Потерянные: жизнь - игра (джен)

Свет. Ослепительный белый свет медленно поглощает его. Наверное, что-то подобное видят все, кто умирает.

Он не думал, что это случится так скоро. В его двенадцатый день рождения.

Удар, толчок ― свет исчезает, словно огромный, палящий прямо в глаза прожектор резко выключили, или в нем перегорела лампочка.

Его тело, сжатое и скрученное до невозможности, распрямляется. Он дышит полной грудью. Жив?

― Гарри, Гарри, очнись! ― слышит он, словно издалека. ― Сильно ушибся?

Он открывает глаза. Перед ним маячит девчоночье лицо, обрамленное пушистыми волосами. Гермиона Грейнджер.

Что? Он садится и тут же морщится от боли в затылке. Какая Гермиона? Это все Драко со своей дурацкой игрой, мерещится теперь всякое… Он что, совсем сдвинулся или хорошо приложился головой о… каменный… пол…

Стоп. А где компьютер? Где огромный рабочий стол с поцарапанными ножками? И куда подевался потертый темно-синий ковролин, испокон веков лежащий в кабинете отца? И что это за сводчатые арки, высокий потолок, длинный коридор, лестницы, как из конструктора лего? Где он, скажите на милость?

Давя панику, он садится, стараясь дышать глубже. Так. Надо подумать…

― Драко! ― вдруг вскрикивает он, вспомнив о самом главном. ― Где Драко?

― Зачем тебе он? ― Девчонка с пушистыми волосами щурит глаза.

― Лучше с ним лишний раз не сталкиваться, ― качает головой незнакомый круглолицый мальчик, который подходит ближе и протягивает ему руку, помогая подняться. ― Тебе мало отработок с Летучей Мышью?

Незнакомый ― да не совсем. Гарри его уже видел. Где-то. Но ― где?

Какую-то еще летучую мышь придумал.

― Я должен найти Драко, ― твердо говорит он. Девчонка… ладно, пусть это будет Гермиона, хватает его за руку, из-за чего Гарри пошатывается, а в затылке снова отдает болью.

― Нет, хватит. Мало того, что Рон в больнице, так ты сам решил продолжить «великую битву»? Я не собираюсь переживать еще из-за тебя, когда Малфой тебя проклянет и, конечно, выйдет сухим из воды.

Малфой? Что-то неуловимо знакомое, но сейчас это неважно.

― Мне нужен Драко, мой брат. ― Гарри начинает злиться. Он не понимает, где находится, кто все эти люди, и почему Драко нет рядом. Ведь он только что стоял рядом, до боли вцепившись в его руку, когда их обоих накрыл яркий ослепляющий свет…

Гермиона с ужасом смотрит на него, прикрывая ладонями рот.

― Кажется, ты сильно стукнулся головой, когда упал на ровном месте, ― причитает она. ― Пойдем… пойдем сейчас же к мадам Помфри!

Круглолицый мальчик старается не отставать и мягко трогает его за плечо, пока Гермиона тащит его за собой к какой-то… мадам.

― Гарри, ты, наверное, забыл, ― дружелюбно проговаривает он. ― Сегодня утром ты разбил Драко нос за то, что тот побил Рона. А потом тебе назначили несправедливую отработку. Ты уверен, что хочешь его видеть?

― А где это я? ― пересохшими губами бормочет Гарри.

― В Хогвартсе, где же еще, ― пожимает плечами тот.

В Хогвартсе?! В этой глупой детской игре про волшебников, магию и прочую белиберду?

Кажется, он действительно умер.

Час назад

― Ну, Гарри, ― канючит Драко, умильно заглядывая в глаза. ― Чего тебе стоит поиграть со мной? Всего какой-нибудь часик…

Гарри это ничего не стоит. Разве что ― потратить целый час времени впустую, когда можно почитать книгу или подготовиться к завтрашней контрольной по химии. Вместо этого ему предлагают ничего не значащую для него компьютерную игру, от которой брат фанатеет уже год с лишним.

Очень сложно говорить Драко «нет».

Особенно, когда он садится рядом, обхватывает его руку, кладет голову на плечо и долго рассказывает про несуществующих героев игры, диск с которой он нашел случайно на улице… и понеслось.

Про героев, заменивших ему семью. Полноценную семью, где все как у нормальных людей.

Просто у Драко нет мамы, да и друзей тоже ― как-то не получается у него сходиться с людьми. Ему очень тоскливо, не с кем поговорить. Однажды он высказался, что Гарри ― единственный, кто его понимает.

Отец не в счет.

Отец не подпускает их к своему компьютеру за километр. Он пишет диссертацию, у него скоро защита и все такое… А еще он считает, что игры, мультики и прочая требуха только мешают учебе и будущей карьере. Оттого он не покупает Драко личный нотбук, хотя тот слезно просит его об этом каждый год.

Отец целыми днями на работе, иногда без выходных, а вечера проводит, закрывшись в кабинете. Вот в этом самом, где сейчас в кресле-крутилке сидит Драко. И куда им строго-настрого запрещено заходить.

Драко часто плачет во сне и зовет маму. А Гарри она просто снится ― красивая, с ярко-рыжими волосами и счастливыми глазами насыщено зеленого цвета, какой она была за год до смерти.

Драко, наверное, снится то привидение без волос, с потухшим взглядом, на больничной койке, в котором почти невозможно узнать родного человека.

Гарри встает с постели, будит брата и успокаивает его. А потом сам долго не может заснуть, борясь с собственными демонами в душе и мыслях.

Ему просто интересно: отец настолько крепко спит, что не слышит всех этих воплей? Учитывая, что стены в их многоэтажке картонные…

Гарри мрачно наблюдает, как Драко легкомысленно вставляет диск в дисковод. Его движения слишком самоуверенные: он знает, что Гарри никуда не уйдет.

― Лучше не надо, ― находит в себе силы сказать он. ― Отец придет с минуты на минуту. Если он застукает нас…

― Он еще не скоро придет, ― беспечно отмахивается Драко. ― Держу пари, он забыл, что у меня сегодня день рождения… а, ну и у тебя тоже. Он каждый год забывает. Так что…

― Не стоит на это рассчитывать. ― Гарри поминутно прислушивается, не поворачивается ли ключ в замке.

― Ой, не будь таким занудой. ― Драко запускает игру, а сам тянет Гарри за собой. ― Я же не виноват, что нас задержали на испанском, что же я теперь должен удовольствия лишаться?

Гарри забавляет напыщенный тон Драко: тот изо всех сил пытается строить из себя аристократа, роль которого он примерил на себя в этой самой игре со странным названием «Хогвартс».

Он снова думает об отце. Он не любит о нем думать, но в голову сейчас то и дело лезут эти неприятные мысли. Да еще этому способствует фотокарточка, сделанная лет пять назад и неизменно стоящая на столе в рамке за стеклом. Там отец, счастливый и довольный жизнью, обнимает маму, рядом с которой стоит Драко и держит ее за руку. А Гарри… он на руках у отца, обхватывает его за шею, прижимается щекой к его голове и улыбается.

Гарри почему-то не помнит тот день. Он вообще не помнит, чтобы отец его когда-то брал на руки. Что он вообще его когда-то любил.

Да, отец делает все, чтобы они получили хорошее образование. Испанский, французский… Драко еще ходит на курсы по шахматам, а Гарри ― по химии. Той самой химии, которая сейчас занимает все мысли отца. Наверное, он гордится тем, что Гарри пошел по его стопам. Гордится ― и никак не показывает. Да бред это все.

С усилием он отводит взгляд от фотографии и утыкается глазами в кислотно-голубой экран, где уже вовсю бегают маленькие смешные фигурки, которыми Драко живет и дышит. Такой себе симулятор жизни в магической школе.

― Ого! ― громко восклицает тот. ― Что-то наш грозный зельевар на тебя разозлился! Сейчас почитаю, что он говорит… ох, кажется, ты проштрафился, и он назначил тебе отработку. Что ж, не повезло.

«Грозный зельевар» ― это отец. Точнее ― его образ. Драко додумался: при создании персонажей использовал не только свою и Гарри фотку, но и раздобыл для этой цели снимок отца, отсканировал его и перенес в игру. Гарри даже не хочет представлять, что отец сделает, если узнает об этом.

А вот и он сам ― мультяшный мальчик в круглых очках с непослушными черными вихрами, почти такой же, как в жизни. Драко почему-то сделал его сиротой. Как он объяснил, там были варианты и он выбрал… самый драматичный, просто потому, что ему так захотелось.

Собственно, тут он прав, чего уж греха таить. Вряд ли что-то в его жизни изменится: чтобы отец начал относиться к нему по-другому, должно произойти чудо.

Возможно, Драко тоже чувствует что-то подобное, поэтому он сделал в игре отца не своим отцом, а всего лишь крестным.

Кем-то далеким, даже не родственником. Потому что там у него есть виртуальные родители ― напыщенные аристократы, которыми он так восхищается, будто они живые.

Гарри немного завидует брату, что он так может ― уходить в параллельную реальность и быть там счастливым. Пусть понарошку, но все же…

― О-о, кажется, я подрался с тем рыжеволосым нахалом. Наконец-то я ему вмазал хорошенько, да я просто крут! ― бахвалится Драко, а Гарри незаметно усмехается: в жизни брат слишком хитер и продуман, чтобы решать проблемы кулаками. Он смотрит на всех сверху вниз своим особым надменным взглядом и говорит такие вещи, что все понимают: с ним лучше не связываться.

В отличие от Гарри, который в ответ на несправедливость просто молчит. Молчит и терпит. Оттого у него тоже нет друзей ― просто по другой причине.

Они словно пришли в этот мир по ошибке. Судя по тому, как ведет себя отец ― он, скорее всего, так и считает.

― Э-эй, ты куда? ― Драко хватает его за рукав, когда Гарри встал и двинулся в сторону двери. ― Ты чего не играешь? ― Он протягивает ему один из игровых пультов, которые он купил на карманные деньги втихаря от отца. ― Смотри, твой Гарри уже убежал куда-то… так интересно читать, что они говорят! Тебе разве нет?

― Я выйду на минутку, послушаю, не идет ли папа, ― вместо ответа говорит Гарри. Для него нет ничего скучнее игры «Хогвартс»: там все просто ходят, что-то делают, говорят, и ничего не происходит. Он бы с удовольствием поиграл бы гонки или стрелялки… может, когда-нибудь он так и сделает. Когда станет совсем-совсем взрослым и ему будет неважно, что отец о нем думает, и его запреты потеряют вес.

― Чего ты так нервничаешь? ― непонимающе косится на него Драко. ― Расслабься, ничего он не сделает. Вообще-то у меня сегодня день рождения, так что…

Он замолкает, ведя своего героя или себя ― Гарри не знает, как правильно здесь рассуждать, ― в нужное ему место и быстренько клацает по клавиатуре, печатая что-то.

Четкость экрана теряется. А может, у Гарри просто запотели очки или… да нет никакого «или». Просто он зачем-то подумал о том, что день рождения сегодня вообще-то и у него тоже, только его желания никто не учитывает. Что ж, пора бы уже и привыкнуть. Жаль, он не может расслабиться ни на секунду, помня, что в любую минуту сюда может ворваться отец.

― О-о, да это же Гермиона! ― Драко аж трясется, увидев на экране девочку с пушистыми волосами, держащую в руках старинные толстые книги. ― И она направляется в мою сторону… так, самое время поговорить и извиниться за прошлый раз. Ну… я не сдержался, наговорил ей всякого, ты помнишь… Как думаешь, она меня простит?

Гарри незаметно закатывает глаза. Кажется, Драко влюбился в виртуальную девчонку и этого даже не скрывает. Гарри становится неловко от одной только мысли, что такое вообще возможно.

― Эй, ― брат толкает его под локоть, ― ты можешь привести своего персонажа сюда, чтобы он помог мне помириться с Герми? Она тебя послушает, ты ж типа ее друг… О, ну пожалуйста, это вопрос жизни и смерти!

Гарри со вздохом берет игровой пульт и сразу же слышит звук поворота ключа в дверном замке.

Наверное, показалось. Отец еще никогда не возвращался раньше семи.

Или… не показалось?

Гарри ненавидит себя за слабовольный характер. За то, что каждый раз робеет перед отцом и не может связать двух слов, в отличие от Драко, который отстаивает свои права до последнего и всегда находит, что сказать.

Где-то в глубине души он знает: Драко не даст себя в обиду. Однако уставший, вечно недовольный отец и их вторжение в его неприкосновенное пространство ― не лучший тандем.

Это означает, что он не может прямо сейчас выскользнуть из кабинета, надеясь, что его не заметят, и оставить брата одного расхлебывать свои проблемы.

Похоже, Драко не считает, что будет «расхлебывать», судя по его расслабленной позе и полной вовлеченности в игру.

― Гарри, смотри… ― в очередной раз восклицает он и замолкает, отведя взгляд чуть в бок, как раз туда, где дверь.

Гарри не нужно оборачиваться, чтобы понять: отец уже здесь. Он умеет бесшумно ходить и появляться в самый неподходящий момент. Его взгляд… нет, не важно, какой у него взгляд. Гарри давно уже не смотрит ему в глаза, даже когда приходится говорить с ним, редко и вынужденно. Сейчас у него тоже нет желания это делать.

― Привет, папа, ― как ни в чем не бывало бросает Драко и… продолжает играть.

Должно быть, у него какой-то план, о котором Гарри не знает. Потому что стоило ли хранить тайну от отца целый год, чтобы сейчас делать вид, будто ничего странного не происходит?

― Что это такое? ― Отец быстрыми шагами пересекает кабинет и нависает над ним. Гарри тут же встает. Он не понимает, как Драко может в такой момент быть повернутым спиной к человеку, от которого неизвестно, чего ожидать. От напряжения, которое с каждой секундой усиливается, у него дрожат колени.

― Это? ― Драко невозмутимо кивает на экран. ― Это классная игра, называется «Хогвартс». Хочешь посмотреть?

― Где ты ее взял? ― продолжает тот допрос относительно спокойным тоном, игнорируя приглашение Драко, почему-то вдруг решившего впустить его в свой мир. В свое нежно любимое пространство, которое до сих пор он трепетно охранял и не вел себя столь безрассудно.

― Нашел на улице, ― пожимает плечами брат. Гарри знает, что это правда: они нашли этот диск вместе, когда шли со школы. Он лежал прямо на дороге, но, судя по всему, никого не привлек.

Удивительно, что он был совсем как новенький. Ни единой царапины, хотя его кто-то обронил или выбросил посреди довольно оживленной улицы. Гарри показалось, что от него идет легкое голубоватое свечение, но не обратил на это внимания: возможно, у него тогда просто запотели очки. Драко схватил находку и решил в тот же день ее испробовать, нарушив запрет отца, хотя Гарри его усиленно отговаривал.

― Драко, ― строго проговаривает отец, ― кажется, я запретил вам обоим подходить к компьютеру. Что было непонятного в моих словах?

― Да все понятно, ― снова пожимает плечами Драко, глядя на отца мило и доверительно. ― Но ты же мне не купил мой личный компьютер, вот я решил воспользоваться твоим…

― Сейчас же прекрати дерзить! ― перебивает тот, а Гарри инстинктивно придвигается ближе к брату. К слову, его самого отец будто не замечает. ― Ты знаешь причину и будешь наказан за то, что ослушался. А сейчас…

Драко встает. Его лицо меняется, становится решительным, и Гарри понимает: «щенячьи глазки» ― всего лишь попытка манипулировать отцом, который, увы, на такое не ведется.

― Интересно, за что? ― Он складывает руки на груди, подражая позе отца, и приподнимает подбородок. ― За то, что ты забыл, что у меня сегодня день рождения и хочешь, чтобы я вообще себя никак не развлекал?

Гарри чувствует, как пыл отца поутихает, и он теряет уверенность. Он действительно забыл.

― Э-э… мы обсудим это позже, ― сбивчиво говорит тот. ― А сейчас отдай мне диск и иди в свою комнату. У меня полно работы…

― Да плевать мне на твою работу! ― вдруг вспыхивает Драко, а на его лице появляются красные пятна. ― Ты только и думаешь, что о себе, а до меня и дела нет!

― Я жду. ― Отец протягивает руку. ― Видимо, мне придется закрывать кабинет на ключ, раз слов ты не понимаешь!

Драко не шевелится. Он стоит в той же надменной позе, а глаза постепенно наливаются слезами.

Не дождавшись, отец делает шаг к системному блоку. Драко тут же становится перед ним.

― Ты не посмеешь, ― шепчет он. ― Ты… ты просто гадкий!

― Замолчи сейчас же! ― сквозь зубы цедит отец. Слышно, что он тоже на пределе, и когда сорвется ― вопрос нескольких секунд.

― Я имею право играть в эту игру, тем более в мой день рождения! ― продолжает Драко уже громче и увереннее. ― Нормальные родители ведут своих детей в зоопарк, кафе или просто погулять, они празднуют, а ты… ты будто совсем не рад, что я у тебя есть.

― Просто отойди. ― В голосе отца слышится угроза. Гарри на месте Драко сделал бы то, о чем его просят, но… куда там!

― Нет, это ты отойди! ― Брат даже топает ногой.

Интересно, неужели он рассчитывал, что отец оставит все как есть? Тот свирепеет и хватает Драко за плечо. Гарри не хочет и представлять, что будет дальше. Он сам не понимает, как решился, но в тот же миг он оказывается между ними, закрывая брата собой.

― Нет. Не надо, ― бормочет он, глядя куда-то мимо отца. ― Не надо… пожалуйста.

Сердце трепыхается в груди, в глазах темнеет и появляется пелена. Нет, он совсем не смелый. Ни капли. И пусть отец только сейчас его заметил, а до этого он был невидимкой. Главное ― не позволить ему ударить Драко. Их вроде никогда не били, но… кто знает, когда случится этот первый раз?

Отец какое-то время молчит. Гарри чувствует на себе его тяжелый взгляд.

― Иди в комнату. Пожалуйста, ― сухо произносит он, обойдя его для того, чтобы взять Драко за руку и силой усадить в кресло.

Даже в такой острой ситуации Гарри не может не заметить, что отец даже притрагиваться к нему не хочет. Как будто брезгует им.

― Нет! ― Драко тут же вскакивает и, как сумасшедший, цепляется за него, не позволяя добраться до дисковода. ― Ты не можешь, не можешь, пожалуйста, папа!

― Отпусти! ― рычит тот, но Драко не унимается:

― Не трогай, я не отдам! Это все, что у меня есть… это вся моя жизнь, понимаешь?

Гарри в эту секунду даже завидует брату, который может так стоять за себя и не стесняться слез перед отцом, которого, очевидно, это не трогает. Брат, как может, удерживает его, но отец, конечно же, сильнее. Он прижимает Драко к себе, не давая вырваться, а сам тянется к дисководу.

Гарри не выдерживает и хватает его за руку, не позволяя нажать на кнопку. Он знает, что Драко не лгал: для него «Хогвартс» ― его жизнь, где он чувствует себя намного лучше, чем в реальности. И кто его за это осудит?

Гарри точно не знает, как так вышло. Кажется, Драко сильно дернулся, толкнул отца, тот налетел на Гарри, который, в свою очередь упал на ничем не закрепленный системный блок, стоящий не в специальном отсеке, а рядом со столом. Грохот, пыль, проводки начинают искрить, комната наполняется дымом, а из монитора, который должен был потухнуть, вырывается яркий ослепляющий свет.

― Ой, что это? ― слышит он дрожащий голос Драко. Гарри пятится назад, брат цепляется за него, хватает за руку. Спасительная дверь уже близко. Свет становится все ярче, заполоняет комнату и проглатывает их в бездонную пучину.

Гарри тащат за руку по незнакомым мрачным коридорам. Он то и дело боязливо оглядывается на огромные портреты, на которых люди, словно живые, двигаются и подмигивают ему. Вот он спускается по ступенькам, не без содрогания наблюдая, как лестница напротив едет куда-то сама по себе, меняя направление прямо вместе со стоящими на ней людьми ― похуже эскалатора. Все это напоминает средневековый замок с привидениями… а вот кстати и одно из них.

Гарри берет себя в руки, глубоко вдыхает и выдыхает. Это же магическая школа, а значит, здесь все наполнено магией и другими мистическими штучками. Не стоит удивляться. Или ― хотя бы показывать удивление. А еще повсюду снуют подростки в черных мантиях, да и на нем самом такая же.

Стоп… почему он так одет?

Допустим, он попал в этот дурацкий компьютерный мир. Допустим, существуют всякие миры, и попаданцы ― это не выдумка, а печальная реальность. Но куда делись его домашние брюки и любимый теплый свитер в синюю полосочку?

Паника подступает к горлу. Он что… попал в чужое тело?

И как, интересно, он сейчас выглядит?

И самое главное: где его собственное тело?!

― Идем же, Гарри. ― Гермиона настойчиво тянет его вперед, из-за чего он наступает на край мантии, спотыкается и чуть не пашет носом. ― Да что с тобой такое сегодня!

― Вообще-то при сотрясении мозга нельзя человека дергать и тянуть, ― вступается за него едва поспевающий за ними круглолицый мальчишка.

― Много ты знаешь, Невилл, ― строго осаждает его та. ― Гарри несет какую-то чушь. Такого не бывает при сотрясении.

Ага, Невилл ― точно. Гарри мысленно благодарит Гермиону, что та его невольно просветила.

Главный закон попаданцев: нельзя себя обнаружить, иначе быть беде. Так говорит Драко, который обожает фэнтези и читает такие книги взахлеб, втихаря от отца, который уверен, что его сыновья занимаются исключительно полезными делами. Хорошо, что у брата рот не закрывается: сейчас эти знания, которые раньше казались нелепыми сказочками, ох как могут пригодиться…

Значит, Гарри должен делать все возможное, чтобы себя не выдать и играть роль… какого-то другого Гарри. Знать бы, как этот персонаж обычно себя ведет. Жаль он не вник в игру, когда была такая возможность.

Нужно найти Драко. Как он мог об этом забыть! Гарри останавливается на всем ходу, из-за чего дергает Гермиону, и та недовольно смотрит на него. Он тут же мысленно ругает себя. Нет, так дело не пойдет. Не должно создаваться впечатление, что с ним что-то не так. Допустим, он пойдет в больничку с этой назойливой девчонкой и этим… просто Невиллом, который непонятно зачем за ними тащится, а потом потихоньку убежит и отыщет брата. План звучит обнадеживающе.

Драко, может, даже знает выход наружу, ведь он такой умный. Как же хочется скорее попасть домой! Даже несмотря на то, что отец их за все случившееся явно по головке не погладит.

Войдя в просторную белоснежную палату с множеством кроватей, Гарри невольно поджимает плечи и втягивает в них голову. Здесь стоит особый медицинский запах, хоть и отличающийся от привычного, но его не спутаешь ни с чем. Он напоминает болючие уколы, невкусные таблетки и невольно заставляет коленки трястись.

― Эй, Гарри! ― зовет его кто-то.

Он оборачивается и видит рыжего мальчишку с перебинтованной рукой и большущим синяком под глазом. Это Рон. Рон Уизли.

Откуда он это знает? Неважно. Ах, да, это тот самый типчик, с которым Драко постоянно ругается в своем виртуальном пространстве. Хорошенькое дело, Рон смотрит на него так приветливо, будто он… его друг.

Что ж, надо вести себя естественно. Раз позвали ― подойти к кровати и… ну что-то сказать, желательно в тему.

― Как ты себя чувствуешь? ― выдавливает Гарри, стараясь держать в поле зрения все, что здесь происходит. Гермиона увлеченно рассказывает мадам в белом халате о том, как Гарри стукнулся головой и стал немного чокнутым, а Невилл разглядывает склянки с цветными жидкостями на столе поодаль, притрагивается к ним по очереди и воровато оглядывается по сторонам.

Самое время сбежать. Вот только этот рыжик глядит на него в упор и путает все планы!

― Уже нормально, ― отвечает тот. ― А классно ты врезал Малфою! Обидно, что он уже в порядке, а меня заставляют тут валяться! Это все из-за руки. В ней маленькая трещина, и теперь надо ждать, пока зелье подействует…

― Гарри! ― зовет его Гермиона, а он лишь закатывает глаза. Его вообще когда-нибудь оставят в покое?

― А ну, подойдите сюда, молодой человек, ― строго говорит женщина в белом халате, и Гарри ничего не остается, как подойти на заплетающихся ногах. Над ним начинают водить какой-то палочкой, а он боится лишний раз вздохнуть.

― С вашим другом все в порядке, мисс Грейджер, ― не меняя тона, говорит женщина. ― На голове даже шишки нет. Не стоило поднимать панику.

Это что, такой рентген ― с помощью простой деревянной палочки? Странно, не то слово. Интересно, а можно как-нибудь выявить попаданство?

― Но, мадам Помфри, ― та недовольно разводит руками. ― Гарри действительно стало нехорошо после того, как он упал! Он такое говорил… я испугалась и подумала, не могло ли это повлиять на его магические способности?

Какие еще способности? Да нет у него ничего! Он пятится, желая как можно скорее оказаться на воле.

― Где твоя палочка, Гарри? ― строго смотрит на него Гермиона, подражая мадам Помфри.

Э-э палочка? В смысле, такая, каких на улице полным-полно валяется?

«Так, думай, Гарри, думай».

Что на его месте сделал бы Драко?

― Не знаю, кажется… я ее потерял, ― мямлит он, усиленно соображая, где же выход. Перед глазами все плывет, словно его очки испортились. Или он стал хуже видеть. Хорошо, хоть у него вообще они есть ― очки, без них бы совсем худо было. Интересно, сможет он выбежать в дверь так быстро, чтобы его не успели догнать? Вообще он не умеет быстро бегать, вечно обо что-то спотыкается, ужас, какой неловкий. То ли дело ― Драко. Вот он…

― А в кармане не хочешь проверить? ― Гермиона даже топает ногой. ― Вот, говорю вам, мадам Помфри, он как ударился, так сам не свой стал!

В кармане? Это уже попроще. Гарри лезет в безразмерный карман мантии правой рукой и нащупывает что-то продолговатое. Вот она, палочка!

Деревянная, лакированная, с красивыми узорами на утолщении. Интересно, у Драко есть такая?

Если, конечно, он тоже здесь. Все ли с ним в порядке?

Гарри, наконец, видит дверь, которая до этого сливалась с белой стеной. Делает шаг к ней и…

― Гарри, если ты сейчас же…

― Да волшебник я, ― не выдерживает он, желая как можно скорее отвязаться от этой надоедливой мухи. ― И со мной все в порядке. Сейчас покажу… э-э…

Что там Драко говорил, когда носился с палочкой, как угорелый, по двору школы? Эти странные словечки… Он и Гарри пытался научить «колдовать». Взмах палочкой кверху и…

Гарри приподнимает палочку, вспоминая движения Драко. Вот уж не думал, что когда-нибудь будет заниматься подобной чепухой!

― Вердимиллиус!

Из палочки вырывается сноп зеленых искр и врезается в белоснежный потолок. Гарри чуть не восклицает: «Ух ты!», но тут же видит на потолке некрасивое черное пятно.

― Упс…

― Ого, когда ты этому научился? ― ошарашенно смотрит на него Гермиона. ― Это не простое заклинание…

― Сейчас, сейчас… это не то, что я хотел, ― сбивчиво проговаривает Гарри. Кажется, он оплошал, надо срочно исправляться и… вспомнить что-то попроще, раз уж ей так хочется.

― Делетриус! ― произносит он еще одно словечко, которое, вроде, звучит не так сложно, как предыдущее. Взмах в сторону и… раздается странный звук, похожий на взрыв, одновременно с которым раздается чей-то вопль.

Железная кровать Рона перекошена на одну сторону, из-за чего тот уже не лежит, а сидит на ней, как на горке, подобрав под себя ноги, и старается не скатиться. Одна ее ножка отлетела и передняя часть странным образом покорежена.

Такого вроде не было… еще секунду назад.

― Эй, ты чего! ― верещит Рон, держась здоровой рукой за железную перекладину у изголовья. ― Ты же мог меня убить!

Убить… деревянной палочкой?

Кажется, он не шутит.

Надо срочно найти брата и предупредить, пока тот не вляпался во что-то похуже.

Из ступора его выводит звон разбивающегося стекла. Невилл, все это время с интересом разглядывающий снадобья, благополучно уронил колбу и смотрит на все происходящее, как на представление в цирке, с широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом.

Палочка уже в кармане. Гарри подумывает, что хорошо бы от нее избавиться и как можно скорее. Сейчас ему хочется быстрее скрыться от настороженных пристальных взглядов и заткнуть уши, чтобы не слышать вопли Рона, который все пытается понять, почему он так с ним поступил.

― Я… мне нужно в туалет.

Несколько шагов ― и он выскакивает за дверь. Наконец-то он это сделал, решился, и никто его не остановил. Просто несказанная удача.

Гарри бежит, так быстро, как только может. Он боится одного: что его опять кто-то задержит и начнет проверять на истинность. Все, чего он сейчас хочет ― вернуться домой из этого враждебного, нелогичного и очень опасного мира.

Какой дурак вообще запихнул его в компьютерную игру? Ведь он ― живой человек, а это все ― фикция!

Привычно забыв смотреть себе под ноги, он спотыкается обо что-то твердое и летит вперед чуть ли ни кувырком и приземляется так, что искры из глаз.

На миг все звуки затихают, наступает темнота. Неужели сейчас он откроет глаза и окажется дома?

― Вечно носятся, как очумелые, эти маленькие мерзавцы, так и хочется розгами огреть! ― слышит Гарри и несмело приоткрывает один глаз. Увы. Он все еще здесь. На холодном каменном полу. В средневековом тупом замке с его тупыми первобытными обычаями. Где это видано, чтобы простая палка могла стрелять, да к тому же с помощью одного слова! Кряхтя, он поднимается. Руки, ноги вроде целы. В нескольких шагах от него злобно шипит большая серая полосатая кошка. Это он об нее, что ли, споткнулся? К нему спешит неприятного вида высокий худой старик со спутанными длинными волосами мышиного оттенка и мрачным взглядом исподлобья. Он подхватывает кошку на руки и смотрит на Гарри так, будто хочет его раздавить, как гадкого паука. ― Все в порядке, миссис Норрис, все порядке, ― бормочет старик, поглаживая кошку. ― Сейчас этот негодник заплатит сполна за то, что посмел тебя обидеть! Кислотный ад! Это он что, кошку назвал ― миссис? ― Из… извините, ― заикается Гарри, пятится и бежит прочь от крючковатых пальцев, которые тянутся к нему. Кажется, эта картинка еще долго будет преследовать его во снах. И почему кошка была такой… железной? Может она ― кошко-робот? В этом магическом мире все не как у людей. Заметив впереди знакомую белобрысую голову, Гарри облегченно выдыхает. Не обращая внимания на то, что Драко стоит не один, а в компании студентов в мантиях, он врывается в самую их гущу и хватает брата за плечи. ― Ну наконец-то! Где ты пропадал все это время? Я не мог тебя найти… ― Полегче, Поттер. ― Драко вырывается и брезгливо стряхивает с себя невидимые пылинки. Гарри застывает. Что это с братом такое? Он что, совсем не рад его видеть? ― Если не хочешь проблем, лучше уйди, ― продолжает тот цедить сквозь зубы в странной надменной манере, изображая из себя аристократического избалованного ребенка. ― А лучше… пойдем-ка за угол поговорим. Нет! ― Он строго прикрикивает на двух увальней, которые тут же двинулись за ними. ― Я сам хочу научить Поттера уважению. Не успевают они сделать и двух шагов, Гарри тут же начинает шептать, не в силах сдержать себя: ― Драко, что ты творишь? Ты хоть понимаешь, что произошло, где мы… и зачем ты называешь меня Поттером? Драко заводит его за угол, как обещал, и смотрит прямо в глаза. Надменность и аристократическая важность куда-то исчезают. Брат становится собой ― открытым и милым, каким Гарри его всегда знал. И он такой же, как обычно. Ничего в его внешности не изменилось… разве что нос кажется чуть больше обычного и отливает синевой, а еще под глазом красуется синяк. Интересно, когда это он успел? Ну и одежда. Драко облачен в длинную черную мантию, как и все здесь. ― Гарри! ― Тот хватает его за одежду и несколько раз встряхивает, улыбаясь во весь рот. ― Мы в Хогвартсе! Самое чудное местечко, о каком я только мечтал! Это все правда не сон? Ущипни меня, если я сплю! ― Да, правда, ― все так же шепотом продолжает Гарри. Его почему-то раздражает это блаженное выражение лица брата, но он старается этого не показывать. ― Чистая правда! И что теперь делать? У тебя есть план? ― Конечно! ― Глаза Драко загораются. ― Я собираюсь насладиться жизнью сполна… ― Что? ― Гарри кажется, будто он ослышался. ― Подожди, я хочу понять, как нам отсюда выбраться? Нам нужно домой, к отцу… Он, наверное, там с ума сходит… ― Не знаю, как ты, Гарри, но я уже дома, ― говорит Драко, и его глаза подергиваются пеленой. ― Но отец… ― А что отец? ― пожимает тот плечами. ― Он только рад, что мы слиняли. Займется теперь своей диссертацией в полной тишине, как и хотел. ― Нет, так не должно быть… ― Гарри постепенно охватывает бессилие. Что это такое Драко говорит? Какой еще дом? Они сейчас в самом стремном месте, где ему только доводилось бывать… ― Я не знаю, как вернуться домой, ― говорит Драко таким тоном, будто это его нисколечко не волнует. ― Вот правда, не знаю. И… пожалуйста, ― он смотрит со слегка виноватым видом, ― не зови меня по имени и вообще, лучше не обращайся ко мне, когда мы будем не одни. Ведь ты ― Гарри Поттер, а я ― Драко Малфой. Мы враги… ну или не враги, ― оговаривается он, ― а оппоненты. Мы живем в разных спальнях, учимся на враждующих факультетах и, когда встречаемся ― говорим друг другу гадости. Так что да… все-таки враги, ― со вздохом заключает он. ― Ты вообще… понимаешь, что говоришь? ― Гарри беспомощно разводит руками. ― Вообще-то ты мой брат… ― Да, брат. ― Драко подходит совсем близко, глядя ему в глаза. ― Я это знаю, но… правила есть правила. Мы должны по ним играть, чтобы нас не раскрыли. Мне, например, совсем этого не хочется. Гарри какое-то время просто молчит, глядя на него. ― Я не уверен, что у меня получится, ― выдавливает он. ― Давай лучше… давай все-таки поищем выход! Мы же вместе, у нас получится… ― Ну уж нет, ― огорошивает его Драко. ― Сегодня мой день рождения! Мне давно ничего не дарили, а тут… поверить не могу. Такой классный подарок, и здесь… здесь Гермиона! Она живая и настоящая! ― Он даже начинает задыхаться от восторга. ― Я так хочу поскорее ее найти и поговорить! А ты ее уже видел? Видел. Лучше бы не видел. Гарри совсем не понимает, что брат в ней нашел. Вообще-то он только что чуть не убил человека, сказав всего лишь одно слово. А что будет дальше? Интересно, если это произойдет… здесь существуют дополнительные жизни, можно ли сделать откат и вернуть все, как было? Почему-то язык не поворачивается об этом спросить. И напоминать о том, что ему самому этот «подарок» на ЕГО день рождения совсем не нравится. Гарри кажется, что пол под ногами рушится, и он падает куда-то в пустоту. Брат будет далеко от него, в другой спальне, мало того, они должны играть роль, что они враги, обзывать друг друга, творить всякую дичь… И это все происходит как будто взаправду. Ведь он дышит, живет, ходит и… кажется, живот бурчит от голода. Интересно, а еда здесь настоящая? А еще как назло Драко не хочет отсюда выбираться. Он полон радужных мечтаний и готов играть в любимую игру вживую хоть всю жизнь, но, кажется, плохо понимает, какими последствиями это чревато. Стоит ли дожидаться, когда станет слишком поздно? Сейчас ясно одно: брат не будет ему помогать искать выход отсюда. По крайней мере, в ближайшие несколько часов. Гарри один, совсем один в этом враждебном мире, где всякие дурацкие палки стреляют, кошки сделаны из металла, а лестницы движутся, когда и куда им вздумается… ― Не забудь, ты ― Поттер, а еще ― избранный, а я тебе жутко завидую и постоянно подкалываю, ― напутственно говорит ему Драко, положив руку на плечо, когда Гарри с трудом пытается осознать весь кошмар происходящего. О да, он избранный ― даже не будет спорить. Не каждый же ребенок оказывается внутри компьютерной игры, где есть вход, а выход потерялся. Ему просто несказанно повезло. Блеск. ― Мне нужно подумать, ― говорит Гарри, не в силах больше сносить восторги Драко и уходит, оставив брата одного наслаждаться этим «чудным местечком». Он идет, не разбирая дороги, по-прежнему путаясь в дурацкой длинной мантии. Ну кто придумал такую форму! Средневековое неразвитое общество. Он не удивится, если тут и электричества нет. Задумавшись, он с размаху в кого-то врезается и чуть не падает. Его тут же ставят на ноги и грубо отталкивают от себя. Гарри поднимает голову, чтобы в очередной раз извиниться и видит… отца. Да, это отец, пусть и в необычном для него наряде, но это он ― его длинные черные волосы, бледное лицо, большой крючковатый нос, тонкие губы и черные глаза. И мантия ― длинная, черная, в пол. Кто бы сомневался. ― Папа… ― выдыхает он. Его накрывает смесь чувств. С одной стороны он рад, что отец тоже здесь, вместе с ними, и они теперь не одни. А с другой… Он весь съеживается, когда вместо того, чтобы услышать привычный выговор за глупое поведение, он натыкается на полный отвращения и ненависти колючий взгляд.

«Так, спокойно! ― приказывает себе внутри Гарри. ― Отец просто очень злится, что его затянуло в эту тупую игру. Его вполне можно понять…» ― Что вы себе позволяете, Поттер? Этот голос, полный презрения… отец так никогда с ним не говорил, даже когда был совсем не в духе. ― Папа… я сейчас все объясню... ― Он делает попытку говорить ровно, но дрожащий голос выдает, что внутри на самом деле у него все ходит ходуном. Как ему сейчас не хватает Драко. Его легкого взгляда на жизнь и невозмутимой уверенности. ― Какой я вам «папа»? Совсем головой повредились, что ли? Гарри машинально тянет руку к лицу. ― Это же я, Гарри, твой сын, ― бормочет он. ― Вот мои очки… я такой же, как был, правда? Или… или я изменился? Скажи что-нибудь… Глаза у отца наливаются кровью. ― Сейчас я тебе скажу, щенок! ― Он хватает его за плечо и резко встряхивает. Гарри не может унять бушующее сердце. Отец хоть и был холодным, не интересовался его жизнью, но никогда не обращался с ним так грубо. ― Папа, перестань, ты делаешь мне больно! ― пытается воззвать он к его совести, но лицо отца искажается такой ненавистью, что он испуганно замолкает. ― Что это за идиотские выходки, Поттер? ― нависая над ним, шипит тот, продолжая сдавливать его плечо. Гарри старается высвободиться, но не выходит. Паника внутри нарастает. ― Я не Поттер. ― в отчаянии вырывается у него. ― Я ― твой сын! Может, отец тоже крепко стукнулся головой, когда попал в игру? О, если бы только брат оказался рядом с ним в эту секунду! Он бы мигом придумал, что сказать и что сделать. ― Кажется, вы растеряли остатки своих мозгов. ― Отец свирепо раздувает ноздри. ― И ваша, как вы считаете, остроумная шутка, может привести вас к еще нескольким отработкам. К слову, у вас они уже есть. ― Он сверкает глазами. ― Уж поверьте, во время них я позабочусь о том, чтобы выбить всю дурь из вашей башки! Он резко выпускает его плечо из стального захвата. Гарри делает шаг назад и весь сжимается, обхватывая себя руками. Отец еще никогда так в открытую не выражал свою неприязнь к нему. Он не называл его на «вы», и его голос не звучал так жестко. Наверное, он винит его во всем. Ведь это Гарри толкнул системный блок, после чего произошли необъяснимые вещи. И эти отработки ― возможно, он тоже начал играть по правилам этого мира. Как Драко. Так что, может, не стоит принимать его слова близко к сердцу? И может, на самом деле он совсем не злится, а просто мастерски играет свою роль? К тому же они сейчас в коридоре, где постоянно снуют студенты. Отец не может иначе, как и Драко, который тоже поначалу сделал вид, что Гарри ему никакой не брат и вел себя довольно грубо. А вот когда они останутся наедине, например, на той же отработке, отец снова станет собой, и они спокойно обсудят, как им вернуться домой. ― А когда у меня отработка? ― уточняет он, стараясь выглядеть спокойно. Он не должен ударить в грязь лицом и показать, как испугался. Пусть папа видит, что он сильный. Может, он даже будет им гордиться. Но это не точно. Гарри кажется, что отец даже позеленел после его вопроса. И как он так смог? Возможно… это одна из функций игры? ― Вы не помните, когда у вас отработка, ― отделяет тот каждое слово, ― хотя я назначил ее вам час назад… Вы правда такой идиот или продолжаете глумиться? ― его тихий голос звучит еще опаснее, чем откровенное раздражение. Гарри берет на заметку, что хочет научиться так же. ― Нет, я просто не помню, ― отвечает он кротко. Все, что нужно ― просто узнать, когда он сможет поговорить с отцом с глазу на глаз. ― Сегодня в шесть и это ― только начало! ― Хорошо, без проблем, ― кивает Гарри и тут же задумывается: какие шесть? Отец пришел домой как раз около шести… А, ну да, это же игровой мир, здесь все иначе. Похоже, здесь только начало дня. Интересно, они тут вообще спят когда-нибудь? Уходя, Гарри спиной ощущает на себе пристальный тяжелый взгляд отца. Похоже тот переигрывает. Надо будет ему сказать сегодня вечером, чтобы не делал такие страшные глаза и не хватал так больно за плечо, а то еще поверить можно, что он и правда такой. Драко оценил бы превосходную игру. Значит, Гарри тоже должен воспринимать это как само собой разумеющееся. Ведь если он сам не умеет играть роли, хитрить и быть остроумным, это не означает, что другие ― такие же. Самое главное ― отец здесь. И он поможет убедить Драко вернуться домой. Гарри не хочет и думать о расставании с братом. Это немыслимо, они же всю жизнь вместе… Этого не случится. Никогда. ― Гарри, ну наконец-то! ― как из-под земли перед ним вырастает Гермиона. Гарри незаметно вздыхает: она что, теперь постоянно будет следить за ним? ― Вообще-то у нас сейчас трансфигурация, а ты и не думаешь спешить, ― возмущенно говорит она. ― Транс… что? ― вырывается у него прежде, чем он успевает подумать. ― И что это, скажи на милость, было в больничном крыле? ― к счастью, Гермиона его не слушает. ― Рон до сих пор прийти в себя не может… ― А не надо было на меня давить, ― неожиданно говорит Гарри и привычно втягивает голову в плечи. Ему редко когда удается сказать что-то в свою защиту, а тут что-то осмелел. Может, от осознания, что это все лишь игра? ― Ладно, обсудим это потом, ― поджав губы, говорит Гермиона. ― Так ты идешь? Не дожидаясь ответа, она берет его под руку и увлекает за собой. Гарри вздыхает второй раз, но уже погромче. Рука у нее самая обычная, человеческая. Интересно… они что здесь все ― люди? Вот прямо люди, до мозга костей? Сам он — точно человек. Плечо после хватки отца все еще ноет. Гарри высвобождает руку у Гермионы и незаметно его потирает, стараясь не думать о его словах и взгляде. Что-то подобное снилось ему в кошмарах. Что отец отталкивает его от себя, бьет и говорит, что он ему больше не сын. Наверное, поэтому Гарри не смотрел ему в глаза, боясь увидеть там… нечто подобное. Но сейчас — это все неправда. Нельзя этому верить. Здесь все с ног на голову… Неужели отец не понимает, что его слова больно ранят? Даже несмотря на то, что это игра. Гарри периодически кивает и мычит в ответ на бесконечную болтовню Гермионы, а сам думает о своем. Надо поговорить обо всем с Драко. Интересно, что он скажет? А вот и он, легок на помине. Стоит возле дверей, над которыми золотистыми буквами написано: «Кабинет трансфигурации». Он снова не один, а в толпе разодетых в темно-зеленые мантии ребят. ― …и ты все равно должен извиниться перед Роном, потому… ― слышит он строгий напутственный голос Гермионы, которая обрывает себя на полуслове, как-то очень уж презрительно вздохнув. Гарри во все глаза смотрит на брата, желая обратить на себя внимание. Он скучает по нему. Скучает ужасно, хотя они виделись несколько минут назад. Он хочет поговорить. Он должен рассказать ему, что видел отца. Что они здесь не одни. Что… Драко замечает его и смотрит на него своим надменным взглядом, в котором нет ни капли привычного тепла. Гарри мотает головой: нет, наверное, ему это кажется. Или нет? Брат, как и отец, старательно делает вид, что он с Гарри в контрах. Только зачем ему все это нужно? Драко открывает рот, будто хочет что-то сказать и, кажется, не очень приятное, но так и застывает. Его взгляд становится мечтательным и подобострастным. Гарри не сразу понимает, в чем дело. А когда рядом кто-то громким шепотом произносит: «Ой-й-й… ну достал просто», он осознает: Драко увидел Гермиону.

― Гермиона… ― Драко подходит к ней. У него такой блаженный вид, будто он немного опьянел: его даже пошатывает.

Гарри хочется его одернуть, немедленно. Даже он понимает, что нельзя так в открытую показывать девочке свою привязанность. Тем более, что сама Гермиона смотрит на Драко насупившись, словно вот-вот собирается высказать какую-то колкость, в то время как тот с видом слуги готов весь мир сложить у ее ног.

― Чего тебе, Малфой? ― выплевывает она, а Гарри все никак не может привыкнуть к новой фамилии брата. ― Ой, пойдем отсюда. ― Гермиона смеряет Драко презрительным взглядом и тянет Гарри в сторону, где собралась другая компания с желто-бордовыми галстуками и значками со львом. Такой же значок и галстук на нем самом.

Он краем глаз замечает, что на Драко нацеплен значок с изображением змеи и зелено-белый галстук.

Эти две компании стоят по обе стороны от двери, за которыми будет происходит какой-то транс… Гарри усиленно думает, как бы избежать такой участи, но, наверное, это невозможно. А на заднем плане крутится мысль, что студенты словно разделились на два враждующих лагеря. Один в красно-желтых, другой ― в серебряно-зеленых оттенках, если брать во внимание галстуки. Представители лагерей периодически бросают друг на друга неприязненные взгляды и иногда даже дерутся…

Гарри вспоминает Рона, лежащего на больничной койке. Интересно, как часто это происходит?

Он останавливается и не позволяет Гермионе утянуть его за собой. Он не хочет уходить от Драко и примыкать к лагерю, которому принадлежит и который явно настроен против его брата. А тот, судя по всему, не хочет, чтобы Гермиона исчезала из поля его зрения. Так что сейчас их желания, к счастью, совпадают.

Пусть и не идеально, но все же…

― Гермиона, я вот что подумал... ― несмело начинает Драко, подойдя чуть ближе.

― Ты умеешь думать? ― фыркает Гермиона. ― Сегодня я это заметила...

― Послушай, тот случай... ― Драко бросается за ней, когда она, взметнув пышными волосами, демонстративно отворачивается.

― Не приставай, Малфой! ― Она резко поворачивается к нему с сердитым видом. ― А то я тоже врезать могу.

― Да я и не сомневаюсь. ― В голосе Драко слышится восхищение, а Гарри думает, как все-таки глупо выглядят влюбленные люди.

― Тогда чего тебе, хорек? ― раздраженно выкрикивает Гермиона. ― Рон из-за тебя на целый день попал в больничное крыло, а Гарри будет отрабатывать у Летучей Мыши ― ты доволен?

― Эй, полегче! ― не выдерживает Гарри, хотя лучше всего сейчас ― молчать в тряпочку. Но внутри него каждый раз что-то щелкает, когда на его брата нападают несправедливо.

Это что, получается, Летучая Мышь ― его отец?

Может, тот и вел себя некрасиво, но это еще не повод так его называть. К тому же это «некрасиво» ― просто игра. А на самом деле он другой. Он…

Гарри мучительно прислушивается к внутреннему адвокату, который так умело находит людям оправдание. Если в невиновности брата сомнений нет, то отец… какой он на самом деле?

― И это ты мне говоришь? ― еще больше взвинчивается Гермиона, пока все эти мысли вихрем в доли секунды проносятся в его распухшем мозгу.

― Дра… Малфой не сказал тебе ничего плохого, чтобы обзывать его хорьком, ― спокойно говорит он.

― Между прочим, да, ― подтверждает Драко. ― Хотя… слушай, Поттер, а чего ты лезешь в чужие дела? ― резко меняет он тон, складывая руки на груди. ― Катился бы ты к своим гриффиндорцам, пока не получил еще больше отработок от нашего декана!

«И так уже получил, ― мрачно думает Гарри. ― Если отец не блефовал, конечно… хочется на это надеяться».

Стоп. Декан? Отец ― декан? Ладно, еще один интересный поворот.

Хотя на самом деле ничего интересного.

― Драко, перестань, ― отмахивается он.

Вместо нормального ответа или прекращения этого тупого спора Драко подходит и толкает его, чего раньше не делал. Причем с таким видом, будто Гарри ему и правда очень надоел и мешает жить.

Пока Гарри ловит ртом воздух и пытается осознать, что произошло, Гермиона толкает Драко в ответ, причем так сильно, что тот врезается в гущу своих «зелено-белых галстуков». Его лицо краснеет, глаза наливаются обидой.

― Не смей так обращаться с Гарри! ― кричит она. ― Только пальцем его тронь, я еще добавлю!

― Нет, Гермиона, не надо, остынь. ― Гарри хватает ее за руку, не давая подойти к брату. Неизвестно, на что еще способна эта воинственная девчонка.

― Да ты совсем, что ли? ― Она сердито вырывается. ― Это же Малфой! Чего ты вздумал его защищать?

― Гермиона, и правда перестань, а то сейчас выйдет МакГонагалл и нам всем влетит! ― Невилл втягивает голову в плечи. Он явно боится эту Мак… а, неважно.

― А что, я одна только вижу, что Гарри после удара головой стал немного… двинутым? ― Гермиона упирает руки в бока и смотрит на Невилла так, что тот сникает под ее грозным взглядом.

― Да он всегда был таким, для этого и биться башкой не надо, ― насмешливо произносит Драко, но столкнувшись взглядом с Гарри, незаметно скашивает глаза, мол, не обижайся, это же все игра!

Кажется, Гарри не слишком хорошо исполняет свою роль. Он может притвориться на короткое время, но чтобы постоянно… К тому же все, что говорит и делает брат, его ранит, и он не может просто закрыть на это глаза.

― Вот что… помолчи, ладно? ― просит он, чувствуя, как внутри нарастает напряжение.

― Сам заткнись! ― с запалом подхватывает брат, будто ему в радость ругаться с ним.

― Я не шучу, Драко! ― Гарри хочет прекратить эту игру прямо сейчас. И ему все равно, что его раскроют. Он просто не хочет говорить с братом вот так и слышать от него все эти гадости.

― Нарываешься, да? ― Тот подходит ближе и хватает его за грудки.

Неизвестно, чем бы это кончилось, но, к счастью, дверь с золотой надписью открывается, и из нее выходит строгая пожилая женщина с высокой седоватой прической и в старомодном длинном платье.

― Мистер Поттер, мистер Малфой, как все это понимать?

Драко от неожиданности отпускает его, и Гарри чуть не падает, сделав шаг назад.

― Малфой первый начал, профессор МакГонагалл! ― выпаливает Гермиона, успев подхватить его под локоть.

Кажется, несмотря на свой скверный характер, она все же неплохая подруга…

― Да… это правда, ― несмело произносит Невилл, подойдя к Гарри и слегка касаясь его плечом.

― Лезет, когда его не трогают. ― Гермиона, сверкая глазами, смотрит на Драко, по лицу которого привычно ползут красные пятна, когда он волнуется или злится.

― Вы очень некрасиво начинаете учебный год, мистер Малфой, ― степенно проговаривает профессор МакГонагалл. ― Утром драка с неприятными последствиями, днем ― еще одна, а что ожидать от вас вечером? Десять баллов со Слизерина, и это, считайте, вам просто повезло.

Профессор, развернувшись, кивает всем, чтобы заходили. Гарри видит, как Драко с понурым видом возвращается к своим «зеленышам-змеенышам». Гермиона же довольно улыбается во весь рот.

― Так мы его, сделали, ― говорит она и дружески подмигивает Невиллу. ― Ты тоже молодец… а ты, ― она обращается к Гарри, превращаясь вдруг в грозную училку, ― с тобой мы еще поговорим.

Усевшись за стол рядом с непредсказуемой подругой, Гарри через несколько минут понимает, что все эти игры в попаданцев и мнимая вражда с братом, от которой ему тошно ― такие пустячные мелочи по сравнению с тем, что ему предстоит.

Ему нужно взять в руки самое опасное оружие ― палочку, и начать снова говорить какие-то слова, чтобы происходили чудеса.

Ну ладно, допустим, он не против чудес. Это даже может показаться увлекательным. Но что, если он опять сделает что-то не так и кому-то навредит?

К тому же он не понимает, что делать. Драко, который знает этот мир как свои пять пальцев, не ударит в грязь лицом, а вот он…

― Эй, почему ты еще не начал? ― толкает его под локоть Гермиона. ― Мы же перед уроком тренировались, у тебя получалось очень неплохо…

Гарри вздыхает. Может, какой-то Поттер и тренировался. Но не он. Он вообще в этот момент был мыслями далеко отсюда, даже когда сидел рядом с Драко за компьютером.

Тут его осеняет.

― Гермиона, ― шепотом просит он. ― Понимаешь… я забыл эти… ну, заклинания. Можешь подсказать?

― Ну ты даешь, ― недовольно смотрит на него она. ― Как можно забыть, когда мы только что занимались?

― Я действительно много чего забыл, когда упал и шарахнулся головой об пол. Ты мне поможешь?

― Нет, ну ты серьезно? ― с возмущенным стуком кладет свою палочку на стол Гермиона. ― А почему ты тогда убежал от мадам Помфри? Она, между прочим…

― Она, между прочим, сказала, что со мной все в порядке, ― продолжает за нее Гарри. ― Наверное, пробелы в памяти ничем не лечатся… они должны восстановиться сами, понимаешь?

― Мистер Поттер, мисс Грейнджер, что у вас там происходит? ― Профессор МакГонагалл уже тут как тут.

― Все в порядке, ― тихо говорит Гермиона. ― Извините.

― Тогда выполняйте задание.

― Ладно, просто повторяй за мной, ― едва слышно говорит Гермиона, когда профессор отходит от них подальше и переключается на Невилла, у которого вместо чашки получилось что-то невообразимое, похожее на расплавленный кусок металла.

Гарри незаметно вздыхает. Краем глаз он видит, как на другом конце кабинета Драко уверенно машет палочкой и ему, кажется, удается превратить табакерку во что-то похожее на чашку, хоть и кособокую. Снова его накрывает странное ощущение, будто он что-то в своей жизни упустил. Что-то очень важное, из-за чего теперь он выглядит и ведет себя, как пришелец.

И, кажется, он не выживет здесь без друзей. Ему нужна помощь и немалая. Так что нет смысла сердиться на Гермиону. И стоит подружиться с Невиллом ― он спокойный и почему-то его защищает, хотя он не очень уверен в себе.

Гарри же надо как-то дожить до вечера. А на так называемой отработке они с отцом начнут разрабатывать стратегию, как отсюда выбраться. Может, в этом им помогут знания химии.

А еще, может, это сблизит его с отцом. Маловероятно, но все же…

Хочется надеяться.

С такими радужными мыслями Гарри отправляется на отработку.

Он все-таки дождался этого момента, и никто его не убил. И он ― никого. Уже прогресс.

С Драко он больше не общался: брат то ли прятался где-то от него, то ли просто так пришлось.

А на трансфигурации у него получилось приделать к табакерке чашечную ручку ― уже кое-что. Однако он все еще чувствует себя неуверенно, когда использует эту деревянную палку. И кстати он понял, что без нее здесь, как без рук, так что он повременит с ее уничтожением ― это всегда успеется.

Перед кабинетом зельеварения (Гарри до этого подробно узнал у Гермионы, как сюда добраться, и какой предмет ведет его отец, сославшись на мнимые пробелы в памяти) он невольно останавливается. В воображении появляется злое лицо отца, а в ушах слышится его резкий голос, наполненный ненавистью.

Вообще-то это всего лишь игра. Отцу, видимо, полагается по правилам быть злобным, чтобы его было за что называть Летучей Мышью или как там еще. Это значит, что за закрытой дверью кабинета он станет самим собой ― спокойным и уравновешенным.

И если даже он сердится на Гарри за системный блок и всю эту белиберду с попаданием в игровой мир, он не станет больше говорить обидных слов и смотреть на него с такой неприязнью.

Все это Гарри прекрасно понимает. Но почему-то робеет, стоя перед кабинетом, и никак не может поднять руку, чтобы постучать.

А может, стучать и не надо? Там же отец. К чему формальности?

Пока Гарри мечется в сомнениях, кто-то кладет руку ему на плечо.

Гарри резко оборачивается и видит Невилла.

― Ты чего? ― выдыхает он. ― Я уже подумал… а, неважно.

― Извини, ― смущенно пожимает плечами тот. ― Просто… хотел кое-что спросить.

Гарри незаметно качает головой. Нашел время. Почему именно сейчас?

― Ты ж на отработку пришел, верно? ― неуверенно продолжает Невилл, скользя взглядом по закрытой двери.

― Ну… да. ― Гарри удивляется: если Невилл в курсе, то зачем задерживает его? ― И знаешь, я не хочу опаздывать, ― вносит он ясность. ― Так что давай как-нибудь…

― А можно мне с тобой? ― Тот отводит взгляд от двери и начинает ковырять носком ботинка пол.

― Что… куда? На отработку? ― не верит своим ушам Гарри.

― Ага…

Ох… кажется, у Невилла тоже что-то случилось с головой, если он о таком просит. Если отец очень правдоподобно сыграл профессора зельеварения, ― а так и было, ― можно посудить, что этот персонаж та еще заноза. Он, наверное, назначает отработки направо и налево и постоянно находит, к чему придраться. Так почему бы Невиллу просто не подождать своей очереди?

К тому же сейчас это не зельевар какой-то из игры, а отец. Гарри хочет поговорить с ним с глазу на глаз, и кто-то третий им ни к чему.

― Невилл, послушай, ― начинает он, но тот его перебивает с неожиданно горящими глазами, причем горят они у него каким-то отчаянием:

― Понимаешь… я еще никому не говорил… я хочу стать целителем. ― При этом его круглое лицо краснеет, как помидор. ― Но ты знаешь… Снейп меня просто терпеть не может, постоянно ругает за все, как будто я… ну, последний бездарь какой-то. Очень редко я чувствую себя смелым на его уроках, но эти озарения быстро проходят, и я остаюсь тем же ― дурачком, который вечно все путает. А без умения варить классные зелья мою мечту можно засунуть… ну куда подальше, ― совсем стушевывается он.

― А сейчас ты разве не боишься? ― спрашивает Гарри. Ему жаль Невилла, у которого слезы блестят в глазах и дрожат губы, однако он не может упускать шанс поговорить с отцом, который наверняка ищет выход отсюда, а может, уже нашел.

― Боюсь, еще как. ― Тот передергивает плечами. ― Но моя мечта сильнее этого страха, ― тихо добавляет он.

― Знаешь, ― Гарри тщательно подбирает слова, ― вообще-то отработок у меня несколько, так что… не мог бы ты пойти со мной на следующую?

Все, что ему нужно ― как можно скорее вернуться домой. А тут уже без него хоть трава не расти.

― Ну… пожалуй, можно, ― соглашается Невилл.

― Извини, сегодня хочу сам позаниматься, у меня ведь тоже огромный пробел по зельям, ― считает нужным добавить Гарри, чтобы объяснить, почему он отсылает друга куда подальше.

― Ладно, тогда я пойду, ― заметно приободрившись, говорит Невилл. ― Удачи тебе!

Гарри смотрит ему вслед. И зачем, спрашивается, так над собой издеваться? Этот чудак прям ожил, когда понял, что ему не придется сталкиваться с грозным преподавателем. К тому же отработку ему никто не назначал.

Гарри собирается с духом, стучит в дверь, как полагается, и сразу заходит.

Отец сидит за столом в самом дальнем конце кабинета.

― Опоздали, Поттер. ― Он поднимает голову от заваленного пергаментом стола и смотрит своим неизменно колючим взглядом. ― Вы даже с таким простым заданием справиться не можете ― прийти вовремя?

― Пап, ну извини, я там с Невиллом немного задержался. ― Гарри не понимает, зачем из такой мелочи делать целую эпопею.

Отец встает. Он похож на огромную черную гору, которая возвышается над ним и хочет раздавать. Если бы Гарри не знал, кто перед ним, он бы, наверное, испугался.

― Что вы сказали, Поттер? ― вкрадчиво произносит он, медленно приближаясь.

У Гарри даже мороз идет по коже. Это ж надо быть таким эффектным!

А раньше он только и думал об отце, как о каком-то неудачнике, который с головой зарылся в свои бумаги и никому не нужную диссертацию. Который ходит себе на работу в свой скучный вуз, преподает там химию, вместо того, чтобы создавать новые соединения, экспериментировать в лаборатории и вообще быть таким крутым, чтобы Гарри, пусть и не получал бы от него и даже крохи тепла, но хотя бы им восхищался.

― Ну, что Невилл меня немножко задержал ― это один из студентов в этой игре, учится на Гриффиндоре, ничего особенного… ― Он пожимает плечами. ― И вообще, пап, можешь прекращать играть роль, здесь же никого нет…

Отец делает быстрый шаг к нему и хватает за мантию на груди.

― Я тебе не отец, ты, отродье Поттера! ― шипит он ему в лицо. ― Совсем страх потерял, что ли?

― Папа… не надо так… ― Гарри не хочет бояться, но отец будто заставляет его по-настоящему трепетать перед ним. ― Ты что… так сильно злишься, что мы с Драко включили твой компьютер и играли в эту игру?

― Я предупреждаю…

― А может, ты считаешь, что это я виноват, что мы попали сюда? ― Гарри отчаянно пытается найти причину такой невыносимо откровенной злости в глазах отца. Невозможно так играть роль. Да это и не роль уже. Это…

― Папа, ты не можешь меня ненавидеть… ― шепчет он. ― Я не настолько плохой, чтобы…

― Ты ― пустое место! Вот кто ты, ― сверкает глазами отец.

― Нет, папа… это неправда!

― Еще раз назовешь меня так…

― Пожалуйста, папа, я…

― Заткнись!

Голос отца прорезает пространство и достигает до самого сердца, как молния, попавшая точно в цель. За звуком следует удар. Рука, которая должна была обнять его и утешить, бьет по лицу. Наотмашь. Щека загорается огнем, а во рту появляется металлический привкус.

Кровь.

В следующий момент его хватают под живот, как котенка, и куда-то тащат. Вся жизнь проносится перед глазами. Последнее, о чем Гарри успевает подумать, что поступил правильно, отослав Невилла и избавив его от подобной участи.

Гарри кажется, что его бросают в огонь, как ненужную вещь, от которой хочется поскорее избавиться.

Жара он не чувствует. Разве что по-прежнему болит щека и губа, которая, кажется, кровоточит.

Он может поклясться, что видел камин и что его туда запихивали. Огромный камин высотой с человеческий рост.

Но клясться как-то не хочется.

Да и не перед кем.

Он окончательно приходит в себя, когда его резко отпускают, и он падает на колени, ударившись о пол. Бессвязные звуки превращаются в голоса. Заложенность в ушах проходит, и Гарри различает слова.

― Вот что, с меня довольно! ― слышит он надрывный крик отца.

― В чем дело, Северус? ― Следом звучит незнакомый старческий голос, спокойно и степенно. ― Что случилось с Гарри?

― Случилось? ― продолжает надрываться отец. ― Это я вас хочу спросить! Да, я пообещал присматривать за мальчишкой, но не собираюсь быть ему нянькой или отцом! Это отвратительно!

Гарри не помнит, чтобы отец хоть раз высказал вслух, что устал от сыновей. Что не хочет, чтобы они были. Может он не особо вникал в их жизнь, но говорил всегда спокойным тоном, покупал одежду, школьные принадлежности, давал деньги на карманные расходы… Гарри почему-то не помнит, когда они с отцом в последний раз ходили в магазин, но вещи у него были самые лучшие и новые. А деньги в кошельке появлялись, будто сами собой.

Может, папа посчитал, что слишком много на него потратил? А теперь еще на ремонт системного блока надо отвалить ползарплаты, наверное…

И отец никогда его не бил. Никогда. Гарри не помнит ни одного такого случая.

― С этой минуты я снимаю с себя эти обязанности или я увольняюсь! ― доносится до него.

― Погоди, Северус… я ничего не понимаю. Ты можешь объяснить, что произошло?

Гарри поднимает голову и видит старика с длинной белой бородой, как у Санта-Клауса, и в роскошной мантии, расшитой серебряными нитками. Его голубые глаза мерцают каким-то необычным волшебным светом. В целом старик не выглядит угрожающим, скорее ― обеспокоенным, словно он и впрямь хочет разобраться в ситуации и даже помочь.

Гарри переводит взгляд на отца и сжимается внутри: тот выглядит плохо, как-то даже болезненно. Его слишком бледное лицо перекошено от злости, а руки то и дело вздрагивают от внутреннего напряжения. Кажется, еще чуть-чуть ― и он сорвется в истерику.

― Это произошло еще давно, ― проговаривает он, а его губы дрожат, будто он никак не может совладать с собой. ― Когда на свет появилось это недоразумение ― Джеймс Поттер, а это ― его щенок. Его ― а не мой, ясно?

― Но никто не заставляет тебя…

― Я просто не хочу его видеть. Что в этом непонятного? И если вы хотите, чтобы ваш золотой мальчик остался в живых, позаботьтесь о том, чтобы Поттер не попадался мне на глаза. И я не шучу!

Отец, приподняв подбородок, разворачивается на каблуках и, взметнув мантией, идет к двери. Наверное, он хочет сохранить остатки достоинства, но все равно выглядит жалко. И единственное его спасение ― как можно скорее убраться из этого огромного кабинета, заставленного всякими волшебными прибамбасами.

Гарри совсем не хочет их рассматривать. Он сидит ― или лежит? ― на полу, куда его в гневе бросили, как мешок картошки… хотя на картошку обычно так не злятся. Или он что-то путает?

