Покой и воля (Книга I) (джен)

Слова Дамблдора о близкой развязке подтвердили то, что уже давно чувствовали все хранители Хогвартса: в воздухе копилась угроза. Почти Безголовый Ник сообщил, что Поттера по ночам начали мучить кошмары. Квиррелл еще несколько раз пробирался к зеркалу Еиналеж и долго простаивал перед ним, глядя, как в стеклянной глубине дышит рубиновый огонь магистериума. Между тем в школе шли экзамены, за стенами замка светило июньское солнце, близились каникулы.

Северус был по горло занят на подготовительных занятиях. Он не знал, как и благодарить призраков и полтергейста, которые стали его глазами и ушами во всех уголках замка.

Пивз сам вызвался дежурить на третьем этаже и в комнате Пушка, Охотники сэра Патрика не покидали Выручай-комнату, за Гарри по пятам следовал Ник, а Серая Дама, Толстый Монах и Кровавый Барон по очереди стерегли каждый шаг Квиррелла.

Слизеринский призрак не приносил никаких новостей. Квиринус ведет себя тихо, тише обычного. Точно выжидает.

Северус все чаще ловил себя на том, что мысль о неизбежной смерти друга уже не вызывает такого яростного отторжения, как раньше. На колдографии улыбался один Квиринус, а сегодня утром вежливо и равнодушно ему кивнул другой. Чужой. Враг... Северус мотнул головой: надо же, до чего додумался! Как назло, Барон, если не пропадал за пределами подземелий, был не склонен к откровенным беседам. Лишь однажды заговорил первым и разговор вышел коротким.

— Тебе приходилось убивать? — без предисловий спросил он.

— Да.

— А добивать?

— Не было необходимости, — не сразу ответил Северус.

— Что такое «удар милосердия», знаешь?

— Догадываюсь...

Призрак смотрел на человека. Драклы бы побрали эти бельма вместо глаз, ничего не разберешь за ними!

— То есть вы тоже заранее похоронили его? — в отличие от призрака человек умел зло прищуриться.

— Нельзя так долго носить в себе мертвое и остаться живым, — бесстрастно провещало привидение. — Но если кровь единорога сможет помочь ему, то пусть она в нужный момент окажется под рукой.

* * *

Толстые когти задней лапы крепко скребли за косматым ухом средней головы. От удовольствия та жмурилась, громко сопела и ни на что не обращала внимания. Остальные две морды Пушка не сводили круглых желтых глаз с человечка, который притаился в выемке сводчатого потолка. Собаке человечек не нравился.

— Башки три, а мозгов и на одну не наберется, — перед носом левой головы запрыгала большая обглоданная кость, привязанная к веревке. — Ну давай, лови!

Пес замер, тяжело подпрыгнул, громыхнув цепью, но дразнивший успел отдернуть приманку.

— Хватит его изводить, — потребовал глава Клуба Безголовых, выплывая из стены. — Лучше бы покормил.

— Пусть его Хагрид кормит, — отозвался Пивз, не прекращая своего занятия. — А мне скучно. Мальчишка сейчас в гостиной, Том у себя. Ночи ждут, не иначе.

— Похоже на то, — зевнул сэр Патрик. — Ладно, если что, мы с парнями в «Выручайке»... До чего ж матерый зверюга! — вытянув перед собой руку ладонью вверх, он осторожно двинулся к животному. — Только кличка дурацкая, я бы его Громом назвал... Гром! Гром, хор-р-рошая собака!

Пушок зарычал во все три пасти. Привидений он тоже недолюбливал.

— Ну-ну, не злись, — отодвинулся призрак. — Ничего, дружище, скоро выйдешь на свободу.

Сэр Патрик и не подозревал, насколько был близок к истине.

Пивз дремал вполглаза, прислушиваясь к звукам засыпающего замка. Шарканье подошв завхоза, сонная воркотня портретов, отчаянные зевки Пушка — все, как обычно. Время потекло патокой, мятным густым сиропом, от которого слипались веки...

Так, кто-то идет. Шаги не старческие, молодые. Крадутся.

Пивз философски вздохнул: столетия проходят, а дети всё так же самоуверенны. Если они решили, что невидимы, то не смущаются ни шорохом собственной одежды, ни случайным стуком каблука по полу, ни старательно заглушаемым пыхтеньем и шепотом.

