Возвращение в Хогвартс (джен)

Драко Малфой сидел в глубоком кресле, откинувшись на спинку. Сквозь легкие шторы полуденное солнце просачивалось в комнату, окрашивая все вокруг в нежный голубой цвет. В противоположном углу комнаты стояла небольшая кровать резного дерева, заправленная голубым покрывалом. Но он ее будто не видел. Драко ничего не видел вокруг себя. Время от времени ему казалось, что и его самого здесь нет.

Он закрыл глаза, но комната никуда не исчезла. Напротив, он увидел ее ярче, чем минуту назад. Теперь он по-настоящему был в ней.

Все в комнате осталось таким же, как и минуту назад, за исключением кровати. Теперь на ее месте оказалась крохотная колыбель.

Из колыбельки то и дело раздавался звонкий детский смех. Драко знал, что так веселит его сына: мобиль, подвешенный над его люлькой. Подарок троюродной тетки отца, преподнесенный их семье еще до того, как Скорпиус появился на свет. Драко помнил, с каким торжествующим лицом тетушка вручала ему коробку с бантом. И помнил, какого труда ему стоило перебороть свое отвращение, когда он снял крышку.

К звеньям мобиля были привязаны крошечные головы эльфов-домовиков. Игрушечные, и от этого, наверное, еще более уродливые. Он не знал, как успел трансфигурировать игрушку прежде, чем к ним подошла Астория, но был уверен, что, увидь МакГонагалл, с какой скоростью он превратил сморщенные головешки в метлы, паровозики и снитчи, она бы точно накинула ему очков.

Тетка с ним больше не заговаривала, покуда не распрощалась. Но весь вечер хмуро косилась на Драко и все бубнила себе под нос. Он расслышал только обрывки вроде «без отца совсем размяк» и «она дурно на него влияет». Она — Астория, это Драко знал. В ближних кругах уже давно шли разговоры о «причудах» его жены, он же с удивлением для себя обнаружил, что для него это не имеет ровным счетом никакого значения. Даже его мать не высказывала, казалось бы, ожидаемых недовольств. Только как-то раз посоветовала Драко держать свои семейные трудности за закрытой дверью.

И сегодня все то, о чем обычно Драко не думал, никак не шло у него из головы. Он не отрывал взгляд от вертящегося над колыбелью мобиля, но вместо детского смеха слышал только как хрустит пергамент, который мнут его длинные пальцы.

На первом этаже хлопнула дверь. В любой другой день он бы с облегчением вздохнул: он не слишком любил оставаться наедине с сыном. Он знал, что в глубине души любит Скорпиуса. Но это чувство засело очень глубоко в недрах его сознания, и Драко не знал, как вытянуть его наружу. Он понимал любовь Астории к их сыну — порой он узнавал в ней свою мать и ее чувства к нему. Но когда он пытался что-то повторять за женой, это каждый раз выглядело скомканно и даже нелепо. И оставалась только холодность. Астория знала, что эта холодность лишь снаружи. Во всяком случае, ему хотелось в это верить.

И сегодня, когда дверь внизу хлопнула, оповещая его о возвращении жены, он испытал лишь беспокойство.

Драко сжал пальцами подлокотники, еще сильнее сминая под ними письмо, и поднялся. Скорпиус продолжал хохотать, протягивая пухлые бледные ручки к мобилю, и лепетал что-то, что понять могла только мать. Драко еще раз глянул на колыбель и вышел из комнаты.

Несколько ступеней скрипнули, когда он спускался вниз, на стенах свечи в светильниках по обе стороны зажигались перед ним с каждым его шагом. И, когда Драко сошел с лестницы, мрачный коридор за его спиной уже светился десятком крохотных огоньков.

Астория шла по просторной гостиной, что-то таща перед собой. По воздуху за ней медленно плыли две картонные кружки с крышками. Драко знал — в этих крышках есть маленькие дырочки. Из них поднимались тонкие струйки пара. Ноги Астории в узких джинсах казались совсем худыми и какими-то угловатыми. Волосы были распущены, скрывая такие же угловатые черты лица, и виднелся только кончик длинного острого носа. Рукава на водолазке были закатаны, и Драко увидел на предплечье синяк.

— Вот! — с ликующей улыбкой сказала Астория, указывая на непонятный предмет. Она поставила его к стене и отошла на шаг, чтобы лучше его рассмотреть. — Знаешь, что это?

Драко знал. Он уже видел пару таких. Когда-то давно. Много лет назад ему случилось побывать в центре Лондона, и он видел таких же металлических рогатых коней на колесах, как он тогда о них подумал.

