Чёрная Эскадрилья/Black Squadron (джен)

Пока главы могут задерживаться где-то на неделю, хотя это не точно. Спасибо тем, кто оставил фидбек: теперь я понимаю, что сюда надо выкладывать в тот же день, что и на фикбуке.

В тот вечер Люк ощущал себя вымотанными, идя в столовую на ужин. Он огляделся в поисках своих товарищей и обнаружил, что чуть поодаль сидели Гад, Гром, Космос, Тайный Матерщинник и Торпеда. Люк поставил тарелку на поднос и пошёл к ним.

— Привет, Метеор, — с улыбкой сказал Тайный Матерщинник, отрываясь от своего датапада. — Ты сегодня хорошо показал себя на симуляторе.

— Спасибо, — пробормотал Люк, пытавшийся не замечать мрачных взглядов остальных товарищей. Тайный Матерщинник вернулся к чтению и не замечал ничего вокруг.

Пилоты продолжили свой разговор, не обращая на него внимания. Сдерживая вздох, Люк посмотрел на еду. Он ощущал безнадёгу. Положив ложку тушёного мяса в рот, он проглотил его и не почувствовал вкуса. Есть совсем не хотелось. Наконец его товарищи встали из-за стола.

— Не ждите меня, — сказал Гад, который ещё не закончил есть, Грому, который смотрел то на него, то на остальных. Гад проглотил кусок и продолжил:

— Я приду к вам попозже.

— Ладно, — ответил Гром, — до встречи. И тебе, Метеор.

Люк нерешительно кивнул в ответ, и Гром, поставив поднос на место, ушёл вслед за остальными.

— Тяжёлый день, да?

Люк пожал плечами, ковыряясь ложкой в еде.

— Можно и так сказать.

— Я тебя понимаю, но не переживай, они придут в себя.

Люк поднял взгляд на Гада. Тот улыбался, но настроение Люка от этого не улучшилось.

— Конечно, — ответил он, снова уставившись в тарелку.

— Честно говоря, нельзя винить их за то, что они тебе немного завидуют, — продолжал Гад, не обращая внимания на отсутствие у Люка интереса к разговору. — В восемнадцать лет ты пилот Чёрной Эскадрильи, напарник Вейдера, летаешь лучше, чем мы все вместе взятые...

— Ничего из этого я не просил! — парировал Люк, которому ужасно надоело быть вечным изгоем, чужим для всех. — Чему они вообще завидуют — тому, что командир меня преследует и терроризирует? Или тому, что он чуть не убил меня?

— Ой-ой, — прервал его Гад, — да ты успокойся. Я, знаешь ли, на твоей стороне.

Люк прикусил язык и начал дышать через нос. Ему хотелось разораться, но посреди столовой было нельзя, да и Гад такого не заслуживал. С его стороны было бы глупо оттолкнуть одного из немногих оставшихся союзников.

— Извини, — прошептал Люк, не в силах выдавить из себя что-то ещё. — А как твои дела... в целом?

Гад пожал плечами.

— Да вроде нормально. Я до сих пор в шоке после смерти Разрывателя, как и все мы. Это пройдёт... как обычно.

Люк кивнул, и они какое-то время просидели в тишине, пока Гад допивал кофе, а Люк продолжал перемешивать своё мясо. Ему хотелось поговорить с Гадом о том, что постоянно тревожило его с момента окончания битвы, но он не был уверен, что тому можно доверять.

— Ага... а я ещё никак не могу забыть это сражение, — решил прозондировать почву Люк, — особенно, чем оно закончилось.

У Гада вытянулось лицо, Люк нахмурился.

— Беженцы? — спросил он, и у Люка гора свалилась с плеч от того, что его сразу поняли. Значит, не он один испытывал такие чувства.

— Они не идут у меня из головы, — выпалил Люк. — Я понимаю, что был риск их присоединения к повстанцам, но не могу не думать о том, что проблему можно было решить по-другому.

