Время Принцев (джен)

Приближалось Рождество. В середине декабря, проснувшись поутру, все обнаружили, что замок укрыт толстым слоем снега, а огромное озеро замерзло. В тот же день близнецы Уизли получили несколько штрафных очков за то, что заколдовали слепленные ими снежки, и те начали летать за профессором Квирреллом, врезаясь ему в затылок. Ребята, которых Уизли старательно зазывали погулять, были рады, что отказались. Последнее время факультет по их милости быстрее расстается с очками, чем приобретает. Поэтому совместным голосованием они решили, что прежде чем снова впутываться в неприятности, нужно обеспечить своей пятой точке мягкую посадку.

Все школьники с нетерпением ждали каникул и уже не могли думать ни о чем другом. Может быть, потому, что в школе было ужасно холодно и всем хотелось разъехаться по теплым уютным домам. Нет, в общих гостиных, в спальнях и в Большом зале было тепло, потому что ревущее в каминах пламя не угасало ни на минуту. Зато продуваемые сквозняками коридоры обледенели, а окна в промерзших аудиториях дрожали и звенели под ударами ветра, грозя вот-вот вылететь.

Хуже всего ученикам приходилось на занятиях профессора Снейпа, которые проходили в подземелье. Вырывавшийся изо ртов пар белым облаком повисал в воздухе, а школьники, забыв об ожогах и прочих опасностях, старались находиться как можно ближе к бурлящим котлам, едва не прижимаясь к ним, чем заставляли профессора зелий каждый раз плеваться ядовитыми замечаниями.

Н-да, скоро каникулы.

Это известие будоражило умы всех студентов. Не стали исключением и шесть первокурсников, поплевывающих в потолок в классе профессора Флитвика. На сегодня у них были назначены очередные дополнительные, но профессор запаздывал.

— Эсме, Адиль, а вы уезжаете на Рождество? — спросила Клод только для того, чтобы что-нибудь спросить.

— Я да, — буркнула Эсме, катая перед собой по парте титановый шарик. На ней было два свитера, а горло обвязано толстым синим шерстяным шарфом с эмблемой Когтеврана. Недавно она опять загремела в Больничное Крыло с температурой. — Мои родители приглашают ораву родственников и я должна там присутствовать. Опять.

Эсме редко говорила о своей семье. Единственная информация, которой удосужились от нее ребята — абстрактное существование древнего народца, который ходил у девочки в предках. Вряд ли она бы посчитала нужным делиться и этой информацией, но существующий опыт в общении с людьми подсказывал, что некоторые вещи, вроде необычных внешних данных, лучше обсудить сразу, чем долго и упорно уворачиваться от колких подначек с участием карликов.

— Я тоже уезжаю, — пожала плечами Адиль. Кто-кто, а она всегда охотно делилась своей родословной, только спроси. — Папа с мамой пригласили тетю на Рождество, поэтому нужен кто-то, кто сможет ее развлекать, пока остальные заняты приготовлением к празднику, — она помолчала. — На самом деле, мне кажется, что тетя — прекрасный предлог, чтобы избавиться от меня, пока готовятся подарки — мы собираемся в кино, а потом на аттракционы. Родители уезжали в командировку, поэтому, наверное, не успели ничего приготовить. А вы? Вы тоже уезжаете?

— Да, — кивнул Гарри.

— Скорей бы каникулы, — уныло согласился Макс, дописывая эссе по Чарам. Он единственный, кто не успел подготовить задание, поэтому сейчас пытался судорожно что-то дописать.

Клод что-то фыркнула себе под нос, не поднимая головы с парты. В классе, вопреки обыкновению, было тепло, поэтому Клод быстро разомлела, с переменным успехом пытаясь уснуть.

Внезапно дверь с грохотом отворилась, являя взору зевавших учеников радостного профессора Флитвика, замотанного в разноцветную мишуру. Макс подскочил, судорожно пытаясь спрятать эссе и баночку с чернилами под парту.

Заметив его потуги, Флитвик заулыбался и закачал головой.

— Можете не прятать свои старания, мистер Принц, — заверил он Макса. — Сегодня мы немного разнообразим наши занятия. Я понимаю, что буквально через пару дней вы все разъедетесь по домам, но сегодня вам выпадает уникальная возможность помочь украсить Большой Зал.

