Небольшая уловка (гет)

Утром, несмотря на её возражения, Гарри решил пропустить пару занятий и задержался дома. Сам готовил на кухне завтрак, а Гермиона сидела за столом, тронутая заботой, и неуверенно улыбалась. Горечь от вечерних событий утихла, и ей сделалось легче. Они с мужем долго целовались у камина в гостиной, и ей пришлось отталкивать его от себя.

— Иди уже, — с улыбкой говорила она. — Ещё не хватало, чтобы из-за меня ты отстал по учебной программе.

— Не переживай, я так и скажу преподавателю, — шептал ей Гарри, снова целуя. — «Ещё не хватало, чтобы из-за ваших занятий я отстал от семейной жизни!»

— Дурак!

В итоге он с улыбкой исчез в изумрудном пламени, а Гермиона какое-то время сидела на диване с книгой, всё ещё ощущая тепло его губ. Гарри попросил её не выходить из дома и забрал с собой её наручные часики. Наверное, решил наложить на них защитные или сигнальные чары, или всё вместе. Несколько дней назад Гермиона назвала бы это паранойей, но сейчас думала, что так не только Гарри, но и ей будет спокойно ходить по улице, зная, что он всегда придёт на помощь. Не то чтобы её не огорчала мысль, что временно придётся обходиться без магии, но жизнь на этом не закончилась, она несколько раз касалась ладошкой своего плоского живота, твердя себе, что делает всё ради здоровья их малыша. Провести день дома тоже было неплохо, стоило полежать и отдохнуть после событий, произошедших накануне. Единственное, что подпортило Гермионе настроение в этот день, так это свежий выпуск «Ежедневного пророка». Магический мир продолжал обсуждать скандал вокруг семьи Уизли. В этот раз журналисты добрались до матери семейства и писали, что её сердце разрывается от горя.

«Моя бедная девочка исхудала и сама не похожа на себя, — утирая слёзы, говорит нам миссис Уизли. — Бедняжка ничего не ест и говорит, что наложит на себя руки, если муж её коснётся. Моя девочка никогда не видела добра. В школе её обманули и подвергли воздействию тёмного артефакта. Во время войны мучили и пытали вместе с другими детьми. Не понимаю, почему Гарри так на неё ожесточился, мы ведь всегда принимали его с теплом и любовью. Неужели ему нисколько её не жалко? Я думала, он понимает, что…»

Гермиона не смогла дочитать статью из-за кома, возникшего в горле, и бросила газету в камин. Ей было очень жалко миссис Уизли, но вместе с тем она чувствовала нарастающую к Джинни злость. Если бы не треклятый Летучемышиный сглаз, сейчас бы не приходилось испытывать трудности и смотреть, как возрастёт паранойя Гарри. Поздним вечером они лежали в постели, она прижималась к его груди, думая всё о том же.

— Гарри.

— М-м?

— Я хотела тебя спросить… ты только не сердись, пожалуйста, но… может, Джинни не стоило отправлять в Азкабан? Я слышала, она готова руки на себя наложить из-за…

Она не смогла договорить — Гарри дотянулся до ночника, и в глаза ударил яркий свет. Гермиона сощурилась и в этом момент встретилась с его изумрудными глазами.

— Кто-то приходил? — хмуро спросил Гарри. — Откуда у тебя взялись такие мысли?

— Я… я газету читала, — несильно покривив душой, ответила Гермиона. — Может… Азкабан для Джинни — это уже слишком? Она ведь получила своё.

— Ты очень великодушна, — помолчав, сказал Гарри и провёл кончиками пальцев по её щеке. — Но Джинни сделала свой выбор, ей и расплачиваться за это.

— Я знаю, но…

Он потянулся к ней, и Гермиона невольно прикрыла глаза, ответив его губам.

— Я очень тебя люблю, — произнёс Гарри. — Кто бы что ни написал и ни сказал теперь, это не отменит того, что случилось. Ты чуть не умерла, прошу, не забывай об этом.

На такое признание Гермиона не смогла ничего возразить. Гарри погасил ночник, и на этом разговоры о Джинни были закончены. В ближайшие дни Гермиона училась обходиться без волшебной палочки, благо, что по хозяйству она и так справлялась, по вечерам брала с собой стеклянную баночку с голубым огоньком, который ей творил муж, а если куда-то и перемещалась, то по каминной сети. Эти временные перемены хоть и оказались не крайне тяжёлыми, но периодически всё же навевали на неё тоску и воспоминания о родительском доме. Когда-то она ведь жила как маггл и не ощущала из-за этого неудобств. К тому же до дня рождения Гермионы оставалось меньше недели, и это тоже стало её огорчать. В прошлом году ей удалось пережить этот праздник благодаря учёбе, в которую она погрузилась, а в этом году она находилась дома, одна в четырёх стенах, и всякие мысли всё сильнее терзали её голову. Гермиона не знала, как сказать Гарри о том, что её гложет — он и так в последнее время старался возвращаться домой вовремя и делал очень много всего для неё — но вместе с этим хотела хоть немного соприкоснуться с прошлым, побыть там, где ей когда-то было хорошо. Именно поэтому за день до праздника она вышла из дома, села в автобус и ехала до знакомой ей улицы.

