Потерянные: жизнь - игра (джен)

Наступает гнетущая тишина, что становится слышно, как тихо побулькивает зелье в котле за стеной.

Кажется, там настоящая лаборатория. Не такая маленькая, как здесь, а огромная, с большими стеллажами, гигантскими котлами… Вот бы попасть туда! Однако мечтать не стоит: отец не настроен даже спокойно говорить с ним, а уж тем более заниматься экспериментами.

А они могли бы классно развлечься, раз уж попали сюда. Эти ингредиенты такие интересные…

Гарри давно бы оставил все эти пустые надежды, если бы не голос, звенящий тоненько как скрипка над ухом: «Позаботься об отце. Ты ему нужен. Он не сможет без тебя».

Гарри поспорил бы с голосом ― слишком уж наивный, но тот все равно не заткнется.

― Знаете, наверное, впервые в жизни я с вами согласен, ― обманчиво тихо говорит отец. ― Как бы профессор Дамблдор вас ни защищал, я не собираюсь подыгрывать и делать вид, что то, что вы творите ― в порядке вещей.

― Но…

― И мне плевать, из какого вы мира, ― шипит тот. ― Параллельных миров не существует, это выдумка больной головы.

Ах, значит, Дамблдор с ним все-таки говорил. Может, поэтому отец ведет себя… потише? Однако это не меняет факта, что он по-прежнему ничего не помнит.

И директор явно не помог ему «вспомнить», ведь он сам убежден, что перед ним ― его коллега, а не попаданец из другого мира.

― Но Дамблдор…

― Профессор Дамблдор, ― поправляет его отец, повышая голос. ― И повторюсь: меня его рассказы не впечатлили. Для меня Поттер есть Поттер, сын человека, который не достоин ни капли уважения…

― Вообще-то ты мой папа, ― не выдерживает Гарри. ― Даже если ты не хочешь им быть.

― Твой отец ― подонок! ― выплевывает тот.

― Вот уж не думал, что ты так себя назовешь! ― вырывается у Гарри.

― Не смей дерзить, ты, поттеровское отродье!

― Я не Поттер, а Снейп, ― говорит Гарри и сам удивляется своей смелости. ― И чье я отродье ― ты прекрасно знаешь.

Краем глаза он замечает, что Драко уже нет с ними: он потихоньку ушел из класса. Испугался, наверное.

Что ж, от Драко после испорченного зелья ничего другого ждать не приходится, хотя Гарри все равно не может с этим смириться. Вот не может и все тут.

Он бы ни за что не бросил его. Он бы вступился… да он так и делал всегда, в общем-то.

Все это проносится в его голове за доли секунды. Гарри немного пугается своих слов, кажется это он зря ― про отродье. Надо было смолчать. Что же теперь будет?

― Значит так, Поттер, ― глаза отца опасно блестят, и он направляет на него палочку. ― Либо ты затыкаешься, либо я тебя прокляну. И плевать, что мне грозит Азкабан. Ты не представляешь, как сильно я хочу это сделать!

― Проклясть… меня? ― Гарри не верит ушам. ― Ты меня ненавидишь… но за что? Что я тебе сделал? Я ведь не виноват, что мама умерла, я… ― Он задыхается от боли и несправедливости. ― Хотя бы в память о маме ты мог бы себя вести по человечески, ― тихо говорит он, видя, как меняется лицо отца. ― Ее ведь ты сильно любил, я знаю.

― Ничего ты не знаешь, дрянной мальчишка. ― Снейп бледнеет, но решимость на его лице сменяется растерянностью.

― Отчего же, я ведь все видел, ― признается Гарри. ― Ты любил ее. Дарил ей цветы, обнимал… мне жаль, что она умерла. Мне ее тоже не хватает. Вот только я в этом не виноват.

― Что за… я не дарил ей цветов. ― Тот скользит взглядом по столам, полу, будто хочет там что-то найти. ― Ей они были не нужны, как и я сам. Лили меня отвергла. Она считала меня мерзавцем. Может, она была и права…

― Если бы так, она бы никогда не вышла за тебя, ― возражает Гарри.

― Она и не вышла ― выбрала этого придурка Поттера, ― зло сверкает глазами отец.

― Кто такой этот Поттер? ― Гарри пожимает плечами. ― Папа, очнись. Ты слишком проникся этой игрой, но это иллюзия. Вспомни, пожалуйста… мы жили в трехкомнатной квартире, у тебя был большой кабинет и компьютер, который ты не разрешал нам трогать…

― Что такое компьютер? ― вымученно вздыхает отец. ― Что за бред вы несете Поттер?

― Может ты еще забыл, что такое химия?

Отец потирает лоб.

― Официально признаю, что вы сошли с ума, Поттер.

― Я не Поттер, ― упрямо повторяет Гарри.

― Я буду рад узнать, что вы стали постоянным пациентом Святого Мунго. ― Отец отходит от него неровной походкой. ― И пусть директор не рассказывает свои байки, пытаясь вас прикрыть или спасти. Ему нужен герой ― что ж, найдет другого. А я избавлюсь от вас, наконец, раз и навсегда.

Эх, кажется, отцу совсем нехорошо. Какого-то Мунго еще придумал.

― Директор посмотрел мои мысли, ― говорит он, в очередной раз пытаясь до него достучаться. ― Он же волшебник, он так может. И он знает, что я не вру.

Отец быстро оборачивается к нему. Он смотрит на него так, словно не понимает, кто Гарри такой и что тут делает.

― Нет никаких миров и двойников, ― наконец, произносит он. ― Я в это не верю.

― Я тоже не верил до тех пор, пока не попал сюда.

― Твоя мать ни дня меня не любила, ― продолжает тот о чем-то своем. ― Она лгала мне и пользовалась, пока это ей было удобно.

― Нет! ― вскрикивает Гарри и сам пугается своего голоса, а он, оказывается, у него есть. ― Это неправда. Я видел… сам видел своими глазами… она была счастлива рядом с тобой. Она все время улыбалась, она смеялась с твоих шуток… она не могла тебя предать.

― Твои фантазии зашли слишком далеко. ― Отец быстро подходит к нему и, беря за руку, ведет к двери. ― Просто уходи, пока снова не случилось того, за что директор меня не похвалит… И желательно не попадайся мне лишний раз на глаза. Видеть тебя не могу.

Отец, не дожидаясь, пока Гарри выполнит его то ли просьбу, то ли приказ, хватает его чуть выше запястья и тянет к двери, но сжимает не больно, как мог бы, а просто крепко. Сам не зная зачем, Гарри проводит свободной рукой по его пальцам. Рука отца при этом ощутимо вздрагивает, как будто он не погладил его, а ударил током.

Только тока здесь никакого нет. Так что…

― Все равно ты ― мой папа, что бы ты ни говорил, ― тихо говорит он, ругая себя за дрожь в голосе. ― Просто… ты кое-что забыл. Ничего, я понимаю.

Отец резко останавливается.

― Может я и хотел когда-то… ― Его голос становится хриплым до неузнаваемости. ― Хотел этого… Но слишком поздно, ― жестко обрывает он себя. ― Ты сын Поттера, Лили сделала свой выбор. И я тебя ненавижу именно поэтому. Просто прими, как факт, и оставь меня в покое.

Он выпускает его руку, разворачивается, шумно взметнув мантией по полу, и оставляет Гарри одного стоять у дверей. А сам исчезает за противоположной дверью, за которой, скорее всего, находится лаборатория.

Гарри ничего не остается, как пойти обратно на свой этаж, в гриффиндорскую гостиную.

И он не почистил ни одного котла. Отец об этом даже не вспомнил.