Гарри Поттер и Шоу Без Конца (гет)

As I returned across the lands I'd known

I recognized the fields were I once played

Had to stop in my tracks for fear

Of walking on the mines I'd laid

If I built this fortress around your heart

Encircled you in trenches and barbed wire

Let me build a bridge, for I cannot fill your chasm

Let me set your battlements on fire.

Sting— FortressAroundYourHeart

Возвращаясь с полей сражений по знакомым местам,

Я узнал поля, где когда-то играл,

И был вынужден остановиться из страха

Наступить на мины, что когда-то сам и заложил...

И если я возвел эту крепость вокруг твоего сердца,

Окружил тебя рвами и колючей проволокой,

То позволь мне выстроить мост, ведь иначе мне не перебраться через пропасть,

Разреши мне сжечь эти зубчатые стены...

Гермиона стояла перед дверью в номер 416 роскошного отеля Маркус. Она подняла было руку, чтобы постучать, но потом чуть подумала, и вынула вместо этого свою палочку.

— Alohomora.

Дверь распахнулась, и она вошла. Номер был также роскошным: в центре гостиная с большим балконом, спальня со своим балкончиком и полноценная кухня/столовая. Она положила сумочку на столик в холле и сняла плащ.

Французская дверь, ведущая на балкон, открылась, и показался Гарри с кружкой чая в руках. Какое-то мгновение, показавшееся бесконечным, они стояли, словно в немой сцене и глядели друг на друга, тщательно сохраняя нейтральное выражение лица. Наконец, Гермиона нарушила неподвижность и занесла чемодан в спальню, ощущая на себе его пристальный взгляд. Когда она возвратилась, он вешал её плащ на вешалку позади двери.

— Дай мне твои лечебные предписания, — сказал он без всякой преамбулы.

Гермиона открыла чемодан и достала папку.

— Все они тут, — сказала она, передавая её Гарри. — Расписание доз на последней странице. Я могу выполнить чары, если...

Он оборвал её.

— Я этим займусь, — сказал он, проходя в кухню.

Гермиона села на диван, оглядывая номер.

— Хорошее место.

— Ты голодна?

— Нет.

— Тебе не стоит столько двигаться.

— Я в порядке.

Он вышел в гостиную и поставил чашку чая на столик рядом с ней, затем прошел к французским дверям. Он вышел обратно на балкон и закрыл двери за собой. Гермиона минуту смотрела на дверь, затем взяла свой чай и начала медленно пить его, дуя на горячую поверхность, чтобы не обжечь язык.

Утром следующего дня...

Гарри отложил свою палочку и закрыл палку с предписаниями.

— Теперь полежи несколько минут неподвижно, — сказал он, засовывая лечебный талисман обратно в аккуратный бархатный футляр. Гермиона не спорила. Очищающие заклятья были весьма неприятными и всегда вызывали легкую тошноту и головокружение. К счастью, ей оставалось мучиться с этим курсом лечения всего лишь неделю, неделю, за которую остатки яда окончательно уйдут из её организма.

Лучи утреннего солнца заливали светом большую спальню. Гермиона лежала на одной стороне огромной двуспальной кровати, вторая была гладкой и нетронутой. Она предполагала, что Гарри провел ночь на диване в гостиной, если он вообще спал. После её появления он провел весь вечер на балконе, и она не видела его больше вплоть до момента, когда пошла спать. Он разбудил её несколько минут назад, чтобы провести предписанные целителями лечебные процедуры.

Гарри встал с края кровати и вышел. Гермиона полежала еще некоторое время, глядя в потолок и ожидая, когда придет в нормальное состояние после неприятных медицинских процедур и заклятий. Восстановившись немного, она встала и приняла душ, завернувшись после него в большой пушистый халат, предоставленный отелем.

Она вышла в кухню, привлеченная манящим запахом кофе. Гарри без слов подвинул ей тарелку с завтраком, который она съела без всяких комментариев. Она уже кончала есть, когда Гарри пошел в спальню, и оттуда послышался шум душа. На второй чашке кофе она услышала такой знакомый шум его бритвы.

Через минуту он появился, с мокрыми волосами, и принялся мыть посуду.

— Я могу помочь, — сказала она, вставая.

— Сядь, — сказал он. — Ты в отпуске по болезни. Это означает, никакого мытья посуды.

— Но ты тоже в отпуске.

