Замерзшее сердце  (гет)

Начало совместной жизни

Со стороны могло показаться, что Драко занят чтением, но на самом деле его мысли витали где-то далеко от сюжета книги. Сегодня Гермиона должна была переехать к нему, но уже наступил час дня, а она до сих пор не появилась. Не то, чтобы Драко это беспокоило, но он никогда не любил долго ждать. В этот момент ему показалось, что звякнул дверной звонок.

— Надеюсь, это она! — пробормотал он, демонстративно утыкаясь взглядом в страницу книги.

В дверь вежливо постучали. Миссис Смит широко распахнула дверь, пропуская вперед Гермиону, державшую в руке небольшой чемодан.

Словно нехотя отложив книгу, Драко поднялся ей навстречу:

— Это все твое имущество? — он не смог удержаться от сарказма.

— Не все, просто я решила не везти с собой сразу всё, а вдруг мне здесь не понравится…— многозначительно парировала Гермиона.

Это была ложь, чемодан был куплен ею в одном из магических магазинов Сиднея, имел пятое измерение и отлично вмещал весь её гардероб. Но не сообщать же об этом Малфою. Правда, Гермиона не подумала о слугах и, особенно, о домоправительнице миссис Смит. А ведь та тут же приказала дворецкому забрать её чемодан, отнести его в нужную комнату и распаковать. Пришлось изображать дурочку и заверять, что предпочитает сама заниматься своим гардеробом. Легкое удивление миссис Смит и презрение дворецкого, проскользнувшее на миг в их взглядах, Гермиона вынесла достаточно легко, лишь с досадой подумав, как удивится эта женщина, открыв завтра её шкаф и обнаружив там вещей раз в пять больше, чем способен вместить маленький на вид чемодан Гермионы. Тут же решив не выкладывать все вещи из чемодана сразу, девушка мгновенно успокоилась и последовала за домоправительницей.

— Миссис Смит проводит тебя в твою комнату. Если тебе еще что-то будет нужно, то просто скажи об этом мне или ей. Хорошо? — Драко безмятежно улыбнулся ей и, вновь сев в кресло, взял в руки книгу.

Гермиона тут же почувствовала легкую досаду оттого, что сам он, по-видимому, не собирается устраивать ей экскурсию по дому и тем более провожать в её новую комнату. Неслышно вздохнув, она повернулась, чтобы пойти за миссис Смит. Уже вслед ей вдруг прозвучало:

— Надеюсь, ты не откажешься выпить со мной чаю … с пирожными. Через час?

— Через полтора и я не люблю пирожные. Лучше сэндвичи с ветчиной и солеными огурцами, — бросила Гермиона в ответ и, так и не повернувшись к Малфою, вышла из комнаты. Она так и не увидела его улыбки, в которой, кроме насмешки, были еще легкое удивление и скрытая нежность.

Полтора часа были уже на исходе, но Гермиона так и не появилась. Усмехнувшись, Драко решил, что та проявит «королевскую вежливость» и явится в точно назначенное время, и стал терпеливо ждать. Прошло еще полчаса, но девушка так и не появилась.

И насколько Драко успел узнать обязательность Гермионы, это было совершенно непохоже на неё.

«А вдруг с ней что-то случилось?» — эта мысль, раз появившись, уже не исчезала и с каждой секундой только обрастала всевозможными версиями: Гермионе могло стать плохо, она могла поскользнуться и упасть в душе, или … Тут уже Драко не выдержал и отправился к Гермионе в спальню.

Её комната находилась на втором этаже. Постучав и не получив ответа, Драко повернул ручку и вошел. После привычной полутьмы коридора ему невольно пришлось зажмурить глаза. Большие бархатные шторы были широко распахнуты и спальню заливал яркий весенний свет. Привыкнув к нему, Драко осмотрелся, Гермионы нигде не было видно. И в ванной комнате её тоже не было. Вернувшись в спальню, Драко еще раз осмотрелся и лишь тут услышал легкое сопение со стороны кровати. Пока он, ожидая Гермиону, придумывал себе всякие ужасы, та безмятежно спала. С облегчением выдохнув, Драко подошел к кровати. Та казалась громадной для одной худенькой девушки, которая просто потерялась на ней. Глядя на безмятежно спящую девушку, он приказал себе успокоиться. Ведь ничего не случилось, она просто спит. И если он не собирается провести следующие шесть месяцев как в аду, сходя с ума каждый раз, когда она будет исчезать из поля зрения, то ему нужно научиться относится к этому спокойно. Он же не может контролировать её двадцать четыре часа в сутки, верно? Как бы ему этого не хотелось, это просто невозможно, особенно учитывая упрямство самой подопечной. Драко уже хотел разбудить Гермиону, чтобы спросить, не хочет ли она что-нибудь поесть, но тут же отклонил эту идею. Здоровый сон наверняка тоже пойдет ей на пользу, а поесть она сможет, когда проснется. Подойдя к окнам, он осторожно задернул тяжелые шторы, чтобы солнечный свет не мешал ей спать. А потом, неслышно ступая, вернулся к кровати. Здравый смысл подсказывал ему, что нужно уйти, пока Гермиона не проснулась. Ей вряд ли понравится его незваное присутствие. Но он не мог, его, словно магнитом, тянуло к этой девушке.

«Только чтобы убедиться, что с ней все в порядке!» — заверил он себя, успешно игнорируя тот факт, что со стороны кровати слышно лишь спокойное дыхание спящей девушки. Гермиона лежала под темно-зеленым пуховым одеялом. Вспотевшие волосы колечками вились на щеке, капельки пота виднелись и на лбу. Поняв, что девушке жарко, Драко осторожно откинул тяжелое одеяло. Тихонько вздохнув во сне, Гермиона повернулась на спину. Простыня соскользнула, открыв ему дивные изгибы ее тела: девушка спала абсолютно голой. Желание, быстрое и сильное, мгновенно ударило ему в голову.

