Дневник Агнес Грюм (гет)

* * *

Стол был завален письмами.

Большинство из них были просто данью вежливости — приветствие и пара строчек, в которых справлялись о моем здоровье и делах. Конечно, я замечала, притаившееся среди аккуратной вязи букв любопытство, но предпочитала его игнорировать.

Всем было интересно, по какой причине Аластор Грюм — герой войны и самый именитый мракоборец министерства — забрал свою дочь из Хогвартса. Любопытство это, хоть и ослабло за прошедшие полгода, однако так и не исчезло. Шутка ли, Грюм забрал драгоценное чадо из школы — не пора ли задуматься о качестве обучения в единственной Школе Волшебства и Чародейства в Британии? Наверняка девчонка уже учится в Дурмстранге, говорят, их выпускники в разы сильнее выпускников Хогвартса…

Так или иначе, точных причин не знал никто. То, что произошло зимой, так и осталось тайной для всех. Лишь единицы знали то, что произошло на самом деле.

И одним из тех, кто знал всю историю от начала и практически до конца, был Рон. Он же, исписав не один десяток листов пергамента, и рассказал мне, что же в итоге произошло.

Ещё тем летом, тогда, перед началом второго курса, Гарри заблудился между Косым и Лютным Переулком. Впервые прибывший в такое оживленное магическое место один, он так растерялся, что долго блуждал по переулкам и в итоге опоздал на назначенное Гермионой время. Ему повезло — неугомонные близнецы издали заметили знакомую чернокудрую макушку и привели его к обеспокоенной Грейнджер. А дальше он уже не обращал ни на что внимания, полностью растворившись в общении с друзьями, которых не видел всё лето.

И только во Флориш и Блоттс, скидывая доставшуюся даром кипу книг Локонса в сумку, он заметил, что на её дне покоилась невзрачная тетрадка. Не придав этому особого значения, он легкомысленно прихватил её с собой, решив, что та была дополнением к подарку от нового преподавателя.

Пользоваться дневником он начал не сразу, а только когда приехал в Хогвартс — все чистые тетради и пергаменты в тому моменту уже закончились, а соседство с Гермионой в библиотеке накладывало определенные обязательства. Именно тогда Гарри и обнаружил, что тетрадь оказалась зачарованным дневником, в котором заключалось сознание студента Хогвартса, жившего за много лет до него. А начав переписываться с владельцем дневника, Гарри уже не мог остановиться: они подружились. Самое интересное началось, когда Том — да, Агнес, тот самый Том Реддл! — обнаружил, что между ним и Гарри оказалось довольно много общего.

Едва я прочла эти строки в письме Рона, как мне сразу вспомнилась та самая показательная битва на открытии Дуэльного клуба между Поттером и Малфоем. Судя по всему, к тому моменту они уже выяснили, что Гарри владел парселтангом — главной отличительной способностью наследников рода Слизерин. Мог ли дух Тома Реддла, проживший в заточении дневника не один десяток лет, подумать, что Гарри — его потомок? Я встряхнула головой, отбрасывая лишние мысли, и углубилась в чтение дальше.

Рон писал, что с того момента между Гарри и его новым знакомым словно исчезли все стены — Том давал ему дельные советы, помогавшие не только в дуэлях, взахлеб рассказывал про тайны Хогвартса и даже поделился частичкой своего прошлого, поведав о том, что тоже был сиротой и не знал своих родителей. В какой-то момент Реддл загорелся желанием показать Поттеру Тайную Комнату, встретив полное воодушевление со стороны Гарри после рассказа об Основателях.

Поттер хотел попасть туда на рождественских каникулах — тогда замок был бы пуст, и никто не хватился бы его отсутствия. Однако Том был так нетерпелив, и его глаза горели такой знакомой жаждой приключений, что он не выдержал и пошел у него на поводу.

Тайная Комната… Она поражала воображение, а истории, которые увлекшийся Том рассказывал о Салазаре и остальных Основателях, были одна захватывающее другой.

И всё было прекрасно до того момента, пока в самом тайном и труднодоступном месте в замке внезапно не появились двое — Рон и Агнес. Это было неприятно — Гарри, сам не понимая почему, хотел сохранить в секрете дружбу с Томом.