Гад кивнул.

— Я тоже думал об этой политике нулевой толерантности к контактам с повстанцами со стороны Империи, — тихо, чтобы не услышали, признался он. — Иногда люди просто оказываются не в том месте не в то время.

"Политика нулевой толерантности к контактам" — чувство облегчения улетучилось так же внезапно, как и возникло. Как это часто бывало в последнее время, Люк вдруг подумал о Биггсе, но в этот раз мысль о благополучии друга пролетела лишь мельком. Погрузившись в раздумья, он сказал:

— Это прекратится, как только закончится война. Когда повстанцы будут повержены, нам не придётся больше этим заниматься.

Гад глянул на него и вздохнул.

— Надеюсь, что так.

Он проглотил остатки кофе, а Люк так и не доел мясо.

— Эй, — сказал Гад, — если у тебя есть время, не мог бы ты помочь мне с отчётом об обучении? Мне надо закончить его к завтрашнему брифингу, а времени не хватает, у меня ещё куча дел...

— Конечно, а что там?

— Расчёт солнечных батарей, — ответил Гад, и Люк скривился.

Следующий час они занимались отчётом. К тому времени, когда они закончили, и Гад поблагодарил его за помощь, Люку стало намного легче. На этом они распрощались.

Дарт Вейдер стоял перед голостанцией, преклонив колено и стараясь не обращать внимание на боль в суставах. Раздался тихий звонок, означающий, что адресат принял сигнал.

Мастер должен был быть доволен: они полностью избавились от повстанцев на Праадосте. Кроме того, было несложно выяснить, кто из союзников местных властей прислал подкрепление, помешавшее им в поисках повстанцев. Вейдера беспокоило лишь одно: они так и не смогли определить, что мятежники знали о новом оружии Империи. Пещеры тщательно обыскали, прежде чем взорвать, но ничего не обнаружили.

Появилась огромная синяя голограмма головы императора, и Вейдер склонился ниже.

— У тебя есть новости о кампании, Лорд Вейдер?

— Да, мой мастер. — Вейдер поднял голову, чтобы смотреть императору в глаза, но продолжал стоять на одном колене, положив предплечье на другую ногу. — Повстанцы прятали беженцев в горных пещерах. Похоже, что о нашем проекте они ничего не знали, никакой подозрительной деятельности в связи с этим мы не обнаружили.

Лицо императора скрылось под капюшоном, но Вейдеру показалось, что он слегка улыбнулся.

— Хорошо, ты молодец.

Вейдер кивнул в ответ.

— У Праадоста маленькая армия, ослабленная нашей предыдущей атакой на базу. Они не смогут долго сопротивляться. Однако во время поисков нам помешали: они получили подкрепление, и мы установили, что оно прибыло с Риндии.

Император, похоже, задумался.

— Тогда ты знаешь, что делать. Ни одному миру нельзя позволять бросать нам вызов. Покажи Риндии, на что мы способны.

Вейдер склонил голову.

— Будет сделано.

Он ждал, когда сеанс связи завершится, и лицо императора исчезнет, но этого не произошло. Вейдер снова посмотрел на своего мастера. О чём ещё он хотел спросить? Сердце ёкнуло: императора могло интересовать только одно... Сидиус заговорил, и Вейдер понял, что был прав.

— Кстати... как продвигается твой маленький проект?

— Мой... проект?

— Да, парень, о котором ты мне рассказывал. Он действительно настолько силён, как ты предполагал?

Вейдер стиснул зубы и проверил свои щиты. Он предпочёл бы не говорить о Ларсе, но, конечно, любопытство мастера надо было удовлетворить. Глаза императора алчно заблестели, а Вейдер разозлился: в душе пробудилось чувство собственности, о котором он и не подозревал.

— Да, мой мастер, у него оказался большой потенциал, и он почти ничего не знает о Силе. Я начал обучать его, но может пройти некоторое время, прежде чем он посвятит себя тёмной стороне.

