Вторая часть Мерлезонского балета (гет)

Маленькое поселение, затерянное в густых влажных лесах Итилиена, постепенно расширялось, обрастая новыми домами на земле и в воздухе. Эльфийские жилища расположились высоко в переплетении ветвей, подвесные мостики предусмотрительно тянулись от одного дома к другому. Стук молотков продолжал глухо звучать даже сквозь шум непрерывно льющегося дождя. Он шел уже вторую неделю, загнав всех по домам. Недовольные охотники уходили в лес и каждый день возвращались ни с чем: зверье попряталось в пещерах и норах, устроившись на короткую зимовку. Ловить рыбу под ледяными струями было то еще занятие, поэтому рыбаков на берегу практически не наблюдалось. Зато воды было в избытке! Даже эльфы сидели в своих воздушных домах, не желая мокнуть лишний раз, все свое время занимаясь резьбой по дереву или плетением красивой прочной мебели из упругих прутьев ротанговой пальмы.

Я сидела в горячо натопленной зале, разрывая старую одежду, большой грудой сваленную в углу. Магда расположилась рядом, ловко связывая из цветных полосок разноцветные коврики. Ее маленький трактирчик сразу стал самым популярным местом в нашем поселении, что не удивительно. Напитки собственного производства обещали в будущем прославить свою хозяйку на сотни миль вокруг, вызывая лишь хорошее настроение и никогда не обращаясь в тяжелое похмелье. Хохотушка из Лоссарнаха быстро завоевала расположение всех вокруг, даже эльфы, разборчивые ценители соответствующих напитков, охотно приходили к ней за ароматными настойками и согревающими наливками. Благодаря всеобщей любви, трактирчик стал первым зданием социального значения в Итилиене. Каждый вечер, невзирая на погоду, зал до отказа наполнялся рабочими: плотниками, столярами, охотниками. Здесь любили проводить время все жители, громкий смех и песни, истории о походах и обсуждение прошедшего дня — радушное заведение кипело жизнью.

Днем трактирчик-трудяга затихал, лишь кухарки гремели посудой, глухо переговариваясь между собой, да их дети юрко сновали по залу, оттирая пятна жира и воска со столов, подготавливая его к новому вечеру. Я вызвалась помогать Магде, которая решила украсить лавки цветастыми ковриками. Ей нанесли целую кучу отжившего свою порой не первую жизнь разномастного тряпья, и теперь мы рвали его на узкие полоски, замысловато сплетенные полотнища из которых в дальнейшем призваны были стать украшением гостеприимного заведения.

— Не пойму, как ты согласилась вот так просто уехать из эльфийского королевства, — Магда опять вернулась к своей излюбленной теме. Я давно рассказала ей обо всем, что произошло со мной после коронации Арагорна, и теперь, увы, пожинала плоды своей несдержанности.

— Король! — она сокрушенно покачала головой, ловко перебирая пухлыми пальцами яркие полоски ткани. — Эльф! — она цокнула языком, мечтательно закатив глаза. — Эх, одну бы ночку с любым из них провести… Уж я бы оторвалась! — и многозначительно подмигнула мне: — Такие мужики пропадают! Высокие, стройные, красивые! — Магда отложила очередной коврик и придирчиво оглядела лежащие перед ней ткани. — Вот только недотроги все как один. До сих пор не понимаю, как ты короля-то в постель затащила?!

Я невольно улыбнулась при упоминании «недотрог», но решила промолчать. Магда была женщиной решительной, любящей жизнь во всех ее проявлениях. Не удивлюсь, если, узнав о сластолюбии эльфов, она давно споила бы кого-нибудь и изнасиловала. Не удержавшись, я фыркнула, невольно представив на этом месте одного из своих знакомых из эльфийского поселения.

— О, это оказалось проще, чем я думала, — усмехнулась я, зубами разрывая плотную ткань старого темно-синего платья. — Но не место мне во дворце, я это сразу поняла, как второй раз в Лихолесье приехала. Видела бы ты этих эльфиек, — я покачала головой, — да если бы они догадались о наших отношениях, я бы по меньшей мере лысой осталась! Они так смотрят на него, что, прикажи он им раздеться прямо в тронном зале, они разденутся и лягут, ни минуты не сомневаясь, лишь бы король выбрал одну из них.

— Да и пусть ведут себя, будто девки продажные, — воскликнула Магда, протягивая руку за голубой полоской, — ты-то своего уже добилась! Забеременнела бы да корону на себя одела! А там «оп!» — и выслала всех нахалок в чащу, к этим, как ты рассказывала, паукам!

