Severus' Dreams (джен)

— О, нет. О, нет. Он вернулся. Пожалуйста, я не хочу, чтобы он возвращался.

Звук детского плача отвлек Северуса от размышлений, захвативших его, пока он сидел в своих воображаемых покоях в подземельях Хогвартса.

Тиму снова снился кошмар, что было совсем неудивительно после долгого и напряженного разговора с целительницей.

Вздохнув поглубже, собираясь с силами, Северус открыл иллюзорную входную дверь в сновидения Тима. По ощущениям это напоминало погружение в Омут памяти.

Дверь привела его в гостиную невзрачной маленькой квартирки. Ковер когда-то, должно быть, был бежевым, как и непонятного цвета шторы, висевшие на окнах. Все внимание в помещении сосредотачивал на себе постер с изображением женщины в средневековом платье, плывущей по черному озеру в маленькой лодчонке. Неподвижность картины говорила о том, что это было пристанище магглов, а не дом волшебников. По комнате был разбросан мусор. За гостиной, в небольшом закутке в четыре квадратных фута, располагалась кухонка. Раковина была завалена посудой, а на полу валялись коробки из-под пиццы и прочей выносной еды из кафе, некоторые из которых почти даже попали в мусорное ведро. Столы же были завалены пустыми банками из-под пива и газировки вперемешку с сигаретными бычками и пеплом.

В центре комнаты, рядом с диваном, стояла детская кроватка с золотоволосым голубоглазым малышом примерно восемнадцати месяцев от роду, беспокойно теребившим свое одеяльце одной рукой и прижимавшим мягкую игрушку к груди другой. Рядом с ним лежала пустая бутылочка, а по распространявшемуся по комнате запаху было очевидно, что ребенку пора было сменить подгузник.

Из-за закрытой двери донеслись голоса, становившиеся все громче. Ребенок уставился на дверь и через мгновение захныкал, зовя свою мамочку.

— Нет! Заткнись! Пожалуйста, замолчи! — зашептал кто-то. Присмотревшись, Северус разглядел одиннадцатилетнего Тима, присевшего на корточки рядом с кроваткой спиной к нему и пытавшегося привлечь внимание малыша. — Ш-ш-ш, он тебя услышит… Пожалуйста, замолчи. — Тим встал, потянулся и с большим усилием взял малыша на руки. Он неуклюже сел, усадив ребенка к себе на колени. — Ты должен вести себя тихо, маленький, — прошептал он.

Вой ребенка затих, сменившись приглушенными всхлипами, а затем тихим агуканьем. Похоже, малыша вполне устроило внимание Тима.

— Прости, — продолжал шептать Тим ребенку. — Я не знаю, что делать.

Северус неуверенно шагнул вперед и опустил руку на плечо мальчика. Тим резко дернулся, почувствовав прикосновение. Подняв взгляд на Северуса, он расслабился, поняв, кто был рядом.

— Ты должен нам помочь, — прошептал он. — Отец здесь. Он будет… он…

Что бы мальчик ни пытался сказать, он не смог подыскать нужных слов. Его голос застрял в горле, когда он молча закрыл рот. Малыш уткнулся в плечо старшего мальчика, дрожа от страха и похныкивая.

— Заткнись, маленький ублюдок! — донесся голос мужчины из соседней комнаты.

Не стоило сомневаться, что случится нечто ужасное, если этот человек выйдет к ним из спальни.

— Ты спишь, дитя, — Северус опустился на колени перед Тимом и заглянул ему в глаза. — Это не по-настоящему, — прежде, когда Северус оказывался в ловушке одного из детских кошмаров, эти слова помогали.

Тим замотал головой.

— Нет! — он вытянул руку и схватил Северуса за ворот мантии. — Ты не понимаешь. Пожалуйста. Он навредит малышу. Пожалуйста, не дай ему навредить малышу, — очевидно, реальность сна прочно захватила его сознание.