Он еще никогда не видел отца таким. Это было похоже на извергающийся вулкан, где каждое слово ― обжигающая лава. Гарри думал, что его уже ничто не может задеть, но такого он не ожидал.

Кажется, внутри у него что-то надломилось, и это не восстановить.

Он хочет позвать отца, который неумолимо уходит. Но… зачем?

Чтобы услышать еще какие-то гадости в свой адрес?

Гарри знает, что оплошал. Это по его вине сломался системный блок, и их каким-то образом затянуло в компьютер. Однако он даже не предполагал, что отец мог настолько на него обозлиться, вплоть до ненависти.

― А еще, ― отец вдруг останавливается у самой двери, будто услышав его, ― разузнайте у Поттера, для каких целей он каждый месяц ворует у меня из кладовой волосы единорога. О, это может привести к необратимым последствиям, знаете ли! Такой мощный ингредиент… Жизнь Избранного в опасности… Проведите с ним сеанс легилименции ― вам-то все можно, в отличие от меня.

Произнеся все это с неподражаемым сарказмом, он захлопывает за собой дверь с такой силой, что магические финтифлюшки на полках шкафов жалобно дребезжат, а одна, не удержавшись, падает, но не достигает пола, а зависает в воздухе.

Гарри переводит взгляд на старика, который вытянув палочку, удерживает вещицу на расстоянии. Одним легким взмахом он возвращает ее на место.

Кажется, эта палочка не такой уж плохой предмет. Она может быть и полезна…

― Гарри. ― Лицо старика становится серьезным, хотя секунду назад в его глазах мелькали игривые смешинки. ― Я не знаю, что произошло между тобой и профессором Снейпом… и скажи на милость, что с твоим лицом? ― Он присматривается к нему, подслеповато щуря глаза. ― Подрался?

Гарри неопределенно кивает.

― Я не знаю, почему папа… ― начинает он хрипло. Лицо старика меняется.

― Твой папа? Ты обсуждал эту тему с профессором Снейпом и он рассердился на тебя?

― Я просто хотел с ним поговорить. ― В горле все никак не проходит этот скрип, и Гарри боится, что голос вот-вот сорвется. ― Я думал, что папа играет роль… но он как будто и правда ненавидит меня. И не считает меня своим сыном.

Он говорит, а внутри его трясет от пустоты. Он не может даже заплакать, так ему горько слышать эти слова, которые вылезли из самых затаенных глубинных страхов.

Он очень надеялся, что страхи не сбудутся. Но ошибся.

― Послушай, милый… ― медленно, будто тщательно подбирая слова, проговаривает старик. ― Профессор Снейп ― не твой отец. Я понимаю, ты рано потерял родителей, и твои чувства… Просто ты должен понять, если профессор Снейп не хочет…

― Но вы ничего не знаете! Вы тоже видите его впервые! ― не выдерживает Гарри. ― И он мой папа, самый настоящий!

Старик медленно приближается к нему, отчего Гарри невольно отступает назад. Кажется, он немного перегнул палку.

― Ты помнишь, кто я такой? ― обеспокоенно спрашивает тот.

Гарри молчит. Кажется, он влип. Не прошло и полдня, как он выдал себя с головой.

― Я профессор Дамблдор, директор школы, ― продолжает старик, а Гарри кажется, что взгляд его голубых мерцающих глаз проникает в его мозг и видит все, что он тщетно пытается скрыть.

Ох, оказывается, это директор. К тому же сильный маг, судя по всему: Гарри каждой клеточкой своего тела чувствует силу, которая исходит от него. И что-то внутри подсказывает, что он не ошибается.

― Гарри… я вижу, ты не в порядке, ― голос старика звучит взволнованно, а Гарри странным образом перестает нервничать. ― Ты должен мне рассказать, что с тобой произошло. Что ты помнишь из последних событий?

Врать нет смысла. Все равно проницательный директор его уже раскусил.

― Ну... ― Он сглатывает, не зная, с чего лучше начать. ― В общем… я не Поттер.

Гарри кажется, что старику можно доверять.

Если не ему, то кому тогда?

В любом случае, он один не справится. Ему нужна помощь. Может, директор этой странной магической школы знает, как отсюда можно вернуться домой?

― Не Поттер, ― задумчиво повторяет за ним Дамблдор. ― А кто же тогда?

― Я Гарри Снейп и попал сюда через компьютерную игру, ― выдыхает он.

Так, он сказал правду, и кажется, ничего страшного не произошло.

― Снейп? ― снова повторяет Дамблдор.

― Ну да, мой папа ― Северус Снейп, мой и Драко, ― продолжает Гарри. ― Драко тоже попал сюда по ошибке, ― добавляет он, не желая думать, что этим он предает брата, который просто мечтал оказаться внутри своей любимой игры. ― В общем… кажется, я попал в тело Поттера, а где сам Поттер… я не знаю.

Гарри привычно сжимается и подтягивает плечи к ушам. Не хватало, чтобы его еще обвинили в исчезновении этого компьютерного мальчишки, к чему он вовсе не причастен.

Точнее ― души этого мальчишки. Тело-то здесь, на месте.

Он многое отдал бы, чтобы оказаться дома, в привычной обстановке, с привычно равнодушным отцом…

― Папа тоже попал вместе с нами, ― продолжает он дрожащим голосом. ― Но он… он, кажется, сошел с ума.

Дамблдор смотрит на него странным взглядом, словно это сам Гарри двинулся рассудком.

― Как ты сюда попал? ― переспрашивает он.

― Ну, через игру, ― Гарри пожимает плечами, и тут до него доходит.

В этом средневековом мире вряд ли знают, что такое компьютер и прочее…

Жесть, просто жесть. И как же ему объяснить?

― Есть такой ящик, компьютер называется, в который нужно вставить вот такой круглый… диск. ― Гарри показывает руками, не зная, как иначе назвать это слово. ― Потом нажать на кнопку ― и на экране появится ваша школа… ну все, как здесь. Можно передвигать героев, прописывать, что они говорят… Драко очень любил эту игру, а потом… ― Он судорожно вздыхает. ― Потом в компьютере заискрились проводки, и мы попали сюда.

Гарри перехватывает изумленный взгляд старика. Тот смотрит на него так, будто он пришелец из иного мира.

Так, собственно, и есть.

― Все это очень и очень странно. ― Дамблдор продолжает рассматривать его, перебирая пальцами свою густую бороду.

― Вы мне не верите? ― Гарри снова сжимается от мысли, что его могут отправить в местную лечебницу для умалишенных. Если тут такая имеется, конечно. Может таких людей считают здесь непригодными для жизни и используют для магических опытов?

― Отчего же, ― медленно произносит тот. ― Только вот… чтобы лучше понять, что с тобой случилось, мне нужно посмотреть твои мысли.

― Что вы будете со мной делать? ― пугается Гарри. Пятиться уже некуда: позади огромный книжный шкаф.

― Это не больно, ― успокаивает Дамблдор, но Гарри знает, при каких случаях врачи говорят «не больно», и это не утешает. Совсем.

― И я это сделаю только с твоего согласия.

Гарри робко поднимает на него глаза. Вроде как старик не собирается на него нападать.

А что он теряет, по сути?

― Ладно, ― вздыхает он. ― Можете смотреть. Только… вы уверены, что…

― Ты ничего не почувствуешь, ― уверяет тот. ― Если станет дискомфортно, можешь сразу об этом сказать, даже мысленно: я тебя услышу. Подойди поближе.

Гарри на негнущихся ногах подходит. И во что он только ввязался!

И он был прав: Дамблдор из тех, кто умеет читать мысли.

Он дает себе отчет, что решился на это только ради того, чтобы директор согласился ему помочь. Потому что одних слов недостаточно, нужны доказательства.

Гарри тоже бы не поверил, если, к примеру, его одноклассник начал бы рассказывать, что к ним в окно влетело НЛО и похитило бабушку прямо из постели.

Дамблдор тем временем направляет на него волшебную палочку и произносит:

― Легилименс!

В тот же момент Гарри чувствует, как в его голове появилось что-то похожее на ветерок. Легкий и нежный, он проскальзывает в глубины его сознания, и Гарри слышит голос:

― Все в порядке, Гарри, я только посмотрю последние события. Ты их тоже увидишь ― так должно быть.

Гарри кажется, что он вместе с Дамблдором отправился исследовать свое сознание. Тот осторожно вынимает воспоминания, одно за другим, и прокручивает, будто слайды: вот Гарри с Драко включают компьютер, Гарри пытается остановить брата, но тот его не слушает. Вот приходит отец и хочет вытащить диск, а Драко ему мешает… Вот знакомая вспышка света, во время которой Гарри себя не осознает и приходит в чувство уже в Хогвартсе, на его каменном полу…

Легкий щелчок ― будто пробка выскочила из раковины ― и Гарри снова в кабинете Дамблдора, а тот смотрит на него с не меньшим шоком, чем до этого.

― Да, ― какое-то время спустя, проговаривает он. ― Все верно. Ты ― из другого мира. Никогда не думал, что столкнусь с чем-то подобным.

― И что мне теперь делать? ― Гарри смотрит на него с надеждой. ― Я могу как-то вернуться обратно?

― Раз нашелся вход, думаю, есть и выход, ― задумчиво бормочет Дамблдор. ― Признаться, я раньше считал теорию параллельных миров только теорией, но теперь… это неважно. Прямо сейчас я не могу тебя отправить домой, потому что не обладаю достаточными знаниями для этого.

― Но… вы сказали, что это возможно, правда? ― Гарри чувствует, как уходит почва из-под ног. Если сам директор магической школы не знает, то кто здесь найдется умнее его?

― Думаю, что да, не стоит терять надежды, мой милый, ― неожиданно тепло произносит Дамблдор. ― Я так же, как и ты, хочу, чтобы все стало, как прежде. К тому же я не понимаю, где сейчас может находиться душа нашего Гарри… и Драко Малфоя тоже.

― И вашего зельевара, ― невольно вздыхает Гарри.

― Послушай… ― Тон Дамблдора становится вкрадчивым, будто он собирается сказать какую-то неприятную вещь, но не знает, как это сделать, чтобы не обидеть. ― Я понимаю, ты чувствуешь себя одиноко и странно в этом мире. Но ты должен просто принять тот факт, что профессор Снейп ― не твой отец. Твой настоящий отец, скорее всего, остался в вашем мире, откуда ты пришел.

То, что сказал Дамблдор, очень похоже на правду.

Однако Гарри не хочет, отчаянно не хочет в это верить.

― Нет, ― бормочет он. ― Это мой папа. Он такой же, как и в жизни, я отвечаю! Точь-в-точь. Даже манера говорить, голос… ну разве что он обычно не орет, но в такой ситуации он еще не бывал, поэтому…

Гарри беспомощно разводит руками, ища аргументы, потому что Дамблдор, судя по выражению его лица, ему не верит.

― Профессор Снейп ― не твой отец, ― в который раз внушительно повторяет тот. ― Ты должен с этим согласиться и относиться к нему с уважением. Я не хочу терять такого учителя, и тебе, я считаю, следует извиниться перед ним.

― После того, как он меня ударил? ― вырывается у Гарри. ― Еще и извиняться перед ним?

― Так значит, это… ― Дамблдор протягивает руку, но не доносит ее до лица Гарри. ― Я не просматривал в твоих мыслях ничего, кроме того момента, как ты попал сюда, ― как будто оправдывается он. ― Само собой, такое обращение со студентами недопустимо. Я поговорю с профессором Снейпом об этом.

Гарри кивает. А что ему еще остается? Что бы Дамблдор ни сказал его отцу, это не заставит его любить своего сына. Директор даже может уволить его ― в игре же свои правила, верно? ― вот только Гарри от этого ни холодно, ни жарко. Отец дал ему пощечину. Этот факт не стереть ничем. По идее ему должно быть все равно, ведь тот интересуется исключительно тем, посещает ли Гарри школу и все те дополнительные курсы, которые он оплачивает.

Но Гарри не все равно.

Просто отец не поступал так с ним. Он… он не такой.

Эта мысль продолжает раскалывать его сердце на части, и он уже плохо понимает, кто он, чего хочет, что чувствует…

В глубине души Гарри хочет, чтобы отец пришел в себя и попросил прощения. Хотя бы за этот момент. Хотя бы так. Но ни о каком доверии или любви и речи не может быть, это понятно.

― Ситуация крайне сложная и запутанная, но я обещаю сделать все, что в моих силах. ― Дамблдор кладет руку ему на плечо. ― А теперь… надо кое-что поправить.

Дамблдор снова направляет на него палочку и бормочет какие-то слова. Гарри чувствует легкое покалывание в щеке и холодок в том самом месте, где у него разбита губа.

― Все, никаких следов, ― довольно говорит директор. ― Я бы мог отправить тебя в больничное крыло… но давай договоримся оставить это между нами. Профессор Снейп, уверяю тебя, уже сожалеет о своем поступке.

Гарри так не думает.

И не понимает, почему Дамблдор его покрывает.

И утверждает, что это тот их местный Северус Снейп, который наводит страх на студентов.

Что ж, спорить с директором он не собирается. Да в этом и нет смысла.

― Спасибо, ― тихо говорит он, радуясь, что теперь хотя бы не придется никому объяснять, что у него с лицом.

Значит все, что остается ― сидеть и ждать, пока директор все разрулит.

Но ждать… как же это невыносимо!

Дамблдор выпроваживает его, и Гарри долго спускается по длинной винтовой лестнице, совершенно точно помня, что отец по ней не шел, когда тащил его в директорский кабинет.

Что-то было связанное с камином… Ладно, он разбирается с этим потом.

Лучше смотреть под ноги, а то он уже упал несколько раз и спотыкается через шаг.

Внизу он шарахается в сторону от чудовищного вида горгульи, которая охраняет вход в эту башню. У горгульи два лица ― спереди и сзади. А еще она громадная и как будто живая ― движется. Жуть.

Придя в общую гриффиндорскую спальню, он быстро пишет записку на клочке пергамента. Получается ужасно коряво с этим пером: ну почему здесь никто не додумался сделать шариковые ручки? Это же так просто! А ему еще писать огромное эссе по транс… ну, по тому предмету, что ведет профессор МакГонагалл. Гермиона обещала помочь ― вся надежда на нее.

Просто что-то ему подсказывает, что сегодня он вряд ли вернется домой. И завтра тоже. Так что делать домашку ему придется, как ни крути.

Как раз время обеда, но есть совсем не хочется. Гарри идет к Большому залу и напряженно ходит взад-вперед под дверью. Он не хочет входить туда, чтобы видеть отца, который наверняка сидит со всеми профессорами. Он лучше подождет здесь. Ему несложно.

Будто целая вечность проходит до того времени, как начинают выходить первые студенты ― один, второй… Вот уже целая толпа повалила. Гарри слышит, как профессор МакГонагалл покрикивает на своих, чтобы не толкались и вели себя прилично. Собственно, он теперь тоже ― «ее». И если она его заметит и узнает, что он не ел, заставит зайти в зал еще и с ложечки накормит. Не станет же он ей объяснять, что ему кажется, будто он наелся камней, хотя еще пару часов назад его желудок жалобно выводил рулады.

Напрягшись и вытянувшись в струнку, он почти сливается со стеной рядом с дверью. И вот, наконец, Драко, выходит, смеясь и болтая со студентами своего факультета.

Брат выглядит так, словно он ― часть этого большого праздника жизни. И он не чувствует себя здесь лишним.

В отличие от Гарри.

Гарри сбрасывает оцепенение. Шаг вперед ― и он вкладывает в руку опешившему брату записку, а сам быстренько ретируется, пока деканша на него не напала с претензиями.

Что ж, завтра в двенадцать как раз перед обедом они встретятся и поговорят. Пусть Драко насладится сполна этим днем в волшебном мире и переживет ночь на новом месте. Кто знает, может быть, завтра он уже будет более сговорчивым.

На следующий день Гарри ходит вокруг поваленного дерева у озера. Он не знает, стоит ли говорить о происшедшем с Драко. Об отце. Гарри никак не может решить. А брат уже спешит к нему. С очень недовольным видом.

― Гарри, ну в чем дело? ― сходу начинает тот. ― Тебе что, поговорить не с кем? Да у тебя целый Гриффиндор друзей! Ты же Избранный, ― произносит он таким подозрительно добрым тоном, нараспев, как будто и впрямь завидует.

Странная такая заявочка, если учитывать, что со вчерашнего дня они больше не общались.

И что значит ― избранный? Драко уже второй раз говорит об этом.

Гарри узнает об этом потом. Это сейчас не самый важный вопрос.

― Какие друзья? Драко, мы не дома! ― Он вздыхает, глядя на брата. ― Нам опасно здесь оставаться, просто потому, что это игра, а мы должны жить в нашем реальном мире…

― Это не игра, ― перебивает Драко, с остервенением обрывая кору с бревна. ― Сам не видишь, что ли? Это настоящий мир, с людьми и крутыми примочками в виде магии.

― Ладно, думай, как хочешь, ― примирительно выставляет руки Гарри. ― Но я уже рассказал Дамблдору, что мы не отсюда, и он придумает, как нас вернуть обратно.

― Что? ― Драко вскидывает голову и даже бледнеет. ― Нет, я не хочу!

― А что ты хочешь? Застрять здесь навсегда?

Драко какое-то время просто смотрит на него.

― Да, ― говорит он с невозмутимым видом, притворяясь тем самым аристократом, который смотрит на всех свысока. ― Я хочу остаться здесь навсегда.

― Да ладно! ― Гарри проводит ладонью по лицу, вспоминая, что еще вчера там был синяк и разбитая губа, но теперь даже ничего не болит ― магия, да и только. ― Не говори, что ты это всерьез!

Он просто пытается успокоить себя. В глубине души он знает, что брат на самом деле вознамерился остаться. Это что-то похожее на то, как Гарри в пять лет обожал сериал «Приключения мишек Гамми» и, засыпая, каждый раз мечтал проснуться в их сказочной стране.

Захотел бы он домой сразу же, попав туда?

Наверное, нет.

Конечно, потом он бы начал скучать по маме… Отец же, наверное, даже и не знал о его увлечении.

Смешно даже представить отца с его извечно серьезным лицом, который смотрит «Мишек Гамми».

Так что брата Гарри понимает.

Ему самому, конечно, нравится, что здесь можно залечивать синяки и незначительные ранки очень быстро, а не ходить и расчесывать поврежденные места несколько дней. С губой бы точно ему худо пришлось: он бы сдирал засохшие корочки одну за другой. Он всегда так делает.

― Конечно, всерьез. ― Драко едва окидывает его взглядом и забирается на поваленное дерево, глядя вдаль, туда, где за озером виднеются горы. ― Дома скучно. Там у меня была только эта игра… а теперь я внутри нее. В самой ее середке. Что еще нужно? Там у меня даже не было своей комнаты, ― продолжает он с обидой, сердито обдирая кору с бревна, кусочек за кусочком, и бросая ее в сторону Гарри ― машинально, наверное. ― А здесь я на лето вернусь в свой шикарный особняк… Ты бы видел его! ― У Драко даже глаза загораются, и он перестает швырять кору. ― Там у меня две комнаты ― одна игровая, а вторая для занятий… Ой, что же я, ― он смеется, ― три комнаты, мне ж еще спать где-то надо!

Гарри пожимает плечами. Он не считал себя обделенным, живя в комнате с братом. Что ж, может, Драко все это время было плохо, а теперь он действительно обрел жизнь своей мечты?

― Знаешь, я бы тоже подумал о том, чтобы остаться, ― медленно проговаривает он, облокотившись о бревно чуть поодаль от места, где свисают ноги брата. ― Но не понимаю одного: зачем ты сделал меня сиротой? И почему папа мне не папа ― ну, в этой игре, ― и он меня терпеть не может? А еще я живу все лето с ужасными родственниками, которые заставляют меня работать на них с утра до вечера. ― Гарри, сам того не желая, повышает голос. ― Ты бы хотел оказаться на моем месте?

― Ой, да перестань, ― щеки Драко слегка краснеют. ― Я же когда создавал персонажей, совсем не думал, что мы сможем сюда попасть вот так, взаправду…

― Все равно… я же твой брат, ― не может понять Гарри. ― А ты превратил меня здесь в какого-то козла отпущения!

Теперь он не скажет, что сделал отец. Но Драко должен понять одно: им троим срочно нужно вернуться, пока амнезия отца не усугубилась.

Просто Гарри не уверен, что сможет вернуть ему память. У них, кажется, нет ни одного общего теплого воспоминания. Такого, чтобы достучаться до сердца этого человека в черной мантии.

В обычной жизни отец одевался в джинсы и растянутые кофты, у которых закатывал рукава по самые локти, чтобы удобно было печатать свои научные опусы. Эти кофты были светлыми, а с каждой стиркой приобретали странно-серый неопределенный оттенок. Но это дома. А на работу он ходил в строгих черных брюках и свитере с рубашкой под низом, о которой можно было узнать по треугольному воротничку. И его длинные волосы в стиле хиппи и весь такой серьезный мрачный вид совсем не сочетались с этим миленьким воротником и классической одеждой.

Гарри не хочет себе признавать, что в мантии отец выглядит шикарно, как будто он и впрямь из этого мира. Он даже приобрел царственную осанку, хотя раньше ходил немного сгорбившись и сведя плечи вперед. Из-за роста, наверное, чтобы не казаться таким уж высоким.

Это и напрасно, ведь рост у него то, что надо. Гарри тоже хотел бы дорасти до метра восемьдесят пять или сколько там у него.

Он встряхивает головой, прогоняя глупые мысли. Те самые мысли, в которых отец ― адекватный, и на которого действительно хочется быть похожим.

― Знаешь, там вообще-то не было выбора, ― немного обиженно ворчит Драко, поглядывая на него искоса. ― Я же тебе все рассказывал, а такое ощущение, что ты меня не слушал!

Гарри и правда не слушал. Ну, почти, краем уха. А нужные ему подробности уже узнал здесь: Дамблдор вкратце поведал ему некоторые детали его судьбы, и Гарри внимал всему, что тот говорит.

Просто это поможет ему вести себя правильно. Соответственно тому, за кого его тут принимают.

― Во всех ролевках есть выбор, ― произносит он тоном бывалого геймера, хотя это просто смешно: он играл всего лишь один раз за компьютером двоюродной сестры, куда их с Драко однажды отправили на каникулы, когда мама в первый раз сильно заболела, а отца завалили работой. Но там были автомобильные гонки, и никаких героев ему создавать не пришлось.

― А в этой не было. ― Брат опускает голову так низко, что видно его макушку, и снова начинает драть кору. ― Там требовалось загрузить реальную фотку, и я смог поставить твою только на этого персонажа. На Гарри Поттера.

Очень убедительно, а как же.

― А свою ― на себя, соответственно, ― продолжает бубнить тот. ― Ну почему ты мне не веришь?

Драко умеет быть убедительным, когда захочет. Но Гарри знает, что брат почти всегда врет.

― И вообще… я хотел сделать нас братьями, чтобы мы творили разные делишки вместе, чтобы было весело… понимаешь? ― Драко смотрит на него, и в его взгляде столько искренности, что Гарри даже теряется.

Он не знает, что и думать.

― Но ничего не вышло. ― Драко сползает с бревна и тут же отряхивает мантию, хотя раньше не был таким уж чистюлей.

― Жаль, что ты даже не попытался снова, ― не выдерживает Гарри. ― Наверное, после первой же неудачи ты просто выбрал то, что легко и понятно.

И тут же закусывает губу. Он обычно так не говорит с Драко, ведь тот куда умнее его. Может, брат действительно сделал все возможное, но система игры не предоставила ему выбора?

Гарри весь съеживается под пристальным взглядом брата.

― И-извини, ― бормочет он. ― Я не подумал.

Он совсем не хочет с ним ссориться.

Глаза Драко вспыхивают, но тут же потухают.

― О, не стоит, ― с легкой прохладцей в голосе проговаривает Драко. ― Вообще я тогда посчитал, что тебе подходит быть сиротой. Ты ведь себя таким считаешь. Что папа тебя не любит, что ты такой бедный-несчастный… И чем же твоя теперешняя жизнь отличается от той, что ты себе придумал?

«Не любит? Да он меня ненавидит!» ― хочет сказать Гарри, но молчит. И так слишком много всего высказал и, кажется, напрасно. Ведь Драко считает, что он все выдумал, хотя своими глазами наблюдал отношения отца к ним обоим.

Просто его не слышат. Снова. Так было всегда. Стоит ли надеяться, что в этом месте все будет иначе?

Голос слишком тихий или рожей не вышел? Гарри не понимает до конца, что с ним не так.

Кстати, насчет рожи…

― А как, интересно, я выгляжу? ― переводит он тему на менее обидную. ― Так же как и раньше?

Просто вчера вечером в душевой он так и не решился посмотреть на свое отражение в зеркале. Побоялся.

― Да, ― пожимает плечами Драко, и Гарри начинает уже в этом крепко сомневаться. Ведь Драко и здесь мог соврать.

― Разве что… ― тот подходит ближе и быстрым движением отводит челку у него со лба.

― …у тебя шикарный шрам прямо вот здесь. ― Он тыкает пальцем ему в лоб. ― Он тебе от Волдеморта достался. Шрам в виде молнии ― закачаешься! И не благодари.

Со слегка надменным видом брат отходит, засунув руки в карманы мантии.

Вчера Гарри обнаружил на теле… Поттера, да, не на своем теле, разумеется, некоторые неприятные детали. Точнее, то, что вызывает вопросы. Но шрам на лбу, да еще и в виде молнии… что ж, это неплохо.

― Знаешь, в качестве извинения ты бы мог сделать для меня кое-что, ― говорит Драко, вырывая его из мыслей. Глаза у него начинают блестеть, как обычно, когда он задумал какую-то пакость.

Гарри это не нравится. Он и так в немилости отца, не хватало ему еще ввязаться в какую-то авантюру.

― Устрой мне свидание с Гермионой! ― Драко, видимо, считает молчание знаком согласия и смотрит на него сияющими глазами, как будто его желание уже исполнилось.

Гарри пытается ответить, но в горле у него пересыхает, и он закашливается.

― Какое еще свидание? ― хрипло спрашивает он, едва придя в себя от удивления. ― Тебе ж двенадцать!

― Ну и что. ― Драко пожимает плечами. ― Я просто хочу с ней поговорить. Ну, чтобы она простила меня за глупости, которые делал мой герой ― ну, по сюжету, у меня тоже здесь не все было радужно, ― поясняет он, чуточку краснея. ― И тогда она влюбится в меня, я уверен!

Кажется, брат просто помешан на этой гриффиндорке и слышать не хочет никаких возражений.

― Я не уверен, что у меня получится, ― бормочет Гарри, не представляя даже, как будет упрашивать Гермиону встретиться с Драко: та просто терпеть его не может.

― Ну ты же хочешь, чтобы я не сердился на тебя? ― умильно заглядывает тот в глаза.

― Я хочу одного: вернуться домой. ― Гарри отходит от него, чувствуя, как между ними и Драко появилась маленькая трещинка, которая, если на нее надавить, станет больше, а потом и вовсе превратится в пропасть.

Превратится ― если все это срочно не прекратить. Драко просто должен понять… Он должен, да. Ведет себя, как наивный ребенок, хотя очень и очень умный. И он может все сам, без Гарри. Зачем же он так подводит его под монастырь?

― Я не хочу домой, ― тихо говорит Драко, и в его голосе появляется что-то, чего Гарри раньше не слышал.

Что-то очень холодное. Почти стальное.

Как будто это не его брат, с которым раньше было все легко и понятно. Может, это Драко из игры, а настоящий остался дома?

Нет, если так думать, можно точно свихнуться.

― Если ты что-то предпримешь… я просто буду считать тебя предателем. И разговаривать не буду. Не обижайся тогда.

Губы Драко сжимаются в тонкую полоску. Так происходит, когда он пытается не заплакать. Его настроение обычно скачет от плюса до минуса и обратно ― Гарри привык.

― Я не собираюсь тебя предавать и все такое, ― пытается оправдаться он, чувствуя внутри привычную слабость. Он не может потерять брата. Просто не может себе представить жизнь без него.

Однако он должен сказать правду. Лгать или замалчивать ― неправильно.

― Просто отец… понимаешь, он в этом мире сошел с ума и не хочет приходить в себя, а дома… дома он восстановится, вот увидишь, ― бормочет он сбивчиво.

Драко резко поворачивается к нему, а потом отходит на несколько шагов.

― Забудь об отце, ― отрывисто говорит он. ― Просто забудь. Ему на нас плевать. Так всегда было. Не помнишь, что ли, как он себя вел вчера со мной?

― Да уж получше, чем со мной на отработке, ― не выдерживает Гарри.

― Просто будь внимательным: я собираюсь и дальше играть свою роль. ― Драко величественным жестом поправляет на себе мантию. ― Я не такой дурак, чтобы позволить раскрыть себя раньше времени. А еще мы на враждующих факультетах, напоминаю. Поэтому… ― он задумывается, закусив губу и потерев подбородок, ― тебе стоит ждать подвоха. Причем каждую минуту.

Гарри не хочет вдаваться в подробности, что тот имеет в виду. Он лишь надеется, что у брата сейчас просто плохое настроение, он не собирается всерьез ему вредить.

Просто раньше, в школе, Драко обычно за него заступался. Выручал. Из всех сложных моментов вытаскивал. А теперь его словно подменили.

― Нуу… разве что если ты устроишь мне свидание с девочкой мечты, я буду с тобой помягче, ― протягивает вдруг Драко и улыбается своей самой милой улыбкой. ― И еще… дашь списать эссе по трансфигурации? Я знаю, оно у тебя уже готово, ― подмигивает он.

― Вот, возьми, пожалуйста. ― Гарри вытаскивает из сумки исписанный корявущим почерком пергамент. С эссе как-то все понятно, а вот что делать с Гермионой, он вообще не знает.

― Так-то лучше. ― Драко выхватывает у него пергамент, забыв поблагодарить. ― Ну, я побежал на зелья. ― Он вытаскивает из нагрудного кармана жилетки, что под мантией, золотые часы на цепочке. ― Мне пора, не хочу опаздывать ― наш декан… то есть, мой крестный отец, у нас строгий.

Пока Гарри таращится на его часы, Драко, как ни в чем не бывало, прячет их обратно и уходит, весело размахивая сумкой.

Стоп… у него тоже сейчас зелья! Совмещенный урок со слизеринцами. Как же он забыл!

Если опоздает, отец будет, мягко говоря, недоволен.

Гарри невольно втягивает голову в плечи. Кажется, он не готов к еще одной встрече с ним после всего, что было.

Может, прогулять?

Нет, прогуливать явно не стоит.

Это только все усугубит, и Гарри никогда не достучится до отца.

А хочет ли он продолжать? Ведь тот ясно дал понять, как к нему теперь относится.

Да, Гарри все это прекрасно понимает. Он не тупой. Но что-то внутри не дает просто взять и выбросить отца из своей жизни. Даже такого, каким он стал.

Кто-то внутри него шепчет: «Позаботься об отце. Ты ему нужен. Ты ему очень нужен. Он не сможет без тебя».

И пусть это ложь, но… этот голос ― единственное, что связывает его с отцом.

Просто если Гарри прикажет ему замолчать, он станет сиротой. Теперь уж по-настоящему.

С такими противоречивыми мыслями он добирается до мрачного средневекового замка с башнями, шпилями и высокими полукруглыми витражными окнами… то есть, до школы, в которой теперь поневоле обязан учиться. С трудом открыв тяжелую дверь и зайдя внутрь, он чуть не наступает на ногу уже знакомому высокому старику с неопрятной прической и в мешковатой одежде, с кошкой на руках.

Та самая железобетонная кошка. И старик, который смотрит на него так, будто хочет убить вот прямо сейчас, без объяснений.

Гарри шарахается в сторону, пока тот не успел сказать ему ни слова. Однако даже одного его цепкого неприязненного взгляда хватает, чтобы по коже побежали мурашки.

Хорошо, что он хоть не наступил на него. Вдруг у него там мозоли на каждом пальце? Тот бы ему такое не простил, слишком уж злобный тип.

Торопясь и поминутно оглядываясь, не преследует ли его старик-кошатник, Гарри ожидаемо сталкивается с кем-то из студентов ― почти лоб в лоб. Он ахает и в последнюю секунду подхватывает очки, когда те уже почти соскользнули с носа. Сначала он видит расплывчато какой-то рыжий круглый шар, а когда очки оказываются на месте, шар превращается в возмущенное лицо Рона.

― Ой, извини, ― бормочет он. ― Я… в общем, я убегал от того старика с кошкой… мне он не нравится. Кто он такой?

Видя, что Рон продолжает ошалело смотреть на него, Гарри поясняет:

― Я ведь все забыл... ну, упал, стукнулся башкой… Тебе Гермиона разве не рассказывала об этом?

― Нет, мы вообще-то поссорились, ― раздраженно бросает тот. ― А ты бы мог вчера навестить меня еще раз в больничном крыле. Так нет же, не догадался, да? Я там провалялся один целые сутки кряду… скукотища смертная. А еще друг называется!

Гарри пожимает плечами. Наверное, ему должно стать неловко, но он был только рад лишний раз не сталкиваться с Роном после того инцидента с кроватью.

― Забыл, говоришь? Эх… Тогда все ясно, почему ты вчера творил какую-то дичь с заклинаниями, ― вдруг миролюбиво произносит тот, как будто до него только доходит, что сказал Гарри. ― А этот старик ― Филч, наш завхоз. Он сквиб, наверное, поэтому он никого не любит, спит и видит, чтобы кого-то наказать. Так что держись от него подальше.

― Сквиб?

― Ох, кажется, ты и правда забыл все на свете, ― скорбно качает головой Рон. ― Сквибы ― это те, кто потерял магию из-за какой-то травмы или болезни.

― А вернуть ее что, никак нельзя?

У Гарри внутри проносится мысль, что этот старик Филч уже не так противен ему, как раньше. Наверное, это ужасно ― в магическом мире оказаться без волшебного дара. Стать изгоем.

― Если б можно было, Филч давно бы уже стал самым злым магом во всей Британии. ― Рон ежится. ― Знаешь, иногда даже хорошо, что некоторые люди не умеют колдовать. Они бы проклинали всех и вся… Вот бы со Снейпом что-то подобное случилось, ― мечтательно протягивает он. ― Может, тогда бы его противный характер немного поутих, а то лишний раз боишься нарываться: еще как возьмет палочку и как превратит в какого-нибудь червяка…

― А у этого Филча кошка и правда сделана из металла? ― резко меняет тему Гарри. Пусть Рон тысячу раз прав насчет характера отца, который изменился в худшую сторону, но желать ему стать магическим инвалидом… это уже перебор.

Рон смотрит на него и вдруг заливается хохотом.

― Ты чего? Кошка как кошка… самая обыкновенная.

Вдобавок он дружески хлопает его по плечу:

― Ничего, все наладится. Мы еще Малфою зададим трепку, вот весело-то будет!

Гарри только качает головой. Ничего веселого в этом нет. Кажется, с Роном они совсем не на одной волне.

Правда, может Поттеру это бы и понравилось… Но Гарри ― не Поттер.

― Вообще-то я должен теперь отрабатывать у… у Снейпа. ― Ему странно называть отца по фамилии ― по своей же фамилии, но если он скажет иначе, его просто не поймут. ― Так что извини, но я в подобных вещах больше не участвую.

― Мальчики, вы вообще нормальные? ― к ним на всех парах летит Гермиона, размахивая сумкой. ― Зелья начнутся через минуту, а вы здесь прохлаждаетесь!

― Но ты как бы тоже все еще здесь, а не в кабинете, ― ворчит Рон, но позволяет себя увести: Гермиона подхватывает их обоих под руки и решительно устремляется вперед.

Гарри уже готов ей все простить. Ведь именно Гермиона вчера подробно рассказывала ему, какие принадлежности нужно брать на тот или иной предмет, где находится библиотека, чего ждать от каждого профессора и чего ждут от него самого. А еще ― как устроен Хогвартс, хотя бы примерно, чтобы не потеряться. При этом она смотрела так сочувственно и по-доброму, что Гарри даже начал понемногу понимать Драко. А еще он записывал все, что она говорит, не надеясь на память, которая не раз уже его подводила.

В кабинете зельеварения Гарри с интересом разглядывает колбы, склянки и мензурки разной величины, стоящие на полках сразу за профессорским столом. Но, когда отец, эффектно взметая мантией, проходит возле него, Гарри тут же опускает взгляд: он не готов встречаться с ним глазами, и, судя по тону отца, его настрою, тот, мягко говоря, не в духе.

Отец самоуверенно расхаживает между рядами и периодически задает вопросы вкрадчивым тоном, внезапно меняя его на убийственно холодный, когда студент отвечает неправильно или молчит. Или даже когда отвечает правильно ― если это гриффиндорец. Кажется, ему нравится быть таким… жутким и непредсказуемым. В кабинете можно просто ложкой черпать напряжение. Больше всего достается факультету Гарри. Сколько они баллов уже потеряли?

Наверное, это нормально, что отец так хорошо разбирается в этих магических зельях. Он же химик, а это почти то же самое. И возможно магия повлияла на отца так сильно, что вложила в его ум нужные знания.

Гарри старается ничему не удивляться и старательно записывает за отцом его лекцию. А когда все берут котлы, и начинается практическая часть, внутри него что-то переворачивается, даже руки начинают дрожать.

Просто он давно хотел вот так ― создавать что-то новое вместе с отцом в его лаборатории. Он закрывал глаза и видел, как они вдвоем, одетые в белые халаты и перчатки до локтей, экспериментируют с соединениями и изобретают лекарства от разных сложных болезней, например, от рака. Он даже как-то заикнулся об этом. Кажется. И отец сказал, что Гарри не разбирается в элементах настолько хорошо, чтобы разрешить ему использовать его скудные знания на практике.

Если Гарри ничего не путает, он так и сказал.

Это было всего лишь раз. Больше отца он об этом не просил, продолжая учить химию в теории. Все эти задачи, варианты решений, новые элементы, их свойства...

А теперь что, получается, ему все можно? Брать ингредиенты, вот прямо голыми руками, без перчаток, и действовать по инструкции. Что, интересно, изменилось?

Гарри не хочет в этом копаться. Он просто воспользуется моментом и создаст, наконец, что-то особенное. Это магическое лекарство от боли, кажется, чудесное начало!

У него все получится, и папа его похвалит. Он все вспомнит, а если даже нет ― они просто подружатся, что тоже неплохо.

Он набирает все нужные ингредиенты, с трепетом присматриваясь и принюхиваясь к каждому. Он даже забывает, что здесь отец. Его перестает волновать и то, что он не дома, а в непонятном игровом мире со странными правилами и опасными артефактами. Гарри аккуратно нарезает лирный корень, наслаждаясь каждой секундой процесса, и одним глазом поглядывает в потихоньку закипающий котел. Еще ему нужно растолочь пять семян клещевины, добавить десять капель горькой полыни, помешать стеклянной палочкой три раза по часовой стрелке и четыре против часовой…

Время замирает. Гарри, ничего не замечая, упоенно варит целебное зелье. Неужели его мечта исполнилась? Вот таким необъяснимым образом. Где-то на заднем фоне он слышит шепот Гермионы, которая помогает Невиллу и, кажется, уже раздражается от того, что тот сделал что-то неправильно. Нет. Не отвлекаться. Только он, все эти чудесные ингредиенты, ароматы трав и больше никого. И это почти ничем не отличается от химии, вот, к примеру, настойка полыни… У Гарри перед глазами мелькают элементы и химические соединения: туйон, который входит в состав эфирного масла, камазулен, придающий красивый бледно-бирюзовый оттенок растению, флавоноиды…

И пусть отец не говорит, что он в этом не разбирается. Сам же отправил его на дополнительные курсы по химии. Странно это утверждать после того, как…

Мысль словно кто-то отрезает ножницами, когда Гарри слышит в своем котле странный всплеск. Вообще-то он мирно толчет семена и в котел ничего не добавлял.

И этот фиолетовый дымок, поднявшийся над зельем… В инструкции о нем ничего не написано. Откуда он взялся?

― Гарри, пригнись! ― вопит Гермиона и хватает его за руку. В ту же секунду раздается громкий хлопок, похожий на взрыв петарды.

Гарри медленно поднимается. Ничего страшного не произошло: зелье даже не выплеснулось из котла, хотя звук был оглушительный. Оно пузырится и шипит, от него уже вовсю валит густой фиолетовый дым. Воздух наполнен озоном, о котором тоже в инструкции ни слова.

Как так вообще вышло? Гарри ловит на себе ошеломленные и испуганные взгляды одногруппников и насмешливые ― слизеринцев.

Ему очень хочется верить, что Драко сейчас не ухмыляется вместе со своими «змеями».

Поэтому он просто надеется и отводит взгляд от них, чтобы не увидеть обратное.

Миг ― густое испорченное варево с клубами дыма исчезает. Еще миг ― отец нависает над ним, а его черные глаза словно пронзают Гарри насквозь.

― И как все это понимать, Поттер? ― чеканит он, а его ноздри свирепо раздуваются. ― Вашего маленького ума не хватает даже на то, чтобы просто выполнить пункты один за другим, как написано?

Его голос набирает обороты. Гарри привычно втягивает голову, готовясь выслушивать тираду ― как он это всегда делал в школе, ― однако острое чувство несправедливости заставляет его руки сжаться в кулаки.

― Я не виноват… ― хрипло выдавливает он. Ему очень непривычно себя защищать, но в этом мире все по-другому и он, кажется, другой. ― Па… профессор Снейп, я делал все четко по инструкции, правда! Я не знаю, как так вышло…

― Рассказывайте свои сказочки разным болванам, которые готовы часами выслушивать и поддерживать ваши бредовые идеи, ― шипит отец. ― Вы испортили зелье, чуть не взорвали котел и подвергли всех опасности, и вы еще осмеливаетесь спорить?!

Гарри совсем не понимает, о каких «болванах» идет речь. Насколько он помнит, никто особо не хотел его слушать. Разве что директор Дамблдор… он ему поверил. Не его ли папа имеет в виду?

― Но п… профессор Снейп, я…

― Молчать! ― взрывается тот.

― Гарри ничего не бросал в котел, это чистая правда! ― не выдерживает Дин, стоящий по ту сторону стола, как раз напротив Гарри. ― Это Малфой кинул в его котел какую-то серебристую гадость!

— Да, я тоже видел! — поддерживает друга Симус. — Он что-то бросил, и через пару секунд раздался этот звук.

― И я, ― тихо говорит Парвати. Она стоит там же, где и эти два друга, лицом к слизеринцам. Поэтому она вполне могла видеть что-то подобное. Эта скромная девочка вряд ли из тех, кто врет напропалую.

Вот только Гарри все равно не хочет с этим соглашаться.

Драко не мог так с ним поступить. Ведь зелье могло взорваться и разнести тут все… кто знает, как бы оно подействовало, если бы попало на кожу?

Он все же находит брата глазами, чтобы удостовериться, что тот ни к чему не причастен. Драко стоит с равнодушным видом, сложив руки на груди и лишь слегка пожимая плечами, будто он ни при чем.

Гарри очень хорошо знает эту его позу.

А еще помнит, как горела щека после той пощечины. Пусть Дамблдор постарался и убрал следы, но он не стер воспоминания, которые по-прежнему вызывают почти физическую боль от одной только мысли. Оттого Гарри старательно прячет ее на задворки сознания, но сейчас она снова близко. Очень близко.

Отец ударил его просто потому, что завелся на ровном месте. Ну, может, не на ровном, а из-за компьютера. А что он сделает с Драко, если узнает, что тот нарочно устроил почти-взрыв во время урока?

― Нет. ― Гарри медленно подносит руку к щеке, как будто он только что получил еще одну затрещину. ― Это я… я сам что-то напутал. Простите.

— Что? — Дин смотрит на него во все глаза. — Гарри, мы все видели, как он с помощью заклинания отправил в твой котел эту… взрывчатку!

― Ничего подобного! ― вскидывается Гарри. ― Я сам до этого переборщил с лирным корнем… немного увлекся, вот и все. И если бы в котел что-то вкинули, я бы заметил!

Сокурсники смотрят на него с недоумением, а Рон только качает головой. Их можно понять, и наверняка они считают его странным. Но Гарри не сдастся. Он не может допустить, чтобы Драко попал в беду, даже по собственной вине.

― Вы закончили представление, Поттер? ― холодно обращается к нему отец, складывая руки на груди. ― Малфой, что вы можете сказать в свое оправдание? ― резко оборачивается он в сторону слизеринцев, а у Гарри внутри все обрывается.

Драко снова пожимает плечами с прежней невозмутимостью на лице.

— Я не знаю, о чем они говорят, профессор, ― говорит он, растягивая слова ― какая-то новая манера у него появилась тут. ― Если Поттер некомпетентен в вопросах зельеварения и испортил свое зелье, я-то здесь при чем?

Слизеринцы поддерживают его одобрительными смешками.

― Хватит, ― резко обрывает их Снейп. ― Поттер, Малфой, вы оба заслужили отработку. Сегодня, в восемь вечера. Если подобное повторится, последствия будут куда серьезнее… Урок окончен. И да, ― он словно о чем-то задумывается, ― десять баллов с Гриффиндора. Все свободны.

Развернувшись, отец с прямой спиной отходит к своему столу.

Гарри понуро начинает складывать в сумку разделочную доску, ступку и другие инструменты для зельеварения. Он старается не смотреть в сторону своего пустого котла, тогда как у остальных зелья получились более-менее, и их оценят по достоинству.

Он мог бы сварить целебное снадобье лучше всех, если бы не эта серебристая штуковина, о которой все говорили.

Если бы брат не решил ему все испортить.

И что на него нашло?

Гнев и разочарование медленно поднимаются в груди. Гарри почти жалеет, что вступился за Драко. Но в то же время не представляет, как бы повел себя отец, узнай всю правду.

К тому же, он и так, кажется, обо всем догадался. Драко тоже наказан и пойдет на отработку. Может, они вдвоем поговорят с отцом и помогут ему вспомнить хоть что-то из его прошлой жизни?

Гарри поднимает голову и случайно сталкивается с братом глазами. Тот презрительно ухмыльнувшись, тут же отводит взгляд и заговаривает с рядом стоящими слизеринцами, а те в ответ на его слова смеются.

Как будто ничего не произошло.

Не успевает Гарри отойти от дверей кабинета зельеварения, как Гермиона хватает его под локоть и тащит куда-то в сторону.

― Ох… Гарри, ― шепчет она ему на ухо на ходу. ― Ну что ты натворил!

Ее волосы щекочут его. Гарри не выдерживает и издает нервный звук, похожий на фырканье.

― Ах, тебе еще и смешно? ― негодует она. Тут к ним подоспевают Рон, Невилл и Дин.

― Ну каков урод, а? ― восклицает Рон. ― Снял кучу баллов с Гриффиндора, а Слизерину хоть бы хны!

Гарри не сразу соображает, что уродом назвали не его.

― Погоди, Рон, ― сердито глядит на него Гермиона. ― С баллами потом разберемся. Тут проблема посерьезнее!

И смотрит на Гарри так, словно хочет прожечь в нем дыру.

― А и правда, что это на тебя нашло? ― спрашивает Дин. ― Малфой тебя нехило так подставил, а ты его защищаешь!

― Он что, тебе заплатил, да? ― наседает на него Рон, вмиг забыв о баллах и переключившись на Гарри, которому хочется спрятаться куда-то, забиться в темный угол и побыть одному.

И сидеть там настолько долго, насколько это возможно.

Дома он так часто делал. Когда было грустно, страшно или непонятно.

Но сейчас его окружает толпа возмущенных сверстников, с которыми он познакомился только вчера.

Пусть они все еще верят в его «лапшу» про амнезию и не собираются его бить ― а за такое вполне могли и были бы правы, ― ситуация их явно не радует.

― Не мели чепухи, Рон, ― привычно осаждает его Гермиона. ― Просто Гарри уже не первый раз выгораживает этого хорька, как будто… он ему брат родной, ну в самом-то деле!

― Может, он просто испугался? ― неуверенно вставляет Невилл.

― Кого, Малфоя? ― фыркает Рон. ― Да вчера еще он так ему врезал, что до сих пор у того нос синюшный. Что, забыл, что ли?

― Нет, это Гарри все забыл, ― мрачно подводит итог Гермиона. ― Вообще все. И никак не может вспомнить, кто он такой.

― В смысле? ― смешно вертит головой Дин. ― Вчера мы так классно поиграли во взрывного дурака перед сном, а Гарри как всегда продул… не помню ни одного раза, чтоб он выиграл! Так что с ним все в порядке, ничего не изменилось.

― Да, я знаю об этом… ну, насчет памяти. Может Снейп что-то сделал с ним вчера на отработке? ― с тревогой в голосе спрашивает Рон. ― С него станется…

― Нет, он стал странным еще утром, когда грохнулся на пол после защиты от темных искусств, ― возражает Гермиона. ― Мы шли втроем ― я, Гарри и Невилл, а Гарри просто взял и упал назад, как будто его подкосили…

― Может, кто-то его исподтишка проклял, а мы и не заметили? ― дергает плечами Невилл.

― Например, Локконс, ― фыркает Рон. ― Он ведь явно боится, что Гарри когда-нибудь станет популярнее его.

Гарри не выдерживает. Он отодвигает в сторону стоящего на пути Дина и идет, куда глаза глядят.

Подальше от всех.

Слыша позади ускоряющиеся шаги, он бежит, хотя бегать ему запрещено. Он не помнит, почему. Может, потому, что постоянно врезается во всех и падает? Ну, это логично. Как бы там ни было, он не хочет больше слышать ничего о происшедшем. Ни слова.

Завернув за угол, Гарри садится прямо на пол, спиной к стене, и заливается тихими слезами.

Он рад, что этого не случилось прямо перед всеми, хотя кран могло прорвать в любой момент. Ему даже становится легче, но ненадолго: всего через несколько секунд перед ним появляется запыхавшийся Невилл.

Гарри сердито вытирает рукавом лицо. На месте Невилла он бы тут же ушел, чтобы не смущать человека, да и вообще не бежал бы за тем, кто явно хочет побыть один, но этот круглолицый мальчишка стоит перед ним, как вкопанный, и никуда не собирается.

― Слушай… это было несправедливо. ― Он медленно опускается рядом на пол, хотя его не приглашали. ― Если ты все забыл, тебе нужно время, чтобы вспомнить… и ты всегда был добрым, Гарри, ― добавляет он, спустя небольшую паузу. ― Ничего удивительного, что ты вступился за Малфоя и взял вину на себя. Это очень на тебя похоже.

В носу предательски щиплет, а глаза снова начинают наполняться слезами. Гарри шмыгает носом и отворачивается. Нет, если Поттер постоянно ругался с Малфоем, он не стал бы его выгораживать. Этих двоих в этом мире ничего не связывает.

Странно. Он не плакал даже, когда отец его ударил, хотя подобное снилось ему только в кошмарах. А предательство брата словно выбило почву у него из-под ног.

Может потому, что у отца есть смягчающее обстоятельство ― то, что он немного свихнулся, попав сюда, а Драко ― все тот же, что и был?

И брат, в отличие от отца, действует вполне осознанно.

― На меня тоже вот, бывает, что-то странное находит, ― перебивает его невеселые мысли Невилл. ― Я думаю, может это побочка от магии? Ну, то, что мы растем, и магии в нас становится больше…

― Что ты имеешь в виду? ― Гарри с интересом поворачивается к нему. Что это значит ― «находит»?

Может, на Драко тоже «нашло», и в этом виновата магия?

― Ну… мне иногда тоже кажется, что я какой-то… ненормальный, ― тихо говорит Невилл, неловко подогнув ноги и глядя прямо перед собой. ― Как будто пробелы появляются. Что-то делал и ― раз! Отключился.

― В памяти? ― Гарри внимательно на него смотрит. ― Да, у меня тоже так бывает, ― признается он. ― Я много чего не помню, что было раньше. Ну… когда я был маленький.

Это правда. Он хорошо помнит маму, как они проводили время вместе, играли и смеялись, как она водила его и Драко в зоопарк, а потом повела в кафе-мороженное. И еще много всякого, по мелочам. Теплые такие, хорошие воспоминания, которые приятно прокручивать в голове. Даже несмотря на то, что мамы больше нет с ними.

Но почему-то он совсем не помнит отца. Точнее помнит, как тот смеялся и шутил с мамой. О да, он тогда еще умел смеяться. И он все-таки был, но где-то рядом. Не с ним. Может, он и любил маму ― конечно же, любил, ― но не его. Не Гарри.

А потом мама умерла, а отец превратился сначала в безразличное, бездушное существо, а теперь ― в злобного учителя, который всех пугает и не признает собственного сына.

Но больше всего Гарри не понимает, почему Драко стал так себя вести. Неужели нельзя просто играть роль какого-то там слизеринца, без всех этих пакостных штучек? Зачем ему понадобилось вот так подставлять его, да еще и перед отцом?

Гарри же не отказывался помочь с так называемым «свиданием». И он дал ему списать эссе, которое, к слову, ему помогла написать Гермиона.

Возникает неприятная мысль, которую Гарри гонит, но она тут же возвращается, как теннисный мячик, ударяясь о стену. Может быть, Драко, когда еще играл дома за компьютером, делал то же самое ― вредил Поттеру и считал это забавным?

Но теперь это уже не совсем игра ― Драко сам это подтвердил еще вчера. И они все еще братья. Что же он делает и зачем?

Гарри краем глаза замечает, что Невилл все еще здесь. Сидит рядом, прислонившись к холодной стене, как и он сам, и никуда не уходит.

Странное тепло разливается у него в груди. Как будто дышать даже становится легче. Хотя еще несколько минут назад он злился, что тот не может просто тактично оставить его в покое.

― Ты нормальный, Невилл. ― Он осторожно кладет руку ему на плечо. ― Нормальнее остальных, уж поверь.

Гарри встает первым, помогая другу подняться. Весь путь до гриффиндорской гостиной они проделывают молча. Но это хорошее молчание, которое не напрягает.

Время после обеда проходит без приключений. Гарри старается лишний раз не высовываться и сидит в спальне, на своей кровати с пологом ― ну точно, как в старину. Рон с ним почти не разговаривает, о чем-то хмуро размышляет, поглаживая свою крысу ― к слову, Гарри еще никогда не видел таких огромных крыс. Дин подозрительно поглядывает в его сторону, а Симус, никого не замечая, лежит на ковре и гоняет по потолку маленькое желтое пятнышко с помощью волшебной палочки, которую использует, как лазер.

Они немного занимаются с Невиллом историей магии ― читают по очереди скучнейший параграф, а потом решают найти Гермиону, чтобы она помогла им сделать эссе по зельям. Сопровождаемые недовольным восклицанием Рона: «Вот ботаны! Лучше бы поиграли в плюй-камни, так нет же ж…», они уходят из спальни и идут в библиотеку, где подруга сидит уже давно, обложившись книжками.

― Гарри, потише, ― несильно толкает его в бок Гермиона, когда он очень уж увлекся, читая вслух главу из учебника по зельям. ― А то мадам Пинс нас выгонит. Она терпеть не может, когда здесь болтают.

― Даже когда читают учебник? ― поднимает глаза от пергамента Невилл. ― К тому же никого нет, мы никому не мешаем.

Гарри видит тощую фигуру мадам Пинс, которая, гордо подняв голову, проходит поодаль, сметает пыль с полок длинной пушистой щеткой, время от времени поглядывая на них свысока орлиным взглядом и своей недоброжелательностью напоминает Филча.

― У нее такой вид, будто она участвует во всемирном заговоре, ― пытается пошутить он, но столкнувшись с недоуменными взглядами друзей, понимает, что не стоило.

Кажется, здесь не используют такие слова. Гарри закусывает губу и пожимает плечами, делая вид, что все в порядке, и продолжает читать учебник.

Все-таки удобно притворяться больным. Все тебя жалеют, и можно говорить всякую ерунду, не боясь, что тебя раскусят.

Втроем они занимаются до самого вечера. Гарри так хорошо в их компании, что он забывает о том, что ему предстоит. А когда подходит время ужина, желудок болезненно стягивает, а к горлу поднимается тошнота, как вчера перед обедом. Кажется, он не сможет проглотить ни крошки.

Ему приходится идти со всеми в Большой Зал, потому, что Гермиона не выпускает его руку ни на секунду. Гарри уже не может сказать, что ему это неприятно, да вот только от запахов еды его еще больше начинает тошнить.

― Ой, ну почему ты совсем не ешь? ― расстроенно всплескивает руками подруга. ― Ты не заболел, случайно?

Она тут же проверяет его лоб ладонью. Гарри только усмехается.

Почему-то ему кажется, что прямо сейчас на него смотрит брат, сидящий позади него за слизеринским столом.

И почему-то ему совсем не хочется упрашивать Гермиону идти на свидание с Драко.

Может, как-нибудь потом. Не сейчас.

― У Гарри сегодня отработка со Снейпом после ужина, ― с набитым ртом проговаривает Рон. ― Что ни день ― то отработка. Хорошо живем!

Гарри бросает быстрый взгляд на Невилла, сидящего напротив. Тот тут же поднимает глаза.

― Гарри, если ты хочешь…

― Нет, нет, ― поспешно отвечает он. ― Я как раз хотел тебе сказать, что сегодня точно не стоит идти со мной. Там будет Малфой и… я не думаю, что Снейп захочет тебе что-то подсказать по зельям.

― Ты что, хочешь пойти на отработку к Летучей Мыши добровольно? ― орет от переизбытка эмоций Рон, разбрасывая крошки во все стороны, и тут же закашливается. Гермиона изо всей силы лупит его по спине.

― Да, а что? ― Невилл заливается краской, но выдерживает его взгляд.

― Чо-о-кнутый, ― протягивает Рон, все еще немного задыхаясь. Он старательно крутит у виска, а потом жадно пьет тыквенный сок и наливает себе еще порцию из кувшина.

Без пятнадцати восемь Гарри нервно ходит под кабинетом зельеварения. На этот раз он не опоздает. Он подумывает постучаться и зайти пораньше, но что-то его останавливает. Может, отцу не понравится, что он так рано пришел?

К нему приближается Драко. Точнее не к нему, а кабинету. Даже не взглянув в его сторону, брат коротко стучит и тут же входит, плотно прикрыв за собой дверь.

У Гарри начинает сильно биться сердце. Отчего он так волнуется? Что Драко ничего ему не сказал и вообще сделал вид, что его не существует?

Слабость и робость опутывают его. Больше всего ему хочется опуститься на пол рядом с кабинетом и никуда не идти. Кажется, он безумно устал от всего, хотя пробыл в этом мире только два дня.

Наверное, все дело в магии. Это она так сильно выматывает, а еще искажает реальность. Это она влияет на Драко, который становится все больше и больше похож на Малфоя. А иначе, как все объяснить?

Значит, и Гарри скоро изменится. Что же будет с ним завтра? А через неделю?

Он что, забудет о своей прежней жизни окончательно? Даже то, что помнил?

Эх, скорее бы Дамблдор нашел выход. Должен же он где-то быть!

Быстрый взгляд на часы, висящие в коридоре, и Гарри весь сжимается, как пружина до упора. До восьми осталось три минуты. Так, немедленно собраться, постучать и войти!

Он так и делает. Правда, стук вышел каким-то слабым. Он открывает дверь и тут же сталкивается взглядом с отцом, который стоит неподалеку рядом с Драко и будто бы мирно с ним беседует.

― Так-так, ― протягивает тот, глядя на наручные часы. ― Значит, хамить, глумиться, придумывать ерунду и мастерски убеждать директора ― это мы умеем, а прийти хоть раз вовремя на отработку ― ну никак не получается. Правда, Поттер?

― Я… я не опоздал! ― опешив, Гарри даже делает шаг назад. ― На часах было без трех минут, когда я вошел!

― Часы в коридоре отстают на пять минут, это все знают, ― спокойным тоном с почти ласковой людоедской улыбочкой произносит отец, и Гарри не знает, что страшнее: когда он орет или ведет себя так.

Может, Поттер и знает. Но не Гарри. И почему его никто не предупредил, что эти дурацкие часы в подземельях идут неправильно!

Рассердившись непонятно на кого, Гарри исподлобья смотрит на отца. Вот, кто первым должен был его предупредить! Но нет же. Он не станет, чтобы найти очередную причину для едких подколок.

― Так как вы мните себя героем, посмотрим, как геройски вы почистите котлы без магии, ― все таким же тоном продолжает отец. ― Палочку на стол!

Чистить котлы? Наверное, это немного приятнее, чем когда тебя бьют по лицу. А может и нет. Что ж, Гарри сейчас об этом узнает.

Отец даже не извинился за свой поступок. Может, не хотел это делать при Драко?

Что-то Гарри подсказывает, что он не собирался это делать и наедине тоже.

Понуро плетясь к столу, он слышит, как отец обращается к брату:

― А вы, Малфой, сейчас напишете эссе о том, чем опасны плоды серебрянки.

Гарри невольно вздрагивает и останавливается. Он вспоминает слова Дина, что в котел прилетело что-то серебристое. Значит, отец все видел?

Если он видел и все понимает, то зачем тогда назначил ему отработку?

Мутным взглядом он следит за тем, как Драко садится за первый попавшийся стол.

― Плоды серебрянки не опасны, ― проговаривает тот негромко, а Гарри прислушивается. ― Они используются для сгущения некоторых зелий, но…

― А вы найдите, чем они все-таки опасны, ― внушительно повторяет отец. ― Вот вам учебник. Приступайте.

Книга тут же прилетает к нему по воздуху и плюхается на стол. Следом за ней приплывает чистый пергамент, чернильница и перо.

― Плоды серебрянки могут создать эффект взрыва, ― продолжает Драко немного громче. ― Но они не могут сами по себе ничего взорвать. Только звук. И это безопасно. Это не причинит никому вреда!

Он говорит все громче и громче. Гарри кажется, или в его голосе и впрямь звучат нотки отчаяния? Как будто брат пытается что-то ему доказать или объяснить ― именно ему, говоря при этом с отцом.

― Звуки взрыва провоцируют стресс, если вы не знали. ― Голос отца по-прежнему вкрадчиво опасный. Он начинает медленно ходить вокруг стола Драко, словно хищник, загоняющий жертву в угол. ― А стресс у малолетних тупиц, которые в этот момент пользуются острыми предметами для нарезки ингредиентов и имеют дело с кипящим составом, может стать причиной неверных действий. Вам рассказать подробно, что это за действия и каковы могут быть их последствия?

― Нет. ― Щеки Драко становятся пунцовыми, и он опускает голову так низко, что почти не видно лица.

― Значит, вы знали о том, что может произойти вследствие вашей глупой шуточки?

― Нет, ― повторяет Драко, и его рука, сжимающая перо, от напряжения начинает дрожать: Гарри это видит даже издалека.

― Что значит ― нет? ― Отец повышает голос, а Драко словно сжимается и становится меньше. Кажется, еще чуть-чуть ― и он заплачет.

Гарри не выдерживает.

― Папа, перестань! Ничего ужасного ведь не случилось!

Отец резко разворачивается к нему.

― Вы снова за свое, Поттер? ― Он делает угрожающий шаг к нему, но Гарри даже не шевелится.

― Гарри, ― громко шепчет ему Драко. У него такой вид, будто произошла катастрофа. ― Гарри… это не папа!

Отец продолжает приближаться.

Драко вскакивает и быстро подходит к нему, беря за руку.

― Крестный, я…

― В этом кабинете для вас я ― профессор Снейп! ― Отец немного грубо разворачивает к себе Драко, чтобы посмотреть ему в лицо.

― Но сейчас не урок…

― Сейчас вы на отработке, поэтому ― забудьте о фамильярности.

Брат бледнеет, а его глаза подергиваются слезами.

― Вот что, хватит играть в эти глупые игры! ― Гарри топает ногой. ― Как же все это надоело!

И тут же сам пугается своей смелости: даже дома он никогда так не говорил с отцом.

Наступает гнетущая тишина, что становится слышно, как тихо побулькивает зелье в котле за стеной.

Кажется, там настоящая лаборатория. Не такая маленькая, как здесь, а огромная, с большими стеллажами, гигантскими котлами… Вот бы попасть туда! Однако мечтать не стоит: отец не настроен даже спокойно говорить с ним, а уж тем более заниматься экспериментами.

А они могли бы классно развлечься, раз уж попали сюда. Эти ингредиенты такие интересные…

Гарри давно бы оставил все эти пустые надежды, если бы не голос, звенящий тоненько как скрипка над ухом: «Позаботься об отце. Ты ему нужен. Он не сможет без тебя».

Гарри поспорил бы с голосом ― слишком уж наивный, но тот все равно не заткнется.

― Знаете, наверное, впервые в жизни я с вами согласен, ― обманчиво тихо говорит отец. ― Как бы профессор Дамблдор вас ни защищал, я не собираюсь подыгрывать и делать вид, что то, что вы творите ― в порядке вещей.

― Но…

― И мне плевать, из какого вы мира, ― шипит тот. ― Параллельных миров не существует, это выдумка больной головы.

Ах, значит, Дамблдор с ним все-таки говорил. Может, поэтому отец ведет себя… потише? Однако это не меняет факта, что он по-прежнему ничего не помнит.

И директор явно не помог ему «вспомнить», ведь он сам убежден, что перед ним ― его коллега, а не попаданец из другого мира.

― Но Дамблдор…

― Профессор Дамблдор, ― поправляет его отец, повышая голос. ― И повторюсь: меня его рассказы не впечатлили. Для меня Поттер есть Поттер, сын человека, который не достоин ни капли уважения…

― Вообще-то ты мой папа, ― не выдерживает Гарри. ― Даже если ты не хочешь им быть.

― Твой отец ― подонок! ― выплевывает тот.

― Вот уж не думал, что ты так себя назовешь! ― вырывается у Гарри.

― Не смей дерзить, ты, поттеровское отродье!

― Я не Поттер, а Снейп, ― говорит Гарри и сам удивляется своей смелости. ― И чье я отродье ― ты прекрасно знаешь.

Краем глаза он замечает, что Драко уже нет с ними: он потихоньку ушел из класса. Испугался, наверное.

Что ж, от Драко после испорченного зелья ничего другого ждать не приходится, хотя Гарри все равно не может с этим смириться. Вот не может и все тут.

Он бы ни за что не бросил его. Он бы вступился… да он так и делал всегда, в общем-то.

Все это проносится в его голове за доли секунды. Гарри немного пугается своих слов, кажется это он зря ― про отродье. Надо было смолчать. Что же теперь будет?

― Значит так, Поттер, ― глаза отца опасно блестят, и он направляет на него палочку. ― Либо ты затыкаешься, либо я тебя прокляну. И плевать, что мне грозит Азкабан. Ты не представляешь, как сильно я хочу это сделать!

