Вдова мистера Коллинза (гет)

Вскоре после бала в Мэритоне миссис Луиза Хёрст смогла убедить мисс Бингли в необходимости нанести дружеский визит в Лонгборн, дабы поближе познакомиться с проживающими там леди. Хоть мисс Бингли и не была в восторге от миссис Коллинз, однако ей пришлось признать, что старшая мисс Беннет весьма учтивая и воспитанная юная леди, с которой она была бы не прочь продолжить знакомство. Младшие сестрицы Беннет мало её интересовали, а вот предмет её негодования требовал пристального внимания, ибо мисс Бингли не могла отрицать того факта, что она может стать непреодолимым препятствием в достижении той цели, ради которой она так старалась последние три года… Хотя какие три года? Почти всю жизнь!

Мало кто знал, что уже покойный мистер Бингли вовсе не сразу смог обзавестись состоянием. Те сто тысяч фунтов, которые он смог оставить своему сыну, и сорок тысяч фунтов, которые он разделил между сёстрами для их приданого, не были чем-то, что просто свалилось ему на голову. Первые двенадцать лет своей жизни Кэролайн провела в крайне стеснённых обстоятельствах и была лишена тепла и любви своих родителей. Её мать была доброй женщиной, однако всё её внимание занимала Луиза, так как она была крайне болезненным и слабым ребёнком, а отец был без конца занят делами и воспитанием своего сына, не жалея ни времени, ни денег на его образование, надеясь, что в будущем тот сможет вырваться из сословия торговцев и стать истинным джентльменом. Таким образом Кэролайн мало интересовала своих родителей почти с самого рождения. Едва ей исполнилось шесть лет, её отправили в приходскую школу, чтобы она могла учиться и получить какое-никакое, но воспитание и при этом не крутилась под ногами. Отец не посчитал нужным тратить деньги на более приличную школу, где ученицам предоставлялось бы всестороннее образование, ведь считал, что достойное приданое будет куда более привлекательным атрибутом для его дочери, чем начитанность. А потому всё её образование сводилось к изучению Библии, грамматики и шитью.

Возвратившись в двенадцатилетнем возрасте домой, старшая мисс Бингли была поражена тем, как изменился быт её семьи за время её отсутствия. Их дом теперь располагался не на Кэннон-стрит, где были лишь торговые склады и крохотные магазинчики, а на Бонд-стрит, улице, которая по праву могла считаться центром лондонской моды. Ещё совсем юной девочкой Кэролайн научилась тому, что, дабы понравиться учительницам и настоятельнице в школе, достаточно немного лести и доносов на других учениц, а теперь, находясь в эпицентре роскоши и светскости, она имела возможность набраться манер у высокородных дам, которые были частыми гостьями на Бонд-стрит. Однако старшая мисс Бингли всё также оставалась дочерью торговца, а потому могла наблюдать за этими дамами лишь издалека, а значит и её понимание их поведения было весьма поверхностным. Огорчает лишь то, что она сама, кажется, не могла отличить манерность от манер.

Влюбившись без памяти в ту жизнь, которую вели дамы из высшего света, мисс Кэролайн Бингли задалась целью во что бы то ни стало влиться в их ряды, а добиться этого можно было одним-единственным способом: удачно выйдя замуж. Благодаря успехам старшего мистера Бингли в бизнесе обе мисс Бингли были представлены высшему свету Лондона в семнадцатилетнем возрасте. Конечно, ни Кэролайн, ни Луиза не удостоились особого внимания от джентльменов из-за того, что к тому моменту у них ещё не имелось приданого в двадцать тысяч фунтов, ведь в первую очередь их отец намеревался обеспечить пассивным доходом именно своего наследника, а для этого нужно было накопить как минимум сотню тысяч, так что приданому для дочерей он не уделял особого внимания вплоть до последних лет своей жизни.

Когда младшему брату Кэролайн, Чарльзу Бингли, исполнилось двадцать лет скоропостижно скончался их отец, а вскоре и матушка, совершенно внезапно оставив своих детей сиротами. Молодой мистер Бингли старался как мог взять в свои руки бразды правления над делами своего отца, однако он ещё ни разу до этого не проводил ни единой сделки без контроля своего отца, а потому мог бы наломать дров, если бы не счастливая случайность, благодаря которой он познакомился с необычайно состоятельным джентльменом по имени Дарси, который в свои двадцать пять лет не только являлся хозяином обширных и состоятельных земель, но и был весьма сведущ в бизнесе, так как располагал столь высоким доходом от своего имения, что мог без затруднений заниматься инвестициями и принимать участие в торговых соглашениях, получая от этого ещё бóльшую прибыль.

