает в ридикюль длинный вязаный шарф. Она же просто тянет время, бессмысленными хлопотами пытаясь заглушить волнение. Все, что ей нужно — кошелек, документы, палочка и зеркало, а с этими предметами Сивилла и так не расставалась. 

— Да, господа, я готова, — набрасывая плащ, отчиталась она, и оба мага одновременно встали, вежливо пропуская ее вперёд. 

Раньше ей приходилось неоднократно бывать в Министерстве, но в отдел Тайн прорицательница попала впервые, хоть и знала, что где-то здесь хранилось окаянное предсказание. Роль провожатого взял на себя мистер Ньютон, проводя Сивиллу из отдела в отдел, но ей казалось, что временами он и сам не знает, куда идёт. Однако вскоре они оказались в небольшом зале, который и был местом назначения. У стен до самого потолка были смонтированы стеллажи с полками, на которых тикали часы, искрились диковинные приборы, что-то мерцало и переливалось. В тот момент, когда Сивилла присаживалась на предложенный ей стул, с громким скрежетом задребезжал странный будильник, напоминающий помесь утюга с тостером и испускающий клубы белесого пара. На полу белой краской были нарисованы несколько пентаграмм с непонятными символами, которые наслаивались друг на друга, а свободные места между стеллажами занимали плакаты со схемами разных приборов в разрезе. Но всё внимание притягивало к себе старинное зеркало, установленное по центру, массивное, с поврежденной амальгамой и странным украшением в виде стрельчатых окошек и башенок. 

— Разрешите продемонстрировать, мисс Трелони, — зеркало еиналеЖ, — указал на него Ньютон, а Сивилла напряглась, вспоминая "третий подарок" мойр. Очередное зеркало. Неужели это оно? 

— Раньше им занималось другое подразделение, — пояснил невыразимец, принимаясь копаться на стеллажах. — Изначально у него наблюдали единственную функцию — показывать человеку желаемое, то, о чём он мечтает. И оно болталось в отделе менталистов и нематериальщиков. Но неделю назад через это самое зеркало с нами связался мистер Холмс, и стало понятно, что это подобие связного артефакта, который работает между мирами. И его передали нам. 

— И почему оно "внезапно" заработало? 

— Потому что нужен был активатор, — буркнул Декарт. — И "той стороне" удалось найти обе составляющие — зеркало и, если можно так выразиться, "пульт" от него. 

— Это ужасно интересно, — воодушевлённо заявил Ньютон, вытягивая какие-то пыльные папки и бухая их прямо на пол перед Сивиллой. — Жаль, информации осталось маловато, никто уже не думал, что дело сработает... Мы даже не уверены, как выглядело второе зеркало, в макулатуре остались в основном описания местного... Древние маги были те ещё затейники, изучали Грань, подозревали наличие параллельных миров ещё в XV веке! Примерно тогда же они устроили грандиозный эксперимент — в одном из отделов находится древний артефакт, Арка смерти, завеса, которая, предположительно, ведёт сразу на "ту сторону", если вы понимаете, о чем я…

— В загробный мир? 

— Предположительно. Никто из тех, кто туда вошел, так и не вернулся и не рассказал, что там видел. Остаётся только строить гипотезы. — Ньютон хихикнул, будто неудачная прогулка в Арку казалась ему забавным опытом. Трелони передёрнуло. Чёртовы экспериментаторы. 

— Не отвлекайся, Исаак, — приструнил его коллега. — Ты заставляешь леди чувствовать себя неуютно. 

— Извините. Так или иначе, попытки раскрыть природу Арки не прекращались, и была целая группа исследователей, которые считали, что это не просто ход на изнанку миров, в преисподнюю, но и возможность между ними путешествовать. Соваться туда уже никто не собирался, это явно было самоубийственной затеей, но решили создать парные "Связные зеркала". Один комплект оставили здесь, а другой выбросили в Арку, надеясь на счастливое стечение обстоятельств. Что параллельный мир найдется. Что там будут волшебники. Что они смогут разобраться в механизме работы зеркал и у наших миров появится "двусторонняя связь". 

— Очень сомнительное предприятие. 

— Да! Совершенно нереалистично и потрясающе интересно! — Снова воскликнул Ньютон, не пытаясь скрывать энтузиазм. 

— Разумеется, по зеркалу так никто и не "позвонил". 

— Вы правы, больше трехсот лет результатов не было, и об этом эксперименте вообще позабыли, пользуясь зеркалом по его второстепенному назначению. Некоторые так увлекались иллюзиями, что с ума сходили!