― Проклясть… меня? ― Гарри не верит ушам. ― Ты меня ненавидишь… но за что? Что я тебе сделал? Я ведь не виноват, что мама умерла, я… ― Он задыхается от боли и несправедливости. ― Хотя бы в память о маме ты мог бы себя вести по человечески, ― тихо говорит он, видя, как меняется лицо отца. ― Ее ведь ты сильно любил, я знаю.

― Ничего ты не знаешь, дрянной мальчишка. ― Снейп бледнеет, но решимость на его лице сменяется растерянностью.

― Отчего же, я ведь все видел, ― признается Гарри. ― Ты любил ее. Дарил ей цветы, обнимал… мне жаль, что она умерла. Мне ее тоже не хватает. Вот только я в этом не виноват.

― Что за… я не дарил ей цветов. ― Тот скользит взглядом по столам, полу, будто хочет там что-то найти. ― Ей они были не нужны, как и я сам. Лили меня отвергла. Она считала меня мерзавцем. Может, она была и права…

― Если бы так, она бы никогда не вышла за тебя, ― возражает Гарри.

― Она и не вышла ― выбрала этого придурка Поттера, ― зло сверкает глазами отец.

― Кто такой этот Поттер? ― Гарри пожимает плечами. ― Папа, очнись. Ты слишком проникся этой игрой, но это иллюзия. Вспомни, пожалуйста… мы жили в трехкомнатной квартире, у тебя был большой кабинет и компьютер, который ты не разрешал нам трогать…

― Что такое компьютер? ― вымученно вздыхает отец. ― Что за бред вы несете Поттер?

― Может ты еще забыл, что такое химия?

Отец потирает лоб.

― Официально признаю, что вы сошли с ума, Поттер.

― Я не Поттер, ― упрямо повторяет Гарри.

― Я буду рад узнать, что вы стали постоянным пациентом Святого Мунго. ― Отец отходит от него неровной походкой. ― И пусть директор не рассказывает свои байки, пытаясь вас прикрыть или спасти. Ему нужен герой ― что ж, найдет другого. А я избавлюсь от вас, наконец, раз и навсегда.

Эх, кажется, отцу совсем нехорошо. Какого-то Мунго еще придумал.

― Директор посмотрел мои мысли, ― говорит он, в очередной раз пытаясь до него достучаться. ― Он же волшебник, он так может. И он знает, что я не вру.

Отец быстро оборачивается к нему. Он смотрит на него так, словно не понимает, кто Гарри такой и что тут делает.

― Нет никаких миров и двойников, ― наконец, произносит он. ― Я в это не верю.

― Я тоже не верил до тех пор, пока не попал сюда.

― Твоя мать ни дня меня не любила, ― продолжает тот о чем-то своем. ― Она лгала мне и пользовалась, пока это ей было удобно.

― Нет! ― вскрикивает Гарри и сам пугается своего голоса, а он, оказывается, у него есть. ― Это неправда. Я видел… сам видел своими глазами… она была счастлива рядом с тобой. Она все время улыбалась, она смеялась с твоих шуток… она не могла тебя предать.

― Твои фантазии зашли слишком далеко. ― Отец быстро подходит к нему и, беря за руку, ведет к двери. ― Просто уходи, пока снова не случилось того, за что директор меня не похвалит… И желательно не попадайся мне лишний раз на глаза. Видеть тебя не могу.

Отец, не дожидаясь, пока Гарри выполнит его то ли просьбу, то ли приказ, хватает его чуть выше запястья и тянет к двери, но сжимает не больно, как мог бы, а просто крепко. Сам не зная зачем, Гарри проводит свободной рукой по его пальцам. Рука отца при этом ощутимо вздрагивает, как будто он не погладил его, а ударил током.

Только тока здесь никакого нет. Так что…

― Все равно ты ― мой папа, что бы ты ни говорил, ― тихо говорит он, ругая себя за дрожь в голосе. ― Просто… ты кое-что забыл. Ничего, я понимаю.

Отец резко останавливается.

― Может я и хотел когда-то… ― Его голос становится хриплым до неузнаваемости. ― Хотел этого… Но слишком поздно, ― жестко обрывает он себя. ― Ты сын Поттера, Лили сделала свой выбор. И я тебя ненавижу именно поэтому. Просто прими, как факт, и оставь меня в покое.

Он выпускает его руку, разворачивается, шумно взметнув мантией по полу, и оставляет Гарри одного стоять у дверей. А сам исчезает за противоположной дверью, за которой, скорее всего, находится лаборатория.

Гарри ничего не остается, как пойти обратно на свой этаж, в гриффиндорскую гостиную.

И он не почистил ни одного котла. Отец об этом даже не вспомнил.

Гарри выходит ― выползает из кабинета. Ноги едва слушаются. Кажется, он не сможет дойти до гостиной, сейчас упадет.

Присев на корточки у стены, он кладет голову на колени. В мозгу больно пульсирует мысль: что, если Дамблдор прав, и отец ему не отец? Может, это и впрямь зельевар из игры? Хотя нет, он такой же. Он точно такой, каким Гарри его помнит. Его лицо, волосы, руки… Одежда не в счет, здесь она у всех другая. Да и тело тоже не в счет. А что тогда? Его душа… она изменилась. Она просто изменилась. Сознание сделало странный кульбит и выключило оттуда Гарри. Вот и все. Легко объяснить.

Но это папа. Ничто не сможет изменить эту истину.

А еще Гарри, оказывается, не трус. Он может быть сильным. И стоять за себя, даже когда брат бросил его в непростой ситуации. И он ― Избранный. Он должен бороться со злом. Со вселенским злом. Только где оно, это зло?

Все указывает на то, что он и в самом деле крут. Отец это быстро поймет, дайте только время. Конечно, в идеале им бы лучше вернуться домой… Однако директор что-то тянет и не спешит им помогать. А может просто пока не знает ― как.

Что ж, Гарри почти смирился с тем, что он здесь. Почти.

Он не в восторге, как Драко, но что-то в этом есть. И самое главное, в этом мире он стал другим. Он больше не боится.

* * *

На следующий день Гарри сидит на первом уроке ― истории магии и очень старается не уснуть прямо за столом. Ну кто додумался сделать учителем привидение? К тому же еще и такое занудное. Если б оно рассказывало занятные истории или постоянно проходило сквозь стены и потолок ― ради развлечения, ― было бы, что послушать и на что посмотреть. А так… тоска азотная.

― Кто мне расскажет, когда появился первый сквиб? ― нараспев, немного гнусавя, протягивает профессор Бинс.

Все как один утыкаются в учебники. Жара в классе неимоверная, хочется пить, но уж точно не отвечать. К тому же, кажется, никто не знает ответ. Да ладно!

Это же так просто.

― Пожалуйста, мистер Поттер. ― В призрачном голосе профессора звучит благодарность.

― Первый сквиб появился в 1560 году, ― быстро отвечает Гарри, не понимая, почему все смотрят на него с таким удивлением. ― Это был ребенок из одной бедной семьи Бэнкс, его морили голодом, из-за чего магический дар был полностью утрачен. После этого…

Он говорит и говорит. Просто ему скучно. Он не выдержит еще ни минуты прозябания за столом, когда до конца урока еще целых полчаса. Нудотных полчаса.

― Очень хорошо, мистер Поттер, ― хвалит его профессор. ― Десять баллов Гриффиндору.

― О, ну хоть баллов для нас заработал, ― выдыхает Гарри, усевшись и проведя рукой по лбу.

― Гарри…

― Хоть какая-то польза от этой истории магии, ― продолжает он, потягиваясь. ― А то вообще…

― Гарри, ― чуть громче произносит Гермиона. ― Когда ты успел?

― Успел ― что? ― Он выпрямляется и снова замечает, как на него бросают со всех сторон изумленные взгляды.

― Ты цитировал учебник, ― с ужасом произносит она. ― Но ты же…

― Что ― я? ― Гарри чувствует какой-то подвох и напрягается.

― Ты же никогда так не умел! И твои провалы в памяти… как можно забыть элементарное, но при этом легко заучивать такие тонны текста?

― Я… я не знаю. ― Гарри привычно втягивает голову в плечи, но тут же распрямляется. Все, хватит боятся. Да, он попаданец ― и будь что будет.

Но… что-то он не понял насчет учебника. Что он сделал не так?

― Да я просто рассказывал тему, которую прочитал вчера перед сном, ― считает нужным сказать он. И к слову, прочитал он ее «на отвали».

― Гарри… у тебя какая-то странная… ― Гермиона заминается со слегка смущенным выражением. ― Странная… амнезия. Да, это так по-научному называется твоя болезнь, ― тут же добавляет она зачем-то.

― Ну, я знаю, как она называется, ― пожимает плечами Гарри. Кажется, подруга его за дурачка держит, раз поражается таким простым вещам как выученное домашнее задание.

Гермиона смотрит на него, побледнев.

― Нет, ― говорит она. ― Ты не можешь знать.

― Я что, по-твоему, совсем тупой, что ли? ― начинает он сердиться.

Прямо на них смотрит профессор Бинс. Гермиона тут же утыкается в учебник, наклоняясь так низко, что ее пушистые волосы закрывают лицо.

А Гарри больше не слышит ни слова из монотонной лекции привидения: его мысли сейчас орут в голове, перекрывая все остальные голоса. Он просто не может кое-чего понять. Допустим, ему всегда легко давалась учеба. Прочитать что-то и запомнить ― не вопрос. Он никогда не придавал этому особого значения. Но если у него такая цепкая память, то откуда все эти провалы? Перегруз мозга? Что ж, такое бывает. Наверное.

― Я нашла книжку, ― вдруг шепчет Гермиона, не поворачиваясь к нему, а Гарри весь превращается в слух. ― Она о странных болезнях, которых не существует. Точнее, они существуют, но называются по-другому… Эта книга… она… она как будто из другого мира.

Гарри вмиг становится нехорошо. В смысле, из другого мира?

Подруга проверяет его, что ли?

― Покажи, ― требует он, вцепившись в ее мантию. К счастью звучат удары колокола, оповещающие о конце занятия. Все вскакивают, но Гермиона сидит, как пришибленная, склонив голову. А Гарри продолжает держать ее за рукав мантии, пристально глядя на нее.

Он не сдастся. Он будет все отрицать. Достаточно того, что Дамблдору все рассказал. И где этот мудрый старик, обещавший все разрулить? Спрятался, словно испугался. Остается надежда, что он никому больше не рассказал, иначе неизвестно, что теперь с ними будет. Ведь если узнает вся школа ― вот это настоящая жесть.

― Ладно, пойдем, ― шумно выдыхает Гермиона и, как будто решившись на что-то непростое, хлопает ладонями о стол. ― Только чур никому не говорить!

― Само собой, ― бормочет Гарри, торопясь за ней. Подруга быстрым шагом идет к двери, но тут же останавливается, будто бы задумавшись. Да, наверное, это самое верное решение ― остаться на месте и подождать, пока кабинет опустеет.

Когда все расходятся, в том числе и профессор Бинс куда-то улетает ― эх, кажется, он прошел сквозь стену, а Гарри упустил такой момент! ― Гермиона подходит к ближнему столу и кладет на него сумку.

― Вот. ― Она резким движением расстегивает ее и вынимает оттуда маленькую потрепанную книжечку.

Это самая обыкновенная книга, называется «Сто ментальных болезней и способы их лечения». В тонкой обложке. Такую можно купить на распродаже в одном из книжных магазинов Лондона. Ничего особенного.

Ничего особенного, если не учитывать, что здесь все книги ― ну почти все ― в твердых обложках, с желтыми страницами, толстые и тяжелые, а некоторые так вообще написаны на латыни.

― Где ты ее взяла? ― Гарри перелистывает книжечку, почему-то не желая отдавать ее обратно. В ней что-то неуловимо родное, из дома. Из его прежнего дома.

Не прямо из дома, а из его мира. А книга ― как прямая связь с ним. Может, это портал?

Да нет, глупости все это. Она бы уже сработала, попав в его руки.

― Просто валялась у стены… я подумала, кто-то учебник потерял, ― тихо говорит Гермиона, не глядя на него.

Гарри мучительно соображает, не могла ли такая книга лежать в кармане у Драко или отца? Только это очередная глупость, ведь они попали в тела своих двойников, и одежда у них другая.

― Откуда ты знаешь об амнезии? ― Та вскидывает глаза, в которых и подозрение, и любопытство, и страх, что вполне естественно. ― Я не показывала тебе эту книгу. Я никому о ней не говорила.

― У меня с памятью происходит что-то странное… ― медленно начинает Гарри. ― Ты же сама все видишь. Так почему удивляешься, что я знаю это слово?

― Но я-то прочла о нем впервые! ― восклицает Гермиона. ― У нас эта болезнь называется иначе.

― Все когда-то бывает впервые, ― философски изрекает Гарри, желая как можно скорее перейти на другую тему: слишком уж эта скользкая и опасная.

― Но… я еще кое-что тебе не говорила. ― Подруга стушевывается и принимается разглядывать свои туфли, а потом и вовсе садится на краешек стола. ― Меня заинтересовала эта книга, потому что я хотела получить ответ на вопрос, который давно уже меня беспокоит… в общем, у меня тоже есть одна проблема, ― с трудом произносит она, как будто ей очень сложно говорить об этом. ― Иногда на меня что-то находит и я… я как будто себя не осознаю. А потом все снова, как обычно. И так бывает… ну, несколько раз в неделю.

― А что именно происходит, можешь сказать? ― осторожно спрашивает он, борясь со странными ощущениями, что где-то уже звучала подобная формулировка.

Вчера. От Невилла. На него тоже иногда «находит». Что же это значит?

И почему уже второй человек говорит ему об этом?

― Я просто отключаюсь, а потом оказываюсь в каком-то другом месте и не помню, как туда шла. ― Гермиона обхватывает себя руками и, кажется, начинает дрожать. ― А еще… говорю о чем-то и потом не помню. Другие помнят, а я нет. На прошлой неделе такое было, когда мы шли на квиддичное поле, точнее ― я там оказалась вместе с тобой и Роном, хотя терпеть не могу квиддич! ― Она говорит все громче и волнуется все больше и больше. ― Вот скажи, чего меня туда понесло? Ты разве забыл? Сам удивился, как я так быстро согласилась посмотреть на ваши эти… дурацкие полеты! Я ничего, ничегошеньки в этом не понимаю и не люблю эту игру, но я пошла, как будто боялась, что вы перестанете со мной общаться! А потом… я просто не могла вспомнить, как шла, вот и все.

Она вдруг заливается слезами, а Гарри растерянно топчется рядом, не зная, что теперь делать.

― Это же ненормально, так не бывает, ― всхлипывая проговаривает она. ― Я думала… со мной что-то не так. А потом нашла эту книгу… Ее как будто кто-то для меня там оставил. Как будто кто-то знает, что я со странностями или даже делает так, чтобы это ухудшалось, а я…

― Эй, прекрати, перестань! ― строго обрывает ее Гарри, потому что еще чуть-чуть ― и ее плач перейдет в истерику. ― Ты не одна такая, слышишь?

Гермиона поднимает на него заплаканные глаза, неверяще глядя на него.

― А… а кто еще?

Гарри закусывает губу.

― Неважно. Если он захочет, то сам тебе расскажет.

Он не имеет права выдавать тайну Невилла, даже если это поможет подруге примириться с действительностью. К тому же, дело не в Невилле. Происходит что-то необъяснимо странное даже для этого мира, где сверхъестественные вещи ― норма.

Кто-то принес современную книгу из его мира сюда. Тот, кто может это делать ― перемещаться между мирами.

То, что это ― настоящий мир, а не компьютерная игра, Гарри почти в этом уверен.

Ему было достаточно увидеть озеро, горы и лес за пределами Хогвартса и услышать о деревушке Хогсмид. И о Лондоне ― магическом Лондоне ― он тоже уже знает.

Здесь все, как в его мире, только немного иначе.

И тот, кто принес книгу, уронил ее случайно. Вряд ли он хотел, чтобы его разоблачили.

Но кто же это такой?

Может, это тот, кто знает выход отсюда и сможет их отправить обратно?

А может, злодей, который нарочно их сюда затащил ради каких-то своих целей?

Гарри одновременно хочет узнать ответы на свои вопросы и боится. Потому что если это второе, то ему, Драко и отцу грозит опасность.

Может быть, даже смертельная.

Гарри стряхивает наваждение.

― Пошли на трансфигурацию. ― Он протягивает руку Гермионе, помогая ей слезть со стола. ― И хватит надумывать. У каждого может такое случиться, говорю тебе. Ты просто слишком много учишься, надо и отдыхать когда-нибудь.

Проговорив все это тоном строгой бабульки-училки, он тянет подругу за собой. Он просто не знает, как успокоить Гермиону и чувствует себя крайне неловко. У него раньше не было друзей, никого, кроме Драко. Может, он грубовато с ней обошелся, и надо было просто ее обнять? Эх, Поттер на его месте точно бы знал, что делать.

А еще к МакГонагалл не хочется опаздывать: она может снять баллы даже со своих, слишком справедливая. Да к тому же Гарри написал отличное эссе, будет, чем блеснуть на уроке.

И вообще, надо бы поскорее отвлечься на что-то менее тяжелое и непонятное, чем все эти мысли о воображаемом враге. Хотя, кажется, не такой уж он и воображаемый: современная книга в тонкой обложке на полу в средневековой магической школе ― тому доказательство.

* * *

― Приступайте к практике, а я тем временем проверю ваши эссе.

Профессор МакГонагалл одним движением палочки собирает все пергаменты и отправляет их на свой стол. Гарри со вздохом кладет перед собой камень, слабо представляя, как из него можно сделать пирожок с яблоками. Может, не сделать, а испечь? Что-то эта трансфигурация дается ему хуже всего. То ли дело ― зелья. Уж в следующий раз он будет следить за своим котлом очень внимательно и не позволит Драко или кому-либо еще вкинуть туда какую-то гадость.

Гермиона сидит поникшая и не спешит колдовать над своим булыжником. Палочка лежит рядом, а она сама смотрит прямо перед собой с таким видом, словно ее жизнь закончилась.

Гарри не знает, что ей сказать. Как утешить. Кто бы утешил его самого и дал надежду, что скоро все станет, как раньше. Что они с Драко вернутся домой, и он будет вспоминать эту школу только как сон, который никогда не был явью.

И он не понимает, что происходит с Гермионой. С Невиллом. С ним самим, когда он не может вспомнить толком ничего, что связано с отцом. Только какие-то обрывки порой всплывают и мучат его: в этих воспоминаниях обычно нет ничего хорошего.

― Мистер Поттер, что все это значит?

Гарри вздрагивает и поднимает голову. Его камень даже отдаленно не напоминает выпечку, да он и не старался, просто сидел и ничего не делал. И сейчас, кажется, получит выговор.

Профессор МакГонагалл сжимает губы в тонкую линию и мрачнеет.

― Мне не хочется верить, мистер Поттер, что вы списали у Драко Малфоя. ― Она встает из-за стола и взмахивает пергаментом. ― Полагаю, что это вы дали ему списать, что тоже является нарушением, но могу и ошибаться. Мистер Малфой, может быть, вы проясните ситуацию?

Драко встает, привычно покраснев.

― Я ни у кого не списывал, профессор МакГонагалл. ― Он нервно сжимает и разжимает пальцы, но держит при этом прямую осанку и изо всех сил старается себя не выдать.

― Мистер Поттер?

Гарри тоже встает, ощущая, как затаились гриффиндорцы. Они словно даже дышать перестали.

― Профессор МакГонагалл, ― вдруг подает голос Рон. ― Я думаю, Малфой украл у Гарри эссе или подсмотрел как-то.

― Ничего подобного! ― взвивается Драко и тут же стыдливо замолкает, отвернувшись.

― Мы не помогаем слизеринцами, вы же знаете, профессор, ― тихо проговаривает Дин.

― Потому что они нас вечно подставляют и ведут себя, как скоты! ― выпаливает Рон и тут же краснеет:

― Ой, простите, профессор, случайно как-то вырвалось…

― Так что же, мистер Поттер, вы скажете в свое оправдание? ― степенно произносит МакГонагалл, одарив перед этим Рона свирепым взглядом.

Одна секунда, две, три…

Несколько ударов сердца…

― Я списал у Малфоя, ― выдыхает Гарри.

Да, он это сделал. Снова.

― Мистер Малфой, вы знаете, что давать списывать свои работы строго запрещено? ― Профессор переключается на брата.

Драко затравленно вскидывает на нее глаза, открывает рот, будто пытаясь что-то сказать, но молчит.

― А он и не давал, ― спокойно говорит Гарри. ― Я своровал у него эссе, переписал, а потом вернул на место.

Пусть его после этого убьют, но он не может иначе.

Просто не может.

― Вы меня очень разочаровали, Поттер. Двадцать баллов с Гриффиндора, ― раздается ледяной голос МакГонагалл в полной тишине, которая давит и ломает изнутри похуже самого жесткого крика.

Кажется, он сам себе вырыл яму и туда благополучно прыгнул, даже без чьей-либо помощи.

И похоже, что на этот раз байки о его проблемах с памятью не прокатят. Остается одно ― бежать.

Но куда?

― Ну уж нет, Гарри, на этот раз ты объяснишь, что вообще происходит!

Друзья окружают его и не дают ему сбежать ― как и в прошлый раз, но… тогда они еще были его друзья.

Точнее ― друзья Поттера.

Кажется, он испортил Поттеру его социальную жизнь. Что ж, он не нарочно.

Он с радостью бы перенесся домой ― вот в этот миг. Но тогда владельцу этого тела придется все расхлебывать самому.

Что бы на его месте сделал Драко?

Ох, он по-прежнему об этом думает. Его брат ― путеводная звезда. Сильный, находчивый, смелый… Тот всегда был таким. Он бы не растерялся, он нашел бы выход…

Так, Гарри, думай, думай…

― Ты что ли нарочно все делаешь, чтобы у нас снимали баллы? ― тем временем наседает Рон. В его глазах столько непонимания, что Гарри даже становится его жалко.

― Ты ведь уже знаешь, кто такой Малфой и что он тебя вечно провоцирует, зачем ты его защищаешь? ― возмущается Гермиона. ― Ты же не можешь забывать все заново каждый день! К тому же… с твоей-то гениальной памятью…

У нее даже глаза темнеют то ли от обиды, то ли от зависти.

― Я думаю, МакГонагалл не поверила, если бы Гарри начал оправдываться, ― неуверенно вставляет Невилл. ― Вот он и решил, что так будет лучше…

Гарри снова чувствует, как внутри, несмотря на всю нервозность, разливается тепло и благодарность, расслабляя его и позволяя думать ясно. Он бы хотел иметь такого друга. Там, дома. Но, наверное, это несбыточная мечта.

― Не защищай его, это просто глупый, глупейший поступок! ― кипит Гермиона. ― Гарри, вот скажи, чего ты добиваешься?

В голове словно загорается лампочка. Решение оказывается простым, и оно лежит на поверхности.

― А ты думаешь, у тебя одной здесь кто-то контролирует сознание? ― выдает он.

― Что? ― Гермиона вдруг вся напрягается. ― Гарри… это не то, о чем ты говоришь, и вообще…

Она глазами показывает, чтобы он замолчал. Он и сам понимает: все сказанное ей было доверено ему. Только ему. Но речь идет не только о ней одной. Поэтому…

― Нет, хватит прятаться, ― твердо говорит он и ему нравится, как звучит его голос. Так бы сказал Драко, наверное. ― К тому же это не только твоя проблема. Невилл, ― Гарри поворачивается к нему, ― расскажи нам то, что ты говорил мне наедине. Это важно…

― За-зачем? ― Тот краснеет, смущается и даже отступает, нервно оглядываясь, будто хочет сбежать. ― Эти провалы в памяти… со мной что-то не так… я…

― А вам не кажется, что нами пытаются управлять?

Он подумал об этом только сейчас. Все это похоже на игру, где люди ― фигурки, которых переставляют то на одно, то на другое место, прописывают им нужные слова…

Это и есть игра. Но в то же время не игра.

Это мир. Настоящий. Да, параллельный, но он есть. И здесь ― живые люди.

И его мир будто бы тесно связан с этим.

То голубоватое свечение от диска, когда Драко его нашел…

Это волшебный портал, не иначе.

Гарри чувствует, как его пробирает мурашками, до дрожи. Он на пороге открытия, очень важного для этого мира и для него самого.

Ведь если кому-то понадобилось создать эти диски и магическим путем подключить их к Хогвартсу, а может и другим учебным заведениям на этой… планете, то надо выяснить, кто это такой. Человек или существо, которое беспрепятственно переходит из одного мира в другой.

Но как донести это до ребят, которые вообще не в курсе, что есть компьютеры, игры и всякая техника? Для них это темный лес.

― Просто я все понял, ― продолжает он на притихшую публику из трех человек. ― Эти «отключения» сознания, книга, которую ты нашла, ― он смотрит на Гермиону. ― Все это взаимосвязано. Я тоже порой делаю то, что сам не понимаю, ― добавляет он на всякий случай.

Ведь Драко сказал бы что-то подобное, правда?

Вот так одним махом убить всех зайцев. Кажется, неплохо получилось.

И это открытие… Кажется, его просто разорвет внутри от эмоций. Надо срочно найти брата и все ему рассказать!

― Выходит… ты сейчас говорил с МакГонагалл и ничего не помнишь? ― до Невилла начинает что-то доходить.

― Я помню только начало урока, когда она собрала эссе, ― врет Гарри. ― А потом… опять что-то было с Малфоем, да?

― Гарри… ― Гермиона медленно подносит руки ко рту. ― Если ты и впрямь ничего не помнишь, значит… ты думаешь, нас контролируют? Но как? Это… это жутко. ― Она передергивает плечами, прижимая к себе сумку.

― И это может быть человек из другого мира, ― продолжает «просвещать» их Гарри. ― Точнее ― тот, кто связан с нашим миром, но может перемещаться по всяким там порталам… у нас же есть порталы? ― на всякий случай спрашивает он.

― Впервые об этом слышу, ― насуплено бормочет Рон. ― И вообще… со мной никаких таких странностей, о которых вы говорите, не происходило.

― Значит, тебе повезло, ― невозмутимо продолжает Гарри. ― Но неизвестно, кто будет следующий…

― Но я не хочу… ― Невилл даже бледнеет. ― Не хочу, чтобы кто-то влезал в мой мозг, думал за меня, говорил…

― Должно быть, это опытный легилимент, ― задумчиво произносит Гермиона, а Гарри едва сдерживает себя, чтобы не спросить, кто это такой. Гипнотизер, что ли?

Ладно, узнает потом, хватит уже строить из себя дурачка. Библиотека в его распоряжении.

― Я буду бороться. ― Невилл стискивает руки в кулаки. ― Как только почувствую что-то неладное ― сразу вытолкну этого самозванца…

― Не горячись, ― осаждает его Гермиона. ― Для этого надо учиться окклюменции, причем очень долго, это сложная наука. Но, кажется, нам всем не помешало бы…

Упс… об этом тоже надо узнать как можно скорее.

― Неважно. ― Невилл даже роняет на пол сумку, так он разнервничался. ― Я больше не хочу, чтобы за меня что-то делали! Из-за этого я потом попадаю во всякие неприятности, особенно на зельеварении!

― Кстати… когда ты хотел пойти со мной на отработку, ― решает уточнить Гарри, ― ты помнишь об этом?

― Ну… да, ― бормочет тот, испуганно оглядываясь, словно тот самый гипнотизер-легилимент вот-вот выскочит из-за угла и нападет на него. ― Конечно, помню! А вот на некоторых уроках я приходил в себя только под конец и получал «тролля»…

― Просто кошмар, ― со стоном протягивает Гермиона. ― Так мы всех баллов лишимся и вообще… как сможем учиться? Мы и до конца года с такими темпами не протянем…

― Нам нужно найти этого человека, ― предлагает Гарри. ― Найти и обезвредить.

А потом разобраться, как он открывает портал. Вывести на чистую воду, так сказать.

― Ты думаешь, мы справимся? ― с сомнением в голосе спрашивает Рон. ― К тому же мы не знаем точно, правда это или нет…

― Если считаешь, что тебя это не касается ― можешь выходить из игры, мы и без тебя справимся! ― Гермиона гневно взметает волосами и отворачивается от него.

― Почему сразу ― не касается? ― тут же идет на попятную Рон. ― Я просто не понимаю, что происходит и как этот… кто-то может нас контролировать?

― Например, с помощью артефакта, ― и здесь находится Гарри, держа перед собой мысленно образ брата, который всегда знает, что и кому сказать. ― Он мог создать нечто… какую-то вещь, которая и помогает творить гнусные делишки…

― Для чего ему это нужно? ― кричит Рон, но получает тычок в бок от Гермионы и испуганно оглядывается.

― А вот это нам и предстоит узнать, ― подводит итог Гарри.

― Так что выходит… ты не виноват, ― тихо говорит Гермиона, теребя тесемку сумки.

«Кажется, прокатило», ― внутренне ликует он.

― И как ты собираешься ловить этого злодея? ― интересуется Рон, все еще скептически глядя на него.

― Не знаю, ― честно говорит Гарри. ― Мы можем собраться в библиотеке и еще раз хорошенько это обсудить. И ту книгу я бы хотел еще раз посмотреть, ― добавляет он, глядя на Гермиону.

Они договариваются встретиться завтра в пять: сегодня у Невилла дополнительный по гербологии ― видимо, он не шутил, когда говорил о своей мечте, ― а Гермиона хотела потренироваться в заклинаниях.

Вскоре Гарри остается один и выдыхает, чувствуя себя так, словно пробежал целый марафон. Или что там марафон ― победил на соревнованиях. Прыгнул выше головы. Сделал невообразимое.

Если Драко узнает, он будем им гордиться.

Если Драко узнает… но он, кажется, ничего больше не хочет о нем знать.

Он словно крепко обиделся на что-то, хотя Гарри его не обижал. Скорее ― наоборот.

Как бы брат себя ни вел, Гарри не имеет право замалчивать такую важную информацию. Если он не ошибся, то этот человек, создавший игровой диск ― сумасшедший ученый. Он каким-то образом и владеет магией, и разбирается в технике. Причем, делает и то, и другое мастерски, судя по результатам…

Цели у него явно недобрые. Захватить власть и взять всех под контроль ― звучит, как слоган любого злодея из фантастических фильмов, которые обожал Драко и частенько убегал смотреть их втихаря в интернет-кафе, тратя последние карманные деньги.

Только этот злодей ― не выдуманный.

Гарри оглядывается по сторонам. Ему теперь чудится, что за ним следят отовсюду. Вот сейчас, например, показалось, будто стена вон там поодаль движется. Он снимает и протирает очки, после чего снова смотрит туда. Нет, показалось. Плохое зрение плюс растревоженная фантазия ― и можно увидеть все, что угодно.

Срочно найти брата и поговорить! Дело серьезное, их может подстерегать опасность на каждом шагу. Хочется верить, что этот безумный ученый не догадался об их проникновении в этот мир, что у него просто произошла осечка… Но полагаться на это не стоит. Драко же обо всем этом даже не подозревает и ведет себя беспечно, все еще думая, что это игра.

Он должен знать правду.

Гарри знает, что подходить к брату, пока тот находится в кругу слизеринцев ― плохая идея.

Но другого способа он не видит.

Драко игнорирует его записки, которые Гарри шлет уже неделю ― скоро совы из общей школьной совятни предоставят ему внушительный счет, а брату хоть бы хны.

Может, тот думает, что Гарри предоставит счет ему? За то, что не выдал его перед отцом и МакГонагалл. Вот только он и не собирается. Он ведь в записке ясно изложил причину встречи. Странно, что Драко ни капельки не заинтересовался поимкой злодея века.

Это должно быть захватывающе… для него.

Драко такое нравится. Разве нет?

А Гарри просто все делает для того, чтобы поскорее вернуться домой, в свой тихий уголок, где нет магии, движущихся лестниц, привидений, волшебных стреляющих палочек… где все слишком простое и понятное.

Конечно, там не будет и друзей, с которыми ему так хорошо. Однако об этом Гарри старается пока не думать.

С ними сейчас он проводит время каждый день. И, кажется, они заметно сблизились после того, как он поделился своими догадками.

Они решили действовать вчетвером, никого не приглашая в их компанию, особенно взрослых. Ведь больше вероятности, что этот злодей ― именно взрослый.

Еще неделю назад они составили список подозреваемых. Первой туда попала мадам Пинс, библиотекарша. За нее проголосовали аж трое ― Гарри, Гермиона и Рон. Гарри считал, что она ведет себя очень странно, будто шпионит за ними, а еще ― та самая книга из его мира, которую нашла Гермиона. Кто как ни мадам Пинс трепетно относится к книгам? Если она свободно перемещается туда и обратно, то она непременно должна была воспользоваться «нездешней» библиотекой и взять себе что-то такое, эксклюзивненькое. А еще она, конечно, умная, начитанная, вполне могла тратить свободное время на исполнение своих коварных планов. Гермиона согласилась со всеми его доводами, а Рон добавил, что человек, у которого при ходьбе скрипит только одна туфля, уже весьма подозрителен. Почему не две? И это тоже был вполне себе аргумент.

Невилл почему-то отказался считать мадам Пинс потенциальной злодейкой и долго и путанно объяснял, почему. В конце он добавил, что подозревает мадам Помфри. Она, по его мнению, была первым кандидатом на то, чтобы влезать к студентам в мозги. Почему? Да потому, что она как-то сказала, что хотела бы знать, что у него в голове, когда Невилл в очередной раз полез рассматривать ее лекарства. Она его теперь на порог не пускает и высказалась, что лечить его будет в общей гриффиндорской спальне в случае чего. И чтобы он в больничное крыло ― ни ногой.

Кажется, Невилл на нее крепко обиделся, поэтому так продвигал свою идею. Все же остальные не видели в мадам Помфри ничего эдакого, злодейского. Спор уже начал перерастать в ссору, когда Гарри решил все это прекратить и предложил внести в список Дамблдора.

Все трое изумленно уставились на него. У Гарри, к слову, был зуб на Дамблдора, поэтому Невилла в его неприязни он понимал, как никто другой. Почему этот старик, внушающий поначалу такое доверие, просто бросил его на произвол судьбы? Неужели он не понимал, что другой, не местный Гарри будет долго адаптироваться и может вообще-то наделать кучу ошибок? Мог хотя бы поинтересоваться, как он. А еще, между прочим, на его совести были Драко и отец, и последнего директор упорно не считал за «попаданца». Все это было крайне подозрительно.

Конечно, деталей Гарри не рассказывал. Тогда пришлось бы открыть тайну, кто он такой, но он не был к этому готов. И не был уверен, что к этому готовы друзья. Он просто сказал, что Дамблдор один из самых сильных магов, который не слишком-то общается с простым людом, сидит себе в башне и что-то там замышляет. Рон сказал, что давно уже считал старика чокнутым, и что эта мысль звучит разумно. Гермиона вступилась за Дамблдора, а Невилл выразился, что ему без разницы, кто этот человек, главное, чтобы он поскорее перестал мешать ему жить.

Дамблдора все-таки записали под пунктом два.

Гермиона, к большому огорчению Гарри, призналась, что подозревает профессора Снейпа. Гарри тут же возразил, но понял, что аргументов как таковых у него нет. Если говорить о самом зельеваре из этого мира, то он ― весьма неприятный тип. Отец просто надел его личину и никак не может от нее избавиться. Но вполне можно понять, каков он, этот Снейп, профессор зельеварения. И такой человек вполне мог бы сойти за злодея. Поэтому Гарри, скрепя сердце, записал и его в список под номером три.

Они обговорили еще несколько кандидатов. Попытки подозревать МакГонагалл или Флитвика, профессора по чарам, быстро отмелись ― ну, на это просто не было причин. Гарри напомнил о Филче, который явно не любил студентов и вообще весь был такой ненавистный, но Гермиона сказала, что для открытия портала в другой мир как минимум нужна магия, а он ― сквиб. Так что Филча они не записали, остановившись пока что на тех трех, за которыми собирались понаблюдать какое-то время, чтобы понять свои дальнейшие действия.

О списке Гарри ничего не рассказал Драко, когда отсылал ему сов. Решил повременить, пока тот не захочет с ним поговорить с глазу на глаз. Но насчет злодея и свои мысли по поводу компьютерной игры он изложил подробно.

Чтобы брат понимал: разговор будет не о том, как «сию же секунду покинуть это прекрасное местечко», а кое-о-чем посерьезнее.

Например, о том, что существует реальная угроза, и они втроем ― главные мишени для врага.

Однако Драко успешно игнорировал одну записку за другой и не приходил на встречу к тому самому поваленному бревну у озера, где они могли поговорить без свидетелей.

Гарри уже начал подумывать, не использовать ли ему Гермиону в своих целях, чтобы заманить Драко на разговор? Но почти сразу отмел эту мысль: брат еще больше на него обозлится, если догадается, что это ложь. А просить Гермиону и впрямь пообщаться с Драко, как тот хочет, Гарри не осмеливался. Подруга и так, как могла, отбивалась от навязчивого ухажера и не хотела даже слышать ничего о нем. Брат не оставлял попыток заговорить с ней, но та отвергала их, причем с каждым разом все агрессивнее.

Гарри, как ни странно, глядя на это со стороны, в душе был за Гермиону.

― Это было очень глупо ― звать меня на то озеро, ― шипит вдруг над ухом Драко, когда Гарри, задумавшись, стоит у стены напротив Большого зала, не зная, чем ему лучше заняться в это свободное послеобеднее время: пойти в библиотеку, поизучать этот мир, чтобы не выглядеть совсем уж тупым и отвести от себя все подозрения, или же выйти прогуляться.

Не успевает Гарри ответить, как тот хватает его под руку и быстро проводит… сквозь стену.

Точнее, не совсем ― сквозь. Стена отъезжает, появляется потайной ход, и вот они уже внутри нее, в странной пустой комнате, похожей на прямоугольный коробок, которая вдруг на глазах начинает преображаться.

Но… что это? Появляется знакомый громоздкий стол, крутящееся кресло на колесиках, в стене прорезается окно с темно-синими шторами, как в кабинете отца, и… компьютер. На столе самый настоящий компьютер!

― Ну как, нравится? ― хвастливо произносит Драко и тут же плюхается в кресло и начинает крутиться. Как он это всегда делал раньше.

― Где… где это мы? ― у Гарри начинает неистово колотиться сердце. Они что, вернулись обратно? Просто прошли сквозь стену и ― вуаля, они дома? Вот так просто, да?

― Это выручай-комната, ― говорит Драко, накрутившись вдоволь и вальяжно развалившись в кресле. ― Если бы ты хоть немного меня слушал, то знал бы о ней и не стоял бы сейчас с таким глупым лицом.

Теперь все понятно. Выручай-комната. Ага.

Нисколечко не понятно!

― Она подстроилась под то, что я себе представил, ― невозмутимо продолжает Драко, ковыряя столешницу. К слову, на ней ― знакомые царапины. А вот сбоку на полу ― системный блок. Интересно, а здесь он исправный?

Гарри бросается к нему, нажимает на кнопки… ничего.

― Ну ты даешь, ― презрительно усмехается брат. ― Здесь же нет электричества! Как он, по-твоему, будет без него работать?

Да, действительно. Он как-то не подумал.

Нет смысла спрашивать, дома ли они. Брат его только поднимет на смех. Ясно, что это Хогвартс ― самая скучная игра на свете. Игра ― которая не игра, а мир, с живыми людьми, которым совсем не нравится, когда кто-то лезет в их мозг…

Интересно, а что чувствовал здешний Малфой, когда Драко постоянно им «играл»?

И вообще, где они ― эти Малфой и Поттер? Неужели переместились к ним домой? Да они там все разнесут к драккловой бабушке!

Это выражение Гарри на днях почерпнул у Невилла, который оказался совсем не тихоней, а человеком с довольно сильным характером, отчего дружить с ним захотелось еще больше.

― Странно, что ты представил себе… это. ― Гарри подходит к другому столу, на котором куча папок, разных бумаг, письменные принадлежности, и все очень даже современное. Интересно, как эта комната смогла такое создать?

Один ответ ― магия.

― Это я сделал для тебя, чтобы ты своими глазами увидел, как убого мы жили, и сравнил с тем, что имеешь сейчас, ― выдает Драко, невозмутимо глядя на него.

И ни слова о том, что произошло в кабинете зельеварения и на уроке МакГонагалл.

Гарри отодвигает обиду в сторону. Как-нибудь потом об этом. Сейчас есть дело поважнее.

― То есть, тебя устраивает идея, что какой-то чувак создал эти диски нарочно, чтобы связать два мира ― этот и наш? И то, что мы попали сюда, это ведь… это ненормально!

― По-моему это чистейший бред, ― с неподражаемым достоинством произносит Драко.

― Что именно?

― Твои фантазии. Ты прекрасно знаешь, что никакого злодея не существует. Мы попали в Хогвартс случайно, потому что компьютер закоротило и потому что здесь есть магия. Соедини электрический ток и магию ― получишь открытый портал в другое измерение…

― Ты это серьезно? ― не выдерживает Гарри. ― Серьезно так думаешь? И то, что ты нашел этот диск ― тоже случайность?

― Ну конечно, ― пожимает плечами брат, разглядывая потолок со старой допотопной люстрой. ― Его кто-то выбросил, а я подобрал. Вот и все.

Он вытаскивает палочку и произносит: «Люмос!» Люстра зажигается.

― Видишь, как все просто. ― Брат подбрасывает палочку и ловко подхватывает ее двумя пальцами.

― У тебя так все просто! ― Гарри впервые в жизни чувствует такое негодование на Драко, который то ли издевается над ним, то ли и впрямь так считает. ― А что, если…

― Слушай… я все понимаю. ― Тот садится прямо, окинув его неприязненным взглядом. ― Ты же Избранный. Хочешь выделиться. Чтобы тебя слушали, заглядывали в рот, ходили за тобой свитой… Делаешь вид, что борешься со злом, а на самом деле тупо привлекаешь к своей слишком значимой персоне внимание. Все как обычно, ничего нового.

Гарри хочет ответить, но какое-то время просто глотает ртом воздух.

― И когда… вот скажи, когда я так делал? ― Он словно теряет почву под ногами, все плывет, занавески обрываются, окно исчезает, а компьютер превращается в огромную горгулью, стоящую у входа в башню, где обитает Дамблдор.

― Да постоянно! ― Драко вскакивает в последний момент, когда кресло растворяется в воздухе, и даже удерживается на ногах. ― Считаешь себя пупом земли, да и не только ты один… к сожалению, ― тихо добавляет он.

― Это не ответ. ― Гарри отходит подальше от горгульи. Все равно он не знает пароля в директорскую башню, чтобы она пропустила. А так ― лучше не стоять рядом, кто знает, что взбредет в ее огромную страшную голову?

― Ты просто не хочешь, чтобы я был счастлив, ― продолжает бормотать брат, отступая, хотя Гарри не думает на него нападать и просто стоит на месте. ― Ты все делаешь, чтобы это разрушить. Чтобы все было, как раньше. Почему ты такой эгоист?

Если все остальное Гарри как-то старался не пускать глубоко, то эти последние слова, которые брат выкрикнул, проникли сами собой. В груди больно закололо.

― И это ты мне говоришь? ― Гарри, не выдерживая, шагает к нему, а коридор Хогвартса сменяется на квиддичное поле, где над головами летают снитчи, квоффлы, и бладжеры ― летают сами собой и не падают. Игра, в которой Поттер из этого мира силен, но он ― Гарри Снейп ― до сих пор боится сесть на метлу и попробовать, ссылаясь на все те же проблемы с памятью и плохую координацию движений. ― Это ты мне говоришь, ты, который…

― Заткнись! ― взрывается Драко со слезами в голосе. ― Просто замолчи! ― Он хватает черный бладжер, со свистом пролетающий мимо, и запускает в сторону Гарри. ― Я просто хочу… хоть немного… пожить в нормальной семье… без тебя, понимаешь?

― Но я-то здесь при чем? ― Гарри быстро уворачивается от мяча ― и когда он стал таким ловким? ― Зачем ты вынудил меня нарушить запрет отца? Да, я не хотел играть в эту игру, но уступил, потому что ты упрашивал…

― И что теперь, я должен тебе за это в ножки поклониться? ― Драко запускает в него квоффлом, и Гарри ловит его на лету.

― Ты бы мог отправиться в это распрекрасное путешествие один и не тянуть за собой меня! ― Гарри со злостью отбрасывает квоффл в сторону. ― Раз ты хотел оказаться от меня подальше!

― Я не мог… не мог оставить тебя ни на секунду, понимаешь? ― срывающимся голосом перекрикивает Драко шум летающих мячей, которых становится все больше и больше, и которые летают между ними, скрывая его из поля зрения.

Вдруг прямо в воздухе появляется дверь. Драко открывает ее и уходит. Дверь за ним закрывается и тут же исчезает.

Квиддичное поле тоже пропадает. Вместо него Гарри оказывается в пустой прямоугольной комнате, какой она была изначально. Просто комната, без дверей и окон, серая, холодная и неуютная.

― Драко? ― зовет он, пятясь к стене ― почему-то стоять в центре кажется ему небезопасным. ― Драко, ты здесь? Отзовись! Ну не пугай так…

Негромкое эхо бьется о противоположную стену, и звук тут же тонет.

― Драко! ― Гарри начинает мелко трясти. ― Драко, пожалуйста, не бросай меня здесь! Я даже не знаю, чем тебя обидел… Я не хотел…

Комната давит. Стены словно надвигаются на него, желая раздавить и стереть с лица земли, чтобы его просто не стало. Чтобы он перестал кому-то мешать, занимать часть комнаты, отбирать внимание у отца, который плевать на него хотел…

― Драко… ― Гарри пытается снова и снова достучаться до него, не зная, слышит ли его тот. ― Ты не можешь меня бросить… ты же… ты же мой брат…

Он падает на колени, подползает к стене и прижимается к ней. Холод немного успокаивает и приводит в чувство.

Что на его месте сделал бы Драко, попав в столь безвыходную ситуацию?

Гарри замирает, прислушиваясь к себе. Он смотрит на стену напротив, воображая на ней дверь, которая может вывести его отсюда его. Он даже представляет себе, что там, за этой дверью, тот, кто ему поможет. Кто знает ответы на все наболевшие вопросы. Кто станет для него светом в этой мрачной, таинственной школе, где брат будто бы сошел с ума и несет какую-то чушь, далекую от правды, и ничего не объясняет…

А может, Гарри сейчас просто услышал и увидел правду, от которой так долго прятался?

То ли в глазах у него мутнеет, то ли он сам уже сходит с ума и видит галлюцинации, но на стене напротив вырисовываются очертания двери. Сначала слабые, едва заметные, они прорезаются все глубже и делаются четче. И вот, перед ним дверь. Самая настоящая. С ручкой, за которой можно дернуть и…

Гарри вскакивает. Делает шаг ― один, другой… Он бежит со всех ног к двери, не желая даже думать, что это всего лишь мираж. Хватается за ручку, которая вполне осязаемая, дергает на себя и вываливается в коридор.

Обычный коридор Хогвартса.

Он очумело оглядывается по сторонам. Блеклый свет от коптящих по стенам светильников режет глаза, словно он выбрался из глубокого подземелья. Хотя… где это он сейчас?

Подземелья. Это они и есть. Как его сюда занесло?

Надо срочно уходить, пока слизеринцы не заметили его и не устроили засаду.

Гарри делает шаг и вдруг слабеет. Хватается за стену, ту самую, где только что была дверь, но ее, конечно, уже нет. Накопленная горечь, непонимание, боль от предательства ― все это словно надувается в нем, как огромный шар, и вырывается всхлипом.

Гарри зажимает обеими руками рот, стараясь унять рыдания. Он просто не может поверить, что его милый брат, который хоть и был слегка эгоистичным, высказал все это ему в лицо. И это Гарри-то эгоист? Кажется, Драко спутал их роли. И то, что он всегда ходил в любимчиках у отца, тот вечно потакал его капризам…

В чем же Гарри виноват? В том, что просто родился на свет и называется его братом?

Слишком худой, слишком неуклюжий, слишком очкастый…

Наверное, он как бельмо у него на глазу был. А Гарри носил не обыкновенные прозрачные, а розовые очки и сквозь них смотрел на мир, отказываясь принимать его истинные краски…

― Поттер, ― слышит он, но не поднимает голову, прижимаясь к стене и помня, что он на враждебной территории. ― Поттер, что с вами такое?

Когда чьи-то сильные руки отрывают его от стены и разворачивают к ней спиной, Гарри ахает и открывает глаза.

Перед ним стоит отец.

Он смотрит на него и говорит с ним.

В его колючем взгляде даже мелькает беспокойство…

― Папа… ― вырывается у Гарри, и он бросается к нему, обхватывая за талию.

Боль понемногу отступает.

― Поттер… ну что вы творите?

Те же сильные руки, которые помогли ему удержаться и не упасть, когда кружилась голова и перед глазами все плыло, резко разжимают его собственные и отодвигают от себя подальше.

Отец смотрит на него сверху вниз со смесью брезгливости и беспокойства, но что-то Гарри подсказывает, что второе в нем сильнее, поэтому тот до сих пор стоит рядом.

Гарри пытается вспомнить. Изо всех сил пытается… что он сделал такого отцу и брату, что те от него отвернулись? Он просто не помнит…

Он знает одно, что никогда не желал им зла, даже когда обижался на отца, что тот равнодушен к нему, или не понимал Драко, который словно видел только себя и свои нужды, а Гарри был лишь его тенью…

― И что вы здесь забыли? ― Отец снова становится холодно-надменным, а из его взгляда исчезает даже намеки на тепло. ― Между прочим, ваше крыло совсем в другой стороне и на два этаже выше…

― Я был… в выручай-комнате, ― запинаясь, проговаривает Гарри, вглядываясь в его лицо и не понимая, что же изменилось.

Ах, вон оно что…

― Ты говоришь со мной, папа, ― вырывается у него. ― Ты снова со мной говоришь!

Он снова всхлипывает, не сдержавшись.

― Поттер… вы можете прекратить так меня называть? ― шипит отец, наклонившись к нему. ― Впрочем… идемте.

Последние слова он произносит сердито, но при этом увлекает его за собой, слегка прикоснувшись к плечу. Гарри, не веря своему счастью, берет его за руку.

Отец останавливается.

― А это обязательно?

― Да, ― немного подумав, отвечает Гарри.

Пробормотав сквозь зубы что-то вроде «эти драккловы дети», отец ускоряет шаг, да так, что Гарри приходится чуть ли ни бежать. Но руку при этом не отнял. Гарри внутренне ликует.

Просто отец всю неделю его игнорировал. На последних трех уроках по зельям Гарри старался, как мог, обратить на себя внимание. На первом он сварил изумительное зелье, которое по цвету было идеально желтым и даже не пузырилось. Отец даже бровью не повел, хотя мог отметить его отличную работу. На втором Гарри тоже следовал четко инструкции, параллельно наблюдая за котлом ― да и вообще он благоразумно переместился от слизеринцев как можно дальше. Но отец будто нарочно не смотрел в его сторону и не проходил возле него, хотя к другим прикапывался так, что досталось буквально всем. Всем ― кроме Гарри. Многие после этого урока, особенно его одногруппники, вышли из кабинета с покрасневшими глазами. Гарри тоже хотелось плакать, но по другой причине. Поэтому на третьем уроке он изменил тактику и начал нарезать ингредиенты нарочно неправильно. То, что надо было растолочь, он бессовестно резал крупными кусками, причем старался «чикать» по доске как можно громче. Однако отец наорал на Рона, который растолок свой порошок до состояния пыли, а на Гарри, стоящего рядом ― ноль внимания. Ну как вообще так?

После этого урока Гарри не выдержал и решил остаться поговорить. Пусть он получит очередной выговор на ровном месте, но отец хотя бы заметит его. А еще он хотел попроситься на отработку, чтобы переделать это зелье: испорченные ингредиенты он не рискнул бросить в котел и попросту провалил все практическое задание.

Вот только отец, увидев, как он приближается, взметнул мантией и скрылся в лаборатории, заперев за собой дверь. А Гарри остался ни с чем.

Может, сейчас попросить его провести с ним индивидуальный урок? Да, Гарри не в лучшей форме после разговора с Драко, но приготовление зелья хоть немного его отвлечет.

«Элементы и их свойства нужно знать досконально, прежде чем соваться в лабораторию!» ― слышит он в голове раздраженный голос отца.

Ладно, это было раньше. Теперь же все по-другому…

Не сказать, что стало лучше, но по-другому ― это то самое слово.

Гарри открывает рот, но тут же захлопывает. Память услужливо ― вот когда не надо, так она и рада стараться ― подкидывает ему картинки. Он вдруг вспоминает все моменты, как Драко упрашивал отца проверить его домашнюю работу ― когда Гарри не справлялся, или когда брат хотел блеснуть и быть лучше, чем Гарри. Ведь обычно он многое списывал у него. Сначала отец раздраженно отмахивался, но в итоге брал его работу и проверял. Гарри казалось это несправедливым: Драко вел себя ужасно, надоедал, канючил и все равно получал, что хотел. В отличие от Гарри, который один раз пришел, чтобы попросить о помощи со сложной задачей по химии, а отец поднял на него тяжелый усталый взгляд и спросил: «Ну чего ты опять хочешь?» Таким тоном, будто Гарри пришел выпрашивать дорогие подарки. «Ничего», ― тихо сказал Гарри и ушел.

Он больше никогда не просил его ни о чем. Ему было стыдно так унижаться, выпрашивать любовь, которой все равно не было. Если она есть, ее не нужно просить ― ее дают просто так и щедро.

Но на этот раз Гарри так быстро не сдастся. Драко всегда получал от отца, что хотел, потому что был настойчив. Поэтому… почему бы не попробовать снова?

Кажется, в Хогвартсе он растерял остатки гордости. Оно, может, и к лучшему.

― Папа, а ты можешь провести со мной несколько дополнительных занятий? ― скороговоркой произносит он. ― Просто я в этих зельях не очень хорошо разбираюсь, ― добавляет он тише, и это только наполовину правда. Он действительно не знает свойств многих ингредиентов, но вполне способен четко работать по инструкции и не делать глупых ошибок, как его сокурсники.

Отец оборачивается на него с едкой ухмылкой.

― И неудивительно Поттер, ― говорит он. ― Вы никогда не блистали умом.

― Я не Поттер, ― привычно говорит Гарри. ― А даже если и так… ты поможешь мне?

― Прекратите фамильярничать, я вам не отец, ― вскипает тот, остановившись посреди кабинета. ― Сколько раз повторять? Вы что, вообще ничего не понимаете?

― Ты мой папа, ― говорит Гарри, думая, что он тоже не устанет повторять это столько раз, сколько нужно. ― Ты все вспомнишь, я верю.

― А чем докажешь… вот чем, что это ― правда? ― сужает глаза отец, будто хочет подловить его.

― Ну, ты полностью такой, как он… даже длина волос, ― говорит Гарри, оглядывая его. ― И еще… ― Он мучительно думает, что бы такого назвать, что тот точно поверил. ― О! У тебя есть маленькое родимое пятнышко вот здесь. ― Он быстро подходит к нему, берет за левую руку и, немного откатив рукав мантии, тыкает пальцем в то самое пятнышко на его запястье.

Отец со злостью выдергивает руку, но не возвращает мантию на место, а судорожными движениями закатывает рукав выше.

― А это тоже у него есть? ― шипит он, сунув руку Гарри под нос.

― Ух ты… ― Он завороженно смотрит на нее. ― Татуировка? Когда ты сделал и почему я не знал?

Гарри протягивает руку, чтобы провести пальцами по ней, но отец быстро задергивает рукав обратно.

― Ой… прости. Это же не твое тело… но мне все равно нравится! Можно я еще посмотрю? ― просит Гарри и ловит себя на мысли, что ведет себя как Драко: у того это обычно срабатывало. ― Знаешь, когда мы вернемся, ты можешь сделать себе такую же. Она просто улет! ― восторженно продолжает он.

― Нет, ― обрывает отец.

― Но там такой классный череп…

― Ничего классного! ― Отец даже скрежещет зубами. ― Вы маленький болван и не понимаете, да, что это знак Темного Лорда? Того самого, который убил ваших родителей.

― Моя мама умерла от рака, ― напоминает ему Гарри. ― Какой еще лорд?

― Рак? Ее укусил рак? Да вы ненормальный, ― трет лоб отец и смотрит на него с отвращением. ― Чтоб вы понимали: это знак того, что я на службе у зла. Понятно? Не суйся ко мне, маленький противный щенок!

― Если я щенок, то ты, должно быть, собака, ― говорит Гарри прежде, чем успевает подумать.

Отец смотрит на него так, будто сейчас убьет. У него был точно такой же взгляд, когда он наотмашь хлестнул его по лицу. И сейчас Гарри ожидает самого худшего.

Только отец почему-то останавливается, замерев от него в двух метрах, а его глаза расширяются и становятся пустыми.

Внутри медленно поднимается паника.

― Папа… что случилось? Тебе плохо?

Тот молчит и стоит, не двигаясь, как статуя.

― Папа… скажи что-нибудь… пожалуйста! Мне страшно…

Гарри готов услышать что угодно, пусть даже отец его треснет сгоряча, если ему так хочется, только чтобы он… ожил.

Отец вдруг начинает шевелиться, но стеклянное выражение глаз не пропадает.

― Сынок… ты меня слышишь?

― Папа?.. ― Гарри не верит ушам. ― Ты все вспомнил, да?

― Только не бойся… все в порядке, ― говорит тот, глядя не на него, а куда-то в пространство. ― Не надо боятся, ― повторяет он.

― Конечно, все в порядке, ― машинально повторяет Гарри, не зная, как себя вести: броситься к нему, обнять или… стоять на месте, чтобы ничего не испортить?

― Что с Драко? Он с тобой?

Ах, ну конечно. Отец все вспомнил и первым делом заговорил о Драко. Чему удивляться.

― Нет, как видишь, ― бросает Гарри довольно хмуро. ― Наслаждается жизнью подальше от меня.

Он не хочет говорить о брате. Пусть отец, раз уж пришел в себя, сам его найдет и разузнает, как и что. Пусть сам увидит, что Драко тут кайфует на полную катушку.

― Главное, что вы живы.

Отец выдает эту фразу и замолкает. Его лицо по-прежнему не выражает ничего.

Это странно.

Он выглядит как… как робот.

Гарри медленно подходит к нему и берет за руку. Она теплая и живая. Человек.

Человек, который никак не реагирует на прикосновение. Гарри испуганно отпускает руку ― та безвольно повисает.

― В смысле… папа, ты чувствуешь сейчас что-нибудь? Ты меня видишь?

― Я тебя вижу сынок, ― говорит он, но не смотрит на него. ― А ты.. ты меня слышишь?

― Ну… да. ― Гарри весь сжимается. Ему страшно смотреть на отца, который говорит своим голосом, но при этом его тело… оно будто ему не принадлежит.

Оно будто отдельно от него.

― Я перезапускал диск много раз, он не срабатывал… Я думал, ничего не получится. Но он вдруг заработал, и я смог нажать на эту фигурку... похожую на меня, ― продолжает тот. ― Ты меня слышишь, правда?

Диск? Нажать? Фигурка?

― А компьютер разве не сломался? ― бормочет он.

― Нет, я только заменил один проводок в системном блоке. У тебя правда все в порядке?

― А ты что, разве умеешь? ― зачем-то спрашивает Гарри.

― Да, я много чего умею...

Он начинает что-то понимать.

И в же время не понимает ничего.

― Папа... а во что ты одет? ― вырывается у него. ― В ту растянутую дурацкую кофту, да?

― Да... но почему дурацкая? Нормальная кофта…

― А цвет?

― Не знаю… бежевый какой-то. Я не разбираюсь в этом, извини. А ты что, меня видишь… оттуда?

― Нет, я вижу того... другого. Того, что в мантии... А Поттер с тобой?

― Кто такой Поттер?

― Ты что там, один?

― А кто еще со мной должен быть?

― А где же тогда… Поттер и Малфой? ― растерянно разводит руками Гарри, как будто это сейчас самый важный вопрос. ― Просто я хочу понять, куда делось мое тело? Я тут, а оно… и куда делся Поттер, ну, его душа?

― Главное, ты жив, ― спустя долгую паузу говорит отец. ― Ты и Драко. С остальным разберемся. И... ты говоришь со мной. Пусть даже так, но... я не помню, когда в последний раз это было.

― Я тоже не помню, когда ты в последний раз со мной вот так нормально разговаривал, ― сварливо отзывается Гарри. ― Только не говори, что я в этом виноват.

― Гарри, я понимаю, что ты меня ненавидишь, но я очень хочу, чтобы ты вернулся. Если ты будешь рядом, я хотя бы смогу о тебе позаботиться…

― Я не ненавижу тебя. ― Гарри смотрит на него во все глаза, хотя тот на него по-прежнему ― нет. ― С чего ты взял?

― Нет? Ну... это хорошо. Я рад, правда, ― сбивчиво проговаривает отец.

― Вообще-то это ты ко мне относился так, словно я тебе не нужен!

Он никогда не высказывал ничего подобного отцу, но сейчас не может остановиться.

― Гарри... ты знаешь, что это не так.

― Как раз-таки я знаю обратное.

― Гарри, послушай...

Отец обрывает себя на полуслове, а его взгляд становится осмысленным.

Но в этой осмысленности много… боли.

Он хватается за голову, опуская ее так, что волосы падают на лицо, и со стоном он опускается на пол.

― Па... профессор Снейп! ― Гарри бросается к нему. ― Вы в порядке?

Глаза заволакивает слезами. Понимание приходит все больше и больше.

Гарри сидит рядом. Он боится к нему прикоснуться. Боится сделать что-то не так… хуже, чем уже есть.

― Я могу что-то сделать? Как-то помочь… хоть что-нибудь?

В ответ ― только рваное дыхание, говорящее о том, что человеку, сидящему на полу, очень плохо, и он пытается справиться со своим состоянием, но получается не очень.

― Может, есть какая-то таблетка? ― Гарри плохо понимает, что говорит. ― Тебе больно, да? Точнее, не тебе… а вам. Простите… профессор.

Гарри обхватывает себя руками и опускает голову. Мир, к которому он только начал привыкать, рухнул заново.

И как теперь с этим жить?

― Профессор... простите меня, ― бормочет он. ― Простите... теперь я знаю, знаю точно... вы не мой папа. Я просто очень хотел... хотел, чтобы он был рядом... но он далеко. А вы ― не он.

Отец… который не отец, а какой-то там профессор Снейп из другого мира, медленно поднимает голову. На его лице все еще видны отпечатки страданий, но, кажется, боль отпустила, и ему уже легче.

― Что это сейчас было? ― хрипло спрашивает он, морща лоб и оглядывая кабинет, словно не узнает его.

Гарри не знает, безопасно ли ему сидеть рядом с этим… человеком, или лучше встать и отойти подальше.

― Мой отец вышел на связь, ― пожимает он плечами и остается сидеть. ― Он смог перезапустить диск, нажать на вашу фигурку и говорил через вас… Это компьютерная игра, которая соединяет наши миры. ― Гарри не знает, что еще добавить для лучшего понимания, потому что… Снейп слушает его со странным выражением лица. ― Я просто хотел сказать, вы были правы, ― добавляет он. ― Папа остался дома, а я ― здесь… простите. Я не хотел.

Гарри чувствует себя ужасно. Его даже начинает мелко трясти от осознания, что и Дамблдор, и Драко и этот… Снейп ― все они говорили правду. А он до последнего не соглашался. И к чему это привело?

― И это что, он будет каждый раз так делать? ― уточняет тот, проигнорировав его признание. ― Боль просто адская.

― Н-нет… нет! ― испуганно вырывается у Гарри. ― Если он только попытается… я ему сразу скажу, чтобы он включил игру. Я не хочу чтобы он причинял вам боль… Я не хочу его слышать, ― добавляет он, чувствуя, как горечь подкатывает к горлу. ― Он меня все равно не любит. Просто полиция его не оставит в покое, если вдруг кто-то узнает, что у него были дети, а теперь их нет… Вот он и беспокоится. За себя беспокоится, на самом-то деле, ― бурчит он, уставившись в пол.

Снейп молчит. Гарри поднимает на него глаза: тот сидит с потерянным выражением лица. Кажется, его мир тоже пошатнулся и довольно ощутимо, хотя ему неоднократно говорили, как обстоят дела. Интересно, чье потрясение было большим?

― Значит это правда, ― говорит тот через время.

― Что именно? ― переспрашивает Гарри, хотя и так понятно, что Снейп имеет в виду.

― Параллельный мир, ― отвечает тот. ― Ваш отец ― мой двойник, я правильно понимаю?

― Ну… да.

― И волосы единорога вы не крали.

― Да зачем они мне?

Снейп молчит какое-то время, изучая его.

― А зачем вы меня привели в свой кабинет? ― Гарри постепенно вспоминает, что было до этого.

― Вы были на грани истерики, я хотел дать вам успокоительное, хотя следовало просто отвести вас в больничное крыло.

Это звучит так, словно Снейпа кто-то заставил это сделать, а сам он действовал против своей воли.

― Наверное, хорошо, что все так вышло. ― Он тщетно пытается найти хоть что-то… хорошее. ― Я пришел сюда, папа вышел на связь, и я..

― Что он вам говорил?

Гарри вскидывает на него глаза. Это звучит так, будто тому и впрямь это интересно.

― Да ничего особенного. ― Он прокручивает их разговор в голове, стараясь не злиться, но воспоминания об отце каждый раз выводят его из себя. ― Вообще ничего! Ерунду какую-то…

― Ваша мать… жива? ― продолжает допрос Снейп.

― Нет… она умерла и там, и здесь, ― пожимает плечами Гарри, делая вид, что равнодушен к этой теме. Просто он не хочет показывать свои слабости перед этим человеком, который ему чужой, да еще и ведет себя порой просто гадко.

Стоит только порадоваться, что это не отец.

Порадоваться ― и уходить отсюда. Хватит уже этих… душеспасительных бесед.

― И ваш отец, он… был женат на ней, да?

Эти осторожные вопросы от человека, который видеть его не хотел, бесят. Просто бесят.

― Ну, естественно! ― восклицает он, вставая, а Снейп продолжает сидеть на полу. ― Когда-то это была нормальная семья, а теперь…

Он только рукой машет.

― Ее имя ― Лили? ― уточняет Снейп, не глядя на него. ― Какого цвета у нее были волосы?

― Все, как здесь, судя по всему. ― Гарри отходит на несколько шагов ― неизвестно, что этому угрюмому профессору взбредет в голову. ― Рыжие волосы, зеленые глаза… как у меня. Глаза, я имею в виду, ― уточняет он на всякий случай.

― Значит, в том мире я намного счастливее, чем здесь, ― с нескрываемой горечью произносит Снейп.