— Всему своё время, — ответил Сидиус. — Этот твой ученик сильно заинтриговал меня. Ты должен привести его ко мне, как только он будет готов.

Вейдер вздрогнул: в тоне императора безошибочно читалась жадность. Но в ближайшее время парень не мог перейти на тёмную сторону, так как он перестал его обучать... Вейдер почувствовал себя загнанным в угол. Он недооценил интерес своего мастера, подумав, что император просто потакал ему, и не ожидал, что тот захочет, чтобы парень был обучен.

— Это может оказаться... сложно, — осторожно заговорил Вейдер, надеясь, что Сидиус не обидится. Сердце бешено колотилось. — Он продемонстрировал явное... отсутствие интереса к способам владения Силой...

— Чепуха, — оборвал его император. — Надо просто предложить ему то, чего он страстно желает. Как ты пытался его склонить?

— Я предложил научить его лучше летать, — ответил Вейдер, стараясь соображать как можно быстрее. Надо было сказать мастеру, что он больше не хочет обучать Ларса, но стоило об этом подумать, как этот поступок выглядел ребячеством и бесхребетностью. Сидиус ни в коем случае не должен был узнать о его унизительных, постыдных чувствах к парню. — Он оказался превосходным пилотом...

— Как и ты сам когда-то. — Сидиус улыбался, словно делая ему комплимент, но Вейдер понимал подтекст: он сам был отменным пилотом, и его склонили на тёмную сторону, значит, и Ларса точно можно было склонить.

Он сглотнул, ощутив, как на него накатила мощная волна ненависти. Как это обычно бывало, разговор с Сидиусом выходил из-под контроля. Как же он ненавидел эту беспомощность, это бессилие...

— Его навыки пилотирования уникальны, и я полагаю, что лучше всего он послужит Империи здесь, в моей эскадрилье.

Император прищурился, и Вейдер понял, что совершил ошибку.

— Я бы разрешил, но, когда мы говорили в последний раз, ты так хотел его обучать... что поменялось?

— Ничего, мой мастер, — сказал Вейдер и сообразил, что ответил слишком поспешно, — я просто лучше изучил его...

— И обнаружил, что он могущественен в Силе, — настаивал император, обеспокоенно нахмурившись. Никуда от него было не деться. — Что тебя тревожит, Лорд Вейдер?

Сознания Вейдера коснулось холодное щупальце чистой, маслянистой тьмы, и тому пришлось сдерживаться, чтобы не обрушить на него свои щиты.

— Мастер...

Прежде чем он успел отреагировать, холодное щупальце легко коснулось его воспоминаний и вытащило образы парня, после чего Сидиус убрал его.

— Он очень похож на тебя в молодости, — прошептал император.

Вейдер молчал, стиснув зубы от злости и стыда.

— Он тоже с Татуина?

— Да.

— Кажется, он жил недалеко от места, где прятался Кеноби.

Вейдер едва сдержался от яростного протеста — всякий раз, когда мастер вот так вторгался в его мысли, он чувствовал себя раздетым. По какому праву? Это его разум...

Но надо ли было пытаться скрывать такие вещи от Сидиуса? Всё это было так банально... Император не был виноват в том, что Вейдер позволил подобным эмоциям встать на пути, только он сам. Всё-таки ему ещё учиться и учиться.

— Я сразу подумал, что он был учеником Кеноби, — выдавил Вейдер, — но нет.

Император молча взглянул на него, а он не отвёл глаз, сосредоточившись на своём дыхании, которое он тоже не мог контролировать — даже эту основополагающую жизненную функцию.

Наконец Сидиус со вздохом заговорил:

— Очень хорошо, Лорд Вейдер, я доверюсь тебе: если ты считаешь, что будет... разумнее не обучать парня, я соглашусь с тобой.

