Первоисточник (гет)

К Альбусу Дамблдору относиться можно было по-разному.

Для кого-то он был мудрым наставником, всегда готовым помочь дельным советом в затруднительной ситуации. Для некоторых он был величайшим волшебником современности, примером для подражания, к которому можно и нужно стремиться. Кто-то считал его искуснейшим мастером, чьи познания в волшебстве ставили его на одну ступень с самим Мерлином.

Были и те, у кого имелись причины недолюбливать пожилого волшебника. Для некоторых он — один из главных идеологических противников, твердо и решительно проводящий свою политику, и постоянно наносящий чувствительные удары по позициям своих оппонентов. Кое-кого раздражали его покровительственные манеры поведения и отношение к несогласным с ним собеседникам, как к своим заблуждающимся ученикам. Были и такие, кто считал, что время старого мага уже прошло, и пора бы ему уступить место кому-нибудь помоложе.

Однако, как бы ни относились британские волшебники к Альбусу Дамбдлору, кое в чем их мнение полностью совпадало. Никто, абсолютно никто не мог уже представить себе Британию без Альбуса Дамблдора.

За последние полвека Дамблдор успел стать неотъемлемой частью волшебного общества. Выросло целое поколение, для которого он был бессменным директором Хогвартса. Даже после окончания школы, немалое число волшебников по-прежнему относилось к нему как к своему наставнику и руководителю. Каждый из них был уверен, что так было, и так будет всегда. Но и те, кому с пожилым директором было не по пути, не смели отрицать тот факт, что с мнением столь важной и сильной фигуры нужно считаться. И нисколько не сомневались, что дождаться ее ухода со сцены им не суждено, и с фактом ее существования остается лишь смириться.

Одним словом, никто из жителей волшебной Британии никак не ожидал узнать, что Альбус Дамблдор смертен. И даже более того, как и все обычные люди, он оказался внезапно смертен. И еще большим шоком стало то, что о смертности Дамлдора все узнали уже постфактум.

* * *

Школа чародейства и волшебства Хогвартс была погружена в траур. Несмотря на то, что ученикам вновь дозволили свободно перемещаться по всей территории замка, за исключением небольшого участка коридора возле кабинета директора, какой-либо радости им это не доставило. Помимо вполне естественных в подобных обстоятельствах скорби и печали, многим обитателям замка не давало покоя какое-то чувство неправильности и нереальности происходящего.

Казалось, еще чуть-чуть, и они, наконец, смогут проснуться и все вновь встанет на свои места. Начнутся рутинные школьные дни, с их простыми и привычными делами и заботами, будь то обида за несправедливое (а как же еще?) наказание или радость от успешно заработанных баллов. И любое, даже самое из ряда вон выходящее событие будет лишь поводом поболтать и посплетничать, ведь что бы ни случилось, в результате все останется по-прежнему.

Вот только проснуться никак не получалось.

За время обучения в школе, ученики успевали прочно и надежно свыкнуться с мыслью, что ничего особо страшного не может произойти ни с ними, ни с окружающими. В стенах Хогвартса случалось всякое. Школьные будни могли быть, на самом деле, весьма бурными и насыщенными. На зельях студенты исправно взрывали котлы, на гербологии с энтузиазмом вдыхали галлюциногенную пыльцу, на чарах и трансфигурации успешно отращивали незапланированные природой части тела. Вдобавок к этому, были еще и игроки в квиддич, самоотверженно подставлявшие головы под бладжеры. Также, в школе присутствовали доморощенные экспериментаторы, смело испытывавшие действие своих передовых разработок в зельях и чарах на себе и окружающих. И, конечно, нельзя забывать и об имевшихся на каждом курсе активистах «межфакультетского взаимодействия», всегда с радостью пытавшихся выяснять, кто способен взаимодействовать лучше всех.

Но что бы ни случилось в результате всей этой деятельности, присутствовавшие в замке взрослые способны были исправить любые последствия. Дети могли спокойно наслаждаться своим детством, зная, что ничего непоправимого с ними не случится. Любое событие, будь то чья-то удачная проделка, драка между представителями разных факультетов или травма игрока квиддичной команды, было отличным поводом для всех в него не вовлеченных поболтать и повеселиться.

Даже те из детей, что лишь недавно открыли для себя мир волшебства, быстро перенимали подобные взгляды, и очередное чудо нового мира становилось чем-то обыденным и само собой разумеющимся.

Гибель директора школы никак не вписывалась в эту картину мира.