Это знакомство привело к тому, что мистер Бингли нашёл для себя советчика в делах и покровителя в высшем свете Лондона, а мистер Дарси обзавёлся добрым другом, который в силу своего добродушного и дружелюбного характера мог без труда выстоять порой весьма мрачное настроение своего нового знакомого, а заодно и слегка смягчить его характер.

Когда мисс Кэролайн Бингли была впервые представлена сему джентльмену, её разум немедленно заполонили мысли о том, какая роскошная и праздная жизнь ей могла бы предоставиться, если бы она добилась его расположения: самые роскошные дома, королевские балы, знакомства в высших кругах Лондона, да и сам мистер Дарси был лишь на два года её старше и очень хорош собой. А потому ничто в мире не могло отвратить старшую мисс Бингли от её цели!

Теперь же, сидя в карете по дороге в захудалое поместьице семейства Беннет, мисс Кэролайн Бингли не могла поверить в то, что мистер Дарси столь почтительно и любезно относится к хозяйке Лонгборна.

— Я очень надеюсь, что миссис Беннет будет дома, — завила миссис Хёрст. — Миссис Коллинз говорила, что мы сможем с ней познакомиться на приёме у леди Лукас, но я буду рада узнать её пораньше. Мисс Дарси с большим теплом отзывалась об этой даме.

— Луиза, неужто тебе так хочется, чтобы в твоём окружении появилась ещё одна маменька? — иронично засмеявшись спросила мисс Бингли. — Я могу Джорджиану понять: она леди Энн никогда не знала. Но ты-то куда? Наша матушка недостаточно изнежила тебя?

— Кэролайн, ну зачем ты так? — с ноткой обиды в голосе прошептала миссис Хёрст. — Неужели тебе хочется провести несколько месяцев взаперти в Незерфилде? Беннеты — наши ближайшие соседи и, к тому же, добрые друзья мистера и мисс Дарси. Завязать с ними дружбу нам будет только на руку, а тебе — так тем более.

— Это почему же? — недовольно спросила Кэролайн.

— Да потому! — воскликнула Луиза. — Ты всеми силами пытаешься выставить миссис Коллинз в дурном свете перед мистером Дарси, но этим самым лишь отталкиваешь его от себя. Я не знаю, почему ты так яростно вознамерилась именно за него выйти замуж, но я желаю тебе счастья, и коли союз с ним сделает тебя счастливой, то тебе следует быть учтивой с теми людьми, которых он уважает. Ни один высокородный джентльмен не пожелает жениться на даме, которая пренебрежительно относится к его окружению…

Мисс Бингли в ответ на слова своей сестры лишь вздёрнула подбородок и, шумно выдохнув, устремила свой взгляд в окно кареты, где уже виднелось приближающееся имение. Когда кучер остановил лошадей на подъездной дорожке, у входа в Лонгборн их встретила служанка и пригласила пройти в гостиную, куда скоро должны были прийти старшие жительницы дома.

— Миссис Хёрст, мисс Бингли, рада приветствовать вас в Лонгборне, — улыбнулась им первой вошедшая в гостиную миссис Коллинз, а за ней и мисс Беннет и старшая дама. — Маменька, позвольте представить вам сестёр мистера Бингли: мисс Бингли нынче ведёт хозяйство в Незерфилд Парке, а миссис Хёрст гостит там с супругом. Дамы, это наша матушка, миссис Беннет. Ну, а мою старшую сестру вы знаете.

— Добрый день, миссис Беннет, мы очень рады с вами познакомиться, — присела в реверансе миссис Хёрст. — Мы были удивлены, что вас не было на балу в Мэритоне.

— Ах, миссис Хёрст, с тех пор как моя дорогая Элизабет вернулась в общество, я и позабыла, что такое общественные балы, — засмеялась миссис Беннет. — Но на частные балы и званые вечера я хожу с превеликим удовольствием.

Вскоре Бэтси принесла в гостиную поднос с чаем и угощениями и дамы продолжили беседу, расположившись за небольшим столиком.

— Миссис Коллинз, скажите, а где ваши младшие сёстры? — спросила мисс Бингли. — Нам с Луизой так и не представилось возможности в полной мере с ними познакомиться… Сами понимаете, столько людей желали завести с нами знакомство, что у нас и мгновения свободного не было на балу!