Нестерпимо, просто до боли, ему захотелось дотронуться до нежной кожи девушки. Осторожно, чтобы не разбудить её, Драко пальцами дотронулся до щеки. Гермиона даже не пошевелилась, и, осмелев, он, осторожно заправив короткие завитки ее волос за ухо, задержал пальцы на её щеке. Какая у неё нежная и гладкая кожа. Пальцы неуверенно соскользнули на шею, потом ниже. По телу Гермионы пробежала дрожь и Драко тут же испуганно отдернул руку. Но девушка продолжала спать, его пальцы, словно жившие отдельной жизнью от него, вновь вернулись к её лицу, обвели конур нижней губы и замерли там. Драко нестерпимо хотелось поцеловать эти губы. Ему казалось, что он помнит их сладкий вкус и как не мог насытиться ими той ночью. Будь он проклят, если сейчас не поцелует их. Ведь ему этого так хочется, а она спит и даже не заметит этого.

И тут Гермиона открыла глаза, Драко испуганно отдернул руку, но было уже поздно.

— Привет, — она сонно ему улыбнулась.

— Привет, — только и смог ответить он.

Она огляделась, словно пыталась понять, где находится:

— Что ты делаешь в моей комнате? — голос еще звучал хрипло, но не раздраженно.

— Прости, не дождавшись тебя, я испугался и пришел выяснить все ли с тобой в порядке, — пояснил Драко смущенно. Тут Гермиона заметила, что лежит перед ним едва прикрывшись простыней и сконфуженно натянула ту до шеи. С сожалением проводив взглядом скрывшееся под простынею прелестное тело, Драко спросил:

— Ты не хочешь перекусить? Если ты устала, я прикажу принести еду сюда.

— Я действительно немного устала, — с виноватой улыбкой призналась Гермиона. — Прилегла немного отдохнуть и, сама не понимаю как, умудрилась так крепко заснуть.

— Это нормально, ведь ты же беременна, — успокоил её Драко, погладив по растрепавшимся волосам. Ему так нравилось сидеть рядом с ней и гладить её волосы. Это было так … по-домашнему… словно он наконец-то вернулся домой. Да, именно это чувство он и испытывал рядом с ней. Чувство, что все это правильно и так и должно быть.

Гермиона ласково улыбнулась ему и потерлась щекой об его руку. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза.

— А что ты делал, пока я спала? — её голос показался ему невероятно соблазнительным, словно это был голос прекрасной Сирены.

— Ничего … я проверял твой лоб, мне показалось, что у тебя жар, — нашелся Драко. Объяснение было так себе, но не признаваться же, что он чуть было не накинулся на неё, спящую.

— Я в порядке! — ему показалось, что в голосе Гермионы прозвучало легкое лукавство. — Просто немного устала.

Драко продолжал гладить её волосы.

— Ты так делал той ночью, и мне это понравилось, — честно призналась она. — Ты гладил меня по волосам и думал, что я сплю, а я лишь притворялась спящей.

— Почему? — хрипло спросил Драко.

— Я боялась, что если «проснусь», ты попросишь меня уйти, и эта прекрасная ночь закончится.

— Но ведь ты сама ушла, когда я заснул, — вырвалось у Драко.

— Я … я испугалась.

— Чего? — удивился он.

«Скажи ему правду!» — потребовал внутренний голос. «Сейчас самое время признаться, кто ты на самом деле и пусть будет, что будет!»

«Нет! А если он выгонит меня?!» — Гермиона заткнула внутренний голос, найдя практически правдивый ответ:

— Утром я узнала тебя и испугалась, что ты примешь меня за одну из сумасшедших фанаток или авантюристок, охотившихся за знаменитостями… А ты сожалел, что я ушла? — вырвалось вдруг у Гермионы.

— Немного… — хрипло признался Драко и медленно наклонился к её лицу.

Гермиона с радостью поняла, что сейчас он её поцелует и уже приготовилась ответить ему…

Но тут в дверь постучали, решительно и громко.

— Мистер Драко, ваша мать звонит, — голос миссис Смит звучал деловито и беспристрастно, но дверь она так и не открыла, ожидая ответа стоя в коридоре.

Наваждение мгновенно исчезло, и с явным сожалением в глазах Драко поднялся с кровати:

— Отдыхай, Гермиона. Я распоряжусь, чтобы ужин принесли сюда.

Проводив его взглядом, та вновь откинулась на подушку. Гермиона была готова разорвать эту противную миссис Смит, так не вовремя ту принесло с этим сообщением. Словно мать Драко не сможет перезвонить ему позже. Устыдившись собственной злости, Гермиона вдруг нервно хихикнула: миссис Смит напомнила ей дракона, ревностно охраняющего свое сокровище. Девушка даже не подозревала сколько истины было в этом шутливом предположении…

* * *

— Там никого нет, — раздраженно кидая телефонную трубку на рычаг, заметил Драко.

— Значит, миссис Малфой отключилась, не дождавшись ответа, — невозмутимо заметила миссис Смит.

— Или она даже и не думала звонить? — усмехнувшись, подхватил Малфой.

— Возможно, — не стала отрицать домоправительница. — Но я сделала это, чтобы не дать вам совершить еще одну ошибку.

— Вам не нравится Гермиона?

— Вопрос не в том, нравится она мне или не нравится. Проблема в том, что она очень похожа на авантюристку, разбивающую сердца мужчинам и попутно опустошающую их кошельки. Ваш кошелек опустошить будет проблематично, но вот сердце… оно у вас и так уже наполовину разбито. Второго предательства вы действительно не переживете…

— Очень мило, что вы обо мне так беспокоитесь, но я как-нибудь сам разберусь со своим сердцем и с чувствами, — голос Драко звучал холодно и, резко повернувшись, он направился к двери. — А вам лучше заняться своими прямыми обязанностями, миссис Смит…

— Она ведь спала, когда вы зашли к ней в комнату, и спала абсолютно голой? — вопрос застав его уже в дверях, заставил Драко вернуться. А миссис Смит спокойно продолжила. — Обнажилась она, конечно же, не сразу и якобы случайно. Одеяло соскользнуло или что-то в этом роде. А вы не удержались и прикоснулись к ней? И потом «в нужный момент» она проснулась… — голос миссис Смит был беспристрастным, словно она пересказывала знакомую книгу.

Драко прошелся по кабинету и сел на свое любимое кресло.

— Почти так и было, — признал он. — Вы подглядывали? — с легкой надеждой спросил он.

Но миссис Смит отрицательно покачала головой:

— Это почти классическая сцена соблазнения из дешевых бульварных романов. Но она отлично работает при определенных ситуациях.