Дети были полностью раздавлены действительностью, решительно и безжалостно вторгшейся в привычную и уютную жизнь Хогвартса. Ими завладела полная апатия ко всему происходящему. Разбредаясь по своим общежитиям, они шли, чисто механически переставляя ноги, в полной тишине, ни о чем не думая, ни на что не обращая внимания.

Приходить в себя ученики начали ближе к вечеру следующего дня, накануне похорон директора. Буднично и без ажиотажа произошло возвращение в их ряды Гарри Поттера и Гермионы Грейнджер. Ученики теперь как-то не спешили пересказывать друг другу этот факт и строить догадки и предположения. Робкие попытки что-нибудь выяснить быстро увяли, наткнувшись на непоколебимое «Идет расследование, вопросы не к нам».

* * *

Хоронили директора в закрытом гробу. Официальная версия событий трехдневной давности, представленная широкой общественности, скрыла от нее некоторые детали случившегося.

Виновником был объявлен Гилдерой Локхарт. Проведенное расследование выявило факты обмана и подлога в книгах известного писателя. Посетив упомянутые там населенные пункты и расспросив местных жителей, авроры с удивлением узнали, что хотя часть подвигов Локхарта действительно имела место быть, совершены они были вовсе не им. Следователям удалось даже найти одного из настоящих героев, который совершенно ничего не знал о своих достижениях. Гилдерой Локхарт, почетный член Лиги Защиты от Темных Сил, оказался самым обыкновенным мошенником. В Хогвартс же он прибыл, надеясь создать сюжет своей очередной книги. Пользуясь статусом и возможностями преподавателя, он тайно выпустил в коридоры школы опасное животное и начал устраивать нападения на обитателей замка, прикрываясь легендой о Тайной Комнате и сокрытом там ужасе. Замысел злоумышленника был в итоге раскрыт, но он не захотел сдаваться без боя. В этом бою и погиб директор школы, пожертвовавший собой, чтобы защитить от преступника учеников, случайно оказавшихся неподалеку от места его разоблачения.

Альбус Дамблдор стал первым из директоров Хогвартса, похороненным на его земле. Не то чтобы их считали недостойными подобной чести, просто волшебникам как то не приходило в голову устраивать кладбище на территории образовательного учреждения. Даже сами основатели обрели свое последнее пристанище вовсе не здесь.

Но Дамблдор не раз упоминал, что хотел бы остаться в Хогвартсе даже после смерти. И волшебники Британии, а точнее, те из них, в чьей власти было принимать подобные решения, согласились исполнить данное пожелание покойного директора. У любого из ныне живущих магов слова «Хогвартс» и «Дамблдор» были прочно и надежно связаны друг с другом. Они просто не могли представить себе первое без второго и наоборот. И поэтому, несмотря на всю беспрецедентность подобного, искать убедительные аргументы для изменения места проведения похорон никто не стал.

День похорон выдался неожиданно теплым и ясным. Солнечные блики весело прыгали по поверхности Черного озера, шедшей рябью от легкого ветерка. Природе не было ровным счетом никакого дела до печалей и горестей собравшихся на берегу людей. Со стороны леса, словно в насмешку, доносились звонкие и веселые птичьи трели.

В противовес разгулявшейся погоде, лица присутствующих были скорбными и мрачными, как и полагалось на подобных мероприятиях. Немало, очень немало волшебников собралось этим утром почтить память покойного директора. Первыми были обитатели Хогвартса: ученики, учителя и даже привидения, в полном составе покинувшие стены замка. Вслед за ними пришли жители Хогсмида, среди которых тоже не оказалось таких, кто предпочел бы остаться дома. Прибыли волшебники, многих из которых все прочие присутствующие привыкли видеть за прилавками магазинов Косого переулка. Отдельной группой появились сотрудники «Ежедневного пророка», тут же деловито рассредоточившиеся по всей местности. Все новые и новые группы, а также одиночные представители населения волшебной Британии вливались в толпу. Не выходя к людям, обозначили свое присутствие обитатели Черного озера и Запретного леса. Последней явила себя делегация министерства магии.

Немало слов было сказано над гробом Дамблдора. Работники Хогвартса, во главе с профессором Спраут, говорили в основном о том, что касалось Дамблдора как директора. Они были счастливы работать под началом того, кто сделал для школы больше, чем кто-либо в обозримом прошлом. И они приложат все усилия, чтобы и впредь Хогвартс оставался самой лучшей школой.