— Они с мисс Дарси отправились в Мэритон, — ответила Элизабет, не сдержав задорной улыбки от попытки мисс Бингли уколоть её. — Сегодня местной портнихе доставили новые ткани, и девочки хотели посмотреть, понравится ли им что-нибудь.

— Я бы тоже с удовольствием пошла с ними, — отметила мисс Беннет, — но нам с матушкой нужно было навестить некоторых арендаторов, а задерживать девочек мы не пожелали, ведь никогда не знаешь, сколько такие визиты могут занять времени.

— Это правда, — кивнула миссис Беннет. — Недавно в нескольких семьях дети один за одним заболели ветряной оспой, так что наш визит нельзя было откладывать.

— И вы не боитесь заразиться? — в полном недоумении спросила мисс Бингли.

— Нет, что вы! — махнула рукой миссис Беннет. — И я, и все мои девочки в детстве ей переболели, так что нам этот недуг не страшен.

— А как же мисс Дарси? — обеспокоенно спросила миссис Хёрст. — Она не заразится?

— Я сообщила мистеру Дарси о распространении болезни среди детей наших арендаторов, — ответила миссис Коллинз, — и он заверил меня, что и он с сестрой тоже в детстве переболели, так что не беспокойтесь миссис Хёрст.

— Ах, ну хорошо. Я тоже пережила ветряную оспу, когда мне было лет пять, помимо всего прочего, а вот Кэролайн, насколько мне известно, нет, — настороженно повернулась к своей сестре миссис Хёрст.

— Что ж, похоже, мне следует избегать общения с детьми простолюдинов, раз на то пошло, — язвительно отметила мисс Бингли.

Сие заявление стало причиной весьма напряжённого молчания среди дам, однако миссис Хёрст нашла, о чём спросить жительниц Лонгборна, чтобы прервать его.

— Миссис Беннет, скажите, как мисс Дарси провела ночь бала с вами?

— Ах, Джорджиана — такая славная девочка, — прямо на глазах растаяла миссис Беннет. — И так обделена женским вниманием, — печально покачала она головой. — Мы с ней весь вечер говорили по душам за вышивкой, а потом пошли спать.

— Странно, — нахмурилась миссис Хёрст, — мне показалось, что она была такой же невыспавшейся, как и мы, когда вернулась утром в Незерфилд.

Услышав это замечание миссис Коллинз и старшая мисс Беннет неловко переглянулись между собой.

Лонгборн

Ночь после бала в Мэритоне

Джорджиана Дарси проснулась посреди ночи оттого, что ей нестерпимо хотелось пить. Встав с кровати, она вдруг вспомнила, что она вовсе не в Незерфилд Парке, а в гостевой спальне Лонгборна. Подойдя к небольшому столику, на котором располагался кувшин с водой, она к своему разочарованию обнаружила, что воды в нём осталось лишь на полглотка, а этого ей точно не хватило бы. Выпив ту воду, которая оставалась в кувшине, Джорджиана решилась выйти из комнаты, дабы отыскать путь на кухню, где она наверняка смогла бы отыскать чан с питьевой водой. На часах уже было почти два ночи, так что все жительницы Лонгборна уже должны были воротиться с бала, а значит и слуги тоже уже отправились спать, и Джорджиане не придётся смущаться, если ей вдруг кто-то повстречается в коридоре. Однако спустившись на первый этаж и пройдя в ту сторону, откуда слуги обыкновенно выносили еду, мисс Дарси внезапно обнаружила, что из кухни виднеется едва заметный свет, который мог исходить лишь от пары свечей, а из-за двери доносились мягкие женские голоса. Хоть Джорджиане и было немного неловко, но чувство жажды было сильнее смущения, а потому она тихонечко постучалась и вошла на кухню, где её встретили две пары удивлённых глаз.

— Джорджиана, — улыбнулась ей миссис Коллинз, одетая лишь в ночную рубашку и капор, — почему ты не спишь?

— Уже, должно быть, третий час! — воскликнула Джейн.

— Я… — засмущалась Джорджиана. — Просто… Я пить захотела, а… — не зная, как продолжить, она лишь показала им пустой кувшин.

— Ох, — засмеялась миссис Коллинз, — давай сюда, я наполню, — она поднялась из-за стола и, забрав из рук Джорджианы кувшин, наполнила его свежей водой из чана, который стоял в углублении в углу кухни.