Я искренне улыбнулась этому наивному заявлению. Действительно, в глазах Магды все выглядело более чем легко и просто. Мечта любой девушки, женщины, тайная или явная, но рано или поздно являвшаяся к каждой представительнице прекрасного пола: о собственном прекрасном принце или короле — у меня в полной мере осуществилась. И теперь бывшая крестьянка, а ныне почтенная хозяйка успешного трактира искренне недоумевала, как я могла от этого добровольно отказаться.

— Ну какая из меня королева? — я в очередной раз попыталась заставить понять мою точку зрения. — Королевами рождаются, их с детства править готовят. Да и не в этом дело… — невольно вздохнула я, вновь воскрешая в памяти прозрачно-голубые глаза, замершие близко-близко. — Он живет бесконечное число лет, а вот любовь, даже самая сильная, вечно не живет. Ей на смену пришла бы скука, причем к нему она пришла бы намного раньше, а мне осталось бы лишь уйти в сторону.

— Ну и что?! — искренне удивилась Магда. — Зато с короной и ребенком! Пусть себе гуляет на стороне сколько влезет! А домой коли привел бы — голову откусила бы бабе, на мое посягнувшей!

Вот так, за разговорами обо всем и ни о чем прошел очередной день. Укутавшись в плащ и унося под ним пару кувшинчиков, которыми снабдила меня подруга «для обогрева души и тела после прогулки под дождем», я пошла к себе. Домик мой оказался на самом отшибе нашего поселения. В дальнейшем оно, конечно, еще разрастется, но пока я жила в гордом одиночестве. И это меня радовало. Могучая крона, под сень которой я ступила, защищала от дождя, который просачивался сквозь широкие листья, звонко капая на влажную землю. Забежав внутрь, я захлопнула дверь, с облегчением стянула с себя мокрый насквозь плащ и удивленно отметила, что камин в доме вовсю полыхает. Из соседней комнатки показался Глиннаэль.

— Я зашел занести тебе это, — он указал на два кресла-качалки, сплетенные из светлых прутьев. — Но тебя не было, а дождь разыгрался, так что пришлось остаться. Ты не против, что я тут похозяйничал?

— Против? — в тот миг я готова была накинуться на эльфа и расцеловать его. — Да я всю дорогу шла и думала, что буду разжигать камин, прогревать комнату, а теперь… Вот! — я торжественно достала из-за пазухи два маленьких кувшинчика и водрузила их на стол. — Сейчас ужинать будем!

Метнувшись к полкам, пристроенным слева от камина и пока что служащим мне кладовой, я достала два пузатеньких горшочка, полкруга вчерашнего хлеба, несколько сморщенных яблок и, хитро ухмыльнувшись, коронное блюдо, которое берегла как раз для такого промозглого вечера в компании наливки. Возвратившись с подносом к камину, я быстро расставила все на столе и с удовольствием устроилась в уютном новом кресле. Глиннаэль снял крышечки с пузатых горшочков, в которых обнаружились вареная картошка и холодное жесткое мясо кролика, принесенного Леголасом позавчера.

— А сейчас, мой друг, — торжественно произнесла я, — я покажу тебе прекрасное блюдо, почитаемое в моей стране.

Ловким движением заправского фокусника я сняла крышечку с последнего горшка и поднесла его к эльфу. Тот любопытно потянулся, сунул внутрь нос и тут же вытащил его, морщась.

— Прости, Аля, — деликатно проговорил Глиннаэль, — но, кажется, твое блюдо пропало.

— Да ну на фиг, не может быть! — я понюхала содержимое и поставила обратно. — Все нормально, пахнет как всегда.

— Нормально? — проговорил эльф, косясь на начавший испускать ароматы горшочек. — Ты уверена?

— Капуста как капуста, — я пожала плечами, залезая в горшочек рукой и вытаскивая щепотку хрустящей капусты. Прожевав кисло-сладкий овощ, я облизнулась и встретилась с полным брезгливого непонимания эльфом. — Ты никогда не ел квашеную капусту? — дошло до меня. — Попробуй, тебе понравится!

— Квашеную? — Глиннаэля передернуло, но он мужественно протянул руку, вытаскивая на свет длинные полоски и, зажмурившись, отправил их в рот. Тщательно пережевав и проглотив капусту, эльф задумался с видом заправского дегустатора. Затем покачал головой и потянулся за добавкой.

— Эй, погоди, это закуска, а не еда! — смеясь, отодвинула я горшочек. — В следующем году я еще огурцов насолю да яблок моченых сделаю. А помидорчики… мммм…

— Ты умеешь все это делать? — как-то странно посмотрел на меня Гиннаэль.

