Второй Шанс (Времена Мародеров, или Все не так) (гет)

Стук в дверь.

Профессор Дамблдор, сидящий за столом, произнес:

— Войдите.

Профессор зельеварения Гораций Слизнорт вкатился в кабинет:

— Добрый вечер, Альбус. Что вам понадобилось?

Директор Хогвартса поднял глаза от каких-то бумаг и внимательно посмотрел из-под очков-половинок своим проницательным взглядом ярко-синих глаз.

— Гораций, тебе, естественно, известно о волшебнике, который зовет себя лорд Волан-де-Морт, — Слизнорт вздрогнул при этом имени, — да, Гораций, и не надо бояться имени. От него ничего не будет. Но я позвал тебя не для того, чтобы пофилософствовать на эту тему. Ты был близок к Тому в школе. Скажи мне, ты что-то ему рассказывал? Я знаю это, а то, что ты можешь рассказать, спасет сотни жизней и судеб.

— Альбус, вы знаете, я специализируюсь на зельях, Темная магия мне не дана, — испуганно начал декан Слизерина.

Дамблдор решил сразу выдать козырь.

— Гораций, ты понимаешь, что такие, как Лили Эванс, могут погибнуть в этой войне только по причине, что они родились в семье магглов, — при этих словах Слизнорт снова вздрогнул; он всячески пытался избежать взгляда директора, но это было сложно.

— Я думаю, — свистящим шепотом начал он, — есть одна вещь, которую мне не следовало ему рассказывать.

Слизнорт приставил волшебную палочку к виску, затем медленно потянул — за палочкой потянулась тонкая голубоватая нить воспоминаний. Профессор достал из кармана мантии флакон, опустил в него нить и передал директору. Тот так же молча, как и наблюдал за этим, взял флакон.

— Только не презираете меня после увиденного, Альбус, он был иным снаружи.

Когда за Слизнортом захлопнулась дверь, сохранявший внешнее спокойствие Альбус Дамблдор спешно встал и подошел к Омуту Памяти и погрузился в воспоминания своего недавнего гостя. Вынырнув из них, он кинулся к шкафу с книгами и вынул черную в кожаном переплете книгу, самую запретную и темную во всем Хогвартсе: "Тайны наитемнейшего искусства". Раскрыв ее, директор начал лихорадочно искать. Наконец он нашел. Большой и один из самых ужасных разделов одной из самых темных книг.

"Крестражи".

* * *

Джек Айзек зашел в свой кабинет, просматривая на ходу бумаги поверх очков.

— Здравствуй, Джек, — произнес высокий холодный голос. Мистер Айзек поднял глаза от бумаг и моментально выхватил палочку. В его кресле, поигрывая палочкой, сидел лорд Волан-де-Морт.

— Том? Том Реддл? Или лучше лорд Волан-де-Морт? — высокомерно подняв голову, сказал Джек.

— Ты не очень рад встречи со мной, верно, друг мой? — Темный лорд подчеркнул последние слова.

— Почему же? Но мое расположение зависит от того, зачем ты пришел.

Тонкая улыбка отразилась на лице величайшего из темных волшебников. Он встал и, легонько опираясь на столешницу из бука, спросил прямо:

— Говорят, твоя дочь — сквиб?

— Действительно, это так. И что с этого? И кто же тебе донес? Эти твои прихвостни? — насмешливо произнес Джек. Айзек старший не был глупым и трусливым человеком. Он понимал, что Том пришел отнюдь не с визитом вежливости. И понимал, что его вряд ли оставят в живых после этого.

— Джек, Джек, Джек... — Волан-де-Морт подошел к бывшему однокурснику и заглянул тому в лицо. Мистер Айзек взгляд выдержал, — а ведь ты же был еще более яростным приверженцем чистоты крови, чем я.

— Да, — прервал его мужчина, — потому что у меня были на то основания, а у тебя нет. Я не понимаю, Том, зачем тебе все это? Ты же не чистокровный! Ты посмотри на себя! С глупыми идеями о мировом господстве ты изуродовал себя, а ведь был таким привлекательным молодым человеком. Девушки на тебя бросались толпами...

Волан-де-Морт прищурился.

— Вполне возможно. Да, я не чистокровен, но это не моя вина. И скоро не останется тех, кто знает об этом. Не представляю, каково тебе, дочь — сквиб, зять — маггл, а единственная внучка — бездарная грязнокровка. Кстати, на счет женщин. Может, они и вешались на меня, но я и сейчас могу обладать любой. Хоть твоей внучкой, к примеру.