Самый настоящий кошмар начался, когда сознание Поттера начало уплывать, а шрам жгло так сильно, что хотелось плакать. Иногда Гарри всё же удавалось разлепить глаза и брать тело под свой контроль, но гораздо чаще, в моменты, когда его сознание всплывало из глубин разума, он просто наблюдал за сценами: вот он лежал на холодном полу Тайной Комнаты, а Рон тормошил его, пытаясь привести в сознание; вот он, обретший контроль над собой, пытался объясниться с Уизли и удержать его от того, чтобы самоубийственно побежать в глубину тоннелей; вот он совершенно не контролировал собственное тело и звал Василиска, глядя прямо в светлые как льдинки глаза директора школы. Последнее, что он помнил, было почти разрывающее душу желание забрать дневник у Агнес.

Эти строчки рассказа Рона были буквально вдавлены пером в пергамент, а буквы плясали. Было видно, как тяжело ему давался пересказ тех событий.

Из той битвы Дамблдор вышел победителем — обезглавил Василиска, перенес раненных детей в Больничное крыло, а сам вместе с бесчувственным Гарри отправился в Мунго. Состояние Поттера внушало определенные опасения, которые он был обязан проверить.

Что происходило дальше, Рон не знал, мог только строить предположения и теории — Гарри не помнил ничего из Мунго.

Гермиона же смертельно на них обиделась — не простила того, что они влезли в опасное приключение и пострадали из-за своих ошибок. Возмущение Рона можно прочувствовать даже сквозь строчки письма. Мне оставалось только посочувствовать ему, ведь Уизли втянули во все это случайно, и в произошедшем не было его вины.

Осознание того, что я могла это предотвратить, терзало мою грудную клетку, но уже не причиняло так много боли, как раньше — за прошедшее время с потери дневника я успела смириться с тем, что мне теперь придется нести ответственность за все дальнейшие события. С тяжелым сердцем я строчила ответные письма, нацепив маску наивной девчушки, что случайно попала в самую гущу происходящего, и убеждала Уизли в том, что со мной всё в порядке.

Из всего рассказа Рона, я заключила, что тот так и не понял, кем являлся Том Реддл, что, определенно, было к лучшему. Паникующий Уизли — последнее, что мне нужно было на этот момент.

Рон был той самой ниточкой, связывающей меня с жизнью в Хогвартсе — он знал, что мне было интересно и подробно это описывал, разбавляя текст своими рассуждениями. Невилл стабильно присылал письма, но они были бессодержательны и больше напоминали болтовню в коридорах Хогвартса в свободное от занятий время. Гарри тоже писал мне — он очень много и долго извинялся, особенно в первые месяцы после Рождества, однако потом поток писем от него иссяк.

Была еще, конечно, Гермиона, писавшая больше об учебных материалах, беспокоясь об уровне моих знаний. Хотя об этом стоило беспокоиться в последнюю очередь — когда ты единственный ученик знаменитого Аластора Грюма, который вбил себе в голову, что теперь он будет преподавать тебе все: от маггловедения до защиты от темных искусств, то будь любезен, приготовься к постоянной учебе без малейшего шанса на поблажки.

Хотя… Первый месяц было даже интересно — я хотела стать сильнее, а Аластор действительно знал многое, давал знаний в избытке, но и требовал столько же в ответ. Мне, изголодавшейся по его заботе, это нравилось, ведь весь фокус его внимания сместился на меня лишь одну.

Ко второму месяцу я начала жутко уставать, хоть и отметила просто гигантские успехи в учёбе, особенно в той её части, что касалась практики. Аластор был упрям и строг, что было одновременно огромным плюсом, так и гигантским, серьёзно, просто огромным минусом.

Мне приходилось отрабатывать заклинания до посинения, до нервной дрожи в руках.

Дом превратился в учебный полигон. Я не могла нигде спокойно отдохнуть — я всегда чувствовала, что Грюм мог выпрыгнуть из-за угла и в который раз в своей излюбленной хлесткой манере напомнить обо всех моих промахах — от вонючего тролля до треклятого Василиска.

В первые дни, когда он забрал меня из Хогвартса, то не отходил ни на шаг. В первый же вечер он усадил меня в большое кресло в своем кабинете, всучил дымящуюся чашку какао и принялся выпытывать всё, что мог, о моем рождественском приключении. Я говорила неохотно, нервничая, сдирала заусенцы, но тем не менее не упустила ничего. Рассказала всё: от перемещения с помощью домового эльфа в подземелья до чудесного спасения Дамблдором. Единственное о чём умолчала, так это о причине, почему выхватила дневник — о нём я старалась не упоминать. Проблеяла, что так испугалась, что ноги среагировали быстрее головы.