— Так это любая женщина умеет делать, — я пожала плечами, раскладывая еду по тарелкам. — Или ты думаешь, я только похлебку сварить да мясо на палочках пожарить могу?

Глиннаэль ничего не ответил, только неопределенно промычал что-то набитым ртом.

Вечер давно перешел в ночь, а буря снаружи и не думала утихать. Напротив, она разыгралась, подвергая крышу моего домика первому суровому испытанию. Я испуганно вздрагивала, глядя на потолок, ожидая, что тот вот-вот улетит, а дом зальют потоки воды.

— Не бойся ты так, — со смехом проговорил Глиннаэль, поднимаясь с уютного кресла, — крышу я делал, она любую бурю выдержит. Да и дерево тоже мы с Леголасом не просто так выбирали.

— А ты куда это собрался? — я прищурила глаза, наблюдая за расправляющим свой плащ эльфом.

— Домой, — пожал плечами мужчина. — Уже поздно, ты устала. И так меня весь вечер развлекала, вместо того чтобы давно спать.

Я действительно последние полчаса осоловело смотрела на огонь, то и дело проваливаясь в дрему. Но выгонять эльфа на улицу в такую непогоду я не собиралась. До его дома было не слишком далеко по меркам Итилиена. Если бы мы жили в городе, я бы сказала, что всего десяток кварталов, не больше…

— Не говори ерунды, — я потянулась, расправляя затекшие мышцы, и встала. — Ты останешься здесь, это даже не обсуждается. Успеешь домой попасть, тебе все-таки не на службу рано вставать.

— Леголас запретил пока все наружные работы, — словно уговаривая себя, проговорил Глиннаэль. — Да и ночевали мы с тобой уже как-то.

Мне тоже вспомнилась палатка и то, как он отогревал меня, когда я простыла.

— Ну вот, видишь, — я отправилась в спальню. — Места хватит. Приставать не буду! — крикнула я уже из комнаты. Кровать у меня была большая, почти двуспальная. Выпросила у эльфов, которые лишь удивленно качали головой: они привыкли, что кровать должна быть узкой, если ты спишь один. Я же люблю ворочаться и перекатываться, обнимая подушки, которых должно быть несколько. Большой матрас, набитый сухой травой, был как раз по мне: не мягкий, а в меру жесткий. А вот подушки, напротив, я любовно набила пухом, собранным на птичнике в поселении. За него пришлось расплатиться батистовой рубашкой, привезенной из дворца, но оно того стоило. К тому же вещей из Лихолесья, пылившихся сейчас в сундуках, мне с лихвой хватило бы на всю жизнь здесь.

Запалив свечу, стоявшую на прикроватном столике, я прихватила с собой рубашку и чудо эльфийских портних — панталоны, которые так и не научилась носить, предпочитая отсутствие белья такому «изыску». Между основной комнатой и спальней скромно пряталось то, что я гордо именовала туалет. Нет, до нормального туалета ему было далековато, но там стояла большая кадка, заменявшая ванну, таз для умывания, бочка с водой и ночной горшок. Больше всего меня напрягал именно он, но попробовать вырыть яму и проложить трубу сейчас было невозможно, потому приходилось довольствоваться такими вот благами цивилизации. Переодевшись в одежду, сегодня выполнявшую функцию пижамы, и умывшись, я вернулась в спальню, с удивлением отметив, что Глиннаэль все еще сидит перед камином.

— Эй, ты там до рассвета сидеть собрался? — я юркнула по одеяло, дернувшись от прикосновения ледяной постели к коже. — Иди ложись, я ж говорю: места хватит!

Эльф сидел еще некоторое время, задумчиво глядя в огонь, потом упруго поднялся и зашел в спальню. Я успела нагреть свою половину кровати и теперь следила за снимающим сапоги мужчиной, неожиданно почувствовав волнение при мысли, что сейчас он ляжет рядом со мной в одну кровать. Прикрыв глаза, я досчитала до десяти, прислушиваясь к шороху одежды, и осторожно их открыла. Сняв верхний камзол, Глиннаэль остался в нижней тонкой рубашке теплого коричневого цвета и узких замшевых черных штанах. Я невольно посмотрела вниз — он стоял босиком на цветастом коврике, одном из произведений Магды. Узкие ступни и идеальной формы пальцы вдруг показались мне невыносимо эротичными! Я даже вздрогнула, чувствуя, что краснею, как девочка, которой сказали слово «жопа» и показали, что она есть, оказывается, у всех.