Макс подпрыгнул на месте, сразу позабыв об эссе. Глаза остальных тоже засверкали. Флитвик снова улыбнулся и махнул рукой, приглашая следовать за ним.

Вот такие дополнительные были ребятам по душе. Особенно Максу, который терпеть не мог занудную теорию.

* * *

— Директор, я бы хотел с вами поговорить, — сказал Северус, перешагивая порог директорского кабинета. Хозяин оного помещения сидел за столом, старательно что-то выписывая.

Северус подошел ближе, уселся на стул напротив директорского кресла, и только тогда Дамблдор отложил перо. Мельком взглянув на предмет стараний Директора, Снейп поборол желание ядовито ухмыльнуться. Похоже, МакГонагалл все-таки прищучила Директора, заставив строчить отчеты.

— Я тебя внимательно слушаю, Северус, — благосклонно сверкнул Дамблдор глазами из-за очков-половинок.

— Я отлучусь из Хогвартса на время каникул.

Теперь благосклонность в глазах Директора куда-то испарилась.

— И снова не объясните причин…

Дамблдор не спрашивал, он утверждал.

— Все просто, Дамблдор, — подхватил эстафету Северус. — Мне нужно иногда отдыхать. Я понимаю, что сейчас не летние каникулы. Я понимаю, что на мне обязанности декана. Более того, в свое отсутствие я назначил ответственных старост, которые будут докладывать мне каждый вечер о том, как прошел день. Разумеется, если случится форс-мажор, я тут же вернусь в замок.

Формально, придраться было не к чему. Директор задолжал декану Слизерина много выходных. Но так не вовремя…

— Вряд ли Квирелл станет что-то предпринимать в Рождество…

— Вы ошибаетесь, Северус, — мягко возразил Директор. — Сейчас будет самое подходящее время.

— Раз вы это знаете, значит в состоянии предотвратить. Я провел с Квиреллом воспитательную беседу. Смею полагать, что он десять раз подумает, прежде чем посмеет очертя голову броситься за философским камнем. Тем более, он не знает всех уровней защиты. Поэтому вряд ли посмеет что-то предпринять.

Повисла тишина. Дамблдор молчал. Наконец, он провел правой рукой вдоль лба, задумчивым взглядом скользнул по пышущим и кряхтящим приборам.

— А что касается другой вашей заботы, Северус?

Снейп почувствовал, как волосы на засылке зашевелились, а пальцы непроизвольно дернулись, словно сведенные судорогой.

— Директор?

— Я говорю о детях-Принц, Северус.

— Мне ничего не удалось разузнать. Гоблины в банке отказываются предоставлять какую-либо информацию. Но одно я знаю точно. У Рода появился Лорд.

— Вот оно что, — кивнул Директор, постукивая костяшками пальцев по столешнице. — Теперь ясно, почему не удается нигде найти информацию. Охранные семейные чары, которые навел сам Лорд. Интересно.

Дамблдор поднялся. Заложив руки за спину, он приблизился к окну и вгляделся в белоснежный горизонт.

— Пока что нет смысла рушить эту печать, — сказал Директор. — Если мы начнем действовать с большим рвением, то обязательно привлечем ненужное внимание. Нам оно никчему.

Он замолчал, наблюдая, как студенты внизу скатывают снег в огромные комья, сооружая укрепления.

— Прекрасное время года — зима, — промурлыкал он, улыбаясь в усы. — Счастливое.

Снова молчание. Северус не стремился его как-то разрушить. Дамблдор часто создавал молчание. Он был в этом специалистом. Существует много разновидностей тишины, но та, что создавал Дамблдор… Ее всегда хотелось заполнить, и тогда визитер начинал говорить. Говорить все, что знает, лишь бы не было этого давящего на мозг молчания.

Наконец, поняв, что больше его подопечный ничего не скажет, Дамблдор сказал:

— Вы можете быть свободны, Северус. И сейчас, и на каникулах. Единственная просьба — приглядывайте за своими студентами.

— Эта моя прямая обязанность, Директор. Не в моих правилах пренебрегать обязанностями.

— Я заметил, мой мальчик. Я заметил.

