Братья по магии. Точка отсчета (джен)

Альбус Дамблдор уже четвёртую ночь сидел в засаде в пустующем классе, куда он поместил зеркало Еиналеж. За окном уже начало светать, и Альбус понял, что Гарри не придёт и сегодня.

Дамблдор вздохнул. На всякий случай он задействовал свой контроль замка, который подсказал ему, что Гарри сейчас в своей спальне. Однако Альбус не мог определить, чем именно мальчик там занят. Мантия-невидимка, судя по следящим чарам, которые старый волшебник на неё поместил, по-прежнему лежала среди вещей у Гарри в чемодане. Если уйти прямо сейчас, то Альбус его упустит, если Поттер всё же покинет башню Гриффиндора. Необходимо было прояснить ситуацию.

Альбус снял невидимость и вызвал домовика. Тот, старательно скрывая удивление от ночного вызова, отправился выполнять задание. Через минуту директор уже знал, что Гарри Поттер крепко спит в своей кровати и вставать не собирается.

Отпустив эльфа, Альбус не воспользовался мгновенным перемещением по замку, которое позволяла осуществить его директорская должность. Он решил пройтись до своего кабинета пешком — во время ходьбы хорошо думалось.

В общем-то, все эти бессонные ночи Альбус предавался размышлениям, анализировал факты, выстраивал стратегии. Необходимость наложить ограничители на Гарри не была единственным его делом, однако в свете недавних событий — нападения на школу — требовалось форсировать проведение ритуала.

Дамблдор возлагал большие надежды на встречу у зеркала. Он не сомневался, что правильно использует эмоциональное состояние мальчика, который наверняка будет потрясён, увидев в отражении своих родителей. Старый волшебник собирался использовать это, чтобы установить с ним, наконец, доверительные отношения. На Поттера надо было поскорее повлиять, чтобы он перестал искать во всех действиях своего директора скрытый смысл. Иначе Гарри не пойдёт с ним, когда настанет пора.

Оказавшись в своей башне, Дамблдор решил не ложиться. Он надеялся позднее компенсировать бессонную ночь зельями, благо, здоровье пока ещё позволяло. Пара скупых движений палочкой, и вот уже перед ним стоит ароматная чашка крепкого чая.

Альбус сделал осторожный глоток, зажмурился. По телу заструилась бодрящая энергия. Сейчас можно было подумать над тем, что предпринять, ведь было очевидно, что больше ждать Гарри у зеркала не имеет смысла.

Но ситуация требовала активных действий, особенно если не забывать то, что Альбус узнал от Филча.

В момент нападения тот находился в своей каморке и, будучи сквибом, не мог помочь ученикам. Однако это не помешало ему выглянуть из своего убежища, чтобы оценить обстановку. То, что он увидел и позднее рассказал Альбусу, не давало последнему покоя всё это время, прошедшее после нападения.

Нет, само нападение Дамблдор воспринимал если не как подарок свыше, то, по крайней мере, как нечто, призванное помочь ему в создании подходящей обстановки в школе, а затем и в стране. Английским волшебникам давно пора было напомнить о существовании Пожирателей и о том, что их предводитель может вернуться. Гражданам страны следовало начать готовиться к непростым временам под руководством Дамблдора.

Слизеринские старшекурсники, взявшие на себя такие милые их сердцу роли Пожирателей, невольно помогли Дамблдору в этом. Именно поэтому он не собирался никого наказывать, больше того, Альбус намеревался использовать участие в теракте отпрысков известных фамилий, чтобы позднее шантажировать иметь на них и их семьи рычаги воздействия. Так он поступал всегда, и этот раз не будет исключением.

Беспокойство Альбуса было связано с тем, что увидел Аргус Филч в школьном вестибюле.

А увидел сквиб Гарри Поттера, пустой рукой швыряющего в нападавших мощные молнии. Когда Дамблдор поинтересовался на всякий случай, не ошибся ли завхоз, тот принялся бурно протестовать: он не мог ничего перепутать, этого мальчика знала не только школа, но и вся страна!