В этот раз под мантию-невидимку залезли втроем и шумели оттого в три раза сильнее. Полтергейст скроил желчную физиономию и спрыгнул с потолка на пол, нарочно чуть не задев «невидимых» школьников. Поттер попытался припугнуть его, копируя голос Кровавого Барона. Пивз кривлялся изо всех сил, изображая страх и благоговение перед привидением.

— Барон, с тебя два бочонка лунного, не меньше, — пробормотал он, когда гордый своей находчивостью Гарри вместе с друзьями скрылся за дверью, ведущую в комнату Пушка. — Первый за «вашу кровавость», второй — за то, что я не отобрал у них эту тряпку. А так хотелось!

Смотреть, как они поступят с собакой, шумный дух не стал. Через мгновение он уже влетал в кабинет слизеринского декана, чтобы предупредить: началось.

— Сообщите Дамблдору, — попросил Снейп, набрасывая на себя дезиллюминационные чары, опуская в карман уменьшенную флягу с кровью единорога и стараясь не думать ни о чем кроме главного — безопасности Поттера.

* * *

Повторять путь гриффиндорской троицы не было нужды: к подземелью, где буйно разрослись Дьявольские Силки, вел проход-дублер. Там его ждал директор, чей размытый силуэт смутно виднелся за пеленой хамелеоновых чар. Еще несколько заклинаний — и их защита от постороннего взгляда и случайного уха стала абсолютной. Впрочем, они могли бы и не скрываться: детям сейчас было не до них.

— Помочь им? — Снейп хмуро наблюдал, как гибкие стебли хищного растения плотно опутывают брыкающиеся ноги и бестолково машущие руки.

— Они справятся, — убежденно заявил Дамблдор. — Спраут рассказывает о Силках чуть ли не на первом занятии.

Декан уже открыл рот, чтобы высказать все, что думает о восприимчивости гриффиндорцев-первокурсников к знаниям, но тут Гермиона все-таки вспомнила уроки гербологии. Темнота попятилась, испуганная лучом света, который вырвался из ее волшебной палочки, Силки ослабили кольца и выпустили пленников. Возбужденно обсуждая свое спасение, те двинулись дальше — к залу, где стараниями профессора Флитвика летали под потолком тысячи всевозможных ключей. На видном месте у стены лежали предусмотрительно приготовленные мётлы.

— Им определенно нравится, ведь они уверены, что эти препятствия — для взрослого волшебника. Но вряд ли бы они сказали вам спасибо, если б узнали правду.

— Со временем сами догадаются, — задумчиво ответил директор. — Может быть, тогда и поблагодарят. Хотя вы правы — едва ли.

С ключами троица справилась быстро и вошла в зал с шахматами, которые еще месяц назад создала МакГонагалл. Рон первым разобрался в расстановке фигур и принялся объяснять друзьям, на какие клетки им следует стать, чтобы побыстрее выиграть партию.

— Уизли неглуп, — неохотно признал Снейп, — но безнадежно ленив. Видимо, это семейное.

Тут Рон стал торопить Гарри, напоминая, что Философский камень вот-вот может оказаться в руках Снейпа, а этого ни в коем случае нельзя допустить.

— Вы исключительно достоверно разыграли для них роль главного злодея, — улыбнулся Дамблдор.

— Нелегко пришлось, ведь я само дружелюбие! Завтра завалю их плюшевыми мишками в доказательство своего безграничного обая... Что она творит с Уизли?!

— Спокойно, вреда фигуры причинить не могут, — директор оставался невозмутим, пока белая королева стаскивала неподвижное тело Рона с шахматной доски. — Минерва свое дело знает, максимум — легкое парализующее. Идите за Поттером и Грейнджер, а я позабочусь об Уизли. Потом догоню вас.

Туша тролля, валяющаяся в коридоре, вернула Снейпа к мыслям о Квиррелле: он снова кого-то заколдовал, как Трелони на Хэллоуин? Но «Фините» ничего не изменило. Скорее всего, тролля убили, чтобы тот не помешал Гарри дойти до зеркала: дважды уложить пещерного монстра — слишком большая удача даже для везучего Поттера.

Кое-как перебравшись через неподвижную громадину, Северус едва не толкнул Гермиону и Гарри, которые застыли на пороге очередной комнаты — той самой, где поджидало их задание от слизеринского декана. Как только они шагнули внутрь, впереди и позади них вспыхнуло фиолетовое пламя.

