2012. Сиракузы (гет)

Гарри уставился на Гермиону непонимающим взглядом.

— Ты слышишь? — раздражённо спросила она. — Я нашла СВП!

— Слышу, — он резко соскочил с места и выбежал в коридор.

— Гарри! Да что ж такое? — всплеснула руками Гермиона и поспешила за ним. — Подожди!

Она догнала его лишь у входа в лифт. До госпитального этажа ехали в молчании: у Гарри был такой озабоченный и мрачный вид, что Гермиона не решалась задать ни одного вопроса.

Стараясь поспеть за его стремительными шагами по пути в процедурную, она чуть не налетела на него, вдруг замершего перед цветастой ширмой. По ту сторону раздавались сдавленные всхлипы. Гарри с опаской вошёл внутрь, и Гермиона проскользнула следом.

Медсестра горько плакала, сидя на постели и прижав к себе словно неживого, без единой кровинки на лице, мальчика лет пяти. Сцена сама по себе была тревожной, но больше всего Гермиону поразила реакция Мэгги на вошедшего Гарри: её глаза сузились от гнева, и она надрывно выкрикнула:

— Что вы с ним сделали?! Куда вы его водили?!

Гарри, сделав осторожный шаг к Мэгги, тихо и виновато проговорил:

— Позволь мне осмотреть его.

— Нет! — с остервенением выкрикнула она. — Уходите!

— Мэг, я только...

— Что случилось? — строго спросила Гермиона.

Происходящее было загадочным, и отгадка грозила быть неприятной.

— У неё истерика, а парнем нужно срочно заняться, — с нажимом прошептал Гарри Гермионе. — Его надо забрать.

Гермиона подозрительно уставилась на Гарри, потом осмотрелась: на постели валялись пустые склянки из-под зелий, а Мэг явно не в себе. Было очевидно, что малыш нуждается в помощи. Что же такого с ним сделал Гарри?

Медсестра не выпускала ребёнка из рук, и Гермионе ничего не оставалось, как наложить на неё Усыпляющие чары. Как только та ослабила хватку и опустилась на постель, Гарри осторожно и быстро подхватил мальчика и понёс в процедурную, где Гермиона, едва сохраняя невозмутимость, начала осмотр. Мальчик не подавал внешних признаков жизни, лишь еле ощутимый пульс давал слабую надежду.

— Похоже, она пыталась давать Восстанавливающее, — профессионально определила Гермиона, увидев подтёки у рта маленького Гарри. — Понять бы ещё, что произошло изначально. Ты знаешь, что с ним?

Ответный взгляд Гарри был странным, даже диким. В этот момент они услышали:

— Эй, тут кто-нибудь есть?

Вошёл Кингсли и, увидев Гарри, буднично произнёс:

— Вы почему так быстро убежали? А бумаги? Обряд усыновления должен быть подкреплён соответствующим свидетельством, иначе вам никто не поверит! — он вынул из кармана свёрнутый свиток и удивлённо уставился на мальчика. — А что с вашим сыном, Поттер?

— Он спит, — Гарри произнёс это так быстро, словно хотел опередить дальнейшие вопросы.

— Надо же, а десять минут назад был таким бодрым.

— Дети быстро утомляются, — Гарри с опаской покосился на Гермиону, у которой от услышанного удивлённо вытянулось лицо.

— Ну что ж, не буду ему мешать, — важно произнёс Кингсли и протянул Гарри руку. — Поздравляю. Надеюсь, миссис Поттер одобрит ваше решение усыновить бедного сироту.

— Можете не сомневаться, — Гарри нервно пожал министру руку.

— Я удаляюсь на свой пост. Латифа должна прийти с минуты на минуту. Миссис Уизли, — кивнул Кингсли Гермионе и вышел.

Когда затихли его шаги, она пытливо посмотрела на Гарри.

— Или у нас эпидемия сумасшествия, или я чего-то не понимаю. Может, объяснишь?

— Всё потом. Сначала займись малышом, — пробормотал он, откладывая свиток на стол.

