Братство Х (гет)

POV Роза Уизли

«Детки, секрет успешных свиданий очень прост: будь уверен в себе, не напрягайся и не лезь в чужую шкуру»

— «Как я встретил вашу маму»

Последний теплый луч солнца исчезает за облаком, но я не открываю глаз и не поднимаюсь с травы: надеюсь, что все станет как прежде, что лето еще не ушло, и впереди не очередной год в Хогвартсе. Я, конечно, рада, что он начался, потому что я не люблю торчать дома, но школа для меня — как конфетка для диабетика. Не важно, хочу я владеть магией или нет, она будет маячить тут и там, у меня под носом, позволяя грызть только диетический гранит теории. Вот как так: я хочу учиться, мне нравится узнавать новое, есть силы отрабатывать и зубрить, но нет возможности для применения. Меня бы даже уроки не бесили, если бы я могла учиться наравне со всеми. То есть, наравне бы у меня, разумеется, не вышло: я была бы на две головы выше остальных. Почему дается тем, кто не ценит?

Облако не просто закрывает солнце — оно бросает на меня холодную тень и брызжет водой.

— Какого… — я открываю рот и глаза одновременно, и понимаю, что это Нейтан уже закончил пробежку, — …черта?

— Я переживал, что ты умерла, — пожимает плечами он и допивает воду из бутылки, часть которой осталась каплями на моем платье. Я стряхиваю их, пока не впитались и хмуро гляжу на Нейта.

— За себя переживай. Вот встанет тебе кусок поперек горла, я тебя так откачаю, что на тот свет попросишься.

— Звучит слишком эротично, — смеются рядом, и я оборачиваюсь. С другой стороны от меня на плед садится Йен.

— Завидуешь? — фыркает Нейтан. Я бросаю на него резкий предупреждающий взгляд. Пусть только попробует отпустить еще один комментарий.

Но Йен только отмахивается, снова привлекая к себе мое внимание.

— Отлично выглядишь, — он убирает с моего плеча локон и улыбается. — Что делаешь сегодня вечером?

— Думаю над твоим предложением, — я мгновенно понимаю, к чему он клонит.

— Над каким?

— Которое ты собираешься мне сейчас сделать, — я расплываюсь в очаровательной улыбке.

Йен смеется.

— Угадала. Свидание? Скажем, часов в восемь?

— Звучит неплохо, — пожевав губами, отвечаю я.

— Тогда встретимся на Астрономической башне? — он прищуривается.

— Как всегда, — соглашаюсь я. Йен целует меня и поднимается.

— До вечера. Пока, Нейт, — он машет вслепую, совсем не глядя на него, и уходит.

— Ага, — я снова смотрю на друга, который отчаянно изображает рвотные позывы. Разумеется, чтобы я заметила.

— Если это попытка умереть, то я не собираюсь тебе мешать.

— Это попытка развидеть вашу парочку, — бормочет Нейт, оставляя кривляния и принимаясь за завтрак, который, между прочим, я ему принесла.

— Лучше бы спасибо сказал. Что я тебя голодным не оставила, — я добавляю обиды в голос.

— Да уж явно не за то, что я на этом пледе сижу, а вы тут… — он делает многозначительное лицо, но потом добавляет. — А за еду спасибо. Я сегодня поздно встал.

— Даже не хочу знать, почему, — фыркаю я, представляя очередную его подружку.

— Потому что мы сделали невозможное — почти разобрали один из отделов библиотеки, — к самодовольству в его голосе почему-то примешана досада. — Это заметила библиотекарша и велела нам закончить до конца отработок. Так что теперь это действительно наказание, а не просто способ занять вечера провинившихся студентов.

— Зато отпраздновали хорошо, — я пожимаю плечами.

— Ну ты-то хорошо, и даже не попалась! — Нейт немного возмущен.

— Зато было, кого отправить за наушниками, — продолжаю парировать я.

— Кстати об этом… — Нейтан притягивает к себе тарелку с булочками.

— Зачем ты бегаешь, если жрешь сладкое? — перебиваю я.

— Чтобы ты не ела и завидовала. Мне нужна твоя помощь. Сегодня. Часов в шесть. С наушниками, — он чередует слова и укусы.

— Обязательно я?

— Мы с Джейд и Скорпиусом продолжаем убираться в библиотеке, а наушники надо проверить на большом расстоянии. А у тебя планы?

— Вообще-то да, — начинаю я отстаивать свой вечер, показательно забирая из лап Нейта последнюю булочку с кокосом. — У меня свидание.

— Ты же сказала, что оно в восемь?

— Я не говорила, ты подслушал. Но вообще-то мне еще нужно собраться.

— Ты будешь собираться два часа? — кажется, он действительно удивлен, не притворяется. — Тебе пластическая операция нужна или будешь пеньюар шить?

Я бью его в плечо, а потом еще разок, для верности.

— Заткнись. Хочешь, спроси как-нибудь у очередной подружки, сколько времени она готовится к тому, чтобы ты позажимал ее где-нибудь.

— Окей, — он кивает. — Роза, ты что, готовилась два часа, прежде, чем мы…

— Я тебя убью! — метя в шею, я пытаюсь ухватиться за придурка и придушить посильнее, но из нас двоих тут я — маленькая и легкая, так что душить-то я душу, но выглядит это вовсе не угрожающе. Нейт смеется и пытается отодвинуть меня.

— Что происходит? — голос Скорпиуса прерывает мои усилия, и я, сдувая с лица мешающие пряди, отсаживаюсь от Нейта на другой конец пледа. Лицо Скорпиуса на мгновение становится… нет, оно не меняется, просто мне кажется, что там что-то отразилось. Наверное, показалось.

— О, Скорп, спасибо, ты вовремя! — Нейт изображает паническую признательность. — У Розы, кажется обострение.

— Обострение чего? — хмыкнув, интересуется Скорпиус.

— Наверняка лучше не знать, — Нейтан насмешливо смотрит на меня, но теперь я точно обиделась, поэтому не реагирую. — Джейд не видел?

— Думал, она уже с вами.

— Не, сказала, что будет заниматься проектом с Макдугалом, но что-то они долго, — морщится Нейт.

— Завидуешь? — ехидно прищуриваюсь я, глядя на него.

Он фыркает.

— Да Джейд скорее с Гигантским кальмаром замутит, чем с этим котом-аристократом.

Но, думается мне, он не очень уверен в своих словах.

— А мне кажется, это может произойти, — неожиданно возражает Скорпиус. Я не успеваю удивиться, потому что жажда узнать, что об этом думают мальчики, сильнее.

— Гейб же такой мила-ашка! — тяну я, изображая мечтательный взгляд.

— Не слишком хороший комплимент для парня, — хмыкает Скорпиус.

— Почему нет, если это правда? — смеюсь я.

— Да ладно, это же Макдугал, пусть хоть зайчиком зовет, — отмахивается Нейт, явно собираясь сменить тему. — Может луч…

— Ты сам его котиком назвал! — восклицаю я.

— Я сказал, что он… Ой, все, Роза, угомонись, никого я так не называл.

— Скорпиус, ты же слышал!

— Нет, вряд ли.

— Вот же вы… — я пытаюсь подобрать слово, но не успеваю, потому что к нам подходит Ариана Лейквуд.

— Привет, — она кивает мальчикам, и смотрит на меня. — Я тебя везде ищу. У нас проблемы с Солнышком.

Я кривлюсь.

— Она и есть одна большая проблема, — бормочу я, поднимаясь на ноги. — Может, нам проще прикопать ее?

— Если я завалю Зельеварение на выпуском курсе, Мортимер запросто отстранит меня от квиддича, — спокойно, но непреклонно отвечает Ариана.

— Я принесу лопату, — кивает Нейт, и они с Арианой обмениваются долгими, не слишком дружелюбными, но очень самодовольными взглядами. Ах да, вечно забываю, что они соперники.

— Не скучайте, мальчики, — я вяло машу им рукой и вместе с Арианой иду в замок. На полпути она напоминает:

— Кстати, следующую неделю Солнышко будет жить у тебя.

— У тебя одна новость лучше другой, — вздыхаю я. Ариана пожимает плечами.

— Это Валентайн придумал, не я.

— Да уж с ним…

С ним уж я поквитаюсь, не сомневайся.

— У Солнышка насморк и слабость. Будь она человеком, я бы сказала, что это просто какой-то вирус, но она…

— Кусок растения, — подсказываю я, закатив глаза. — Это было бы смешно, не будь так тупо. А если уж я признаю что-то тупым, у этого и правда нет шансов.

Ариана не продолжает диалог, но к этому я уже привыкла. Она умеет заканчивать беседу вовремя, прямо перед тем, как та наскучит. Прекрасная способность.

Мы доходим до ворот замка и спускаемся в подземелья, ко входу в гостиную Слизерина. Я делаю вид, что не слушаю, как она называет пароль, хотя и сама его знаю, а она особо и не шифруется. Через полутемную арку мы попадаем в большой холл, подсвеченный зеленоватым светом, где сейчас почти никого нет. Я бывала здесь со Скорпиусом — да и без него тоже — так что рассматривать нечего, и я сразу иду вслед за Арианой в ее комнату. Я так и не решила, завидую ли тому, что слизеринцы-старшекурсники живут по одному, или мне веселее и приятнее в компании соседок. Всех, кроме Гвендолин, разумеется. Без нее бы утопия наступила, а это обычно ведет к концу света, так что ладно уж, потерплю.