* * *

После того, как огромные ели были наряжены, ребята веселой кучей двинулись через коридоры, стремясь попасть в гостиную своего факультета. Отъезд был совсем близко, а вот чемоданы никто из них так и не собрал.

Перешучиваясь и переругиваясь, ребята двигались по коридору. Гарри слушал, как Эсме в очередной раз задирает Макса, а тот, прикидываясь оскорбленной невинностью, спотыкается и растягивается на полу. Он вместе со всеми залился веселым смехом, но внезапно что-то заставило его умолкнуть. Ребята продолжали смеяться, не обращая внимания на странное поведение Гарри. А тот навострил уши.

Ему показалось, что кто-то его зовет. Не по его имени, но по тому, что было дано ему когда-то при рождении.

Гарри Поттер…

Гарри обернулся. В коридоре помимо их компании не было ни единой души.

Гарри Поттер…

Гарри вздрогнул.

Гарри…

— Гарри! Ты идешь?

Он обернулся. На него уставилась вся честная компания. Мальчик сглотнул вязкий ком в горле и улыбнулся.

— Иду, — кивнул Гарри и шагнул вслед за друзьями. Удаляясь из этого ответвления, он чувствовал холодок, сковавший внутренности.

Я нашел тебя… Гарри Поттер…

* * *

Гарри проснулся, обливаясь потом. Сердце бешено стучало. Было странное ощущение, что оно выделывало в груди какие-то сумасшедшие кульбиты. Взор все еще застилала изумрудная вспышка.

Ему надо пройтись.

Гарри не стал будить Макса. В конце концов, это не первый его кошмар и, наверняка, не последний. Когда он только начинал жить в окружение нынешней своей дружной семьи, кошмары частенько будили его по ночами. Чаще всего именно этот — сначала веселый смех, ощущение счастья и покоя, потом грохот, яркая вспышка изумрудного света, высокий холодный смех, исходящий от длинного черного силуэта, разбитость, страх…

Тогда с кошмарами помогал справляться Макс. Теперь он научился справляться самостоятельно.

Гарри нацепил на ноги тапочки и тихонько вышел из комнаты. Еще и этот странный голос. Нет, не голос. Ощущение. Он не понимал, что это, но понимал, что оно зовет его, что оно знает, кто он, знает и хочет найти.

От этого становилось не по себе.

Поэтому сейчас мальчик брел по полутемным коридорам Хогвартса, не особо заботясь, куда его занесет. За последние дни столько всего случилось. Сначала этот дурацкий Хэллоуин, дневник Принца-полукровки, отец ходит хромает, а они даже не знают, что с ним, странный турнир по шахматам, еще и эти сны вкупе с неизвестным шепотом в подсознании.

Единственное, что радовало — приближающиеся каникулы. Наконец-то. Наконец-то можно временно забыть об учебе, все тайны останутся в Хогвартсе, а они — наконец-то! — смогут побыть с семьей. С отцом, с Фритьефом, с Тоссом.

Размышляя об этом, Гарри не заметил, как забрел в достаточное отдаление от гостиной. Но когда он повернул уже было, чтобы вернуться, слуха снова коснулся этот странный шепот. Или не слуха. Гарри казалось, что голос был у него в голове.

Двигаясь на ощупь, мальчик потянулся к источнику этого странного ощущения. Чем дальше он шел, тем явственнее слышалось ощущение. Да, это определенно не игра его воображения.

Гарри открыл дверь одной из классных комнат. Там было пусто, темно и грязно. С потолка свисала паутина. Пыльная паутина. Сюда даже домовики, видимо, не захаживали.

Но в самом углу, у стены, был единственный предмет, не покрытый слоем плесени и пыли. Высокое, прямоугольное нечто, накрытое сверху брезентом. Казалось, что его примостили сюда за неимением лучшего варианта. Предмет казался каким-то… Инородным.

Гарри подошел ближе, вытащил палочку. Он толком не знал, что делает. Ему казалось, что сейчас он приоткроет завесу тайны.

Темная материя скатилась на пол, а на Гарри взглянуло его собственное отражение сквозь мутноватое стекло. С открытым ртом он стоял у огромного зеркала, силясь понять, что его так зацепило.

Его волосы дрожали, словно на ветру, однако ветра не было. Более того, Гарри мог поклясться, что его волосы по-прежнему торчат во все стороны в ставшем уже привычным беспорядке.