― Мне так не кажется. ― Гарри, в отличие от него, пытается не показывать, насколько ему тяжело и неприятно об этом говорить. ― Думаю, что мы с Драко просто мешаем ему жить.

― Это неправда! ― с силой говорит Снейп, и Гарри удивленно смотрит на него.

― Я имею в виду… там я не один. И даже если кто-то умер… в семье… я бы продолжал поддерживать своих детей, как мог. Если бы они у меня были.

Слышать такое от Снейпа? Кажется, он мастер лгать. Только зачем ему это нужно?

― Еще недавно вы грозились меня проклясть, ― напоминает он ― на всякий случай, если тот забыл. ― И вы дали мне пощечину, не разобравшись ни в чем. В моем мире вы вели бы себя хуже, чем мой отец, ― подводит итог он. ― Намного хуже.

Тот молчит, но на этот раз молчание это угрожающее: в воздухе будто пощелкивают электрические разряды. Только откуда в Хогвартсе электричество?

― Уходите, Поттер. ― Лицо Снейпа темнеет, а его глаза сужаются, и в них мелькает что-то похожее на обиду, когда он смотрит в сторону.

― Я не Поттер, вы знаете, ― привычно отвечает Гарри. ― И вы…

― Мне плевать, что вы думаете обо мне, ― жестко обрубает Снейп. ― Я наслушался достаточно и несложно понять, что моя компания ― явно не для вашей тонкой душевной организации. Так что проваливайте и не просите меня больше ни о чем.

Снейп тяжело встает, все еще морщась от боли и кусая губы, но тут же выпрямляет спину, поднимает высоко голову и идет по направлению к двери в лабораторию. При этом его немного пошатывает, но Снейп не из тех, кто попросит о помощи, это же ясно.

По крайней мере, все стало на свои места.

Только что теперь со всем этим делать, Гарри не знает.

Гарри уходит, ему не нужно повторять дважды. Он не хочет оставаться в этом кабинете ни секунды дольше.

Он летит по коридорам. Прочь, прочь из этих постылых подземелий!

Он не хочет видеть этого человека, который ненавидит его на ровном месте.

И который ему не отец.

Подумаешь, какой нежный! Обиделся на правду. Мог бы вообще-то вести себя по-человечески. Ему же говорили и не раз, что Гарри ― не Поттер, попал сюда из другого мира. Почему нельзя было просто прислушаться к этому и принять новую реальность?

Но этот Снейп, видимо, тот еще упрямец. До конца стоял на своем.

Впрочем… Гарри тоже. Но это неважно. Просто неважно.

Что-то он ни капли не верит, что Снейп хотел ему помочь. Дать успокоительное. Наверное, ядом хотел его опоить или какой-то гадостью похуже. То проклинать хочет, то заботится… бред какой-то.

Отвратительный тип. Мерзкий, злобный… Летучая Мышь, вот он кто!

Гарри на ходу бьет кулаком в стену, но вековой каменной стене хоть бы хны, а руке больно. Как бы там ни было, боль помогает ему немного отвлечься и не чувствовать, как внутри все рвется от несправедливости.

Сначала брат повел себя подло, чуть не оставил в комнате без окон и дверей насовсем, а теперь Снейп… Впрочем, с одной стороны, хорошо, что можно отделить этого злобного профессора от отца и осознать, что это разные люди. Что настоящий отец никогда таким ужасным не был, даже когда злился всерьез. А с другой… все только усложнилось.

Отец наговорил всякой бессмыслицы, а потом просто отключился. Любой на его месте поинтересовался, живы ли они, но в целом он просто заговаривал зубы. И если он подключится снова… Гарри уже принял решение. Почти принял.

Он просто скажет отцу, чтобы тот перестал это делать ― сразу же, как тот заговорит с ним. Хоть и велико искушение поговорить с ним снова, но Снейп, каким бы гадом он ни был, не должен терпеть эту боль. В том, что Гарри попал сюда, он не виноват.

А еще он не знает, стоит ли говорить об этом Драко? Что отец вышел на связь. Но учитывая, какой брат эгоист, он не станет жалеть Снейпа и непременно захочет его использовать, как средство для связи…

Звучит ужасно. Даже если речь идет о Снейпе.

Но… имеет ли он право замалчивать правду? Защищать этого зельевара, который его терпеть не может, и не дать возможности брату услышать отца?

Гарри поднимается на второй этаж и обессиленно садится на одну из ступенек, ведущую к портрету Полной Дамы, за которым находится его гостиная. Здесь хотя бы можно выдохнуть и не ждать подвоха от слизеринцев.

Неудивительно, что Снейп ― именно их декан. Этих снобов, презрительно смотрящих на все и вся. Да он и сам такой.

Подумаешь, двойник его отца. Просто двойник. Карикатура на него. Ничего общего.

Гарри опускает пониже голову, чтобы никто не увидел его слез, которые так не вовремя набежали на глаза. Ну и пусть с родственниками так вышло, что он им не особо-то и нужен... зато у него есть друзья. Друзья, которым он никогда не сможет сказать правду.

Поэтому неизвестно, как долго продлится их дружба.

Просто стоит признаться, хотя бы самому себе, что он один во всем мире. Как в том, так и в этом.

Наверное, во всей Вселенной не найдется никого, кто бы его любил ― Гарри Снейпа, обычного мальчишку из немагического мира. Худого, нескладного, в смешных круглых очках, который слишком слаб, чтобы себя защитить и слишком невзрачен, чтобы на него обратили внимание. Потому что Гарри Поттера, который выглядит так же, кажется, любят за его «избранность», а не за какие-то качества…

Но второе ― не его судьба. Ему остается лишь держаться за клочок надежды, которой почти не осталось. Держаться, что есть сил, и не выдавать себя, чтобы успеть насладиться крохами чужого признания.

Кажется, это единственное, что его хоть как-то радует.

* * *

― Гарри ты очень рассеянный сегодня… и вообще, смотри под ноги, чтобы не повторилось, как в тот раз!

Он молча кивает, продолжая плестись, не разбирая дороги, на какой-то урок. Благо, что Гермиона рядом ― она постоянно его направляет и напоминает, что делать. Может, в другой ситуации такое ее поведение раздражало бы, но не сейчас: Гарри ей благодарен.

В то же время ему все равно.

Прошло три дня с тех пор, как он поговорил с отцом.

Он больше не искал Снейпа и его общения. Это было ни к чему. Тот, естественно, тоже.

И вот сейчас… куда они идут? Прекрасно, на зелья. Кажется, Гарри не подготовил эссе и вообще он морально не готов сталкиваться с зельеваром. Видеть его лицо, такое же, как у отца. Ощущать на себе его колючий взгляд и думать, что отец его ненавидит. Хотя тот, настоящий, что остался дома, почему-то считает, что это Гарри ненавидит его.

Гарри уже не знает, кому и чему верить. Все настолько перепуталось…

― Ой… кажется, я забыла в Большом зале свою палочку! ― взвизгивает Гермиона, прикрыв ладонью рот.

― Сходить с тобой? ― машинально предлагает Гарри, хотя все, чего ему хочется ― забиться в какой-нибудь угол и сидеть там так долго, насколько это возможно.

― Нет, я сама… я мигом. ― Подруга сует ему свою сумку, а сама бежит, сломя голову, чуть не врезаясь в студентов, которые идут навстречу.

Гарри, усмехнувшись, качает головой. А когда оборачивается, сталкивается взглядом с Драко.

Тот стоит у стены, сложив руки на груди, и смотрит на него так, будто все знает. Он словно сканирует его и видит насквозь.

Хотя Гарри нечего от него скрывать, внутри все обрывается. Появляется какой-то иррациональный страх и желание скрыться от этого пронизывающего взгляда.

Драко криво усмехается и отделяется от стены.

― Хорошо устроился, Поттер! ― Он медленно приближается к нему. ― Это ж уметь еще так надо!

― Драко… я не понимаю, о чем ты, ― Гарри весь напрягается. Ему хочется убежать, но это будет позорно, к тому же он опоздает на зелья и привлечет к себе ненужное внимание. ― И я не…

― Удобно притворяться больным, чтобы все о тебе заботились, жалели, правда? ― Голос Драко внезапно садится, а на лице проглядывает боль, которая внезапно искажает его черты. ― Чего ты на этот раз добиваешься?

Гарри вжимается в стену. Кажется, весь мир сошел с ума. Или… его личный мир окончательно разрушился, и эти осколки уже не собрать и не склеить.

― Ты что-то путаешь, ― охрипшим голосом говорит он. ― Да, я делаю вид, что потерял память, но это не для того, чтобы со мной все нянчились. Просто нам важно сохранить тай…

― Заткнись! ― грубо обрывает его брат. ― Ты знаешь, о чем я, не притворяйся. Я все видел.

Гарри усиленно думает, что Драко мог такое видеть, что ему не понравилось. Ах… да. Гермиона снова обняла его в Большом зале ― просто так, от избытка дружеских чувств. Ну… а какие еще могут быть чувства в двенадцать лет? Гарри не скрывал, что ему это приятно. Хоть подруга порой была невыносимой, но она просто была, и этого уже казалось достаточно. А еще на трансфигурации, как раз вчера, на сдвоенном уроке со слизеринцами, у него и Гермионы получилось превратить чашку в блюдце и обратно. И снова она накинулась на него с объятиями и даже поцеловала в щеку. Гарри как бы тоже ничего не имел против.

― Слушай… если ты про Гермиону, то это ничего не значит! ― быстро проговаривает он, желая одного: чтобы брат перестал так угрожающе приближаться к нему. Снейпа копирует, что ли? ― И вообще, ― добавляет он. ― Я пытался ей сказать о тебе… но она не хочет ничего и слышать. Разве я виноват?

― Ах, ты об этой грязнокровке? ― брезгливо кривится Драко. ― Такие как она могут заинтересовать только тебя, Поттер…

― Грязно… что? ― Гарри кажется, что Драко совсем свихнулся: какие-то слова новые выдумывает на ходу, да еще и про Гермиону, в которую влюблен без памяти, говорит явно что-то нелестное, что на него не похоже. ― И я не Поттер…

― Грязнокровки ― те, у которых родители сквибы. ― Драко будто выплевывает последнее слово. ― Учись, Поттер, ты еще много чего не знаешь, наивный ты наш…

У Гермионы родители… не маги? Они утратили магию вследствие… чего-то? Гарри быстро оглядывается: их обступают слизеринцы, глядя на него насмешливо-презрительно, а его друзей не видно за ними. Может они еще не пришли? Хочется надеяться, что Гермиона всего этого не слышала.

― Ну хорошо, допустим так, ― осторожно начинает Гарри, но брат его перебивает:

― Ты мне зубы не заговаривай, Поттер! Лучше скажи, что ты делал в кабинете у Снейпа два дня назад?

Вообще-то прошло три дня… но это неважно. Гарри чувствует себя все более и более странно.

― Он пытался меня… полечить, ― находится он, вспоминая причину, по которой Снейп его завел к себе, и не факт, что это правда… И кажется, он снова сказал что-то, что брату не понравилось: его светло-серые глаза темнеют. Он шагает к нему и оказывается лицом к лицу, очень близко.

― Втираешься в доверие к нашему декану? ― Он хватает его за грудки и припирает к стене, Гарри больно ударяется лопатками, но только стискивает зубы и виду не подает, что чувствует при этом, хотя сердце испуганно выпрыгивает из груди. ― Ты думаешь, я такой тупой и все остальные тоже, ничего не замечают?

Он замахивается, а Гарри не понимает, что происходит. Он… просто не знает, что делать.

В последнюю секунду он отпихивает брата ― неуверенно, неловко, но все же. Тот его всегда защищал от задир в классе, но сам никогда не бил, даже не замахивался… Поэтому толкать его странно, как будто отрываешь какую-то важную часть от себя.

Это помогло, но ненадолго.

― Что, испугался, Поттер? ― Драко снова хватает его за мантию на груди и на этот раз крепко встряхивает. ― Да ты трус и слабак, таких идиотов как ты еще поискать…

― Нет! ― вырывается у Гарри, причем довольно громко. При этом он замечает, что вокруг них уже собралась целая толпа студентов.

― Нет, ― повторяет он тише, но уверенно и твердо. ― Ты ошибаешься.

Вот он говорит с отц… со Снейпом, глядя ему в глаза и высказывая все, что думает, а Драко тем временем под шумок линяет из кабинета. И кто здесь трус?

Вот он не признается, что Драко списал у него эссе и берет всю вину на себя, зная, что МакГонагалл снимет баллы со всего факультета, а друзья этого так не оставят. И кто здесь слабак?

Вот он покрывает Драко перед тем же Снейпом, когда тот додумался вкинуть в его котел взрывчатое вещество, и получает незаслуженную отработку. Да, таких, как он, идиотов, еще поискать…

Драко замахивается снова, но Гарри ловко перехватывает его кулак. Он много раз видел, как так делали другие, но сам почему-то боялся себя защитить. Или не было в этом нужды: ведь за него это делал брат…

Брат, который обычно не дрался, а решал все словами, потому что очень умный. И тот самый брат, который теперь легко поднимает на него руку.

Гарри изо всех сил держит его кулак на расстоянии от себя, но что-то идет не так, и он оказывается на полу. Драко наваливается сверху. Гарри пытается выбраться, отталкивает его, но без толку. «Так его, так, давай Гарри!» ― слышит он Гермиону, а потом Рона, который орет кому-то: «Не лезь, я сам!» После чего на полу их оказывается трое. Кажется, кто-то из слизеринцев пришел на помощь Драко. Гарри начинает задыхаться, тщетно пытаясь выбраться, когда вдруг он остается один. Остальные разбросаны по обе стороны от него. У Рона под глазом большущий синяк, а у Драко распух нос.

На Гарри падает большая тень. Он поднимает голову. Над ним нависает Снейп.

О, да ладно!

― Что все это значит? ― опасно тихо произносит тот, убийственным взглядом обведя всех участников потасовки.

― Наверное, вам так хочется до конца года отрабатывать у Филча? Что ж, я могу это устроить…

Драко и остальные встают, отряхиваясь. Гарри продолжает сидеть. Мысль об отработке у Филча придавливает его к полу и сковывает мышцы, что он не в силах пошевелиться. Уж лучше у Снейпа… он хотя бы понятный и не такой пугающий.

К нему подходит раскрасневшаяся Гермиона. Она выглядит так, словно тоже дралась, хотя это не так. Она протягивает ему руку. Гарри неловко принимает помощь и встает.

Снейп все еще здесь, следит за тем, как студенты заходят в его кабинет. Его хмурый взгляд останавливается на Гарри ― останавливается и тут же уходит в сторону.

Гарри ждет от него еще ехидных комментариев или хотя бы то, как он собирается его наказать, но тот молчит.

Странно, однако.

― Он даже баллов не снял, ― шепчет Гермиона, когда втроем с Роном усаживаются подальше от снейповского стола. ― Забыл наверное…

― Тише ты, еще накаркаешь! ― возмущенно шепчет Рон.

Гарри сжимает руки в кулаки и смотрит перед собой. Кажется, Снейп снова взялся за свою тактику игнорировать его. Это и к лучшему, не будет лишний раз прикапываться и снимать баллы… Но почему тогда это так его злит?

Гарри не смотрит на Снейпа, который прохаживается взад-вперед между столами. Он сосредотачивается на своих пальцах, обхвативших перо, однако… не может написать ни слова. Голос зельевара звучит ровно и холодно, бьется о каменные стены и возвращается обратно. Хочется заткнуть уши и ничего не слышать. Ведь это ― голос отца.

Почему, ну почему Гарри до сих пор проводит эту параллель?

Подумаешь, не снял баллов. Да ему просто плевать на Поттера. И неважно, что в его теле теперь ― другой человек. Ему ничего не докажешь.

На его руку ложится маленькая рука. Гарри вздрагивает.

― Ты чего? ― Гермиона головой указывает на его руку, а он только сейчас замечает, что чуть не разломал перо напополам, сжав его изо всей силы.

― Да так… ничего. ― Он отбрасывает перо и подпирает голову рукой. Не собирается он ничего записывать. Просто сделает вид, что никакого зельевара, читающего лекцию, тут нет.

Его ж успешно игнорили уже. Вот и он так же поступит. И все равно, чем это закончится.

― Завтра встречаемся в библиотеке в четыре, ― продолжает Гермиона, поминутно оглядываясь, не смотрит ли в их сторону Снейп. ― Хотим последить за мадам Пинс, а еще Невилл хочет нам кое-что рассказать из своих наблюдений.

Гарри безынициативно кивает, глядя в одну точку, которая то расплывается, то становится четкой. Но даже когда она четкая, он все равно не понимает, что это за предмет перед ним. Он приходит в себя, когда Гермиона тянет его за руку: нужно переместиться в другую часть класса и приступить к варке зелья. Какого-то.

Гарри хочет одного: уйти, скрыться с глаз человека, который оказался всего лишь обманом. Плодом его воображения. В то время как настоящий отец сидел себе дома в своем привычном мире. Сложно представить, как он, ненавидящий все эти «бессмысленные развлечения», переступил через себя и запустил диск с игрой. Наверное, все-таки все дело в полиции, не хочет проблем, вот и старается изо всех сил вернуть детей на место.

Только вот, где его место, Гарри не знает.

Кажется, ему не слишком-то рады ни там, ни здесь.

Здесь ему точно не будут рады, если узнают правду. Вон Дамблдор уже куда-то спрятался, чтобы ничего не решать ― авось само как-то рассосется…

― Лонгботтом, у вас в голове пудинг вместо мозгов, или как все это понимать? ― его личную тишину прорезает резкий голос.

― Я… я… сэр, простите… ― вторит ему другой, тихий и испуганный.

― Еще чуть-чуть, и вы бы взорвали кабинет и пол Хогвартса впридачу! Зачем вам понадобилось соединять лирный корень и глаза жуков, если в инструкции нет ни того, ни другого?

― Но профессор Снейп, я видела…

― Помолчите, мисс Грейнджер! Вам слова не давали!

― Я видела, ― упрямо повторяет Гермиона, ― что Невилл очень внимательно проверял, что написано на коробках, прежде чем взять что-то оттуда. Я сама следила за ним…

― Вас никто не просил этого делать, мисс Всезнайка!

― Невилл не виноват. ― Она смело смотрит ему в глаза, и Гарри в этот момент просто восхищается ею. ― Возможно, у вас неправильно подписаны коробки…

― Вы вообще слышите себя? ― Снейп свирепо раздувает ноздри. ― Остановитесь, пока не поздно, иначе я оставлю весь ваш факультет на отработку целую неделю!

― Но это же несправедливо! ― Гермиона чуть не плачет. ― Невилл не виноват… я…

― А разве профессор Снейп тот, кому важна справедливость? Да он никогда в жизни не признает, что неправ!

Гарри оглядывается в поисках смельчака, который только что выдал базу, и запоздало понимает, что это он сам.

― Гарри, прекрати! ― громко шепчет Гермиона, но поздно. Уже слишком поздно.

Снейп нависает над ним. О, он бы с удовольствием убил бы его, проклял или что он там еще хотел сделать… если бы не сдерживающие факторы в виде тюрьмы или что тут у них есть.

― У вас творится полный бедлам в ингредиентах, а виноват всегда кто-то крайний, да? Кто не может себя защитить?

Гарри плохо понимает, что делает. И его не пугает ни жуткая бледность, ни дикий блеск в глазах Снейпа, ни его пальцы, сжатые в кулак до белых костяшек. Ему даже хочется, чтобы тот сделал что-то… эдакое. Чтобы набросился на него, может, ударил. Он не боится. Только пусть прекратит нападать на Невилла и вообще вести себя… как последний придурок.

Рядом из котла Дина вдруг начинает валить густой зеленый дым. Снейп переключает внимание на него, и его зрачки расширяются.

― Ой… ― вскрикивает кто-то с противоположной стороны. Там в воздух поднимается ярко-розовый дымок ― явно не по инструкции. И в эту же секунду у Рона в котле что-то взрывается с небольшим всплеском. Тот с воплем отскакивает в сторону и налетает на Симуса, над варевом которого начинает сгущаться черное облако…

Воздух наполняется смрадными испарениями. Снейпу нужно всего пару секунд, чтобы оценить обстановку.

― Всем остановить работу! ― гаркает он и во мгновение ока удаляет содержимое всех котлов одним взмахом палочки.

Гарри замечает его быстрый взгляд в сторону, где чинно работают слизеринцы, у которых не было никаких странностей. Кажется, уже ясно, откуда ветер дует. В предвкушении он ждет разборок. Он уже очень хорошо понимает гриффиндорцев и почему они враждуют с этими «змеями». Да потому что они змеи и есть ― хитрые, подлые и, как ни странно, трусливые. Кусают, когда становишься к ним спиной, и по-детски избегают ответственности за свои поступки…

Что-то мешает ему наблюдать. Что-то большое и черное закрывает ему весь вид. Мантия Снейпа.

― Не думайте, что вам это сойдет с рук, Поттер, ― глядя на него сверху вниз, цедит тот. ― Сегодня у вас отработка в восемь. И на этот раз вы не отделаетесь так легко, как в прошлые разы, ― совсем тихо добавляет он.

Гарри до конца выдерживает его взгляд.

Что ж, если Снейп считает, что его можно запугать, он ошибается.

― Гарри… вот зачем ты полез на рожон?

Гермиона как всегда прицепилась к нему, держит под руку и не отпускает.

― А ничего, что ты первая начала с ним спорить? Я что, должен стоять и молчать, смотреть, как он вас грязью поливает?

― Да все путем. ― Рон становится с другой стороны и дружески хлопает его по плечу. ― Ты молодец, дружище, врезал ему словесно, так ему и надо!

Как телохранители… Гарри только глаза закатывает.

― А м-может… это сейчас был не ты? ― испуганно бормочет Невилл.

― Ага, конечно, ― криво усмехается Гарри. ― Смешная шутка.

― Да я не шучу, ― тушуется тот. ― Ведь мы знаем, что так бывает… Ты был таким смелым, я впервые вижу, чтобы ты так дерзил Снейпу и смотрел на него, будто хочешь в нем дырку пробуравить!

― А Снейп даже забыл баллы снять, ― подмечает Рон. ― Сдает старик что-то…

― Это потому, что Гарри ему классно мозги запудрил! ― восторженно вставляет Дин, догоняя их.

― Вообще… не надо было… теперь он тебя в покое не оставит, ― тихо говорит Невилл, когда они останавливаются возле Большого зала, потому что Гермиона явно что-то хочет им сказать. ― Но все равно… спасибо, что вступился. Мне очень неловко, что это из-за меня…

― Да брось, Невилл, это все ерунда, ― легкомысленным голосом произносит Гарри, стараясь не думать о том, что брат ни разу не поблагодарил его за помощь. Впрочем, в помощи он и не нуждался. Но что было, если бы Гарри не стал покрывать его глупости и откровенные промашки?

― Для начала, послушай меня, ― менторским тоном начинает Гермиона, но Гарри выставляет вперед руки.

― Нет… все. Я просто хочу побыть один. Вот совсем один, без никого. Это понятно?

Он разворачивается и уходит, спиной ощущая удивленные взгляды.

Гарри идет, пиная ногами воздух. Он с удовольствием попинал бы мяч, но здесь в нормальные игры не играют. Снейп назначил отработку? Вот, тебе вот, проваливай, страх, я больше никогда не буду бояться! Брат предал? Да ну, правда? А брат ли он на самом деле? Вот тут может быть загвоздочка! И отец не отец, а какой-то Снейп. Однофамилец просто. А что ты думал, этот злобный хмырь сразу перестанет видеть в тебе ненавистного Поттера, узнав, что ты пришелец из иного мира? Разжалобить его собирался своими слезливыми историями, как отец тебя не любит, да?

Ему все равно, что ждет его на этой отработке.

Он выдержит все и не покажет, что ему плохо или больно. Снейп никогда больше не увидит слез в его глазах.

Топнув от злости, он слышит шипение. Он останавливается и чуть не падает от неожиданности. Немного поодаль от него сидит серая полосатая кошка и шипит, глядя на него и показывая маленькие клычки.

В целом это выглядит довольно устрашающе.

Хорошо, что он не наступил ей на хвост… кто знает, может эта зверюга бешеная и может наброситься на него?

Вообще-то кошка выглядит пострашнее, чем Снейп. Гарри чувствует мурашки по всему телу, пятится и сразу же натыкается на что-то… живое. Отскакивает. Позади стоит Филч и смотрит на него мрачнее обычного, щуря глаза.

― Ты что, сквозь стены проходишь, мальчишка? ― неприятным скрипящим голосом выдает тот. ― Ты что, следишь за мной?

― Да и я не думал… ― пожимает плечами Гарри, соображая, как бы скорее отсюда убраться и с малыми потерями.

― Я знаю, следишь… смотри, как бы тебе не нарваться на Ужас Слизерина… уж он-то переломает твои маленькие косточки!

Противно ухмыляясь, Филч уходит, подволакивая левую ногу. Его кошка, прошипев напоследок какое-то ругательство на кошачьем в сторону Гарри, отправляется следом за ним.

А Гарри стоит на месте, хотя только собирался рвать когти в любую сторону, только чтобы оказаться подальше от этой милейшей парочки.

Ужас Слизерина? Да так можно назвать любого, кто учится на этом снобском факультете… Гарри от этой мысли даже фыркает.

А может быть, Филч имел в виду Снейпа?

Стоит ли слушать полоумного старика… Лучше подумать о насущном. Сам Филч весьма подозрителен. И у него проблема с ногой. Что там Рон говорил про мадам Пинс, у которой скрипит всего лишь одна туфля? Не знак ли это?

И что значит ― проходить сквозь стены? Он что, видел, как Гарри входил или выходил из Выручай-комнаты?

К слову, стены не помеха только для привидений. Для того же профессора Бинса, к примеру. Он выглядит таким душкой, но злодеи очень часто носят маски добряков. Так что, Бинс вполне мог проникать в другое измерение. Но чтобы сделать диски с игрой, да и сам портал, нужны физические руки. Значит, он мог действовать с кем-то на пару… например, с Дамблдором. А почему нет? Злодей может быть не один, что очень даже вероятно.

Что ж, кажется, ему будет о чем завтра поговорить с друзьями во время их «заседания», как начал их тайные встречи называть Рон.

А сегодня… Что ж, сегодня ему нужно пережить отработку. Именно пережить. И да, если он выживет, то сможет пойти на «заседание». А если нет… Тогда можно с твердостью сказать, что в всем этом замешан не Филч, не Бинс, не Дамблдор, а Снейп.

А что, он умный, хитрый, владеет палочкой, как третьей рукой, реакции молниеносные… А еще разбирается в зельях, будто родился зельеваром. Между прочим, это те же химические составы, с помощью которых можно создать нечто невообразимое. Тот же портал. А магия сделает свое дело ― направит энергию в нужное русло.

Теперь Гарри понимает, почему Гермиона внесла его в список. Снейпа нужно бы записать в нем под номером один, потому что библиотекарша ― это маловероятно. Разве что Дамблдор ― тоже довольно мощный кандидат, он мысли читает, к примеру. Тогда был таким вежливым, попросил разрешения ― для отвода глаз. А когда надо, вклинивается в мозг и наводит там суету…

Стоп. О чем Гарри вообще думает? Он же прекрасно знает, что в мозги никто не вклинивается. Точнее, это делают люди из его мира, двойники, которые думают, что занимаются невинным делом ― играют в компьютерную детскую игру. А настоящий злодей ― тот, кто все это замутил, а сам наслаждается хаосом. Да это еще и не хаос, но все к нему идет…

Подобные размышления не способствуют тому, чтобы чувствовать себя на подъеме. К тому же ближе ко второй половине дня Гарри почти сдался. Он просто подумал: а что если не пойти на отработку? Что ему за это будет? К счастью, он поделился этим с друзьями, и те быстренько его просветили: здесь так не делается. Если не слушаться профессоров, тебя исключат.

Если Гарри исключат, ему придется ехать к родственничкам Поттера, другого выхода нет. А там…

Он не хочет даже думать об этом.

Нет, уж лучше на отработку.

― На удивление, вы не опоздали, Поттер, ― не может смолчать Снейп, когда Гарри чинно постучался и вошел в кабинет зельеварения без пяти восемь. ― Итак, я вас слушаю.

Он складывает руки на груди, приподнимает подбородок и присаживается на краешек стола, будто и чего-то ждет.

Чего? Извинений?

Гарри молчит и просто смотрит на него.

Снейп приподнимает бровь.

Гарри набирает полную грудь воздуха и...

― Вы несправедливы к Невиллу, ― начинает он. ― Он хочет стать целителем, он… он даже восхищается вами! ― Гарри вспоминает, как Невилл буквально на днях чуть ли не превозносил зельевара, потому что тот имеет глубокие познания в сфере целебных растений. При этом он был искренен, словно забыл об отношении Снейпа к нему. ― А вы… вы даже не хотите дать ему шанс! ― выпаливает он довольно громко.

Да, наверное, не самое лучшее начало отработки. Интересно, ему удастся сегодня поспать или об этом можно забыть?

Снейп какое-то время молча смотрит на него. Наверное, прикидывает, сколько котлов Гарри сможет вычистить за ночь. А может, размышляет, что к котлам можно присовокупить еще одно задание ― выдраить до блеска столы в кабинете…

― Если у вас есть ко мне претензии, вы можете высказать их мне наедине после урока, а не так, как вы это сделали, ― медленно произносит он совсем не то, что Гарри ожидал.

― Но вы напали на Невилла, а он ведь совсем не виноват, что на ваших полках бардак. ― У него даже горло сдавливает от обиды за друга. ― Выходит, я должен был молчать и ждать конца урока, пока вы над ним поизмываетесь всласть?

Снова тишина и тягостное молчание.

― Ингредиенты и впрямь были перепутаны, ― тихо говорит Снейп, изучающе глядя на него. ― Думаю, вы догадываетесь, что это не моих рук дело… стрессов и неприятных случаев на занятиях и так хватает, когда речь идет о маленьких неучах, неспособных…

― А кто тогда? ― перебивает Гарри, не выдерживая его размеренного, почти равнодушного тона, когда речь идет о таких серьезных вещах. ― Кто это сделал, по-вашему?

― На вашем столе, Поттер, все ингредиенты были верные, ― спокойно отвечает тот. ― Из всего Гриффиндора… у вас одного. Разве что… у Грейнджер, ― он едва заметно кривится, ― я заметил всего одну ошибку, она, как и остальные оболтусы, взяла глаза жуков вместо сушеной смородины. Как вы это объясните?

Не нужно быть слишком умным, чтобы понять, куда он клонит.

И оказывается, Снейп следил за ним. А сам делал вид, что ему безразлично, чем Гарри занимается.

― Я знаю, как выглядит аконитовый корень, какой он по запаху, ― медленно выдохнув, говорит он. ― Поэтому я взял именно его, хотя он лежал на месте лирного корня. Меня немного удивило, что коробки перепутаны, но я особо не обратил на это внимания…

― Вы лжете!

― Ну конечно, ― с досадой протягивает Гарри. ― Делать мне больше нечего.

― Поттер не мог выполнить даже простое задание, не говоря уже о…

― Я не Поттер, сколько можно повторять? ― вздыхает Гарри. ― И мне нравится ваш предмет, потому что он похож на химию. Да, там много нового для меня… Но в книгах все написано, несложно же прочитать! На днях я как раз читал про этот корень, из чего он состоит и где используется… для меня это что-то вроде развлечения.

Снейп выглядит так, словно его выбили из колеи, но он не собирается сдаваться, поджимая губы и явно сердясь.

― Это не отменяет того факта, что… ― упрямым тоном начинает он.

― … что ваши слизеринцы прекрасно знали о подмене, и никто из них не ошибся, потому что их предупредили? ― продолжает за него Гарри.

Он хорошо помнит их опущенные глаза и нарочито сосредоточенные лица, когда они нарезали ингредиенты и делали вид, что вообще не понимают, что здесь происходит.

― Допустим, ― с неохотой цедит Снейп.

― В таком случае, я могу идти? ― Гарри высоко поднимает подбородок, подражая ему. ― Конечно, прошу прощения, что вел себя дерзко на уроке, в следующий раз я сделаю это наедине, как вы и просили.

Может это и нагло, но… Когда себя защищаешь, это рано или поздно дает результаты ― Гарри знает не понаслышке.

Он почти уверен, что выиграл эту битву. Почти.

― Нет, ― бросает Снейп, не сводя с него взгляда. ― Следуйте за мной.

Он разворачивается всем корпусом, взметая мантией. Он направляется… в ту самую дверь, куда Гарри давно хотел заглянуть хотя бы одним глазком.

Там лаборатория. Куча ингредиентов, колбы, различные составы, увлекательные книги с инструкциями и пояснениями, огромные котлы… Но это не легкая экскурсия по самым интересным местам в замке Хогвартс. Это отработка со злобной Летучей Мышью. Нет, Гарри не забыл.

Войдя, Гарри не успевает осмотреться. Его взгляд прикован к профессору, который стоит в странной позе, опершись о стол, а потом медленно выпрямляется и разворачивается к нему.

― Гарри…

Одно слово ― и сразу становится ясно.

Нет, успокойся! Просто успокойся. Снейп не заслуживает твоей доброты! Пусть мучается, что тебе стоит просто ничего не предпринимать?

Ты не виноват, что здесь оказался не по своей воле, а этот хмырь мог бы отнестись к тебе по-человечески. Пусть терпит!

Ничего с ним не случится за несколько минут… не такой он и нежный! Он-то о твоем благополучии совсем не беспокоится!

Тысяча мыслей… миллион вариантов… и одно решение.

― Нет, папа. ― Гарри сжимает руки в кулаки до боли. ― Я не буду с тобой говорить. Просто уходи!

― Нет, Гарри, пожалуйста… разреши мне с тобой поговорить… хоть немного.

Разреши? Что-то дергается внутри от одного этого незатейливого слова. Почему отцу это так важно? Ведь их разговор ничего не даст, ни на что не повлияет. От того, что они просто поговорят, Гарри не сможет вернуться домой. Какой во всем этом смысл?

― Ты думаешь, что это игра, что это просто фигурки, да? ― Его голос дрожит, но ничего не может с этим поделать. ― На самом деле это другой мир, самый настоящий, только с магией. И здесь живые люди… им бывает больно… С ними так нельзя, понимаешь?

― Я не понимаю, что ты имеешь в виду…

― Ты не должен использовать профессора Снейпа, чтобы говорить со мной, ― судорожно вздыхает Гарри, не будучи до конца уверенным, что он хочет этого. ― Да, у него не самый лучший характер, но все же… он человек.

― Гарри, послушай…

― Когда ты нажимаешь на его «фигурку», у него потом очень сильно болит голова… отпусти его. Отпусти сейчас же и больше так не делай.

Внутри него все кричит, что это неразумно. Что отец сейчас пытается его спасти, защитить… кто знает, что на уме у этого Снейпа? Зачем он привел его в лабораторию? Может, он и есть настоящий злодей, а Гарри его жалеет себе во вред?

― Но я не могу отпустить тебя, ― слышит он четкий голос Снейпа, который передает слова отца. ― Ты мой сын.

― Ой, да ладно! ― Гарри позволяет себе по-настоящему разозлиться. ― Раньше тебе было все равно, а теперь чего так забеспокоился?

― Мне никогда не было все равно…

― Занимался бы и дальше своими делами…

― Я и занимаюсь, ищу способ, как вернуть вас домой!

― О, не стоит, ― проговаривает Гарри сквозь слезы в надежде, что на экране этого все равно не видно. ― Пиши свою диссертацию и забудь обо всем, что было раньше.

― Я не писал никакую диссертацию… мне это не нужно.

― Что? ― Гарри вскидывает голову, сквозь помутневшие от слез глаза разглядывая Снейпа с его расфокусированным взглядом, хотя в этом нет смысла: это же не отец. ― Ты что… врал все это время?

― Выходит, что да. Я кое-что изобретал. Кое-что важное.

― И что же? ― по инерции спрашивает Гарри, с трудом переваривая услышанное.

Прекрасно. Отец что-то изобретал и даже ему не сказал. И не позвал с собой в лабораторию. Просто блеск. Хотя… чего от него еще можно ожидать.

― Я хотел найти идеальное химическое соединение, которое может запускать определенные реакции в мозгу и делать его менее восприимчивым к стрессам. Оно должно влиять на определенные участки мозга и восстанавливать повреждения…

― А ты не думал, что я могу тебе в этом помочь? ― выпаливает он, забывшись.

Конечно, отец не думал. А может сейчас он снова врет.

― Я хотел тебе сказать, только не знал, как…

― Ну… наверное словами, нет? Не пробовал? ― Гарри себя уже плохо контролирует.

― Есть вещи, которые я не знаю, как исправить, ― говорит тот, игнорируя его всплеск эмоций. ― Химия не всемогуща, как и мой интеллект. Остается только надежда на чудо.

― На чудо, ― горько повторяет Гарри. ― А какое чудо должно произойти, чтобы ты начал меня любить?

Снейп шумно выдыхает и подносит руку к голове.

Все, связь оборвалась. Как удачно, не правда ли? Не нужно отвечать на неудобный вопрос.

Гарри со злостью проводит рукавом по глазам.

― Это снова был он, да?

Гарри только кивает, не в силах сказать ни слова: горло будто проволокой перетянуто, даже дышать сложно.

― И он теперь всегда будет меня подстерегать, когда мы наедине?

Странно, его голос не звучит угрожающе. Скорее, Снейп рассуждает.

― Я просил оставить вас в покое, но он не слушал меня… ― с трудом произносит Гарри. ― Я не хотел… не хотел, чтобы у вас повторилось то самое… как тогда…

― Вы готовы так легко отказаться от связи с отцом?

― Ну… да, ― бормочет Гарри, чувствуя внутри пустоту.

― Какое вам дело до моих ощущений? ― Вопрос звучит резко и даже со злостью.

― Я ему сказал, что вы живой и настоящий, а не то, что он видит на экране, ― пожимает плечами он. ― И то, что с людьми так нельзя.

Гарри нарочно на него не смотрит. Не хочет видеть отпечаток боли на его лице и думать, что это из-за него. Из-за прихоти отца поговорить с ним. Очередной разговор ни о чем. Эта боль… она того не стоит.

― Вы считаете меня человеком после всего, что я вам сказал и сделал? ― В голове Снейпа звучит неприкрытая горечь, и это так… странно?

Гарри молчит, какой тут может быть ответ?

― Я думаю, общение с вашим отцом возможно, если я не буду бороться с вмешательством в мой мозг, ― помолчав, говорит Снейп. ― Тогда неприятных ощущений будет совсем немного… вот как сейчас.

Гарри изумленно переводит на него взгляд. Тот выглядит чуть бледнее обычного, но не более. И это, возможно, от усталости, все-таки уже глубокий вечер.

― Зачем вы это делаете? ― бормочет он, разведя руками от растерянности.

― Допустим, мне не все равно. ― Снейп отходит в сторону, становясь к нему боком. ― Такой ответ вас устроит?

― Почему… ведь я вам чужой и даже не Поттер!

― Вот именно, потому что вы ― не Поттер, ― говори тот. ― Я ненавидел сына Джеймса. Вы же не заслуживаете такого отношения, если учесть что… мой двойник в параллельном мире ― ваш отец.

― Вы странный, ― качает головой Гарри. Это все, что он сейчас может понять.

― И у вас хорошо получается работать с зельями, учитывая, что вы никакой не волшебник и не учились на первом курсе, ― продолжает Снейп. ― Поттеру было плевать на мой предмет. В отличие от вас.

― Может потому, что вы плохо к нему относились? ― вырывается у Гарри.

― Это неважно, ― резко бросает тот, глянув на него искоса, и снова отворачивается, сложив руки на груди и сведя плечи. ― Он все равно должен был уважать меня, а не быть таким наглецом.

― А что он делал? ― Гарри вдруг ужасно хочется узнать побольше о своем двойнике. ― Что говорил? Он был очень смелым и дерзким, да? ― Он хочет услышать именно это.

― Нет, ― помолчав, недовольным тоном говорит Снейп. ― Он мне почти не дерзил. Думаю, он меня боялся… в отличие от вас. Вы дерзите хуже Поттера. Наверное, это из-за того, что вы потеряли связь с реальностью.

Что? Гарри ожидал услышать что угодно, но не это.

― Тогда почему… ― начинает он, желая разобраться до конца.

― Он сын Джеймса ― это единственная причина, что не ясного? ― Снейп с силой сжимает свои волосы. ― Это человек, который… в свое время испортил мне жизнь, скажем так. А вы ― сын… ну, меня, только другого, в том вашем мире без магии с этими странными словами и приборами. Я просто не чувствую ненависти, глядя на вас. Что непонятного?

― Да вроде все понятно, ― пожимает плечами Гарри.

На самом же деле вообще ничего непонятно.

― Ваша мать умерла… когда? ― задает вдруг тот неожиданный вопрос.

― Пять лет назад, ― говорит Гарри. ― Или… шесть.

― Значит, вы ее хорошо помните, ― тихо говорит Снейп. ― В этом мире она умерла намного раньше и По…поттер, ― с неудовольствием произносит он эту фамилию, ― вообще ее не знал. Ему тогда был всего один год.

― А почему вы не захотели его усыновить? ― вырывается у Гарри.

― Кого ― Поттера? ― рявкает Снейп.

― Ну он же не виноват в том, что его отец ― не вы. ― замечает он. ― Вы ведь любили его маму… правда?

― Не думаю, что ему было бы со мной хорошо ― с тем, кем я стал, ― хмуро проговаривает Снейп, не отвечая на вопрос.

― Да уж лучше, чем с теми недо-родственничками, с которыми ему приходится жить! ― выдает Гарри прежде, чем успевает подумать.

― Что? ― Снейп поворачивается всем корпусом и смотрит на него странным взглядом. ― Что ты можешь об этом знать?

О, Гарри знает об этом побольше всех остальных. Даже побольше Драко. Потому что он в теле Поттера, которое красноречиво и без лишних слов может рассказать, что с этим ребенком происходило на протяжении долгих лет…

― Драко мне рассказал все, это было в настройках игры описано… моя судьба и прочее… ну не совсем моя, а Поттера, ну вы понимаете, ― сбивчиво поясняет он. Было бы проще пойти более наглядным путем, но, кажется, Гарри к этому не готов. Хотя речь не о нем… но все же.

― Они издеваются над ним, ― собравшись с духом, продолжает он. ― Они его бьют… и довольно жестоко. Со мной отец никогда так не обращался, хотя он меня и не любит, ― тихо говорит он. ― Так что с вами Поттеру однозначно было бы лучше.

― Ты врешь! ― выкрикивает Снейп с таким видом, словно готов сделать все, что угодно, лишь бы Гарри замолчал.

― Мне это незачем, ― пожимает плечами он. ― Сами понимаете… какая мне от этого выгода?

― Я не… этого не может быть. ― Снейп трет лоб, будто хочет выбросить из головы услышанное, но оно впечаталось так сильно, что причиняет ему боль. ― Я поговорю с Дамблдором… он должен был знать… должен был…

Он отворачивается и застывает в напряженной позе с опущенными плечами. Сейчас он сильно напоминает отца со спины, и Гарри не знает, что и думать. Этот зельевар говорит с ним. Слушает его. А еще… чувствует разное и не боится показывать это. Кажется, сейчас он сильно разволновался из-за Поттера, которого будто бы не переваривает… Как все это можно совместить?

― Между прочим, вы на отработке, хватит прохлаждаться. ― В голосе Снейпа появляются стальные нотки. Он резко разворачивается, а Гарри даже пугается, каким бледным он стал. Бледнее обычно. Он как будто заболел за несколько минут, под глазами стали более очерчены темные круги, а в черных глазах зародилась глубокая печаль. Она проглядывала и раньше, но теперь он словно перестал ее скрывать. Или ― просто устал это делать.

― Вот ваше задание, приступайте. ― Один взмах волшебной палочкой ― и перед Гарри появляется кусок пергамента с размашистым почерком, которым написана… инструкция для зелья.

Зелье для улучшения памяти. Снова целебное. Гарри держит пергамент обеими руками и боится вздохнуть.

― В чем дело, какие-то проблемы? ― из раздумий выводит его сухой голос. Гарри про себя отмечает, что Снейп, кажется, впервые не назвал его Поттером. Он его вообще никак не назвал.

― Можете приступать, ― напористо повторяет тот. ― Я никуда не ухожу и буду следить время от времени, чтобы вы не натворили дел.

Он… доверил ему варить целебное зелье? Ему одному? Лекарство… готовить лекарство. Снейп даже не будет стоять над душой, он… почти доверяет ему?

В отличие от отца.

«Элементы и их свойства нужно знать досконально, прежде чем соваться в лабораторию!»

― Спасибо, профессор, ― тихо говорит Гарри, не отрывая взгляда от пергамента.

Чтобы не разрыдаться, он прижимает руку ко рту и глубоко дышит. Выждав пару секунд, он идет к полкам, чтобы набрать нужных ингредиентов и приступить. О, он хочет приступить как можно скорее! И он будет внимательным. Он не ошибется. Снейп увидит, что не зря доверил ему такой сложный процесс…

Его отбрасывает в прошлое. Память решила сыграть с ним жестокую шутку и показать нечто, что он, может, и не хотел вспоминать… Год назад, а может меньше… Олимпиада по химии. Гарри, конечно, участвует от школы, недаром же он ходит на курсы и все такое. И конечно, у него первое место. Вот он бежит домой, весь такой окрыленный… Это его первая радость после смерти мамы. До этого… кажется, его жизнь выглядела, как сгусток чего-то серого, вязкого и непонятного. Но вот, день озарился светом, и в нем появились яркие краски. Он бежит, помня, что папа сегодня дома… Вбегает в его кабинет на всех парах и протягивает отцу грамоту. «Очень хорошо», ― кивает тот, даже не глядя, что там. Абсолютно ровным равнодушным голосом.

Гарри тогда показалось, будто день померк. Вот только что светило солнце, но вмиг оно спряталось за тяжелую грозовую тучу, словно ему не хотелось видеть это горькое разочарование на его лице. Что крутилось у него тогда в голове? Папа меня не любит… не любит… ему все равно… Гарри хотел что-то сказать, например: «Посмотри, это же первое место! Ты разве не рад за меня?» Но внутри что-то больно сдавило, и он поспешил уйти, пока не хлынули слезы. Вместо радости и праздника, который он заслужил, он провел день, забившись в уголок, медленно сживаясь с мыслью, что папе он больше не нужен.

А потом подобное отношение стало привычкой и уже не ранило так сильно.

Когда-то давно Гарри мечтал, как будет работать с отцом в лаборатории, разбираться в составах, соединять элементы, и они, может, найдут лекарство от рака, который унес маму. Он очень хотел проводить с ним время и представлял себе ободряющую улыбку отца.

Но тот не считал, что это хорошая идея. Судя по всему.

И вот сейчас Гарри хотя бы может представить, что работает в лаборатории вместе с отцом, который ему доверяет все делать самостоятельно. Пусть под присмотром, но все же…

Это звучит почти фантастически. Но это ― новая реальность, которую Гарри может только принять.

Полчаса проходят в молчании. А потом еще столько же. Гарри внимательно следит за временем, зная, что зелье должно готовиться чуть более двух часов. И если он задержится здесь настолько, то придет в гостиную после отбоя. Только бы не нарваться на Филча и его странную кошку! Но сейчас лучше об этом не думать. Только он, зелье и…

Он почти забыл про Снейпа, который тоже здесь. И который ему не мешает. Не язвит, не говорит гадостей. Он просто наблюдает где-то со стороны, как и обещал.

А еще он больше его не ненавидит.

Удивительно это осознавать. Удивительно… и приятно.

Гарри медленно отмеряет унции порошка шалфея, в который раз замечая, как сама по себе мелко дергается правая рука, а в плече что-то неприятно щелкает от малейшего напряжения. Неудивительно, если учесть то, как Дурсли обращались с Поттером на протяжении двенадцати лет. Как он вообще жив остался…

Так, а теперь добавить пару ложек тушеной мандрагоры и подождать… ах, ждать целых десять минут. Скучно. Надо как раз заняться лепестками подснежника. Что там с ними нужно сделать?

Жидкость в котле, которая долгое время была темно-коричневой, постепенно светлеет по мере того, как истекают те самые два часа, которые пролетели мгновенно. Гарри ни на миг не отрывался от зелья и только сейчас почувствовал, как устал. Но до конца осталось всего ничего…

Он бросает два пера болтрушайки, и зелье приобретает ровный золотистый оттенок. Гарри, едва дыша, склоняется над ним, ощущая тонкий аромат, который почти не ощутим, но таким он и должен быть. В идеале.

Взмах палочкой ― и зелье готово. У него получилось… Получилось же?

Гарри оборачивается, ища Снейпа. Он совсем забыл, что это отработка. Тот занят чем-то своим, царапает пером в книге, занимающей добрую часть стола и похожую на гигантский справочник.

Снейп почти сразу поднимает голову, наверняка ощутив на себе его взгляд. Медленно встает, подходит. Склоняется над зельем, смотрит на него долго и придирчиво. С задумчивым выражением набирает оттуда немного жидкости в колбу, принюхивается и снова смотрит, поднеся ее к глазам.

Гарри, затаив дыхание, следит за ним.

Наконец, Снейп вздыхает и отходит в сторону с застывшим выражением лица.

Что… что не так? Гарри ждет хоть чего-то, какой-то реакции от него, а потом отворачивается. Внутри закипает негодование. Неужели сложно просто сказать, что зелье удалось? Или не удалось… хотя это неправда, все получилось, он сам видит! Не нужно никаких дифирамбов ему петь, просто сказать пару слов… Это же несложно! Как гадости говорить, так Снейп в первых рядах, а как похвалить…

― Все настолько плохо, да? ― бубнит он, машинально помешивая варево, которое уже не изменит свой состав, потому что в конце весь процесс был закреплен магическим действием.

― Почему же, ― слышит он какой-то странный, обесцвеченный голос Снейпа. ― Я ведь не говорил…

― Но вы и не сказали, что зелье удалось! ― Гарри старается задавить обиду, но она вырывается наружу, как ее ни заталкивай обратно. ― Почему, ну почему вы… такой!

В эту же секунду кто-то прикасается к его плечу, мягко сдавливая.

― Гарри, ― слышит он позади тихий голос, почти шепот, в котором улавливаются знакомые бархатные нотки. ― Я не знаю, что насчет Поттера, но я знаю точно: мне не все равно, что происходит с тобой. Именно с тобой, с тем, кто попал в это тело и кто сейчас страдает. Ты не виноват, слышишь? И ты не должен проходить это один.

Гарри едва дышит. Что это… послышалось?

Нет, эти слова были сказаны четко. Пусть не слишком громко, но он слышал каждое из них. Не сошел же он с ума, в самом-то деле!

Но Снейп просто не мог ему такое сказать. Это невозможно. Значит... это сделал кто-то другой.

Начинается. То отец вообще никак им не интересовался, то лезет теперь со своим вниманием каждые несколько минут.

Про минуты он, конечно, загнул, но они уже сегодня общались. Разве этого было недостаточно?

И хотя они вроде выяснили, что такое общение может быть для профессора безболезненным, но все равно… сколько можно?

― Папа… я тебя просил оставить профессора Снейпа в покое! ― раздраженно произносит Гарри, оборачиваясь.

Снейп стоит позади него, и его рука все еще лежит на плече Гарри. Это приятная тяжесть, которая расслабляет и от которой не хочется избавляться.

Наверное, отец научился передвигать «фигурки»… Как же это ужасно на самом-то деле ― отключать человеку мозг и принуждать его делать немыслимое. Снейп никогда бы ему ничего подобного не сказал и не стал бы так ласково обращаться. Гарри для него ― все тот же Поттер, просто потому что выглядит так, как тот. Вряд ли что-то изменится…

Гарри поднимает голову, ожидая увидеть остекленевший взгляд, но Снейп смотрит на него вполне осмысленно. Только немного не так, как обычно.

Без прежней неприязни, когда словно каждая черточка его лица кричит об отвращении.

В его глазах много грусти и… правды. Словно он впервые стал собой, не прячась под маску.

― Папа… ― на всякий случай бормочет Гарри, хотя он уже ни в чем не уверен.

Снейп шумно вздыхает.

― Сожалею, но я не твой отец, ― тихо говорит он.

Гарри зажмуривается крепко-крепко и тут же открывает глаза. Снейп такой же, как был. И, кажется, он не собирается его убивать или спускать на ингредиенты. Ведь это все еще отработка, да-да…

― Мне правда жаль, ― едва слышно добавляет тот.

― Что? Нет…

Гарри хватается за голову, сжимая волосы: боль в голове говорит о том, что он не спит, это все происходит здесь и сейчас. Разве что он переутомился и мерещится всякое…

Рука Снейпа мягко соскальзывает с его плеча. Ее хозяин смотрит печально и настороженно, будто ждет, что Гарри сейчас начнет ему высказывать за все, что было раньше.

Но он молчит.

В груди начинает жечь, как будто внутри него развели костер. Боль с каждой секундой усиливается. Кажется, она всегда с ним была, просто он ее не признавал. Хотел быть как все. Нормальным. Или хотя бы приближенным к нормальности. Он прятался от нее, бежал, как только мог, изо всех своих слабых сил, спотыкался, падал, и снова бежал, не видя дороги… только чтобы не чувствовать ничего.

Все порядке…

Так говорил он себе постоянно.

Нет, не в порядке. Далеко не в порядке.

Гарри рвется к двери. Только где эта дверь? Он ничего не видит и не понимает… Наобум он делает шаг в сторону и натыкается на Снейпа.

Он слышит запах от его мантии и рук, эта причудливая смесь трав, которая кажется такой родной, которую хочется вдыхать и вдыхать. Он обхватывает его, утыкается лицом ему в грудь ― да, он понимает, кто перед ним, отдает себе отчет, он не сошел с ума окончательно… хотя с этим можно поспорить. Слезы безудержно текут, Гарри не может их остановить: они словно шквал, лавиной выходят из него, освобождая с каждым вздохом все больше и больше от того, что так сильно сковывало его разум и душу.

Ему вдруг становится тепло и уютно. Наверное, потому, что Снейп не отталкивает его ― как он уже это делал не раз, ― а прижимает к себе. Не грубо, а очень нежно, как будто Гарри создан из хрупкого материала и может сломаться.

Но он уже сломался. Это произошло. Он раздавлен, но в то же время ему хорошо. Это опасное чувство беспомощности, он слишком уязвим. Он один на один с человеком, который открыто признался, что ненавидит его. Что же происходит сейчас?

Снейп наклоняется к нему. Гарри чувствует, как тот прижимается, кажется, щекой к его голове. А может, он поцеловал его сейчас в макушку? Как бы там ни было, это очень приятно.

Как жаль, что папа так никогда не делал.

― Я всю жизнь… да, я бы хотел иметь такого сына, как ты, но… увы, ― сбивчиво шепчет тот ему на ухо, отчего Гарри просто весь замирает, прислушиваясь к этим сладким звукам и снова не веря, что все это происходит с ним.

― Но я же… что-то вроде Поттера, ― всхлипывает он и сильнее зарывается носом в его мантию.

― Нет, ты не он, ― говорит тот так же тихо и проникновенно. ― Ты… ты мой.

И все. Вулкан внутри перегорел и затих. Гарри трепетно сохраняет каждое услышанное слово, чтобы не забыть… Нет, память, не смей даже! Это важно… это слишком важно. При этом он теснее прижимается к тому, кто только что сказал ему… что он сказал? Он признал его своим сыном, хотя еще вчера это было невозможно.

Снейп здесь и отец дома ― разные люди. Этот Снейп даже не был женат на его маме.

И он злобный, ненавистный, Летучая Мышь…

Самый лучший.

Может, Гарри прямо сейчас попал в детство, которое почти не помнит? Или в альтернативный мир, где все происходит так, как он всегда хотел? Папа его любит, говорит ему такие теплые нежные слова, не скупясь на объятия. Он доверяет ему, зная, как Гарри любит все эти зелья… ну не зелья, а химические реактивы, соединения, элементы... ведь это почти одно и то же. А еще папа тратит на него время, вместо того, чтобы заниматься своей глупой диссертацией, которой вообще-то и нет…

И он не обманывает его. Не пытается выкрутиться и сделать вид, что он вообще-то не при чем, он милый и хороший, и что это Гарри якобы ненавидит его на ровном месте…

Разве может так быть, чтобы такой человек, как Снейп, оказался добрее его родного отца? Или может, Гарри слишком поспешно сделал выводы, может не стоит так торопиться?

Пусть даже все это бред, он уверен в одном: ему не хочется, чтобы этот миг заканчивался.

Снейп немного отстраняет его от себя. Гарри с затаенным страхом смотрит ему в глаза, боясь увидеть там что-то из старого… но нет. Его черные глаза смотрят тепло, но грусть никуда не исчезла. Она словно усилилась.

― Прости… ― Он ласково проводит рукой по его щеке, поглаживая ее большим пальцем. ― Я не должен был…

На его лице отражается боль, а глаза становятся еще темнее. Он словно не верит, что такое можно простить, а Гарри понимает его без лишних слов.

― Все в порядке. ― Он пожимает плечами, не зная, что еще добавить, чтобы Снейп ему поверил. ― Вы же тогда думали, что я ― Поттер…

― Я и с Поттером не имел права так обращаться.

Впервые за все это время при упоминании фамилии ненавистного студента его голос звучит ровно и спокойно.

― А с тобой ― тем более.

Взгляд Снейпа смягчается. И он не убрал руку, переместив ее чуть подальше и поглаживая его по затылку, что действует очень расслабляюще.

― Этого больше не повторится. Ты мне веришь?

Гарри не знает, куда деться от смущения. Он счастлив, но в то же время чувствует себя неловко.

Он только кивает в ответ.

Но что-то его тревожит. Например, мысль, что в любой момент это может испариться. Вся эта сказка, в которой он сейчас находится, или которую он сам себе придумал.

― Теперь так будет всегда? ― В его голосе звучит тревога. Гарри не хочет разрушать этот волшебный миг, но ему нужно это знать. Пусть обещание будет ложным, но… он хочет его услышать.

― Если ты этого захочешь, Гарри.

Снейп снова назвал его по имени! Ну конечно, не станет же он обзывать его Поттером. Гарри обнимает его снова, надеясь, что этот жест будет лучшим ответом.

Кажется, он больше не хочет покидать этот мир. Мир, в котором он вдруг стал кому-то нужен.

― Да ты совсем меня не слушаешь! О чем ты сейчас думаешь, вот скажи?

Гарри вздрагивает. Для него неожиданность ― вдруг оказаться в библиотеке в окружении друзей и старинных книг. Ведь только что мысленно он был в лаборатории Снейпа и прокручивал момент, когда тот сказал: «Я впервые вижу, чтобы ребенок твоего возраста смог настолько профессионально сварить это сложное зелье».

А еще: «…и это учесть, что ты не учился на первом курсе… Я бы сказал, что это гениально».

Он называл его на «ты».

Он обнимал его.

Говорил, что Гарри теперь не один.

Да, он не один.

― Извини… что ты сейчас сказала? ― Гарри с большой неохотой выныривает из воспоминаний, которые вводят его в состояние эйфории, но, конечно, он не может сказать друзьям, что сейчас заполняет его мысли. Они со Снейпом договорились держать все в секрете, потому что он тайный агент какого-то местного злодея, который то ли умер, то ли не умер, а еще ― шпион Дамблдора. И должен быть таким мерзопакостным, чтобы никто и ничего не заподозрил.

И самое главное ― он не может быть добрым к Гарри на людях. Если он станет в открытую показывать, как он ему дорог, это может раскрыть его истинные мотивы. И это может навредить самому Гарри.

В общем, Снейп сказал именно то, чего Гарри ожидал от отца с самой первой минуты, как столкнулся с ним здесь.

От отца ― от Снейпа. Который оказался не отцом, но это уже неважно.

Кажется, он и правда хотел им стать. По-настоящему.

Конечно, все придется держать в тайне. Но какая разница, если после уроков Гарри сможет прибежать к нему, рассказать об учебе, просто поболтать ни о чем, а вечером сварить вместе с ним какое-нибудь интересное зелье.

Он мечтал об этом всю свою сознательную жизнь. Чтобы отец вот так интересовался им, хотел его видеть, считался с его мнением, радовался его успехам…

Почему же человек, который на самом деле ненавидел его двойника, оказался способным дать ему все это? Тогда как родной отец вел себя странно и продолжает так же себя вести.

Обрывает разговор на полуслове, когда ему это удобно.

Разве так поступают?

Гермиона что-то увлеченно рассказывает о какой-то Тайной комнате, которую может открыть только наследник Слизерина. Якобы она это услышала от МакГонагалл, когда та тихо переговаривалась с мадам Помфри. И что это не просто комната, а разновидность выручай-комнаты, только она более стабильна и в ней нельзя ничего поменять силой мысли. И что в ней такого особенного?

Гермиона считает, что человек, подстроивший финты с памятью ― наследник Слизерина.

Это, конечно, все объясняет.

Гарри с трудом давит зевок. Этот злодей может быть мифическим, неужели друзья не понимают? А если и нет, что-то ему уже не слишком хочется заниматься всеми этими расследованиями. Ему до дурноты скучно выслушивать рассуждения Невилла о том, как мадам Пинс подозрительно долго шепталась с Филчем за углом, как раз на рубеже отбоя: Невилл едва успел спрятаться в гостиной: кошка Филча его учуяла. Или возмущенные речи Рона о том, что Дамблдор уже который день не появляется за общим столом, как будто уехал куда-то, а точнее ― в другой мир перебрался.

Он снова уплывает мыслями во вчерашний день, в тот самый момент, когда он заговорил о Драко. Пусть брат и вел себя по-свински, но Гарри не мог просто так его выбросить из своей жизни. Он попросил Снейпа уделить ему внимание тоже, насколько это возможно. К тому же он его крестный ― ну, в игре… точнее, в этом мире. На что тот ответил, что у Драко для этого есть родители, и если бы Гарри не сказал, что в Драко живет некто из параллельного мира, то Снейп не заметил бы подмену, потому что не видит различий.

И что может, Гарри ошибается на этот счет. Как ошибался и в нем самом.

Гарри хотел бы ошибаться, но он знает, что это не так.

― …папаша Малфоя теперь всыплет ему по первое число! ― слышит он и невольно превращается в слух.

― О чем ты? ― как можно небрежнее спрашивает он Рона, который заговорщицки наклонился и что-то по секрету им рассказывал, но Гарри, увы, услышал только конец фразы.

― Гарри, ты, наверное, плохо спал сегодня, ― сочувственно говорит Гермиона, беря его под руку. ― Может, тебе лучше пойти отдохнуть?

― Так что там с Малфоем? ― упрямо переспрашивает Гарри.

― Да ничего, ― пожимает плечами Рон. ― Пока еще ничего, но думаю, Малфой-старший этого так не оставит.

― На Драко нажаловались почти все профессора, ― поясняет Невилл. ― Это дошло до Снейпа, и тот отправил предупреждающее письмо его родителям.

― Так что каникулы вряд ли будут у него «аристократическими», ― фыркает Рон.

― Да, я слышала, его отец довольно строг с ним, ― морщит лоб Гермиона. ― Но мы отклонились от темы. Давайте лучше еще раз изучим эту книгу.

Она быстро оглядывается по сторонам, не смотрит ли кто и не бродит ли поблизости мадам Пинс, после чего выкладывает ту самую найденную книгу на стол.

Гарри абсолютно не интересно, что в ней написано. Он борется с противоречивыми мыслями и чувствами. С одной стороны, он бы хотел, чтобы Драко кто-то приструнил. Но с другой стороны… не бить же его.

Брат хвалился тем, какие у него здесь классные родители… Кажется, он много чего о них не знает. Вряд ли он будет в восторге от отца, который по каждому поводу хватается за ремень.

Отец никогда их не бил. Никогда.

Или он просто этого не помнит.

― …теряет память о важных событиях или периодах жизни, но при этом сохраняет общие знания и навыки, ― доносится до него. ― Воспоминания могут возвращаться фрагментарно и нелогично.

― Что это? ― Гарри с новым неожиданно пробудившимся интересом заглядывает в книгу и читает заголовок: «Диссоциативная амнезия».

Ах, Гермиона все амнезию изучает, хотя не в ней-то дело.

― Человек помнит отдельные моменты из детства, но не может восстановить целостную картину…

― Еще одна лекция после занятий, свихнуться можно! ― недовольно протягивает Рон, а Гермиона посылает ему в ответ убийственный взгляд, отчего тот сразу сникает, надувается и подпирает рукой голову, выражая готовность терпеть эту муку до конца.

― Если ты считаешь, что злодей пробирается в твой мозг, то при чем здесь это? ― не выдерживает Гарри. Он бы давно рассказал друзьям всю правду, если бы только был уверен, что они его поймут и не откажутся от него в тот же миг.

― Знаешь… а ты подозрительный. ― Гермиона откладывает книгу и прищуривается. Как детектив, честное слово.

― Почему это? ― вместо Гарри спрашивает Невилл.

― Да потому что он знал про амнезию, когда я еще ему ни слова не сказала про книгу!

― Тише, а то нас сейчас выгонят, ― шикает Рон, видимо, забывшись, но Гермиона на этот раз на него даже не смотрит.

― Я о том, что, может, ты и есть тот самый злодей, от которого хочешь отвести наши подозрения?

Гарри только глаза закатывает.

― Кажется, твоя паранойя достигла апогея, ― выдает он и тут же сталкивается с округлившимися глазами Невилла.

Мда уж, не стоило этого говорить. Они же, как аборигены, половину современных слов не знают.

― Вот что… я еще с тобой поговорю. ― Гермиона вдруг резко встает, хватает книгу и уходит.

Гарри не знает, как расценивать ее реакцию. Она испугалась, что ли?

Или пошла прямиком к директору жаловаться, что по замку ходят пришельцы?

― Что-то мне нехорошо… живот побаливает. Мне срочно надо в одно место...

Невилл, пошатываясь, встает. Он и впрямь плохо выглядит, стал почти зеленый. Гарри хочет предложить ему помощь ― не стоит отпускать его одного в таком состоянии, ― но тут же закрывает рот.

Ведь Невилл, кажется, хочет поскорее скрыться… от него.

― Ох, рад, что лекция закончилась, пожалуй, я тоже пойду. ― Рон потягивается с самым расслабленным видом, но тут же встает и уходит, не дождавшись Гарри.

«Ты не должен проходить это один», ― слышит он внутри себя слова Снейпа.

Он и не один. Даже если друзья от него откажутся.

Эта мысль помогает ему пережить непростой момент, в котором он словно на распутье. Что будет дальше? Как с ним будут общаться и будут ли?

Он не знает.