— Не дам, — успокоил Северус мальчика, зная, что никакие его слова не будут иметь для Тима значения, если мальчик не поймет, что все это было сном.

— У этого ублюдка есть волшебная палочка. Он может накладывать заклинания. Настоящие заклинания, — Тим говорил так, словно считал необходимым убедить Северуса в своей правоте.

Северус мрачно улыбнулся.

— Как и я, — в доказательство он показал ребенку собственную палочку.

Дверь позади Северуса с грохотом открылась, ударившись о стену. Появившийся на пороге мужчина был красив, с темными волосами и глазами того же цвета, что и у Тима. Он был чем-то разъярен. На нем были лишь магловская футболка и боксеры, но в руке его была зажата волшебная палочка. Северус загородил детей от него, но этот монстр из детского сна даже не заметил его присутствия.

Малыш завыл от страха, и мужчина прошел сквозь Северуса, надвигаясь на детей. Тим часто задышал, но опустил малыша на пол и встал навстречу мужчине, держа собственную палочку наготове. Без единой тени сомнения ребенок поднял ее и, сдавлено всхлипнув, выдавил:

— Avada Kedavra.

Северус почувствовал прикосновение магии к коже — горячий, обжигающий ветер. Луч света, вырвавшийся из палочки, был достаточно ярок, и в реальном мире заклинание должно было бы сработать.

Зеленый свет прошел прямиком через сердце мужчины, но, несмотря на всю заключенную в нем энергию, он не помешал нападавшему пройти сквозь Тима и схватить малыша. Мужчина встряхнул младенца, закричавшего еще громче. Мужчина же зарычал и затряс его сильнее, отчего голова малыша замоталась из стороны в сторону.

В комнату с воем ворвалась женщина, попытавшаяся обойти мужчину и забрать своего ребенка. Она была одета в розовый шелковый халат. Похоже, крики ребенка прервали порыв страсти. Она выхватила ребенка и поспешно опустила его в кроватку.

Мужчина ударил ее по лицу, отчего она потеряла равновесие, но все же устояла на ногах. Женщина заговорила с мужчиной хнычущим, успокаивающим тоном. Северус не понимал, что она говорила, но, что бы это ни было, после этого мужчина повернулся к ней с усмешкой и притянул ее к себе, обхватывая рукою.

Ребенок задышал спокойнее, и на его лице теперь едва ли отражалась хоть толика страха. Глаза Тима, безотрывно следившие за мужчиной и женщиной, стали пугающе холодными. Волосы на затылке Северуса встали дыбом — в глазах ребенка было не больше эмоций, чем у ручной змеи Темного лорда.

Малыш же прекратил завывать и теперь просто лежал, тихо похныкивая. Насколько же серьезно он был травмирован, что так внезапно замолчал, гадал Северус. Женщина больше не пыталась подойти к маленькому ребенку, а тон ее стал затейливый, с претензией на обольстительность. Она коснулась щеки мужчины тыльной стороной ладони, улыбнувшись сквозь слезы, и повела его к спальне.

Мужчина и женщина вновь покинули комнату.

Тим уставился на малыша.

— Он умрет, — без выражения огласил он. Малыш тем временем задрожал, его тело охватили судороги.

Возможно, все это было лишь сном Тима, но Северуса не покидало ужасное чувство, что, если в этом сне малыш умрет, вместе с ним погибнет какая-то частичка Тима.

— Нет, этого не случится. Я не позволю, — Северус быстро двинулся вперед, взяв малыша на руки. Он провел волшебной палочкой над ним, словно тот был настоящим младенцем из плоти и крови, а не призраком из сна.

К счастью, в этом сне малыш был волшебником. Его природная магия отчаянно пыталась исправить нанесенный телу ущерб, но в системе кровеносных сосудов были разрывы, и мозг начал отекать. Если бы у Северуса был доступ к лаборатории, он мог бы хотя бы отчасти поправить ситуацию. А поскольку происходящее было сном, он, вероятно, мог бы и полностью исцелить малыша, пожелай он того.

