Гарри Поттер и Человек, который выжил. Часть II (гет)

Here is a plea

From my heart to you

Nobody knows me

As well as you do

You know how hard it is for me

To shake the disease

That takes hold of my tongue in situations like these

Hooverphonic

20 ноября, пятница, Хогвартс, после занятий

В Большом зале, как и положено во всяком приличном средневековом замке, имелись хоры. Там Снейп и нашёл Люпина. Поставив старый табурет поближе к балюстраде, тот опустил подбородок на скрещенные руки и слушал репетицию небольшого рождественского концерта, которым должен был открываться бал.

Северус начертал себе стул и устроился рядом.

O sisters too, how may we do,

For to preserve this day

This poor youngling for whom we do sing

Bye, bye, lully, lullay, -

нежно запели девушки. У Снейпа немного защипало глаза.

— Флитвик в этом году расстарался, — сказал он тихо.

Ремус повернул голову и улыбнулся.

— Да, хорошо поют.

Herod, the king, in his raging,

Charged he hath this day

His men of might, in his own sight,

All children young to slay, -

сурово затянули баритоны.

— А я сегодня видел странную вещь, — сказал Люпин. — Привидения учили старшекурсников танцевать. Это что за такое новшество?

— Так у нас же не просто бал, а маскарад.

— Будут старинные танцы? — удивился Ремус.

— Угу. Вообще-то это идея наших школьных дам. А Минерва сказала, что наконец-то детям для подготовки понадобится трансфигурация, чтобы превратить парадные мантии в исторические костюмы, — говорил Снейп с совершенно непроницаемым выражением лица. — По принципу Синдереллы. До полуночи.

Люпин беззвучно засмеялся.

— Что ты смеёшься? Это очень серьёзно. И, между прочим, тебе тоже придётся что-то изобрести себе на вечер.

— Что? И преподаватели тоже должны будут переодеваться?

— А как же? — Снейп погладил бороду. — Молодёжи надо подавать пример. Ты можешь представить меня в испанском костюме с воротником-жёрновом? По крайней мере, испанцы ценили чёрный цвет в парадной одежде.

Люпин прыснул и скорчился за балюстрадой, хватаясь за живот. Флитвик услышал шум и недовольно задрал голову, посмотрев, кто это там на хорах. Но увидел только невозмутимую физиономию директора. Тогда он взмахнул палочкой, и хор запел следующий гимн — на этот раз весёлый, про корабли под Рождество.

В паузе, пока Флитвик раздавал указания хору, Снейп спросил:

— Вы были в Мунго?

— Да, были. Целители говорят, что с ребёнком всё в порядке, — отозвался Люпин, но как-то без особого энтузиазма.

— Так радоваться надо.

Ремус только вяло улыбнулся.

— Вот тебе и раз, — озадаченно произнёс Северус. — Тебе впору позавидовать, а ты кислый сидишь.

— Мне как-то не по себе, если честно.

— А что так?

— Не знаю. Как-то не рассчитывал я так скоро обзаводиться ребёнком. Но Дора счастлива, — добавил Люпин со вздохом.

— Ремус, а у вас с Дорой всё хорошо? — спросил осторожно Снейп.

— Не знаю. Иногда… Мне трудно объяснить. Её очень любит мой волк. Перед полнолунием и после в меня словно зверь вселяется, — усмехнулся Люпин, — такой вот каламбур. Ну, в общем… Ты понял, о чём я. А в другое время как-то тускло всё. Иногда Дора меня даже раздражает своей безалаберностью, суетливостью.

— Она всегда такая была.

— Да знаю, знаю! Но когда просто встречались… А тут такое…

— Понимаю. Ты был не готов к серьёзным отношениям.

— Ох. Да ничего — наладится со временем, — сказал Люпин, лишь бы от него отвязались. — Пойду я. Сколько не сиди, а контрольные за меня никто не проверит.

Снейп не помнил, чтобы в планах по ЗОТИ была какая-то контрольная на этой неделе хоть у одного курса, но возражать не стал, чувствуя, что Люпин просто хочет закончить неприятный разговор.

Раньше Снейп старался не обращать внимания на чужую личную жизнь, в отсутствие своей — особенно. Малфои были единственным исключением. А сейчас, в эйфории счастливого жениховства, хотелось, чтобы и вокруг все были счастливы. Было обидно, что у небезразличных ему людей чувства дали трещину. Но и лезть с какими-то советами и расспросами Снейп тоже не мог. Так что он покинул Большой зал расстроенным.

Ноябрь утомлял своей монотонностью. Он всё длился и длился, не давая просыпаться на землю снегам. Он сковывал землю тисками мороза, покрывал воду прозрачным льдом, который озёрники разбивали изнутри гарпунами и трезубцами. От ветров скрипели старые деревья в Запретном лесу. Все льнули к каминам и старались не смотреть в окна.

Да, праздник был нужен. Снейп шёл по коридорам школы, видел светящиеся предвкушением лица, видел шепчущиеся парочки, которые раньше его ужасно раздражали, и улыбался иронично, вспоминая, как во время Турнира Трёх Волшебников он выискивал влюблённую молодёжь по кустам и сыпал взысканиями направо и налево.

