Второй Шанс (Времена Мародеров, или Все не так) (гет)

Стук колес убаюкивал, «Хогвартс-экспресс» покачивался, и по коридорам алого паровоза бегали разве что второкурсники, наконец-то действительно поверившие в то, что они едут в Школу Чародейства и Волшебства полноправными студентами. Первокурсники прятались в купе и дрожали от страха. Иногда какие-нибудь безбашенные студенты четвертых и пятых курсов резко открывали дверь и еще сильнее пугали малышей. На этот случай были старосты факультетов, крики которых закономерно раздавались после мелких взрывов и воплей детей.

Вот и сейчас дверь одного из купе открылась, и внутрь вошел медленно закипающий Ремус Люпин, староста факультета Гриффиндор. Два сочувствующих взгляда устремились на него. Фрэнк Лонгботтом и Сириус Блэк переглянулись и продолжили играть во взрывающиеся карты. Джеймс Поттер, четвертый Мародер, их лидер, отстраненно смотрел на пергамент, лежащий перед ним. На пергаменте были написаны его обязанности как Старосты Мальчиков. Непонятно за что именно его профессор Дамблдор выбрал главенствовать над старостами факультетов, ведь свои обязанности на пятом и шестом курсе Джеймс выполнял из рук вон плохо. Почти все время его заменял Ремус, за что оборотень и был выбран старостой факультета на седьмом курсе.

Поверх официального текста, написанного зелеными чернилами, отличающими директора Дамблдора от остальных преподавателей Хогвартса, были в полнейшем беспорядке раскиданы всевозможные набросочки, пробы заклинаний, но больше всего остального, инициалы «Л. Э.». Иногда они перемежались с инициалами «Дж. П.» или вовсе образовывали «Л. П.», которые Джеймс сразу же испуганно зачеркивал, прорывая пером пергамент.

Но сейчас маг отложил перо и сгорбился, гипнотизируя взглядом две несчастные буквы, с любовью выведенные в верхнем уголке листа.

— Джеймс. Джеймс! Поттер, черт бы тебя побрал! — Сириус Блэк рявкнул так, что задремавший было Ремус вздрогнул, открывая глаза и вытаскивая палочку из кармана.

Староста Мальчиков поднял непонимающий взгляд на лучшего друга. Тот, в свою очередь, ухитрился выдернуть из-под руки Сохатого пергамент и теперь развлекался, изучая все, что на нем было написано:

— ... входят организация школьных мероприятий, составление дежурств остальным ста... о, Джеймс, а это что такое? Я думаю, вряд ли в обязанности Старосты Мальчиков входят странные инициалы «Л. Э.», ты так не считаешь?

— Дай сюда! — Поттер отобрал у друга лист и, привычным жестом взъерошив волосы, вышел из купе.

— Да, бедный парень, — протянул Фрэнк, откинувшись назад.

— Ну не всем везет так, как тебе, Клювокрыл, — намекая на Алису, сказал Ремус.

— А вот и нет, — мешая колоду карт, произнес Сириус.

— Это еще почему? — нестройным хором спросили Люпин и Лонгботтом.

— Во-первых, у тебя обязательств больше, — Блэк оторвал взгляд от своих рук и исподлобья посмотрел на Мародеров. — Во-вторых, Алиса надеется, что ты женишься на ней. И, черт возьми, ты это сделаешь! Брак... Ну уж нет, лучше в Азкабан.

— Ты так говоришь, потому что не влюблялся норма...

— Нет, Фрэнк! — глаза Сириуса загорелись недобрым огнем, — не надо мне вашей «любви»! Ее нет!

— Не скажи, — протянул Ремус, глядя на то место, где сидел их лидер, Джеймс. — Он ведь любит Эванс...

— Да ну, — отмахнулся Лонгботтом, — дохлое дело! Сколько уже он ее добивается, и никакой реакции. Эта рыжеволосая никогда не скажет ему «да»! Слушайте, а она вообще целоваться умеет, интересно? — парень даже приподнялся со своего места.

— Молчать! — зарычал Блэк, подаваясь вперед и заглядывая в спокойные наглые глаза Фрэнка. — Не твое дело! Я докажу тебе, что Джеймс будет с Эванс!

— Ну, хорошо, Блэк — улыбнулся Клювокрыл, — ты в него веришь?

— Да, я верю в своего друга!

— Давай заключим пари? — Фрэнк хрустнул пальцами, улыбаясь, — если они не будут вместе, ты просишь прощение у Нюниуса, будут — я куплю тебе ящик огневиски.

Ремус осуждающе покачал головой, поджав губы.

— Разбей, — потребовал Сириус, не разрывая зрительного контакта с Фрэнком.

Едва Люпин сделал то, о чем его попросил Бродяга, как открылась дверь, и в купе заглянул Джеймс. Он был растрепан сильнее обычного, но былой тоски вроде как не наблюдалось. В глазах его плясали искорки.

— Эй, парни, там тележка со сладостями едет, уже очередь выстроилась, пуффендуйцы как всегда не успели и теперь ломятся к нам! — и он выскочил из купе так же неожиданно, как и заглянул туда.

— О, отлично! — взбодрился Сириус, вставая и выходя в коридор, — я как раз проголодался!

Ремус и Фрэнк остались в купе, обсуждая учебу. К моменту выхода Блэка в коридоре уже толпились студенты с разных факультетов: умные когтевранцы ожидали, спокойно стоя и тихо переговариваясь; наглые слизеринцы лавировали между потоками добродушных пуффендуйцев; гриффиндорцы громко шумели, возмущаясь толпе чужих студентов. Недалеко от тележки, лицом к окну стояла рыжеволосая девушка, Джеймс заметил ее и с упорством ледокола принялся продвигаться туда. Девушка обернулась и с легким кокетством заулыбалась. Настроение Поттера поползло вниз.

— Привет, Джеймс, — оказывается, Сохатый уже успел дойти до нее и теперь стоял, нелепо почесывая голову и переминаясь с ноги на ногу.

— П-привет, Лорен, — Мародер поднял взгляд на девушку и оглядел ее с ног до головы. Одета она была в форменную юбку, блузку и мантию; на шею был повязан факультетский галстук в зелено-серебряных цветах. Рыжие кудри крупными локонами спадали на плечи, светло-карие глаза смотрели вызывающе и с какой-то чисто женской хитринкой. Лорен Эйвери, слизеринка. Маленькая, амбициозная стерва со своими личными моральными принципами и свитой. Королева Слизерина. Его сестра. Сестра Короля, царя, предводителя — Алана Эйвери, загонщика слизеринской команды. Джеймс не понимал ее. Она была какая-то странная. Себе на уме: сейчас одно, через мгновение — другое, могла быть апатично спокойной, а потом резко взрываться бурей эмоций... Поттер плохо знал ее и плохо переносил ее присутствие рядом с собой. А в последнее время она все чаще и чаще оказывалась рядом. За лето Сохатый успел отвыкнуть от ее настойчивого внимания, но теперь, отправляясь в «Хогвартс-экспрессе» в школу, он вспомнил прошлые полгода, когда она буквально стала его ночным кошмаром, навязчивая, всегда добивающаяся своего...

— Эй, Сохатый! — громкий крик лучшего друга вывел Поттера из ступора. Он сообразил, что беззастенчиво пялится на слизеринку, и ей это нравится. Эйвери протянула ему руку, сжатую в кулачок, и подмигнула. На автомате парень взял то, что девушка давала ему, и спрятал в кармане мантии.

Увидев Лорен, Сириус, подошедший к Джеймсу только что, презрительно скривил губы. Слизеринка поморщилась и посмотрела куда-то за плечо парней. Она была на полторы головы ниже Сириуса, и, чтобы смотреть за него, ей пришлось встать на цыпочки. Тут же, словно по мановению волшебной палочки (хотя гриффиндорцы могли поклясться, что руки Лорен были на виду, и никакой магии вовсе не было) появился и сам Король, собственной персоной. Алан Эйвери не был копией сестры, но черты схожести были явно видны: пухлые, четко очерченные губы, прямой нос, крупные скулы. Однако были и расхожести: волосы Лорен были рыжие, а у ее брата темно-русые с золотистым отливом, словно выгоревшие за лето; глаза Алана были темнее, чем у сестры, но не были такими шоколадными, как у Джеймса, например.

— Пошли, Лорен! — брат взял ее за локоть и повел к выходу из гриффиндорского вагона; слизеринка не сопротивлялась, наоборот, повернувшись на каблуках и задев Джеймса по лицу кончиками волос, она гордо вскинула голову и вышла, как будто не во все глаза только что смотрела на Поттера.

— Змеи, они и есть змеи. Ты чего к ней вообще подошел? — в голосе друга звучали нотки раздражения, которые Сириус и сам заметил, к своему неудовольствию.

— Ничего, — буркнул Сохатый, обходя Блэка и заходя в купе. Неглупый сын слизеринцев смекнул, что к чему, и в купе зашел злой, словно болотный черт. В кругу друзей Сириус не любил показывать свое недовольстве, ведь он слыл весельчаком и балагуром, поэтому всегда маскировал свои чувства под радостью, озорством, иронией, которая очень часто переходила в плохо скрываемый сарказм. Как и сейчас.

— Догадайтесь, кого мы сейчас встретили? — передразнивая женский манерный голос, пропел Бродяга.

— Лили? — предположил Ремус, но Фрэнк, известный циник и флегматик, покачал отрицательно головой, безошибочно определяя, кого назовет Сириус.

— Нет, Лунатик, — все так же продолжал Блэк, — Лорен Эйвери. И Джеймс ее... — тут он прокашлялся и продолжил уже своим нормальным тоном, — спутал с мисс Эванс.

Люпин присвистнул, Френк удовлетворенно кивнул, а Поттер снова вернулся к своему апатичному состоянию, садясь на свое место у окна и украдкой доставая то, что дала ему Лорен. Этим оказалась маленькая серебряная змейка с глазами-камушками, она свернулась в кружок вокруг листочка светло-желтого пергамента. Как только Джеймс вытащил этот кусочек, змейка тут же обвила его безымянный палец на правой руке на манер кольца. Мародер попытался его снять, но как оказалось — безуспешно. Пообещав мысленно заставить слизеринку снять змеюку, либо отрезать палец к чертовой матери, Сохатый начал читать записочку.

«Я жду тебя сегодня вечером, в 8 часов, в Выручай-комнате. В твоих интересах прийти. Иначе я испорчу этой рыжей жизнь. Л. Э.»

Сириус готов был к суициду, судя по его поведению. Хорошо, что он хотя бы не заметил, чем там занимается его лучший друг.

— Эванс это заметила? — обеспокоено спросил Лунатик.

— Нет, Ремус, её там еще не было, — ответил Бродяга, затем, помедлив, добавил, — к счастью.

— Так, я, конечно, не поощряю то, что Джеймс бегает за Эванс, но лучше Лили, чем Эйвери, — косясь на Сохатого, умиротворенно сказал Френк

— Между прочим, Лили на меня плевать, — огрызнулся Поттер, — захочу, с Лорен начну встречаться, назло всем и самому себе.

Он был настолько подавлен сложившейся ситуацией, что не заметил нехороший огонек, вспыхнувший при этих словах в глазах Сириуса Блэка. Бродяга имел собственное мнение на этот счет.

* * *

Лили Эванс сидела в купе старост, перечитывая пергамент о назначении Старосты Девочек, текст которого уже, кажется, знала наизусть. Родители гордились ею, Петунья не сказала ни слова, фыркнув и тряхнув светлыми волосами, ушла в комнату, а потом, буквально через несколько дней объявила о том, что некий Вернон Дурсль предложил ей выйти замуж. Внимание мистера и миссис Эванс переключилось на старшую дочь, а Лили была бесконечна рада тому, что сестра больше не чувствовала себя ненужной, получала удовольствия от внимания и поздравления родителей и младшей сестренки. Остаток каникул прошел более-менее спокойно.

И вот Лили снова в «Хогвартс-экспрессе», сидит в волшебном паровозе, дышит волшебным воздухом и чувствует себя опять неотъемлемой частью волшебства. Это настолько радует девушку, что новая Староста Девочек даже не задумывается о том, кто будет ее напарником. Это пока не заботило магглорожденную волшебницу, у нее были другие причины для переживаний: с момента ссоры Эванс и Северуса Снейпа прошел год и три месяца, а они так и не помирились. Гриффиндорка уже проклинала себя мысленно за то, что тогда не простила его, но ведь Лили была под напором чувств. Обидное слово, услышанное из уст лучшего друга, режет больнее, чем из уст врага. А Северус, гордый и упрямый, больше не подошел к ней. Лили страдала от отсутствия родной души рядом, человека, которому можно все рассказать, который всегда поймет... В груди девушки уже зарождалось то нежное и трепетное чувство, которое Лили надеялась взрастить внутри себя, пронести через два года обучения и, возможно, связать свою жизнь с Северусом...

Но он все испортил.

Такое часто бывает. И даже волшебники не всегда властители своих судеб.

«Хогвартс-экспресс» качнулся и издал приветственный долгий гудок. Лили встала, поправила мантию и завязала волосы в хвост. Проверила оба чемодана и клетку с совой. Сова была большая, пушистая, нахохлившаяся. Мисс Эванс выбрала ее в одиннадцать лет и ни разу не пожалела. Кроме того, что сова безукоризненно летала и никогда не потеряла ни одного письма, она еще была довольно внимательной слушательницей, как ни смешно это звучало со стороны. Умные желтые глаза смотрели, не мигая, маленький клюв открывался, издавая негромкий клекот, и Лили казалось, что сова понимает и поддерживает ее. Девушка часто сравнивала себя со своей питомицей. Особенно в плане ее интересного окраса. Сова казалась идеально белой, но при ближайшем рассмотрении становились видны небольшие темные пятнышки. Так и с Эванс — она всем казалась идеальной примерной пай-девочкой, но лишь при близком знакомстве открывались ее минусы, нехорошие стороны характера и вредные привычки.

Лили Эванс открыла дверь купе и вышла в коридор, в котором уже толпились студенты. Откуда-то с конца раздавались крики, и девушка приподнялась на цыпочки, чтобы увидеть. Ну конечно, как она могла хотя бы на секунду задуматься, что это кто-то иной, а не ненавистные Мародеры, отравляющие всем (и ей в том числе) жизнь вот уже седьмой год! Джеймс Поттер, верхом сидящий на своем дружке, Сириусе Блэке, успевал с ним же на пару выкрикивать какие-то шуточки-прибауточки, над которыми с готовностью смеялись все присутствующие. Лили вжала голову в плечи и выдохнула через рот. Омерзительный, самоуверенный, наглый Поттер был ее ночным кошмаром, доставал ее ежедневно, и лишь летом девушка чувствовала себя относительно в безопасности от его внимания. Два года, в течение которых они оба были старостами, стали для нее испытательным сроком, закалили волю и проверили терпение. Когда Лили Эванс думала так, она казалась самой себе героиней, которая прошла войну и выжила. Девушка просто не знала еще, какую «свинью подсунул ей» профессор Дамблдор, как сказала бы Петунья.

* * *

И вновь Большой зал приветствовал учеников во всем своем великолепии. Студенты расселись по местам, ожидая, пока по устоявшейся традиции МакГонагалл вынесет старую потрепанную Шляпу, та затянет свою обычную песню о важных качествах представителей каждого факультета, а потом маленькие, взъерошенные, напуганные первогодки начнут проходить распределение. И все было именно так, кроме одного. Шляпа несколько минут молчала перед песней, а потом запела страшные слова на печальный мотив.

— И казалось, что Хогвартс ждет злая судьба,

Что к былому не будет возврата.

Вот какая шла свара, какая борьба,

Вот как брат ополчился на брата...

Подает нам история сумрачный знак,

Дух опасности в воздухе чую.

Школе «Хогвартс» грозит внешний бешеный враг,

Врозь не выиграть битву большую...

Чтобы выжить, сплотитесь — иначе развал,

И ничем мы спасенье не купим.

Все сказала я вам. Кто не глух, тот внимал.

А теперь к сортировке приступим.

Профессор Минерва МакГонагалл почувствовала, как мурашки пробежались по ее коже. Еще ни разу она не слышала от Шляпы советов. Женщина вздрогнула, прокашлялась и, развернув длинный свиток, начала зачитывать имена.

Когда первокурсники были распределены, директор Дамблдор поднялся со своего места и прошел за центральную кафедру.

— Я приветствую новых учеников в нашей школе, — он помолчал, — я приветствую старую гвардию, которая вновь вернулась к нам. Для кого-то этот год первый, для кого-то последний, — директор улыбнулся, — но не стоит печалиться, я надеюсь, что он не пройдет для вас даром! А сейчас хочу, чтобы вместе со мной вы чествовали наших новых Главных Старост: итак, Староста Девочек — мисс Лили Эванс!

Три стола взорвались аплодисментами, а ученики, сидящие за столом Слизерина, презрительно скривились, выражая свое отношение к магглорожденной старосте. Лили поднялась со своего места и подошла к директору, который уже держал в руках блестящий значок Старосты Девочек — то, к чему гриффиндорка шла долгие семь лет. Она встала по левую руку от Дамблдора, ожидая, пока тот произнесет имя ее напарника. Эванс надеялась, что это будет Северус, но какое-то внутреннее чутье кричало о том, что сейчас будет нечто другое, не то, не то, не то!..

— Мистер Джеймс Поттер!

Лили опешила.

— Что, простите? — внезапно осипшим голосом спросила она у директора, глядя, как под общие аплодисменты и ропот слизеринцев, которые надеялись выдвинуть своего старосту, главный Мародер вылез из-за стола и теперь легким бегом направлялся прямиком к Дамблдору, получать неограниченные возможности вместе со значком.

— Профессор сказал: «Староста Мальчиков — мистер Джеймс Поттер», Лили, — с усмешкой ответил Сохатый, вставая рядом с покрасневшей от ярости девушкой и поднимая вверх руки. Эванс это взбесило — он что, мнит себя знаменитостью, а это — ликующая толпа, приветствующая его?! И вообще, с какой стати он называет ее по имени?.. С какой стати он вообще стал старостой? Он не заслужил, это ошибка, это какая-то чудовищная ошибка, дурацкая шутка директора! Сейчас он скажет: «Ну что ж, посмеялись и хватит, староста Мальчиков — ...»

Пожалуйста!..

Но директор молчал, улыбаясь, и в глазах его плясали чертенята, подсказывая Лили, что это вовсе не шутка, и целый год ей предстоит работать с главным задавакой Хогвартса...

Слизеринская гостиная встречала гостей тишиной и недоверием. Студенты-старшекурсники расселись по креслам и диванам, оставляя младшекурсникам лишь стоячие места. В центре комнаты стоял профессор Слизнорт, их декан, и, колыхаясь всем телом при каждом движении, пытался представить новую старосту. Его не слушали, тихо переговаривались между собой, читали, а кто-то и вовсе сразу ушел по своим комнатам. Только там слизеринец мог остаться наедине с самим собой, подумать, сделать домашнее задание, да и просто отдохнуть. Комнаты здесь были у каждого личные, чужое пространство уважалось, и никто друг к другу в гости без стука не заходил. Слизнорт «кхе-кхекнул» пару раз, и на него, наконец, обратили внимания.

— Дорогие мои, в том году выпустилась наша дорогая староста, мисс Беллинда Крауч. Ей на замену я выдвинул новую кандидатку. Прошу любить и жаловать — мисс Франческа Забини.

Послышались сухие вежливые аплодисменты. Лорен Эйвери, сидя рядом с братом, рассматривала эту девушку: длинные прямые волосы цвета вороного крыла, постриженные легкой лесенкой, шоколадные глаза в обрамлении пушистых ресниц, стройная, притягательная. Если бы вдруг слизеринской Королеве понадобилось охарактеризовать Франческу одним словом, то она наверное сказала бы «сочная». Потому что Забини была именно такой — яркой, сочной, безумно красивой. На нее вешались парни, а так же из-за нее вешались парни. Но Франческа не была глупой красивой куклой. В Слизерине в принципе не учились глупые волшебники. С мисс Забини Лорен была в легких приятельских отношениях, которые не переходили в дружеские посиделки по ночам и рассказывание друг другу о своих тайных желаниях и переживаниях. Слизеринская дружба была либо явлением господства-подчинения, когда кто-то один был лидером, которого беспрекословно слушались остальные, либо холодного честного соперничества, как это было у Лорен и Франчески.

— Как она тебе? — спросила Лорен у сидящего рядом брата. Тот поморщился:

— Слишком бойкая, — тихо ответил Алан, прирожденный лидер, которому не нужны были конкуренты никакого пола. Значит, Забини он рассматривал как потенциальную конкурентку в будущей жизни…

— А ты? — не глядя, продолжила Эйвери.

— А что я? — спросил Рабастан Лестрейндж, который стоял сзади, облокотившись на спинку дивана, на котором сидели брат с сестрой.

— А как ты к ней относишься? — заинтересовалась Лорен. На самом деле, она не знала, кто находится рядом, и спросила просто ради интереса. А может, и чтобы использовать эту информацию в своих интересах.

Рабастан пожал плечами и с усмешкой бросил:

— Я люблю рыжих.

Лорен Эйвери рассмеялась. Смех у нее был глубокий, раскатный, она всегда закидывала назад голову, при этом ее длинные кудри покачивались в такт ее движениям. Вот и сейчас она закинула голову и увидела, что Рабастан наклонился к ней, и его черные прямые волосы с серебристым отливом, длиннее обычной мужской длины, свесились и касались лба девушки. Лорен замерла.

— Спокойной ночи, мадемуазель! — Рабастан резко выпрямился и, коротко кивнув, удалился в свою комнату. Эйвери задумчиво глядела ему вслед, не обращая внимания на то, что говорил ее брат. Лестрейндж был удивительный молодой человек. Нельзя было назвать его красивым: высокий лоб, узкий нос с небольшой горбинкой, ресницы почти отсутствовали, отчего его взгляд казался еще более жестким. Но в Рабастане была харизма, да, именно она, делавшая его очень интересным и привлекательным. К тому же Рабастан умел скрывать свои недостатки: длинная челка скрывала высокий упрямый лоб и внешне сохраняла баланс между верхом и низом лица. Он всегда одевался по моде, у него было несколько приталенных полупальто разных цветов, брюки, всегда идеально выглаженные, аккуратные. Множество разнообразных рубашек, жилетов, пиджаков. Он всегда ходил в перчатках, сохраняя этим какую-то смешную семейную традицию — Лорен знала старшего брата Рабастана, Рудольфуса, который так же, как и его покойный отец и мать, ушедшая полутора годами раньше, всегда носил перчатки. Рудольфус, к слову, был абсолютно не похож на брата. Он был почти копией отца, младший же брат пошел в мать и характером, и внешностью.

Рудольфус обладал весьма плотным, спортивным телосложением. Ниже ростом, чем брат, старший Лестрейндж напоминал быка — ходил стремительно, прямо, широкими четкими шагами; смотрел исподлобья, глаза у этого молодого человека были небольшие, темные, какие-то злые… Рабастан смотрел прямо, спокойно, уверенно. Но закрытость, тайная, подсознательная, чувствовалась в младшем Лестрейндже.

С чем это было связано, Лорен не знала, да и никогда не стремилась узнать. У Эйвери не было друзей, кроме брата. Ей это было просто не нужно, но сейчас она бы хотела заполучить Рабастана Лестрейнджа к себе в друзья и союзники. Тогда она еще не знала, чем обернется ей через некоторое время это решение...

* * *

Джеймс твердо решил, что не пойдет на встречу с Лорен, но что-то случилось, и вот Поттер уже стоял в гостиной с мантией-невидимкой в руках. Это «что-то» носило имя Фрэнка Лонгботтома, ехидно улыбалось и отпускало меткие, сочащиеся ядом, комментарии по поводу девушек, отношений, брака и всего, что его окружало.

— Поттер, вот скажи мне на милость, у тебя когда в последний раз был секс? — Сохатый открыл рот, чтобы ответить, но ему такого шанса не выпало, — верно, хрен знает когда. Вот и сходи к Лорен на свидание. Ты нравишься ей, а она... ну, она еще не самое худшее, — Поттер уже собирался возразить, но ему снова не дали право слова. — Да не съест же она тебя! Вали давай!

Вот так Джеймс и оказался в пустой гостиной. Он в очередной раз задумался, каким все-таки странным человеком был Фрэнк — циник по природе своей, хам и мизантроп, он мог опошлить любую вещь. Но, что удивительно, Лонгботтом любил своих друзей, насколько это вообще возможно в его случае, за них он был готов отдать свою жизнь. Он заботился о своей матери, бойкой молодой женщине, которая тоже, как и сын, за словом в карман не лезла. Фрэнк был очень нежен, заботлив и даже романтичен со своей Алисой, хотя редко когда демонстрировал свои отношения кому-то, даже остальным мародерам… Да и вообще, хорошие качества Клювокрыла проявлялись редко. Джеймс в очередной раз убедился, думая о друге, что циники — это разочаровавшиеся романтики. Но Фрэнка еще можно было спасти.

Сохатый еще раз перечитал записку, которая была откровенным шантажом со стороны слизеринки, и интуиция кричала о том, что не нужно никуда не идти, что это принесет немало проблем, что все плохо кончится, наконец!

Джеймс накинул на плечи мантию-невидимку и, двигаясь нарочито медленно, стал спускаться вниз с башни Гриффиндора к Выручай-комнате. С каждым шагом в голове его рождались картины одна хуже другой: что Лорен его подставит, что там будет ждать отряд Пожирателей, что он придет, а она на самом деле вампир и жаждет его крови… Поттер вздрогнул.

Дверь в Выручай-комнату была хитроумно замаскирована, но для мародера не было проблем справиться с этой задачей. Он толкнул створку и очутился в небольшой темной комнате. Там не было окон, стояло лишь одно кресло, повернутое спинкой к вошедшему. Джеймс сглотнул, достал палочку и, подойдя к креслу, с силой рванул его на себя. От неожиданности кресло упало — в нем никого не было. Поразмыслив пару секунд, гриффиндорец решил, что кресло все же не несет опасность. Аккуратно подняв предмет интерьера, он сел в него, нервно постукивая длинными ловкими пальцами по подлокотнику. Звук разносился по пустой комнате, звуча как-то жутковато. Нервы капитана гриффиндорской сборной по квиддичу были накалены до предела, ожидание Лорен, которая сильно опаздывала, только распаляло бой, идущий внутри него. Джеймс ругал Клювокрыла последними словами. И себя за одно: не стоило его слушать. Анимагической формой Фрэнка должен был быть не сокол, а змей-искуситель, а у него, Джеймса, — баран.

Примерно через сорок минут Поттер осознал, что она все же не придет. Чуть ли не бегом он кинулся в Башню Гририффиндора, а оттуда — в комнату мародеров. Карту он забыл в спальне, и необходимо было быть осторожным, чтобы не попасться Филчу или кому-нибудь из преподавателей...

Поттер осторожно открыл дверь спальни, которая встретила его привычной чистотой. Дело в том, что Блэк был страшно брезглив и чистоплотен, так что пыли в комнате не было априори, пол всегда был вымыт, а все вещи идеально выглажены. Разве что в шкафах и на столах был "творческий беспорядок".

Остальные мародеры уже спали. Ремус всегда спал очень тихо, первое время Джеймс даже проверял, не умер ли он. Услышав храп Фрэнка, Джеймс сразу же расхотел его убивать. Он, может, иногда и невыносим, но в случившемся его вины, как таковой, нет. Сохатый на цыпочках подошел к своей кровати, почти бесшумно переоделся и, аккуратно сложив мантию, положил ее под подушку, рядом с фотографией Лили Эванс, сделанную в конце прошлого года. Вспомнив про Лили, Джеймс решил взглянуть на Карту Мародеров, чтобы убедиться, что с ней все хорошо. Проходя мимо кровати Бродяги, на пути к столу, в ящике которого находилась карта, гриффиндорец услышал его сонное бормотание:

— О, шоколадное мороженное! Моя единственная любовь!

Сохатый с трудом подавил приступ хохота.

Блэк, кстати, очень часто говорил во сне. По этому поводу Фрэнк его часто дразнил. Но иногда Сириус кричал. Мародерам приходилось будить друга, извивающегося на кровати, кусавшего подушку и воющего, как раненный зверь. Бродяга резко вставал, оглядывал друзей глазами, полными боли, вставал и шел в ванную, где он опускал голову под кран, стоял так некоторое время. Потом, когда друзья снова засыпали, доставал пачку маггловских сигарет и зажигалку, курил в окно. Никому он не рассказывает, что же ему такое снится... И, видимо, никогда и никому не расскажет...

Поттер, наконец, подойдя к столу, уже собрался достать карту, как увидел темно-синий конверт, на котором серебристыми чернилами было выведено: "Джеймсу Чарльзу Поттеру". Распечатав конверт, Сохатый откинул его в сторону. На желтоватом пергаменте, находящемся внутри, стремительным красивым почерком было написано одно короткое предложение: "Неприятно, когда тебя динамят, не так ли, Поттер?"

Шла вторая неделя первого семестра. Профессора при каждой возможности упоминали семикурсникам о ЖАБА, загружали их непосильными заданиями, докладами и разнообразными эссе. Впрочем, это не мешало Фрэнку изводить преподавателей своим хамским поведением, а Джеймсу — страдать по Эванс и бегать от назойливых поклонниц. Сириус Орион Блэк почти все свое время отдавал разработке плана, носившего кодовое название «Захват Лили Эванс, чтобы Сохатый перестал хандрить, а Лонгботтом продул спор» или сокращенно «Я КЛЕВЫЙ». Причем тут «клевый», Бродяга ответить не мог, принимая данное утверждение за аксиому. Ремус же добродушно смотрел на друзей, снисходительно и с полуулыбкой слушая их бредни.

Лучший друг первого Казановы школы в тайный план посвящен не был.

В одно из воскресений директор вдруг решил взять слово. Аккуратно поднявшись с кресла, на котором он сидел, бородатый волшебник стремительно прошел к кафедре.

— Друзья мои, — начал Альбус Персифаль Вулфрик Брайан Дамблдор, — с завтрашнего дня в школе для шестых и седьмых курсов по желанию начнутся уроки Самозащиты в связи с военным положением, — он выдержал паузу. — Которые будет вести известный аврор Аластор Грюм, — в Зале все оживились и уже начали обсуждать данную новость, — занятия будут проходить по понедельникам, средам, пятницам и субботам в течение этого года и будут согласованы вашими деканами с вашим персональным расписанием.

На следующий день еще до удара колоколов перед кабинетом ЗОТИ стояла толпа возбужденных учеников: здесь были представители всех факультетов, и даже правящая верхушка Слизерина: Алан и Лорен Эйвери, Рабастан Лестрейндж (который в последнее время был приближен к Королеве), Регулус Блэк, Северус Снейп, взятый Королем для каких-то своих целей, Якоб Нотт и Маргарет Яксли — соизволила осчастливить всех своим присутствием. Гул был как на вокзале — все с трепетом ожидали начала занятий.

Едва ударил колокол, дверь распахнулась и ученики зашли в кабинет. Рассевшись на места, студенты принялись внимательно слушать преподавателя. Фрэнк забеспокоился, выискивая глазами свою «Мародерку», как шутливо называли Алису мальчишки. Через несколько мгновений девушка влетела в класс и с грохотом опустилась на свободное место рядом с Лонгботтомом. Недаром прежний капитан команды называл ее орлицей — она была стремительна в воздухе и несколько неуклюжа на земле.

— Меня зовут Аластор Грюм, — он нацарапал свое имя на доске, — в виду чрезвычайного положения в этом семестре я буду вести у вас Самозащиту: теория и практика, практика, практика!

Вдруг в дверь постучали, мракоборец взмахом палочки открыл ее и с самым грозным видом посмотрел на опоздавших — двух шестикурсниц: одна, высокая, с челкой как у пони и длинными волосами цвета шоколада — с Когтеврана — и вторая, пониже, с темно-русыми кудрями, с какой-то смешной золотинкой, пронизывающей ее всю: и в волосах, и в глазах — карих с этим самым золотым огоньком — и в улыбке, теплой и открытой, и даже в милых, едва заметных веснушках. Она вся была словно отмечена солнышком, и ярко-желтый галстук с черными полосками — пуффендуйский — только подчеркивал это. Обе девушки были довольно милые, но в когтевранке еще чувствовалась какая-то стать, завышенное чувство собственного достоинства, благородство.

— Имена! — гаркнул Грюм.

— Эрика Леманн, Когтевран.

— Шарлотта МакЭвой, Пуффендуй.

— Причина опоздания, — преподаватель нахмурился.

— Понимаете, профессор. Верные мысли зависят от правильной работы мозга. Правильная работа мозга зависит от правильной работы кишечника, а работа кишечника в свою очередь зависит от верных мыслей. Из того следует, что... ну, короче, мы задержались в Большом Зале, — выпалила кудрявая девушка.

— Живо на места! — голос Грюма потеплел до температуры, при которой в Антарктике начинают таять льды. Ему втайне были симпатичны люди, которые не боялись его и не лебезили.

Прошмыгнув мимо Грюма, шерстикурсницы на мгновение остановились, оглядывая класс. Свободных мест было мало: два рядом с Мародерами и три около слизеринцев. Здраво выбрав из двух зол меньшее, девушки прошли к гриффиндорцам. Джеймс сидел с Сириусом, привалившись к плечу друга; рядом с Блэком было пусто, а дальше сидел Ремус Люпин. Эрика, чуть смутившись, села между Бродягой и Лунатиком. Впереди старосты Гриффиндора сидела Алиса, рядом с которой чесал голову Фрэнк, слушая мракоборца. Слева от Фрэнка, впереди Сириуса, примостилась Шарлотта, в аккурат рядом с Лили Эванс, позади которой вздыхал Поттер.

— Что за прекрасных ангелов подарил нам сегодняшний день? — риторически прошептал Сириус, подперев голову кулаком и притворно вздыхая.

Солнечная пуффендуйка через плечо посмотрела на свою подругу с факультета воронов, и они обе смущенно захихикали. Блэк зевнул и отвернулся. Флиртовать со всеми симпатичными девчонками стало давно привычкой: болезненной, отдающей глухими стонами раненого зверя в сердце, затягивающей глаза черным маревом. Сириус еще в детстве привык скрывать все внутри себя, тая обиду и боль, но эту, даже не боль, а какую-то чрезмерно жестокую душевную муку, впервые настолько сильную, Сириус не мог игнорировать, она съедала его изнутри, заставляя мучиться, просыпаться ночью в холодном поту… И лежать потом до рассвета, разглядывая трещинки на потолке…

— Эванс, а, Эванс? — начал Джеймс. Грюм зачитывал ученикам заклинания, которые они будут учить в этом семестре, и Сохатый потерял интерес примерно на семьдесят третьем — оно помогало волшебнику оставаться незамеченным под водой.

Лили повернулась, сердито сверкнув глазами; она пыталась успеть записать за учителем и не могла сделать это. А тут еще этот надоедливый Поттер! Девушка отвернулась.

— Ну, Эванс! — протянул парень.

— Отстань от меня, — прошипела рыжеволосая колдунья.

— Ни за что! — азартно воскликнул Джеймс. Чуть громче, чем можно было. Аластор Грюм недовольно повернулся, но ничего не сказал. Он лично знал старших Поттеров и был с ними в неплохих приятельских отношениях.

Алан Эйвери скривился, недовольный отсутствием реакции нового преподавателя на этого гриффиндорского выскочку. Это могло значить только одно: на уроках у Грюма слизеринцы явно будут не в фаворе. Король обернулся на остальных студентов своего факультета. С абсолютно таким же выражением лица его сестра смотрела на мракоборца. На периферии сознания Алан вдруг понял, насколько его сестра меняется, когда уродливые эмоции захлестывают ее. Соболиные брови презрительно взлетают вверх, отчего резкие морщины прорезают бледный лоб. Рот кривится в недовольной ухмылке, уголки пухлых губ ползут вниз, а ноздри раздуваются в бессильной злобе.

Рабастан Лестрейндж, в последние дни прозванный между слизеринками «Пажом», так же смотрел на преподавателя. Но в отличие от обоих Эйвери, его лицо осталось непроницаемым, лишь цепкий взгляд запоминал манеру двигаться, смотреть, ходить. Рабастан уже отметил про себя, что когда Грюм нервничает, он часто-часто моргает своими холодными глазами. Ходил мракоборец, чуть хромая на одну ногу, и это давало противнику преимущество в бою. «Бить нужно по ногам», — расчетливая, лишенная эмоций мысль отложилась в умной голове младшего Лестрейнджа, чтобы в случае чего всплыть, подсказать своему владельцу верный шаг. Алан зря не боялся Рабастана, предполагая, что этого мага обработает сестрица…

Северус Снейп не обратил на заминку Грюма должного внимания, он был погружен в свою писанину, и Алан справедливо полагал, что пишет слизеринский староста явно не конспект по Самозащите. В последнее время Снейп был погружен в создание разнообразных зелий и заклятий, и Король иногда финансировал эксперименты Северуса, считая, что со временем этот полукровка ему понадобится.

Регулус Блэк был занят рисованием портрета Франчески Забини. Разумеется, ему там ничего не светило, итальянская «вейла» делала упор на более взрослых магов, считая, что они более перспективны, менее страстны, да и помрут быстрее, оставив наследство расчетливой красавице. Тайная переписка с Регулусом была для нее своего рода забавой, развлечением, потому что мальчишка не переходил границ дозволенного, не выкидывался в окна из-за несчастной любви, не засыпал Франческу пошлыми шоколадками в форме сердечка и розовой обертке и вообще вел себя максимально сдержанно и пристойно.

Якоб Нотт держал Маргарет Яксли за руку под партой, и это откровенно не понравилось Алану: он сам имел виды на эту симпатичную светловолосую волшебницу. Он не была особо умна или хороша собой, но ее семья имела достойное положение в обществе и не менее достойный капитал. Видимо теми же соображениями руководствовался и Нотт.

Со стороны Мародеров снова раздались шум и болтовня. Алан набычился, наблюдая за реакцией Грюма. Но тот опять промолчал.

— Профессор! — не выдержал Король.

— Да, мистер Эйвери? — мракоборец повернулся и в упор посмотрел на рыжего аристократа.

— Почему гриффиндорцы развлекаются, а вы даже внимания не обращаете? — слизеринцы поддержали его гулом голосов.

— Потому что старомодным слизеринцам и блюстителям чистокровия доступно в разы меньше, чем нам, простым смертным, — вальяжно ответил Сириус, растягивая губы в ухмылке. Его однокурсники рассмеялись. Теперь уже все. Особенно эти четверо гадких отвратительных мародера…

— Закрой рот, предатель! — сквозь зубы проговорила Лорен, вставая на защиту брата.

— О, ее величество не устало, обращая свое драгоценное внимание на мою скромную, недостойную даже ее взгляда, персону? — Блэк в наглую повернулся к Эйвери, надеясь позлить ее. Нехороший огонек в серых глазах Бродяги зажегся и с каждой секундой разгорался все сильнее. Джеймс придержал друга за локоть, словно чувствуя, что сейчас будет буря.

— Мое величество с радостью бы придушило тебя, но неохота руки пачкать, — последовал незамедлительный ответ Королевы. Класс притих, наблюдая эту сцену.

— Дрянь, — прошипел Сириус, не в силах больше сдерживаться. Обычно с ним такого не бывало, но последняя реплика Лорен вывела его из равновесия.

Алан встал.

— Извинись перед моей сестрой. Сейчас же.

— Она заслуживает, — тихо, но различимо ответила Шарлотта. Все то солнце, которое она принесла в класс своим приходом, куда-то скрылось, и теперь девушка ничем не отличалась от сотен других шестикурсниц, сидящих сейчас на своих занятиях. Даже как-то подурнела.

— Тебя не спрашивали, грязнокровка, — высокомерно бросила Лорен, задетая оскорблением Сириуса.

— Не смей! — Джеймс направил свою палочку на девушку. Губы ее дрогнули от ярости.

— О, Джейми, — воскликнула Эйвери как-то очень радостно, — посмею, — голос ее незаметно сменился на угрожающий, — потому что имею право!

— Не имеешь, — Бродяга глянул прямо в светло-карие глаза слизеринки. — Ты не королева, как бы тебе не хотелось, ты всего лишь…

— А ну рты закрыли! — рявкнул Грюм, пришедший в себя. Перепалка на первом же уроке не входила в его планы, и мракоборец растерялся. — Неделя наказания для вас четверых. Будете учиться работать вместе!

Лорен фыркнула:

— Даже не собираюсь.

— Молчать, юная леди. Я передам вашему декану о назначенных отработках.

* * *

— Я не понимаю, причем тут мы? — с недоумением на лице спросил Сириус, выходя из кабинета одним из первых.

— Сириус, ты сорвался, именно поэтому, — Поттер вздохнул, поправляя очки, сползшие на кончик носа. Остаток урока все усердно писали, боясь навлечь на себя еще раз гнев Аластора Грюма.