— Это тоже не повод для восторгов, — снова успокоил коллегу Декарт. 

— Ещё раз извините. Не могу сдержаться! Прикоснуться к многовековой тайне, узнать что-то новое, это так… возбуждает! 

Прорицательница постаралась сесть на стуле так, чтобы занимать как можно меньше места. Эти увлеченные ученые начинали её пугать. 

— Парные зеркала, — напомнила она.

— Да! Но есть нюанс! Парные, но не совсем! Чтобы облегчить "той стороне" работу, их зеркало обладало способностью показывать способы решения разных проблем. То есть, с нашей стороны оставались мечтатели, которые грезили о других мирах, а с той стороны волшебники получали практически артефакт с инструкцией! Оно и называется "еинешеР". Когда мистеру Холмсу попали в руки обе части комплекта, он как-то смог их "состыковать" и заставить работать, "дозвонился" из другого мира в отдел Тайн, вот умора! Но он предполагает, что их способ настройки артефакта нам не подходит из-за различий в механизме основных зеркал. И теперь мы ищем способ активировать зеркало еиналеЖ. 

— И вы обратились ко мне, потому что… 

— Ах, ну, потому что мистер Холмс назвал вас обладательницей артефакта-активатора. Ваше бронзовое зеркало — тот пульт, который нам нужен. 

Сивилла прижала руки к груди — там, где хранился бронзовый овал. Она не хотела его отдавать, эти сумасшедшие могли его испортить. Судя по их горящим глазам, Ньютон с Декартом способны были развинтить зеркало до последней детали, чтобы только разобраться в его работе. 

— Мы будем очень осторожны, — угадав причину её колебаний, пообещал внезапно Декарт. — Я лично буду отвечать за его сохранность. 

Ньютон, услышав это, заметно приуныл. Похоже, он в своих мечтах уже успел полностью демонтировать зеркало и отпилить кусочек для анализа.

Сивилла осознавала риск, но решила положиться на Декарта. Она вынула артефакт и протянула учёному. Пора было приступать к работе.

///

Процесс исследования зеркал неожиданно увлёк всех присутствующих и Трелони не заметила, как осталась в кабинете, даже когда оба невыразимца принялись за непосредственные эксперименты. Они живо обменивались теориями, а прорицательница жадно слушала, боясь упустить хоть крупицу информации. Работа затянулась далеко заполночь, но желание разгадать загадку зеркал было сильнее усталости.

Ещё через час, когда Сивилла допивала третью чашку дрянного кофе, а Декарт в пятый раз перечерчивал на полу очередную извращенную схему, в кабинет заглянул Снейп.

— Доброй ночи, коллеги, Сивилла, — поздоровался он с присутствующими. — Не помешаю? 

Ньютон, балансируя на лестнице под потолком, ответил невнятным бурчанием. Его напарник вообще проигнорировал непрошеного посетителя, а Трелони поинтересовалась:

— Что вы здесь делаете? 

— Работаю. Это, конечно, отдел Тайн, полный секретов, но слухи здесь разносятся быстро, как пожар. Я услышал, что ППшники поймали и который час пытают у себя прорицательницу Трелони, и решил прийти на помощь. 

— Никаких пыток, — возмущенно возразил Ньютон, роняя что-то и чихая. — Проваливайте в свои ядодельни. 

Но Северус уже просочился в помещение и рассматривал со всех сторон зеркало. 

— Действительно, узоры на обороте похожи на те, что были на вашем, — будто не замечая грубости хозяев кабинета, отметил он. — Это созвездия? 

— Господа предполагают, что это что-то наподобие интегральной схемы, и теперь думают, как объединить два зеркала, чтобы получить результат. 

— И какой результат они предполагают достичь?

— Вероятнее всего, это наладит двустороннюю связь, мы сможем поговорить… с той стороной.

Сивилла не хотела говорить "С Майкрофтом", чтобы не демонстрировать посторонним свою личную заинтересованность, но зельевар кинул на неё цепкий взгляд. 

— То есть, это телефон, чтобы поболтать с вашим приятелем? — Понизив голос, чтобы их не услышали, уточнил он. — Я думал, вам для этого достаточно лечь спать. 

Женщина поджала губы. Об этом достаточно личном свойстве бронзового зеркала она тоже рассказывать не хотела. Незачем невыразимцам лазить к ней в душу и бередить сердце своими расспросами и неэтичными предложениями. Она и так согласилась помочь, отдала зеркало, достаточно с них и этого. 

