Битва за мир (джен)

Из окна зала собраний виднелся лоскут сизого неба. В самом же зале собраний повисло напряжение, грозящее вот-вот разрядиться взрывом. Белёсой электрической вспышкой, которая могла сорвать маски… но могла и напрочь выжечь любой конструктив.

Скэнте Темерси опять бездумно скользил взглядом по гладким золотисто-коричневым стенам, одна из которых была разделена на три вертикальных части окном от пола до потолка, и не мог поверить, что Совет Империи дошёл до таких глубин маразма.

— Фаол Темерси, сегодня в Совет Империи было внесено предложение о проведении вашего углублённого допроса для выяснения всех причин провала кампании в Русском Мире и выявления возможной диверсии. Предложение было внесено фаолом Залатом Адораном, министром обороны Мерхианской Империи, рассмотрено и проголосовано согласно регламенту в отсутствие допрашиваемого субъекта, после чего мы вызвали вас сюда для проведения процедуры.

Постоянный председательствующий на собраниях Совета, министр по экзогосударствам Вакрасси, дочитал постановление до конца, перевёл дыхание, поднял голову и посмотрел Скэнте в глаза. Стояли только они двое — председатель и будущий допрашиваемый. Остальные невозмутимо слушали, и казалось, что всё происходящее для них не выглядит несусветной глупостью.

— Простите, Темерси, — сказал Вакрасси. — Я был против. Но так решило большинство.

Темерси задумчиво кивнул. Его пугал не допрос, а то, что произошло со всегда рассудительными членами Совета.

Действительно, была такая норма в регламенте Совета Империи. Она давно не применялась. Появилась она лет двести назад во времена Первой Эоситеанской войны. Эоситеанцы тогда использовали сильные галлюциногены, которые некий камикадзе распылял над Эрхансом, пока его не сбили. А мерхианцы ещё долго боролись с последствиями. Стратегию наступлений разрабатывал Совет Империи, и когда кто-то не мог точно сказать, откуда он знает о расположении вражеских позиций или где видел донесение о планах эоситеанской ставки, его допрашивали с помощью препаратов, гарантирующих правдивые ответы. Психотропное вещество отделяло точные знания от иллюзии за счёт активации долгосрочной памяти.

Но всё это было двести лет назад. С тех пор таким способом допрашивали всего нескольких членов Совета. В половине случаев, если подозрения не оправдывались, жертва допроса устраивала громкий скандал. Часть из них заканчивалась переизбранием Совета.

И эту древнюю дикость вызвал из небытия не кто иной, как Адоран. Тот самый Адоран, чьё поведение куда чаще наводило на нехорошие подозрения. И если бы Темерси хватило наглости, он мог бы точно так же потребовать допросить министра обороны. Совет бы согласился, потому что Адоран, в отличие от главы ГКБ, всё чаще повергал коллег в недоумение своими словами и поступками.

Другое дело, что ни из подобной инициативы, ни из скандала ничего хорошего бы не вышло. Страна не в том положении, чтобы устраивать разбирательства. Особенно разбирательства, щедро приправленные личной неприязнью, как в случае с Темерси и Адораном. Поэтому Скэнте не собирался сразу делать ответный шаг. Хочет Адоран показательно унизить недруга — пожалуйста. Лишь бы это не вышло за пределы зала заседаний. Относительная стабильность в империи важнее личных оскорблений. Кто-то один должен понять это раньше. Оставалось единственное, о чём стоило напомнить.

— Во-первых, план ещё не провалился. А в Атлантическом Союзе всё прошло достаточно успешно. Во-вторых, докладывая о технологии взлома имплантов, я предоставил полный список рисков. Окончательное решение принимал Совет, а не я единолично.

— Но вы просчитались с моделями имплантов в Русском Мире. И похоже, что намеренно, — бросил Адоран. Его обычно непроницаемое лицо лучилось самодовольством. — А теперь президент Васильев вообще отстранён от должности. Об этом вы точно не предупреждали. Потому что сами не знали или потому что задумали что-то ещё?