— Световые эффекты — удачная идея для их возраста, — заметил подошедший Дамблдор. — Нам с вами повезло, что «Агуаменти» изучается только на шестом курсе.

— Репутация зловещего и загадочного обязывает. Без огненного представления они бы чувствовали себя, как на уроке: стол, пробирки, лист пергамента — и всё. Хм... Меньше всего я ожидал, что мисс Грейнджер придет в восторг от предложенной задачи.

Гермиона увлеченно переставляла разноцветные сосуды, что-то бормоча под нос, Гарри следил за ней с обескураженным видом. Дамблдор грустно покачал головой:

— С одной стороны, конечно, хорошо, что у Гарри такие друзья, но с другой... Мозговой центр здесь явно не он. Остается надеяться на его доброе сердце. Оно сохранит ему верность друзей, потому что без них ему придется туго.

Тем временем Грейнджер разгадала стихотворную головоломку и протянула Поттеру одну из пробирок. Другую выпила сама. Пламя опало, проход был свободен. Директор глубоко вздохнул.

— Ну что ж, вот и развязка, — он посмотрел на побледневшего Северуса. — Вы готовы?

Снейп молча дернул плечом и следом за Гарри прошел в зал, посреди которого возвышалось зеркало Еиналеж. Перед ним задумчиво расхаживал Квиррелл.

* * *

Дзынь... дзынь...

— Прекращай.

Дзынь...

— Пивз, кому сказано! — гаркнул Барон.

Полтергейст заворчал, но диванную пружину все-таки отпустил. Та радостно распрямилась, издав напоследок особенно противное «дзынь». Кто-то из привидений, собравшихся в Выручай-комнате, досадливо крякнул.

— Ну и долго мы так будем сидеть? — у старого дивана кроме поющих пружин имелась замечательная ветхая обивка, которая легко рвалась на полоски. — Ты уверен, что он заявится?

— Его тянет к хоркруксу. В прошлый раз Хогвартс не допустил его, а если он лишится тела, то мы и сами с ним справимся.

— Слушайте, а давайте перепрячем диадему? — Пивз оставил в покое диван и выжидающе посмотрел на собравшихся. — Выиграем время и его позлим!

— Старина, ты себе приключения всегда найдешь, — хмыкнул сэр Патрик. — И куда прятать собираешься?

— Потом придумаю!

Полтергейст зарылся в груду хлама, подняв страшный грохот и тучи пыли, и вскоре вынырнул обратно с синим футляром в руках. Вынул диадему и, подбросив ее в воздух, ловко прокрутил на пальце, будто простой железный обруч.

— Осторожнее! — воскликнула Елена. — Она может быть опасна!

Пивз перекинул реликвию на другой палец и подмигнул привидению:

— Том меня не одолел, а кусок его душонки и подавно не справится!

* * *

Всё шло не так. Гарри Волдеморту был не интересен. Не в меру любопытный надоеда, нужный лишь для того, чтобы извлечь из зеркала проклятый камень. Но без него никак, и вот уже скрежещет в пустоте зала чужой голос, требующий подвести мальчишку к зеркалу.

— Неужели Том так и не попытается выяснить, из-за чего он развоплотился? — прошептал Дамблдор. Впервые Снейп видел его настолько разочарованным.

Мертвый голос Волдеморта набирал силу, настаивал, грозил, не слушая слабых возражений Квиррелла. Тот перестал спорить и принялся медленно разматывать тюрбан.

В раннем детстве у Северуса был целлулоидный пупс, голова которого легко крутилась вокруг своей оси. Получалось смешно: щекастая физиономия, а ниже — розовый зад. И пятки, которыми пупсу надо идти вперед.

Бледное, как рыбье брюхо, плоское лицо смотрело прямо на него — игрушка, которой свернули шею, сломанная кукла коленками назад. Задники ботинок сделали несколько нетвердых шагов, руки зачем-то согнулись в локтях и походили на культи, ягодицы нелепо оттопырились... Эй, жестокий ребенок, сейчас же поверни голову на место!

Чьи-то пальцы до боли сжали плечо.

— Стоять, — Дамблдор не отрывал напряженного взгляда от чудовищного лика, выросшего из лысого затылка. — Еще рано.

