Последние краски лета (джен)

Задание, которое дядя Костя дал, Вася решил в долгий ящик не откладывать. Вот только с духом никак не мог собраться и не знал, с чего начать.

«Прошлое всегда тянет нас назад. Хорошим оно было или плохим — его не вернуть, не исправить и не прожить заново», — так говорил дядя Костя.

Вася, пусть и не сразу, согласился. Дом до появления Дианы походил на музей — заброшенный, пыльный, заросший паутиной, словно дремучий нехоженый лес.

Дядя Костя сказал, что нужно попрощаться, оставить в покое мёртвых и жить своей жизнью.

— Что бы ты сказал родителям, если бы была такая возможность? — спросил он на одной из бесед.

Вася тогда долго не мог собраться с мыслями и в конце концов выдал:

— Прощения бы попросил за то, что не сумел оправдать ожиданий и за… за то, что убил их, — пробормотал, опустив голову. — Просто хочу, чтобы они от меня отстали.

Дядя Костя вздохнул, покачал головой.

— Это несчастный случай, а не твоя вина. Ответственность по силам должна даваться. И со взрослыми людьми такое случается и вовсе не по злому умыслу. А ты был ребёнком.

Вася чуть подумал, кинув беглый взгляд в окно.

— Если так, почему они меня в покое не оставят?

— Так ты сам их не отпускаешь, — слова дядя Кости грянули громом среди ясного неба.

Вася растерянно замигал и помотал головой.

— Одному остаться страшно, — не спросил — утвердил дядя Костя, а Вася насупленно кивнул. Угадал…

Дядя Костя стиснул пальцами подбородок.

— Воспоминания, память — это вовсе не плохо. Но не тогда, когда они доставляют одни страдания. Прошлое ты исправить не в силах. Только попрощаться можешь, простить их, если сумеешь, и своей жизнью жить.

— Как попрощаться-то? — хмуро бросил Вася.

— Это тебе решать. Расстаться со старыми вещами для начала. Ты ведь в доме ничего не менял, всё, как при них осталось? — вновь угадал дядя Костя.

Вася понуро склонил голову. Должно быть, это всё глупо, смешно. Однако дядя Костя вовсе над ним не смеялся.

— А дальше что?

— На кладбище съездить можно, если желание будет и силы найдёшь. А нет, так и не стоит себя мучить. Родителей мы не выбираем, но то, что они нам в голову вложили в детстве, с нами через всю жизнь проходит. Но жизнь-то твоя, и ты сам должен принимать решения, как хочешь её устроить. Обида, чувство вины несут только разрушение тебе самому в первую очередь, — объяснил дядя Костя. — И призраки твои не в доме, не здесь, а в твоей голове. Все эти негативные переживания — это они и есть.

Вася после той беседы крепко задумался. Голоса совести являлись в виде отца и матушки, заполнив пустоту, в которой он болтался, словно в вакууме. И дядя Костя всё-таки прав: жизнь у него своя, от призраков пора избавляться.

На кладбище Вася не бывал ни разу. В детстве никто и не подумал на похороны взять. А после… Нет, делать там нечего. Всё, что Вася мог бы им сказать, и так уже озвучил, тогда, в усадьбе. А там лишь кости и камни, на которые смотреть тошно.

Диане так толково всё объяснить не получилось. Не сумел Вася подобрать нужных слов, испугался, что не поймёт или на смех поднимет. Однако вышло всё по-другому.

— Ты сказала, как в мавзолее здесь. Я бы хотел поменять… Вещи старые выкинуть и вообще… — Вася вздохнул, прислонившись к косяку, и наблюдал, как Диана ужин готовит.

— Да уж давно пора. Память — это хорошо, конечно. Но у тебя аж прям душно, будто нам здесь места нет, — ловко подметила она.

Вася усмехнулся: а она ведь права!

— Да, точно. Дядя Костя — врач мой из больницы, сказал, что надо попрощаться и оставить прошлое в прошлом, — сумел наконец объяснить он.

Диана, похоже, уловила в голосе неуверенную нотку. Она, на удивление, хорошо разбирала все эти смешанные чувства, в которых Вася то и дело терялся.

— Ты-то сам, чего хочешь?

— Поменять всё хочу, устал.

