Чёрный кофе без сахара (джен)

В Хогвартс Мародеры вернулись в самом приподнятом настроении. Джеймса сразу как ветром сдуло шататься с Лили по коридорам и двору замка. Рем пошел в библиотеку, чтобы возобновить подготовку к ЖАБА, а Эмма с Сириусом побежали к эльфам на кухню.

По окончании каникул уроки возобновились и все пошло своим чередом. Мародеры прогуливали — профессора делали выговор; Мародеры устраивали дикие тусовки — Макгонагалл устраивала им исправительные работы. Но при всем при этом, ни от кого не могло скрыться, что все профессора, и даже строжайшая профессор Макгонагалл, слишком сильно привязалась к ним. Она говорила: "Слава Мерлину, это ваш последний учебный год!!!" Однако в душе она не могла и представить, как сможет расстаться с ними навсегда. Не видеть каждый день лохматую шевелюру Джеймса, тряпьё с шипами, в котором на уроки приходила Эмма, вечно развернутого вполоборота к девочкам Сириуса и прилежного, но не лишенного духа авантюризма, всегда читающего Ремуса. Как тихо и спокойно станет в замке, прямо как в болоте. Все будут учиться, приходить вовремя на занятия и нормально одеваться. Казалось бы, что еще нужно для счастья учителям. Однако комок сжимал горло, когда Макгонагалл думала о выпускном.

Да и Мародеры не особенно были этому рады. Вечные шуточки про взрослую жизнь, и то что скоро уже они сами будут хозяева своей судьбы. Никто не скажет им идти на зельеварение и не сможет пригрозить снятыми с факультета баллами. Все будет по-настоящему. Это пугало и в то же время прельщало молодых волшебников.

* * *

В один ясный февральский день на столах в гостиной появились стопки брошюрок, помогающих выбрать профессию. Мародеры с интересом окинули взглядом свой стол, на который они как раз собирались положить еду, принесенную с кухни.

— "Огород или Банк Гринготс"… — задумчиво прочитал Сириус надпись на первой попавшейся листовке.

— Вот в чем вопрос, — сказал Ремус.

— Что же... Сейчас решится наша судьба, — просиял Джеймс.

Они, побросав еду, с головой ушли в изучение брошюрок. Глаза разбегались, несмотря на то, что они все давно решили быть мракоборцами. На каникулах Меда рассказывала им про то, как важен выбор профессии. Даже если знаешь, куда хочешь поступить, тебе обязательно нужен запасной вариант. В конце концов Джеймс решил, что если его не примут в школу мракоборцев, то он станет профессиональным игроком в квиддич. Сириус хотел быть механиком, потому что отлично разбирался в магловской технике, особенно в мотоциклах. Рем хотел работать с книгами, а Эмма абсолютно не знала, чем ей заняться, если она не поступит. Она могла стать художником, музыкантом или играть в квиддич… Выбор был очень сложным, и она решила во что бы то ни стало поступить в школу мракоборцев.

* * *

К февралю сессии закончились, и студенты медицинского университета могли немного выдохнуть. Нагрузка была жесточайшая, любая свободная минута считалась подарком судьбы. Вилли шел по светлому коридору совсем один. У него только что закончилась пара по магической хирургии, и перед глазами проплывали какие-то кровавые картинки. Вдруг взгляд его упал на сидевшую на подоконнике Лизабет Свон. Он быстро пересек коридор и подсел к ней. Она ехидно стрельнула в него глазами и мило улыбнулась.

— Что привело тебя ко мне, Вилли?.. Я же знаю, обычно ты обходишь меня стороной.

— Ты прекрасно знаешь, о чем я хочу с тобой поговорить.

— Кажется, догадываюсь. О милой маленькой девочке из Хогвартса? Не так ли? Есть несколько вариантов, о чем пойдёт разговор... Я склоняюсь к тому, что ты захочешь отправлять ей письма.

— Не угадала. Я хочу, чтобы ты оставил Эмму в покое. Навсегда.

— Нет, — Лизабет вдруг хищно посмотрела ему в глаза, так, что тому даже стало не по себе. — Она позарилась на чужое. Никто не смеет отбирать у меня игрушки.

— Какие, нафиг, игрушки?! Ты убила ее семью. Ты просто уничтожила ее родителей. Лизабет... Ну как же ты могла? Я думал, в тебе осталось хоть что-то человеческое, разве нет?

— Это все очень трогательно и интересно, но Эмма Браун перешла все границы… Поверь мне, мстить я умею очень хорошо. И месть моя будет жестокой. Я убью ее, отрывая каждую ее конечность от тела по нескольку часов, а в медицинском меня этому научили.

— Не забывай, что у тебя будет преграда. И перед долгожданной местью дополнительно тебе придётся убить еще как минимум четерех человек.

