Год Крысы. Дороги. Часть 2 (гет)

Прибыв наконец в их арендованный столичный дом, Альк наспех поздоровался с радостными, взволнованными родителями и без долгих разговоров заказал ванну на семь тёплых вёдер. Приведя себя в порядок, он спустился в столовую, где для него накрыли ранний ужин.

— Альк, может быть, расскажешь, где ты был? — слегка недовольным тоном спросил отец.

— Решал нашу проблему, но своим способом, — ответил Альк, откусывая кусок от восхитительной утиной ножки.

— Каким?

— Сначала поговорил с Исенарой и выяснил, что дела тсаря плохи. Потом пообщался с придворным путником, и тот заявил, что подправить дорогу Шаресу не сможет, даже если изведёт десяток крыс, которые ему никто не даст.

— Эту часть плана я помню, — нетерпеливо сказал отец. — А что было дальше?

— Вторая часть плана была моя, — Альк запил утку чудесным вином, наслаждаясь ароматным букетом. — Я поехал в Холмогорию и попробовал поменять дороги сам, используя силу камня — ну, того, о котором я вам говорил, помните?

— Прекрасно помним, — вмешалась в разговор до этого молчавшая госпожа Хаскиль. — Помогло?

— Ну, тсарь же поправился?

— Альк, но это же опасно, — она вдруг побледнела, и ирония в её голосе сменилась неподдельной тревогой. — Крутить ворот с помощью какой-то непонятной магии…

— Но вы же хотели, чтобы я изменил мир? — Альк с довольным видом повернулся к отцу. — Получилось! Вряд ли лавры достанутся мне, но ощущение от произошедшего очень приятное.

— Ты думаешь, Шаресу стало лучше из-за твоего пророчества? — спросил отец.

— Да.

Родители переглянулись.

— Но Альк, — продолжила госпожа Хаскиль, — это… так неожиданно.

— Я и не ждал, что услышу: «Я тобой горжусь», — Альк иронично ухмыльнулся, — но теперь всё будет хорошо, верно? Шарес почти здоров, нам он по-прежнему благоволит, папа в Совете, мне предложили стать наместником в Брбржыще…

— Что? — воскликнул отец.

— Кто? — воскликнула мама.

— Шарес — через Исенару и Нариду, — ответил довольный произведённым эффектом Альк.

Повисла долгая пауза, во время которой он громко и тщательно жевал огурец. Наконец к Хаскилям-старшим вернулся дар речи.

— Это вовсе не плохо, — начала мама. — Вернее, это просто замечательно!

— Когда поедешь? — спросил отец.

— Как только поговорю с Рыской. Надеюсь, она согласится… Хотя с чего бы ей возражать?

По напряжённым лицам родителей Альк понял, что упускает что-то важное.

— А если она не согласится — ты откажешься от поста наместника? — удивленно спросил отец.

— Папа, а ты разве не советуешься с мамой о том, где вам жить и чем заниматься?

— Конечно, советуюсь, но… твоя мама хорошо разбирается в тонкостях придворных игр и всегда меня поддерживает.

— Вот и Рыска меня поддержит. Кстати, мама, — голос Алька резко посерьёзнел, — я знаю, что ты была в ските и просила деда повлиять на придворного путника — так вот, теперь это лишнее. И вообще, путнику такое очень не нравится. Как бы не вышло обратного эффекта от таких просьб.

Госпожа Хаскиль отвела глаза.

— Само собой… Я не собираюсь его больше использовать, это была единичная и экстренная ситуация.

Альк замер от неприятного предчувствия.

— Надеюсь, ты не рассказала о своих планах Рыске? — спросил он таким тоном, что отец закашлялся.

Повисла долгая пауза.

— Мама? — переспросил Альк. — Ты виделась с Рыской?

— Я с ней говорила, — спокойно ответила госпожа Хаскиль, избегая его взгляда.