— Да, — Драко разозлился, мгновенно почувствовав себя идиотом. Но, вспомнив честные глаза Гермионы, все же возразил. — Но, мне показалось, она была искренна... и действительно захотела меня…

— Почему бы ей вас и не хотеть? — фыркнула миссис Смит. — Вы молоды, красивы и знамениты. Сотни женщин жаждали бы оказаться на её месте. И особенно выйти за вас замуж. Мне кажется, именно это является её конечной целью. Тогда она и её ребенок будут обеспечены до конца жизни.

— Но они и так будут обеспечены, — запротестовал Драко.

— Сомневаюсь, что можно сравнить алименты на ребенка с роскошной жизнью, уготованной настоящей миссис Малфой, — многозначительно заметила миссис Смит.

— Предлагаете мне теперь до конца жизни не верить ни одной женщине, подозревая их всех в корысти? — усмехнулся Драко.

— Нет, предлагаю вам немного подождать. Если сегодняшнее представление было заранее спланировано, то следующее не заставит себя долго ждать. Настоящая авантюристка поторопится использовать свои «прелести», пока её окончательно не разнесло. А там глядишь, мистер Тордж и выяснит что-то более существенное о ней.

— А вам не будет стыдно, если окажется, что она чиста, словно ангел?

— Меня гораздо больше беспокоите вы, Драко, нежели она. А если Гермиона окажется достойной вас, то я буду только счастлива за вас обоих. Просто подождите немного, прежде чем «бросаться в омут с головой», для вашей же пользы, — тихо повторила миссис Смит. Не дождавшись ответа от Драко, она тихо вышла из кабинета, осторожно прикрыв за собой дверь…

* * *

Шла уже третья неделя жизни Гермионы в доме Малфоя. Они вместе обедали и ужинали, но это было все их общение. Драко, вежливо извиняясь, шел, как он утверждал, работать в свой кабинет и Гермиона оставалась предоставленной сама себе. Впрочем, сначала её это почти напрягало, большую часть времени ей хотелось спать, чем она с удовольствием и занималась, отсыпаясь каждый день почти до обеда. Потом гуляла по саду, расположенному позади особняка. Тот был великолепен, и иногда Гермиона мечтала, как их ребенок будет играть в этом саду. Там даже была оборудована детская площадка с качелями. И она сама с удовольствием качалась на них, пугливо поглядывая по сторонам, чтобы никто не видел, как Гермиона радуется этому, словно ребенок.

Но шло время, и ей стало не доставать простого человеческого общения. Слуги покорно исполняли все её просьбы, но упорно уклонялись от разговоров с ней. Миссис Смит лишь вежливо здоровалась при встрече и, осведомившись не нужно ли ей чего, откланивалась и исчезала до следующей встречи. Единственным утешением были телефонные разговоры с Синди. Та упорно убеждала её начать действовать и «организовать компанию по завоеванию Малфоя». Но как можно завоевать того, кто так настойчиво избегает встреч с тобой? За совместными обедами и ужинами они едва успевали обменяться парой фраз. Гермиона не рассказывали Синди многого. Например, того, каким взглядом Драко часто смотрел на неё, особенно, когда думал, что она этого не видит. Иногда жадно, иногда страстно, но почти всегда в его взгляде были какая-то непонятная пытливость и тоска.

Выйдя днем из дома, Гермиона тут же прищурилась, солнце сегодня светило необычайно ярко и почти празднично. Девушка вдохнула свежий воздух, пахнувший цветущими деревьями. И неожиданно для самой себя почувствовала себя такой счастливой … и свободной. Она радостно закружилась, широко раскинув руки. Ей хотелось громко кричать от радости, но это неизменно привлекло бы в сад кого-нибудь из слуг. Поэтому она просто медленно кружилась, наслаждаясь ароматом цветущего сада. Мимо медленно проплывали небо, цветущие деревья и вдруг … она резко остановилась… прямо перед ней стоял Драко.

— Привет, — она радостно улыбнулась ему. — Смотри, какая чудесная погода на улице!

Усмехнувшись, тот согласно кивнул. Но игривое настроение Гермионы не позволило ей удержаться от шутливого замечания:

— А ты не сгоришь под солнцем, как граф Дракула? — спросила она, намекая на то, что Драко практически не выходит на улицу, да и в доме все окна обычно занавешены плотными шторами.

— Как видишь — не сгорел, — рассмеявшись, ответил Драко.

— Я рада, а то мне уже стало казаться, что я живу в одном доме с вампиром. Ты так упорно прятался от солнца и при этом необычайно бледный. Настоящий современный Дракула, у вас, кстати, даже имена похожи. А почему тебя назвали Драко? — полюбопытствовала она напоследок.

— Мама так захотела, у них в роду принято называть детей в честь созвездий. А тебя почему назвали Гермионой? — вернул ей вопрос Малфой.

— У меня все гораздо прозаичнее: родители обожали Шекспира. Маме казалось, что имя «Гермиона» очень необычное, красивое и аристократичное. Вот они и выбрали для меня это имя.

— Оно и, правда, очень необычное, — согласился с ней Малфой. — Может, пойдем в дом?

— Не хочу, — по-девчоночьи замотала головой, Гермиона. — Пойдем лучше прогуляемся по саду. Уверена, что ты его толком и не видел в этом году.

— Видел, моя спальня выходит как раз на сад и я каждое утро любуюсь им, — признался Драко и добавил. — И знаю, что ты обожаешь кататься на качелях… — И тут же осекся, поняв, что практически признался в том, что часто следит за ней из окна спальни.

Это поняла и Гермиона и, невольно просияв, взяла его за руку и настойчиво повела в сторону детской площадки.

— Ну раз ты знаешь мой секрет, то можешь сегодня пойти со мной. И я даже позволю тебе прокатиться на моей качели. Правда, сначала тебе придется покатать меня, — весело подмигнула она ему.

Невольно заразившись радостью и счастьем, волнами исходившими от Гермионы, Драко покорно последовал за ней. Но тут из дома появилась миссис Смит, как всегда величественная, и громко позвала:

— Мистер Драко, вам звонят.

— Пусть потом перезвонят! — необычайно резко ответил Драко, ни капли ни скрывая своего раздражения.

— Это мистер Тордж, — со скрытым злорадством, как показалось Гермионе, и необычайной настойчивостью, как показалось Драко, отозвалась домоправительница.