— Четыре человека — это ничто.

— Не сомневаюсь. Только имей в виду, что первым из этих четверых встану на ее защиту я. Убьешь меня, и только после этого я перестану защищать ее.

— Какой глупенький. Понимаешь же, что даже о смерти ее родителей ты узнал только через несколько месяцев. Вдруг она уже мертва? А ты даже не знаешь об этом. Вы находитесь в разных частях страны. А когда она закончит школу, то поступит в свою мракоборческую школу, и вы будете видеться еще реже. Ты не сможешь защитить ее никак.

— Это мы еще проверим, — твёрдо сказал Вилли и плавно соскочил с подоконника. Он пошел по коридору в том же задумчивом одиночестве, а Лизабет смотрела ему вслед, и по ее лицу нельзя было разобрать, что она ощущает.

* * *

Эмма задумчиво лежала на кресле после очередного полнолуния и пыталась не засыпать. Сириус подбирал какие-то аккорды на потертой гитаре, Джеймс с Ремусом играли в какую-то странную настольную игру, которую только недавно изобрели. Джеймс склонился над столом довольно низко и украдкой посмотрел на Ремуса.

— Слушай, Рем, я хочу сделать одно очень важное дело. Обязательно хочу. Мне кажется, понять меня сможешь только ты.

— Ты решил сделать домашнее задание?

— Боже упаси. Нет, конечно.

— В чем же тогда дело?

— В Лили.

— Слушай, я в этом, конечно, не слишком и разбираюсь, но, может, делать предложение еще рановато?

— Да знаю я. Проблема не в этом. Короче, я решил... Помириться с Нюниусом.

Некоторое время оба молча смотрели друг на друга. Джеймс выжидающе, а Рем будто не верил собственным ушам.

— Джим, ты серьёзно, что ли?

— Ну если ты думаешь...

— Я думаю, это потрясная мысль! Ты действительно хочешь попросить прощения?

— Не то чтобы... Я… Просто Лили — его друг. А я не хочу ссориться с ней. В общем, мне не нужны препятствия.

Рем немного остыл, но не терял оптимизма.

— В любом случае нужно это сделать. Вряд ли, конечно тебя поддержат Сириус и Эмма, но я полностью согласен.

Ремус оказался прав ровно наполовину. Эмма тоже захотела заключить перемирие со старым врагом. Она аргументировала это тем, что из школы выпускаться надо без старых обид и даже Нюнчика можно простить — хотя прощать должен скорее он.

Следующим вечером Сириус исчез после уроков и не появлялся. Никто старался не придавать этому значения, и все начали собираться на самое сложное задание. Они шли втроем по коридору: Ремус казался очень довольным, Джеймс как будто боялся, а Эмма — как будто за компанию и вообще не с ними. Они приближались к тому самому дереву, около которого Джеймс пару лет назад так жестко подвесил Снейпа вверх ногами в воздухе. У Эммы что-то противное скребло на сердце. Она тогда смеялась и подбадривала друга... Ей вдруг стало резко так стыдно, что щеки запылали огнем.

Они ждали его. Ждали человека, которому испортили всю жизнь. Школьное время для Мародеров было просто прекрасно, и каждый из них будет вспоминать об этом времени со сладким еканьем в сердце. Друзья, любовь, всеобщее признание, успехи — все это преследовало их по пятам. Если какие-то проблемы, всегда поддерживал друг. Что-то не получалось, профессор только делал замечание, тщательно скрывая улыбку. А что же было у него? Вечные презрительные насмешки, драки, укоры и пинки. У него был один только друг, и этого друга отобрали у него именно они — Мародеры. Что он будет вспоминать о школьных годах? То как он ненавидел их эти годы и каждую секунду хотел уйти куда-нибудь безумно далеко и никогда не возвращаться.

Он приближался к ним. Нескладная угловатая фигура становилась четче и яснее. К ним подходил щуплый худой парень с безобразно грязными волосами по плечи, довольно заметно кривым носом и злыми, но испуганными глазами. Он подошёл и остановился поодаль. Трое друзей находились в каком-то странном трансе, обдумывая свои грехи и стыдясь их.

Эмма первая очнулась и посмотрела на Снейпа.

— Послушай, Сев... ерус…

Он поднял на нее изумленные глаза, когда она назвала его по имени. Она почувствовала себя жестоким чудовищем или пиратом, который дал пощаду несчастному салаге.

— Мы хотели извиниться перед тобой, — твёрдо сказал Джеймс.

— Да. Знаешь, мы уже осознали, как виноваты перед тобой. Ничего, кроме "прости", тут сказать нельзя..

Северус был страшно бледен и казалось, что он дрожит, только никто не мог понять, почему.