— Это — влесопед! — гордо сказала Астория, не дожидаясь его ответа.

Драко молчал. Он посмотрел на жену, пытаясь скрыть легкий укор во взгляде.

— Зачем он тебе? — наконец спросил он.

— Но это же здорово! — сказала Астория, ее глаза блестели от восторга. Она закинула за голову руки и одним движением скрутила волосы в упругий узел на затылке. — Маглы ездят на таких. Это почти как летать на метле!

Драко подошел к ней, взял ее руку в свою и поднял выше, ближе к глазам.

— Ну, я пару раз упала, — сконфуженно сказала Астория, вытягивая руку из его крепких пальцев. Она потянула за рукав водолазки, опуская его до запястья, чтобы скрыть синяк. — Знаешь, если бы я упала, летая на метле, я бы свернула себе шею, — сказала она, многозначительно посмотрев на Драко.

— Так где ты его взяла? — спросил Драко. Он сунул руки в карманы брюк и чуть наклонился, с интересом разглядывая велосипед.

— На барахолке, — пожала плечами Астория и плюхнулась на стоящий поблизости стул.

Драко заметил, что она потирает колено, но, перехватив его взгляд, Астория тут же выпрямилась и закинула ногу на ногу, еле заметно скривив лицо.

— Знаешь, очень многие маглы ездят на влесопедах, — заговорила она. — Я сегодня шла по Лондону, и они были повсюду. И я все не понимала: как это они не падают!

— Теперь поняла? — с иронией в голосе спросил Драко.

— Нет, — хмуро отозвалась Астория. — Я дважды упала и решила прикатить его так. Попробую у нас на лужайке, — она глянула в окно. — По крайней мере, там не так больно падать, как на асфальте. И посмешищем выглядеть не буду.

— Над тобой кто-то смеялся? — в момент посуровев, спросил Драко.

— Ну, нет... Не то, чтобы... — Астория замялась. Она поднялась со стула, подошла к велосипеду и села перед ним на корточки. — Как же они это делают? — еле слышно прошептала она, проводя рукой по металлической дужке.

Драко вдруг почувствовал, как что-то колет ему левую ладонь, и вспомнил о письме. Он крепче сжал руку в кармане.

— Между прочим, — продолжала Астория, — несколько маглов тут же бросились мне на помощь. Видел бы ты, как они удивились, узнав, что я никогда не ездила на влесопеде!

— Вообще-то, — перебил ее Драко, — я почти уверен, что это произносится как «велосипед».

— Ве-ло-си-пед, — проговорила Астория, будто пытаясь распробовать слово на вкус. — Хм, — хмыкнула она задумчиво и вдруг нахмурилась. — С тобой все в порядке?

Она поднялась, подошла к Драко и обхватила его лицо руками, пытаясь заглянуть в глаза.

Драко отвернулся и дернул головой. Недавно уложенные волосы разлетелись прядями по высокому лбу.

— Что это? — спросил Драко и кивнул в сторону парящих в воздухе стаканов.

— А, это кофе, — ответила Астория как ни в чем не бывало.

Теперь она не заговорит с ним о своем беспокойстве, пока Драко сам не расскажет. Это он в ней ценил больше прочего.

— Я наткнулась на эту кофейню, когда шла на рынок за влесопедом... за велосипедом, — исправилась она. — И там та-а-ак па-а-ахло... — она мечтательно вдохнула. — Что ни говори, а кофе маглы варить умеют, — Астория улыбнулась и взмахнула волшебной палочкой, приманивая картонные стаканы.

— Что за кофейня? — пытаясь скрыть безразличие, спросил Драко.

— «Жареное зерно», — ответила Астория, подхватывая свой стакан и направляя второй ближе к Драко. Но ответ ему уже был не нужен. Что-то очень далекое и почти забытое шевельнулось под ребрами, как только до его носа долетел терпкий аромат. — Ты был там? — удивленно спросила Астория, рассматривая его лицо, и Драко понял, что улыбается.

— Когда-то очень давно, — ответил он.

— В магловской кофейне? — чуть не со смехом снова спросила она.

Драко дернул плечом и протянул руку к стакану.

— Я не испытываю твоего восторга перед маглами, если ты об этом, — сказал он холодно.

Кофе из «Жареного зерна» было первым, что он выпил, выйдя полностью оправданным из Министерства магии. Это случилось меньше, чем через год после окончания войны. Когда всем студентам его курса разрешили вернуться в школу, чтобы завершить учебу, Драко был вынужден таскаться на слушания. Не помогли даже богатства их семьи.

Драко отпил из стакана и довольно ухмыльнулся. Столько лет прошло. Вкус ничуть не изменился.