Виновато улыбнувшись Гермионе, Драко вернулся в дом.

Между оставшимися в саду тут же возникло напряженное молчание. Первой его нарушила Гермиона:

— Пойду и я, пожалуй.

— Идите, мисс Малхолланд. Мистер Драко вряд ли быстро вернется в сад, — холодно улыбнулась ей миссис Смит.

И хотя Гермионе жутко захотелось сказать ей какую-нибудь колкость в ответ, она сдержалась. Она не доставит этому злобному дракону удовольствия увидеть её рассерженной или расстроенной. Обаятельно улыбнувшись, она медленно повернулась и направилась к детской площадке одна.

«А все-таки я ему нравлюсь, ведь он за мной следит, хоть и не подходит близко! Ну и ладно! Ведь она же не сможет мешать нам вечно… И мы еще будем вместе. Он этого хочет и я хочу!» — вскинув руки, она снова закружилась по саду, выкинув из головы козни противной старухи…

А в обед узнала, что Драко вынужден уехать по делам на пару дней. Он рассказал ей, что летит в Лос-Анджелес уладить кое-какие дела, но не пояснил какие именно.

Попрощался он с ней очень тепло, и это немного утешило расстроенную Гермиону. Это же всего на пару дней…

* * *

На следующий день зарядил мелкий и противный дождь, словно Драко увез с собой хорошую погоду. Гермиона лениво слонялась по дому, не зная чем себя занять. Решив что-нибудь почитать, она зашла в кабинет Драко и начала просматривать книжные полки в поисках чего-нибудь интересного. Но полках стояли роскошно оформленные книги, в основном, это была классика. Встречались, правда, и детективы, и фантастика. Вытащив книгу Стивена Кинга, Гермиона уже намеревалась вернуться в свою комнату, чтобы почитать то, что идеально подходило под этот дождливый и грустный день. Но тут её внимание привлек кусочек газеты, торчавший из верхнего ящика стола. Выдвинув его, Гермиона увидела собственное изображение — это была одна из фотографий, опубликованных в сиднейских газетах и изображавших её, как роковую женщину. Раскрыв папку дрожащими руками, Гермиона с ужасом и гневом поняла, что перед ней подборка вырезок из сиднейских газет.

В это момент в кабинет кто-то вошел и девушка, подняв голову, с удивлением увидела перед собой Панси Паркинсон, то есть, Панси Малфой. Последний раз Гермиона видела её еще в школе, но все равно тут же узнала бывшую сокурсницу и нынешнюю жену Драко. Та великолепно выглядела: гладко зачесанные длинные волосы, собранные в высокий хвост, выгодно оттеняли красивые каре-зеленые глаза и белоснежную кожу лица.

— Здравствуй … Грейнджер, или как тебя там сейчас зовут? — усмехнулась Панси, также беззастенчиво рассматривая её…

Июль 2003г. Где-то в Мексике

Панси открыла глаза и вздрогнула — прямо перед ней стояла какая-то странно знакомая фигура.

— Ты?! Ты пришел за мной?

— Нет, я пришел простить тебя, — Колин Криви протянул ей руку и Панси, схватившись за неё, удивилась, что та на ощупь такая теплая и живая.

— Ты же умер! — прошептала она.

— Умер, — подтвердил тот и легко потянул её на себя. Панси с удивлением поняла, что уже стоит на ногах, и что боль куда-то исчезла. Оглянувшись, она увидела свое тело, лежавшее на земле.

— Я умру и стану призраком? — голос её невольно дрогнул.

— Нет, ты не умрешь. Через несколько минут прибудет помощь. А пока я хочу кое-что показать тебе.

Держа её за руку, Колин взмахнул тонкой палочкой и пейзаж тут же сменился: они оказались в большом зале, освещенном множеством свечей. Панси узнала столовую Малфой-мэнора. За столом сидели двое: Драко, уже повзрослевший, и женщина со скучающим выражением лица. В ней Панси с удивлением и ужасом узнала саму себя, но на несколько лет старше.

Почти в полном молчании пара на их глазах закончила обед. Драко, равнодушно кивнув жене, бросил, что его ждут в клубе и что его не будет на ужине, удалился. Оставшись одна, «взрослая» Панси залпом допила вино из своего бокала, а потом вдруг кинула пустой бокал в стену. Глаза её были сухи, но так несчастны и печальны, что у настоящей Панси невольно сжалось сердце.

— Что это? Куда ты меня привел? — гневно спросила она, наблюдая, как «взрослая» Панси плачет, закрыв лицо руками.

— Мы сейчас в две тысячи десятом году, — пояснил Колин.

— И это наша с Драко жизнь? — потрясенно спросила Панси. — Но мы же любим друг друга! Как мы дошли до такой жизни?

— Это еще не все, что я хотел показать тебе, — Колин снова взял её за руку и через секунду они очутились в другой комнате. Она тоже была большая, отделанная в светлых тонах, и Панси с удивлением поняла, что это тоже столовая Малфой-мэнора, но переделанная почти полностью, лишь огромный камин с гербом Малфоев остался неизменным. За столом сидело много народу: все весело смеялись. Но не они интересовали Панси, та смотрела лишь на Драко, сидевшего во главе стола. Он выглядел счастливым и каким-то… свободным, таким Панси никогда его не видела. Взгляд Драко в эту минуту был прикован к красивой молодой женщине, сидевшей рядом с ним. В этот момент раздался громкий детский визг, и в столовую влетела девчушка лет четырех, следом за ней вбежал светловолосый мальчик. Добежав до Драко и женщины, сидевшей рядом с ним, девочка спряталась между ними, обняв женщину за шею.

— Кэт, не прячься за маму, — мальчик остановился рядом с Драко и теперь требовательно смотрел на сестру.

— Что она натворила? — голос Драко звучал строго, но взгляд был ласковым, почти нежным.

— Она и сама знает, — буркнул мальчик, но рассказывать о проделках сестры ничего не стал. — Кэт, иди ко мне! — приказал он девочке, но та лишь покачала головой, продолжая обнимать мать за шею, и что-то шепча ей на ухо.