Гермиона вернулась к осмотру, хотя ей нестерпимо хотелось получить ответ на свой вопрос.

— Странно. Смотри, — она указала на висок ребёнка: там, где сквозь нежную кожу просвечивала голубая жилка, был вычерчен тонкий шрам в виде молнии.

— Такое остаётся лишь после очень сильного проклятия. Хотя тебе это, конечно, известно. Но кто мог наслать его на невинное дитя?! — возмутилась Гермиона.

— Есть такие люди, — хмуро ответил он, уставившись в пол.

Жуткое подозрение пронзило мозг и заставило сердце бешено колотиться. Гермиона недоверчиво бросила взгляд на склонённую голову Гарри: он, конечно, в последнее время съехал с катушек, но чтобы причинить боль ребёнку! Было невозможно соединить в себе образ того, родного, любимого Гарри, и человека, который поднял на неё руку и теперь безучастно стоит, словно признаётся в том, что наложил тёмные чары на мальчика! И что за непонятная ситуация с усыновлением?

— Это не совсем я, а... В общем... — оправдывающимся тоном стал бормотать он, будто услышал её мысли.

Вдруг маленький пациент глубоко вдохнул и закашлялся.

Гермиона ахнула, а Гарри бросился к нему, обрадованно восклицая:

— Он пришёл в себя! Гермиона, ты просто гений!

— Я здесь ни при чём, — растерянно пробормотала она. — Наверное, малыш оказался сильнее твоих чар.

Гарри, не обратив внимания на её слова, склонился над мальчиком, бережно прижав его ладошки к своим щекам. Тот медленно открыл глаза.

— Привет, — еле слышно прошептал он.

— Привет, — выдохнул Гарри с улыбкой. — Как ты?

Малыш с трудом сглотнул и ответил:

— Пить хочу.

— Я принесу, — заботливо сказала Гермиона.

Мальчик жадно выпил принесённый Гермионой стакан воды и заявил, что голоден.

Гарри вскочил и взволнованно выкрикнул:

— Я сейчас всё устрою! Я мигом! Только будьте здесь! Никуда не уходите, слышите?! — и помчался к выходу.

— Куда ж я пойду, Гарри? — бросил ему вслед мальчик.

Тот вздрогнул и резко обернулся. Казалось, он испугался:

— Что?

— Принесёшь мне печенье?

Гарри кивнул и вышел в задумчивости.

* * *

Гермиона решила выяснить, что скрывается за его загадочным поведением. Поправив мальчику футболку, она спросила:

— Скажи, пожалуйста, вы ведь ходили куда-то с мистером Поттером?

— Да, мы бегали к одному дяде. Такому... чёрному, — ответил он, забавно показывая руками «чёрного дядю».

— А что вы там делали? Наверное, дядя показывал какое-нибудь волшебство?

— Не знаю. Они с Гарри Поттером громко разговаривали, даже ругались, а потом дядя сделал палочкой вот так, — мальчик ткнул пальцем в свой висок, — и что-то смешно говорил...

— А дальше?

— Я не помню. Какие-то искры разноцветные.

— Понятно, — Гермиона нахмурилась, пытаясь соединить события в логическую цепочку. Но мальчик, видимо, решил, что его рассказ чем-то расстроил тётю, и поспешил добавить:

— Мистер Поттер показал мне своего патронуса! Это олень! И такой весёлый! А я с ним играл! Только потом он куда-то исчез, и мне стало очень больно и страшно... Почему он убежал от меня? Я ему не понравился? — на глаза мальчика навернулись слёзы.

— Нет, ну что ты! — Гермиона ласково погладила его по голове. — Ты не можешь не нравится! Такой... славный.

Тут она обратила внимание на оставленный министром свиток — свидетельство об усыновлении.

— А ведь ты теперь тоже Гарри Поттер! — поражённо сказала Гермиона, прочитав бумагу.

— Правда? А почему? — изумился ребёнок.

— Потому что...

Раздались торопливые шаркающие шаги, и в процедурную вошёл... Готлиб. В руках у него была старинная книга.

