Колыбель вечности (гет)

Из-за каминной решетки Гостиной Гриффиндор красноватые языки пламени ласкали лицо Сириуса Блэка. Перед ним на корточках сидели улыбающиеся Гарри и Рон.

— А когда мы сможет тебя навестить? — нетерпеливо перерывал крестного Гарри. — Ведь Дамблдор поедет с нами?

—Не знаю, у него сейчас слишком много дел. Не забывай если бы не он, ну и ты конечно, Волан де Морт давно бы подчинил себе если не весь мир, то хотя бы его половину, — при этих словах Сириус грустно улыбнулся, лицо его чем-то напомнило то, которое он имел, находясь в Арке: осунувшиеся, сероватого оттенка, глаза смотрели враждебно и остро.

— Ну, ничего, мы сами к тебе заявимся! Конец учебного года совсем близок, вот осталось сдать СОВ и порхай, как птичка в голубом небе! — разрушил моментную тишину Рон.

— О, да, Рон! Ты как всегда соблюдаешь все правила приличия, — приближаясь, подшутила Гермиона, еще минуту назад находившаяся в спальне девочек. — Привет, Сириус, рада тебя видеть! Смотрю, ты идешь на поправку!

— Да, Молли каждый день присылает мне какую-нибудь выпечку. То свои фирменные кексы, то печенье и пирожки. Гляди, еще немного и я догоню твоего дядю Вернона, Гарри.

При этих словах все дружно рассмеялись.

Вдруг что-то зашуршало и затрескало позади Сириуса.

— Что это?

— Видимо, кто-то пришел из Ордена. Ладно, ребята, закругляемся, я обязательно с вами еще свяжусь!

Вдруг лицо крестного стало постепенно пропадать:

— Да и еще… желаю хорошо сдать СОВ! Удачи!

Наконец голос затих, а лицо растаяло.

На секунду воцарилась тишина. Поднявшись из мягкого потертого кресла, Гермиона подошла к окну и села на широкий каменный подоконник. В камине продолжал потрескивать легкий огонь. Но так как подходили летние деньки, гостиные, как и весь Хогвартс, наполнялись теплом, просачивающимся с улицы.

Гермиона смотрела в окно: на голубое небо, с плывущими по нему корабликами-облаками, густую зелень окрестностей замка и маленькую хижину Хагрида.

— Кх, кх… — громко прочистил осипшее горло Рон.

— Ты хочешь что-то сказать? — повернув голову, спросила Гермиона.

— Ну, в общем…

— Что? Я готова сейчас выслушать шквал ваших вопросов и негодований. Я понимаю, Гарри, что тебя все это ужасно злит, я сама не хотела, даже не знаю, как так получилась…

— Успокойся, Гермиона, мы не хотим… — но напрасно Гарри пытался вставить хоть слово.

— … мы, то есть я, я… не знаю, все это так сложно! А мне казалось, я вас теряю. Тем более, после всего, что произошло в Арке. Откуда он взялся?! Я сама не понимала. Но я люблю вас, это точно, только… не бросайте меня.

Вдруг девушка замолчала. По ее щеке катилась одинокая печальная слеза.

Ребята пораженно смотрели на нее, не находив слов ни для вопросов, ни для утешения.

— Зря я это все сказала, — тихо прошептав и резко соскочив с подоконника, Гермиона стрелой вылетела из гостиной, помчавшись вниз по лестнице в Зал и к выходу из замка.

— Это мы виноваты. Какая разница, что она к нему испытывает, но она остается и твоим, и моим наилучшим другом, — Гарри вопрошающе посмотрел на Рона.

Но тот явно не желал с этим смириться.

— А кем он является, тебя уже не интересует?

— Ну не надо! Я прекрасно видел, как ты сегодня утром строил глазки Паркинсон…

— Гарри, даже если это так, — закатив глаза, произнес утомленным голосом Рон. — Это не одно и тоже.

— Нет? — переспросил его друг. — Что ж, Рон, наверное, я в тебе сильно ошибся, ты оказался неблагодарной сволочью. Прости, если чем-то обидел!

Разведя руками в стороны, в знак вопроса, Гарри встал и вышел из гостиной.

— Этого еще не хватало… — раздраженно цокнув язычком, Рон прислонился к креслу и надолго о чем-то задумался.

* * *

Наконец справившись трясущимися руками с главными воротами, Гермиона выскочила на улицу, и резко остановившись, пару раз вдохнула свежего весеннего воздуха. Более или менее успокоившись, она «усмирила» непослушные волосы заколкой и побрела, куда глаза глядят.