Диана ласково улыбнулась.

— Хорошо, в выходные тогда и займёмся.

За одни выходные, конечно, не управились, однако на второй раз стало легче. Вещи кое-какие раздали, игрушки. Дядя Женя вон с соседями общался, нашёл нуждающихся. А остальное в помойку полетело. И, по правде говоря, Вася вовсе и не жалел. А в доме светлее стало, свободнее. Будто и дышать легче. Диана и фотки старые предложила убрать. Вася никак решиться не мог, но всё же… пусть, к лучшему. Где-то на антресолях альбомы есть — там им и место. Нечего душу бередить. В детстве-то не был им нужен, а после жил одними воспоминаниями. Хватит! Прав дядя Костя: прошлое не изменишь, пусть новая жизнь начнётся с чистого листа.

Чай вечером пили: Диана печенье настряпала с цукатами. Оглядела отстающие по углам желтоватые обои и вздохнула.

— Ремонт, может, летом начнём?

— Надо вообще-то. Как с работой решу, тогда и будем думать, — ответил Вася. И правда, хотелось что-то такое затеять, изменить, лучше сделать!

* * *

А с работой пока не складывалось. Без толку мотался по городу: везде одни обещания, а денег — шиш. Туда, где медсправки требовались, Вася и не совался. Кому нужен работник, который на учёте в психушке? Вариантов всё меньше оставалось, а время шло. Хоть грузчиком иди или на стройку, и платят за смену сразу. Вот только с астмой там долго не протянуть.

Когда Вася совсем уже отчаялся, попалось на глаза объявление в газете. Пилить на другой конец города, хотя на машине-то ладно, не так далеко. Частная ремонтная контора в здании бывшего ДК. Знамёна ленинские до сих пор висели над входом и в холле «Вперёд в светлое будущее». А на колоннах штукатурка облупилась, и в коридоре с потолка грустно капала вода в эмалированный таз.

Начальника звали Игорь Саныч. Весёлый такой дядька, бодрый. Самое главное не задавал всякие неуместные вопросы про судимость и всё в таком духе. Чай попивал и задумчиво в окно поглядывал, когда Вася пришёл.

— Вашей ремонтной конторе самой ремонт нужен, — заявил Вася с порога.

А Игорь Саныч шутку оценил, усмехнулся в усы.

— Нужен-нужен — с того и начнём. Что умеешь?

— Я вообще на электрика пришёл устраиваться, — осторожно начал Вася.

— А, это хорошо, электрик нам нужен. Проводку сможешь наладить? А то вон чё, — Игорь Саныч широким шагом пересёк кабинет и пощёлкал выключателем. Лампы тоскливо замигали.

— Смогу. Надо смотреть, чё там со щитком. А сколько платите?

— Да на «ты» можно, — махнул рукой Игорь Саныч. — Не люблю церемонии. Сегодня, что сделаешь, посмотрим, будет аванс. А остальное по результатам. Устроит?

Вася кивнул. Устроит, конечно. В остальных местах и вовсе предлагали за «спасибо» пахать. Саныч оказался нормальным мужиком — сам на заводе двадцать лет оттрубил, мастером стал. А как рухнул Союз, так и заводу пришла пизда. Год зарплату не выплачивали — одни подачки, да завтраки.

— А что сидеть-выжидать? Решил своё дело устроить. Капитал, так сказать, у меня есть, первоначальный, — с лёгким кивком заявил Игорь Саныч. — Надо идти в ногу со временем. Место, что надо, подлатаем, приберём — ещё как раскрутимся. И заказы будут, — заливался соловьём он, пока шли по выбеленному коридору.

— То есть, сейчас нет? — приуныл Вася.

— Рекламу запустим, всё будет, — щёлкнул пальцами Саныч.

Вася, конечно, энтузиазма не разделил, но, выбора-то не оставалось. Будто бы его ещё куда звали…

С проводкой всё оказалось не так уж и плохо. Хотя работы на неделю точно хватит. Саныч аванс заплатил, как и обещал. Что ж, можно попытать удачу, раз так.

На радостях Вася решился Мишкин номер набрать. Вроде выходило, что выходной у него, может, дома будет. Жаль, что мобилы у него нет.