Министр магии разошелся пространной речью более чем на четверть часа, в которой затрагивалась деятельность Дамблдора как председателя Визенгамота. Альбус Дамблдор был достойным представителем Британии. И хотя у него были с министерством «некоторые разногласия по несущественным деталям внутренней политики» и «порой он допускал досадные промахи, вполне простительные для волшебника его возраста», он всегда был «надежной опорой и верным соратником в обеспечении порядка и законности». И хотя «потеря такого волшебника — бесспорная трагедия для всего общества», не нужно надолго впадать в печаль и уныние. Министерство магии и впредь будет делать все возможное для обеспечения стабильности и порядка. А также зорко следить за тем, чтобы в будущем подобные трагедии не повторялись. Необходимые выводы уже сделаны, и для работы над ошибками сейчас идет подбор «специалистов, чья квалификация не вызывает сомнений».

Но все хорошее рано или поздно кончается. Окончилась и данная вдохновляющая речь. Министр уступил право слова следующему желающему.

Наконец, поток сменяющих друг друга ораторов иссяк. Над собравшимися людьми стремительно пронеслась птица с золотым оперением.

«Феникс», ­­— разошлись по толпе шепотки.

Феникс степенно и величественно опустился на крышку гроба. И через несколько мгновений скрылся вместе с гробом в ослепительном белом пламени. Еще один пораженный вздох прошел по толпе, вместе с несколькими удивленными вскриками. Когда пламя опало, на его месте взору собравшихся предстала белая мраморная гробница, украшенная столь же белой и мраморной статуэткой феникса.

* * *

«Символично», — подумалось Гарри, знавшему об обстоятельствах смерти директора.

«Вот только голова у этой птички осталась на месте», — пришел ответ на его мысль.

«Не слишком ли... цинично?» — подыскав подходящее слово, заметил Гарри.

«Не более цинично, чем посылать детей к самому страшному магу современности», — не испытывая никакого раскаяния, ответила Гермиона.

Впрочем, и сам Гарри озвучил свой комментарий скорее для порядка.

«К тому же, последствия его непонятных планов все никак не хотят нас отпускать», — продолжала Гермиона.

Хотя появление феникса не могло не привлечь внимания, особо за происходящим они не следили. Как и намеревались, носить траур по директору Гарри и Гермиона не стали, как не стали и поддаваться царившей в замке атмосфере. Гораздо больше в данный момент их интересовали собственные проблемы и столь же собственная судьба.

Где-то на задворках сознания крутилось отстраненное удовлетворение тем фактом, что в данное время окружающим нет до них никакого дела. Все были слишком шокированы и подавлены. Иначе обязательно хоть кто-нибудь обратил бы внимание на их не слишком соответствующее моменту настроение, получив этим новый повод почесать языком. Хотя, возможно, в их поведении не видели ничего крамольного, приняв овладевшие ими задумчивость и отрешенность за положенные печаль и уныние.

Предложив работать с Отделом Тайн, Грэй не стал требовать немедленного ответа.

«Я прекрасно осознаю, что вам нужно все обдумать. Я вернусь в Хогвартс через пару дней, полагаю, этого времени вам хватит. Не собираюсь вас заставлять, но не могу не заметить, что изучение происходящего с вами находится, в первую очередь, в ваших же интересах».

Все прошедшее после собрания в кабинете директора время Гарри и Гермиона взвешивали «за» и «против» подобного предложения. И в целом, они склонялись к тому, чтобы его принять.

Как верно подметил Грэй, они сами были весьма заинтересованы в том, чтобы разобраться с возможностями и причинами их необычной, если не уникальной, связи. А помощь им будет отнюдь не лишней. Самостоятельные поиски информации далеко не всегда дают желаемый результат, в чем они уже успели убедиться за прошедший год, пытаясь найти ответы на не самые простые вопросы.

С другой стороны, давать другим информацию о себе очень не хотелось. Еще больше не хотелось оказаться на положении экзотических зверушек. Воображение, щедро напитываемое двойным потоком мыслей, то рисовало картины какого-то грязного зоопарка с посетителями тычущими пальцы на обитателей клеток, то создавало не мене грязные подвалы, где обезумевшие ученые творят столь же безумные опыты и пачками штампуют всяких Франкенштейнов.

Впрочем, по зрелому размышлению, когда разыгравшаяся фантазия была успокоена, подобный вариант развития событий был признан маловероятным. Зачем тогда в этом случае было интересоваться их мнением? По крайней мере, Дамблдор, втягивая их в свои планы, этого делать не стал. Хотя нельзя было исключать вариант, что в случае отказа от добровольного сотрудничества, могут последовать более жесткие попытки склонить их к содействию. Все же с мнением организации, чей представитель способен отдавать распоряжения главе волшебной полиции, стоит считаться.

