Харальд Поттер. Огнём и сталью (гет)

В начале декабря, проснувшись поутру, школьники обнаружили, что замок укрыт толстым слоем снега, а огромное озеро замерзло. В тот же день близнецы Уизли получили несколько штрафных очков за то, что заколдовали слепленные ими снежки, и те начали летать за профессором Квирреллом, врезаясь ему в затылок. Те немногие совы, которым удалось в то утро пробиться сквозь снежную бурю, чтобы доставить почту в школу, были на грани смерти. И Хагриду пришлось основательно повозиться с ними, прежде чем они снова смогли летать.

Все школьники с нетерпением ждали каникул и уже не могли думать ни о чем другом. Может быть, потому, что в школе было ужасно холодно и всем хотелось разъехаться по теплым уютным домам. Нет, в Общей гостиной Гриффиндора, в спальне и в Большом зале было тепло, потому что ревущее в каминах пламя не угасало ни на минуту. Зато продуваемые сквозняками коридоры обледенели, а окна в промерзших аудиториях дрожали и звенели под ударами ветра, грозя вот-вот вылететь. Потому все школьники оперативно облачились в тяжёлые зимние мантии, шапки, шарфы и тёплые ботинки. Харальд в очередной раз мысленно вознёс хвалу предусмотрительности отца, положившего помимо всего прочего ещё и тёплую одежду в запас, потому как "уставной" комплект зимней одежды был всё-таки холодным.

Впрочем, холод мало мешал детям радоваться первому снегу и устраивать снежные баталии посредством снежков. Правда, и количество подхвативших насморк увеличилось в разы, так что больничное крыло теперь практически всегда было заполнено пациентами.

Но за первым снегом подоспела и пора каникул, так что 16 декабря Поттер уже ехал в купе Хогвартс-Экспресса в Лондон в компании остальных гриффиндорцев-первокурсников. Все без исключения за время учёбы успели крепко соскучиться по дому, поэтому в школе оставались лишь немногочисленные старшекурсники.

Когда поезд вечером прибыл на перрон Кингс-Кросс, тот уже был битком набит родителями детей. Ну, а после остановки и начала выгрузки, разумеется, воздух наполнился радостными визгами и воплями.

— Отец! — несмотря на всю декларируемую серьёзность, Поттер не удержался от того, чтобы не броситься к Норду, возвышающемуся со своими шестью футами и четырьмя дюймами роста над остальной толпой, будто утёс в бушующем море.

— Здорово, сорванец! — Виктор сжал Харальда с неожиданной силой, которой, вроде бы, неоткуда было взяться в худом теле наёмника. — А вырос-то как на казённый харчах!

— Отец, что за глупости!

— Шучу, шучу, — добродушно рассмеялся аврор, выпуская Поттера из объятий. — Ну, как школа? Обстановка, местное население?

— Просто круто! Там столько всего интересного! И предметы тоже интересные, хотя я и многое уже и так знал!

— Не части, боец, — улыбнулся Норд. — Ещё успеем наговориться. Подружился с кем-нибудь?

— С пацанами моего курса — со всеми. Они хорошие, только малясь дремучие... Всему их приходиться учить.

— Например, как взрывать женские туалеты? — Виктор насмешливо приподнял бровь.

— Ну, и это тоже, — не моргнув глазом ответил Харальд. — МакГи грозилась написать тебе гневное письмо...

— И написала. И долго возмущалась в нём по поводу разбитых окон, взорванных туалетов, сломанных носов и так далее, и тому подобное...

— Ммм... Ругаться сильно будешь, отец?

— Неа, только для порядка, — ухмыльнулся Норд. — И проведу пару плановых воспитательных бесед на предмет морального облика строителя прогрессивного магического общества и текущей обстановке на нашем загнивающем Западе...

— Ральд, слушай!.. Ой! Здрасте, — подбежавший Рон тут же стушевался при виде высокого седоволосого мужчины в длинном чёрно-красном плаще, сделанному по типу аврорской мантии.

— Я не ошибусь, если предположу, что вы — Рональд из славного семейства Уизли? — улыбнулся Виктор.

— Э... а... Да, сэр.

— Рон, знакомься — это мой отец о котором я столько рассказывал, Виктор Норд.

— Рад познакомиться, сэр! — таки пришёл в себя рыжий.