— И что ты ей сказала?

— Что тсарь болен и это может привести к нежелательным последствиям.

Альк с грохотом уронил вилку.

— Ты же не сказала Рыске, что ей придётся конкурировать с Исенарой, правда?

Тишина была долгой и неприятной.

— Не в такой формулировке… Она пообещала, что подождёт твоего решения.

Альк бросил на маму долгий тяжёлый взгляд, и его желваки заходили. Она наконец подняла голову и посмотрела ему в глаза.

— Мама?

— Нужно было её подготовить. Твоё решение могло стать для Рыски ударом, а так у неё было время спокойно всё обдумать.

— В любом случае, она там с дедом, — оптимистично добавил отец, хотя его улыбка была кривой. — Ничего не случится.

— То есть руки она на себя не наложит, да? — сквозь зубы процедил Альк, горько усмехаясь. — А ты в этом уверен, папа?

— Не говори ерунды, — к госпоже Хаскиль окончательно вернулось самообладание, — никто её не пугал настолько, чтобы вообразить конец света. Она просто ждёт твоего решения.

— Просто ждёт... — Альк саданул по столу кулаком так, что подпрыгнули тарелки, и заглянувшая в столовую служанка настороженно замерла у входа. — Ты, может, ей и денег предлагала за то, чтобы она уехала и забыла о свадьбе?

Ром Хаскиль возмущённо фыркнул, собираясь возмутиться такому предположению, но глянул на жену и снова сделал вид, что поперхнулся. Та поморщилась и решительно тряхнула головой.

— Альк, я уверена, это недоразумение быстро разрешится. Я действовала в интересах тсарства и семьи — уж извини, они для нас превыше всего.

— В этом я не сомневаюсь…

Альк выскочил из-за стола и отправился в свою комнату. Быстро собрав сумку, он вышел на задний двор и распорядился насчёт коровы. Никто ему не задавал вопросов, а он ни с кем не попрощался.

В ночь ехать было более чем неразумно, но при должном терпении и одной смене коровы он успевал приехать в скит к следующему утру.

* * *

Несмотря на спешку, когда Альк подъехал к Мириным Шахтам, солнце стояло в зените.

Не заметив возле скита встречающих, он спешился и столкнулся на крыльце с дедом.

— Альк, как хорошо, что ты приехал! — воскликнул тот.

— Здравствуй, дед. Где Рыска?

Старик махнул рукой в сторону тропинки, бегущей через луг к лесу.

— Наверное, на дальнем озере.

— Я оставлю клячу, боюсь, как бы не сдохла… Пешком пойду.

— Постой, — окликнул его дед, — а что ты решил?

Пререкаться не было ни сил, ни времени. Косы у Алька растрепались, он был весь покрыт дорожной пылью и хотел есть, правый ботинок давил в носке, а ещё по дороге в ухо залетела какая-то мошка, назойливо не желавшая выбираться наружу. Всё это не делало его более вежливым и сговорчивым.

— А как ты думаешь? — он сердито глянул на деда.

— Ты всегда был сумасбродом, так что предположений я не строю.

— Зато ты строишь козни, — добавил Альк, сложив руки на груди.

Ему ужасно хотелось с кем-нибудь подраться, но не на мечах, а на кулаках.

Старик пожал плечами.

— Твоя мама, возможно, и поторопилась, но она всегда смотрит далеко вперёд, в этом ей не откажешь. Как Шарес?

— Разве твои шпионы тебе не доложили?

Дед и ухом не повёл.

— Новости противоречивые, поэтому я готовил Рыску к любому повороту.

Альк злобно прищурился.

— Боюсь даже спросить, каким образом… Дед, ну как ты мог? Мне показалось, Рыска тебе нравится, ты же за неё заступался? Или это позиция «ей без тебя лучше будет»?