Панси, не отрываясь, смотрела на мальчика. Именно таким она и представляла своего сына: светлоглазым и светловолосым, очень похожим на маленького Драко. Сердце её снова дрогнуло и тревожно застучало. Панси невольно перевела взгляд на мать мальчика. Та была красива, но ничего особенного в ней не было. Так почему же Драко с такой нежностью смотрит на неё? В ней также было что-то ужасно знакомое, но полное узнавание упорно ускользало от Панси.

— И что это? — чуть ли не со злостью поинтересовалась она у Криви.

— Это жизнь Драко после того, как ты умерла … из-за той аварии.

Глаза Панси расширились от злости и боли, когда она осознала разницу между «Драко, жившем с ней» и этим, весело смеявшемся сейчас за столом.

— И какой сейчас год?

— Тоже две тысячи десятый.

— Недолго же он страдал в одиночестве, — горько заметила Панси, на глаз оценив возраст мальчика.

Вместо ответа Колин взял её за руку и они вновь оказались на дороге.

Первым нарушил молчание Колин:

— Скоро прибудет помощь и все будет хорошо, ты выживешь…

— Ты пришел поиздеваться надо мною, да? — не выдержала Панси. — Зачем меня спасать, если моя смерть принесет другим лишь счастье … и Драко тоже?

— Я пришел не издеваться над тобой, а дать тебе шанс изменить свою судьбу, — спокойно ответил Колин. — Ты видела, что произойдет, если ты не изменишь свою жизнь.

— Но я люблю Драко и не смогу быть счастливой без него…

— Разве? — перебил её Колин. — Разве о танце с ним ты думала в последние минуты? У тебя ведь есть Марко.

— Есть? — с горечью спросила Панси. — Муж, который клялся мне в вечной любви, едва похоронив меня, тут же завел детей с другой женщиной. Чего же ждать от Марко, особенно если мы расстались с ним много лет назад?

— Я бы не был в этом так уверен. Мужчины все разные, да и Драко никогда не был предназначен тебе. Поэтому после твоей смерти судьба просто вернула нить его жизни в нужное русло.

— Как это не был? Я любила его с десяти лет!

— Но он-то тебя не любил.

Порыв ярости Панси вдруг угас:

— А знаешь — ты прав. Я ведь собственными руками создала себя и нашу с ним любовь. Я любила его с детства. С тех самых пор, как он, единственный из всех детей, протянул мне руку дружбы. Это был какой-то детский праздник, куда мать притащила меня, плохо одетую и отчаянно стыдившуюся этого. Это потом мы получили наследство дедушки и я стала одеваться не хуже других детей. В школе мы стали с ним друзьями, настолько близкими, насколько позволял его характер. А потом шло время: мы росли, но в наших отношениях ничего не менялось. Я была для него лишь подружкой, по уши в него влюбленной. И я ждала … ждала, когда он влюбится в меня или хотя бы поймет, что мы предназначены друг для друга. В начале четвертого курса мне показалось, что его отношение ко мне изменилось. Набравшись смелости и опасаясь, что меня опередят, я сама пригласила его на рождественский бал. Он согласился почти с радостью, и мои надежды вновь ожили. Я представляла, как мы будем танцевать на балу и, может быть, он меня даже поцелует после танцев. Какая же я была тогда наивная! — Панси закрыла глаза, пытаясь сдержать слезы и успокоиться. Колин молча смотрел на неё. — Но ничего этого так и не произошло. Он повел себя, как обычно, уделяя мне ровно столько внимания, сколько требовалось по этикету. Но в тот вечер я словно впервые увидела его взгляды, увы, направленные не на меня, а на других девушек: в них было желание и страсть. Даже на Грейнджер он смотрел по-иному, не так как обычно. И тогда я поняла: для того, чтобы Драко обратил на меня внимание, я должна стать не просто красивой, а по-настоящему ослепительной, чтобы ему захотелось завоевать меня. На разработку моего плана ушел весь остаток четвертого курса. А летом на каникулах я приступила к его воплощению. Практически грязным шантажом я добилась разрешения от матери на пластическую операцию, мне же было только пятнадцать лет. Целители изменили мне форму носа, разрез глаз. И все лето я усиленно худела под присмотром лучших диетологов. Я ни видела Драко два самых долгих и трудных месяца в своей жизни. Потому что хотела только одного: чтобы он увидел меня уже красивой. И первого сентября я была вознаграждена за свою настойчивость. Но оказалось, что самым трудным теперь стало сохранять равнодушный вид по отношению к Драко. Он ведь не ценит легких побед. И я надела маску равнодушия, заставив его «завоевывать» меня снова… А потом мы стали парой и я была счастлива … некоторое время. У Драко трудный характер, но дело было не только в нем. К несчастью для меня, он совершенно не умеет противиться соблазну и с легкостью поддается ему. Поначалу о его изменах, благодаря «доброжелательницам», я узнавала едва ли не самая первая. А каких усилий мне стоило сдерживать себя и смеяться в лицо этим «доброжелательницам», хотя мне хотелось выть от бессилия и злости… — Панси все-таки не сдержалась и расплакалась. — Впрочем, что теперь говорить об этом…

— Отпусти его, Панси, — Колин взял её за руку. — Ты можешь быть счастлива и без Драко, я знаю.

— А если нет? Я же столько сил вложила в нашу любовь и теперь остаться одной? Разве что … ты дашь мне гарантии, что я буду счастлива с Марко? — она с надеждой смотрела на Колина.

Тот отрицательно покачал головой:

— Это жизнь, Панси, а она никогда не дает твердых гарантий. Любой пустячок, вроде вон того камня на дороге, может так круто изменить нашу жизнь, что нам ни в каких кошмарах и не приснится. Ты же уже однажды изменила и свою жизнь, и жизнь Драко. Так сделай это снова, но не жди никаких гарантий…

— А если у меня не получится? — тихо спросила Панси. — Марко мог уже тысячу раз разлюбить меня… Или у нас с ним может ничего и не выйти…

— Тогда ты хотя бы будешь знать, что ты попыталась это сделать, — просто ответил Колин.

Панси вытерла слезы и неожиданно спросила:

— А зачем тебе все это нужно? Я же … я никогда не относилась к тебе хорошо. И к тому же явилась причиной твоей смерти.

— Сам не знаю, — пожал плечами тот. — Я уже давно простил тебя, и потом, мне показалось, что тебе нужен второй шанс. Который именно я могу тебе дать.

— А кто она, жена Драко? Ты её знаешь?