Через како-то время девушка поняла, что ноги привели ее к хижине Хагрида.

Помедлив пару секунд, она все же постучалась. С другой стороны сразу же раздался громкий лай и скреб когтей Клыка.

— Иду! — раздался громкий голос Хагрида.

Дверь тут же отворилась.

— О, Гермиона!

— Привет, Хагрид, я тут мимо просто проходила…— еле связно проговорила девушка.

Великан вдруг как-то странно на нее взглянул — прищурился.

— Так, так… Проходи.

— Ну, если только…

— А? Чего ты там мямлишь? — переспросил Хагрид, наклоняясь над миской собаки и выливая в нее что-то вроде похлебки из небольшой кастрюли.

Сев на стул, Гермиона туманно следила за каждым действием великана.

— Чай будешь? — спросил он, подходя к столу.

— А? Что? Нет, спасибо…

— Ну! У меня сегодня вкуснейший кекс!

— О, нет, нет. Спасибо, — еле выдавила из себя улыбку девушка, вспомнив только одни «кирпичные» печенье — дел рук Хагрида.

— Да ты не беспокойся, я его из Хогвартса принес, с кухни.

— Ну, если с кухни…

— То-то же!

Великан пошел ставить чайник, чашки и нарезать кекс.

Тем временем, Клык, взгромоздив свою морду на колени Гермионы, с грустью смотрел ей в глаза.

— Ну, что вы оба как зомби?!

При этих словах Гермиону слегка затошнило, вспомнив о настоящих, встреченных ею в Арке.

— Упс. Прости. Рассказывай, что там у вас случилось. Небось, с ребятами поругалась.

— Как ты узн… Верней… Ну, в общем, да, — отхлебнув немного чаю, Гермиона стала крошить кусочек кекса в руках. — Я сама виновата. Если бы…

— Стоп! Во-первых, не вини себя; во-вторых, не вешай нос – все наладится; в-третьих, на носовой платок, ты же сейчас просто разревешься!

Взяв носовой платок, Гермиона со слезами на глазах высморкалась, пытаясь, что-то сказать. Наконец, когда она успокоилась, смогла говорить:

— Спа… спасибо, Хагрид. Но все же, если бы он мне не нравился…

— Кто? Малфой?

Гермиона ошеломленно уставилась на друга-великана.

— Откуда ты знаешь?

Хитро прищурившись, Хагрид заявил:

— Ну, у нас, учителей, свои школьные источники.

— Так, так! Это профессор МакГонагалл, да?

— Я этого не говорил!

— Но ведь это она?! Да? — девушка перешла из удрученного настроение в более веселое.

— Ну, хорошо, это она! А что с этого? Не надо было в кабинете целоваться! — пытался сделать серьезное лицо великан, но рот сам собой расплывался в улыбке.

— Да, нет, мы просто…

— Ой, ой! «Мы просто!». Не оправдывайся, Гермиона, со всяким бывает – тем боле возраст такой.

— Мда, наверное, — задумчиво произнесла девушка.

— А Гарри и Рон сами придут к тебе мир просить, уж поверь мне. Будь спокойна на этот счет.

Облегченно вздохнув, девушка встала из-за стола и, подойдя уже к двери, остановилась и тихо сказала:

— Спасибо, Хагрид. Ты… ты… замечательный друг!

После этих слов она вышла.

Великан в свою очередь вытер маленькие слезинки в уголках глаз. Это был поистине «большой человек» с большой душой.

* * *

Выйдя из хижины, Гермиона направилась вниз, с холма, в сторону Хогвартса. Она шла медленно, наслаждаясь запахом весенней травы. Верней было бы сказать, что на дворе стояло настоящее лето – время, когда ничего не хочется делать, есть лишь одно желание – наслаждаться жизнью! Но если состояние души было именно таким, то календарь четко показывал, что до лета оставалось еще ровно 14 дней.

«Ну, нет! Пусть будет лето», — сказала себе девушка. — «А это значить, что я иду по летней траве, дышу летним воздухом, и солнце светит по-летнему!»

Казалось, что еще глупее может бродить в голове, но как не странно Гермиону ее мысли не смущали. Просто, вдруг опять захотелось жить: ярко, насыщенно, любить близких ей людей так, как раньше, общаться с ними так, как раньше. Жить в полном смысле этого слова.

«Буду надеяться, что черная полоса закончилась», — улыбнувшись себе самой, девушка вдруг оглянулась.

Она стояла у самой кромки озера. Беглая рябь прокатилась от легкого ветерка по поверхности темно-синей воды.