Повезло: Миша трубку взял быстро. Вася чуть помедлил, сбившись с шага, и остановился перед витриной пекарни. Три недели прошло, с тех пор, как его из больницы выписали, Миша, может, и вовсе про него думать забыл.

— Привет, Миша, это я, — приглушенно произнёс Вася. И после сообразил, что не представился.

— А, Вася, привет! Я тебя по голосу узнал, — обрадованно отозвался Миша. — Как дела-то?

Вася облегчённо выдохнул и улыбнулся своему отражению в витрине. По телефону как-то неловко говорить, когда лица собеседника не видишь.

— Нормально, хорошо. Может… ну, увидимся? Если у тебя есть время, — спохватившись, добавил Вася. Не хотелось навязываться.

Миша помолчал, а Вася успел уже расстроиться, что тот сейчас нелепые отговорки начнёт выдумать, потому что видеть его не хочет. Но, оказалось, что Миша просто считал.

— В субботу и воскресенье у меня выходные. Приезжай в гости. У нас тут не то, чтобы много достопримечательностей, но что-нибудь придумать можно, — бодро пообещал он.

Договорились в итоге на субботу. Домой Вася вернулся весёлый: жратвы накупил два пакета и на цветы даже хватило. Вручил Диане колючие алые розы, и та сразу заулыбалась.

— Так на следующей неделе только день рождения-то.

— Это просто так. Я работу нашёл.

Диана обрадовалась, расцеловала.

— Молодец! Теперь заживём!

Вася смущённо кивнул. Не привык к похвалам и ласкам. Ужинать сели, и Диана новую тему завела.

— Тётя Таня, мамкина сестра-то, я тебе говорила, в гости нас зовёт в субботу.

Вася вилкой в макаронах ковырялся и замер, отметив эту полувопросительную интонацию.

— Вместе, в смысле, зовёт?

— Да, она с тобой познакомиться хотела. Они ж про тебя спрашивали, ещё когда ты в больнице лежал.

— Хм-м, ладно, только в другой раз, — чуть подумав, ответил Вася. Как-то подготовиться надо, что ли, к встрече с родственниками. Они ж ещё вопросы начнут задавать, и придётся что-нибудь соврать правдоподобное. — Я друга хотел навестить, договорился уже, что в субботу приеду.

Диана, похоже, огорчилась, поджала губы, кивнула.

— Ну раз договорился… А чё за друг-то? Никто чё-то не заходил, не звонил, пока ты в больнице был.

Вася прикрыл глаза на миг и вздохнул.

— Да знаю! Миша — из больницы. Он… он много для меня сделал, — сумел-таки подобрать слова Вася.

Диана сразу смягчилась.

— А Миша… Он вроде хороший парень. Письмо вон привёз и хоть рассказал, как ты там. Я ведь не знала, чё думать, они по телефону ничё не сообщают, а свидания не дают!

Вася покивал и взял её за руку, и Диана сразу стихла, будто бы уловила вспыхнувшие в воздухе искры тревоги. Всё прошло, и вспоминать об этом не хотелось.

* * *

Рабочая неделя быстро пролетела. В субботу Диана к тётке одна поехала. А Вася почистил машину от снега и собрался отчалить в посёлок, в котором Мишка живёт. Таблетки с утра забыл выпить, да и, если честно, подзабил. Осточертели уже! Вчера, кажется, тоже не принимал. Ладони подрагивали от волнения. От посёлка рукой подать до усадьбы. Нет, вот уж дудки! Теперь он свободный человек, и бояться нечего.

Дорога, конечно, оказалась херовой — ямы, да колдобины, и заняла больше времени, чем он рассчитывал. В посёлке заплутал немного. Вася здесь видел-то только поликлинику и магазин, когда Кузьмич на телеге возил.

Мишка встретил в парке, как условились. Обнялись: Вася, и правда, от счастья сиял, да и Миша заулыбался.

— Как дела? Как здоровье? — оживленно расспрашивал Миша.

— Всё хорошо, — честно ответил Вася. На самом ведь деле наладилось, жизнь как-то спокойно потекла.

— Рад это слышать. У нас тут немного развлечений, но есть бильярдный клуб. Хочешь, сходим? — предложил Миша.