И это еще друзья не в курсе, что у него реальные проблемы с памятью, и что единственный свихнутый среди них ― это он.

А может… он и впрямь злодей под прикрытием, который просто об этом забыл?

Гарри тщательно записывает за Снейпом лекцию, стараясь не упустить ничего важного. Наблюдая за высокой фигурой в длинной черной мантии, слушая бархатистый глубокий голос, в его сердце растет гордость, как будто он сидит на уроке у отца.

К слову, отец ведь тоже преподает. Только Гарри ни разу не был у него на уроке. Его не брали с собой по понятной причине, а вовсе не из-за того, что прогуливать школу ― это плохо. Нет. Если бы папа хотел его порадовать, он бы это сделал, не задумываясь.

Потому что если даже чужой человек на это способен, то нормальные родители ― тем более.

Гарри посильнее сжимает перо, заставляя эмоции осесть. Ему нужно сосредоточиться, ведь он сейчас на таком важном интересном уроке, как зелья. Но в голову лезет и лезет отвратительная мысль, что он просто лишний в своей семье.

Конечно, мама его любила, но когда ее не стало, отец быстро указал Гарри, где его место.

Он закусывает губу так, что еще чуть-чуть и пойдет кровь. Он не хочет возвращаться туда, где он больше никому не нужен.

А здесь… он потерпит даже Филча, который завел моду цепляться к нему по любому поводу, как будто у него других дел нет. Вот вчера, после того, как Гарри распугал всех друзей в библиотеке и решил выйти в люди, чтобы не сидеть там одному и не сходить тихо с ума, противный завхоз сам с ним заговорил. Хотя Гарри просто шел своей дорогой и никого не трогал.

― Ходят тут всякие… ― начал он скрипеть, преграждая Гарри дорогу. ― А потом у честных людей личные вещи пропадают.

Гарри так опешил, что даже не знал, что сказать, и только пожал плечами.

― На каком этаже ты обычно промышляешь, мальчишка?

Гарри не успел отскочить в сторону, как тот поймал крючковатыми пальцами его за воротник. Миг ― и он прижал его к стене так, что Гарри даже дышать стало сложно.

― Я за тобой слежу, ― продолжал тот, неприятно кривя морщинистое лицо. ― Держись от меня подальше, маленький тупица!

Ему показалось, что прошла целая вечность, но на самом деле Филч продержал его не более десяти секунд. Наконец, он отпустил его, и Гарри тут же отбежал в сторону.

Он и рад бы держаться подальше, да только этот бешеный завхоз сам за ним следит, оказывается!

Если тут кто-то и больной на голову, то точно этот старик. Гарри решил не обращать внимания, а в случае чего сказать Снейпу, который теперь на его стороне.

Он здесь не один.

Эта мысль согревала его вчера весь день. А сейчас он сидит у этого человека на уроке, исподтишка наблюдая за ним.

В эту секунду он сталкивается взглядом со Снейпом. Его лицо привычно замкнутое и строгое, но Гарри замечает, что в глубине его черных глаз проскальзывает что-то теплое, когда тот внимательно смотрит на него. А еще улыбается краешками губ, едва заметно, но все же. Гарри отвечает ему и тут же прячет счастливую улыбку, поднося руки ко рту, чтобы никто ничего не заметил.

Когда занятие оканчивается, он нарочно задерживается в кабинете, делая вид, что никак не может нормально сложить вещи.

― Тебе помочь? ― Невилл останавливается возле него.

Гарри знает, что Невиллу больше, чем остальным, хочется поскорее покинуть этот кабинет, в котором тот чувствует себя некомфортно.

Он делает заметку еще раз поговорить об этом со Снейпом. Он просто обязан помочь другу, чем может.

― Спасибо, ты лучше иди, я тебя догоню, ― говорит он, вкладывая в интонации всю благодарность, какую он испытывает к другу. При этом отмечает про себя, что Гермиона ушла, не дождавшись, да и вообще вела себя с ним весь этот день напряженно.

А Рон был на своей волне и почти его не замечал.

Ну и пусть.

Проводив взглядом Невилла и убедившись, что в кабинете больше никого не осталось, Гарри идет к профессорскому столу.

Снейп делает вид, что его не замечает. Он перебирает пергаменты, складывая их в стопку, потом переходит к колбам с образцами учебного зелья, сваренного второкурсниками.

― Профессор Снейп! ― не выдерживает Гарри.

― Что вы хотели, Поттер? ― резковато спрашивает тот, не оборачиваясь.

― Я… ― Гарри тушуется. ― Я просто хотел…

Снейп быстро поворачивается к нему. Его взгляд смягчается.

― Гарри… я не знал, что мы одни. Впредь я буду реагировать так же, просто чтобы ты знал и не обижался. Мы ведь это обсуждали.

Он говорит это, наверное, потому, что Гарри выглядит слишком испуганным. Или расстроенным. Или еще каким-то. Ведь он по привычке поднял плечи и втянул голову, ожидая подвоха.

― Да… профессор, ― бормочет он, не зная, что ему делать, может быть, лучше уйти?

Снейп подходит к нему и кладет руку на плечо.

― Мне жаль, что из-за моего нелепых ошибок и темного прошлого теперь приходится вести себя так, ― тихо говорит он.

Гарри кивает. А что ему еще остается?

Это не отец. Это другой человек с по-настоящему страшным прошлым, который делает все возможное, чтобы искупить вину. Балансирует на грани. И если какой-то Волд… ― Гарри забыл даже, как зовут это чудовище ― вернется, Снейпу придется взвалить на себя огромную ношу и мастерски играть роль, в которой Поттер по умолчанию будет считаться его врагом.

Только Снейп этого больше не хочет. В отличие от Драко, который с радостью унижает Гарри, как только представляется такая возможность.

― Да, я понимаю, профессор.

― Звучит обреченно, ― усмехается тот, отчего его лицо становится более приветливым и даже… милым. ― Ты, наверное, хотел поговорить?

― Я понимаю, что мы не можем говорить в людных местах и даже в этом кабинете, ― быстро проговаривает Гарри, боясь, что его прервут. ― Но я хотел попросить вас назначить мне отработку… для этого.

― Верный ход, ― кивает тот, глядя на него теплым, даже ласковым взглядом. ― Но тебе нужно ее, так скажем, заслужить, чтобы это не выглядело подозрительно. А сегодня ты вел себя слишком хорошо, и я даже не смог к тебе прицепиться ни по какому поводу, ― шутливо сетует он.

Снейп принял его правила игры. Он хочет проводить с ним время и ведет себя как отец. Что ж, Гарри, в свою очередь, будет играть по его правилам. Такой компромисс его вполне устраивает.

― С удовольствием вам нахамлю, чтобы провести вечерок в лаборатории, ― говорит он.

― Мне бы тоже понравилось такое времяпровождение, ― говорит Снейп.

― Тогда… давайте представим, что это уже случилось? Я друзьям так и скажу, что вы задержали меня без повода, я разозлился и получил отработку.

― Очень по-слизерински, ― одобрительно кивает тот.

Они еще какое-то время смотрят друг на друга. У Снейпа на лице появляется лукавая улыбка, которую он словно хотел сдержать, но не получилось.

Гарри от избытка чувств обнимает его. Да, он помнит, что это не отец, но Снейп… он даже лучше. Он ласково прижимает его к себе, проведя ладонью по волосам, но тут…

Гарри не успевает ничего сообразить или предпринять, когда дверь открывается, и в нее входит Драко.

Вообще-то принято стучать, когда заходишь к кому-то в кабинет. Но Драко же крестник Снейпа, ему все можно…

Миг ― Драко смотрит на них. В его взгляде проскальзывает что-то странное. Он выходит, не сказав ни слова.

― Сначала я хотел спросить, за что он мне занизил оценку, ведь зелье было сварено без ошибок, ― плетет Гарри Невиллу, который почему-то решил его подождать возле кабинета. О, он уже мастерски научился врать ― оказалось, это совсем не сложно.

― А потом в кабинет влез Малфой, я думал, он тебя спасет ― ну косвенно, конечно, но он так быстро выбежал, что меня чуть не сбил с ног! ― жалуется тот.

Гарри не знает, как расценивать поведение Драко, поэтому предпочитает об этом не говорить.

― Я этому Снейпу нормально отвечал на его выпады, а ему, видите ли, не понравилось, как я на него смотрю! ― продолжает он свою «легенду». ― Вот он и пришил мне сразу дельце. Наорал на меня, а потом еще и отработку назначил. Все как обычно, ничего нового.

Что-то подобное он расскажет и Рону с Гермионой, если те заинтересуются его частыми отработками. А может, он и сам начнет разговор, чтобы отвести от Снейпа всякие подозрения.

Точнее, от того, что они больше друг друга не ненавидят.

― Да… жаль, что мне он не назначает отработок, ― вздыхает Невилл. ― Так у меня бы не было выбора ― идти или не идти.

Он еще горестнее вздыхает, опуская голову.

― Без проблем, Невилл, пойдешь сегодня со мной, ― уверенно говорит Гарри. Да, он бы хотел провести время со Снейпом, но другу тоже это нужно, даже нужнее, чем ему самому. Он-то не собирается становиться целителем, хотя… зельевар из него вышел бы неплохой.

Что ж, он пожертвует эту отработку для друга. А у Снейпа не найдется аргументов, чтобы не принять Невилла. Гарри его упросит, скажет, что это ради него. Только бы он не стал запугивать его в своей привычной манере…

Гарри постарается на него повлиять. Кажется, у него это уже неплохо получается.

― Да что-то мне не по себе как-то… Но я правда, хочу! Я пойду. ― Он распрямляет плечи. ― Если я не сделаю этого сегодня, то не сделаю никогда.

― Логично, ― кивает Гарри. ― К тому же если будешь ждать, пока на тебя «найдет», ― он делает неопределенный жест пальцами, шевеля ими возле своей головы, ― то можно и не дождаться подходящего момента…

― Нет-нет! ― испуганно перебивает тот. ― Не буду я ждать… И вообще. Я больше не хочу, чтобы это происходило со мной.

― Не все зависит от нас, увы, ― философски замечает Гарри. ― Так что ты лучше…

― Я больше не позволю никому влезть в мою голову! ― с несвойственной твердостью говорит Невилл. ― Пусть только попробует ― я сразу…

Он замолкает, потому что им перекрывает дорогу Драко.

― Вот что, Поттер, поговорить нужно, ― без предисловий начинает тот, сложив руки на груди и надменно приподняв подбородок.

Гарри не нравится этот решительный блеск в глазах, в котором проглядывает что-то очень недоброе.

― Гарри… не ходи с ним. ― Невилл тут же кладет руку ему на плечо.

― А тебя не спрашивают, тупица! ― Драко грубо отталкивает его.

― Эй! ― Гарри тут же достает палочку и направляет на брата, чего раньше не делал. ― Вообще-то он мой друг. Не говори с ним так!

― Да ты чего, Гарри, это же Малфой, разве он понимает слова? ― к ним присоединяется Рон, и Гарри невольно чувствует гордость за друзей… которые не его друзья, но сейчас они на его стороне. И это греет душу.

А и впрямь, чего хочет Драко? Поговорить… раньше он не искал его для этого. Наоборот, избегал всеми силами.

― О, еще один фирменный придурок, ― презрительно кривит губы брат. ― А я думал, Поттер, ты себя немного больше уважаешь, чтобы иметь дело с этим отребьем!

Рон бросается вперед ― Гарри едва успевает схватить его за руку.

― Он тебя провоцирует, как ты не понимаешь? ― шипит он, взяв манеру у Снейпа. ― И это мои с ним дела… я сам разберусь.

Еще не хватало драки тут и ненужных разборок с деканами.

― Идем. ― Он машет Драко головой и сам идет первым, желая увести брата подальше от друзей. Иначе потасовки не миновать, это же очевидно.

― Туда, ― командует тот, указывая в сторону коридора, который выглядит так, словно для него пожалели факелов.

Гарри, пожав плечами, спокойно сворачивает в крыло, где он, кажется, еще не был. Он совсем не боится и сам хочет поговорить с братом без свидетелей, подальше от всех. А еще удивляется тому, что в этом месте на стенах нет портретов. Совершенно безлюдно, если живые портреты можно хоть немного считать людьми. Довольно серо и мрачно, да и вообще…

― Инкарцеро!

Не успев ничего сообразить, Гарри падает лицом вперед, чувствуя, как руки и ноги опутывают веревки. Чем больше он дергается, тем сильнее они связывают его.

― Драко… помоги… ― хрипит он, с трудом перевернувшись на спину и… не видит здесь никого, кроме брата.

Выходит это он бросил в него связывающее заклинание? Но зачем?

Гарри даже не узнал его голос. А если и узнал… до последнего не хотел думать, что это так.

Драко медленно приближается, наставив на него палочку.

― Я все видел, ― тихо говорит он, но звучит это зловеще. ― Видел… ты и здесь времени даром не теряешь!

― Драко о чем ты… я не понимаю… и вообще, ― Гарри все еще пытается освободиться, но тщетно. ― Развяжи меня! Что это за глупые игры?

― Это уже не игра, Поттер, ― делая акцент на последнем слове, проговаривает Драко. ― Снейп тебе не отец. А ты вешаешься на него, как будто он твоя личная нянька!

Драко даже сплевывает, словно ему настолько это противно.

― Да, он не отец. ― Гарри умом понимает, что лучше помолчать или со всем соглашаться, но не хочет выглядеть слабаком. ― Он лучше, чем отец. Он проводит со мной время, потому что ХОЧЕТ этого! Что, по-твоему, в этом плохого?

Одним взмахом палочки Драко отменяет связывающее заклинание. Но не успевает Гарри встать, как в воздухе звучит:

― Экспеллиармус!

Палочка Гарри вылетает из кармана. Брат ловит ее на лету с хищным блеском в глазах.

― Драко, ты не можешь…

― Коллошу!

Гарри делает шаг к нему и тут же падает на колени: его ботинки намертво приклеены к полу, словно он вступил в разлитую лужу вязкого супер-клея.

― Ты не имел никакого права даже к нему приближаться! Ты же… придурашный гриффиндорец, цирконий бы тебя побрал!

― О, ты говоришь прямо как папа, когда он злится! ― вырывается у Гарри. Это немного странно, ведь Драко никогда не интересовался химией…

― Заткнись! ― Драко весь напрягается, что аж дрожит: это видно невооруженным глазом. ― Ты совсем ничего не понимаешь, да?

― Не понимаю, ― соглашается Гарри. ― Почему ты на меня нападаешь? Ты же мой брат или…

― Забудь об этом, ― припечатывает его злым взглядом Драко. ― Никакой ты мне не брат, противный маленький Потти! Ты и без меня не пропадешь, звездный ты наш…

― Драко, я думаю…

Гарри не договаривает, потому что его ботинки резко отклеиваются. Не успевает он что-то сообразить, сделать или сказать, как слышит:

― Эверте Статум!

Гарри не понимает, что произошло. Потолок и пол вдруг меняются местами. Он теряет ориентир, словно взлетает… сильный удар, искры из глаз… все медленно погружается во тьму.

― …а волосы единорога продолжают пропадать. Как вы это объясните? ― слышит Гарри, как сквозь туман. Он пытается пошевелиться, но тело плохо слушается, оно такое тяжелое и неповоротливое, словно его накачали водой.

― Хочешь сказать, Северус, что это дело рук Гарри? Ты по-прежнему так считаешь? ― произносит старческий голос, будто бы знакомый и не очень…

Филч? Нет, это не он. Голос добрый, размеренный и спокойный.

Дамблдор?!

Гарри резко дергается, отчего в голове начинает болезненно стрелять. Он закусывает губу, чтобы не застонать и не обращать на себя много внимания, но, наверное, он слишком шумно дышит, потому что голоса тут же замолкают. Рядом с ним слышатся шаги.

― Очнулись, Поттер? Тем лучше. Выпейте-ка вот это.

Его осторожно приподнимают за плечи, отчего вся тяжесть перемещается в голову. Гарри чувствует у своих губ что-то прохладное. Машинально глотает… фу, какая гадость! Снейп настойчиво прижимает стакан к его рту, пока Гарри через силу не допивает все до дна.

Эх, готовить целебные зелья совсем не то, что их пить…

Брр, какая ж горькая мерзость!

А еще… Снейп почему-то назвал его Поттером. Наверное, это из-за Дамблдора, который тоже здесь.

Гарри с трудом приоткрывает опухшие глаза. И впрямь он. Плохо видно, но можно узнать очертания старика с длинной белой бородой.

― Нет, я не считаю, что Поттер в этом замешан, ― спустя паузу, говорит Снейп. ― Вот ваши очки, ― обращается он к нему, беря их с тумбочки и осторожно надевая ему на нос. ― Я восстановил треснувшее стекло.

Гарри благодарно вздыхает: смутные пятна превращаются в четкие предметы.

― Я вижу, вы уже помирились? ― В голосе Дамблдора звучит что-то похожее на торжество.

― Скажем… пришли к мирному соглашению. ― Снейп, помогая Гарри улечься обратно, садится рядом с ним. ― И вообще… вы же знаете правду, Альбус, к чему эти слова? ― устало добавляет он.

Кстати, где это он?

Комната. Настоящая комната. Вон камин, вон стол с изящными зелеными креслами, а сам он лежит, кажется, на диване. Это что, покои Снейпа?

Что… что произошло до этого?

Память услужливо начинает рисовать перед глазами картинки и воссоздавать голоса. Вот он идет с Драко поговорить, вот брат использует его как подопытного кролика для своих магически-бойцовских навыков, вот он взлетает и грохается изо всей силы обо что-то твердое… И вот, он лежит в комнатах Снейпа, наверное, в его гостиной. И голова просто адски болит.

Он выныривает из мыслей, замечая, что Снейп зачем-то водит над ним волшебной палочкой.

― Прекрасно, сотрясения мозга нет, ― наконец, произносит тот. ― Я рад, что все мои худшие опасения не сбылись.

― Ты хорошо позаботился о нем, Северус, ― сдержанно говорит Дамблдор. ― Как считаешь, не нужно ли позвать мадам Помфри?

― Нет, я бы не стал привлекать лишнее внимание к происшедшему, ― отрывисто произносит Снейп. ― С Малфоем я сам разберусь. Его отец уже поставлен в известность…

― На него в последнее время поступило слишком много жалоб, ― обеспокоенно произносит Дамблдор. ― Но учитывая, что это мальчик… который не совсем знаком с нашими правилами…

― Он знаком! ― взрывается Снейп, а Гарри невольно вздрагивает. Он уже отвык от его гнева, и сейчас его раздраженный голос звучит, как что-то инородное. ― Он прекрасно со всем знаком и ведет себя соответственно личности Драко Малфоя, иначе я бы сразу его раскусил.

― В таком случае корректно ли отправлять его на расправу отцу, который ему не отец?

― Вполне, ― сухо отвечает Снейп. ― Не вижу ничего предосудительного в том, если к этому ребенку применят воспитательные меры, которых он заслуживает.

Гарри до боли закусывает губу. Одна его часть требует немедленно вмешаться и попросить, чтобы Драко помиловали. А другая…

Другой раньше у него не было. Она появилась недавно. Буквально сегодня. Сейчас.

Другая просит защиты. Для него самого. Он заслуживает хотя бы просто жить спокойно и не ждать каждую минуту подвоха от брата. Между прочим, он мог бы и умереть, если б тот не рассчитал силу последнего заклинания…

А рассчитывал ли вообще? Может, это чистая случайность, везение и не более того?

Кажется, Драко действовал с целью показать, кто здесь главный. Унизить. Заставить расплачиватся… за что? За то, что Гарри и Снейп больше враги, потому что последний вдруг понял, что он ― не Поттер?

В чем он провинился перед ним?

Разве он отнял у Драко отца, который в этом мире ему не отец, а крестный?

Просто смешно.

Смешно, если вспомнить, как их родной отец благоволил к Драко, терпел все его капризы и даже ни разу не ударил, взять хотя бы последнюю ситуацию, когда тот внаглую ослушался его и играл в компьютере, к которому подходить строго запрещено.

В распухших глазах щиплет от накативших слез. Гарри кладет руку на лицо, чтобы те двое ничего не видели, но ему самому от этого не легче. Правда ― она ведь в голове, ее не скроешь и не выковыряешь, даже если очень постараться. И она печет, колет, давит, просто разрывает изнутри. От нее словно нет спасения.

― Не беспокойтесь о Малфое, уж я постараюсь, чтобы он не остался без должного наказания, ― мстительно произносит Снейп. ― Мне кажется, вам лучше всего было бы бросить все силы на поимку преступника, который повадился в мою кладовую и который каким-то образом обходит все защитные чары…

― А что если на время перестать заказывать этот ингредиент? ― осторожно спрашивает Дамблдор. ― Можно ли без него обойтись?

― Боюсь, что нет, ― сердито отвечает тот. ― Я постоянно использую волосы единорога для целебных зелий, которые мне заказывают в Мунго. Да и наше Больничное крыло тоже нуждается в постоянном пополнении различными снадобьями. Вообще-то я единственный зельевар в округе, которому доверяют такие серьезные задачи, ― внушительно произносит он. ― Поэтому уж извините, но я не могу перестать это делать только потому, что в Хогвартсе завелся вор, которому все сходит с рук!

Последние слова он произносит на повышенных тонах.

― Хорошо, намек понял. ― Дамблдор примирительно выставляет вперед руки. ― Это мое упущение. В последнее время я слишком глубоко озадачился темой параллельных миров и погрузился в ее изучение настолько, что почти выпал из жизни школы. Постараюсь это наверстать. И еще… ― Он задумывается, будто не решается сказать. ― Я буквально на днях заметил, что у меня пропал магический хрустальный куб. Тот самый, который в прошлом году мне подарил мой старинный приятель Николас Фламмель. Это древнейший артефакт, который я хотел изучить на досуге… но все как-то не находилось времени.

― Прекрасно! ― хлопает себя по коленям Снейп. ― Воровство происходит у вас под носом, уже до директорского кабинета добрались, а вы упорно ничего не замечали!

― Не замечал, ― соглашается явно уязвленный Дамблдор, глядя искоса и немного с обидой. ― Дело в том, что я откопал фолиант, в котором вскользь говорится о параллельных вселенных ― эта тема не исследована, поэтому найти информацию о ней крайне затруднительно… Так вот, на этой странице было изображение артефакта, очень похожего на подаренный мне хрустальный куб. Узоры на его боках совпадают, если память мне не изменяет ― увы, у меня не было возможности сравнить…

― Что? ― Снейп даже вскакивает, а Гарри приподнимается на локтях, чувствуя приближение разгадки. ― Вы хотите сказать, что…

― Что кто-то построил прямо в школе портал, позволяющий перемещаться между мирами, ― спокойно отвечает директор. ― Не могу точно знать, но возможно для этой цели была задействована выручай-комната…

― Я там был, ― вырывается у Гарри прежде, чем он успевает подумать. Две пары глаз теперь смотрят на него.

― Там ничего такого нет, одни пустые стены, ― он пожимает плечами и морщится от боли: любое движение вызывает у него дискомфорт в голове. ― Ну… там еще можно что-то свое придумать…

― Что, например? ― Дамблдор подается вперед и словно весь превращается в слух.

― Драко воссоздал такую же комнату, как у нас дома. ― Гарри решает рассказать все, как есть. ― Там даже был компьютер… ну, устройство, с помощью которого я попал сюда. Но в Хогвартсе нет электричества, поэтому мы не смогли его включить… Вы, наверное, не знаете, что такое электричество? ― Смотрит он в недоуменные лица мужчин.

― Старшее поколение знает, ― сдержанно произносит Дамблдор, спустя пару секунд. ― Мы сознательно отказались от него, так как его использование в свое время принесло нам немало бед.

― Оу… ну ясно, ― бормочет Гарри, который немного не ожидал такого ответа.

― Комната подстраивается под желания человека, который ее открывает, ― продолжает директор. ― Это значит, что открыть правильную комнату с порталом сможет только тот, кто ее создал. Какие у тебя на этот счет догадки?

Гарри в который раз закусывает губу. Было бы странно сказать, что он и некоторые из его друзей подозревают именно Дамблдора!

Он чувствует на своем плече поддерживающую руку Снейпа, который снова к нему подошел и присел рядом на корточках.

― Мальчик болен, Альбус. Сейчас не самое лучшее время для подобных разговоров.

Гарри облегченно вздыхает и кладет свою руку поверх его.

Просто он не готов исчезать из этого мира. Он хочет побыть здесь еще хотя бы немножко. Поэтому он не скажет никому из них про книжку о ментальных болезнях из его мира. Это серьезная улика, но он… просто пока не готов.

Может, как-нибудь потом…

― Мы найдем злоумышленника, не сомневайтесь, ― обещает Дамлдор. ― Пока происходит что-то необъяснимое, весь магический мир в опасности. Наша задача ― защитить его от развала.

― А… разве так страшно, что мы с Драко попали сюда? ― робко спрашивает Гарри. ― Я вот, например, ничего не собираюсь разваливать…

― Одно то, что вы попали сюда, уже создало дисбаланс для двух миров, ― возражает директор. ― Полагаю, что твое тело, а также душа Гарри Поттера зависли где-то между… звучит неутешительно, на самом деле. Это только теория, а правда… она может оказаться еще более печальной, ― голос невозмутимого старика вздрагивает в конце. ― Но будем надеяться на лучшее. Я сделаю все, как и обещал ― все возможное, чтобы отправить вас домой. Это восстановит баланс и закроет межпространственные дыры, которые способны привести к катастрофе.

Ох, звучит, как фраза из блокбастера.

Жутковато осознавать, что все это не очередная киношка, которую Драко втихаря посмотрит в интернет-кафе, а самая настоящая жизнь.

Наконец, Дамблдор уходит. Снейп, проводив его к камину, какое-то время смотрит в полыхающие зеленые языки огня. Потом оборачивается. От прежней маски не осталось ни следа. Взгляд теплеет. Он подсаживается к Гарри на диван.

― Ну как ты? ― спрашивает он удивительно нежно.

― Не знаю, ― честно отвечает Гарри.

― Тебе не стоит переживать из-за Драко. Он заслужил наказание и он его получит.

― Мне все равно, ― говорит он.

И это правда.

― А… как вы узнали? ― спрашивает он, в надежде услышать то, что хоть немного утешит его.

― Ко мне прибежал Лонгботтом с воплями, что тебе устроили засаду и тебя ждет ужасная расправа. ― Лицо Снейпа мрачнеет. ― Жаль, что его находчивость не проявляется так же ярко на моих занятиях… но стоит отдать ему должное. Я бы мог ему не поверить ― все это звучало довольно глупо, ― но решил перестраховаться и сразу пошел за ним. И очень вовремя.

Гарри не хочет больше ничего слышать. Он закрывает глаза, стараясь не показывать глубокое разочарование.

Почему-то он посчитал, что Драко, испугавшись, позвал Снейпа, чтобы ему помочь.

Но, скорее всего, тот просто сразу сбежал, спасая свою шкуру.

Дремота, вызванная, наверное, тем самым противным на вкус зельем, постепенно одолевает его.

Гарри открывает глаза с ощущением, будто он спал всего лишь полчаса.

― Ты уже проснулся, ― констатирует факт Снейп, долгим взглядом глядя на него. ― Прошло больше суток, я уже начал волноваться.

Больше суток? Гарри с трудом осознает это.

Он подтягивается на локтях и садится. Голова почти не болит, разве что ощущается прежняя тяжесть во всем теле.

Снейп подходит, снимает повязку с головы и долго осматривает место ушиба.

― Ну вот, почти все зажило, ― удовлетворенно произносит он и легко целует его в лоб.

Гарри замирает. Ему каждый раз странно осознавать, что его, оказывается, можно любить.

― Этот шрам иногда болит и чешется, ― говорит он, чтобы скрыть неловкость. И речь вовсе не о шраме, который он получил вчера ― если он вообще там есть, ― а о том самом, в виде молнии, что оставил Поттеру какой-то Волд. ― Хорошо, что он не мой на самом деле, ― добавляет он, потягиваясь, потому что пристальный взгляд Снейпа начинает смущать его еще больше.

― Гарри, ты же понимаешь, что можешь остаться здесь... насовсем? ― спрашивает тот негромко и как-то очень аккуратно.

Гарри пожимает плечами. Он не видит в этом ничего плохого.

― Если это случится… то что тогда? ― Он поднимает глаза на Снейпа, который почему-то теперь выглядит подавленным, а его взгляд направлен в одну точку.

― Ты не поедешь на лето к родственникам, ― говорит тот. ― Ты останешься со мной.

Гарри кажется, что все это происходит не с ним. Он не хочет разрушать миг счастья, накрывший его с головой, но он должен услышать правду.

― Вы сказали, что никто не должен знать, что вы ко мне хорошо относитесь, ― тихо говорит он. ― Иначе это раскроет вас как шпиона…

― Ерунда, ― перебивает его тот и тут же как бы извиняюще кладет руку ему на плечо. ― Никто и не узнает, ― продолжает он уже другим, более мягким, заговорщицким тоном. ― Кому какое дело, где ты проведешь это лето? Директор будет поставлен в известность, и он не будет чинить никаких препятствий, я уверен. Он и без того все время намекал, что мне нужно изменить отношение к Поттеру… ― Его лицо искажает гримаса презрения. ― Но ты не Поттер, так что… он воспримет это, как своеобразный компромисс. А что касается кровной защиты, я что-нибудь придумаю. Мой дом скрыт от глаз и прекрасно защищен. Я испробую еще несколько мощных заклинаний…

Он говорит и говорит, а Гарри не хочет, чтобы он прекращал. Он хочет слушать о том, как поедет летом к Снейпу домой. Как они будут проводить вместе время ― гулять, играть в шахматы, подолгу говорить, а может, Снейп разрешит сварить ему еще какое-то зелье, а может, они сделают это вместе…

― А вы варите зелья на каникулах? ― бесцеремонно перебивает он, находясь во власти грез.

― Я только этим и занимаюсь, ― многозначительно смотрит на него Снейп.

― О… вот это да, ― завороженно произносит Гарри. ― А я могу…

Он не договаривает, потому что у Снейпа появляется такое блаженное выражение лица, что Гарри даже не знает, как на это реагировать.

― Ты точно мой, ― со страстью говорит тот и прижимает к себе.

― Да… наверное. ― Гарри сворачивается в клубочек, уютно устраиваясь в его объятиях. Он хочет забыть обо всем плохом, что было дома. Теперь у него есть Снейп, и наверное, он сможет называть его папой… очень скоро. Вот было бы здорово!

― Гарри, ― тихо говорит тот. ― Оставайся. Я сделаю для тебя все, что захочешь… Не бросай меня. Пожалуйста.

На последних словах у него странно дрожит голос.

― Я останусь, ― обещает Гарри.

У него нет ни одной причины, чтобы вернуться домой. Разве что Дамблдор может быть другого мнения…

Но если не участвовать во всех их прежних детективных делах, то, возможно, директор один и не справится. Гарри не будет ему помогать. Пусть все идет своим чередом, а если тот и обнаружит тот самый портал, Гарри со Снейпом к тому времени что-нибудь придумают.

Привычно проскальзывает мысль о Драко. Что ж, пусть брат сам решает, хочет ли он остаться. Кажется, он в родной стихии, так что… пусть Дамблдор никогда не найдет этот злосчастный портал.

Ближе к вечеру Гарри нехотя расстается со Снейпом. Пора возвращаться, чтобы избежать ненужных расспросов и подозрений.

Тот сам проводит его в башню Гриффиндора, скрываясь под чарами невидимости, и тепло прощается с ним. Они договариваются встретиться завтра на той самой «отработке», которая должна была пройти еще вчера, но ― увы.

Гарри много думает о том, что пережил за последние два дня. Кажется… это слишком для него.

Задумавшись, он спотыкается и чуть не падает на ровном месте. Едва удержавшись на ногах, он безмолвно ахает: там, чуть поодаль от стены, лежит что-то… блестящее.

Гарри выпрямляется. Подходит ближе…

Он не верит своим глазам.

Перед ним лежит диск.

Такой же диск, какой нашел Драко на улице.

От него исходит легкое голубоватое свечение.

Гарри боится сделать шаг ― вдруг это мираж или, что хуже, ловушка? Он снимает очки, протирает их. Нет, все верно. После того, как Снейп их починил, в них стало лучше видно.

Собравшись с духом, он подходит ближе и…

Наверное, кто-то бы сказал, что это глупо. Что надо бы проверить предмет на всякие проклятия… магический мир, как-никак. Но Гарри не умеет проверять. К тому же, сожалеть или думать о чем-то поздно ― диск уже у него.

К счастью, ничего не происходит. Гарри вертит в руках самый настоящий игровой диск с изображением Хогвартса на обратной стороне, а еще слышит позади себя какое-то шипение.

Все в норме вещей, кроме этого подозрительного звука.

Он оборачивается в тот самый момент, когда миссис Норрис бросается вперед с победным кличем.

Она промазывает всего на какой-то сантиметр. Гарри не знает, как ему удалось увернуться и избежать ее когтей. Он бежит так быстро, как только может, взлетает по ступенькам и останавливается перед портретом Полной Дамы.

Кислотный осадок, он же не знает пароль!

Точнее, он знал, но забыл. А может и не знал. У него с памятью бывают проблемы… или пробелы… а, неважно. Миссис Норрис вот-вот настигнет и набросится на него…

И теперь уже она не промажет.

Все решают доли секунды. Гарри не знает, как, но портрет Полной Дамы отъезжает сам по себе, причем довольно быстро и без пароля. Он влетает вовнутрь и захлопывает за собой портрет, как дверь.

Раньше вроде было не так. Тоже неважно.

По ту сторону раздается скрежет и лязг, будто робот упал с большой высоты и разлетелся на части.

Кошко-робот ― это что, не плод его больной фантазии?

Очень хочется выйти и посмотреть, но это неразумно. Там может оказаться Филч, и уж он-то решил, что это Гарри виноват, что кошка не рассчитала время, расстояние и силы. С физикой у нее явно не очень.

Главное, диск у него. И это теперь основная улика против врага. И возможно это портал… домой.

Гарри не хочет домой.

Он хочет остаться здесь, со Снейпом.

Только сейчас он чувствует, как боль во лбу начинает пульсировать снова. Он осторожно прикасается к тому месту, где все еще находится повязка. Эх, не стоило так бегать. Но… тогда бы в него вцепились жуткие когти. Что из этого лучше?

Гарри решает, что куда охотнее потерпит боль в голове.

Он слышит приближающиеся шаги и в легкой панике прячет диск за пазуху, не найдя места получше.

Из дверей спальни мальчиков выходит сначала Гермиона, а следом за ней растерянный Рон.

Когда Гермиона вскидывает заплаканные глаза на Гарри, внутри него начинает мелко дребезжать тревога.

Это явно не из-за его разбитого лба.

― Что… что-то случилось?

Он смотрит в поникшие лица друзей и понимает: пока он восстанавливался под присмотром Снейпа и немного выпал из жизни, произошло что-то не слишком приятное.

Точнее ― слишком неприятное, а может быть, даже страшное.

― Невилл сейчас в больничном крыле, ― отвечает Рон, а Гермиона только всхлипывает, прижимая к себе большую, чем-то набитую сумку.

― Он заболел? ― брякает Гарри. Глупейший вопрос. Неудивительно, что взгляд Гермионы тут же становится злым.

― А как ты думаешь? Это все из-за этих расследований… Невилл вообразил, что может бороться с неведомым злом, что он сильнее его…

Гермиона, бросает сумку на пол, закрывает лицо руками и начинает плакать. Рон неловко топчется рядом, будто хочет утешить, но не знает, как.

― Выходит, с ним что-то случилось, когда он… боролся? ― осторожно спрашивает Гарри. Все это придавило его настолько, что он не может пошевелиться.

― Он в коме, ― бросает Рон, положив руку Гермионе на плечо ― решился все-таки, а она в ответ разворачивается и обнимает его за шею. Гарри бы посмеялся с чудаковатого вида и взгляда друга, который не знает, что ему теперь делать, но сейчас ему не до смеха.

― А мадам Помфри…

― Она пытается привести его в чувство, перепробовала уже разное, ― говорит Дин, высунув голову из дверей спальни. ― Говорит, что в его мозгу что-то повредилось, так что, скорее всего, его отправят в Мунго.

― Вот, попросили собрать его вещи, на всякий случай. ― Рон хмуро указывает головой на сумку.

Гарри вздрагивает. Мунго ― это слово четко ассоциируется у него с сумасшествием. Но Невилл не сошел с ума, нет! Этого не может быть. Гарри помнит, как тот собирался противостоять манипуляциям в своей голове, но видимо, не стоило этого делать. Ох как не стоило. Вспомнить хотя бы Снейпа. После первого раза, когда отец через него говорил, он выглядел так, словно его разрывает от боли. А когда расслабился и позволил использовать себя для этой цели, весь дискомфорт ушел. Но он взрослый, сильный маг. Наверное, поэтому его мозг не сломался, даже когда тот и пытался бороться.

Диск за пазухой все время напоминает о себе. Еще немного, и он прожжет в нем дыру, хотя он совсем не горячий. Гарри нервно оттягивает мантию вместе со свитером на груди, судорожно дыша. Мысли вертятся с бешеной силой, но кажется, он знает, что делать…

Миг ― он выбегает из гостиной, забыв про железную миссис Норрис, Филча, а еще о том, что бегать сейчас с его травмой ― не самая лучшая затея. К слову, кошки там нет, остатков кошки тоже. Гарри изумленно оглядывается по сторонам. Может, его так доконала эта тупая мучительная боль во лбу, что он из-за нее ничего не видит? Но это вряд ли, к тому же она уже прошла, разве что осталась привычная тяжесть.

Его взгляд останавливается на портрете Полной Дамы, которая, тихонько напевая, проходится изящной пилочкой по ногтям.

― Э… ум… извините… ― Гарри не знает, как к ней правильно обратиться, чтобы не обидеть. ― А куда делась кошка? Она врезалась в вас, да?

― Кошка? ― удивленным грудным голосом спрашивает та, изогнув двумя ровными дужками брови. ― О чем вы, молодой человек? Не было здесь никакой кошки!

Холодок пробегает по спине. Гарри еще раз оглядывается, чувствуя, как превращается в паранойика. Может, у Полной Дамы очистили память с помощью заклинания Обливейт? Но кто это мог сделать?

Филч?

Но он же сквиб. В нем магии не больше, чем в отце или в любом человеке из его мира. А чтобы применить на ком-то Обливейт, нужно быть, по меньшей мере, продвинутым волшебником…

Вообще ничего не понятно. Он поговорит об этом с директором, но позже. Сперва ― самое главное.

На полном лету он пытается прорваться за горгулью, чтобы попасть на лестницу, ведущую в кабинет директора, но та широко расставила свои каменные крылья и не пускает.

― Ой, да ладно! ― Он топает ногой, злясь на нее, себя и всю эту дурацкую ситуацию, из-за которой Невилл сейчас лежит в Больничном крыле без сознания. В голове тут же отдает болью, ибо нечего дергаться и топать. ― Конфеты, пироженки, сахарные батончики с вареньем, лимонные таракашки… ну что ты хочешь от меня?

Там вообще-то человеку плохо, а противной горгулье хоть бы хны!

Плюнув в сердцах, он идет уже более спокойным шагом в подземелья, стараясь не выронить диск, который то и дело норовит выскользнуть из-под одежды.

Снейп ― вот кто поможет ему добраться до директора. Дамблдор должен узнать про диск как можно скорее.

Он расскажет все, как есть. И про книгу тоже. Вообще все, что они там нарасследовали. Больше никто из его друзей не пострадает, даже если ему и придется вскоре покинуть этот мир.

― …а это как в твоем мире называется?

Гарри безынициативно берет в руки кремового цвета порошок в коробочке и принюхивается к нему.

― Похоже на фосфат кальция, но я не уверен.

― Погоди, я запишу. Это интересно.

Гарри только пожимает плечами.

Голова уже почти не болит, но это давящее чувство не проходит. И оно связано не с травмой, а с мыслями, которых слишком много, и которые совсем не радуют.

Он не может перестать думать о Невилле, который до сих пор не пришел в себя. С Мунго решили повременить, чтобы понаблюдать за его состоянием. А может, чтобы не привлекать посторонних людей к их проблемам, которые, по словам Дамблдора, являются только началом глобальной катастрофы.

Он не может перестать чувствовать себя виноватым. Хотя с Невиллом это случилось перед тем, как Гарри нашел диск, и он вовсе не виноват в том, что Драко решил сделать его мишенью и поиздеваться над ним, но все равно внутри у него кошки скребут. Те самые робото-кошки с железными когтями. Ведь он уже твердо решил не возвращаться обратно, хотя Дамблдор и говорил о дисбалансе между мирами и к чему это может привести. Он бы мог остановить Невилла, убедить его не бороться с… двойником. То, что на его мозг воздействовал двойник ― такой же ребенок, который не собирался делать ничего плохого, невинно играя в компьютерную игру, Гарри не сомневался.

Мог, но не сделал этого.

Вчера Дамблдор выслушал его, взял диск, сказав, что тщательно его изучит. Также он собрался попросить у Гермионы книгу для этой же цели. Ничего конкретного.

Снейп, видя его подавленное состояние, напомнил об «отработке», назначил ее пораньше и теперь всячески загружал его мозг, интересуясь химией и связью между ней и зельеварением. Гарри оценил его попытку, но его собственные мысли оказались сильнее.

― А вот это… взгляни, пожалуйста.

― Что это? ― Гарри берется за стеклышко, которое ему протягивают, и тут же отдергивает руку. ― Ой, фуу, гадость какая!

― Это слизь улитки гигантской, ― сообщает ему тот.

― А… ну тогда она, скорее всего, содержит гиалуроновую кислоту и муцин, ― скороговоркой проговаривает он, стараясь не смотреть на мерзко-зеленую жижу, которая почему-то движется, словно живая.

Ты виноват, виноват, это все из-за тебя.

От тебя даже брат отвернулся, ничтожество. Так тебе и надо!

― Ой, да хватит уже! ― не выдерживает Гарри, запоздало понимая, что прокричал это вслух.

― Хорошо, можем на этом закончить. ― Снейп бросает на него быстрый настороженный взгляд.

― Я это не вам… простите, ― выдыхает Гарри.

Просто даже его любимая тема не помогает отвлечься. Ничего не помогает.

― Если ты устал, это нормально, можем просто посидеть и поговорить, ― предлагает Снейп. ― Ты и так потрудился достаточно, а я тебя еще утомил своими расспросами.

― Мне это нравится, ― говорит он. И это правда.

― Просто удивительно, ― задумчиво проговаривает Снейп, потерев подбородок. ― Ты двойник Поттера, но Поттер ― полная бездарность в зельях. Разве так бывает?

― Наверное, это потому, что вы к нему постоянно придирались, ― считает нужным напомнить Гарри. Ему становится немного досадно за двойника. И что-то он слабо верит, что тому ну совсем не давались зелья. Дело тут в чем-то другом…

― Ничего подобного, ― обиженно бормочет Снейп, которого явно задело его замечание. ― Даже когда я ничего ему не говорил, он постоянно все проливал, сыпал неверную дозу, из-за чего зелья выходили отвратительными и ничуть не напоминали то, что должно получиться в итоге.

― Думаю, все дело в руке, ― Гарри приподнимает правую руку и тут же морщится: в плечевом суставе опять что-то неприятно щелкает. ― Она… с ней что-то не то, я уже давно заметил. Трясется, как у деда старого, я прям изо всей силы ее удерживаю, но она все равно продолжает, зараза такая! Вообще очень сложно бывает работать из-за этого, ― признается он, вспомнив о колоссальных усилиях, которые он прикладывал, когда нужно было отмерить маленькую порцию того или иного ингредиента.

― Наверное, это и мешало Поттеру быть точным, ― добавляет он, потому что Снейп на удивление молчит. ― Ну и еще это надо любить, ну чтобы нравилось сильно-сильно…

― Я должен осмотреть твою руку, сейчас же ― вдруг твердо говорит Снейп.

Гарри отступает, уже жалея, что начал этот разговор.

― Нет… я думаю, что это какая-то особенность… ну вы не исправите это. Я просто хотел, чтобы вы не говорили ничего плохого про Поттера… Там ничего такого нет, вот правда!

― Я должен глянуть… ― Снейп берет его за руку выше локтя, Гарри вырывается.

― Не надо… пожалуйста!

Просто он знает, что там. И ему не хочется ничего объяснять.

― В чем дело, Гарри? ― голос Снейпа приобретает строгие нотки.

― Вообще-то это не моя рука, а Поттера! ― жалобно произносит он, не зная, как еще отвлечь зельевара.

― Тем более!

Снейп шагает к нему, быстро расстегивает мантию и отбрасывает на пол. Сначала задирает рукав свитера, потом передумывает и просовывает его руку вниз, оставляя свитер только на левой стороне.

― Что это еще такое?!

Гарри стоит перед ним почти в одной майке. На его правой руке ― шрамы почти до самого плеча. Мелкие и покрупнее, довольно ровные, словно их наносили целенаправленно одним и тем же предметом.

― Я тебя спрашиваю!

Снейп слегка встряхивает его.

Гарри в какой-то миг даже пугается, но вовремя приходит в себя.

― Эй… вы что, забыли, это тело Поттера, не мое, вот у него и спрашивать надо! ― восклицает он. ― И я ничего такого дома не делал, ― добавляет он тише, разглядывая кисть и запястье, где нет никаких шрамов, в отличие от всей остальной руки.

― У меня есть только один шрам, вот здесь, ― тихо добавляет он, указывая на запястье с внешней стороны.

Он вспомнил, случайно, неожиданно ― и чуть не задохнулся от картин, что всплыли в его воображении. Вспомнил ту самую жгучую боль, которая охватила его руку. Огромная рана с рваными краями выглядела так, словно туда налили кислоту, и казалось, она разъедала ее с каждой секундой все больше и больше. Он вспомнил, как отец грубо схватил его, не давая вырваться, да так, что Гарри почти не мог дышать. «Стой смирно, иначе я тебя свяжу!» ― цедил он сквозь зубы, а в одной руке держал пузырек. С той самой кислотой.

Он что, проводил на нем опыты?

Конечно, отец-химик знал, как можно воздействовать на тело, чтобы было нестерпимо больно. В чем Гарри провинился, что заслужил такое наказание?

Он не помнит, что сделал. Он помнит только боль в запястье, которая не прекращается и от которой хочется умереть.

― Только один, вот здесь, ― повторяет он, разворачивается и утыкает лицом куда-то Снейпу в плечо.

Снейп медленно отклоняется, словно ему неприятно, что Гарри сейчас измочит его мантию. Сквозь собственные всхлипывания он слышит:

― Сынок, ты меня слышишь?

Гарри смотрит на свою руку, на то самое место, где у него был шрам. В прошлой жизни. Голос отца вызывает почти физическую боль, несмотря на то, что сейчас это голос Снейпа, да и звучат они одинаково. Внутри начинает распирать от пустоты, которая давит еще хуже, чем обида, и кажется ― еще чуть-чуть, она увеличится и разорвет его на части.

― Исчезни.

― Сынок, я хочу тебе сказать…

― Я сказал ― исчезни! Ты мне не нужен.

Гарри отходит в сторону, потирая кисть, хотя на ней ничего нет.

― Это очень важно…

― А мне плевать, ясно? Не хочу тебя слышать.

― Диск поврежден. Я могу говорить с тобой не больше двух минут. Потом экран тускнеет, меня выбрасывает из игры и…

― А перезапустить ее снова ― не вариант?

― Он не запускается сразу. Я обращаюсь с ним очень осторожно… я боюсь потерять с тобой связь…

― А раньше ты не боялся потерять со мной связь? ― перебивает Гарри, весь кипя и больше не сдерживая себя ни капли. ― Если хочешь знать, ты уже ее потерял, причем по своему желанию.

― Все совсем не так, поверь…

― О да, конечно! Еще бы. И я ничего не помню, ты это хочешь сказать?

Гарри весь сжимается от собственных слов. Да, он многого не помнит. Но не может такого быть, что отец был с ним добр, а он это забыл, и в памяти осталась только сплошная боль. Так просто не бывает.

Если бы отец хоть немного его любил, Гарри берег бы эти воспоминания, как что-то очень ценное. Он бы складывал их в особое место в своей памяти. Он бы помнил только это, а все остальное постарался бы забыть.

― Думай, как тебе комфортно, сынок, я не возражаю… главное, что с тобой все в порядке.

Лицемерный лжец!

― Я люблю тебя.

― Проваливай! ― Гарри набрасывается с кулаками на того, кто совсем не виноват, и его тут же подхватывают и немного отстраняют от себя сильные руки.

Он постепенно приходит в себя, чувствуя, как стыд захлестывает его, заставляя щеки гореть.

― Я… я не ударил вас? ― спрашивает он, тяжело дыша, будто пробежал длинный кросс. ― Я не должен был…

― Что он тебе сказал? ― ревниво спрашивает Снейп, игнорируя его вопрос. Кажется, ничего страшного не произошло, но Гарри все равно стыдно и неловко, что он настолько вышел из себя и потерял связь с реальностью.

― Ничего особенного. ― Он отводит взгляд и снова начинает поглаживать правую руку. Что отец делал с ним в тот день? Почему хотел его связать? Каким бы ни был ответ, Гарри помнит ту адскую боль, и как подтверждение того, что она была, на коже остался страшный глубокий шрам. Его он тоже помнит. А теперь отец говорит, что любит и все такое... Разве можно ему верить?

― Он просто садист. ― Его голос дрожит. ― Он лжет. Постоянно лжет. Я не знаю, что он от меня хочет… теперь.

Снейп какое-то время смотрит на него, о чем-то думая.

― Если тебя это так расстраивает, я попробую в следующий раз предотвратить его вмешательство…

― Нет! ― испуганно вскрикивает Гарри и усиленно мотает головой, чтобы даже сомнений не оставалось. ― Невилл, он… он пытался… я не хочу, чтобы с вами случилось что-то подобное.

― Я справлюсь, ― заверяет его тот.

― Нет, это сильнее любого, даже самого сильного волшебника. ― Гарри отходит в сторону и садится на высокий табурет, обхватив себя руками. ― Пожалуйста, не делайте ничего. Я не хочу потерять еще и вас…

Он с трудом осознает, что только что сказал. Выходит, он уже не надеется на ни что хорошее, что касается Невилла…

На его плечо опускается тяжелая рука.

― Ситуация с Лонгботтомом не так плачевна, как тебе кажется, ― спокойно говорит Снейп, стоя рядом с ним. ― Я лично диагностировал его. У него сильное нервное потрясение, но он придет в себя, когда мозг самовосстановится. Думаю, это случится уже на днях.

― Все равно, это настолько ужасно… ― Гарри содрогается, вспоминая, как передвигал своего двойника с места на место, «играл» им, не потому, что сильно хотелось, а чтобы угодить брату.

Больше он не станет играть ни в одну компьютерную игру. Кто знает, что за ней скрывается? Теперь он готов поверить в любой параллельный мир и в то, что все эти персонажи могут запросто оказаться живыми людьми.

Не станет ― если, конечно, вернется домой.

А он не вернется.

Глаза Снейпа, устремленные на него, стекленеют. Гарри вскакивает. Табурет падает на пол, да и сам он едва удерживает равновесие. Сердце выскакивает из груди. Ведь такого еще не было, чтобы два раза подряд…

― Просто послушай…

― Нет, отпусти его! ― тут же перебивает он, волнуясь так, что аж зубы стучат. ― Отпусти сейчас же! Я не хочу…

― Я следил за вашими расследованиями и хочу сказать, что нашел фирму, выпускающую диски.

Гарри открывает рот и тут же захлопывает. Отец, который ничем не интересовался, кроме своей работы и мнимой диссертации… что-то нашел?

Вот реально выбрался из дома и пошел искать какую-то фирму? Гарри срочно захотелось посмотреть на диск. Кажется, там не было никаких надписей кроме названия «Хогвартс».

И он следил… за ними?

То есть, с кем Гарри общался, все, что говорил, отец мог запросто отследить и подслушать?

Что ж, ничего удивительного.

― Там была фамилия, написанная мелким шрифтом, ― продолжает отец, воспользовавшись замешательством Гарри. ― Не просто мелким, а… очень мелким. Я исследовал диск под микроскопом и обнаружил ее. Там написано ― Ф. Бенгадор. Ты знаешь такого?

― Нет, ― недовольно бурчит Гарри. ― Впервые слышу. И кстати на испанском это слово означает «мстящий». Но что это нам дает?

― Ничего, ― соглашается отец. ― Но хотя бы понятен мотив. Я пробил инициалы, нашел только один адрес и, конечно, уже его проверил. Там оказалась вовсе не фирма, а какой-то барак с колючей проволокой…

― Да ну, ты боевиков явно пересмотрел. ― Гарри закатывает глаза, как это делает Снейп, когда ему что-то не нравится. Просто он ни капельки не верит в то, что отец действительно провел такую исследовательскую операцию.

― …который вполне мог оказаться фирмой под прикрытием, ― невозмутимо продолжает отец. ― Там не было ворот, лазейки какой-то, я все обыскал… хотел позвонить, звонка тоже нет…

― Остается только подключить полицию, чтобы она расследовала межпланетные преступления, ― вздыхает Гарри. Что-то ему это все уже надоело. ― И кстати, ― его осеняет, ― если ты вдруг увидишь этого Бенгадора, или как там его, то запомни, как он выглядит. Скорее всего, у нас тут есть его двойник.

У нас тут…

Гарри остро ощущает, насколько прикипел к волшебному миру. А все эти бараки, проволоки, отец со своими странными, не подходящими ему поступками, фильмы и прочее, словно отошло на десятый план и растворилось в пространстве.

Словно этого никогда и не было.

― Я этим займусь в ближайшие дни, ― обещает тот, а Гарри с трудом вслушивается в слова, точнее ― в их смысл. ― И… я был неправ, когда запретил Драко и тебе пользоваться компьютером. Если бы не запрет… все, возможно, было бы иначе…

Гарри окончательно приходит в себя.

― А зачем ты это сделал? ― Его голос дрожит, и он рад, что отец может только читать его слова. ― Просто скажи, зачем?

В ответ ― тишина. Отец шумно вздыхает и превращается в Снейпа, который выглядит довольно усталым и бледным.

Гарри подходит к нему и берет за руку.

― Он не должен был сразу перезапускать диск, он совсем не думает о том, что вам тяжело это выносить! ― выпаливает он, при этом пытаясь осознать все, что сейчас услышал.

― Я в порядке, ― отвечает тот, спустя несколько секунд. ― И я не могу запретить тебе общаться с твоим отцом. Только если ты сам этого захочешь…

― Нет, ― категорично мотает головой Гарри. ― Мы уже это обсудили.

― Наверное, он хотел сказать тебе нечто важное, раз так настойчиво добивался твоего внимания? ― ровным голосом произносит Снейп. Нездоровая бледность постепенно сходит с его лица.

― Что-то вроде того, ― нехотя признает Гарри. Вообще, если бы он в первый раз дал отцу высказаться, а не орал на него, тому бы не пришлось дважды терроризировать Снейпа…

Его размышления прерывает громкий стук. Снейп тут же хмурится, словно надевая холодную жесткую маску, и шагает к двери.

― Что вам, мисс Паркинсон? ― слышит Гарри его сухой отрывистый голос. ― Что-то срочное, что вы оторвали меня от работы?

― Да… ― голос девочки звучит так, словно она бежала и сильно запыхалась. ― Там приехал мистер Малфой, а Драко куда-то пропал… мы его с самого утра не можем найти. Его не было ни на завтраке, ни на обеде, и все уроки он пропустил…

― Достаточно, Паркинсон, ― обрывает ее Снейп. ― Спасибо, что сообщили.

Он резко захлопывает за ней дверь.

Гарри до боли закусывает губу.

У него сейчас одна только мысль: почему ему по-прежнему не все равно?

― Противный мальчишка! ― не выдерживает Снейп. Он словно забыл о Гарри, а его ноздри раздуваются от возмущения. ― Только попадись мне… Если он ушел в Запретный лес, мало не покажется, сам выпорю покрепче Люциуса!

Гарри вздрагивает. «Люциус ― это здешний отец Драко», ― вспоминает он. Наверное, брат сбежал, испугавшись, что тот его выпорет, и это не шутка.

А еще Снейп на взводе. Гарри не знает, что ему делать ― остаться или тихонько уйти, но тот все решает за него.

― Сиди на месте и никуда не уходи, ― строго проговаривает тот. ― Когда я вернусь, то сам провожу тебя в башню.

В его взгляде мелькает плохо скрытая тревога, а Гарри думает о том, что Снейп хороший декан и беспокоится о своих «змейках». Даже о Драко, несмотря на то, что он ― не тот самый Малфой, которого Снейп всегда знал.

То, что профессор беспокоится о нем самом, Гарри не сомневается.

Когда тот уходит, Гарри возвращает свитер и мантию на место, поморщившись от неприятных ощущений в плече, после чего начинает мерить ногами лабораторию.

Снейп даже не дал ему указаний ничего здесь не трогать. Наверное, он так нервничал, что напрочь об этом забыл. И он почему-то не разрешил выходить. Может, он думает, что это опасно сейчас? Что там, за пределами лаборатории и кабинета зельеварения бродит какой-то маньяк, который похитил Драко?

А может, это тот самый злодейский злодей, которого Гарри с друзьями пытался поймать?

Как бы там ни было, сидеть взаперти и не знать, что там происходит, невыносимо.

Недолго думая, он выходит в кабинет. Дверь лаборатории оказалась не заперта ― уже хорошо. Так, что там дальше? Дверь самого кабинета. А вот она как раз-то и заперта и, кажется, не на замок, а с помощью магического заклинания.

― Аллохомора! ― тихонько произносит Гарри, направив на дверь палочку.

Характерный щелчок ― и та немного отходит от дверного косяка вперед.

Оу, так просто?

Кажется, Снейп и впрямь очень спешил и ни о чем не думал, как о потерянном слизеринце. Что ж, его можно понять. И это Гарри сейчас на руку.

Почти сразу он сталкивается с компанией, которую бы предпочел обойти стороной.

При его виде они тут же замолкают. Гарри останавливается, соображая, что делать дальше.

― И что ты здесь забыл? ― грубо выкрикивает та самая Панси Паркинсон, которая приходила к Снейпу.

― Вообще-то у меня отработка. ― Гарри пожимает плечами. ― Снейп отлучился, а я…

― Снейп, кажется, пошел в Запретный лес, ― бубнит Гойл, один из тех здоровяков, что постоянно окружали Драко.

― Так что вали отсюда, пока мы тебя не вздули! ― становится перед ним Блейз Забини.

О, кажется, они не шутят. Отступая под напором воинственно настроенных слизеринцев, Гарри невольно пятится. А потом бежит. Ну не настроен он сейчас ни с кем драться. Ох, а теперь куда? Где выход?

Он плохо знает подземелья, чтобы быстро сориентироваться. Так и заблудиться недолго. Вообще зря он вышел. Если не вернется в лабораторию вовремя, Снейп может всерьез разозлиться. Кто знает, вдруг он станет таким, каким был раньше? Жестким, непримиримым и ужасно грубым. Может, если Гарри хоть раз его ослушается, он попросту разлюбит его и снова начнет сравнивать с Поттером?

Он двигается по стеночке, прерывисто дыша и моля про себя, чтобы не встретить в коридорах больше ни одной живой души. В эту же секунду мимо него кто-то проносится с леденящим душу воплем. Гарри вжимается в стену, мечтая стать невидимым.

Прямо перед ним вырастает огромная фигура привидения с устрашающим взглядом выпученных глаз, вытянутым костлявым лицом, с цепями, которые гремят при каждом движении, а еще эта мантия… брр. Грязная, вся в каких-то серебристо-блестящих пятнах. Уф… гадость.

Это Кровавый Барон.

Гарри слышал о нем и даже видел издалека. Но чтобы вот так встретиться с ним носом к носу?

― Что ты здесь рыскаешь, противный маленький гриффиндорец?

Хм… интересно, а могут ли привидения кого-то убить, к примеру?

И кто здесь противный, это еще большой вопрос.

Гарри берет себя в руки. Он не должен бояться, ведь Кровавый Барон задал вполне резонный вопрос. Что стоит просто спросить его, как добраться до кабинета зельеварения? А уж из него он спокойно попадет в лабораторию и все будет в порядке…

― Извините… а вы случайно не видели Драко Малфоя? ― вырывается у него совсем не то, что он собирался спросить.

Лицо Барона становится непроницаемым. Сам он складывает руки на груди и смотрит свысока.

― А тебе это зачем?

В его интонациях звучит что-то подозрительно-настороженное, что придает Гарри смелости.

― Он потерялся, его все ищут, и Снейп тоже…

― Профессор Снейп, ― поправляет его тот.

― О, ну да, неважно… так вы видели его?

Гарри совсем забывает об учтивости. Ему позарез нужно знать, куда отправился Драко, и почему до самого ужина его не видели. Это ведь очень странно и на брата не похоже.

А еще что-то подсказывает ему, что тот отправился вовсе не в Запретный лес.

― Какой гадкий маленький грубиян. ― Кровавый Барон морщит нос.

― Почему вы не можете просто сказать? ― Гарри топает ногой, совсем забывшись, где он и с кем говорит.

― А почему я должен говорить? ― Барон подлетает к нему вплотную и хищно скалится. ― Что я получу взамен?

― О… а что вы хотите? ― опешив, спрашивает Гарри. Он хочет отступить, но некуда: он давно уже влип в стену.

― Ну… ― Тот задумывается, барабаня серебристыми прозрачными пальцами по подбородку. ― Хочу скипетр, как у короля. Сделаешь?

Гарри какое-то время смотрит на него: не издевается ли?

― Где я вам его возьму? ― растерянно бормочет он.

― Ох, а магия тебе зачем? Была б у меня волшебная палочка… ― мечтательно задумывается он. ― Но нам, привидениям, много чего недоступно. Вот… ― Он быстрым движением отрывает от своей мантии кусок, который тут же начинает жить своей жизнью, медленно проплывая по воздуху мимо Гарри.

― И тогда вы мне скажете, где Драко? ― уточняет он.

― Возможно, дам направление, ― хитро произносит Барон. ― Ну же, поторопись, а то там твоему дружку, может, несладко приходится!

«Он мне никакой не друг», ― хочет сказать Гарри, но молчит, собирая всю волю в кулак. Вообще-то он не силен в трансфигурации, вот бы сюда Гермиону… но пока ее найдешь, с Драко и впрямь может случиться что-то плохое, ведь неизвестно даже, где он…

Он может узнать об этом вот прямо сейчас, если немного постарается.

Впрочем, может с такой субстанцией работать куда легче, чем с твердыми предметами?

Гарри представляет себе скипетр, примерно такой, какой видел на картинках в детской энциклопедии об императорах всего мира. Взмахивает палочкой ― и перед ним появляется красивый утонченный жезл с набалдашником в виде головы змеи и витыми узорами по всей длине.

Кровавый Барон с воплем хватает его, вертит в руках и даже нюхает. Он похож на ребенка, получившего желанную игрушку.

― Надо же… как настоящий, ― бормочет он. ― Ну наконец-то, я его получил! Теперь зовите меня все ― Кровавый Король и ваше величество! Вот так-то!

Он восторженно летает взад-вперед, да так близко, что его заляпанные кровью концы мантии чуть не касаются его. Гарри с отвращением отходит в сторону.

― Очень рад за вас, ваше величество. ― Он старается не язвить, но получается плохо. ― А теперь… ваша часть договора.

― Твой дружок пошел вон туда, ― Барон легкомысленно машет новеньким скипетром в сторону узкой расщелины в стене. ― Никак отправился искать Тайную Комнату. Я его усиленно отговаривал, но он не послушал, так что я не виноват.

Последние слова он произносит скороговоркой, и Гарри сомневается, что так все и было.

― Вот что… ваше величество. Найдите Снейпа ― он сейчас в Запретном лесу, ― и скажите ему все то, что сказали мне, ― требует он, чувствуя, что так будет правильно.

Кровавый Барон презрительно закатывает глаза. Видимо благодарность за новенький скипетр уже улетучилась.

― Вообще-то я собирался лететь совсем в другую сторону… у меня дела, да. И нечего мне приказывать! Я сказал то, что ты хотел услышать, на большее я не согласен!

― А ничего, что вы должны охранять слизеринцев и заботиться о них? Это ваш дом и ваша обязанность! ― выпаливает Гарри. Все же не зря он провел целый час, общаясь с сэром Николасом, который долго и подробно рассказывал, зачем здесь нужны привидения, какую роль играют и прочее.

Кровавый Барон с очередным диким воплем взлетает вверх и проходит сквозь потолок. Гарри невольно вздрагивает. Ужас, какое шумное привидение! Хорошо, что у гриффиндорцев ― мирное и безобидное. Но кажется, Барона… или теперь уже Короля, проняли его слова, и он отправился выполнять приказ.

Ну и что теперь делать ему самому? Гарри не без содрогания заглядывает в расщелину. Там кромешная тьма. Вряд ли бы Драко туда полез, тем более один… зачем ему понадобилась эта Тайная Комната?

Очень не похоже на его брата, который слишком любит и ценит себя, чтобы вот так глупо подвергаться опасности или лезть туда, где откровенно жутко.

Вообще разумнее всего было бы подождать Снейпа и послушать, что он скажет ― а он уж точно отправит Гарри либо в башню Гриффиндора, либо в свою лабораторию, ― но… а что если эти несколько минут решат все? Что если Снейп вернется, когда будет уже слишком поздно?..

Эта мысль пугает намного больше, чем тьма в расщелине. Стараясь ни о чем не думать, Гарри протискивается туда и оказывается в довольно просторном тоннеле.

― Люмос! ― дрожащим голосом произносит он. Маленький огонек тускло освещает покатые влажные стены, от которых Гарри старается держаться подальше. Под ногами противно хлюпает. А запахи… Зажав нос, он идет вперед.

Но зачем? И куда?

Остановись! ― взывает та часть здравомыслия, которая у него еще осталась. ― Просто остановись и вернись. Снейп не накажет. А если и да, то это наказание будет мелочью по сравнению с тем, что ты встретишь здесь…

Гарри упорно продолжает путь, не до конца понимая, что делает.

Вспомни… он оставил тебя в выручай-комнате, почти не рассказав, как ею пользоваться…

Он хотел, чтобы ты не вышел оттуда.

Чтобы никогда больше тебя не видеть.

Гарри на лицо налипает паутина. Быстрым движением он снимает ее и идет дальше.

Он называл тебя эгоистом… а сам? Спрятался где-то и хочет, чтобы его весь Хогвартс искал. Наверняка, сидит где-то на дереве у озера или в совятне… или прячется под кроватью, пока все с ног сбились…

― А если нет? ― вслух спрашивает Гарри и удивляется тому, как сильно здесь поглощаются звуки: они затухают сразу, едва появившись.