Перемены не сильно коснулись их дома, разве что новые владельцы установили другие окна и покрасили забор. Гермиона смотрела на некогда родной дом, сидя на лавочке, и предавалась разным воспоминаниям. О том, как когда-то сильно ушиблась и плакала, прижимаясь к груди матери, о том, как отец вешал кормушку для птиц, а она насыпала корм.

— Что это за дом и почему ты так долго смотришь на него?

Гарри подошёл так тихо, что она вздрогнула.

— Мерлин, ты что, следишь за мной?

— И не думал даже, — ответил он и тоже опустился на лавку. — Я пришёл домой, а тебя всё нет и нет, вот и… немного забеспокоился.

Гермиона взглянула на наручные часы и ощутила укол совести. Она и впрямь надолго исчезла и не оставила мужу даже записку, что задержится. Неудивительно, что он стал её искать.

— А как ты меня нашёл?

— Ну… возможно, на твоих часах слишком много всяких чар, — поморщившись, ответил Гарри, как будто бы опасаясь, что за это его могут ждать упрёки. — Так что это за дом?

— Это… дом моих родителей, — наконец ответила Гермиона и потупилась. — Просто… захотелось вот на него взглянуть.

Она услышала слабый шелест одежды и почувствовала, как рука мужа взяла её за ладонь. Её пальцы согнулись в ответ.

— Поезжай к ним, — вдруг сказал Гарри. — Я серьёзно, ты ведь не смогла съездить к ним на Рождество, так поезжай сейчас. Я же вижу, что тебе тоскливо, поезжай, побудь с родными, отдохни, развейся немного.

— Но…

Гермиона подняла к нему взгляд, но растерялась и не смогла признаться, в чём затруднение. Гарри же, наоборот, воодушевлённо продолжал:

— Да брось, что тут такого? Они же твои родные, уверен, ты по ним соскучилась, а они по тебе. Гермиона… если ты переживаешь из-за денег, то, прошу, забудь уже о них. Я сирота, но не нищий же. Ты не последние деньги у меня забираешь, и вообще, мне будет приятно, если ты повидаешься с родными. Ну, а если хочешь, я в начале октября могу на неделю отпроситься, полетим вместе, как тебе?

Такого горячего желания дать ей увидеться с родителями она от него не ожидала. Гермиона сомкнула раскрытые губы и ответила не сразу.

— Это… здорово, конечно, но… невозможно, — сказала она наконец и поднялась с лавки.

— Почему? — спросил за её спиной Гарри. — Вы разве поссорились? Они поэтому не пишут тебе письма?

Гермиона резко остановилась от внезапной догадки — её муж всё прекрасно видел, хоть и не задавал ей раньше провокационных вопросов. Похоже, он тоже что-то подозревал и только сейчас обрёл возможность всё выяснить. При других обстоятельствах она бы снова соврала или ушла от ответа, но сейчас не смогла.

— Не поэтому, — ответила Гермиона и повернулась. Правда, что так долго отяжеляла её душу, сама собой соскочила с губ: — Понимаешь, я… Прошлым летом я не смогла вернуть им память. Мои родители, они… так и не вспомнили меня и… — её голос дрогнул, а горло сдавило невидимой рукой, — никогда не вспомнят.

Гарри тоже поднялся с лавки и молчал, кажется, потрясённый. Гермиона набрала воздуха в грудь и продолжила, пока у неё хватало духа:

— Я не хотела тебе говорить… не хотела, чтобы ты винил себя. Это был мой выбор. Я решила стереть маме с папой память и отправить их путешествовать, мне и… расплачиваться за это, — тихо закончила она и шмыгнула носом, в котором образовалась влага.

— Мерлин… — только и произнёс Гарри и шагнул к ней.

Она чувствовала его крепкие руки, обнимавшие её за спину, и прижималась щекой к его груди. Его губы касались её макушки и виска.

— Ты мой единственный самый близкий человек, — ласково говорил ей Гарри. — Мы сами построим нашу крепкую семью. Только ты, я и наш малыш.

— Да… — тихо соглашалась Гермиона.

Обратно они вместе ехали в автобусе, её голова лежала на его плече, а пальцы их рук были переплетены. Гарри спрашивал, как она хочет провести день рождения, а ей думалось о годах детства. О том, что тогда ей дарили художественные книжки, мягкие игрушки и развешивали по дому воздушные шарики. В подростковом возрасте всё это уже казалось глупым, а сейчас безумно трогательным и милым.