Вася с удовольствием согласился.

— Конечно, сто лет уже не играл! А у тебя что нового? Я всё собирался позвонить… — он замолчал, так и не договорив, хотя в Мишиных глазах не было ни капли осуждения.

— Про психушку вспоминать не хотел, — догадался Миша.

Вася только вздохнул: отчасти, это верно. А с другой стороны просто боялся, что Миша с ним дел иметь не захочет. Не на работе же — не обязан.

— Нормально всё, потихоньку, ремонт вон затеял: домой придём, сам увидишь. Дом-то старый — забот много, зато не скучно — всегда есть, чем заняться, — тут же улыбнулся он. — Папа завтра приедет, будем полы менять. Он плотник, да и вообще мастер на все руки.

— О-о, — только и смог протянуть Вася. — Интересная, наверно, работа. У нас в детдоме сторож был, тоже плотник. У него в мастерской разные поделки делали, и он помогал. Там здорово было, весело, и он не ругался, не обзывал никого, даже, если бесились.

Миша слушал внимательно, задумчиво кивнул.

— Скучаешь?

— По детдому, что ли? — хохотнул Вася. — Ну нет! Это всё равно не дом, хотя там много хорошего было, и воспитатели некоторые тоже. По ним, наверно, скучаю, — с заминкой ответил он.

* * *

В клубе ностальгия нахлынула, и Вася чуть не сболтнул, что выглядит всё точь-в-точь, как в их «тайном штабе», баня, кстати, тоже была. Однако вовремя прикусил язык. Пусть лучше Миша об этой стороне его жизни не знает. Он и так уже про тачку спрашивал, удивлялся, откуда. Да уж, конечно, на заводе на бэху не заработать. Пришлось сказать, что со старой работы досталась. Благо, Миша больше любопытствовать не стал, и Вася поскорее сменил тему.

— Какие новости в усадьбе?

— А какие… — Миша почесал в затылке, взъерошил волосы. — Валеру выписали, домой поехал. Санька вон мать забрала. Новеньких сейчас много — весной всегда так, — печально вздохнул он.

— Ясно, — протянул Вася. — Рад за Валеру. А у Дэна как дела?

Оглядевшись, Вася замер на миг, стиснул в руках кий. Холодок пробежал по спине, казалось, что в тёмных углах затаились тени бывшей бандитской шайки. Половина из них уже мертвы. А уж, наверное, претензий у них скопилось изрядно. Миша, к счастью, поглощён был игрой, над ударом раздумывал. И его замешательство не заметил.

— Всё хорошо, в отпуск скоро. Они с семьёй в Ярославль собираются. Он здесь, кстати, живёт. Можем как-нибудь в гости заглянуть, — предложил Миша, деловито обойдя бильярдный стол.

— Как-нибудь… — протянул Вася. — Если он против не будет.

Какое-то время оба молчали, сосредоточившись на игре. Стало даже казаться, что и не было ничего — суда, усадьбы, призраков. Словно время вспять повернулось. С Серёгой они когда-то так играли, а после тот ему чуть башку не разбил бильярдным шаром. Да, точно, вот ведь гандон! С этого всё и началось.

Вася ведь пошутил просто, хотел поддеть. Тот дурацкий жетон Серёга проебал также, как свой авторитет. Мог бы просто спустить на тормозах, но нет в драку полез. Акелла промахнулся, и кто-то должен был занять его место.

Ладно, хватит, всё! Вася тряхнул головой, пытаясь избавиться от липкого тумана воспоминаний.

У Миши он выиграл две партии из трёх, но тот вовсе не расстроился. Пива предложил выпить.

— Или ты лекарства ещё принимаешь? — тут же забеспокоился он.

Вася покачал головой.

Миша как-то подозрительно на него поглядел:

— Врач так сказал или ты сам решил?

Вася замер и выдавил нервную ухмылку.

— Мы больше не… не в усадьбе, — понизив тон, произнёс он.

— Знаю, прости, я ведь не из любопытства, просто волнуюсь за тебя, — сдержано пояснил Миша.

— Я не ребёнок, сам разберусь! — вспыхнул Вася. Достали уже, честное слово! И ладно бы только Миша, так дядя Костя ещё, потом Гамлет этот. Будто бы он какой-то недееспособный и не соображает ни черта.