Он сказал это таким тоном, что Вейдер взбесился: Сидиус знал о его нежелательных чувствах, иначе это было не объяснить. Но он ошибался: Вейдер был не настолько слабым и немощным.

— Он будет обращён, мой мастер, я об этом позабочусь.

В ответ император улыбнулся не иначе как зловеще, по мнению Вейдера.

— Тогда я буду с нетерпением ждать знакомства с ним. — Выражение его лица смягчилось. — Ты молодец, друг мой. Уверен, что и дальше смогу гордиться тобой.

Ответить Вейдер не успел, так как император резко завершил сеанс связи. Он поднялся на ноги, стискивая зубы от боли в искусственных суставах. Он терпеть не мог эти громоздкие, неподходящие для его комплекции конечности, тяжёлые и неуклюжие по сравнению с плотью и костями. В который раз он пожалел о своём плохом здоровье. Император сказал, что он недостаточно стабилен для операции по замене протезов и может умереть, если они попытаются её провести. Вейдер поделил его слова на два и снова разозлился при мысли о том, что мастер намеренно оставил его в таком состоянии.

Сам он не возражал против риска, считая его вполне оправданным, но не стал настаивать. Он заслужил вечное страдание.

Вейдеру вдруг ужасно захотелось подышать самому, ощутить, как воздух обдувает лицо; и он направился в свою барокамеру. Разговор его вымотал, и снять маску на время пошло бы на пользу.

Он вздохнул, когда ослепительно белые створки сомкнулись, и железное ведро наконец убрали с его головы. От контакта с атмосферой защипало глаза, и он на секунду закрыл их, чтобы повреждённые слёзные протоки успели выработать жидкость.

Немного успокоившись, он задумался о только что состоявшемся разговоре с мастером. Его охватило гнетущее чувство вины и отвращения: опять он потерял самообладание, позволил эмоциям управлять собой. Каким же жалким ситским учеником он стал — сломленным во всех отношениях, неспособным совладать с собой. Как обычно, учитель получил от него всё, что хотел, и Вейдер не знал, на кого был обижен сильнее: на себя или на Сидиуса — за то, что этот манипулятор заставил его обучать Ларса.

Так или иначе, ему крупно повезло, что мастер не обнаружил предательские мысли, возникшие, когда он думал о парне в последний раз. Он до сих пор в них раскаивался: как ему вообще пришло в голову избавиться от Палпатина, который спас ему жизнь и приблизил к себе, поддерживал его в самые мрачные времена? Вейдер был обязан хранить ему верность — единственное, что он мог предложить. Но он с великим стыдом признавал, что перспектива жизни без мастера была заманчивой.

Разозлившись на себя, он поднялся на ноги. Почему каждый раз, общаясь с императором, он ощущал себя девятилетним ребёнком? Что с ним было не так? Почему нельзя было вести себя как взрослый человек? И каким образом их отношения настолько испортились, что он начал мечтать убить Сидиуса? Он до сих пор вспоминал время, проведённое в кабинете канцлера за обсуждением войны и джедаев. Он чувствовал, что его понимали. Палпатин и Падме были единственными, кому он мог полностью доверять. Вейдер мечтал возродить эту дружбу и горевал о её утрате. Что изменилось между ними?

Вейдер изобразил идиотскую улыбку: ну вот, опять погряз в своих страданиях. Стоило ли удивляться, что мастер постоянно использовал его слабости, если он был не способен ими управлять? За столько времени он так ничему и не научился.

Позволив дроиду водрузить маску и шлем на голову, он покинул камеру. Парнем он займётся потом, а пока надо подготовить нападение на риндианцев. Он пошёл по коридору мимо кают Чёрной Эскадрильи, не глядя на двери, и наверняка не ощутил ни облегчения, ни разочарования от того, что оттуда никто не вышел.