— И теперь они берут схему с зеркала… 

— И накладываем сверху схему с другого зеркала, — раздраженно прорычал Декарт, в очередной раз стирая и перерисовывая линию. — А вы мешаете, Парацельс. Проваливайте. 

— Парацельс? Тот, который Теофраст Бомбаст фон Гогенхейм? 

Снейп не стал смущаться, только развел руками: 

— Одна из традиций отдела, персональные псевдонимы. Или вы действительно думали, что этих господ зовут Исаак Ньютон и Рене Декарт? 

Став рядом с Трелони, зельевар принялся внимательно рассматривать полученную схему сверху. 

— И в чем ваше затруднение? 

— В том, что нам мешают! — Рявкнул Ньютон, который всё так же торчал под потолком и, похоже, уже подумывал, что сбросить на голову зельевару. 

— Расположение, оно должно быть точным. А мы пока не определили, как одна часть схемы накладывается на другую, — ответил более терпеливый Декарт. 

— А вы точно уверены, что если дополнить один рисунок другим, всё заработает? Этому приспособлению не нужно питание? 

В комнате повисло молчание. Оба исследователя, бросив свои дела, уставились на советчика, будто у него выросла вторая голова. 

— Идея! — Кивнул Ньютон, шустро спускаясь с лестницы и кидаясь к другому стеллажу. Декарт, недоверчиво щурясь, глянул на зеркало и рукавом стёр часть линий, принимаясь их перечерчивать. 

— Он бы ещё крикнул "Эврика!", — ехидно прошептал Снейп, так, чтобы его услышала только Сивилла. 

Ньютон уже тащил к зеркалу несколько приборов, протягивая проводки и подсоединяя крепления. Касаясь щупом разных частей схемы на обороте зеркальной рамы, он принялся записывать какие-то показатели. Понимая, что это займёт много времени, зельевар вытащил из угла свободный стул и уселся на него. 

— Мне тоже стало интересно, — пояснил он, отвечая на вопросительный взгляд Трелони. — И я всё равно никуда не спешу. 

Но и через час заметного продвижения не наблюдалось. Один из приборов Ньютона скрипел, рисуя на листах бумаги корявые линии, другой мигал лампочками, третий нудно свистел на одной ноте. Декарт уже весь был измазан в мелу, а Трелони откровенно надоело тратить время. 

— А что делают эти приборы? Как  они вообще работают? 

— На накопителях, — ответил словоохотливый Ньютон. — Вот это би-секторный темпоральный эмулятор, мы проверяем зеркало на взаимодействие с тканью времени. Заметили, даже есть отклонения! Потрясающе… А это тримерный П.У.А. синтограф, но он работает не совсем корректно, в ткани между мирами другая система координат. А это, посмотрите, генератор пси-волн, прелесть какая!

Передвинувшись в сторону, ученый указал на небольшой приборчик с крохотным экранчиком:

— А здесь у нас осциллограф бинарных аномалий, он регистрирует напряжение ПП-поля. 

Сивилла дёрнулась. Возможно, это остатки дара давали о себе знать, или же интуиция, но на руках от напряжения пробежали мурашки, заставляя волоски приподниматься. Только что она услышала нечто важное! Темпоральный эмулятор… Синтограф… Какой-то генератор… 

— Повторите, как называется этот прибор? — Попросила она, ощущая как пересыхает во рту. 

— Осциллограф бинарных аномалий, — охотно отозвался Ньютон, принимаясь крутить какие-то ручки и щелкать переключателями. 

Сивилла побледнела. Осциллограф бинарных аномалий — ОБА! Она сказала: "Смотри в ОБА!". Атропос, ты карга! 

— Мистер Ньютон, этот прибор точно должен помочь! 

Невыразимец с сомнением глянул на прорицательницу, но решил послушаться. Всё равно у него пока закончились свежие идеи. 

Установив прибор посреди комнаты, он начал снова играть с настройками, подкручивая металлические диски на боках и выдавая Декарту короткие резкие указания. Повинуясь приказам, коллега снова схватил мел, торопливо дорисовывая что-то, а Ньютон начал мягко крутить бронзовое зеркало, лежащее в самом центре причудливой схемы, не отрывая глаз от экрана. Изображение было мелким, зернистым, как у первых телевизоров середины века, но Ньютону хватало и этого. 

— Кажется, что-то получается, — неуверенно пробормотал он, вглядываясь в белесые еле заметные точки, всплывающие на матовой темной поверхности. 

— А мне всё меньше кажется, что это просто сквозное зеркало для общения, — задумчиво отозвался его коллега, наводя жирнее линию у края.

— А мне всё меньше нравится эта идея, — нахмурившись, заметил зельевар. — Оно у вас не взорвётся? 