* * *

Вечером того же дня, во время ужина, было объявлено о досрочном окончании учебного года.

Послезавтра ученики будут отправлены по домам. Все, кроме учащихся пятого и седьмого курсов, которым предстоят важные итоговые экзамены. Для них остаток семестра пройдет без изменений, если не считать, конечно, такой предмет как защита от темных искусств, по очевидным причинам.

Однако, именно в случае с этим уроком разница будет не особенно-то и заметна. В Хогвартсе уже случались прецеденты, когда преподаватель, занимающий официально проклятую должность, покидал свой пост раньше положенного срока. Персонал школы уже успел разработать комплекс мер специально для таких случаев. Хотя, «комплекс мер» ­— слишком громкое название для предпринимаемых действий. Ученикам просто-напросто предписывалась самостоятельная подготовка по предмету. В итоге, те, кто относился к собственной успеваемости с должной ответственностью, какой-либо разницы не ощутили. К самостоятельной подготовке они перешли, как только смогли оценить степень компетентности преподавателя. Глупо было рассчитывать на успешную сдачу экзаменов, занимаясь по разработанной Локхартом программе. Те же, для кого красивое содержимое аттестата было далеко не самой приоритетной целью, различий... тоже не обнаружили. Какая разница, кто ведет предмет и ведет ли его вообще хоть кто-нибудь, если ученик в любом случае напрягаться не собирается?

Помимо готовящихся к итоговым экзаменам учеников пятого и седьмого курсов, замок не покинут и Гарри с Гермионой. Расследование, где они являются свидетелями и непосредственными участниками, все еще ведется, и их показания могут потребоваться вновь. А привлекать лишнее внимание, посещая дома магглов, не стоит.

— Профессор МакГонагалл, но ведь оставаясь в Хогвартсе, мы тоже привлекаем лишнее внимание, — возразила Гермиона своему декану.

— Мисс Грейнджер, факт того, что вы почти два дня отсутствовали среди остальных учеников, не остался незамеченным. Полностью скрыть вашу причастность не получится в любом случае.

«Ну отлично, теперь все будут судачить о том, что это мы убили Дамблдора», — раздраженно заметила Гермиона.

Вслух озвучивать претензии декану дети не стали.

— По официальной версии, вы в данном деле являетесь свидетелями, — продолжала тем временем МакГонагалл. — Поэтому ваша задержка в Хогвартсе вопросов ни у кого не вызовет.

«А почему тогда визит к свидетелям на дом должен вызвать какие-то вопросы?»

* * *

Им действительно еще раз пришлось отвечать на вопросы на следующий после похорон день. На сей раз, разговаривали они с мадам Боунс совсем немного. После уточнения малозначительных деталей, дети покинули кабинет директора. Точнее, теперь уже директрисы.

— Знаешь, Гарри, — обратилась Гермиона после того, как они остались наедине, — странно все-таки, что допросом свидетелей занимается лично глава департамента. Почему не направили рядового сотрудника для столь рутинного дела?

— Ну, вряд ли все это дело в целом можно назвать «рутинным». Да и говорить о нем посторонним нельзя.

— Действительно, — вздохнула Гермиона, — про Непреложный Обет я как-то не подумала.

В этот же день состоялась и встреча с сотрудником Отдела Тайн, также в директорском кабинете.

— Давайте не будем терять лишнего времени, — объявил Грэй после всех положенных приветствий. — Молодые люди, вы успели все обдумать?

— Да, и мы согласны, — ответил Гарри за двоих.

— Как я понимаю, это ваше общее мнение?

— Конечно, — подтвердила Гермиона.

— Что ж, замечательно. Не буду скрывать, я рад вашему ответу. Не буду скрывать и то, что я на него рассчитывал и взял на себя смелость кое-что подготовить. Профессор Спраут, вы не возражаете, если я устрою вашим ученикам небольшую экскурсию?

— В Отдел Тайн, как я понимаю? — уточнила Спраут.

Грэй кивнул.

— Не вижу причин для отказа. Уроки все равно отменены, — легко согласилась директриса. — Но к отбою они должны вернуться, — тут же добавила она.

— Замечательно, тогда не будем терять времени... Кстати, профессор Дамблдор еще не почтил нас своим присутствием?

— Посмотрите сами, — Спраут кивнула в сторону портрета.

Нарисованное кресло пустовало и, похоже, даже начало покрываться тонким слоем пыли.