— Альк, ты попросил меня присмотреть за ней и снова исчез, — резонно заметил старик. — Попросил не пускать её в Ринтар — а она порывалась, потому что думала, что ты там, — я её отговорил. Вы втянули меня в свои семейные игры и оставили наедине с девчонкой, которая по утрам бегает тошнить в мусорную кучу…

— Что? — Альк опешил, чувствуя, как с него мигом сдувает всю спесь, злость и досаду. — Почему?

— Ты что, не знаешь, откуда дети берутся? — съязвил отшельник.

Альк был так занят своими, тсарскими и мировыми проблемами, что совершенно не подумал о подобном повороте.

— Что ж, это многое меняет, — нерешительно произнёс он.

Дед смерил его скептическим взглядом.

— В какую сторону? Надеюсь, в лучшую для неё?

— Я и не собирался её бросать, если ты об этом. Надеюсь, она не поверила в весь этот бред с моим тсарствованием, и… — Альк замер на полуслове, прислушиваясь к подозрительным звукам. — Кто это кудахчет? — вдруг спросил он.

— Куры.

Альк тихо выругался.

— Куры? Ты и коров, наверное, прикупил?

— Нет, — удивлённо ответил старик. — Здесь только Рыскина Ночка, а что?

— Ты сказал Рыске, что я не вернусь, да? Заводишь для неё хозяйство?

— Ничего подобного. Просто я умею читать вероятности.

— Угу. А мама ей наверняка сказала, что она не чета Исенаре… Так и слышу спокойный мамин голос, умеющий убеждать: «Куда тебе, дуре весковой без роду и племени, до самой тсарицы? Давай-ка мы от тебя откупимся, потому что деньги могут решить все проблемы…»

Старик чуть не споткнулся на ступеньке.

— С чего ты взял?

— Догадался из разговора с любимыми родителями, — Альк зло сплюнул в траву. — Представляю, какие это были весёлые дни для Рыски.

— Нет, Анна не могла такого сказать, — неуверенно проговорил старик, затем задумчиво почесал бороду и добавил: — Знаешь что, иди-ка ты лучше на озеро. Что-то неспокойно у меня на душе.

Не ответив, Альк припустил по знакомой тропе, а старик сел на скамейку возле розового куста, распустившего чудесный сладкий дух, и взялся руками за голову.

— Рыска-а! — закричал Альк, издалека заметив на берегу её вещи.

Вещи не ответили.

В воде никого не было, кроме лягушек, в камышах и на песке тоже. На траве Альк не заметил никаких следов — лишь аккуратно сложенное полотенце, корзина и толстая книга по медицине.

— Рыска-а! — снова прокричал он, подходя к воде.

Она, конечно, могла далеко заплыть, но не на противоположный же берег… И не в одежде.

Альк повернулся к лесу и прислушался. Если бы Рыска пошла за ягодами, то не оставила бы корзину. В озере жадно квакали лягушки, в чаще завела свой приговор кукушка.

— Рыска-а!

— Альк… — раздался вдалеке едва слышный голос. — Я здесь!

Бросившись вдоль берега через заросли камышей, Альк обогнул соседствующее с озером болотце и издалека увидел бегущую навстречу ему Рыску. Она ловко перепрыгивала через кочки, как обычно, расставив руки в стороны, и две длинные косички хлестали её по бокам.

— Эй, не беги! — крикнул он, чувствуя, как сердце падает при виде знакомой фигурки. — Стой!

Альк имел в виду, что в её положении не стоит так носиться, но Рыска явно поняла его по-своему, потому что резко остановилась, не добежав с дюжину шагов, и замерла, положив одну руку на грудь, чтобы отдышаться. Он обошёл топь, остановился шагах в пяти и спросил:

— Что ты тут делаешь?

Рыска выпрямилась и подняла на него свои жёлто-зелёные глазищи. В одной руке она держала пучок тонких и длинных камышин с коричневыми головками.

— Камышины собираю. Они здесь мягкие такие, хорошо сумки плести.