— Её и ты знаешь, — улыбнулся Колин. — Её зовут Гермиона.

— Грейнджер? Но она же умерла много лет назад! — удивленно ахнула Панси.

— У неё слишком хороший ангел-хранитель для этого, — усмехнулся Колин.

— Жаль, что у меня нет такого, — вздохнула Панси.

— А разве у тебя плохой ангел-хранитель? Или ты считаешь, что я плохо справляюсь со своими обязанностями? — Колин, улыбаясь, смотрел на неё, Панси выглядела ошеломленной. И в этот момент раздался шум приближающегося автомобиля. — А вот и помощь. Тебе пора возвращаться, Панси…

— Подожди, а мой ребенок? Он…

— Мне очень жаль, Панси, но он уже мертв. Но ты сможешь еще иметь детей, столько сколько захочешь, — попытался он утешить её.

В этот момент автомобиль подъехал и остановился. Из него вышли люди и направились к ним, Панси вдруг ощутила огромную боль, разрывающую её тело, и поняла, что вернулась в свое тело. Последнее, что она увидела перед тем, как потеряла сознание, было незнакомое мужское лицо…

Последующие дни Панси помнила смутно, она постоянно находилась в каком-то полусне-полудреме, вызванном бесчисленными лекарствами, что её пичкали, лишь время от времени выныривая оттуда в явь. В один из таких моментов она увидела у своей кровати Драко. Тот был бледен и с такой тревогой в глазах смотрел на неё, что Панси невольно подумала: «А может и не нужно ничего менять в нашей жизни?» И тут же снова провалилась в тяжелый сон.

Когда она впервые проснулась по-настоящему, в окно ярко светило солнце, а сидевшая на стуле медсестра читала книгу. Она тут же переполошилась и побежала за докторами, но Панси уже и сама понимала, что начинает выздоравливать. Оглядевшись, она с удовольствием увидела, что палата полна цветов. И тут же вспомнила о Драко и о том будущем, что показал ей Колин. Теперь ей предстояло не только выздороветь, но и решить, как ей жить дальше. И стоит ли менять свою жизнь ради призрачной надежды на счастье с Марко?

Прошла еще неделя, Панси уже начала вставать с кровати, делая первые несмелые шаги.

Каждый утро ей в палату приносили красивый букет её любимых фиалок.

Раньше Панси всегда думала, что эти букеты от Драко, но сегодня медсестра, принесшая цветы, протянула ей карточку. Незнакомым почерком там было только три слова: «Мне очень жаль».

— От кого они? — голос Панси невольно вздрогнул.

— Каждое утро их приносит один мужчина, такой большой и сильный, — медсестра плохо говорила по-английски, а испанского не знала Панси.

— А он ничего не говорил о себе? — с надеждой спросила она, но медсестра лишь покачала головой, показывая, что ничего не знает.

— Когда он завтра придет, вы сможете передать ему, что я хочу его видеть? — Панси пришлось несколько раз повторить свои слова, прежде чем медсестра поняла её просьбу.

А потом снова появился Драко, он приходил к ней дважды в день: утром и вечером. В основном оба молчали, Панси не знала, что сказать. И к тому же перед глазами все время стоял «Драко из будущего», тот, который остался с ней. И она поневоле сравнивала его с другим Драко, счастливым. Вывод был для нее неутешителен. Но как она объяснит Драко свое желание развестись? Не рассказывать же ему правду, в которую и сама-то Панси сейчас верила с огромным трудом. Иногда ей казалось, что проще всего оставить все как есть сейчас, но потом она вспоминала то, что увидела, и ей становилось страшно за их с Драко будущее. Но как только Панси выйдет из больницы ей придется на что-то решиться. И решение это, единственно правильное, в данной ситуации было для неё очень трудным. Ведь вся её прежняя жизнь была тесно переплетена с жизнь Драко. И значит, резать придется «по живому»…

Когда на следующее утро вслед за огромным букетом в палате появился Марко, Панси искренне растерялась. Что она может ему сказать? Особенно после того, как выгнала его после их единственной ночи.

Марко тоже не стал ничего говорить, он просто сел у её кровати и молча смотрел на неё. Поначалу Панси боялась смотреть ему в глаза, избегая его взгляда, но когда он осторожно взял её ладонь и прижался к ней губами, страх Панси вдруг исчез, и вместо него нахлынула огромное чувство нежности и радости, что она не опоздала. Так они почти и промолчали всю первую встречу, он только ласково целовал ей руки, а она молча плакала, время от времени порываясь извиниться за прошлое и боль, что ему причинила. Но он запрещал ей это делать, ласково скользя пальцами по её губам:

— Не надо ничего говорить, — шептал он. — Я и сам все понимаю. Я люблю тебя…

Самым трудным для Панси теперь было видеть Драко, чувствовать его тревогу и заботу и знать, что скоро ей придется предать его. Она каждый день пыталась заставить себя поговорить с ним и … не могла. Слова буквально застревали у неё в горле. И она трусливо решила рассказать Драко правду с помощью записки. Для Драко это будет удар в спину, но Панси боялась, что не сможет уйти от него, глядя ему в глаза. Он ведь потребует объяснений, которых у неё нет.

Но перед этим ей надо было сказать Марко правду о себе. И кто знает, может быть, это навсегда оттолкнет его…

…Глаза Марко засияли настоящим восторгом, когда он услышал её рассказ. Нахмурился он лишь в одном месте, когда Панси рассказала о смерти Колина Криви.

— А ты сможешь продемонстрировать мне настоящее волшебство? — тут же спросил он.

— Только в октябре, когда с меня снимут ограничивающее заклинание, — невольно заразившись его непосредственной радостью, пояснила Панси. — Но ты разве не слышал, за что я была наказана? Я не только волшебница, но и убийца, хоть это и произошло случайно.

— Ты ведь тоже не все обо мне знаешь, — Марко присел на кровать, взяв её за руку. — Мы с тобой немного похожи характерами и судьбой тоже. Мне было почти семнадцать, когда я убил человека. Это произошло во время очередной уличной драки с соседней бандой. Я сильно ударил одного парня, а он, споткнувшись, упал и насмерть разбил голову о мостовую…

— Это не убийство, ты же его только ударил, — Панси ласково погладила Марко по щеке.

