Песни мэллорна. Сборник историй (гет)

— А еще я прочел, что в эльфийских владениях есть чудесные деревья с серебряной корой и золотыми листьями, — с вдохновением на лице рассказывал Фарамир, — и эльфы живут на них, подобно птицам.

— И ты бы хотел посадить такое в Гондоре? — уточнил Боромир.

Братья лежали на берегу Андуина и смотрели на звезды. Поблизости слышались голоса дозорных. Тени Осгилиата, похожие на скелет неведомого чудовища, острыми пиками прорезали небо.

Младший брат вздохнул и, приподнявшись на локте, принялся рассматривать противоположный берег. В темноте было видно мало, однако юноша не сдавался. Наконец, он едва заметно покачал головой и ответил:

— Я бы хотел, чтобы Итилиэн вновь зацвел, а все остальное... Пустое это. И мэллорны в том числе. Слишком они далеко от нас.

— Деревья?

— И деревья, и эльфы. Вот и отец сказал, чтобы я меньше читал и фантазировал.

Старший брат стремительным движением поднялся и, ласково обняв младшего, прижал его голову к груди:

— Я, может, не столь умудрен, как наш отец — мне всего девятнадцать, и я мало что успел повидать, кроме бесконечных битв. Но одно я могу сказать наверняка — я восхищаюсь тобой, братишка. В Гондоре мало найдется равных тебе.

— О чем ты? — не понял Фарамир.

— Для того, чтобы быть тем, каков ты есть, а после раз за разом отстаивать право на собственную жизнь перед отцом, у которого совершенно очевидно иные взгляды, нужно немалое мужество, — решительно глядя брату в глаза, заявил Боромир. — И я восхищаюсь твоими знаниями. Ты каждый раз во время дозора умудряешься мне рассказать что-нибудь новое. Но кстати, сегодня мне тоже есть, чем поделиться. Пошли.

Старший хитро блеснул в свете луны глазами и поманил младшего за собой. Юноши подошли к мосту через Андуин, и Боромир, зайдя под одну из опор, указал на металлические крепления.

— Видишь этот толстый штырь? — утчонил он у брата.

— Да.

Фарамир осторожно пощупал металл, на удивление оказавшиеся смазанным, и вопросительно поглядел, ожидая продолжения.

— Если его вытащить, — охотно пояснил Боромир, — то мост обрушится.

— Это на случай битвы с врагом? — догадался Фарамир.

— Верно. Запомни его. Кто знает, кому из нас или наших потомков может пригодиться подобное знание. Только не записывай нигде.

— Хорошо, я понял тебя. Спасибо.

* * *

— Уходите! — крикнул Фарамир, перекрывая шум и грозит битвы. — Уходите немедленно!

— Все, кто не может сопротивляться ужасу назгул, — заорал следом Боромир, — немедленно уходите на западный берег!

Оба брата, а с ними двое верных перегородили мост. Истерлинги наступали, солнца не было видно уже десять дней. Металл оружия и доспехов потемнел, а земля под ногами превратилась в чавкающее кровавое месиво.

Немногочисленные оставшиеся в живых воины бросились через мост, убегая от терзавшего разум невыносимого ужаса, а четверо, еще остававшиеся на восточном берегу, прикрывали отход.

— Уходи теперь ты, Боромир, — попросил Фарамир брата, с трудом вынимая меч из тела очередного вастака. От усталости в голове слега шумело, а перед глазами плыли какие-то тени.

— А ты? — спросил Боромир, тяжело дыша.

Очередная тварь бросилась к мосту и напоролась на меч старшего сына Денетора. Тот пинком отпихнул тушу орка и вновь поглядел на младшего брата. Тот пояснил:

— Ты наследник.

— А ты мой брат, — возразил Боромир.

— Твоя жизнь важнее.

— Ты мой друг.

— Вот как друга я тебя и прошу! Если мы погибнем оба, Гондор вообще некому будет защитить.

Голос Фарамира сорвался на крик. Твари продолжали наступать, не давая людям ни мгновения передышки, и обрушить мост обоим братьям теперь казалось единственным выходом. Но для этого должен был спастись хотя бы один.

— Дай слово, что после тоже попытаешься уйти, — попросил старший младшего.

— Обещаю.

— Тогда отходим! — скомандовал Боромир верным, и трое людей, развернувшись, бросились бежать по длинному мосту через Андуин.

Фарамир краем глаза следил за ними и, раз за разом отражая удары врагов, думал о том, что погибнуть здесь и сейчас было бы не таким уж плохим выходом.

Мост за его спиной задрожал, рухнул я тяжким стоном, будто раненый в битве зверь. Андуин выплеснулся из берегов, окатив Фарамира с ног до головы, и тот, пользуясь секундным замешательством противника, прыгнул в реку.

Вастаки за спиной закричали, тяжелое оружие и доспех норовили утащить его на дно, но Фарамир плыл, преодолевая режущую боль в груди и почти ничего не видя перед собой из-за воды и тьмы.

В конце концов, когда он, уже почти не дыша, упал на западный берег, Боромир подхватил его, обнял и, прижав к груди, прошептал:

— Я был уверен, что ты успеешь. Мне с неделю назад снился сон, что ты сажаешь яблоню в Итилиэне.

Фарамир закашлялся и, перегнувшись через руку брата, принялся выхаркивать из легких остатки воды.

— Что, один? — наконец прохрипел он в ответ.

— Нет, — на удивление серьезно ответил старший. — Рядом была какая-то золотоволосая дева. Но лица ее не было видно.

Фарамир откинул с лица мокрые пряди и поглядел на противоположный берег. Твари стояли там, пока не делая попыток преодолеть Андуин, и это давало им всем такую желанную передышку.

— Что ж, можно, наверное, сказать, что мы отстояли хотя бы восточный берег Осгилиата? — спросил младший брат у старшего.

— Думаю, да, — серьезно ответил тот.

И оба, одновременно устало вздохнув, отправились выставлять дозорных и проверять выживших.