Гарри как раз выходил из комнаты, отведённой для Негуса, когда столкнулся в коридоре с названным отцом.

Он тоже радовался декабрьским праздникам. Прислушиваясь к советам старого невыразимца, он всё больше соглашался с ним, что просто жить каждым днём — это тоже наука. И он с удовольствием предвкушал, как станцует с Джинни вольту, и так же, как остальные, увлечённо обучался у привидений старинным танцам. Тем более, что и Джинни хотелось порадовать.

Очередной этап был пройден. Негус уверял, что в ближайшее время провалов не ожидается — связь со следующим осколком души Лорда ещё не была установлена. Более того, Гарри плохо представлял, за что вообще ему уцепиться.

На этот раз, после возвращения, он на законных основаниях провалялся полутора суток в Больничном крыле, совершенно вымотанный.

Вот ещё одна причина ждать праздников — хоть какие-то радости были просто необходимы. Гарри тащил себя на все посиделки и вечеринки, от души погулял в Хогсмите — настолько от души, что Минерва выразила ему своё неудовольствие. Словом, пытался быть, как все.

Но Джинни такая показная весёлость обмануть не могла — да и друзей тоже, просто те не лезли вперёд неё с расспросами.

— Расскажи мне, Гарри. Расскажи, что там было, — попросила Джинни после достославной гулянки в «Трёх мётлах».

Гарри рассказал. Он каждый раз, возвращаясь, помнил подробности смутно, словно видел страшные сны, но в общих чертах описать увиденное и пережитое мог.

В этот раз он чуть не заблудился — если бы не Негус, неизвестно, что было бы. Когда Том смог отослать «муху» прочь, Гарри, как ему советовал учитель, потащил осколок души за собой чуть ли не силком. Но Том оказался сильнее, и оказались они совсем не в том месте, куда рассчитывал попасть Гарри.

Гарри так жаждал приобщиться к простым радостям ещё и потому, что место то было пропитано просто удушающим унынием. Это был серый мир, однообразный и безжизненный. Бесконечная равнина с чахлыми кустиками, подобие неба — тоже серое, и какие-то чёрные стаи, кружащиеся в вышине. Дементоры — такие, какими они являются на самом деле, порождения или мира вокруг, или сознания его обитателей. Обитатели были — разбросанные так далеко друг от друга, что вряд ли они вообще знали, что тут есть кто-то ещё, кроме них.

Гарри помнил смутно, как они ползли по потрескавшейся земле — куда-то, о чём знал только Том. Он помнил, что его тут же накрыло отчаянием, страхом, и он усиленно пытался думать о чём-то светлом. Он помнил кучу веток и какого-то барахла — жалкое подобие укрытия, из которого выползла тощая женщина в лохмотьях (тут явно можно было только ползать и пресмыкаться, а не ходить прямо). Лицо женщины было совершенно смазано, словно его вообще не было. Сначала она перепутала сына с покойным мужем, и Гарри помнил волну злости, захлестнувшую Тома. Потом злость схлынула, когда женщина запричитала, повисла у Тома на шее, прося у него прощенья. И постепенно лицо её обретало черты, а чёрные стаи над головой вдруг разлетелись в разные стороны, и посветлело. И в этот просвет втянуло переродившуюся Меропу, и за ней — Гарри и Тома.

Дальше вспоминалось с ещё большим трудом — кажется, помог Негус, и Гарри нашёл нужное направление. Произошло очередное слияние, но мир, окружавший маленького Тома, внезапно рухнул. Осталось только сухое дерево на крошечном островке, парящем над абсолютной чернотой. Том, ставший старше и обретший черты юноши, так и остался стоять, плотно прижавшийся к этому дереву, обхвативший его руками.

— Страшно как, — сказала Джинни, выслушав путаный рассказ Гарри.

Она держала Гарри за руку, глаза её были красными, но она так и не заплакала.

Гарри опустил голову: ему было стыдно, словно он перекладывал свою ношу на плечи Джинни.

— Но потом не будет так тяжело, поверь, — сказал он. — Это не то, чем я стану заниматься в Отделе тайн.

— Я знаю. Ты не волнуйся. Я разговаривала с Негусом. Даже если и это — я тобой горжусь. Не бойся мне рассказывать, что тебя волнует — я всегда тебя поддержу.

Гарри порывисто обнял Джинни.

— Я очень хочу семью, — сказал он. — С тобой. Мне вообще жутко повезло: мы с тобой ещё и друзья.

— Кое-кто считает меня слишком сухой и рассудочной, — усмехнулась Джинни и потёрлась щекой о мантию Гарри.

— Это кто это? Я ему уши откручу.

— Не надо, девушкам уши не откручивают. Так, слышала как-то, как нас обсуждали.

— Да пусть катятся с высокой горки. Ты у меня самая замечательная, самая красивая и самая горячая, — тут он смутился. — А всякие ахи и охи, и розовые сердечки мне ни к чему.

— Сердечки ни к чему? Тогда ты не получишь от меня весной валентинку, — засмеялась Джинни, целуя его. — Но кстати о подарках. Я тут утащила у Сельмы каталог один — «Чудесные и смешные мелочи для магов и волшебниц». Посмотрим?