— Взаимно, милорд Рональд, взаимно, — правда несмотря на приветливую ухмылку, единственный глаз аврора как-то нехорошо блеснул.

— Ой, отец, давай я тебя с остальными познакомлю!

Харальд начал энергично буксировать отца к месту, где наблюдалась наибольшая концентрация гриффиндорцев-первокурсников.

— Ребята, знакомьтесь! Мой отец — Виктор Норд. А это — Дин, Симус и Невилл.

Поблизости обнаружились и родители ребят.

— Невилл очень хорошо отзывался о вашем сыне, Виктор, — произнесла высокая женщина лет шестидесяти с безупречной осанкой, в строгом тёмно-сером пальто и небольшой шляпке, подавая седоволосому аврору руку. — Рада вас видеть.

— Рад встрече, леди, — Виктор галантно поцеловал руку дамы, перекладывая трость из правой руки в левую. — Как и всегда выглядите вы просто великолепно.

— Ах, оставьте, Виктор, — слегка улыбнулась Августа.

Рядом присутствовали Эшли и Джейкоб Томас — родители Дина, а также Саманта и Патрик Финиган — родители Симуса. Спустя некоторое время подошёл и отец Рона — Артур Уизли.

— Как дела, Артур? — поприветствовал старого знакомого Виктор, пожимая ему руку. — А почему один — где Молли?

Отец Рона был высоким худощавым мужчиной лет сорока пяти с короткими рыжими волосами, уже изрядно подёрнутыми сединой, и одетый в видавший лучшие времена бежевый плащ. И видимо, эти времена приходились на царствование короля Георга Пятого — не раньше.

— Виктор! — искренне обрадовался Артур. — Да вот, Джинни что-то нездоровится, поэтому оставил жёнушку с ней, а сам приехал за Роном. Кстати, хотел с тобой посоветоваться...

— Что такое?

— Да, понимаешь, опять мотор моей колымаги чихает... Может, наведаешься на недельке и посмотришь, а? Я уж в долгу не останусь...

— Ерунду не пори, Артур, конечно загляну. Так, когда я там сменяюсь?.. В среду вроде бы... Ну, вот в четверг тогда и загляну, ОК?

— Виктор, ты мой спаситель! — радостно воскликнул Уизли-старший.

— Харальд, вот ты где! Я уже было подумала, что смотался от меня, даже не попрощавшись, — к Поттеру подошла Гермиона в сопровождении своих родителей. — Пап, мам! А это то самое проклятье Хогвартса о котором я вам писала — знаменитый Гарольд Поттер.

— Мистер Грейнджер, мисс Грейнджер, — чинно раскланялся мальчик. — Рад знакомству.

— Странно... — отец Гермионы оказался немолодым уже крепким высоким мужчиной с короткими русыми волосами и весело поблескивающими карими глазами. — Судя по твоим письмам, Миона, это был сущий демон, а я почему-то вижу перед собой обычного пацана... Привет, Гарольд! Я — Герберт, как ты уже мог заметить — отец этой юной леди.

— Рад знакомству, сэр. Зовите меня Харальдом, если вам будет не сложно.

— Привет, Харальд, я — Джессика, — улыбнулась мать Гермионы — хрупкая сероглазая шатенка.

— Если честно, то я даже удивился, что Миона так быстро нашла себе друзей... — с улыбкой приобнял жену Герберт. — Уж с её-то тяжёлым характером...

— Папа! — возмутилась девочка, но тут же переключила внимание на стоящего рядом высокого мужчину в чёрно-алом плаще и с длинными седыми волосами, закрывающими половину лица. — А вы, наверное, отец Харальда — Виктор Норд, верно?

— Верно, юная леди, — улыбнулся Виктор.

— Харальд очень много о вас рассказывал.

Отец Гермионы окинул фигуру отца Поттера оценивающим взглядом, сразу же подметив несколько странную, но без сомнения, стойку опытного бойца, стоящего хоть и нарочито расслаблено, но явно готового в любой момент взорваться ураганом ударов.

— Герберт, — протянул руку мужчина.

— Виктор, — ответил на рукопожатие Норд. От отца девочки не ускользнул тот факт, что на секунду распахнувшийся плащ седоволосого приоткрыл рукоять тяжёлого пистолета в плечевой кобуре.

— Ого! Виктор, а вы что, из чего-то вроде волшебной армии или полиции?