— Просчёт с моделями «Кир» давно ликвидирован, — вздохнул Темерси. — О том, что в Русском Мире намного больше консерваторов, чем в Атлантическом Союзе, я предупреждал. Совет счёл это оправданным риском. Консерваторы и отстранили Васильева от должности.

— Легко списывать свои просчёты на консерваторов… — зловеще проговорил министр обороны.

— Фаол Адоран, вы сами тогда поддержали план. Процентное соотношение консерваторов и трансгуманоидов мы знали с самого начала. То, что происходит сейчас, — это не провал, а естественные трудности… — возразил Вакрасси. Остальные министры, главы ведомств и даже присутствовавший на собрании представитель императора хранили молчание. Как, интересно, Адоран добился их согласия на допрос? Какие аргументы привёл?

Министр обороны не дал старшему коллеге договорить.

— Неважно. Сейчас мы точно узнаем причину.

Темерси почувствовал, как его достаточно аккуратно, но железной хваткой берут под руки. Два гвардейца, которые обычно стояли за дверью зала заседаний, сегодня были внутри с самого начала. Адоран шепнул что-то в коммуникатор, и спустя несколько минут, в течение которых Темерси так и стоял с заведёнными за спину руками на потеху министру обороны, в зал вошли двое полицейских. Форма выдавала в них медицинских экспертов из отдела по борьбе со шпионажем. Лаутан, полицейский министр, чуть склонил голову. Ему явно было неловко.

Даже странно. Если все здесь — и Лаутан, и Вакрасси, и многие другие из полусотни членов Совета, — были против допроса или как минимум не демонстрировали особого энтузиазма, потому что не хотели портить отношения с Темерси, то кто в таком случае поддержал Адорана?

Один из экспертов отодвинул от стены мебельный куб и развернул его в форме жёсткого кресла. Второй эксперт раскрыл свой чемоданчик и принялся заряжать препаратом небольшой плоский аппликатор. Темерси наблюдал за всеми этими приготовлениями безучастно. Он знал, что присутствующие услышат только то, что он уже говорил раньше. И больше ничего нового.

Было только досадно, что после углублённого допроса ещё полдня придётся восстанавливать работоспособность. Заомин, препарат для допросов, не лучшим образом влиял на центральную нервную систему.

Темерси не собирался безропотно глотать оскорбление, но ответный ход откладывался на неопределённый срок.

А дальше всё слилось в пастельно-бесцветный монолит забвения. Скэнте не помнил вопросов, не помнил своих ответов, не было никаких ощущений, а лица членов Совета превращались в однотонное пятно, неотличимое по цвету от золотисто-коричневых стен. Память сохранила отдельные мгновения — слова «…служебное расследование!», произнесённые голосом Вакрасси, склоненную голову Лаутана, бегающие глаза представителя императора… Лёгкий холод аппликатора, прижатого ко лбу, — таким образом вводили заомин. И холодная лёгкость беспамятства.

Он не знал, где и в каких условиях придёт в себя. Поэтому несколько удивился, когда, проснувшись, увидел, что находится всё в том же кресле, рядом стоит эксперт — второй куда-то пропал, — а члены Совета Империи остаются за столом, и по их лицам невозможно понять, что они думают. Неясные эмоции и лёгкий шок.

Темерси поискал глазами часы. Всё вместе заняло полчаса по универсальному времени. Нужно будет потом хоть взять голографическую запись этого заседания. Он ненавидел не контролировать себя. Нужно хотя бы узнать, что происходило в течение этих тридцати минут.