Солнышко и правда шмыгает носом. Она скуксилась всем тельцем, присев на край горшка, и подпирает голову недоразвитыми ручонками. От ее унылого вида мне самой становится так грустно, что я сразу бросаюсь к ней.

— Солнышко, ты чего?

Мандрагора морщится, готовясь заплакать, но Ариана мгновенно накрывает ее заклинанием тишины. Беззвучные рыдания кажутся особенно горькими.

— И так все утро, — говорит Ариана. — Я уже по всем книгам проверила: там нет таких болячек. Не бывает у мандрагор насморка и простуды, не болит у них голова, а что еще…

— Тебе не кажется, — я с жалостью наблюдаю за Солнышком, — что она… расстроена?

— Расстроена? — медленно уточняет Ариана. — У нее типа… подростковая депрессия?

— Вроде того, — вздыхаю я. — Если у мандрагор проявляются признаки переходного возраста, почему не может быть подростковых настроений? Может, ей грустно? Может…

— Может, ее парень бросил? — Ариана насмешливо вздергивает брови.

— Да какое там… — начинаю я, но тут же догадываюсь: — Ты права! Ну, почти. Ей просто одиноко. Вот ты оставляешь ее одну на целый день, а раньше они тусили большой компанией в теплицах!

— Уж извините, что не приглашаю ей клоунов, — бормочет Ариана, но видно, что теперь она восприняла мою догадку всерьез.

— Да ей в таком возрасте уже стриптизера надо, — смеюсь я.

— Это в каком возрасте? В четырнадцать?

— Ой, — спохватываюсь я. — Ну да, точно. Ну, тогда просто компания сверстников… Кто еще из слизеринцев получил мандрагору?

— Иден, Айви, — перечисляет Ариана, — Гейбриэл и Холден.

— Макдугал! — оживляюсь я. — Супер, идем к нему. Там, наверно, Джейд. Ой, или тогда не стоит?.. — я всерьез задумываюсь. Если там напряженная обстановка, мы с Ари ее разрядим, но если у них все путем — помешаем…

— Зачем нам идти к Гейбу? И при чем тут Джейд?

— Они вместе занимаются проектом, а Джейд сейчас как раз должна быть с Гейбом. А нам с тобой нужно организовать свидание.

— Свидание для…

— Для Солнышка и того, кого воспитывают ребята, а ты о чем?

— Ну, я, похоже, не так тебя услышала и подумала, что ты собираешься организовать свидание Гейбриэла и Джейд, — улыбается Ариана.

— Знаешь, я бы очень хотела, но боюсь, такое не под силу даже мне, — я со вздохом подхватываю горшок с Солнышком, которая совершенно не реагирует, но уже перестала рыдать и теперь просто смотрит в одну точку.

Ариана выходит из комнаты, придержав мне дверь, а потом направляется к другой, коротко стуча по косяку. Спустя несколько секунд, дверь приоткрывается и выглядывает Макдугал.

— Привет, Кэп, — здоровается Ариана.

— Ариана, — Гейбриэл улыбается и переводит взгляд на меня. — О, Роза, и ты здесь.

— А ты один? — спрашиваю я, пытаясь навзначай заглянуть в узкий проем между дверью и косяком.

Гейб как будто смущенно откашливается.

— Ну да.

— Это хорошо! — заявляю я. — Ну, то есть, не очень, наверное… А Джейд уже ушла?

Макдугал медлит с ответом, и я успеваю заметить недоумение на лице Арианы, прежде чем он произносит:

— Да, мы закончили работать над проектом минут двадцать назад. Она очень торопилась, сказала, что… ты ждешь ее… по важному делу.

Упс. Предупреждать надо было.

— Так и есть, просто меня вызвала Ариана, потому что у нас внезапные проблемы с Солнышком.

— С кем? — не понимает Гейб.

— С Солнышком, — я протягиваю его горшок с мандрагорой.

— А, а мы назвали Реджинальдом, — кивает Гейб и, помедлив, приглашает нас войти. Его комната такая же, как у Скорпиуса или Арианы, разве что кровать, тумба, письменный стол и шкаф стоят немного в другом порядке. А еще здесь очень уютно, в отличие от идеально-чистой и логичной спальни Малфоя.

— Как она вообще согласилась дать ему имя? — удивляюсь я, закончив бесцеремонный осмотр. — Даже не напомнила, что придется расчленить и сварить?

— Напомнила, конечно, — Гейб закатывает глаза, но тут же спохватывается. — И в этом есть смысл.

— Ага, — соглашаюсь я, улыбнувшись. А она и правда ему нравится, если он не высказывается некрасиво даже при мне. — Но пока мандрагоры живы, нам нужна помощь, — и, не дождавшись ответа, я продолжаю: — Солнышку одиноко, и мы думаем, ей пойдет на пользу общение с Реджинальдом. Думаю, ему тоже не помешает. Предлагаю оставить их на пару часов вместе, а вечером Ариана заберет наш горшок. А уже завтра переселим ее ко мне, — тут же вспоминаю я о честном распределении. — Вечером у меня свидание.

Наверное, это не та информация, которая будет им интересна, но это определенно причина, по которой я не могу прийти за мандрагорой сегодня.

— Идея неплохая, — кивает Макдугал. — Если только в наше отсутствие они не закатят вечеринку.

— Мы скорее рассчитывали устроить им свидание, — признаюсь я, ставя глиняный горшок с Солнышком рядом с расписным кашпо Реджинальда. Кажется, Джейд было нечем заняться, и она разрисовала домик своему чаду. Заметив гостью, Реджинальд с осторожным любопытством тянется рассмотреть ее, а, когда Солнышко восторженно подскакивает, собираясь познакомиться, невозмутимо отворачивается. — Мерлин, да он у вас в мамочку пошел.

Макдугал хмыкает, скрывая усмешку.

— Если мы договорились, я пойду, — говорит Ариана, переводя взгляд с мандрагор на меня и Гейба. — Пока, Роза. Увидимся на тренировке, Кэп, — и дверь за ней закрывается.

— Может, и нам оставить их наедине? — предлагаю я, глядя на парня. — Если Реджи похож на Джейд, он точно не станет делать то, чего мы от него ждем.

— Ну, не думаю, что за короткое время их знакомства, он успел от нее чему-то научиться, — замечает Гейб, открывая мне дверь и пропуская вперед.

Какой джентльмен! Джейд, вот что ты ломаешься, а?

— Мм, Роза, — внезапно переключается он. — А насколько Джейд не делает то, чего от нее… ждут?

— Ну, ты за ней дольше наблюдаешь, чем я… — выпаливаю я, слишком поздно сообразив, что говорить такое нельзя. — В смысле…

Гейбриэл вздыхает.

— Я случайно прочел твою записку, — признается он.

— А, фух, — я успокаиваюсь. — Я не буду за нее извиняться, потому что она была не для тебя.

— Нет, я же не… — он осекается и немного смущенно добавляет: — Я не к этому сказал.

— А к чему? — тут же спрашиваю я.

— Ну-у… — заминается Магдугал. — Может, ты подскажешь мне… Хотя бы, чего точно не стоит делать.

А, это совсем просто.

— Во-первых, не называй ее «деткой», «красоткой», «малышкой» и, разумеется, «Джеральдин», — тут же выдаю я, обрадовавшись легкому вопросу. — Если она откажется от помощи один раз, не настаивай. Если захочет заплатить за себя сама — дай ей заплатить. Не спрашивай, где ее отец. Никогда не говори, что она должна или не должна что-то, потому что она девушка. Еще она ненавидит бананы. И все. В остальном она обычная девушка. Просто не делай того, что я перечислила, и вы подружитесь.

— Подружимся, — эхом повторяет Гейб, и я фыркаю:

— Намек понят! Но если Джейд просто начнет непринужденно с собой общаться, это уже будет большой прорыв, ты же понимаешь? — я смотрю на него с некоторой заботой, прекрасно зная, как непросто ему придется, если он решит добиться Джейд. С ней действительно уместно слово «добиваться». — Потом она обязательно заметит, какой ты классный, просто ей для этого нужно больше времени, чем остальным. И тогда она даст тебе шанс.

— Мм… вообще-то… можно сказать, что она уже дала мне шанс…

— Что?! — я резко останавливаюсь и смотрю на Гейба. — Почему я об этом не знала? У вас что-то было? Ты должен немедленно все мне рассказать!

У меня даже воздуха не хватает — столько вопросов сразу!

— Ничего не было, — качает головой Гейб, как будто пытаясь меня успокоить. — И, пожалуйста, давай оставим этот разговор в секре… — он замолкает. Услышав шаги за спиной, я оглядываюсь.

— Гейб, я тебя искал, — сообщает Себастьян, останавливаясь в нескольких шагах от нас. Взглянув на меня, он едва заметно кивает: — Уизли.

— Эйвери, — я передергиваю плечами. — Увидимся, Гейб, спасибо за твою помощь. И «пожалуйста» за мою!