— Пожалуй, полиции, — слегка улыбнулся аврор. — А у вас намётанный глаз, Герберт.

— Ну, десять лет в Королевском медкорпусе что-то да значат...

— Неплохо... — присвистнул Норд.

Поттер незаметно пихнул локтём Гермиону и яростно прошептал:

— Ты чего не сказала, что у тебя отец такой прикольный дядька?

— А ты не спрашивал! — девочка вернула тычок локтём Поттеру.

— Эй, молодёжь! Хватит там шептаться! Думаю, все уже устали и всем пора по домам!

* * *

Дальний свет фар "лэнд ровера" выхватывал спящую вечернюю трассу, ведущую из Лондона к Годрикс-Холлоу. Виктор меланхолично вёл джип, тихонько мурлыкая под нос какой-то мотивчик, а рядом с ним сидел Харальд.

— Как обстановка в целом?

— Лучше, чем ожидалось, — вздохнул Поттер. — Уизли — не такое уж и ничтожество, а вполне нормальный парень. Лонгботтом — не такой уж и робкий мямля, он просто люто боится Снейпа. Хотя и Снейп не такой уж и ублюдок, а как профессионал — вообще выше всяческих похвал. Малфой мне враг не больше, чем все другие слизеринцы. А Филч так вообще отличный старикан и, между прочим, бывший аврор!

— Ого! — искренне удивился Норд. — Никогда бы не подумал...

— Как я понял, его как-то особо хитро и хреново прокляли, поэтому он потерял большую часть магических способностей, — мальчик вновь вздохнул, но этот раз уже тяжелее. Старика ему было действительно искренне жалко. — Кажется, он старый приятель Шизоглаза...

— Нехило.

— Угу.

— Что насчёт камня?

— Один раз случайно в том коридоре очутился, да нарвался на цербера — еле ноги унёс, а так меня на него никто не наводит — ни прямо, ни косвенно. Отец, а они там точно хранят философский камень, а не урановую руду? Всё-таки трёхголовые псы — это явная и жестокая мутация... О! Скормить бы Волдеморту немного урана и посмотреть, как он будет светиться от счастья...

Виктор коротко хохотнул и хитро посмотрел на мальчика.

— Кстати, смотрю, ты уже успел завести себе подружку?

Харальд поперхнулся и дикими глазами посмотрел на Норда.

— К-кого?!

— Ну, такая симпатичная шатенка с причёской в анархия-стиле...

— Отец, ты с ума сошёл! Это же Грейнджер!

— Ммм... Это настолько серьёзное заболевание?

— Она... она просто кошмарная!

— Да ты у меня тоже не подарок, — хмыкнул аврор. — Но отчего-то я наблюдал около тебя именно её... Да и писал ты о ней почаще других...

Поттер озадаченно молчал. Норд тоже молчал, но при этом умудрялся делать это невероятно иронично.

— Не, — категорически мотнул головой Харальд. — Просто она единственная с кем можно нормально поболтать о всяком таком... ну... Ну, про музыку ту же. Или фильмы. Или книги. Грейнджер ведь только летом узнала, что она — ведьма... Ну и умная она — да...

Мальчик крепко задумался о причинах внезапно напавшего на него косноязычия.

Всё дело в Грейнджер? Хм, пожалуй...

Он что, влюбился в неё? Однозначно нет! Да, она была достаточно симпатичной и умной... Но при этом была просто кошмарной со всей этой нездоровой тягой к зубрёжке, фанатичному следованию правилам и жуткому желанию командовать всеми и всем. И в конце-концов ему нравились брюнетки.

Тогда почему же он действительно проводил с ней достаточно много времени? Хм, ну, пожалуй, из-за общих интересов... Несмотря ни на что, Харальд был всё-таки ближе в обычным людям, чем к волшебникам. Его мало интересовал квиддич или какие-то магические фокусы, зато нравилась астрономия и биология. Ему были неинтересны доморощённые народные ансамбли волшебной Британии, зато нравилась "Металлика" и "Квин". И он любил хорошие фильмы, о которых большая часть детей волшебников даже не имела понятия!

И как ни парадоксально это оказалось, но именно с Грейнджер это получалось обсудить лучше всего...

— И всё равно она кошмарная, — резюмировал Поттер.

Виктор рассмеялся.

