Хроники "Альтаира" (джен)

Всего полчаса спустя, запыхавшись на новом марш-броске, мы выходим в точку поиска следующего флага. И теперь дружно толпимся у глубокого обрыва. Когда-то здесь прошел ледник или сель, сползая с горы в море. Теперь дорогу нам преграждает тысячелетний овраг. Глубиной с десяток метров, не менее…

Через овраг перекинута классическая «двухверевочница». Она же — полиспаст для «чайников». Вторая категория сложности по классическому курсу начальной туристской подготовки. Конструкция сколь примитивная, столь же и устрашающая на вид.

(Особенно — для кадетов типа «Гольянов — Луферов — Лезвицкая — Куланова — Комоедов», для которых до попадания в «Альтаир» слово «туризм» ассоциировалось исключительно с пляжем, морем, гостиницей и тупыми аниматорами. Ага. «Где-где? — В ХургадЕ!»)

На противоположной стороне оврага, на сосне, на высоте около шести метров реет второй флаг.

— Внимание, отряд! Чтобы добраться до второго флага, нам придется пройти по этой системе. Человеки-пауки, шаг вперед! Будете показывать технику перемещения по полиспасту личным примером.

— Сергей Евгеньевич, маму вашу… уважаю!.. Извольте не вмешиваться в учебный процесс не своего подразделения!!! Тем более, что шутить вы умеете примерно так же хорошо, как Скардольф — танцевать. Отряд, слушать сюда. Перед вами переправа типа полиспаст. Всем навести ревизию в карманах, чтобы по дороге никакие ценные реликвии не выпали. Основная грузовая веревка имеет диаметр двенадцать миллиметров, и выдержит любого из вас, так что оставить дрожь в коленях! Она предназначена для передвижения участников квеста на ту сторону оврага при помощи блока и карабинов. Вторая основная, диаметром десять миллиметров — транспортировочная, для движения и дополнительной страховки, когда вы будете висеть и ехать, куда следует. При ее же помощи вы будете отправлять обратно индивидуальную страховочную систему и каску. Их нам техи заложили по одной штуке, поскольку по полиспасту едут по очереди, строго по одному. Сейчас Сергей Евгеньевич, в полном соответствии со своей шуточкой, будет превращен мной в человека-паука и будет личным примером показывать, как вы попадете на тот берег.

— Гыть! — икает Серый, но противно-оранжевую каску на лобастую упрямую башку все-таки нахлобучивает. Каска ему мала и смотрится просто прыщом каким-то. Ничего, ремешок под подбородком удержит!

Напялить систему ему приходится помогать, а то Серый то и дело пытается засунуть свои мослы не в ту петлю. Наконец, оранжевая корда плотно обхватывает его бедра. Серый ловит на грузовой основной веревке подвешенный на блоке карабин и цепляет к нему свою систему. Проводит сквозь этот же карабин транспортировочный проводник.

— Ну, я поехал, пожалуй! Пострахуй, потрави транспортировочную аккуратненько, чтоб не застряла внизу ни на чем…

— Сам ты пострахуй… И я с удовольствием потравил бы тебя — дустом. Как профессионального человека-паука. Но на данном этапе ты мне еще нужен, поэтому ползи себе по ниточке и постарайся не повторить свой подвиг на гнилом мосту. Да, и на той стороне займи место главного пострахуя — сейчас к тебе первым Комоедов поползёт!

— А почему я?

— Если под Серым переправа не рухнет — значит, рухнет под тобой. А мы все дружно окажемся в числе выбывших из соревнований, и весь этот геройский геморрой будет для нас в прошлом… Удачи, Сергей Евгеньевич!

Серый укоризненно вздыхает и легко скользит по полиспасту на ту сторону. Техи постарались — переправа идет с минимальным провисом, как надо. Пожалуй, и Комоедова выдержит! Если мне удастся на нем систему застегнуть…

После переправы еще нескольких бойцов Серому помогают перетягивать транспортный конец в несколько рук, и дело идет споро. В течение трех четвертей часа весь Четвертый уже на той стороне. Кроме нас с Бескудниковой…

— Ваша очередь, кадет! — подставляю ей под шаг петли системы.

Она тоненькой ногой вступает в круг, очерченный оранжевой кордой, и крепко зажмуривает глаза. Вечно удивленные глаза зеленовато-коричневого цвета. На системе не хватает дырочек, чтобы застегнуть с необходимым натяжением. Каска — на сей раз она велика — так и норовит сползти на лицо… Прилаживая систему, я чувствую отчетливую мелкую дрожь.

— В чем дело, Бескудникова?