И, миновав Себастьяна в каком-то сантиметре от того, чтобы задеть, я выхожу из гостиной Слизерина. Пообедать мы договорились вместе, в Визжащей хижине, где Нейтан будет разбираться с наушниками без блокировки замка, но еще почти полтора часа, которые неплохо бы провести с пользой. Всю домашку на будущую неделю я уже сделала, кроме дополнительного эссе по ЗОТИ, но — за неимением лучших вариантов — сойдет и это. Я поднимаюсь в башню Гриффиндора и, убедившись, что в спальне никого нет, достаю из тумбочки чистые листы и шариковую ручку. Волшебники, конечно, давно перешли на стальные перья, но у меня полно подобной, маггловской канцелярии из магазинчика на углу Лиссон-Гров. Пишешь такой — и что-то меняется в восприятии. Не знаю, что.

Кеннингем всегда дает дополнительные задания, которые вообще-то мало кто выполняет, но они кажутся мне довольно любопытными и очень познавательными, поэтому я всегда делаю их, хотя бы устно. Тема сегодняшнего — «Теории происхождения оборотней: эволюция или древний эксперимент». В прочитанных мною ранее книгах было несколько вариантов и гипотез, так что в общем и целом я знаю, какие аргументы привести, но уже третий наталкивает на интересную догадку, поэтому я слезаю с кровати и, прихватив эссе, иду в библиотеку. Там, на мою удачу, почти никого нет, а помощь библиотекарши мне не требуется, так что я незаметно проскальзываю в одну из секций и нахожу нужные книги. Оглядываюсь и иду в самый конец, к стеллажу с фальсифицированными учебниками истории. Фосетт их ненавидит, так что туда никто и не подходит. Прямо за шкафом — узкий проход к окну и небольшой подоконник, как раз, чтобы поместилась я. Я всегда читаю здесь, чтобы не выносить ничего из библиотеки. Разве может Уизли, которой плевать на учебу, до дыр зачитывать дополнительную литературу? Она вообще не должна делать домашку. Вот я и облюбовала это местечко.

Когда возникшие у меня версии по происхождению оборотней ничем не подтверждаются, я откладываю книги, но все равно вписываю свои предположения в работу. Может, однажды это натолкнет меня на новую мысль, если нет — я хотя бы с чистой совестью оставлю это потомкам. Спрыгнув с подоконника, я возвращаю все книги на места и отношу эссе в спальню, сунув в нижний ящик комода — к остальным сочинениям и рефератам, которые никогда не увидят преподаватели.

Мы не обсуждали, кто именно принесет еду, поэтому, прихватив свою корзину, я набираю всего понемногу, не забыв свой любимый тыквенный суп, из-за которого приходится нести корзину очень аккуратно, чтобы не пролить. Возле Гремучей ивы никого нет, поэтому я останавливаюсь на небольшом отдалении, чтобы не привлекать внимание. Опускаю корзину на траву и жду. Потом вспоминаю, что у меня с собой бук, и можно спросить ребят, как скоро они придут. Черкнув сообщение, я почти сразу получаю ответ от Джейд, что они со Скорпиусом уже выходят из замка. Поспешно поднявшись, я сама отхожу от Ивы на приличное расстояние, чтобы сделать вид, что пришла одновременно с ними. Иногда я думаю, что проще признаться им, что я не способна колдовать, но я слишком ценю наше братство, чтобы повернуть дружбу такому риску. Хоть я и знаю, что они от этого не станут относиться ко мне хуже, они все равно будут смотреть на меня иначе. А этого «иначе» я не хочу.

Сделав крюк, я замечаю Джейд и Скорпиуса впереди и кричу:

— Меня подождите!

Скорпиус, несущий обед, просто притормаживает, а Джейд оглядывается.

— Почему мы не пересеклись в столовой? Очевидно, мы были там одновременно, — спрашивает она.

— Не знаю, может, все-таки не одновременно, — я пожимаю плечами.

Джейд соглашается и вытаскивает палочку.

— Вингарди… — начинает она, и чертыхается: проскользнувшая мимо буйная ветка, едва не задевает ее по лицу. — Вашу ж… Мне что-то в глаз попало! Роза, ты можешь, пожалуйста…

Я вспоминаю, куда подевала палочку и уже тянусь к ней, быстро придумывая отговорку, но Скорпиус молча заклинает сучок у корней ивы, и она плавно замирает.

— Спасибо, Роза, — Джейд перестает тереть глаза и быстро подходит в стволу дерева. Я спешу за ней, стараясь не смотреть на Скорпиуса. Хорошо, что он просто не дождался, пока я отыщу палочку.

Мы спускаемся в проход под ивой, который уже давно расширили заклинанием, чтобы не нужно было пригибать голову, и застаем Нейтана за работой в абсолютном бардаке. Джейд тут же начинает наводить порядок, бормоча про то, что он везде умудряется устроить холостяцкую берлогу, а я быстро оставляю корзину на прибранном столе и подскакиваю к Нейту, даже не поднявшем голову, когда мы вошли. Сначала я молча наблюдаю за тем, что он делает, но, не усмотрев никакой логики в его манипуляциях, спрашиваю:

— Как дела?

— Не знаю, — признается Нейт. — Делаю что-то не так, но понять не могу, что.

— Может, ты сделаешь паузу, и мы пообедаем? — предлагаю я, потрепав его по кудрявым волосам. Видимо, он сам делал это не один раз, потому что на макушке у него бардак не лучше, чем по комнате.

— Да, наверное, — Нейтан вздыхает и немного оживает: — А что вы принесли?

— Чистоту и порядок, — фыркает Джейд, уже накрыв стол по центру комнаты.

— А я курицу и тыквенный суп! — улыбаюсь я.

— Ты, кстати, его пролила, — сообщает Джейд, поджав губы. — Поэтому осталось всего на две порции.

— Черт! — я забираю одну из тарелок — которые я взять забыла, а вот Джейд молодец — с супом и запускаю в него ложку. — Хуже того — он остыл! Как и все, что я обычно таскаю из столовой, — продолжаю сокрушаться я.

— В следующий раз просто примени заклинание сохранения температуры к посуде, и все, — подсказывает Джейд.

— Не проще ли купить маггловский термос? — фыркаю я, протянув ей свою тарелку. Она легко стучит по ней кончиком волшебной палочки.

— И да, и нет, — Нейтан пожимает плечами. — Мы же все-таки волшебники.

— Ага, — киваю я, поспешно заскнув в рот ложку разогретого Джейд супа. В семидесяти пяти процентах случаев из нас.

— Утром я разговаривала с Лили, — Джейд прерывается, чтобы положить в рот кусочек картофеля, и я смотрю на нее, ожидая продолжения. — Она сказала, что завтра уже приезжает делегация из Шармбатона.

— Какая делегация? — спрашивает Скорпиус. Кажется, он озадачен. — Я не слышал.

— Ты не Лили, — фыркаю я в свой стакан сока, но Джейд уже продолжает:

— Студенты по обмену. Нам объявляли недавно, — она пожимает плечами.

— Даже я уже заждался француженок, — хмыкает Нейтан, и я закатываю глаза.

— Ты-то понятно.

— Приедут старшие курсы, человек десять или пятнадцать, не больше. Они пробудут до Рождества.

— Ясно, — Скорпиус задумчиво смотрит перед собой.

— А что?

— Нет, просто, — отвечает он, возвращаясь к еде.

— Тебе обидно, что Лили знала, а ты нет? — ухмыляюсь я.

— Вообще-то все знали, — напоминает Джейд.

— Еще лучше! — я накладываю себе в тарелку курицы с овощами. — Скорпиус, теряешь хватку.

Он только качает головой с подобием улыбки. И все-таки неоднозначная у него реакция на Лили. Не то что бы я сводничала, — хотя, погодите, весь день только этим и занимаюсь! — но эти двое могли бы найти общий язык. По крайней мере, в школе. Это было бы забавно. По крайней мере, мне.

— Она что, совсем тебе не нравится? — продолжаю выпытывать я.

Скорпиус награждает меня взглядом без ответа. Я не сдаюсь.

— Она красивая и очень хорошая, в чем проблема?

— Может, в том, что это не наше дело? — негромко, но отчетливо говорит Джейд.

— Да, мы перестали лезть в твою личную жизнь, — я закатываю глаза. Ну почти перестали. — Но Скорпиус — не ты. Он любит обсуждать с друзьями то, что с ним происходит.

Все трое в единодушном шоке пялятся на меня. Даже сам Скорпиус.

— Что, нет? А я думала мы друзья, — я тянусь за фляжкой с тыквенным соком.

— Друзья, — Малфой улыбается.

— Так назови мне хоть одну вескую причину, чтобы не дать Лили шанс? ей что, на коне прискакать под твое окно, чтобы ты на нее внимание обратил? Где твоя рыцарственность?

— Рыцари, Роза, большую часть времени проводили в поединках и завоеваниях, а не в обществе дам, — кажется, я его насмешила.

— Можешь вызвать Лили на дуэль, — предлагает Нейтан, оставляя пустую тарелку, и откидывается на спинку дивана. — Очень рыцарственно получится.

— Джейд, поддержи меня! — восклицаю я. — Скорпиус совершает ошибку, а мы ничего не делаем.

— Роза, то, что люди поступают не по твоему сценарию, не значит, что они совершают ошибки, — осторожно отвечает Джейд.

— Верно, — я киваю. — Просто упускают шанс всей жизни.