— Знаешь, сын, я был лишь немного постарше тебя, когда так же размышлял об одной девушке... Я считал её не просто кошмарной, а настоящим исчадием Ада, которое желательно было бы убить или хотя бы выпороть ремнём в педагогических целях, — улыбка аврора стала печальной. — И если бы мне кто-то сказал, что влюблюсь в неё, то я рассмеялся бы этому идиоту в лицо...

Поттер моментально навострил уши. Отец много рассказывал о магической Британии, о политике, о собственной работе, но практически никогда не рассказывал о том, что было до Хэллоуина 1981-го и кем он был конкретно.

— А... а что было дальше? — произнёс Харальд, видя, что Норд замолчал.

— Ну, потом все называли нас очень красивой парой, — вновь печально улыбнулся Виктор. — Делали ставки, когда я сделаю ей предложение. За место потенциальных подружек невесты чуть ли не битва развернулась...

Мальчик сжался от нехорошего предчувствия. В его голове наконец-то сложились части общей картинки — если у отца была любимая девушка, то что же заставило его пройти полмира, ища смерти на чужой войне? Вряд ли это была жажда денег или славы — ради них в бой с Волдемортом вступили бы лишь конченные идиоты, а Норд таковым никогда не был. Значит, когда-то давно в его жизни случилось нечто страшное...

— Мне почему-то больше не хочется знать, что было дальше, — признался Поттер. — Кажется, там будет что-то плохое и безрадостное...

— И не говори, сын, — безмятежно ответил Виктор. — Собственная смерть меня очень мало обрадовала.

* * *

Каникулы проходили для Харальда просто чудесно — он снова был дома, а рядом был отец. Они вместе гуляли, играли в снежки, слушали музыку, просто болтали на самые разные темы... Несколько раз ещё перед Рождеством Виктор возил Поттера в Лондон: один раз -прикупить кое-чего по мелочам, а во второй раз — на новейший блокбастер, идущий в кинотеатрах. От второй части "Терминатора" Харальд пришёл в самый настоящий восторг и заявил, что это лучший фильм, что он видел. Норд с ним соглашался и непонятно добавлял, что на его фоне даже какой-то аватар — полное фуфло.

Рождество в Годрикс Холлоу пришло совсем незаметно и его, если честно, никто особо не ждал. У Норда всегда был свой собственный график, где 25 декабря было не особо почитаемой датой и праздновалось лишь постольку поскольку. Главным праздником Виктора и Харальда в это время всегда было наступление Нового Года, когда они в полночь отсчитывали удары старинных напольных часов с бокалами газировки в руках и загадывали желания.

Правда, у аврора была странная привычка отмечать Рождество ещё и 7 января, а также в его календаре имелся загадочный праздник под совершенно безумным названием "Старый Новый Год". Как новый год одновременно может быть старым Поттер, пока был маленьким искренне не понимал, но потом отец объяснил ему про разницу между юлианским и григорианским календарями.

Но для других британцев Рождество наступало именно 25 декабря, поэтому и свои подарки они слали именно к этой дате. Коллеги и знакомые Норда обычно дарили тому книги, зная любовь аврора к чтению, или ножи, которые седоволосый собирал.

Харальду обычно кроме отца подарки дарили только Артур Уизли и Аластор Грюм, с которыми Виктор всегда был в хороших отношениях. Причём, ассортимент подарков всегда был достаточно предсказуем — Уизли дарил какую-нибудь магически усовершенствованную человеческую вещицу, а отставной аврор — очередной защитный артефакт.

Так было и в этот раз. От Артура Поттеру достался небольшой кассетный магнитофон, который мог работать даже в условиях Хогвартса, а вместо батареек использовал самодельный генератор, где топливом служила обычная вода. А от Грюма пришёл небольшой кожаный браслет с металлическими вставками на который был наложены простенькие, но надёжные щитовые чары.

К удивлению и радости Харальда на этот раз ему прислали гораздо больше подарков, которые были от его однокурсников. Девчонки ограничились поздравительными открытками, правда, лично подписанными, а вот пацаны проявили больше фантазии. Дин прислал несколько кассет с фильмами, Симус — оживлённую фигурку лепрекона, Невилл — книгу о хищных растениях, а Рон — карманный набор шахмат. К удивлению Поттера от Гермионы тоже пришла не открытка, а книга. Правда, девочка осталась верна себе и прислала ему "Первую медицинскую помощь" в сопровождении записки:

"Надеюсь, что с помощью этой книги ты сможешь минимизировать вред себе и окружающим."