— Не должно, — так же задумчиво опроверг предположение Декарт. — Но я бы посоветовал тебе, Парацельс, уйти отсюда, если за здоровье переживаешь. 

— Я уйду, но и Сивиллу заберу, погибайте тут сами. 

— Я останусь, — резко мотнула головой Трелони. Все её оставшиеся инстинкты кричали, что ей необходимо быть здесь. 

— Тогда хотя бы спрячьтесь за какой-нибудь стеллаж. 

— Да не рванет оно, хватит панику наводить! — С азартом воскликнул Ньютон, продолжая жадно следить, как всё больше точек покрывает экран. Декарт, похоже, закончил рисовать, так как поднялся и принялся отряхивать брюки на коленях. Учитывая, что он был весь в мелу, это мало помогло. 

Процесс немного напоминал настройку радиоприёмника, но сложного, с более тонкой структурой. Увлеченная наблюдением за Ньютоном, Сивилла не сразу поняла, что нити рисунка начинают наливаться светом. 

— Ого, да это же… — Пораженный Декарт ахнул, так и не закончив фразы, а Ньютон, оторвавшись от экрана и заметив свечение, воодушевленно сжал кулак и продолжил свои манипуляции с "пультом". 

— Что это значит? Теперь оно точно рванет? — Подозрительно поинтересовался зельевар, поднимаясь со стула и вынимая палочку. 

— Нет, но это потрясающе, — Декарт выглядел сейчас таким же воодушевленным, как его коллега. — Это не телефон. Это… портал! 

— Вы утверждаете, что перед нами артефакт для аппарации… в параллельный мир? — Снейп не смог сдержать эмоций и его голос слегка повысился. 

— Похоже на то… Фантастика… — Благоговейно выдохнул Декарт. 

— Я категорически против эксперимента! Коллеги, разве можно устраивать подобное без предварительной проверки!

— Я почти закончил! — Воскликнул внезапно Ньютон. Подтверждая его слова, рисунок равномерно налился белым светом и, казалось, слегка пульсировал. 

— То есть, можно попасть… туда? — Растерянно спросила Сивилла, не отрывая глаз от рисунка. 

— Гипотетически. Но вряд ли найдется сумасшедший, который решит это на себе опробовать! — С хохотом отозвался Исаак, не скрывая восторга. — Какое открытие! Ну, конечно, с той стороны это телефон с инструкцией, а с этой — дверь и ключ! Древние маги не были дураками, они сделали проход односторонним! Мало ли, кому то зеркало могло попасть в руки… в лапы… в щупальца… Не хватало, чтобы те открыли проход со своей стороны и в наш мир хлынули демоны или кровожадные монстры! Это изумительно! 

— А долго продержится этот портал? — Все так же неотрывно глядя на сияющую вязь, поинтересовалась прорицательница. Так вот в чем заключался истинный дар Атропос. 

— Ещё минутку, и буду отключать. 

— Постойте, не закрывайте, это дверь для меня. 

Ньютон и Декарт синхронно обернулись, глядя на Трелони с одинаковым шоком на лицах. 

— Зачем? 

— Потому что это единственный способ оказаться "там". Именно для этого меня сюда и позвали. 

— Я думал, вы лишились своего дара, — язвительно заметил зельевар. 

— Последняя искорка, Северус. 

— Это безумие, Сивилла! 

— Нет, нет, мне надо спешить! 

Прорицательница вскочила, торопливо подхватывая сумку и выхватывая ключи.

— Вот, от моей квартиры. Эти господа знают адрес. В спальне, в верхнем ящике моё завещание, прошу, исполните его. Винтовку отдайте Макмиллану, а остатки денег передайте Помоне для школы. Или пустите на благотворительность. Прошу вас, Северус, последняя услуга другу…

— Значит, ваш приятель настолько важен… — Зельевар скривился и в последний раз попробовал её переубедить: — Может, передумаете? Это слишком опасно.

— У меня образовалось немного свободного времени… Или нет… Но, сколько бы его ни было, я хочу провести остаток жизни не здесь. 

Кивнув мужчинам, Сивилла ступила в рисунок, с удивлением наблюдая, как её руки бледнеют, становятся полупрозрачными, и всё пространство вокруг затапливает ослепляющий свет.

Примечания:

Сэр Исаак Ньютон — знаменитый английский ученый, механик, астроном и математик, один из основателей матанализа и классической физики.

Рене Декарт — французский математик, естествоиспытатель, философ, создатель аналитической геометрии.