Кажется, все трое закатывают глаза. Я повожу плечами, показывая, что подобное меня задевает. Хотя на самом деле это не так. Я понимаю, что у всех тут свое мнение, и к моему в личных делах прислушиваться не обязательно. Но иногда мне кажется, что это не просто независимость — это трещина, которая разрастается, все больше отделяя нас друг от друга. Не хочу, чтобы со временем она стала пропастью.

— То есть Лили не занята тобой? — невозмутимо уточняет Нейтан, взглянув на Скорпиуса.

— Нет-нет, тебе нельзя к ней шары подкатывать! — искренне возмущаюсь я.

— Что за выражения, Роза? — морщится Нейт. — И я не это спросил.

— Тебе вроде нравилась Оливия? — удивляется Джейд, и я уже слышу в ее голосе опасные нотки презрения. Ему лучше выкрутиться как-нибудь, не то хуже будет.

— Да расслабьтесь вы, я просто спросил! — с нажимом отвечает Нейтан, едва ли не отодвигаясь от Джейд на диване.

— Я тоже, — она пожимает плечами, и, кажется, его пронесло. Джеральдин Саммерс — всегда на страже вашей влюбленности! Я хихикаю.

— Успокойтесь, — просит Скорпиус, привлекая наше внимание. — Между мной и Лили ничего нет. Не надо строить никаких теорий и, Мерлина ради, перестаньте сводничать, — он обращает настойчивый взгляд на меня.

— Хорошо. Но я все еще не понимаю тебя. Последние твои отношения были на пятом курсе, — если ты ничего от нас не скрываешь, — со мной. А учитывая, что… — я резко и пугливо осекаюсь. Надо сменить тему.

— Учитывая что? — вкрадчиво уточняет Скорпиус. Нейтан и Джейд тоже внимательно ждут.

Учитывая, что мы с тобой разошлись и больше этот вопрос не поднимаем, тебе нужен кто-то не похожий на меня, — мысленно заканчиваю я, не глядя ему в глаза. Даже зная, что он не будет меня читать, я все равно этого побаиваюсь.

— Когда ты вот так не заканчиваешь предложения… — вздыхает Скорпиус, потирая ладонью лоб. — Сама знаешь.

— Ну уж извини, — хмыкаю я. — Погоди, а в голове Лили ты был?

Он явно собирается уклониться от ответа, потому что на простое «нет» этот запас воздуха, который он набираеn в грудь, не нужен.

— Это нечестно! — подскакиваю я. — Что ты там забыл?

— Он, наверное, просто узнавал, где она находится, чтобы избежать встречи, — приходит на помощь Малфою Нейтан. Я бросаю на него убийственный взгляд.

— Ладно, Роза, расслабься, — Скорпиус наклоняется ко мне упираясь локтями в колени. — Она просто хотела втянуть меня в какие-то свои махинации, и мне пришлось заглянуть ей в мысли, чтобы понять, что она замышляет. И это, по правде, все, для чего я был ей нужен.

Я выдыхаю, показывая, что успокоилась, но внутри и правда все разжимается. Чего я боялась? Что в голове Лили он увидит мои секреты?

— Она тебе что, ни капельки не нравится? — с сожалением спрашиваю я и сама же отвечаю: — Не нравится, иначе ты бы не поступил с ней так.

Скорпиус молчит.

— Дело в доверии, Роза. А не в том, кто мне нравится. Вам я доверяю, — мягко заканчивает он, обведя глазами братство.

Джейд и Нейт улыбаются. Я растягиваю губы в легкой гримасе.

— Все, ладно, больше приставать не буду.

— Спасибо, — она поднимается. — Мне надо идти.

— Уже? — я вздергиваю брови. — Мы же пообедать договорились!

— А мы пообедали, — Скорпиус едва заметно улыбается. — Но у меня есть дело. Да и у Нейтана тоже.

И мальчики расходятся «по делам». Мы с Джейд остаемся в хижине, стараясь не заглядывать Нейту через плечо, потому что он этого не любит, но болтовня получается особенно оживленной, так что он сам отвлекается, то и дело прося нас быть потише.

— Кстати, если ты снова захочешь от кого-то смыться, прикрывшись встречей со мной, предупреди об этом меня, — вспоминаю я, отхлебнув чай.

— Что ты… А, это, — Джейд морщится. — Да, я не подумала, но, погоди, откуда ты знаешь? — она недоуменно смотрит на меня.

— Гейбриэл очень удивился, когда увидел меня после того, как ты ушла ко мне.

— Да, но где вы пересеклись?

— В его комнате, — отвечаю я и тут же уточняю: — Мы с Арианой пытаемся вылечить Солнышко от депрессии. Думаем, что ей одиноко без своих друзей. Ну и я вспомнила, что вы тоже заняты с мандрагорой, и решила познакомить наших крошек. Думаю, они подружатся.

Джейд кивает, дослушав до конца.

— Хорошо, это и правда может быть полезно, хотя психологический аспект не указывается как важный даже в учебниках. В основном там рассматриваются внешние факторы, вроде среды и внутренние процессы роста…

— Не уходи от темы: ты дашь Макдугалу шанс?

— Что?

— Что? — повторяю я. — Ты все еще сбегаешь при удобном случае. Нравится он тебе или нет?

Джейд молча смотрит на меня. Ей что, Скорпиус уроки давал?

— Роза, ты сегодня всех свести пытаешься?

Я закатываю глаза.

— Нет же, просто спрашиваю. Вы все такие неопределившиеся. Скорпиус — да не войдет он в эту секунду — упускает Лили, лучше которой ему найти вряд ли удастся, а ты — Гейбриэла, что…

— Роза, — одергивает меня Джейд, — я же просила закрыть эту тему…

— Я молчу, — резко обрываю ее я и показательно тянусь к кусочку пирога, всячески показывая, что тема теперь закрыта. Конечно, я могу продолжать и дальше, доведя Джейд до белого каления, получить все — тогда уже наверняка отрицательные — ответы и испортить тот шанс, который Джейд — втайне от всех — дала Гейбу. Спасаю мир на грани катастрофы.

— Нейтан, ты уже все сделал? — прохладно уточняет Джейд. — Ты что-то перестал греметь инструментами.

Просто тут не я одна такая любопытная.

— Я анализирую.

— Мою личную жизнь?

— Свою работу, — неправдоподобно раздражается он. — А вы слишком громкие! Оставьте меня уже в тишине, ничего с вами не сделаешь…

— Хорошо, — легко соглашается Джейд и поднимается.

— Ладно, пойду готовиться к свиданию, — я пожимаю плечами и ставлю на стол свою чашку, которую Джейд тут же очищает и убирает в корзину вместе с посудой и остатками еды.

— За четыре часа? — Нейтан оборачивается. — Тебе реально нужна пластика?

— Заткнись, иначе она нужна будет тебе, — хмыкаю я и выхожу из Визжащей хижины вслед за Джейд.

Почти до самого замка мы идем молча.

— У тебя свидание? — спрашивает Джейд, и любопытство, наверное, перевесило раздражение.

— Да, с Йеном, — отвечаю, показывая, что открыта для расспросов, но она истолковывает все иначе.

— А что, были другие варианты?

— Звучит… оскорбительно, — пожевав губами, отвечаю я.

— Извини, я не это имела в виду, — Джейд качает головой.

— Ага, — я чудом сдерживаюсь от эмоций и хочу рассказать все сразу, прямо сейчас, а потом вместе выдумать план мести, но она сразу была против подобной идеи, предлагая — в несвойственной ей манере — подставить вторую щеку, оправдывая это тем, что мы заслужили все наказания. Я так не думаю. Думаю, сам случай встал на мою сторону, чтобы преподнести негодяю самую изощренную вендетту. Правда я еще ее не придумала.

— Увидимся! — я быстро прощаюсь и взлетаю по лестнице, хотя мы могли бы пройти вместе еще два пролета. Мысли захватывают меня и не дают отвлекаться: у меня такие планы, такие планы, таки-ие планы! Что бы придумать, а?

Голова гудит от нетерпения. У меня осталось чуть больше часа, чтобы подготовиться, но все это время уходит на подбор одежды, потому что остальное нужно делать в последний момент. Я вытаскиваю платье на размер больше, одолженное у Лили, и новенькие ботинки. В прошлый раз я обошлась объемными джинсами, большим свитером и курткой Нейтана, но в прошлый раз меня не заботил внешний вид в классическом его понимании. Однако же я все равно умудрилась склеить профессора! Профессора. На моей стороне не просто случай: сама леди Карма наточила на Валентайна полноценную челюсть. Я открываю второе дно своего чемодана и взвешиваю в руках фляжку, прикидывая, сколько еще осталось оборотного зелья. Для покупки наушников я взяла совсем немного, нужно будет сварить: мало ли что еще потребуется Нейтану в городе. А того, что осталось, определенно хватит на сегодняшнюю встречу: с пяти до восьми будет достаточно трех последовательных глотков. Я надеваю платье, которое мне довольно свободно, и затягиваю его поясом. Ботинки будут впору, а подкрашусь я уже в Хогсмиде. Беру почти севшую мантию-невидимку, — пора уже купить новую — и теперь нужно одолжить у Лили кое-что еще.

Я выхожу из спальни, не привлекая особенного внимания и дохожу до гостиной Равенкло, где меня притормаживает вопрос бронзового орла. Однако через десять минут я уже стучусь в спальню семикурсниц, и слышу громкое «входите!». Я заглядываю внутрь, собираясь поздороваться с Лили, но там только Зои.