— Джорджиана, может присоединишься к нам? — улыбнулась Джорджиане мисс Беннет.

— Я… Даже не знаю…

— Ах, проходи! — взяла её за плечи Элизабет. — Садись с нами!

Когда миссис Коллинз едва не силой усадила Джорджиану за кухонный стол, она смогла, наконец, разглядеть, чем они занимались: на столе располагался какой-то пирог, два бокала и откупоренная бутылка вина.

— На балах барышням редко удаётся поесть, а мы с Лиззи никогда до завтрака дотерпеть не можем, — усмехнулась Джейн.

— А что это? — спросила Джорджиана, разглядывая на четверть съеденный пирог.

— Пирог с сыром, — как ни в чём не бывало ответила миссис Коллинз.

— Но… Это же еда для слуг, — прошептала удивлённо Джорджиана.

— Да, — сказала Джейн, ставя перед ней чистую тарелку и отрезая кусок пирога. — Миссис Хилл, с тех пор как мы с Лиззи стали на балы ходить, оставляет нам целый пирог, иначе за завтраком мы будем просто невыносимы.

— Попробуй! Это очень вкусно, — показала миссис Коллинз на тот кусок пирога в тарелке Джорджианы, который только что туда отправила Джейн.

— А где взять вилку и нож? — недоумённо спросила Джорджиана.

В ответ на её весьма резонный вопрос миссис Коллинз с совершенно невозмутимым видом рукой взяла со своей тарелки уже надкушенный кусок пирога и откусила добротный кусок.

— А пальцы тебе на что? — спросила она. — Здесь никого, кроме меня и Джейн нет, так что расслабься.

Ещё никогда в своей жизни мисс Дарси не позволяла себе такой фривольности. Брать еду руками, как дикарка? Неслыханно! Однако посмотрев на двух леди, которых она за последние пару недель начала считать эталоном поведения для дам, Джорджиана вдруг осознала, что в кругу самых близких людей можно, оказывается, не бояться и не стесняться, а потому она широко улыбнулась и немного неловко подняла с тарелки ещё тёплый кусок пирога и откусила.

— Как вкусно! — воскликнула она, вызвав тем самым радостный смех Джейн и Элизабет.

— А попробуй-ка вот это, — заговорщицким тоном сказала Элизабет, наливая в чистый бокал немного вина, которое она пила вместе с сестрой.

Взяв предложенный ей бокал, Джорджиана вопросительно посмотрела на тёмно-бордовую жидкость, словно не знала, что с ней делать.

— Я… Я ещё никогда в жизни вино не пробовала…

— Как по мне, так у тебя представился замечательный случай сделать это впервые, — усмехнулась Джейн.

— Только брату своему не рассказывай! — насмешливо погрозила ей пальцем Элизабет. — А то ещё решит, что мы его младшую сестру споить вознамерились, — засмеялась она.

Увидев, как Джейн делает небольшой глоток из собственного бокала, Джорджиана решила, что от одного бокала не может быть никакого вреда, а потому осторожно сделала маленький глоток, ощутив на языке слегка терпкий, но приятный напиток.

— Смотри-ка, — усмехнулась Джейн, — даже не сморщилась!

Обменявшись взглядами, Элизабет и Джейн решили, что не стоит распространяться о том, как мисс Дарси провела время вплоть до пяти часов утра в ту ночь.

— Видимо, ей было просто непривычно на новом месте, вот и всё, — сказала Элизабет на замечание миссис Хёрст. — Мне тоже всегда плохо спится в незнакомой обстановке.

— Миссис Коллинз, — обратилась к ней мисс Бингли, — позвольте поинтересоваться, как вам удалось стать единоличной хозяйкой Лонгборна? Извините за любопытство, но это так… диковинно.

— «Удалось» — это не самое подходящее слово, мисс Бингли, — немедленно помрачнев, ответила Элизабет. — Я вовсе не стремилась к этому. Мои нынешние жизненные обстоятельства — это следствие весьма прискорбных событий, которые постигли меня в довольно юном возрасте. Мой покойный супруг был единственным наследником нашего отца, а потому после его смерти не оставалось никого, кроме меня, кто мог бы претендовать на права владения Лонгборном.