Харальд посмеялся и решил обязательно поблагодарить отца за своевременно поданную идею, что неплохо было бы послать однокурсникам небольшие подарки. Поэтому девчонкам были отправлены небольшие цветочные букетики с наложенными на них чарами долгой неувядаемости и свежести, Дину был отправлен столь понравившийся ему "Затерянный мир" сэра Артура Конан-Дойля, Симусу — книга об ирландских игроках в квиддич, Невиллу — снова книга о редких магических растениях Британии и Рону тоже — книга с разбором знаменитых шахматных партий. Грейнджер также получила свою долю чтива в виде достаточно редкой книги "Змееусты — злодеи или жертвы?".

Как всегда с ухмылкой говорил Норд — "лучший подарок — это книга".

Но оставался ещё один небольшой бумажный сверток. Харальд поднял его с пола, отметив, что он очень легкий, почти невесомый, и неторопливо развернул его.

Нечто воздушное, серебристо-серое выпало из свертка и, шурша, мягко опустилось на пол, поблескивая складками. Поттер подобрал с пола сияющую серебристую ткань. Она была очень странной на ощупь, как будто частично состояла из воды. Мальчик хмыкнул, набросил мантию на плечи и подошёл к большому зеркалу в прихожей.

Лицо его, разумеется, было на месте, но оно как будто бы плавало в воздухе, поскольку тело полностью отсутствовало. Харальд натянул мантию на голову, и его отражение исчезло полностью.

— Значит мантия-невидимка... — задумчиво произнёс Поттер, скидывая практически невесомое покрывало с плеч.

Это была, без сомнения, именно она. Причём очень редкий и безумно дорогой вариант, потому как обладатель мантии полностью пропадал из виду, а не становился смутным прозрачным силуэтом, который при должной зоркости всё-таки можно было разглядеть. Значит, сделана она была с высокой долей вероятности не из пуха чеширской рыси, а из шерсти крайне опасной и редкой гигантской африканской кошки нунды...

Тут Харальд обнаружил, что помимо мантии в свёртке лежала ещё и записка, исписанная мелким каллиграфическим подчерком.

"Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне. Пришло время вернуть ее его сыну. Используй ее с умом.

Желаю тебе очень счастливого Рождества"

— С умом, значит, мистер Дамблдор? — хмыкнул Поттер. — Ну, посмотрим, посмотрим...

* * *

На следующий день Норд до самого вечера был на дежурстве, а когда вернулся, то поразил Харальда до глубины души. Виктор скинул плащ и ботинки, достал из холодильника простоявшую уже невесть сколько лет бутылку виски, принёс из своего кабинета небольшой деревянный ящик, включил новостной канал и уселся перед телевизором. Пьющий виски из горла Виктор был зрелищем не просто редким, а совершенно невозможным — на памяти Поттеру отец люто ненавидел любой алкоголь, предпочитая газировку и натуральные соки.

Искренне недоумевая, что же могло послужить причиной подобного демарша, мальчик подошёл поближе. На журнальном столике перед Нордом в деревянном футляре лежал футуристичного вида серый пистолет с металлической накладкой с иероглифами на рукояти — австрийский Глок-17. А сам аврор хлестал виски, смотрел телевизор и тихонько смеялся, но отчего-то этот смех был не весёлым, а внушающим самый настоящий страх. Харальд непроизвольно прислушался к новостям.

На экране шли кадры из какого-то зала заседания, а в уголке значилось "Москва. СССР".

— ...Внимание всего мирового сообщества по-прежнему приковано к событиям, происходящим в СССР. Сегодня лидеры ГКЧП выступили с официальным заявлением о начале операции по подавлению сепаратистских выступлений. В настоящее время советские войска практически во всех республиках перешли к активной фазе действий, а также завершается срок действия ультиматума, предъявленного Латвии, Литве и Эстонии. К границам прибалтийских республик стягиваются большое количество солдат, бронетехники и артиллерии, начата морская блокада. Президент США Джордж Буш уже выступил с резкой критикой действий Временного Правительства СССР и призвал мировую общественность...

— Помнишь, сын, рассказ Брэдберри о раздавленной бабочке? — негромко произнёс Норд со странным выражением лица.