— Формально это все же настоящее убийство, хотя юридические формулировки могут быть разные, — покачал головой тот. — Ты откажешься от меня теперь? — его губы улыбались, но в глазах стоял страх потерять её.

— Не откажусь. Разве я могу осуждать тебя за тот же грех, что и сама совершила? — Панси приподнялась на постели, обнимая Марко.

— Это эгоистично, но давай больше не будем вспоминать об этих наших поступках. Это не слишком приятная тема для нас обоих. Лучше давай решим, где мы с тобой будем жить? И в каком городе…

— И как мы будем жить? — подхватила Панси.

— Мы будем очень счастливы, — заверил её Марко. — Я сделаю для этого все возможное … и невозможное тоже. Клянусь, что ты никогда не пожал…

— Тише, — Панси прижала палец к его губам, — не надо клятв, я и так верю тебе…

Выйдя из больницы, Панси совершила свой самый трусливый поступок в жизни: она спряталась от Драко и объяснений с ним. Поначалу тот настойчиво искал личной встречи с ней, но Панси всеми правдами и неправдами избегала его. Её не оставляло ощущение вины перед Драко. А вдруг все это ей лишь приснилось и она зря причинила боль близкому человеку?

Шли месяцы, возврат возможности колдовать был немного омрачен тем, что рядом не было Драко. Мужа, который вместе с ней пережил долгие годы изгнания и отсутствия магии. Марко был рядом, но он маггл и вряд ли мог осознать всю её глубину радости от возвращения магии.

Была ли Панси счастлива с Марко? Да, была. Она чувствовала огромную вину за это, ведь Драко страдает в одиночестве. Но не могла не понимать, как приятно, что это тебя любят. И не просто любят, а показывают это каждый день, уступая там, где раньше она всегда уступала.

Оказалось, что это жутко приятно, когда ради тебя идут на уступки. Раньше Панси всегда жила интересами Драко: вместе они смотрели те фильмы, которые нравились ему; ели то, что нравилось ему. А сейчас Марко вместе с ней смотрел её любимые фильмы, а когда Панси решила сесть на диету, чтобы сбросить пару лишних килограммов, набранных в больнице, он запретил кухарке готовить отдельно для него и вместе с Панси сидел на диете. Их жизнь была полна такими приятными мелочами. Омрачало её счастье только вина перед Драко…

Возраст сына Драко и Гермионы Панси поначалу оценила на семь лет, а это означало, что Драко вот-вот начнет с ней встречаться или уже делает это. Но ничего такого не происходило. Драко переехал в их лондонский дом и теперь вел жизнь затворника. Панси встретилась с одним из слуг этого дома и предложила приличные деньги, чтобы тот регулярно снабжал её новостями о жизни Драко. Особенно о женщинах в жизни бывшего мужа.

Начало 2004 года

Панси успокаивала себя тем, что ошиблась и возраст мальчика, наверное, шесть лет. Но в жизни Драко никто так и не появился. Вина Панси перед ним начала стремительно расти. А вдруг все, что она тогда увидела, было лишь сном — игрой её подсознания? И она зря предала Драко? Но возвращаться к нему Панси уже не хотела: она была счастлива с Марко. Вот если бы еще вина перед Драко не омрачала её жизнь!

Когда в мае Фортейн сообщил ей о том, что Драко поселил в своем доме женщину по имени Гермиона Малхолланд, у Панси, наконец, отлегло от сердца.

А потом появилось огромное желание увидеть Гермиону. Но встречаться с Драко ей по-прежнему не хотелось, поэтому от исполнения этого желания пришлось отказаться.

Но когда Панси узнала, что Драко куда-то улетел, то решила непременно воспользоваться этим и увидеть Гермиону…

* * *

Панси, брезгливо глядя на слугу Драко, протянула ему несколько крупных купюр, тот с довольным видом пересчитал их и сунул в карман.

— Она в кабинете мистера Малфоя. Я вас провожу, — осклабился он.

— Лучше проследи, чтобы миссис Смит не помешала нам поговорить, а дорогу я и сама найду. Это все-таки мой дом! — отмахнулась от его предложения Панси.

Но Фортейн, так звали слугу, все же направился следом за ней, словно боялся, что она заблудится.

Войдя в кабинет, Панси увидела ЕЁ. Грейнджер перелистывала какую-то папку, лежавшую на столе. Услышав стук захлопнувшей двери, она испуганно вскинула глаза.

Если бы Панси не знала точно кто перед ней, она бы не за что не узнала бы бывшую однокурсницу. Та сильно изменилась: от прежней Гермионы осталась лишь слабая тень. Казалось, даже карие глаза стали еще больше, сильно выделяясь на похудевшем лице. Грейнджер испуганно смотрела на неё, в глазах мелькнул огонек узнавания и испуг.

— Здравствуй … Грейнджер, или как тебя там сейчас зовут? — усмехнулась Панси.

— Здравствуй, — глаза Гермионы широко распахнулись, в них все явственнее ощущались испуг и паника, овладевшие девушкой. Она явно собиралась что-то добавить, но в этот момент Панси, уловив легкий шум за дверью, предупреждающе подняла руку. Вынув из кармана волшебную палочку, она направила её на дверь и прошептала заклинание. Потом повернулась к Гермионе и, улыбнувшись, громко сказала:

— Так нас никто не подслушает.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, и я не знаю вас, — твердо ответила Гермиона.

— Вот теперь я узнала тебя, Грейнджер, по настоящему. Твой голос — единственное, что осталось в тебе неизменным, — Панси отошла от двери и села в кресло, стоявшее около стола.

— Только по голосу? — искренне удивилась Гермиона, отбросив притворство. — Но тогда откуда ты узнала кто я?

— Это слишком длинная и почти неправдоподобная история рассказывать которую у меня нет времени.

— Ты использовала волшебство в доме Драко, разве это не опасно? Ведь мракоборцы могут это заметить и прибыть сюда? — спросила Гермиона.

— Вряд ли. В этом доме проживает еще один волшебник, точнее волшебница, кроме Драко. Они спишут это заклинание на неё.

— Миссис Смит волшебница? — Гермиона удивилась, хотя и подозревала что-то в этом роде. Слишком уж преданна была экономка Малфою.

— Да, она с детства воспитывала Драко. А мне уже можно колдовать. А вот ты, Грейнджер, не хочешь поведать мне, каким образом ты превратилась в авантюристку Малхолланд, да еще и магглу к тому же?