Голова слегка кружилась, тело пригвождала к креслу тяжесть. Точно угораздило высадиться на сверхмассивную планету без защитного костюма. Руки бессильно лежали на подлокотниках, словно их намертво приварили. Несмотря на это, Темерси сделал над собой усилие и вскочил на ноги резко, со своей обычной лёгкостью. И даже сложил за собой кресло, снова отправив многофункциональный куб к стене.

Хватит с них демонстрации слабости.

Он занял место за столом, не проронив больше ни слова. Члены Совета так же молча следили за ним глазами.

— Итак, теперь, когда просьба фаола Адорана удовлетворена, перейдём к следующему пункту повестки дня, — нарушил неловкое молчание Вакрасси. — Темерси, с вами всё в порядке?

Взгляды снова встретились через стол. Старик министр по экзогосударствам был сама вежливость. Но что-то в его морщинистом лице подсказывало, что не зря к Адорану обратились с уважительной приставкой «фаол», а к Темерси просто по фамилии. Нарушение норм вежливости… или Вакрасси прекрасно понимает, что для выходцев с Салаха значит слово «фаол»?

Темерси кивнул — да, всё нормально, можно продолжать, — и склонил голову, пряча улыбку. А издёвку Вакрасси так никто и не заметил.

Хотелось бы знать, что такого он наговорил Совету под воздействием заомина. Но оставалось надеяться, что после сегодняшнего количество союзников Адорана уменьшится.

Ненадолго. Пошли на поводу у министра обороны однажды — пойдут и во второй раз. Единственным минусом допроса для Скэнте стало довольно болезненное разочарование в согражданах-коллегах.

Раньше противником был один Адоран. Теперь удара в спину стоило ожидать чуть ли не от каждого. Раньше Темерси считал их всех соратниками по борьбе за лучшее будущее империи. Теперь смотрел на каждого с холодным цинизмом и пытался понять, неужели мерхианцы похожи на землян не только внешне? Неужели всю свою жизнь он ошибался и соотечественники готовы признать преступником любого, кого обвинили достаточно убедительно? Неужели они настолько не в состоянии думать?

Розовые очки оказались не впору. Пришлось их снять.

Хотя, возможно, это было и плюсом.

* * *

— Наша охрана? — Фаран удивлённо моргал. — Ну да, она подчиняется полицейскому министерству. Как и вся внутренняя охрана.

— А внешняя, в колониях и зарубежных представительствах, вся от Минобороны. Ловко. Раньше даже не задумывался, какой на самом деле властью обладают Адоран и Лаутан. Мы все у них в руках, Лиосте. Нужно выкручиваться, — сказал Темерси.

Мерх-А почти полностью пропал с горизонта, рабочий день заканчивался, а сделано было меньше половины всего намеченного. После допроса думалось с трудом, сосредоточиться на чём-то надолго было невозможно, галар помогал мало, и в итоге Темерси просто наплевал на всё и устроил внеплановый выходной. Хотя бы до тех пор, пока действие заомина не закончится.

Закончилось оно к вечеру, и к тому времени решение было уже готово. Оставалось найти способы его воплощения.

Адорану доверять нельзя, это однозначно. Лаутану при всей его доброжелательности — тоже. Полицейский министр мог открыто насмехаться над Адораном на прошлом заседании Бюро чрезвычайных ситуаций, но когда пришло время выбирать, что делать и на чью сторону встать, он не колебался. Иначе допрос проводили бы не его эксперты.

Совсем недавно отряд вернулся с миссии на Земле с пустыми руками, потому что Адоран отдал приказ не подчиняться требованиям Темерси. После чего обвинил в этом самого же Темерси. Тогда всё удалось разрешить при помощи внутренней охраны. Но если Лаутан готов поддерживать любые безумные инициативы Адорана, то и эта охрана становилась ненадёжной.

Глава ГКБ смотрел на верного заместителя и думал одновременно о способах организации автономной охраны Бюро, и о том, на чью сторону на сегодняшнем заседании встал бы Фаран. Теперь для Темерси это было равносильно вопросу, можно ли доверять заместителю. Вопрос доверия к заму плавно перерастал в проблемы доверия всей системе… Неприятное, но далеко не самое страшное происшествие потревожило целый клубок вопросов, которые раньше даже не поднимались.