— Вы... Вы хотите сказать, что просите прощения? Прощения? — вдруг завопил Снейп не своим голосом. — Да я жизни из-за вас всех не видел!!! Как вообще… Надо было разойтись, как самые заклятые враги, и все дела! Я бы мог простить то, что было на первом курсе, да что на первом… Я бы простил вам и третий курс... Но когда четыре шестнадцатилетних придурка издеваются над одним невинным человеком… Чего ты добился, Поттер? Теперь мой друг, моя Лили! Мой единственный настоящий друг больше не хочет знать меня. Взять тебя, Браун. Казалось бы, девчонка, что с тебя взять. Но нет. И ты отличилась. И Люпин хорош. А где же главный герой? Что же вы и его не притащили? Вот от него-то я извинения бы послушал. На что вы рассчитывали? На что... — слабо проговорил Северус, сбиваясь на шепот. — Что мы сейчас мило обнимемся и разойдемся по спальням? Этого не будет.

Теперь Эмма, да и Джеймс с Ремусом тоже, чувствовали себя первачками, на которых кричат у доски. Но они понимали, что просто не имеют права возразить.

— Послушай, мы не хотим быть тебе друзьями, да и не можем. Нам просто и вправду стыдно. Понимаешь?

Северус болезненно посмотрел в глаза Рема.

— Ты никогда не сможешь нас понять. Да и мы себя теперь слабо понимаем. Просто идиоты. Но если сможешь... Просто прости нас.

Снейп окинул их странным взглядом, но им показалось, что они прощены. А он молча развернулся и медленно пошёл в сторону замка. И его угловатость будто исчезла, и он стал ровнее, и голова его поднялась, и он шел уверенно и твердо.

Эмма и Джеймс присели под дерево и завели какой-то тихий разговор, который со временем становился все оживлённее и оживлённее, а Ремус стоял на тропинке и задумчиво смотрел на место, где вдали исчезла фигура Снейпа.

* * *

— У нас скоро ЖАБА, а я думаю постоянно только о том, что же с нашим Вилли. Как он там? И жив ли он вообще…

Эмма с Лили и Алисой сидели на подоконнике в туалете и доделывали домашку по Заклинаниям. Точнее, списывали ее с пергамента, который Эмма выдернула у Ремуса из сжатой руки.

— А что может случиться с твоим Вилли?

— Ну, во-первых, он не мой, а скорее, наш. А во-вторых, ты знаешь, когда рядом с ним вертится эта дура Свон, может случиться просто что угодно.

— А ты не думала о том, что эта баба его домогается? — резко спросила Лили.

— Я не думала, потому что я это знаю!

— Ну и разве если он ей нравится, она будет его убивать?

— Лилс, ну при чём тут убивать, я не пойму? Неужели непонятно? Лизабет одержима им, она величайшая и сильнейшая ведьма. И ты думаешь, она подождет, пока он влюбится в нее сам? Конечно, нет. Она влюбит его в себя сама. И ей провернуть этот трюк куда легче, чем нам с Мародерами подсыпать блевальный порошок слизеринцам.

— Так это были вы?

— А у вас были еще варианты? Ну ничего себе. Так вот, о чем это я? Теперь вы понимаете мою проблему?

— Эм, я не пойму, зачем тебе Вилли? У вас с Сириусом все...

— У нас с Сириусом все прекрасно! Вилли — мой лучший друг, такой же, как Поттер и Рем! Мне он нужен, причем мне нужен не неадекват после чар Лизабет. Мне нужен мой нормальный, умный холостяк Вилли.

— Холостяк... Интересно, он до конца жизни останется девственником?..

— Черт возьми! Лилс, если тебя интересует только это, то нет, он не останется им, потому что спал с этой больной бабой, пока не понял, что она больная.

Глаза Лили раскрылись очень широко.

— Он спал с ней? Вот это поворот!

— А что ты думала? Да блин, по нему видно, что он не особо невинный. Так. Ладно, мы отвлеклись от проблемы. Она перехватывает его письма нам, она… Такая сука. Когда-нибудь я точно ее убью.

— Так, стоп. Эм, я понимаю, что ты очень импульсивна, но по твоим доводам… Ее просто не за что убивать.

— Да? — Эмма резко развернулась к ней лицом к лицу. — А ты уверена? Знаешь, кто убил моих родителей и оставил моего пятилетнего брата сиротой? Она!

Девушки резко замолчали и уставились на нее в немом ужасе.

— Ты... Ты точно уверена, что это сделала она?

— Я знаю это. Так же точно, как знает это Вил, — ее голос глухо раздался в тишине. В нем были боль и холод, которые Лили и Алиса в первый раз слышали от нее. Обычно этот голос разливался смехом, даже, когда им было не смешно. Этот голос всегда был позитивен и вообще очень редко бывал серьезным.