— А от чего умер мистер Коллинз? — задала совершенно неподобающий вопрос мисс Бингли, заставив всех сидящих за столом дам в ужасе устремить на неё ошеломлённые взгляды. — Он ведь был ещё так молод. Ему же было всего двадцать восемь, не так ли?

— Да, всё так, — едва ли не сквозь зубы ответила Элизабет. — У мистера Коллинза был некий недуг, из-за которого он порой во сне словно забывал, как дышать. К сожалению, доктор не смог выявить причины этого состояния. Обычно такие задержки дыхания длились всего несколько секунд, а потому не представляли опасности, но однажды личный слуга мистера Коллинза обнаружил на утро его бездыханное тело в постели.

Джейн и миссис Беннет были просто ошарашены тем, что мисс Бингли позволила себе задать столь деликатный вопрос, однако то, что рассказала Элизабет было для них такой же новостью, как и для их гостий, ведь до этого они были лишь осведомлены о том, что мистер Коллинз умер во сне, а подробностей они не знали.

Оставшееся время визита сестёр Бингли в Лонгборн прошло хоть в натянутой, но более приемлемой беседе, ибо старшая мисс Беннет решила перенести внимание мисс Бингли на себя, задавая ей вопросы о минувшем сезоне в Лондоне и недавних переменах в модных тенденциях высшего света, а на эти темы мисс Бингли могла разговаривать днями на пролёт. Когда визит уже начал подходить к концу, в Лонгборн возвратились мисс Дарси и младшие сестрицы Беннет, а потому было решено, что Джорджиана отправится обратно в Незерфилд вместе с миссис Хёрст и мисс Бингли в их карете. Стоило жительницам Лонгборна проводить гостей, лицо Элизабет немедленно переменилось, сбросив с себя ту натянутую улыбку, которую она старалась держать последние полчаса, и едва не бегом направилась в свою комнату, оставив позади своих обеспокоенных домочадцев.

Май 1811 г.

Хансфорд

У Элизабет всегда был очень чуткий сон, а потому первый год замужества стал для неё крайне сложным из-за того, что мистер Коллинз имел привычку невероятно громко храпеть. Даже раздельные комнаты не были спасением для Элизабет, ведь мистер Коллинз наотрез отказался выделить ей спальню, которая находилась бы подальше от его собственной комнаты, заявив, что спальни супругов должны находиться в смежных комнатах, дабы чувства мужа по отношению к жене не гасли. Со временем Элизабет научилась спать под громогласный храп мистера Коллинза, раздававшийся из-за двери, начав концентрироваться не на самом звуке, а на его ритме, но и это однажды сыграло с ней злую шутку, когда этот ритм вдруг начал сбиваться. Если бы не Элизабет, мистер Коллинз никогда и не узнал бы о своём странном недуге, хотя, даже зная о нём, лишь крайне редко и весьма неохотно следовал рекомендациям доктора, а спустя некоторое время вовсе перестал приглашать его для проведения осмотра под предлогом того, что на всё воля Божья.

Элизабет обнаружила, что порой задержки дыхания у мистера Коллинза прекращалась, если во время приступа его разбудить и попросить перевернуться на бок. Когда сей недуг только начал проявляться, после этого мистер Коллинз обыкновенно спал до самого утра без каких-либо затруднений. Однако со временем его состояние лишь ухудшалось. Порой Элизабет приходилось просыпаться по восемь, а то и десять раз за ночь, чтобы разбудить своего супруга, ведь задержки дыхания становились более долгими, а это не могло привести ни к чему хорошему. И вот однажды Элизабет в очередной раз проснулась посреди ночи от того, что храп мистера Коллинза внезапно прекратился. Встав с кровати и пройдя в спальню своего супруга, Элизабет уже в привычном жесте потянулась к его плечу, дабы разбудить его, но в этот раз всё было немного иначе. Мистер Коллинз, будучи очень грузным мужчиной, всегда имел слегка красноватый оттенок лица, особенно в тёплое время года, но в этот раз даже в едва брезжущем свете свечи, которую Элизабет держала в руке, она смогла разглядеть, что кожа её супруга стала необычайно бледной, даже синюшной. В это мгновение Элизабет вдруг замерла. Что-то остановило её руку. Сделав шаг назад от постели мистера Коллинза, она сказала лишь одно:

— На всё воля Божья, мистер Коллинз.

Вернувшись в свою спальню, она легла в кровать и немедленно уснула, вымотанная бесчисленными бессонными ночами, а на утро личный слуга её супруга сообщил ей прискорбную весть.