— Это слишком длинная и почти неправдоподобная история, — усмехнулась Гермиона, не испытывая желания откровенничать с Паркинсон. И задала вопрос, который волновал её сейчас сильнее всего. — Ты расскажешь Драко правду?

— Мне бы хотелось увидеть выражение его лица, когда он узнает правду, — мечтательно протянула Панси. Но тут же, вспомнив Колина и его слова, продолжила. — Но я не стану этого делать. Сама расскажешь, когда захочешь.

— Но тогда зачем ты пришла? — удивилась Гермиона. — Разве не для этого?

— Нет. Я пришла извиниться перед тобой, — спокойно ответила Панси.

Если она сказала бы, что пришла, чтобы вернуть ей способность колдовать, это, наверно, удивило Гермиону еще меньше:

— Извиниться? Передо мной?

— Да, перед тобой, и в твоем лице перед всеми … магглорожденными, которых я раньше оскорбляла. Прости меня, Грейнджер. Я была не права, оскорбляя тебя и твое происхождение, — немного торжественно произнесла Панси.

— Хорошо, я тебя прощаю, — осторожно ответила та, все еще ожидая подвоха со стороны бывшей сокурсницы. — И это все, что ты хотела?

— Да, — просто ответила Панси. — Еще я хотела сказать тебе, что рада тому, что Драко «попал в хорошие руки». Я точно знаю, что ты сделаешь его счастливым.

— Он меня не любит. Сначала я сильно боялась, что он узнает меня, но этого так и не произошло. И я даже не знаю, радоваться этому или огорчаться. Ты же все же узнала меня.

— Я узнала тебя только по голосу, а Драко… Часто ли он слышал в школе твой обычный голос, без сопровождающей его злости или ненависти? — задала она Гермиона риторический вопрос. — И насчет «не любит». Я знаю Драко, если бы он ничего к тебе не испытывал, то не поселил бы в своем доме, да еще и в моей комнате.

— Он сделал это, чтобы защитить своего ребенка, — возразила Гермиона.

— Не только, для этого было бы достаточно снять для тебя квартиру в приличном районе и нанять прислугу. Уверена, что он все же что-то чувствует к тебе, — в голосе Панси явно чувствовалась легкая горечь. — К тому же, Драко никогда не любил говорить красивые слова. Он предпочитает действия. Я сама ждала признания в любви от него почти шесть лет.

— Шесть лет?

— Шесть лет, — подтвердила Панси. — И я многое сделала для этого. А тебе я бы посоветовала только одно: не соглашаться на малое.

— Не соглашаться на малое? — Гермиона удивленно смотрела на собеседницу.

В этот момент в кабинет ворвалась миссис Смит:

— Миссис … Малфой? Здравствуйте.

— Здравствуйте, миссис Смит, — вежливо ответила Панси. — Рада видеть вас.

— Не могу сказать о себе того же, — едва слышно ответила экономка, и уже громче добавила. — Чем обязаны? Мистера Малфоя, знаете ли, нет сейчас дома. И вернется он не скоро.

— Я знаю, — сладко улыбнулась ей Панси. — Я хотела поговорить с мисс … Малхолланд наедине, если можно?

— Нет, нельзя, — не менее слащаво улыбаясь, ответила миссис Смит. — Мисс Малхолланд оставлена на мое попечение, а я не уверена в … честности ваших намерений.

— Это всего лишь разговор, миссис Смит, — не сдавалась Панси.

— Хорошо. В моем присутствии вы можете поговорить с мисс Малхолланд, — великодушно разрешила та.

— Вам не кажется, что вы слишком много на себя берете? — Панси чувствовала, что начинает злиться.

— Не кажется, — отрезала миссис Смит. — Я вас слишком хорошо знаю. Вы прекрасно умеете наносить удары в спину.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, а потом Панси вдруг усмехнулась:

— Поздравляю вас, мисс Малхолланд. Вам за месяц удалось сделать то, что у меня не получилось за пять лет брака с Драко. Вас защищает сама миссис Смит, а это дорогого стоит. Могу только добавить, что вы на верном пути: одного огнедышащего дракона вы уже приручили, осталось лишь разобраться со вторым. Удачи вам! — Панси подмигнула Гермионе и направилась к выходу.

— Мне что-нибудь передать мистеру Драко? — спросила ей вслед миссис Смит.

— Передайте, что я желаю ему счастья, — обернулась к ней Панси, а потом исчезла за дверью.

— О чем вы говорили? — требовательно спросила миссис Смит, когда они остались с Гермионой вдвоем.

— Это личное, — мягко уклонилась от ответа та.

Пристально посмотрев на Гермиону, стоявшую у стола и, увидев папку, все еще лежавшую на столе, миссис Смит вдруг улыбнулась ей:

— Хорошо.

Не произнося больше ни слова, она повернулась и ушла. Оставшись одна, Гермиона некоторое время смотрела на папку, потом вернула её на прежнее место в верхний ящик стола и покинула кабинет. Ей надо было о многом подумать…

* * *

Миссис Смит, спустившись вниз, приказала дворецкому собрать всю прислугу на кухне.

— Я хочу знать, кто из вас сегодня впустил в дом миссис Панси Малфой?

Все молча переглядывались, но никто не спешил признаваться.

— Если он или она не признается, я сегодня же уволю вас всех, — твердо добавила экономка.

Поднялся шум, слуги тихо перешептывались, возмущаясь её «самоуправством», но миссис Смит молча ждала ответа.

Одна из горничных вдруг толкнула Фортейна локтем и кивком указала на миссис Смит. Тот принял скучающий вид, и тогда горничная что-то жарко зашептала ему на ухо. Видимо, угрозы выдать его подействовали и Фортейн, к облегчению остальных, признался в том, что именно он впустил в дом миссис Малфой и, не доложив миссис Смит об этом, провел ту в кабинет.

Через полчаса Фортейн вместе со своими вещами покинул дом Малфоев навсегда.

* * *

Синди лениво перелистывала журнал, время от времени поглядывая на светящийся экран телевизора. В этот момент в дверь позвонили. Тяжело переваливаясь, Синди неторопливо отправилась открывать дверь. И невольно ахнула от удивления, увидев перед собой Драко Малфоя собственной персоной…