Оказывается, Северус уже шел к белой кривляющейся маске, желая одного: содрать ее и затолкать этот свистящий голос обратно в кривой безгубый рот.

Гарри закричал и бросился бежать. Игрушка повернулась человеческим лицом, Квиррелл схватил беглеца за руку, но тут же взвыл и отпрянул, тряся в воздухе обожженной кистью.

— Лови его! Лови! — визжала маска, вытаращив красные шары глаз.

Взрослый упал на мальчика и они покатились по полу. Гарри удалось извернуться и вскочить на ноги. Квиррелл кое-как поднялся на колени и с ужасом уставился на свои ладони, с которых свисали клочья обожженной кожи.

— Убей его! — захрипел Волдеморт, но Гарри не дал ему договорить: он прыгнул на Квиррелла, вцепился ему в лицо и повалил навзничь.

От дикого, пронзительного крика зеркало Еиналеж дрогнуло в своей раме.

Забыв о Дамблдоре, Снейп метнулся к дерущимся.

— Эверте Статум!

Квиррелла отшвырнуло к стене. Его лицо теперь тоже напоминало маску — но уже багрово-красную. Изуродованный затылок с громким костяным стуком впечатался в камень и Квиринус медленно осел на пол, оставляя на серой поверхности влажный алый след. Контуры неподвижного тела дрогнули и рядом с ним выросла серая тень в человеческий рост.

— Камень, — сухим песком прошелестела она. — Дамблдор, отдай мне камень.

— Забирай, — холодно ответили за спиной Северуса. Что-то блеснуло и покатилось по полу, ударилось о ногу сидящего и остановилось, тихо переливаясь гранями.

Снейп обернулся и увидел, что директор, наколдовав носилки, бережно укладывает на них бесчувственного Поттера. Рядом застыл в почтительном ожидании домовой эльф.

— Это подделка, Том. Неужели ты думал, что я упрячу в Еиналеж настоящий магистериум? — продолжал Дамблдор, передавая носилки домовику. — После красивого решения с письмом Малфою и «Трех слепых мышек» я ожидал от тебя большей сообразительности.

— Скоро я убью тебя, — тень подалась к нему, но Дамблдор даже не посмотрел на нее. Он безмолвно призвал фальшивый Философский камень, дунул на него и тот исчез в облаке крошечного фейерверка.

— Меня ты не убьешь, Том. А вот твоя смерть уже подрастает.

— Лжешь! Я бессмертен! Бессмертен! — зашипела тень, теряя последнее сходство с человеком. — Вс-с-стретимся еще! — она отшатнулась и грязной тряпкой унеслась вверх. Словно утратив последнюю опору, тело Квиррелла завалилось набок.

— Почему вы не остановили его?! — закричал Снейп.

— Попробуй-ка остановить бесплотного духа, — пожал плечами Дамблдор. — Прикажете его в бутылку загнать, как джинна из восточных сказок? Ничего, мы с ним еще встретимся.

Говоря это, директор подошел к Квирреллу и склонился над ним, поднеся ладонь к покрытому ожогами лицу. Помолчал немного и, вздохнув, выпрямился.

— Если он вам действительно дорог, прекратите его мучения. Он еще жив, но в агонии.

Снейп нашарил в кармане уменьшенную флягу.

— У меня есть кровь единорога. А вас разве не ждет Поттер, господин директор?

На мгновение в суровом сильном лице проступили черты страшно уставшего старика... и тут же пропали.

— Что ж... грань, за которой любовь превращается в эгоизм, каждый находит сам.

И уходя, бросил через плечо:

— Целебный эффект крови единорога сильно преувеличен, имейте в виду.

* * *

Выручай-комната молчала. Привидения — кто под потолком, кто почти у пола, — ждали, что скажет туманный человеческий абрис, возникший здесь несколько минут назад.

— Пропустите меня, — просЫпался, наконец, безжизненный свистящий шепот. Казалось невероятным, что этот колеблющийся сгусток дыма мог говорить.

— Тебя никто не держит, — ответил за всех Барон и отлетел немного в сторону, будто освобождая путь.

Морок медленно поплыл вперед, пока не остановился перед трехногим столиком, на котором стоял бархатный синий футляр.

Открытый и пустой.

— Вот непруха, да? — посочувствовал с верхушки ближайшего шкафа Пивз. — Из чужого тела вышибли, любимую цацку свистнули...