— Только попробуй, Том. Я жизнь отдам, но тебя прикончу, — Джек Айзек не угрожал. И вообще, сколько себя помнил Том Реддл, этот мужчина никогда слов на ветер не бросал.

— Хочешь, и я верну тебе доброе имя? Очищу твою семью от позора?

— Не смей! Убирайся! Только прикоснись к кому-нибудь из членов моей семьи, и я...

— Джек, милый, мы собирались на собрание Ордена! Ты где? — открылась дверь, и вошла миссис Айзек. — Том?!

— Аллантия, какая приятная встреча. Но я вижу, Джек, что ты уже переметнулся на сторону моих врагов, на сторону этого маглолюба Дамблдора. Что ж, это печально, — он медленно вытаскивал палочку из рукава.

— Лана! беги! — закричал Джек, — Авада Кедавра! — зеленый луч полетел на Реддла.

Разумеется, он уклонился.

— Джек, ты все так же не можешь в меня попасть! Ай-яй-яй! Круцио! — заклинание попало в миссис Айзек, не успевшую трансгрессировать, и женщина упала на пол, корчась в страшных муках. — Как же жаль, что ваша грязнокровая внучка этого не увидит. Авада Кедавра! — крики женщины стихли.

— Мразь! — Джек кинулся на Волан-де-Морта. послышался шум и стук каблуков — Николь и Дэниел — родители Эрики — услышали шум.

— Жаль тратить чистую кровь и жаль убивать бывших друзей, но вы этого заслужили, — Темный Лорд повернулся к своему однокурснику, — а ведь мы могли быть снова друзьями, как прежде! Я, ты, Эйк Эйвери и Станислав Яксли. Ты сам избрал свою судьбу.

— Я не собираюсь быть за полукровку, возомнившую себя чистокровным карателем божьим, — прохрипел безоружный Джек.

Волан-де-Морт вплотную подошел к Айзеку, склонился над его ухом и прошептал — Тогда смотри...

А потом посыпались заклятия: Петрификус Тоталус в мистера Айзека, многочисленные Круциатусы в его дочь и зятя. Но Джек не мог ничего сделать! Он был заколдован, тело не двигалось! Когда наконец Николь и Дэниел были убиты, к мужчине вернулась координация движений, он бросился на бывшего друга в рукопашную. Внезапно он остановился и почувствовал вдруг острую боль в районе сердца — Том Реддл хладнокровно выдернул серебряный кинжал из груди друга и трансгрессировал.

* * *

— Мисс Уальд! — профессор Флитвик отвлек девушку, спокойно завтракающую в компании Мародеров.

— Да, профессор?

— Директор просил вас подняться к нему после завтрака. Это касается вашей семьи, — маленький Филиус Флитвик не мог поднять на еще ничего не знающую девушку глаз.

— Эм... Хорошо. Шарлотт, занеси мою сумку в кабинет, — почуяв неладное, Эрика пошла за профессором Флитвиком в кабинет директора.

— Садитесь, Эрика. Оставьте нас, Филиус. Спасибо... — старый маг не знал, с чего начать, — не желаете? — он придвинул к девушке вазочку с конфетами, но Уальд отрицательно покачала головой. — Мисс Уальд, я вынужден вам сообщить, что вчера ночью ваши родители вместе с бабушкой и дедушкой были найдены мертвыми в вашем родовом поместье. Они убиты Волан-де-Мортом.

Вот и все. Эрика медленно закрыла глаза и выдохнула через рот. Она никогда не была плаксой; дед, любимый дед, и заботливая бабушка, сдувавшая с внучки пылинки, всегда учили ее стойко выдерживать удары судьбы. Но такое…

Черная пелена застлала глаза, Эрика сидела, сгорбившись, сунув ледяные ладони между колен. Плечи ее иногда вздрагивали, как от удара, но слез не было. Взгляд в пустоту, обращенный к чему-то внутри. Потому что все, что было снаружи, сегодня (или вчера — какая уже разница?!) оборвалось со словами этого человека, который сидел напротив.

Их нет. Сухая фраза, а сколько эмоций за этим скрывается? Эрика хотела бы… не кричать и не плакать… Да и на смерть ее не тянуло. Она хотела убить. Убить Волан-де-Морта. Эту мерзкую змею, эту тварь!

Девушка сжала кулаки. Встала, решимость блеснула в сухих глазах.

— Спасибо, профессор. Это действительно удар для меня. Я пойду.

И она вышла. Альбус потрясенно глядел ей вслед. Вот это самообладание. Действительно, аристократка.