Он был очень рад, что Рыска в порядке и занимается приятными и привычными делами, вот только вид у неё был какой-то испуганный.

— Не подойдёшь ко мне?

Альк глянул на её растрепавшиеся косы, на укороченный, с вышивкой сарафан и босые ноги. Она сделала неуверенный шаг вперёд, настороженно замерла, а затем попятилась. Улыбка сошла с его лица.

— Ты тоже не веришь в меня? — спросил он.

— Очень верю, Альк, — Рыска прижала к груди пучок камышин, но с места не сдвинулась. — Просто ты — это ты. Ты можешь быть и путником, и видуном, и тсарём… кем угодно.

— Да брось ты эти палки, — выпалил он, наконец шагая вперёд.

Рыска выпустила камышины. Альк притянул её к себе, чувствуя, как она шумно выдыхает и прижимается к нему всем телом, и попытался подхватить её на руки, но его левая нога угодила на мягкую и коварную болотную кочку. Потеряв равновесие, они оба повалились: Альк пружинисто приземлился на пятую точку, опрокидывая Рыску за собой, и та распласталась на нём сверху, громко ойкнув… Болотце довольно чавкнуло, утробно булькнуло пахучей жижей, разбрасывая в стороны зелёные брызги. Альк тихо выругался. Побарахтавшись несколько долгих мгновений, они сели и уставилась друг на друга.

— Ты в порядке? — виновато спросил он.

— Ага, — Рыска сняла с его волос длинную полоску тины и выдавила сквозь смех: — Тсарь…

— Тсаревна лягушка, — Альк оглядел её мокрый, красиво прилипший к телу сарафан, и попробовал стереть пальцем грязь с её щёки, но лишь больше всё размазал.

— Куда ты, туда и я, — усмехнулась она.

— И вот куда это тебя привело. Со мной вечно во что-нибудь вляпаешься...

— С тобой веселее! — уверенно ответила Рыска, и Альк вдруг вспомнил: «Баба смеяться, хорошо любовь, баба плакать, конец любовь».

Он очень хотел рассказать какую-нибудь смешную и уместную шутку, но ничего не придумал и просто помог Рыске встать.

Она взялась за его грязную ладонь и предложила:

— Можем искупаться в озере.

— Да уж, не помешает, — согласился Альк, пытаясь отряхнуть одежду и понимая, что это бесполезно, и вдруг забеспокоился: — А вода не слишком холодная?

— Летом? — удивился Рыска.

— Может, лучше вымоем тебя в бане? Как ты себя чувствуешь?

Её щёки вдруг залились румянцем.

— Дед всё тебе рассказал, да?

— Угу.

— Хорошо, — неуверенно ответила Рыска. — Только немного тошнит по утрам.

Взявшись за руки, они пошли вдоль болотца в сторону берега озера.

— А чего твой душеньке угодно? — вдруг спросил Альк.

— Сушеной клюквы.

— Чего?

— Клюквы. И мочёных яблок, — призналась она.

— Всего-то?

— Ну, — Рыска неловко замялась, — и медовых орешков.

— Хм… И всё?

Она лукаво улыбнулась.

— И твоих поцелуев.

— Ну, за неимением остального...

Альк снова притянул её к себе. Окольцевав его шею, Рыска поднялась на цыпочки, закрыла глаза и так сладостно застонала, что его сердце едва не выскочило из груди. Нацеловавшись вдоволь, они разлепились, и он спросил:

— Скажи, а тот Альк, с твоего пьедестала, он точно может быть кем угодно?

— Какой Альк? — переспросила она.

— Ну, тот великолепный Альк, которого ты любишь, он может быть хорошим папой?

Рыска просияла, и его затопило счастьем, струящимся из её глаз.

— Самым лучшим.

— Попробую, — он довольно ухмыльнулся, обнял её грязной рукой за талию, и они продолжили путь к озеру.