Темерси по привычке сидел на столе со стаканом галара, смотрел на Фарана и думал.

— Можешь отследить, куда ушли те охранники, которые уволились досрочно? Уволились из полиции вообще, я имею в виду. Нужно поговорить с каждым. Поищи мне их координаты, — сказал он наконец.

Фаран выглядел откровенно растерянным.

— Зачем?

— На Земле давно существует возможность создать или нанять частную охрану. Частная мне ни к чему, но у ГКБ должна быть собственная охранная группа, — проговорил Темерси. — Желательно набирать из бывших работников здешней охраны. Они хотя бы минимально в курсе всего, что от них потребуется.

В круглых глазах зама забрезжило понимание.

— Простите, если я лезу не в своё дело, фаол Темерси, — начал он, — но у вас будет много проблем с этой охраной. Вас обвинят в превращении ГКБ в свою собственную крепость… и много в чём ещё. Тот же Адоран…

— Правильно понимаешь, — улыбнулся Скэнте, рассеянно поглядывая в окно. На небе не осталось ни одного красного луча, сплошная сизая серость. Начиналась белая ночь. Опять. А ведь утро было совсем недавно… — Только им не обязательно знать, что я собираюсь делать. Взять по одному новому сотруднику в несколько отделов, предварительно убедиться, что на них можно положиться, дополнительно обучить… Это будет не охрана в чистом виде, Лиосте, а спецгруппа вроде той, которая недавно отказалась искать русских подопытных на Земле. Только намного более компетентная. И неофициальная, что развяжет ей руки.

Вот теперь Фаран сообразил. Темерси отвлёкся от сизого неба и внимательно следил за реакцией зама. Она оказалась даже чуть более бурной, чем могла бы быть. Но, похоже, искренней. Что ж, возможно, и на Фарана можно положиться. Выпуклые глаза загорелись азартом.

— Что-то вроде собственного спецназа?

Темерси кивнул.

— По-моему, правильно, — сообщил Фаран.

— Займись этим, Лиосте, — повторил шеф ГКБ. — Сегодня… хотя ладно, завтра. Можешь идти домой. Но начать нужно как можно скорее.

Зам с видимым облегчением удалился. Темерси остался. Необходимость возвращаться после работы домой для него всё больше превращалась в рудимент. А идея земного генерала Демпси, чья квартира находилась через два этажа от служебных помещений, казалась всё более правильной. Жаль только, не было возможности устроить в ГКБ полноценное жильё. Не то здание и не та планировка.

Конечно, со спецназом или его подобием было не всё так просто. Проверка надёжности не ограничилась бы одним собеседованием. Точнее, собеседование не ограничилось бы простым разговором. Препараты, помогающие узнать правду, не исчёрпывались только заомином. Пара капель средства послабее — и достаточно.

И первым заданием спецназа ГКБ должен был стать не поиск подопытных на Земле и даже не отслеживание неизвестного земного злоумышленника, стоявшего за Демпси и организовавшего теракты.

Сначала Темерси собирался разобраться с причинами странного поведения Адорана.

* * *

Несс мерно качала ногой и разглядывала сумерки за высоким окном кабинета Адорана. В мозгу, в недрах импланта, гремела музыка.

Несс улыбнулась, подумав, что её положение на Мерхии просто парадоксально: землянка, которая может вот так просто проводить время во властных кабинетах как у себя дома. Выговаривать главе ГКБ за отвратительное пойло под названием «галар», ждать министра обороны в его же собственном кресле. Как ни странно, её пустили сюда сразу, секретарь даже поторопил — проходите, не задерживайтесь. Секретность, может… Компьютер был заблокирован, а больше Адорану, видимо, было нечего прятать.