Я вывалила все свои переживания того дня, делясь своими эмоциями и отвлекая от того, насколько была осведомлена о Тайной Комнате, о Наследнике Слизерина, о том, чем являлся дневник на самом деле.

Растерянность от внезапного перемещения и испуг при виде незнакомых подземелий. Восхищение и ужас при виде величественной статуи Салазара Слизерина. Радость от встречи потерянного друга и злость на незнакомца рядом с ним. Паника, затопившая все естество, едва ушей донесся шелест чешуи. Ужас, чистый ужас, принесший осознание скорой кончины. Бешеное желание выжить несмотря ни на что. Коктейль из изумления, радости, усталости, тревоги…

Я всё говорила и говорила, и с каждым произнесенным словом, с каждой мыслью, что, наконец, обретала форму и покидала меня, что-то невидимое, стальными жгутами сковавшее мою грудь, ослабевало и истончалось, до тех пор, пока не исчезло совсем. Устало откинувшись на спинку старого кресла, я ощущала… Я ощущала усталость и удовлетворение?

Точно. Удовлетворение.

Я выжила. Никто не погиб, и не было ненужных жертв.

Выстояла против векового монстра. Защитила себя сама. Сама!

Я хорошо запомнила то теплое чувство, что морем разлилось внутри меня, укрыло подобно мягкому пуховому одеялу в студеное и холодное утро.

Мерлин, это было так приятно. Так приятно знать, что я могу постоять за себя.

Отец, я помню, долго молчал. Было видно, каких сил ему требовалось сохранять показное спокойствие и не разразиться проклятиями на протяжении моего рассказа. Он слушал, не перебивая, и я с тревогой и любопытством ждала, что же он скажет.

Прошла минута, вторая… когда я уже отчаялась услышать его слова, Аластор с тяжелым вздохом начал издалека:

— Когда ты родилась, я и Тея были чертовски счастливы. Мы так долго ждали тебя… Ты была такой крошечной, такой хрупкой. Меньше книззла! Я поклялся всегда оберегать тебя. Но… — он оборвал себя на полуслове, отрицательно мотнул головой, словно прогоняя лишние мысли. — Только сейчас я понял, что не могу быть рядом с тобой всегда. Ты была права тогда, еще до Хогвартса, уговаривая меня научить тебя хотя бы парочке заклинаний. Без меня ты была беззащитна, и это я сделал тебя такой. Это я, как последний идиот, добровольно лишил тебя брони, отдавая на растерзание этому дрянному миру.

Я вскинулась в попытке опровергнуть его слова. Он ведь научил меня щитовому заклинанию! Как он мог так говорить?

Аластор взглянул на меня, призывая дать ему договорить. Я послушно потупила глаза. Он меня не перебивал, и я должна отплатить ему тем же.

— Я так хотел… — его голос дрогнул, — я так хотел, чтобы ты росла беззаботным ребенком, Агнес. Обычной девочкой, любимой дочкой. Хотел баловать тебя. Я мечтал дать тебе то, чего был лишен сам. Мне так хотелось подарить тебе детство, — почти прошептал он. Почти минуту он молчал, задумчиво глядя в окно. Вздохнул, словно собравшись с мыслями, и посмотрел на меня.

— Ты просила меня о тренировках, — продолжил он. Я заинтересованно подалась вперед, расслабленность испарилась, уступая место любопытству. — И ты их получишь. Не те, что были той зимой, — фыркнул он. — Я буду учить тебя всему, что знаю сам.

Моя челюсть буквально отвисла. Я на секунду или дольше выпала из реальности, так сильно я удивилась. Это что, он действительно будет учить меня? Потрясающе!

— Поэтому в Хогвартс ты не вернешься.

Что?.. Какого драккла?

* * *

Тренировки с Грюмом были тяжелыми, и не получалось получить даже малейшую поблажку.

Ни мое жалобное выражение лица, ни слезы, ни отчаянные попытки надавить и манипулировать не срабатывали. Осознание того, во что я влипла, пришло ко мне буквально через пару недель после того разговора. Напросилась.

Теперь моя жизнь действительно стала похожа на жизнь курсанта Аврората, а не любимой дочки именитого мракоборца. Жесткий режим, отсутствие свободного времени, огромное количество часов практики в заклинаниях и не меньшее количество — на банальные физические упражнения на силу и выносливость.