— Поттера не видели? — угрюмо спросил обычно вежливый архивариус.

— Он вышел, сейчас придёт, — ответила Гермиона.

— Я теперь тоже Поттер! — вмешался мальчик, и его глаза просияли.

— Да ну! — оживился Готлиб. — Вот значит как! И как же тебя зовут?

— Гарри, — похвастался тот.

Старик опешил, а потом неожиданно рассмеялся, заставив ребёнка растерянно стушеваться.

— Не обижайтесь, дорогой мистер Поттер, — Готлиб манерно поклонился удивлённому мальчугану. — Надеюсь, вы будете менее самонадеянным, чем ваш... вновь обретённый отец.

— Может быть, хоть вы мне объясните, что произошло! — попросила Гермиона. — От самого Гарри трудно чего-то добиться.

— Сомневаюсь, что я сделаю это лучше него. Но, думаю, обладательнице такого недюжинного ума будет легко найти все ответы здесь, — он протянул книгу. — Страница триста восемнадцать. Передайте мистеру Поттеру, что я его искал.

И архивариус удалился, по-старчески шаркая ногами.

* * *

Гермиона, забыв обо всём, стала жадно листать. Старинный фолиант относился к категории наитемнейшего колдовства, и она похолодела от тяжёлых предчувствий. На странице триста восемнадцать было изображено безобразное чудовище, напоминающее дементора, с огромной зияющей пастью в центре. Под ним лежал человек с абсолютно пустыми глазами, изо рта которого лёгкой дымкой выходило нечто светящееся и стремилось к этой разверзгнутой пасти.

Текст пугал не меньше:

«Заклятие «Дементор-экзорциум» позволяет на краткое время вытянуть из человека душу. Утеряв её, пустое тело буде подвергнуто любому произволу. Однако многого умения и мастерства требует, поелику наводящий чары и свою душу вытягивает тотчас. Лишь ведая о способах движения души, можно её вернуть.

Обратить заклятье вспять может лишь...»

Дальше страница была оборвана, и, вероятно, совсем недавно. Вопреки словам Готлиба, Гермиона так и не сумела уловить связь между этим описанием и последними событиями. Зачем Гарри так поспешно усыновил ребёнка? Что скрыто за его странным поведением? Заклятие «Дементор-экзорциум» и Патронус. Очевидно, последний был вызван неслучайно: вероятно, они являются антагонистами. Значит, Гарри призвал своего защитника, чтобы воспрепятствовать чьим-то чарам? Кто же подвергся этому страшному заклятию? Ребёнок? Или сам Гарри? А самое главное, кому пришло в голову использовать его сейчас?

Гарри ворвался с кульком галет в руках и, едва Гермиона уступила ему место, в лихорадочной спешке чуть не рассыпал их на кушетке, где лежал мальчик.

— Вот, ешь, — и с чрезмерным вниманием стал наблюдать, как ребёнок хрумкает печеньем.

— Гарри... — осторожно начала Гермиона, но он деловито перебил её:

— Иди, разбуди Мэг: пусть присмотрит за ним. Ты пойдёшь со мной.

— Готлиб приходил, — холодно сообщила Гермиона.

— Зачем? — насторожился он.

Она кивнула на раскрытую книгу. Гарри подозрительно покосился на фолиант и лежащий рядом свиток, словно оба предмета были свидетельством его преступлений.

— Прочла уже?

— А ты как думаешь? — Гермиона сложила руки на груди, показывая, что ждёт объяснений.

— Сходи за Мэг, — напомнил Гарри, не переставая наблюдать за мальчиком, который ритмично кивал головой в такт движениям челюсти. Казалось, нет на свете ребёнка счастливее.

* * *

Оставив малыша на попечении медсестры, они отправились в архив. Всю дорогу Гарри загадочно молчал и, склонив голову, потирал шрам на лбу. Взорвавшись от долгого ожидания, Гермиона воскликнула:

— Может, хватит уже!

Он поднял на неё глаза, и Гермиона разочарованно выдохнула: когда Гарри так смотрит, значит, вытянуть из него информацию можно лишь невероятным усилием воли.