В прошлый раз она просидела в этом кабинете до позднего вечера.

Изучала отчёты, изучала материалы по плану «Ораск» — не все, только те, что показал Адоран, но и тех хватило, чтобы понять суть обмана… Изучала, то и дело отрываясь, пытаясь перепроверить подлинность при помощи каких-то спешно добытых из недр сети программ. Не могла поверить, что это правда.

Она думала, что работает на Темерси для того, чтобы в итоге обеспечить мир на всех планетах сообщества Андромеды. Оказалось, что Темерси использовал её для того, чтобы в итоге распространить влияние Мерхии на все одураченные планеты.

Судорожно просматривая отчёты и уточняя у Адорана детали, она не замечала, с каким выражением министр смотрит на неё. И только уверовав в происходящее до конца, обратила внимание…

— Откуда столько радости? — недовольно поинтересовалась она тогда.

— Я вижу в вас новую союзницу, — откровенно признался Адоран. Несс заподозрила бы неладное и на этот раз, но с причинами такой честности уже всё было понятно. Ещё бы, почему не говорить правду, завоёвывая тем самым доверие, если можно в любой момент перепрограммировать имплант и заставить забыть об услышанном?

И теперь, дожидаясь Адорана в его кабинете, Несс думала, что расчёт министра обороны оказался точным. Она прекрасно понимала ход его мыслей. Взять марионетку Темерси, дать ей неопровержимые доказательства того, что Темерси грандиозно её надул, вызвать здоровую злость, сыграть на желании отомстить и оказаться единственным, кто поможет реализовать жажду мести. Она понимала, что задумал Адоран, но на этот раз собиралась действовать с открытыми глазами. Это создавало если не настоящую свободу, то хотя бы иллюзию контроля над ситуацией.

Оставалось всего два вопроса. Какие цели преследовал министр обороны и каким было прошлое самой Несс. Что таилось в глубинах памяти до тех пор, пока Темерси не подменил настоящие воспоминания нужными ему.

Делать было пока нечего, и она влезла во всемирную сеть, пытаясь найти там эту информацию. Нашлось немного: была свободной с рождения, но не стала предаваться безделью, потому что требовались деньги; заведовала безымянным научным городком на Терре-15, пропала без вести после того, как там произошёл взрыв. Причины взрыва до сих пор оставались не установленными.

Надо же… А Несс до сих пор пребывала в твёрдой уверенности, что Темерси помог ей скрыться от земного правосудия, потому что в этом происшествии обвинили её. В памяти даже сохранились подробности бегства: Тергар, изменение внешности… Несс потянула за недлинную прядь своих светлых волос. Раньше у неё было другое лицо, чёрные волосы, глаза серые, а не зелёные, как после изменений…

От кого она скрывалась в таком случае, если дело было вовсе не в преследовании земными властями? Не от Темерси ли? Тогда выходит, что к взрыву на Терре-15 был причастен и он. Белые пятна в собственном прошлом начинали раздражать. Нужно будет потребовать у Адорана выяснить, что же произошло на самом деле. В обмен на согласие помогать.

Дверь открылась. На пороге появился Адоран.

* * *

Аюрс докурил, выбросил с головокружительной высоты вторую крошечную комету окурка и удалился обратно в Верхний общий зал. Финли ещё несколько минут постоял на самом краю полуразрушенной галереи.

Ночь сглаживала размеры пропасти, вселяла иллюзию, что падать отсюда будет ни капли не опасно и не страшно, и казалось, до земли не больше двух-трёх метров. Если только не бросить вниз тлеющий окурок и не следить за его полётом, пока он не зацепится за один из выступов на этой груде смятых этажей — даже не на полдороге, а не пролетев и четверти пути.