Поначалу я пыталась по старой памяти легонько манипулировать, намекая снизить нагрузку. Меня что, в мракоборцы, чтоли, готовили? Я всего лишь второкурсница! После игнорирования, в ход шли жалобные слезливые глаза, но и они не помогали. Безучастен Грюм также остался и к полноценным истерикам, и к попыткам торговаться, бессовестным манипуляциям и, каюсь, шантажу. О том, что о тренировках я просила сама, я как-то позабыла.

Но Грюм знал как поддержать мотивацию. «Как ты, говоришь, тогда спаслась от Василиска?» — спрашивал он в моменты моего жалкого нытья, и я мгновенно затыкалась. На это ответить мне было нечего.

Тогда я спаслась лишь потому, что точно также отрабатывала щитовое заклинание. Я понимала своего отца, но чувство обиды от этого никуда не девалась.

Я же в первую очередь его дочь! Я не солдат, не мракоборец!

Но Аластор оставался глух.

Тренировки были не по-детски интенсивными — я не рассчитывала на такой объем, темп и сложность.

Мордред, как же я уставала! Бывало, что у меня банально не хватало сил для того, чтобы переодеться, и я засыпала в тренировочной одежде, едва моя голова касалась какой-либо горизонтальной поверхности. Не сосчитать, сколько раз у меня сводило мышцы — чаще всего страдали, что неудивительно, пальцы рук. Но теперь, проведи Дамблдор в Хогвартсе чемпионат по скоростному вытаскиванию палочки из кобуры, я стала бы стопроцентным его победителем.

Единственным моим партнером по оттачиванию чар и заклинаний — и дуэлям, естественно — был отец. Когда первый раз я пропахала носом площадку перед нашим домом, я смертельно на него обиделась. Но обида не продлилась долго — трудно предъявлять претензии, когда улепетываешь, пытаясь уклониться от очередного атакующего заклинания.

Так или иначе, я ощущала себя угнетенно. Я скучала по отцу, знаменитого аврора Грюма мне хватило по самые уши.

И тем не менее Хук, вредная предательница, была на стороне отца, и постоянно бубнила, что Виктория и Александр бы были рады такой подготовке внучки.

— Какой урок ты вынесла из встречи с Василиском? — как-то спросил меня Грюм.

— Что я слабая… — мгновенно отозвалась я, полагая, что сегодня он опять будет втолковывать мне о необходимости заниматься со всем усердием, на которое я способна.

Аластор раздраженно цыкнул:

— Мимо, Агнес. Подумай ещё.

— Недостаточно выносливая. Будь я сильнее, то…

— Нет, — покачал он головой. — Я не призывал тебя заниматься самоуничижением, а спросил о вынесенных тобой уроках, — строго обозначил Грюм.

«Чему меня научила встреча с Василиском? — начала я размышлять. — Я слабая, это понятно. Я не была готова к этой встрече, а значит, нужно всегда быть настороже».

— Постоянная бдительность? — решила я, вспомнив коронную фразу из книги.

— Постоянная бдительность, — повторил он, удовлетворенно кивнув головой, и опять погрузился в себя.

Время, которое я могла провести в одиночестве, сократилось до нуля, и мне его чертовски не хватало. Постоянные тренировки, занятия и учеба выматывали, а отдохнуть я не успевала.

Так что когда в июне Аластор сказал, что завтра я на пару дней вернусь в Хогвартс для того, чтобы сдать экзамены, я не знала, куда девать себя от счастья.

Длинное перо перекочевало в мою руку, и я торопливо нацарапала письмо, чтобы обрадовать друзей. Запечатала его и, подойдя к раскрытому окну, свистнула — Олаф, облюбовавший толстую ветку разлапистого дерева, спикировал вниз, аккуратно подцепил письмо и унесся в Хогвартс.

* * *

— Агнес, ты что, стала ниже?

Это были первые слова Рона, которые он мне сказал после полугодовой разлуки.

Я закатила глаза. Для подростка шесть месяцев — большой срок, и ничего удивительного в том, что Уизли вытянулся подобно шпале, не было. И не только он — даже милый пухляк Долгопупс стал выше. Гермиона, которая и до этого была выше меня на полголовы, тоже подросла.

Прекрасно. Просто изумительно!

На фоне своих однокурсников теперь я выглядела словно безбородый гном, случайно забредший в Хогвартс. Никогда не думала, что буду комплексовать из-за своего роста.