Такой резкий переход к подаркам Гарри ничуть не смутил. Подарки он любил и дарить, и получать, в детстве не слишком-то избалованный ими. Иногда он даже уходил в мечтания по поводу будущего семейного быта и раздумывал, что и как поменять в доме на площади Гриммо.

— Конечно, посмотрим. Меня очень волнуют подарки твоим родителям. Точнее твоей маме.

— Да, с папой легче, — фыркнула Джинни.

— Я попробую отпросить нас у Северуса на выходные.

— Тоже мысль, — Джинни хитро усмехнулась. Она уже присмотрела смешной подарок им с Гарри на двоих на Рождество. Семейный, можно сказать. — А маме я знаю, что подарить. У неё в последнее время завелось некоторое количество украшений — Джордж с Фредом всё стараются. В каталоге я видела фигурку кошки — держатель для колец. Она выгибает спинку, крутит хвостом, подкидывает кольца и ловит их, если ей потереть бок.

Кошку для будущей тёщи Гарри тогда заказал. А выходя от Негуса, он думал, что бы подарить невыразимцу? В задумчивости он налетел на предававшегося воспоминаниям директора.

— Ой. Привет. Ещё раз. Ты к себе? — спросил он Северуса.

— Да, собирался. Зайдёшь?

— Ага.

Окинув быстрым взглядом Гарри, Снейп убедился, что тот пребывает в добром расположении духа и даже явно увлечён каким-то приятными мыслями. Через камин они переместились в директорский кабинет.

— Как настроение? — спросил Северус.

— Хорошее, — улыбнулся Гарри. — Правда. Скорее бы праздники.

Он растянулся на диване и положил голову Северусу на колени.

— Драко и Гермиона завтра наметили ревизию хозяйства? — спросил он со смешком.

Снейп кивнул.

— Представляю себе эту вечеринку. Но Драко молодец — здорово придумал. Вы с Шицу-сан тоже будете?

— Конечно. И к вам на Рождество постараемся попасть.

— Правда? — чуть не подскочил Гарри.

— Но мы ненадолго, — предупредил Снейп. — В школе остаётся достаточно учеников на каникулы — глаз да глаз нужен.

— А то тут присмотреть за ними некому, — проворчал Гарри.

Снейп улыбнулся и взъерошил его вихры.

— Хотел спросить: как там у Ремуса дела?

— Целители сказали, что всё хорошо.

— А чего он ходит как в воду опущенный? — удивился Гарри.

— Дракл его знает. Опять завёл свою песню про волков.

— Он что, ребёнка не хочет? Вот ведь… Нет, я понимаю, что чужая жизнь, не наше дело, но как-то странно — взрослый мужчина, мог бы и позаботиться как-то. А теперь будет из себя мученика изображать?

— Как ты критичен, — усмехнулся Северус.

— Это потому что там речь о ребёнке.

— Я смотрю, вы с Джинни всерьёз хотите детей?

— Ещё бы! Хочу сначала девочку. И чтобы была рыжая, как Джинни, а глаза чтобы мои были, — размечтался Гарри.

Рука Северуса замерла на его волосах.

— Ох, прости…

— Ничего. Назовите её Лили.

Гарри молча сжал обеими ладонями предплечье обнимавшей его руки. Его взгляд заметался по кабинету и остановился на затейливом сундучке — это был новый предмет в комнате. Гарри уцепился за возможность сменить тему разговора.

— А что это?

— Подарок из Дурмстранга. Написано: открыть перед началом бала. Из Шармботтона тоже прислали.

— Интересно, что там? Ты знаешь?

— Знаю. Мы тут с Флитвиком поколдовали немного. Надо же ответить как-то. Всем педагогическим советом головы ломали.

— Придумали? — Гарри рассмеялся, представив себе эту картину.

— Относительно. Чувствую, что закладывается новая традиция.

— Это здорово! А Турнир часом не планируется?

— Нет, слава Мерлину, — усмехнулся Снейп.

— Придумали бы что-нибудь. Например, матчи по квиддичу между школами, или соревнования по предметам.

— А ты уверен, что Хогвартс победит? Резон есть, конечно. Только вот, если что, Совет Попечителей поднимет бучу. Ты уж дай мне годок поработать в качестве директора — а там уж и новшества вводить будем.

В дверях прошуршала шёлковая мантия. Гарри тут же уселся на диване, не желая разводить телячьи нежности при Шицзуки. Он её в общем-то любил, конечно, но сегодня они с Северусом вспомнили о Лили, так что будущая «мачеха» появилась некстати.

* * *

Когда стемнело, Нимфадора Тонкс решила заглянуть к миссис Финикс на чашку чая. Та давно приглашала. Но то работа, то тревоги за беременность, то мрачное настроение Ремуса. А тут он заявил, что ему надо проверить работы — непонятно, правда, какие, но Тонкс предположила, что со всеми хлопотами Ремус мог что-то и не проверить вовремя.