Нет, высота не манила. Суицид был бы слишком глупым поступком. Среди рабочих встречались и такие — излишне гордые, недостаточно гибкие, воспитанные в неизвестно откуда взявшемся предрассудке, что лучше умереть стоя, чем жить на коленях. Такие часто не выдерживали гонку за свободой, ломались, сдавались, поняв, что достать деньги на налог было для многих почти невыполнимой задачей. А жить в статусе рабочего не хотели. Гордость… Фин не признавал такой гордости, считая, что поступками должна править целесообразность. И ещё долг.

Искать способ освободиться в обход Мэннинга было целесообразно. Когда выяснилось, что это невозможно, в разряд целесообразного переместилось обращение за помощью к Мэннингу. Неприятно, конечно. Но не потому, что просить о помощи было унизительно, а потому, что расплата за эту помощь могла оказаться завышенной. Но другого пути не было, а пока есть хоть один выход, нужно идти до конца.

До конца тоже шли многие. Но если конец оказывался недостаточно хорошим, они не могли вовремя смириться.

Фин отступил на шаг от края галереи. Стоп. Рано думать о смирении, пока не испробованы все варианты.

Он развернулся и зашагал к одному из ярко светящихся в темноте дверных проёмов-провалов поодаль. Таких залов здесь было много, и в них всегда толпились люди — жители Ктамака предпочитали поменьше показываться на улице.

Мэннинга среди всего этого пришлось поискать. Алгеас уже присягнул на верность… Может, Мэннингу не понадобится больше ничья помощь и обмен услугами так и не начнётся? Бывший глава «Ареса-М» не похож на альтруиста, и в таком случае действительно будет тупик.

Он нашёлся в нижнем зале. Когда-то этот зал был многоэтажным — надо же, только что бросилось в глаза… Ярусы, а вернее, полуярусы, похожие на гигантские полки, ведущие к ним лестницы и часть заграждений уцелели, и там ещё кто-то сидел. Из обломанных краёв перекрытий торчала какая-то арматура и неровные железки, а сами перекрытия угрожающе нависали над головами.

На сей раз беглый оружейник был не один. Он о чём-то сосредоточенно совещался с тремя какими-то людьми, и, судя по тону и накалу беседы, они и были теми программистами, с которыми он бежал с Земли.

Мэннинг поднял голову, смерил Финли пронизывающим взглядом, и на миг показалось, будто он видит все мотивы насквозь. И слышал разговор с Аюрсом, и прочитал все мысли о необходимости просить о помощи только ради того, чтобы обменять официальное рабство на неофициальное.

Но произнёс экс-глава «Ареса-М» только вежливое:

— Добрый вечер, Кайо. Чему обязан?

Финли кивнул, здороваясь. Больше всего это сейчас напоминало ему то, как хищники примериваются друг к другу, прежде чем напасть. Хотя это было иллюзией. Хищник здесь был всего один. Мэннинг. Себя Финли сейчас мог отнести исключительно к категории падальщиков.

— Вы говорили, что пытаетесь найти способ вернуться на Землю, обелить себя в глазах закона… пока что не самыми законными способами… и восстановить своё прежнее влияние, — начал он.

— Я помню, — сказал Мэннинг.

— Мне тоже нужно, чтобы ни меня, ни моего экипажа не было в базах данных преступников. Можно попросить вас об этой услуге?

— Логично, — усмехнулся Мэннинг. — Да, действительно, я пытаюсь обелить себя. Но не путём простого удаления из баз данных, Кайо. Я собираюсь добиться восстановления «Ареса-М» и собственного влияния за счёт того, что в моих услугах будут нуждаться на Земле. Так что я сейчас не сосредоточен на взломе баз данных, тем более что в моём нынешнем положении это невозможно. Но как я уже сказал первому перебежчику из твоих, — как там его, Алгеас? — вам повезло.

Финли молча ждал продолжения.

— Наши цели частично совпадают. И если вы поможете мне в достижении некоторых из моих, то я могу обещать, что вы получите свою свободу.