Парацельс — он же Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, ученый эпохи Возрождения, алхимик, врач, натуралист, естествоиспытатель и философ. Популяризатор современной науки, внедрял в медицину использование химических веществ.

Аппарация и в обычном мире была неприятным делом, выворачивая наружу нутро, но межмировая оказалась в сто, в тысячу раз хуже. Сивилла, пронизанная белым светом, распыленная на атомы, ощущала каждый, и все до единой ее частички пылали, горели огнем, и агония длилась, разливаясь морем, но у Трелони не было глаз, чтобы зарыдать, не было рта, чтобы закричать, не было лёгких, чтобы вздохнуть, и даже сердце остановилось на середине удара, на пике страдания. На очень долгий миг прорицательнице показалось, что она умирает, так и не сможет добраться до места назначения, время ее закончится, наступит тот самый: "Или нет", которым дразнились ехидные мойры. Не пятнадцать, не десять, даже не год, — она ждала скрежета ножниц здесь и сейчас. 

А потом, в конце этого долгого-долгого мгновения, которое по внутренним часам длилось годы, все закончилось. Путешественница согнулась, борясь с тошнотой, жадно вдохнула тепловатый воздух, насыщенный запахами озона и паленого пластика. Она и сама удивлялась, как ещё держится на ногах, и радовалась, что смогла сохранить достоинство перед посторонними. Сделав пару вдохов, она поняла, что неприятные ощущения отступили, не оставив следов. Дорога была суровой, зато прибыла она по месту назначения "целой и невредимой". С трудом распрямившись, Сивилла с опаской осмотрелась. 

В просторном зале параллельного мира, куда привело зеркало еинешеР, перемигивались на панелях огоньки техники. Рама зеркала оказалась густо опутана толстыми кабелями, и в помещении слышался равномерный гул работающих механизмов. Сивилла мимолётно удивилась, как приборы соседствуют с магией, но здесь, похоже, как-то научились это решать. Полукругом перед порталом ожидали три человека — растрёпанный Шерлок, которого Трелони сразу узнала по своему видению; темноволосая женщина с пышной изящной косой и глазами-омутами в простом брючном костюме и Майкрофт, который казался более отстранённым, чем обычно.

Холмс-младший, похоже, не отличался терпением, так как подскочил к гостье первым, потряс ей руку, цепко подмечая все детали, и внезапно зачастил: 

— Ну и приключение выдалось! Еле вытянули, думали, потеряем вас по пути. Как это было? Мне нужны все подробности! Но физические показатели в норме — температура, пульс, зрачки в порядке… Медики не понадобятся. А вы не так сильно отличаетесь от местных, и хорошо, что бросили пить. Недавно перешли на линзы? Да еще и снайпер, ого… Гадалка — боевой снайпер? И с пистолетом… 

Обернувшись к старшему брату, он беспардонно заметил: 

— У тебя странный вкус, брат, но мне все равно кажется,  что эта девушка для тебя слишком хороша. 

— Привыкайте, у нашей семьи проблемы с тем, что называют "социальными навыками", — оттеснив его в сторону, проговорила темноволосая женщина, также пожимая Сивилле руку. — Мне было интересно, чем вы так зацепили Майкрофта, что он чуть не рыл носом землю, стараясь вам помочь. Честно, до сих пор не понимаю, но это меня не касается. Меня зовут Эвр Холмс, можно сказать, я первый министр магии этого мира. Знаю, это вы рассказали старшему брату про волшебников. И благодарю вас. Это знание помогло мне лучше понять и принять свою суть. Что я не чудовище, а просто… другая. 

— Но не помогло тебе меня простить, — проговорил Майкрофт, который так и не двинулся с места. 

— Не до конца, — качнула головой его сестра. — Но я стала лучше понимать твои мотивы.

В воздухе потянуло сквозняком, как перед стихийным выбросом, но Эвр, взмахнув рукой, на которой мелькнул массивный браслет с рунами, погасила возмущение:

— Не переживайте, мисс Трелони. Раньше энергия хлестала во все стороны бесконтрольно, сводила с ума… Теперь я умею это контролировать. — И, подняв запястье повыше, чтобы аксессуар можно было лучше рассмотреть, пояснила: — Используем вместо палочек. 

— Мы можем обсудить это позже, — предложил Майкрофт. — После телепортации Сивиллу действительно нужно показать врачу. 

Прорицательница смущенно качнула головой, избегая смотреть в его сторону. Немного придя в норму, она снова начала ощущать мучительную неловкость за свои поступки.