— Ну да. Поэтому я собираюсь сегодня пойти посмотреть город. Пойдешь со мной?

Она отставила чашку с кофе.

— Да.

— Ты уверена, что тебе не будет слишком тяжело?

— Думаю, что уверена, при условии, что мы будем часто останавливаться и отдыхать.

— Конечно, — он снова занялся посудой. — Тогда иди одеваться. Мыскоровыходим.

Hear my words that I might teach you

Take my arms that I might reach you

But my words like silent raindrops fell

And echoed in the realms of silence.

Услышь слова, которыми я обращаюсь к тебе

Возьмись за мои руки, которыми я тянусь к тебе

Но мои слова падают тихо как капли дождя

И лишь отдаются эхом в полной тишине

Они провели этот день, гуляя по Флоренции. Гермиона знала её лучше, чем Гарри, так как жила тут несколько недель и бывала во многих интересных местах с детьми Вейнрайта. Тем не менее, город был вновинку и для неё, и потрясал её своей красотой.

Они гуляли неторопливым шагом, часто останавливаясь, чтобы она смогла отдохнуть, и используя такси для дальних дистанций. Они комментировали интересные моменты в архитектуре. Они обсуждали, куда пойти на ланч. Они отмечали красивые виды в очаровательной провинции Тоскана.

Гермиона была удивлена тем, как легко оказалось разговаривать и при этом совсем ничего не сказать. Назад в отель они ехали на такси, разглядывая город каждый через свое окно, и соблюдая безопасное расстояние между собой на заднем сиденье такси, как это они собственно и делали весь день. Гермиона прошла в спальню и свалилась на кровать, вымотанная напряжением дня и прекрасно осознавая, что, несмотря на все её протесты, она все еще крайне слаба для таких прогулок. Она растянулась на кровати и погрузилась в сон прямо в обуви, не успев вообще ни о чем подумать.

Когда через несколько часов она проснулась, она обнаружила что лежит под мягким шерстяным одеялом, а её туфли сняты и поставлены рядом с кроватью. Она поморгала в легком замешательстве после сна, села, протирая заспанные глаза, и поднялась со смятой кровати.

Она обнаружила Гарри на кухне, занятым приготовлением обеда. Некоторое время она просто наблюдала, а потом спросила:

— И когда ты научился готовить?

Он обернулся.

— Джордж научил меня.

— Новое хобби?

— Похоже.

Гермиона расставила тарелки на маленьком обеденном столе. Они ели в почти полной тишине, сидя напротив так, что большой букет в центре стола закрывал их друг от друга. Гермиона подумала, что, конечно, Гарри далеко до их неофициального шеф повара Джорджа, но его стряпня была вполне съедобной, хотя и простой. После обеда она помогла с мытьем посуды, проигнорировав протесты Гарри.

Когда они закончили, солнце уже зашло, и снова наступило время для лечебных процедур. Она уселась в самое удобное кресло в гостиной, а Гарри достал талисманы и инструкции. Он вынул свою палочку и стал аккуратно выполнять заклинания, не торопясь и часто сверяясь с инструкциями колдомедика. Закончив, он оставил её одну, давая время прийти в себя. Она сидела, глубоко и медленно дыша, дожидаясь, пока пройдут легкая тошнота и головокружение.

Когда она, наконец, немного пришла в себя, на неё снова навалилась усталость, и, не смотря на то, что было еще рано, большая кровать манила её.

— Я пошла спать, — сообщила она, вставая. Гарри сидел за столом в углу и занимался почтой. Он не поднял глаз.

— Спокойной ночи, — сказал он.

Она подошла к двери в спальню и поколебалась, потом обернулась.

— Гарри? — сказала она. Он посмотрел на неё. — В действительности, тебе совсем не обязательно спать на кушетке в гостиной. — Он ничего не сказал, просто пристально смотрел на неё. — Мне кажется, что нам не впервые спать в одной кровати. — Он, казалось, хотел что-то сказать, но промолчал. Она пожала плечами. — Твой выбор, — и с этим она прошла в спальню, переоделась в ночную рубашку и забралась под покрывала.

Она не имела ни малейшего представления, как долго она лежала так до того, как Гарри пришел в спальню. По крайней мере, час, но, возможно, и много дольше. Она наблюдала, как он разделся и надел пижаму... точнее только пижамный низ, как он всегда делал. Он откинул покрывало и скользнул в кровать позади неё.