Джеральдина встретила Тонкс радушно, усадила на диванчик поближе к камину. Пока хозяйка хлопотала, гостье было предложено посмотреть всякие соблазнительные книги, где на живых картинках пухленькие младенцы демонстрировали вязаные и кружевные чепчики, пинеточки, распашонки, рубашонки — словом, всё то, чью прелесть может оценить будущая мама.

Хотя Андромеда Тонкс уверила дочь, что она позаботится о приданом для внука, Доре тоже хотелось что-то сделать своими руками — это, конечно, было большой проблемой, ведь спицы и игла так же не слушались молодую женщину, как и прочие предметы. Так что Дора пока что только любовалась, ахала и охала, а на столе перед ней появлялись чашки, тарелки со всякими вкусностями, которые так и манили своим видом. «Только бы не располнеть», — подумала Дора, глядя на корзиночки с кремом, вазочки с вареньем разных сортов, печенье и маленькие кексы.

— Да вы не бойтесь. Ешьте на здоровье, — Джеральдина верно истолковала взгляды Доры. — Ученики ещё все соки успеют выпить, так что лишнего не наберёте.

— Вы думаете?

— В роду полные женщины были?

— Нет.

— Тем более нечего волноваться, — успокоила миссис Финикс, наливая Доре чай.

Воодушевлённая, та сразу же набросилась на корзиночки. Джеральдина, зная о неуклюжести будущей мамы, убрала книги в сторону.

— Что целители сказали? Мальчик или девочка?

— Мальчик, — улыбнулась Дора.

— Муж, наверное, рад? Наследник всё-таки.

Дора чуть пожала плечами.

— Что такое?

— Не муж в общем-то…

— Как это? А я думала, что вы женаты. Что же это он медлит? — Джеральдина старалась говорить помягче, но про себя «волчару» послала ко всем драным пикси.

— Это ничего. Успеется, — сказала Дора.

— Да и верно. Не в Средние века живём.

Дора почувствовала, что разговор принимает опасное для Ремуса направление. Ей хотелось поплакаться, но сплетничать не хотелось. Но Джеральдина, впрочем как и другие хогвартские дамы, прекрасно видела, что будущий папаша никакой особой радости не выказывает.

— Мужчины часто нервничают по поводу беременности жён, — сказала миссис Финикс. — Или подруг. И часто бывают эгоистами — им всё кажется, что ребёнок всё внимание заберёт себе. Это пройдёт. Вы же всё-таки ведьма, вам полегче будет, чем магловским женщинам. А те вполне справляются и без магии с уходом за младенцем. Да и эльфа школьного наверняка можно будет привлечь в качестве няньки. А ваш ребёночка увидит, и сам ещё пищать от радости будет.

Дора рассмеялась, представив себе пищащего от радости Ремуса.

— Ну вот и хорошо, — кивнула Джеральдина, положив Доре на тарелочку ещё одну корзинку.

Потом они вернулись к альбомам.

— Какие тут дракончики! — восторгалась Тонкс тонкой вышивкой конверта.

— А вот посмотрите — чепчик со снитчами.

Сами мячики были вышиты гладью, а крылышки образовывали ажурный узор по краям.

В дверь деликатно постучали.

— Входите! — пригласила Джеральдина.

В комнату заглянул Люпин.

— Добрый вечер, миссис Финикс. Приятного аппетита.

— Добрый вечер. Присоединяйтесь, Ремус, прошу вас, — радушно пригласила хозяйка.

— Я, собственно… Я искал Тонкс. Спасибо.

Было видно, что к столу он сел с неохотой.

— Да куда же она от вас денется? — защебетала Джеральдина, принимаясь за приготовление чая для нового гостя.

— Ты же сказал, что будешь занят, вот я и приняла приглашение, — сказала Дора. — Миссис Финикс меня давно приглашала.

Она нерешительно протянула Ремусу открытый альбом.

— Смотри, какая прелесть.

— Да, мило, — Люпин вежливо улыбнулся, и добавил, поймав цепкий взгляд миссис Финикс, — симпатичный чепчик. У Гарри такой был — Лили вышивала.

— Правда? — улыбнулась Тонкс. — Чепчик оказался не просто так, а с предсказанием. Так ведь и Джеймс был прекрасным ловцом.

На этот раз улыбка Люпина была уже не вымученная. Джеральдина подумала, что Тонкс, пожалуй, к нему подход знает.

— Надо у Молли спросить, она случайно для Чарли чепчик с драконами не вышивала, — засмеялась Тонкс.

— Вот на вечеринке у Драко и спросишь. Спасибо, миссис Финикс. — Люпин взял чашку.

Сладкое он не любил, поэтому предпочёл печенье.

Дора была весела, выглядела замечательно. Джеральдина увлекла её всеми этими женскими штучками. Радоваться бы, но Ремус почувствовал укол ревности. Прежде бы Тонкс предложила помочь ему с работой, а теперь убежала чепчики разглядывать.

— Не поздновато ли уже? — спросил Люпин. — Ты, наверное, устала за день.

— Я ничуть не устала, но ты прав: хозяйке надо отдохнуть, — ответила Дора и её волосы немного потускнели.

Она с сожалением посмотрела на альбомы.