— Конечно, отец, — несколько растерянно ответил Харальд. — А что такое?

— Эффект бабочки... Одна раздавленная бабочка смогла изменить мир... А человек? Что может сделать всего лишь один человек? Или же смерть одного человека? Будет ли то минимально необходимым воздействием, или же время всё-таки эластично?

Мальчик не слишком понимал о чём говорит Виктор, но всё равно попытался поймать нить его рассуждений.

— Ну, если рассуждать, то, наверное, всё-таки жизнь или смерть даже одного человека — это очень важно... Вот, например, Майлз Дайсон не стал продолжать свою работу и уничтожил все материалы, поэтому уже некому было создать "Скайнет"...

— Но ведь в "Кибердайн Системс" наверняка были и другие специалисты, которые могли что-то восстановить? — возразил Виктор.

— Многое, но не всё, — кивнул Поттер. — Так что в любом случае даже если бы Судный день всё-таки произошёл, то уже явно не в 97-м. Тем более у того же Брэдберри все изменения вылились лишь в том, что слегка поменялась орфография да к власти пришёл другой кандидат в президенты. Никаких разумных динозавров вместо людей и мировой карфагенской империи.

— Тоже верно, — Норд прикрыл глаз. — А что если для изменения будущего требуется не просто сделать выбор? Что если для этого требуется убить человека?

— Если этот человек будет виновен в гибели миллионов, то никаких проблем, — уверенно заявил Харальд. Внезапно его кольнуло нехорошее предчувствие...

— Знаешь, сын... Жил на свете один человек, — аврор упёр в сына тяжёлый взгляд. — Не маньяк и не тиран. Просто дурак. Но из-за этого дурака погибла бы великая страна, а много её граждан умерли бы или стали несчастны. Как считаешь, сын, он был достоин смерти?

— Его нельзя было переубедить?

— Нет.

— Значит, достоин.

— Я тоже так решил шесть лет назад, — неприятно рассмеялся Норд, беря в руки "глок". — Сегодня должна была официально прекратить своё существование страна, в которой я родился — Союз Советских Социалистических Республик... А из-за меня история повернула куда-то не туда. Возможно, я стану вторым Принципом и из-за меня начнётся или Вторая Российская Гражданская, или вообще Третья Мировая — это мне уже неведомо... Но знаешь что, сын?

Виктор приблизился в Поттеру.

— Я ни о чём не жалею, — безумно улыбнулся аврор. — Мне и так по совокупности грехов светит Ад, так что одной взятой жизнью больше, одной меньше... Потому что это всё было, как говорит наш дражайший Дамблдор, "ради общего блага". Вот только он считает, что проливать кровь стоит лишь для сохранения существующего порядка. А я считаю, что если всё вокруг прогнило, то лишь на самом краю есть шанс одуматься и всё изменить... Лишь потеряв всё, можно обрести свободу... Лишь когда грянет гром, и содрогнётся время...

— Я давно хотел спросить тебя, отец, — серьёзно произнёс Харальд. — Ты — пророк?

Время войн и катастроф я читал по картам снов,

И на грязных площадях я взывал к толпе.

Но пророк для людей — и колдун, и лицедей

В их глазах я видел страх — страх душой прозреть!

— расхохотавшись, по-русски пропел Норд и сделал большой глоток виски. Закашлялся, перекривился, перевёл дыхание и ответил:

— Пророк? Возможно. Но очень хреновый. Мне было открыто, что МОЖЕТ случится в период с Хэллоуина 81-го по сентябрь 2017-го в мире и с тобой, сын... Нет, там не было для тебя ничего слишком уж плохого — ты бы победил возродившегося Волдеморта, женился, наделал кучу детишек... — Виктор хитро подмигнул. — Вот только я решил, что этого будет маловато, да и было бы неплохо обеспечить тебе более весёлое детство. Да и всем этим террористам спуску давать нельзя...

Аврор ещё что-то говорил и говорил, а потом мирно захрапел в кресле.

Поттер облегчённо вздохнул, принёс одеяло и заботливо укрыл уснувшего отца. Не удержавшись, взял в руки и рассмотрел "глок", а был он изрядно потёртым и поцарапанным — он явно раньше не лежал в ящичке без дела. Иероглифы, увы, ничего не сказали мальчику — если японским разговорным, благодаря отцу, он худо-бедно владел, то вот разбирать эти закорючки так и не научился. Хотя Норд ему как-то и пытался объяснить:

"На самом деле всю эту лабуду легко различить. Если ты видишь иероглиф и думаешь — "округлая закорючка", то это хирагана. Если смотришь и думаешь — "угловатая закорючка", то это катакана. А если думаешь "твою мать, сдохни мой мозг, что это за херня?!"...