Они лежали так в отчетливой тишине, бок о бок, на безопасном расстоянии в полметра, глядя в потолок. Несмотря на свою усталость, Гермиона абсолютно не спала, и она могла точно сказать, по звуку его дыхания, что он был так же далек ото сна, как и она. Эта громкая тишина становилась своего рода их нерушимой клятвой, тем, что нельзя было нарушить, тем более сейчас. Она не была нарушена, и когда Гарри потянулся к ней, и когда она повернулась и просунула руку внутрь его пижамы.

Гермиона смотрела в потолок, обернув пальцы вокруг него. Он не издал ни звука и не шевельнулся, когда она начала двигать руку вверх и вниз, чувствуя, как он твердеет под её прикосновением. Она ощутила, как всё его тело немного напряглось, но он и не помогал, и не мешал ей.

Когда он был готов, она села и скинула одеяла. Она задрала свою ночнушку до талии и охватила его бедра своими коленями, медленно опускаясь пока он не оказался полностью внутри неё. Гермиона уперла взгляд в какую-то точку впереди и начала постоянные, ритмичные движения бедрами. Через несколько мгновений он начал помогать ей, приподнимаясь и опускаясь в ритм с её движениями. Она схватилась руками за спинку кровати, чтобы не упасть, и видела, как он ухватил руками простыню по бокам от них, держа глаза открытыми, но отведя взгляд в сторону.

Она довела его до кульминации, сжав губы, чтобы не издать ни звука. Единственный звук, который он издал, напоминал слабый стон, полупроглоченный прежде, чем быть изданным. На мгновение она застыла в той же позе, затем скатилась с него на свою сторону кровати.

Теперь, когда все кончилось, усталость охватила её в полную силу. Она повернулась на свою сторону и закопалась в тяжелые одеяла. Они оба заснули, отвернувшись друг от друга, и тишина по-прежнему лежала между ними подобно безжизненной пустыне.

* * *

Следующее что Гермиона ощутила — это как её трясут, чтобы разбудить.

— Время для лечебных процедур, — сказал Гарри, пробуждая её. Лучи солнца струились в спальню через огромные окна, в воздухе разливался манящий запах кофе. Гарри был уже одет, талисманы и заклинания наготове. Гермиона вздохнула.

— Осталось всего лишь несколько дней этой пытки, — сказала она, устраиваясь поудобнее и настраиваясь на неприятные процедуры.

Он взглянул на неё.

— Это так больно?

— Не совсем, но очень неприятно, — она встретила его взгляд, и выражение боли вдруг пробежало между ними. Гарри тут же разорвал эту связь, возвращаясь к своим приготовлениями, и через несколько минут закончил процедуры и оставил её одну, как обычно, чтобы дать время прийти в себя.

За завтраком они говорили лишь о планах на день. Гарри выразил идею поехать на винный завод попробовать местные марочные вина; Гермиона согласилась, и он засел на телефоне, выясняя у консьержа, как взять машину в прокат.

Ничего не было сказано про странный, бесчувственный секс, которым они занимались ночью. Гермиона готова была бы подумать, что он ей привиделся, но она знала, что это не так. Легкая боль между ног подтверждала реальность произошедшего. Она не пыталась размышлять ни о своих действиях, ни о его. Время явно не пришло, она полностью потеряла способность анализировать и свою ситуацию, и его импульсы, она не была способна ни на что, кроме как плыть по течению событий, независимо от того, куда они её заведут. Гарри, спасающий её от смерти в доме Вейнрайта, его неприкрытые эмоции, все это казалось далекой памятью, и вообще казалось, что весь остальной мир перестал существовать. Их друзья, их работа, их дом, да вообще все события их жизни... все они казались где-то очень далеко, почти несуществующими. Это было так, будто она вдруг попала в параллельную реальность, в которой нет никого, есть только она и Гарри. Даже прекрасная Флоренция со всеми её действующими обитателями, казалась лишь декорацией к драме, которую разыгрывали лишь они двое.

К моменту, когда она оделась и была готова, машина, взятая Гарри напрокат, уже ждала их внизу. Они закрыли дверь, и еще один прекрасный солнечный Тосканский день приветствовал их, когда они вышли из отеля на улицу.