— Не в последний раз видимся, дорогая, — сказала Джеральдина, решив не спорить с Люпином. — А вы возьмите пару альбомов, посмотрите, как следует. Хотите — я вам что-нибудь свяжу?

— Правда? — волосы Тонкс вдруг вспыхнули золотинками в свете камина. — Спасибо!

Джеральдина увидела, как Люпин возвёл глаза к потолку. «Тоже мне, мученик выискался!» — подумала она. И с удовольствием нагрузила его на прощание ещё парочкой увесистых книг сверх обещанного.

21 ноября, суббота. Дом Малфоев

Гермиона ужасно боялась этого посещения дома, но не показывала вида. Дополнительная защита с дома была снята, но трансгрессировать внутрь здания даже хозяева пока что не могли. Прошлись по парку — он стал ухоженным и чистым: эльфы постарались. В холле Драко сразу позвал всех троих домовиков, которые выстроились в рядок и поклонились в пояс.

— Это ваша будущая хозяйка, — объявил он. — Вы должны слушаться леди Гермиону, как слушаетесь меня.

Гермиона нервно дёрнулась, услышав «леди», но промолчала.

Эльфы навострили уши и задрали рыльца, всем своим видом выражая одобрение. Потом поклонились — уже лично Гермионе.

— Приготовьте нам комнаты в моей части дома, — распорядился Драко. — Мы останемся на ночь.

С громкими хлопками эльфы исчезли. Гермиона выдохнула.

— Не надо так волноваться, — улыбнулся Драко, обнимая её. — Всё хорошо.

— Да я понимаю. Я привыкну к дому. Но он такой огромный.

— Ты всё тут узнаешь, и не бойся хозяйничать. Весь дом — в твоём распоряжении. Меняй, что хочешь, если тебе не понравится.

— Драко, это красивый дом. Вряд ли мне захочется что-то менять в ближайшее время — привыкнуть бы. Но спасибо.

Обменявшись поцелуем, они поднялись на второй этаж.

Гермионе приготовили небольшую комнату, предназначавшуюся для гостей Драко, ежели оные захотят заночевать в особняке. Вещей с собой был мизер. Гермиона положила пижаму на постель, переоделась в джинсы и свитерок и повесила мантию в пустой шкаф. Вытащила кое-какую мелочь из сумки (заколки, щётку для волос) и положила на подзеркальный столик.

— Госпожа, — пискнул тоненький голосок за дверью, — позвольте войти?

— Да, конечно!

На пороге стояла домовиха и преданно таращила глаза навыкате на Гермиону.

— Как тебя зовут?

— Добси.

— А остальных?— Гермиона улыбнулась.

— Вонки и Линс. Госпожа хочет посмотреть дом и отдать распоряжения? Хозяин сказал, что на Новый год вы ожидаете гостей. Это правда? — спросив такую дерзость, домовиха опустила уши.

— Правда. А где Драко?

— Молодой хозяин спустился в склеп, госпожа.

— Понятно.

Гермиона вышла в коридор и закрыла дверь.

— Ты давно служишь в особняке?

— С рождения, госпожа.

— Не называй меня госпожой. Называй хотя бы «мисс Гермиона».

— Слушаюсь.

Вид у домовихи был хотя бы не забитый, и полотенце вместо тоги сияло чистотой.

— Значит, ты знаешь, как тут принято организовывать приёмы. Покажи всё, что мне необходимо знать — я хочу быть в курсе.

— О! — в голосочке Добси прозвучало благоговение. — Вы хотите руководить нами?

— А как иначе?

— Покойная хозяйка просто приказывала всё приготовить, — прошептала домовиха, — называла количество гостей. Вот разве что номер праздничного банкета выбирала сама.

— Это как?

— Пойдёмте, гос… мисс Гермиона, я покажу вам. Нам в столовую.

Они спустились на первый этаж и прошли в залу, примыкающую к бальной. Длинный стол посередине был закрыт тканью. Канделябры переставлены на полку огромного камина. До половины стены были обшиты деревянными панелями с инкрустацией, выше шли шёлковые обои серебристого оттенка.

Добси подвела Гермиону к парадному буфету, на полках которого красовалось фамильное серебро, и щёлкнула пальцами.

Из нижней части буфета, распахнув изнутри тяжёлые створки, вырвалась огромная книга и со стуком опустилась на стол.

Гермиона открыла её и ахнула. Даже для неё, не особо интересующейся кулинарией, книга показалась чудом. Живые картинки показывали праздничные столы — можно было рассмотреть каждое блюдо, приблизив изображение, и даже понюхать. Воскресные обеды, свадебные банкеты, банкеты по случаю имянаречения ребёнка, рождественские столы, новогодние, дни рождения и даже поминки.

— С ума сойти! — пробормотала потрясённая Гермиона.

Нашла новогодние банкеты и стала изучать варианты.

— А что бы ты посоветовала? — спросила она Добси.

— Ох, это смотря сколько будет гостей, что за гости — друзья ли, или важные люди, которым нужно понравиться (Гермиона фыркнула), или гости, которых надо принять, чтобы (тут фыркнула домовиха) отвязаться только.

— Друзья, Добси. Самые близкие друзья.

Листая страницы, Гермиона заметила пометки, сделанные красивым круглым почерком.