— А профессор тоже хорош, — буркнула МакЭвой, проходя мимо мальчиков, — не мог Эйвери успокоить…

— Пропусти, грязнокровка, — мимо, сильно оттолкнув Шарлотту, прошел Алан. Он стремительным шагом куда-то направлялся, не замечая никого вокруг. Пуффендуйка отлетела в сторону, цепляясь каблуками за выщербленный мрамор, и вполне могла упасть, если бы Блэк, находящийся рядом, случайно не поймал ее.

— Спасибо, — она смущенно улыбнулась, поднимая на парня глаза. В этот момент из-за туч выглянуло солнце, тусклое и холодное, и заиграло на смешных ямочках пуффендуйки. Сириус улыбнулся, вежливо, но открыто.

В этот момент из дверей кабинета выплыла Лорен в сопровождении Рабастана Лестрейнджа. Джеймс, оставив друга в компании остальных мародеров и двух новых знакомых, подошел к слизеринке. Высокомерный взгляд был ему приветствием.

— Иди, Рабастан, — девушка передала ему свою сумку. Взяв ее и хмуро посмотрев на Поттера, Лестрейндж удалился. — Чего тебе, Джеймс? — Лорен улыбнулась.

— Зачем вы это сделали? — на лице Сохатого заиграли желваки.

— Что сделали? — елейным голосом поинтересовалась наглая девица.

Джеймс вдавил ее в стену.

— Весь этот концерт. Не терпелось на отработки нарваться?

— У, Джеймс, как близко… — Лорен убрала волосы с лица. — Может быть, потому что они это заслужили? А слизеринцы всегда отдают долги, — она скосила глаза влево, туда, где из дверей выходила Эванс. Поттер посмотрел туда же. Воспользовавшись замешательством нового Старосты Мальчиков, Королева привстала на носочки и быстро коснулась губами Сохатого в тот момент, когда он уже поворачивал к ней голову. Получилась крайне двусмысленная сцена поцелуя. Которая не укрылась, разумеется, от глаз всех присутствующих в коридоре, в том числе и Эванс.

— Адьес, милый, — и, засмеявшись на весь коридор, Эйвери удалилась.

Джеймс встретился взглядом с Сириусом.

«Ничего хорошего»

* * *

Лорен сидела в комнате на кровати, раскачиваясь из стороны в сторону. Сегодняшний день был триумфом. Едва ли она забудет, как Джеймс прижимал ее к стене. Пусть с ненавистью и злобой... Но присутствовало там и еще что-то. Девушка боялась рассказать кому-либо о своих чувствах к главному мародеру. Она держала их в секрете. Это было раньше. Лорен уже устала ждать. Как он смеет любить какую-то грязнокровку Эванс, когда есть она — единственная и неповторимая. Теперь все будет по-другому. Он будет с ней. И плевать на мнение друзей и семьи.

Отработки были сущим адом. Работать слизеринцы не хотели, больше делали вид, чем действительно трудились. Плюс ко всему, этим четверым в компании друг друга явно было некомфортно. Сириус точил зуб на Лорен, Алан зорко следил за сестрой, Джеймс пребывал в апатии, а Лорен в открытую строила глазки Сохатому. Все повторялось раз за разом.

Безысходность.

Первыми ушли слизеринцы.

Просто потому что за Лорен пришел Рабастан, а брат умыкнул за сестрой. Пришлось вдвоем заканчивать. Хорошо еще, что они догадались взять волшебную палочку Алисы.

* * *

— Ты это брось, — вдруг сказал Блэк, когда они возвращались в башню Гриффиндора.

— Что «брось»? — не понял Джеймс.

— Мстить Лили с Лорен.

— Ты это обо мне заботишься или о себе? — вспылил Поттер.

Сириус вдруг схватил лучшего друга за грудки и прижал к каменной ледяной стене. Это отрезвило Сохатого, но не Бродягу.

— Я тебя предупредил, — взгляд серых глаз встретился с взглядом карих, и Блэк отпустил Джеймса. Затем вместо того, чтобы спокойно продолжить путь, пошел в противоположную сторону. Поттер немного постоял, глядя ему вслед, затем тряхнул лохматой головой и ушел в гостиную.

* * *

Уроки прошли странно: скукотища, разбавленная редкими шутками Мародеров. Но подколы и прибаутки не были столь искрометными как раньше. Не было единения, и это почувствовали все.

Послеобеденных пар не было, и гриффиндорцы-семикурсники побрели в Большой зал. Едва они заняли привычные места, как в зал вошли о чем-то повествующая Эрика и внимательно, и что главное — с книгой, слушающая её Шарлотта. Девочки помахали новым знакомым и разошлись к своим столам.

Джеймс даже не заметил шестикурсниц: он с грустью смотрел на Лили.

— Что, снова не обращает внимания? — спросила Алиса негромко, сочувственно глядя на друга.

— А? Что? Да... так заметно?

— Лучше бы ты Лорен выбрал, та уже готова тебе на шею кинуться, — заметил Фрэнк, уплетая за обе щеки пирог с почками.

— Так, брат, мне надоело смотреть на твои мучения, — Сириус отложил вилку, чувствуя, что Лонгботтом скоро напросится на хорошенькую драку. По крайней мере, кулаки у потомственного аристократа чесались, — пойду поговорю с Эванс.

— Сириус, у тебя ничего не выйдет, — несколько безнадежно сказал Джеймс.

— Выйдет, выйдет, — Бродяга направился к группе девочек и сел рядом с Лили, — приятного аппетита, дамы. У меня для вас предложение, от которого невозможно отказаться!

— И о чем же ты, Блэк?

— Тут намечается поход в Хогсмид, пойдете с нами? — Лили открыла рот, видимо, желая опротестовать это, но Сириус не дал ей и слова сказал, — не волнуйся, не ты и Джеймс, а мы, мародеры, ты и девочки. Соглашайся, это ведь по сути даже не свидание, а так, прогулка в компании? И это шанс, узнать о Хогсмиде такое, чего ты и не подозревала, — он коварно улыбнулся, демонстрируя девушкам свои замечательные милые ямочки на щеках.

Подружки Лили зарделись, тут же соглашаясь и кокетливо улыбаясь в ответ, но Сириус требовательно смотрел на Эванс, хотя его взгляд и был прикрыт вуалью обаятельности.

— Ой, Бог с тобой, Блэк. Я тоже пойду, а теперь не смотри на меня так, дай поесть и иди уже, — улыбнулась Лили.

— Эванс, ты чудо! — сказал Блэк, поцеловал старосту в щеку и пошел к друзьям.

Джеймс ревниво косился на друга. Дружеский поцелуй не укрылся от его внимательного взгляда. Сохатый отвернулся и поглядел в сторону слизеринского стола. Там сидели близнецы Эйвери. Алан о чем-то спорил с Мальсибером, Лорен щебетала с Лестрейнджем, который молча слушал ее, иногда кивая головой или качая отрицательно. «Очень многословный парень», — подумал Поттер.

— Ну, я все устроил, — Сириус упал на скамью рядом с другом.

— Угу, — буркнул Поттер, все еще глядя на рыжую слизеринку. Она повернула голову и улыбнулась ему так, что Сохатый не смог улыбнуться в ответ. На безымянном пальце шевельнулась змейка.

— Джеймс, ты с ума сошел? — от Сириуса подобное не укрылось, — она же притворяется, а Лили, по-моему, уже все поняла...

— Что Лили поняла? Что я безнадежно влюбленный, выпендривающийся задира? — спокойно поинтересовался Джеймс, швыряя ложку на стол. Он встал, схватил сумку и быстрым шагом пошел из Большого Зала.

— Черт, у него что, критические дни? — возмутился обиженный Сириус, чтобы разрядить обстановку. Не надо так явно показывать заинтересованность в отношениях Джеймса и Эйвери.

Ремус, отвернувшись, улыбнулся, Фрэнк захохотал, Алиса посмотрела на Сириуса осуждающе:

— Нет, с ним и вправду что-то не то в последнее время...

— Слушайте, а может, она ему что-нибудь подмешала? — вдруг спросил Лунатик.

— Подмешала? — переспросила Алиса, — она же не настолько подлая.

— Лис, ты ошибаешься, эта вот могла. Надо как-то проверить Сохатого. Кто хорошо разбирается в зельях? Лили отпадает, к Нюниусу никто не пойдет, а Слизнорт не станет свою студентку компрометировать, — Сириус Блэк провел рукой по волосам, откидывая челку назад.

— "Эта вот" не действует такими черными методами, — послышался женский голос за спиной парня, — по себе других не судят!

Блэк резко обернулась, серые глаза опасно сузились.

— Здравствуй, Лорен, конечно, я же подмешал Амортенцию твоему брату, а потом ему отказал. Люблю издеваться над Пожирателями Смерти, а ты не знала?

Эйвери побледнела, судорожно сжав губы:

— Следи за речью, предатель! Мы не Пожиратели Смерти, в отличие от некоторых, — она выразительно поглядела на Сириуса, — мы всего лишь чтим нашу историю и чистокровие.

— Ну да, конечно. А то не видно, как твой брат боится, чтобы кто-то до его предплечья дотронулся.

— У Алана там шрам! И вообще, я не намерена обсуждать с тобой своих родственников. Со своими грязнокровками путайся! А то я не вижу, как они на тебя смотрят! Прямо взглядом раздевают! Самому не противно? Такая грязь к телу липнет... — Лорен язвительно кривила губы. Волосы ее были растрепаны, она постоянно смахивала прядь с лица.

— Закрой свой поганый слизеринский рот, Лорен Эйвери, — сказал Сириус, глаза которого потемнели, а руки сжались в кулаки. Фрэнк вытащил палочку, готовый если что помочь Бродяге. Алиса удерживала его за руку. Привлеченная шумом Эванс тянула шею, вглядываясь в лицо слизеринки. Надо же, Джеймс нашел себе девушку, да еще и такую... Было несколько неприятно и больно... Почему?

— Ну, давайте, хваленые гриффиндорцы, смелые и храбрые! Нападайте все вместе на одну беззащитную девушку! Так вы добиваетесь своих регалий? — Лорен подсмеивалась, — а что, если, — и с этими словами она сделала вид, что закатывает рукав на левой руке, — я же тоже Пожирательница, да?

Из-за стола Слизерина начали подниматься ученики, которые тоже в случае чего свою Королеву в беде не оставят. Лестрейндж, чуть наклонив голову набок, внимательным взглядом следил за всей ситуацией.

— Нет, ты — слабачка и не согласишься терпеть боль, Лорен. Так что, если ты и получишь метку, то против своей воли. Некоторые пожиратели, я знаю, работают и без меток, — качнул головой Блэк. Это был только их диалог. Давнишний.

Эйвери захихикала, мелко, противно:

— Я — слабачка? Может, проверим? А?

— Идем, Лорен, — холодный голос, синие глаза, черные волосы средней длины. Сириус хмуро посмотрел на Рабастана. Как там его? Ах да, Паж... ему подходит. Всегда рядом, всегда поможет. Вовремя удержит от идиотского поступка. Если про Метку — ложь, то это делает ее пустой болтушкой в глазах гриффиндорцев, если нет — то это очень плохо. Азкабан как минимум.

Ничего не ответив, Эйвери ушла вместе с Лестрейнджем.

— Принцесса хренова, — возмутился Фрэнк, продолжая держать палочку наготове, так как слизеринцы ещё были здесь.

— Она дурочка, мы же можем рассказать Грюму о том, что она служит Лорду, — искренне переживала Алиса. Мерлин, она святая! В ней сочувствия к каждому было на целый полк.

— У нас нет доказательств, а напрямую он не станет проверять ее. Эйвери слишком влиятельны, чтобы позволить подобное.

— Нужно рассказать Джеймсу, — посоветовал Ремус, доселе молчавший, — она же сумасшедшая.

— Я ему все на тренировке расскажу, — вызвался Бродяга, — чем раньше, тем лучше.

Сириус поднялся из-за стола и также отправился на выход.

— Боюсь, Сохатый ему не поверит, — покачал головой Лунатик. Он слишком хорошо знал своих друзей.

* * *

На сером фоне все было серым. И Сохатый в упор не видел снитча. Он летал над полем, следил за тренировкой остальной команды, изредка выглядывая глазами маленький золотой шарик. К счастью, его надежды были не напрасны — он наконец-то увидел противный снитч, мелькавший совсем недалеко от того места, где он сейчас завис.

А сразу же за золотым блеском Джим увидел вдалеке на трибунах чью-то рыжую голову. Вообще-то, рыжих в Хогвартсе было много, но Сохатый, кажется, знал, кто это. Он метнулся за снитчем, в четыре секунды догнал его, схватил и посмотрел на часы.

— Пора заканчивать, сказал он сам себе, — все на землю, тренировка окончена! — крикнул он, пролетая мимо вратаря своей команды.

Не желая ни секунды оставаться под дождем, Поттер приземлился максимально близко к раздевалке игроков, спрыгнул с метлы и зашел туда.

Через несколько секунд туда же ввалились мокрые возбужденные товарищи. Тренировка взбодрила их, придала сил. Все переодевались быстро, чтобы поскорее вернуться в родной замок, съесть горячий пирог и выпить вкусного тыквенного сока. Сириус одевался неспешно, но и он, по сравнению с Джимом, был метеором. Сохатый не желал переодеваться, пока раздевалка не останется пустой, и поэтому сидел мокрый, уставший и вялый.

— Джеймс, ты простынешь, — выходя, сказала Алиса, их бессменный вратарь.

Пока что действующий капитан ничего не ответил. Едва за выходящим последним Сириусом закрылась дверь, Джеймс начал переодеваться. Он снял защиту, верхнюю рубашку, майку. Остался в одних штанах и очках. Дверь открылась снова.

— Сириус, я же просил, — крикнул Поттер, стоя спиной к двери.

— Я не Сириус, — ответил мягкий женский голос, и руки, мягкие, теплые, обняли его голый торс. Джеймс стоял молча, не двигаясь.

— Джейми, милый, почему ты молчишь? — поцелуй в плечо.

— Сохатый, где тебя носит? — дверь открылась в третий раз, — Лили?! — удивленный голос заставил обернуться и Поттера, и девушку.

Наверное, Джеймс делал все неосознанно. Неосознанно обнимал рыжеволосую, неосознанно целовал ее. Потому что он не мог! Не мог, не мог он, будучи в своем уме, делать все вышеперечисленное.

Сириус рывком отдернул девушку от друга и зарычал:

— Никогда не подходи к нему, мерзость!

— Да я люблю его, Блэк! — закричала Эйвери, хватая Джеймса за руку, — что ты знаешь о любви?

— Любишь? Нет, Лорен, просто это чувство в духе: "Мама, это игрушка! Хочу её! Дай её мне!" А когда получишь — выкинешь. И вообще, "Слизеринская Королева", ищи себе короля там! — Сириусу было больно видеть подобное. Это же предательство! Предательство лучшего друга и...

— Мама?! — взвизгнула Лорен, размазывая слезы по лицу, — может тебя, Блэк, воспитывала и мама, а меня родители отдали на воспитание бабке — старой, сумасшедшей колдунье! Она никогда меня не любила!

Джеймс потихоньку отходил от транса. Он видел злобного Сириуса, зареванную Лорен и вспоминал, вспоминал. А когда вспомнил, ужаснулся

— Неужели ты врала все это время всем про любящую семью? И если бы Джеймс слышал, ЧТО ты сегодня говорила за обедом, он бы к тебе и на сто метров не подошел. А ты слишком любишь себя, врать, чистую кровь и Слизерин.

— Да, я врала! Потому что моя мать хотела двух сыновей! Алан у нее любимчик, а я никому не нужна. Думаешь легко и приятно быть никому не нужной? Да, я самая красивая слизеринка в школе, но это ничего мне не дает! И угораздило же меня влюбиться в главного Мародера, в гриффиндорца, в лучшего друга Сириуса Блэка?!

Сириус хотел сказать что-то, но Джеймс его опередил:

— Лорен, а если Я тебя не люблю? И не надо притворяться, сворачивай этот погорелый театр и иди к слизеринцам.

Эйвери изменилась в лице. На нее страшно было посмотреть — землистого цвета лицо, впавшие щеки, огненные волосы. Она медленно сглотнула и тихо стала говорить:

— Ах, да, я забыла, ты же безответно влюблен в грязнокровку Эванс. Вот только у тебя, Поттер, пока что ситуация получше — у тебя есть друзья и любящие родители. Только что толку мне тебе это объяснять? Ты веришь этому, — и она пренебрежительно кивнула головой в сторону Бродяги, — и мне никогда не поверишь. Извини, любимый, — Лорен улыбнулась, мстительно, гадко, подошла к Поттеру и, не дожидаясь ответной реакции, поцеловала его, обняв левой рукой за пояс, а правой за голову. Джеймс оттолкнул ее. Она засмеялась, раскатисто и немного шизофренически, пошла к входу, у двери остановилась и, улыбнувшись, помахала рукой:

— До встречи, мальчики!

Когда она ушла, два друга молча посмотрели друг на друга. В глазах Джеймса были извинения, Сириуса — неверие и боль. Он покачал головой, потерянно жмурясь, и, развернувшись, вышел из раздевалки.

Джеймс снова остался один.

С утра Выручай-комната была похожа на студенческое общежитие. Повсюду валялись пустые и полупустые бутылки из-под огневиски и сливочного пива. Сама по себе комната была маленькой. Одежда была разбросана не только по полу, но даже на люстре болталась чья-то рубашка.

Первым в себя пришел Сохатый. Он со стоном сел, нацепил очки и оглядел комнату. Судя по пейзажу за окном, еще было рано вставать и идти на уроки. Сириус лежал на диване, полуголый и лохматый. Рядом с ним, на полу, сидя спал Ремус. Лили и Эрике была выделена личная кровать. Сам Джей сидел на низком широком матрасе. Рядом с ним посапывала Шарлотта.

Джеймс устало потер голову:

— Хей, народ, просыпайтесь, — реакции не наблюдалось. Тогда Джеймс сказал громче, — Наро-од, вставайте! — ноль эмоций, — ВОЙНА! Подъем, вперед, за Родину! — заорал Джим. Сириус свалился с дивана на Ремуса, Лили и Рика резко встали, Шарлотта накрыла голову подушкой.

— Поттер, ты сошел с ума? — сонно сказал Лунатик.

— Нет, не сошел, я ещё как-то стою. Сириус, не спать! — заметив, что Блэк снова лег на диван и закрыл глаза.

— Да-да-да, Джеймс, ещё пять минут.

Лили села на кровати и достала косметичку. Эрика уже расчесывалась:

— Знаете, ребят, я думаю, Лотту и Сириуса мы до-о-лго будем будить, — сказала она, глядя на накрывшуюся подушкой пуффендуйку и гриффиндорца, развалившегося на диване.

— Вставайте, ребята! — Сохатый потряс Лотту за плечи.

— Отстань! Тоже мне — мамочка! — пробурчала девушка, кинув в Поттера подушкой.

Наконец Лотту подняли с помощью Эрики и Ремуса. Сам же Джеймс оскорбился до глубины своей мародерской души и пошел будить Сириуса.

Не церемонясь, Сохатый вылил на друга кувшин с холодной водой. Тот вскочил и разразился непечатным матом.

— Поттер, твою мать, ты что делаешь? Жить надоело? — и он начал похлопывать себя по карманам джинс, ища палочку. Палочки не было.

— Ай-яй-яй, Бродяга! — сказал Джеймс насмешливо.

— Акцио, рубашка! — крикнул Сир, найдя-таки свою волшебную палочку. Отточенным киношным движением он накинул ее на себя, пригладил волосы и поглядел в зеркало. Улыбнулся самому себе.

— Блэк, что, нарциссизм процветает? — насмешливо поинтересовалась МакКонал, расчесываясь.

Сириус повернулся к девушке, снова улыбнулся и хотел что-то сказать, но его прервал оглушительный удар колокола, означавший начало урока.

— Подъем, господин Блэк, — усмехнулся Лунатик

Эрика, схватив засыпавшую на ходу Шер, пошла в класс, крикнув на последок:

— Пока, ребят, потом увидимся.

— Давайте, девчонки, — Джеймс, подтолкнул Сириуса к двери; трое мародеров и староста гриффиндора пошли на уроки.

* * *

Уроки прошли как всегда — потасовки со слизеринцами, вздохи и охи, приколы и подзатыльники. После обеда пар не было, и наши гриффиндорцы медленно побрели к гостиной. Отработку сегодня Джей и Сир пропустят — МакГонагалл договорилась с Филчем о переносе отработки из-за тренировки по квиддичу.

После уроков мародеры и Лили пошли на обед в большой зал. Только они заняли привычные места, как в зал вошли о чем-то повествующая Эрика и внимательно, и что главное — с книгой, слушающая её Лотта,

— Девчонки! — заорал через весь зал Френк, — давайте к нам.

Когтевранка и пуффендуйка подошли к столу грифииндора и сели за него. Явление, что друзья с разных факультетов сидят вместе, не было никому в новизну, но чтобы с мародерами... это был нонсенс.

— Блин. Слизнорт сорвался с цепи, — сказала Эрика, кладя себе салат. Ремус изредка поглядывал на неё, Лотта все ещё читала.

— МакКонал, ты читаешь? Или тебя Лунатик покусал? Кстати, что именно ты читаешь?— иронично спросил Джеймс.

Шарлотта подняла книгу, и стала видна надпись на обложке "Учебник по Заклинаниям. пятый курс".

— Ну-ка, — сказал Сириус и вытащил вложенный в книгу журнал, — блин, а то я уже испугался, — улыбаясь, сказал он.

— Шарлотта, — Эрика укоризненно посмотрела на подругу.

— Ну что я? Сириус, ты меня спалил, — и она под всеобщий смех выхватила у Блэка журнал.

Джей с грустью смотрел на Лили.

— Что, снова не обращает внимания? — спросила Рика.

— А? Что? Да... так заметно?

— Лучше бы ты Лорен выбрал, та уже готова тебе на шею кинуться, — сказал Френк, он, хотя так и не считал, но проигрывать Блэку не хотел.

— Так, брат, мне надоело смотреть на твои мучения, — Сириус отложил вилку, — пойду с ней поговорю.

— Сириус, у тебя ничего не выйдет, — несколько безнадежно сказал Джеймс.

— Выйдет, выйдет, — Бродяга направился к группе девочек и сел рядом с Лили.

— Приятного аппетита, дамы. Лили, я хотел с тобой поговорить.

— О чем же, Блэк?

— Слушай, мой друг перестал есть, пить, ведет себя как идиот, а причина всему — ты. Давай ты хотя бы раз сходишь с ним на свидание? И я не Рема имею в виду, ты знаешь о ком я.

— И зачем, Сириус?

"Назвала по имени, значит, шанс есть", — подумал Сириус, а вслух сказал:

— Милая моя Лили, тут намечается поход в Хогсмид, пойдете с нами? Не волнуйся, не ты и Джеймс, а мы, мародеры, ты и девочки. Соглашайся, это ведь по сути даже не свидание, а так, прогулка в компании? И это шанс, узнать о Хогсмиде такое, чего ты и не подозревала, — Сириус сделал глаза как у побитого щенка, видимо его анимагическая форма помогла.

— Ой, Бог с тобой, Блэк. Пойду, а теперь не смотри на меня так, дай поесть и иди уже, — улыбнулась Лили.

— Эванс, ты чудо! — сказал Блэк, поцеловал старосту в щеку и пошел к друзьям.

Джеймс ревниво косился на друга. Дружеский поцелуй не укрылся от его внимательного взгляда. Он отвернулся и поглядел в сторону слизеринского стола. Там сидели близнецы Эйвери. Алан о чем-то спорил с Мальсибером, Лорен уставилась в свою тарелку, но, меж тем, не ела.

— Ну, я все устроил, — Сириус упал на скамью.

— Угу, — буркнул Поттер, глядя на рыжую слизеринку. Она подняла глаза и печально ему улыбнулась.

— Френк, — буквально зарычал Блэк, — что ты ему говорил?

— Я? Ничего, ты о чем? — Клювокрыл оторвался от разговора с Эрикой.

— Да? Ну ладно, Джеймс, ты с ума сошел? Она же сто пудово притворяется, а Лили, по-моему, уже все поняла...

— Что Лили поняла? Что я безнадежно влюбленный, выпендривающийся задира? — заорал Джей, швыряя ложку на стол. Он встал, схватил сумку и быстрым шагом пошел из Большого Зала.

— Черт, у него, что, критические дни? — возмутился обиженный Сириус.

Ремус, отвернувшись, улыбнулся, Френк захохотал, Алиса с Эрикой посмотрели на Сириуса осуждающе, Лотта же сказала:

— Нет, с ним и правда что-то не то....

— Слушайте, а может, она ему что-нибудь подмешала? — вдруг спросил Лунатик.

— Подмешала? — спросила Эрика, — она же не настолько подлая.

— Рик, ты ошибаешься, эта вот могла. Надо как-то проверить Сохатого. Кто хорошо разбирается в зельях? Лили отпадает, к Нюниусу никто не пойдет, а Слизнорт не станет свою студентку компрометировать, — сказала МакКонал.

— "Эта вот" не действует такими черными методами, — послышался женский голос за толпой Шарлотты, — по себе других не судят, МакКонал!

Лотта резко обернулась, остальные тоже обернулись на голос и увидели... высокомерную Эйвери.

— Здравствуй, Лорен, конечно, я же подмешала амортенцию твоему брату, а потом ему отказала. Люблю издеваться над Пожирателями Смерти, а ты не знала?

Лора побледнела, судорожно сжав губы:

— Следи за речью, грязно... Шарлотта! Мы не Пожиратели Смерти, а в отличие от некоторых, — и она выразительно поглядела на Блэка, — мы чтим нашу историю и чистокровие.

— Грязно-кто? Договаривай. Ну да, конечно. А то не видно, как твой брат боится, чтобы кто-то до его предплечья дотронулся. А Сириус в отличие от вас, НОРМАЛЬНЫЙ человек, а не прихвостень полукровки.

— Грязнокровка! — со злобой прошипела Лорен, — твой ненаглядный Сириус — предатель собственной семьи! А у Алана там шрам! И вообще, я не намерена обсуждать с тобой своих родственников. Со своим Сириусом путайся! А то я не вижу, как ты на него смотришь! Прямо взглядом раздеваешь! — Эйвери уже была на пределе. Волосы ее были растрепаны, она постоянно смахивала прядь с лица.

Лотта выхватила палочку, но Сириус и Ремус раньше достали свои и встали, Френк загородил Шарлотту, Эрика и Алиса тоже встали:

— Закрой свой поганый слизеринский рот, Лорен Эйвери, — сказал Сириус, серые глаза которого потемнели.

— Ну, давайте, хваленые гриффиндорцы, смелые и храбрые! Нападайте вшестером на одну беззащитную девушку! Так вы добиваетесь своих регалий? — Лора уже успокоилась, не кричала, а только подсмеивалась, — а что, если, — и с этими словами она сделала вид, что закатывает рукав на левой руке, — я же тоже Пожирательница, да?

Из-за стола Слизерина начали подниматься ученики, привлеченные потасовкой.

— Нет, ты — слабачка и не согласишься терпеть боль, Лорен. Так что, если ты и получишь метку, то против своей воли. Некоторые пожиратели, я знаю, работают и без меток, — сказала Эрика.

— И, Эйвери, вали отсюда по-хорошему, иначе твое смазливое личико немного испортится, — сказал, как ни странно, Ремус.

Лора захихикала, мелко, противно:

— Я — слабачка? Может, проверим? А? — с этими словами она вдруг дернула рукав, обнажив предплечье. На руке была Метка.

Увидев вытянувшиеся лица своих противников, Эйвери громко захохотала, отдернула рукав и как заключение бросила:

— Запомните раз и навсегда, принцессе Слизерина не нужна ни помощь, ни поддержка.

Сказав это, она повернулась на каблуках и вышла из большого Зала.

— Принцесса фигова, — возмущался Френк, все ещё держа палочку, так как слизеринцы ещё были здесь.

— Она дурочка, мы же можем рассказать Грюму о том, что она служит Лорду.

Эрика села на лавку, обхватила руками голову и засмеялась:

— Мы идиоты.

— Рика, ты чего? — спросила бледная Лотта.

— Вы видели когда-нибудь эту Черную Метку?

— Да, давали фотки в Пророке и когда Пожиратели убивают, то она появляется над зданием, а что? — спросила Алиса.

— А то, что у нее она ненастоящая! Вряд ли Темный Лорд, как они его называют, стал бы ставить своим приспешникам Черные Метки с помощью заклинания тату! Она нас всех обманула. Она действительно слабая и глупая, — закончила Уальд.

— Именно поэтому она и не боялась показать ее нам.

— А что я сказала, просто этой "Слизеринской принцессе" надо было выпендриться и уйти, огорошив нас.

— Да ребят, дела… теперь слизеринцы от нас не отстанут, — сказал Сириус и сел рядом с Эрикой, — надо держаться вместе.

— Да, и рассказать Джеймсу, — сказал Френк, — она же сумасшедшая.

— Я ему все на тренировке расскажу, — вызвался Бродяга, — чем раньше, тем лучше.

— Да, у вас сейчас же квиддич... Блин, а у нас отработки, — сказал Рем.

— Хотел бы сказать, что сочувствую вам ребята, но радость скорого квиддича переполняет меня всего! — весело откликнулся Бродяга, потягиваясь.

— А когда ближайший матч? — поинтересовалась Лотта, впервые глядя на Сириуса сверху вниз, но даже сидя Сириус был не на много ниже её стоящей.

— Через неделю, — ответил Блэк, смешно щурясь. Ему всегда льстило внимание девушек.

— Не очень-то верь тому, что говорила эта ненормальная! — хмыкнула МакКонал.

Сириус сначала не совсем понял смысл сказанного. Послышался смех.

— А-а-а, — протянул Бродяга, — ты это имеешь в виду, — и он приобнял Лотту за талию.

Шарлотта убрала руку Сириуса подальше от себя:

— Бродяга, у тебя мания величия. Так, нам на отработки, Рем, идем? — улыбаясь, сказала Лотта и, взяв Люпина под руку, пошла на второй этаж.

* * *

В гостиной Слизерина было пусто и холодно. Дождь стучал в окна, из-за этого на душе становилось еще гаже и противнее.

— Ты дура, Лора!!! — в сотый раз орал на сестру Эйвери. Девушка же сидела около камина и смотрела на яркие огоньки пламени с отсутствующим выражением лица.

— Ты вообще понимаешь, что ты наделала? Ты нас всех подставила! Да наплевать на остальных, ты меня подставила! Тебе этого родители не простят, и ты будешь наказана.

— Меня растили не родители. И мне все равно, — Лорен достала палочку и сняла с ее помощью заклинание татуировки. Заклинание было простеньким, рассчитанным на три-четыре дня.

— Я с тобой после поговорю, — прошипел Алан, вышел из гостиной и пошел на отработки.

Лорен же, собралась и, усмехнувшись своему отражению, пошла на тренировку команды Гриффиндора.

* * *

На улице дул сильный ветер и шел дождь. Крупный, холодный, он заливал за шиворот и всячески мешал идти. Что уж говорить о полетах? Игроков, особенно тех, что помладше, просто сносило с метел. Новоявленный капитан команды, Джеймс Поттер, в отчаянии стал привязывать членов команды к их метлам. Не привязанными были только он сам и Сириус.

— Что я, псина какая-то, чтобы на привязи сидеть? — возмущенно спросил Блэк, в глазах его плясали чертики.

Джим таким словам только усмехнулся.

Эрика и Лили драили котлы под шум дождя, Северус тоже работал, хоть иногда и халтурил. Лорен не явилась на отработку. Эванс после того случая на пятом курсе не разговаривала с Северусом, Эрика же болтала с ними обоими. Через час за Северусом пришел Слизнорт, сказав:

— Снегг, мальчик мой, вы мне нужны для приготовления зелья.

Лили ничего не сказала, но как только за ними закрылась дверь, отбросила котел и села на другой, но перевернутый. Эрика села на пол, убрав предварительно все котлы.

* * *

Другой компании приходилось тяжелее. Рем с Лоттой, объявив бойкот слизеринцам, находились на своей половине класса и чистили. Розье с Эйвери на своей половине делали вид, что убирают, и постоянно отпускали едкие замечания в сторону гриффиндорца и пуфендуйки. Ремус, несмотря на свой характер, несколько раз уже кидался с кулаками на них, но МакКонал его останавливала. Сама же Лотта уже представляла, как убивает слизеринцев в самых разных обстоятельствах и разными способами. Эйвери ухмылялся и выходил из себя из-за того, что Рем и Лотта молчали; Розье поддакивал Эйвери, но замечания и комментарии отпускал не менее едкие.

* * *

На сером фоне все было серым. И Сохатый в упор не видел снитча. Он летал над полем, следил за тренировкой остальной команды, изредка выглядывая глазами маленький золотой шарик. К счастью, его надежды были не напрасны — он наконец-то увидел противный снитч, мелькавший совсем недалеко от того места, где он сейчас завис.

А сразу же за золотым блеском Джим увидел вдалеке на трибунах чью-то рыжую голову. Вообще-то, рыжих в Хогвартсе было много, но Сохатый, кажется, знал, кто это. Он метнулся за снитчем, в четыре секунды догнал его, схватил и посмотрел на часы.

— Пора заканчивать, сказал он сам себе, — все на землю, тренировка окончена! — крикнул он, пролетая мимо вратаря своей команды.

Не желая ни секунды оставаться под дождем, Поттер приземлился максимально близко к раздевалке игроков, спрыгнул с метлы и зашел туда.

Через несколько секунд туда же ввалились мокрые возбужденные товарищи. Тренировка взбодрила их, придала сил. Все переодевались быстро, чтобы поскорее вернуться в родной замок, съесть горячий пирог и выпить вкусного тыквенного сока. Сириус одевался неспешно, но и он, по сравнению с Джимом, был метеором. Сохатый не желал переодеваться, пока раздевалка не останется пустой, и поэтому сидел мокрый, уставший и вялый.

— Джей, ты простынешь, — выходя, сказала их охотница.

Капитан ничего не ответил. Едва за выходящим последним Сириусом закрылась дверь, Джей начал переодеваться. Он снял защиту, верхнюю рубашку, майку. Остался в одних штанах и очках. Дверь открылась снова.

— Сириус, я же просил, — крикнул Поттер, стоя спиной к двери.

— Я не Сириус, — ответил мягкий женский голос, и руки, мягкие, теплые, обняли его голый торс. Джей стоял молча, не двигаясь.

— Джимми, родной, почему ты молчишь? — поцелуй в плечо.

— Сохатый, где тебя носит? — дверь открылась в третий раз, — Лил?! — удивленный голос заставил обернуться и Поттера, и девушку.

Наверное, Джеймс делал все неосознанно. Неосознанно обнимал рыжеволосую, неосознанно целовал ее. Потому что он не мог! Не мог, не мог он, будучи в своем уме, делать все вышеперечисленное.

Сириус рывком отдернул девушку от друга и зарычал:

— Никогда не подходи к нему, мерзость!

— Да я люблю его, Блэк! — закричала Эйвери, хватая Джима за руку, — что ты знаешь о любви?

— Любишь? Нет, Лорен, просто это чувство в духе: "Мама, это игрушка! Хочу её! Дай её мне!" А когда получишь — выкинешь. И вообще, "Слизеринская Принцесса", ищи себе короля там.

— Мама?! — взвизгнула Лорен, размазывая слезы по лицу, — может тебя, Блэк, воспитывала и мама, а меня родители отдали на воспитание бабке — старой, сумасшедшей колдунье! Она никогда меня не любила!

Джеймс потихоньку отходил от транса. Он видел злобного Сириуса, зареванную Лорен и вспоминал, вспоминал. А когда вспомнил, ужаснулся

— Неужели ты врала все это время всем про любящую семью? И если бы Джеймс слышал, ЧТО ты сегодня говорила за обедом, он бы к тебе и на сто метров не подошел. А ты слишком любишь себя, врать, чистую кровь и Слизерин.

— Да, я врала! Потому что моя мать хотела двух сыновей! Алан у нее любимчик, а я никому не нужна. Думаешь легко и приятно быть никому не нужной? Да, я самая красивая слизеринка в школе, но это ничего мне не дает! И угораздило же меня влюбиться в главного Мародера, в гриффиндорца, в лучшего друга Сириуса Блэка?!

Сириус хотел сказать что-то, но Джеймс его опередил:

— Лорен, а если Я тебя не люблю? И не надо притворяться, сворачивай этот погорелый театр и иди к слизеринцам.

Эйвери изменилась в лице. На нее страшно было посмотреть — землистого цвета лицо, впавшие щеки, огненные волосы. Она медленно сглотнула и тихо стала говорить:

— Ах, да, я забыла, ты же безответно влюблен в грязнокровку Эванс. Вот только у тебя, Потти, ситуация получше — у тебя есть друзья и любящие родители. Только что толку мне тебе это объяснять? Ты веришь этому, — и она пренебрежительно кивнула головой в сторону Бродяги, — и мне никогда не поверишь. Извини, любимый, — Лорен улыбнулась, мстительно, гадко, подошла к Поттеру и, не дожидаясь ответной реакции, поцеловала его, обняв левой рукой за пояс, а правой за голову. Джей оттолкнул ее. Она засмеялась, раскатисто и немного шизофренически, пошла к входу, у двери остановилась и, улыбнувшись, помахала рукой:

— До встречи, мальчики!

— Овца фиолетовая, — выругался Блэк.

— Почему фиолетовая? — устало спросил Джеймс, одевая свитер и выходя из раздевалки.

— А у неё и спроси, — сказал Сириус.

— Пошли уже в замок, за ребятами зайдем, у них уже отработка к концу доходит.

Башня гриффиндора. Комнаты мальчиков. Крайняя дверь у входа.

— Джеймс, побольше молчи, изредка что-то говори, не веди себя как придурь, побольше на неё смотри, изредка шути, но не пошло, а в меру и красиво. А, ещё, не ругайся, — наставлял "наивного Джеймса мастер Сириус", пока тот одевался, — так, теперь ты, Рем.

— А я что? — Люпин оторвался от чтения книги.

— То, Лунатик, то! Хватит просто смотреть на Рику, переходи к действиям. А то ты её уже глазами съел. Так, ведешь себя, как всегда, одевайся, как всегда, говори, как всегда... Вроде все. Ах да, нет, не все, когда мы оставим Лили и Джеймса наедине "случайно", то ты так же "случайно" уходишь куда-то с Эрикой, понял? Молодец.

— А теперь Сириус, — насмешливо сказал Френк, застегивающий манжет.

— А что я, Клювокрыл? — тут уже Сириус был удивлен, и признаться, не только он.

— То, сын мой, — поучительным тоном сказал Лонгботтом, — берешь Лотту под руку и идете куда-нибудь. А то ей что-то говорил, после слов этой Эйвери, а сам-то бездействуешь.

Джеймс и Ремус засмеялись. Признаться, после того случая с Лорен, Сохатый предпочитал ни разу с ней не встречаться. Та тоже куда-то делась — в Большой Зал не ходила, на уроках садилась как можно дальше.

— Ага, а ты свалишь куда-нибудь с Алисой под шумок? — надевая магловскую спортивную куртку, спросил Сириус.

— Ой, Сириус, — подражая фанаткам Блэка, ответил Френк, — ты не только красивый, умный, спортсмен, но ещё и догадливый? Ах, какой мужчина, — и Френк картинно, подражая уже самому Блэку, схватился за голову.

— Да, я, Сириус Блэк, великий и прекрасный! Учись, Клювик! — хохотнул Бродяга.

* * *

Лили и Алиса, жившие в одной комнате, носились и искали, что же надеть. Из соседки, Анна и Мэри, сидели на кровати Алисы и, улыбаясь, следили за ними.

— Черт, мы не успеваем, — сказала Алиса, натягивая белые джинсы.

— Да-да, — отозвалась Лили, красившая ресницы, — я почти уже, полтора глаза осталось.

Ну, полтора глаза и натягивание джинсов затянулось где-то ещё на десять минут и, наконец, девушки вышли.

* * *

Френк с ужасом рассматривал длиннющую очередь. Ремус поглядывал на часы, Джеймс нервно приглаживал волосы. Только Сириус лучился счастьем.

Эрика вышла из замка в бежевой короткой юбке, белая блузка была видна из-под распахнутого черного плаща, кремовые сапожки на шпильке казались ей неудобными, но смотрелись эффектно.

Первым Эрику увидел Джеймс. От удивления он уронил челюсть и начал нервно хлопать Ремуса по спине. Тот повернулся и увидел Уальд. Вот только не узнал.

— Кто это? — спросил он.

— Бра-а-а-ат, да это же Эрика! — присвистнул Сириус.

Френк тоже обернулся и в новом шоке посмотрел на Рику; Сириус первым среагировал и подошел к девушке:

— Прекрасно выглядишь, — он улыбнулся, поцеловал ей руку и повел к месту, где стояли остальные мародеры.

Джеймс улыбнулся, удивленно качая головой:

— Примерная когтевранка! Ты обворожительна, ты знаешь это?

Эрика же покраснела, но сказала:

— А то нет, и если я примерная, не значит что я необворожительная, Джим-Джим, — и она застегнула пуговицы на пальто.