— Напоминаю для особо одарённых: я не владею легилименцией, и смотреть на меня так не надо! — раздражённо выкрикнула она. — Ты долго будешь изображать из себя дерево?!

Хотелось добавить ещё несколько веских выражений, но Гарри вдруг тихо попросил:

— Обними меня.

Веские выражения мгновенно улетучились из головы. А с ними рассеялись все тяжкие подозрения.

— Пожалуйста, — он раскрыл навстречу ей руки.

Закатив глаза и демонстрируя покорность обстоятельствам, Гермиона шагнула к нему и оказалась в крепких объятиях.

— Ты снова спасла меня, — прошептал Гарри. — Даже не знаю, как отблагодарить тебя за это.

— Отдай деньгами, — усмехнулась она, ощущая обволакивающее тепло его тела. — По миллиону за каждый случай.

— У меня столько нет.

— Значит, зря я надрывалась. Кстати, уточни подробности последнего эпизода, а то у меня уже ум за разум заходит.

— Я тебе обязательно всё расскажу. Но чуть позже.

— Так я и знала. Вас, героев волшебного мира, хлебом не корми — дай развести вокруг таинственность.

Гарри тяжело вздохнул и проговорил:

— Дело не в этом: сомневаюсь, что правда тебе понравится.

— Ну, так, не впервой.

— Сейчас нам надо кое-что сделать, — он отпустил Гермиону и открыл дверь в архив.

Готлиб вскочил с места, как только они вошли; и Гермиона удивилась, заметив радостное предвкушение на лице старика.

— Нашли? — с настороженным ожиданием спросил Гарри.

— Да, — заговорщицки улыбнулся тот. — То, что когда-то хранилось в архиве, всегда возвращается на место. Вот она! — и он вынул из недр своего стола обитый чёрным бархатом продолговатый футляр и аккуратно положил перед ними. Внутри оказалась волшебная палочка — белая со специальным изгибом, чтобы удобнее было держать. Гарри с нескрываемым отвращением взял её и показал Гермионе.

— Узнаёшь?

— Это же... — поражённо пробормотала она.

— Палочка Волдеморта, — закончил за неё Гарри. — Хранилась все эти годы в архиве...

— Исключительно в исследовательских интересах, — горделиво пояснил Готлиб.

— ... А с недавнего времени вновь обрела владельца.

Гарри вынул свою палочку и, коснувшись ею палочки Волдеморта, произнёс:

— Приори Инкантатем.

Та задрожала и выпустила на свет тёмное облако, расчерченное тончайшими чёрными линиями.

— Адские сети, — мрачно догадался Гарри. — Знать бы ещё, в каком из коридоров они расставлены.

— Это те самые, которые разрезают на части, стоит лишь прикоснуться? — спросила Гермиона. — Но кто мог воспользоваться палочкой Волдеморта для создания этого ужаса?

В глазах Готлиба промелькнуло горячее желание просветить её в этом вопросе — старик даже закусил губу, чтобы не проговориться.

— Я, — ответил Гарри.

— Что?! — изумилась Гермиона.

— Присядь. Я тебе всё расскажу...

— ... А самое интересное, что никакого Непреложного обета он не давал. Всё это была фикция, чтобы заставить меня ему поверить. Готлиб рассказал мне, что я позавчера заходил в хранилище и забрал палочку Волдеморта. Я об этом, естественно, ничего не помнил. В общем, Волдеморт был в моём теле, но пользовался своей собственной палочкой! И мне стало понятно, что дать истинный Непреложный обет он мог лишь с помощью неё. А то, что он обещал мне — просто обман, — сокрушённо поведал Гарри. — Но я-то свой обет нарушить никак не мог!

