Гермиона Грейнджер и русский хардкор (джен)

Выходка нашего веселого, хм, тройничка вызвала широкий резонанс среди хогвартской общественности. Чопорных чистокровок со Слизерина (вороны, барсуки, а уж тем более львы молчали в тряпочку и слали мне совиной почтой шоколадки) больше возмутили даже не мои попытки изнасиловать шест всеми возможными способами (и неудивительно, где б они еще такое увидели), а сам факт появления личностей в вызывающе маггловской одежде посреди насквозь магического мероприятия.

Конечно же, самым обсуждаемым вопросом была личность третьего в нашей теплой компании. Потому что хитрожопый Северус очень технично слинял буквально за пару минут до того момента, когда надо было снимать маски. Народ настолько оборзел, что обсуждал этот вопрос даже… на зельеварении. Снейп с каменной рожей карал всех за посторонние разговоры на уроке, мы с Гарри честно пытались сохранить нейтральные лица и не заржать после очередного «двадцать баллов с Гриффиндора».

Я и Поттер, как истинные гриффиндорцы, честно явили после бала мордочки всему миру и отстрадали свое. Смысл что-то вытворять, если все окружающие не узнают, что это сделал именно ты?

Причем, что удивительно, большую часть претензий на разборе полетов в директорском кабинете выдвигала не известная морализаторша МакГонагалл — она, наверное, даже втихую порадовалась, что нам не пришла в голову идея откосплеить Волдеморта и его верную Беллочку. Волну, сравнимую с девятым валом, целеустремленно гнала Амбридж.

Гнала, гнала, да ничего не нагнала, потому что нелюбовь профессуры к ней была сильнее возмущения нашими невинными (ну почти) шалостями. В конце концов, мы с Гарри хоть и были злом — но злом знакомым, родным и даже почти любимым. Амбридж же не в последнюю очередь за счет своих проверок настроила против себя всех, начиная от радикалов Снейпа и МакГонагалл и кончая тихой и робкой Септимой Вектор, которой обычно и дела не было до событий в школе. Короче, наши милые, добрые и хорошие преподаватели подавляющим большинством наложили вето на все предложения жабки и отпустили нас без отработок и снятия баллов, лишь слегка пожурив.

Через неделю вышел первый декрет об образовании.

Через три недели официально возник Отряд Дамблдора, в котором на сей раз было под сотню человек — весь Гриффиндор с третьего по седьмой курсы, исключая МакЛаггена и его дружков, и добрая половина Хаффлпаффа и Рэйвенкло.

Через месяц организовалась Инспекционная дружина, а в ОД появились первые слизеринцы — сестры Гринграсс.

К новому году ситуация в замке была поляризована до предела.

Гром грянул буквально за пару дней до каникул на последнем собрании ОД. Да, Амбридж разузнала о наших встречах — но не из-за предателей, а попросту потому, что не заметить единомоментное и многократное исчезновение четверти студентов было попросту невозможно.

Списка участников, само собой, не было — мы же не идиоты; но повешенный в Выручай-комнате кем-то особенно инициативным баннер с названием попался-таки на глаза жабке. Директор совершил финт ушами с помощью феникса и такой-то матери, но через три дня обнаружился на Гриммо.

Стоит упомянуть, что после моей исповеди мы с Гарри устроили едва ли не охоту на бедного Альбуса и, по-моему, довели его до такой стадии паранойи, что даже Грюм мог директору позавидовать. Цель у нас была простая и ясная — развести Дамблдора на откровения если и не про крестражи, то хотя бы про пророчество. Медальон Слизерина, кстати, я прикарманила еще летом, и сейчас он покоился в середине мусорной кучи рядом с входом в хранилище всего, чего только придумается. Вместе с найденной Гарри диадемой.

Из блэковского дома директору бежать было некуда, и мы наконец подстерегли его в библиотеке. Поттер отговорил меня от идеи вновь изобразить Беллу и проверить и так уже изрядно расшатанные нервы директора на прочность, поэтому мы тихо пробрались в библиотеку, я перекрыла вход, а Гарри, кашлянув, обратил внимание зачитавшегося Дамблдора на то, что отступать некуда, ибо позади стена. А впереди — двое молодых и чрезмерно инициативных людей, буквально-таки жаждущих услышать интересную историю, касающуюся одного из них.

Короче, рассказал он и про Отдел Тайн, и про пророчество, и про крестражи. Заговорились мы аж до двух ночи, и разогнал нас по спальням возмущенный Сириус, чертовски в тот момент напоминавший свою без меры истеричную матушку.

Каникулы пролетели быстро, и вот мы снова возвращаемся в замок. Нас там ждет не дождется министерская квакша. Ну а что мы… У нас есть для нее сюрпризы. Все ж таки коллективный разум и слаженные действия всех четырех факультетов, прямые руки близнецов плюс мое нездоровое воображение могут принести много неприятностей. Для директрисы, конечно. Нам же остается только болтать ножками и жрать попкорн.

* * *

— Эй, Малфой! — мой звонкий голос разнесся по всему Большому залу, привлекая внимание к сценке на пороге. Амбридж в директорском кресле настороженно надулась, чем довела свое сходство с жабой практически до абсолюта.

Важный Драко с прилизанными по обычаю волосами и крупным значком главы инспекционной дружины на отвороте мантии нарочито медленно повернулся ко мне. Хорошо держит лицо, поганец — только глаза выдают недоумение.

— Тебе что-то нужно, Грейнджер? — мою фамилию он выплюнул так, что у меня не осталось сомнений в том, каким бы словом он хотел ее заменить.

— Вот ты всегда утверждал, что магглорожденные — не ровня чистокровным, так? Я вот готова это подтвердить, — тут я выдержала драматическую паузу, наблюдая за округляющимися глазами окружающих, — если ты мне правильно ответишь на один-единственный вопрос.

Драко нахмурился, пытаясь найти подвох. Ну-ну, милок, ищи. Потом в его взгляде отразилось нечто вроде "игра стоит свеч", и он, растягивая слова, сказал:

— Ну же, Грейнджер, спрашивай. Мне не терпится услышать твое признание!

Я мило улыбнулась и начала:

— Заводят тебя и Волдеморта в судебный зал Визенгамота. Там два стула. На одном — пики точеные, на другом — хуи дроченые. Куда сам сядешь, куда своего лорда посадишь?

Побагровевший Малфой хватал ртом воздух, не в силах произнести что-то внятное, на своем месте возмущенно булькала Амбридж, сидевший по правую руку от жабки Снейп занавесился волосами, но плечи его тряслись… Я знала, знала, что человек, выросший на заводской окраине неподалеку от тюрьмы, оценит красоту момента! Слева от меня в молчаливом припадке истеричного смеха сползал на пол Поттер. Ну, у Гарри всегда было слишком живое воображение… и сложное детство, включающее в себя общение с малолетними уголовниками, так что я и не удивлюсь, если окажется, что он знает данный прикол.

Малфой слегка оклемался и с перекошеным еблищем (иначе и не назовешь) направился в мою сторону. Э нет, дружок, не так быстро!

— Что, сложный вопрос? Ну так давай полегче задам, пока я добрая! Ты печка или печник?

Малфой сдавленно захрипел. Снейп закрыл лицо руками. Гарри застонал и из положения сидя на заднице долбанулся башкой о пол.

* * *

Уважаемые читатели, хочу обратить ваше внимание на то, что именно с последнего отрывка данной главы и родилась у меня идея этого фика)