— А восторгаться есть чем, — сказала Астория. — Ты только подумай, какие невероятные вещи они изобретают. Да взять хотя бы этот влесопед! — она махнула рукой на велосипед.

Драко хохотнул, с улыбкой покачал головой и зашагал вглубь гостиной, где напротив высокого отделанного булыжником камина стоял широкий диван черной кожи.

— Знаешь, — снова заговорила Астория где-то у него за спиной. — Я ведь не прошу тебя их любить.

Драко развалился на диване и разжег поленья.

— Думаю, мне их немного жаль... — будто переборов что-то в себе, закончила она.

— Жаль? — удивленно спросил Драко и глянул через плечо на жену. Она стояла у него за спиной и с какой-то непонятной ему грустью смотрела как языки пламени лижут каменные стенки камина.

Астория перевела на него взгляд, о чем-то размышляя. Будто прикидывая, осудит он ее слова или нет.

— Знаешь, маглы ведь удивительные, — сказала она.

Драко сидел вполоборота, закинув одну ногу на диван, и внимательно смотрел на жену. Она запрокинула голову и в пару глотков допила кофе. Обошла диван, не глядя на рассматривающего ее с любопытством мужа, и бросила пустой стакан в огонь.

— Они ведь такие же люди, как и мы, — сказала Астория, и Драко невольно поморщился. — Они такие же, — немного жестче повторила она. — Они так же мыслят, они так же чувствуют и переживают. И мечтают так же, как и мы.

— Я не мечтаю, — сказал Драко и ловким движением бросил свой стакан в камин. Тот перелетел через комнату, и его схватило пламя.

— И, возможно, в чем-то они даже умнее нас, — не обращая внимания на его слова, продолжала Астория.

— Так почему же тогда тебе их жаль? — спросил Драко, скрестив руки на груди.

— Они ведь не могут колдовать, Драко, — еле слышно, будто открывала ему какую-то тайну, сказала Астория и опустилась на ковер между ним и камином.

Драко только открыл рот, чтобы ответить, как со второго этажа послышался громкий плач.

— Я сама, — сказала Астория, поднимаясь, хотя Драко и не думал вставать.

— Спасибо, — бросил он ей через плечо и сам себе поморщился: спасибо?

Ступеньки заскрипели, и Драко упал на диван всем телом, подтянув под голову атласную подушку. Он сунул руку в карман, извлекая из него измятое письмо.

— Они ведь не могут колдовать... — растягивая слова, проговорил он, держа перед глазами развернутый пергамент. И вдруг рассмеялся, и смех был горьким на вкус. — Интересно, как тебе это понравится? — с ухмылкой спросил он письмо.

Со второго этажа послышалась тихая песня: Астория убаюкивала Скорпиуса. Драко снова скомкал письмо и бросил в огонь вслед за стаканом, следя взглядом за траекторией его полета.

Солнечные лучи грели стекла в оконных рамах, освещая гостиную, в которой все равно было холодно.

Драко опустил босые ноги на мягкий ковер, не спеша снова обуваться. Он посмотрел на часы, короткая стрелка покоилась на цифре «два». Значит, у них оставалось не больше трех часов. Мать писала, что отца доставят в Министерство к шести.

Он не знал, на какие рычаги пришлось надавить Нарциссе, чтобы отца выпустили из Азкабана. Она писала, что он совсем плох. Может, Министерство просто сжалилось. Спустя годы, проведенные в тюрьме, вряд ли Люциус Малфой еще хоть на что-то способен.

Взгляд Драко упал на стоящий у стены велосипед, и он вдруг решил, что не станет просить Асторию надеть мантию вместо джинсов. И снова с ненавистью подумал про себя: «Интересно, как тебе это понравится?».

Со второго этажа лилась по ступенькам, заполняя коридор, а с ним и всю гостиную, тихая песня. И Драко вдруг понял, что все, чего он сейчас хочет, — чтобы эта песня никогда не смолкала.

Драко вздрогнул всем телом и открыл глаза. Он не был уверен: спал ли или ему настолько хотелось вернуться в тот день, что воспоминания сами лезли в голову.

Драко посмотрел на пустую кровать сына, поднялся из кресла и вышел в коридор.

Огни в светильниках не загорались, когда он спускался по лестнице в гостиную. Ступеньки не скрипели.

Драко остановился у окна и выглянул на улицу. Зеленая лужайка была залита светом искусственного солнца. В пруду не осталось ни льдинки. По свежей траве — Драко даже сквозь стекло чувствовал ее запах — кружил на велосипеде Скорпиус.

Чуть дальше, за высоким кованым забором, лежали сугробы.