Северус снова посмотрел на Тима. Творилось то, чего зельевар совершенно не понимал, но про себя он решил, что будет воспринимать все происходящее, словно реальность.

Держа малыша одной рукой, другую, в которой все еще была зажата волшебная палочка, он вытянул вперед:

— Иди сюда. Возьми меня за руку. Нам нужно аппарировать.

Если бы это действительно был Хогвартс, Северус ни за что бы не смог аппарировать прямиком в больничное крыло. Однако для того, чтобы убедить спящий разум Тима в том, что лечение сработает, его собственный разум тоже должен был в это поверить.

Больничное крыло, созданное Северусом, очень походило на то, которое он запомнил по 1998 году с легчайшим намеком на рождественские празднования. Мальчик охнул и пошатнулся, когда они приземлились.

— Боюсь, мадам Помфри в данный момент нет на месте, — сказал Северус. Он опустил раненного ребенка на кровать и наложил на него заклинание для облегчения дыхания. — Присмотришь за ним, пока я схожу за всем необходимым?

Тим уселся рядом с малышом и кивнул, смотря на него большими глазами.

Северус пожелал, чтобы в шкафу с зельями оказался тоник для нервов, зелье препятствующее кровотечениям и мазь от синяков. На всякий случай он решил, что также там должно было стоять еще и успокаивающее зелье.

Все эти зелья были призваны лишь усиливать эффект естественных магических процессов. Магия малыша и сама могла со всем этим справиться, но с помощью зелий это случится быстрее, как если бы процессы подпитывала магия другого волшебника. Северус боялся говорить разуму и магии Тима, пока они пребывали в состоянии сна, что они должны сделать что-то, чего не начали делать сами по себе. Кто знает, как это повлияет на ребенка?

— Сэр? — позвал Тим. — Малыш!

Северус бросился назад, обнаружив, что ребенка вновь охватили судороги. Он не стал тратить время и с помощью заклинания перенес зелья в тело малыша. Лицо ребенка приобрело пугающе синеватый оттенок. Маленький мальчик рядом с Северусом охнул, отворачиваясь.

— Все слишком плохо, — безэмоционально сказал он.

Из горла Северуса вырвался рык, после чего он, глубоко вздохнув и стараясь не думать о риске для тела и разума ребенка, пожелал, чтобы разорванные артерии затянулись, а повреждения нервов исцелились. В реальном мире это бы ни за что не сработало, но в своих собственных снах Северус давно научился менять окружающую действительность. Тут сработал тот же принцип.

Маленькое тельце расслабилось, его дыхание выровнялось, а лицо сменило синеву сначала на красный, а затем и розоватый оттенок. Спустя еще пару минут малыш беспокойно зашевелился, а затем открыл глаза. Точно такие же глаза, как и у Тима.

Крошечная версия Тима пронзительно завыла, вынудив одиннадцатилетнего Тима обеспокоенно обернуться.

Северус улыбнулся, он давно уже не чувствовал себя так хорошо.

— Плач — это хороший признак для младенцев, — про себя же он подумал, что для ребенка хорошим признаком было проявление любых эмоций. Любопытно было стоять рядом с двумя версиями одного и того же ребенка, пусть даже это и был сон. Северус поднял малыша на руки и прижал к плечу.

— Пойдем.

Тим взял Северуса за руку, и они аппарировали в спальню Тима в доме на площади Гриммо. Северус не смог придумать иного места, где бы Тим ощущал себя в большей безопасности.

Северус опустился в кресло-качалку вместе с плачущим ребенком. Он проверил, нужно ли было сменить малышу подгузник, но нужды в том не было. Это лишь еще раз подтвердило нереальность происходящего.

Северус принялся напевать монотонную колыбельную, чтобы успокоить ребенка. Он не раз слышал, как Нарцисса напевала эту мелодию Драко.