— Захлопнись, — слегка обиженно ответила я этому рыжеволосому предателю. И мстительно подумала про себя, что верну ему любезность, когда у него начнет ломаться голос.

Экзамены пролетели слишком быстро — я даже не успела толком пообщаться с друзьями, все были жутко заняты. На этот раз я не вошла даже в десятку лучших учеников Хогвартса, но это я узнала уже дома — Грюм не разрешил мне остаться в школе дольше необходимого. Такие парадоксально низкие результаты легко объяснялись тем, что Аластор, очевидно, готовил меня не по утвержденной школьной программе, а опираясь на свой жизненный опыт и Мордред знает что еще. Объяснить мои оценки Гермионе было, конечно же, тем еще испытанием.

Экзамены я вытянула только на тех знаниях, которые успела получить за то полугодие, проведенное в школе. Не то, чтобы я переживала из-за оценок, но, Мерлин, даже выскочка Паркинсон теперь была выше меня в списке успеваемости, а это чистый абсурд!

Насчет ЗОТИ я тоже была раздражена: павлин Локонс был жив, здоров и невредим и готовился ко второму году преподавания в Хогвартсе. А правда касаемо его подвигов так и осталась нераскрыта.

Еще одним здоровенным минусом домашнего обучения было отсутствие каникул. По возвращению домой меня все также ждала моя ежедневная рутина: тренировки, тренировки и еще раз тренировки…

И тем не менее я, признаюсь честно, с замиранием сердца ждала побега Блэка — Уизли отправились в Египет, прихватив с собой Хвоста, и их совместная колдография теперь украшала оборот газеты «Ежедневного Пророка».

И спустя несколько дней это случилось.

То утро было пасмурным: с самой ночи лил дождь, завывал ветер, а солнце, скрытое за плотной пеленой туч, обещало показаться не раньше обеда.

Я зевнула и сонно затолкала румяный тост прямо в рот, хлебнула чаю и потянулась к свежему номеру Пророка. Едва мои глаза пробежались по первым полосам выпуска, как я окончательно проснулась.

«Побег из Азкабана — Сириус Блэк на свободе!»

Сна теперь не было ни в одном глазу. Я вся подобралась и принялась читать газету. Все, как и ожидалось: чокнутый волшебник, один из последователей Того-Кого-Нельзя-Называть, неведомым образом умудрившийся сбежать из самой охраняемой тюрьмы магического мира, теперь разгуливал на свободе. Пробежав по строчкам быстрым взглядом, я остановилась на колдофото, на котором красовался Сириус Блэк.

«В гроб краше кладут,» — решила я. Возможно, когда-то юный Блэк действительно был невероятным красавчиком, но сейчас на меня смотрел изнеможенный мужчина, больше похожий на вампира, чем на человека.

— Хук? — позвала я домовушку.

— Хук здесь, юная мисс Грюм, — отозвалась она, показываясь из коридора.

— А отец?.. — я кивнула подбородком в сторону газеты, намекая на сегодняшние новости. Хук поняла меня мгновенно.

— Мистер Грюм отправился в Министерство ранним утром, — объяснила она. Я задумчиво кивнула и пригубила чашку. Выходило, что отцовский бойкот Министерства закончился вместе с побегом Блэка.

— Мистер Грюм строго-настрого запретил покидать дом, — добавила она, очевидно намекая на мой планируемый визит к Уизли.

Рыжее семейство на днях вернулось на родину, и мы с Роном договорились встретиться и в кои-то веки нормально поговорить. Мне отчаянно не хватало общения со сверстниками.

Чувство изоляции и отрезанности от всего мира еще сильнее, чем прежде, сдавило меня, сжало в своих тисках. Я зло выдохнула, но решила не спорить — Аластора действительно можно было понять.

Безопасность превыше всего.

Мерлин, как же это надоело.

Передышка от тренировок, о которой я так мечтала, всё-таки случилась, что, не исключало, однако, целой горы книг, которые отец скинул передо мной и потребовал проштудировать от корки до корки.

Со дня побега Сириуса Блэка Аластора я почти не видела — он пропадал днями и ночами, возвращаясь домой только для того, чтобы удостовериться, что я жива и со мной все в порядке. Спал он, похоже, в Аврорате либо перестал спать вообще. Преследование беглеца захватило его целиком и полностью.

Я же теперь находилась в подвешенном состоянии: меня злило до посинения, что я была узницей в собственном доме. Раздражало, что я не могла встретиться с друзьями. Бесило, что в Хогвартс в этом году мне путь будет, вероятно, закрыт опять.