— Это кто писал?

— Хозяйка покойная.

«Любимое тестя, — читала Гермиона, — любимое Люци; моему зайчику готовить всегда в день рождения (Гермиона хихикнула); любимое блюдо Севви (Гермиона улыбнулась, поманила Добси и показала ей на пометку — «он будет в гостях»); Лорд был доволен (глаза Гермионы расширились, но она опять хихикнула, потому что дальше шла пометка «диетическое»); моё любимое суфле».

Добси терпеливо ждала, пока Гермиона налюбуется.

— Госпожа позволит? Я покажу варианты.

— Ой, извини! Я увлеклась.

— Ещё бы, — сказал входящий в столовую Драко. — Но эту книгу лучше не листать на голодный желудок — сразу есть хочется.

Домовиха сделала книксен.

— Не хлопочи, Добси. Лучше банкета номер три на Новый год я ничего не припомню.

Книга открылась в нужном месте.

— О! — выдохнула Гермиона. — Я не представляю, как это можно приготовить.

— Так же, как в Хогвартсе эльфы готовят на всю нашу ораву — с помощью магии.

— А что вы ели в будние дни? — хитро усмехнулась Гермиона.

— Ничего особенного — обычные английские блюда на каждый день. А вот тут, смотри, есть пара блюд французской кухни — думаю, что Флёр и её сестре будет приятно. И вот этот паштет нравился Северусу — я точно помню.

— Да, вот и пометка твоей мамы.

— Ну, вот и решили. Добси, как обычно, — Драко широким жестом руки обвёл зал. — Стол, скатерть, большой сервиз.

— Сколько персон ожидается, хозяин?

— Ставь на двадцать две — на всякий случай. Вдруг Перси Уизли будет?

Гермиона прикинула.

— Двадцать одна же.

— Не оставлять же одно место пустым. Да и вдруг что-то изменится? Может скорее прибавиться, чем убавиться.

— Гости останутся ночевать, хозяин? — осведомилась Добси.

— Нет, но на всякий случай четыре спальни для гостей приготовить надо. Мало ли.

— Драко, — нахмурилась вдруг Гермиона. — А не стоит ли пригласить ещё Грюма и Кингсли, как ты думаешь?

— Двадцать четыре, — кивнул Драко. — Согласен, радость. Надо. Я бы ещё одного человека пригласил, но не знаю, как ты к этому отнесёшься.

— Это кого?

— Коменданта Азкабана.

— Мне кажется, не стоит, Драко. Пока мы не будем понимать, что там вообще происходит между твоим отцом и мистером Тэмпли. Он может воспринять это, как попытку подхалимажа, а такие вещи не все любят. Можно послать ему подарок на Рождество со словами благодарности — так, мне кажется, будет правильнее. А вот мистера Негуса пригла… Драко, что с тобой? Ты побледнел.

— Он хороший человек, очень хороший, но не надо его, пожалуйста.

— Хорошо, как скажешь, — Гермиона тронула Драко за плечо.

Она уже давно заметила, что её будущий муж от невыразимца шарахается, но на все вопросы он отвечал уклончиво. Настаивать на правдивом ответе почему-то не хотелось. Страх Драко был явно иррациональным, а такие вещи саму Гермиону пугали не меньше.

Собственно, с планами касательно ужина было покончено. Драко ещё сообщил Добси о том, что Рождество он и Гермиона планируют встречать здесь, что вызвало у домовихи бурю восторга.

— Я спущусь с Линсом в винный погреб, — предупредил Драко, — мы устроим там небольшую ревизию.

— Иди, — рассмеялась Гермиона, — а я пока в доме осмотрюсь, что ли. Добси, покажи мне дом.

— Идёмте, госпо… мисс Гермиона.

Особняк представлял собой греческую букву «пи». Центральная часть в три этажа, боковые крылья — в два. Левое крыло второго этажа принадлежало Люциусу, правое — Драко, а центральная часть — Нарциссе. Башня в левом крыле целиком была занята библиотекой. Первый этаж был отведён под парадные залы. Кухня, как и у Блэков, была в цокольном этаже. Там же — кладовые, прачечная и прочие хозяйственные помещения.

Начали с третьего этажа — он был меньше других, занимал только центральную часть особняка. Эти комнаты и предназначались для гостей — удобные, красивые, но было видно, что не хозяйские. Их предстояло проветрить, убрать чехлы с мебели, ликвидировать всю пыль, сменить постельное бельё — в остальном же всё было в полном порядке. Да и пыли-то было немного — эльфы старались.

На втором этаже Гермиона ориентировалась уже уверенно. Правда, в некоторые комнаты она до сих пор не входила — они принадлежали старшим хозяевам. Крыло Драко Гермиона знала хорошо. Дальше шли комнаты Нарциссы. Её будущие комнаты. В груди ёкнуло.

Понятно, что имел в виду Драко, когда говорил, чтобы она не стеснялась и переделывала, что ей захочется.

Да! И комнаты Люциуса-то! Он же вернётся домой. Там и спальня его, и кабинет, и личная гостиная. Это же всё должно остаться за ним. Крыло Драко пойдёт под детские. Гермиона так и подумала во множественном числе. Значит им с Драко обживаться в комнатах Нарциссы. И правда — зачем им, допустим, две спальни?