— Я убью ее. А остальные Мародеры мне в этом помогут. Я это знаю.

— Нет, нет, нет, — очнувшись от оцепенение твердо заявила Лили.- Это не так. Вы не будете никого убивать! Эмма, я все понимаю. Я прекрасно понимаю, что ты ощущаешь. Смерть близких — это страшно. Но когда ты знаешь, кто их убил, еще страшнее поддаться искушению отомстить. Мы на светлой стороне, Эмма. Не забывай об этом, прошу. Ты должна быть милосерднее и добрее этих Пожирателей Смерти... И этой девушки.

Эмма не ответила и принялась усерднее и быстрее переписывать строчки Рема.

— Мы будем сражаться, но не чтобы убить, а чтобы защититься. А если будет по-другому, то чем мы лучше их самих? — задумчиво проговорила Алиса.

— Все правильно вы говорите, — сказала Эмма твёрдо. — Выпустимся из школы, и сразу в Орден Феникса!

Лили с опаской взглянула на нее.

— Эм, ты уверена, что девушек туда принимают?

— Если не примут, придётся подстричься и пользоваться одеколоном Сириуса. Думаю, ничего страшного.

— Да, кстати, Сириус не будет против того, что ты рискуешь жизнью каждый день?..

— Не знаю. Я не спрашивала. И не буду. Не то чтобы мне совсем уж плевать... Но, я думаю, он и сам понимает, что лучше я буду уметь защищаться, чем меня убьют где-нибудь с половником у плиты, со спины.

— Логично вообще-то.

— В общем, это моя жизнь, и я буду решать все сама. Да, Сириус имеет для меня значение, но в этом вопросе… Нет.

— Да уж… У вас будет достаточно сложная совместная жизнь. Потому что вы два упертых идиота.

— Да, это точно про нас, — улыбалась Эмма. — Но не только про нас двоих. Так что не обольщайся, с Поттером тебе тоже придётся несладко. Мы учились с ним в одной школе жизни. Да и вообще мне кажется, мы с ним как братья-близнецы. Смотри, — она собрала волосы в хвост и перекинула на лицо. — Мне еще очки надеть, и я вылитый Джим. Так что я пошел нарву цветов для Эванс на школьном газоне, — пробасила Эмма, собирая пергамент под смех девочек.

* * *

Настали трудные времена. Мало того, что Ремус и профессора замучили всех подготовкой к ЖАБА, так еще и убили мать гриффиндорского пятикурсника. Это вызвало настоящий ажиотаж. У детей начались панические атаки, взрослые были хмуры и раздражительны. Всем было страшно. Эмме было не страшно. Она никому не говорила об этом, но не чувствовала никакого, абсолютно никакого внутреннего напряжения. Ей было не страшно умереть, она поняла это совсем недавно. Раньше мысли о смерти казались ей самыми ужасающими и мрачными, но теперь… После смерти родителей в ней будто что-то оборвалось, и какой-то рычаг, видимо, перестал работать. У нее напрочь отсутствовал инстинкт самосохранения. Ей хотелось спасти всех вокруг. Она хотела, чтобы ее мальчишки, ее братик, подруги, чтобы все они жили. Это было ей действительно нужно. Ее жизнь в этот список входила, но была далеко не главной составляющей.

Но больше всего она хотела, чтобы в этой войне выжил Вилли. Она хотела этого всей душой. Чтобы он жил еще долго, и чтобы жизнь его была самой счастливой на свете, чтобы он не вспоминал ужасов, произошедших с ним в детстве, и жил настоящим.

Все эти мысли посещали ее именно на экзамене по зельеварению. Поняла она это, когда пожилой профессор, принимающий экзамен, вопросительно оглядел ее и спросил, как она себя чувствует. Она вздрогнула и, пробормотав, что все в порядке, принялась помешивать свой шедевр в котле. Эмма украдкой оглянулась. Сириус, с собранными волосами, аккуратно пытался дотронуться пальцем до содержимого котла. Ремус внимательно читал рецепт, и по его уверенному лицу можно было определить, что у него все идет как надо. У Джеймса, который работал совсем рядом с ней самой, было полно проблем. Зелье, которое должно было получиться ярко-красным, было пурпурно-зеленым и густым до безобразия.

У Эммы дела обстояли получше. Содержимое ее котла было уже бордовым, близко к красному. Она облегчённо вздохнула. Зелья — это единственный предмет, в котором она сомневалась. Тем более, что большинство экзаменов уже позади. Совсем скоро выпускной и поступление в школу мракоборцев, и взрослая, абсолютно самостоятельная жизнь.