То это кандзи. Стопудово."

Вернув пистолет на место, мальчик взял за горлышко практически пустую бутылку (почти литр без закуски в одно рыло!!!) и окинул её задумчивым взглядом.

— Алкоголь — зло, — наконец изрёк Поттер, и потащил бутылку на кухню, чтобы торжественно утилизировать в мусорной корзине.

А по дороге мальчик много думал над всем тем, что сегодня сказал отец.

Считал ли Харальд его чудовищем, убийцей, психопатом или безумцем?

Нет, никем из названных. Поттер знал, что очень многие на словах готовы были уничтожать своих врагов, но когда доходило до дела, то быстро сдувались. И потом закономерно получали новые удары от оставшихся в живых противников...

А всё ведь было очень просто — в спину не сможет ударить только лишь мертвец.

И если был шанс малой кровью предотвратить кровь большую этим шансом стоило непременно воспользоваться. Лучше отрубить гниющую руку, чем ждать пока она погубит весь организм. Если бы кто-то сейчас сказал Харальда, что один тупой и злой человек может разрушить весь его мир, то он бы тоже не колебался. И это было бы не убийством, а казнью.

Ради общего блага.

Знаменитая формула Альбуса Дамблдора...

Но ведь каждый видит это благо по-разному? Для кого-то это всё та же сонная стагнация, для кого власть тьмы и чистокровных... И лишь единицы могут понять, что всё должно зависнуть над бездной и только лишь тогда большинство сможет одуматься и очиститься.

И Виктор Норд был одним из немногих, кто решился пожертвовать собственной совестью ради общего блага.

"Нас не так уж и много, сын. Тех, кто знает, что очистительное пламя новой революции неизбежно. Разложение не может продолжаться бесконечно — однажды наступит миг, когда прошлое уже умрёт, а будущее ещё не родится... И тогда наш мир падёт, чтобы подобно фениксу возродиться из пепла. А идущие в этом огне поведут остальных в СВОЁ будущее.

Дамблдор поднял белый стяг в знак своих, вроде бы, добрых и благородных помыслов. Но это не символ чистоты, а лишь знак бесконечной полярной ночи, в тени которой спит волшебная Британия.

Знамя Волдеморта чёрно как и его поступки. И это символ не милосердной тьмы, что приносит сон и отдых для новых свершений, а мрак чёрной дыры — алчного коллапсара, пожирающего всё и вся.

А есть ещё мы, сын. Те, кто на острие копья, летящего в огонь. И наш флаг — алый, потому что только мы говорим открыто, что новый мир строят, пуская кровь старому. И знаешь что, сын? Мы ведь победим. Мы закопаем всех этих ублюдков и станцуем на их могилах. А знаешь почему? А потому что мы никого не будем жалеть — не себя, ни других. Потому что добро всегда побеждает — а кто победит, тот и будет добром.

Всё просто... О да, всё очень просто! Нет нужды строить из себя паладинов, если мы собираемся устроить тотальную зачистку. Но мы не будет и тупыми садистами, как Упивающиеся Смертью — мы будет не плохими и не хорошими, а такими, кто заставит всех жить, а не существовать.

Мы будем меньшим злом.

О да, нас проклянут! Мы же будем отступниками для всех!

Но знаешь, сын... Как сказал один... хм, генерал: " Пару сотен лет назад отщепенцев -Вашингтона, Джефферсона и Адамса британцы назвали предателями. Теперь их зовут патриотами. С нами будет так же.""

Харальд выключил свет на кухне и сел за стол, стоящий около окна. Сложил руки на столе и улёгся на них подбородком, смотря на то, как в темноте тихонько кружатся снежинки, укрывая Годрикс Холлоу пушистым одеялом. На стол запрыгнул один из троицы домашних котов — полосатый Людвиг, и уселся около головы мальчика, тоже смотря в окно.

— Это будет непросто, — произнёс Поттер. — Но это необходимо.

Война была неизбежна. Вот только Харальд не собирался становиться покорной жертвой...