— Да, жить прошлым невозможно, но без него нет будущего, — тихо прошептала Гермиона, пытаясь разглядеть дно озера.

— Кх, кх…— неожиданно рядом послышался чей-то голос.

Гермиона подняла голову, но не повернулась, просто замерла на месте, как бы разглядывая вдалеке зеленые поля и ниточки деревьев.

Потом, не оборачиваясь, негромко спросила:

— Я тебе помешала?

На какой-то момент воцарила тишина, лишь где-то в ветвях ивы два раз чирикнула какая-то птичка.

И наконец…

— Эээ… Нет, нисколько. А, как ты узнала, что это я?

«По твоему дыханию, шелесту шагов, по той энергии, которую ты излучаешь», — хотелось сказать Гермионе, но она лишь пожала плечами.

Потом она повернулась к нему, и их взгляды встретились. Глаза в глаза: у него — озабоченные чем-то, удивленные; у нее — задумчивые, не видящие никого.

Драко поморщился от ее взгляда. Устремил свои глаза сначала на землю, потом подошел к иве, которая распространяла благоговейный холодок, и присел, прислонившись к ее стволу. Гермиона так и осталась стоять у кромки воды.

— Я тут думал, почему все так случилось? — медленно спросил юноша девушку.

— Как «так»?

— Ну… Зачем она пошла за Сириусом? Что ей не хватало еще в жизни? У нее было все: деньги, известность, я, в конце концов!

— А ты думаешь, я знаю ответ на твой вопрос?

— Ха, — Драко вдруг едко взглянул на Гермиону и съязвил. — А я думал, ты знаешь все. Ты же у нас «самая умная девочка школы!»

На секунду Гермиона замерла, сердце вдруг как-то странно подскочило и резко сжалось от острой боли.

«Зачем он так? Разве я виновата в смерти Нарциссы? Разве я виновата в том, что он не смог ее спасти?!»

— Мне жаль, — только и смогла она произнести, в то время как горло стал обкладывать комок слез.

Драко резко встал. Сначала он прислонился рукой о шершавый ствол, подперев подбородок и прищурив глаза. Под этим взглядом Гермиона ощущала себя ужасно неуютно, было такое чувство, что он облил грязью каждую клеточку ее существа, наполнил змеиным ядом. Затем юноша начал медленно приближаться к ней. И, наконец, когда приблизился вплотную, нагнулся и еле сдержано прошептал ей в ухо, отделяя каждый слог особым акцентом:

— Тебе жаль?

Девушка, еле сдерживая слезы, кивнула.

Злорадно улыбнувшись, Драко прошипел:

— Ты даже не представляешь, насколько мне жаль, что… я не убил тогда Поттера в туннели.

Обойдя Гермиону со стороны спины, он снова приблизился к ней вплотную, так, что ту обдало каким-то жаром. Драко произнес:

— Ты не представляешь, как мне жаль, что существует такой человек на этом свете, как Сириус. Ты даже не поймешь, насколько мне хочется превратить твою жизнь в сущий кошмар!

Голос Малфоя постепенно становился все холодней и громче:

— Ты не поймешь этого. Вы отняли у меня самое дорогое, что было! И я знаю, сейчас вы там… вместе сидели, смеялись, а великий и всемогущий Поттер, наверное, и сейчас общается со своим ненаглядным крестным! Ведь так? Я прав?!

Малфой неожиданно выкрикнул последние слова прямо в лицо Гермионе, устремив на нее взгляд полный ненависти.

Если еще минуту назад девушка хотела расплакаться, то сейчас вдруг ее лицо побелело, и она тихо, но твердо произнесла:

— Ты хочешь уничтожить меня? — на этих слова она сделала короткую паузу. — Ну так давай! Что же ты стоишь? У тебя есть такая возможность! Такой шанс – не упусти его!

Гермиона вдруг запустила руку в карман, вытянув оттуда свою палочку, она отшвырнула ее в сторону на метра три.

— Так лучше? Я не доставлю тебе проблем, Драко. С такими позициями в жизни, как сейчас, ты бы все равно не долго гулял на воле, вскоре бы ты, наверняка, оказался в соседней камере со своим отцом в Азкабане. А так, ты попадешь туда, сделав для себя такое «благое» дело.

Глаза юноши стали бегать по ее лицу. Он пытался понять, шутить ли она или всерьез.

— Ну, что же ты, «Холодный принц» Хогвартса? Может, я должна встать на колени и просить прощенье за то, что твоя мать оказалась не такой, как отец; за то, что она умела делать, но не научила этому своего сына? Я могу встать, если желаешь.