— Я нормально себя чувствую, сам процесс был… неприятным, но сейчас всё хорошо. Спасибо, что смогли доставить меня сюда.

— Задачка не из простых, я полгода искал эти зеркала! Три страны исколесил, от монахов прятался. Мне понравилось! — Воодушевлённо сообщил Шерлок, бегая вокруг зеркала и исследуя последствия ритуала. — Гляньте, всё оплавилось! С той стороны, наверное, тоже не обошлось без последствий.

— Надеюсь, никто не пострадал! — Сивилла обеспокоилась, как там невыразимцы и Снейп. Вдруг после её ухода там действительно всё "рвануло".

— Основная масса энергии шла на сам перенос, если там что-то и среагировало, то это могло разве что повредить тамошнее зеркало… — Задумчиво проговорила Эвр. — На мне были все расчеты, и не хотелось оставлять на месте вашего Лондона черную дыру.

— Северус предполагал, что для работы артефакта нужно питание… Но мистер Ньютон так и не успел сказать, откуда оно берётся…

— Энергию для переноса обеспечили мы. Признаться, потребовалось немало, этим количеством можно было запитать небольшой город, — пояснила Эвр. — Как только у вас начали процедуру настройки, с нашей стороны сработали датчики и подключился ток. Но из-за того, что раньше мы такого не делали, слегка не рассчитали… От скачка напряжения половина проводки оплавилась. Любопытное зрелище. Зато теперь, зная, что это возможно, мы сможем придумать, как такое повторить с меньшими энергозатратами. Телепортация человека…

— Не пугай Сивиллу, сейчас она подумает, что мы овладеем технологией и первым делом отправимся воевать с ее старым миром. И пустится в бега, — мягко предостерёг Майкрофт. — Убегать — её любимое занятие. 

— Ой, прекрати, брат мой! Меня сейчас стошнит! — Шерлок выглядел возмущенным, и в ответ на удивлённый взгляд Сивиллы пояснил: — Майкрофт всегда больше всех изображал из себя холодного робота без чувств, и в итоге первым нашел себе девушку. Лицемер. Смотреть противно, фу!

— Джанин, Молли, Ирэээн, — скучающе принялась перечислять Эвр, глядя в сторону. Младший Холмс взвился: 

— Это другое! Оно вообще… для работы! 

Сивилла нерешительно улыбнулась. Семья Холмсов была странной, но они казались очень близкими. Немудрено, три гения против всего скудоумного мира. Казалось нереальным, чтобы она, самая обычная и не очень умелая, смогла вписаться в их круг. 

— Не переживайте, вы здесь по праву. В нашем окружении есть и обычные люди, но вы уж никак не можете считать обычной себя, — проницательно заметила Эвр. Сивилла вздрогнула. Сестра Холмса даже не смотрела в её сторону, но как-то угадала сомнения, бушующие в душе. 

— Я волнуюсь, не станете ли вы жалеть о своём великодушном поступке... То, что вы смогли сделать, в моём мире не по силам многим магам, — призналась Трелони. Эвр кинула на нее пронзительный взгляд: 

— Пугает, правда? 

Сивилла неуверенно пожала плечами. Война с Волдемортом, ожидание смерти, долгий болезненный путь между мирами, — все это сильно исказило у нее понятие слова "страшно". Волнующе, любопытно, увлекательно… но не страшно. Она считала всех Холмсов удивительными, своеобразными, но совсем их не боялась. Они все были, как Майкрофт, и из-за этого казались ей близкими. Как можно бояться части себя, своей руки? Своего… сердца? 

Видимо, Эвр прочитала что-то на её лице, потому что мимолетно улыбнулась, одобрительно кивая: 

— Хороший настрой. Тебе придется нелегко, мы все… сложные. Но ради встречи с братом ты совершила буквально невозможное, мало кто решится пожертвовать всем без гарантий на благоприятный исход. Может, дело в том, что ты прорицатель? Знала, что все обойдется? 

Сивилла отрицательно помотал головой: 

— У меня больше нет дара, я не знала, просто… шла. 

— Не могу сказать, что это благоразумно, — вмешался Шерлок. — По всем расчетам благоприятный исход предполагался только в 37% случаев. Даже не половина, чрезвычайно рискованно! 

— С моей точки зрения, это был один-единственный шанс, как я могла им не воспользоваться? 

— Ради Майка-то? — Сивиллу немного позабавило, с каким скепсисом Шерлок произнес эту фразу, она почему-то знала, что он лукавит. — Будто в той реальности закончились все приличные мужчины. 