— Мне всё равно, лишь бы с тобой, — ответила Гермиона.

Утром её ждал сюрприз. В изножье кровати сидел плюшевый мишка с букетом тёмно-алых роз в мягких лапах. Гермиона приподнялась и улыбнулась, прочитав короткую записку.

«Люблю тебя. Гарри».

Она тотчас встала с постели, накинула халат и поспешила в ванную. Едва Гермиона вернулась, как из коридора послышался звук шагов.

— Сразу говорю, я боялся взорвать кухню, поэтому сходил в магазин, — объявил вошедший в спальню Гарри с подносом, на котором стоял небольшой тортик с зажжённой на нём свечкой. — С днём рождения.

Гермиона с лёгкостью задула пламя свечи и поцеловала Гарри в губы.

— Подожди, я ведь ещё не сделал тебе подарок, — сказал он и поставил поднос с тортиком на тумбочку.

— Как? Разве ещё не всё? — удивилась Гермиона.

Гарри лишь улыбнулся и выдвинул ящик.

— Знаешь, я тут подумал, ну… раз у тебя пока не получается с палочкой, то, может, попробовать использовать магию без неё? — сказал он и протянул ей потрёпанную книгу. — У тебя ведь временами случаются… своего рода выбросы.

Гермиона взглянула на блёклую обложку, на которой сохранилось название, и устало вздохнула:

— Гарри… Беспалочковая магия крайне сложная, иначе бы у нас многие давно обходились без…

— Но ты ведь очень усердная и не боишься трудностей.

— И для этого нужен большой магический потенциал, талант и…

— Так ты у меня очень талантливая.

— Гарри…

— Хорошо-хорошо, сдаюсь, — вдруг быстро согласился он и раскрыл книгу. — Вот, выбери сама, что тебе по душе. Так и знал, что не угадаю.

Гермиона изумлённо смотрела на салатового цвета карточку, на которой всего лишь было написано, что предъявитель может взять в волшебной книжной лавке любые семь книг. Похоже, за них уже были заранее внесены деньги.

— Что, опять не угадал? — немного нахмурившись, спросил Гарри, явно не знавший, как ему реагировать на её затянувшееся молчание.

Сейчас он выглядел таким милым, что у Гермионы просто не было слов, чтобы ему ответить. Вместо этого она потянулась навстречу и припала к его губам.

— Подожди, мы ещё торт не попробовали… — с улыбкой сказал было Гарри, но она потянула его за собой на постель.

— Торт подождёт, тут сегодня я именинница, — напомнила ему Гермиона, сдёрнув с носа очки, — и я хочу своего мужа.

Отказать в таком он не смог, потому как и сам охотно стал её целовать и поглаживать сквозь ткань одежды. Лёгкий халатик Гермионы оказался быстро распахнут, а подол сорочки приподнят. Пальцы Гарри ласкали её в самом чувствительном месте, она дрожала в предвкушении наслаждения. Её собственные руки разобрались с его брюками и тоже погладили между ног, призывая к действию. Через какие-то минуты она наконец почувствовала, как их тела слились воедино, и издала тихий стон. Волны наслаждения накатывали на неё от ритмичных действий мужа, она едва дышала и держалась за него, подталкивала к себе и поглаживала по волосам и спине. Гарри лежал немногим погодя на соседней подушке и улыбался ей.

— И я очень люблю тебя, — сказала ему Гермиона, погладив по щеке.

В этот день её впервые стошнило из-за куска тортика, и она побежала в ванную комнату. Гарри смачивал ей полотенце и выглядел опечаленным, считал, что это он виноват, а Гермиона сидела на полу и вымученно улыбалась.

— Да нет, так и должно было быть, только не понимаю, почему так поздно, — устало сказала она и приняла с его рук мокрое полотенце.

— Хочешь, я мистера Кеннета позову?

— Нет-нет, всё в порядке, не нужно.

Какое-то время Гермиона лежала в постели, пока Гарри возился на кухне. От нечего делать она взяла с тумбочки подаренную им книгу и стала читать. Новых истин для неё не открылось, разве что она узнала разные техники, как сосредоточить магию на кончиках пальцев и направить от себя. Забавы ради она вскинула руку, но ничего, конечно же, не получилось.

«Если бы это было так легко, как же», — нахмурившись, подумала она и вернула книгу на тумбочку. Там же лежала и её волшебная палочка. На мгновение Гермионе захотелось её взять, но она поборола соблазн и отдёрнула руку, боясь обжечься. Вместо этого приложила ладошку к плоскому животу и улыбнулась. Пусть ей и было нехорошо немногим ранее, но это только доказывало, что жизнь внутри неё продолжала развиваться.