* * *

Из камина они вышли в комнате, которая, судя по обстановке, была рабочим кабинетом. Массивный деревянный стол, на котором аккуратно были разложены несколько листов пергамента и письменные принадлежности. Пара высоких и широких, во всю стену, шкафов, несколько кресел и, конечно же, входная дверь, сейчас закрытая.

— Для начала, сделаю некоторые пояснения, — заговорил Грэй, сев за стол и дождавшись, пока дети расположатся на креслах.

— О существовании Отдела Тайн известно многим, если не всем. Но вот то, чем именно Отдел Тайн занимается, для многих остается тайной. Простите за тавтологию. Секретной эта информация не является, но почему-то никто не знает официально декларированных целей отдела, предпочитая истине расхожие домыслы. Впрочем, это обычное дело для всяких невежд.

«Какая знакомая картина», — мысленно усмехнулся Гарри.

— Кто-то считает, что Отдел Тайн — это нечто вроде тайных авроров, секретно работающих над обеспечением благополучия Британии. Кто-то уверен, что Отдел Тайн занимается созданием новых и, конечно же, невероятно страшных и опасных заклинаний, и разводит жутких чудовищ.

Истина же, как обычно, скрывается под налетом домыслов и заблуждений. Правда в том, что мы работаем с малоизученными и малоизвестными явлениями, такими, как, например, ваш феномен.

— То есть, Отдел Тайн — это что-то вроде ученых у магглов? — заинтересовалась Гермиона.

— Можно сказать и так. Однако, нам нередко приходится работать с весьма опасными вещами, такими, как хоркрукс мистера Риддла. Поэтому часть наших сотрудников обладает весьма широкими полномочиями. Впрочем, используем мы их нечасто. Случаев, подобных нынешнему, не происходило уже с полвека. Хотя авроры любят тащить нам всякую гадость... Также, Отдел Тайн хранит и контролирует использование объектов, которые сами по себе опасности не представляют, но способны натворить немало бед в неумелых руках.

— Если вкратце, то это все, — закончил свою речь Грэй.

— Перейдем к нашей работе. Не вижу препятствий к тому, чтобы приступить к ней уже сейчас. Для начала, стандартная процедура...

Стандартной процедурой оказался уже знакомый Непреложный Обет. Дети взяли обязательство не разглашать посторонним полученную в ходе работы с Отделом Тайн информацию, объявленную секретной.

— Вообще, подобная клятва требуется не всегда. Но сейчас не такой случай, — пояснил Грэй после принятия Обета. — Данный феномен может быть связан с загадкой происхождения хоркруксов. Подобная информация не должна попасть не в те руки.

— Теперь к делу. Мистер Поттер, мисс Грейнджер, я ненадолго отлучусь, чтобы проверить готовность пары вещиц. Может быть, проверить одну теорию удастся уже сегодня. Возьмите пока перья и пергамент и сделайте небольшой отчет. Напишите про свои способности к мысленному общению: когда вы этому научились, что при этом чувствуете, были ли к этому какие-нибудь предпосылки, научились ли вы этому сразу или постепенно. Ну и так далее.

Дав детям задание, Грэй вышел из комнаты. В открывшемся дверном проеме разглядеть ничего не получилось — в том помещении было очень темно.

Посоветовавшись, Гарри и Гермиона не стали упоминать ни о смертельном проклятии Квиррелла, ни о случившемся на квиддичном матче. Также они не написали о способности к объединению разумов. Получить помощь в изучении и понимании своего состояния было бы неплохо, но достаточного доверия, чтобы сразу сообщить о себе все, они не испытывали. В остальном они сделали достаточно подробный отчет о том, как примерно с осени начали ощущать мысли и эмоции друг друга, о способности перенимать чужие ощущения, как в случае принесения Непреложного Обета.

Пока они писали свой отчет, успел вернуться Грэй, неся в руках длинную узкую коробочку. Волшебник тихо наблюдал за работой, никак им не мешая и не произнося ни слова, пока не была поставлена последняя точка.

— Должен признать, весьма любопытное зрелище, — прокомментировал он.

Дети удивленно переглянулись.

«О чем это он? Мы просто писали чернилами на пергаменте, что тут любопытного?»

Гермиона тоже не смогла найти ответ на этот вопрос.

— Судя по вашему удивлению, вы не делали ничего для себя необычного. Или же, просто не обращали на свои действия никакого внимания, — пояснил Грэй.

— Вы постоянно передавали пергамент друг другу, поочередно добавляя текст. Не говоря при этом ни единого слова и внешне вообще никак не координируя свои действия.

Грэй взял в руки только что написанный отчет и, видимо, бегло его прочитал. Трудно было сказать с уверенностью из-за все также скрытого туманом лица.