Гермиона толкнула дверные створки и заглянула в комнату. Большая кровать под балдахином, украшенные резьбой комоды.

— А где платяные шкафы? — спросила Гермиона у Добси.

— В гардеробной леди Нарциссы. А гардеробная сэра Люциуса — в его крыле.

Дверь в гардеробную располагалась в самой спальне. Вообще тут было три двери: в ванную, в гардеробную, в будуар. Ещё у Нарциссы была своя гостиная, свой маленький кабинет.

Гермиона осматривала комнаты, удовлетворённо замечая, что никаких излишеств, никаких рюшечек, ленточек и прочей чепухи тут не было. Да, изящно, даже немного изнеженно, но комнаты дышали и не были перегружены лишним.

«Гардеробную сделаем общей, гостиную тоже, а вот кабинет я бы себе оставила — я же буду работать. Хотя бы до появления детей. Или после того, как они немного подрастут», — размышляла Гермиона.

Она вышла в коридор. Обнаружилось, что бывший кабинет Люциуса расположен прямо за поворотом. Гермиона вошла в комнату — такие кабинеты она видела во многих исторических фильмах из жизни английских аристократов. Ничем он особо не отличался от подобных магловских. Вот только на стенах висели живые портреты.

— И кто это у нас тут? — раздался насмешливый голос.

Гермиона ойкнула и обернулась на голос.

Человек на портрете был очень похож на Люциуса, только жёстче, ироничнее и циничнее — всё это читалось во взгляде светлых малфоевских глаз.

«Абраксас», — догадалась Гермиона.

— Добрый день, сэр Абраксас, — поздоровалась она. — Я невеста вашего внука, Гермиона Грейнджер.

— Маглокровка?! — Абраксас хлопнул ладонью по колену и захохотал. — Ай, да внук!

Он окинул Гермиону оценивающим взглядом.

— Ну да ничего. Такие казусы в семье случались когда-то.

Он пялился так откровенно, что Гермиона почувствовала раздражение и неловкость.

— Да вы садитесь, — Абраксас небрежно махнул рукой, — поболтаем. Наконец-то есть с кем поговорить в этом мавзолее.

Гермиона села по другую сторону стола, почувствовав себя, как на приёме у начальства. Люциусу не позавидуешь, если каждый раз, когда он садился за письменный стол, папаша «дышал в затылок» и отпускал замечания.

— Что мой сын? — спросил Абраксас.

— Он же в Азкабане, сэр.

— Я в курсе. Говорил я ему — не связываться с тем сумасшедшим полукровкой, но он меня не слушал. Поделом теперь. Как он там? Ещё не совсем зарос паутиной?

— Он относительно благополучно теперь, — ответила шокированная такой отцовской «любовью» Гермиона. — В Азкабане сменился комендант и вообще политика содержания заключённых. Люциус назначен библиотекарем.

— Что? Как? — Абраксас зашёлся хохотом. — В Азкабане теперь есть библиотека? Вы меня положительно позабавили, милочка. Как я понимаю, мой внук сейчас дома?

— Да, сэр. Он в винном погребе. На Новый год в доме будут гости, сэр.

— Ну, наконец-то! Определённо, Драко умнее и практичнее своего отца. Он, как я слышал из разных источников, содействовал победе над так называемым Тёмным Лордом? Умный мальчик.

— Совершенно верно, сэр.

— А вы очень хорошенькая, милочка, — заметил Абраксас. — Свежая кровь, пусть даже и магловская, не повредит семье. Такой брак весьма разумен и с точки зрения политической обстановки. Одобряю. — Дедуся Малфой небрежно махнул рукой.

Непонятно было, всерьёз он или только корчит напыщенного болвана?

Но что бабушке Драко приходилось туго при таком-то муже — это было очевидно.

— И кого вы ожидаете на Новый год? — поинтересовался Абраксас.

— Семью Уизли, например, — очень любезно улыбнулась Гермиона.

— Тем не менее, они наши дальние родственники.

— Также мы хотим пригласить нынешнего главу мракоборцев.

— О! — Малфой важно поднял палец.— Очень разумно.

— Будет также директор Хогвартса.

— Как я слышал, им стал Северус Снейп? Помню его ещё ребёнком. Люциус его обожал и носился с ним, как клушка с яйцом. Значит, малыш Северус теперь герой магического мира и директор Хогвартса? Мило, мило.

— А он вам не нравился?

— Почему? Он был мне просто безразличен. А кто ваши родители?

— Медики. Целители, в смысле.

— Достойное занятие. Рядовые?

— Не совсем. У них собственная небольшая клиника.

— Хм. Состоятельные?

— Как сказать. По нашим меркам — крепкий средний класс. Но я выхожу за Драко не по расчёту, — добавила Гермиона.

— Это я понимаю. В магловском мире наши состояния никакой роли не играют. А что, вы бы вышли за Драко, потеряй Малфои всё стараниями моего олуха-сынка?

— Да, вышла бы.

— Надеюсь, он не сидел бы у вас на шее?