Он подумал, что ему понадобится информация о Риндии: характеристики планеты, карта мира и данные о его особенностях. Вейдер надеялся, что коммандер Пиетт соберёт информацию быстро, чтобы он смог разработать план атаки. Сердце ёкнуло, когда знакомая фигура, уткнувшись в датапад, вышла из зала совещаний. Парень поднял голову и, увидев его, застыл на месте. Вейдер порадовался, что его выражение лица, столь же ошеломлённое, скрывала маска. Ларс быстро опомнился и встал по стойке смирно.

— Милорд.

Вейдер шагнул к нему, и парень вздрогнул. Он уже лучше контролировал выражение лица, но его присутствие в Силе выдавало столь сильную обиду, что ситх не мог её не заметить, она сквозила даже в интонации голоса. Тёмный Лорд не смог удержаться от того, чтобы ей насладиться: он протянул свои щупальца и коснулся присутствия Люка, влекомый его светом, как мотылёк пламенем.

— Энсин Ларс. Похоже, мы так и будем натыкаться друг на друга.

Парень сглотнул, стиснув зубы.

— Я не специально, милорд.

Люк вызывающе глянул на ситха, но его стойка осталась безупречной; он был напряжён и напуган. Вейдер словно перенёсся во времени на несколько недель назад: он давно не сталкивался с такой холодностью и страхом со стороны Ларса.

— Спокойно, я не причиню тебе вреда.

Ларс снова посмотрел на него, настороженно и оценивающе; тело парня приняло оборонительную позу — он был готов броситься наутёк при малейшей угрозе.

"Это никуда не годится", — подумал Вейдер. Если он собрался обратить Ларса на Тёмную сторону, тот должен был ему доверять. К тому же, он практически пообещал парня своему мастеру... при этой мысли заныло сердце, но он не стал обращать внимание.

— Если хочешь, можно возобновить занятия, — сказал ситх, вспомнив, что Ларс недавно просил об этом.

Страх парня сразу улетучился, и он недоверчиво уставился на Вейдера.

— Ну что?

Ларс сглотнул, продолжая пялиться на него горящими голубыми глазами.

— Спасибо, милорд, но я откажусь.

Он поклонился и прошёл мимо Вейдера. У того челюсть отвисла от такой наглости. Ситх потянулся Силой и схватил парня за плечо, не давая уйти. От этого Ларс замер на месте, у него перехватило дух. Вейдер подошёл и встал перед ним. Ларс ссутулился и всё так же держал датапад перед собой, но злобно глянул на ситха.

— Что вам надо от меня?

— Мне казалось, тебе нетерпелось продолжить обучение, когда ты пришёл ко мне.

— А вы меня чуть не задушили!

Вейдер поджал губы, подавляя гнев и разочарование. Нет, это, вероятно, будет неразумно с его стороны. Он напомнил себе, что надо снова завоевать доверие парня. Если он хотел чего-то добиться от Ларса, надо было сохранять спокойствие.

— Тем не менее, я снова предлагаю тебе учиться, — сказал он и протянул Ларсу руку. — Ты что, уже не хочешь летать и защищать своих товарищей?

Ларс вздрогнул, глянул на руку Вейдера и снова ему в глаза.

— И что тогда? Будете игнорировать меня неделями или просто убьёте, решив, что не стоит тратить на меня время?

Рука Вейдера упала вниз.

— Следи за языком, молодой человек, — зарычал он, подойдя к Ларсу ближе и угрожающе ткнув пальцем ему в лицо. — Мне начинает надоедать твоя дерзость.

Ларс отшатнулся и поднял руку, закрываясь от Вейдера. Ситх замер, удивлённый неожиданной реакцией. Парень сглотнул и отвёл взгляд.

— Вы так ничего и не поняли, да? — спросил он дрожащим голосом. — Я так больше не могу. Не могу постоянно быть на грани, не зная, что вы со мной сделаете дальше. При всём уважении, полагаю, что мне следует сосредоточиться на тренировках с эскадрильей.