— Зачем искать других, если есть один… идеальный? — Дерзко поинтересовалась Сивилла, снова ощущая себя с винтовкой на вершине Астрономической башни. Она не позволит какому-то непочтительному сопляку унижать Майкрофта, даже если это его обожаемый младший брат. 

— Шерлок, напомню, она вооружена, — тихо пробормотал Майкрофт, и от смешинок в его голосе в крови будто образовались летучие пузырьки, щекоча изнутри и наполняя тело лёгкостью. 

— Вовремя мы её вытащили, этот её ухажер-химик настойчивый… Мог убедить её изменить мнение, и перестал бы ты быть таким "идеалом", — поддел младший Холмс. 

— Какой ухажер? — Сивилла решила, что Шерлок шутит.

— Зельевар, и ему ничего не светило, — поправил Майкрофт.

— Но откуда…

— Манжеты, — хором ответили ей Холмсы, будто всё было очевидно. Сивилла решила ничего не спрашивать, хотя для нее это очевидным не было. И… ухажёр? Снейп, что ли? Да, он вытаскивал ее в кафе и на прогулки, но они говорили о работе. Хотя с какой-то стороны это действительно могло сойти за свидание. Хорошо, что она не распознала намеков, в таком случае зельевар мог и на грубость напороться. Не желая развивать неприятную тему, Трелони кивнула в сторону зеркала: 

— А что будет с артефактом? Если зеркало еиналеЖ разбилось, от этого тоже будет мало пользы.

— Мы изначально не собирались его использовать. Ваши древние маги проделали громадную работу, — с заметным уважением ответила министр Холмс. — Но зеркало опасно. Оно дарит решение проблем, без труда, любому. И может быть катастрофически губительным, если попадет в плохие руки. Именно поэтому его так старательно прятали. Боюсь представить, что я могла натворить, попади оно мне в руки прежде… 

— Мы можем только радоваться такой сознательности, — кивнул Шерлок, и в этот раз голос его был смертельно серьёзным. Сивилла постаралась не думать, что же делала раньше Эвр Холмс, чтобы получить у братьев такой пугающий авторитет. 

Сзади послышалось сдержанное деликатное покашливание. Эвр, оторвавшись от разглядывания зеркала, кивнула:

— Действительно, нам пора. Шерлок, — она подхватила брата за рукав, так как он снова уткнулся в сплетение проводов. — До встречи, Сивилла. Ещё увидимся. 

— Кажется, в этом месте нужно добавлять, что мы рады знакомству, — прибавил младший Холмс. — В принципе, это правда, но нас не спрашивали, знакомство было неизбежным. И то, что мы ещё увидимся, это тоже не форма вежливости, а факт, поэтому считаю неуместным… 

— Я говорила о социальных навыках, — пожала плечами Эвр, уводя с собой неумолкающего детектива. 

В этот момент Трелони поняла, что осталась наедине с человеком, которого мечтала увидеть и боялась этой встречи, поэтому поёжилась, но не позволила себе трусить. Ей катастрофически не хватало зеркала, чтобы украдкой коснуться его в кармане. Приходилось полагаться только на себя. Нерешительно подойдя к Майкрофту, она уставилась на его ладони, первое, во что в своё время влюбилась. Столько раз видеть этого человека во сне, касаться, целовать, но если посудить, сейчас и была их первая встреча, настоящее знакомство. И что ей делать? Протянуть руку и сказать: "Привет, меня зовут Сивилла"?

Она так часто мечтала встретить его "вживую", а сейчас не могла осмелиться и поднять глаза. 

— Ты меня не навещал, — негромко пробормотала Сивилла, только чтобы что-то сказать.

— Был очень занят, искал способ срочно вытащить тебя из того нелепого мира. Если вспомнить, ты тоже вниманием не баловала.

Трелони вздохнула. Она не могла озвучить, что ей было стыдно, поэтому любовалась булавкой для галстука. Красивая булавка, идеально ему подходит…

— Прости, наверное, я непростительно долго говорила с твоей семьёй, надо было сразу подойти, поздороваться, поблагодарить…

— Они прекрасно осознавали, насколько неуютно ты чувствовала себя в новом мире, вот и трепались, тянули время, пока ты привыкаешь. Сейчас ты успокоилась, и, может, наберёшься смелости и посмотришь на меня? 

Тихонько выдохнув, она послушалась, скользя взглядом вверх по галстуку, шее и принялась жадно рассматривать такое знакомое лицо. Реальный Майкрофт казался немного старше, в уголках глаз пролегали морщинки, а черты выглядели заострёнными из-за накопившейся усталости. Он действительно тяжело трудился, пока Сивилла… прохлаждалась, жалея себя и составляя надпись для собственного надгробия. Нерешительно подняв руку, она коснулась щеки, и он тут же потерся носом о ладонь. 