Кровавый Барон не стал бы лгать. Гарри уверен: Снейп может найти управу на это своевольное приведение, и оно его даже боится…

Не стоит спасать предателя, пусть позаботится о себе сам.

Люмос на палочке мерцает и словно тускнеет. Что это, магия здесь плохо работает? Нет. Это тьма. Она становится все более густой и удушающей, что этому маленькому огоньку не в силах ее пробить…

Он чуть не убил тебя… что, забыл? Твоя память совсем никудышная. Или гордости ни капли не осталось?

Он даже не позвал на помощь, когда это случилось. Убежал, поджав хвост. А ты… что делаешь ты? Подвергаешь себя опасности. Ради кого?

― Вот что, заткнись уже, ― свирепо произносит Гарри в пустоту, и ему кажется… нет, не кажется. Где-то там, в глубине этой нескончаемой тьмы слышатся звуки. Очень слабые, но они есть. Там кто-то живой…

Гарри ускоряется, почти не видя ничего. Мерзкая грязь хлюпает под ногами. Он поскальзывается, падает на колени, поднимается и идет дальше. Отступать нет смысла. Только вперед!

Звуки становятся громче и яснее. Как будто кто-то стонет или плачет, навзрыд. Гарри на миг приостанавливается, прислушиваясь.

― Драко! ― зовет он. ― Драко, ты здесь? Отзовись!

Звуки смолкают. Гарри какое-то время слышит только, как капает вода с потолка и еще лязг… чего-то железного. Он приближается.

Шшух! Мимо него проносится что-то, обдавая холодным воздухом.

БАНЦ! Это самое нечто врезается в стену с таким диким грохотом, что пещера даже содрогается, и на Гарри сыплются мелкие камешки. Он невольно присаживается, закрывает рукой голову и тут же видит… ЭТО.

Прямо перед собой.

Длинный, очень длинный хвост… кого-то. Или чего-то.

Гарри присматривается. Люмоса вполне хватает, чтобы разглядеть металлические полые трубочки и толстый, похожий на проволоку, каркас.

Голый хвост, без кожи или шерсти. И он… правда железный.

В ту же секунду хвост исчезает и перед Гарри появляется огромная злобная морда гигантской змеи с длинными заостренными, как ножи, зубами.

― Гарри, берегись! ― слышит он отчаянный вопль и падает на грязный пол как раз в тот самый момент, когда клыки лязгнули у него над головой.

Драко? Драко здесь?

Гарри не может понять, что его больше поразило: огромная железная змея или голос брата, раздавшийся из темноты.

― Потуши свет! ― слышит он самый сумасбродный совет в этой ситуации.

― Очень смешно, Драко! ― находит в себе силы разозлиться он.

― Он идет на свет… он меня не видит, потому что в я темноте… пожалуйста, сделай, как я говорю!

В голосе столько мольбы, что Гарри даже сомневается: а Драко ли это?

Брат, которому плевать на него. Может, это очередная попытка причинить ему боль?

Огромный железный хвост снова проносится мимо, едва не задевая Гарри. Он едва успевает отскочить, а когда зловещая морда с огромной пастью снова нависает над ним, он тушит Люмос, садится на пол и сжимается в комок.

Как будто последнее спасет его от острых зубов.

Но ничего не происходит.

Он слышит рядом с собой привычный уже лязг, но какой-то неуверенный, словно змея потеряла ориентир и не может сообразить, где жертва и на кого нападать.

― Он реагирует только на свет, ― повторяет Драко из своего угла. ― Он не слышит нас и не чует… это не настоящая змея, а всего лишь робот…

Всего лишь робот? Хорошенькое дело! Гарри, чувствуя слабость, отползает к стене, чтобы хоть обо что-то опереться. Как ни старается он тихо ползти, а все равно создает много шума. На удивление, лязг отдаляется: змея больше не преследует его.

Что ж, выходит, на этот раз Драко не соврал.

― Пора выбираться отсюда, ― отдышавшись, твердо произносит он, не понимая, почему Драко до сих пор этого не сделал.

― Ты иди… уходи, Гарри, ― слышит он.

― А ты?

― Я не могу… нога. У меня что-то с ногой…

И тихий всхлип.

Гарри ползет на звук.

― Зачем ты вообще пришел? Не надо было…

Кажется, Драко совсем расклеился, но Гарри это только злит:

― А ты о чем думал, когда забирался в эту пещеру? Хотел сокровища найти или что?

― Я искал Тайную Комнату, ― снова всхлипывает тот. ― Она… это та самая Комната, которая поможет нам вернуться домой!

Гарри даже ползти перестает, опешив от такого заявления.

― Что я слышу? Драко Малфой вдруг захотел домой? ― В его голосе появляются ядовитые нотки, чего не было раньше, наверное, у Снейпа нечаянно перенял. ― А как же кайфовая жизнь в Хогвартсе, или я что-то путаю?

― Все зашло слишком далеко… и я не Малфой, ― бубнит тот.

― Что именно? О, подозреваю, ты меня ненавидел еще задолго до нашего путешествия по мирам… не думаю, что что-то изменится, когда мы окажемся дома… если окажемся, ― поправляется он.

― Ее охраняет чудовище Слизерина, ― тихо бормочет Драко, будто его не слыша. ― Я это знал и думал, что оно… живое. А это робот…

Гарри доползает до него, чувствуя под руками распластанную мантию. А вот и сам Драко, его плечо…

Брат отшатывается и жмется к стене, как будто прикосновение его так сильно напугало.

― Ты не должен был меня спасать… ― срывающимся голосом говорит он. ― После всего…

― Не волнуйся, это в последний раз, ― заверяет его Гарри. ― Если, конечно, мы выберемся отсюда, ― мрачно добавляет он.

― А как ты меня вообще нашел?

― Подкупил Кровавого Барона.

― Как… и ты тоже? ― Драко ахает. ― Вот предатель. Я же ему приказал молчать!

― И что ты ему пообещал? Это привидение ничего просто так не делает, ― хмыкает Гарри.

― Пригрозил, что расскажу, как он увивается за Серой Дамой, а ему строго-настрого запрещено к ней подходить… точнее, подлетать за несколько метров! Там у них своя темная история, потом расскажу, ― поспешно произносит он.

«О, да у нас тут целая вечность, чтобы рассказывать истории!» ― чуть не выпаливает Гарри, но вместо этого говорит:

― Наверное, для того ему и понадобился скипетр, чтобы привлечь эту даму своим новым королевским статусом.

― Можно подумать, что если он будет Королем, то перестанет при этом быть кровавым, ― фыркает Драко, а за ним и Гарри.

― Точно.

Гарри ловит себя на мысли, что сейчас они с братом беседуют, как раньше ― просто и по-дружески. Они будто на одной волне и между ними не стоят горы сказанных злых слов, несправедливости и предательства. Будто Драко никогда не бросался в него заклинаниями, не оставлял его с раной на голове истекать кровью, будто ничего не было, а даже если и было, то можно вот так легко стереть все из памяти…

Гарри вскакивает.

― Вот что… вставай! ― Он тянет его за руку. Драко только стонет и вырывается.

― Да плевать, что там у тебя с ногой! ― возмущенно произносит Гарри. ― В Больничном крыле подлатают, будешь как новенький. Нам главное выбраться отсюда…

― Но я не могу идти… ― ноет тот.

― Робот не услышит нас, когда мы пойдем. И вообще интересно, что он там такое важное охраняет? ― Гарри задумывается. ― Впрочем… не слишком-то интересно. И вообще, хватит врать ― ты не из-за Тайной Комнаты сюда пошел, а от папаши с ремнем прятался. Разве не так?

Драко только судорожно вздыхает.

― Вставай! ― Гарри снова тянет его. ― Хватит киснуть.

― Нет, иди сам! ― не поддается тот.

― Ждешь, что нас отсюда вытащат? Но даже если и так, кому-нибудь все равно придется сразиться с роботом…

Гарри представляет, как Снейп отправляется на поиски по наущению Кровавого Барона, зажигает свет, огромная змея бросается на него и…

Нет, он не хочет продолжать.

― Или мы идем, или я зажгу Люмос! ― заявляет он.

― Нет! ― испуганно восклицает брат и начинает возиться на полу. ― Ты с ума сошел? Змея тебя увидит!

― И не только меня, ― спокойно произносит Гарри. ― Так что в твоих интересах встать сейчас же!

― Но… она и правда сильно болит, ― тихо бормочет Драко. ― А ты не мог бы… ну, скажем… меня левитировать?

― Хм… можно попробовать.

Гарри готов попробовать что угодно, только бы вытащить поскорее себя и брата из этого жуткого, затхлого и смертельно опасного места.

Он не уверен, что получится, но…

― Мобиликорпус! ― Он взмахивает палочкой. Драко с тихим «ах!» поднимается в воздух, но тут же до них доносится знакомый уж лязг…

Гарри, отвлекшись, не удерживает Драко. Тот шмякается на землю и снова хнычет.

― Некогда реветь, слышишь, эта штуковина приближается!

― Она, наверное, чует магию… ― Брат, кряхтя, поднимается, держась за Гарри. ― Да, в магии все и дело… она так настроена, распознавать ее. Теперь я понимаю…

― Бежим! ― Гарри тянет его за руку как раз в тот момент, когда над их головами со свистом проносится железный хвост.

Они падают на колени. Драко только тихонько скулит и жмется к нему.

― Вот видишь, из-за твоих глупостей столько проблем! ― не выдерживает Гарри.

― Я не просил искать меня, ты сам… ― снова заводит тот волынку.

― Потом поговорим, не время сейчас. ― Гарри хватает его за руку и тащит за собой. Драко, хромая и вскрикивая на каждом шагу, с горем пополам движется следом. Хорошо, что змея их не слышит. Они идут, придерживаясь за стену, и можно только предположить, что это тот самый тоннель ― выход из пещеры, а не ее новые глубины. Вот бы света хоть чуть-чуть! Гарри осторожно продвигается вперед, ощупывая влажную скользкую поверхность. Лязг и скрежет затихает, но… эта тишина что-то слишком уж обманчивая.

Еще несколько шагов, и его рука натыкается на что-то твердое и бугристое, которое к тому же… движется.

― Ложись! ― Гарри рывком тянет за собой Драко. Пасть лязгает зубами прямо над ними, через несколько секунд рядом шумно проносится длинный хвост.

― Он стоит на проходе, да? Стережет, ― хрипит Драко. ― Ты как хочешь, но дальше я не…

― Тихо, ― приказывает ему Гарри и прислушивается.

Да, эта махина никуда не ушла. Ее железное тело медленно ворочается в нескольких шагах от них. Прямо на проходе. Хитрая зверюга, пусть и не настоящая. Хотя… с этим можно поспорить.

― Если магическим путем ее не убьешь, то можно попробовать разбить ее на части, ― размышляет он.

― И для этого все равно придется использовать магию, ага, очень хорошая идея! ― шипит на полу Драко. ― Да она нас мигом учует!

― А самой лучшей идеей было прийти в логово к этому чудовищу, ― парирует Гарри. ― Боюсь, твой отец за это с тебя три шкуры спустит. Ты поэтому так упираешься, да?

― Я всего лишь хотел найти Тайную Комнату, ― повторяет Драко с завидным упорством. ― Это единственная причина, по которой я здесь.

― И Люциус Малфой здесь, конечно, не при чем? ― ехидничает Гарри, а сам мысленно прикидывает, каким способом можно уничтожить злобную змею-робота.

― Я даже не знал, что он приехал, ― растерянно бормочет Драко. ― Я пришел сюда еще перед завтраком… очень рано, пока еще никто не проснулся. Как и ты зажег Люмос, змея меня заметила, сшибла своим хвостом, я упал, вывихнул ногу и… теперь я правда не хочу никуда идти, ― признается он. ― Но не из-за этого… Люциуса. Он мне все равно не отец и мне неважно, как он ко мне относится. Я просто больше не хочу… не хочу здесь находиться, ― всхлипывает он.

Гарри какое-то время смотрит в то место, где предположительно находится брат по звукам его голоса. Все, что ему хочется ― поскорее убраться отсюда, а не слушать эти сердечные излияния, в которые он ни капли больше не верит.

― Значит так, ― говорит он, спустя паузу. ― Вот что мы сделаем. Ты зажжешь Люмос, а я брошу заклинание левитации. Посмотрим, что получится…

― Это слишком опасно, ― тут же отметает его идею Драко. ― К тому же на нее не действует магия. Я попробовал парализовать ее, заклинание отскочило, а потом змея меня сшибла, я потерял сознание и… больше ничего не пробовал, ― признается он.

― Значит, нужно использовать другие способы, ― настойчиво говорит Гарри. ― Сломаем змею ― выход будет свободен.

И Снейп не успеет добраться до них и попасть в неприятности. Гарри почему-то волнуется за него сейчас больше всего.

― Я не уверен, что…

Гарри кажется, что в глубине тоннеля слышится какой-то посторонний шум… и это не змея.

― Драко, зажигай Люмос! Сейчас же!

Тот шумно отползает в сторону. Следом за этим появляется маленький огонек.

― Вот, ты доволен?

Змея разворачивается к ним, гремя железным телом. Несмотря на габариты и материал, она довольно-таки поворотливая.

― Левикорпус! ― Гарри направляет магию на ее движущийся хвост и… о чудо, срабатывает!

Хвост приподнимается вверх, заставив змею распластаться по земле и вывернуться под неестественным углом, а потом с сильным грохотом падает вниз, когда у Гарри заканчиваются силы удерживать его в таком положении.

― О… кажется, там что-то отскочило! ― ликует Гарри. ― Давай еще раз попробуем…

Драко только попискивает что-то, сидя под стенкой и держа дрожащей рукой палочку с освещением. Гарри снова приподнимает змею, теперь уже немного повыше, чем в прошлый раз. Он чувствует, как напряжение охватывает все его тело, но он не сдается. Собрав все силы, он отбрасывает змею как можно дальше. Чудовище с грохотом ударяется о пол.

Неприятный звон радует его больше, чем самая красивая песня. В змее что-то явно, если не сломалось, то нарушилось. Она с трудом поднимает огромную голову, раззевает пасть, в которой уже не хватает нескольких зубов. Пошатываясь, она ползет в их сторону. Гарри позволяет ей близко подобраться. В ту же секунду свет исчезает, и в воздухе звучат два заклинания:

― Вингардиум Левиоса!

― Эверте Статум!

Второе ― то самое, которое Драко использовал против него самого. От двойной мощи змея изо всей силы врезается в противоположную стену. Гарри слышит, как падают камни. Ему кажется, что его сейчас разорвет на части от ужасного жалобного скрежета, который издала змея напоследок. Будто это не она, а он только что влетел в стену, потому что брат так захотел, однако на этот раз его никто не вылечит, потому что удар смертельный…

― Гарри, ты видел, как я… ― слышит он восторженный голос Драко, и на этом и все. Что-то тяжелое болезненно бьет его по плечу и словно придавливает его к земле. Гарри пытается подняться, но голова тяжелеет, и все смолкает вокруг.

Тишина. Запахи больницы. Тепло. Гарри шевелится, но тут же морщится от боли: правое плечо ― с ним что-то не так. Слабая боль и жжение… а еще он словно в коконе, перебинтован и не может двигать рукой.

Интересно, а как Филч общается со своей кошкой, будучи сквибом? Нужно иметь магические способности, чтобы связываться с животным по телепатии… кстати, а где эта кошка? Она что, и правда разбилась? Она железная, как и робот-змея?

А Невилл… он же настоящий, он не робот, правда? Он живой, поэтому его мозг отключился. Или… еще нет? Если мозг перестанет работать, человек умрет. Как и кошка Филча. Надо у него спросить, как все-таки он с ней говорит… или она с ним… или…

Гарри делает судорожный рывок, чтобы выбраться из бредовых мыслей и этого кокона, который сжимает его со всех сторон и затрудняет дыхание. Кокон не ослабевает, но сознание немного проясняется. А еще на его голову опускается что-то теплое и начинает поглаживать. Рука?

Кто-то и впрямь гладит его по голове, нежно заводя волосы назад. Интересно, отец делал так когда-нибудь?

Гарри только стискивает зубы. Нет, конечно же, нет. Его отец ― просто ошибка природы. Он не такой, как другие нормальные родители. Может с Драко он и был… таким. Милым, заботливым. Но не с ним. Гарри ему противен. Почему-то. Он даже издевался над ним. Он…

Что-то меняется в его мозгу. Перед ним проносятся картинки ― яркие, даже слишком, что от них хочется закрыться и спрятаться. Тут же, словно по его желанию, их заволакивает белый туман, сквозь который с трудом пробиваются голоса, смех… Кажется, это смеется отец. Он что, умеет смеяться? И мама… «Ты только посмотри, как он тебя любит!» ― слышится ее серебристый голос. Отец что-то отвечает, но все слова смазаны, будто кто-то провез по ним толстой кистью, чтобы не дать расслышать... правду.

Только правда ли это?

Гарри с трудом разлепляет глаза. Он хочет проснуться, сейчас же. Он не хочет слышать добрый голос отца, потому что все это ложь, гнусная ложь.

Ему удается.

Сначала он видит сквозь смутную пелену белый потолок со старинной лепниной по краям. Потом потолок загораживает темное пятно, которое постепенно приобретает знакомые очертания…

― Папа? ― удивленно хрипит он и тут же закашливается.

Пятно исчезает. Тут же к его губам подносят стакан. Гарри жадно пьет, словно до этого не пил целую неделю.

― Вот так, все хорошо, ― слышит он над ухом тихий голос со знакомыми бархатными нотками. Чья-то рука проскальзывает ему под спину и приподнимает, подтягивая чуть вверх. Гарри чувствует, как к его лбу прикасаются нежные теплые губы.

Он боится поверить…

― Папа, ― снова шепчет он, здоровой рукой проводя его по лицу, глядя в родные черные глаза, которые смотрят на него с любовью.

И тут до него доходит.

― Ох… простите, профессор Снейп…

― Все в порядке, ― говорит тот и целует его еще раз.

― Я не должен был… называть вас так… снова.

― А разве это не одно и то же?

Гарри судорожно вздыхает.

Нет. И, наверное, к счастью.

― Ты можешь называть меня, как хочешь, ― вносит ясность тот.

Гарри прижимается щекой к его плечу и закрывает глаза. Нет, он не станет. По крайней мере, сейчас. И почему он вдруг поверил, что отец изменился?

Это вряд ли когда-нибудь произойдет, если за все двенадцать лет тот так и не научился его любить.

― Простите, что ушел, ― тихо говорит Гарри, вяло перебирая складки его мантии, и поднимает на него глаза. ― Это было… так глупо.

Снейп ожидаемо хмурится.

― Нет смысла спрашивать, зачем ты туда полез. Я это знаю… к тому же, я сам виноват. Мне надо было запереть тебя в лаборатории мощными заклинаниями, чтобы у тебя не было искушения выйти и вляпаться в историю, но я был на взводе и спешил…

Он прерывает себя, направляя суровый взгляд куда-то в сторону.

― Об этом мы еще с тобой поговорим, ― добавляет он строже, глядя теперь на Гарри, но без злости, скорее, тревожно. ― Но потом, позже. Когда ты поправишься.

Его взгляд смягчается, и он сжимает его здоровую руку в своей.

― Кстати… твое плечо. Я же собирался его полечить, но… в общем-то оно теперь восстановится, но весьма своеобразно.

Снейп осторожно касается его повязки.

― Завтра ты будешь полностью здоров, ― заверяет он.

Гарри кивает и с удобством устраивается в его объятиях. Ему становится совсем хорошо, все прежние страхи и тревоги улетучиваются. Он расслабленно осматривает палату и неожиданно встречается взглядом с Драко.

Брат сидит на соседней кровати. На нем так же, как и на Гарри, больничная пижама. Левая лодыжка у него перемотана бинтом. Он выглядит чистеньким и посвежевшим. Гарри только сейчас замечает, что у него самого чистые руки, хотя он знатно извалялся в пещере. Наверное, их помыли каким-то заклинанием, которое ему еще предстоит выучить…

― Зачем ты меня спас? ― задает тот прямой вопрос, глядя на него странно незащищенным взглядом.

― А как вы думаете, Малфой? ― вместо Гарри отвечает, точнее, задает встречный вопрос Снейп, причем очень сердитым тоном. ― Если бы у меня был брат, я бы поступил так же, хотя это нарушило бы не одно правило школы. ― Он слегка встряхивает и прижимает Гарри к себе, привлекая его внимание. ― До конца учебного года у вас отработки. Каждый день. Может это вас хоть немного приведет в чувство.

― Может быть, я хотел остаться там навсегда, ― дрожащим голосом произносит Драко и отводит взгляд. Гарри чувствует, как напрягается Снейп.

― Видимо, вам отработок до конца года мало, ― шипит тот. ― Так я подумаю…

― Я просто хотел вернуться домой! В этой комнате есть портал, я точно знаю.

― Откуда? ― рявкает Снейп. ― Что за бредовые идеи?

― Ты бы сам пошел туда и посмотрел! ― вскидывается Драко. ― Мы уничтожили чудовище, так что туда вход свободен…

― В Хогвартсе я не разрешаю вам со мной фамильярничать, ― цедит сквозь зубы Снейп.

― Ну конечно, я же не Гарри, ― с нескрываемой обидой произносит тот. ― Вообще-то ты мой крестный, если ты об этом не забыл…

― Это формальность. ― Гарри кажется, что Снейп ухмыльнулся при этом. ― Это была формальность, когда я совершал с Люциусом этот ритуал. К тому же, ― его голос становится совсем елейным, ― в том вашем мире я вам не крестный, а кое-кто… ближе. Не так ли? Но я не представляю, что может нас связывать. ― Его тон мгновенно становится холодным. ― Меня ужасает ваше отношение к брату, и я сделаю все, чтобы уберечь его от разрушительного общения с вами…

― Это неправда! ― со слезами восклицает Драко и бьет руками о матрас. ― Я не хотел… правда не хотел… чтобы так все получилось…

― Не ври! ― грубо прерывает его Снейп. Гарри чувствует, как сильно колотится у него сердце. ― Невозможно бросать заклинания, не понимая, что делаешь. Разве что ты был под Империусом, ― ядовито произносит он.

― Не был, ― шепотом произносит Драко. Его взгляд становится пустым. ― Я знал, что делаю. Я просто… это мой кошмар…

― Теперь я ― твой кошмар, ― подводит итог Снейп.

― Я знаю, что не справился, ― продолжает так же тихо Драко, опустив голову. ― Но я и не должен был… там был монстр… он помешал… Гарри, я все время искал выход, почему ты мне не веришь? ― вдруг поднимает он голову и смотрит на него теперь уже с неприкрытым отчаянием.

― Какой выход? ― спрашивает Гарри, невольно цепляясь за мантию Снейпа, чувствуя беспричинную тревогу, которая нарастает в нем.

― Скрытое место, где портал. Я думал, что нам поможет выручай-комната… помнишь, я создал нашу комнату с компьютером, чтобы проделать обратный эффект… помнишь? ― Драко смотрит на него умоляюще. ― Но ничего не вышло, он не включался, потому что здесь нет электричества…

― А зачем ты это делал, если тебе здесь так нравится? ― не понимает Гарри.

― Я хочу домой… к папе. К настоящему. Он меня простит… наверное.

― А я ― нет! ― выкрикивает Гарри. И в эту же секунду в палату входит Дамблдор.

― Вот что. ― Он обводит всех торжественным взглядом. ― Я был только что в Тайной Комнате…

― И что там? ― нервно перебивает его Гарри.

― Я думаю… ― директор задумчиво смотрит на него, ― думаю… если честно, я не знаю, что это, ― говорит он. ― Могу только догадываться… Лучше вам всем увидеть на это прямо сейчас.

― Я тоже с вами пойду! ― Драко сползает с кровати.

― Ну уж нет, ― свирепо отзывается Снейп, вставая и беря Гарри на руки. ― Ты наказан и будешь делать то, что я скажу…

― Гарри может идти сам, ― замечает Дамблдор.

― Нет! ― еще более свирепо произносит Снейп. ― Не может. Но если вы настаиваете, чтобы мы немедленно отправились любоваться на железного монстра, я не позволю, чтобы ребенок с такой травмой тратил свои силы на эту ерунду!

― Мистер Малфой, вы никуда не идете, ― строго заявляет вернувшаяся мадам Помфри, которая, видимо, услышала конец их разговора.

― Но я хочу домой! ― В голосе Драко звучит отчаяние. ― Я дойду… как-нибудь. Пожалуйста!

Дамблдор переглядывается со Снейпом. Гарри задней мыслью думает, что мадам Помфри, кажется, не в курсе их попаданства.

― Сожалею, но мистер Малфой вас не дождался и уехал, ― сдержанно проговаривает та.

― Думаю, мы сможем его догнать, ― туманно произносит Дамблдор. ― Не волнуйтесь, Поппи, дети под моим присмотром.

― Но ребенок не может идти с таким растяжением! ― возмущается мадам Помфри.

― Думаю, вот это решит проблему. ― Дамблдор взмахивает палочкой, и стакан на тумбе падает на пол, превращаясь по ходу дела в пару симпатичных деревянных костылей.

Драко тут же подхватывет их.

― Спасибо. ― В его голосе звучит что-то не похожее на Драко. Его надменность куда-то улетучилась, словно ее никогда и не было, и он выглядит так, словно готов на все, только чтобы его взяли с собой.

Они выходят из палаты, сопровождаемые недовольным взглядом мадам Помфри, которая, видимо, до конца не понимает, почему пациентов в срочном порядке забрали из-под ее наблюдения и поволокли в какую-то пещеру.

Гарри тоже не понимает, к чему такая спешка. Хотя он с удобством сидит на руках у Снейпа и чувствует себя неплохо, все же он мог спокойно подождать до завтра. Или до послезавтра. Что там такого особенного хочет им показать Дамблдор?

Портал?..

Гарри не хочет никуда идти, даже если его при этом будут нести. Снейп, кажется, разделяет его мнение. Он рывками дышит и все чаще нервно прочищает горло. А когда они вчетвером подходят к расщелине в подземельях, и Дамблдор взмахивает палочкой, чтобы увеличить проход, Снейп весь каменеет: его руки становятся, словно деревянные.

― Вы уверены, что это так необходимо, Альбус? ― цедит он сквозь зубы. Гарри видит искоса его недовольное лицо.

― Да. Мы должны решить этот вопрос как можно скорее, ― непреклонным тоном отвечает Дамблдор. Он быстрым движением прокладывает что-то вроде плотного линолеума, чтобы не идти по грязи. Еще миг ― и пропадают все затхлые запахи.

― Ребенок болен, ― говорит Снейп ровным безэмоциональным голосом. ― Он не готов сегодня перемещаться в другой мир.

― Но должна переместиться только душа…

― И слышать ничего не хочу! ― отметает тот.

У Гарри что-то екает в груди. Ну почему мой папа и вполовину не дорожит мной, как он? Эта мысль причиняет почти физическую боль. А еще он не может понять, о чем думает Снейп. Если он так ненавидел Поттера, то неужели когда он смотрит в его лицо, то совсем не вспоминает того, другого, которого он видеть даже не хотел? Как в нем это умещается ― любовь и ненависть?

И как воспримет он Поттера, когда Гарри вернется домой? Если вернется.

Все это слишком сложно.

Чтобы не думать о том, что он все равно не в силах изменить, Гарри плотнее обхватывает его за шею, представляя, что это отец. Самый родной и настоящий. Который никогда не издевался над ним, не изводил молчанием, не делал вид, что Гарри прозрачный. Который слышит его, хочет быть рядом и участвовать в его жизни всеми возможными способами.

Немного впереди них ковыляет на костылях Драко. Ковыляет и не жалуется. Он идет следом за Дамблдором, который идет первым и освещает всем дорогу.

Вообще, если по-честному, то Снейп должен нести на руках Драко, у которого больная нога. А Гарри спокойно бы пошел на своих двоих, не такая уж у него серьезная травма.

Он старается не думать и об этом тоже.

Наверное, стоит порадоваться, что брат получил по заслугам. Что на него теперь не обращают никакого внимания, как это было раньше с Гарри.

Но радоваться почему-то не выходит. Наверное, с ним что-то не так.

― Ого, какая огромная! ― не выдерживает Гарри, оглядывая то самое место, где они с Драко сражались с роботом. А вон та самая змея, лежит распластанная у стены. Кажется, у нее оторвалась голова, так ей и надо! Но пещера… это даже не пещера, а целый зал со сводчатыми потолками. А что вон то такое в стене отсвечивает от Люмоса? Алмазы?

Кажется, это настоящая пещера с алмазами, прямо как в сказке про разбойников. Не их ли охраняла змея?

― Нам туда, ― говорит Дамблдор, отметая все идеи Гарри по поводу драгоценных камней. Чуть поодаль ― дверь. Влево от нее ведет длинный черный тоннель, но там что-то… белеет.

― Не смотрите туда, ― тут же приказывает директор.

― А что там такое, сэр? ― Драко роняет костыль, наверное, от волнения.

― Мертвый василиск. Точнее ― его скелет. Не самое приятное зрелище.

― Ух, а я бы посмотрел… ― выдает Драко, на что Снейп тут же шипит:

― Я тебе посмотрю!

― А кто такой василиск? ― спрашивает Гарри, которому совсем не хочется видеть никакой скелет, но все же… лучше знать и быть готовым ко всему.

Дамблдор становится так, что закрывает собой проход в тот самый темный тоннель.

― Вчера вечером ты познакомился с его… копией. ― Он кивает на груду металла у стены.

― Как? Это изначально было… живым? Настоящим? ― не может поверить Гарри. ― А это всего лишь…

Он не договаривает, запутавшись.

― Некто пробрался сюда, убил живого василиска, после чего создал нечто похожее на него и заставил его двигаться с помощью механики и магии, ― проговаривает Дамблдор. ― Я так это понимаю.

― А вы знаете, кто это? ― Драко с опаской оглядывается по сторонам.

― Нет. Но нам предстоит это узнать. ― Директор протягивает руку без палочки, и запертая дверь открывается сама собой. Гарри только ахает ― и как у него это получилось? Надо бы тоже этому научиться.

Он научится. Научится всему, чем только могут овладеть волшебники. Только бы остаться здесь навсегда.

Дамблдор кивком головы зовет их за собой. Драко поднимает упавший костыль и входит следом. Снейп, недовольно фыркнув, тоже идет вместе с Гарри, а войдя внутрь, ахает от изумления.

Гарри тоже удивлен, увидев здесь ЭТО. Он представляет, что чувствуют маги, которые никогда в жизни не сталкивались с подобным устройством.

Перед ними ― самая настоящая техническая лаборатория, с панелью управления, встроенной в стену, и небольшим монитором посредине. Компьютерная система, не иначе. Может, с немного устаревшим интерфейсом, но тем не менее…

― Круто, ― присвистывает Драко и подходит вплотную к панели.

― Быстро отошел оттуда! ― зло шипит Снейп. Гарри, по-прежнему прижатый к нему, ощущает его дрожь.

― Кто же это все построил здесь? ― размышляет он вслух.

Дамблдор отодвигает стул ― самый обычный деревянный стул, который смотрится чужеродно на фоне всего этого современного технического великолепия, и подходит к другому устройству, который поражает Гарри не меньше.

Чуть поодаль от панели ― круглая пластиковая площадка. Именно пластиковая, а не из камня или чего-то, что принадлежит Хогвартсу. Быстрый взгляд вверх… и Гарри все понимает без лишних слов.

Над площадкой закреплена большая полупрозрачная колба. Кажется, тоже из пластика. А над ней висит голубоватый стеклянный куб, переливающийся внутри волшебством. На его боках выгравированы старинные письмена.

Тот самый хрустальный куб, украденный из кабинета Дамблдора.

А все вместе это… портал.

Гарри боится произнести это слово вслух, но кажется, Драко тоже обо всем догадался. Как заставить его молчать?

― Думаю, это то самое устройство, с помощью которого некто, создавший это, перемещается по мирам, ― вместо Драко невозмутимо говорит Дамблдор.

Гарри весь сжимается. Прошлая жизнь стала для него чужой. Пусть хоть тысячи умников создают порталы и перемещаются по ним ― ему это больше не интересно.

Он не хочет ничего об этом знать.

― Бред все это, ― без обиняков заявляет Снейп, и это созвучно с настроением Гарри. ― Как эта стекляшка может переместить кого-то за пределы… ну, нашей планеты?

― Я не знаю, Северус, ― спокойно отвечает Дамблдор, осматривая конструкцию. ― Нужно найти хозяина этой штуковины, а уж потом действовать, иначе можно тут что-то повредить.

― Мне кажется, ― робко вставляет Драко, ― Я знаю, что делать. Нужно нажать на зеленую кнопку и...

― Драко, быстро отойди оттуда, что я сказал! ― орет Снейп. ― Только притронься к чему-то, и отрабатывать будешь до конца учебных лет! У Филча!

― Я тоже считаю, не стоит ничего нажимать, не зная, что из этого выйдет, ― проговаривает Дамблдор. ― Если что-то здесь нарушить, вы оба можете остаться здесь навсегда, а это крайне нежелательно…

Драко, надувшись, отходит от панели.

Гарри облегченно выдыхает.

― А можно я немного пройдусь? ― спрашивает он Снейпа. Тот с недовольным вздохом опускает его на пол.

― Ничего здесь не трогай, ― приказывает он ему тоже.

Гарри и не собирается. Он медленно прохаживается вдоль системы. Глаза то и дело выхватывают две кнопки ― красную и зеленую. Если нажать на зеленую, ничего плохого не случится, он это знает. И если они с Драко после этого станут на ту круглую площадку, скорее всего, они просто попадут в свой мир, по ходу дела захватив свои тела из межгалактического пространства, или как там оно называется. Здесь все ясно, как пить дать, но он этого не скажет. И хорошо, что Драко здесь никто не воспринимает всерьез.

А еще он не может отделаться от мысли, что Драко все это время искал выход и, по сути, нашел, хотя поначалу восторгался и делал вид, что, наконец, попал в место мечты. Гарри качает головой и усмехается: сколько часов он провел с друзьями в библиотеке, строя разные теории, а брат ― единственный из них четверых, кто оказался на правильном пути, найдя его в одиночку.

Кажется, он его недооценил.

― Гарри, посмотри, что я нашел! ― Взволнованный голос брата вырывает его из раздумий.

― Мне не интересно. ― Он отворачивается, борясь с противоречивыми чувствами.

― Гарри, ты только глянь… это важно!

― Мне не важно! ― бросает он.

― Не ссорьтесь, ― прерывает их мягкий, но властный голос Дамблдора. ― Мы не станем проводить опасные для жизни эксперименты и просто поймаем владельца этой… лаборатории.

― Но как? ― Гарри поворачивается к нему.

― Я наложил чары на вход, ― поясняет тот. ― Когда мы выйдем, он будет запечатан. И любой, кто войдет, окажется запертым внутри. Мало того, мы все об этом узнаем. ― Директор хитро подмигивает. ― Этот камень, ― он протягивает его на ладони, ― загорится желтым цветом и оповестит звуком, что в Тайной Комнате кто-то есть. ― Вот, возьми.

Гарри сжимает гладкий камешек в ладони, с тоской осознавая, что развязка этой запутанной истории не за горами. Как ему быть ― бежать сломя голову сюда, когда сигнализация сработает, или сделать вид, что ничего не произошло?

А может, на камень можно наложить заглушку?

И спрятать. Спрятать поглубже в недрах поттеровского сундука.

― Он будет только у меня? ― уточняет он на всякий случай.

― У нас четверых, ― отвечает Дамблдор.

Гарри давит разочарованный вздох.

― Ну послушайте же меня! ― Брат снова жаждет внимания. Ну как обычно, ничего нового.

― Помолчи, а? ― морщится Снейп. ― И без тебя голова трещит.

― Думаю, нам всем лучше уйти отсюда, ― степенно произносит Дамблдор.

― Можно было бы и не приходить! ― огрызается Снейп.

― Я посчитал, что мальчикам нужно это увидеть, ― поясняет тот. ― Даже предположил, что для них это устройство может показаться знакомым. Но так как оно представляет собой нечто сложное даже для их мира, лучше подождать… изобретателя, который все и разъяснит.

― А потом загремит в Азкабан, ― хмуро дополняет Снейп.

― Увы, но да, ― подтверждает директор.

Снейп наклоняется к Гарри, чтобы взять его на руки, но тот отказывается. Он почему-то теперь чувствует себя неловко от мысли, что его постоянно носят, как маленького. Чтобы профессор не обижался, он берет его за руку, и они все вместе идут обратно, только теперь Драко теперь толчется где-то позади, тихонько постукивая костылями.

Они все выходят из тоннеля, после чего директор сужает проход настолько, что сквозь него едва ли проскочит мышь.

Но тот, кто создал лабораторию, конечно же, знает, как вернуть его в прежнее состояние. Ведь этот «кто-то» явно гений.

― А как… ― начинает Гарри.

― Если сработает камень, мы тут же будем здесь ― я и профессор Снейп, ― говорит Дамблдор, будто бы читая его мысли. ― А вам обоим запрещено ходить туда без взрослых.

Гарри кивает. Вряд ли он в одиночку справится со злодеем, который создал такую продуманную магически-техническую систему.

А с Драко он больше не хочет иметь дел. Вот вообще никаких.

* * *

― Гарри, подожди! ― Брат догоняет его уже у портрета Полной Дамы.

― Ты можешь оставить меня в покое? ― Он не намерен тратить ни секунды своего времени на пустую болтовню с человеком, для которого он все это время был пустым местом.

― Я оставлю… мне все равно нужно вернуться в Больничное крыло. ― Драко смотрит умоляюще, а Гарри тихо радуется, что ему самому разрешили пойти в общую спальню, хотя Снейп чуть не поссорился с директором, настаивая, чтобы Гарри остался с ним, в его комнатах. Дамблдор почему-то не разрешил, а Гарри по шумок выбил для себя возможность не возвращаться в больничку, так как все нужные зелья для восстановления он уже выпил.

― Ну вот и иди, куда идешь, ― равнодушно произносит он и отворачивается, готовясь сказать пароль, войти в гостиную и отдохнуть от всех этих странных событий последних дней, что с ним произошли.

― Гарри, я знаю, кто хозяин лаборатории! ― выпаливает Драко.

Гарри останавливается. Полная Дама смотрит на них обоих с недоумением, а у него в горле что-то сжимается, и он не в силах произнести пароль. Он, кажется, его забыл.

― И кто же? ― с трудом выдавливает, он не оборачиваясь.

Нет, брат ничего не знает… он все выдумывает... не стоит верить!

И спрашивать не стоит.

Но он уже спросил. Зачем?..

― Я скажу, ― Драко начинает задыхаться, словно волнуется еще больше, чем Гарри. ― Но сначала… я прошу, просто выслушай меня.

Гарри складывает руки на груди, картинно вздыхая.

― И снова ты привлекаешь к себе внимание и пытаешься добиться своего, ― констатирует он факт. ― Только не понимаю, зачем тебе это нужно… от меня?

― Ты должен кое-что знать…

― Я уже достаточно знаю, Драко, ― обрубает он. ― И честно, лучше бы не знал.

― Не все, ― возражает тот.

― Что бы ты ни сказал… я больше тебе не верю.

― Это твое дело. ― Драко отводит глаза. ― Просто все это время, ну, когда мы еще были дома… мне снилась не мама. Мне снился ты, Гарри, как ты умираешь. И что в этом виноват я.

Э… что?

― И ты решил повторить то, что было в твоем сне? ― все, что может сказать Гарри, с трудом пытаясь осознать услышанное.

― Мне иногда казалось… так будет легче для всех, если тебя не станет.

― Для всех? Для кого? ― осипшим голосом спрашивает Гарри. Он боится услышать самую страшную, жестокую правду, но ему нужно ее услышать. Чтобы одним махом ― раз и навсегда ― отрезать себя от прошлой жизни, пусть поначалу и будет нестерпимо больно.

― Нет, он никогда этого не хотел, ― быстро отвечает Драко, ковыряя стену и не глядя на него. ― Кто угодно… но не он. Папа за тебя душу бы отдал, если б нужно было, ― добавляет он с непонятными интонациями. ― Но я… я все равно считал, что твоя смерть его освободит, потому что он сам не до конца понимал, как ему тяжело все это выносить.

Гарри какое-то время молчит. Он не знает, что сказать. Хорошенький брат! Убить его захотел. Да он все это время жил рядом с потенциальным убийцей и даже не подозревал!

Хотя теперь все действия Драко можно понять. Все логично, да.

Кроме одного.

Всего того, что тот плетет об отце.

― Я тоже его люблю, и намного больше, чем ты думаешь, ― тихо проговаривает Драко. Он словно превратился в привидение ― бледный, с пустым взглядом в никуда. ― Я боялся, что его сердце когда-нибудь не выдержит и он…

― Замолчи! ― взрывается Гарри. ― Просто заткнись! Ты всерьез, что ли, думаешь, что я всему этому поверю? Да он плевать на меня хотел. Он вылил кислоту мне на руку. Ты видел этот шрам. Это, наверное, потому, что он так сильно меня любил, да?

― Что? ― Глаза Драко округляются. ― Он этого не делал. Ты… ты все еще сумасшедший, ― с горечью произносит он. ― Только я не пойму, в чем я виноват? Почему я тоже должен это терпеть? День за днем… ― Он сжимает руки в кулаки, и на его щеках появляются красные пятна. ― Жить с тобой в одной комнате и чувствовать постоянно, что я все делаю не так… что я…

― Так убей меня, если так сильно хочется! ― Гарри делает к нему шаг. ― Ну же, давай, сделай то, что у тебя не получилось с первого раза!

Сам же он незаметно нащупывает в кармане волшебную палочку.

― Придурок. ― Драко отступает от него, спотыкается и чуть не падает. ― На самом деле… я просто хотел быть счастливым. Хотел жить свою жизнь… Я не хочу быть больше твоим рабом, слышишь? ― выкрикивает он, замолкает и жмется к стене, как будто ища защиты и поддержки… у кого? У Хогвартса?

― Придурок сам! ― в сердцах говорит Гарри. ― Ну и вали! Вали к себе домой, ну, что стоишь? Иди, жми на зеленую кнопку! У тебя будет своя комната, я, знаешь ли, на нее не претендую. А я больше не хочу жить с отцом-садистом и… с тобой, таким вот предателем. Давай же, вперед!

― Я так и хотел, ― тихо говорит Драко, опираясь спиной о стену и обхватив себя руками. ― Для этого я искал Тайную Комнату…

― Когда ты это решил? ― Гарри злится на себя, что ему почему-то все еще не все равно. ― Сразу, как только мы сюда попали?

― Когда я увидел тебя со Снейпом. ― Драко говорит так тихо, что приходится прислушиваться. ― Я тогда понял, что тебе и здесь будет хорошо. Ведь ты нигде не пропадешь. Тебя все любят, ты как-то умеешь привлекать к себе внимание… скажи, как ты это делаешь? ― В его голосе звучит неподдельное изумление. ― У меня вот никогда не получалось…

― Врешь! ― Гарри даже топает ногой. ― Все врешь, нарочно, чтобы меня позлить! Знаешь ли, я тоже не слепой и много чего видел и понимал…

― Нет, Гарри. ― Драко печально смотрит на него. ― Как раз-то ты слеп, и я не о твоих глазах.

― Значит, ты все это время хотел от меня избавиться. ― Гарри все пытается осознать и принять этот факт, хотя ему почему-то все еще трудно это сделать.

― Нет! ― вдруг кричит Драко. ― Нет, не хотел!

― Ты же сам признался…

― Это совсем не то… это другое. ― Драко прижимает ладонь ко лбу. ― Неужели ты не понимаешь… я просто захотел… хоть немного… хоть чего-то для себя… я давно смирился, что я один, и кроме мамы меня никто так любить не будет… я думал, что хотя бы ты… нет, неважно.

― Я тоже потерял маму, ― тихо говорит Гарри. ― Но это не дает мне право вести себя, как…

― У тебя оставался отец! ― Драко начинает рыдать в голос. Он сползает по стене и опускается на колени, закрыв руками лицо. ― Это я потерял все, а ты ― нет! Чего тебе еще нужно было?

Гарри кажется, что он постепенно сходит с ума.

― Вот что, с меня достаточно, ― говорит он. ― Я ухожу, а ты… продолжай свой концерт без меня, если тебе так хочется.

― Я устал играть вторую скрипку, ― поднимает тот заплаканное лицо. ― Я не хочу, чтобы мне что-то запрещали… из-за тебя.

― Ты можешь делать все, что пожелаешь, ― произносит Гарри, засовывая руки в карманы мантии. ― Мне кажется, раньше тебя ничего не останавливало…

― Гарри… я не хочу, чтобы ты умер, ― тихо и с чувством произносит Драко.

― Со мной будет все в порядке, если ты будешь держаться как можно дальше от меня. ― Гарри находит в себе силы ухмыльнуться, чувствуя, что какая-то часть внутри него действительно умерла, и это безвозвратно.

― Подожди… не уходи. ― Драко протягивает к нему руку. ― Я так не хочу…

― Извини, но я не буду устраивать тебе свиданий с Гермионой, ― обернувшись, жестко говорит Гарри. ― Она моя подруга и я уважаю ее выбор.

― Я тебя об этом больше не прошу, ― лепечет Драко, все так же сидя на коленях.

― И я не стану делать все, о чем ты меня попросишь, как раньше, ― вносит ясность Гарри.

― Я не против… просто не уходи. Ты ведь все еще мой брат? ― спрашивает тот с надеждой в голосе.

― Мне кажется, это странный вопрос, ― пожимает плечами Гарри. ― Ты всю дорогу меня убеждал, что это не так. Ты ― Драко Малфой, у тебя есть крутые родители, шикарный дом и все такое прочее. А я ― Гарри Снейп, и я сирота, потому что родному отцу на меня наплевать. Мы из разных миров, понимаешь? Могут ли такие люди быть родственниками?

Оставив сидящего на полу Драко позади себя и стараясь не думать о нем, Гарри уходит. Его трясет, все же непросто ему дался этот разговор, но с каждым шагом он чувствует, как освобождается от всего, что раньше на нем лежало тяжким грузом.

Он не может заставить брата себя любить, уважать и считать братом тоже. Но он не должен быть подстилкой для его ног и джинном из бутылки, который выполняет все его желания. Для этого существуют взрослые, а он ― такой же ребенок, с ним на равных.

С каждым шагом Гарри чувствует, как что-то меняется у него внутри ― окончательно и бесповоротно. Он словно становится другим человеком. Он становится… взрослым? И ему кажется, что именно Снейп помог ему стать таким. Рядом с ним Гарри осознал, что ему не нужно зарабатывать любовь у кого бы то ни было. Что его могут любить просто так.

Остановившись перед портретом, ведущим в гостиную ― Полная Дама умудрилась задремать под их ссору, ― он нащупывает здоровой левой рукой в кармане гладкий камешек, ту самую сигнализацию. Больше всего ему хочется выбросить его, засунуть в какую-нибудь щель и забыть о нем, потому что ему совсем не интересно знать, кто преступник. Он останется здесь. Он хочет все забыть и начать жить заново. Нужно только придумать, как убедить Дамблдора, что это не такая уж плохая идея.

― Ты неправильно нарезаешь. Посмотри, как нужно.

Снейп отбирает у Гарри нож и показывает на его же доске. У него получаются идеально ровные тонкие кольца, которые потом нужно будет высушить и измельчить.

― Э-э… а какая разница, ведь в итоге все равно получится порошок! ― не может понять Гарри.

― Это же лирный корень, а не картошка. Делай, как я говорю, и не спорь! ― отрезает тот.

Снейп отходит и продолжает заниматься своим зельем, хмуро глядя в дымящийся котел. Он целый вечер такой ― угрюмый и ничего толком не объясняет.

Гарри склоняется над корнем, стараясь делать, как показал зельевар, но не может сосредоточиться. Благо, что его плечо уже полностью восстановилось: здешняя медицина ― просто настоящая магия, что неудивительно. Но даже со здоровыми руками у него все выходит косо-криво, потому что он то и дело возвращается мыслями во вчерашний день.

После мучительно-непонятного разговора с Драко он чудом вспомнил пароль, вошел в гостиную и сразу увидел Невилла, сидящего на диване. Гарри только тогда осознал, что в Больничном крыле даже не поинтересовался, как он. Однако стыд тут же сменился радостью: Невилл был еще слаб, но самое главное ― он пришел в себя, и его мозг полностью здоров.

Там была и Гермиона. Она хмуро расспросила, где и как Гарри получил свою травму. Пришлось сказать правду, что они с Драко нашли потайной ход, и что скоро выяснится, кто злодей, которого они все пытаются определить. Гарри это сказал, чтобы ребята оставили затею кого-то поймать: теперь этим занимается сам Дамблдор.

Он надеялся, это их остановит.

Гермиона подтвердила, что директор попросил у нее книгу о ментальных болезнях и сказал, чтобы они больше не вмешивались ― дело продолжат взрослые волшебники.

― Только неясно, почему ты искал этот тайный ход вместе с Малфоем, а не с нами, ― с обидой произнесла она, поджав губы. ― Мне это все не нравится… ты явно что-то скрываешь от нас, причем уже давно!

― Так уж вышло, ― уклончиво ответил Гарри. ― Мне показалось, что он что-то затевает, и я решил за ним проследить. Ну не мог же я допустить, что он поймает преступника раньше нас!

― О, а я только что видел Малфоя, ― вклинился Рон, подойдя к ним. ― Он зареванный весь, наверное, приходил папаша и всыпал ему по первое число… Постойте-ка, а что он делал в нашей башне?

― Малфой вечно делает гадости, не думаю, что он пришел сюда поздравить кого-то с днем рождения, ― фыркнула Гермиона. ― Ты только вспомни, как он обошелся с Гарри…

― А мне кажется, он не такой уж и отбитый на всю голову, как мы считали, ― робко вставил Невилл.

― Чего ты его защищаешь? ― не выдержал Гарри. ― Вообще-то он на меня напал, а сам убежал, хотя мог ради приличия позвать кого-то на помощь…

― Он и позвал, ― ответил Невилл.

― Неправда, ― поморщился Гарри. ― Он убежал сразу, когда понял, что перегнул палку, и это еще мягко говоря…

― Зачем мне врать? ― простодушно взглянул на него Невилл. ― Он позвал, потому что не мог тебя бросить. У тебя кровь шла из головы, он пытался ее остановить... он, кажется, порвал свою рубашку и хотел перевязать рану. Он очень испугался, правда, он даже со мной нормально разговаривал… умолял меня бежать как можно быстрее за профессором Снейпом. Я тут же побежал, но… я так испугался, что наговорил ему всякой ерунды. ― Он передернул плечами.

― Драко… он остался со мной? ― медленно произнес Гарри, изумленно осознавая, что та картинка, которую он нарисовал у себя в голове, почему-то не совпадала с реальностью.

― Ну да, ― пожал плечами Невилл. ― И он никуда не ушел, дождался Снейпа, хотя знал, что ему влетит. Я это знаю, потому что я тоже с ним пошел… хотел услышать, что с тобой все в порядке, ― смущенно добавил он.

― Ладно… я пойду отдыхать, ― вяло пробормотал Гарри и ушел в спальню. Он чувствовал себя очень и очень странно, словно вся его жизнь была какой-то нелепой выдумкой. Причем, его собственной. А правда… какая она, эта правда?

Он попытался заснуть, но перед глазами стояло отрешенное лицо брата. Звучали его слова, сказанные полушепотом. Тот больше не играл ничью роль и говорил… нет, Гарри в это все еще не верил. Ведь он видел, своими глазами видел, как Драко подлизывается к отцу или наоборот, закатывает истерики, и тот делает все, что он ни попросит…

А Гарри в тот момент был за бортом. Да и не только в момент. Всю жизнь.

― Что с тобой такое сегодня? ― Из мыслей его вырывает резкий голос. ― Зелье вот-вот выкипит, а ты даже не видишь!

― Простите, профессор, ― тихо говорит он, с трудом возвращаясь из воспоминаний в лабораторию.

― Это никуда не годится. Зелья нужно варить идеально или не варить их вообще!

― Начну все заново, ― пожимает плечами Гарри, не понимая, зачем так возмущаться из-за испорченного зелья. Можно подумать, Снейп, когда учился, никогда-никогда не ошибался…

― О, не стоит. ― В голосе профессора слышится знакомый сарказм. ― Я не думаю, что ты в состоянии сварить что-то более-менее сносное сегодня.

― Почему это?

― Мне не нравится равнодушие в твоем голосе.

Гарри снова пожимает плечами. Слишком много навалилось на него, и он просто не может сосредоточиться. Но это не означает, что с ним теперь нужно разговаривать вот так.

― Вот что, мне это надоело. ― Снейп отбрасывает в сторону стеклянную палочку для помешивания, и она разбивается, на что тот даже не обращает внимания. ― Если не хочешь работать серьезно ― уходи.

― Да, я и правда лучше уйду. ― Гарри быстро запихивает учебник по зельеварению в сумку и надевает ее на плечо.

― Мог бы и не приходить, ― бросает Снейп, не глядя на него.

Внутри неприятно екает. Почему это Снейп из-за какого-то ерундового зелья так взъелся на него? Давно уже не было ничего подобного. То он нежно с ним обращается, носит на руках, обнимает, то грубит и выгоняет на ровном месте. Как все это понимать?

Мог хотя бы поинтересоваться, что произошло, но нет же…

Одна нечаянная мысль останавливает его уже у двери.

― А если бы я не умел варить эти зелья… или не хотел… вы бы по-прежнему меня ненавидели? Как Поттера?

Не дожидаясь ответа, Гарри выскакивает за порог. Он уходит из лаборатории, из кабинета, идет, никого не видя перед собой ― кроме застывшего лица Снейпа, который смотрел на него так, словно видит впервые.

Он не хочет думать о том, что бы тот ответил. Неужели зелья ― это все, что их связывает? И если убрать эту составляющую, то Гарри станет ему попросту не нужен?

От этих мыслей знобит. Он плотнее кутается в мантию и бежит прочь из подземелий. Сумка соскальзывает с плеча и больно бьет по ногам. Хочется поскорее лечь в постель и забыться от всех этих давящих мыслей, которые не дают покоя.

Гарри не может заснуть. Он ворочается с боку на бок, думая теперь уже о Драко, и его это раздражает. Почему самые близкие люди причиняют ему такую боль? Как будто им это нравится. Он и Снейпа тоже записал в «близких людей», потому что так и есть. В этом мире. Снейп все же лучше отца, так что стоит простить ему сегодняшнее плохое настроение… Эх, вот бы научиться выключать мысли. Нажал на кнопку и ― раз! В голове уже пусто. Кажется, Снейп это умеет. Может, он согласится его учить? Было бы неплохо, очень неплохо…

Сознание постепенно спутывается, обволакивает, словно в мягкое пуховое одеяло, такое волшебное и приятное, где нет ни мыслей, ни проблем, ни всяких тайн и обманов…

ВИУ ВИУ ВИУ!

Громкий требовательный звук, похожий сирену, разрывает его мозг, причиняя почти физическую боль. Гарри садится на постели, не понимая, откуда он идет, и что вообще происходит.

Ах… точно, да. Он просовывает руку под подушку и вынимает гладкий камешек, который светится ярко-желтым и вопит теперь еще громче.

Хорошо, что он додумался наложить защитные чары на свой полог, так что есть надежда, что никто не проснулся.

Оставив камень разрываться от тревожного сигнала, Гарри ужом выскальзывает из-под полога и, едва надев в тапки, бежит сломя голову в подземелья.

У той самой расщелины он чуть не сталкивается с Дамблдором в ночном колпаке и халате.

Взглянув друг на друга, без лишних слов они направляются в пещеру.

Идут они тоже молча. Гарри клянет себя, что подорвался с кровати и прибежал сюда, как будто ему больше всех нужно. Вот Драко не пришел, хотя его спальня находится здесь неподалеку и нога уже в норме. Наверное. Впрочем… неважно. Что ни мысль ― то о брате. Это уже начинает надоедать.

― Стань за мной, ― приказывает Дамблдор, когда они заходят в ту самую пещеру с алмазами. Он направляет палочку и открывает дверь. Так же с вытянутой вперед палочкой он шагает вовнутрь.

Гарри ― за ним. Его разбирает любопытство: кто же этот злоумышленник? Сначала он ничего не видит ― комната наполнена дымом. Дамблдор одним взмахом палочки уничтожает дым, и перед ними предстает Снейп, стоящий рядом с большим аккумулятором с порванными и искрящимися проводками.

Нет. Нет, только не это. Он не злодей. Этого не может быть.

Раздирающие душу мысли кружатся и кричат, не замолкая ни на минуту.

Снейп смотрит на них беззащитным взглядом. Он словно превратился в тень или привидение.

Его словно нет.

Наверное, все дело в бледности, которую оттеняют и усиливают спутанные черные волосы. А может, дело в чем-то другом.

Гарри шагает к нему и тут же чувствует руку на своем плече.

― Нет, ― твердо говорит Дамблдор и направляет волшебную палочку в сторону Снейпа.

Тот, в свою очередь, вынимает и откладывает свою на панель управления. Он смотрит на директора так, словно готов ко всему.

Он не тот самый злодей. Нет.

Гарри вырывается из-под руки Дамблдора и становится перед ним, чтобы не дать ему свершить правосудие. Теперь палочка директора направлена на него.

― Это не он, ― тихо говорит он, желая немедленно все это прекратить, независимо от того, прав он или нет.

― Зачем ты это сделал, Северус? ― Дамблдор поднимает палочку выше. Снейп снова под прицелом.

В ответ ― молчание.

Гарри оглядывается. Снейп, у которого очень странный вид, вдруг издает странный звук, наклоняясь вперед, а потом опускается на колени и заливается слезами.

Все это происходит как в замедленной съемке. Этот мужчина, наводящий ужас на многих, сидит на полу и плачет навзрыд. Его палочка лежит поодаль, он по-прежнему не собирается защищаться.

Гарри не может это выносить. Несколько шагов ― он оказывается рядом с ним и обнимает. Снейп тут же хватается за него, прижимает к себе, дрожа всем телом.

― Я не отпущу тебя… не отдам… ты мне нужен… нужен, понимаешь? ― с трудом проговаривает он.

Гарри думает, что если бы настоящий отец говорил ему что-то подобное, он бы никогда не исчез.

Даже если бы с волшебным диском случился сбой, даже если бы комнату озарил тот нестерпимо белый свет… он бы остался на месте.

Потому что знал бы, где его место.

И, кажется, он понимает, почему вчера Снейп был в таком препоганом настроении. Тот, видимо, тоже думал не о зельях, а о близкой разлуке. И о том, как может этому помешать.

― Вот этого я и боялся больше всего, ― шумно вздыхает Дамблдор. Он шагает к ним и что-то делает на панели управления. Кажется, проводок перестал искрить: неприятное шипение исчезает.

― Сынок… я люблю тебя, ― шепчет Снейп на ухо Гарри, не стесняясь того, что директор стоит почти возле них. ― Я тебя усыновлю, оформлю все документы, и мы будем вместе… навсегда.

― Я тоже люблю вас, профессор. ― Гарри перебирает его жесткие гладкие волосы, пытаясь хоть немного утешить его и успокоить. ― Правда, очень люблю.

Тот резко отклоняется. Его лицо искажено отчаянием.

― Почему ты называешь меня так? Почему бы тебе не называть меня, как вначале? Зачем ты так со мной поступаешь?

Его напряженные до предела пальцы вгрызаются в голову, с силой сжимают волосы, натягивая кожу головы. Он наклоняется вперед, заходясь новым приступом рыданий.

― Я не могу, ― вырывается у потрясенного Гарри. ― Потому что вы ― не он.

― Но я могу им стать… я сделаю все, что угодно… что захочешь…

Слова бессвязно срываются с его губ. Снейп сидит, низко опустив голову так, что волосы полностью скрывают его лицо. Он выглядит, как большая взъерошенная черная птица, у которой обломали крылья.

Дамблдор подходит к ним вплотную. Не говоря ни слова, он приподнимает голову Снейпа за подбородок и поит его зельем темно-зеленого цвета, которое у предусмотрительного директора оказалось с собой.

Его отец… он никогда не был таким. Он был слишком горд, чтобы стать настолько уязвимым. Или же… он и впрямь не чувствовал ничего.

Он не станет плакать, даже если Гарри умрет. Или если никогда не вернется домой.

Он что-то там пытается, делает вид, что неравнодушен к сложившейся ситуации, потому что законы страны не предполагают, что это норма, когда дети пропадают на ровном месте. Наверняка он уже заявил в полицию, чтобы отвести от себя подозрения. А если нет, то это глупо. Очень глупо.

Нет. Отец вовсе не глуп. Он себе на уме. Занимается тайными лабораторными исследованиями вместо диссертации. Вешает Гарри лапшу на уши, говоря с ним не более двух минут раз в несколько дней. И он не любит его просто за то, что он есть. И даже за разные хорошие поступки не любит. За успехи ― тоже. Достаточно вспомнить, как Гарри ждал элементарного внимания к своей грамоте, но отцу было просто лень прочитать те две несчастные строчки, да и вообще поднять на нее глаза.

А не отмазаться банальными словами вроде: «Очень хорошо».

― Ты можешь общаться с ним и дальше, если захочешь, ― говорит Снейп, выпив половину зелья и отодвинув от себя руку Дамблдора ― он словно не замечает директора и говорит только с Гарри. ― Я говорил, что не запрещаю…

― И ты готов лишить Поттера жизни, только чтобы тебе было хорошо? ― тихо спрашивает Дамблдор.

Снейп поднимает на него глаза с непонимающим видом.

― Если мы не отправим души этих двух мальчиков в их мир, наши дети так и останутся где-то в пространстве и никогда не найдут дорогу домой.

Гарри кажется, что его ударили. Где же его дом на самом деле? И найдет ли он когда-нибудь дорогу туда?

То место, где ему будет безопасно. Где он будет кому-то нужен. Не формально, а по-настоящему.

Вот как сейчас.

От мысли, что некий мальчик Гарри Поттер не вернется к жизни, не сможет пройти путь, ему предназначенный, а просто-напросто затеряется среди галактик, у него все сжимается внутри. Кто он такой, чтобы решать, кому жить, а кому умереть?

Ради того, чтобы ему самому было хорошо…

― Почему… почему моя жизнь не может быть… нормальной? ― цедит сквозь зубы Снейп, сжимая руки в кулаки. ― Я впервые почувствовал себя таким ― нормальным. Что у меня есть сын. Что не было всей тех событий, что моя судьба ― другая, что ее можно переписать…

― Ее нельзя переписать, Северус. Ты должен жить свою жизнь.

― Это и есть ― моя жизнь! ― В его глазах, залитых слезами, загорается гнев. ― Мой сын… он сам ко мне пришел. Он стал подарком для меня… почему я должен от него отказываться?

― Он не твой сын, ― жестко произносит Дамблдор. ― И ты это знаешь. Сколько раз я просил тебя быть с мальчиком помягче…

― Мне плевать на Поттера, ясно? ― яростно перебивает тот.

― Прекращай, свою истерику, Северус. ― Дамблдор берет палочку с панели управления и подает ему. ― Вставай. Когда наш мальчик вернется, ты можешь подарить ему столько любви, сколько есть в твоем сердце.

― Мне не нужен Поттер, оставьте его себе, если хотите! ― Снейп отбрасывает свою палочку в угол и встает, пошатываясь. Он выглядит немного не в себе, словно успокоительное зелье ― а то, скорее всего, было оно ― вообще никак на него не подействовало. ― Мне нужен МОЙ сын.

― Независимо от твоего желания…

― Вы не вернете своего любимого Поттера, потому что портал испорчен! ― мстительно перебивает его Снейп. ― И что вы мне за это сделаете? Ну что? Вы думаете, меня можно уничтожить больше, чем я сам… это делаю… каждый день…

Его голос подозрительно затихает. Он судорожно цепляется за Гарри и прижимает его голову к себе.

― Ну что ты как дитя малое, честное слово, ― вздыхает Дамблдор.

― Гарри… пойдем, пойдем отсюда, ― повторяет Снейп, как в лихорадке. ― Ты не сердишься на меня? Сердишься, да?

― Я не знаю, ― честно отвечает он.

Гарри и впрямь не понимает, что сейчас чувствует. И что должен чувствовать.

Из головы не выходят слова Дамблдора о Поттере, который достоин жить так же, как и любой человек.

Ни Гарри, ни Снейп не вправе его этого лишать, как бы им ни хотелось оставить все, как есть.

― Портал НИКОГДА не заработает, так что попрощайтесь со своими распрекрасными мыслями о балансе и равновесии во вселенной, директор, ― шипит Снейп, превращаясь в себя привычного ― злобного и угрюмого. ― В моей жизни его давно уже нет, а вы… вы просто смиритесь, рано или поздно.

Он направляется к двери, увлекая Гарри за собой.

Гарри призывает палочку Снейпа с помощью Акцио и протягивает ему. Не нужно оставлять ее здесь. Тот равнодушно принимает ее и идет дальше, неровно, спотыкаясь, словно, если его отпустить, он не удержится и растянется на полу.

Гарри не станет проверять.

Он борется с жалостью к нему и с противоречивыми мыслями, что все это как-то неправильно.

― Я действительно сожалею, Северус, что все сложилось именно так, ― несутся им вслед слова директора. ― Но не мне, а тебе придется смириться с действительностью, чтобы не мучить ни себя, ни ребенка. Чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше.

Сердце мучительно сжимается. Гарри в глубине души знает, какой выбор ― верный, даже если не хочет с этим соглашаться.

И сейчас он может расставить все по местам. Но от этого не легче.

В своей гостиной Снейп устало опускается в кресло, опустив голову на руку. Он выглядит таким усталым, совсем не готовым ни к какому разговору. Гарри топчется возле него и не знает, как спросить о том, что его беспокоит. Может, вообще ни о чем не спрашивать и просто дать ему время прийти в себя?

На часах полчетвертого ночи ― или утра, ― но сна ни в одном глазу.

― Вчера… вы не ответили мне, ― начинает он, решившись и резко выдохнув, как перед прыжком в ледяную воду. ― Как бы вы относились ко мне сейчас, если б я не любил ваши зелья и не имел ни капли таланта, чтобы их варить?

Снейп медленно поднимает голову. Круги под его глазами стали еще темнее, а глаза словно провалились вглубь и смотрят на него из глубокого колодца.

― Я… я не знаю. ― Он проводит пальцами по своей щеке и медленно опускает руку на подлокотник. ― Я не задавался этим вопросом.

― Ну, само собой, ― вырывается у Гарри. Он тут же закусывает губу и отводит взгляд: кажется, это было грубо.