Мальчишки засмеялись. Очередь продвигалась безумно медленно. Но ребята уже были на улице. Около входа Джей увидел рыжие локоны и черную короткую стрижку.

— Эй, девчонки, идите к нам! — он запрыгал и замахал руками, привлекая внимание.

К ним подошли Алиса и Лили. Алиса подкрутила волосы, одета была в белых джинсах и черной куртке. Лили же была с волосами, заплетенными косу, средней длины юбке и зеленой куртке.

Джеймс, последовав нудной, долгой и как ни странно, нужной и неплохой лекции Блэка, просто посмотрел на Лили и сказал:

— Тебе идет, — тут он улыбнулся и отвернулся.

Френк же, взял Лису под руку и о чем-то с ней заговорил.

Когда очередь уже почти подошла, из замка выскочила Шарлотта. Рваные джинсы, короткая розовая куртка на распашку, а под ней черная майка, привычные курявые волосы стали прямыми, высокие черные сапоги надеты поверх джинс.

— Смотри, смотри, Сириус. Только сознание не потеряй! — Френк ухмыльнулся и помахал Лотте рукой.

Сирус, резко обернулся и челюсть снова улетела в свободный полет, как недавно у Рема и Джеймса

— Хей, Шер, иди к нам! — крикнул Джеймс, подавая Филчу свое разрешение.

Шарлотта подошла, насмешливо бросила Сириусу:

— Челюсть подбери, Блэк, а то слизеринцы проклятье в рот запустят, — и она протянула Филчу свое разрешение.

Джей, Лили, Френк с Алисой, Эрика и Ремус уже прошли Филча и стояли, ожидая Сириуса с Лоттой

Шарлотта с улыбкой подошла к ребятам, Сириус же, подошел через пару секунд, все ещё шокированный и немного разозленный.

* * *

Они сидели в пабе "Три метлы". Настроение было веселое, сливочное пиво вкусное, а разговоры интересные. Джеймс изредка отпускал комплименты Лили, та смущенно улыбалась. Френк с Алисой уже отрешенно сообщались с внешним миром, увлеченные больше друг другом.

Ремус уже давно разговаривал по большей части с Эрикой. Их отношения заметно обострились — между ними буквально молнии летали.(1)

Сириус, Шарлотта, Джеймс и Лили чувствовали себя немножко неудобно.

Френк с Алисой, а Ремус с Эрикой ушли, и ребята остались одни. Они только-только снова разговорились, как зазвенел колокольчик на двери, и в паб ввалилась шумная толпа. Сохатый и Бродяга повернули головы и увидели слизеринцев: Розье с какой-то блондинкой, Алана с крашеной брюнеткой и Рабастана с Лорен. Все вместе они сели за круглый столик и сделали заказ. Стан посадил Эйвери-младшую к себе на колени. Она обняла его за шею и поцеловала, запустив руку в волосы.

— Пошли отсюда, смотреть на это не могу, — презрительно бросила Лотта.

Сириус, кивнул, оплатил счет, кивнул Джею и Лили, МакКонал им помахала рукой, и они вместе вышли.

— Может, тоже пойдем? — предложил Сохатый.

— Да, ты прав, — ответила Лили. Джеймс помог ей одеться, взял ее за руку и вышел из паба. В след им послышался оглушительный хохот.

* * *

Эрика и Ремус зашли в книжный магазин, где они зависли надолго, затем посидели в кафе.

Когда они шли обратно, Рика сказала:

— Знаешь, а вы ловко все придумали.

— В смысле? — недопонял Лунатик.

— Ну, оставить Джеймса и Лили наедине и самим в проигрыше не оказаться, — проницательно сказала Эрика и улыбнулась.

— Давно поняла? — Рем держал её под руку.

— Ну, догадаться было не сложно, это как приготовление микстуры от кашля, быстро и давно пройдено.

— А что для тебя сложно? — спросил Ремус.

— Ну, например, дождаться, пока ты догадаешься, — загадочно ответила Эрика.

— До этого? — снова спросил Рем и, не дожидаясь ответа, поцеловал девушку.(2)

* * *

Сириус вышел и паба и шел рядом с Шарлоттой, поглядывая на неё:

— Кстати, — она улыбнулась, — я услышала одну фразу, когда ты говорил Лили... И что же такое есть в Хогсмиде, чего мы не знаем и это может нас удивить?

— Много чего. Но главные сюрпризы на потом. А сейчас, если не боишься долгой ходьбы на каблуках, — он усмехнулся.

— Не боюсь. Ну, пошли, — Шарлотта взяла Бродягу под руку.

— Надо было тебе на Гриффиндор, с таким-то самопожертвованием.

Лотта невесело усмехнулась. Разумеется, она знала, что Пуффендуй — не самый популярный факультет в Хогвартсе, но эти люди, с которыми она жила пять лет бок о бок, были ей настоящей семьей.

Сириус повел её в сторону Хогвартса.

— И куда это мы?

— А сюда, — Блэк указал на Гремучую Иву.

— А может, не надо? — поежилась МакКонал.

— Не волнуйся, я рядом и я бы не повел тебя туда, куда не знаю.

— Бродяга, ты насмотрелся мелодрам? — сразу же повесела девушка, — "не волнуйся, я рядом", — передразнила она

— Мело-чего?

— Ах да, в магическом мире нет телевизоров. Я совсем забыла, — "виновато" улыбнулась Шарлотта.

— Можно вопрос, — подходя к Иве, спросил Сириус, — ты конечно не пойми меня неправильно, но ты правда маггллорожденная?

— Да, Сириус, — тихо ответила Лотта, — для тебя это важно?

— Да, это круто, везет тебе.

МакКонал вытаращила глаза и рассмеялась:

— Ты что, Бродяга, с ума сошел?

— Ну да, у тебя нет фанатичных родителей, зацикленных на чистоте крови... а теперь фокус! — он направил палочку на валявшуюся рядом ветку и произнес, — Вингардиум левиосса!

Ветка поднялась в воздух и нажала на неприметный сучок. Ива вздрогнула и замерла, пропуская ребят.

— Чего только мы, мужчины, не сделаем для вас, женщин, — Бродяга шутливо поклонился.

— А что там? Про призраков — правда?

— Не буду портить сюрприз, — сказал Блэк и они вышли в комнату. Там было несколько диванов, множество пустых бутылок и ободранные стены со следами длинных царапин.

— Так, что? Тут нет призраков?

— Нет, ты угадала, — Сириус усмехнулся.

— А, я поняла. У вас тут резиденция мародеров, а за вой призраков принимали твое пение, не так ли?

— Шарлотта, тебя надо было отправить на Когтевран! Ты чертовски сообразтельна! — Сириус ухмыльнулся, смахивая длинноватую челку со лба.

— Блин, Сириус! Я учусь на Пуффендуе, училась и буду учиться, — разозлилась ни с того, ни с сего Лотта.

— Спокойно, спокойно! Я ничего не имею против Пуффа, прекрасный факультет! — и Бродяга приобнял девушку за талию.

Шарлотта фыркнула и сняла руку Сириуса с талии:

— Милый, ты слишком нагл и самонадеян, — она немного покраснела и подошла к столу.

— Милый? — поднял бровь Блэк, — меня это обнадеживает, — он прошел к одному из диванов, развалился на нем и закинул ногу на ногу. Король, ни дать, ни взять.(3)

— Да, милый... пудель, — она улыбнулась и покрутила в руках бутылку из-под пива, — сколько ей лет?

— Ей? Лет? Спроси что полегче, солнышко, — Сириус ждал реакции девушки, невинно улыбаясь.

— Вы убрать не пробовали? Солнышко? Люблю желтый цвет, — она поставила бутылку и села в одно из кресел, закинув ногу на ногу.

— Ой, — на манер девушек-третьекурсниц воскликнул Бродяга, — я теперь всегда буду одеваться в желтый, не уверен, что он мне пойдет, но тебе понравится, — первый вопрос парень проигнорировал.

— Не, я люблю не только желтый цвет, и не одевай его, а то пчелки, как на лютик налетят, — Лотта, не выдержав той грязи, что была в комнате, начала с помощью волшебной палочки, сидя на диване, собирать бутылки в пакет.

— Фу, Лотта, прекрати! Здесь становится пыльно и душно, — Сир подумал о Ремусе, которому скоро предстояло здесь провести два или три дня.

— А лучше жить в грязи? И все равно уже все, — пакет набрался бутылками, и в комнате заметно стало чище, — Сириус, — она коварно улыбнулась, — ты не выкинешь у замка потом?

Блэк напрягся — выкинуть около замка? Чтобы его самого потом из этого же замка выкинули?

— Эванеско! — лениво ответил он, направляя палочку на пакет, тот исчез, — нет тела, нет дела, как любят говорить магглы, — блеснул он познаниями культуры обычных людей.

— Эх, не прокатило. Да ты ещё и умный в области маглов? Как тебя ещё в какой-нибудь гарем не украли?

— Я жду подходящую владелицу гарема, — улыбнулся парень и встал, — ладно, Шарлотта, это все хорошо, но нам надо идти, — и он протянул ей свою ладонь.

— Пошли, — она встала, проигнорировав его ладонь, пошла к туннелю.

— Шарлотта, — пропел Блэк, — ты меня убиваешь. В моральном и физическом смысле!(4)

— Это как? — остановившись у входа, спросила она

— Я это тебе потом объясню, — и Бродяга залихватски подмигнул ей.

— Нет, давай сейчас, мне интересно.

— Если я начну объяснять сейчас, ты меня ударишь.

— Обещаю, не ударю, максимум к иве подставлю под ветки, а то я сейчас от любопытства взорвусь. И идем, — она взяла его за рукав и потянула к выходу.

— Понимаешь, Шарлотта, биология — это очень тонкая наука, — издалека начал анимаг, — и я не думаю, что тебе может понравиться то, что я скажу, — в глазах его плясали чертенята.

— Стоп, Блэк, я догадываюсь, и иди лучше впереди меня сейчас: во-первых, покажешь дорогу, во-вторых, в спину я не бью.

Сириус засмеялся своим знаменитым собачьим смехом, опередил девушку и начал идти по тоннелю.

— Что, правда, то, о чем мой немного извращенный мозг подумал? А тогда морально как?

— А морально, — парень вздохнул, — это то, что ты вся такая правильная, непривычная, недоступная... — он осекся, понимая, что сболтнул лишнего.

— Блэк, честное слово, сливочное пиво на тебя не так действует

— Может, не будем обсуждать это? — Сириус натянуто улыбнулся, выходя из тоннеля и снова подавая руку мисс МакКонал. Шарлотта, позволила Сириусу ей помочь и сказала:

— Ты вообще о чем?

— Я не пьянь подзаборная, — оскорбился Блэк, — я все-таки аристократ!

И, по-дружески обняв хохочущую девушку, Бродяга пошел в замок.

* * *

Лили вышла с Джеймсом из паба.

— Куда ты хочешь, Лили? — хрипловато и спокойно спросил Джеймс.

— Ну, я даже не знаю, куда угодно?

— Да.

— Даже если ты этого места не любишь?

— В Хогсмиде я люблю все... Особенно если с тобой(5)

Эванс покраснела и опустила глаза в землю:

— Может, в "Сладкое Королевство"? — предложила она.

— Отлично, — улыбнулся Поттер и осторожно взял девушку за руку. Та, на удивление, не сопротивлялась.

Эванс и Поттер зашли в "Сладкое Королевство", Сохатый сразу повел её к витрине, и в магазине они проторчали ещё где-то час.

В Хогвартс они шли быстро, так как уже опаздывали. Джеймс был нагружен пакетами, отобрав их у Лили, которая шла сейчас рядом, смеясь и смотря на него; ради этого Джеймс был готов и не какие-то пакеты со сладостями таскать.

От смеха и приятно проведенного времени парень и девушка чуть не забыли пароль в гостиную. Хохоча, они ввалились внутрь и, не обращая внимания на удивленные взгляды, пошли к комнате Лили. Там Джеймс отдал ей пакетики и осторожно глянул на Эванс из-под очков.

— Можно? — спросил он неуверенно.

Лили скосила взгляд в сторону и, помедлив, кивнула. Джеймс обнял ее правой рукой за шею и осторожно поцеловал в щеку. При этом оказалось, что Эванс ниже его на половину головы.

Лили неловко улыбнулась Поттеру и зашла в свою спальню. Джеймс же, сломя голову, понесся в комнату Мародеров

На обед ребята пришли огромной компанией — Алиса и Френк, Эрика с Ремусом (когда Лунатик рассказал обо всем своим друзьям, те весьма и весьма удивились. Особенно Сириус), Лотта, Лили, Джеймс и Блэк.

Так как гриффиндорцев среди толпы было больше, то решено было сидеть за столом Годрика Гриффиндора. Слизеринцы улюлюкали. Особенно в этом преуспели близнецы-Эйвери, Розье и Мальсибер

___________________________

(1)Pat.:Да-а-а, Ремус тот ещё лавелас и наэлекртизованный. *смеется* Простите, меня несколько прет.

(2)Да, я уже говорила, но повторюсь — Рем лавелас.

(3)Фраза не моя, но зато я полностью поддерживаю своего соавтора, ага.

(4) Мы извращеники... А вы не знали?))

Pat.: Я того? Я не совсем приличное подумала)))

Pr.: А я то и имела в виду.

Pat..: Да? Ну я так и знала, честное слово...причем...кхм, не важно

(5) Pat.: Автор насмотрелась мелодрам, ага)

Я его сильно люблю.

Сорваться — эффектнее, чем устоять.

Разбить — романтичнее, чем уберечь.

Отречься — приятнее, чем настоять.

И самая легкая вещь — умереть.

Утро. Весь Хогвартс стоял на ушах. Сегодня должен был быть матч Гриффиндор/Когтевран. Во время завтрака за столом Когтеврана собралось очень много народа, все были в темно-синих шарфах и ждали матча. Слизеринский стол, сегодня окрашенный в те же цвета что и когтевранцы, бросали шутки в адрес гриффиндора. Большинство пуффендуйцев были в красно-золотых цветах самого храброго факультета, хотя встречались и болельщики "умных воронов". За столом Гриффиндора шума было не меньше, чем за столом противника, все подбадривали команду!

В Большой Зал постоянно прибывали ученики. И вот, под восхищенные крики девушек и младшекурсников внутрь зашел золотой состав гриффиндорской команды — Мародеры. Френк, Сириус и, конечно, Джеймс были одеты в форму, поэтому смотрелись особенно великолепно в лучах восходящего солнца.

Когда мародеры сели за стол, вошли (догадайтесь?)) Шарлотта и Эрика; Рика бодрая, со странным шарфом: половина в цветах Когтеврана, другая в цветах Гриффиндора — рядом шла Лотта, полусонная, сощурившаяся, обмотанная гриффиндорским шарфом и со значком команды того же факультета на груди. Девочки прошли и сели за гриффиндорский стол, что уже стало традицией.

Секунд через десять в зал ворвалась запыхавшаяся Алиса. Она явно была на взводе — глаза горели, а руки тряслись. Насилу ребята усадили ее и стали кормить.

— Успокойся, Али, — нежно попросил Френк, — все будет хорошо!

— Мне снился плохой сон, — пробормотала Алиса, — я боюсь, что упаду с метлы.

— Не упадешь, — успокаивала её Лотта, — мы, я, Рем, Эрика и ещё кого-нибудь напряжем, будем бегать по полю с батутом и тебя ловить.

Фраза о батуте сделала своё дело — неповторимый вратарь гриффиндорской команды засмеялась и забыла о той глупости, которую сама себе выдумала.

* * *

После матча, все гриффиндорцы, некоторые когтевранцы и многие пуффендуйцы пошли праздновать в гостиную факультета-победителя.

Мародеры принесли из кухни много всего, неизвестно как протащили сливочное пиво и даже огневиски. Музыка в гостиной играла на всю.

Все ребята были веселые, хоть Гриффиндор и разгромил Когтевран.

Несмотря на то, что это была всего лишь первая игра года, гриффиндорцы чувствовали себя чемпионами — Алиса пропустила всего три или четыре мяча, тогда как когтевранский вратарь — шестнадцать. После этого Джеймс поймал снитч.

Ремус, сидя на диване, о чем-то разговаривал с Рикой, Френк танцевал с Алисой, кто-то устроил конкурс "кто кого перепьет", и Сириус, бесспорно, был там лучшим. Шарлотта пошла танцевать. Джеймс же, которому пиво в смеси с тыквенным соком и огневиски ударило в голову, нашел глазами Эванс и пошел к ней.

— Лили, можно тебя на минутку, — позвал ее капитан команды.

— Да, конечно, — Лили подошла к Джеймсу и немного настороженно на него посмотрела, — ты перепил.

— Да? — удивленно спросил Поттер, — не думаю, что это имеет отношение к делу. Лил, я хотел спросить у тебя кое-что, — Джим хотел взъерошить волосы, но в последний момент передумал и просто положил руку на голову, — в общем... Э-э... Ты будешь моей девушкой?! — выпалил он и с надеждой посмотрел на Эванс.

— Нет, Джеймс, — резко ответила девушка, поворачиваясь, чтобы уйти.

— Но почему, Лили? — в отчаянии крикнул Сохатый, хватая девушку за руку.

— Может быть позже, но не сейчас, а теперь иди, для начала, протрезвей, — и она зашла к себе в комнату.

— Лили! — крикнул парень и с силой шарахнул кулаком в стену. Боль не образумила — стало только хуже. Тогда он спустился вниз в гостиную и, залпом выпив бутылку огневиски, пошел гулять по коридорам. А точнее, пошел в женскую ванную комнату слизеринок.

Пинком открыв дверь ванной комнаты, он увидел толпу девушек в возрасте от четырнадцати до семнадцати лет.

— Леди, с этой минуты я совершенно свободен. А что это значит? — в строе девушек стояла тишина, — это значит, что сезон охоты на Джеймса Поттера открыт!

В ту же секунду Сохатого чуть не снесло восторженными криками девчонок.

И вдруг…

— Стоять! — девушки расступились, открывая взору полупьяного ловца рыжеволосую, невысокую слизеринку. Лорен. Она, держа палочку в опущенной руке, подошла к Поттеру и обернулась к своим сокурсницам:

— Всем заниматься своим делом. Пошли, Джей, — и Эйвери потянула его за развязанный галстук.

От Поттера пахло огневиски и каким-то сложным горьким одеколоном. Примерно таким его себе Лорен и представляла — слегка пьяным, восхитительным, небрежным. Она втащила его в свою комнату (слава Мерлину, никому из слизеринцев не пришло в голову, в столь поздний час выйти в гостиную), целуя и обнимая. Сохатый сжимал ее в своих руках, шептал что-то бессмысленное и бессвязное и повиновался любому ее слову.

В эту ночь Эйвери оттянулась по полной. Не было никаких различий между словами "враг" и "друг", "свой" и "чужой", "гриффиндорец" и "слизеринка". Были только чувства и эмоции — глубокие, яркие, захватывающие.

Она заснула счастливой, уставшей, на голой груди Поттера. Счастье было реальным, осязаемым. Это счастье лежало на ее кровати и обнимало ее, это счастье звали Джеймсом.

Джим проснулся с первым лучом солнца, коснувшимся его век. Он открыл глаза, увидел лежащую на себе девушку и тихо присвистнул. Но этого хватило — она проснулась, сладко потянулась, приподнялась на локте и поцеловала его. Сохатый ответил на поцелуй Лорен, пытаясь вспомнить, что вчера произошло. Голова сильно болела. Он помнил, что вчера выиграл, что ему отказала Эванс, и он напился. Через секунду, когда Эйвери легко прижалась к нему под тонким шелковым покрывалом, он вспомнил, какой фурор вчера произвел на слизеринок…

Это его напугало. Лили! Если она узнает, где, с кем и как он провел эту ночь... Нет, даже думать об этом Джей не мог.

— Лора? — хрипло позвал он.

— Да, любимый, — откликнулась девушка, зевая во весь рот.

— Извини, то, что было сегодня ночью, это большая ошибка. Извини, прошу тебя, — Сохатый встал и стал одеваться. Надел брюки, стал искать рубашку. Эйвери села на кровати, замотавшись в одеяло. Протянула руку, достала сигареты, закурила. Джеймс подошел, вытащил из ее рук сигарету и выкинул в окно. Затем, найдя, наконец, рубашку, накинул ее на себя и выскользнул из комнаты. Лора, осознав только что произошедшее, легла на подушки и заплакала.

* * *

В то время, пока Джим пытался забыть Эванс не самыми приличными, правильными и достойными джентльмена способами, в гостиной Гриффиндора был настоящий хаос, хоть и веселый. Ремус, проболтавший и процеловавшийся почти весь вечер с Рикой, отвел её в комнату Мародеров, сам благородно уступив ей свою кровать, лег на кровать Френка. Сам хозяин кровати под шумок смылся в Выручай-Комнату с Алисой. Лили, отказав Джеймсу, зашла в комнату и проплакала всю подушку....

Сириус, выиграв в конкурсе "кто кого перепьет", остался относительно в сознании. Шарлотта, натанцевавшись, села в кресло с бутылкой той самой смеси, от которой начались беды нашего Рогатого, ой, Сохатого друга. Пьяный Сириус сел на подлокотник её кресла и сказал:

— Шарлотта, ну почему вот ты такая?

— Какая? — устало улыбнулась пуффендуйка.

— Вот такая вот, я снова пьяный в квадрате и ты ещё тут, я сейчас сорвусь.

— В смысле? — она подняла голову и посмотрела на балансирующего на подлокотнике Блэка.

Сириус, наклонившись, осторожно поцеловал Лотту, обняв за талию.

Шарлотта, не ожидавшая такого поворота событий, сначала ответила на поцелуй, а потом попыталась оттолкнуть Блэка от себя. Сириус отпускать её явно не хотел, тогда МакКонал огрела его бутылкой, которая была у неё в руке, но, переборщив, разбила её о многострадальную и пьяную голову Блэка.

Явно не ожидавший такого поворота парень сполз на пол.

— Бродяга? Блэк, Сириус, ты жив? — от испуга Лотта не могла сказать ничего больше. Она присела около парня на корточки и убрала прядь волос с его лба, достала платок и вытерла пиво с его лица.

Сириус, которому было вовсе не больно, решил воспользоваться ситуацией и притворился чуть ли не умирающим

— Я умер и попал в Рай? — внезапно спросил Блэк слабым голосом.

— Ты потерял сознание и пересмотрел магловских фильмов, — хмыкнула Шарлотта.

Она убрала платочек и посмотрела в серые глаза Бродяги с улыбкой. Хитрой и манящей.

— Я в этом не виновата!

— Да? А тогда кто виноват?

— Ну, ладно, это я, — и она поцеловала его в щеку

— Вау... МакКонал, ради такого я готов простить все. А еще раз можно? — Сириус подставил другую щеку.

Шер рассмеялась и поцеловала Сира в другую щеку. Затем встала и, глядя на него сверху вниз, сказала:

— О большем и не мечтай, — и она протянула ему руку.

Сириус взял протянутую руку и потянул на себя. Девушка не удержалась и упала на руки Блэка.

— Я не мечтаю, я претворяю мечты в реальность, — ответил он, целуя девушку в уголок губ.

Лотта покраснела — Сириусу понравилось её "цветная" реакция — но вырываться не стала.

Обнаглев окончательно, Бродяга прижал Шарлотту к себе и начал целовать — глубоко и бестрепетно. Пуффендуйка, потеряв голову, обняла Сириуса за шею и ответила на поцелуй.

Лили проснулась разбитой. Девочек в комнате не было, она видела, как Алиса ушла с Френком, а две другие соседки явно были на праздновании. Девушка встала и подошла к зеркалу, она увидела в нем отражение, свое отражение. Опухшее лицо, красные глаза, бледные руки, растрепанные волосы. На то, чтобы это исправить, ушло около часа. Затем она спустилась вниз, в гостиную.

Глазам старосты предстала довольно интересная картина: пьяные пуффендуйцы и гриффиндорцы лежали на диванах, креслах, на полу, в немыслимых и неестественных позах. На столе баррикадой стояли бутылки. Кто-то пытался встать, кто то был трезв и помогал другим, кое-кто безуспешно пытался разбудить друзей. Лили зацепила краем глаза Блэка, спавшего на полу, растрепанного, обнимавшего посапывающую Шарлотту, которая выглядела приличнее, но губы у неё распухли, а волосы растрепались. Апофеозом всего стал Поттер, только что зашедший в комнату — с растрепанными сильнее обычного волосами, слегка распухшими губами, следами помады на вороте рубашки и красными отметинами на шее.

Лили, увидев Джеймса в таком состоянии, впала в шок. Опомнившись, она быстро вышла из гостиной, думая, что это она виновата, что он такой пьяный, не выспавшийся, и, скорее всего, пошел на разборки со слизеринцами.

"Надо будет перед ним извиниться, но потом", — решила она и вошла в Большой Зал.

* * *

Джеймс, покосившись на Лили, подождал, пока за ней закроется портрет, и зашел в комнату. Сначала он услышал шум воды, потом увидел одевающегося Ремуса:

— Доброе утро, Рем. Кто в ванной?

— Эрика. — Рем повернулся к Джеймсу и у него глаза округлились от удивления, — черт, Джеймс, ты где был?

— Что такое? А почему там Эрика?

— Ну, она же с нами праздновала, и тут уснула. Сейчас не об этом. Что с тобой? Лили ушла так быстро, а ты…? С кем ты… был?

— С Лорен, — буркнул Джеймс, стаскивая с себя рубашку и отправляя ее в камин.

— С Лорен? Лорен Эйвери? Мерлин! Только не говори Сириусу, он так хочет чтобы ты был с Лили, а если узнает про Лорен — то убьет... А кстати, где Блэк.

Тут из ванной вышла Рика:

— О, Джеймс, привет, — улыбнулась она.

— Привет, Эрика. Блэк лежит в гостиной, около кресла, в обнимку с Шарлоттой, — пояснил Джим, снимая брюки, и, в трусах отправляясь в ванную. Эрики он не стеснялся.

— Поттер, пошли вниз, разбудим этих, — позвал Лунатик.

— Сейчас, только душ приму, — прокричал из ванной Сохатый.

Рика села рядом с Ремом на кровать, улыбнулась ему, обняла и прижалась к плечу.

Джеймс вышел из ванной, на удивление расчесанный, чистый и одетый.

С мокрыми волосами он пошел вместе с Ремом и Рикой вниз, в гостиную, где мало что изменилось. Разве что большая часть относительно проснулась. Сохатый пошел к тому месту, где как он помнил, лежали Лотта и Сириус.

Но их там не было. Начались сумбурные поиски пьяных товарищей.

Наконец Джей увидел парочку и иронично произнес:

— Эй, Голубки, просыпайтесь.

— Сохатый, отвали, — пробормотал Сириус.

— Мам, еще пять минут, — сказала Лотта и перевернулась на бок.

— Прекрати называть меня мамой! — возмутился Поттер.

Почувствовав, что что-то не так, Шарлотта резко распахнула глаза. Первым, что она увидела, были скулы, подбородок …, в общем, лицо Сириуса. Она резво встала, явно мало что соображая

— С добрым утром, дорогая! — улыбнулась Рика.

— Доброе? Э-э?.. скажи это моей голове! — пуффендуйка тупо уставилась на Сириуса, — Блэк! Подъем!!!

— Сири, родной, просыпайся! — пропел медленно трезвеющий Сохатый.

Блэк, медленно полусел, оперевшись на локоть и тупо уставился несфокусированным взглядом на присутствующих:

— А что собственно случилось? Шарлотта? А что ты тут... ёё-е-емае...

— Сири, солнышко, — продолжал издеваться Поттер, к которому вместе с трезвостью возвращалось настроение, — ты действительно хочешь знать, ЧТО вчера было?

— Ну да, а что было — то? Я ни фига не помню, — он сел уже прямо, — и почему так зверски болит голова?

— Да, кстати, я мало что помню, хотя начинаю вспоминать, а то, что я вспоминаю, мне не нравится, — сказала сидящая на том же полу Лотта, приложившая к голове холодную бутылку, валявшуюся рядом.

Сохатый закатил глаза, начиная придумывать на ходу:

— Ну, в общем, сначала ты танцевал канкан на столе. Потом на спор выпил все имеющиеся запасы алкоголя. Затем начал орать, что любишь меня и только меня, затащил меня на диван и лишил девственности, — закончил парень с довольной улыбкой.

Сириус от ужаса выпучил глаза и уронил челюсть:

— Я надеюсь, ты, как всегда, врешь, Поттер. Кто-нибудь знает правду? Ибо я ни черта не помню.

— Зато помню я. Ты пришел, выплакал мне всю рубашку, выпил только что привезенный новый алкоголь, и я, женщины все-таки жалеть любят, с тобой переспала, потом ты меня достал, я тебя огрела той бутылкой, — Шарлотта показала на валявшиеся осколки. — Ты отключился, и я ушла к Ремусу плакаться, что все мужики сволочи. Ну а дальше у Рема спрашивай, потому что дальше напилась Я.

Ремус удивленно посмотрел на Лотту, а потом на Эрику. Та с интересом ждала реакции своего парня.

— Да идите вы! — отмахнулся Лунатик, — я вообще всю ночь был с Эрикой. А напилась ты тут же, не дойдя до меня. И завалилась спать с Сириусом.

— Черт, что правда? Ну, я вообще... Рика, ну ты — то скажи, что было после... А-а-а, ты же была с Ремусом, ты не знаешь…Так, все, пошутили, и хватит, что было на самом деле? И, Джеймс, не надо так ухмыляться, а то я про засосы у тебя на шее спрошу.

Джей крякнул и поднял воротник рубашки.

— Я не знаю, — и он плутовато глянул в сторону, — меня не было. Я спал.

Лунатик тяжко вздохнул:

— Коротко, в двух словах — все вы втроем так напились, что Джим просто вырубился на лестнице, а вы вдвоем целовались на кресле, правда мисс МакКонал ахнула мистера Блэка по голове полупустой бутылкой из-под пива.

Сириус довольно усмехнулся:

— Блин, как самое интересное, так я не помню... Бутылкой? Меня? За что?

— За все хорошее, — МакКонал, пошатываясь, встала.

Джим отвел Лунатика в сторону и сказал:

— Спасибо, брат. Не знаю, какую глупость я бы придумал.

Сириус, встал и пошел в комнату, потянув Лотту за собой. Та пошла, махнув рукой Рике и, повернувшись к Сириусу, сказала:

— Чур, ванная моя, — и она забежала к мальчикам в комнату.

Сириус расхохотался и крикнул:

— Может, после того, что было ночью, ванна наша?

— Иди к черту, Блэк. Ничего не было, раз, два, у тебя мания величия, три, Лунатик тогда уже ушел, он не может знать, что было, — она зашла в ванную.

— Шарлотта, почему ты так упорно меня отталкиваешь? — Сириус зашел в комнату и начал медленно переодеваться.

— Я? Ну, знаешь, — перекрикивая шум воды, сказала Лотта, — ты первый, извини, конечно, бабник школы, ты меня через неделю бросишь, а этого я не хочу.

— А вдруг не брошу? — крикнул Бродяга, прислоняясь спиной к двери.

— Откуда ты знаешь, что нет? Может, да, а как я потом?

— МакКонал, ты все усложняешь! — сказал Сириус, снимая джинсы и оставаясь в одних трусах.

— Ну, может, быть, — она вышла из ванной, с мокрыми волосами и подошла к зеркалу краситься, упорно не замечая Блэка.

Сириус, обиженный её невниманием, подошел и встал сзади. Он был выше ее на голову. Улыбаясь мягко и хитро, он попытался обнять ее за талию.

Девушка резко развернулась и посмотрела Блэку в лицо, стараясь не замечать того, что он почти голый.

— Сириус, ну зачем тебе это?

— Ну, может, потому что ты мне нравишься? — Бродяга приподнял брови, пожав широкими плечами.

— Тебе теперь каждую неделю кто-то новый нравится, — она отвернулась к зеркалу, злая на себя, продолжила "накладывать штукатурку" на лицо.

— Ты подумай, — протянул Блэк, отходя от девушки и направляясь в ванную комнату, — я потом обязательно спрошу.

— Конечно, — буркнула та, немного покраснев.

Как только за Сириусом закрылась дверь, Лотта кинула тушь в стену, взяла вещи и вышла.

* * *

Алан постучал в дверь Лорен.

— Открыто, — произнес холодный высокомерный голос сестры. Эйвери зашел и увидел Лору, сидящую на заправленой кровати. Она была безукоризненно причесана и читала какую-то книгу. Но что-то было не так. Эйвери — старший присмотрелся и понял — у сестры были красные глаза, умело подведеные черной подводкой и чуть припухший нос.

— Что случилось? — железным голосом спросил Алан.

— Ничего, — приподняла бровь Лорен, — с чего ты решил, что что-то случилось.

Алан закатил глаза и вдруг... Он подскочил к кровати и сорвал с нее какую-то полосатую, красно-золотую, полоску ткани. Галстук Гриффиндора.

— Здесь был Поттер? — прошипел Эйвери, вплотную пододвигаясь к сестре, — он трогал тебя?

Молчание.

— Говори!

Молчание.

— ГОВОРИ!

Снова молчание.

Парень не выдержал и швырнул галстук в лицо сестры.

— Он мне за это ответит! — с гримасой отвращения и ненависти Алан выскочил из комнаты, даже не удосуживаясь закрыть дверь.

— Алан, стой! — закричала Лора в спину брату, но он её не услышал .

Дверь противно заскрипела на петлях, вторя настроению слизеринки.

* * *

На завтраке Слизеринцы издевались над не опохмелившимися, злыми, усталыми и опухшими гриффиндорцами; преподаватели на все закрывали глаза, поскольку директор, МакГонагал и ещё несколько преподавателей были в похожем состоянии.

Все ученики сидели вразброс, кто за чьим столом, единственное чего не было, это гриффиндорцев за Слизеринским столом, и слизеринцев за Гриффиндорским.

Рика сидела между Джеймсом и Ремусом и весилила их, гоняя по столу заклинанием печенье в виде человечков, отплясывавших чечетку. В зал ввалились Френк и Алиса, бодрые и радостные, сели напротив них. Через пять минут зашла Шарлотта, с мокрыми волосами, но безупречно накрашенная, села рядом с Френком и завела с ним беседу. Почти тут же вошел Сириус, с повязанным на голове галстуком, в незастегнутой рубашке и тоже мокрый, но, к счастью, не накрашенный.

Джеймс, увидев друга, засмеялся и сквозь смех, сказал:

— Сириус, сними с головы галстук.

— А где твой галстук, Сохатый? — поинтересовался Клювокрыл.

— Не сниму. Он подчеркивает мой цвет глаз, — сказал Блэк и сел рядом с Алисой, — да, кстати, за своим следи.

Джеймс почесал затылок и сказал:

— Не знаю, потерял где-то... Надеюсь, я им ни кого не связал, не убил, не накормил, — он улыбнулся и вернулся к увлекательнейшему спектаклю, в котором печенье — человечки танцевали канкан. Алиса начала отвязывать галстук Блэку.

Лили поджала губы:

— За потерю отличительного предмета одежды, каким является галстук, я могу снять с вас баллы, мистер Поттер.

— Да ладно тебе, Лил! — улыбнулась Рика, не отрываясь от человечков.

Эванс, прищурившись, посмотрела на Джеймса, встала и вышла из зала в глубокой задумчивости.

Мародеры с девчонками поели и встали из-за стола. У седьмого курса первыми были сдвоенные чары, у шестого — трансфигурация.

* * *

На чарах мародеры благополучно отоспались, трансфигурация у девочек прошла вообще на ура, МакГонагал, видевшая их вчера в гостиной, закрыла на них глаза.(1)

— Только не в подземелья! — простонал Френк, зевая и обнимая Алису.

— Сейчас что, зельеварения?! — удивился Джей.

— Представь себе, — скептически ответил Лунатик.

— Черт, Слизнорт нас придушит, — пробормотал Сириус и вошел в класс. Мародеры сели на последние парты. Мало того, что урок у Слизнорта, в подземельях, после матча, в котором выиграл Гриффиндор, пускай даже не у слизеринцев, так ещё с тем самым факультетом "хитрых змей".

— Поттер, — Джим повернул голову и увидел стоящую сзади Лору Эйвери, — нам надо поговорить. Наедине.

— Опять ты? — на звук ее голоса обернулся Сириус, придав лицу презрительное выражение.

После вчерашнего Джеймсу хотелось либо утопить обоих, либо утопиться самому.

— Хорошо, Лорен, пойдем отойдем, — устало сказал Джеймс, встал и вышел из класса.

— Я не буду сейчас истерить, просить о чем-то или шантажировать тебя, Джим, — сказала Лора, когда убедилась, что их никто не видит и не слышит, — я хочу сказать, что ты кое-что забыл у меня.

— Что же? А-а-а, — протянул он несколько удивленно, — ты про галстук?

Лора резко вскинула голову. Глянула в карие глаза Сохатого и вновь уставилась в пол.

— Да, вот, — девушка сунула руку в карман, вытащила оттуда галстук и протянула Поттеру. Рука ее дрожала

Он взял галстук, сунул в карман:

— Прости меня. Лорен, но ты знала, что так будет, — и он зашел обратно в кабинет.

Эйвери сглотнула. Постояла немножко. Вздохнула, подняла голову, навесила на лицо высокомерную улыбку и вновь вошла в класс. Села к Рабастану и величественно кивнула вошедшему Слизнорту.

Слизнорт вкатился в кабинет и начал объяснять тему. Изучали "Оборотное Зелье". Тема скучная, тем более мародеры его готовили, и их карту было не обмануть этим зельем. Вышли они из кабинета измученные, уставшие и потерявшие 20 баллов

— Как всегда, — пробурчал Клювокрыл, — Слизнорт вечно подсуживает своим любимчикам!

— Как будто МакГонагалл вам не подсуживает, — хмыкнула проходящая мимо какая-то слизеринка.

— Да, но она это скрывает, — сказал Люпин.

Дальше уроки прошли рутинно. Последней сегодня была вместе с пяти— и шестикурсниками уроки у Аластора Грюма.

* * *

— Привет, Лил, поможешь мне завязать его? А то я не умею...

— Не умеешь? Ладно, — Лили не стала спрашивать, как он завязывал все эти годы, а подошла, взяла галстук, перекинула ему через голову и начала завязывать

— Надеюсь, ты не задушишь меня? — парень улыбнулся мягкой, теплой улыбкой.

— Я? Нет, а что, должна? — она улыбнулась, подняв на него глаза.

— Не знаю, я же главный дебошир и забияка Хогвартса, — Джеймс глядел на улыбку Лили и внутренне ликовал.

— Ну и что? Теперь я и Блэка должна задушить? Боюсь, отечество мне этого не простит... Кстати, я тут подумала...

— Мда? — Поттер просто лучился счастьем, — я вас внимательно слушаю, прекрасная мисс Эванс?

— Сейчас не скажу, будешь из себя клоуна корчить, — она завязала галстук

Джим скорчил обиженную мордашку:

— Я боюсь, если ты не скажешь сейчас, то я не доживу до момента, когда ты это вообще скажешь!

— Хм, доживешь, потому что я говорю. Я передумала, на счет вчерашнего. Я согласна... Но до первого прокола

С Поттера тут же слетела вся наигранность. Он встал как истукан и начал тупо таращиться на девушку.

— Лили, это шутка такая, да? Извини, но это не смешно, — хрипло выдавил он.

— Нет, я не шучу. Просто, я подумала... ну, ты слышал...

— Лили, я тебя обожаю!!! — он подхватил ее и сжал в своих объятьях. Проходящие мимо гриффиндорцы присвистнув, засмеялись.

— Ребра! — только и сказала староста.

— Ребра — дело наживное, — философски ответил Джим, поставил Лили на пол и, осмелев, поцеловал в щеку. Без разрешения.(2)

* * *

Грюм нетерпеливо взмахнул палочкой, сосредотачивая внимание на себе, и начал диктовать лекцию. Эрика, Ремус, Алиса и Лили добросовестно записывали. Даже Френк смирился. Сириус, Шарлотта и Джеймс предпочли слушать.

— Лил, — прошептал Сохатый в самое ушко мисс Эванс.

— Что?

— Давай уйдем? — так же шепотом предложил Джей, следя глазами за Аластором Грюмом.

— Джеймс, нет. Так интересно, и вдобавок, ты же хотел стать аврором? Слушай, радуйся.

— Я обрадуюсь, если мы сейчас... — он умолк, когда Аластор выразительно поглядел на него, и продолжил снова, — если мы сейчас с тобой уйде-е-е-ем.

— Нет, — отрезала Лили и чтобы уйти от дальнейшего капанья на мозг, что-то спросила у Грюма.

Джим глубоко вздохнул. Нелегко ему придется с Эванс, ой, нелегко.

Сириус, написал на пергаменте: " Ну что, ты подумала?" и придвинул к Шарлотте. Та, прочитав, взяла у Сириуса перо и написала "Ты о чем, Сириус?", а когда он на неё недоуменно посмотрел, невинно захлопала ресницами.