— Насколько я вижу, — подняв голову, продолжил волшебник, — в результате у вас получился хороший связанный текст, и определить смену автора можно только по почерку. Как и говорили ваши учителя, при совместной работе у вас полное взаимопонимание, — удовлетворенно подвел итог Грэй.

«А мы ведь действительно давно уже не задумываемся о том, как выглядим со стороны», — осознал Гарри.

«Вообще-то, учителя еще два дня назад сказали о нашем способе работы на уроках, — заметила Гермиона, — Но тогда мы не придали этому значения».

«Сказать это одно, а получить наглядную демонстрацию — уже совсем другое».

Предаться рефлексии они не успели. Грэй попросил их проследовать за ним «для проверки одной любопытной идеи, раз уж они все равно тут».

— Ничего опасного я не ожидаю, но такие эксперименты все же лучше делать в специально оборудованном помещении.

Сотрудник и гости Отдела Тайн вышли из кабинета, оказавшись в просторной круглой комнате. Стены, пол и потолок были выкрашены в черный цвет. Через равные промежутки располагались одинаковые черные двери без ручек. Также на дверях не было никаких табличек и надписей. Синие огоньки свечей, закрепленных в канделябрах между дверьми, освещали комнату чисто символически.

Грэй закрыл дверь, из которой они вышли, и взмахнул палочкой. Неожиданно, стены комнаты начали вращаться. Пламя свечей слилось в одну сплошную синюю полоску. Быстро мелькающие черные двери стали почти не различимы на фоне столь же черных стен. Через несколько мгновений вращение остановилось. Гарри поймал себя на мысли, что не может теперь сказать, откуда они только что вышли.

Грэй, тем не менее, похоже, прекрасно здесь ориентировался. Он уверенно повернулся направо и сделал несколько шагов. Постучав по деревянной поверхности палочкой, он легко толкнул дверь внутрь и, отойдя в сторону, сделал приглашающий жест.

— Прошу вас, молодые люди.

Дети оказались в большой и совершенно пустой комнате, если не считать освещавших ее факелов.

«Каменный мешок», — вспомнила Гермиона, как в прочитанных ей книгах были названы подобные помещения.

Захлопнув дверь, Грэй вышел на центр комнаты. Взмах палочки и перед ним появляется небольшой деревянный столик, куда он поставил коробочку, которую все это время держал при себе.

— Данное помещение замечательно тем, что здесь совершенно нечему разбиваться, ломаться или гореть, — пояснил волшебник, повернув голову к Гарри и Гермионе. — Да и стены тут значительно прочнее, чем кажутся. Не то чтобы я ждал от этой проверки чего-то страшного, но таков порядок. Перейдем к делу.

— Молодые люди, вы помните, как вы приобретали свои волшебные палочки?

Слегка растерявшись от неожиданного вопроса, Гарри и Гермиона молча кивнули.

— Замечательно. Как именно происходила процедура выбора?

— Мистер Олливандер просил взять палочку в руку и взмахнуть, — ответила Гермиона.

Гарри согласно кивнул.

— Совершенно верно. Итак, в этом футляре лежат волшебные палочки. Попробуйте найти среди них подходящую вам.

Палочек там оказалось около двух десятков. Разной толщины и длины, но при этом совершенно одинакового цвета.

— Для чистоты эксперимента, — пояснил Грэй.

Проверка долго не продлилась. Много ли времени надо, чтобы взять в руку деревяшку и взмахнуть ей? Конвейер был отлажен быстро. Грэй брал палочку из общей кучи, и, сделав над ней сложный пасс, передавал ее Гарри. Проверив реакцию, он возвращал палочку назад, и после повторного наложения неизвестных чар, проверку делала Гермиона.

Результаты были самыми разнообразными.

Больше десятка отреагировали так же, как и неподошедшие палочки у Олливандера.

Одна палочка у Гарри и еще одна у Гермионы слабенько стрельнули золотыми искрами. Заклинания с их помощью получались, но с большим трудом и значительно слабее, чем нужно. Эти две были отложены в сторону от общей кучи.

Две палочки на миг покрылись ярким бирюзовым свечением. И Гарри, и Гермиона творили ими заклинания так же легко, как и своими собственными. Их тоже отложили в сторону.

Еще от трех палочек не удалось добиться вообще никакой реакции.

Грэй достал из кармана мантии небольшой флакон и уронил по капле хранившейся в нем жидкости на каждую из лежащих на столе палочек. Одноцветное покрытие начало быстро растворяться, открывая их истинный внешний вид.