Этим летом меня многое стало раздражать. У меня словно прорвало, снесло тот защитный вентиль, и вся моя агрессия, недовольство и даже временами ярость выплеснулась наружу.

Слышать нравоучения от Хук надоело до зубовного скрежета. Терпеть напряженное ожидание — которое могло продлиться еще почти целый год! — сил уже не хватало. Но еще сильнее я негодовала из-за того, что я теперь была целиком и полностью отрезана от Гарри. Наша переписка заглохла, навестить его у меня не было никакой возможности, и все, что я знала о Поттере, было лишь пересказом Рона, парой строчек в письме и ничего больше.

Каким образом я могла повлиять на будущие события, если была связана по рукам и ногам?

Хотелось кричать, хотелось крушить, хотелось, чтобы меня услышали!

Поэтому несмотря на отсутствие отца, спустя пару дней ожидания, я начала тренироваться самостоятельно.

Лучше всего мне помогала успокоиться разрушительная бомбарда. Она тратила целую прорву сил и совсем не требовала концентрации. Раньше это заклинание не особо у меня получалось — Аластор говорил, что не хватало запала. С неуместным весельем подумала, что теперь этого запала у меня с лихвой.

В августе меня и отца ждал серьезный разговор. Или не разговор? Больше всего это напоминало заранее подготовленную речь, где диалога не предполагалось, и права голоса я не имела.

Я догадывалась, что этом году путь в Хогвартс мне будет закрыт, но одно дело предполагать, а другое — знать.

— Агнес, пойми, на свободе разгуливает опасный преступник, я не могу так рисковать, — уговаривал меня Грюм.

— Агнес, хватить реветь, твои слезы не изменят моего решения, — уже строже продолжал он.

— Хватит со мной спорить! — кричал Аластор. — Не перечь мне, это ради твоей же безопасности! Как ты не понимаешь?!

Но отца я уже не слышала — его громкий крик словно парализовал меня, связал по рукам и ногам, и мысленно я уже перенеслась в далекое-далекое, уже почти забытое прошлое… в крошечную коморку, где маленькая девочка вся сжалась и плакала, зажав уши своими ладошками, чтобы не слышать оглушающую ругань за тонкой стенкой.

Продолжать разговор с отцом я не стала, просто развернулась и вышла во двор.

Вдохнула. Выдохнула.

«Я не маленькая беспомощная девочка, — с остервенением подумала я, сбрасывая тот мимолётный иррациональный испуг, — уже нет».

И отпустила себя.

Задний двор теперь напоминал руины, не уцелело ни одного клочка земли, аккуратный сад из цветов, росший там со времен моего младенчества, превратился в пыль. Клокочущее в груди чувство ярости слегка улеглось и даже уступило место мимолетному уколу сожаления.

В отдалении стояла Хук и причитала. Я же опять вызверилась — да я вообще хоть что-нибудь в этом доме могу сделать?! — и помчалась в свою комнату, с грохотом захлопнув дверь.

— Мистер Грюм расстроится, — тихо пробубнила себе под нос домовушка.

Где-то там, в глубине души, я понимала, что сейчас у меня шла перестройка гормональной системы, но — честно? — мне было абсолютно на это наплевать. Не не хотелось думать, упаси Мерлин, рефлексировать.

Мне. Хотелось. Действовать.

Встреча с Василиском на Рождество повлияла на меня, и очень сильно — теперь мне море казалось по колено. А тренировки с Аластором укрепили меня в этом мнении.

Кто, если не я, изменит это чертово будущее?

* * *

Сердце нервно колотилось в грудной клетке, а глаза возбужденно перебегали от одного предмета мебели в комнате к другому, проверяя — не забыла ли чего?

Вещи были предусмотрительно упакованы в чемодан, зачарованы и переданы совиной доставке, которая за плату в четыре кната и два сикля обещала доставить его в Хогвартс к следующему утру.

С собой у меня было немного — лишь наплечный рюкзак, в котором был небольшой перекус — дюжина шоколадок (так, на всякий случай) и школьная форма Хогвартса.

Я в очередной раз взглянула на ладонь. Снятое с пальца кольцо, подаренное когда-то Аластором, сейчас игриво переливалось на солнце, однако стоило его вернуть обратно — становилось невидимым человеческому глазу. Зная отца, можно было предположить, что то был, очевидно, защитный артефакт. И вне всяких сомнений, с наложенным на него следящим заклинанием.