— Можно мне добавить интриги в ваш рассказ? — оживлённо вступил в разговор Готлиб, обращаясь к Гарри, и продолжил, глядя на изумлённую Гермиону: — Представляете, миссис Уизли, когда я два дня назад обнаружил пропажу палочки — а ведь я каждый день должен проверять сохранность всех архивных артефактов — то подумал: почему именно она? И вот я начал анализировать и сопоставлять, но общая картина не вырисовывалась... до сегодняшнего утра, пока мистер Поттер не обратился ко мне с просьбой найти сведения о заклятии «Дементор-экзорциум», которое применяется для перемещения души. Я спросил его, не то ли это заклятие, о котором он позавчера читал в книге «Магия души», и, между прочим, испортил старинный фолиант, вырвав из него страницу. Мистер Поттер страшно удивился и попросил, хотя «попросил» — мягко сказано, скорее приказал найти эту книгу. Я, конечно, возмутился и заметил, что с его стороны очень некрасиво наносить вред ценнейшему образцу магического книгоиздательства, равно как и воровать волшебные палочки, которые были с таким трудом собраны и с величайшими предосторожностями помещены в специальное хранилище. Услышав это, мистер Поттер застыл столбом, а потом вдруг с совершенно безумным видом умчался прочь.

Гарри хмыкнул и пояснил:

— В тот момент я неожиданно вспомнил про этот вырванный листок: когда я обыскивал свою комнату, он лежал, аккуратно свёрнутый среди бумаг: видимо, Волдеморт, хозяйничая в моём теле, спрятал его там. Я нашёл его и прочёл, что против заклинания есть лишь один способ — «Патронус», как и в случае с дементорами.

— Однако вы не владели полноправно своим телом, — вставил сочувственную реплику архивариус. — Тем не менее, смогли выкрутиться из этой, прямо скажем, прискорбной ситуации. Как же вы добились, чтобы Волдеморт перестал вас контролировать в эти пятнадцать минут?

— Он как-то признался, что испытывает боль, когда я переживаю сильное эмоциональное напряжение. Он действительно... молчал, когда я о чём-нибудь волновался, и, даже если разговаривал со мной, то с большим трудом. Я каким-то образом чувствовал это, хотя мне трудно объяснить. Поэтому я решил, что можно ослабить его влияние, вызвав в себе... бурю эмоций.

— И пришёл ко мне? — догадалась Гермиона.

Гарри глянул на неё — для столь спокойного тона в её глазах было слишком много обиды.

— Я тогда подумал, что мне просто необходимо увидеть тебя, потому что только ты...

— Могла бы стать для тебя, как красная тряпка для быка, — с ироничной горечью продолжила она.

— Нет, не то. Ты не поняла. Ты, практически, спасла меня.

— «Чересчур — это то, что надо», — оскорблённо повторила она его слова.

— Герм...

— Можешь не объяснять, — отрезала она. — А потом ты заставил Кингсли совершить обряд усыновления, чтобы осколок души Волдеморта вселился не в твоё тело, а в тело другого Гарри Поттера.

— И обет не был нарушен! — торжественно провозгласил Готлиб, не замечая, как Гермиона царапнула его взглядом. — Однако вы сильно рисковали, мистер Поттер! Что если бы вы не успели вызвать патронуса?

— Мой патронус был наготове: после усыновления он всё время находился рядом с малышом Гарри: родовая магия позволяет защитнику на некоторое время оставаться с детьми. Мне оставалось лишь мысленно призвать его.

— Эх, умно, ничего не скажешь! — восхитился старик.

— Вы что, ничего не понимаете?! А как же мальчик?! Вас не волнует его судьба?! — возмущённо закричала Гермиона, вскакивая с места.

— Да с ним же всё в порядке! — удивлённо воскликнул Готлиб.

— У маленького Гарри — чистая, цельная душа. Волдеморт никак не сможет ему навредить, — стал оправдываться Гарри.

— Вот как?! — взвилась Гермиона. — Ты уверен? А если нет? Что тогда?

— Он теперь мой сын. Я его не брошу, — твёрдо сказал Гарри.

— И всё-таки ты не понимаешь, — разочарованно прошептала Гермиона. — То, что ты сделал, — это... отвратительно! Ты с самого начала поступал мерзко: когда ничего мне не сказал! И когда сотворил такое с маленьким ребёнком!