Отражение отошло подальше, вглядываясь в самого себя с интересом. И тут Гарри понял, что было не так с его отражением. На лбу у мальчика красовался шрам в виде молнии.

Невольно Гарри дернул руку ко лбу, чтобы проверить, не появился у него самого такой же. Но нет, его лоб был девственно чист.

Тогда отражение залихватски улыбнулось ему и подмигнуло. А следом из изумрудно-белесого тумана к мальчику в зеркале шагнули две фигуры — низенькая молодая женщина с рыжими волосами и яркими изумрудными глазами, а за ней худой высокий нескладный мужчина с очками-велосипедами на переносице, за которыми сверкали веселые карие глаза.

— Нет, — Гарри помотал головой. — Вы ненастоящие.

Отражения беспомощно развели руками.

Что это может значить? Почему в этом зеркале вместо собственного отражения он видит семью Поттеров?

Гарри поднял взгляд. На верхней части потемневшей от времени раме была выгравирована надпись: «Еиналежеечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя».

Странный набор букв не хотел складываться в слова. Гарри закрыл глаза, пытаясь думать. Что может быть выгравировано на зеркале? Как это можно прочесть?

Зеркало…

Зеркало!

Точно, зеркало отображает все по-другому. Правое становится левым, левое становится правым. Тогда… Тогда нужно читать не слева направо, а справа налево…

«япок азыва юневаш елицо нова шес амоего рячеежеланиЕ»

«Я показываю не ваше лицо, но ваше самое горячее желание»

Бред.

Точно, бред.

Форменный.

* * *

— Повелитель… — сухое, шелестящее эхо.

— Чего тебе? — высокие, властные интонации.

— Повелитель, позвольте задать вам вопрос…

— Не медли.

— Я не понимаю, почему вы не хотите схватить мальчишку.

— Еще бы ты что-то понимал!

— Повелитель?

— Не перебивай, когда я говорю с тобой!

— Простите, милорд…

— Нельзя сейчас. Слишком опасно. За ним следят со всех сторон. И Дамблдор… Он затевает какую-то игру.

— Но вы же сами говорили, что он ошибается.

— Я и сейчас это говорю. Его ошибка нам на руку. Наше знание — козырь в рукаве. Когда Дамблдор оступится, мы будем рядом, чтобы его подтолкнуть к краю. Но сейчас еще слишком рано. Его игра может нам все сломать.

— Но как нам поможет мальчишка? Он Избранный. Наверняка за ним стоит кто-то хуже Дамблдора. Опаснее.

— Это уже не твоего ума дело. Я приказал следить за Поттером — следи. И не задавай больше вопросов.

— Как прикажите, мой Повелитель…

— Квиринус, мой покорный слуга…

— Мой Лорд?

— Ты выяснил, кто создавал уровни защиты?

— Да, мой, Лорд. Я почти уверен…

— Почти? Мы должны исключить все недочеты. Один отступ, и мы канем в бездну. Неужели ты не понимаешь этого, дубина?

— Понимаю, мой Лорд. Я уверен, существует семь уровней защиты. И каждый накладывали разные люди. В трех из них я уверен, Повелитель.

— Ну так разузнай об остальных четырех! Я больше не намерен делать за тебя ничего! С этой дубиной, Хагридом, я тебе сказал, что делать. Теперь, надеюсь, тебе не составит труда провернуть это снова?

— Мой Лорд, позвольте мне предположить…

— Я слушаю.

— Мне кажется, что оставшиеся четыре уровня защиты — это деканы…

— Предсказуемо. Но в духе Дамблдора. Действуй аккуратно.

— Да, Повелитель…

* * *

Макс затолкал все чемоданы в карету и свистнул друзьям, стоящим в отдалении. Услышав сигнал, они без промедления отделились от толпы однокурсников и двинулись к Максу. Тот уже заполз в дальний угол кареты и увлеченно вертел в руках очередную свою взрывоопасную поделку.

— Ради всего святого, Макс! — воскликнула Клод. — Неужели ты не можешь подождать хотя бы до поезда?!

— Не могу, — сосредоточенно буркнул Макс, не отвлекаясь от поделки.