Тим опустился на кровать, уставившись на Северуса с малышом леденящим взглядом. Через некоторое время крики малыша стихли.

— Он в порядке, — прошептал Северус Тиму.

Мальчик кивнул.

В следующее мгновение малыш испарился.

— Ты спишь, — заявил Северус.

Ребенок покачал головой.

— Я, возможно, и сплю, но не малыш. Малыш почти умер. Я не помню, когда ты в первый раз пришел мне на помощь, — Тим обхватил колени руками, приняв защитную позу. — Возможно, это был он.

Северус уставился на ребенка. Волосы на его затылке снова зашевелились.

— Чему мы только что стали свидетелями? Это произошло на самом деле?

Тим кивнул.

— Да. Я не помню этого, но малыш помнит.

— Дитя… Тим… ты понимаешь, что этот малыш — это ты… ведь так?

Мальчик покачал головой.

— Нет, это не я. Я волшебник.

— Но все дети-волшебники когда-то были младенцами, как и все остальные люди, — тихо сказал мальчику Северус.

— Нет, — ребенок резко закачал головой.

Северус оставил свое кресло, опустившись на колени перед ребенком. Эти глаза по-прежнему светились голубым льдом, а мягкая линия рта была плотно сжата.

— Нет ничего хорошо в том, чтобы притворяться, что подобные вещи не являются частью тебя, Тим, — Северус всматривался в детское лицо в поисках хотя бы легчайшего намека на то, что его слова имели эффект.

— Отвали, — процедил ребенок. — Можешь перестать притворяться, что тебе есть дело.

Этот злой Тим был для Северуса в новинку. Все вещи в комнате начали зловеще подрагивать.

— Уходи, — прорычал ребенок.

— Почему ты так злишься? — спросил Северус, хватаясь за соломинку в попытке успокоить мальчика, пока его магия не разбушевалась в полную силу.

Но вместо ответа мальчик отчаянно взвыл.

Комната погрузилась во тьму, но вой не прекратился.

— Тим? — раздался голос Поттера. — Ш-ш-ш, ты в безопасности, любимый. Ты дома. Все хорошо.

Тело Тима подняли и опустили на колени к Поттеру. Ребенок сопротивлялся, но мужчина, похоже, был к этому готов. Он крепко завернул его в одеяло, удерживая дергающиеся конечности ребенка, словно пеленая младенца.

— Ш-ш-ш, — Поттер запел ту же самую тихую колыбельную, которую только что пел малышу сам Северус.

Через некоторое время, когда мальчик затих, он пробормотал:

— Папа? Менясейчасстошнит.

Рядом с ними появилось пластиковое ведро, в которое ребенок исторг содержимое своего желудка.

— Лучше? — тихо спросил Поттер. — Хочешь поговорить об этом? — он помог взмокшему ребенку выбраться из кровати. Быстрый взмах палочки высушил пижаму от холодного пота.

Тим резко покачал головой. Он дрожал, словно от сильного холода, стуча зубами. Поттер снова взмахнул палочкой, возвращая одеяла обратно на кровать. Оставив одно, он согрел его заклинанием и завернул в него ребенка.

— Голова болит? — спросил Поттер.

— Н-нет, — Тим не мог перестать клацать зубами.

Поттер отстранился, заглядывая ребенку в лицо.

— Что не так? — он внимательно вгляделся ребенку в глаза, и Северус ощутил легкое прикосновение легилименции.

Образы из детского сна вырвались на поверхность, хотя сам Северус в них представлял собой лишь нераспознаваемую темную фигуру. Но что было видно ясно, так это младенца, дрожащего и брошенного взрослыми.

Поттер побледнел и сильнее прижал ребенка к себе.

— Кричер? — позвал он. — Ты не принесешь нам, пожалуйста, успокаивающее зелье?

— Я рад, что этот ублюдок мертв, — произнес Тим пустым, безэмоциональным голосом.

— Я тоже, — тихо ответил Поттер.