* * *

Они не вернулись до самого вечера, проведя весь день в сельской местности. Поездка на винный завод оказалась приятной и информативной, и они смогли попробовать много отличных вин. Затем последовал тур в деревню неподалеку и ланч в чудесном уличном кафе. Они гуляли вдоль реки, изучая многочисленные и странные магазинчики, с необычным антиквариатом и любезными владельцами.

В какой-то момент, гуляя по ботаническому саду, они остановились для отдыха в беседке, смотрящей на залитое солнцем озеро. Гермиона уселась на скамейку, восстанавливая свое дыхание, а Гарри стоял неподалеку, глядя на воду озера.

— Может, нам лучше вернуться во Флоренцию? — спросил он.

— Нет, я в порядке. Просто дай мне отдохнуть пару минут.

Пауза.

— Нам нужно вернуться до твоих вечерних процедур.

— Я знаю, Гарри, — она прокашлялась. — По крайней мере, сегодня не слишком жарко.

— Это правда. Консьерж сказал мне, что завтра ожидается дождь.

— Ну, если он пойдет, мы можем пойти в музей, о котором ты говорил.

— Согласен, — пауза. — Женщина в магазине сыров рекомендовала мне хороший ресторанчик.

— Ты думаешь пойти туда?

— Да. Если только ты не хочешь сначала вернуться в город.

— Я думаю, я лучше бы поела тут. Я проголодалась.

— Я тоже. Свежий воздух, наверное.

Она огляделась и прислонилась к балюстраде.

— Не забудь, ты хотел купить несколько бутылок этого вина для Джорджа.

— Ах да. Я не забуду, — он вздохнул. — В действительности, отличный день.

Несколько секунд она смотрела на его затылок, потом ответила.

— Да, действительно.

* * *

Лечебные процедуры этим вечером не были уже так неприятны, как обычно. Она знала, что инструкции, которые она передала Гарри, предписывают плавное понижение доз по мере того, как остатки яда исчезают из её тела. Она уже не чувствовала себя такой усталой, как это было вечерами несколько дней назад.

— Я думаю, что чувствую себя лучше, — прокомментировала она.

Гарри взглянул на неё, легкое выражение облегчения промелькнуло в его глазах, и это было, пожалуй, самым заметным выражением с момента её прибытия в номер.

— Правда? — спросил он.

— Да. Я ощущаю... цельность, и уже не так устаю.

— Хорошо, — он полистал предписания, которые она давала ему. — Тут они предлагают, чтобы, когда ты почувствуешь себя лучше, ты занялась какими-нибудь не особо напрягающими физическими упражнениями. Это поможет твоему телу восстановиться.

— Упражнениями? Я явно не готова к спаррингу или к бегу.

— Да нет, ничего такого. Может быть... тай чи... или йога... или что-нибудь похожее.

— Я не знаю тай чи или йогу.

— Я тоже. Но... мы можем немного танцевать. Что-нибудь легкое, вроде вальса или румбы.

Она моргнула, слегка озадаченная.

— Да, наверное, — он удержал взгляд на мгновение, затем собрал бумаги и талисманы и вышел из комнаты.

Остаток вечера не был отмечен никакими событиями. Гарри настроил радио на джаз, и они сидели в гостиной и занимались каждый своими делами. Гарри читал книгу, а Гермиона продолжала вязать шапку... хобби, которое она позаимствовала у экономки в доме Вейнрайта.

Стемнело, и Гермиона встала и отложила вязание.

— Я пошла спать, — объявила она. Гарри выглянул из-за книги. Она помедлила. — Ты идешь? — Вместо ответа, он заложил страницу и отложил книгу на журнальный столик, поднимаясь, чтобы пойти в спальню вслед за ней.

Опыт прошлой ночи позволил им больше не притворяться. Они подошли к кровати с разных сторон, разделись, не тратя время на то чтобы надевать пижамы, и нырнули в кровать. Как и в прошлый раз, какое-то время они просто лежали рядом, не разговаривая.

В конце концов, события прошлой ночи повторились почти без изменений, исключая то, что в этот раз инициатором был Гарри. По какому-то молчаливому сигналу он скользнул к ней, глянув на мгновение в глаза, чтобы убедиться в её согласии. Она раздвинула ноги и он устроился над ней, придерживая себя на локтях. Одним отработанным движением он вошел в неё, закрывая при этом свои глаза. Гермиона уставилась через его плечо в окно, наблюдая как облака движутся через видневшийся там лунный диск, а его бедра стали подниматься и опускаться, сначала медленно, а затем с увеличивающейся скоростью и силой. Гермиона вцепилась в подушку под своей шеей, а её тело отвечало на его, её кожа покраснела и её колени расступились чтобы впустить его еще глубже.