— Верните ее, — застонал туман, — помогите мне... прошу...

— Зачем нам тебе помогать? — поинтересовался Барон. — Ты вор, трус и убийца.

— Я хочу жить! — в мертвом голосе вдруг прорезалось почти человеческое отчаяние. — Не существовать, не прятаться в крысах, а жить! Ты слишком стар, Барон, ты забыл, каково это — быть живым!

— Ошибаешься, — глухо проронил призрак, — я помню.

— Тогда помоги мне добраться до Философского камня и моего хоркрукса. Я смогу, я знаю, как вернуть себе жизнь... И я... я вас всех смогу сделать живыми!

Среди привидений пронесся ропот — точно ветер в лесу тронул верхушки древьев.

— Посмотри на Серую Даму, — продолжал Волдеморт. — Она ведь умерла совсем молодой! Если ты так сильно любишь ее...

— Наши тела давно истлели, — перебил его Барон. — Ты предлагаешь захватывать чужие?

— Не все ли равно? Вы все станете бессмертными, остальное не имеет значения!

— Убирайся.

Тень Тома Реддла попятилась.

— Знаешь, как в мое время поступали с ворами, Том?

— Ты собираешься убить? — смех рассыпался ядовитой пылью. — Меня?

— Тебя не убить, ты прав. Потому что ты и так мертвее мертвого. А ворам в мое время отрубали руку!

Волдеморт не успел отпрянуть — призрачный клинок пролетел сквозь туман, отсекая невесомую прядь, и она хлопьями пепла облетела на пол. Рядом с Бароном вырос сэр Патрик и все его Охотники с оружием наготове.

— Порежем тебя на лоскуты, так что даже на крысу не хватит, — пообещал Делэйни-Подмор. — Придется в мокрицу вселяться. Лучше проваливай по-хорошему, до диадемы тебе не добраться, слово Безголового.

— Я все равно буду жить! — захрипела тень. Она отступала, таяла, и хрип ослабел до шепота, упрямого, злого. — Буду... жить...

Кто-то тихо заплакал.

* * *

Серебряные капли крови единорога падали на обожженное лицо и ладони. Тихо шипя, они растекались по истерзанной плоти, превращаясь в новую здоровую кожу. Точно старательная швея сшивала между собой розовеющие лоскуты... старательная, но неискусная: швы выходили толстыми, заметными. Особенно на затылке, где они образовывали частую сеть, покрывавшую изуродованный череп. Но кровотечение остановилось почти сразу, а на большее после предупреждения Дамблдора рассчитывать не приходилось.

Главное — сердце продолжало биться. Пусть слабо и редко, но оно толкало кровь по венам. Снейп превратил пустую флягу в зеркальце и поднес к губам лежащего. Блестящая поверхность помутнела.

Северус устало привалился к стене рядом с лежащим другом. Теперь вызвать домовика — и наверх, в кабинет, и там продолжать, потому что сознание не возвращалось и сердце так долго не протянет...

Может быть, он ошибся. Может быть, «удар милосердия» — лучшее, что он мог сделать для Квиринуса. Может быть, Дамблдор прав... Жизнь от смерти отделяют два слова — «может быть».

— Господин директор распорядился забрать тело и приготовить его к погребению, — вежливо и равнодушно сообщил чей-то голос. Надо же, Дамблдор домовика прислал... Извините, господин директор, придется вам отложить прочувствованную речь над гробом «нашего безвременно почившего молодого коллеги».

— Тела не будет. Доставь профессора Квиррелла в мой кабинет. Быстро.

* * *

Июньская ночь до блеска натерла звезды, сдула с неба случайное облако, вырезала из остатков солнечных лучей тоненький рогатый месяц — давай, школяр, постигай премудрости астрономии! Ночь заглянула на смотровую площадку Астрономической башни и обиженно ухнула совой из Запретного леса: не пришли школяры, зря старалась, красоту наводила. Вместо мальчишек и девчонок на площадке слабо мерцали две полупрозрачные фигуры. Одна стояла прямо, вторая опустилась перед ней на одно колено.

— Брат Мэттью, прими мою исповедь.

— Всегда рад помочь тебе, Бедуир.

— Вчера я во второй раз убил свою дочь.

Ночь удивленно прислушивается к тихому грустному голосу стоящего:

— Наверное, ты не мог поступить иначе.