"Ты знаешь, о чем я, Лотти" — написал Сириус и весьма неплохо нарисовал купидончика.

"Да, знаю, блин, надо было вообще не трезветь. Лотти?" — написав это, МакКонал тихо сползла под стол, с явным намереньем там посмеяться, чтобы Грюм не заметил.

Сириус недоуменно посмотрел на девушку и вытащил ее из-под стола. "Не делай так! Да, Лотти. Тебе что, не нравится?"

Шарлотта надула губы в притворной обиде " Почему это? Как-то странно, не, давай традиционно называй"

Сириус погрыз кончик пера: "Не увиливай от темы, мисс МакКонал! Так пойдет?"

"Фи, как некрасиво, Блэк, это моветон", — она обернулась назад посмотреть, как там все.

"Шарлотта, ты специально, да?" Сириус спрятал бумажку и внимательно посмотрел на Грюма, проходящего мимо.

Лотта моментально села ровно и всем своим видом, впрочем, как и Сириус, продемонстрировала внимание. После того, как хмурый профессор отошел от их парты, Бродяга протянул бумажку девушке.

"Что специально? А, не-е-ет, я нарочно"

Блэк выразительно посмотрел на соседку и тихо зарычал.

"Милый, не рычи, тебе не идет, ты на пуделя смахиваешь"

Тут Сохатый передал Блэку записку, в которой было написано: "Сегодня снова полнолуние. Ты готов?"

"Черт, я совсем забыл" — на одном клочке написал он. На другом же было написано: "Я не пудель! Я — Блэк все-таки". Он, не глядя, сунул одну записку Джиму. Ответ пришел незамедлительно:

“Какой еще пудель?!” — Сириус обернулся к Поттеру, который с недоумением смотрел на друга.

— Мерлиновы труселя, перепутал! — Бродяга быстро поменял бумажки местами.

“А кто ты?” — с ухмылкой Шарлотта протянула уже довольно исписанный пергамент.

"Ну я как минимум волкодав!" — Блэк самодовольно улыбнулся и откинул волосы назад.

"Скорее хомяколюб, не сильно то зазнавайся, Блэк. Я с зазнайками не встречаюсь," — она снова передала ему записку.

"Шарлотта МакКонал, я, Сириус Орион Блэк, официально прошу вас стать моей девушкой!" — в запале написал Блэк и решительно пододвинул записку.

"И ведь не отвертишься. Так, я уже знаю, что пожалею об этом, но я, Шарлотта Деметра МакКонал, согласна на ваше предложение, Сириус Орион Блэк. А теперь сжечь эту бумажку, а то она компрометирующая", — она придвинула записку ему и отвернулась в другую сторону.

Довольный Бродяга скомкал кусочек пергамента и сунул его в свою сумку. Затем взял еще один кусочек и написал: "Я теперь официально занят". Этот пергамент попал на стол Джима.

"Только официально?" — почерк Сохатого издевательски скакал на пергаменте.

"В смысле, теперь я встречаюсь с Лоттой" — Сириус швырнул записку через плечо обратно Поттеру.

Джеймс поймал, прочел записку и усмехнулся.

"Ну, я начало вашей переписки — то прочел, а вот вопрос теперь такой: "только официально?"

— Она все равно никуда не денется, не отвертится — влюбится, и все станет по-настоящему, — повернувшись, сказал Сириус, за что получил от Грюма по голове книгой.

Сохатый подождал, пока Грюм отойдет и написал: "Я не про неё — я про тебя" и швырнул записку.

Сириус поймал записку, прочел, подумал с секунду и написал: "Ну, она мне нравится, Джим".

"Как тебе не стыдно, брат?!" — вторая записка попала точно в лоб великому ловцу.

Джеймс растерялся. Задние парты и Лили засмеялись. Джим прочел записку и ответил "Мне? Стыдно? А должно? Отвечай, Сириус Орион Блэк. Я тебя знаю, ты недостаточно откровенен".

"Я, может, и ветреный, но не думаю, что сейчас такой случай" — он передал записку Поттеру. Тот едва успел прочесть ее, как та воспламенилась у него на парте.

— По десять баллов с мистера Поттера и мистера Блэка, — раздраженно пояснил Грюм, убирая палочку.

Лил сердито посмотрела на них, Ремус покачал головой; Алису и Френка уже выгнали за то, что те целовались на уроке.

__________________________________________

(1) Pat.: не обращайте внимания, я просто люблю сноски))

(2) Pat.: о да, это серьезный проступок! На виселицу его! хDD

Pr.: кощунство в высшей степени!!!

Наконец-то уроки закончены, и все могут вернуться в свои гостиные. Только Бродяга пошел провожать Шарлотту на правах парня (каковым он являлся уже целых десять минут!!!), ну, и Ремус соответственно — Эрику. Алиса, Френк, Джим и Лили отправились в гостеприимный дом Годрика Гриффиндора.

Джеймс, таща свою сумку и сумку Лили, шутил и пародировал преподавателей. Эванс смеялась, что придавало ему храбрости

— Лилиан, а я тебе нравлюсь? — неожиданно спросил он, когда Алиса и Френк внезапно завернули в один из коридоров этажа.

Лили засмущалась и, глядя куда-то в потолок, сказала:

— Ну, если бы не нравился, я бы не согласилась... Хотя иногда ты такой идиот!..

Джеймс самодовольно улыбнулся во все тридцать два зуба.

— Эх, знаю, Лил, знаю. Идиот. И это не лечится, — Поттер осторожно обнял ее за талию и прижал к стене.

Лили обняла его за шею, поцеловала в щеку и, быстро освободившись из рук Джеймса, прошла в гостиную.

— Лили! — крикнул Джим. Довольная улыбка отказывалась покидать его лицо.

— Что? — она обернулась.

— Иди сюда! — он сам подошел к ней и, запустив руку в рыжие волосы, поцеловал ее мягкие, теплые губы.

От неожиданности Эванс ответила. И ей даже понравилось. Услышав тихие перешептывания младшекурсников, девушка мгновенно очнулась и, упершись руками в широкую грудь ловца, отодвинулась на максимальное расстояние.

— Поттер! — шикнула она, возмущенно глядя в насмешливые карие глаза.

— Не Поттер, а Джеймс! — поправил парень.

— Джеймс!!!

— Почему ты все время называешь меня Джеймсом, Лил? — Эванс задохнулась от возмущения — вот нахал, а? — Есть же уменьшительно-ласкательные — Джим, Джей, — заговаривая ей зубы, он продвигался к дивану, чтобы сесть на него. И Поттер в этом преуспел. Сев туда, он потянул Лили за собой, усадил ее на свои колени и, обняв, начал рассказывать всевозможные милые нелепицы. Девушка смеялась и пыталась придать черным жестким волосам Джима божеский вид. Откровенно говоря, она не очень — то в этом преуспела.

* * *

Сириус, взяв Лотту за руку, пошел к кухням.

Немного ошалелый, Блэк даже не знал, что сказать... Он молча ступал на каменные плиты, высоко вскинув голову и поглядывая на МакКонал.

— Сириус, не смотри на меня как на врага народа, что с тобой? — заботливо спросила Лотта.

— Наверное, я все еще не верю своему счастью, — обольстительно улыбаясь, ответил Бродяга. Он всегда делал ставку на свое природное обаяние, когда не мог ничего придумать.

— Ну конечно, как же я сразу не догадалась, — саркастично ответила Шарлотта.

— Странно, ты же у меня большая умница! — Приподняв бровь, «удивился» Блэк.

— Ну не без этого, — девушка улыбнулась, — а если честно, то, в чем причина?

— Со мной все в порядке, — как можно беззаботнее ответил Блэк, хотя мысли его были не о Шарлотте. И даже не о шалостях. Сегодня полнолуние. Опять. Бедный, несчастный Лунатик. За что ему это?!

— Ну ладно, — слегка обиженно отпрянула Лотта, и ее можно понять. Добивался, добивался, добился почти и так себя ведет. Высвободившись от его руки, девушка пошла к гостиной.

Сириус понял, что сглупил. Моментально догнав Шарлотту, он повернул ее к себе и заглянул в глаза.

— Чего? — спросила Шер, упрямо глядя в серые глаза.

— Шарлотт, ты не подумай, что ты виновата в чем-то. Просто... — парень замялся, — я очень волнуюсь за одного человека. Он мне очень хороший друг, но он болен.

Сириус и сам не заметил, как взял ее за руки. Теперь он гладил ее красивые пальцы, дожидаясь ответа.

— Прости, Сириус, я не знала... Сильно болен? — она сжала его руки.

Блэк сглотнул:

— Неизлечимо, — и посмотрел куда-то в сторону.

Лотта вжала голову в плечи.

— Ужас какой... Мне так жаль, я не буду спрашивать, кто он. Тебе, наверное, и так тяжело...

Сириус погладил девушку по волосам, вздохнув.

— Знаешь, Шарлотта, все мы надеемся, что когда-нибудь его вылечат. Поверь мне, я уверен в этом, — и он прижался губами к ее макушке.

— Эмм, Сириус, этот человек — Ремус? — осторожно спросила Лотта, противореча своей последней реплике.

— С чего ты это взяла? — Сириус даже не вздрогнул.

— Он часто уезжает, лежит в больничном крыле... И взгляд у него такой...

— Какой? — Бродяга улыбнулся, незаметно переводя дух.

— Ну, будто он многое повидал, увидел, пережил... Не знаю, как объяснить, но ты наверняка это заметил.

Сириус поцеловал девушку в нос, от чего та застыла на секунду; на большее он пока не решался, предугадывая реакцию, и ответил:

— Мне пора, увидимся завтра? — он не хотел, чтобы Шер думала на Ремуса. Пусть она не знает его болезнь, пусть искренне переживает, но... Но она вряд ли обрадуется, узнав, что Люпин — оборотень.

* * *

Во дворе школы на скамье сидели три девушки. Одна откинула назад свои огненно-рыжие волосы, другая поправила синий шарф, третья же, зябко укутавшись в шаль, сказала:

— Нет, правда, что же они от нас утаивают?

Рыжеволосая посмотрела на подругу с удивлением:

— Скрывают? Почему ты думаешь, что они что-то от нас скрывают, Лотта?

— А по поведению не ясно?

— Рем какой-то дерганный стал, избегает меня, — произнесла Рика.

— Странно... — протянула Лили, поплотнее укутываясь в мантию, — Джим такой же, как всегда... Правда, есть одно НО...

— Что за "но"?

— Каждый месяц Мародеры пропадают. Всегда только на два или три дня, но когда я заинтересовалась этим... Получилась полная белиберда — нет никакой закономерности.

— Вообще никакой? С погодой, днями, числами?

— Вообще никакой, девочки! Это происходит каждый месяц, будь то теплая погода или дождь, или снегопад! В разные дни недели и числа. Я даже не знаю, что можно предположить...

— Девчонки, я слышала, что они сегодня собирались, давайте за ними проследим?

— Рика, это ты сказала? Вау. Я за, а ты, Лили?

— Ну, если это выйдет мне боком, леди, то я... — угрожающе начала Лили, а затем, глядя на встревоженные лица девчонок, продолжила, — то я вас отшлепаю!

Эрика засмеялась, Шарлотта сказала:

— Тихо, кто-то идет, — Лили быстро замолчала и, нахмурившись, уставилась на пуффендуйку.

— Атас! Прячемся, — Рика взяла Лили за локоть и спряталась за колонну. Лотта спряталась за кустом.

Эванс как можно тише вытащила волшебную палочку, увидев, что Эрика уже давно достала свою.

Из замка, смеясь и разговаривая, вышли никто иные, как мародеры.

"Тьфу ты, черт!" — мысленно выругалась Лили, поспешно убирая палочку в рукав мантии.

Парни пошли от замка в сторону Хогсмида.

— Хогсмид? — спросила Эрика подошедшую Шарлотту. — Но сегодня не день посещений.

— Да? А они и не знали, наверное. Пошли им скажем? Уже и отбой был.

— Не думаю, что они не знали о том, что был отбой... — недоверчиво протянула Лили, — пошли, — скомандовала она и первой пошла вниз с горы.

— Не понимаете вы сарказма, — и Шер пошла следом, держа Рику за руку.

— Да я вообще дурочка, — улыбнулась Лили.

— Ты? Ну-ну. Тогда мародеры сейчас задумали что-то противоречащее правилам.

— Ну, в этом я и не сомневалась, — хмыкнула Эванс, старательно не глядя на девочек. То, что Поттер и Блэк ночью идут в Хогсмид — не самый их больший проступок. Но то, что она, староста, увязалась за ними — нонсенс.

Внезапно мальчишки пропали из виду.

— Ну, леди, мы и пришли, — прошептала Уальд.

— Куда они делись? Черт, они самоубийцы? Глядите, они пошли к Гремучей иве, — прошептала МакКонал

— А нам-то что делать? Идиотки! Нашли, за кем пойти! — начала читать проповеди Эванс.

Как вдруг...

— АУ-У-У-У!!! — дикий вой раздался совсем неподалеку от места, где стояли девушки. Эрика подняла голову наверх и вскрикнула:

— Полнолуние!

— Кто-то из них оборотень... Быстро! Бежим, — крикнула Лотта севшим голосом и, потянув девочек, рванула к Хогвартсу

Уже на бегу, Эрика крикнула:

— С чего ты взяла, что кто-то из них? А вдруг это вообще не они! Вдруг они в беду попали, Шарлотта!

— Они не кричали. Не было заклинаний, и животных было несколько. И сегодня Сириус сказал, что кто-то из их знакомых неизлечимо болен, и они все переживают. Но почему животных было несколько? — она села на скамью.

— Какие животные? — не поняла Уальд.

— Там были силуэты животных, — пояснила Эванс, — Надо… МакГонагалл…

— Лили! — вскрикнула Эрика. — Ты гений! Они — анимаги!

— Черт. Но это нужно проверить. Завтра утром идем в библиотеку.

— Вау! Шарлотта — и в библиотеку! — с сарказмом ответила Уальд.

— И зачем нам в библиотеку? — поинтересовалась Эванс, тихими шагами пробираясь по замку.

— Это ваше пагубное влияние, девочки. Затем, Лили! Узнаем про оборотня побольше, и как люди могут находиться с ними в полнолуние. Потом пойдем, поговорим с мародерами. Это будет тяжелый разговор

— Я тебе и так могу дать книгу про оборотней, — протянула Лили, — боюсь я на эту тему с ними разговаривать. Кто-то из них — оборотень.

— Нам нужны не методы защиты, а о них, природе их поведения. Надо поискать, хорошо, что завтра выходной, — сказала Уальд.

— Хорошо, — повторила Эванс. Ей была страшна сама мысль, что кто-то из тех, с кем она жила семь лет бок о бок, мог оказаться оборотнем... Джеймс...

— Пойдемте спать. И давайте об этом не думать. Кто бы ни был оборотнем, он все же человек, а это — болезнь... Не важно, спокойной ночи, — и Шарлотта пошла в гостиную Пуффендуя.

— Да, она права, — кивнула Эрика. Девочки поднялись наверх, а затем каждая отправилась в свою башню. Ночь предвещала быть долгой.

Всем было тяжело от мысли, что веселый Сириус, безбашенный Джеймс, улыбчивый Френк или милый Ремус могут страдать от такой болезни.

* * *

Ночью Алисе снились кошмары. Тяжелые, мрачные. Соседки девушки по комнате ни раз просыпались от ее криков. Что ей снилось? Вряд ли она бы вспомнила наутро.

Ей снились Мародеры. Все четверо. Такие родные, и каждый по-своему любимый. Она первая из всех узнала тайну Ремуса. Оборотень. Не смотря на предрассудки, которыми кормило молодежь общество, Алиса отнеслась к этому спокойно и часто прикрывала мальчиков.

Ей снились Мародеры. И еще какие-то люди, похожие на охотников. Они и были охотниками — бегали за волком, псом, оленем и соколом. Искали чего-то. Поймали. Били. Истязали. Заставляли обращаться обратно в людей. Пытали.

Утром Алиса проснулась уставшая и невыспавшаяся. Ее всегда в полнолуние мучали кошмары — она волновалась за мальчиков.

* * *

Уже в девять утра Лотта, Лили и Эрика сели за самый дальний стол в библиотеке, обложившись книгами.

— Это издевательство, — прошептала Рика и убрала очередную книгу, — все не то.

— Значит, надо в Запретную Секцию! — решительно заявила МакКонал.

— Сначала эти посмотрим, потом пойдем, — сказала Лили.

Шарлотта вздохнула и недовольно покосилась на старосту.

— У меня есть одна догадка, девочки.

— Какая? — спросила Эрика.

— Тут написано, что оборотни себя нормально ведут с животными. Клички мародеров, их странные подколы...

— Ну, так все равно непонятно, кто из них кто? — сказала Лили и начала торопливо делать карандашом какие-то записи. Вскоре, на листке была нарисована луна, темный лес, и написаны четыре клички: Сохатый, Бродяга, Лунатик, Клювокрыл.

— Или я последняя идиотка, или я знаю, кто оборотень, — дрожащим голосом сказала Уальд.

— Джеймс, наверное, лось или олень...

— Френк птица какая-нибудь. Сириус... Пес, его гримом иногда называют. Значит Рем... О Боже…

— Джим — олень. Сохатый — это вид оленей. Бедный, бедный Ремус, — Лили отвернула голову, чтобы только не заплакать и не увидеть лица Эрики.

— А мне все равно, — глухим голосом вдруг произнесла она, — я его все равно люблю, — девушка встала и быстрым шагом вышла из библиотеки.

— Она молодец. А сейчас пойдем с ними поговорим.

— Без Эрики? — удивилась Лили?

— Для нее это тяжело. Проведи меня к вам в гостиную.

— Конечно, — вздохнула Эванс и встала, — пойдем?

Шарлотта встала и пошла к башне Гриффиндора.

Девочки вошли в гостиную, затем пошли к комнатам мальчиков. Лили постучала в дверь, им открыл заспанный Френк в одних штанах.

— Эванс? Шарлотта? Привет... заходите что ли, — и он продвинулся, пропуская их.

Джеймс сидел на полу и клевал носом, читая книгу, Сириус сидел на кровати с мокрыми волосами и зевал. Ремус расположился перед шахматной доской, напротив него сел Клювокрыл.

— Шер, ты гостиную не спутала? Привет кстати, — сказал Джим, глядя на их бледные лица, — что-то случилось?

— Нам надо поговорить, — сказала Лили, отводя взгляд.

— Девочки, что такое? — спросил Сириус, нахмурившись.

— Мы не взяли с собой Эрику, мне страшно думать о вашей реакции, а ей лучше мы расскажем, — сказала Лотта.

— О чем расскажете? — спросил Джеймс, откладывая книгу и подходя к Лил, чтобы поцеловать. Девушка стояла не жива, не мертва.

— И давно вы стали анимагами? — в лоб спросила Лотта, садясь на подоконник.

Френк закашлялся от неожиданности. Ремус побледнел. Джеймс в упор посмотрел на рыжую, которая смотрела в пол. И лишь Сириус лениво сказал:

— На пятом курсе, Шарлотта.

— В пятнадцать лет стать анимагами? Если бы старая кошка узнала... Не важно; про то, легально ли все это, спрашивать бессмысленно, — сказала Лили и села на чью-то кровать.

— Рем, — шепотом спросила Шер, — как это с тобой произошло?

Люпин вздрогнул, как от удара.

— Как вы об этом узнали? — крикнул Лонгботтом.

— Успокойся, Френк. Это закономерно, — бесцветным голосом пояснил Ремус. — Со мной это случилось еще ДО Хогвартса. И я не хочу это обсуждать.

— Так это правда... Мы тебя слышали вчера, кое-что заметили, поискали в библиотеке... Боже, почему так? — Шарлотта села рядом с Ремусом, — это больно?

— Да уж не щекотно, — усмехнулся Лунатик, — потому что так бывает. Просто кто-то должен был быть. Этим кем-то стал я.

— Шер, родная, может, не надо? — Сириус подошел и обнял девушку за плечи.

— Это не самая приятная тема в этой комнате, — дополнил Джим, сидя рядом с Лили. Та, наконец, не выдержала и уткнулась носом в свитер Джеймса. Парень почувствовал, что на груди стало мокро.

— Извини, Рем. Да ты прав. Мы сейчас уйдем. Ремус, она поняла раньше, ей больно осознавать правду, но она скоро успокоится. И тебе придется все ей объяснить, она как я, не отстанет.

— Я знаю. Рано или поздно, нам пришлось бы поговорить. Спасибо, девчонки, — Ремус тепло улыбнулся, — я рад, что вы не отвернулись от меня.

— А почему были должны? Ладно, — Лотта улыбнулась краем рта, встала, потянула Лили за локоть, — пока, мальчики, — и они вышли.

— Потому что все отворачиваются от такого чудовища, как я, — в закрытую дверь ответил Люпин. Сириус сел с ним рядом, положил ему руку на плечо и улыбнулся:

— Опять ты драматизируешь, Лунатик! Или, ты хочешь сказать, что мы, такие симпатичные, тоже чудища?

И комната заполнилась звуками мужского хохота.

* * *

Ремус вышел из кабинета после собрания старост. У двери стояла Рика.

— Рем, можно тебя на минутку? — она подошла к нему и взяла за руку.

— Ты хочешь поговорить о том... Что было в полнолуние? — спросил Люпин, понимая, что разговор будет неприятный.

— Да... Послушай, что бы это ни значило, я не хочу, чтобы ты винил себя. Я тебя по-прежнему люблю, — с несчастным лицом говорила Уальд, избегая взгляда оборотня.

— Нет. Я не хочу подвергать тебя такой опасности, Эрика!

— Какой опасности, Ремус, ты о чем? Мы справимся с этим, мы теперь вместе.

— Какой опасности?! — парень вытащил волшебную палочку и наложил заклинание против подслушивания, — ты посмотри на меня! Я весь в шрамах! Не дай Мерлин, если ты когда-нибудь попадешь под лапу! Я же никогда себе этого не прощу!

— Ты же уходишь в полнолуние. И уже поздно, Люпин.

— Эрика, милая! — Ремус сжал руки девушки, — ты уверена в своем решении? — в глазах его была боль и глухая, застарелая тоска.

— Ну я же здесь, не ушла, не сбежала, не рассказала всем, — она слабо улыбнулась.

Парень посмотрел на Рику с такой нежностью, на какую только был способен. Она закусила губу и, обняв Лунатика, спрятала голову в складках его мантии.

— Знаешь, Рем, я думала, что твое поведение в последние дни... Ну, что дело было во мне…

Люпин улыбнулся и поцеловал Уальд в лоб.

— Ну что ты, умненькая моя, ты не при чем!

— Да, теперь вижу... Скоро отбой, пошли? — она улыбнулась и потянула Рема за рукав к башням.

Утром десятого декабря, на всю башню Гриффиндора раздался крик:

— БРОДЯГА! С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!!!

— Мне конечно приятно, — сонно отозвался именинник, — но дайте поспать хоть сегодня.

— Не пройдет, — неугомонный ловец команды гриффиндора, Джеймс Поттер начал кощунственно стаскивать Блэка с кровати.

— Поттер, тебе кто-нибудь говорил, что ты — самая большая свинья и сволочь?! — спросил Сириус, когда оказался на полу.

— Мне? Да. Ты. Вчера, позавчера и каждый день. А теперь вставай и пошли.

— Куда? Отвали Сохатый! — Сириус не оставлял попыток вернуться в горизонтальное положение...

Ремусу всё это порядком надоело, и он, наклонившись, заорал Блэку в ухо:

— Сириус! ПОДЪЕМ!

— Вы все сговорились! — бурчал именинник, одеваясь.

— Да, он проснулся, — Джеймс засвистел, Рем зааплодировал. Тут ворвался Френк с воплем:

— Брат! Тебе уже восемнадцать! — и обнял друга.

Сириус засмеялся, обнимая мародеров.

— Ребята, вы — нечто! Разбудить человека в такую с... рань, чтобы сказать, что он на год постарел!

— Ну, так, это же мы, — улыбаясь во все тридцать два зуба, сказал Джеймс, — и у нас есть почетное право первыми вручить тебе подарки, кстати, это не только наша скромная компания, как в прошлом году.

— Оу, парни, я заинтригован.

— Да, — улыбаясь, сказал Фрэнк, затем вытащил из сумки обернутую в красную упаковку коробку и выручил Блэку.

— Что это, Клювокрыл? — заинтересованно спросил Сириус, рассматривая коробку.

— Ты открой, — с хитрой улыбкой, посоветовал Лонгботтом.

Особо не церемонясь, Бродяга разорвал обертку. В руках у него оказалась симпатичная коробочка с надписью: "French letter"

— И…? Что это? — удивленно спросил Сириус, — Пре…зер…ва...тивы... — по слогам прочитал чистокровный волшебник.

Джеймс, сидящий на диване, уткнулся носом в подушку и захохотал. Ремус тоже засмеялся. Френк, услышав, как это произнес Сириус, улыбнулся во все зубы и сказал:

— Ты у нас чистокровный, с магглами почти не общался, не знаешь... Ты у Лотты спроси, уверен, она расскажет тебе... Но вечером и когда она будет под градусом.

— Но это еще не все! — жестом фокусника Джим извлек плоскую круглую коробку.

— Эй, мародеры, мне уже страшно, — хохотнул Сириус.

— Не волнуйся, Бродяга, это более безобидно! — и Сохатый кинул коробочку Сириусу. Тот вскрыл и увидел ровное, большое зеркало.

— Зеркало? Типа, "Свет мой зеркальце..."? Или как там, в той сказке?

— Почти, — ответил Ремус, пряча руки за спину, — с помощью этого зеркала вы с Джимом всегда будете видеть друг друга. Ну, как камин.

— Понял, — кивнул Сириус, — ну а у тебя что?

Ремус протянул толстую книгу в черном кожаном переплете

— Вот за кого я всегда спокоен, — медленно начал Бродяга, — так это за Люпина! Книга — лучший подарок!

— Открой, — улыбаясь, посоветовал оборотень.

Сириус, покосившись на Рема, открыл книгу и увидел там… Аккуратно вырезанную пустоту. Емкость.

— Не понял юмора. Типа, Блэк, для тебя книги — пустота?

Парни снова заржали.

— Нееет, Бродяга. Будешь в этом заначку держать, — посоветовал Френк, — никто и никогда не догадается, что Сириус Блэк мог в здравом уме взять в руки книгу!

— О да! А зачем мне заначка? — улыбаясь, спросил Сириус

— От жены, — новый взрыв хохота.

— Особенно после того, что ты с таким трудом выговаривал, — хохоча, закончил Ремус.

— Ребят, я ничего не понял в смысле ваших подарков, но у меня такое ощущение, что когда пойму, вам не поздоровится.

Джеймс подошел к другу, обнял его за шею и, буксируя, пошел в Большой Зал. Сзади, веселясь, переговаривались остальные мародеры.

Четверо парней, смеясь и болтая, вошли в Большой Зал.

Кое-кто подошел и поздравил Сириуса, парни сели на забронированные Лили и Рикой места.

Лили протянула Сириусу довольно большую коробку. Пока тот вскрывал, она сказала:

— Я долго думала, но ни до чего стоящего не додумалась, так что...

Сириус вытащил магнитофон:

— Лилиан, это что?

— Магнитофон, через него слушают музыку. Я тебе потом объясню.

— Да, — Рика протянула ему несколько дисков, — это диски, это нужно для магнитофона, мы потом тебе объясним.

— Ладно, — Сириус уменьшил магнитофон заклинанием и сунул в сумку. Тут в зал вошла Шарлотта, прошла к столу, села между Джимом и Сириусом и, повернувшись ко второму, сказала:

— С Днем Рождения, — улыбнулась она и обняла Блэка, затем дала какой-то сверток.

— И что там? — Сириус облизнулся.

— Ну не презервативы же! — иронично произнесла Шарлотта.

Послышался грохот. Это мародеры, не удержавшись, свалились с лавки и теперь сидели на полу, красные от смеха.

— Что такое!? — спросила девушка.

— Шарлотта, объясни мне, что это такое. Френк мне подарил коробку этих пре... пре... ну, ты поняла меня!

Лили и Эрика смеялись вместе с мародерами. Шарлотта тоже смеясь, сказала:

— Дай мне коробочку.

Лотта, взяв коробку, покрутила в руках, открыла и, усмехнувшись, сказала:

— Да, Фрэнк, пять баллов за фантазию... А эти сорок штук на всех, и на многоразовое использование?

— Ну, это как именинник пожелает, — сквозь слезы смеха пробормотал Джим.

— Да объяснит мне кто-нибудь, что это такое!? — разозлился Сириус.

— Спасибо, Лонгботтом, — проворчала МакКонал и, поманив Сириуса пальцем, зашептала ему на ухо.

По мере выдаваемой информации лицо Блэка меняло выражение несколько раз: сначала непонимание, потом удивление, которое сменилось смущением (кто бы мог подумать?!), а затем уже удовольствием.

Затем красная и смущенная Лотта прекратила свое повествование и спросила:

— Что лицо — то такое довольное, Блэк?

— Френк, дружище, это незабываемый подарок! Шарлотта, может, проверим все те свойства, которые ты описала? — Сириус на всякий случай отсел подальше от своей девушки.

Шарлотта, вначале растерялась от такой наглости, но затем, придвинувшись к Сириусу, шепнула:

— Конечно, непременно. Но вначале у меня есть еще один подарок для тебя. Закрой глаза.

Бродяга, предвкушая, послушно закрыл глаза.

Лотта, моментально взяла пирог со стола и вмазала им в лицо Сириуса:

— С днем рождения, Блэк.

Ученики полегли от хохота. Даже слизеринцы смеялись по-доброму — в кои-то веки.

— Что ж ты его так? — спросил кто-то. Шарлотта повернулась, чтобы ответить, а когда повернула голову обратно, то Сириус незамедлительно чмокнул ее в губы. Теперь в креме от пирога были они оба.

— Сириус, ты сволочь, ты знаешь? — Лотта слизнула крем с губ.

— А мой крем? — обиженно, но шутливо, спросил Блэк.

МакКонал провела пальцем по щеке Сириуса и попробовала оставшийся на пальце крем.

Сириус взял со стола салфетку и вытер лицо, после чего без повода поцеловал Лотту.

Когда Сириус от нее оторвался, девушка сказала:

— Френк, больше никогда не дари ему нечто в этом стиле и не проси меня ему такое объяснять. А то у Сириуса сносит крышу.

— Френк, если ты мне никогда больше не подаришь чего-то похожего, я на тебя обижусь и заставлю всю оставшуюся жизнь жить в шкуре Сокола. А тебя я люблю, глупая. У меня всегда крышу сносит, когда ты рядом, — снова поцеловал.

— Ну, может, хватит? — вальяжно спросил Сохатый, обнимая Эванс.

— Я знаю. Просто пошутила. Фрэнк, я не позволю! Не дари! — она достала платок и, вытерев своё лицо, начала оттирать лицо Сириуса.

— Знаете, — продолжил Джим, — нам тут всем целоваться охота, но мы же этого не делаем, так, Лунатик?

— Рем, ты хочешь целоваться с Джимом? Не ожидал, — "удивился" именинник.

— Зараза, — улыбнулся Джей.

— А мой подарок смотреть не будешь, — поинтересовалась МакКонал.

— Конечно открою, — Сириус развернул сверток и увидел там небольшой холст без рамы. На нем маслом были нарисованы мародеры на фоне цветов Гриффиндора. Сзади было надпись: "Благороднейшее и древнейшее. Даже, несмотря на то, что ты Блэк, ты другой"

С мягкой улыбкой Бродяга скрутил рисунок в сверток и убрал в левый внутренний карман мантии. Потом протянул руку, пододвинул девушку к себе и чмокнул в щеку. От этого простого, незамысловатого жеста благодарности у Шарлотты перехватило дух. И она поняла, что этот Сириус Блэк — который сейчас под столом держал ее за руку — был настоящим. Искренним.

— Лили!

Мисс Эванс подняла голову, повернулась на голос и увидела темноволосого лохматого юношу в очках.

— Да, Джеймс? — спросила она, закрывая книгу, которую до этого читала.

— Пошли гулять, — радостно предложил Сохатый.

— Сейчас?!

— Да, Лили, сейчас.

— Ну, пошли, — она накинула куртку и взяла Джеймса под руку, — куда именно идем?

Джеймс поправил шарф на шее старосты, застегнул пуговицы на куртке и предложил:

— Может, в Запретный Лес... Или просто погуляем перед Замком.

— Погуляем перед замком.

— Боишься в Лесу? — хитровато улыбнулся Джим.

— Я? Боюсь? Нет, просто я староста, надо держать статус.

— Ах, — продолжая улыбаться, произнес Поттер и, открыв проход, вышел вместе с Лили из гостиной.

— Что "ах"?

— Все с вами ясно, мисс Эванс, — парень чмокнул ее в щеку.

— Да что ясно — то? — удивленно воскликнула девушка, покраснев от смущения.

— Вы — староста, и вам надо держать статус. А еще вы боитесь идти в Запретный Лес, — Джей самодовольно хмыкнул.

— Да я не боюсь, просто я туда на ночь не собираюсь, я — староста, не хочу терять баллы… и вообще, перед кем я оправдываюсь? — Лили выбралась из его руки шла рядом, скрестив руки на груди и недовольно нахохлившись.

— Ли-и-и-и-л, — протянул Сохатый. В глазах у него блестели искорки, — ты оправдываешься перед своим парнем, — и он чуть ли не зажмурился от удовольствия. Нахмурившаяся Лили его немного забавляла, и он обнял ее, притянув к себе.

— Дурак ты, Джим, — сказала прищурившись Эванс, обняв его за шею, — и, знаешь, ты — тот ещё гусь. Запретный лес — самое романтичное место из всех, о которых я когда-либо слышала, — иронично закончила она.

— А что? — удивленно приподнял брови парень, — по-моему, вполне романтично, — и они вышли на улицу.

На улице было безветренно, прохладно и тихо.

— Да, очень романтично: оборотни, завывания, затхлый воздух.

Джеймс подошел к каменной лавочке и сел на нее. Держа за руки Эванс, он уткнулся лбом в ее живот.

Пошел снег.

— Зато первый снег — это романтика, я думаю, — тихо предположил ловец.

Лили недовольно чихнула и выразительно посмотрела на парня. Поттер раздраженно засопел:

— Не романтичная ты, Эванс!

И он усадил девушку себе на колени.

Лили, несколько шокированная, ответила:

— Да, конечно, зато ты романтик.

— Я да. Ты не замерзла? — он снял с себя шапку и надел ее на рыжие локоны.

— Замерзла? Нет, я просто окоченела, — и Эванс непроизвольно застучала зубами в подтверждение.

— Давай еще чуть-чуть посидим? — Джим снял очки и убрал их в карман куртки.

— Ещё чуть-чуть? Хочешь, чтобы я заболела и надоедала тебе? — сказала Лили, красный нос которой очень гармонировал с рыжими волосами.

— Да-а, я буду за тобой ухаживать, кормить тебя с ложечки, — размечтался Сохатый, глядя, как снежинки красиво опускаются на прядки волос старосты.

— Ты издева-а-а-апчхи, — Лили снова чихнула, — ты издеваешься?

— Я так понимаю, пора в замок? Иначе ты тут окочуришься, Рыжик, — Джей снял Лили с колен и встал, — черт!!

— Вот, а я о чем? Что случилось?

— Очки, — растерянно ответил Сохатый, похлопывая себя по карманам, — я их где-то оставил... Твою мать!!!

— Очки? Ты что-нибудь видишь? — забеспокоилась девушка.

— Размыто очень, Лил, тебе придется вести меня! — парень взял ее за руку.

— Да, конечно, — Лили заботливо на него посмотрела и повела в замок, — милый, у тебя ужасное зрение.

— Угу, ну а что делать? — вздохнул виновник сей процессии, натыкаясь на каждый угол.

— Не пробовал лечиться? — староста Гриффиндора осторожно подвела его к Портрету, охраняющему гостиную, назвала пароль, и они вошли, — о, бог мой, уже был отбой.

— Да ладно тебе, Лил... Лечиться... Это надо год ничего не делать, не учиться, не работать, а я такое себе позволить не могу, — Джим разглядел Ремуса, спящего в кресле перед камином, и Сириуса, лежащего на полу, у ног оборотня. Блэк спал, раскрыв рот и слегка высунув язык. Пес, он и есть — пес.

Лили, слушая Джеймса, открыла дверь в его комнату, ввела туда парня и закрыла дверь.

— Рыжик, останься, а? — заскулил Поттер, усевшись на свою кровать.

— Остаться? Ты что? Уже был отбой, где будут спать твои друзья? У меня нет тут одежды. И хотела задать вопрос, у тебя есть запасные очки? Если есть, то где?

— Есть линзы, Лил. Прогрессивное человечество уже придумало линзы, — он нашарил рукой маленькую коробочку и аккуратно надел линзы, — мои друзья уже дрыхнут, ты же видела. А что одежда? Мне твоя одежда нравится, завтра в ней же пойдешь.

— Линзы? С очками тебе все же лучше. Нет, в чем я буду спать? Где я возьму полотенце, щетку?

— Я тебе все дам. Ну, Лили, ты представляешь, как мне тоскливо будет здесь одному, — и Джим заглянул старосте в глаза.

— А раньше ты как справлялся?.. — сказала Лили, уже готовая сдаться.

— А раньше эти оболдуи не спали где попало, — пробормотал Поттер, целуя девушку в щеку и шею.

— Все семь лет ночевали только тут? — несколько удивленно спросила Лили.

— Ну-у-у... — отвел наглые глаза ловец, — не только, конечно.

— А где же ещё? — высвободившись из объятий, прищурившись, спросила Лил, — и что мне надеть?

Поттер вскочил с кровати и распахнул шкаф:

— Могу дать футболку. Да много где, — ушел от ответа Джей.

— Давай футболку. Да-да, я так и поняла.

Сохатый вытащил одну из своих любимых серых маек без рукавов и протянул девушке:

— Полотенце желтое, зубная щетка розовая, ванная там, — он улыбнулся, махнув рукой за спину.

Лил зашла в ванную; включив воду, она спросила:

— А почему щетка розового цвета? Тебе не Сириус ли ее подарил?

Джеймс, переодеваясь, пробурчал:

— Проницательная ты моя, — а затем крикнул, — нет, это я сам купил, — и словно оправдываясь, — других цветов не было.

— О, понятно, — перекрикивая шум воды, ответила Лили.

Джеймс снял свитер и джинсы и стал ждать посреди комнаты, перед зеркалом приглаживая волосы и насвистывая какую-то легкомысленную магловскую песенку. Лили закрыла воду, надела то, в чем была, и вышла.

Лили, смущенно посмотрев на полуголого Поттера, сказала:

— Иди в ванную, а я тут пока переоденусь.

— Окей, — уходя, быстро сказал Джим, в глубине души довольный произведенным эффектом.

Через минут пять он вышел, вытирая лицо полотенцем. От полотенца пахло корицей и какими-то цитрусами. Довольно приятный запах был, скорее всего, духами Лили.

Лили, когда Джеймс зашел, переодевалась; сняв блузку, она начала выворачивать на лицевую сторону майку Джеймса.

— Джим, а где я лягу?

Сохатый отнял полотенце от лица и слегка ошалел, глядя на обнаженную спину Эванс, перекрываемую тонкой полоской лифчика. Парень, на автопилоте, закусил краешек полотенца и молча наблюдал.

— Поттер, ты меня слышишь? — она, сняв юбку, натянула майку.

— Ээ... — глаза Джима совсем стали, как у барана, — на моей кфова... Тьфу, — он выплюнул ткань, — на моей кровати, наверное.

— А ты тогда где? — она обернулась и удивленно приподняла брови, — и давно ты здесь?

— Нет... — он нагло посмотрел ей в глаза, — только что вышел. Ну... Я, — Поттер ухмыльнулся, — наверное, на своей кровати.

— На своей? Поттер, ты наглец.

— Наглость — второе счастье, не так ли? — спросил Сохатый, подходя к старосте и обнимая ее, — черт, я хочу, чтобы ты всегда ходила в моих вещах. Правда, они тебе малым двадцать сантиметров до колен не достают, но все равно.

— А что тогда первое? Ответ "я" не принимается. Всегда вряд ли получится, но эту майку я забираю, она мне нравится.

— Первое? Ну, если не я, тогда ты. По крайней мере, для меня, — ухмыльнулся ловец, целуя девушку в шею, — забирай, я только "за".

— Так я и знала. Ответ "ты" тоже не принимается. Ну, это-то понятно, Ремус бы явно иное сказал. Я хочу спать, — и Лили капризно надула губы.

— Больше слушай Ремуса, — Поттер ревниво нахмурился, отошел от Лили и, расправив кровать, лег, жестом приглашая Эванс к себе, под теплый бок.

Лили, который раз за день, смутилась, но легла рядом:

— А ты не ревнуй меня к нему. Я теперь и Сириуса слушаю. И Фрэнка... хотя не помню, когда они говорили что-то умное без юмора.