— Великолепно, — заключил Грэй. — Можно сказать, один из редких случаев, когда теория подтверждается практически сходу. Вам, конечно, не терпится узнать, чем мы только что занимались и какого результата добились?

Дети заинтересованно кивнули.

— К вашему феномену данный эксперимент отношения не имеет, но его результата это не умаляет. Впрочем, для полноты понимания, начну издалека. Что вы знаете о том, каким образом происходит выбор волшебной палочки?

— Мистер Олливандер говорил, что палочка выбирает волшебника... — начал Гарри.

— Все ясно, — вздохнул Грэй, не дав ему договорить. — Старый шутник в своем репертуаре. Что ж, не буду нагружать вас излишней теорией, перейду к сути. Палочка, как вам известно, состоит из сердцевины, берущейся обычно от магического животного, и оболочки, как правило, сделанной из дерева. Их сочетание, в основном, и определяет, к каким видам волшебства палочка будет предрасположена и какому волшебнику она подойдет. Я говорю «в основном», потому что процесс изготовления тоже имеет значение: можно сделать пару палочек из одних и тех же материалов, но, при этом, свойства их будут различаться.

— Производители палочек всегда держат под рукой множество изделий из самых различных сочетаний материалов, чтобы любой покупатель имел возможность подобрать что-нибудь подходящее. При этом на палочки накладываются чары распознавания, чтобы облегчить «примерку». При достаточной сочетаемости палочки и волшебника и наблюдается реакция типа искр, свечения и прочего.

— То есть, именно эти чары вы использовали? — уточнила Гермиона.

Получив в ответ утвердительный кивок, она задала следующий вопрос.

— А почему вы накладывали их заново?

— Во-первых, — с готовностью начал пояснять Грэй, — эти чары одноразовые сами по себе. Во-вторых, надолго чары к палочке не прикрепить. При колдовстве через нее могут проходить значительные объемы энергии, и накладывать чары на подобный объект — это все равно, что собачьим поводком пытаться удержать на привязи дракона. Именно поэтому для изменения цвета палочек пришлось воспользоваться обычной краской. Точнее, не совсем обычной, но это уже детали. Я смог ответить на ваш вопрос? Тогда продолжим.

— Создатели палочек давно подобрали материалы, позволяющие создать любую необходимую комбинацию. Именно поэтому тот же мистер Олливандер обычно использует только три варианта сердцевины. Также, можно создавать палочки на заказ, под одного конкретного клиента. Заказная палочка будет подходить своему владельцу идеально, как и сшитая на заказ одежда. И точно также, каких-либо значительных преимуществ перед хорошо подобранной палочкой она не имеет, являясь больше показателем статуса. К тому же, если продолжать сравнение с одеждой, палочки имеют свойство «разнашиваться» и через некоторое время активного использования разницы не будет вообще никакой.

— Итак, наш эксперимент. Большая часть того, что вы проверили — самые обычные палочки, которые, как вы видите, вам просто не подошли.

— Вот эти две, — Грэй указал на те, с которыми заклинания выходили слабее, — собраны из тех же материалов, что и ваши собственные, являясь, таким образом, их примерными копиями. Вам они подходят, но плохо.

— Вот эти три, палочками не являются вовсе. Сотворить заклинания с их помощью невозможно в принципе. Простые деревяшки, взятые для чистоты эксперимента.

— А вот на этих экземплярах стоит остановиться поподробнее.

Грэй убрал в коробку все, что было на столе, кроме двух палочек молочно-белого цвета.

— Да, именно с ними вы работали без каких-либо проблем. Что же в этом замечательного? Итак, снова немного теории.

— Теоретически, для сердцевины можно взять часть абсолютно любого магического животного. Да и для оболочки подходит не только дерево. На практике же, как водится, возникают определенные трудности. Магия используемого животного, с одной стороны, должна быть достаточно велика, что бы палочка обладала приемлемой силой. Но с другой стороны, не настолько, что бы слишком сильно сопротивляться внешнему воздействию. Фактически, чем выше потенциал палочки, тем труднее его использовать! Из-за этого эффекта, палочки подавляющего большинства волшебников примерно равны по своим возможностям. Точнее, возможности у них может быть и разные, но чем больше сила палочки, тем менее полно она используется. Исключения из этого правила редки, и именно их обычно и называют «великими волшебниками».

Гарри неожиданно вспомнил слова Олливандера: «Тот-Кого-Нельзя-Называть совершил много дел, ужасных, но великих».