― Твоя любовь к зельям помогла мне быстрее увидеть тебя… настоящего, ― тихо продолжает Снейп.

― А если бы я не…

― Тогда наш путь сближения был бы длиннее. ― Тот наклоняется вперед, словно ему неудобно сидеть в кресле или что-то мешает. ― Но он был бы. В любом случае.

― А если бы я оказался таким, как Поттер… во всем? ― не успокаивается Гарри. ― Продолжали бы вы меня отвергать? Орать на меня просто так, потому что хочется?

Снейп молчит.

― Ну же, ответьте!

Тишина.

― Значит, да? ― горько произносит Гарри.

Пора сбросить маски и понять… да, ту самую правду.

― Я ведь даже не предполагал, что существует мир, где все мои мечты исполнились, ― едва слышно говорит Снейп. ― Где ты ― не сын Джеймса, а мой сын…

― Вы бы могли и в этом своем мире все изменить и забрать Поттера к себе! ― настойчиво произносит Гарри.

― Нет… не мог, ― отвечает тот одними губами.

― Ему было бы с вами куда лучше, чем с теми… уродами, ― с неприязнью произносит Гарри, вспомнив об еще одной очень неприятной детали, о которой Поттер ему невольно рассказал, хотя вряд ли тот сделал бы это по своей воле.

― Это сложно. Ты не понимаешь…

― Поттер такой же, как я, мы ведь двойники, ― перебивает Гарри. ― Единственное отличие ― только в отце и в том, что у меня… нет этого.

Одним рывком он сбрасывает мантию и задирает свитер, став к Снейпу спиной.

Что ж, пусть увидит все, как есть. И пусть Поттер его простит за то, что раскрыл его секрет.

Такой секрет, о котором, впрочем, умалчивать было глупо. Надо было что-то с этим делать. Так что, возможно, двойник, когда-нибудь скажет ему спасибо.

Гарри задумывается, как это вообще возможно, но тут же вздрагивает от прикосновения: Снейп проводит пальцами по его спине. Его рука ощутимо дрожит, а сам Гарри чувствует себя все больше и больше неуютно, хотя он тут вообще не при чем.

― Это не мое тело, ― напоминает он. Так, на всякий случай.

― Кто это сделал?

Что ж, вопрос резонный.

― Думаю, с Поттером «очень хорошо» обращались его родственнички, ― не без сарказма произносит он. ― Вы же видели его руки тоже. Выходит, он молча страдал, и ему не у кого было попросить о помощи…

― Вот что… замолчи! Замолчи сейчас же! ― срывается в крик Снейп и тут же тихо стонет. Гарри оборачивается к нему и видит, как тот закрыл лицо руками и покачивается из стороны в сторону.

― Я снова… снова тебя обидел. Я не могу иначе… не получается… прости, ― бубнит он в руки так, что Гарри плохо различает слова.

Наступает тишина, такая давящая, что ему хочется просто убежать. Но он не может оставить профессора в таком состоянии. На самом деле Гарри не знает, что делать. Для начала он возвращает свой свитер на место, а потом осторожно прикасается к плечу Снейпа. Зачем? Наверное, чтобы утешить или хотя бы показать, что не сердится на него.

― Я не знал. ― Снейп убирает руки от лица, выглядя таким измученным, что Гарри от всей души жалеет его, хочет его обнять, но понимает: сейчас не стоит. ― Правда! ― Он повышает голос, умоляюще глядя на него. ― Ничего не знал. Директор, может, и знал, но молчал… Я этого так не оставлю.

Его ноздри начинают раздуваться от гнева, и Гарри уже немного сочувствует этим горе-родственникам. Совсем чуть-чуть. Не хотел бы он оказаться на их месте!

― Значит, вы позаботитесь о нем? ― тихо спрашивает он. ― Заберете его от них?

― Что? ― возмущенно смотрит на него Снейп, но тут же сникает и мрачнеет. ― Я… нет. Я решу только ЭТУ проблему. И все. На большее я не согласен.

― Но я выгляжу точно так же, как Поттер. ― Гарри сам не понимает, почему ему так важно, чтобы двойник в этом мире не остался одиноким… как и Снейп, тоже. ― Во мне все, как у него… за исключением вот этих всех шрамов.

Снейп берет его за руки, прерывая его возбужденную речь.

― Гарри, это неважно. То, какой ты... ты похож на меня. Внутри. Во мне это отзывается, понимаешь?

Гарри мотает головой. Снова разговор, который заведет их в никуда.

― Просто поймите, ― снова пытается он до него достучаться. ― Вы не дали Поттеру шанса... не оставили ни одного шанса вам понравиться!

Снейп встает, из-за чего Гарри вынужден отступить на шаг.

― Я был вынужден за ним приглядывать... за сыном своего врага. ― Он словно выплевывает каждое слово. ― И что получил в ответ? Ни капли уважения…

― Вы сами виноваты! Вы ненавидели его, а он даже не знал, за что! ― Выкрикивает Гарри забывшись.

Снейп молчит, и это молчание тяжелое. А еще он прерывисто дышит. Сколько пройдет времени, прежде чем он на него набросится, и все вернется на круги своя?

― На месте Поттера я бы тоже вас презирал, ― не выдерживает тишины Гарри, чувствуя, как внутри снова появляется давящая пустота. ― Но я относился к вам иначе с самого начала, потому что вы ― двойник моего отца. Я тогда еще думал, что папа мне поможет, что он придет в себя, что он хотя бы не оставит меня здесь… одного.

Он с трудом переводит дух, ожидая наихудшего.

― Но я же не оставил, ― только и говорит тот.

Кажется, Снейп совсем на него не злится за дерзость. Он смотрит на него просительно, словно пытается прочесть в его глазах хоть что-то напоминающее привязанность.

― И ты меня не презирал… все это время. Но теперь будешь, да? За то, что я сломал эту дурацкую штуковину?

Это звучит так жалобно, что Гарри не знает, что сказать. Он чувствует себя еще страннее, чем до этого.

― Я не знаю, ― в очередной раз говорит он. И это правда.

Просто он почему-то уверен, что портал еще можно починить. Но говорить об этом как-то не хочется.

― Хорошо, я понял, ― прерывисто произносит Снейп и отворачивается. ― Если хочешь, можешь идти, я тебя не держу.

То выражение лица, что Гарри мельком заметил у Снейпа, когда тот напоследок проскальзывал по нему взглядом, заставляет его задержаться.

― Профессор, ― собравшись с силами, начинает он. ― Я знаю, что папа меня не любит, поэтому... от вас я тоже ничего не ждал и не жду. Вы вообще чужой человек и я... я просто хотел хоть на немного почувствовать, как это, когда ты кому-то нужен. Я представлял на вашем месте его. Это было неправильно, но я просто... спасибо, что подарили мне все это... я даже не думал...

Его голос становится все более сиплым к концу, и он замолкает, боясь что еще одно слово, и он разрыдается, что будет хуже всего.

Снейп поворачивается к нему. В его глазах Гарри видит отражение своей собственной растерянности, но в них нет ни капли осуждения.

А еще он медленно подходит. Его движения осторожны, неуверенные, по-стариковски зажаты, словно причиняют ему боль.

Снейп так же медленно присаживается перед ним на корточки, чтобы оказаться лицом к лицу.

― Твой отец… ты не раз говорил, что он не любит тебя. Я в это не верю.

― Почему? ― удивляется Гарри, глядя на него.

― Потому что он мой двойник. А я тебя люблю. Я не знаю, как жить дальше без тебя.

Гарри поводит плечами. Ему становится неуютно.

― Вы все время сравниваете меня с Поттером и говорите, что я другой, ― напоминает он.

― С Поттером у меня не сложилось, потому что он сын Поттера, ― горячо возражает тот.

― То есть… вы признаете, что были неправы, по отношению к нему?

― Я этого не говорил.

― Вы только что заверили меня, что мой отец и вы ― это одно и то же. И что он не мог меня не любить. То же можно сказать про меня и Поттера, разве нет?

Наступает гнетущее молчание.

― Я хочу быть до конца с тобой честным, Гарри, ― наконец, произносит Снейп, глядя в сторону. ― Я не знаю, каков Поттер. Я смотрел на него сквозь призму его отца ― фирменного придурка. А каков этот ребенок ― могу только догадываться.

― Он такой же, как я, ― твердо говорит Гарри.

― Это не меняет того, что теперь со мной ты.

― Как не меняет факта, что мой отец ― садист.

― Что?.. ― вырывается у того, а в глазах что-то меняется, словно вспышка боли враз загорается и потухает. ― Ты не рассказывал мне…

― Не хотел жаловаться. ― Гарри приподнимает подбородок, вспоминая, как это делал Драко.

Мысли о брате портят его и без того плохое настроение.

― Можно я посмотрю? ― хрипло спрашивает тот.

― Что именно?

Снейп какое-то время молчит.

― Я все же не верю, что он тебя не любил и плохо с тобой обращался, ― произносит он, глядя ему в глаза. ― Но если ты говоришь… Я бы хотел сам это увидеть. Если ты позволишь, конечно.

― Зачем, если вы сломали портал, ― пожимает Гарри плечами. ― Я ведь все равно не смогу уже вернуться назад.

― Я хочу, чтобы у тебя был выбор.

― Но его больше нет.

― Я… я не думал об этом в таком ракурсе, ― смешивается Снейп и тут же восклицает:

― Я хочу все исправить, как ты не понимаешь!

― Вряд ли вы сможете его починить. Потому что не знаете, как…

Снейп поднимается с корточек и начинает ходить взад-вперед.

― Да, не знаю. Но я хочу убедиться, что все так и есть, как ты говоришь… чтобы не мучиться от мысли, что я вынудил тебя остаться, лишил тебя родного отца и той жизни, в который ты был счастлив.

Гарри молчит, переваривая услышанное.

― Дамблдор сделает все возможное, чтобы исправить то, что я натворил, ― продолжает Снейп, остановившись. ― Но… если вдруг… такое может случиться, да. Если мы не сможем восстановить портал, хотя я надеюсь, тот человек, который его создал, знает, что делать с тем повреждением… Я просто не хочу, чтобы ты меня когда-нибудь за это возненавидел, ― завершает он с тяжелым вздохом.

― Если что, я не вру, ― говорит Гарри, думая о своем. ― Я правда не помню ни одного случая, когда отец вел себя со мной… ну как нормальный папа.

Снейп достает палочку.

― Я могу… ― начинает он.

― Да, пожалуйста. ― Гарри пожимает плечами.

Снейп усаживает Гарри на стул, придвигает стул себе и садится рядом, как раз напротив.

― Легилименс, ― произносит он, легко дотронувшись палочкой до его виска. Гарри чувствует, как тот буквально проваливается в его мозг.

Страх. Напряжение. Отчаяние. Гарри несколько мгновений окунается в эти чувства, понимая, что это эмоции Снейпа, которые очень отличаются от безмятежности Дамблдора, когда тот просматривал его мысли таким же способом.

Что ж, если Снейп хочет увидеть в воспоминаниях огромную любовь отца к нему, то он не увидит там и намека. Гарри ничего скрывать не собирается.

«Я знаю, Гарри», ― слышит он у себя в голове не свой, а другой голос, похожий на голос Снейпа и весь замирает: он что, теперь может читать мысли?

«Да, я все слышу, ты громко думаешь, и мне не нравится, когда меня сравнивают с Дамблдором», ― насмешливо звучит тот же голос. Кажется, Снейп уже не обижается на него за то, что Гарри ему сказал до этого…

«Мне не на что обижаться, забудь».

«О нет! Как мне заглушить эти мысли? Как перестать думать вообще?»

«Это очень сложно, Гарри. ― Голос мягко обволакивает его. ― Если целая наука ― окклюменция. Я бы тебя научил, если бы ты остался…»

«Так нехорошо, профессор, вы меня шантажируете!»

«Даже не думал. А теперь помолчи, пожалуйста, я хочу посмотреть кое-что…»

«Да я как бы и так…»

«Гарри!»

Гарри мысленно «замолкает» и очень старается не думать лишнего. Он буквально ощущает, как Снейп берет каждое воспоминание и пролистывает его. Сознание сами по себе заполняют картинки из прошлого: вот он получил первое место на олимпиаде по химии, а отец брякнул что-то банальное, вот он ждет его одобрительного взгляда ― отец проходит мимо, вот он стучится к нему в кабинет, а в ответ ― тишина, вот…

Снейп листает слайды все более быстро и даже нервно. Он словно не верит своим глазам. А ведь Гарри предупреждал…

«Послушай… мне надо пробраться немного глубже, там должно быть еще что-то… Ты не против?»

«Не против, профессор. Только вы все равно не найдете там, что ищете».

Снейп будто ныряет в глубины его подсознания и вдруг… Гарри видит его. Видит в полный рост в своей голове.

«Я вас вижу… Это нормально?»

«Вполне. Мы в подсознании. Постарайся расслабиться».

Легко сказать!

Гарри видит ― вот буквально видит, ― как Снейп идет по лабиринту с покатыми круглыми стенами и держит перед собой палочку с зажженным Люмосом.

«Очень странно, ― мысленно говорит через какое-то время Снейп, глядя по сторонам. ― Здесь ничего нет. Может быть, дальше? Посмотрим…»

Он неспешно скользит вперед, кажется, словно волшебный свет не может осветить даже дорогу ― тьма словно сгущается и поглощает этот маленький огонек.

Как в тоннеле, ведущем в Тайную Комнату.

Гарри следует за ним ― интуитивно.

Вдруг впереди мелькает вспышка. Что это, мираж или…

Они останавливаются перед арочным проходом, закрытым… нет, там не дверь. Толстые ветви жесткими колючими листьями и длинными шипами, которые плотно закрывают проход, но через щели пробивается что-то яркое.

Снейп какое-то время молча стоит перед растением, разглядывая его.

«Хм… очень странно. Такое ощущение, будто твое настоящее подсознание находится там».

«За этими шипами?» ― Гарри содрогается.

«Именно. Оттуда идет свет, видишь?»

«О… ― Он ежится, глядя на огромные шипы на упругих ветках, которые выглядят устрашающе. ― И что теперь делать?»

«Я могу это убрать».

«А это не больно?» ― на всякий случай спрашивает он.

«Ты ничего не почувствуешь»

«Но вы…» ― начинает Гарри и видит, как Снейп уже тянет руку к ближайшей ветке.

Гарри не успевает его остановить.

Снейп хватает за гибкую ветвь, усеянную шипами, и резко рвет на себя.

Барьер трещит, сыплются мелкие ветви и листья, запутываясь у Снейпа в волосах, но не поддается. Тот хватает другую ветвь, что поближе… снова рывок.

Гарри едва переводит дух.

По рукам Снейпа струйками ползет кровь, но он яростно продолжает тянуть упрямые ветви на себя.

Он нет. Нет! НЕТ!

«Профессор… не надо, отпустите ее!»

Еще один рывок. Сквозь плотную живую стену пробивается луч света. Нестерпимо яркий и жгучий.

Гарри становится страшно. Он пятится, падает на спину, перецепившись за нечто, похожее на корень дерева, и отползает назад. Он не в силах смотреть на кровоточащие руки Снейпа. Он только надеется, что ему не больно, и что это просто игра воображения ― ведь логично, если схватиться за шипы, можно сильно пораниться.

«Пожалуйста, профессор, остановитесь…»

Тот, кажется, больше его не слышит.

Гарри всхлипывает. Он хочет выбраться наружу, но не знает, как. Словно он заперт в Выручай-комнате, но эта комната не подстраивается под его желания. Здесь все стабильно и нерушимо. А еще этот свет. Он слишком яркий. Его площадь раз за разом расширяется. Гарри, глядя на него, чувствует странное томление, как будто попал в сказочный сон, в котором сбываются все его мечты. Эта необъяснимая легкость, эйфория, вперемешку со слезами…

Ему больно. Ему по-настоящему больно. Он хочет все прекратить. Немедленно.

Потому что все это очередной обман. Иллюзия. Игра воображения. Это не его жизнь. В ней никогда не было ничего подобного. Все, что он чувствовал ― подавленность и ненужность. Редкие моменты, когда ему было сносно жить. Терпимо. Когда Драко показывал, как он ему нужен, хотя… просто бессовестно пользовался, не думая о нем самом. Или когда мама была жива, но это было так давно и как будто бы не с ним…

Переливающийся комок света выскальзывает в небольшое оконце из-под руки Снейпа. Гарри слышит смех ― легкий, звенящий, как колокольчик.

Мама.

Комок превращается в плоский экран, на котором, как в телевизоре, двигаются люди. Гарри позволяет ему приблизиться и… словно сливается с ним.

Кто это… что? Крошечный мальчик с черными непослушными вихрами льнет к высокому мужчине, поднимает ручки, наверное, чтобы его взяли. «Ты только посмотри, как он тебя любит!» ― нежно произносит стоящая рядом рыжеволосая женщина и смеется. Смех серебром рассыпается и к нему присоединяется смех мужчины, который подхватывает ребенка и прижимает к себе, целуя в пухленькую щечку. «Ну что, Гарри, сегодня снова я тебе читаю?» «Папа, а я? ― к нему подходит маленький светловолосый мальчик и дергает за штанину. ― Можно с тобой?» «Пойдем, милый, ― обнимает его за плечи рыжеволосая женщина. ― Мы посмотрим с тобой мультик». «А Гарри?» ― капризно спрашивает малыш. «Ему нельзя на ночь, ты же знаешь, у него глаза…»

Ее голос затихает и пропадает по мере того, как она уходит, уводя за руку ребенка. И Гарри заглядывает уже в другую комнату, где на кровати сидит тот самый высокий мужчина с черными длинными волосами и его сын, который так сильно хотел остаться с ним. Мужчина читает книгу размеренным добрым голосом. Слов не слышно, но Гарри буквально чувствует, как расслабляется тот малыш, прижимаясь к теплой груди отца, как ему хорошо, спокойно и безопасно… он так и засыпает в объятиях, словно растворяясь в любви.

Гарри вздрагивает и «будит» себя: он чуть не заснул вместе с этим ребенком, но ведь это… это он? Слайд сменяется, и теперь он маленький сидит на той же кровати с отцом, который дурачится с ним, щекочет, а он заливается громким смехом, а из окна бьют яркие лучи солнца…

Гарри с трудом выбирается из воспоминаний, отталкивая «экран» от себя. Он задыхается, то ли смеха, то ли от слез. Он счастлив и мучительно болен одновременно. Он болен. Но чем?

Кровь. Гарри подбирается ближе к Снейпу, руки которого превратились в кровавое месиво. Она же течет по его волосам, он словно весь покрывается кровью, позволяя жестким веткам с шипами вонзаться в него, раз за разом освобождая проход… для чего?

Оттуда все еще льется свет и раздается гул, как будто летит самолет, и вот он уже ближе, ближе, скоро сядет на посадку… Что-то рвется в то небольшое оконце, толкается, пытаясь выбраться наружу. Воспоминания. Вот еще одно проскользнуло и вырвалось на свободу, с ликованием переливаясь всеми цветами радуги и сбивая Гарри с ног.

Он задыхается и никак не может отдышаться, глядя, как он сидит на плечах у отца. Мама идет рядом и держит за руку Драко. Вот отец держит его на руках, показывает на слона и смеется. А потом целует его, снова и снова.

Маленький Гарри тоже смеется, заливисто и весело, не стесняясь никого. А его маленькое личико на этот раз украшают огромные круглые очки с толстыми стеклами.

Гарри безуспешно пытается подняться. Все это веселье словно придавило его, он ослабел, как будто смеялся сам безудержно добрых полчаса. Сквозь дикую слабость он видит смазанные движущиеся картинки, смутно слышит голоса и почему-то ощущается запах больницы.

Еще один сгусток воспоминаний вырывается, проходя сквозь руку Снейпа, который пытается его удержать. Стена с шипами опасно дрожит, словно вот-вот упадет или рассыплется. А Гарри попадает в белое пространство, холодное и неуютное. Повсюду ходят люди в белых халатах, а его самого грызет тревога и непонимание.

«Со мной все в порядке?»

Тот самый малыш, сидящий рядом с высоким мужчиной, уже не совсем малыш, а постарше. Он по взрослому хмурится и кусает губы.

Всхлип. Плач. Мама прижимает руку к лицу, протягивая отцу бумажку. «Этого не должно было произойти… это я виновата». «Нет, Лили, даже не думай!» ― Отец тут же встает, обнимает ее за плечи и усаживает на стул. «Я могла что-то сделать, могла предотвратить…» «Нет, не могла!» ― резковато отвечает отец, мельком смотрит в бумажку и на мгновение прижимается щекой к ее огненно-рыжим волосам, а потом присаживается на корточки возле Гарри: «Все в порядке, милый. Мама немного расстроена, но это пройдет». «Почему… ну почему! ― Мама не может успокоиться. ― Драко родился без проблем, почему… эта ужасная пуповина… я даже не знала, что он несколько секунд там не дышал… его глаза… и… и…»

Маленький Гарри до боли сжимает руки, вгрызаясь ногтями в ладони.

«Со мной все в порядке?»

Мысли, мучительные мысли. Он боится спросить, потому что уже знает ответ. Мама просто так плакать не будет. Ей страшно. А это значит… все плохо. Очень плохо.

Шум нарастает.

Следующее воспоминание с силой выплескивается наружу, отталкивая Снейпа, из-за чего тот едва не падает, ухватившись за ветви из последних сил. Гарри весь сжимается, глядя на это, но тут же его уносит водоворотом новых событий.

«Папа, а почему мне нельзя бегать со всеми?» «Это может тебе навредить, сынок, будь осторожен».

Первоклассник Гарри подносит к глазам бумажку, которую должен отдать учителю физкультуры. «Драко… а что значит координация?» «Ну-у… ― протягивает тот, беря у него бумажку и быстро пробегая по ней глазами. ― Ты просто постоянно падаешь, у тебя в мозгу так заложено». «Я что, ненормальный?» ― пугается Гарри. «Нет, ― удивленно смотрит Драко и пожимает плечами. ― Просто немного… да забудь. Ты же быстрее всех в классе читаешь и задачки решаешь за секунду! Вот бы мне твои сверхспособности! ― восклицает он с энтузиазмом, явно стараясь его ободрить».

«Доктор… мы можем что-то сделать?» «Ничего, только беречь ребенка от стрессов. Иначе состояние может усугубиться вплоть до психических нарушений».

Немного подросший Гарри сидит на топчане, болтая ногами, делая вид, что ему совсем неинтересно, о чем говорят родители и этот старичок в белом халате, похожий на огромную стрекозу из-за круглых очков, таких же, как у него самого.

«Со мной все в порядке?»

«Да, сынок, не переживай».

Мама только плачет в ответ. Гарри решает никогда больше не спрашивать об этом.

Следующее воспоминание наполнено адским шумом. Гарри вопит, извивается, сидя на коленях у отца, который пытается его удержать и успокоить. Он орет что-то нечленораздельное, все это выглядит как приступ. «Драко, иди к маме», ― строго говорит бледный отец, который с трудом удерживает самообладание. Мельком Гарри замечает грустный и понимающий взгляд брата и то, как он уходит без единого каприза…

А потом наступает тишина.

Писк медицинских аппаратов, белые кровати, все белое… голубоватые формы врачей…

«Психическое расстройство… склонен впадать в панику… могут быть расстройства памяти…» Снова слезы матери и что-то безгранично большое, теплое, любящее… окутывает, словно одеяло. «Все будет в порядке», ― звучит успокаивающий голос. ― Мы вылечим его… нашей любви достаточно». «Со временем это должно пройти… верно?» ― спрашивает мама, борясь со слезами. «Может пройти, а может и усугубиться… берегите его от стрессов». «А если…» «В худшем случае придется отправить ребенка в больницу святого Мунго на длительное лечение».

«Нет, нет, не отдавайте меня!»

Грохот, шквал ― он несется на него, снося все на своем пути. Снейп не может больше удерживать воспоминания. Он заслоняет прореху в колючей стене собой, но они безудержно рвутся наружу, проходя сквозь него и ломая все на своем пути.

Гарри уносит мощной волной. Он уже не понимает, где он, он ли это, что он слышит, что говорит, когда это происходит ― здесь и сейчас или… давно? Он растворяется в потоке сознания, позволяя воспоминаниям заполонять свой разум.

«Ты не должен оставлять отца. Что бы ни случилось. Позаботься о нем».

Снова пикающие звуки. Трубки, тянущиеся от приборов к лежащей на белоснежной кровати маме. Ее рыжие волосы рассыпались по подушке огненным каскадом, а сама она бледная, белее пододеяльника.

«Почему я это слышу? Со мной все в порядке?»

«Ты волшебник, правда?», ― Гарри берет отца за руку и смотрит на него влюбленными глазами. «Конечно, а что ты думал?» ― шутливо отвечает тот, переставляя коробки и баночки на полку. Гарри отходит от него и проводит пальцем по огромному микроскопу, прикрепленному к железному столу. «И ты все можешь, да?» «Для тебя ― все что угодно», ― отвечает отец. Гарри блаженно вздыхает от мысли, что папа может создать лекарство от чего угодно и вылечить любую болезнь. Только он не понимает, почему тот до сих пор этим не занялся, ведь мама лежит в больнице уже неделю. Наверное, папа только придумал его, и они начнут готовить его вместе. Завтра.

«Позаботься об отце. Ты ему нужен».

Нет. Гарри больше ждать не намерен. Ни секунды дольше. Он должен спешить. Он знает, что делать.

Сильно болит рука. Гарри прячет ее за спину, когда в лабораторию врывается бледный отец.

Что было до этого ― заволокло плотным туманом, сквозь который не пробиться.

«Что ты здесь делаешь?»

«Ничего… » ― Гарри кусает губы, чтобы не заплакать. Отец переводит взгляд на стол, заставленный реактивами, и резко шагает к нему.

«Ты не должен был…»

«Я смогу ее вылечить. Я хотел… приготовить… лекарство…»

Голос Гарри звучит не громче самого тихого ветра. Он пошатывается и опирается боком о стол. Боль неимоверная. По щекам начинают течь слезы.

Он больше не может терпеть. Он всхлипывает, сталкиваясь с тяжелым взглядом отца, в котором тревога и страх слились воедино.

«Элементы и их свойства нужно знать досконально, прежде чем соваться в лабораторию! Я тебе говорил, что без меня сюда нельзя? Говорил? Это очень опасно!»

«Нет! ― собрав последние силы, выкрикивает Гарри. ― Я все равно ее вылечу… я…»

«С теми скудными знаниями, что у тебя есть, ты можешь только себе навредить. ― Отец говорит теперь тише, но не менее сердито. ― Ты даже не представляешь, что можно натворить, если взять все эти элементы и соединять их без присмотра взрослых…»

Тут его взгляд странно проскальзывает по Гарри.

Миг ― он выхватывает его руку, которую тот упорно прятал за спиной.

Огромная рана с рваными краями выглядит так, словно туда налили кислоту. Она разъедает ее с каждой секундой все больше и больше.

Картинка прерывается, словно в телевизоре появились помехи.

Отец как в замедленной съемке берет в руки ближайший пузырек, стоящий на столе. Он открыт.

Темнота. Блики.

Отец прижимает его к себе, фиксируя руку, но Гарри рвется, как безумный, и вопит.

Темнота. Белые полосы.

Гарри не может дышать, так крепко его держат. «Стой смирно, иначе я тебя свяжу!» ― цедит отец сквозь зубы, держа в одной руке пузырек с… кислотой? Нет, это нейтрализатор. Он же химик и точно знает, что в таких случаях делать…

Кран с водой. Вода шурует так, что выплескивается на пол из неглубокого умывальника.

Повязка на руке, насквозь пропитанная чем-то желтым и мерзким по виду. Голос отца, который то и дело срывается. Снова люди в белых халатах и… темнота.

* * *

Гарри кажется, что его душат. А потом ― будто бы он спустился в такую глубокую пещеру, в которой нет ни капли света. Но вот… один проблеск, второй, третий… Он в комнате, подозрительно похожей на ту, которую делил с Драко.

Тот, другой Гарри, жмется к столу, потом пятится и отходит к окну, глядя на кого-то, как испуганный зверек.

В дверях стоит отец. Гарри даже пугается его изможденного вида: нечесаные волосы уныло свисают вдоль лица, черные глубоко запавшие глаза оттого кажутся еще чернее, под ними пролегли темные круги, оттеняя и без того бледную, даже какую-то сероватую кожу. Но во взгляде проблескивает что-то похожее на надежду, слабую, но все же…

«Зачем ты пришел?»

Отец, а с ним и Гарри вздрагивает от резкого тона ребенка, стоящего у окна.

«Гарри, я хочу поговорить…»

«Мне не о чем разговаривать. Я не хочу тебя видеть».

«Не нужно так». ― Отец говорит так мягко, что Гарри невольно душой рвется к нему, но не получается приблизиться ни на шаг, тогда как Гарри из прошлого волком смотрит на него, сжав в кулаке кусок шторы.

«Ты не спас ее… ты ничего не сделал!» ― со злыми слезами произносит тот.

«Но как…»

«Что толку работать в лаборатории, если ты за столько лет не придумал для нее лекарство!»

«Но я не знал…»

«Ты бы мог предусмотреть! Это смертельная болезнь, от нее многие умирают, ты же это знал! Знал, правда?» ― Его голос срывается на крик.

Гарри словно чувствует ― даже видит ― в своей голове странную мутную пелену, которая мешает мыслить здраво. Как бы ее убрать? Как остановить этот шквал, который несется и скоро разрушит все, что только можно?

«Я не настолько гениален, как ты думаешь». ― Отец бледнеет еще сильнее. ― Если бы я только мог…

«Ты мог… мог! Но не захотел. Просто не захотел!» ― мстительно восклицает тот.

«Остановись… ты не понимаешь, что делаешь!» ― хочет закричать Гарри, но не может. Он общается только мыслями… в своей голове, и кажется, сейчас его никто не слышит.

Взгляд отца наполняется отчаянием.

«Ты не можешь меня обвинять…»

«Могу! Потому что ты обещал… обещал и не сделал».

«Я не мог такое обещать…»

«Ты говорил… я тебя ненавижу, просто ненавижу!»

«Не надо так, сынок…»

«Я тебе никто, ясно? Не подходи ко мне».

Гарри закутывается в штору и жмется к окну. Его глаза фанатично блестят, под ними такие же черные круги, как у отца, даже темнее и страшнее. С каждой секундой он все больше становится похож на умалишенного.

«Пожалуйста. ― Отец протягивает руку. ― Выслушай меня…»

«Не смей! Не подходи! ― Гарри будто с цепи срывается. ― Ты последний мерзавец…»

«Что?..»

«Ты… только ты виноват в том, что она умерла! Это ты убил ее».

Отец пытается что-то сказать, но только прижимает руку ко рту. Колени у него подкашиваются, он падает на пол, задыхаясь от рыданий. А его сын ― тот самый страшный безумец ― смотрит на него из своего угла равнодушно и с неприязнью.

Гарри кажется, что он снова проваливается в черноту. Такую глубокую, откуда не видно выхода.

* * *

Снова больница, белые потолки, синеватые стены. «…сделать его жизнь максимально наполненной», ― слышит он обрывки фраз от доктора. «Наполненной… чем?» ― Это отец. Он все такой же бледный, уставший, смотрящий в пустоту. «Ну, разные хобби, курсы, чтобы его память была в тонусе, понимаете? Ему нужно концентрировать внимание на чем-нибудь. Особенно хорошо изучать языки, химия тоже подойдет!» «Он сейчас проходит уроки онлайн по французскому», ― шелестит отец. Его голос полностью обесцвечен, будто весь тембр вымыли слезами. «Нет, нет, никакого компьютера! ― строго перебивает его доктор. ― Экранное свечение только возбудит его нервную систему и усугубит состояние… особенно сейчас, после такого приступа». «Хорошо, я понял», ― отвечает отец, и дальше Гарри видит их уже в другом месте, на улице, теперь они с Драко. «Ну почему мне нельзя, папа? ― в глазах Драко стоят слезы. ― Со мной ничего не случится, а Гарри, он…» «Я запрещаю вам обоим подходить к компьютеру», ― непреклонным тоном говорит отец. «Но я…» «Гарри за тобой увяжется, что здесь непонятного?» Драко кивает, закусывая губу. Он выглядит так, словно очень старается не расплакаться.

Картинка снова меняется. Они дома, отец протягивает к нему руку, что-то говорит, Гарри отскакивает от него. «Нет! Отойди! Не трогай!»

Прогулка в парке. Гарри бежит от отца прочь, ноги заплетаются, он падает изо всей силы на асфальт, разбивая в кровь губы, подбородок, локти…

«Драко, побудь с ним, ладно?»

«Конечно, папа».

Отец в который раз подходит к нему. Робко, медленно.

«Гарри, пожалуйста, давай поговорим…»

Гарри весь трясется, падает на пол. У него начинается истерика, как будто его бьют смертным боем. Отец в ужасе на него смотрит, но… больше не подходит. Наоборот, отступает на шаг.

Какие-то незнакомые люди, женщины… Гарри становится хуже, он плачет беспрерывно, цепляясь за брата, который смотрит на все это совсем не детским взглядом ― его лоб наморщен, а на лице словно застыла маска скорби. Он рассеянно поглаживает его по голове, по плечам… «Драко, приглянешь за ним, хорошо? ― просит отец. ― Мне нужно отлучиться на пару часов». Драко кивает и обнимает его за плечи.

«Я не хочу быть больше твоим рабом, слышишь?»

Во взгляде Драко мелькает что-то похожее на сочувствие, когда он гладит его по голове.

«Мне иногда казалось… так будет легче для всех, если тебя не станет».

Драко наклоняется к нему, близко глядя в глаза.

«Гарри… папа нам не враг. Он тебя любит»

«Нет, он никогда этого не хотел. Кто угодно… но не он. Папа за тебя душу бы отдал, если б нужно было…»

Гарри нервно дергается, его лицо искажается болью.

«Ладно, ладно, извини, думай, как хочешь», ― успокаивающе бормочет брат, по-прежнему обнимая его.

Гарри устало вздыхает, кладет голову ему на плечо и постепенно успокаивается.

* * *

Тишина. Блаженное состояние пустоты в голове. Больше нет «до», есть только «сейчас» и призрачное «завтра». Его жизнь, как чистый белый лист, на котором Гарри пишет, рисует, складывает, как мозаику, свою правду. Часто использует серый и черный. Никаких других красок.

Вот та самая олимпиада по химии. Гарри, конечно, участвует от школы, недаром же он ходит на курсы и все такое. И конечно, у него первое место. Пфф, кто бы сомневался!

Вот он идет домой, весь такой окрыленный… Это его первая радость после смерти мамы. До этого… кажется, его жизнь выглядела, как сгусток чего-то серого, вязкого и непонятного. Но вот, день озарился светом, и в нем появились яркие краски.

Сегодня папа дома. А значит, можно показать грамоту ему сразу. Вдруг он… ну, порадуется за него тоже?

Может, случится такое чудо?

Гарри вбегает в его кабинет на всех парах и протягивает грамоту сидящему за столом отцу.

«Очень хорошо», ― кивает тот, даже не глядя, что там. Абсолютно ровным равнодушным голосом.

Но что… что это? Гарри присматривается. Отец прикрывает верхнюю часть лица рукой, закусывая губы и тяжело дышит. Он словно пытается справиться со слезами. Он протягивает руку, чтобы взять грамоту и посмотреть получше в тот самый момент, когда Гарри разворачивается и убегает.

«Нет… стой, подожди!» ― хочет закричать Гарри, глядя на себя со стороны и на отца, который ошеломленно провожает его взглядом, а потом всхлипывает, прижимая руку к лицу ― он этого не мог видеть, но сейчас почему-то видит. Хочет закричать, но не может издать ни звука. Потому что его не существует ― в том пространстве. Те события… они прошли. Канули. Продолжая жить в его памяти и раздирать на куски от той части правды, которую Гарри взял и достроил сам, как посчитал нужным.

Гарри без сил падает на колени ― ему кажется, что падает, но… где вообще он сам? Это неважно. Просто он ушел слишком рано, и этого уже не вернуть. Если бы только можно было все исправить!

Он бы остался и обнял отца, которому очень нужна была поддержка. Который как будто был слишком потрясен той грамотой, словно Гарри совершил невозможное.

Он отползает в сторону, не в силах смотреть на страдающего ― в который раз по его вине ― отца. Декорации меняются. Коридор. Гарри стоит у двери, подслушивает. Или нет ― просто ждет. Чего?

Мнется, перетаптывается с ноги на ногу. В руках ― книжка с заложенной посредине тетрадкой.

Гарри нервно грызет ручку, слушая разговоры, идущие из кабинета. Капризный раздраженный голос ― о, да это Драко ― постоянно врывается в уши ноющими интонациями. Второй ― низкий, тоже периодически взвивается на полутона вверх. «Ты плохой, плохой! ― вопит Драко. ― Тебе жалко мне уделить и каплю времени, чтобы позаниматься! Вот Гарри знает эту дурацкую химию, а я вообще, как баран, хотя у меня папа ― химик! Просто ужас какой-то! Почему ты совсем меня не любишь?» «Драко, мы занимаемся уже три часа…» «У тебя терпения совсем нет, сразу орешь на меня! ― Драко начинает плакать. ― Конечно, я же не Гарри…» «Замолчи сейчас же, не смей!» ― Отец и впрямь уже вышел из себя. «Ну вот! ― Плач Драко перерастает в настоящий рев. ― Ты га-адкий. Не хочу-у-у жить с тобой, вот возьму и уйду из дома! И ты меня не найдешь!»

Драко вылетает из кабинета, не заметив Гарри, притаившегося сбоку от двери в темноте.

Гарри стоит еще так минут десять, а может и больше ― сложно ощущать время, находясь в пространстве без тела, да еще и в прошлом, ― потом робко входит в кабинет.

Отец сидит за столом, вцепившись одной рукой в волосы. Вся его поза кричит об отчаянии, из которого тот не знает, как выбраться. На шум он поднимает голову, невидящим взглядом уставившись в пространство. «Драко, ну чего ты опять хочешь?» ― произнес он таким тоном, как будто Гарри пришел выпрашивать дорогие подарки…

Стоп.

Драко?

Отец подумал, что это Драко вернулся донимать его истерикой?

Он даже не видел Гарри. Он на него не смотрел.

«Ничего», ― тихо сказал Гарри, привычно приподняв плечи, и ушел.

«Куда… нет, не уходи! Ты ему нужен!» ― с воплем бросается за ним Гарри… но его никто не слышит.

«Папа, папа!»

Тот сидит, не видя и не слыша ничего, с полной безнадегой в глазах, которые привычно уже начинают заплывать слезами.

«Папочка, прошу тебя…»

Гарри тянет к нему руки, пытается прикоснуться, но… где его руки? Где он сам? Словно и впрямь растворился в пространстве, как Поттер.

А может, он Поттер и есть?

Кто он вообще такой?

«Профессор… где вы? ― мечется он, чувствуя, что еще немного, и сойдет с ума. ― Пожалуйста… вытащите меня отсюда… я не хочу»

Рывок ― как будто его схватили за шкирку и выбросили, ― и он снова в своей голове. Он себя видит… уже неплохо. Шаг, один, второй… спотыкается о что-то мягкое и упругое, падает сверху на него, с ужасом осознавая, что это Снейп. Вихрь, поднявшись, начинает кружить, пытаясь оторвать его от профессора, но они вместе взлетают и…

Гарри, всхлипывая и вздрагивая, ощупывает стул, на котором сидел, не веря своему счастью, что он выбрался из прошлого, которое словно затребовало на него свои права и хотело оставить в глубинах подсознания навсегда. Яркий свет лаборатории поначалу ослепляет его и он не видит ничего, кроме привычно размытых пятен.

― Профессор… ― начинает он, немного привыкнув к свету, но тут же вскрикивает, зажав руками рот.

Снейп все так же сидит напротив него на стуле. Он выглядит таким же изможденным и бледным, как его отец в воспоминаниях, и кровь, которую Гарри видел на нем внутри сознания, теперь взаправду на его лице и руках.

― Профессор! ― Он вскакивает. ― Пожалуйста, очнитесь…

Он боится прикоснуться к нему, чтобы не сделать больно. Но когда Снейп начинает клониться в сторону, Гарри подхватывает его. Его сил не хватает, чтобы его удержать. Насколько возможно, он смягчает его падение на пол.

― Профессор, вы меня слышите? ― Гарри поддерживает его голову, боясь отойти и на шаг, хотя ему самому тошно и хочется пить.

Тот в ответ шевелится и тихо стонет.

― Что я могу сделать? ― Голос грозит сорваться, но Гарри решает быть сильным. ― Есть какое-то зелье, чтобы…

― Да… ― хрипит тот, не открывая глаз. ― Сепаратус Ментус… Он лежит… возьми у меня ключ… в нагрудном кармане…

Гарри осторожно лезет ему под мантию и вынимает маленький серебряный ключик.

― Сейф… ― слышит он, хотя уже догадался, что зелье там.

Он осторожно кладет голову Снейпа на пол и в два шага оказывается возле сейфа. Вставляет ключ, и его правая рука вдруг ощущает мелкое покалывание и тепло. Ему не нужно даже поворачивать: дверца открывается сама.

Гарри осторожно перебирает зловещего вида флаконы, которые Снейп зачем-то хранит в своей гостиной ― наверное, от слишком любопытных студентов подальше, ― пока не натыкается на темно-фиолетовый с надписью «Elixir Separatus Mentus».

― Две капли… ― слышит он, быстро находит маленькую мерную ложку и дает Снейпу. Когда тот проглатывает, Гарри шумно выдыхает. Кажется, он не дышал все это время.

Почти сразу устрашающая кровяная сетка на лице начинает затягиваться и исчезать. Очищаются руки, а сам Снейп приобретает свой обычный вид, как будто до этого не был изранен огромными шипами.

― Что это было? ― спрашивает Гарри, когда тот окончательно приходит в себя и даже приподнимается на локтях.

― Мыслетравма, ― поясняет он. ― Я получил ее, находясь в твоем сознании, и понадобился эликсир разделения, чтобы уничтожить последствия.

― Она… больше не вернется? ― дрожащим голосом уточняет Гарри, а Снейп на него странно смотрит.

― Это все, что тебя беспокоит?

― Я… нет, не знаю, ― всхлипывает он, только сейчас начиная осознавать, что с ним произошло.

И нет, он не забыл. Не успел забыть. И вряд ли теперь забудет.

Просто он очень испугался, увидев Снейпа в крови, и страх за него на время вытеснил все остальное.

― Я хотел сам посмотреть, а потом уже показать тебе, в расчете на то, что там нет ничего такого... травматичного, ― помолчав, признается тот. ― Но запечатанных воспоминаний оказалось слишком много и я не смог их удержать.

― Да, я видел… вы их пытались задержать. Почему?

― Если бы они все разом хлынули в твое сознание, они могли бы тебе навредить, ― тихо говорит Снейп, потирая лоб. ― Это был очень необдуманный поступок с моей стороны. Тебе не стоит меня жалеть.

Гарри только тихо вздыхает.

― Не понимаю, почему я сделал это, ― говорит он.

― Что именно?

― Почему спрятал почти всю свою жизнь за этот колючий куст. Ведь там из плохого было только то, что умерла мама... но об этом-то я как раз и не забывал.

― Так иногда бывает, ― неуверенно проговаривает Снейп.

― А вы… вы когда-нибудь освобождали чей-то мозг так же, как мой? ― с любопытством смотрит на него Гарри.

― Нет… это был первый опыт, ― как-то совсем теряется Снейп и отводит глаза. ― Но ничего страшного. Я увидел, что это были хорошие воспоминания ― они светились. Темное, спрятанное таким образом, я бы не стал трогать.

― Но я их убрал… почти уничтожил… ― Гарри сжимает руки в кулаки. ― Почему?

Он чуть не плачет.

Он не может понять, насколько навредило ему полное погружение в прошлое, которое он сам почему-то заблокировал, но одно он знает точно: его жизнь больше не будет прежней.

Он боится… нет, не то, что заговорить, даже подумать об этом. Хоть об одной даже детали… Ему кажется, он не выдержит ни капли той боли, что уже испытал.

Ему невыносима одна только мысль, что во всем виноват лишь он сам.

Драко…

«Вообще я тогда посчитал, что тебе подходит быть сиротой. Ты ведь себя таким считаешь. Что папа тебя не любит, что ты такой бедный-несчастный… И чем же твоя теперешняя жизнь отличается от той, что ты себе придумал?»

Драко, который служит буфером обмена между ним и отцом:

«Гарри папа тебе передал, что…»

«Гарри, вот тебе от папы деньги на еду и карманные расходы».

«Гарри…»

«Я просто хочу… хоть немного… пожить в нормальной семье… без тебя, понимаешь?»

Драко, который должен был отказаться от всего, что так любит, ради брата. Хотя он тоже ― ребенок.

«Я не мог… не мог оставить тебя ни на секунду, понимаешь?»

Драко, который стал нянькой в свои… сколько ему было, когда мама умерла? Девять, десять? Гарри не помнит. Но он видел ― видел их обоих, таких же, как сейчас, только немного ниже ростом. Значит, она умерла не так давно… Не так давно, как он считал.

Он считал, она умерла в его раннем детстве.

Еще одна ложь, за которую он с удобством прятался.

«Гарри… я не хочу, чтобы ты умер».

Драко, который потерял все. Которого отец использовал, чтобы помочь ему, Гарри… хоть как-то. Который не выдержал и… сломался.

Наверное, все это время он считал, что отец ― только для Гарри. А потом обозлился, захотел все изменить, но…

Здесь ему тоже оказались не рады.

«Мы вернемся домой, обещаю!» ― мысленно говорит ему Гарри, сталкиваясь взглядом со Снейпом, который сидит на полу рядом с ним и думает о чем-то своем.

― Гарри, я не знаю ― почему, ― тихо говорит тот. ― Но ты не должен себя винить. Ты потерял близкого человека, не все люди проходят такой опыт… безболезненно. ― Он откашливается. ― А ты всего лишь ребенок. Ты не должен быть сильным.

― Но мой папа… ― Гарри не может продолжать, горло перехватывает, а глаза щиплет от слез. ― Папа… тоже не виноват.

― Конечно, ― успокаивающе говорит Снейп.

― Но я… я сказал ему… ― Гарри не может продолжать. Он прячет лицо в ладони и чувствует, как Снейп осторожно кладет руку ему на плечо.

― Он выйдет на связь, и ты сможешь сказать ему… все, что захочешь, ― мягко напоминает он.

― Если выйдет. ― Гарри вытирает лицо рукавом, замечая, как нервно вздыхает Снейп и роется в кармане, наверное, в поисках платка для него.

― Профессор. ― Он сжимает его руку. ― Зачем вы это сделали?

Снейп замирает и поднимает голову, глядя неуверенно и с опаской.

― Ты не хотел… ― начинает он.

― Нет… не в этом дело. Я не понимаю… вы ведь рисковали своим здоровьем, когда освобождали мой мозг от тех колючек.

― А… это мелочи. ― Тот высвобождает руку и снова продолжает поиски платка, хотя уже обшарил все карманы. ― К тому же это была небезопасная процедура для тебя, и я поступил… непрофессионально, да. Я сожалею.

На его лице отражается борьба, что-то мучительное, что он пытается скрыть, и что гложет его самого.

― Но вы… вы меня освободили, вы даже не представляете, что сделали для меня! ― с чувством произносит Гарри, гладя его по плечу. ― Вы подарили мне жизнь, от которой я отказался, а еще… ― Он вдруг осознает то, что сказал, целиком и полностью, и это потрясает его до глубины души. ― Мне кажется, я теперь здоров. Все те врачи, диагнозы ― это больше не обо мне. То старое, что было, не повторится… благодаря вам.

Снейп удивленно смотрит на него.

― А вы… вы же видели все мои воспоминания? ― подозрительно спрашивает Гарри.

― Нет. Если ты не видел меня рядом с собой, когда просматривал их, значит, меня там не было, и я их тоже не мог видеть.

― Но… почему? ― смешивается он. ― Вы просто не захотели?..

― У меня было что-то вроде потери сознания в твоем подсознании, ― невесело усмехается Снейп. ― Но эмоции твои я чувствовал почти все время. И даже потом, когда все закончилось… я немного мог читать твои мысли, ― добавляет он смущенно. ― И не потому, что я так хотел. Это как побочный эффект от разблокировки твоего сознания, ведь я в этом поучаствовал.

― А… ого, ― только и может сказать Гарри.

― Я почувствовал, что ты сильно хочешь домой… к родному отцу. ― Его голос вздрагивает, но он мужественно продолжает:

― Я сделаю все возможное, чтобы это произошло.

Наступает тишина.

― Ты не должен чувствовать себя виноватым, ― продолжает Снейп, будто ему в тягость сейчас молчать. ― Я ощущал это в тебе очень сильно. Я даже не знаю, что там произошло, но это чувство… оно мне слишком знакомо. Тебе не нужно в него погружаться. Это… это бессмысленно.

― Я могу показать вам все, теперь воспоминания свободны, ― предлагает Гарри.

― Нет, ― как-то слишком быстро отвечает Снейп. ― Я не хочу.

― Но вы…

― Не знаю, чем я руководствовался, когда лез к тебе в голову. ― Тот трет лоб и морщится. ― Но мне лучше этого не видеть. Ничего не видеть, ― едва слышно добавляет он.

Он запускает пальцы в растрепанные волосы и наклоняется немного вперед.

Гарри, повинуясь внутреннему порыву, обнимает его. Тот не обнимает его в ответ, а замирает, словно не знает, что делать дальше.

― Я бы очень хотел… хотел остаться с вами, ― осторожно, взвешивая каждое слово, произносит Гарри. ― Правда. Вы мне стали очень дороги, но папа…

Он не удерживается и всхлипывает, чувствуя, как просто разрывается.

― Ты должен вернуться, ― глухо произносит говорит Снейп, не прикасаясь к нему. ― Так будет правильно.

У Гарри в сердце что-то сжимается. Он отстраняется, глядя в бледное лицо профессора, из глаз которого будто выпили жизнь.

Ему кажется, он больше не должен обнимать его. Не стоит дарить Снейпу надежду, которая никогда не сбудется. Они ― чужие. И точка.

― Поттер… ― вырывается у него. Это то, что не перестает его беспокоить. ― Он… он тоже вернется. Сюда. Правда?

― Да, ― устало вздыхает Снейп. ― Поттер имеет право прожить свою жизнь. А я не имею права его лишать такой привилегии, даже если мне невыразимо больно от мысли, что при этом я потеряю тебя.

Говорит он это все безрадостным голосом, словно все хорошее в его жизни закончилось.

― Может, чаю? ― робко предлагает Гарри, желая сменить тему как можно скорее.

― Пожалуй, хорошая идея, ― без единой эмоции на лице произносит Снейп.

Вскоре они перемещаются на диван. На столике перед ними дымятся две огромные чашки травяного чая, а посредине стоит блюдо со свежеиспеченными булочками.

Снейп тянет руку к булочке и так застывает. Потом садится прямо, его взгляд стекленеет…

― Папа! ― Гарри вскакивает.

Он подходит к нему, ласково проводит пальцами по плечу, разглаживает волосы, с трепетом вглядываясь в лицо, которое принадлежит отцу лишь косвенно и это не он… но все же…

― Сынок, у тебя все хорошо?

― Да, папочка. ― Гарри обхватывает Снейпа за шею, прижимается щекой к голове. ― Ты не виноват. Ты ни в чем не виноват.

Он обнимает его и плачет. Как будто отец может почувствовать. Как будто…

― Гарри… что случилось? ― Теплая рука гладит его и ненавязчиво пытается разжать уж очень крепкую хватку.

― Профессор Снейп? ― Гарри тут же отстраняется, глядя ему в лицо. ― Папа… он только что был здесь… он так быстро ушел. Почему?

― Я не знаю.

― Странно. Я надеюсь, он скоро снова выйдет на связь, ― дрожащим голосом говорит Гарри, гоня прочь все плохие мысли.

― Я тоже этого хочу, если для тебя это так важно, ― говорит Снейп.

― Даже усыновите Поттера? ― вырывается у Гарри прежде, чем он успевает подумать.

Снейп тяжело вздыхает.

― Мы ведь говорили о тебе…

― Мне не все равно, что будет с ним, ― поясняет Гарри. ― И с вами… ― тихо добавляет он.

― Это все твои пожелания? ― сухо осведомляется тот.

― Сначала вам нужно перестать его ненавидеть, а потом полюбить и забрать к себе. Разве это так сложно, профессор?

Снейп какое-то время молчит, глядя на свои руки, повернутые ладонями вверх.

― Я и так больше не смогу его ненавидеть, ― наконец, говорит он. ― Потому что он ежесекундно будет напоминать мне… не Джеймса, а тебя, Гарри.

― Значит, вы дадите ему шанс? ― Он весь подается вперед.

Ему ― и себе заодно.

― Я… ― Снейп смешивается и даже краснеет. ― Я не знаю, как… ладно, я попробую, ― выдавливает он. ― Но не уверен, что из этого что-то получится. Сейчас вообще это не самое главное, ― быстро переводит он тему. ― Нам нужно понять, как восстановить портал…

― Наверное, нам поможет тот самый человек, который его сделал. ― Гарри задумчиво смотрит на него и вдруг вскакивает, хлопая в ладоши.

― Я знаю, знаю, что делать! Мы поймаем этого преступника уже сегодня!

Они снова в Тайной Комнате. Гарри и Снейп. Дамблдор должен вот-вот подойти. И… Драко.

Директор приведет его сам.

Гарри ежится и обхватывает себя руками. И не потому, что в Комнате зябко ― подземелья, как-никак.

Просто через пару минут он увидит брата.

Он к этому не готов.

«Ну послушайте же меня… Гарри, я знаю, кто хозяин лаборатории!»

Гарри мотает головой, отгоняя голос брата, который сидит там и напоминает о себе.

«Ну, Гарри… Чего тебе стоит поиграть со мной? Всего какой-нибудь часик…»

Гарри это ничего не стоит. Разве что ― его нервная система может не выдержать такой простой невинной затеи. Только он об этом еще не знает. Забыл. Просто забыл. А почему так вышло ― он не знает тоже.

Неужели брат нарочно звал его… чтобы сократить ему жизнь?

Гарри сложно говорить Драко «нет». Было сложно.

Драко садится рядом, обхватывает его руку, кладет голову на плечо и долго рассказывает про несуществующих героев…

И при этом осознает, что медленно убивает брата? А может ― не медленно.

Почему на Гарри это никак не повлияло?

― Драко, почему ты каждый раз вынуждал меня играть с тобой в эту игру? ― спрашивает он сразу, как только тот появляется в дверях вместе с Дамблдором.

Брат замирает на пороге. Его лицо становится растерянным и виноватым.

― Мальчики, я думал, мы обсудим…

― Ты уже тогда хотел меня убить… правда?

Гарри плевать, что он перебил директора. Он стоит посреди Комнаты, сжав руки в кулаки.

Глаза Драко медленно наполняются слезами.

― Нет… я хотел показать папе, что тебе это не вредит… чтобы он перестал мне запрещать, ― бормочет он. ― Я же специально хотел его дождаться… в тот день. ― Он опускает голову.

― Но первый раз… первый раз ты не мог быть в этом уверен! ― Гарри даже топает ногой.

― Ты просто не помнишь! ― вскидывается Драко. ― Ты постоянно все забываешь. Сначала ты поплелся за мной в интернет-кафе, а потом, когда я нашел диск, тебе тоже было интересно посмотреть, что это такое! Я предлагал тебе уйти, но ты не…

― Предлагал? ― взрывается Гарри. ― Ты заставлял меня сидеть рядом и играть в эту тупую игру!

― Это потом… когда ты уже насиделся вдоволь! ― Драко вдруг всхлипывет и прикладывает руку к лицу. ― Я не хотел… не хотел…

Он начинает рыдать, отходит к стене и садится прямо на пол.

На пол ― в том самом месте, где он хотел обрести семью. Полноценную семью, где все как у нормальных людей.

Гарри подходит к нему, присаживается рядом.

Он помнит… на самом деле помнит, как пошел с братом в интернет-кафе, просто потому, что было интересно. И как пытался отговорить его использовать отцовский компьютер, но потом сдался и с любопытством смотрел на движущиеся фигурки на экране…

Гарри кладет руку ему на плечо и ему больно от того, как резко дергается брат от его прикосновения, ведь так не было раньше.

― Драко, я… ― начинает он, но тот убирает его руку со своего плеча ― точнее, сбрасывает рывком ― и приподнимает голову.

― Я нашел шерсть от кошки Филча… здесь, ― хрипло бормочет он. ― Филч ― злодей. Иди, скажи им…

― Нет, сам скажи! ― немного пугается Гарри. ― Это ведь ты обнаружил…

― Мне не нужны никакие почести. ― Драко снова роняет голову на колени, прячась от Гарри, от себя, от всего мира. ― Скажи это от себя и… стань героем, как ты всегда и хотел.

― Я не хочу… ― начинает он.

― В чем дело? ― к ним подходит нахмуренный Снейп. ― Что у вас за драма?

― Драко нашел шерсть от кошки… от миссис Норрис, ― говорит Гарри. Брат сидит все так же, не поднимая головы. ― Он думает… мы думаем, что Филч это все устроил…

― Филч? Невозможно! ― восклицает Дамблдор. ― Он же сквиб! А здесь… здесь целая сложная система, где задействована и магия, и богатые технические знания, и…

― Может, кошка пробиралась сюда ловить мышей? ― сухо предполагает Снейп. Его лицо становится непроницаемым, словно он отвергает саму мысль приписывать кому-то авторство всего этого великолепия. Словно и лаборатория, и портал появились сами по себе…

― Единственное, как мы можем ответить на этот вопрос ― позвать сюда Филча, ― разводит руками Дамблдор. ― Драко, ты точно уверен, что…

― Да, он уверен, ― отвечает за него Гарри, всей душой желая, чтобы от Драко отстали. И чтобы тот оказался прав. Просто потому, что брат этого заслуживает.

― И я тоже так считаю, ― добавляет он. ― Эта кошка… она погналась за мной, врезалась в стену или портрет, я не знаю, и был такой звук, как будто в стену кинули что-то железное… А потом Полная Дама сказала, что не видела никакой кошки. Думаю, на нее наложили Обливэйт.

― Аргус Филч не владеет магией, ― твердо говорит Дамблдор. ― Он не мог…

― Интересно, а как вы собираетесь его допрашивать? Под сывороткой правды, что ли? ― ехидно перебивает его Снейп.

― Боюсь, что придется дать ему сыворотку, ― тихо произносит Дамблдор. ― У тебя она есть в запасах, Северус?

Тот подозрительно молчит, крепко сжав губы. Гарри смотрит на него во все глаза. Ну почему Снейп снова что-то скрывает, что-то мутит, не хочет быть честным! Они же обо всем поговорили, и тот дал добро на то, чтобы Гарри вернулся домой…

Папа.

Гарри становится совсем неуютно. Ему кажется, что эта история тянется, как резина, и никак не найдет свой конец. Сначала Снейп нарушил провода, соединяющие портал с прямоугольной черной коробкой, похожей на блок питания, а теперь молчит, не желая, чтобы настоящий преступник, создавший весь этот комплекс, и компьютерную игру заодно, нашелся. Ведь тот может восстановить портал… а Снейпу этого не хочется.

― Мы ведь все обсудили, профессор. ― Гарри поднимается и идет к нему. ― Почему вы не…

― Я еще ничего не сказал, что ты от меня хочешь? ― нервно перебивает его тот.

― Ничего. ― Гарри пожимает плечами и возвращается к брату.

Почему-то ему хочется сейчас быть рядом с ним, чтобы тот чувствовал поддержку, что он не одинок.

И ему самому нужна поддержка. Очень нужна. Словно он тоже сейчас один, когда никто не понимает и никто не придет на помощь. Но вдвоем они ― сила. Они пробьются ― вместе ― сквозь недоверие Дамблдора, сквозь недружелюбное поведение Снейпа. Пробьются ― и выстоят. И вернутся домой, где их ждет отец.

* * *

Гарри кажется, что он заснул, прислонившись к брату, который все так же безучастно сидит у стены. Он приходит в себя, когда Снейп пытается то ли поднять его на ноги, то ли взять на руки.

― Не сиди на полу, холодно, ― слышит он.

Гарри вырывает руку, за которую тот взялся, и снова прижимается к брату.

Снейп какое-то время растерянно смотрит на него. На его лицо наползает тень. Он отворачивается и отходит.

― Директор пошел за Филчем, ― негромко произносит он. ― Скоро придет и… мы узнаем всю правду.

Гарри только собирается спросить, будут ли они спаивать завхоза сывороткой правды, но тут же захлопывает рот, ничем не выказывая заинтересованность.

― Злишься на меня, да? ― Снейп подходит к панели управления и берет в руки один из проводков, разрубленных посредине…

― Нет! ― Гарри вскакивает и бросается к нему. ― Не трогайте… это опасно!

Вряд ли Снейп знает, что электричество может убить так же моментально, как и убивающее заклинание. Кто знает, осталось ли оно там, но в любом случае… не стоит рисковать.

Снейп даже ухом не ведет, разглядывая провод, точнее, то место, где тот расходится пучком на множество цветных ответвлений.

― Я сказал ― положите! ― Гарри дергает его за руку.

― А какая тебе разница, что со мной будет? ― Снейп обреченно смотрит на него, но все же выпускает провод.

Они смотрят друг на друга в упор. Все, что Гарри хочется ― обнять этого несчастного человека или просто забрать с собой. Только так не получится: у него там уже есть отец. И как в одном мире уживутся двойники?

Поэтому он смотрит на него, не желая отводит взгляд и сдаваться. Тот поступает так же. Неизвестно, чем бы закончилась их молчаливая баталия, но они одновременно поворачивают головы на звук открывающейся железной двери, куда входят Дамблдор и Филч.

Филч без кошки ― своей постоянной спутницы. Это уже указывает на то, что они с Драко подобрались очень близко к правде…

― Что скажешь, Аргус? ― Дамблдор широким жестом обводит вокруг себя. ― Видел что-нибудь подобное?

― Не понимаю, сэр, не знаю, чего вы хотите от меня. ― Глаза старика неприятно бегают. ― В жизни здесь не бывал. Вам нужно чистоту здесь навести?

― В этом нет необходимости.

― Тогда… зачем вы меня позвали?

― Прояснить некоторые детали. Мы все здесь свидетели ― я, Северус…

― А эти что здесь делают? ― Филч недобро смотрит на Гарри, который чувствует плечом, как напрягся брат, который подошел и встал с ним рядом.

― Не ваше дело, Аргус, ― Снейп выходит вперед и становится перед Гарри с Драко, вытягивая руку, словно желая их защитить. В эту же секунду глаза Филча сверкают, сухощавая рука молниеносно достает что-то из-за пазухи, и Дамблдор в последнюю секунду отбивает летящее в Снейпа невербальное проклятие.

Еще миг ― палочка Филча у директора в руках, а сам завхоз сидит привязанный накрепко к стулу и рвется, как потерпевший.

― Вы не имеете права! ― брызжа слюной, скрипит он.

― Ты владеешь магией… ― Дамблдор смотрит на палочку темно-коричневого цвета и качает головой. ― Как это произошло? И когда? Ты скрыл это от всех… но зачем?

― А вы хотели, чтобы я всю жизнь подметал полы? ― грубо выплевывает тот.

Снейп угрожающе шагает к нему.

― Думаю, стоит дать ему сыворотку правды, Альбус, как считаете? Он расскажет все, как на духу.

― Она у меня с собой. ― Дамблдор вынимает из кармана флакон с прозрачной жидкостью и передает Снейпу.

― Можете не тратить на меня свои драгоценные запасы, ― поглядывает исподлобья Филч. ― Я все расскажу, как есть. Но с одним условием.

― Смеете еще условия нам ставить? ― В голосе Снейпа слышится угроза.

― Да, смею. ― Тот гордо задирает голову, и это выглядит комично, но Гарри совсем не до смеха. Драко по-прежнему жмется к нему, а теперь взял за руку. Он сжимает его руку в ответ, чувствуя, что больше ни капли не сердится на брата.

― Я вам расскажу правду, а вы пообещаете, что дадите мне скрыться и не посадите в Азкабан.

― В Азкабане вам самое и место! ― свирепо произносит Снейп.

― Боюсь, что не могу пообещать тебе этого, ― скорбно качает головой директор. ― Ты натворил много дел… ты владеешь магией, мастерски. А мы все считали тебя сквибом. Какая ирония!

― Потому что у вас своя правда, директор, ― бормочет Филч, снова дернувшись, видимо, в надежде освободиться. ― Когда я захотел продолжить учебу, вы выгнали меня. Решили, что я безнадежен. Не захотели даже выслушать… Вы поставили на мне крест, директор. Что мне еще оставалось?

Гарри кажется, что Дамблдор сник и как-то постарел за эти несколько минут.

― Мне очень жаль, Аргус, ― спустя паузу говорит тот. ― Я тогда был молод и только стал директором, я не знал, как правильно… и наделал множество ошибок.

― Но я восстал из пепла, хе-хе, ― неприятно смеется тот, показывая желтые зубы.

― И украл мой хрустальный куб. ― Дамблдор указывает взглядом в сторону, где под потолком прикреплена конструкция, которую они все посчитали порталом. ― И выкрасил его, сделав раствор из растолченных волос единорога, верно? Он ведь был прозрачный… ― Он усмехается. ― Вот мы и нашли воришку твоих ингредиентов, Северус, ― обращается он к Снейпу, который нависает над Филчем, готовый в любую секунду влить в него сыворотку.

― Да уж, ― фыркает тот. ― Я, кажется, давно признал, что это не Поттер, так что хватит издеваться надо мной.

― Перейдем к делу, ― подытоживает тот. ― Мне жаль, но мы должны услышать всю правду. Речь идет о судьбе двоих детей... даже не двоих, а четверых. Конечно, Аргус, ты об этом не думал, когда создавал все эти странные и опасные вещи.

Филч кривит презрительную гримасу, но тут же на лице отражается страх: Снейп подносит к нему флакон. Он обездвиживает его, потому что тот снова начинает рваться и беситься, насильно раскрывает ему рот и вливает несколько капель.

Филч издает странные звуки, будто давится, кашляет и… обмякает на стуле.

Гарри не знает, как воспринимать все, что слышит дальше.

Что Филч рос нормальным ребенком, поступил в Хогвартс и подавал надежды, что он станет когда-нибудь очень сильным магом, если будет прилежно учиться. Он был талантлив, об этом говорили все и однажды несколько студентов-старшекурсников с разных факультетов изловили его, завели в темный угол и жестоко избили. Причину Филч не знает до сих пор. Наверное, позавидовали его выдающимся способностям… Как бы там ни было, это повредило его магическое ядро. В нем словно образовалась пробоина, через которую начала вытекать магия, и никто не мог ее залатать. Целители только разводили руками и говорили, что к нему применяли очень темную магию и что не избиении дело, а в этих страшных экспериментах.