— Да, только меня ты никогда не слушаешь, — кряхтя, буркнул Джим, обнимая Лил и накрывая их обоих одеялом.

— Я и тебя слушаю, но ты несешь либо что-то смешное, либо уморительное, либо комичное. Тут уж, прости, разница только в словах.

— Да, умные речи — это удел Лунатика, — довольно сказал Сохатый, носом зарываясь в рыжие волосы.

— Да и это хорошо, а теперь я хочу спать, — и она повернулась к Джею спиной

Поттер опешил и, нахмурившись, резко отвернулся, так, что скрипнула кровать. Свернувшись в клубок, он стал смотреть на все усиливающийся снегопад.

Лили, снова к нему повернувшись, спросила:

— Ты обиделся?

— Да, — коротко ответил лохматый, — ты меня совсем не любишь.

Эванс, улыбнувшись, обняла его за талию, уткнулась носом в спину и промурлыкала:

— С чего ты взял?

— Ты... — Джим запнулся, чувствуя дыхание девушки, — тебе на меня все равно. Лежу я тут, страдаю, целоваться, может быть, хочу. А ты — спать легла. Нечестно, — и он улыбнулся сам себе.

— Мне все равно? А кто меня на морозе заставлял сидеть, а теперь не дает спать? Это я должна обижаться, — улыбаясь, ответила Лили.

— Тогда спи, — и Джимми, смилостивившись, повернулся к девушке лицом, — Рыжик, извини меня за то, что ты замерзла.

— Да ладно, я уже и забыла, а теперь давай спать, — и она снова отвернулась.

Поттер тяжело вздохнул, обнял Лили за талию и закрыл глаза.

— Люблю тебя, — прошептал Джеймс.

— Я тебя тоже, ты же знаешь, — шепотом ответила девушка.

* * *

Утром зазвенел будильник. Лили хотела выключить его, но большая рука протянулась через нее, нашарила будильник на тумбочке и швырнула его в стену. Эванс открыла глаза и увидела мужскую грудь. Аккуратные брови девушки поползли вверх, она подняла голову и увидела улыбающиеся карие глаза Джеймса Поттера.

— Доброе утро, Рыжик!

— Поттер? — удивленная спросонья Лили тупо на него посмотрела, — а-а-а, помню. Блин, сегодня воскресенье, а будильник сработал.… За что? — она накрыла голову подушкой.

— Он нам мстит, — хохотнул Джим, глядя на попытки своей девушки заснуть снова, — я, кстати, давно уже не сплю.

— Да? — в подушку сказала Лили, — а чего меня не разбудил?

— Зачем? Ты так сладко спала, посапывая во сне. Это было завораживающее зрелище, — ответил Джимми, глядя, как Лили наливается краской.

— Я теперь понимаю, почему тебя Бродяга часто Оленем называет, — она слезла с кровати, взяла вещи и пошла в ванную.

— Я это запомню, Эванс, — вдогонку крикнул анимаг, довольно потягиваясь.

— Что же именно, Бемби ты мой?

Джеймс расхохотался, рывком сел, потряс головой и босиком пошел в ванную. Там он сзади подошел к Лилиан, обнял ее, положил подбородок ей на голову и сказал:

— Ты знаешь, а мы неплохо смотримся вместе, не находишь?

— Нахожу, а сейчас дай я зубы почищу, — проворчала невыспавшаяся Лили.

— Чисть. Разве я тебе мешаю? — удивился парень и, взяв щетку Сириуса, тоже начал чистить зубы.

— Чья щетка? Ее владелец тебя не убьет? — усмехнулась Лили, умывая лицо.

— Сириус? — Сохатый посмотрел на щетку, словно та могла ответить на вопрос рыжей, — да он не узнает.

По-быстрому умывшись, он опустил голову под еще один кран с водой, и теперь стоял с мокрым лицом и мокрой головой и смотрел на Эванс.

Лили кивнула:

— Не смотри на меня так, Джим, а то мне становится страшно.

— Как, любимая? — удивился парень, широко раскрывая карие глаза. Капли воды капали ему на нос и ключицы, а оттуда стекали вниз.

Эванс взяла полотенце и старательно вытерла лицо капитана команды Гриффиндор по квиддичу:

— Я не съедобная.

— Жа-а-а-алко, — протянул Джим, закрывая глаза и ловя кайф.

— Почему же? — Эванс вытолкала Поттера из ванной, сказав: " Мне надо переодеться" и теперь говорила через закрытую дверь.

— Я бы тебя съел.

— И зачем тебе это? — Эванс вышла из ванной и скептически посмотрела на Джея.

— Ну, думаю, ты вкусная, — парень смутился под пристальным взглядом старосты и начал быстро одевать джинсы.

— Ага, только немного ядовитая, — Лили поцеловала его в щеку, — я пошла, и так на завтрак опоздали, — и она вышла из комнаты.

— Лил, стой, — он ухватил девушку за руку, притянул к себе и ногой закрыл дверь, — поцелуй меня нормально, что мы как дети? — он торопливо одевал рубашку.

Лили возвела глаза к небу и поцеловала парня в его, как она думала, понимании "нормально". Минутки через две ненасытный капитан команды отпустил девушку, подхватил со стула галстук и, взяв Лили за руку, вышел из комнаты.

— И куда мы теперь? — прищурившись, спросила Лили, — лично я собиралась в комнату.

— Зачем? Пошли на завтрак!

— Мы его проспали, ты время видел? А сейчас дружненько по комнатам, пойду, что ли соседкам на глаза покажусь.

— Эй, сегодня воскресение, я есть хочу, пошли-и-и!!!

— Давай ты сам. Сейчас трое других мародеров пристанут с вопросами и вообще… — Лили быстро вырвала руку и влетела по лестнице в свою комнату.

Приподняв брови, Джеймс решил списать такое поведение старосты смущением и, спустившись быстро по лестнице, он увидел Мародеров, только-только просыпающихся.

— Хэй! — крикнул парень и с размаху шлепнулся на диван.

Фрэнк посмотрел на Джеймса несфокусированным взглядом и снова закрыл глаза. Сириус пробормотал:

— Да, ещё пять минут, — и повернулся на другой бок.

Зато Ремус улыбнулся и сказал:

— Привет, брат. Ну, как прошло?

— Что прошло? — удивленно спросил Джим, вытаскивая из кармана очки и водружая их на нос.

Тут из комнаты вышла Алиса:

-Доброе утро, мальчики, — прощебетала она и села на диван, — Джеймс, ну что?

— Да что такое? — очкарик подпрыгнул от удивления, — откуда вы уже все знаете?!

— Джеймс, — сонно сказал Сириус, — мы — твои друзья, или нет? — он зевнул и повернулся на другой бок, — или ты думаешь, нам захотелось спать в гостиной?

— Да, Поттер, не будь оленем... Ой! — Фрэнк, который уже сидел и обнимал Алису, притворно ужаснулся своим словам.

— Ну ладно, — мелочно ответил Джеймс, прищурясь, — все просто отлично! Вы есть идете?

— Насколько отлично? — уточнил Рем.

— Может, вам еще и детали рассказать? — смутился главный Мародер.

— Нет, но хотя бы что было-то!? — воскликнула нетерпеливая Лиса.

— Алиса! — возмутился Поттер, голос его дал петуха, — эмм... Ну...

— Ну, переспали вы с ней что ли? — не выдержал Блэк.

Джей нахмурился, недовольный такими словами:

— Нет, мы всю ночь болтали и целовались.

— Я говорил, Клювик, гони мои десять галеонов. Порядочный он у нас, — сонно пробормотал Бродяга.

— Ах вы сволочи! — воскликнул Сохатый.

— Мы, между прочим, вам свидание организовали, а это уже после, из-за азарта, — заметил Рем, — я, кстати, тоже теперь должен Сириусу и Алисе.

— Ты... Ты тоже спорил на... На то, что я — Я — могу переспать с Лили Эванс?! — Джеймс сказал это чуть громче, чем надо; несколько любопытных ушей в гостиной навострились.

— Нет, я спорил на то, что ты ее отправишь к себе. Но этого не случилось. И, Джим, не кричи.

— Все, молчу, — сказал Джеймс, зевая, — и пойдемте есть, наконец!

Клювокрыл с готовностью подскочил, схватил Лису за руку и поднял с дивана; Ремус уже стоял возле Джеймса, а вот Блэк нагло спал.

— Сириус, если ты есть не собираешься, то останешься голодным! — крикнул Ремус.

— Захватите мне что-нибудь, водички и Лотту, — сказав это, Сириус снова засопел.

Три мародера и Алиса рассмеялись и двинули в сторону прохода.

— Я сейчас, ребят, — Джим отделился от толпы, бегом поднялся на лестницу и постучал в комнату Лили, Алисы, Анны и Мэри.

Дверь открыла Анна — полноватая девушка с двумя русыми косами.

— Позови, пожалуйста, Лили, — чуть смущаясь, произнес Джеймс, выглядывая из-за ее плеча в поисках Эванс.

— Да, конечно, — девушка обернулась, — Лили! Это к тебе.

Эванс выглянула:

— Да, Джей?

— Солнышко моё, — Джим потянул ее за руку, — пойдем кушать?

— Пошли, Бемби, — Лилиан улыбнулась и вышла из комнаты.

Мародеры и девушки зашли в Большой зал во время обеда.

— Мда, — протянул Ремус, целуя Эрику в щеку, — как время быстро бежит.

— Нет, Лора, ты только посмотри на это! — презрительно скривилась Забини, роскошная смуглая брюнетка.

Лорен оторвалась от не самого интересного разговора с Рабастаном и взглянула на стол Гриффиндора. Алан, посмотрев туда же, заметил, как побледнела его сестра, увидев Джеймса Поттера, обнимающего хохочущую Лили Эванс. Костяшки пальцев Алана Эйвери, сжимавшие чашку, побелели.

— Снегг, — позвал он ледяным голосом, от которого растаяла половина девушек за столом Слизерина, — твой долг мне готов?

Северус, усмехнувшись, кивнул:

— Ты хочешь получить его прямо сейчас?

Алан искоса посмотрел на Лору. Губы ее были сжаты в ниточку. Она злыми глазами смотрела на рыжеволосую соперницу.

— Да, — кивнул Эйвери-старший, — давай, — он требовательно протянул руку.

Снегг раздраженно прошептал:

— Не здесь.

Алан ухмыльнулся и кивнул. Оба слизеринца встали и вышли из зала. Лора оторвалась от рассматривания Джеймса и повернулась к Рабастану.

— Стан, родной, — проворковала девушка через силу.

Рабастан повернулся к Лорен и, усмехнувшись, спросил:

— Что ты хочешь, принцесса?

— Я хочу... Эмм... Хочу... Покорми меня, — она обольстительно улыбнулась.

Рабастан приподнял левую бровь, но не отказал. Протянув руку, он взял пирожное и аккуратно положил его в рот девушки.

Снегг вошел в свою комнату и принялся рыться в тумбочке. Алан прислонился к косяку и наблюдал за его действиями.

— Еще долго, Снегг?

— Эйвери, если ты будешь меня подгонять, я вообще ничего не найду, — раздраженно ответил тот, — ты знаешь, что я сам этого хочу не меньше тебя.

— О, да, так унизить мародеров и их шлюх… Хотел бы я увидеть их лица, когда это случиться, — Эйвери мерзко усмехнулся.

— Попридержи язык, парень, — тихо прошипел Северус, но Алан был увлечен своей мысленной местью. Несмотря на аристократично-холодные законы семьи, Алан горячо любил свою сестру.

— Противоядие имеется?

— Ты об этом меня спрашиваешь? — спросил Снегг. — Это ты мне рецепт притащил. Откуда я знаю?

— Там не было указано. Ну, да ладно, Северус, где зелье? И скажи, куда его, во сколько и как дать?

— На, — зельевар протянул рыжему аристократу бутылочку из темного стекла. Внутри колыхалось что-то мутное, — нужно добавить в пищу, в питье. Без вкуса, без запаха, но цвет имеет ярко выраженный.

— По пяти каплям каждому, думаю, хватит, — продолжил Снегг.

— Продукт, в который добавляешь, окрашивается?

— Нет, — начал раздражаться лучший ученик Слагхорна, — я что, похож на идиота? Окрашивается питье.

— Так, значит, в сливочное пиво не добавить... Спасибо, Северус, думаю, завтра это случится.

— Не за что, — буркнул Снегг.

Закрыв за Эйвери дверь, Северус лег на кровать и тысячу раз пожалел о том, что когда-то взял в долг у расчетливого близнеца.

* * *

Алан, выйдя из гостиной Слизерина, пошел в большой зал, где все еще шел обед. Когда он зашел и посмотрел на стол Гриффиндора, то первыми ему в глаза бросились хохочущие мародеры и несколько раздраженный и сонный Блэк. Слизеринцу пришла в голову одна мысль: спрятавшись в тени колонны, он заколдовал магический потолок зала, и грянул гром, молнии и ливень. Студенты завизжали и начали выбегать из зала, кто-то хохотал, а некоторые просто сидели. Эйвери прошептал:

— Вингардиум левиосса! — пузырек взмыл в воздух и полетел к столу Гриффиндора. Пролив в стаканы веселой компании по нескольку капель зелья, волшебник еще раз взмахнул палочкой, и напитки на всех без исключения столах сменили свой первоначальный цвет. Так как в Большом Зале было темно, махинаций слизеринца никто не заметил.

Алан довольно оскалился и зашел в зал, где как раз прекратился дождь.

За столом Слизерина все были раздраженными. Мокрые, злые, они громко кричали, и даже Слагхорн, прыгающий вокруг, ничего не мог поделать. Громче всех кричала брюнетка Маргарет Яксли, младшекурсники и Лора. От неожиданности, когда грянул гром, Рабастан уронил тарелку с пирожными на красивую белоснежную блузку девушки. Алан расхохотался, увидев это недоразумение. Его радовало то, что мародеры, увлеченные этой картиной, не заметили разноцветные бокалы и выпили жидкость до дна.

* * *

Мародеры вернулись в гостиную Гриффиндора, а вот девушки...

— Девчонки, давайте погадаем? — предложила Эрика.

Все с энтузиазмом закивали и пошли в комнату когтевранки.

* * *

Ночью мародеров мучали кошмары. Каждого свой, но суть была одна.

Фрэнк, метаясь по кровати видел, как он вместе с Алисой стоит под аркой, как надевает ей кольцо, а затем настает их первая брачная ночь. Обрывки...

Ее губы целуют его... Он несет ее на кровать... Осторожно кладет... развязывает корсет... Ее дрожащие пальцы, расстегивающие пуговицы на его рубашке...

Ремус, в свою очередь, спал, вцепившись зубами подушку. Одеяло комком лежало в конце кровати. Люпину снилось что-то страшное… Вечер, поляна, звезды. Эрика, лежащая на его вытянутых ногах. Он медленно наклоняет голову, целует девушку... Она стаскивает с него свитер... Пробегает пальчиками по испещренному шрамами телу... Они уже одни, обнажены, и вдруг... Луна, гигантская, красная луна... Но вместо того, чтобы разорвать девушку, превратившись в дикого зверя, он гладит соблазнительные изгибы молодого тела, забываясь и растворяясь в девушке.

— Люблю тебя, — шепчет девушка.

— Люблю тебя, — эхом повторяет Джим. Лили сидит на нем, обхватив руками его голову и целуя. Он же, аккуратно держа девушку, несет ее в какую-то комнату. В спальню. Большая, красивая, с гигантской кроватью, на которой ворох подушек. Упав и взметнув в воздух все эти кружевные недоразумения, Джим и Лили оказываются в этой исполинской кровати. Улыбаясь, Поттер расстегивает пуговицы на ее рубашке. Такая знакомая. Да это же его бывшая рубашка! Взору открывается высокая девичья грудь. Лили рывком снимает с него футболку.

— Не могу терпеть, — шепчет девушка, целуя Джея в шею.

Лицом к лицу. Стоны. Крики. Лили гладит его руки, плечи, спину, проводя по ней ногтями и оставляя следы — царапины.

— ...И мне это надоело, Сириус Орион Блэк! Между нами все кончено! — Шарлотта уходит.

— Стой, дай я объясню! — Сириус хватает ее за руку, рывком разворачивает к себе, обнимает свободной рукой и целует.

Выбравшись из объятий, девушка отвешивает аристократу звонкую пощечину:

— Если ты думал, что этим меня можно вернуть, то ты еще более глуп, чем кажешься!

— Лотта! — она хочет уйти, но Сириус крепко обнимает ее. — Я же люблю тебя, по-настоящему, — парень начинает целовать ее губы, глаза, лицо, шею, декольте.

МакКинон упирается в его грудь руками, но сопротивляться не может и не хочет...

— Сириус...

Запустив руку в его богатую шевелюру, она выгибается дугой навстречу горячим поцелуям.

Они падают прямо на пол, одежда летит во все стороны, клочьями.

— Люблю, люблю, люблю, люблю, — в беспамятстве шепчет Шарлотта, подчиняясь властным движениям Сириуса.

* * *

У девушек тоже не все было гладко.

Лили, закусив подушку и наморщив нос, тихо стонала. Она видела подобный сон впервые.

— Джеймс, прости меня.

— Лили, ты понимаешь, каково мне? Я так долго тебя ждал, а ты снова меня отталкиваешь, — отвернувшись, сказал он.

— Но не сегодня, — прошептала Эванс, подошла и развернула парня, впилась в губы и потянула к кровати.

Джим, не растерявшись, начал стаскивать с нее и с себя одежду. Для Лили все виделось яркими пятнами. Тепло его рук, поцелуи, затем боль и наслаждение.

Раз, два, три... Раз, два, три... Раз, два, три...

Эрика всегда любила вальс. В доме ее бабушки и дедушки часто проходили званые вечера, и маленькая мисс Айзек (так, и не иначе!) была всегда в центре всеобщего внимания.

Сегодня был важный для Эрики бал. Не было скучных чванливых физиономий, зато были друзья. И любимый человек.

Раз, два, три... Девушка счастливо улыбалась Ремусу. Раз, два, три... Его нежный, любящий взгляд. Раз, два... Напряжение росло с каждым движением, и Люпин чуть сильнее прижал Эрику к себе. И она почувствовала и поняла.

Раз, два, три... В такт ритму танца двигались разгоряченные долгим ожиданием тела. Раз, два три...

— ...Пока смерть не разлучит вас!

— Пока смерть не разлучит нас!...

Взрывы музыки, шампанское, счастливые лица друзей и родных, и Он. Любимый. Френк.

После шестого крика "Горько", муж наклоняется к Алисе и шепчет:

— Давай убежим?

Они сбегают. Совсем как дети с уроков. Куда? На пляж. Закат. Солнце, дарящее свои нежные лучи двум молодоженам, что так самозабвенно любят друг друга. Волны, омывающие и ласкающие их тела.

Ветер, мягкий и ласковый бриз. Счастье.

Сириус, улыбаясь, втянул ее в Выручай-комнату. Подняв ее на руки, донес до кровати и, уложив Лотту, лег сверху. Осторожно стянув с нее школьную форму, он губами и руками исследует ее тело. МакКонал, тихо постанывает и смущается как первокурсница. Он снял с себя брюки. Куда делась рубашка и обувь, она не помнила.

— Не бойся, девочка моя, все хорошо, — прошептал Сириус, как всегда, будто пересмотрев мелодрам. Затем они оба утонули друг в друге. Губы, глаза, руки. Поцелуи. Когда это случилось, Лотте было вначале больно, но затем через некоторое время боль исчезла, уступив удовольствию. Они уснули позже. Лотта чувствовала себя счастливой, любимой и нужной.

* * *

С утра мародеры проснулись не в форме.

— Сириус, почему ты на полу? — удивленно захлопал глазами Ремус.

— Зато у тебя вся подушка искусана, — не дал ответить парню Джеймс.

— Эй, ты вообще стонал всю ночь! — возмутился Френк.

— А под тобой кровать скрипела, — съязвил Сириус, вставая с пола.

Продолжая перебранку, ребята оделись, заправили койки и двинулись на завтрак.

* * *

Лили проснулась вся разбитая и уставшая; в ванной уже кто-то был. Эрика, бледная и с синяками под глазами, стояла с полотенцем и щеткой в руках:

— Кошмары? — спросила Лили у Эрики.

Девушка кивнула и хмуро уставился перед собой:

— А у тебя что?

— Не поверишь...

— Я-то поверю, мне секс снился, в подробностях и с ощущениями... не знаю, как буду на них за завтраком смотреть, — прошептал Эрика.

— И тебе? — у старосты глаза на лоб полезли.

— Что "и тебе?" — Алиса вышла, растирая лицо руками.

— Алиса, тебе ничего извращенного не снилось? — спросила удивленная Рика.

— Ну да, свадьба и хм... секс на пляже, а чт... Что и вам? — получив кивок, девушка задумалась, — всем нам снились сны с одной...ммм... основой?

— Видимо, да! — в ванную зашла еще и Шарлотта. Выглядела она усталой, злой и невыспавшейся.

— Че-е-ерт, — протянула Лил, вылетая из спальни, — да что ж такое?! Сны с эротическим содержанием?! А дальше? На меня и так уже Джеймс бросается... Устроим оргию?!

Эрика и Алиса захихикали, Лотта же покрасневв, как рак, сказала:

— Боюсь, нет. Лично мне снилась не оргия, а так приличненько, ну относительно.

— Пойдемте уже, — сердито бросила Эрика.

Лили и Лиса пошли на выход, за Рикой. невыспавшаяся Лотта, пробурчав что-то, поплелась следом.

Рика, ответив на вопрос статуи орла, охранявшего вход в гостиную Когтеврана, придержала для всех дверь, и пестрая стайка девушек двинулась в Большой зал.

В Большом зале уже сидели их мародеры и старательно прятали глаза. Подошедшие девушки еще больше усугубили ситуацию. Повисла тягостная тишина.

— Нет, я его ненавижу! — прорычал Поттер.

— Кто бы это ни был, он у меня зубов не досчитается! — зевнул взъерошенный Блэк.

— Сохатый, ты что? — спросила Рика, стараясь не глядеть на Рема.

— Неважно, — буркнул Фрэнк, поспешно запивая соком.

— То ли мне кажется, то ли у нас одна проблема у всех,— сказала Лиса, прищурившись.

— Что, вам тоже снилось ЭТО? — не выдержала Эрика, ударяя ложкой по столу.

Джим округлил глаза, Сириус подавился соком, Рем побледнел, а Фрэнк спросил:

— Под "это" ты подразумеваешь, то, что я думаю? Если это действительно оно, то... А как так?

— Не знаю, — протянула Лили, — но мне почему-то кажется, что это действие сильного зелья... Афродизиак? Да, определенно "Адский хрусталь". Значит, нужно искать зельевара...

— И заказчика, — хмуро закончил Френк.

— Потому что зельевара мы уже нашли, — Джим кивком указал на Снегга, который как ни в чем ни бывало поедал омлет.

— Почему сразу он? — возмутилась Лили, — хотя... да, ты прав... А вот кто заказчик? Явно из слизеринцев.

Сириус, наконец, откашлявшись, произнес:

— Ну, это мог быть и сам Снегг, без заказчика. Ну, Розье, хотя ему бы мозгов не хватило. Лорен... Да нет, не смогла бы... Может Алан? У него бы хватило подлости.

— Однозначно не смогла бы, — кивнул Поттер, — потому что это не в ее стиле. Она бы по-мелкому гадила. А вот Алан...

— Я тут подумала, — сказала Лотта, Рика наигранно удивленно присвистнула, на что МакКонал наградила ее испепеляющим взглядом, — вдруг сны были попарными и одинаковыми?

— Мне снился пляж! — Алиса решила взять на себя удар.

— Нет, — качнул головой Френк, — мне снился однозначно не пляж!

— В общем, — рявкнул Ремус, не смея поднять на Эрику глаз, — когда-нибудь эта хрень точно пройдет? — получив кивок Эванс, оборотень продолжил. — Подождем, пока все кончится, а пока будем искать падлу…

— Счастливых каникул вам, ребята!

Как же они любили Хогвартс-экспресс! Независимо от возраста и положения, факультета и способностей, все студенты школы волшебства Хогвартс обожали ярко-алый паровоз.

— Джеймс, я ведь к тебе, да? — неуверенно начал Блэк.

— Конечно, брат! — с энтузиазмом воскликнул Сохатый, растянувшись на полке купе. Сириус улыбнулся.

— А вы куда? — спросил он у Люпина и Лонгботтома, увлеченно играющих в покер. Играть их научила одна гриффиндорка с пятого курса. Кажется, Марлин... Да, у нее еще фамилия была похожа на фамилию Шарлотты.

— По домам... — нервно ответил Френк. Он проигрывал.

— Сдавайся, Клювокрыл, — азартно улыбнулся оборотень.

Лонгботтом послушно раскрыл карты. То же самое сделал и Ремус.

Джеймс и Сириус расхохотались.

— Блефовал на паре троек! — ухмыльнулся Поттер.

— Ремус, ты законченный Мародер! — дополнил друга Бродяга.

* * *

В десять вечера Сириус, живущий дома у Джеймса, пил кофе на кухне. Неожиданно в комнату ворвался Джеймс с хитрющей улыбкой, но с самым невинным видом. Блэк сразу напрягся. Уж кто-кто, а он знал, что когда Сохатый слишком невинен, то намечается что-то, если не противозаконное, то точно мародерское

— У меня для тебя подарок, Бродяга! — возвестил Сохатый, кладя перед другом два листка.

Сириус неторопливо отставил кружку с кофе и поднял один лист.

— Стрип-клуб "Лакомка". Что такое стрип-клуб?

— О, брат мой, ты поймешь, только когда увидишь, — загадочно сказал Джеймс, — но это даже круче презервативов.

— Когда идти-то? — вставая, спросил Бродяга.

— Немедленно, — отозвался Сохатый.

Сириус накинул куртку и вышел вслед за своим лохматым другом.

— Знаешь, Поттер, это очень заманчиво, да и название классное — стрип-клуб, — он со вкусом повторил это слово, — но меня что-то смущает.

— Тебя? Смущает? Это уже само по себе немыслимо. Но что именно, раз так? — поинтересовался Поттер.

— Осознание того факта, что ты что-то делаешь бескорыстно.

— Кто сказал, что бескорыстно? — удивленно приподнял брови Джеймс, шагая по тротуару. — С тебя метла мне на Рождество.

— Значит, не зря я ее купил, — хмыкнул Сириус.

Через некоторое время ребята дошли до небольшого здания с неоновой вывеской "Лакомка". На входе стоял громила-магл, он проверил билеты и, подозрительно посмотрев на внешность парней, пропустил их внутрь.

Внутри было накурено, душно и шумно. Во всю мощь играла ритмичная, тягучая музыка. Пройдя по узкому коридору, Сириус и Джеймс оказались в главном зале. Блэк присвистнул:

— Ну, ничего себе, — сказал он, глядя на столы и барные стойки с вертикальными шестами, у которых танцевали девушки разной степени оголенности.

— Жаль я фотоаппарат не взял, видел бы ты свое лицо, — усмехнувшись, отозвался Сохатый, — кстати, это и есть стрип-клуб.

— Ага... — протянул волшебник, не отрывая взгляда от стриптизерш.

— Пойдем уже, — Джеймс потянул парня за рукав вперед, к заказанному заранее столу.

Парни сели за стол и заказали по коктейлю.

Заказ принесла миловидная блондиночка в коротком платьице, на манер баварских, и в чулках. Проводив официантку долгим тоскливым взглядом, Джеймс откинулся на диванчик, раскинув руки по его спинке, закинул ноги на стол и начал смотреть шоу, искоса наблюдая за Бродягой.

Сириус на время забыл о друге и, откинувшись назад, наблюдал, потягивая коктейль, за одной из девушек. Затем, будто очнувшись, наклонился и спросил у друга:

— Как себя здесь вести?

— Наслаждайся, — улыбнувшись, пожал плечами ловец. — Ну, или веди себя, как всегда.

Сегодня в клубе давали особую программу — кошки. Девушки-стриптизерши, наряженные в черные шортики и черные топы, кепочки с ушками, перчатки, хвосты и чулки, танцевали, пели, ходили по залу и даже садились к гостям на колени.

Видимо, столь симпатичные ребята, как наши Мародеры, были редкими гостями в провинциальном клубе, потому что от танцовщиц у Бродяги с Сохатым отбоя не было.

Утром, Джеймс и Сириус, в губной помаде, с сильным запахом перегара и с пустыми карманами возвращались домой. Джеймс, сперва умывшись, повалился на диван в гостиной. Сириус, пропал в ванной на десять минут, потом, наконец, вышел и пошел варить кофе.

— Друг, — хриплым голосом протянул Джей, уткнувшись носом в подушку, но все же учуяв аромат божественного напитка, — свари мне тоже!

— Угу, — промычал засыпающий Блэк.

— Ну как, тебе понравилось? — Поттер и сам был не прочь поспать.

— А то. Если бы не понравилось, я бы ушел. А так... Конечно стыдно, я самому себе противен и все в этом духе... Но мы же чуть-чуть, и только, считай, смотрели, — он зашел в гостиную, дал Джеймсу чашку и начал пить свой кофе.

Джим благодарно кивнул и, сделав глоток, ответил:

— Так поступают многие маглы, если у них нет других развлечений. Это нормально.

* * *

— За нового члена нашей семьи!

Бокалы огласили звоном гостиную. Счастливая Алиса взглянула на не менее счастливого Френка. Для нее это Рождество было, наверное, самым лучшим в жизни. После окончания Хогвартса она станет миссис Лонгботтом. Френк наконец сделал ей предложение.

Рядом с Алисой сидела Лили Эванс, приглашенная лично родителями Алисы. Услышав от дочери о сильных способностях старосты Гриффиндора, мистер и миссис Райден решили взять Лили к себе на работу. Эванс была очень рада.

С другой стороны от матери Алисы сидела миссис Августа Лонгботтом, мать Френка. Она немного снисходительно поглядывала на юных гриффиндорок. Но, по-правде, втайне была очень довольна выбором сына.

* * *

Эрика, привет, солнышко!

Как ты? Как твоя семья? Как ты Рождество справила?

Я очень скучаю по тебе и не знаю как это выразить, чуть ли не в первые я не многословен.

Скоро будет полнолуние, сама понимаешь...

В остальном у меня все нормально. Недавно Бродяга с Сохатым прислали письмо, куда они ходили на Рождество. Джеймс в своем репертуаре.

Кстати, я тебе приготовил подарок, надеюсь, понравится.

Ответь скорее, люблю тебя,

Твой Ремус.

Сохатый, Бродяга,

Я заинтригован! Я даже не представляю, что вы мне решили подарить. Я тоже приготовил вам подарки на Рождество. Не улыбайся, Бродяга, это не книги. И нет, Джеймс, это не шоколад. В конце концов, это уже наскучило.

Теперь, что касаемо вашего похода в стрип-клуб. Я знал, что вы иногда бываете «того», но чтобы настолько... В общем, счастливого Рождества. Увидимся на платформе девять и три четверти.

Лунатик.

P. S. Джеймс, ты сфотографировал Сириуса, когда он вошел в клуб? Если да, то сделай мне копию, я поставлю эту фотографию себе на письменный стол.

* * *

— Мама, папа, я дома! — крик Шарлотты нарушил тишину их магловского дома.

В холл выбежала маленькая кудрявая девчушка, лет пяти.

— Доминика, с Рождеством, моя хорошая! — волшебница подхватила свою маленькую сестренку на руки.

В это время навстречу дочери вышли родители-маглы.

— Мама! Папа! — Лотта кинулась на шею к отцу, затем обняла мать.

Переговариваясь, они зашли в небольшую гостиную.

Через полчаса зашел брат Лотты, Эдмунд.

Ровно в полночь — была у них такая традиция — МакКоналы начали обмениваться подарками. Шарлотта подарила брату и сестре милые безделушки из магазина Зонко, маме — говорящее зеркало, а отцу — подписку на журнал о квиддиче — уж очень мистер МакКонал любил спорт. И все у них было хорошо.

* * *

Эрика любила возвращаться в старое поместье бабушки и дедушки. В этом доме все напоминало ей о том, что она — волшебница. Чистокровная! Да, она бы хотела быть чистокровной.

Юная когтевранка была воспитана бабушкой, Аллантией Айзек, которая часто говорила, что чистота крови — это один из основополагающих факторов, но всегда с горестным вздохом добавляла: «Нам, к сожалению, не повезло». Рика не понимала, почему. Ровно до того момента, как ей пришло письмо из Хогвартса и на Косую аллею девочка пошла не с мамой, а с бабушкой и дедушкой.

Продавец волшебных палочек, мистер Олливандер, впервые посмотрев на Эрику, покачал головой и попросил письмо из школы. Мистер Джек Айзек вспылил и запретил внучке давать письмо этому «старому глупцу». Тогда мисс Уальд узнала, почему мама не может колдовать — ее мама была сквибом, и бабушка с дедом очень по этому поводу переживали. Сама Эрика оказалась волшебницей с неплохим запасом сил, видимо, непотраченные силы ее матери перешли к ней.

Навстречу Рике выскочил маленький эльф, поклонился, схватил чемодан и исчез. Девушка прошла по каменным плитам до пустой гостиной, а оттуда — в столовую. За длинным столом сидели пожилая стройная женщина в длинном темно-синем платье и седой крепкий старик, в зеленом камзоле. Эрика мысленно хмыкнула — чтобы эти упертые когтевранка и слизеринец когда-нибудь отказали своим принципам? Да ни за что!

Обернувшись и увидев внучку, Аллантия сорвалась с места, подбежала к ней и заключила девушку в объятья. Так началось их Рождество.

Последнее для двоих из присутствующих… Но они об этом еще не знали…

* * *

Через несколько дней после Рождества ученики толпились на платформе 9 и 3/4. Стоял гвалт, матери поправляли смущенным детям воротнички, младшие братья и сестры висли на уезжающих. В стороне от толпы высматривали друзей Сириус и Джеймс.

— Лунатик! — Сириус замахал руками, привлекая внимание оборотня. Тот его не видел и недоуменно крутил головой.

— Люпин, твою мать! — Сохатый свистнул, Ремус наконец заметил их и стал аккуратно пробираться сквозь толпу.

— О жуть, — сказал запыхавшийся оборотень,— я проспал, и поэтому чуть не опоздал.

— Нормально, — ответил Сохатый, выглядывая в толпе однокурсников своих друзей.

Рем увидел в толпе блестящие черные волосы:

— Рика. Эрика! Уальд!!! — позвал он, замахав руками.

Девушка, обернувшись, улыбнулась и, сказав что-то пожилым людям, стоящим рядом, направилась вместе с ними к Мародерам.

— Привет, ребята! — весело улыбнулась она и, повернувшись, махнула рукой своим спутникам, те подошли ближе. — Знакомьтесь, это мои бабушка и дедушка — Аллантия и Джек Айзеки.

— О, Мерлин! — воскликнул Поттер и схватился за голову. — Сам Джек Айзек! Меня зовут Джеймс Поттер, — он пожал руку пожилого волшебника, польщенного таким вниманием, — это большая честь для меня, сэр! Я ваш фанат с детства!

— Дедушка, Джеймс — ловец и капитан команды Гриффиндора, помнишь, я писала тебе?

— Да, припоминаю. Кстати, молодой человек, с вашими данными, у вас есть перспектива стать известной фигурой в мире квиддича! Я посоветую вас своему ученику, Людо. Людо Бэгмен, слышали о таком?

— Конечно! — встрял Бродяга. — Мое имя Сириус Блэк, сэр! — он пожал руку мистеру Айзек и поцеловал узкую ладонь Аллантии Айзек.

— Сириус, — прошипел Джеймс, у которого только-только начало открываться светлое спортивное будущее, — а я Шарлотту где-то недалеко видел... Шел бы ты ее поискать, а?

— Эх, Рога-а-алик... Что только не сделаешь ради друга!

— Рогалик?! Бродяга, ты совсем... Охренел? — Сохатый пнул довольно скалящегося друга и вернулся к разговору с Джеком Айзеком, в прошлом — всемирно известной легендой квиддича.

Сириус с независимым видом отошел, засунул руки в карманы и стал смотреть по сторонам. Вдалеке мелькнули две головы, одна с длинными прямыми рыжими волосами и одна с немытыми сальными патлами.

Слизеринцы.

"О, Нюниус!" — снисходительно подумал Блэк, в который раз удивляясь изобретательности своего лучшего друга Джеймса.

— Бродяга! — Сириус повернулся на 180 градусов и увидел высокого Френка, который, словно ледокол, прокладывал себе путь в толпе младшекурсников. За его широченной спиной шли Алиса и Лили. Зоркий гриффиндорец углядел золотую полоску на пальце мисс Райден и улыбнулся — все-таки, Френк сделал так, как задумывал еще в начале года.

Где же Шарлотта? Восторженная болтовня Рогатого (а Сириус чаще называл Джеймса именно так, а не Сохатым) раздражала. Пугало отсутствие МакКонал. Мало ли что могло произойти? Она же маглорожденная. А вдруг снова эти Пожиратели беснуются?

— Эй, Блэк, не туда смотришь, — и Алиса показала пальцем за спину однокурснику. Парень повернулся и увидел копну каштановых волос, принадлежащих Лотте. Сама же девушка терпеливо объясняла что-то супружеской паре, шедшей рядом.

— Шарлотта! — во все горло крикнул Сириус, мысленно вздохнув спокойно.

Она повернулась и смутилась. Потом потянула родителей к толпе своих друзей.

— Эмм... Ребята, познакомьтесь, это мои родители — Эмма и Майкл МакКонал, — она повернулась к своей семье. Джеймс, посмотрев на ее отца, подумал, что дядя Зигмунд Фрейд был прав в своей теории. Сириус был очень похож на отца пуффендуйки. Оба брюнеты, высокие, с ямочками на щеках при хитрой улыбке, слегка надменный вид. Мистер МакКонал был будто постаревший Блэк. А Лотта была копией матери, те же каштановые кудри, фигура, средний рост. Только глаза у Лотты были шоколадные, как у отца, а у матери они были голубыми, — а это Ремус Люпин, Джеймс Поттер и...

— Сириус Блэк, — Бродяга пожал руку отцу Лотты, — будущий муж вашей дочери, — обворожительно улыбаясь, он поцеловал руку ее матери.

Шарлотта моментально вспыхнула и посмотрела на Сириуса, как на сумасшедшего, или мишень — смысл ее взора был не совсем понятен. Мистер МакКонал лишь усмехнулся такой наглости. Алиса отвернулась и беззвучно засмеялась. Джеймс, пожав руку отцу Шарлотты, уже снова увлеченно разговаривал о квиддиче с мистером Айзеком, который долгое время являлся вратарем немецкой команды.

Пока Лили, Алиса, Френк и Ремус затаскивали вещи, Джек Айзек продолжал нахваливать Джеймса. Эрика, стоявшая рядом, просто не знала, куда себя деть от такой несдержанности своего деда.

Сириус распрощался с родителями Шарлотты, она проводила их к барьеру и вернулась в поезд.

Хогвартс-экспресс издал протяжный гудок и начал набирать обороты.

— Сохатый! — Джим повернулся на крик и увидел Сириуса, стоявшего на последней ступеньке стремительно набиравшего обороты алого поезда.

— Твою мать! — Поттер подхватил сумки и побежал вдогонку. Бродяга, держась одной рукой за поручень, вторую протягивал другу.

Закинув вещи в тамбур, Джеймс собрался с силами и запрыгнул внутрь, падая на пол и увлекая за собой Сириуса; дверь моментально захлопнулась. Два мародера расхохотались.

— Джеймс! — парень поднял голову и увидел перепуганную Лили.

— Эй, ты чего, малыш? — спросил Сохатый, поднимаясь с пола и протягивая ладонь Сириусу, который, не обращая внимания на предложенную помощь, присел на корточки, опершись о стену.

— Малыш испугался за тебя! — язвительно ответила Эванс, демонстративно надув губки. Поттер шагнул к ней и поцеловал.

— У-у, ну я, короче, пошел, — вставая, сам себе сказал Сириус, начиная догадываться, что Джеймс уже не слышит его, и, судя по всему, это надолго.

* * *

В вагоне поезда было, как всегда, шумно и душно. Открывать окна зимой запрещалось, поэтому ученики вынуждены были задыхаться. Пробираясь сквозь младшекурсников, реактивных, как новая метла, которая была подарена Сохатому на это Рождество, Сириус искал свое купе.

Найти его было несложно — оттуда доносился хохот Мародеров и девчонок. Резко распахнув дверь, Сириус крикнул:

— Выходить с поднятыми руками! У вас есть право хранить молчание, не дышать, не думать. Объявляю вас мужем и жен... Ой, не оттуда.

Ребята засмеялись, Сириус улегся, положив голову на колени Шарлотты.

— А где Джим? — спросил Ремус, краем глаза наблюдавший за тем, как Эрика, держа руку Лотты, чтобы та не убила Блэка за его наглость, читала книгу.

— А они с Лили явно заняты. Но, думаю, мы пока и без них проживем, — довольно щурясь, произнес Сириус.