Миша мягко улыбнулся и положил ладонь на плечо.

— Поехали домой лучше. Ты, наверно, устал?

— Устал, извини, — покорно согласился Вася. Зря вспылил, а теперь стало стыдно.

— Всё хорошо? — вновь спросил Миша, когда сели в машину. — Тут недалеко. До конца улицы, потом направо, дальше покажу.

Вася кивнул и завёл мотор.

* * *

Дом у Мишки оказался большим, только очень уж старым, буквально на части рассыпался. Ступеньки прохудились, просела дверь, и краска — свело-голубая, облупилась и слезла. А вот забор стоял новый, красивый, выкрашенный в ярко-жёлтый цвет. И крыша новая поблёскивала в робких лучах мартовского солнца.

— Давно здесь живёшь? — спросил Вася, когда машину загнали во двор и ворота затворили.

— Два года. Как развелись, так я квартиру бывшей жене оставил и сыну, а сам сюда перебрался. Дом-то подлатать надо — будет ладный. Сломанное починить можно.

Вася, нахмурившись, покачал головой.

— Как это так? Не понимаю.

— Пойдём в дом, не на пороге же разговаривать, — позвал Миша, распахнув дверь.

Внутри тоже всё свидетельствовало о начавшемся ремонте. Дощатые полы нещадно скрипели, и краска на них отставала. Ободранные стены украшали рамки с постерами рок-идолов, а у окна целый стеллаж расположился с кассетами, будто в музыкальном магазине. Вася восхищённо присвистнул и отправился обозревать ассортимент, Мишка же сказал, что обед разогреет.

Большую часть групп Вася даже не знал: «Чёрный обелиск», «Ноль», «Ва-Банкъ». Ещё иностранные всякие, но в них и подавно Вася не разбирался. Вспомнил зато, что подарок Мишке купил: пришлось поискать, когда мотался в поисках работы, набрёл на магазинчик в центре со всякой рок-атрибутикой. Долго думал, что купить, но в итоге на глаза попался шарф с «Гражданской Обороной» (свой-то ему Мишка тогда отдал).

Миша аж просиял и подарку очень обрадовался. А после уселись на кухне, и Миша решил, видно, поделиться историей своего неудачного брака. Такие разговоры лучше идут под что-то покрепче чая, но Вася не стал предлагать. Проехали.

— Настя её зовут. Я в садике тогда работал, а она племяшку забирала, вот так и познакомились. Любовь была, правда, и свадьба — всё, как полагается. Думал, мы были счастливы, а она, оказывается, так не считала, — печально поведал Миша, уставившись в кружку. — Как все жили, в отпуск даже вон на море съездили. Раз только, правда, потом Данька родился, и с деньгами худо стало. Ничего, как-то справлялись, я подработку взял. И квартиру нам дали. Разве плохо? А до этого в коммуналке жили.

Вася пожал плечами.

— Она-то, видимо, так не думала?

Миша вздохнул.

— Сказала, что со мной скучно. «Душишь своей заботой», — растерянно процитировал он, помолчал и махнул рукой. — Ладно, я понимаю, с Данькой она устала, мечтала уже поскорее на работу выйти. И вот вышла… познакомилась там с другим мужиком. У него фирма своя, коммерс какой-то. А Настя юрист же, договора ему заверяла, — он замолчал и вновь принялся мешать остывший уже чай. — Никакой этой фигни, как в кино, не было, что я их застал или ещё что, — горько усмехнулся Миша. — Сама потом рассказала, вот так.

— Ну охренеть! Зачем ты ей квартиру оставил?

— Не ей — Даньке, — поправил Миша.

— Ага, и перебрался в какую-то дыру, — проворчал Вася. — Глупо, Миша! Неужто ты её любишь до сих пор?

Миша покачал головой.

— Всё уже перегорело, неважно, а Данька-то в чём виноват? Он страдать не должен.

Вася раздражённо цокнул.

— А почему вообще кто-то должен страдать? Забрал бы у неё сына, вот и всё. Она с тобой жила и искала себе вариант получше, изменяла, а ты… просто ушёл и всё ей оставил! — в избытке эмоций Вася стукнул кулаком по столу.