— Привет, а я хотела забрать Мистера Мягкие Лапки, — я оглядываю комнату в поисках кота.

— Он на свое месте, — Зои кивает на большую коробку, обитую синим бархатом. Мистер Мягкие Лапки, услышав свое имя, поворачивает мордочку в мою сторону и чуть склоняет голову. Этот кот умнее большинства моих однокурсников, и наверное поэтому найти с ним общий язык мне было куда проще.

Я подхожу к нему и беру на руки, слушая отрывистое и медленное мурчание.

— А где Лили?

— Понятия не имею, — пожимает плечами Зои. Я приглядываюсь к тому, чем она занимается, но замечаю только раскрытый журнал. — Спроси у Айви или Гвен.

— Ладно, — слегка сбитая с толку, я иду на выход. — У тебя все нормально?

Зои кивает, не отрывая глаз от журнала. Я поджимаю губы и ухожу.

У Гремучей Ивы я опускаю кота на землю и ласково чешу за ухом.

— Пустишь Розу погулять?

Мистер Мягкие Лапки внимательно смотрит мне в глаза, как будто оценивая, насколько я заслужила это «погулять», а потом разворачивается и ловко проскакивает между буйством веток к самым корням. Я накидываю мантию-невидимку, и в этот же момент ива замирает. Поспешив к стволу дерева, я награждаю кота прихваченным с кухни лакомством, которые, по правде сказать, заметно откладываются на его боках. Как бы Лили не заметила. Мистер Мягкие Лапки цепляет зубами награду и исчезает в траве, а я остаюсь наедине с вновь ожившей Гремучей Ивой. Пути назад нет. И пощады тоже не будет.

Осторожно пробираясь по тоннелю в Визжащую хижину, я стараюсь издавать как можно меньше звуков, потому что Нейтан еще должен быть здесь. Подавив любопытство, я не заглядываю к нему в комнату, а сразу иду через коридор на выход, но дверь некстати скрипит. В комнате раздается шум, и я слышу, как Нейт поднимается и опасливо проходится по хижине. Какой удачный момент для того, чтобы напугать его до чертиков, но я уже опаздываю. Помилован, Холт! Иные скоро будут тебе завидовать.

Не уходя далеко от главной улицы, я достаю фляжку и отпиваю глоток, не снимая мантии. У этой Эмбер вполне неплохой вкус, хотя и пересладкий. Под кожей начинает зудеть, и я закрываю глаза, потому что зрелище не из приятных. Когда организм принимает магию, я убираю зелье и достаю зеркальце, отмечая точеные скулы, лисий взгляд с длинными ресницами и красивые светлые локоны. Ладно, теперь все понятно: на такую девушку кто угодно западет. С сомнением перебрав косметику в сумке, я ограничиваюсь легким слоем помады и, сняв и компактно сложив мантию, выхожу из переулка.

На улице похолодало. Похоже, теплые деньки бабьего лета миновали, и теперь начинается осень: с затянувшими небо тучами и влажно-прохладным воздухом, пробирающим до костей. Я уже жалею, что не захватила куртку Нейтана, но до «Трех метел» отсюда рукой подать, так что замерзнуть я вряд ли успею.

В пабе тепло и людно, часы в углу показывают семь минут шестого, и я начинаю искать Валентайна среди посетителей, игнорируя обращенные на меня взгляды остальных. Они же не на меня смотрят, а на эту, Эмбер. Вернее, Рейвен. Я и понятия не имела, почему так представилась, и только потом, вернувшись в замок, обнаружила на тубочке комикс Нейтана про «Людей Х», в котором надеялась — хоть это и глупо — найти подсказку о нашей метке. Чтиво меня увлекло, а Рейвен Даркхолм, несомненно отложилась в памяти как метаморф. Никогда не устану восхищаться способностями человеческого мозга, особенно тем, что мой вообще смог что-то придумать, пока я в ступоре глядела на заговорившего со мной профессора Зельеварения.

Смешно и странно. К концу недели я уже было начала перегорать своей местью, но тут выпал такой фантастический шанс, что не воспользоваться — просто грех. Я продолжаю сканировать взглядом зал, когда слышу:

— Рейвен.

Вряд ли это кому-то другому.

— Привет, — я улыбаюсь, и все кажется мне непривычным: так говорить с профессором, садиться напротив него за столик в пабе, отвечать на вопрос «как дела?», да и улыбаться тоже — будто я делаю что-то неосознанно, без последствий. Я ничего не меняю, ни на что не влияю, я даже не знаю, какое впечатление произвожу, потому что… потому что это не я. И все будто ненастоящее. Может, мне кто галлюциногенных грибов за завтраком подсыпал? Ощущение такое же. — Рад, что неделя закончилась?

— В ней осталось самое лучшее, — отвечает Валентайн, и я снова улыбаюсь, потому что сегодня мне уже не так просто вести себя непринужденно. Теперь это не столкновение в баре: это свидание, и я на него согласилась, даже не имея на профессора видов, не говоря уж о том, что он мой профессор. Конечно, я здесь ради мести, и надо держаться за эту мысль, потому что она не даст мне свернуть в неправильное русло. Интересно, неправильное — это какое? — Ты голодна?

Я ела каких-нибудь два часа назад и сейчас так напряжена, что и смотреть на еду не могу, но лучше заказать что-нибудь, чтобы было чем занять паузу. Черт, мне перестает нравиться эта затея.

— Да, немного, — я принимаю у него из рук меню и стараюсь углубиться туда, избежав разговора, хотя это совсем не то, что мне нужно. Ну и куда делся весь мой кураж? Кажется, эта проделка уже слишком далеко заходит. То есть вообще-то ничего такого не происходит. Я просто встретилась с профессором в Хогсмиде. Даже будь мы Роза Уизли и Грэм Валентайн, ничего такого в этом нет. Мы же можем поговорить и разойтись. Это должно быть интересно. Наверное. Только вот я сейчас не Роза Уизли. Я Рейвен… Рейвен… Черт, нужно срочно придумать себе фамилию, чтобы не облажаться. Эймс. Пусть будет Рейвен Эймс.

— Добрый вечер, вы готовы сделать заказ? — улыбающаяся официантка на мгновение вводит меня в ступор, потому что напоминает мне Эмбер, то есть меня саму в этот момент. К счастью, я быстро замечаю наши различия, и до инфаркта не доходит. Мне просто нужно успокоиться. Собраться.

— Я буду огневиски, — отвечаю я, глядя только на девушку: черт знает что сейчас подумает обо мне Валентайн. То есть не обо мне, о Рейвен. Меня здесь вообще нет. Успокойся, Роза, тебя здесь нет. Это игра такая.

Кажется, профессор хмыкает.

— Два огневиски, — неожиданно поддерживает он, и я, не сдержавшись, смотрю на него во все глаза. — А еду мы закажем позже.

Официантка кивает и уходит, а я откидываюсь на стуле: не столько, чтобы расслабиться, сколько чтобы оказаться подальше от столика, за которым сижу с профессором. Мой мозг уже просчитывает пути отступления и возвращение в замок, но какое-то странное чувство, вроде любопытства, решает, что с этим можно подождать. Так я и балансирую.

— Значит, ты зельевар, — озвучиваю я то, что знаю, в надежде, что он зацепится и начнет говорить о себе, а я окажусь на безопасной территории и услышу о профессоре что-то новенькое.

— Не совсем, — качает головой Валентайн. — До того, как прийти в школу, я несколько работал фармацевтом.

— Тебе нравится медицина?

— Да, вполне, — помедлив, отвечает он.

— Но врачом ты не стал, — я продолжаю копать, как будто на дне этой истории зарыто что-то интересное.

— Думаю, наука мне ближе, чем лечение людей.

— Спасение людей, — уточняю я.

— Это спорный вопрос, — фыркает Валентайн. — Наука помогает спасать жизни глобально, разрабатывая, скажем, вакцину, а медицина частно — исцеляя каждого конкретного пациента.

Я задумываюсь над ответом.

— Хорошо, — наконец соглашаюсь я. Его правота была очевидна мне сразу, но почему-то я не могла это признать. Наверное, меня тормозило то, что я вообще могу с ним согласиться.

— А чем ты занимаешься в Лондоне?

Давай, Роза, как по учебнику:

— Я — смотритель в Кентерберийском заповеднике.

— Я был там студентом, — кивает Валентайн. — Размах… впечатляет. Кажется, у вас увеличилась коллекция.

— Да, недавно нам доставили несколько молодых низзлов прямо от заводчика, мы долго не могли договориться о покупке, потому что у них все расписано на несколько лет вперед, а наши обитатели уже слишком стары, чтобы давать собственное потомство, — пересказываю я слова экскурсовода, которая разболталась со мной за кассой в УУУ в начале июля.

— Ты любишь животных? — спрашивает Валентайн, и мне чудится что-то неестественное в этом вопросе. Но я все же отвечаю:

— На самом деле не настолько. Просто после окончания школы мне пришлось выбирать какую-то профессию, а… — я замолкаю, потому что не знаю, что сказать дальше. Точнее, одна мысль настойчиво просится быть озвученной, но это недопустимо.

Он ждет, пока я соберусь с ответом. Меня терзают сомнения. Я ничего не теряю — с одной стороны, и слишком привыкла молчать — с другой.