— Чем это они заняты? — спросил Френк.

— Клювик, вот ты вроде уже взрослый парень, скоро женишься, а такие глупые вопросы задаешь! — зевая, Бродяга повернулся спиной к присутствующим и уткнулся в живот МакКонал. — Пораскинь мозгами.

— Это было чистое любопытство. И то, о чем, скорее всего, подумал твой извращенный мозг, вряд ли имеет место быть — Лили бы в поезде не стала, — откликнулся Фрэнк. Алиса давилась смехом, глядя на покрасневшую и обомлевшую от поведения Блэка Шарлотту; Эрика, отодвинулась от вышеупомянутой пуффендуйки: от греха подальше.

— Скучный ты, Френк! — чуть ли не засыпая, ответил Сириус.

— Зато ты очень веселый! — прошипела Лотта.

— Я? Да... — осторожно протянул мгновенно ставший бодрым Бродяга.

— А ты не мог бы убрать с меня ноги, весельчак? — вспыхнул Ремус, книгу которого случайно ногой сбил Блэк.

Сириус сел и обиженно проговорил:

— Да ну вас.

— Сириус! — предостерегающе воскликнула Алиса. Бродяга насупился. Шарлотта подняла руку и осторожно коснулась блестящих черных волос.

— Можно я заплету тебе косички? — с маниакальным блеском в глазах спросила она.

Фрэнк и Ремус захохотали.

— Косички? Можно, но аккуратно, и я потом расплету, — улыбнувшись, Блэк стянул с волос резинку.

Пока Шарлотта максимально извращенно издевалась над волосами аристократа, в купе ввалились довольный Сохатый и смущенная Эванс, на ходу поправляющая свитер. Френк с удовлетворением отметил припухшие губы обоих. Вспомнилась мадам Помфри, которая на третьем курсе сказала Блэку и Поттеру, когда они пришли в больничное крыло с отмороженными языками (а вот не надо на спор лизать железные прутья):

— Меньше надо на морозе целоваться!

— …Прием, Клювокрыл! Не спи с открытыми глазами, это вредно!

— На следующий вторник запланирована контрольная работа, — по аудитории пронесся разочарованный вздох, — проверять будем не все, а лишь материал за первое полугодие. Домашнего задания не задаю, готовьтесь! — профессор МакГонагалл хлопнула в ладоши. Ее жест означал конец урока.

Слизеринцы и гриффиндорцы понуро поплелись из кабинета. Джеймс привычно подождал вечно тянущую со всем Лили, взял ее за руку и пошел к выходу. Возле двери было столпотворение.

— Гадкий Пивз! — орал кто-то снаружи, судя по голосам, это были Сириус и Фрэнк. Ремус стоял внутри, в толпе. Сохатый, пробираясь к дверям, столкнулся со Снеггом и Эйвери-старшим. Лили же, которая шла как на буксире, довольно чувствительно толкнула слизеринская принцесса.

— Неуклюжая грязнокровка!

Что ж, вполне привычно слышать это из ее уст. И все-таки Поттер не мог не отреагировать:

— А сама-то, Лорен? Если ты чистокровная, это вовсе не значит, что ты лучше Лили. Так что успокойся и иди к своему энцефалитному кузнечику, — и капитан гриффиндорской команды по квиддичу кивнул в сторону Рабастана Лестрейнджа.

— Поттер, я не с тобой разговариваю, — поразительное спокойствие, в этом все чистокровные.

— Рот закрой, Эйвери! — Сириус пробрался в кабинет, он был весь абсолютно мокрый: в коридоре шел дождь.

— Не тебе меня затыкать, Блэк. Ты себя в зеркале видел? Гриндилоу несчастный, — и она улыбнулась под смех своих сокурсников, а потом прошла к "кузнечику", который демонстративно не обращал внимания на высказывания Сохатого, взяла его под руку и, шутливо присев в реверансе, вышла, — Импервиус, — дождь, не прекращавшийся до сих пор, словно от щита отскакивал от парочки.

* * *

Сириус лежал на кровати и листал учебник по трансфигурации, Ремус с Фрэнком перелистывали конспекты, Алиса и Лили что-то обсуждали, а Джеймс спал, сидя за столом и положив голову на стол.

— Все! — Сириус с громким звуком кинул учебник на тумбочку, Джим вздрогнул и проснулся, — Кошка вообще обнаглела! У нас и так в этом году ЖАБА.

— Это не повод устраивать нам сладкую жизнь, — возразили девушки.

— А мне кажется, повод, — накрываясь учебником Сириуса, пробурчал Поттер, снова стараясь заснуть.

— Мальчики! Вот именно, нам сдавать ЖАБА, а это хорошая тренировка, — отозвалась Лили, Лунатик кивнул в знак согласия.

— О, Мерлин! Какие зануды нас окружают, — зевнул Фрэнк, обмениваясь под столом дружеским хлопком с Сириусом.

— Ах, зануды, — приподняла бровь Алиса, — значит, Лили, я и Ремус больше вам помогать не будем, делайте все сами.

— Эй, эй, эй, Лили сюда не приплетайте, она моя! — Джеймс спал очень чутко и даже во сне умудрялся следить за событиями. Поэтому он взял рыжую старосту за руку и снова прикинулся спящим.

— Может и так, но теперь сам делай домашку, — и Рыжик перевернула страницу конспекта.

— Эта женщина хочет, чтобы я побыстрее умер! — никакого трагизма в голосе. — И вообще, уж в трансфигурации-то мне нет равных.

— Я про всю домашнюю работу, — сладким голосом произнесла Лили, подмигнув Алисе. Ремус улыбнулся, прикрывшись тетрадью.

— Ах, мальчики! — Сохатый встрепенулся, встал, отпустил руку девушки и, гордо подняв голову, подошел к двум мародерам, которые укоризненно смотрели на Эванс, Райден и Люпина. — Это просто кощунство, как вы считаете? — "мальчики" покивали головами. — Не желаете ли наведаться на кухню?

Райден фыркнула.

— Пошли, а то у меня весь мозг протранрфигурировался, — сказал Клювокрыл. Сириус с хрустом потянулся.

— Поттер, учти, я не шутила! — вдогонку крикнула Лил.

— Ну конечно, — пробормотал Джеймс, улыбаясь, — ты не устоишь перед моим природным обаянием.

* * *

Фрэнк лежал на кровати и смотрел на Алису, которая, сидя за столом, писала эссе по зельям:

— Слизнорт — урод и дикая сволочь! — Она захлопнула книгу.

— Милая, ты меня не удивила, — Лонгботтом встал, обошел кровать и только потянулся к девушке, чтобы поцеловать, как за дверью послышался женский смех.

— Фрэ-э-э-энк... — протянула Алиса, вставая со стула. Лицо ее было несколько удивленным — договорились же, что никого сегодня не будет в комнате!

— Ой... Сегодня комнату забили Джеймс и Лили, — голоса вышеупомянутых стали громче, Фрэнк стал лихорадочно осматриваться. Его взгляд упал на большой платяной шкаф, — давай в шкаф, — он потянул Алису за руку.

— Я не полезу в шкаф! — буркнула Райден.

— Полезешь, если не хочешь, чтобы твоего любимого и единственного жениха растерзал бешеный олень!

Алиса подавила усмешку и послушно залезла в шкаф, проклиная Фрэнка за бестолковость. Едва дверь шкафа закрылась, как в комнате открылась другая — входная — и внутрь вошли Поттер с Эванс. Парень пританцовывал а-ля ламбада всю дорогу, поэтому девушка была вся красная от смеха.

— Лили, а может ну ее, трансфигурацию, а? — с надеждой спросил Поттер.

— Нет, нет и еще раз нет. Будем учить, — она села на кровать Ремуса и достала учебник.

— Мисс Эванс, вы заставляете меня нервничать и злиться, — ловец на четвереньках стал продвигаться по кровати к своей девушке. Добравшись, он повалил ее на спину и навис сверху, — не хочу учиться, хочу жениться!

Эванс захохотала.

— Если я почую, что будет что-то неприличное, а оно по ходу будет, выходим из шкафа и что-нибудь говорим в свое оправдание. Затем быстро сваливаем, — прошептала Алиса.

— Дорогая, не беспокойся, — ответил Фрэнк, — ничего такого не будет. А если проголодаешься, у меня есть магловская жвачка.

— Джей! — Лили оторвалась от парня и прислушалась. — Ты слышал?! Что это? — практически паника в голосе.

— Рыжик, не волнуйся. Это, наверное, мыши, — Джеймс улыбнулся.

Зря он это сказал. Все знали, что Алиса боится мышей.

— Что!? Мыши! О боже, боже... Я чувствую, как они ползают по моей ноге, — шепотом паниковала Алиса.

Фрэнк сдерживал рвущийся наружу смех:

— Это не мыши! Это моя рука.

— Фрэнк, прекрати!

— А что такое? Я же не абы кто, имею право тебя...

— Не продолжай! — шикнула Алиса.

Фрэнк победно улыбнулся, на что Алиса насупилась.

— Джеймс... Давай готовиться.

— Я готовлюсь!

— К чему же? — снова этот снисходительный тон.

— К нашей первой брачной ночи, конечно же! К черту экзамены! — Джим рассмеялся.

— Поттер! — осуждающе посмотрела на парня Эванс.

— Он подкатывать не умеет по ходу, — тихо смеясь, прошептал Фрэнк.

— Все он умеет, — Алисе было обидно за друга, — и я боюсь, что он сейчас так подкатит, что нам тут мало не покажется. Валить надо отсюда!

— Еще немного подожди. Мне интересно.

— Мистер Лонгботтом! Не знала, что вы такой извращенец! — девушке и самой, по правде, было интересно.

— ... Еще одно слово, Поттер, и не будет никакой ночи!

— А, то есть, приступаем к действию? — Сохатый снова начал целовать девушку, придавливая ее своим весом к кровати.

— Я? Нет, просто я люблю науку, а это научный эксперимент. Но я думаю, уже пора, — наблюдая, отозвался Фрэнк.

— Я представляю, во ЧТО нас превратят Поттер с Эванс... Кгхм... Кгхм!

Джеймс резво вскочил с кровати, надевая очки. Он был еще более лохматым, чем обычно. Лили поспешно села, кое-как поправляя прическу.

— Вы? — удивлению ловца не было предела. — Что это значит? Объяснись, Фрэнк!

— Дико извиняюсь, мы повторяли зелья? — вопросительно-извиняющимся тоном произнес Фрэнк.

— Мы забыли, что вы забили комнату. И исправились... В общем, можно мы пойдем? — смущенно улыбаясь, сказала Райден.

— Я вам пойду, — прошипел капитан гриффиндорцев, — Лонгботтом, у нас сегодня тренировка, а у тебя — еще и штрафная! Будешь знать, как забывать! Идите уже отсюда, — закончил он с улыбкой.

— Штрафная? Коньяка или вина? — выходя, сказал Клювокрыл.

* * *

В кабинете стояла тишина, нарушаемая лишь скрипом перьев. Минерва МакГонагал сидела за столом и наблюдала за учениками. Ремус и Снегг исписали уже где-то метр, хотя Лили и Джеймс не сильно от них отставали. Лорен Эйвери с надеждой смотрела по сторонам, а ее брат Алан смотрел в окно. Фрэнк, Алиса и Сириус тоже писали, хоть и не очень много и явно не все.

— Профессор МакГонагалл! — в аудиторию заковылял Филч. — Директор Дамблдор просит вас немедленно подойти!

— Что происходит, Аргус? Почему именно сейчас?

— Это касается Пожирателей, — свистящим шепотом ответил завхоз.

Его ответ был услышан. Снегг повернул голову к Алану, Лорен исподтишка глянула на Рабастана, но он только слегка качнул головой и немного улыбнулся. Надо сказать, его пергамент уже был исписан краткими, лаконичными ответами и теперь он делал вариант своей принцессы.

— Эм... Хорошо, мистер Филч, — Минерва встала, а завхоз заковылял из класса, — значит так. Я отлучусь. До звонка десять минут, если я не успею, положите работы на край стола.

После ее выхода ученики для верности подождали минут пять, а затем повыскакивали со своих мест и побежали к умняшкам со своего факультета, в надежде списать, или, хотя бы, просто подглядеть — авось, какие-нибудь свои мысли в голову придут.

Голоса смешались, было не понятно, кто что говорит.

— Кто ответил на третий вопрос второго варианта?!

— Лили, будь другом, дай скатать.

— Лунатик...

— Северус, что тут написано? Я не разберу.

— Рогалик, не тупи!

— Эй, ну я же твоя лучшая подруга, ну дай списать...

— Интересно, когда это мы стали подругами, ты меня все время ненавидела...

— Эй, Клювокрыл, долго еще?..

— Бродяга!!! — дикий крик Поттера перекрыл все остальные.

— Ты чего орешь? — Сириус поднял голову от работы Лунатика.

— Кошка идет!

— Откуда?..

— Карта!

— Атас! Шухер!!! — заорал Сириус и плюхнулся на стул, сделав умный вид. Все побежали к своим местам и затихли. Когда МакГонагалл зашла, снова стояла тишина, и все были на своих местах.

— Хм... — профессор не успела сесть за стол, как тут же прозвенел звонок.

Ребята начали подходить к столу и складывать свои работы. Рабастан дописал последнюю строчку, достал палочку, невербальным заклинанием изменил подчерк и протянул Лорен ее работу. Девушка быстро чмокнула его в щеку и побежала сдавать "свою" работу.

Мое имя

Пошел вон.

* * *

Вот он, маленький золотой шарик! Парит в нескольких метрах от слизеринского ловца, от Регулуса Блэка. Только он его не видит. Если на таран помчаться, то он поймет, доберется до снитча быстрее, и Слизерин выиграет. А этого допустить никак нельзя!

В обход? Джеймс прикинул расстояние до снитча в обход. Немаленькое. Но другого выхода нет.

Как бы Поттер не хотел, но Регулус понял его маневр, и завязалась непродолжительная борьба, которая, разумеется, решилась в пользу Гриффиндора.

— И побеждает Гриффиндор!

Джеймс направил метлу вниз, к земле. До нее было совсем немного, как вдруг ловец почувствовал острую боль в затылке, и его снесло с метлы. Пропахав носом несколько метров, парень потерял сознание.

А к нему уже бежали с трибун МакГонагал, Ремус, Лили, Шарлотта и Эрика. С другой, противоположной трибуны, пробиралась Эйвери.

Спрыгнув с метлы и отбросив ее в сторону, к приходящему в сознание Поттеру решительно шел ее брат-близнец. Чуть поодаль от него уже приземлились остальные игроки. В том числе Фрэнк с Сириусом и Алиса. Мародеры подбежали к Джеймсу как раз в тот момент, как Алан начал говорить:

— Ты, грязный гриффиндорский ублюдок, ты переспал с моей сестрой!

— Мистер Эйвери, выбирайте выраж... — до МакГонагал дошел смысл фразы.

— Алан! — пораженно крикнула Лора, уже выбежавшая на поле. Вокруг шумели трибуны. Слова слизеринца были услышаны.

Джеймс потрогал голову, затылок был липким, а рука от прикосновения стала красной.

— Эйвери, ты шарахнул по мне бладжером? Ты придурок! — Джеймс не услышал собственного голоса.

— Мразь! — выкрикнул Алан. Лили вглядывалась в лица слизеринца и гриффиндорца.

— Это правда, Джеймс? — спросила она неверяще. — Это правда?!

— Правда, правда, грязнокровочка! — издевательски протянул Алан. — Пока ты ему верила, он кувыркался с Лорен!

— Закрой свой рот, Эйвери! — бессильно крикнул Сохатый. Бессильно, потому что знал, что это правда.

— А ты, — рыжий повернулся к сестре, — ты вела себя недостойно нашей фамилии, ты продалась, как последняя проститутка!

— Алан! — мужской голос с другой стороны заставил его обернуться, — никогда так не говори о ней.

— Рабастан? И что же ты мне сделаешь? — Эйвери приподнял брови. — Ударишь? Или как этот, — пренебрежительно кивок на трясущего головой Джеймса, — будешь мямлить и угрожать?

И тут Поттер не выдержал. Он метнулся к мерзко ухмыляющемуся слизеринцу и ударил его в челюсть. Алан, в свою очередь, ответил тем же. Началась драка, в которую ввязался и Сириус, вечно охочий до хорошего мордобоя, а тут и случай благородный представился.

— Хватит! — два женских крика слились в один. Лили с удивлением посмотрела на заплаканную Лору. Наверное, и сама Эванс не в лучшем виде.

Дерущихся оттащили друг от друга.

— Неужели он не врет? — Лили подошла и посмотрела Джеймсу в глаза. Тот отвел взгляд. — Ты мне противен, — и девушка отвесила ловцу звонкую пощечину.

— Лили!!! — крикнул Сохатый вслед уходящей девушке. Она шла быстро, боясь сорваться на бег. А Поттер стоял и тупо глядел ей в спину, понимая, что это все. Конец.

"Я буду твоей девушкой, но до первого прокола!"— вспомнились ему слова Эванс.

Где-то за спиной Сохатого обессиленно села на землю Эйвери. Виновница всего этого скандала. Хотя, как ее винить? За что? За то, что она любит? Она пыталась использовать любую возможность. Кто же виноват в том, что Джеймс всегда любил только Лили.

Которая только что ушла. Парень опомнился и рванул за ней. Он обежал весь Хогвартс, оглядел каждый угол. Девушки не было нигде. Тогда Джеймс медленно побрел в гостиную; навстречу ему шли другие ученики. Кто-то сочувственно смотрел на него (в основном, парни), кто-то осуждающе. Большинство показывало пальцем. И уж точно, все его обсуждали.

Поттер зашел в гостиную факультета, в которой было на редкость пусто. Все ученики были на ужине. Ни на что не надеясь, парень поднялся к комнате Эванс и услышал всхлипы. Толкнув дверь, Сохатый увидел Лили, сидящую на кровати, спиной к двери.

— Уходи, — негромко сказала она.

— Лил...

— Уходи! — голос ее сорвался на крик.

— Лили, я же люблю тебя! Только тебя!

— Это не мешало тебе переспать с Эйвери! — Эванс повернулась лицом к ловцу. — Я доверилась тебе, а ты!... Как ты мог так поступить со мной?!

— Лили, прошу тебя! Не надо, не говори так, Рыжик...

— Не называй меня так, Поттер! Меня бесит это прозвище! — Лили уже просто кричала.

— Я люблю тебя! — заорал Джеймс. — Я семь лет люблю тебя!

— Да? — издевательски приподняла бровь Эванс. — Тогда как ты объяснишь то, что встречался с половиной из девушек Хогвартса? А?!

— А что, мне в монахи надо было записаться? — разозлился парень. — Если тебе было плевать на меня...

— Я тебе поверила, — прошептала Лили, смотря в пол, — ты же мне нравился, придурок. Зачем ты так поступил? — по лицу ее потекли слезы. — Уходи. Уходи! Вон отсюда!!!

Лили слышала, как шарахнула дверь. Она подошла и села на подоконник.

Пошел снег. Девушка смотрела на снегопад и думала, почему все так плохо, за что она это заслужила?

Ну, зачем, зачем она поверила Поттеру? Зачем согласилась на его предложение? Он даже стал ей нравиться. Она любила подолгу смотреть, как он мучается на уроках Зельеварения. Любила гладить его растрепанные волосы. Любила, когда он на пару с Сириусом творит всякие веселые глупости. Любила его запах.

Лили встала и подошла к шкафу. Вытащила оттуда длинную серую футболку, которая раньше принадлежала парню. Хотелось разорвать ее, изрезать, выкинуть, но... Эванс вдохнула запах ткани, скомкала футболку и сунула в шкаф, поглубже.

* * *

Поттеру было хреново. Он пинком распахнул дверь, она ударилась в стену и жалобно провисла на верхней петле. Джеймс пнул валяющийся на полу свитер, подошел к кровати и упал на нее. Хотел успокоиться, но не получилось. Швырнул подушку. Рывком встал, прошелся по комнате, распинывая вещи. Подошел к окну, прижался лбом к холодному стеклу.

Ярость переполняла его. Джеймс зарычал и ударил кулаком в шкаф, стоящий рядом. Дверца с характерным звуком сломалась.

Все было кончено. Из-за глупости. Из-за злости. Из-за того, что он когда-то переспал с Лорен. Когда-то… Это не оправдывает! Безмозглый тупой дебил! Это измена, измена, понимаешь ты это или нет?

Джеймс понимал. И это его глодало изнутри.

Их только начавшимся и крепнувшим отношениям пришел конец. Он так долго добивался расположения Лили и сам все разрушил.

«Ну, так тебе и надо!» — подумал парень, сворачиваясь на полу калачиком. Тревожный сон навалился на него и поглотил в свои объятья.

Алиса Райден

Одно событие затрагивает многих людей. Ссора Эйвери и Джеймса на поле не было исключением. Вражда Слизерина и Гриффиндора еще больше обостилась, репутация Лорен... Что ж, теперь Она не такая идеальная в чужих глазах, как раньше.

Плюс эта ссора отразилась на наших отношениях с остальными ребятами. На отношениях внутри нашей компании. Да и какая теперь компания? Джеймс и Сириус были душой компании, сердцем. А теперь будто одна часть сердца умерла. Поттер ходит, как в воду опущенный. Инфернал, честное слово.

Лили Эванс

Я так больше не могу! Не могу каждое утро видеть его на уроках. Его деревянную спину, скрюченную над учебниками или котлом. Не могу видеть, как он хмурится, схватившись за голову. Почему так получилось?

Я не пошла на завтрак, потому что не хотела, чтобы меня видели и обсуждали. Вместо этого вызвала эльфа, который принес мне блюдо с завтраком и газету, которую мне принесла сова.

На уроках я старалась сесть как можно дальше. В конце концов, это он виноват, и я не буду себя корить! Алиса смотрит на меня с жалостью. Ненавижу заставлять людей испытывать ко мне жалость!!!

На ужин все-таки сходила, но пораньше, чем Мародеры. Встретилась на собрании с Ремусом, он очень устало выглядит. Бедный, совсем недавно луна стала убывать.

Каждое утро просыпаюсь в холодном поту и слезах. Дурацкие сны, которые до сих пор мучают нас, каждый раз представляют новый сюжет. Я не могу видеть все это с Поттером в главной роли!

Боюсь, что снова не высплюсь. Уже неделю не высыпаюсь, сплю на уроках. Сегодня из-за этого Слизнорт баллы снял. Сволочь.

Говорят, что МакГонагал серьезно заинтересовалась той историей, которую рассказал Эйвери... Но мне это не интересно.

Теперь не интересно.

Ремус Люпин

Скоро конец нашего обучения. А дел еще много. Эти сны, мысли и желания не отпускают никого из нас. Сохатый весь замкнулся в себе, Фрэнк боится за всех, ведь война. Я и сам боюсь. Сириус заявил, что это его все доконало, идет война, и он хочет сделать Шарлотте предложение (никогда бы не подумал!) но считает, что она ребенок. Точнее, его еще и сны достали, а она ребенок... В общем, Сириуса без бутылки не понять.

После полнолуния чувствую себя...никак. Удивлюсь своей Эрике. Она ведь не только приняла меня, мою болезнь, характер и все остальное, но и помогает, поддерживает, не отворачивается... Может это и есть любовь?

Шарлотта МакКонал

Последнее время меня сильно пугает одна мысль. Что с Сириусом? Он как будто стал сдержаннее со мной, холоднее.

Это я виновата?

В чем причина? Может, я ему наскучила? Говорили мне, не верь Блэку, он ветреный. Нет же, хотелось сказки. Вот и получила — сижу, голову ломаю.

С утра улыбался, ближе к вечеру посерьезнел. Проводил до гостиной. Не захотел, чтобы я его проводила. Может, он с какой-нибудь гриффиндоркой шашни крутит?!

Да нет, он такой нежный, галантный. Наверное, есть причина. Может, это из-за Сохатого? То, что случилось с ним и Лили, это уму непостижимо. Он поступил не совсем по-мужски.

Главное, чтобы Сириус не брал с него пример.

Джеймс Поттер

Никогда не чувствовал себя ужаснее. Будто я желе из яблока. Зеленое, противное, холодное и... Желе... Фу. Лили меня всячески избегает, друзья смотрят с жалостью. Я готов провалиться сквозь землю. Хотя, если я желе, тогда лучше, чтобы меня съели.

Фрэнк Лонгботтом

Надрать задницу Слизнорту, за то, что он снял баллы с Гриффиндора (не забыть взять с собой Лунатика, как отвлекающий маневр).

Попытаться поднять Сохатому настроение (а то ходит как смесь Нюниуса и амебы. Бе).

Поговорить с Сириусом. Быть джентльменом, жаждущим семьи и ханжой ему не к лицу.

Сдать эссе по трансфи... Попросить Луни написать мне и Алисе эссе по трансфигурации.

Попросить Шарлотту не париться. Она не виновата в поведении Бродяги (почти).

Устроить что-нибудь Эйвери [непечатный мат].

Эрика Уальд

Бедные Джеймс и Лили. Оба себя грызут. Их так жаль. Джеймс, конечно, идиот, раз переспал с Лорой, но когда это было? И неужели Лили думала, что он будет думать вечно только о ней? Он же парень.

Ремусу плохо после полнолуния. Надо ему что-то принести и не оставлять одного. Бедный мой, любимый Лунатик. Почему именно ты? Знаю, вопрос банальный, но все же...

Шарлотта переживает из-за странного поведения Сириуса. Господи, когда эти двое успокоятся? Вечно что-то да случается.

Зато у Фрэнка с Алисой все шикарно. Я за них рада.

Сириус Блэк

Спасибо тебе, мамочка Вальбурга!

Из-за тебя я не такой, как остальные парни в восемнадцать лет. Вместо того, чтобы просто выйти с любимой девушкой на новый уровень, я мнусь и занимаюсь самобичеванием.

Манеры, манеры, манеры...

Этика, самоконтроль, благородство.

Ты с детства вбивала мне все это, отпечатывая смысл слов на мозге так, чтобы я никогда этого не забыл. И я не забыл.

Спокойнее, Сириус Орион. Она же не знала, что вырастет такой шалопай.

Я просто подожду. Год — это не много... Нет, Мерлинова борода! Год — это чересчур много! Я хочу жениться на ней, но пока ей нет 17, и пока она учится в школе, я не могу!

Хорошо. Я всегда все получал на блюдечке с голубой каемочкой. Теперь пора проверить мое терпение на прочность.

Чужой для всех. Полукровка на Слизерине. Пожиратель смерти. Староста. Эти мародеры с их мерзкими штуками. Любимая, ненавидящая меня, его, ее и ее брата. Воздух, пропитанный ложью, завистью, презрением...

— Снегг, ты готов к сегодняшней "прогулке"? — надменный голос Мальсибера прервал мои мысли. Лениво повернув голову и приподняв бровь (это всегда смотрелось эффектно), я презрительно сказал:

— Я-то как раз готов. А ты затарился подгузниками?

— Слишком дерзко для такого как ты, Северус, — ухмыльнулся парень.

— Заткнись, Мальсибер, — устало потер переносицу Алан Эйвери, — если Темный Лорд выбрал его как равного нам, значит, мы должны его принять. Несмотря на все предубеждения.

— Браво, братец, — одиноко похлопала Лорен.

— А ты что тут забыла? — прорычал Крэбб.

— Захлопнись, животное, — лениво отозвался Лестрейндж из высокого красивого кресла.

И что он нашел в этой рыжей? Она, конечно, красивая, но такая... Мерзкая... Парадокс. Слишком самовлюбленная, слишком надменная. Так по аристократически кривит полные губки, морщит аккуратный носик. Нда... И даже если бы она мне нравилась... Она похожа на Лили. Немного. Когда улыбается. Даже если бы она мне нравилась, она любит этого мерзкого, гадкого, безмозглого Поттера!!!

Я заметил, как Лора сжала кулаки и посмотрела на брата. Ей явно было мерзко от этой истории.

— Сейчас начнутся уроки, — поднявшись и взяв сумку, я кивнул всем. Вместе со мной из зала вышли оба Эйвери и Рабастан. Не выношу этого придурка Лестрейнджа. Как и старшего с его женушкой. Хотя чего его ждать от Блэков? Все эти Блэки — идиоты.

Первым была Травология. Мы вышли из замка и направились в теплицы. Было холодно, январь как-никак. Снег на дороге расчистили, но он также валил густо и много. Ненавижу снег. Конечно, не так, как Блэков, но все равно. Лорен, пока мы дошли, несколько раз чихала, ее извинения, раз за разом, все больше меня выводили. А этим двум дебилам рядом с ней все равно. Ее даже жаль. Травология с Пуффендуем... Хуже только Трансфигурация с Гриффиндором.

Когда мы подошли к теплицам, я пропустил ее вперед, желая увидеть реакцию. Сдержанно кивнув, она перед тем, как войти, навесила на лицо маску отвращения и, наконец, соизволила осчастливить всех своим присутствием.

Честно говоря, я ненавидел эти привычки Эйвери постоянно менять маски. Но приходилось мириться. Вот уже семь лет я живу с Аланом и Рабастаном в одной комнате. Мальсибер, кстати, бесил меня больше, чем они оба вместе.

Травология прошла вполне неплохо, бывало и хуже. На Истории Магии было отлично, писал как всегда. А эти когтевранцы себя еще умными считают, почти все спали. Дальше было Зельеварение с Гриффиндором... Вот тут чуть не умер. Блэк(!) вздыхал и смотрел то в окно, то в спрятанный журнал. Ха, влюбился что ли? Надеюсь не в Люпина. Хотя это было бы забавно. Поттер сидел с синяками под глазами, немытые волосы, почти не говорит. Настроение при виде него сразу поднялось. Но при виде похожей ситуации с Лили упало. Да и у Лорен похожее состояние. Любовный треугольник, тоже мне.

Она смотрит на него, как побитая собака. Что Лора (я даже не могу говорить сейчас про Лили) в нем нашла? Ну конечно, ответ прост. Красивый, спортивный, капитан команды по квиддичу. Да фубуэ... Тупой, безмозглый дебил. И все Мародеры такие. Быть может, Ремус один мало-мальски вменяемый, но и у него тоже свои заморочки.

Интересно, если Лорен оставить в одной комнате с Лили, кто из них останется жив? Как Лили вообще могла пережить такое предательство. Я бы так с ней не поступил...

Тут в моем мозгу вспыхнули воспоминания...

"Пятый курс... Мародеры... Я в воздухе, подвешен заклинанием, которое сам придумал... И одно слово, изменившее все: "Грязнокровка"..."

Отогнав эти мысли, я вернулся к приготовлению зелья.

Может, стоит подойти к ней? Ей сейчас так тяжело... Я смогу ее поддержать. И все вернется в прежнее русло. И мы снова будем друзьями... И быть может, поженимся... Миссис Лили Снегг... Я улыбнулся. Подойти? Помочь? Стать той жилеткой, в которую она будет плакаться о Поттере? Никогда!!! Не бывать такому! Ничего уже не будет прежним. Потому что она выбрала его. И потому что я уже выбрал свой путь. Потому что Темный Лорд не убил меня, полукровку, а принял в свои ряды. Значит, я особенный. Не такой, как эти... Человекоподобные.

Я искоса глянул на рыжую слизеринку и увивающегося рядом с ней Лестрейнджа. Кошмар.

Дальнейшее описывать просто не нужно, все было относительно спокойно. Вечером я, Регулус Блэк, Мальсибер, Алан и Лорен Эйвери, Лестрейндж и Розье выскользнули из замка и пошли в сторону Запретного леса. Сегодня было полнолуние, я предупредил всех, чтобы держались осторожнее, ведь Люпин сегодня трансформировался и мародеры могли "выгуливать" его.

Трансгрессировать мы не стали, просто дошли до заранее обговоренного места. Там нас ждала фигура в черном плаще и с портключем в виде статуэтки вытянутой кошки. Фигура кивнула нам, мы взялись за портал и в ту же секунду переместились в нынешнее логово Темного Лорда. Нынче он гостил в шотландском поместье семьи Эйвери. Я поморщился. Разумеется, Алан и Лорен будут чувствовать себя здесь хозяевами. До первой встречи с нашим Господином.

При этой мысли я усмехнулся. Звуки наших шагов гулко отлетали от стен роскошного коридора. Мы вошли в гостиный зал. Здесь было много наших старых знакомых. У камина стоял один из самых приближенных к Темному Лорду, Люциус Малфой, сероглазый, высокий блондин, с идеальной осанкой и гордо поднятой головой. Его невеста, Нарцисса Блэк, сидела рядом в кресле. "Ангел Слизерина", так ее называли. И это обоснованно. Молочная кожа, голубые глаза, светлые волосы, зеленое платье, облегающее фигуру. Я в очередной раз заметил, как они гармонировали с Люциусом. Отец жениха, Абракас Малфой, стоял рядом с сыном. Странно, что он без жены. Проскользив взглядом по присутствующим, я заметил Рудольфуса и Беллатриссу Лестрейндж. Белла, в черном платье, ярко накрашенная, с безумной искоркой в черных глазах и идеально уложенными волосами, была похожа на своего супруга только чистокровностью и преданностью Лорду. Рудольфус был ярко-рыжим, очень высоким, с прямым длинным носом и одет был с иголочки: в черный бархатный костюм. Так же я заметил Вальбургу, мать придурошного Сириуса, стоявшую рядом. Что же мне одни Блэки на глаза попадаются?

Тут я увидел хозяев поместья, стоявших рядом с Вальбургой. Аннабет Эйвери, с гримасой высокомерия и презрения ко всему, вяло отвечала.

Эйк, муж Аннабет, смотрел скучающе на происходящее. Выглядел он помято. Наверное, попал под горячую руку Господина.

— Отец, матушка, — Алан подошел к родителям и коротко, по-военному поклонился. Я заметил, что Лора не последовала его примеру, а осталась стоять рядом с Рабастаном. Он тоже к брату и невестке не спешил.

— Лорен, — холодным голосом позвала Аннабет. Девушка поджала губы и подошла к матери.

Регулус пошел к своей матери. И тут вошел спокойный, как змея (хотя иногда хочется спросить: почему "как"?) Темный Лорд. Все явно его уже поприветствовали, мы же пошли целовать подол его мантии. Это иногда кажется унизительным. Я, целуя край мантии, думал, как хорошо, что я владею легилименцией. Лорд сел во главе огромного дубового стола. Справа от него села Вальбурга, слева Абракас. За Миссис Блэк села Белатрисса, Рудольфус с Рабастаном и Регулус. За Абраксасом сел Люциус, далее Нарцисса и я, назад я не смотрел, это было не принято, можно смотреть вначале только на Господина. Затем, когда он скажет что-то в приветствие, слушая остальных, смотреть на кого угодно. Я услышал запах женских духов и звук отодвигаемых стульев, значит за мной Лорен, а я рядом с ней — естественно — Алан.

— Я не доволен, — сказал Господин холодным голосом в полнейшей тишине, — нас очень мало. Почему же на нашу сторону не привлекаются новые чистокровные волшебники? Особенно этот вопрос касается наших учеников школы Хогвартс.

Все молчали. Тут меня осенило. Да, это прекрасный вариант спасти настоящее положение, подняться в глазах Лорда и насолить мародерам... Три зайца одним выстрелом...

— Мой Лорд, — произнес я с почтением. Все посмотрели на меня, — дело в том, что в Хогвартсе есть предатели, многие их действия происходит на наших глазах, — замолчал, ожидая, захочет ли Господин услышать продолжение, чувствовал на себе подозрительный взгляд Лорен. Что ж, прости, Эйвери, я хочу получить свой кусок счастья, а пострадаешь ли при этом ты, мне плевать.

— Продолжай, Северус, — отозвался Лорд.

Откашлявшись, я начал говорить:

— Мой Лорд, далеко за примером ходить не надо... Джеймс Поттер, все мы знаем его мать, Дорею Поттер, урожденную Блэк. Его отец так же чистокровен, но их сын мало того, что в открытую заявлял против вас, он еще... Он пытался обесчестить некоторых чистокровных леди, в чем, кстати, преуспел.

За столом снова стало тихо. Лорд, подавшись вперед, буквально выплюнул:

— Что? Да как этот выродок только посмел!

— Это еще не все...

— Это не правда! Он врет, не верьте ему, все вранье! — закричала, вскочив, Лорен.

— МОЛЧАТЬ! Круцио! — Господин направил на девушку палочку. Та упала и, испытывая страшную боль, закричала. Ей повезло, Лорду было любопытно услышать продолжение. Она корчилась всего-то полминуты. Как только Лорд отвел палочку, Стан кинулся к девушке, помог ей встать и усадил рядом с собой. Алан закрыл лицо руками, а Аннабет сказала:

— Какой позор, и это моя дочь!

— Северус, продолжай, если тебе есть, что добавить, — медленно, будто ничего не случилось, произнес Тот, Кого Нельзя Называть.

— Да, Мой Господин, есть. История с Поттером, далеко не самое страшное, — я хотел было продолжить, но меня прервал короткий ледяной смех.

— Далеко не самое страшное? Что может быть хуже этого, — он указал на беззвучно плачущую Лорен.

— К сожалению, есть. Все мы знаем Вальбургу и Ориона Блэк. Естественно, с нами их младший сын, Регулус, — мои действия пахли дешевой театральностью, но это было даже весело, — никто не спорит, Регулус очень вам предан, Милорд, но вот его брат, — ощущая мрачное удовольствие, я произносил каждое слово, — Сириус не только поступил на Гриффиндор, он недавно сбежал из дома и собирается стать мракоборцем. Он так же открытно заявлял против Вас и тому подобное. Его проступки можно перечислять вечность, он... Он собирается жениться на грязнокровке...

Поднялся гвалт. Пожиратели громко начали возмущаться, ужасаться и отплевываться.

— Молчать! — тихо сказал Господин, но его услышали, и вновь стало тихо, — это не просто предательство. Это ужасающе — портить нашу кровь. Ваша задача, тех, кто учится в Хогвартсе, это убить этих предателей, а в первую очередь их подстилок.

Их подстилок... Их девушек… Слова медленно дошли до моего сознания... Лили... Нет, они же расстались, нельзя позволить им снова быть вместе. Твердо это решив, я подумал, что хуже не будет и сказал:

— Так же к этому списку относятся Райден, Лонгботтом, Люпин — тот вообще личность темная, Уальд...

— Уальд? — спросил Яксли, — впервые слышу.

— Бывшие Айзеки. У деда Эрики Уальд, я так понимаю, о ней речь, родилась дочь-сквиб, которая вышла за магла. А вот их дочь волшебница, — произнес Абракас Малфой.

— Айзек... Мы учились с ним вместе. Он так был помешан на чистоте крови, но видно это сыграло с ним жестокую шутку... нужно будет навестить старого однокашника, как-нибудь, — прошипел Лорд и удалился. Аудиенция была окончена.

Стук в дверь.

Профессор Дамблдор, сидящий за столом, произнес:

— Войдите.

Профессор зельеварения Гораций Слизнорт вкатился в кабинет:

— Добрый вечер, Альбус. Что вам понадобилось?

Директор Хогвартса поднял глаза от каких-то бумаг и внимательно посмотрел из-под очков-половинок своим проницательным взглядом ярко-синих глаз.

— Гораций, тебе, естественно, известно о волшебнике, который зовет себя лорд Волан-де-Морт, — Слизнорт вздрогнул при этом имени, — да, Гораций, и не надо бояться имени. От него ничего не будет. Но я позвал тебя не для того, чтобы пофилософствовать на эту тему. Ты был близок к Тому в школе. Скажи мне, ты что-то ему рассказывал? Я знаю это, а то, что ты можешь рассказать, спасет сотни жизней и судеб.

— Альбус, вы знаете, я специализируюсь на зельях, Темная магия мне не дана, — испуганно начал декан Слизерина.

Дамблдор решил сразу выдать козырь.

— Гораций, ты понимаешь, что такие, как Лили Эванс, могут погибнуть в этой войне только по причине, что они родились в семье магглов, — при этих словах Слизнорт снова вздрогнул; он всячески пытался избежать взгляда директора, но это было сложно.

— Я думаю, — свистящим шепотом начал он, — есть одна вещь, которую мне не следовало ему рассказывать.

Слизнорт приставил волшебную палочку к виску, затем медленно потянул — за палочкой потянулась тонкая голубоватая нить воспоминаний. Профессор достал из кармана мантии флакон, опустил в него нить и передал директору. Тот так же молча, как и наблюдал за этим, взял флакон.

— Только не презираете меня после увиденного, Альбус, он был иным снаружи.

Когда за Слизнортом захлопнулась дверь, сохранявший внешнее спокойствие Альбус Дамблдор спешно встал и подошел к Омуту Памяти и погрузился в воспоминания своего недавнего гостя. Вынырнув из них, он кинулся к шкафу с книгами и вынул черную в кожаном переплете книгу, самую запретную и темную во всем Хогвартсе: "Тайны наитемнейшего искусства". Раскрыв ее, директор начал лихорадочно искать. Наконец он нашел. Большой и один из самых ужасных разделов одной из самых темных книг.

"Крестражи".