Миша только покачал головой, рассеянно взъерошил волосы и, поднявшись, прошёлся по тесной кухне.

— Если бы всё так просто… Суд с ней оставил Даньку. А снова пытаться — не хочу ему нервы трепать, он уже теперь всё понимает.

— Ты слишком добрый, выгнал бы её к чертям собачьим!

— И что? Тогда бы она с сыном запретила видеться. Не из-за квартиры ведь всё.

— Ага, только ей всё досталось, а тебе разваливающийся дом. Это разве справедливо? — понизив тон, заметил Вася.

Миша отвернулся к окну, отмахнулся.

— Дача дедовская ничего, ремонт нужен — всё можно поправить.

Вася сообразил, что продолжать этот разговор Миша не намерен, не стал больше лезть. Зачем, если Миша всё уже решил?

— Могу помочь с ремонтом, — чуть подумав, предложил он. Хотелось хоть что-то для него сделать, потому что Мишка-то ведь правда хороший и всего этого не заслужил. Слишком хороший, пожалуй, потому все на нём и ездят.

А Миша заулыбался.

— Если не в напряг, буду рад.

* * *

Вечер здорово провели: кассеты Мишкины слушали, а после он гитару достал, песни пели. Уютно стало, совсем по-домашнему. Поболтали на отвлечённые темы и спать легли ещё до полуночи. Миша сказал, что с отцом они завтра на службу в храм пойдут, а уж после дела все. Звал с ними. Вася, конечно, отказался. Чего там делать?

Утром они ушли рано, Вася спал ещё. Отец у него оказался активный такой, весёлый мужик возраста Императора или чуть старше.

— Мстислав Захарович, — представился он, и Вася невольно заулыбался, хотя тут же прикусил губу.

— А-а, отец у нас (Мишкин дед) затейник: старшего брата Ярослав зовут, младшего — Ратмир — три богатыря, — усмехнулся он, подав широкую ладонь. — А я средний.

После завтрака сразу за работу принялись. В большой комнате полы старые снимали. Мстислав Захарович доски новые на грузовике привёз и инструменты. Втроём-то неплохо управились: мусор весь убрали, лаги поставили новые, взамен рассыпающихся, и стяжку сделали. Было даже интересно, хотя и устал Вася изрядно. Отвык уже от физического труда.

Мишкин отец за делом успевал и истории разные рассказывать. Про то, например, что дачу эту деду Мишкиному презентовали за особые заслуги на службе.

— Отец у нас дом строил сам и за дачей следил, а сейчас-то уже возраст не тот, — пояснил Мстислав Захарович.

— Да уж, дед бы здесь точно порядок навёл. Он у нас строгий — полковник МВД, — добавил Миша.

— Всё хотел, чтобы Мишка по его стопам пошёл, — подхватил Мстислав Захарович. — Да он у нас упрямый — весь в деда, — хохотнул он, походя растрепав Мишке волосы. Тот тоже заулыбался.

— Пап, работа по сердцу должна быть, сам знаешь.

— Так оно, Миша, — согласился Мстислав Захарович. — У кого к чему душа лежит.

Вася в беседу не встревал — предпочитал наблюдать. С удивлением отметил, что Мишка с отцом тепло так общаются и легко, по-дружески, с шутками и без злобы. И даже, если что-то у них с Мишей выходило не так, Мстислав Захарович не ругался, а помогал. Вася, сколько помнил, перед отцом млел и подбирал слова. Всё боялся не угодить, разозлить его. И о помощи уж точно не попросил бы.

Время быстро пролетело, пришлось домой собираться. Поужинали, да распрощались. По дороге обратно Вася всё крутил в голове Мишину историю.

«Честность в отношениях главное», — чуть погодя, подчеркнул Миша. Вася взял на заметку, однако, стоит ли оно того? Мишке-то от того, что он такой добрый и честный лучше не стало. Хрупкое счастье так легко разрушить — по щелчку пальцев. И разлетится оно на части, будто осколки хрустальной вазы. Нет, в этот раз Миша не прав — честность не всегда хороша и уместна. Диана про его прошлую работу ничего толком не знает, пусть так и остаётся. Некоторые тайны лучше похоронить в прошлом.