— Я не очень хорошая волшебница, — осторожно признаюсь я. Валентайн молчит. — По правде сказать — просто отвратительная, — от собственного признания мне становится смешно, потому что озвучить это вне стен собственного дома всегда казалось кощунством. А теперь я сказала и не могу замолкнуть: — Решила выбрать что-то не слишком магическое, чтобы поберечь свое самолюбие и не лезть из штанов.

Грэм усмехается. Я бросаю на него быстрый взгляд.

— Может, поэтому я и не пошел в медицину, — он пожимает плечами. Я расплываюсь в улыбке. Мне становится неожиданно спокойно.

— Глупо бороться там, где не можешь принести пользу. Я решила, что, если хороша в чем-то помимо заклинаний, почему бы не заняться этим.

— У всех свое призвание, — соглашается Валентайн. Мне хочется кивать и поддакивать.

— Ваш огневиски, — официантка расставляет перед нами стаканы и удаляется, и я, хотя уже не вижу смысла пить, поднимаю свой.

— За встречу!

— За встречу, — улыбается Грэм и чокается со мной, внимательно, но ненавязчиво смотря мне в глаза. Я тоже улыбаюсь и делаю пару глотков. Чувство такое, будто притащила сюда мешок, а его разрешили оставить за дверью. Я начинаю оглядывать паб, потому как была здесь от силы раз или два: с братством или Йеном и Питером мы чаще всего встречались в «Бекки и Моргане», как и все старшекурсники. В «Трех метлах» все просто, аутентично и лампово, слегка теряется ощущение времени, здесь хочется расслабиться и остаться. Я перевожу взгляд за окно, возле которого расположен наш столик, и замечаю стопку настольных игр. Ого!

— Что там? — заметив мое внимание, спрашивает Валентайн.

— «Замки и драконы», «Плюй-камни», шахматы… ох, Боже, это что, «Скраббл»? — я не верю своим глазам.

— Ты играла в «Скраббл»? — он явно удивлен.

— Да, я переиграла в большинство маггловских игр, но «Монополия» — моя любимая, хоть я все время проигрываю Ск… — я прикусываю язык. Больно так, настоятельно. — «Скраббл» я тоже люблю! А откуда его знаешь ты?

— Играл в детстве с отцом, — признается Валентайн. — Он маггл, и развлечения предлагал соответственные.

Я киваю. У меня невольно загораются глаза.

— Сыграем?

— Давай, — соглашается он, и я вытаскиваю содержимое коробки на стол. Быстро разобравшись с фишками, Валентайн предлагает мне ходить первой, и я, коротко изучив доступные буквы, выставляю короткое слово «смех», проходящее через одно удвоение. Он собирает «вереск» и я записываю первый счет — 18:16. Получив новые буквы я добавляю на доску «мел», тогда как соперник зарабатывает втрое больше на «костре».

— Надолго ты в Хогсмиде? — спрашивает он.

— На ближайшее время, — уклончиво отвечаю я. — У меня отпуск.

— Мне бы отпуск…

— Уже достали детки? — фыркаю я, записывая себе восемь очков за «неон».

— Нет, — качает головой Грэм. — Просто. «Шинель».

Я уважительно хмыкаю. Сорок восемь очков. Ему везет. Доставив «тень», я отвечаю:

— Я буду спрашивать, пока ты не признаешься, что уже готов их убить.

— Кем я буду, если это скажу? — хмурится Валентайн. — Вдруг ты на самом деле из убойного отдела, а я возьму да признаюсь в каком-то убийстве…

Я начинаю смеяться, едва не забыв, какое слово собиралась составить дальше, пока он выкладывает «космос».

— Я, правда, не из убойного отдела. К тому же, уверена, перед работой в школе вас всех проверяют.

— Конечно проверяют, — как будто успокаивает меня Валентайн. — Это мы уже там становимся психопатами.

На этот раз я все-таки забываю слово. Когда смех немного отпускает меня, я прищуриваюсь:

— То есть ты скоро станешь психопатом, Грэм Валентайн?

— Это требует серьезной подготовки, — без тени улыбки произносит он. — Нас закаляют день и ночь. На Рождество обещали выпустить «в поле», чтобы проверить, насколько мы уже ненавидим людей.

— И насколько же ты сейчас нас ненавидишь? — снова смеюсь я.

Он отвечает не сразу, сделав глоток виски и будто что-то прикинув в голове.

— Ну, скажем, тебя на минус четыре.

— Это самый изысканный комплимент, который я слышала, — чопорно изумившись, я картинно прижимаю руку к груди. — А то все про глаза да ноги.

— Глаза у тебя красивые, — чуть улыбается Валентайн.

— А ноги? — мне иногда просто не хватает секунды подумать и заткнуться.

— Еще не успел рассмотреть, — не теряется он, посмеиваясь.

— Большое упущение, — фыркаю я и хочу было показательно вытянуть свои весьма стройные — пусть и не такие длинные, как у Уиллы — ноги в проход, когда вспоминаю, что ноги это не мои. Это сбивает с меня немного спеси, но в то же время добавляет уверенности. — «Тост».

Грэм мельком смотрит на доступные мне буквы, но ничего не говорит, выставляя «топот», чем сохраняет наш разрыв больше чем в два раза. Ни он, ни я сложившуюся на доске ситуацию не комментируем. Я с беспокойством смотрю на неразыгранные буквы. Мне не хватает двух. Счет — 46:105.

— Как насчет ужина? — предлагает Грэм, и я киваю, отрывая взгляд от игры.

— Если будет куда поставить тарелки.

— Не обязательно доигрывать.

— Нельзя бросать игру на середине.

Больше он не спорит. Мы делаем заказ — я успела изрядно проголодаться — и возвращаемся к «Скрабблу». «Тупик», «тропа», «лапа», «агава» — я уже начинаю нервничать, когда все-таки получаю нужные буквы. Шумно выдыхаю, откидываюсь на спинку стула и залпом допиваю виски. Грэм недоуменно смотрит на меня. Коварно улыбнувшись, я выставляю на доску все свои фишки.

— «Фантазер», — читает он. — Неплохо… нет, погоди… Удвоение «Т», десять за «Ф», пять за «З», два удвое… два утроения за слово! — он, точно не веря своим глазам, берет ручку и начинает считать. Я хихикаю.

— Не забудь пятьдесят очков за то, что я выставила все свои фишки, — напоминаю я.

— Итого — сто восемьдесят девять очков за одно слово, — Грэм подчеркивает вычисления и пораженно смотрит на меня. — Как ты вообще это сделала?

— Ну, ты сам видел, — мне откровенно льстит его восхищение, и я греюсь в лучах славы, как кошка на солнышке.

— Но я думал, ты проигрываешь! Ты ставила бесполезные слова, когда у тебя на руках были варианты получше!

— Просто скидывала лишние буквы, — пожимаю плечами я. — Ну и подбиралась к красным клеткам.

— Как… — он смеется и потирает глаза. — Как тебе это в голову пришло?

— Ну-у, — тяну я, пытаясь вспомнить. — Кажется, я думала про квиддич и поняла, что это довольно любопытно: когда ход игры может переломить ловец, заработав целых сто пятьдесят очков. То есть команда может пропустить четырнадцать мячей, если у них отличный ловец. А я могу поставить десяток дурацких слов, которые принесут по семь очков, если накоплю на…

— Слово ценой в сто тридцать девять, — заканчивает Грэм, не сводя с меня внимательного взгляда. Я киваю. — Это гениально.

— А я вообще-то все еще жду комплимент про ноги, — фыркаю я, но все равно расплываюсь в улыбке: — Спасибо. Продолжим?

Он громко смеется.

— Я прошу пощады.

— Пощады не будет, — внезапно вспоминаю я собственную установку на этот вечер. Только вот я не знаю, как применить все происходящее к своей мести. Ничего ведь не происходит: я не узнала грязных секретов, не подставила, не обманула… Нет, я его обманула. Рейвен Эймс его обманула. Только вот что мне это дает?

— Рагу из кролика и мясной пирог, — официантка прерывает наш взгляд, и только тогда я понимаю, что смотрела Грэму в глаза слишком долго. Так долго, что он этот взгляд заметил и… Очень долго. Я подскакиваю на месте, едва не опрокинув тарелку, извиняюсь и, подхватив сумку, торопливо закрываюсь в туалете. Черт! Как я могла забыть? Лихорадочно откручиваю крышку и делаю из фляги два больших глотка. Легкий зуд по кожей беспокоит всего пару секунд, а потом все становится как раньше. Вернее, ничего не меняется. Я все еще Рейвен Эймс. Рейвен Эймс? Так странно. Будто это действительно другой человек. Проверив все ли в порядке с платьем и лицом, я выхожу из туалета, обращая внимание на старые часы: без двух минут шесть. Я даже не хочу думать, насколько была близка к провалу.

Валентайн, спасибо его такту, не выдает удивления и вопросов не задает. Я тоже решаю просто замять этот спонтанный побег и молча приступаю к еде.

— Повторить виски? — уточняет проходящая мимо официантка. Я замечаю, что пустые стаканы она уже забрала.

— Нет, воды, пожалуйста, — прошу я, снова чувствуя себя неуютно.

— Игру пришлось отложить, — Валентайн кивает на подоконник и берет приборы.