— Миссис Уизли, если взглянуть на ситуацию трезво, то мистер Поттер из всех зол выбрал наименьшее.

— Возможно. Но мне всё равно трудно это принять.

— Так же трудно, как понять, что домовые эльфы не хотят свободы, — горько усмехнулся Гарри. — Герм, пойми, мы живём в мире, где надо чем-то жертвовать.

— Я смотрю, общение с Волдемортом оставило в тебе неизгладимый след, — с отвращением проговорила Гермиона.

— По-моему, вы слишком жестокосердны к мистеру Поттеру, — проговорил Готлиб.

— Вы оба мне противны! — и она вышла, ни на кого не глядя.

— Другого я и не ждал, — с тяжёлым вздохом Гарри опустился на стул. — Но это не страшно. Сейчас надо определить, где Волдеморт поставил Адские сети.

— Конечно, — деловито согласился Готлиб. — Я вам помогу. Сохранять безопасность в министерстве — одна из моих важнейших обязанностей.

* * *

Поиски завершились на удивление быстро. Гарри решил, что Волдеморт должен был поставить сети там, где ходит множество людей. Когда они с Готлибом наткнулись на следы тёмной магии у кладовой, где хранились продукты, архивариус заметил:

— А ведь вы хорошо его чувствуете, мистер Поттер.

— Надеюсь, это не комплимент, — мрачно произнёс Гарри, снимая чары.

— Не обижайтесь. И всё-таки, это удивительно...

— Что? — Гарри прошёл дальше, проверяя сумрачный коридор на наличие следов тёмного колдовства.

— Что вы с ним так тесно связаны.

— У нас с ним была одна голова на двоих, — усмехнулся Гарри.

— Не знаю, верите ли вы или нет, но существует некая теория, что у каждого из нас есть свой антипод, свой, так сказать, персональный враг. И возникает он в противовес наиболее ярко выраженным качествам человека. Я имею в виду, что вы были слишком хороши, слишком самоотверженны, смелы и настойчивы, поэтому вам и достался такой враг, как Волдеморт. Но стоило вам... м-м-м, сойти с пьедестала, стать хуже, то ваш враг убрался. Как вам такая идея?

— По-моему, ерунда.

— Ну, ерунда, так ерунда, — смиренно согласился Готлиб.

Вдруг спокойствие полутёмного коридора разорвал грохот, словно где-то обрушилась стена.

— Похоже, в районе центрального департамента, — прислушавшись, проговорил Гарри. — Надо проверить.

Грохот повторился, и Гарри ускорил шаг.

* * *

В коридоре центрального департамента звуки усилились. Дверь в кабинет министра была распахнута, бумажные самолётики растревоженно летали по коридору. В кабинете за густым пыльным облаком едва угадывался монументальный силуэт Шеклбота. Министр, наколдовав вокруг себя пузырь из чистого воздуха, недвижно стоял, уставившись в камин, откуда раздавался треск и скрежет и пульсирующими толчками вылетала тёмная пыль. Несмотря на запрет выходить из комнат, который ввёл Гарри перед началом поисков Адских сетей, к источнику звука стали, удивлённо переглядываясь, несмело подтягиваться люди.

Вновь раздался грохот. Вдруг обломки, которыми был набит камин, в одно мгновенье обратились в прах. Он резко взметнулся хищным протуберанцем, и, окатив мягкой, душной волной, осел на полу.

Словно странное видение, в камине оказалась высокая темнокожая женщина. Она шагнула из угасающего зелёного пламени и с радостным не то вскриком, не то рыданием кинулась в объятия Кингсли. Защищённые прозрачной воздушной прослойкой, как нимбом, они стояли, крепко обхватив друг друга, под изумлёнными взглядами присутствующих.

Потом в камине вновь зашумело, пыхнуло, и возникла ещё одна фигура — отряхиваясь и ворча, оттуда вышел человек с растрёпанной рыжей шевелюрой. Он повернулся к двери, и Гарри поражённо отступил назад — это был Рон.