* * *

Джек Айзек зашел в свой кабинет, просматривая на ходу бумаги поверх очков.

— Здравствуй, Джек, — произнес высокий холодный голос. Мистер Айзек поднял глаза от бумаг и моментально выхватил палочку. В его кресле, поигрывая палочкой, сидел лорд Волан-де-Морт.

— Том? Том Реддл? Или лучше лорд Волан-де-Морт? — высокомерно подняв голову, сказал Джек.

— Ты не очень рад встречи со мной, верно, друг мой? — Темный лорд подчеркнул последние слова.

— Почему же? Но мое расположение зависит от того, зачем ты пришел.

Тонкая улыбка отразилась на лице величайшего из темных волшебников. Он встал и, легонько опираясь на столешницу из бука, спросил прямо:

— Говорят, твоя дочь — сквиб?

— Действительно, это так. И что с этого? И кто же тебе донес? Эти твои прихвостни? — насмешливо произнес Джек. Айзек старший не был глупым и трусливым человеком. Он понимал, что Том пришел отнюдь не с визитом вежливости. И понимал, что его вряд ли оставят в живых после этого.

— Джек, Джек, Джек... — Волан-де-Морт подошел к бывшему однокурснику и заглянул тому в лицо. Мистер Айзек взгляд выдержал, — а ведь ты же был еще более яростным приверженцем чистоты крови, чем я.

— Да, — прервал его мужчина, — потому что у меня были на то основания, а у тебя нет. Я не понимаю, Том, зачем тебе все это? Ты же не чистокровный! Ты посмотри на себя! С глупыми идеями о мировом господстве ты изуродовал себя, а ведь был таким привлекательным молодым человеком. Девушки на тебя бросались толпами...

Волан-де-Морт прищурился.

— Вполне возможно. Да, я не чистокровен, но это не моя вина. И скоро не останется тех, кто знает об этом. Не представляю, каково тебе, дочь — сквиб, зять — маггл, а единственная внучка — бездарная грязнокровка. Кстати, на счет женщин. Может, они и вешались на меня, но я и сейчас могу обладать любой. Хоть твоей внучкой, к примеру.

— Только попробуй, Том. Я жизнь отдам, но тебя прикончу, — Джек Айзек не угрожал. И вообще, сколько себя помнил Том Реддл, этот мужчина никогда слов на ветер не бросал.

— Хочешь, и я верну тебе доброе имя? Очищу твою семью от позора?

— Не смей! Убирайся! Только прикоснись к кому-нибудь из членов моей семьи, и я...

— Джек, милый, мы собирались на собрание Ордена! Ты где? — открылась дверь, и вошла миссис Айзек. — Том?!

— Аллантия, какая приятная встреча. Но я вижу, Джек, что ты уже переметнулся на сторону моих врагов, на сторону этого маглолюба Дамблдора. Что ж, это печально, — он медленно вытаскивал палочку из рукава.

— Лана! беги! — закричал Джек, — Авада Кедавра! — зеленый луч полетел на Реддла.

Разумеется, он уклонился.

— Джек, ты все так же не можешь в меня попасть! Ай-яй-яй! Круцио! — заклинание попало в миссис Айзек, не успевшую трансгрессировать, и женщина упала на пол, корчась в страшных муках. — Как же жаль, что ваша грязнокровая внучка этого не увидит. Авада Кедавра! — крики женщины стихли.

— Мразь! — Джек кинулся на Волан-де-Морта. послышался шум и стук каблуков — Николь и Дэниел — родители Эрики — услышали шум.

— Жаль тратить чистую кровь и жаль убивать бывших друзей, но вы этого заслужили, — Темный Лорд повернулся к своему однокурснику, — а ведь мы могли быть снова друзьями, как прежде! Я, ты, Эйк Эйвери и Станислав Яксли. Ты сам избрал свою судьбу.

— Я не собираюсь быть за полукровку, возомнившую себя чистокровным карателем божьим, — прохрипел безоружный Джек.

Волан-де-Морт вплотную подошел к Айзеку, склонился над его ухом и прошептал — Тогда смотри...

А потом посыпались заклятия: Петрификус Тоталус в мистера Айзека, многочисленные Круциатусы в его дочь и зятя. Но Джек не мог ничего сделать! Он был заколдован, тело не двигалось! Когда наконец Николь и Дэниел были убиты, к мужчине вернулась координация движений, он бросился на бывшего друга в рукопашную. Внезапно он остановился и почувствовал вдруг острую боль в районе сердца — Том Реддл хладнокровно выдернул серебряный кинжал из груди друга и трансгрессировал.

* * *

— Мисс Уальд! — профессор Флитвик отвлек девушку, спокойно завтракающую в компании Мародеров.

— Да, профессор?

— Директор просил вас подняться к нему после завтрака. Это касается вашей семьи, — маленький Филиус Флитвик не мог поднять на еще ничего не знающую девушку глаз.

— Эм... Хорошо. Шарлотт, занеси мою сумку в кабинет, — почуяв неладное, Эрика пошла за профессором Флитвиком в кабинет директора.

— Садитесь, Эрика. Оставьте нас, Филиус. Спасибо... — старый маг не знал, с чего начать, — не желаете? — он придвинул к девушке вазочку с конфетами, но Уальд отрицательно покачала головой. — Мисс Уальд, я вынужден вам сообщить, что вчера ночью ваши родители вместе с бабушкой и дедушкой были найдены мертвыми в вашем родовом поместье. Они убиты Волан-де-Мортом.

Вот и все. Эрика медленно закрыла глаза и выдохнула через рот. Она никогда не была плаксой; дед, любимый дед, и заботливая бабушка, сдувавшая с внучки пылинки, всегда учили ее стойко выдерживать удары судьбы. Но такое…

Черная пелена застлала глаза, Эрика сидела, сгорбившись, сунув ледяные ладони между колен. Плечи ее иногда вздрагивали, как от удара, но слез не было. Взгляд в пустоту, обращенный к чему-то внутри. Потому что все, что было снаружи, сегодня (или вчера — какая уже разница?!) оборвалось со словами этого человека, который сидел напротив.

Их нет. Сухая фраза, а сколько эмоций за этим скрывается? Эрика хотела бы… не кричать и не плакать… Да и на смерть ее не тянуло. Она хотела убить. Убить Волан-де-Морта. Эту мерзкую змею, эту тварь!

Девушка сжала кулаки. Встала, решимость блеснула в сухих глазах.

— Спасибо, профессор. Это действительно удар для меня. Я пойду.

И она вышла. Альбус потрясенно глядел ей вслед. Вот это самообладание. Действительно, аристократка.

Сбереги меня, прошу.

Я слабее, чем кажусь.

Я тебе принадлежу навек...

Ты по-прежнему мой бог.

Я ловлю твой каждый вздох

И у сердца прячу боль от всех.

Твоё имя значит рай.

Бьется сердце через край.

Я, за ним, закрыв глаза, лечу...

Все молитвы о тебе.

Все стихи и песни все

За один твой взгляд отдать хочу...

Пожалуйста, небо, не надо больнее.

Я жить без него не могу, не умею.

Хочу в это сердце ворваться с разбега.

Пожалуйста, небо. Пожалуйста, небо.

Потерялся твой ответ,

Где-то между "да" и "нет".

Говоришь, все в жизни может быть...

Я прошу себя остыть,

Без тебя учиться жить,

Только сердце всё равно болит...

Пожалуйста, небо…

Хорошо, что я живу в комнате одна. Можно делать, что хочешь, и не слушать, что кому-то это не нравится.

Например, сейчас я сидела на подоконнике и просто смотрела в окно. Серое небо, густо падающий снег, деревья в белых шапках. Сегодня был поход в Хогсмид, но я не пошла. Слишком холодно и очень много снега, который все падал и падал…

Я отвернулась от окна и посмотрела в большое зеркало. Рыжие волосы, большие глаза цвета лесного ореха, обрамленные длинными густыми кукольными ресницами, идеальная фигура...

Но он меня все равно не любит. И зачем мне тогда такая внешность? И до меня дошло... Я никогда не буду с Джеймсом. Мы не поженимся, у меня не будет детей от него, он не будет любить меня... Он будет любить Эванс... Но Эванс... Она даже не разговаривает с ним, они так и не помирились. Мерлин, я видела, как он страдал, это ужасно. Я должна ему помочь, должна, несмотря ни на что, вопреки своим чувствам, вопреки гордости. Потому что если он будет счастлив, то и я… Наверное…

Тут меня осенило... Ну конечно! Я встала с подоконника, переоделась, накрасилась и, натянув маску высокомерия и презрения ко всему, пошла в совятню.

Подозвав семейного филина, я вытащила из сумки перо и лист пергамента. Решив быть краткой, я беглым почерком написала: "Джеймс. Жду тебя около озера в 5 часов вечера. Это касается тебя и Лили Эванс.

Лорен.

P.S. Можешь взять своего ручного песика Блэка, он может понадобиться"

* * *

На озере было ветренно. Мокрый колючий снег задувал зашиворот, и поэтому здесь вряд ли можно было увидеть гуляющих. Открытая местность продувалась всеми ветрами, злыми, завывающими, как будто специально стремившимися сбить с ног хрупкую фигуру, замершую под одним из редких деревьев.

Фигурка зябко куталась в мантию и до носа подтягивала серебристо-зеленый теплый шарф.

Думала ли Лорен о том, что Джеймс должен прийти? Нам это неизвестно, но она преданно ждала человека, ради счастья которого собиралась разрушить свое собственное.

Когда в далеке, в замке, ударил колокол, девушка решила, что Поттер не придет. С сожалением отошла от деревца и пошла против ветра к Хогвартсу. Февраль продолжал бить рекорды — вот и сейчас замела метель.

Закрывая лицо рукой, Эйвери продиралась сквозь ветер, когда вдруг услышала хриплое: "Лорен!" Сердце екнуло и пропустило удар. Его голос, эта влюбленная гордая маленькая слизеринка могла различить среди сотни других похожих.

— Лорен! Чего ты хотела? — откашлявшись, сказал Сохатый.

— Пошли в замок, иначе я сдохну, и ты так и не узнаешь, — девушка попыталась пошутить.

Левая бровь Джеймса поползла вверх:

— Лорен, ты, конечно, извини, но я после той ситуации не хочу, чтобы нас видели вместе. Говори тут и сейчас, или я ухожу.

Девушка покорно кивнула:

— Я понимаю, Джеймс, что из-за меня твоя жизнь разлетелась на куски. Прости меня, я не хотела, я не говорила брату, я клянусь. Я хочу все исправить!

— Это не совсем так... Хотя... Исправить? И как же? — в голосе Поттера на последней фразе звучал сарказм.

— Я знаю, как помирить тебя с... — Лорен запнулась, встретившись с испытующим взглядом парня, — с Эванс.

— И как же? — удивлению лидеру Мародеров не было предела.

— Я долго думала над этим, просто нужно заставить ее чувствовать себя виноватой. Поверь, ни одна девушка не выдержит этого, — слизеринка печально улыбнулась, поправляя шарф.

— Я не хочу, чтобы она чувствовала вину... Это... Неправильно. Мне и так стыдно, что я причинил и причиняю боль тебе... И ей... Ну, хорошо, допустим, она почувствует себя виноватой. Что от этого?

— Она простит тебя, Джеймс, — ответила Эйвери, глядя на ловца глазами побитой собаки. Это было так неприятно и противно, что Джеймс бессильно прикрыл глаза.

Метель, кажется, решила пощадить молодежь, а потому стихла.

— И какая тебе от того выгода? — спросил ловец и капитан команды Гриффиндора по квиддичу.

— Я не получаю ничего, кроме твоего счастливого лица, — девушка посмотрела на носки дорогих сапог, — я хочу забыть тебя. Но...

— Н-но?

— Я, — во рту пересохло, — хочу сутки твоей любви.

— И в каком именно смысле? — с легкой иронией спросил Сохатый.

— В прямом, — главное улыбнуться; вроде получилось, — я хочу, чтобы ты любил меня. Как тогда, когда ты выиграл матч. Как будто ты любишь не Эванс, а меня! Это же маленькая, ничтожно маленькая плата за то, что я тебе обещаю!

— Хочешь, чтобы твой брат меня убил? Или мы как-то будем скрываться? — Джеймс спрашивал абсолютно серьезно.

— Он не узнает, Джеймс, — девушка порывисто схватила ловца за руку. — Я не знаю, где. В Выручай-комнате... Слишком опасно.

— Могу предложить нашу комнату. Я тебя проведу, а парни не придут.

— Ты согласен? — Лорен не могла поверить.

— Сначала я узнаю, какие действия ты хочешь предпринять... Если мне покажется, что это сработает, я тщательно обдумаю и, возможно, соглашусь.

— Хорошо. Значит так...

* * *

Гриффиндорский проход открылся, и в гостиную зашел Сохатый. На голове и плечах его был снег.

— Сириус, у меня к тебе дело.

Бродяга молча встал и прошел за другом в комнату, где Поттер все и выложил.

— Джеймс, ты спятил. Поверить Эйвери? И план такой... Ты думаешь, Лили поведется? — Сириус стоял у кровати с видом "я огнедышащий дракон", — ты спятил. Нет, я знал, что ты олень, но что ты олень без мозгов...

— Послушай, Бродяга, у меня уже нет никаких мыслей! Неужели Лора предлагала бы мне такое, чтобы просто посмеяться надо мной?

— Ну, это вряд ли. Ты ей как бы нравишься... Ты точно уверен?

— Я люблю Лили. Это мой последний шанс. Как бы глупо это не звучало, — Джеймс улыбнулся своей мародерской улыбкой.

— Если это сделает тебя счастливым. Брат, ты же знаешь, ты всегда можешь на меня рассчитывать... Даже не смотря на то, что идея принадлежит Лорен Эйвери. Что от меня требуется?

* * *

Поздний вечер — глухое время.

В подземельях было влажно и страшно. Уродливые статуи, портреты каких-то мрачных личностей. Сомнительно, что слизеринцы жилы здесь по собственной воле. Хотя, кто их знает.

Внезапно одна из горгулий в стене с тихим звуком отодвинулась, и из образовавшегося прохода в стене вышла маленькая девушка. На голове у нее был темный капюшон, но одна рыжая прядь, выбившаяся из прически, падала ей на лицо, и девушка постоянно ее сдувала.

Она посмотрела по сторонам и, не увидев того, кого ждала, горько усмехнулась. Статуя заехала обратно, Лорен стала ждать. Прислонилась плечом к холодной стене, рукой придержала воротник длинного темного халата. Вдруг девушка почувствовала чьи-то теплые ладони на своей талии. Посмотрела вниз, но ничего не увидела.

«Вот это да, — подумала она, — у меня уже начались галлюцинации».

Но ощущение не пропадало. Более того, Лорен услышала чье-то дыхание над своим правым ухом. Осторожно опустив руку, девушка положила ее на свою талию, там, где было тепло. И почувствовала ткань. Мантия?

— Это я, — Лорен вздрогнула.

Руки обнимали девушку, прижимали к себе. Медленно закрыв глаза, Эйвери положила голову на плечо Джеймса, стоящего под мантией-невидимкой. Слабая улыбка скользнула по ее губам. В следующую же секунду Поттер накрыл ее мантией, и Лорен оказалась спиной к Джеймсу, который легко касался губами ее уха. Горгулья отъехала снова, и в проходе показалась староста Слизерина — Франческа Забини. Она огляделась, но, никого не увидев, закрыла проход изнутри.

Парень потянул Лорен за руку в сторону лестниц. Пятнадцать минут на дорогу — и вот они уже недалеко от Полной Дамы. Насколько Эйвери знала, это был очень истеричный портрет, который особо плохо отзывался о слизеринцах. Девушка никогда не думала о том, что там мог быть проход к гриффиндорцам. Джеймс вылез из-под мантии, приложил палец к губам и, поманив девушку, пошел к портрету, назвал пароль, и они вдвоем зашли.

«Он не хочет, чтобы нас видели вместе. Неудивительно», — подумала Эйвери.

В комнате Джеймса было на удивление чисто. В середине комнаты стоял стол и два высоких стула. На столе вино, огневиски, фрукты и шоколад. Лорен стянула мантию-невидимку, та упала на пол.

— Решил напиться, чтобы не было страшно? Как в прошлый раз? — ее голос дрожал.

— Лорен, — устало попросил Джеймс. Ощущение было, что сейчас он продолжит: «Давай быстрее покончим с этим». Но Джеймс просто стоял и смотрел. Лорен подошла к стулу, Поттер отодвинул его, помог ей сесть. Налил вино в пузатый бокал. Протянул девушке.

— А ты? — спросила Эйвери.

Поттер лишь покачал головой, улыбаясь. Лорен пригубила; вино было отличным, хорошей выдержки.

Джеймс подошел к ней, распустил рыжие волосы, кудрявым каскадом упавшие вниз. Наклонился, поцеловал в шею. Эйвери затаила дыхание и встала. Парень обнял девушку, продолжая дорожку поцелуев от шеи к плечу. Развязал пояс темного халата, тот упал на пол; Лорен вздрогнула от холода, оставшись лишь в длинной ночной рубашке. Как же невыносимо. Но Лорен хотела, чтобы именно он ее любил, а не она его. Джеймс целовал девушку, так, как будто бы действительно любил, и от этого было еще хуже. Лорен понимала, что сглупила, когда выставила именно это условие. Но ничего не могла с собой сделать. Поттер потянул девушку к кровати, усаживая на себя верхом…

— Ты очень красивая… — прошептал он в промежутках между поцелуями, гладя пальцами щеку Эйвери.

— Прекрати, пожалуйста.

И снова такие знакомые и желанные прикосновения. Жарко.

Лорен лежит на подушках, глядя в глаза Джеймсу, нависшему над ней. Гладит его сильные руки, проводит ногтями по спине, не оставляя царапин, нет. Щекотно, ему щекотно. Джеймс Поттер, единственный и неповторимый, боится щекотки. Значит, ревнивый.

Он целует ее плечи, шею, ключицы, грудь, живот.

Мерлин, откуда она свалилась на его голову? Так глупо влюбленная, готовая пожертвовать своим счастьем ради него.

Без ночной рубашки она оказалась необыкновенной: подвижной, крепкой, будто шелковой на ощупь. И не было у нее никаких рыжих волос — красные, медные, какие угодно, только не рыжие! Почему он рассмотрел это только в постели? Он вообще слишком… поверхностно смотрел на девушек, как будто не придавая им значения.

Впрочем, в самом деле не придавал. Была ведь Эванс.

Кожа постепенно нагревалась, как будто под кроватью стоял рефлектор, и простыни становились горячими, и казалось, что они сейчас загорятся. В голове было темно, и не хотелось ждать прояснения.

Кажется, Лорен уже перестала бояться, а он все продолжал, потому что вместо известной мародерской лихости чувствовал только нежность, и вожделение, и еще что-то труднообъяснимое.

Она поцеловала его в грудь, прямо в самое сердце, которое почему-то оказалось не внутри, а снаружи, и пульсировало, и горело, и билось, и было странно, что кровь не бьет из него фонтаном.

И до сих пор Джеймс так и не сказал ей не слова!

— Не бойся, — все-таки шепнул он прямо в ее изумленные глаза, которые тоже оказались не карими.

Потом все случилось.

Остановиться было нельзя, и — слава Мерлину! — она не пыталась его остановить.

Снегопад шумел в двух шагах. Кровь шумела внутри — почему-то он слышал, как она шумит. Гудит ровно и мощно.

Лорен еще хотела его потрогать, но он не дал, потому что у него совсем не было сил. Он должен получить ее сейчас же. Нежность куда-то делась, куда-то он загнал ее, потому что она ему мешала погрузиться в горячую лаву.

И когда лавы стало по горло, а потом она захлестнула его с головой, оказалось, что только так это и могло закончиться, только так, и никак иначе.

Все, что было между нами, это месть.

Лили шла в Большой Зал на ужин. Алиса, Марлин и Шарлотта, зашедшая за девочками, уже были там, а Эрика пропадала с Ремусом в Больничном крыле. Его не было весь день... Все мысли были только о Поттере. Почему он не пришел? Что случилось? Она скучала по нему... Их отношениям, его улыбке, шуточкам, веселому взгляду... С этими мыслями Эванс вошла в зал.

Хотя, какие уж тут отношения.… Сколько времени прошло с той ссоры? Лили не могла сказать определенно. Много, черт возьми. Пора остыть. Да, он провинился. Но ведь это было так давно, что кажется, будто это старый кошмарный сон.

Внезапно перед Лили выросла рыжая девушка в слизеринской мантии. Она усмехнулась и спросила:

— И не гложет тебя совесть?

— Лорен? — Лили сильно удивилась, — Нет, а почему должна?

— Ах, ну, да, — протянула Эйвери и отошла от выхода, ни на секунду не сомневаясь в том, что гриффиндорская староста пойдет за ней. — Ты же прилюдно послала бедного Поттера.

Лили быстро справилась со своим удивлением и кинулась за слизеринкой:

— Я его не посылала. И почему мне должно быть стыдно?

— Бедный Джеймс. Он так страдает. Тебе все равно, но я-то вижу. Осунулся, под глазами круги, не спит ночами, наверное. Кожа обветренная, потому что все свободное время уделяет квиддичу.

Лили, шедшая рядом с Эйвери, остановилась.

"Даже Лорен заметила... А Джеймс... Я сама вижу его состояние... Нужно с ним поговорить".

И староста Гриффиндора пошла обратно в Большой Зал, ощущая свою вину сильнее прежнего. Войдя в зал, Лили нашла глазами Сириуса Блэка и пошла к нему.

— Лили? — Сириус отложил вилку и глянул чуть вправо от нее: в двери Большого зала вошла Лорен, едва заметно кивнула Сириусу и прошла за свой стол.

— Сириус... Я хотела узнать, где Джеймс.

— На поле. А что такое? — гриффиндорец вновь вернулся к созерцанию еды в своей тарелке.

— На поле? Да так, — Лили рассеянно оглядела стол, — хочу пить, — Эванс буквально вырвала из рук Бродяги стакан виноградного сока и залпом его осушила.

— Дорогая, это неэтично, — Сириус отставил бокал и взял другой.

Лили кивнула Сириусу, никак не отреагировав на его "дорогая", развернулась и направилась к выходу. Она не увидела, как Сириус подмигнул Лорен.

* * *

Лили Эванс выскочила из замка и со всех ног побежала к полю для квиддича. Девушка хорошо видела, а поэтому сумела разглядеть точку, мечущуюся слишком высоко над трибунами. Поскальзываясь на льду и придерживая шарф рукой, гриффиндорская староста проклинала все на свете, начиная от снегопада и заканчивая самодовольной слизеринкой, так нагло вломившейся в их с Джеймсом мирок.

Лили встала недалеко от квиддичной раздевалки гриффиндорцев. Пробормотав: "сонорус", она окликнула Джеймса, замахав руками.

"Надо же, Лорен была права", — Поттер был удивлен. Значит, она и Сириус отыграли свою роль, теперь его выход на сцену. Кульминация, так сказать. Парень направил метлу к девушке, помчался на таран и, в последний момент отклонившись вправо, избежал столкновения и снова набрал высоту. Эванс неотрывно следила за Джеймсом. Сняв с голоса заклинание, она села на холодную скамью и решила дождаться, пока Джеймс все же встанет ногами на твердую землю.

Полетав еще немного для того, чтобы накалить ситуацию пуще прежнего, Джеймс Поттер завис в воздухе на расстоянии трех метров от земли совсем близко от своей бывшей девушки. Дождавшись, когда Лили поднимет голову и посмотрит на него, ловец спрыгнул, потянув метлу за собой, ухватившись за нее кончиками пальцев. От неожиданности Лили охнула и вскочила со скамьи.

— Твоя безбашенность граничит с суицидом, — смотря на Джеймса круглыми от ужаса глазами, крикнула староста Гриффиндора.

— Да все были бы только рады. Лучше умереть, чем существовать так, — он выделил голосом последнее слово.

Лили поморщилась:

— Джеймс, — она шагнула к нему, но он отшатнулся. Тогда она замерла, — я... Как бы сказать... В общем... Прости?

Лицо молодого человека дрогнуло. Он уже готов был сорваться и простить, но четко помнил слова младшей Эйвери.

— За что же, мне интересно? — и Джеймс косо улыбнулся.

— Ты знаешь, — она опустила глаза, смотря на свои сапоги. Длинные ресницы отбрасывали тени на щеки.

Джеймс усмехнулся и наклонил голову. Протянул руку и дотронулся до подбородка девушки, заставляя ее поднять глаза.

Лили, встав на носочки, осторожно коснулась губами губ Джеймса и через секунду отстранилась.

Парень запустил руку в ее рыжую гриву, притянул девушку за шею и носом потерся об ее щеку.

— Глупая, — беззвучно прошептал он, накидывая на Лили свой шарф.

Он уже хотел уйти в замок, оставив девушку недоумевать, но Эванс решила иначе. Взяв Джеймса за руку, она неуверенно еще раз поцеловала его и, не чувствуя сопротивления, углубила поцелуй, ощущая, как руки Поттера обнимают ее ниже талии и с силой прижимают к себе.

Он сгреб ее в охапку и, ни на секунду не отрываясь от слабо пахнущих виноградным соком губ Лили, понес ее в раздевалку, ногой открыв дверь. От порыва ветра та захлопнулась, оставив молодых людей в полнейшей темноте. Стащив с девушки свой шарф, отбросил его в сторону, Лили уже вовсю расстегивала пуговицы на спортивной мантии Джеймса. Поттер поймал ее руки, поцеловал ладони, такие холодные и дрожащие. Лили мгновенно обняла парня за шею, целуя в губы, щеки, скулы, подбородок, глаза, шею; пальцы ее вцепились в вечно растрепанные жесткие волосы, которые были мокрыми из-за растаявшего снега. Джеймс схватил Лили за пояс и, приподняв, поставил на низкую лавку — так она была на полголовы выше его. Девушка уже стащила с него мантию, и на Джеймсе оставались только брюки. Шубка Эванс тоже валялась где-то на полу. Туда же полетела обувь, юбка, колготки, брюки… Тонкая рубашка Эванс едва-едва прикрывала бедра. Запутываясь в одежде, валявшейся на полу, и натыкаясь в темноте на все выступающие углы, Джеймс с Лили оказались в душевой сборной. Там еще было тепло и запарено — видимо, Поттер перед полетами сюда уже заходил. Не переставая целоваться, они опять куда-то двинулись и Джеймс локтем задел кран с водой, та хлынула огромным потоком; в один момент Лили и Поттер оказались промокшими до нитки.

Захлебываясь водой, Лили начала расстегивать пуговицы на своей промокшей рубашке. Джеймс отодвинулся слегка от нее и близоруко посмотрел в глаза. Вместо ответа девушка лишь поцеловала его, обнимая за шею.

Никто и не подумал выключить воду.

Джеймс навис над Лили, губами и кончиком языка проводя от шеи и ключиц ниже. Девушка лежала под ним, постанывая от удовольствия. Вода и нежные ласки любимого возбуждали. Внизу живота стало горячо и тяжело. Эванс приподнялась, целуя Джеймса в шею, оставляя красные отметины.

Джеймс любил ее. Джеймс хотел ее. Но Джеймс медлил. Он боялся причинить своей любимой боль. Снова.

Но сейчас уже поздно сдавать назад.

Бенгальский огонь, не простой, а какой-то на редкость здоровенный, загорелся, искры полетели, и там, куда они падали, все шипело и болело от ожогов.

Он все хотел что-то ей сказать и, кажется, сказал, а потом оказалось, что нет, потому что они целовались отчаянно, а Поттеру было хорошо известно, что невозможно говорить и целоваться одновременно.

Все теперь держалось на тоненькой ниточке, и бенгальский огонь вот-вот должен был ее прожечь.

В какой-то момент мир вокруг них перевернулся вверх ногами, по крайней мере, так почудилось Поттеру. Который видел теперь все будто со стороны, и оказалось, что Лили неудобно лежит на полу, и Поттер нависает над ней, и у нее широко распахнутые зеленые глаза, и пылающие щеки, и приоткрытые в нетерпении губы, и она нетерпеливо подгоняет его, словно не в силах дождаться.

Искра пережгла ниточку, все рухнуло, обвалилось и с грохотом покатилось к финалу, и тут они оба увидели, как близок ревущий водопад, над которым сияет радуга, а у подножия лежит весь мир, от самой далекой звезды до самой последней песчинки, и что этот мир огромен и прекрасен и весь принадлежит им, пусть только один миг, но принадлежит, весь целиком, и за обладание им можно отдать полжизни, и именно это и имелось в виду, когда затевалась вся история, название которой «любовь»!

* * *

— Она клюнула, — шепнула Лорен. Сириус на это только усмехнулся. Эта своеобразная парочка сидела за трибунами в мантии невидимке, желая убедиться, что все прошло хорошо.

Было холодно. Не только на улице, но и в душе. Лорен одернула себя мысленно и поежилась.

— Замерзла, что ли? — зачем-то спросил Блэк.

Рыжеволосая подтвердила это коротким кивком, и Сириус вдруг приобнял ее за плечи, притянув к себе. Лорен благодарно опустила голову на широкое плечо загонщика.

— Сириус, — тихо сказала Лорен, подняв на него взгляд, — а что бы сейчас было, если бы ты тогда не сбежал из дома или нашим родителям было все равно на честь рода и на чистокровие?

Сириус хмыкнул, слегка улыбнулся и, глядя на Эйвери своими серыми глазами, ничего не сказал.

Слишком свежи были воспоминания.

Слишком болезненны...

Слишком ярки...

* * *

— Хозяин Сириус, — мерзкий голос Кикимера донесся до ушей Блэка, тот поморщился. — Хозяйка, миссис Блэк, просила вас одеться в лучшие одежды, сегодня запланирован прием гостей, господ Эйвери. Спуститесь в гостиную через двадцать три минуты, — и, думая, что юный Блэк не слышит, добавил, — мерзкое отродье, клеймо на репутации семьи моей дорогой хозяйки, бедная, как она это терпит... Хозяин Регулус!..

Кикимер пошел в покои своего любимчика, Регулуса Блэка, а Сириус так и остался лежать на кровати, закинув руки за голову. Приезд Эйвери не сулит ничего хорошего, и Бродяга это понимал. Сириус усмехнулся: как давно он стал Бродягой? С три месяца, наверное?

Если приедут Эйвери, значит, Орион и Вальбурга снова будут настаивать на принятии стороны Волан-де-Морта. Сынок не сомневался, что любимая мамочка и бесхребетный папочка уже давно присягнули на верность этой змее.

И, тем не менее, правила приличия необходимо соблюдать. Сириус встал, причесался, выбрился (совсем недавно он начал бриться регулярно и втайне чрезвычайно гордился этим) и открыл шкаф.

Стеллаж безукоризненно выбранных костюмов примерно одной цветовой гаммы: черное с зеленью и серебром. Наугад вытащив один из костюмов, Сириус облачился в него и в положенный срок спускался по лестнице вниз, по привычке закрывая глаза, проходя мимо отрубленных эльфийских голов.

— Ты чуть не опоздал, Сириус, — таким было приветствие сына Вальбургой. Такой холодный голос... Даже не верится, что она обращается к собственному сыну.

— Простите, матушка, — Сириус подошел и поцеловал матери руку. — Отец, — кивок в сторону Ориона Блэка. Регулуса еще не было.

"Ну, его мать за опоздание ругать явно не будет", — подумал равнодушно Сириус. Он давно привык к такому отношению к себе.

Огонь в камине полыхнул, и оттуда появился Эйк Эйвери, высокий, широкоплечий рыжий мужчина с прямым взглядом. Чем-то он напоминал Сириусу Ориона, но чем именно, юноша понять не мог.

Следующая вспышка оповестила о прибытии его жены; бывшая Аннабет Розир, француженка, родная тетка Беллатрисы, Андромеды и Нарциссы, была сестрой-двойняшкой Друэлле Розир: обе светловолосые со светлыми холодными глазами. Мадам Эйвери прибыла в бордовом платье и длинных перчатках по локоть.

"Скрывает метку", — подумал Сириус. Регулус появился рядом бесшумно и смотрел на большой камин с заметным ожиданием.

Через несколько мгновений в гостиной появилась мадемуазель Эйвери, элегантная миниатюрная девушка в строгом черном платье, отороченным серебряными нитями, волосы ее были убраны наверх, а лебединую шею подчеркивали массивные серебряные серьги.

Под конец появился Алан Эйвери, наследник фамилии, старший брат Лорен. Так же, как и сестра, он был в черном. Рыжие волосы аккуратно пострижены, на пальцах фамильные перстни, в руках спокойно держит волшебную палочку.

Несколько минут церемонных приветствий, и две семьи прошли в большую комнату, где Блэки имели обыкновение принимать гостей.

Подали аперитив и легкие закуски. Скучный великосветский разговор вяло развалился на два, более оживленных: Орион и Эйк обсуждали политику Министерства и, как само собой разумеющееся, восстание Темного Лорда. Вальбурга и Аннабет чуть менее воодушевленно передавали друг другу последние сплетни. Между молодежью воцарилось молчание. Изредка Сириус глядел на Алана и Лорен. Знакомый с ними с детства, он понимал, что совсем ничего про них не знает, и это тревожило его гриффиндорскую натуру. Заметив в один момент легкую улыбку Лорен, Сириус посмотрел туда, куда смотрела признанная слизеринская красавица: Регулус смотрел на чистокровную рыжеволосую волшебницу с немым обожанием в глазах. Братцу было 14, он постоянно был рядом с близнецами Эйвери и, как следствие, не мог не влюбиться в эту холодную заносчивую стерву. Сириус никогда не питал на ее счет каких-то иллюзий. Все слизеринцы такие.

"И ты, Брут" — мелькнула у Сириуса полувеселая, полусерьезная мысль. Его всегда бесили поклонники Лорен, ослепленные ее красотой. Сириус всегда надеялся на то, что его брат станет гриффиндорцем. Когда этого не случилось, он начал надеяться, что он не будет близко дружить со слизеринцами. Затем, что он не будет почитать чистокровие, интересы родителей и не полюбит ни одну из этих напыщенных девушек, таких, к которым Сириус относил Лорен. И все эти ожидания и надежды рухнули. Сейчас же гриффиндорец надеялся, что его младший брат не примет сторону Лорда Волан-де-Морта. Стараясь не вслушиваться в разговор мистера Эйвери и своего отца, смотрел в тарелку, думая о друзьях. Философия и мысли Волан-де-Морта были Бродяге глубоко противны. А что его родители чуть ли не поклонялись этому сумасшедшему, вызывало еще большее отвращение.

"Будто я не их сын. Не будь я так похож на отца, не то бы подумал", — едко подумал он.

— Сириус, — голос отца и звук отодвигаемых стульев выдернули Бродягу из воспоминаний. Он покорно пошел в гостиную вслед за родителями. После соблюдения всех условностей сел в кресло и отвернулся к окну, не желая слушать нелепые разговоры родителей. Он думал о Сохатом, вспоминал их первые попытки перевоплотиться в животных, украдкой улыбался. Вспоминал сдачу СОВ в этом году, и листок с оценками из Хогвартса. Все Превосходно. Мать быстро пробежалась по ним взглядом тогда, обронила что-то в духе: «Ну, хоть в чем-то ты не отличаешься от Блэков» и, добавив, наверное, впервые в жизни: «Молодец, сын», вернулась к своим делам. Сириус был вне себя от удивления, а еще какого-то неуверенного счастья…

— Лорен, — мягкий голос Вальбурги настолько удивил Бродягу, что тот даже отвернулся от окна и посмотрел на мать. Лицо её имело несколько смягченное выражение по сравнению с обычным: равнодушным и надменным.

— Эйк, Аннабет, мы дружим семьями вот уже столько лет, и наши дети знакомы с детства и так же дружат…

Это еще что за ахинея?!

— Поэтому мы считаем разумным соединение таких древних чистокровных семей, как наши, — продолжил Орион.

"О, Регулус, наверное, вне себя от счастья... Вот для чего был этот обед, чтобы объявить о его помолвке с Лорен. Как мило, братец, не упади в обморок", — все так же едко подумал Сириус, смотря на засиявшего, как новый золотой галеон, младшего брата. Алан приподнял левую бровь. Это единственное, чем он выдал свое удивление. "Не волнуйся, змееныш, не нас с тобой женят", — Сириус был готов засмеяться от этой мысли. Он очень живо представил Алана в свадебном белом платье и Темного Лорда подружкой невесты. Веселая картина вырисовывается.

— Эйк, — значительно начал Орион, Сириус снова отвернулся к окну, глядеть на брата не доставляло удовольствие. — Мы просим вашу дочь, Лорен Сюзанну Эйвери, от имени нашего сына, стать женой Сириусу Ориону Блэку.

"ЧТО?! — Сириус резко повернулся и посмотрел на отца, — Я?! Сириус Орион Блэк, нерадивый сын Вальбурги и Ориона Блэка, должен ЖЕНИТЬСЯ на Лорен Эйвери? Черт!!! Черт, черт, черт, черт! Это невозможно… Он не мог..."

Регулус побледнел и посмотрел на Сириуса, он тоже не мог в это поверить.

— Что? — недоверчиво спросил Алан. Выдержка и холоднокровие исчезли, на его лице явно читались недоверие, шок, ярость и гнев. Ну как же — его любимая сестренка и замуж за этого гриффиндорца? Кошмар! Натуральный кошмар. Лорен сидела с широко раскрытыми глазами и смотрела то на своих родителей, то на Сириуса.

"Зачем? Почему? — хаотично метались мысли в голове юного анимага. — А-а-а, это взаимовыгодный выход для наших родителей. Лорен явно любят не так сильно, как Алана — раз; два — она не родит наследников фамилии, в отличие от брата, и три — стать женой Блэка очень престижно. А вот мои родители хотят, чтобы я образумился и стал достойным представителем великого рода Блэков... "

Регулус побагровел и под предлогом внезапного кашля вылетел из комнаты. Сириуса подмывало сделать то же самое, но это было бы малодушно, к тому же, кто здесь жених, в конце концов?! Лорен уже справилась с удивлением и успокаивающе положила руку на ладонь брата. Алан избегал глядеть на кого-то из Блэков, а тем более, на родителей, поэтому сконцентрировал свое внимание на серьгах сестры.

* * *

— ... И тут отец говорит, что я должен жениться на Лорен Эйвери! — возбужденно произнес Сириус, ходя по маленькой комнате в Хогвартсе, где жили Мародеры.

— Что? — Фрэнк подавился конфетой. Джеймс уронил на ногу котел для зелий (ребята только что пришли с праздничного ужина, посвященному началу учебного года). Один Лунатик все адекватно воспринял.

— Что ж, видимо это судьба, Бродяга. Она хотя бы не Нюниус, — с улыбкой произнес Люпин.

— Я ее почти не знаю, — задумчиво сказал Блэк, — но еще не поздно, может она не такая, какой кажется.

* * *

Лорен никогда не чувствовала себя так... плохо. Она просто не могла видеть это лицо за гриффиндорским столом. И в кабинете Зельеварения. И на квиддичной площадке, куда слизеринка приходила смотреть на тренировки брата.

— Эйвери... Нет, не так... Лорен! — чистокровная волшебница удивленно обернулась и увидела Сириуса Блэка, неуверенно чешущего затылок. — Может... Ну... Сходим куда-нибудь?

Девушка поджала губы. Мимо них как раз проходил Регулус, он задел брата плечом и, не останавливаясь и оборачиваясь, пошел дальше.

— Куда же?

— Как на счет на выходных в Хогсмид? — неуверенный Сириус Блэк — это нечто новенькое.

— Я подумаю, — хотела ответить Лорен, а вместо этого ей приходится говорить, — я согласна.

А все потому, что перед свадьбой жениха надо узнать хоть как-то. Может, он все-таки не такой гриффиндорец, каким кажется?

* * *

— Знаешь, Сириус, ты не такой плохой, как я думала, — сказала, немного смутившись, Лора. Стоял холодный ноябрь, и уже шел снег. Бродяга держал девушку под руку, спросив перед этим разрешение.

Сириус посмотрел на нее с некоторым недоверием, а затем весело хмыкнул.

— А в Вас, мисс Эйвери, я и не сомневался. Вы прекрасны внутри так же, как и снаружи, — серьезно произнес Сириус, поцеловав ее руку.

Лорен смеется веселым смехом, запрокидывая голову назад.

— Ты как был Блэком, так им и являешься, — неосторожно произносит она, — такой же галантный и обаятельный, как Регулус. Вы с ним очень похожи, но он безумно милый, еще пока маленький...

— Значит, я похож на Регулуса? И кто же из нас лучше? — щурясь, спросил Блэк. Когда Эйвери говорила про хорошие качества Регулуса, внутри что-то щелкало. Он не мог понять, что именно.

— Сириус, — протянула Лорен, довольно улыбаясь, — несмотря на то, что вы похожи, вы абсолютно разные. К тому же, кто может быть лучше моего будущего мужа?

— Твой брат? — спросил Бродяга с усмешкой.