— Не растрачивай свою энергию на это недоразумение, — пренебрежительно бросила Эсме, усаживаясь рядом с подругой. — Порой я удивляюсь, как оно вообще способно издавать членораздельную речь.

— Ничего удивительного, — ослепительно улыбнулся Гарри, приобнимая брата. — Мы очень долго над этим работали. Верно, Макс?

Мальчик в ответ рыкнул, заставив тем самым Гарри шарахнуться в сторону. Адиль, Мэтт и Клод рассмеялись.

— Так жалко, что нам приходится уезжать, — вздохнула Эсме, тоскливо глядя на удаляющийся замок. — Тут так здорово, спокойно…

С противоположного сидения раздался оглушительный бах, и Макс, Гарри и Адиль скрылись в клубах сиреневого дыма.

— Макс! — сиреной взвыла Адиль. — Ты мне пальто испачкал!

— Прости! — взмолился мальчик. — Я не специально, Адиль! Честное слово!

Эсме злорадно хихикнула.

Мэтт открыл окно, и дым потихоньку стал вылетать наружу. Наконец, из завесы вынырнула чумазая голова Макса, затем растрепанная сиреневая макушка Гарри, а следом Адиль, пальто которой из благородного серого превратилось в лилово-сиреневое.

— Подожди, я сейчас все исправлю! — взмолился Макс, доставая палочку.

— УБЕРИ! УБЕРИ НЕМЕДЛЕННО! — взвыла Эсме, подбирая под себя ноги. — Клод, умоляю, угомони его! Иначе я прямо сейчас здесь поседею!

Макс обиженно сник, а Клод засмеялась. Она взмахнула волшебной палочкой, и пальто Адиль приобрело изначальный серый оттенок.

Гарри глянул на свое отражение в окне.

— А что, мне так даже больше нравится, — заметил он, придирчиво разглядывая себя в оконном стекле.

— Что, правда? — воспрянул Макс. Еще чуть-чуть, и за спиной у него появились бы крылья.

— Нет, радость моя, — заботливо похлопал его по плечу Гарри. — Просто я пытаюсь смириться с мыслью, что ходить мне на каникулах лиловым. Это же близнецы тебе краску одолжили? — кивок. Гарри мученически вздохнул. — Вот видишь, я провидец.

— Но как тогда Клод стерла пятна с Адиль? — изумился Макс.

— Готов поклясться, что пальто Адиль из натуральной шерсти. Верно? — кивок. — Ну вот, натуральный материал.

— А ты разве не натуральный? — изумился Макс.

— Сейчас кто-то тут станет расходным, — рыкнула Эсме. — Не тупи. Краска слезет, но не сразу. В одежде волокно туго сваляно, краска только сверху осела, а ваши лохмы обязательно поредеют, если Клод опробует это заклинание на вас!

— Мэтт, она что, правду говорит?

Снисходительный кивок доказал, что ждут их веселые каникулы.

— Мне кажется, что тебе больше пошел бы синий, Гарри, — заметила Адиль, придирчиво разглядывая соседа.

Гарри рассмеялся.

Карета остановилась, и все они по очереди вывалились на мягкий снег. Макс вылетел лицом в сугроб. Пытался отмыть сиреневую краску с лица. Получалось с переменным успехом.

Тем временем, Мэтт отлевитировал все чемоданы из кареты. Каждый взял свой и вместе они пошли занимать свободное купе. Впереди у них долгая поездка домой.

Гарри глубоко вздохнул, на мгновение зажмурившись.

Как же здорово, что у него есть такая замечательная семья, такие замечательные друзья. И сейчас он едет домой на каникулы. Отдыхать и веселиться. Никаких тайн, никакого домашнего задания. Две недели ничегонеделанья. Класс.

Дома их ждет отец. Прежний, а не тот холодный, каким он становился в Хогвартсе. Тосс с кучей вкусных и горячих блюд, с новыми историями. И профессор Фритьеф. Все они успели порядком соскучиться. Особенно Макс. Как тот выразился, Фритьеф никогда его не обижает, всегда поддерживает и не обзывается. Этого, по его словам, достаточно, чтобы быть настоящим другом. Гарри предложил ему взять в компаньоны камень — тоже ни за что по своей воле не обидит. Макс почему-то обиделся.

Да, что ни говори, а приятно, чертовски приятно, ехать домой.