Его дыхание стало отрывистым, и он немного сдвинулся, изменяя угол внутри её тела; Гермиона автоматически подвинула бедра, чтобы подстроиться. Оргазм пришел к ней неожиданно, она застонала раньше чем смогла подавить этот стон, сжала Гарри ногами, и тем самым тоже подвела к разрядке. Несколько долгих мгновений он тесно прижимался к ней, а затем расслабился и откатился на свою сторону кровати. Гермиона в подобии транса продолжала наблюдать за луной, но краем глаза заметила, как он надел низ своей пижамы и повернулся на бок. Очень скоро она поняла по его дыханию, что он спит, и прежде, чем смогла что-нибудь подумать, сама тоже провалилась в сон.

Наутро, проводя её лечение, Гарри сообщил ей, что в отеле, оказывается, работает несколько инструкторов по физкультуре. Один из них мог бы приходить к ним дважды в день и помогать с несложными упражнениями, если ей нравится эта идея. Она сразу согласилась, обрадовавшись этому в глубине души.

* * *

И так прошла целая неделя, дни похожие один на другой. Где-то в подсознании Гермиона понимала, что их с Гарри пребывание в этом отеле станет, наверное, самым странным временем во всей их жизни... она могла лишь догадываться, что она подумает об этом времени в далеком будущем, когда и если удастся подумать о нем. Их жизнь текла по шаблону. Курс лечения Гермионы, с уменьшающимися с каждым днем дозами и продолжительностью, все так же проводился Гарри по утрам и вечерам, причем он педантично соблюдал расписание и все предписания, написанные колдомедиком, и даже несколько раз посылал Сакешу сову, уточняя какие-то детали. После звонка Гарри к ним пришел инструктор из отеля и начал учить её тай чи, и эти занятия оказались очень успокаивающими и бодрящими в одно и тоже время. Она была удивлена тем, как быстро к ней возвращается вся её сила, теперь, когда её медицинские процедуры подходят к концу и она возобновила физические упражнения. Уже на второй день занятий она начала практиковать легкий спарринг с инструктором, увеличивая его интенсивность с каждым днем. Возможно, её инструктор и был удивлен её опытом в рукопашных схватках, но он ничего об этом не сказал. Они с Гарри по-прежнему проводили дни, гуляя по Флоренции и окрестностям. Они посещали музеи, бывали в исторических местах, на знаменитых рыночных площадях и в известных усадьбах. Они непринужденно беседовали... при этом не обсуждая ничего важного. Они оба жестко придерживались в общении абсолютно нейтральных тем, вроде обсуждения ресторанов или погоды.

Совы регулярно прилетали к ним в отель. Они оба тратили некоторое время по вечерам, разбирая почту и отвечая на письма, относящиеся к работе. У Гарри всегда находились какие-то неотложные задачи, связанные с его дивизионом, а Гермиона старалась оставаться в курсе дел своего отдела, даже будучи на отдыхе. Многочисленные личные письма оставались не отвеченными, в действительности все, на чем не стояло печати РД, откладывалось в сторону, во все растущую кучу таких же писем на краю стола.

И они тихо и без споров играли свои роли днями, а ночами они продолжали заниматься таким же отстраненным, механическим сексом. На первый взгляд могло показаться, что их поведение днем и ночью разительно отличается, но при ближайшем рассмотрении оказывалось, что это одно и тоже, просто по-разному представленное. Гермиона иногда думала, что все это могло бы быть интересно с клинической точки зрения, единственной, с которой она была еще в состоянии анализировать их поведение. По мере того как они с Гарри плыли по течению времени, сохраняя абсолютно бесстрастное выражение, которое стало их постоянной и единственной привычкой, она все больше и больше чувствовала ощущение какой-то нереальности всего происходящего. Это не было их отношениями. Это не было вообще ничьими отношениями. Больше всего это было похоже на драму, в которой роли Гарри Поттера и Гермионы Грейнджер играли два неопытных артиста, которых заставляли произносить плохо написанные диалоги и не рассказали ничего о характерах их героев.

И, тем не менее, это было единственным, что у них было, и по причинам, неясным её усталому уму, это было, похоже, необходимо, и это должно было продолжаться так долго, как должно.