— Нет. Драко после окончания школы приглашают в Отдел тайн.

— Вот как! Это почётно, — Абраксас почему-то криво усмехнулся. — И к чему у него открылись способности?

— К прорицаниям.

— Ясновидение, что ли?

— Ну, да. Что-то вроде этого.

— Тогда я понимаю, почему он женится на вас. Все невыразимцы стараются жениться или на полукровках, или на маглокровках.

— Почему?

— Потому что такого рода способности, выбивающиеся даже из общемагических стандартов — это признак вырождения рода. Женись Драко на чистокровной ведьме, его ребёнок рисковал бы родиться сквибом. Исключения из этого правила очень и очень редки.

— Что ж, мы совместим приятное с полезным, сэр, — Гермиона лучезарно улыбнулась, хотя ей хотелось зашвырнуть в портрет чернильницей.

— Браво, милочка! — Абраксас захлопал в ладоши. — Вы хорошо владеете собой.

Гермиона встала, сделала насмешливый книксен.

— Всего хорошего, сэр. Вынуждена вас покинуть — дела.

— Верно, дела, — раздался со стороны двери холодный голос Драко. — Grand-pere, если вы будете излишне говорливы и впредь — я вынужден буду отправить вас в чулан.

— Мой грозный внук пришёл! Неужели ты будешь так жесток к своему деду?

— Придётся, grand-pere. И в кабинет-то вас сослали из парадной гостиной, потому что вы имели обыкновение отпускать невежливые замечания в адрес гостей.

— Мне скучно, внук. И вокруг такая серость. Должен сказать, тем не менее, что из твоей невесты получится настоящая леди Малфой. Но не берите пример с Уизли, не плодитесь слишком активно.

— Да-да, я учту ваше пожелание, grand-pere, — небрежно бросил через плечо Драко, открывая перед Гермионой дверь.

— Это правда насчёт сквибов? — спросила она в коридоре.

— Понятия не имею, — ответил Драко спокойно. — Скорее всего, дед просто тебя проверял. Ему скучно — это верно. Вот и развлекается, как может.

— Мне показалось, или он был при жизни бабником?

— О! Ещё каким! И до самого почтенного возраста. Хотя умер от драконьей оспы, но вот подцепил он её при самых пикантных обстоятельствах.

— Кошмар какой! — рассмеялась Гермиона.

— Вот такой у меня дед, — развёл руками Драко. — У нас есть ещё время до ужина, чтобы трансгрессировать в Лондон и поискать подарки. Если хочешь.

— Конечно, хочу! Их же нужно так много!

Поход удался на славу — купили подарков почти для половины списка. Кое-что забрали с собой, чтобы отдать школьным эльфам — разложить под ёлки, а часть их покупок магазины должны были доставить по адресам в Сочельник. У Гермионы была выделена некоторая сумма на подарки, и она отдала её Драко, чтобы это хоть немного напоминало складчину. Гермиона должна была признать, что Драко тратил деньги с умом и в выборе подарков был практичен. Не настолько, как она, конечно, но всё-таки. Вещи, которые он выбирал, не были простыми безделушками, которым предстоит пылиться по шкафам, но они не были слишком утилитарными.

Как обычно, на них глазели, но в этот раз Гермиона не обращала внимания на излишнее внимание к своей персоне. Она была счастлива и не собиралась это скрывать.

Им ещё предстоял ужин вдвоём, а потом ночь в одной постели. После их первой и пока единственной ночи, накануне начала учебного года в пустующей спальне, Гермиона мечтала о повторении.

С одной стороны кровати полог был опущен. В темноте можно было различить только силуэты. Слабый свет от окна — и тот был скрыт за тяжёлой тканью. Гермиона сладко потянулась под одеялом.

— Драко, — шепнула она, — может, завтра навестим моих родителей? Познакомитесь.

— О, Мерлин!

— Ну, пожалуйста. Мы ненадолго.

— Вот ведь, знала, когда спрашивать, — смешок, — коварная.

— За ужином я как-то не решилась, — сама скромность.

— Хитрюга!

С Драко на мгновение даже сон слетел. Он опрокинул Гермиону на подушки и зарычал ей в шею.

— Ай, щекотно! — завизжала она, захлёбываясь смехом.

— Ладно, навестим. — Драко обвил её талию рукой, опять укладываясь рядом.

Его ужасно клонило в сон — даже неудобно было как-то.

— Драко…

— Ммм?

— Ты спишь?

— Ну, Герми… ми… Ну, прости, ничего не могу… спать хочу… — виновато бормотал Драко ей в плечо. — Не ходили бы столько, я бы ещё… Это было так чудесно. Но тебе тоже надо отдохнуть.

— Спи, спи, — мурлыкнула та довольно, поправляя одеяло.

Между ног чуточку саднило, но это всё были такие мелочи. Гермиона вспомнила, как стонал Драко, как он шептал ей о любви, захлёбываясь от восторга, вздрогнула и закусила губы, чтобы не застонать самой — тело неожиданно отреагировало на воспоминания по-своему.

— А? — отозвался во сне Драко.

— Ничего, спи, — Гермиона погладила его по голове и поцеловала в макушку.