— Боюсь…

Слово падает в пространство тихо и горько. Кошачьего цвета глаза распахиваются и смотрят на меня со смесью ужаса и надежды.

— Вы намерены выбыть из соревнований, Бескудникова?

— Нет. Но мне страшно. Я всегда боялась высоты.

Она смотрит на меня из-под обреза каски, словно побитый щенок из-под козырька конуры. Так, словно я прямо сейчас могу с этим что-то сделать. А что?..

(Пройтись пальцами по точкам «меридиана божественного спокойствия» на ее руках и голове, сбивая всплеск адреналина?.. Громко гаркнуть над ухом: «Трусливые кадетки мне не нужны, вперед, Бескудникова»? Пригрозить поменять ее на время у Мургариты на отважную Ганьшину? (конечно, это никак не возможно, но сказать-то никто не мешает)… Пообещать отчислить нафиг и совсем?.. И почему я вместо этого опускаюсь на траву прямо у ее ног и тупо обхватываю башку руками?..)

— Что с вами? — Тон ее меняется мгновенно.

— Видите ли, кадет Бескудникова, я тоже очень боюсь высоты.

— С детства? — неожиданно спрашивает она.

(Так, уже неплохо: страх не парализовавший любопытства — победим!)

— Почти. Вернее — с того момента, как в школе с такой же штуковины при мне упала и едва не утонула в реке одна девочка. А моя очередь идти была следующая…

— Но вы же — взрослый.

— Иногда об этом приходится забывать, чтобы выдержать все, что ни преподнесет городу и миру Непобедимый Четвертый… Вот что, у нас с вами всего два варианта на выбор, дорогая Лена Бескудникова. Первый: мы вместе выбываем из игры — благо впереди остался всего один этап, Серый вас до финиша доведет. Это минус пятьдесят, потому что за вас снимут двадцать, а за меня Петрович, наверное, на все тридцать разбушуется… Или вместе, прямо сейчас, переправляемся на плацдарм, уже занятый нашими основными силами.

— Вместе? Но система ведь одна?

— И она достанется мне. Вам все равно великовата… Вам придется быть тупо прикантованной ко мне спереди спиной — вот этой жуткой и жесткой грязной веревкой.

— Я согласна… А что такое «прикантованной»?

— Замените это слово на «присобаченной» — и будете правы.

— А если серьезно?

(Ни фига себе — расклад… Интонации Мургариты в возгласе Бескудниковой?)

— А если серьезно, это значит: «привязанной особым способом, который используют для фиксации предметов моряки и строители».

— Морским узлом? — Восторженно шепчет Бескудникова.

— Ну, да. Даже сразу несколькими.

…И она снова выдыхает свое короткое, тихое «Ура!»

— Эй, там, на том берегу, Четвертый!!! Страхуйте впятером! И не забудьте Петровичу нажаловаться, что Зануда учит девочек нарушать технику безопасности!

Мы едем по основной грузовой мучительно долго, плавно перебирая транспортировочный конец в четыре руки. Когда что-то застревает или подергивается, в меня где попало тут же вцепляются тонкие пальцы. Голова набита оранжевыми солнечными искрами. Порезы от проклятого стекла активно вспоминают о своем существовании. Каска Бескудниковой предпринимает периодические попытки выставить мне все передние зубы… Экстрим по-«Альтаировски» в полный рост! А что, я думал — в сказку попал, в конце концов?..

В конце переправы естественный провис веревки переходит в заметный подъём. Я изо всех сил тяну на себя отчего-то влажный транспортировочный, и только по отчетливой рези в ладони соображаю, что сорвал здоровенный пузырный мозоль, возникший при неаккуратной страховке других кадетов… Тьфу, что такое «не везет», и с чем его едят!.. К счастью, Серый успевает плавно натянуть «транспортировку» и перехватить карабин. Прокрут, щелчок — и мы с Бескудниковой в связке рушимся спиной. Не на траву, а… на подставленные со всех сторон руки Четвертого.

Нас отвязывают друг от друга, освобождают от системы и импровизированных концов, дают приложиться к фляге противно-теплой воды.

— Флаг!..

— Уже сняли. Вот он! Кривандин Лезвицкую подсадил — и она на сосну влезла. — Докладывает уже готовый к путешествию на носилках Ябеда.

(Если бы он мне вчера доложил, что Кривандин подсадил Лезвицкую, это означало бы, что он ее в чем-то подвел. «Подсадить» — это на языке Четвертого чуть-чуть полегче, чем «подставить». А теперь — всего лишь на сосну…)

— Не расслабляться, Четвертый! У нас перебор времени по графику на четыре минуты. Вперед — бегом марш!