— Уже давно существует теория, что лучше всего волшебнику подойдет та палочка, в которой находятся частицы существа, побежденного им собственноручно. Да, для создания этих двух палочек был использован убитый вами василиск. И вы оба с легкостью ими пользуетесь. А вот в других руках они отказываются работать вообще.

— Суть предположения заключалась в том, что убийство в данном случае — это символический акт подчинения. Магия животного не пытается сопротивляться своему победителю.

— Но почему эту теорию не успели проверить раньше? Условия не слишком-то и сложные, — поинтересовалась Гермиона.

— А я не говорил, что ее не проверяли раньше. Однако, никогда раньше не было прецедентов победы над таким существом, как столь древний василиск, при которых победитель оставался в живых. Фактически, сейчас мы просто расширили границы применимости данной теории.

— К слову, палочки можете оставить себе, все равно для других они бесполезны. Но только если компенсируете Отделу Тайн затраты на их изготовление, — тут же добавил волшебник. — Наш бюджет, знаете ли, чарам увеличения не поддается.

— Но ладно, с делами на сегодня мы закончили. Насколько помню, я обещал экскурсию?

* * *

Остаток дня ушел на осмотр Отдела Тайн и того, что он хранил. Наибольшее впечатление произвели на детей Арка Смерти и хроновороты.

Помещение, где была установлена Арка, казалось, было насквозь пропитано отчаянием и безысходностью. Со стороны самой Арки доносился неясный шепот, в попытках разобрать который приходилось подходить все ближе и ближе...

— Не рекомендую этого делать, — голос Грэя вырвал из транса детей, начавших совершать неуверенные шаги.

— Этот шепот с непривычки завораживает, но поддаваться ему все же не стоит. Данный объект получил свое название не просто так. Когда-то туда отправляли осужденных на казнь. Назад не возвращался никто. Согласно расхожему мнению, Арка является дверью прямо на пресловутый «тот свет». Смею утверждать, что это полная чушь. С высокой достоверностью установлено, что это одна из первых попыток создать праобраз каминной сети. Причем попытка либо неудачная, либо попросту неисправная.

Если Арка Смерти относилась к объектам «опасным», то хроновороты — к «полезным, но опасным при неумелом обращении».

Гермиона была просто ошеломлена фактом наличия у волшебников настоящей машины времени. Гарри отставал от нее не сильно.

Глядя на пораженные лица детей, Грэй сделал пояснение, со слегка удивленными интонациями в голосе.

— Чем-то особенно редким хроновороты не являются, особо изумляться тут нечему. Ваши учителя, например, их используют регулярно.

— Что?! — вырвался синхронный возглас.

У преподавателей Хогвартса есть машина времени, которой они постоянно пользуются?!

— Но это же очевидно. Посчитайте сами. Сколько у вас уроков?

— Что? — не поняли вопроса не отошедшие от шока дети.

Грэй громко вздохнул.

— По каждому из основных предметов у вас не менее двух пар в неделю, так?

Дети слабо кивнули.

— Учитесь вы пять дней в неделю. Распорядок в Хогвартсе таков: завтрак — две пары — обед — две пары — ужин. Получаем двадцать занятий в неделю. Теперь немного арифмантики. Имеется семь курсов и четыре факультета. При условии совмещенных занятий у двух факультетов получаем четырнадцать учебных групп. Это понятно? Отлично. Если проводить по две пары в неделю у каждой группы, то это значит двадцать восемь занятий в неделю. Даже если учесть счетверенные занятия на шестом-седьмом курсах, то это двадцать четыре. Что все равно больше двадцати, которые имеет возможность посещать один человек, будь то учитель или ученик. Каждый предмет в Хогвартсе преподается сейчас ровно одним учителем. Понятно, куда я клоню?

— Они используют хроновороты для посещения всех своих занятий?!

— Ну наконец-то... Этот факт не афишируется, но и секретом не является.

— Но как же... Ученики ведь занимаются в одном классе, они не могут не пересечься! — отказывалась верить Гермиона.

— А кто вам сказал, что кабинет для занятий всего один? На факте использования хроноворотов стараются не заострять внимание, и поэтому одна группа все семь лет занимается в одном и том же помещении. А другая группа все семь лет занимается в соседнем. Все просто. К слову, единственный предмет, занятия по которому ведутся сразу у всего потока — это история магии, преподаватель которой просто не в состоянии воспользоваться хроноворотом.

* * *

— Машина времени... У них есть настоящая машина времени... И они используют ее для посещения уроков... Гарри, давай больше не будем сегодня колдовать, чтобы дать законам физики и здравому смыслу тихо поплакать в углу.