— Хорошая отговорка, — мне приходится выдавить из себя это замечание, хотя пять минут назад я еще и шутку бы добавила.

За ужином разговор идет о сущей ерунде, которая не перекликается ни с подробностями биографии Рейвен Эймс, ни с тайнами Грэма Валентайна, так что когда тарелки пустеют, я бросаю взгляд за окно и предлагаю прогуляться. Перед выходом я снова заскакиваю в туалет, чтобы принять зелье, а потом мы выходим на улицу, залитую последними лучами солнца. Школьников отпустят в Хогсмид лишь через неделю, а местные еще не вышли на вечернюю кружку пива, так что никто не шумит и не мешает разговору. Хотя, по правде сказать, я не особо знаю, что нам еще обсуждать. Я потеряла живую нить беседы, когда вспомнила, что притворяюсь кем-то другим, и с тех пор не могу вернуться в то легкое и свободное настроение. Но, в любом случае, скоро это закончится: часы показывают восьмой час.

— Значит, ты здесь в гостях? — спрашивает Валентайн, и я киваю, лишь через несколько секунд добавляя:

— Я приехала к подруге. Когда-то мы обе жили в Лондоне, а теперь нечасто видимся.

— А где именно в Лондоне ты живешь?

— Ли… — черт! — Лиссон-гров, — заканчиваю я. Ну зачем я сказала? А если он проверит владельца? Хотя зачем ему это? Может, я арендую. Недвижимость в Лондоне стоит баснословных денег, ее даже Скорпиусу подарили! Богатые, должно быть, Дафна и мистер Дюбуа. — Вестминстер.

— Это, кажется, не магический район?

— Да, — киваю я. — Мне нравятся магглы, но квартиру я снимаю через знакомых, так что особо не выбирала. А где живешь ты?

— До начала учебного года я некоторое время снимал квартиру в Уондсуорте, но недавно отказался от нее, так что теперь Хогвартс — снова мой дом.

Он улыбается, и я механически улыбаюсь в ответ.

— Мне уже нужно возвращаться к подруге, — говорю я, сворачивая к неприметной улочке с жилыми домами и всего одной вывеской паба, не знакомого мне, но, кажется, довольно шумного.

— Я могу тебя проводить, — предлагает Грэм, и это звучит достаточно естественно и уместно, чтобы я нашла причину для отказа. К счастью, я придумываю другой правдоподобный ответ:

— Хорошо, — я вытаскиваю из сумочки бук и пишу на черновой странице. Быстро закрываю. — Она ждет меня в пабе в конце улицы.

— Дашь мне код своего бука?

Я киваю, только вспомнив, что по нему никак нельзя вычислить владельца.

— Давай где-нибудь напишу.

Валентайн достает собственную книжицу в синем переплете и открывает на новой странице. Я на память записываю код и автоматически начинаю выводить имя, но вовремя останаваливаю себя, ограничившись «Р.».

— Спасибо за вечер, — улыбаюсь я, когда мы подходим к шумному пабу.

— Спасибо тебе, — кивает Валентайн. — Я напишу тебе, чтобы у тебя тоже был мой код.

— Хорошо, — соглашаюсь я, явственно чувствуя, что это все равно ничем не закончится. Мне не нужен его код, не нужно дальше притворяться Рейвен Эймс — кем-то другим — и мстить ему мне тоже не хочется. Можно считать, он меня переубедил. Вполне приятный человек: может, не стой между нами восемь лет и учительский стол, мы бы нашли общий язык. А сейчас с нас хватит и того, что я оставлю свои планы мести. Вот Джейд удивится. Надо для проформы о них еще поболтать. О свидании мне почему-то рассказывать не хочется.

Я целую его в щеку, просто потому что так принято, и захожу в паб, где быстро теряюсь среди людей — в основном под пятьдесят — и, отыскав какую-то девушку, на вид возраста Рейвен, приближаюсь и, отчаянно жестикулируя, спрашиваю, где туалет. Через окно наверняка кажется, что мы знакомы, потому что, удаляясь в уборную, я оглядываюсь и добавляю слова благодарности.

Через пять минут, накинув мантию-невидимку, я направляюсь к «Сладкому королевству». Возвращаться через Гремучую иву безопаснее, но я сильно задержалась и не хочу опоздать на свое настоящее свидание. Поэтому, зайдя в еще открытый, но уже пустой магазинчик, я дожидаюсь, пока продавец уйдет в подсобку, и спускаюсь в подвал. Отсюда по тоннелю до коридора с каргой минут десять, но если я побегу — пять. На том конце мне не подсветить волшебной палочкой, чтобы найти рычажок для открытия прохода, но наощупь я тоже нахожу его довольно быстро. В коридоре, на мою удачу, никого нет, так что я скидываю мантию, снова переходя на бег и резко торможу, уловив свое отражение в потемневшем окне. Черт! Я забыла про отменяющее зелье! В прошлый раз я просидела, пока не истек час, в комнате, болтая с Ксавирой, которая невербально выражала неодобрение нашими проделками, и решила, что в другой раз непременно сварю антидот. И забыла. Черт. Ладно, я пила Оборотное в шесть сорок семь, так что, если подождать еще несколько минут, — спадет само.

Я замираю в темном углу коридора, неспешно переводя дыхание после бега. Эти последние мгновения в чужом теле воспринимаются особенно странно: я еще не могу называться собой, но уже не чувствую себя притворщицей. Зелья с волосом Эмбер у меня больше нет. Через пару минут все исчезнет, будто и не было, и это окажется просто воспоминанием глупости. Но одна несомненная польза у нее все же была: Валентайн может спать спокойно. Жаль, что польза не для меня.

Все внутренности, от кончиков пальцев, до мышц, начинают зудеть. Мне приходится просто перетерпеть это, но даже сжать кулаки я не могу — руки меня не слушаются. Я закрываю глаза, трижды считаю до десяти, а потом выдыхаю. Зеркальная поверхность окна снова отражает меня: мои волосы, мое лицо, но все еще чужое платье, которое теперь велико. Я поправляю его, затягиваю пояс потуже и смотрю на часы. Без четырех минут восемь. Успею.

Заталкивая мантию в сумку, я несусь по коридору, сворачиваю к лестнице, а потом снова выбегаю на этаж, за углом задевая кого-то плечом.

— Мне очень приятно, что ты так торопишься ко мне, — фыркает Йен, придерживая меня за плечи.

Я облегченно выдыхаю.

— А если я не к тебе? — поддразниваю я.

— Тогда я крайне огорчен, — он поджимает губы.

Рассмеявшись, я увлекаю его дальше по коридору.

— Ты голодная?

— Совсем чуть-чуть.

— Сойдет, — кивает Йен, и мы заворачиваем за угол, где уже видна развилка: налево уходит коридор к лестнице на башню, а направо — закрытое для студентов крыло с комнатами преподавателей. Я должна была подумать об этом раньше…

— Мистер Диккенс, мисс Уизли, — Кеннингем — декан Слизерина и профессор Защиты — направляется в нашу сторону.

— Добрый вечер, профессор, — кивает Йен. Кеннингем, хоть и суров, никогда не злится, так что вряд ли у нас будут проблемы.

— Куда это вы направляетесь?

Хорошо, что мы не успели свернуть к Астрономической Башне, там, вообще-то запрещено находиться во внеучебное время.

— Просто гуляем по замку, профессор, — отвечаю я.

— И я надеюсь, ваша прогулка не включает Астрономическую башню? — из-под густых хмурых бровей — чистый и спокойный взгляд. Эх, мне нравится этот профессор.

— Нет, что вы! — я расплываюсь в улыбке. — Ни в коем случае. Туда же запрещено поднима…

— Вечер добрый, Кеннингем, — раздается еще один голос: кто-то поднялся по второй лестнице.

— Вечера, Грэм, — кивает профессор.

Черт.

— Что-то произошло? — он окидывает веселым взглядом Йена и меня, стоящую рядом. Я сглатываю, застигнутая врасплох: на мне все то же платье, чтобы было на Рейвен в «Трех метлах», и я пытаюсь осторожно прикрыть его волосами. Валентайн как будто бы не замечает.

— Ничего особенного, просто, полагаю, мистер Диккенс и мисс Уизли направлялись в Астрономическую башню.

Взгляд Валентайна яснеет, но от того почему-то не становится менее лукавым.

— Понимаю, популярное место, — соглашается он. — Думаю, стоит проводить их на другой этаж, потому как на этом ничего интересного для них нет. Я займусь, — заверив Кеннингема, он кивает нам на лестницу.

Все еще в напряжении я тяну Йена за руку, и мы начинаем спускаться вниз. За спиной профессора прощаются, но, не успеваем мы отойти далеко, как нас снова дергают:

— Мисс Уизли, мистер Диккенс, не так быстро.

— Ну что еще?

Он не узнал мое платье, и ко мне вернулась уверенность. Не догадается он и никак не докажет, что я выходила из замка, да еще и к нему на встречу. Мантии-невидимки не запрещены, хотя и вызывают вопросы, а моя фляжка… Ох, как бы он мою фляжку не узнал. Так, нет, не будет же он рыться в моей сумочке, это смешно!

Валентайн остается стоять в арке этажа и чего-то ждет. Недоуменно переглянувшись с Йеном, мы неохотно разворачиваемся.

— Как он вообще?