— Алан — это вообще отдельная тема, я не могу его с кем-то сравнивать. Потому что он определенно лучше всех, он очень дорог мне... — Эйвери запнулась, мысленно одергивая себя за то, что не держит язык за зубами.

— Я понимаю. Я тоже не могу сравнивать тебя и Регулуса, — улыбнулся Блэк. Они дошли до ворот школы.

— Знаешь, Сириус, если бы ты сравнивал меня и Регулуса, я бы обиделась! Я все-таки девушка, а не какой-то там ловец, пусть даже и наш ловец.

— Потому я и не сравнивал. Что ж, наверное, тебе пора спать. Уже был отбой.

— Ты не проводишь меня до гостиной? — аккуратные бровки поползли вверх.

— У меня еще есть дела, я и так почти опоздал. Надеюсь, ты меня извинишь? — он посмотрел на Лорен щенячьими глазами.

— Это твой последний раз, Сириус, — не спрашивая, а скорее мягко и ненавязчиво приказывая, оповестила парня мисс Эйвери.

Тут Сириус наклонился и мягко поцеловал ее в губы. Быстро отстранившись, произнес:

— Думаю, я искуплю свою вину, — и, откланявшись, пошел в обратную от замка сторону.

* * *

Сириус Блэк крался по коридору, безоружный, дыхание его сбилось, на лбу, под челкой, появилась испарина. Никогда он не думал, что ему придется, крадучись, идти по собственному дому. Нервно облизнув губы, он резко заглянул под одну из тяжелых портьер, где мог скрыться противник. Никого.

Анимаг продолжил путь, подозрительно осматривая все углы.

Внезапно кто-то налетел на него сзади, запрыгнул на спину, закрыл глаза руками и...

И они оба рассмеялись.

— Ты опять не смог меня найти! Я выиграла! — Лорен спрыгнула со спины жениха и поправила его челку, которая сбилась и нависала на глаза.

— Я тебе поддался, — возмущался Блэк, — не мог же я выиграть такой даме, — Сириус приобнял свою невесту за талию.

— Разумеется, не мог! — Лорен провела ладошкой по щеке парня.

Светло-карие глаза так близко, смеются, и в них горят искорки праздника: через два дня Рождество, и Сириус пригласил Лорен Эйвери погостить на зимних каникулах в их поместье в Лондоне.

Сказать, что это удивило остальных Мародеров, значило бы просто тактично промолчать.

Вальбурга и Орион тоже удивились, но, в отличие от гриффиндорских «несносных и гадких» друзей Сириуса, они удивились приятно. Когда помолвленные вышли из паровоза, то их встречали, вопреки обыкновению, не домовые эльфы, а старшие Блэки. Вальбурга улыбнулась, пусть не открыто и приветливо, но все же хоть как-то, и допустила сына к себе. Это удивило Сириуса сильно. Хотя, он не знал, что последует за этим. «Растроганная и любящая» матушка не только обняла сына, но и поцеловала в лоб. Высокому Блэку пришлось наклониться к матери. Орион тем временем предоставил чемоданы эльфам, поцеловал ручку будущей невестке и, обменявшись рукопожатиями с сыном, трансгрессировал вместе с мисс Эйвери.

Мать, крепко взяв сына за руку, так же трансгрессировала в поместье. Регулус предпочел провести каникулы в поместье дяди, чем здесь, чтобы не наблюдать эту счастливую и влюбленную парочку.

Сказать по правде, Лорен и Сириус больше играли на толпу, чем действительно встречались и целовались. Весь Хогвартс знал об их помолвке, Гораций Слизнорт умиленно щурил влажные глаза каждый раз, когда видел Лорен Эйвери на своих собраниях. Не сказать, чтобы она была особо умна в Зельеварении, но связи, связи…

Влиятельных семей в Магической Британии было четыре: Блэки, Эйвери, Малфои и Лестрейнджи.

В последнее время «игр на толпу» становилось больше, да и совсем не на толпу, почему-то… Лорен привязалась к Сириусу, к его шуткам, чарующему голосу, галантным манерам, умным разговорам и сильным рукам, которые не раз удерживали ее от падения на обледеневшей дорожке. Новые сапожки были такими красивыми, но такими скользкими…

Сириус привязался к Лорен, к ее красивым, миндалевидным глазам, смеху, подобному перезвонам колокольчиков, смешную манеру поджимать губы, когда она недовольна, и гордо поднятой голове.

Они были еще совсем детьми, хотя не считали так. Сириусу уже исполнилось шестнадцать, Лорен было еще пятнадцать. О каких серьезных чувствах вы говорите, помилуйте! Они не знали и вообще не думали о любви. Куда там…

Светло-карие глаза так близко, смеются, и в них горят искорки праздника: через два дня Рождество, и атмосфера волнующая и немного, по-детски, наивная. Лорен обнимает жениха свободной рукой, потому что вторая занята: пальцы переплетены, и жутко неудобно, но на это внимания не обращают. Сириус склоняется к своей невысокой невесте и осторожно касается ее губ. Лорен улыбается с закрытыми глазами и покрывает все лицо Блэка легкими, как дуновение ветерка или крылья бабочки, поцелуями. Еще миг, и они стоят посреди мрачного коридора, увешенного портретами предков Сириуса, и целуются. Совсем как настоящие влюбленные. Где-то вдалеке бьют старинные часы, и надо идти на пятичасовой чай, и очень не хочется, но приходится отпустить друг друга и идти, чинно взяв своего жениха под руку.

* * *

Дверь закрылась так, что задрожали стекла. Сириус в ярости скинул все со стола, разбил вазу и упал на свою кровать.

"Ненавижу! Ненавижу их! Они отравляли мне всю мою жизнь, они, идиоты, зацикленные на чистоте крови и пресмыкающиеся перед полукровкой! Никогда я не стану одним из них... Мне нет места в этом доме!"

Блэк вскочил с кровати.

Решено.

Он уходит. Достав из-под кровати чемодан, вытряхнул в него содержимое шкафа, ящиков и тумбочки. Захватив свернутое знамя Гриффиндора, юноша открыл окно, перекинул ногу и оглянулся, чтобы в последний раз посмотреть на свою, уже бывшую, комнату. Плакаты магловских полуголых девушек, знамя Гриффиндора, фотография друзей. Все это никому уже не снять. Деревянная кровать, письменный стол, книжный шкаф, пара полок. Осмотрев все это и остановив свой взгляд на магловских плакатах, Сириус подумал: " Пока, девочки, я буду по вас скучать... И немного по Регулусу. Надеюсь, он поймет, что быть сторонником Волан-де-Морта — не его судьба" и ушел в снежную ночь, спрыгнув на улицу.

* * *

Сириус вошел в трехэтажный синий автобус "Ночной Рыцарь". Поднятый ворот теплого черного пальто прикрывал лицо.

— Хей, парень, куда направляешься? — спросил кондуктор, мужчина средних лет.

Сириус задумался на пару секунд. Действительно, куда? Кому он нужен... Ах да...

— В Годрикову Впадину!

Через десять минут встряски, и непринужденного разговора с кондуктором, юноша вышел в Лощине. Был сильный снегопад, Сириус промерз насквозь за пару секунд. "Половина пятого утра", — посмотрев на часы, пошел к дому Поттеров. Встав на порог, он минуту постоял и позвонил. Буквально через две секунды дверь открылась и радостный крик: "БРОДЯГА! Я так рад!" огласил Годрикову Впадину. Сохатый кинулся обнимать друга,

— Да-да, это я. Не ждал? Хотя нет, видимо, ждал, — произнес Сириус с наигранным весельем. Нет, он рад был видеть Джеймса, но ему было еще больно из-за родителей.

— Я себе места не находил... Как чувствовал... А что... Что случилось?

— Я... — Блэк глубоко вздохнул, перестав улыбаться, — я ушел из дома.

Джеймс промолчал, он просто обнял лучшего друга. И Сириус был ему за это благодарен.

— Идем, родители будут рады тебя видеть, — Джеймс смахнул снег с плеч Бродяги и затопал обратно в дом.

Сириус вздохнул и перешагнул порог. И шагнул навстречу новой и взрослой жизни.

* * *

Дорогие Эйк и Аннабет Эйвери,

Мы должны вам сообщить, что наш сын Сириус Орион Блэк сбежал из дома, потому что он против идеологии и идей Темного Лорда и "истинный гриффиндорец". Мы уже выжгли его имя и изображения с семейного древа.

Просим за это извинения и не ждем ответа, зная и поддерживая ваше решение,

Вальбурга и Орион Блэки.

* * *

Пергамент, исписанный ровными буквами, мягко спланировал на персидский ковер. Аннабет Эйвери сжала рукой столешницу дорогого резного стола, поджала губы, а потом требовательно щелкнула пальцами. Тут же появился эльф.

— Лорен ко мне.

Девушка спустилась вниз по широкой мраморной лестнице. Она была в домашней мантии, волосы ее небрежными кудрями спадали на плечи.

— Да, матушка?

В кресле рядом с матерью сидел, зажав пальцами переносицу, отец.

— Лора, Сириус Блэк на днях сбежал из дома, — начал Эйк.

— И поэтому ты должна расторгнуть помолвку, — закончила Аннабет.

Слова тихо доходили до сознания Лорен.

"Ч-что? Как сбежал? Почему? Зачем? Расторгнуть помолвку? Как он мог со мной так поступить!? Что я сделала не так?.." Эти и другие вопросы возникали у Лорен в голове.

— Он вернется, — не слишком уверенно начала девушка.

— Не думаю, — отрезала мать и вышла из комнаты.

— Лора, ты ОБЯЗАНА расторгнуть помолвку. Он тебя предал, — сказал отец и вышел вслед за матерью.

"Он тебя предал..." — эти слова не покидали голову Лоры. В горле встал ком, на глазах выступили слезы. Быстро поднявшись по лестнице в свою комнату, девушка села на кровать и заплакала.

Лорен проплакала довольно долго, два дня она выходила из комнаты, только чтобы попить и сходить в ванную комнату. Алан начал переживать за сестру. Но в один вечер Лорен вышла к ужину как обычно безукоризненно одета, причесана и накрашена. Алан успокоился, он решил, что сестра отошла и дальше все будет, как раньше. Но нет... Он не знал, что придумала Лорен. Это будет воистину слизеринская месть. Сириус Орион Блэк, пускай тебе будет так же больно, как и ей.

* * *

Хлопок трансгрессии, и Лорен Эйвери появляется на платформе "девять и три четверти". Ее волосы растрепаны по вороту дорогой шубы из соболя, а в глазах нехороший огонек. Она видит вдалеке знакомую спину, в окружении своих друзей. Решительным шагом идет к нему. Подойдя, резко разворачивает за плечо и, не объясняя, дает Сириусу звонкую пощечину.

— Мы, пожалуй, отойдем, — с этими словами Ремус потянул Джеймса и Фрэнка подальше. Но они все равно услышали почти все. Как и все те, кто был на платформе.

— Сволочь! Как ты мог так поступить?! Ненавижу тебя! Помолвка расторгнута, предатель чистой крови. Самовлюбленный кретин, идиот, падаль, мразь! И я тебе поверила!..

— Лора, послушай... — Сириус положил руку ей на плечо, пытаясь все объяснить.

— Ты сломал мне будущее, надежду на новую жизнь!!! Я. Не. Желаю. Ничего. Слышать, — отчеканивая слова, произнесла девушка. На глаза выступили слезы боли и ярости, — и еще, — она вплотную придвинулась к нему и шепнула, — я никогда тебя не любила. Я люблю Джеймса Поттера. А тебя просто использовала. Надеюсь, ты простишь мне этот маленький спектакль. Прощай, Сириус Блэк, — едко сказав последнюю фразу, она повернулась на каблуках нубуковых сапог и вошла в "Хогвартс-Экспересс".

* * *

Когда уже этот снегопад кончится?!

Она любит Джеймса?

Черт, щека саднит...

Она любит Джеймса... А меня все это время использовала. Стерва! Зря я все-таки повелся на ее признания. Думал, что она не такая, что лучше, чем мать или Беллатриса, к примеру. Она такая же как они.

Она любит Джеймса. Почему в душе так гадко? За друга?.. Ремус сказал бы, что я ревную, но у меня нет сил сидеть в одном купе с ним и ребятами. В табмуре прохладно и безлюдно.

Я не ревную. Вдруг она и Джеймса не любит? Вдруг она также и его использует?

Ненавижу ее! Как я мог так ошибаться.

Я не позволю ей поступить с Сохатым так же, как она поступила со мной!

Ни за что не подпущу ее к Поттеру. Никогда.

* * *

Мантия-невидимка лежала в сумке. Лорен шла, держа Сириуса под руку. Они оба говорили о какой-то ерунде, которая совершенно не относилась ни к Джеймсу с Лили, ни к их общему прошлому. Но каждый вспомнил и… пожалел? Если бы не эти необдуманные поступки, вызванные низшими эмоциями: злобой, гневом, яростью, ненавистью, жалостью к самому себе — если бы не они, скольких неприятностей можно было бы избежать… Но прошлого не вернуть, ни один маховик времени не поможет…

— Благодарю, Лорен, ты помогла Джеймсу, а это... ты знаешь, я люблю Джеймса как родного брата. И я рад... Что у него все будет хорошо, — сказал смущенно Сириус, взъерошив волосы.

— Не за что, Сириус. Считай, это было моим извинением за все, — ответила девушка.

— До встречи, — выдавил Блэк и порывисто ее обнял, — мое отношение к тебе в очередной раз изменилось.

Эйвери смущенно отошла и пошла к замку. Внезапно обернувшись, она окликнула:

— Блэк!

Сириус обернулся, Лорен неуверенно подошла к нему.

— Я хотела… Ну… В общем, прости меня за то, что я наговорила тебе тогда, на платформе. Я очень сожалею, — она приподнялась на цыпочки и поцеловала удивленного гриффиндорца в щеку.

Сириус быстро справился с удивлением, поклонился девушке, и они вместе вошли в замок.

* * *

Внутри Лорен, не прощаясь, быстро свернула налево, к лестницам, ведущим в подвал. Сириус постоял немного, глядя на огромные часы, стоящие в холле. Рубинов и изумрудов было поровну, потом Когтевран, а лидировал Пуффендуй. Блэк удивился.

Кстати, о Пуффендуе…

Шарлотта с Эрикой после завтрака решили пойти прогуляться.

— Ты не знаешь, что там ребята задумали? — спросила Эрика, когда они уже шли обратно к замку.

Шарлотта покачала головой:

— Я тоже заметила, что они что-то задумали... Вот только что? Но, если нам не говорят, значит, это важный секрет.

— Да... Ты права. Даже Ремус ничего не знает. Видимо это дело сугубо "близняшек", — улыбнувшись, произнесла когтевранка, назвав Джеймса и Сириуса всем известным прозвищем. Уж больно они были похожи, — я пойду, хотела зайти в библиотеку.

— Не испорть там зрение, — попрощавшись, крикнула ей вдогонку МакКонан. Она решила пойти в общую гостиную. Но возле входа в замок ее ждал сюрприз. И довольно неприятный сюрприз.

Ни от кого не скрываясь, на широкой дороге в Хогвартс стола самая невообразимая пара — Лорен Эйвери и Сириус Блэк. Шарлотта спряталась за дерево, сердце ее неприятно заколотилось в груди, словно решило пробить ребра и выскочить наружу.

— До встречи, — донесся до девушки голос ее возлюбленного, и пуффендуйка увидела, как Сириус, ее Сириус, обнимает эту рыжую бестию. Они немного постояли, потом как-то неуверенно отошли друг от друга, но слизеринка еще вернулась к Блэку и поцеловала его.

МакКонан сама не заметила, как по щекам пробежали две слезинки.

«Вот почему он так ко мне относился! Он мне врал, говорил, что ненавидит ее, а сам встречается. Почему нельзя сразу было сказать? Зачем надо было меня мучить? Они, наверное, смеются надо мной, думают, что раз я грязнокровка, то я совсем дура…»

Шарлотта подождала, пока они зайдут в замок. Затем еще минут через пять она медленно пошла в гостиную. Спешить уже было не нужно... Но зайдя в холл, она столкнулась нос к носу с Блэком.

Сириус обернулся на звук шагов, губы его сами расплылись в улыбке, но Шарлотте показалось, что он издевается.

Девушка хотела пройти мимо него в коридор, ведущий к кухням, но Блэк встал на ее пути.

Назад не сбежать, ближе не подойти…

— Уйди, — ровным голосом попросила пуффендуйка.

— Детка, что случилось? — удивленно спросил у девушки Бродяга.

— Ты издеваешься что ли? Дай пройти… — голос девушки дрогнул.

— Шарлотта?! — от Сириуса не ускользнул скачок в ее голосе. — В чем дело? — нахмурившись, он не сводил с нее тяжелого взгляда.

— В ней! — Блэк еще ни разу не видел такого злого взгляда у своей девушки. Хотя нет, видел, она так злилась на слизеринцев. Всегда.

— В "ней"? Это в ком?

— В этой рыжей потаскухе! — бессильно крикнула девушка, слезы потекли по лицу.

Сириус удивленно заморгал, затем через секунды две до него дошло. Вытерев слезы со щек Шарлотты, он ее обнял и тихо сказал:

— Ты думала, у меня то-то есть с Лорен? Глупая. Мы... Мы с ней помогали помириться Джеймсу и Лили. Я не должен был этого говорить, но, как видишь, меня вынудили обстоятельства.

— Не трогай меня после того, как трогал ее!!! Обстоятельства? Помогал? Ничего нет? Нет, Сириус Орион Блэк, я не глупая, как ты говоришь! Я видела, как вы обнимались и целовались! И я знаю, что вы встречались, не ври мне!

— Постой, постой, дай мне объяснить по порядку. Лора придумала план, чтобы помочь Джеймсу помириться с Лили. Но за это он должен был день провести с ней. Сегодня мы привели план в действие... и думаю, Джеймс и Лили помирились... И возможно, уже не раз, — усмехнувшись, сказал Блэк, — а мы с Эйвери в знак старой дружбы обнялись. А она, извиняясь за прошлое, поцеловала меня в щеку. А тебя я люблю. Тебя, а не Джеймса или Лорен. нет, Джеймса я тоже люблю, но не в этом... плане.

— Я тебе не верю! Не приближайся ко мне! — и МакКинон, дернувшись в сторону, бегом скрылась в одном из коридоров, которые вели к кухням.

* * *

Хмурое снежное утро воскресения не несло с собой ничего хорошего. Ветер, бил в окна с такой силой, что те жалобно дребезжали. Шарлотта сидела на завтраке в Большой Зале и через силу поглощала омлет с помидорами. Утро было плохим, вчерашний вечер был плохим, да и жизнь, кажется, повернулась совсем даже не лицом...

За столом Годрика Гриффиндора как всегда было шумное веселье. Но центром оного, как ни странно, были вовсе не Мародеры. Ремус спокойно пил чай, перелистывая книгу, Джеймс с Лили сидели немного в отдалении, держались за руки и вообще, кажется, были заняты только друг другом. Фрэнка с Сириусом не было вовсе.

Пуффендуйка опустила голову, заправила упавшую прядь волос за ухо и скосила взгляд на стол Слизерина. Там, как ни в чем не бывало, восседала золотая элита всея Хогвартса: король с королевой — Алан и Лорен Эйвери; главный фаворит королевы — Рабастан Лестрейндж; ее же верный паж Регулус Блэк; кандидатка на роль жены короля — Маргарет Яксли; любимая фрейлина королевы — Франческа Забини и прочие слуги...

Письмо было написано на гербовой тисненой бумаге, перевязано шелковой красной лентой и скреплено сургучом. Не церемонясь, слизеринка оторвала сургуч и развернула пергамент.

Лорен, здравствуй,

Аннабет Эйвери.

Девушка стиснула зубы, скомкала письмо и кинула его в камин. Прожорливое пламя благодарно полыхнуло и опало.

* * *

-... И помни, ты — Сириус Орион Блэк. Ты наследник Блэков. Ты обязан попасть в Слизерин, — высокая женщина с серыми глазами и гордо поднятой головой шла по платформе девять и три четверти. Рядом с ней шел мужчина с благородной проседью в волосах, обладатель холодной красоты и карих глаз. За ними шел мальчик, копия мужчина, но глаза были как у его матери. Вальбурги Блэк, серые. Черные волосы падали на лицо, большой фамильный перстень соскальзывал с тонкого длинного пальца.

— Да, матушка, — произнес он отрешенно. Никогда! Он не будет одним из них!

Мать поцеловала своего сына в лоб, а отец просто кивнул.

Забрав у домового эльфа багаж, мальчик пошел в поезд. Ловко лавируя в толпе, он наткнулся взглядом на пожилую женщину, которая со слезами на глазах что-то говорила своему, как понял Сириус, сыну. Рядом стоял мужчина и улыбался мальчику.

— Ох, Джейми, пожалуйста, пиши почаще. Никого не задирай, галстук завязывай нормально, а не так, как ты это обычно делаешь, — тут женщина обняла мальчика и всхлипнула.

— Ой, мам, ну давай без этого, пожалуйста, — взъерошенный мальчик заметно смутился и обнял мать. Женщина отошла от сына, промокнув глаза платком. Отец похлопал сына по плечу:

— Беги, сынок. Тебе еще нужно найти друзей, — и подмигнул "Джейми".

У Сириуса защипало в глазах. Нет, этот мальчик еще и смущается! Его бы так кто-то любил...

Решительно утерев непрошеные слезы ладошкой, Сириус вошел в поезд.

Там к нему подошел Люциус Малфой.

— Ну, здравствуй, Блэк, — в своей манере начал Малфой, — еще не передумал? Надеюсь, шляпа распределит тебя на Пуффендуй или Гриффиндор. На большее ты не годишься.

Сириус, даже не попытавшись достать палочку, ударил Малфоя кулаком в живот. Малфой инстинктивно отошел на несколько шагов назад и выдернул палочку из рукава.

— Ну, все, Блэк, ты попал. Не разумно нападать на более сильного мага, — он достал палочку и...

— Экспеллиармус! — палочка Люциуса перелетела к... тому взъерошенному мальчику с платформы.

— Не хорошо нападать на младших, — решительно буркнул «Джейми» и кинул палочку опешившему Люциусу. — Я Джеймс, — дружелюбно произнес мальчик и протянул Блэку руку.

— Сириус, — наследник богатого рода явно не ожидал, но в ответ так же протянул руку…

* * *

— Ре-е-ему-у-ус, — в один голос начали Джеймс и Сириус.

— Нет, нет и нет.

— Ну, пожалуйста, — Блэк сделал невинный вид, — ну пойдем, такой шанс. Мантия-невидимка! Это же мы можем исследовать весь Хогвартс и не попасться на глаза Филчу.

— Это слишком опасно, — уже сдаваясь, начал Люпин.

— Они правы, Рем, давай не упускать удачу. Пожалуйста, пожалуйста, — сказал до этого молчавший Фрэнк.

— Ладно, — вздохнул мальчик. Нет, ну как им можно противостоять?

* * *

— Черт, Джеймс, ты олень, — сказал Сириус, драя котел.

— Олень? Почему? — заинтересовался Поттер, который чистил ругой котел.

— Только такой придурок как ты мог попасться даже с мантией невидимкой! — прищурившись, произнес Блэк.

— Уйди, Сириус, просто сгинь, — устало ответил Джеймс.

Сириус кинул в друга тряпку, тот кинул в обратную. И в очередной раз завязалась шутливая потасовка. Если бы здесь был Ремус, он непременно сказал "Какие же они еще дети..."

* * *

— А вы заметили, что Ремус часто исчезает? — спросил однажды Сириус, во время очередного «исчезновения» четвертого мародера.

— Ты это о чем? — набычился Фрэнк. Они знакомы с Ремусом уже год и Лонгботтом не мог не верить друзьям, которые почти стали ему семьей.

— Я не о чем конкретно не говорю, но вам не кажется это странным? — приподнял брови Сириус.

— Нет, — отрезал Лонгботтом.

— Давайте спросим у Ремуса, он нам не соврет, — предложил Джеймс, почесывая за ухом. В зубах он держал перо, и поэтому речь была слегка непонятной.

— Он не соврет, — повторил Блэк, — но и правду не скажет.

— И что же ты предлагаешь, Блэк, — чуть склонив голову на бок, спросил Фрэнк.

— Я? — Сириус посмотрел в сторону, — может, проследить за ним? У нас же есть мантия-невидимка?

— Джеймс, скажи ему, что это бред, и вообще, мы не имеем права вторгаться в чужую личную жизнь! — запротестовал было Фрэнк, но осекся, едва заметив огонек любопытства и азарта в глазах Поттера; такой же, как и у Сириуса.

* * *

— Черт, Блэк, ты наступил мне на ногу, — раздраженно прошептал Джеймс.

— Про... — начал было Сириус, но его перебил Лонгботтом.

— Тихо Вы! — оборвал Фрэнк, — и так забрели в какое-то ветхое здание посреди ночи через тайный ход под долбанной Гремучей Ивой, следя за своим другом, так вы еще и... — мальчик осекся, поймав насмешливый взгляд Блэка.

— Кажется, я знаю, где мы, — сказал Джеймс.

— Ну и? Где?

— В Заброшенной Хижине.

Правая бровь Сириуса удивленно приподнялась, Фрэнк, не выдав своего удивления, заглянул в еще одну комнату. И тут...

— Ребята? Что вы тут делаете? — удивленно спросил Ремус, который был еще бледнее обычного.

— Рем, мы хотели узнать, в чем дело...

— Вам нужно немедленно уходить, — сухо отозвался Люпин.

— Почему? — Сириус чуть склонил голову на бок.

— Ребята, — быстро начал Ремус, — уходите отсюда. Обещаю, я вам все расскажу завтра. Приходите утром в медпункт. Надеюсь, после этого вы все еще захотите со мной дружить, — Фрэнк хотел что-то сказать, но Люпин жестом попросил его молчать. — Уходите. Или вы окажитесь в опасности.

Сириус явно не собирался уходить, как, впрочем, и Джеймс. Фрэнк взял обоих за шкирку и потащил к выходу. Когда мальчики почти выбрались, они услышали жуткий, леденящий душу вой и громкий треск. Лонгботтом хотел было кинуться назад, но теперь его удержал Поттер.

* * *

— Привет, Хагрид! — крикнул Джеймс, Сириус помахал рукой, а Ремус улыбнулся. Угрюмый Фрэнк, шмыгающий носом из-за простуды, просто кивнул головой.

— Эй, ребятки, подите сюда, мне вам кое-что показать надо! — старательно подмигивая, громким шепотом позвал Мародеров лесничий.

Заинтересованные мальчишки, переглядываясь, дошли до избушки Хагрида. Войдя внутрь, они увидели в центре комнаты нечто, накрытое брезентом. Откинув его, счастливый лесничий показал Мародерам… маленького слабенького гиппогрифа. Он лежал, подтянув под себя ноги; влажные глаза смотрели с недоверием, почти с испугом.

— Его зовут Клювокрыл! Правда, он прекрасен?

Джеймс, Сириус, Ремус и Фрэнк вразнобой ответили, кивая головой. Гиппогриф был настолько милым, что даже четырнадцатилетние оболтусы прониклись к нему симпатией. Фрэнк хотел было погладить его, но Хагрид предупредительно поднял большие ладони:

— Гиппогрифы — очень гордые существа, им нужно сначала поклониться, и если они ответят поклоном, значит, они приняли вас за равного. Давай, Фрэнк!

Лонгботтом, ничуть не пугаясь, поклонился, глядя в желтые птичьи глаза. Клювокрыл с усилием встал и поклонился в ответ. Кланяясь, он потерял центр тяжести и начал заваливаться на бок, но Фрэнк успел подхватить его на руки. В благодарность маленький гиппогриф потерся мордой о лицо мальчика и смиренно заклокотал, закрывая большие, влажные глаза.

* * *

Сириус засмеялся. Даже нет, он захохотал, видя последствия первой серьезной трансформации в животных. У Фрэнка — перья по всему телу сошли не равномерно. У самого Сириуса — хвост, но Джеймсу повезло больше всех — ветвистые рога благородного оленя украшали его голову. Поттер сконфуженно стоял перед зеркалом, с опаской притрагиваясь к рогам.

— Ну, ты натуральный сохатый, Поттер! — воскликнул Сириус, добродушно улыбаясь.

На диване у окна Выручай-комнаты сидел Ремус, сложив руки на груди. Он изначально был против этой затеи с анимагами, но сейчас не мог не улыбаться.

— Как-как? — переспросил Поттер, повернувшись к лучшему другу.

— Сохатый. Ну, лось, — Сириус продолжал улыбаться, виляя хвостом.

Поттер вскипел:

— А ты грим! И в жизни ведешь себя, как дворовый пес.

— Бродяга, — дополнил Фрэнк.

— А ты, а ты!.. — тоже завелся Сириус, — а ты — Клювокрыл, Мерлин тебя задери!

Джеймс захохотал:

— А мы думали, как нам закодировать свои имена на карте! Вот вам и вариант. Сириус — Бродяга, — насмешливо сказал Джеймс, — Фрэнк — Клювокрыл, Ремус… — парень на секунду задумался, — Лунатик! Ты же не против, да, Рем? — Ремус понимающе улыбнулся и кивнул. — Ну а...

— А ты Сохатый! — сказал Сириус.

* * *

— Ну что же, вот и закончился очередной год в Школе магии и волшебства Хогвартс! — ученики захлопали в ладоши, радостно улыбаясь. — Для многих из вас это был последний год обучения, и вы уже не вернетесь сюда. Я надеюсь, что наша школа дала вам много нового не только в плане учебы, но и в плане отношений, дружбы, любви, — Дамблдор выдержал паузу, — ну что ж, а теперь — ешьте!

Алый паровоз призывно гудит и выпускает длинную струю пара. Бывшие семикурсники стоят на платформе Хогсмида, плачут, обнимаются, обмениваются адресами, вытирают слезы, разговаривают, обдумывают будущее.

Детство кончилось.

Они заходит в Хогвартс-экспресс, высовываются в окна и прощально машут рукой такому родному и любимому замку.

Прощай, Хогвартс!

Холодное, недружелюбное поместье Малфоев встречало прибывавших мертвой тишиной и равнодушием. То там, то здесь сновали домовые эльфы, предпочитая исчезать при приближении высокопоставленных гостей. Гости были одеты как на похороны: черные длинные мантии, капюшоны... Однако под темными одеждами чаще были заговоренные боевые жилеты; в руках новоприбывшие сжимали маски: металлические, нередко украшенные резьбой, вставками из драгоценных металлов. Несмотря на то, маски эти вселяли ужас и отвращение в рядах орденцев.

Появилась молодая пара, синхронно переступили порог дома; резким движением женщина сдернула маску и капюшон, черные спутанные кудри каскадом упали ей на плечи.

Они молча прошли по пустынным залам Малфой-мэнора. Широкие двери большой гостинной распахнулись, и им навстречу вышел высокий седой старик.

— Беллатрисса. Рудольфус, — старик царственно кивнул молодому человеку и поцеловал девушке руку.

— Здравствуйте, Абраксас. Он уже здесь? — тихо поинтересовался мистер Лестрейндж.

— Да, все уже здесь и ждут вас с новостями. Пойдемте, — и мистер Малфой повел их в Малую Гостиную.

Стремительной походкой все трое вошли в зал, где Малфой-старший прошел к своему месту, а Беллатриса и ее муж преклонили колени перед Темным Лордом. Вопреки обыкновению, они не стали целовать подол мантии, что чрезвычайно удивило собравшихся здесь. Вальбурга Блэк подобралась, как кошка перед прыжком, ноздри Станислава Яксли раздулись, а глаза нехорошо заблестели. Молодые Пожиратели молча и незаметно переглянулись.

— Плохие новости, Мой Лорд, — прошипела Беллатриса. Казалось, что она сейчас перейдет на парселтанг, но Лестрейндж таким даром не обладала, а потом продолжила, чуть повысив голос. — Министерство тщательно охраняется авторами. Едва мы попали в поле их зрения, как они тут же встали в боевые стойки. Нам пришлось уйти ни с чем. Я помню Ваш приказ, Мой Лорд, сегодня мы никого не тронули.

— И в чем же дело, Белла?

— Мой Лорд... Мы заметили в рядах членов Ордена...

— Кого? — Лорд понизил голос.

— Предателей, которых вы приказали убить некоторым из нас... Я успела заметить своего братца и его дружка Поттера.

— Как вы посмели ослушаться меня? — равнодушный голос Темного Лорда прервал напряженную тишину.

— Мой Лорд, это было невыполнимо... — начал Алан Эйвери.

— Круцио! Мне плевать, как это было! — Лорен вздрогнула, когда брат, стоящий рядом с ее стулом, с глухим стуком упал на пол и, корчась от боли, пытался не закричать, раздирая горло ногтями и судорожно хрипя. Волан-де-Морт перевел палочку на Снегга, но пытать пока не спешил. — Я отдал приказ!.. — вскричал Темный волшебник, но внезапно осекся и тихо спросил, — или вам все равно на мои приказы?

Гробовая тишина, установившаяся в гостиной, была красноречивым ответом. Эйвери водила палочкой над братом, беззвучно шевеля губами. Тяжелое сопение всех присутствующих давило на виски, сжимало сердце, заставляло тело содрогнуться в ожидании беспощадного заклятия. Каждый раз, приходя на сбор Пожирателей, молодые люди чувствовали себя не в своей тарелке. Каждый раз шли словно на эшафот.

— Милорд, — Беллатриса с опаской приблизилась к темному магу, — Я... Мы... У меня есть предложение...

Получив в ответ величественный кивок, женщина продолжила:

— Почему мы, чистокровные волшебники, элита магического мира, прячемся, как крысы в подземельях?! Надо заявить о себе во всеуслышание!

У многих пожирателей загорелись глаза от этой идеи. О, как долго они этого ждали! Но кое-кто побледел от слов Беллатриссы и попытался скрыть свой страх. Каждый думал об этом, но только у мадам Лестрейндж с ее маниакалльной любовью к Волан-де-Морту и безумной ненавистью к магглам хватило храбрости это озвучить.

— Надо напасть на Косой переулок! В конце лета там будет куча сопливых грязнокровок и полукровок! Нельзя допустить, чтобы они учились с чистокровными волшебниками! — голос женщины сорвался на визг, но Темный Лорд словно не обратил на это внимания. Он словно о чем-то глубоко задумался. Нетерпеливо махнув рукой, он отпустил Пожирателей и сел в центральное кресло. Испуганный молодняк поспешил сразу исчезнуть из своеобразного зала заседаний, а кто-то даже и из Малфой-мэнора...

* * *

Тяжелые капли тарабанили в окна, стекла тоненько дребезжали. В штаб-квартире, размещенной в доме Августы Лонгботтом, все нервничали и переживали. Альбус Дамблдор сидел в кресле у камина, сцепив длинные пальцы, и о чем-то напряженно думал. Сама Августа руководила домовиками, которые в спешке накрывали на стол и готовили комнаты для тех гостей, что останутся на ночь. Фрэнк и Алиса сидели в гостиной и тихо разговаривали о поступлении в Аврорат. Остальные прибывали время от времени, хлопали дверями, запускали в дом ветер и сквозняк...

Дверь хлопнула. В очередной раз. Джеймс выскочил в коридор, но на сей раз прибыли Тонксы: Тед и Андромеда с малышкой Нимфадорой. Удивительная девочка-метаморф с первого взгляда понравилась всем без исключения. Молодую семью проводили в гостиную к остальным, а Поттер хотел было уйти, как на улице полыхнула вспышка аппарации; парень распахнул дверь и побежал навстречу Сириусу, который тащил на себе Ремуса. С них ручьем стекала вода, а лицо оборотня пересекала пара свежих глубоких царапин.

— Что случилось? — вскричал Джеймс, перекрывая рокот грома.

Вдвоем они затащили Люпина внутрь дома и сразу же были вынуждены отдать на попечение Августе. Железная леди Лонгботтом была прекрасной целительницей, о чем на удивление мало кто знал.

Сириус молча пошел наверх, в комнату, отведенную ему и Джеймсу. Так же ничего не говоря, он переоделся там в чистое и сухое, сел на кровать и как-то сгорбился весь и замкнулся.

— Что произошло там, Бродяга? — тихо и вкрадчиво спросил Поттер. Прошло совсем немного времени после школы, меньше месяца, но казалось, что прошла вечность. Вечность, которая раньше времени заставила их повзрослеть, научила сильнее чувствовать, сопереживать, бояться, надеяться и верить. Во что бы то ни стало.

— Они не согласились. Они напали на Лунатика. Некоторые из них умеют превращаться вне лунного цикла. Они более похожи на животных, дикие, яростные. В первые секунды меня просто парализовало. Это не то, что происходит с Ремусом, это хуже. Во сто миллионов раз. Из-за меня у Лунатика теперь шрамы на все лицо...

— Не кори себя, — в комнату незаметно вошла Августа, — раны несерьезные, шрамы неглубокие. Конечно, они не затянутся, но что поделаешь. Вы оба молодцы.

В голосе ее была такая глухая тоска, что ни Бродяга, ни Сохатый ей не поверили...

* * *

В огромной спальне Лорен в фамильном замке Эйвери-холла собрались лучшие представительницы высшего света английского магического общества. Франческа Забини и Нарцисса Малфой подбирали ткань и фасон для свадебного платья, Аннабет Эйвери, сидя рядом с родной сестрой, Друэллой Блэк, матерью Беллатрисы, Андромеды и Нарциссы, перебирала семейные драгоценности в принесенной из кабинета огромной шкатулке, больше похожей на сундук. Маргарет Яксли приподнимали рыжие кудри невесты и так, и эдак, глядя, как лучше будет для бывшей слизеринки.

Хотя кто сказал, что слизеринки бывают бывшие?..

Беллатриса Лестрейндж крутилась перед зеркалом, примеряя разнообразные перчатки для своего уже выбранного темно-бордового платья. Черную метку, которая изуродовала ее левое предплечье, необходимо было скрыть, потому что на свадьбу были приглашены важные шишки из Министерства Магии. Маленький и совсем невинный повод для очередной вербовки союзников...

Сама Лорен с каменным, ничего не выражающим лицом сидела в большом резном кресле, смотрела на себя в зеркало и апатично думала.

"Рабастана я знаю с первого курса. Он приличный молодой человек. Богатый, опять же. Древний род Лестрейнджей славный и чистокровный. Престижный. Вот Белла — вышла замуж за Рудольфуса — сразу повысила свой статус в обществе. Меня, мисс Лорен Сюзанну Эйвери, и так не чают в приличных домах, а вот для мадам Лорен Лестрейндж будут открыты все двери..."

Отчаянно пытаясь уговорить себя, девушка все сильнее и сильнее погружалась в сладкие, но запретные воспоминания. Глаза ее были подернуты туманом: ей виделись то игры в прятки на Гриммо, 12 и какие-то книжные и правильные свидания с Сириусом Блэком; то неповторимые ночи в объятьях Джеймса Поттера, его близорукие карие глаза, изогнутый в победной ухмылке рот и непослушные жесткие волосы; то полные тоски и немой любви взгляды Рабастана, его печальные вздохи и самопожертвование ради нее... Все это напоминало бульварный маггловский роман, который она когда-то прочитала лет в тринадцать. Пошлый второсортный романчик с незатейливым сюжетом и героями, штампованными писаными красавцами и красавицами. Все было, как надо: и поклонники, и отвергнутые, и истерики, и соперницы...

Лорен стиснула пальцы на подлокотниках кресла.

— Ох, прости, Лора! — с притворным сожалением воскликнула Маргарет Яксли, поправляя упавшую рыжую прядь...

Заранее просим прощения у Администрации.

Дорогие читатели!

Мы прочитали первые главы нашего фанфика и поняли, что их нужно переделывать. Поэтому мы на какое-то время прекратим выкладывать новые главы, но займемся работой над старыми: будем переписывать их заново, добавляя какие-то новые и убирая какие-то старые подробности, обновим характер персонажей, объясним неточности и недомолвки, которые возникали поначалу работы над "Вторым Шансом". Так же мы думаем сменить название. Старое мы сокращенно укажем в скобках. Отчет о проделанной работе мы будем выкладывать в комментариях к фанфику.

Надеемся на понимание с вашей стороны и терпение в ожидании новых глав.

С любовью, ваши Prongs&Padfoot!

И мы все также просим прощения у Администрации, но иначе оповещать наших читателей невозможно.

Вышла измененная ЧЕТВЕРТАЯ глава нашего фанфика ("Разочарования"), желаем приятного прочтения. В новой, ЧЕТВЕРТОЙ главе собраны события ЧЕТВЕРТОЙ и ПЯТОЙ из прошлой версии. Как говорится, подписывайтесь, комментируйте, а мы пошли строчить ПЯТУЮ главу. Без вашей поддержки нам никак! Эта глава будет удаляться и снова выходить каждый раз, когда мы будем изменять главы.

С любовью, ваши Prongs&Padfoot!

P. S. Новые главы пока не выходят, а если и выходят, то только в наших головах. Как вы понимаете, работать и над прошлым, и над настоящим нам сложно ввиду того, что многое в прошлых главах будет изменено кардинально.