Вейдер стоял и смотрел в глаза Ларсу, который ожидал его реакции, будучи не в силах скрыть нервозность. Ну и стальные у него яйца — так ответить ситху и отклонить его предложение. Он уже несколько месяцев на службе, а так и не удосужился научиться уважению. Вейдер прощупал его Силой, получив садистское удовольствие от того, как Ларс вздрогнул, когда его щупальце задержалось у шеи. Парень поднял руку и потёр горло, как будто от этого присутствие Вейдера исчезло бы.

— Ты переходишь все границы, — тихо заговорил ситх злобным, полным угрозы тоном. У Ларса перехватило дыхание. — Я был чересчур снисходителен к тебе, раз ты решил, что можно плевать мне в лицо и отвергать моё предложение, когда тебе вздумается.

У парня округлились глаза, он часто задышал.

— Я... я не думал, что это был приказ...

— Теперь да, приказ, — рявкнул Вейдер, — и ты подчинишься, если не хочешь ещё больше неприятностей. С меня хватит твоих капризов.

Ларс потупил взгляд и стиснул зубы.

— Да, сэр.

— С этого момента, — продолжил Вейдер, — ты каждый день будешь отчитываться в зале симуляторов в 6:00; делать практики, которые я буду давать; и изо всех сил стараться, чтобы у тебя получалось всё, что я потребую.

— Да, сэр.

Разум парня был надёжно закрыт щитами, но Вейдер видел, как его поза меняется под воздействием страха; как мышцы напрягаются от испуга и злости. Было несложно заметить возмущение на его лице, хоть он и не смотрел на Вейдера, а также сжатые кулаки. От этого жалкого зрелища гнев ситха утих.

— Обещаю, что не причиню тебе вреда, — сказал он уже мягче. — Не надо бояться.

Парень не отвечал, и Вейдеру пришлось сдерживать себя, чтобы не подойти к нему и не вызвать реакцию. Наконец он жестом отпустил его, и Ларс поспешно ушёл. Разочарованный таким поворотом событий Вейдер смотрел, как он поворачивал за угол.

Зайдя за угол, где Вейдер его не видел, Люк остановился, опёрся рукой на стену и поджал губы, чтобы сдержать рвущийся из груди крик. Возвращаться в кают-компанию в таком состоянии было нельзя. Отношения с другими пилотами и так были не очень, и он не хотел, чтобы они видели его таким. Он делал рваные вдохи, с трудом проталкивая воздух по спазмированной трахее. Сердце до сих пор колотилось от страха перед Вейдером — он не мог избавиться от ощущения щупалец, обвивающих шею, которое напоминало ему случившееся раньше, когда он не мог дышать...

Теперь он труп, и остальные проблемы отошли на задний план. У него было ощущение, что он заперт в этих стенах, как в ловушке, из которой не было выхода. Теперь Вейдер ни за что от него не отстанет.

Но всё же... разве не этого он хотел? Такой шанс выпадает раз в жизни — он может стать самым лучшим пилотом, каких свет не видывал... и разве он не поклялся себе сделать всё возможное? Разве не задолжал Разрывателю, Охотнику, Крысе и даже отцу — всем тем, чью борьбу пообещал продолжить?

Ему вдруг захотелось снова увидеть их, услышать их голоса и смех — настолько одиноко ему было.

Неужели Вейдер не понимал, как раздражают и выматывают его постоянные перепады настроения? Люк понятия не имел, что командир думал о нём, и больше не мог выносить эту неопределённость, особенно когда его в любой момент могли убить. Однако, похоже, что особого выбора у него не было. Да и если говорить начистоту, он с нетерпением ждал очередных занятий, чтобы погрузиться в Силу, когда ничто не могло ему помешать... Он лишь надеялся, что это не будет стоить ему жизни.

Люк снова глубоко вздохнул, выпрямился и пошёл в кают-компанию эскадрильи.