— Да я понятия не имею, — честно признаюсь я. — Но мы вроде ничего такого не сделали, даже кабинет его цел.

И тут Валентайн делает странную вещь. Заглянув за угол, где скрылся профессор Защиты от Темных Искусств, он машет нам рукой, и, будь это нормальный человек, я бы сказала, что он подзывает нас к себе. Тем не менее, Йен поднимается по ступеням. Вздохнув, я следую за ним. Ну что еще такое?

— Идите, пока Кеннингема нет, — Валентайн кивает в сторону коридора. — У вас, похоже свидание: что еще делать парочке на Астрономической башне?

У меня отвисает челюсть.

— Профессор?

— Вы же все равно вернетесь, — пожимает плечами Валентайн. — Сам я всегда возвращался.

Удивлению моему нет предела. Нет, не потому, что я сомневалась, что Валентайн бегал на свидания, но… почему он нам об этом рассказывает?

— Вижу, мисс Уизли, вы сомневались в том, что я тоже неплохо проводил школьные годы?

Моя кривая улыбочка ему ответом.

— Обидно, — усмехается он, — Но я переживу. Идите быстрее, пока я смотрю.

Йен — менее ошеломленный происходящим, чем я, — берет меня за руку и заводит в открытый профессором коридор. Собирается идти дальше, но я торможу его, и мы тихо встаем за дверью.

— Он что, миллион галлеонов выиграл? — шепотом спрашивает Йен.

Я осторожно выглядываю, но успеваю только заметить, что Валентайн уходит в преподавательское крыло. Судя по всему, от оказанного нам одолжения его настроение стало еще лучше.

— Вроде не пьяный, а чего тогда такой веселый?

Убедившись, что следить больше не за кем, я возвращаю внимание Йену.

— Понятия не имею, — признаюсь я.

И правда, не могла же наша встреча так ему понравиться? Под конец мы едва разговаривали, а потом я вообще сказала, что мне надо идти. Да и впечатление я, сказать по правде, произвела не очень. Если бы я до конца была Розой, я была бы уверена в себе и даже не сомневалась в своей способности очаровать кого бы то ни было. (Кроме Джейд. Мы подруги, но это не под силу даже мне). Так что, наверное, он столкнулся с кем-то по дороге в замок, и ему рассказали хорошую шутку. Например о том, как одна семикурсница-гриффиндорка провела его, зельевара, с помощью Оборотного зелья. Ха, вот теперь у меня тоже настроение подскочило!

— Идем, — я снова улыбаюсь, и, когда винтовая лестница в башню остается позади, первой оказываюсь на смотровой. — Ух ты!

Солнце закатилось, оставив блеклый след на горизонте, но лес спрятал и его: негустой еще сумрак разбавляют искуственные светлячки, мерцающие по всей площадке, но чаще всего — над мягким бордовым пледом с подушками.

— Нравится? — тихо спрашивает Йен. Я несколько раз киваю и плюхаюсь на подушки. — Я раздобыл фондю.

— Сырное или шоколадное?

— Оба, — он фыркает, и с удовольствием потираю руки, наблюдая, как на покрывале появляется тарелка с ягодами и кусочками фруктов и две чаши с соусами. Вспыхивают еще два огонька. Йен передает мне шпажку. Я улыбаюсь без остановки, глубоко вдыхая густой вечерний воздух и разглядывая живописный вид.

— Чем занималась сегодня? — спрашивает Йен, проверяя готовность шоколада кусочком апельсина. Долька вязнет в чаше, и вытащить ее удается только двумя шпажками. Я выбираю из тарелки ананас и окунаю в сыр. Здесь та же фигня, что и с шоколадом, так что приходится повозиться.

— Разбиралась с мандрагорой, потом обедала с ребятами и поболтала с Джейд, ничего особенного, — отвечаю я. Мне не стоит рассказывать про Валентайна просто потому, что это ни к чему не привело. Это была одиночная кампания по отмщению, и обсуждать ее нет смысла. Более того — раз я собираюсь оставить профессора в покое, не стоит упоминать, что поквитаться я все же пыталась. Да и учитывая, что с Йеном у нас, хоть и свободные, но все же отношения, это — не тот случай, когда его стоило бы поставить в известность. Это просто добавит проблем, пересудов и вопросов на пустом месте. А я слишком ценю нас с Йеном, чтобы все портить. Как бы братство ни высказывалось по этому поводу, как бы ни не одобряло мой выбор, Йен — тот, кто понимает меня, даже не зная до конца моей истории. Я знаю, что друзья тоже понимают, но все же в их поступках часто проскальзывает неодобрение моим поведением. Особенно это упускает Джейд, привыкшая все делать по первому разряду, и ей вряд ли удастся понять, каково это и зачем — намеренно занижать собственные способности. Только вот пусть лучше все они думают, что я притворяюсь неудачницей и бунтаркой, жалуясь на замечательную жизнь и не проявляя благодарности, чем знают мою правду. А Йен каким-то образом понимает меня. Видит не только протест и вызов, но… словно знает, что за этим стоит что-то большее. Сомневаюсь, что он догадывается об отсутствии во мне магии, скорее просто признает за мной право делать то, что я посчитаю нужным, какие бы причины меня ни подталкивали. И как бы несерьезно ни выглядели наши отношения — мы есть друг у друга, и это больше, чем есть у многих. Какой дурой я буду, если потеряю это не из-за чего-то стоящего, а из-за дурацкого розыгрыша?

— Что делал ты?

— Искал способ попасть в Хогсмид, — Йен подцепляет клубничину и пытается закрутить вокруг нее шоколадную нить.

— Зачем?

— Надо было пересечься с приятелем и, — он делает паузу, отправляя ягоду в рот, — достать нам закуску.

— О, тогда большое спасибо, — я снова улыбаюсь.

— Но в Хогсмид я не попал, мой постоянный проход оказался заблокирован, — продлжает Йен. — Так что пришлось заказывать еду почтой.

Я понимала, что Йен и Питер тоже при необходимости покидают территорию, но никогда не спрашивала, каким образом.

— А что было не так? — хмурюсь я.

— Это была большая тайна, — заговорщицки произносит Йен, и я закатываю глаза, — но раз уж проход недоступен, то и в тайне нет необходимости. Тоннели под школой: они выходят за территорию, оттуда можно трангрессировать.

Меня накрывают нехорошие предчувствия.

— А вход в эти тоннели…

— В закрытом туалете для девочек на втором этаже.

— То есть вы выходили через Тайную комнату? — пятаясь подавить обреченность в свом голосе, я заедаю ее кусочком дыни.

— Ну да.

Черт. Ребята сказали, что выдали преподам фальшивый проход, но мы никогда не предполагали, что кто-то может им пользоваться! Никто ведь не говорит на парселтанге! Ну за братством во всяком случае таких талантов не водится. Разумеется, обнаружив этот выход невозможным в использовании, мы решили слить его преподам, если нас прижмут к стенке. Черт.

— Не знала, что ты полиглот, — я пытаюсь мягко закрыть неудобную тему.

— Я еще французский знаю, — парирует Йен.

— Ну, там фонетика попроще, — фыркаю я.

— Значит, я просто хорошо владею языком.

— О, в этом можешь быть уверен.

— Да? — Йен переставляет одну из чаш и берет меня за руку, так что я едва успеваю стащить со шпажки ежевику, как уже оказываюсь сидящей на его животе. Вместо ответа я делюсь ягодой. Скользнув на мою талию, его руки крепко обнимают меня, и он оказывается сверху. Прерванный поцелуй почти повторяется, когда я краем глаза замечаю звездное небо.

— Звезда упала! — восклицаю я, когда Йен касается губами моей скулы. — Еще одна!

Звезды мерцают и сыплются, но ярче них — луна. Она действительно завораживает: ровная и блестящая, как подброшенная в воздух монета. Я не могу оторвать от нее глаз несколько секунд, а потом задумчиво выдаю:

— Наверное сегодня полнолуние.

— Завтра, — поправляет меня Йен и на этот раз я вынуждена замолчать, потому что его настойчивость меня зацепила — я сильнее обхватываю его плечи, оставляя короткие поцелуи на губах.

Когда моего локтя касается что-то горячее, я дергаюсь и открываю глаза, боясь, что задела свечу, но это оказывается моя сумка. Уклонившись от нового прикосновения Йена, я хочу просто откинуть ее подальше, но она снова нагревается. Скорее всего, пришло сообщение на бук, и, если меня ищут ребята, могло случиться что-то важное. Может, Нейтан с наушниками или что-то… что-то не слишком хорошее. Вытащив бук из сумки, я слышу, как тяжело вздыхает Йен, но ничего не отвечаю. Я только посмотрю, нет ли там чего срочного, и, если все в порядке, мы вернемся к тому, на чем прервались.

Общая страница братства без изменений. Последнее сообщение — от Джейд, написанное еще в обед. Но ближе к концу бука подсвечена другая страница. Открыв на ней, я вижу новый лист незнакомого контакта.

«Привет, это Грэм».

И чуть ниже:

«Спасибо за вечер».

Прекрасно понимая, что здесь не время и не место отвечать, я уже закрываю бук, когда появляется третья строчка. Терпение Йена, снова целующего меня в шею, закончилось, и я успеваю только взглянуть на страницу и сунуть книжицу под край сбитой с пледа подушки.

«Я был бы рад увидеть тебя снова».