— Правда, прости, Майкрофт, ты натерпелся из-за меня, и мне было стыдно, и я боялась, что только сделаю хуже, поэтому…

— Просто скажи, сколько тебе осталось, — останавливая бессвязный поток оправданий, мягко попросил он.

— Я… не знаю. Мне снова снились мойры, и они дали мне пятнадцать лет. Но они такие странные! Для них это какая-то шутка! "Может, выживешь. Или нет", и смеются. Это может быть пятнадцать лет, или больше. Или я вообще могу погибнуть завтра, через неделю… Я не знаю, что тебе сказать. 

— Значит, все как у нас, обычных людей. Мы ведь тоже не можем быть уверенными, когда наступит конец.

— Но послушай, я пришла сюда, чтобы сказать. Если тебе надо, если ты не против, все моё оставшееся время — твоё. Не "жизнь за жизнь", а так... Я просто не могу представить, что трачу всё, что осталось, до последней минутки, на кого-то другого...

— Ох, Сивилла, — он обнял её, как когда-то во сне, словно оберегая от всего. — Ты не представляешь, как я был зол, я был просто в ярости, меня до сих пор распирает от мысли, чем тебе приходилось жертвовать и через что проходить. Поэтому прошу: не раздавай больше никому своего  времени. Ни мне, ни кому-то другому. Сохрани для себя. Меньше всего мне нужны от тебя жертвы, будто я никчемный, слабый мужчина, который не может позаботиться о дорогом человеке. Ты нужна мне сама по себе, не как приложение, а цельная личность... Чтобы ты жила счастливо, шла вперед без страха…

— Только если ты будешь идти рядом. Не отпускай моей руки, иначе я опять потеряюсь, и могу больше тебя не найти. 

— Договорились, меньше всего я хочу снова тебя потерять, когда только получил… настоящую… — Майкрофт весело хмыкнул и мурлыкнул ей в ухо: — И никаких зельеваров! 

Ощущая лёгкие поцелуи на лице, Сивилла смеялась, пока слезы, как солнечный слепой дождь скользили по её щекам. Здесь и сейчас она ощущала себя дома — без костылей, ухищрений, жульничества, волшебства и зеркал. 

У Сивиллы больше не было дара, она не представляла, что ждёт её в будущем в этом новом, незнакомо-привычном мире, но, кажется, и в этом была определённая прелесть. Острота незнания, нотка авантюры в каждом действии. И самое приятное — она знала, что может рисковать, трудиться, пробовать новое, познавать себя и учиться, ощущая надежный тыл. Опору, о какой раньше не могла и мечтать. Майкрофт стал её силой, незримо направлял и вдохновлял двигаться вперед, наделил крыльями, превращая из скромного насекомого в уверенную птицу, и, возможно, однажды её крыльям хватит сил, чтобы достичь своей "звезды". 

Она не собиралась останавливаться, и здесь, в новой жизни, твердо решила продолжать делать то, что могла — учить новоиспеченных волшебников, помогать кому-то, поддерживать близких, делиться теплом и любить, создавая новые красивые кружева, больше не зацикливаясь на будущем. Её больше не заботило, сколько времени в запасе, главное использовать его с толком.

Непредсказуемое "завтра" оставалось туманным, перспективы — загадочными, но Сивилла верила в себя, в свои принципы и в свою любовь, которой гордилась и не собиралась больше скрывать. Любовь, способную преодолеть боль, смерть и границу между мирами, наделившую отвагой трусливую стрекозу, ранее не мечтающую о небе. Любовь, которая растопила, напитала жизнью ледяное сердце, превращая его в цветущий сад.

А пах Майкрофт, как она и предполагала, просто потрясающе.

Примечания:

Здесь должен был быть миди-фик. Глав на двенадцать. Максимум пятнадцать. Но в момент, когда статистика документа показала "дофига" тысяч знаков, стало окончательно понятно: где-то я свернула не туда. События закручивались, а хвосты, которые нужно "подобрать и расчесать", отрастали кудрявыми и шелковистыми, — куда там лисам.

Надеюсь, это неожиданно продолжительное путешествие показалось моим читателям интересным, благодарю за поддержку, ради вас хотелось писать больше и быстрее ) 

Посылаю виртуальные объятия всем, кому этого не хватает, надеюсь, увидимся снова!

З.Ы. Вторая часть истории, "Felis margarita": https://fanfics.me/fic208207