Глиннаэль легко перемахнул через меня и завозился, устраиваясь сверху моего одеяла и укрываясь толстым покрывалом, сшитым из десятков лисьих шкурок: очередной привет из Лихолесья. От его тела исходил такой жар, что так и хотелось придвинуться поближе, запутаться в его руках и наконец согреться. В наступившей тишине я отчетливо слышала стук своего сердца, который наверняка слышал и Глиннаэль, замерший за моей спиной. Я все больше и больше жалела о своем предложении лечь вместе: надо было постелить ему у камина, шкур и покрывал у меня было достаточно, да и он бы не возражал. А теперь… Я чувствовала, как сгустился воздух, с трудом проникая в легкие, дыхание сипло вырывалось наружу, а кровь стучала где-то внизу, между ног, собираясь в пульсирующий комок. Прикосновение чужой горячей руки к плечу заставило вздрогнуть и замереть. Эльф тоже не двигался, ожидая моей реакции.

Если я сейчас отодвинусь, он отвернется тоже, и мы просто заснем, а завтра проснемся и не будет между нами никакой неловкости, все будет как всегда. Потому что нельзя портить сексом такую хорошую дружбу! Просто нельзя! Поэтому я сейчас отодвинусь, мягко уберу его руку с плеча и засну. Да, вот прямо сейчас так и сделаю. Вот сейчас. Поздно.

Приняв мое молчание за согласие, Глиннаэль придвинулся ко мне, лег почти вплотную, шумно проведя носом по шее, от плеча до уха, сомкнув сухие губы на мочке. Мурашки толпой промчались по телу, мгновенно его расслабив, и я откинулась назад, прикрывая глаза. Обжигающие руки скользнули под одеяло, устраняя эту преграду между нами, прижимая к своему телу. Пальцы нырнули под рубашку, невесомо касаясь кожи, сладкое прерывистое чужое дыхание шевелило волосы на затылке, возбуждая не хуже самого сильного афродизиака. Я сама дышала тяжело и поверхностно, возбудившись от этих простых прикосновений. Легко, но настойчиво надавив на живот, мужчина заставил меня перевернуться на спину, нависая теперь сверху. В темноте комнаты его глаза таинственно мерцали, ловя отражение сполохов камина, губы чуть приоткрылись, приглашая к ним прикоснуться. Что я и сделала, притягивая его к себе и наконец дотронувшись до сухой кожи, облизнув языком контур, глубже зарываясь в мягкие волосы.

Путаясь в одежде, мы не могли оторваться друг от друга, блуждая руками по телу, стремительно прочитывая каждую ямку, каждый шрам, оставляя на них поцелуи и снова возвращаясь к губам. Скорее отдаться, раствориться без остатка, стонать, перекрывая шум дождя, и двигаться, двигаться без остановки навстречу. Порывистые ритмичные движения заставляли выгибаться, и я уже не понимала, где мой крик, а где его. Только крепко сжимала его ягодицы, оставляя красные отметины на коже, и он отвечал мне тем же. Покрывало давно сползло на пол, но нам было жарко, мокрые тела блестели от пота, и мне почему-то на миг стало жалко, что рядом нет зеркала… Это была последняя связная мысль, которая пришла мне в голову. Дальше была только яркая вспышка и наслаждение, волнами расходящееся по телу, заставлявшее его дергаться в сладких судорогах и хватать ртом воздух. Глиннаэль тяжело дышал мне в шею, перемежая выдохи мелкими невесомыми поцелуями. Я почувствовала, как на лице расплывается глупая улыбка, совсем мне не подвластная. Эльф приподнялся на локтях, так же улыбаясь, легонько целуя уголки моих губ. Если я и боялась какой-то неловкости, которая могла возникнуть, то совершенно зря: все происходящее сейчас было так естественно, будто мы были любовниками по меньшей мере несколько месяцев. Он отвел мои волосы с лица и легонько на него подул.

— Жарко? — голос звучал хрипло и слегка надтреснуто.

— Нет, — получилось только прошептать. — Хорошо, — я улыбнулась еще шире, погладив его грудь, перекинув рыжие волосы на одну сторону.

— Прям-таки хорошо? — насмешливо протянул он, изогнув черную бровь.

— А ты сомневался? — усмехнулась я, удобно обхватив его ногами и скрестив ступни на спине.

— Нет, — теперь была его очередь шептать. Я подняла на него глаза, встречаясь с сияющим взглядом. В камине громко стрельнуло полено, рассыпаясь сотней мелких искр, завывающий ветер выводил жуткую песню за окном, но здесь, под лисьим покрывалом, было уютно и тепло.