Студентов-садистов исключили, а их родителей посадили в Азкабан. Но что Филчу до того? Он стал сквибом, точнее ― почти сквибом. Все же какая-то магия в нем оставалась, но ее едва хватало, чтобы завершить варку зелья, закрепив его заклинанием. Он верил, надеялся до последнего, что ему разрешат закончить учебу в школе… но директор и Министерство в придачу решили его судьбу. Он ― сквиб и точка.

Гарри чувствует себя все хуже и хуже. Он хочет уйти и не слушать монотонное бубнение Филча, но любопытство все же превозмогает. Просто это ужасно, что сквиб в магическом мире ― то же, что инвалид. Что их считают неполноценными, им сложно найти работу. Да, их жалеют, но принимают на должности типа уборщиков и платят мало, потому что их труд обесценен: все, что они делают, можно легко сделать с помощью магии и в несколько раз быстрее. Это, скорее, акт милосердия и помощи таким людям, чтобы им было, за что прожить.

Стоит ли осуждать Филча, что тот, имея остатки магии в себе, решил сам развиваться и воскресить то, что не могло возродиться, по мнению многих?

Из той же жалости Дамблдор принял его в Хогвартс на должность завхоза, который, к тому же, следил за чистотой, участвовал в отработках студентов и выполнял разную мелкую работу, которая была однообразной и скучной. Филч видел, как смеются за его спиной студенты, слышал, как перешептываются и явно говорят не комплименты в его сторону. У него не было ни одного друга, а после того случая тем более никто не захотел иметь с ним дел: он стал настоящим изгоем.

Стоит ли удивляться тому, что он возненавидел студентов, всех до единого, видя в них только сплошное зло. Ведь именно они уничтожили его мечты, его судьбу, разрушили всю его жизнь. Мало по малу его ненависть росла, и он захотел отомстить не только этим гадким детям, но и всему магическому миру, который его отверг, и в котором для него не нашлось достойного места.

Он много читал, много изучал, проводя бессонные ночи за древними фолиантами, пока не натолкнулся на трактат об иных мирах. В душе забрезжила надежда: если существуют параллельные миры, может, он найдет путь в один из них, где люди живут без магии, и это считается нормой?

При этом он все еще надеялся возродить свой магический дар. И когда он почти сдался ― набрел на Тайную Комнату, бродя по подземельям и исследуя тайные ходы, которые могут использовать студенты, чтобы сбегать в Хогсмид. Там него напал огромный василиск, и Филч убил его, случайно, сильным магическим выбросом.

На следующий день он ходил, воровато оглядываясь: не знает ли кто о происшедшем? Но никто не знал, даже директор. И Филч рискнул снова туда пойти.

У него была волшебная палочка. К счастью, ее никто не отобрал, и она хранилась у него как сувенир или как реликвия, жестоко напоминая о том, что с ним сделали, и что он ― один их тех неудачников, которому просто не посчастливилось оказаться в неподходящем месте в ненужное время.

Взяв палочку, он отправился заново исследовать потайной тоннель. Он снова ощутил тот первобытный страх, увидев тушу василиска, распростертую в большом зале, и… поддался ему. Ему удалось зажечь Люмос, а потом он левитировал огромную змею в один из темных коридоров, чтобы она не пугала его каждый раз.

Ведь он собирался сюда возвращаться, до конца не понимая, зачем ему это нужно.

Просто его магия проснулась именно в этом месте. Мало того ― она забурлила в нем с новой силой.

В Тайной Комнате находились книги Салазара Слизерина с древнейшими заклинаниями и трактаты, похожие на те, что Филч откопал в библиотеке, заигрывая с мадам Пинс, которая в те еще времена была в него влюблена и позволяла ему читать любую литературу, какую тот пожелает. Прочитав в который раз о параллельных мирах, Филч загорелся идеей построить приспособление, которое отправит его в один из них.

Он мог заявить о себе, как об исцеленном сквибе, стать достоянием общества, получить много славы и денег, а также приглашений на работу. Он мог бы доучиться и получить диплом, чтобы иметь еще больше возможностей…

Но он выбрал месть.

Желание проникнуть за пределы видимого только усилилось. Филч узнал, что волосы единорога ― единственный ингредиент, используемый в зельеварении, который имеет свойства улавливать тончайшие вибрации. Раздобыв его немного и потратив почти свои галлеоны, отложенные на черный день, он принялся за работу, попутно сверяясь с записями основателя слизеринского факультета. Постепенно он начал понимать, почему это место считалось таинственным, и почему его охранял василиск. Там были знания, которые могли перевернуть весь магический мир, создав в нем хаос.

Что ж, у него появилась возможность стать зачинщиком этого хаоса.

Спустя время, Филч создал настоящий портал, используя алмазы, которых в пещере было огромное множество. Используя его в первый раз, он попал в лабораторию сумасшедшего ученого, в мире, где магия считалась редкой глупостью.

Этот ученый оказался его двойником.

С этого момента для Филча открылись новые возможности. Он теперь усиленно изучал не только магические науки, но и технику нового мира, ее возможности, аэродинамику, устройство приборов… в общем все, что только мог охватить его гениальный мозг.

Гарри ловит себя на мысли, что смотрит на завхоза с восхищением. Да, пусть тот немного сошел с ума, как и его двойник, закрылся от всех, стал нелюдимым, грубым и замкнутым. Но какая же в нем была сила духа!

У Филча из немагического мира не было такого острого желания мстить, хотя жизнь его тоже нехило потрепала. Он видел себя непризнанным светилом науки и жил в эйфории от мысли, что скоро прославится на весь мир.

Завхоза Филча интересовала только месть. Он подбил двойника на то, чтобы создать нечто такое, что сведет с ума всех жителей его мира. В особенности он хотел ударить по Хогвартсу, где с ним произошла трагедия, и который был, если можно так сказать, центром магической Британии, ведь там растили маленьких волшебников и выпускали прекрасно подготовленных специалистов. Если школа развалится, считал Филч, весь магический мир постепенно охватит паника, и вскоре ему придет конец.

Филч-ученый оказался в восторге, считая эту идею гениальной. Вместе они придумали компьютерную игру, которая позволяла управлять людьми на расстоянии. Это стало возможным посредством того, что в немагическом мире жили двойники мира магии. Осталось только соединить их, используя их похожесть, и… вуаля!

Что может быть хуже, когда человек теряет связь с реальностью и не понимает, где правда, а где ложь, где он действовал и говорил от себя, а где им руководил кто-то извне?

Гарри даже представляет себе молодого Филча, который хихикает и потирает руки, предвкушая грандиозную месть всем тем, кто считал его никчемным и слабым. Представляет ― и слушает дальше его захватывающую злодейскую историю.

На разработку игры и дисков ушли годы. Как ни странно, но в их устройстве обязательно должны быть волосы единорога, дающие возможность связать два мира воедино. Вся эта грандиозная работа завершилась примерно полтора года назад. И когда это случилось, Филч убил двойника абсолютно немагическим способом, используя электричество. И так как тот был одинок, конечно, его никто не хватился. А сам он регулярно наведывался в заброшенный барак, перестроенный под лабораторию, в которой было множество комнат, ведущих в подземелья.

Гарри только сейчас начал осознавать, как все работает. В компьютерной игре можно создавать персонажей исключительно тех, кто реально находится в Хогвартсе. И это мог сделать только двойник. Так уж устроены эти диски, что именно хогвартские двойники чувствуют к ним тягу ― и взрослые, и дети. Для остальных они не представляют интереса, а даже если воспользуются, игра не запустится. И еще там есть магический элемент распознавания людей посредством фотографий, которые необходимо закачивать туда для создания героев.

Поэтому Гарри тоже поначалу заинтересовался игрой, но потом она ему наскучила. И именно поэтому Драко не мог перемещать его персонажа с места на место: каждый двойник отвечает только за самого себя и не может руководить другими.

Филч признался, что это было недоработкой, и что он рановато убил своего двойника: надо было найти способ связать всех людей воедино и сотворить больше хаоса. А так… получилось, на его взгляд, слабовато. А еще он установил в своей лаборатории компьютер и читал чужие разговоры, которые велись в Хогвартсе: это помогало ему быть настороже и следить за тем, подозревают ли его в чем-то эдаком, злодейском. Чтобы компьютер работал, он переносил сюда электричество в хорошо защищенных, прочных аккумуляторах, способных «пережить» путешествие сквозь пространство.

Только вот этих аккумуляторов едва ли хватало на месяц. Магия на них плохо влияла, уничтожая добрую часть электричества сама по себе, из-за чего завхозу приходилось перебираться в другой мир довольно часто, чтобы пополнять запасы.

Филч объездил весь Лондон и за его пределами в немагическом мире, раскладывая диски где только можно: в офисах, на порогах учебных заведений, в больницах… везде, где двойники могли бы их подобрать. И он безмерно злился на своего двойника, который был настолько тщеславным, что придумал себе псевдоним ― тот самый Ф. Бенгадор ― и прописал его на каждом диске мельчащим незаметных для глаз шрифтом. Вдохновился чужим желанием мести, не более того, ну и сам по себе был странным чудиком. Он даже не подумал, что ― а вдруг найдется умник, который додумается изучить диск под микроскопом?

А вдруг их разоблачат?

На этом месте Гарри не удерживается и фыркает. Уже нашелся.

Филч не на шутку волновался об этом, потому что двойник был зарегистрирован под этим псевдонимом как индивидуальный предприниматель, и барак действительно принадлежал ему по закону. Так можно было его легко выследить…

Еще ему не нравилось то, что дисков они создали катастрофически мало, хотя поначалу казалось, что это не так. Их запасы таяли с каждым разом, и он понимал: не все, ох, далеко не все двойники нашли «любимую игру» на пороге своего дома или где-нибудь еще.

Помимо всего этого Филч, обладая огромными знаниями, создал кошку-робота, с которой у него была ментальная связь через чип в ее голове. А еще он создал нового василиска, который охранял вход в его хогвартскую лабораторию. Змея была настроена, чтобы реагировать на магию и убивать студентов, если те вдруг задумают исследовать тайные уголки школы и совать свои любопытные носы, куда не просят.

Гарри понимает из всего этого одно: Филч захотел свести с ума студентов и профессоров, и у него почти это получилось с Невиллом, но, к счастью, все обошлось. Глядя на этого потрепанного жизнью, неопрятного старика, который, как оказалось, не такой уж и старый ― ну точно не старше Дамблдора, ― он думает, что тот не просто хотел отомстить всем и вся, а доказать, хотя бы самому себе, что способен на большее. В глубине души Филч наверняка хотел, чтобы его признали и оценили, но поступил очень глупо, когда вместо нормальной жизни в магическом мире занялся злодейскими делишками.

Гарри чувствует себя усталым, но уходить отсюда больше не хочется. Когда Дамблдор спрашивает у того, зачем ему понадобился хрустальный куб, если тот до сего времени обходился алмазами, он просто устраивается на полу рядом с Драко, и продолжает слушать.

Оказывается, эти алмазы не такие уж надежные. Филч конечно покрывал каждый камень тем самым голубоватым раствором с волосами единорога, но те быстро трескались от напряжения и становились непригодными. Однажды, убирая в кабинете у Дамблдора, он заприметил хрустальный куб, который был явно магическим артефактом. С его кражей дело наладилось: похоже, куб был довольно крепкий, и похоже, был сделан вовсе не из хрусталя, потому что служил уже долгое время, выдерживая огромные нагрузки.

Филч судорожно вздыхает и выпрямляется. Время действия сыворотки вышло.

Все они ― Снейп, Дамблдор, Гарри и Драко ― молчат какое-то время, разглядывая завхоза, как нечто диковинное.

― Мне так жаль, ― в который раз повторяет директор с искренним сочувствием в голосе. ― Сколько таланта, Аргус, ты растратил напрасно. Чего тебе стоило просто сказать…

― Я не хотел служить на благо этим людишкам, ― скрипит в ответ тот. ― Они не заслужили ни каплю моих знаний и умений. И я не жалею ни о чем.

― Что ж… с этим ясно, ― откашлявшись, произносит Снейп, по лицу которого сложно сейчас прочесть, о чем он думает. ― А что насчет… кхм… ремонта этого гениального устройства? ― Он указывает на разорванные провода с обгорелыми концами. ― Думаю, если вы согласитесь, мы сможем… повлиять на Министерство и смягчить ваше наказание.

Филч ненавидящим взглядом смотрит на него, а потом на провода.

― Ха! Да вы же напрочь лишились электричества! Портал вряд ли запустится, даже если в аккумуляторе осталась хоть капля энергии…

― А достать ее из того мира… вы сможете? ― настойчиво спрашивает Снейп.

― Чтобы мне попасть туда и зарядить аккумулятор, портал нужен… что сами не понимаете, что ли? ― морщась, проговаривает тот.

А Гарри думает, что Филча нельзя отпускать в их мир. Он же не вернется назад, вот и все.

― Значит… мы ничего не можем исправить? ― дрогнувшим голосом спрашивает Снейп.

Гарри весь сжимается, готовясь услышать неутешительный вердикт.

― Вообще… есть одна идейка, ― хитро сощурившись, произносит Филч. ― Но боюсь, вам она не понравится.

― Какая? ― тут же спрашивает Снейп. ― Какая идея?

― Та самая капля энергии в аккумуляторе… ее можно усилить посредством… так скажем, волос единорога, ― недобро ухмыляясь, произносит Филч.

― Вы считаете, что можно с их помощью соединить…

― …соединить два провода в усилителе, ― продолжает за него Филч.

― Усилитель? ― переспрашивает Дамблдор.

― Например, человеческое тело.

― Что? ― не выдерживает Гарри. ― Что за ерунду вы несете! Электричество смертельно для…

― Вы хотели идейку, я вам ее подкинул. Это работает, проверил… хм… на своем двойнике. Очень мощная энергия получилось, а все из-за этого раствора…

― Где взять раствор? ― тут же спрашивает Снейп, но Гарри не дает ему продолжить:

― Нет… что вы задумали… слышите, нет, я не согласен!

― Я отправлю тебя домой, как ты хочешь, ― отвечает тот. ― Я сделаю для этого все возможное, как обещал.

― Но я не хочу… ― Гарри всхлипывает. ― Я не хочу, чтобы вы погибли…

― Когда ты будешь дома, тебя этот вопрос уже не будет волновать, ― ледяным тоном проговаривает Снейп.

― Рисковать мы не будем, ― вмешивается Дамблдор. ― Уверен, есть еще способы…

― Ну ищите, может, вы умнее меня, ― нагло усмехается Филч. ― Может и найдете… лет так через десять.

― А может, вы послужите тем самым усилителем? ― в глазах Снейпа загорается огонь. ― Чем кормить дементоров, можно принести куда большую пользу…

― Мы не станем делать ничего подобного, ― жестче повторяет Дамблдор. ― Можно экспериментировать с чем угодно, но только не с человеческой жизнью.

Как бы ни зол был Гарри на Филча и все его махинации, он вынужден согласиться.

― Я хочу исправить ошибку, и я ее исправлю, ― напирает Снейп.

Гарри так взволнован этим разговором, что только сейчас вспоминает о Драко. Тот под шумок подошел к панели управления и теперь держит в руках два обгоревших провода с задумчивым выражением на лице.

― Что… что ты делаешь? ― вырывается у него, вместе с тем душа уходит в пятки.

Снейп одним махом хватает Драко за шиворот и оттаскивает от опасных проводов.

― Совсем страх потерял? ― Он хорошенько его встряхивает. Гарри жалко брата, он подходит, чтобы помочь ему высвободиться, но Снейп хватает и его за мантию.

― Что у вас в голове, вот скажите мне? ― разоряется он. ― Если вы оба такие идиоты, рискуете жизнью, почем зря, я вообще никуда вас не пущу и сам буду воспитывать, как умею. А это, я вам скажу, будет очень и очень неприятно!

Снейп вдруг резко отпускает их, выпрямляется, и на его лице появляется знакомый, ничего не выражающий взгляд.

― Профессор Дамблдор, ― говорит он. ― Я все прочитал, и знаю, что произошло. Я прошу вас, как директора школы, немедленно уничтожить портал. Сохраните жизни моих детей, уведите их оттуда.

― Что… папа, это ты вообще говоришь? ― Гарри легонько тормошит его за рукав. Снейп ожидаемо не реагирует.

― Я видел, что пытался сделать Драко, и я не могу его защитить, меня нет рядом. Но вы можете, ― продолжает тот, как робот. ― Я не позволю, чтобы они погибли… ради меня… не стоит делать ничего. Пожалуйста, услышьте меня.

― Послушай, Северус, ― мягко произносит Дамблдор, подойдя к нему. ― Твои дети в порядке, не волнуйся. Ничего страшного не произошло и не произойдет. Я верну их тебе и очень скоро. ― Его голос становится тише. ― Просто пойми, что и мы должны вернуть наших детей, ради баланса между мирами и… ради них самих.

― Все о чем я прошу… защитите их. Не дайте им причинить себе вред, ― произносит тот ровным тоном без единой эмоции.

― Я обещаю, ― говорит директор. ― Даже если чем-то придется пожертвовать... или кем-то, ― его голос странно дребезжит, ― это будут не они. Твои сыновья уже почти у тебя на пороге, Северус. Жди их и не теряй надежды.

Снейп шумно выдыхает и шевелится.

― Нет! ― нарушает тишину Гарри, не в силах больше молчать. ― Это говорил не папа. Это вы все говорили… вы подстроили и обставили все так, чтобы оставить меня у себя… Потому что вы только этого на самом деле хотите… разве не так?

В конце его голос взвивается вверх. Его трясет. Ему хочется, чтобы это все оказалось неправдой… но увы. Сложно поверить, что отец решил смириться с тем, что больше никогда их не увидит.

― Это не так, Гарри, ― произносит Снейп, спустя какое-то время. ― Я даже не знаю, о чем говорил твой отец. Я никогда этого не знал.

― Это не он говорил сейчас со мной. ― Гарри чуть не плачет. Он не может совладать с собой, хотя видит, насколько Снейп раздавлен его обвинением.

― Ладно… думай, как хочешь, ― разводит тот руками и отходит в сторону.

― Северус, мне нужно поговорить с тобой, ― решительным тоном произносит Дамблдор. ― С тобой и Аргусом. Без детей.

Гарри хочет возразить, что уже не ребенок, но силы будто покидают его, и он просто молча соглашается со всем, что решат взрослые.

― Мы оставим их здесь? ― бесцветно спрашивает Снейп. ― А вам не кажется…

Дамблдор в ответ быстро наколдовывает ширму, которая разделяет Комнату напополам. По эту сторону находится панель управления, а по другую, скрытую от глаз ― сам портал.

― Идите туда и ждите нас, ― командует он, глядя на Гарри и Драко поочередно. ― Мы скоро вернемся. К порталу не прикасайтесь: в ваших же интересах, чтобы он сохранился в целости. Ваш отец очень ждет вас.

С этими словами он левитирует Филча вместе со стулом, а Снейп долгим тяжелым взглядом смотрит на Гарри, пока тот не заходит за ширму. Следом за ним идет Драко.

― Кажется, они нам доверяют. ― Гарри осматривает хлипкую стенку, из-за которой они могут выйти в любой момент. Он даже пробует вернуться в ту часть комнаты с панелью и кнопками, но его неведомой силой отбрасывает назад.

― Вот так раз, ― обескураженно произносит он, потирая локоть, на который неудачно приземлился. ― Ты это видел?

Он поворачивается к брату, который на него не смотрит. Обхватив себя руками, он сидит на круглой площадке, как раз под порталом.

― Эй, ― тихо говорит Гарри, разглядывая уныло сидящего брата. ― Хватит киснуть. Все ушли, мы тут одни. Интересно, что они придумают?

― Не думаю, что это вообще возможно ― вернуть нас домой, ― скучным голосом произносит Драко, все так же глядя перед собой. ― Снейп сломал портал, потому что не хочет тебя отпускать. И сейчас он что-то придумает, чтобы оттянуть этот момент…

― Ничего подобного, ― оскорбляется за Снейпа Гарри. ― Ты же сам слышал: Снейп хотел найти выход. Но то, что он собирался сделать… это ужасно. ― Он содрогается. ― Я лично никогда на это не соглашусь.

Драко смотрит на него долгим взглядом.

― Ты говоришь со мной, ― констатирует он. ― После всего, что я… Ты наверное уже все забыл, ты же быстро забываешь…

― Ничего я не забыл. ― Гарри сердито пинает круглую площадку. Он может и рад бы все забыть… снова. Только это не лучший путь, ведь тогда он снова будет жить в своем придуманном мирке, назначая всем роли и раздавая ярлыки, какие захочет.

― Просто я… ― Он собирается с духом. ― Я не сержусь на тебя, ― тихо проговаривает он.

Драко неверяще смотрит на него.

― Но почему…

― За последние два года ты заменил мне родителей, ― Гарри смущенно пожимает плечами. ― Ты не должен был… ты же просто ребенок. Ты хотел играть на компьютере, знакомиться и находить друзей… но вместо этого ты приглядывал за мной, потому что… кажется, я больше никого не признавал, ведь папа хотел найти для меня что-то вроде сиделки или няни. Ты зациклился на мне настолько, что потерял себя и свою жизнь. Поэтому ты в какой-то момент захотел… чтобы меня не стало.

Драко часто моргает, комкая край своей мантии.

― Все равно, я не должен был… ― заикаясь произносит он.

Гарри присаживается с ним рядом на круглую площадку, довольно близко, чтобы чувствовать его плечо.

― Ты же не виноват, что я все забыл, ― говорит он. ― И вообще… Ты ни в чем не виноват.

Тут же он вспоминает, как сказал эти слова отцу.

Был ли то отец, когда говорил с ними в последний раз?

Да, это все-таки он.

Он испугался за них, из-за того, что Драко полез, куда не нужно, и даже готов был пожертвовать своим счастьем ради сохранения их жизней.

Гарри становится неловко из-за того, что обвинил Снейпа во лжи и махинациях. Просто в тот момент он не мог здраво мыслить.

Он вздрагивает от неожиданности, когда ширма отодвигается, складываясь как гармошка. К ним заходят Снейп и Дамблдор. Филча с ними нет, и Гарри не слишком интересно знать, где они его оставили.

По Филчу он точно скучать не будет.

Что-то в лицах вошедших настораживает, из-за чего Гарри встает и весь напрягается.

― Мы все обсудили, решение принято, ― сухо сообщает Снейп. Он бледен, а Дамблдор выглядит сердито и сурово, как никогда раньше. ― Мы сможем отправить вас домой прямо сейчас.

― Но… как? ― вырывается у пораженного Гарри. ― Вы что, уже починили портал?

― Что-то вроде того, ― уклончиво говорит Снейп. ― Вы остаетесь здесь, и чтобы все сработало, как надо, ширму мы вновь закроем.

― Прямо сейчас? ― растерянно повторяет Гарри. ― Но я… я не попрощался с друзьями!

― Не думаю, что кому-либо нужно знать о том, что произошло, ― подает голос Дамблдор. ― Поэтому ― нет. Твои друзья встретят нашего Гарри, и ему придется привыкать к новой действительности, учитывая, сколько дней его здесь не было.

― Да, я понимаю, ― тихо говорит Гарри, опустив голову. Он не хочет думать, что больше никогда не увидит Невилла, Рона, Гермиону… да и всех остальных тоже. Там, в его мире, у него не было друзей по простой причине: он все забывал и не был социально адаптирован, хотя учился в школе вместе со всеми и даже посещал несколько дополнительных курсов. Теперь же, когда он вернется, все будет иначе. Он стал другим, несмотря на то, что его мир остался прежним ― не слишком добрым к таким, как он.

Ему понадобится время, чтобы изменить мнение о себе. А еще много смелости и мужества.

Но злодеем он точно не станет.

Он справится, потому что с ним будет отец. И Драко.

Гарри осознает, что брат совсем ничего не сказал. Может, он понимает, что прощаться с кем-либо ― глупая затея, к тому же довольно опасная. Никто не должен знать, как работает этот портал, и что это вообще за штуковина.

А может, Драко просто поскорее хочет попасть домой и боится, что те двое взрослых передумают и решат что-то не в его пользу.

Как бы там ни было, они скоро уйдут отсюда, и начнется совершенно новая жизнь. Для них двоих.

Потому что вряд ли, пережив что-то подобное, можно остаться прежним.

Гарри кажется, Снейп хочет ему что-то сказать, но в последний миг закрывает рот, словно передумывает.

Гарри сам подходит к нему.

― Профессор… простите меня, ― начинает он, но тот перебивает:

― В этом нет нужды.

Звучит резковато, даже грубо, как в первый день, когда Снейп был, мягко говоря, недоволен странным поведением Гарри.

― Есть. ― Гарри берет его за руку, чувствуя, как та вздрагивает от прикосновения. ― Я был к вам несправедлив сегодня… а вы… вы так много для меня сделали. ― Он поглаживает руку, не давая Снейпу ее отнять. ― А еще… ― Он поднимает на него глаза. ― Я никуда не ухожу.

― Что? ― в один голос спрашивают Снейп, Дамблдор и, кажется, Драко позади него.

― Нет, я, конечно, вернусь по всем правилам домой, ― усмехается сквозь слезы Гарри, ― но… я тут же вернусь. В этот же миг.

― Этого не случится, ― категорически произносит Снейп. ― Думаю, пора начинать. ― Он поворачивается к Дамблдору, и тот молча кивает.

― Случится, ― возражает Гарри, не отпуская его. ― Просто… послушай меня, папа.

Выражение лица Снейпа вмиг становится непонимающим и даже беспомощным.

― Я не…

― Папочка… ― Гарри смотрит на него, стремясь запечатлеть все, что видит, ведь это в последний раз. ― Всего через пару секунд я вернусь к тебе. Я буду таким же внешне, но внутри мне будет намного хуже. Тебе придется начать все заново, постараться все исправить, что было раньше, достучаться до меня и… научить доверять. Потому что я все забуду, вот вообще все, что было… все хорошее. Помоги мне вспомнить, пожалуйста! Даже если будет тяжело. Не бросай меня, папа, ты мне нужен!

Последние слова он почти выкрикивает. Снейп судорожно вздыхает, делает такое движение, словно хочет отцепить его руки от себя, но вместо этого наклоняется и сжимает его в объятиях.

― Все будет хорошо, ― говорит он. Резко выпускает и командует:

― Закрывайте ширму, Альбус, и наложите необходимые заклинания.

― Подожди, не торопись. ― Дамблдор выглядит таким уставшим, что Гарри становится его жалко. ― Гарри, Драко, зайдите на площадку. Станьте там и замрите. Все должно произойти очень быстро, вы ничего не почувствуете.

Да, Гарри знает: перемещаться не страшно и не больно. Ну разве что чуточку не по себе, когда не понимаешь, что происходит.

Они с Драко заходят на площадку и становятся спина к спине под сверкающим кубом.

― Дай мне руку… пожалуйста, ― слышит он шепот брата и находит за спиной обе его руки.

― Я просто боюсь… вдруг нас занесет не туда… я хочу, чтобы мы были вместе.

Гарри согласен, это разумно.

Он думает о Снейпе ― как он там сейчас? Его последний отчаянный, но вместе с тем решительный взгляд он не забудет никогда.

А еще он немного волнуется: все ли в порядке с его телом? Сможет ли он найти его, когда будет возвращаться?

Когда все вокруг начинает гудеть и вибрировать, он плотнее прижимается спиной к спине Драко. Яркий свет наполняет пространство и поглощает его, растворяя мысли, чувства, страхи в небытие. Гарри поддается этому чувству и последнее, что звучит у него в голове, это слова Снейпа:

«Все будет хорошо».

Тот самый ослепительный белый свет, который поглотил его, больше не пугает.

Гарри не кажется, что это конец света или смерть. Он не боится. Почти. И не выпускает рук брата из своих.

Куда бы их не забросило, они будут вместе.

Удар, толчок ― свет исчезает, словно огромный, палящий прямо в глаза прожектор резко выключили, или в нем перегорела лампочка.

Его тело, сжатое и скрученное до невозможности, распрямляется. Он дышит полной грудью и… открывает глаза.

Плотный серый линолеум, незнакомая комната. Сначала Гарри видит все размыто, как одно сплошное пятно, но постепенно начинают вырисовываться детали.

― Драко! ― облегченно выдыхает он, видя рядом с собой на полу брата, который возится, пытаясь встать. Дрожащей рукой нащупывает очки, которые даже не свалились с носа. Оглядывает себя: он в домашних брюках и в любимом теплом свитере в синюю полосочку.

Вернулись?.. Они правда вернулись?

Гарри тревожно осматривается, по-прежнему ничего не узнавая вокруг, и вдруг видит… отца.

Тот сидит в крутящемся кресле за компьютерным столом, где… не может быть, запущена та самая роковая игра.

А почему не может быть? Гарри тут же одергивает сам себя. Ведь все вполне логично.

Кроме комнаты, которую он раньше не видел.

Он что, забыл уже, как выглядит его собственный дом?

Или… это новая отцовская работа? Просторный кабинет с большим рабочим столом, несколько шкафами, этажерками, кучей папок, книг и бумаг. Диван с серой бархатной накидкой стоит у самой стены, а рядом с ним ― маленький чайный столик…

От вялотекущих раздумий Гарри отрывает Драко, который с воплем бросается к отцу и плюхается к нему на колени, обхватывая за шею.

Отец ошеломленно обнимает его в ответ, потом отстраняет немного и смотрит так, словно не узнает.

Гарри не знает, как оказывается там же. Ноги у него подкашиваются, но он изо всех сил держится, не желая смещать Драко с места, которое тот занял. Он просто хочет быть рядом с отцом. Он льнет к нему, ощущая родной запах, который совсем не представляет собой смесь зелий и трав. Это запах кофе, какого-то средства для бритья, какое уж точно не используют в том средневековом мире, и просто чего-то родного, по чему он, как оказалось, очень сильно скучал. Даже того не осознавая.

― Я не верю… ― вдруг всхлипывает отец и заливается слезами. Он словно проснулся и осознал, что произошло, и теперь обнимает Драко уже крепко, расцеловывает его. Гарри прижимается к нему теснее, зная, что тот не станет его тискать по понятной причине: он боится вызвать очередной нервный приступ или истерику.

Но этого больше не повторится, пусть отец знает.

― Мы с тобой, папа, мы больше не исчезнем. ― Он утешающе проводит рукой по его вздрагивающим плечам и спине, ощущая, как тот мелко дрожит.

Отец, наконец, смотрит на него ― пораженно, словно пытается понять, Гарри это или нет.

Неужели он так сильно изменился?

― Я так виноват… ― начинает тот.

― Нет, ты ни в чем не виноват, ― в один голос перебивают его Гарри и Драко. Брат снова начинает плакать, зарывшись лицом в грудь отца. Тот целует его в макушку, а мягко и осторожно привлекает Гарри к себе. Кажется, проходит целая вечность, и они сливаются в одно целое. По крайней мере, Гарри так ощущает свое прочное единение с теми, кого он словно полюбил заново.

* * *

Когда первый шок прошел, и все они немного успокоились, Гарри отклоняется и разглядывает отца, его черные глаза, смотрящие на него с любовью, такие же черные прямые волосы до плеч… каждая черточка его лица совпадает с тем, с кем он расстался несколько минут назад.

И этот незнакомый кабинет. Где они? Они точно дома?

Вернулись ли они на самом деле?

В голове начинает двоиться. Гарри пугается этого состояния, не желая, чтобы болезнь вернулась и снова все испортила.

― А ты не профессор Снейп случайно? ― спрашивает он, может быть глупость, но чтобы удостовериться и не надумывать больше.

Во взгляде отца мелькает удивление, которое сменяется пониманием, после чего глаза его начинают блестеть.

― А разве это не одно и то же?

― Ну… почти. ― Гарри продолжает разглядывать его, пытаясь найти хоть одно отличие.

― Ты можешь называть меня, как хочешь, ― вносит ясность тот. ― Если тебе удобно…

― Ой, нет. ― Он переводит взгляд чуть ниже. ― Где твоя мантия? Ты, наверное, оставил ее в Хогвартсе. А эта ужасная растянутая кофта, вот какой у нее цвет, скажи? И ты все еще ее носишь! ― восклицает он, теперь с полным ощущением того, что он дома.

― А что это за место? ― шумно втянув носом воздух, спрашивает Драко.

― Это наша новая квартира.

― Да? ― Брат, морща лоб, осматривается. ― А где…

― У вас с Гарри теперь по отдельной комнате, ― говорит отец.

― Ты занимался этим все это время? ― Гарри чувствует, как внутри растет гордость за отца. Раньше он считал, что того вообще ничего в этой жизни не интересует, кроме работы и липовой диссертации.

― Да много чем занимался, ― уклончиво отвечает тот, глядя на него с опаской, будто ожидая, что Гарри сейчас выкинет очередной фортель.

― И да… у меня есть для вас подарки… за тот прошлый день рождения. ― Отец встает, ссаживая Драко с колен. Гарри кажется, что тот очень старается казаться крутым, ужасно стесняясь своей слабости. Вон отводит взгляд, отворачивается, украдкой вытирая рукавом лицо. Гарри хочет сказать, что и без подарков он уже самый крутой на свете, но не знает, как. В горле образовывается комок, который начинает еще больше душить, пока не выливается слезами, когда он видит новенький ноутбук в коробке ― для Драко.

А еще ― комнату брата, с пледом благородного темно-зеленого цвета на кровати, таким же креслом, белыми с легким серебром обоями на стенах, большими окнами и высокими потолками.

Драко несколько секунд просто смотрит на ноутбук, а потом обхватывает отца за талию и словно весь замирает.

― Не нужно было… ― задушено бубнит он. ― Я бы все равно тебя любил и без этого всего…

Гарри безумно счастлив видеть все это. Потому что Драко должен был это иметь еще раньше.

― Ты в порядке? ― с беспокойством спрашивает отец, привлекая его к себе. Гарри кивает, не в силах сказать ни слова.

― Вот что… пойдем, я тебе кое-что покажу. ― Он выводит из обоих из комнаты Драко, и они попадают в другую комнату, такую же светлую и просторную, с похожей обстановкой и большой кроватью. За исключением того, что плед на ней ― насыщенно бордовый с желтым красивым орнаментом.

Гарри стоит, не в силах выдавить ни слова. Эта комната ― уже классный подарок, и ничего ему больше не надо. Только чтобы папа перестал бояться его реакций и просто расслабился. Но как ему сказать об этом?

― Спасибо… ты ведь все учел, правда? ― наконец, произносит он, когда первое волнение, сжавшее его одновременно в тиски восторга и боли, прошло.

― Ну… да.

Отец все еще скован. В каждом слове и жесте проявляется неуверенность.

― Твой подарок… я смогу тебе показать его только завтра, ― спустя несколько секунд, проговаривает он. ― Сейчас уже поздно и…

Да, Гарри совсем забыл, что в двух мирах немного время разнится. Но все равно он не сразу верит, когда видит на часах полвторого ночи: темнота за окном подтверждает этот факт.

Отец не спал. Он караулил у компьютера. Сколько таких бессонных ночей он провел в кресле за столом?

― Пап, вся эта огромная квартира… ― начинает вдруг Драко. ― А что если бы мы не вернулись?

― Я бы до конца не оставлял надежду, ― очень тихо проговаривает отец. А Гарри думает, что не сможет уснуть, размышляя, какой сюрприз назавтра ему приготовили.

― Но если…

― Время, что я провел без вас, было настоящим адом для меня, ― говорит отец, глядя в одну точку, а Гарри мысленно ругает Драко: ну зачем он завел эту тему, когда отец только успокоился!

А еще он вдруг осознает, что как бы ни любил профессора Снейпа, отца он любит больше.

* * *

― Вот… теперь можешь открыть глаза.

Отец на следующий день повез Гарри куда-то, показывать тот самый подарок. Вообще было непонятно, что тот задумал. А еще он вел себя по-прежнему зажато, отчего Гарри становилось больно внутри: ведь это была его собственная «работа».

Он боялся за отца. Он не знал, спал ли тот этой ночью. Как он себя чувствует? Отец избегал личных разговоров, с Драко ему словно было проще, а вот с ним…

Гарри открывает глаза. Перед ним ― огромная комната, сплошь заставленная шкафами со стеклянными дверцами. Посредине стоит стол с несколькими микроскопами. Чуть поодаль ― стол поменьше, на котором громоздятся книги и колбы.

Лаборатория?..

― Ну как? ― нарушает тишину отец.

― Пап, это же твоя лаборатория вроде. ― Гарри продолжает осматриваться.

― Я решил, что теперь она будет твоей. Но с одним условием: до восемнадцати ты можешь здесь работать только под присмотром взрослого.

― Вместе с тобой? ― Он оборачивается. ― Я смогу работать здесь вместе с тобой?

Отец какое-то время молчит. Это настораживает.

― Я не думаю, что… ― начинает он, но Гарри перебивает:

― Перестань! Я вылечился, неужели ты не видишь? От меня не будет столько проблем, как раньше…

― От тебя и не было проблем, ― возражает отец и потирает лоб, словно решая сложную задачу. ― Все, что я хочу ― чтобы ты был счастлив и в безопасности. С тобой здесь будет человек, который…

― Это ты, папа! Что бы ты ни сказал дальше…

― …которому ты будешь доверять, ― заканчивает тот.

― Ну вот, ты в точку попал, ― удовлетворенно произносит Гарри.

Отец только качает головой.

― Я не могу допустить, чтобы с тобой снова что-то случилось.

― Не случится, ведь ты будешь рядом…

― От меня мало толку.

Это звучит с такой горечью, что Гарри решает: это надо прекращать. Отец зациклился на чем-то своем и его не переубедить. Но все же… можно попробовать.

― Папа… ― Гарри подходит к нему и берет за руку. ― Это замечательный подарок. Я всегда мечтал об этом.

Отец молчит, глядя в одну точку, а его глаза подозрительно блестят.

― Все что я раньше говорил… это неправда, ― медленно продолжает он. ― Я не понимал, что делаю.

Отец продолжает молчать.

― Профессор Снейп вынул из моей памяти все, что я почему-то забыл и поэтому считал тебя… не очень хорошим. ― Гарри тяжело об этом вспоминать, но он должен, иначе недопонимание между ними никогда не закончится.

― Это потому, что он волшебник… а ты не обязан им быть, ведь мы живем в мире, где нет магии, ― вносит он ясность. ― И… ты не всесильный, пап. Это тоже нормально.

Отец судорожно вздыхает. Гарри покрепче хватает за его руку, держа ее обеими руками, чтобы тот не вздумал вырываться.

― И ты не мог вылечить маму. Это было не в твоих силах… если даже врачи не смогли, ― говорит он о том, что незримо стоит между ними. ― Ты не виноват.

По щеке отца скатывается слеза, но он продолжает смотреть в одну точку.

― Я знаю, что не дотягиваю, ― наконец, произносит он. ― Я хотел быть лучшим отцом, но…

― Ты не владеешь магией и не можешь быть идеальным, ― подытоживает Гарри. ― Профессор Снейп тоже очень неидеальный… а он ― это ты, я помню. ― Он ободряюще улыбается ему. ― И… я тебя люблю, пап. Ты у меня самый лучший.

Отец притягивает его к себе без лишних слов. Как хорошо, что он больше не боится его обнимать и вообще прикасаться. Этот страх скоро полностью пройдет.

― Все хорошо, мой милый, мой родной, ― шепчет он ему в макушку.

― Даже если я снова все забуду, ― говорит Гарри, прижимаясь щекой к его груди и ощущая, как тот вздрагивает от его слов. ― Ну вдруг такое случится… просто знай, я не перестану тебя любить. И, пожалуйста, сделай все возможное, чтобы вернуть меня обратно. Ведь у тебя уже получилось… и снова получится.

― С тобой все в порядке, сынок, ― тихо говорит тот.

Гарри с отцом вскоре покидают лабораторию: им нужно пройтись по магазинам, купить ему с Драко новую одежду: со старой они уже выросли. Заодно и захватить Драко из дома, где тот засел и упоенно загружает ноутбук разными играми. Гарри кажется, что подаренная ему лаборатория навеки впитала в себя их слова и признания и будет хранить их, сколько они будут живы. Особо ярко в этих стенах будет звучать:

«Ты не виноват».

Снейп продумал все. Все до мелочей. Он сообщил о своих мыслях Дамблдору. После совещания с Филчем и долгих-долгих споров с директором последний все же сдался.

Потому что Альбус считал обязанным отправить детей домой, а тех, кто потерялся в пространстве, вернуть в Хогвартс.

Снейп тоже считал обязанным исправить свою ошибку, которую совершил, поддавшись эмоциям.

Снейп хотел взяться за проводки и соединить их в своих руках, как и планировал, намазав предварительно ладони сверкающим раствором из растолченных волос единорога, но вместо того, чтобы осуществить задуманное, он внезапно оказался лежащим на спине. Мощная волна энергии отбросила его назад. Первая мысль была, что электричество заставило его так среагировать. Но следующее, что он увидел ― Дамблдора, сквозь которого проходил ток. А еще ― светящийся и гудящий куб, висящий под самым потолком, который не скрывала ширма.

Истошный крик замирает на его губах. Он хочет броситься к старику, освободить его от воздействия смертельного тока, но его останавливает мысль о Гарри. Гарри, который прямо сейчас должен переместиться домой. И если остановить процесс и что-то нарушить, ребенок может зависнуть в пространстве, там, где и Поттер, после чего туда уже никак не получится добраться. А так есть надежда, что портал вернет душу Поттера на место, а Гарри ― его Гарри ― соединится со своим телом и проявится в своем мире в физическом виде.

Все это проносится в его голове мгновенно. Проходит, может, секунд пять, почерневшие пальцы Дамблдора выпускают проводки, после чего тот медленно оседает на пол. Снейп бросается к нему, но опять останавливается. Что там, за перегородкой? Что с Гарри?

Снейп усилием воли отводит взгляд от старика, по телу которого все еще пробегают конвульсии, а сам он светится тем самым голубоватым свечением, какое было на диске с… игрой. Забыть, не думать сейчас об этом! Снейп вбегает за перегородку ― благо, что магия его впускает. Гарри и Драко живы. Слава Мерлину.

― Эй, что я здесь делаю? ― громко спрашивает Драко, неприязненно глядя на Гарри. ― Да еще и с Поттером!

Пот… этот ребенок только растерянно смотрит. На Драко, а потом на Снейпа.

Ему неуютно, что видно по глазам. И страшно.

Недоверие во взгляде сменяется упрямством: мальчик сжимает губы и приподнимает подбородок, готовясь встретить шквал ругательств в свою сторону.

Он к такому привык.

Это Поттер.

Дамблдор! Снейп сбрасывает оцепенение. Так, дети в порядке, все получилось, как надо. Теперь старик… нужно сделать все возможное для него.

Снейп выходит так быстро, что чуть не сбивает перегородку, магия которой ослабла и исчезла. Бросается к лежащему. Конвульсии все еще сотрясают его тело, но уже не с такой интенсивностью. Сердце… в порядке ли сердце? Бьется ли? Снейп тянет руку к его шее, чтобы прощупать пульс, но едва дотронувшись, отдергивается: его прошибает сильная боль, которая проходит от кончиков пальцев до локтя и обратно.

Очень похоже на Круциатус, но локальный.

Снейп сжимает зубы, чтобы не застонать. К счастью, боль постепенно сходит на нет.

Он не хочет думать, что чувствовал старик все это время. Он хочет верить, что тот сразу потерял сознание.

Боль, но уже другая, душевная, закипает в груди вместе со злыми слезами. Зачем? Кто его просил? Кому нужна эта жертва? Снейп не собирался возиться с Поттером, который сам его терпеть не мог, и у которого гены его отца, Джеймса. Он успокоил своего Гарри только для того, чтобы тот с чистой душой вернулся домой, чтобы ничто не омрачало его счастье. Он не собирался выполнять обещание. Зачем Альбус сделал это… вместо него?

Снейп был готов встретить смерть. Ему незачем жить после того, как он в полной мере осознал, что потерял и что никогда не сможет вернуть.

Почему Альбус посчитал, что его жизнь чего-то стоит?

Вскрик позади заставляет Снейпа поднять голову. Он реагирует молниеносно и перехватывает Поттера, который бежит к директору. Который со своей безрассудностью только что был на волосок от смерти.

― Что… что вы с ним сделали?

― Я? ― горько произносит Снейп. Что ж, он готов понести любое наказание, даже за то, в чем не виноват. ― Он это сделал вместо меня, ― говорит он, не надеясь, что ему поверят.

― Крестный… ты в порядке? Что произошло?

Это Драко. Все же в ребенке есть что-то… человеческое. Подходит, прикасается к его руке, в глазах искреннее сопереживание. Он тоже напуган. Он всего лишь ребенок.

Снейп все еще держит Поттера. Этот упрямец продолжает вырываться. Он плачет, пытается его ударить. Он вне себя. Он явно не понимает, что творит.

Снейп на его месте вел бы себя так же.

― Если вы прекратите сейчас же, у нас будет шанс его спасти, ― тихо говорит он, и Поттер, на удивление, замолкает. Перестает рваться. Обмякает в его руках и только тихо всхлипывает.

Так, теперь привязать Поттера, отогнать Драко подальше от наэлектризованного Дамблдора ― хотя тот и не пытается к нему подойти, чем облегчает Снейпу задачу, ― и вызвать Патронуса.

Хотя… как это вообще возможно в его состоянии?

Он должен, обязан это сделать. И как можно скорее.

Снейп отводит ― почти относит ― ослабевшего Поттера назад на перегородку, кивком зовя за собой и Драко, который достаточно благоразумен, чтобы не лезть в неприятности.

А сам сосредотачивается на… на чем-то прекрасном.

Единственное, что в его жизни было по-настоящему прекрасное ― это сын, которого ему пришлось отпустить.

Он видит перед глазами Гарри ― его Гарри, ― слышит его голос, чувствует его искренние объятия, его добрый взгляд…

― Экспекто Патронум!

Вышло как-то надрывно, но и ладно. Главное, что перед ним тут же появилась искрящаяся лань.

Снейп быстро передает сообщение для Помфри. Лань, взмахнув серебристыми копытцами, тут же исчезает.

А дальше текут тревожные секунды, которые, как песок сквозь пальцы, уносят жизнь старика.

Снейп вытаскивает палочку… и тут же кладет ее обратно в карман. Он не знает, какое заклинание способно избавить тело от электрических импульсов. Он боится сделать еще хуже. Кто знает, как поведет себя ток во взаимодействии с магией?

Как будто Поппи знает. Снейп только качает головой, не переставая думать об Альбусе, который остался по ту сторону перегородки.

А потом идет проверить.

Кажется, тот еще жив. Его грудь слабо вздымается. Дышит.

А если дышит, значит, еще есть надежда.

* * *

Дальше Снейп все помнит, как в тумане.

Как прибыла Поппи ― ее привела в Тайную Комнату лань.

Как она без лишних слов левитировала директора, приказав Снейпу расчистить коридор от не в меру любопытных студентов.

Как он все спрашивал себя и не мог понять: почему он сам этого не сделал? Не сообразил. Растерялся. А еще два сопляка были на нем, за которыми нужен глаз да глаз.

Особенно за Поттером.

Поппи приказала ему позаботиться о детях: Дамблдора передадут в руки лучших специалистов из Мунго. Снейп там не нужен. Он будет только мешать.

Произошедшее с директором можно расценить как несчастный случай, не более того. Так что Снейпа к ответу никто не призовет, нечего беспокоиться.

Как будто он хоть каплю беспокоился об этом.

Его мало волновала собственная судьба. Так было всегда. А теперь ― особенно.

Он не хочет думать о том, что старик умрет из-за того, что решил спасти его никчемную жизнь.

Он не хочет жить дальше с таким грузом. Неужели Альбус этого не понимал?

Понимал, наверное. Но сделал так, как лучше для всех.

Как он посчитал нужным.

Дети. Он совсем забыл. Надо бы глянуть, как они.

Снейп помнит, как Драко молча, с какими-то затаенными мыслями наблюдал, как Поппи занималась Дамблдором, как выносила его по воздуху и прочее. Он умело скрывал свои чувства, но Снейп точно мог сказать: по ребенку все это тяжело ударило. А теперь ему предстояло рассказать мальчишкам всю правду.

Как они воспримут ее после всего увиденного?

Дети сейчас в его покоях ― Поппи решила, что им там будет лучше всего, по крайней мере, некоторое время. Но вот Поттеру явно нехорошо. Он стоит весь зеленый, едва держится на ногах и до сих пор не додумался присесть, хотя диван рядом. А еще его начинает рвать.

Кажется, рановато им дали успокоительное зелье. Хотя Драко вроде как пришел в себя, а вот Поттер… У него явно проблемы со здоровьем. Гарри говорил вскользь о тех воспоминаниях, которые Снейпу не довелось увидеть целиком, что там постоянно фигурировала больница. Однозначно, это нельзя игнорировать.

Снейп легким движением палочки убирает пол, а сам едва успевает подхватить ребенка, ноги которого резко подкашиваются.

Он наколдовывает стакан с водой и подносит к его дрожащим губам.

― Просто пей и ни о чем не думай, ― приказывает он.

Получилось грубо. Ну и пусть.

Сейчас не до нежностей.

Поттер пьет, захлебываясь на каждом глотке. Ну куда это годится?

― И-извини-те… ― бормочет он между глотками и снова закашливается.

Снейп только глаза закатывает.

― Вы же знаете, что вашей вины здесь нет, ― сухо произносит он.

Поттер вздрагивает и икает, сидя у него на коленях. Ох… как он там оказался?

Он такой маленький… совсем не на свой возраст. Ему можно дать лет девять. Тонкие руки, легкое, почти невесомое тельце… он такой же, как его Гарри.

Такой же… и в то же время совсем другой.

Он его боится.

Или… уже нет?

Снейп, повинуясь странному побуждению, привлекает его к себе. Ребенок слишком слаб, чтобы сопротивляться. Он смотрит на него равнодушно, даже обреченно.

― Он будет жить? ― срывается с его губ едва слышный шепот.

― Я не знаю, ― честно говорит Снейп, краем глаза замечая, как к ним подходит Драко.

― Почему ты обнимаешь его? ― возмущенно спрашивает он, покрываясь румянцем. ― Это же Поттер!

Снейп только сильнее прижимает к себе дрожащего и всхлипывающего ребенка. И неважно, Поттер это или кто-то другой.

― Потому что я сейчас здесь единственный взрослый, который может помочь, ― тихо говорит он, протягивая крестнику руку. ― Иди сюда.

Драко уворачивается и делает шаг назад. Обиделся.

А Поттер, будто только сейчас осознав, что происходит, медленно отклоняется от него.

При этом он явно не понимает, что сидит не на стуле.

Снейп видит, как его лицо постепенно становится замкнутым, словно он прячет эмоции туда, где им и место. Потому что людям они все равно не нужны ― только засмеют и затопчут грубыми словами и презрением.

Ему всё это очень знакомо.

― То, что ты чувствуешь сейчас ― это нормально, ― говорит он, глядя на его макушку, а потом переводя взгляд на подрагивающие ресницы.

Тот дергается, будто не понимает, откуда идет звук. И почему этот звук очень похож на голос сального мерзавца. Снейп только усмехается про себя, хотя его самого переполняет горечь от случившегося.

Поттер медленно поднимает голову, будто все еще не верит до конца, что это происходит с ним. Почему Снейп раньше не замечал, какой у него доверчивый и нежный взгляд? Особенно, когда он себя не контролирует и становится просто ребенком, не обремененным миссией по спасению мира.

― Все хорошо, Гарри. ― Голос отказывается его слушаться, но Снейп усилием воли заставляет себя говорить. ― Я рядом.

― Почему… ― слышит он единственное членораздельное слово, а дальше начинается невнятное бормотание, потому что Снейп сгребает его в охапку и снова прижимает к себе. Слезы текут по его щекам. Кажется, это второй раз в его жизни, когда ему так сложно совладать с собой. Он утыкается лицом в макушку ребенка, который пахнет… его ребенком. Это его Гарри. Почему он должен думать иначе?

«Просто Поттеру повезло немного меньше, чем мне».

«Поттер такой же, как я, мы ведь двойники».

«Всего через пару секунд я вернусь к тебе. Я буду таким же внешне, но внутри мне будет намного хуже. Тебе придется начать все заново, постараться все исправить, что было раньше, достучаться до меня и… научить доверять. Потому что я все забуду, вот вообще все, что было… все хорошее. Помоги мне вспомнить, пожалуйста! Даже если будет тяжело. Не бросай меня, папа, ты мне нужен!»

«Да, Гарри, ― мысленно отвечает он, борясь со спазмом в горле и боясь, чтобы безудержные слезы не перешли в рыдания, чем он окончательно испугает детей. ― Я никогда тебя не брошу. Прости, что хотел это сделать. Что снова хотел лишить тебя шанса мне понравиться. А теперь… мне очень нужен этот шанс… от тебя».

― Я все объясню, ― прерывающимся шепотом произносит он, чувствуя, как Гарри постепенно расслабляется в его объятиях. ― Немного позже… мне нужно время… пожалуйста.

Гарри в ответ только вздыхает и робко вытягивает руку, чтобы обхватить его за талию. Он что, обнимает его? Это невозможно! Он должен его ненавидеть!

Почему этот ребенок так быстро ему доверился и, кажется, простил?

Драко стоит в сторонке. Не уходит. Снейп бы его тоже обнял, но эта аристократическая кровь и воспитание… Драко слишком горд, чтобы себе такое позволить. А жаль.

* * *

А потом Поттер заснул. Сидя у него на руках.

Видимо, зелье успело все-таки подействовать. Еще плюс слабость и потрясение дали свои всходы.

Драко вскоре, забыв об обиде, подошел, сел рядом на диван, прислонился к плечу Снейпа и тоже задремал. Поначалу он бросал недовольные взгляды на Поттера, ноги которого оказались совсем близко от него, но потом усталость сморила, и ему, видимо, стало все равно.

Снейп боялся пошевельнуться.

Он не знал, как сказать им правду.

Что почти полгода они зависали в межгалактическом пространстве. Или в каком-то там другом пространстве.

А еще он хотел узнать, что с его Гарри все в порядке.

Вот бы тот прислал ему весточку!

Но об этом можно было только мечтать.

* * *

Дамблдор оказался жив, но его магическое ядро находилось в плачевном состоянии. Как и он сам.

Аргуса Филча забрали в Азкабан до суда, посчитав его изобретение крайне опасным и даже шпионским. Тайную Комнату уничтожили адским пламенем, после чего она перестала существовать, как и тоннель, ведущий в глубины замка.

Гриффиндорские сопляки настырно таскались за Снейпом до тех пор, пока он грубо не рассказ в двух словах, кто злодей, и что в их головы влезать больше никто не будет.

В последнем он не был уверен, но должен был хоть как-то успокоить этих назойливых детей.

С Поттером и Малфоем оказалось сложнее всего. Снейп просто не знал, как поступить правильно.

Одна его часть кричала, что нужно рассказать все, как есть. Все равно Хогвартс рано или поздно начнут осаждать журналисты, приедет кто-то из Министерства, правда так или иначе вскроется…

А другая отчаянно не хотела терять Гарри. Ведь все можно было вернуть, сказав лишь немножечко неправды.

Поттеру незачем было знать, что эти шесть месяцев он зависал где-то между небом и землей. Что эти дни у него были украдены навсегда.

Это кому угодно сломает психику.

Но и тот факт, что мальчишка скоро поймет, что не помнит большой кусок своей жизни, заставлял Снейпа снова и снова задумываться о правильности своего решения.

Дети постепенно восстанавливались от потрясения, лежа в Больничном крыле под строгим надзором мадам Помфри, которая никого к ним не пускала. Это давало Снейпу некую отсрочку. Но он понимал: вечно она не продлится. Надо что-то решать. И как можно скорее.

Снейп регулярно навещал Больничное крыло: на него запрет не распространялся. Поначалу он интересовался самочувствием Драко, которого очень скоро забрал домой Люциус, узнав об инциденте. Снейп сказал ему тогда что-то невнятное, пуская все на самотек. А сам теперь каждый день подолгу сидел у кровати Поттера, вглядываясь в его бледное лицо и желая, чтобы тот стал… прежним.

Глупое, глупое желание.

Мальчик выглядел безучастным, даже когда Снейп, борясь с противоречивыми чувствами, осторожно гладил его по руке или проводил ладонью по волосам. Его душа испытала серьезную встряску и теперь словно заново привыкала к телу.

Снейп чувствовал, как постепенно принимает ребенка Лили. Да, это был не его сын, но он не должен был страдать от родственников-идиотов. И от него самого.

И когда настал решающий момент, Снейп был к этому готов.

* * *

― Что со мной произошло? ― Гарри смотрит на него круглыми тревожными глазами, пытаясь найти ответ сам, но память не может ему вернуть тот отрезок времени, которого попросту не было в его жизни. ― Я ничего не помню… что я делал в той комнате? Что с профессором Дамблдором? Мадам Помфри ничего не хочет мне говорить…

Его голос срывается в конце. Мальчишка в таком отчаянии, что даже не погнушался обратиться к самому Ужасу Подземелий, в надежде получить ответ.

Снейп давит в себе сострадание, хотя… стоит ли его давить?

― Думаю, что ты потерял память, ― тщательно подбирая слова, говорит он. ― Что из последнего ты помнишь?

― Я… ― Ребенок растерянно задумывается. ― Я шел куда-то с Гермионой и Невиллом… на занятия, да! ― Он дергает худенькими плечами. ― А потом, кажется, меня сильно тряхнуло, я упал… и все. Больше ничего не помню.

― После того прошло примерно шесть месяцев, ― тихо говорит Снейп, наблюдая за изменившимся лицом мальчика.

― Все это время… ― начинает Гарри и всхлипывает.

Снейп тут же подсаживается к нему и привлекает к себе. Тот напрягается, а потом отодвигается в дальний угол кровати.

― Профессор Снейп… что с вами такое? ― растерянно бормочет он. ― Вы же… вы же были…

― За это время много чего произошло, ― быстро говорит он. ― Я… я стал относиться к тебе иначе, а ты… увлекся зельями, ― выдавливает из себя он ту самую ложь, за которую его никто бы не похвалил. Но…

Как бы прозвучала та самая правда? «Все это время здесь был твой двойник, и я полюбил и принял его, потому что он был фанатом моего предмета, а ты нет?»

Об этом знал только он один. И Дамблдор, который восстанавливался очень медленно и никто не давал гарантии, что он выживет, и что его магия полностью восстановится.

Снейп осмелился взять на себя ответственность за счастье этого ребенка. Он не мог сказать то, что могло ему навредить.

Это единственное, что он сейчас мог для него сделать.

― Но… ― Гарри разводит руками. Неверие на его лице сменяется надеждой, а потом нижняя губа его снова начинает дрожать.

― Я не стану заставлять тебя заниматься тем, чем ты не хочешь, ― вносит ясность Снейп, отрезая все то, что было ему дорого. Он не вправе ломать ребенка, переделывая его под себя. ― Подозреваю, что ты все забыл ― все, что мы с тобой изучили на индивидуальных занятиях… Но я могу тебя подтянуть по зельям, если ты об этом попросишь.

― Спасибо, профессор. ― Тот утыкается носом в свои поджатые к груди колени. Снейп проводит по его лохматым волосам, стараясь больше не думать, что точно такие же волосы были у Джеймса ― прегадкого человека, о котором он бы хотел забыть и не вспоминать.

Это могла бы быть и его генетика. Кто знает, как бы его волосы себя вели, будь они немного покороче?

И цвет вполне совпадает.

― Вы правда… правда хотите со мной заниматься? ― Гарри вдруг поднимает голову.

― Чтобы ты не сомневался, я могу показать некоторые фрагменты того, что произошло у нас за это время, ― поразмыслив немного, говорит Снейп.

Он это сделает, когда ребенок окрепнет. Они воспользуется Омутом Памяти, и Снейп покажет то, что подарит мальчику надежду. Что его приятно удивит. Что позволит им сблизиться… снова.

― Ты не вернешься этим летом к своим родственникам… обещаю, ― говорит Снейп, после того, как Гарри медленно кивнул. ― Если я не устрою тебя, как опекун, мы найдем других достойных людей. В любом случае, я позабочусь, чтобы никто с тобой больше не был жесток.

Гарри пытливо смотрит на него, словно хочет понять: как много тот знает о нем? А Снейп уже решил, что покажет ему, как тот демонстрировал свои шрамы, как Снейп увидел его изрезанную руку, как Снейп высказывал ему о Джеймсе, чтобы ребенок знал: между ними секретов больше нет.

― С-спасибо, ― вдруг произносит тот срывающимся голосом. ― Я всегда знал… я поначалу думал, но… я ошибался. Вы постоянно меня спасали, и когда на метле… и когда наорали меня после полета на форде… я тогда уже видел… вам не все равно… я только не мог понять, почему… ― Он замолкает, прислонив руку ко рту. Снейп гладит его по плечу, чтобы успокоить. Его рука перемещается ему на спину. Еще миг ― и он снова обнимает этого нежного благодарного ребенка, в котором раньше не видел ничего хорошего и которого спасал только потому, что был вынужден это делать.

Да, ему никогда не было все равно. Но и любовью это сложно было назвать. Вспомнить хотя бы, как он рассвирепел, когда Гарри назвал его папой…

Захочет ли этот ребенок его так называть?

Время покажет.

Снейпу кажется, что солнце в этот день светит по-особому. И он даже не удивляется, когда в закрытое окно влетает неизвестной породы птица с необычным зелено-голубым оперением и сбрасывает прямо в руки ему свернутый в трубочку пергамент, перевязанный грубой нитью.

Зеленая птица кланяется ему в воздухе и улетает, исчезая прямо перед окном.

Снейп пожимает плечами и развязывает пергамент.

Первые строчки заставляют его сердце забиться быстрее.

«Дорогой профессор Снейп! ― написано там. ― Прежде, чем уничтожить диск с игрой, я не мог не попрощаться».

Снейп несколько раз сглатывает и приказывает рукам не дрожать. А вообще ― лучше присесть, в ногах правды нет.

«Мы с Драко решили, что найдем все диски и разломаем их, чтобы никто не мог вклиниться в ваш мир. Дисков много, но у нас впереди целая жизнь, чтобы выполнить эту миссию. Я очень хочу защитить вас и сделать все, чтобы наши миры больше не были связаны.

А еще мы нашли Гермиону. Точнее ― она нашла нас: перевелась в нашу школу. Мы доверили ей нашу тайну, и она сама избавилась от диска. Так что Гермиона из вашего мира свободна. И это только начало!

Я хочу найти Рона и Невилла, чтобы забрать их диски и чтобы подружиться с ними. Ведь они были и остаются моими друзьями. Думаю, как только они меня увидят, то тоже это поймут.

Меня беспокоит то, что некоторые взрослые тоже могут заинтересоваться игрой. Вот, например, папа спокойно во всем разобрался и вообще он вполне мог оказаться игроманом, но к счастью, его это не увлекает. Дамблдора и профессор МакГонагалл я искать не буду, они слишком старые для этого. Ой, только не передавайте им, пожалуйста, что я так сказал!

Знаете, что я думаю? Что я попал в магический мир для того, чтобы увидеть, каким был мой собственный мир. Это как отражение моих мыслей, что ли. Я видел папу злым и бесчувственным ― вы были таким поначалу, а потом открыли мне всю правду о нем. Я узнал, что он меня любит и боится потерять. А еще ― что он готов пожертвовать многим ради меня, даже самим собой.

Это мне показали вы.

И благодаря вам ― моему отцу ― я теперь здоров.

А еще я узнал, как сильно меня любит брат. Настолько, что он не смог выдержать мысли о моей возможной смерти, что захотел ее приблизить и не мучиться больше. Я его не осуждаю. Ему было страшно и больно, думаю, он тоже был болен, просто папа был слишком обеспокоен моим состоянием и этого не замечал. Но теперь все иначе, папа от него не отходит и проводит время даже больше, чем со мной. Они подолгу гуляют и говорят обо всем. Я не ревную, знаю ― так нужно, чтобы он тоже стал здоров и смог себя простить.

А еще я попросил папу и Драко сказать мне сразу, если они заметят, что я что-то забыл или схожу с ума. Мы будем решать это сразу, мы так договорились. Так что те ужасные колючки в моей голове больше никогда не появятся: папа был в шоке, когда я рассказал, как вы их ломали голыми руками.

Я с папой работаю в химической лаборатории, которую он мне подарил. Я так рад, что он согласился меня обучать! А иногда я прогуливаю школу и сижу у него на занятиях в университете ― это что-то типа Хогвартса, только для взрослых. Мне нравится слышать, как его зовут «профессор Снейп», наблюдать, как он ходит в строгом черном костюме, со строгим лицом и наводит на всех трепет и ужас, особенно, когда приближаются экзамены. В эти моменты я вижу вас, и мне кажется, что мы не расставались.

Я его тоже так иногда зову. И мне кажется, что вы и он ― это один и тот же человек. Это помогает мне не скучать по вам так сильно.

Я думаю, что Гарри Поттер тоже очень на меня похож, и вы нашли в нем много чего приятного, за что его можно полюбить.

Я уверен, ему хорошо с вами. И он скоро забудет своих ужасных родственников и вообще все плохое, что у него было. Я не хочу, чтобы кто-то очень похожий на меня так страдал. Он заслуживает счастья, как и вы.

Я вас очень люблю и благодарен за все.

Навеки ваш Гарри».

Письмо закончилось, но Снейп перечитывает родные строчки снова и снова, впитывая в себя каждое слово.

― А я думаю, ты попал в Хогвартс, чтобы подарить мне сына, ― хрипло проговаривает он, поднося пергамент к своим губам, и в ту же секунду бумага загорается желтым, наполняется светом и воздухом, превращаясь в золотистые искры, напоминающие блестящие крылышки маленького снитча.

Кстати, как там его ловец?

Вот он, вбегает в комнату со словами: «Папа, ты посмотришь, как я летаю? Вчера я выучил новый трюк, хочу, чтобы ты оценил!»

― Конечно, мой милый. ― Снейп ласково привлекает его к себе, целуя в макушку. И только сейчас осознает, что он вообще-то в подземельях, где все окна ― фикция, и никакого солнца тут нет.

И что Гарри только несколько дней назад начал называть его папой, при этом каждый раз жутко смущается и смотрит с недоверием, словно его накажут за такую дерзость, и все станет, как было раньше.

Снейп знает: не станет. И он будет это доказывать сыну изо дня в день, пока тот окончательно ему не поверит.

― Спасибо, ― едва слышно он говорит золотистым искрам, и те, прощально мигнув, растворяются в воздухе.