С тяжким вздохом я все-таки сделала свой выбор и аккуратно убрала кольцо в полупустой шкаф.

Я еще раз осмотрела комнату, нервно выдохнула, зачем-то вспомнила Мерлина и чуть ему не помолилась, и решительным шагом вышла из дома по направлению к автобусной остановке. В пригороде Лондона только-только занимался рассвет, а мне еще предстояло добраться до Хогвартса, не попавшись отцу.

Я не готова прозябать все свое время в одиночестве! И я лучше, чем кто-либо другой знала, как я хочу жить.

Я точно знала, что мне нужно быть рядом с Поттером, особенно после того, что случилось в Тайной Комнате, что нужно проконтролировать ситуацию с Блэком и Петтигрю. Появится ли в этом году Люпин, если Локонс так и остался на посту преподавателя ЗОТИ и насколько сильно это изменит будущее? Я обязана была проследить, учитывая как сильно я облажалась с дневником.

Я определенно точно не могла просидеть этот год дома.

Отец, конечно, будет в бешенстве…

Но я так больше не могла. Я пыталась с ним говорить, я кричала, умоляла, даже пыталась надавить на чувство вины передо мной, но все без толку — Грюм был непреклонен в своем решении не отпускать меня в Хогвартс.

Он действительно не оставил мне никакого выбора.

Первый день осени баловал Лондон своей солнечной погодой, однако я не обольщалась — тучи и дождь были неизменными спутниками туманного Альбиона.

Хогвартс-экспресс час назад как отправился в путь, торопясь доставить оживлённую толпу юных волшебников прямиком в родные стены Хогвартса. Следовало поторопиться.

Хук, не изменяя своей уже многолетней привычке, отправилась закупаться свежими продуктами — ее ждать следовало чуть меньше чем через час. Аластор, кажется, даже не приходил ночевать. Дом был пуст.

Крепко держа волшебную палочку, я протянула руку в неловкой попытке проголосовать, и, зажмурившись, пожелала, чтобы моя затея получилась. Иначе быть мне заложницей в собственном доме еще один год.

Секунда, две, три…

Послышался оглушительный визг колес, до носа донесся узнаваемый запах жженых покрышек, и я, пытаясь поверить в происходящее, широко раскрыла глаза.

— Добро пожаловать! Это автобус для ведьм и волшебников, попавших в трудное положение!

Ух ты.

Так его действительно так легко вызвать.

Всю последнюю неделю августа я ломала голову, каким же образом мне незаметно прошмыгнуть в Хогвартс. К тому моменту я уже оставила истерики, слезные просьбы и гневные выкрики, смирившись с тем, что добровольно Аластор в школу меня не отпустит. Оставалось единственное — побег.

Из собственного дома.

Самым легким было добраться до вокзала, однако там бы меня абсолютно точно поймали и за шкирку отвели бы обратно. Мантии невидимки у меня не было, колдовать я не могла, оборотное зелье стоило огромных денег, да и достать его было чертовски трудно, а варить его самостоятельно — ни времени, ни возможности. Лететь на метле через всю Британию — как бы мне ни хотелось вернуться в школу, самоубийцей я не была и прекрасно осознавала стопроцентную вероятность разбиться, свалившись с метлы.

Я бы могла попросить помощи у Уизли, но… Положа руку на сердце, мне не хотелось их в это впутывать. Быть ответственной за испортившиеся отношения между Грюмом и Уизли? Нет уж, спасибо, они и так натянуты.

Идея воспользоваться «Ночным рыцарем» мне пришла неожиданно — во время чтения очередной новостной сводки о беглеце из Азкабана. Вспомнилось, при каких обстоятельствах Гарри познакомился со столь экстравагантным средством передвижения как магический автобус, и я, едва ли не приплясывая, побежала продумывать план побега.

— …домчим вас куда угодно! Я, Стэн Шанпайк, буду вашим кондуктором этим вечером!

— Добрый вечер, сэр, — улыбнулась я, следка дрогнув под взглядом прыщавого и нескладного кондуктора. — В Хогвартс, пожалуйста.

— О, какая вежливая девочка. А где твои родители? — высунувшись из автобуса, он повертел головой, выискивая тех, кого здесь не могло быть в помине.