— За что же?

— А ты не догадываешься?

Прищурившись, Драко с минуту смотрел Гермионе в глаза, после чего отрицательно покачал головой. Та лишь тихо засмеялась, грустно ловя его ускользающий взгляд.

— Если даже так… Слушай, — она вдруг, как будто чем-то опьяненная, поманила его пальцем. — Я раскрою тебе тайну века.

Ее голос снова задрожал от легкого смешка.

— Замолчи, — прошипел Драко. — Ты сумасшедшая!

— Правда? А минуту назад я могла бы поклясться, что ты — ненормальный, а сейчас, смотрю, притих, стал похож на маленького беззащитного котенка.

— Замолчи, — выкрикнул Малфой. — Я больше не хочу тебя слышать. Убирайся!

Неожиданно Гермиона подскочила к юноше и со всей силы влепила ему пощечину. В момент на белой коже образовалось большое красное пятно.

— Да как ты… — разъяренный Драко схватил ее руку и завернул ей за спину, пытаясь схватить и другую.

Но на этом не закончилось. Гермиона со всей силы заехала небольшим каблуком туфельки по его ноге. Оторвав от девушки руки, Драко схватился за поврежденное место.

— Ах ты... — юноша облил на нее шквал всевозможных грязных слов.

Но девушка воспользовалась этим моментам и со всех сил устремилась к замку. Но, не успев сделать и трех шагов, она вдруг почувствовала резкую боль и чьи-то сильные руки на ее плечах. Потом ее толкнули на землю.

— Ааа, отпусти! Сволочь! — Гермиона царапалась словно кошка, но была побеждена.

Держа крепко руки девушки, Малфой сел ей на ноги.

— Примерная девочка, ты же больше не будешь грубиянить, правда? — самодовольно улыбнувшись, Драко тихо засмеялся.

— Я тебе сейчас покажу, ублюдок, — растрепанная и раскрасневшаяся, Гермиона открыла рот, чтобы закричать.

Но вдруг увидела перед собой лицо Драко.

— Что за…

Обжигая своим горячим дыханием, юноша впился в ее губы. Гермиона ошарашено замерла, когда почувствовала, что его язык прорвавшись в шелку рта, прикоснулся к ее. Но вдруг поняла, что давно ожидала именно этого поцелуя.

Драко давно отпустил ее руки, и, наклонившись над девушкой, продолжал ее целовать, запустив свои пальцы в копну ее каштановых волос. Так продолжалась минуты три, пока Гермиона не застонав, стала его отталкивать.

— Что? Что такое? — на лице Малфоя отобразилось детское недовольство.

Девушка не сдержалась и хихикнула.

— И не вижу ничего смешного, — буркнув в ответ, он нехотя дал ей подняться.

Пошарив в траве, Гермиона, наконец, отыскала свою волшебную палочку и положила в карман. Поправив одежду, она вдруг повернулась к Малфою и сказала:

— Извини.

— За что? Это ты должна меня извинить, я, наверное, действительно сошел с ума, я был в не себе. Наговорил столько чуши, верней…

— Остановись! Я понимаю, что тебе больно видеть или слышать о вернувшемся Сириусе, в то время как своей матери ты уже не увидишь никогда. Скорей всего, если бы я потеряла родителей, то не вынесла бы этого, я бы… я не знаю, что бы я сделала с тем, кто был виноват в их смерти, но и ты должен понять, просто…

— Что «просто»? — Драко серьезно следил за каждым движением девушки.

— Просто, она не научила тебя, самому главному, — быстро пролепетала Гермиона.

— Чему? — юноша продолжал смотреть на нее также серьезно, но на последних словах девушки губы его подернулись в язвительной улыбке.

— Не надо. Не строй из себя неприступную крепость, человек не может держать все плохие чувства в себе, иногда ему необходимо высказаться.

— Ко мне это не относиться, — встав с густой травы, Драко отряхнул одежду.

— Неужели ты так и не понял?! — Гермиона задала этот вопрос уже в отчаянии.

— Я все понял, к чему ты клонишь.

Миг — и их взгляды встретились. Гермиона отрицательно качнула головой.

— Ты не осознал, что жить в этом мире с ненавистью в душе к нему невозможно. Этот мир изгонит тебя.

Девушка повернулась и направилась в замок. Драко так и остался стоять у озера.

Солнце к полудню этого воскресного дня стало припекать еще сильней. Легкий ветер кружился в вальсе с сочными листами деревьев, иногда соизволяя опуститься ниже, к траве. И тогда уж слышался шелест летний травы.