— Родители… они… магглы, сэр, — пришлось придумывать на ходу, мысленно ругая кондуктора за его любопытство. — И сегодня…

— О! Я понял-понял, можешь не объяснять, — встрепенулся парень, освобождая дверной проем. — Ты опоздала на поезд в Хогвартс, верно? Ах, ну какая безответственность… А родители не могут тебя туда отвезти, магглы же. Конечно, мы тебе поможем! — и, выпятив грудь колесом, он исчез в глубине «Ночного Рыцаря».

Едва заметно выдохнув, я протиснулась в автобус.

— До Хогвартса будет двадцать пять сиклей, мисс… — многозначительно протянул Стэн.

— Уилсон, — пробормотала я, вспомнив маггловскую фамилию бабушки. Отсчитав ровно двадцать пять сиклей, я оплатила проезд и постаралась побыстрей скрыться от болтливого кондуктора.

— Трогай, Эрни! — дурниной закричал Стэн, стоило мне сесть в дальнем конце полупустого автобуса.

Что было дальше, я запомнила с трудом — калейдоскоп летающих кроватей, сидений, чьих-то ботинок сменялся расплывчатым пейзажем за окном. Вестибулярная система выбросила белый флаг и отчаянно вопила, моля о пощаде. Крепко вцепившись в поручень, я лишь мечтала о скором окончании поездки, пообещав себе, что в этом году я точно научусь держаться на метле. Все, что угодно, но только не этот проклятый автобус!

Когда Эрни на полном ходу затормозил, я едва не улетела вперед, навстречу лобовому стеклу. Поездка завершилась, и я была вне себя от радости. Слава Мерлину, меня не стошнило.

— Хогвартс! — объявил Стэн.

Слегка пошатываясь, я протискивалась между койками и сидениями, спеша выйти.

— До свидания, Стэн, Эрни, — махнув рукой, я стремительно вылетела из дьявольской машины.

Ни за что. Никогда больше. Никаких «Ночных рыцарей»!

Полуденное солнце ярко освещало многочисленные башенки волшебного замка. Настроение, несмотря на зубодробительную поездку, было прекрасным. До прибытия поезда было примерно несколько часов, за это время я должна была уладить все вопросы насчет моей учебы в школе.

Я, поправив наплечный рюкзак, поспешила к воротам. Ухоженная серая кошка, что прогуливалась по высокому забору, резко остановилась. Мяукнула, словно вопрошая: «Серьезно? Да вы издеваетесь!»

Спрыгнув с высоты, кошка обратилась статной и чопорной женщиной.

— Мисс Грюм? — удивление в глазах профессора МакГонагалл было слишком явным. — Ваш отец достаточно красноречиво дал понять, что в этом году вы будете обучаться на дому, — недоуменно продолжила она. — Что вы здесь делаете?

Не знаю, кого мне благодарить за то, что именно мой декан находился недалеко от входа в замок. Если я скажу, что сбежала из дома, то она пинком под зад вернет меня отцу, это ясно как день. Но если…

— Профессор МакГонагалл, я бы хотела просить помощи в Хогвартсе, — едва я это произнесла, как массивные ворота замка приоткрылись, и я шмыгнула внутрь.

Декан душераздирающе вздохнула. Учебный год еще не начался, а она уже чувствовала себя выжатой как лимон.

— О чем вы думали, прийдя в школу пешком? — прошипела она, уводя вглубь замка. Кошка, точно кошка. — В этом году за пределами Хогвартса небезопасно — всюду дементоры.

Я стыдливо уткнулась глазами в пол — в самом деле, ну не объяснять же ей!

— Я отведу вас к директору, — опять вздохнула она, так и не дождавшись от меня ответа. — Только профессор Дамблдор имеет полномочия решать, будете ли вы учиться в этом году в Хогвартсе или нет, учитывая ваши… неоднозначные обстоятельства.

Я кивнула. Если я все правильно поняла, то отношения между отцом и директором резко охладели именно из-за меня. Остается лишь надеяться, что Дамблдор не упустит возможности удержать рычаг управления Грюмом подле себя.

Примечания:

Прошу прощения за долгое ожидание!

Автор столкнулся с творческим кризисом и активной жизнью в реале, поэтому привычный график выкладки нарушился. К сожалению, не обещаю, что смогу продолжать выкладывать главы в прежнем темпе, но постараюсь впредь не доводить ситуацию до таких больших перерывов.

Я решилась завести канал, где буду анонсировать даты выхода глав, делиться эстетиками/артами, не вошедшими сценами и просто своими мыслями, добро пожаловать!

Тг канал:

https://t.me/thousandandfourthflower