Альбус и сам не думал, что старый сквиб ошибся. Кто ещё, кроме Мальчика-Который-Выжил, мог без палочки колдовать мощные разряды! И это подводило Альбуса к мысли, что теперь на Поттера надо было накладывать не семь ограничителей, как раньше, а гораздо больше. Уму непостижимо, как мальчик мог в таком возрасте творить настолько сильную магию! Будь он постарше, то научился бы приёмам, сберегающим энергию. Но Гарри, конечно, ничего такого не умеет и берёт сырой силой. Конечно, от этого расход магии просто огромный, но Поттера это не смущает, что говорит о его огромном магическом резерве. Настолько огромном, что он представляет для планов Альбуса ещё бо́льшую угрозу, чем первоначально казалось.

Угроза была настолько серьёзной, что Альбус начал по-настоящему опасаться, что Гарри сможет без его помощи вступить в схватку с Волдемортом, и не только вступить, а выйти из неё победителем. Этого в планах Дамблдора как раз не было.

* * *

Утром в субботу двадцать восьмого декабря Гарри проснулся с тревожным чувством. Не таким, с каким он просыпался после кошмаров, в которых фигурировали нападения лжепожирателей. Эти изводили его почти каждую ночь уже неделю, и в них Гарри раз за разом переживал самое страшное, что мог себе представить, — что на Алекса напали, а он не может его защитить, потому что магия не подчиняется ему, как раньше до Хогвартса.

Гарри прекрасно понимал, почему он теперь может так много. То, как тонко и изящно Алекс своими расчётами направлял его магию, приводило его в восторг и заставляло трепетать. Но Поттер любил брата совсем не за это. Если бы вдруг случилось так, что Алекс лишился бы своего волшебства, Гарри, наоборот, стал бы любить его ещё больше и защищать ещё сильнее. Когда ему снилось, что в Алекса одно за другим попадают страшные проклятия, а он ничего не может сделать, чтобы помочь, он испытывал непереносимые муки. Просыпаясь по утрам, Гарри был просто счастлив, что это всего лишь кошмар.

Да ещё эта новая пижама Алекса! Гарри почти пожалел, что подарил её: зачарованные штаны и куртка так хорошо согревали, что тот перестал звать Гарри спать с собой, чтобы согреться, а сам Гарри стеснялся каждый раз проявлять инициативу. Его останавливало, что Алекс ни разу сам не пришёл к нему, значит, следовало проявлять больше уважения к желанию брата уединиться. Гарри был готов пожертвовать своим комфортом и удовольствием, лишь бы Алексу было хорошо. А он подарит ему ещё очень много замечательных вещей, таких, как эта пижама, и вообще всё, что Алекс пожелает!

Гарри поспешил стряхнуть неприятное ощущение, похожее на предчувствие. Оно возникло после сна, содержание которого он не запомнил. Когда после всех утренних процедур наступило время причёсываться, он подал Алексу свою расчёску. Этот ритуал продолжался уже давно, каждое утро Грей расчёсывал брата, щедро питая структурированной магией волосы Гарри. Тот очень удивлялся, как это возможно, ведь когда он пытался расчесаться сам, такого эффекта — блестящих шелковистых волос, послушно складывающихся в аккуратную причёску — не возникало.

Алекс неоднократно объяснял ему, за счёт чего это происходит, и Гарри кивал, показывая, что понял. Но всё равно для него самым главным был не его внешний вид, а мимолетные мгновения ласки и любви, которые доставались ему от брата. Гарри чувствовал, что он и так получает гораздо больше, чем мог надеяться. Попросить Алекса ни с того ни сего обнять его или погладить по голове Гарри не мог: это выглядело бы странно. Поэтому-то он так ценил утреннее расчёсывание. Ну и то, что после него знаменитый шрам Гарри Поттера всегда оказывался скрыт аккуратной прядью волос, было очень приятным дополнением.

План на день был составлен заранее. После завтрака мальчики, воспользовавшись тем, что сейчас стол в гостиной был совершенно свободен, писали эссе по заданным на каникулы темам.

Алекс, поговорив с Перси, выяснил, что библиотека откроется только перед самым началом занятий. Считалось, что всё равно туда никто не пойдёт раньше, чем требуется для приготовления домашних заданий. Сам староста заранее запасся необходимой литературой из числа той, что выдавали на руки. Грею оставалось досадовать на самого себя: за всё это время он ни разу не подошёл к мадам Пинс, довольствуясь лишь теми книгами, который мог найти сам в читальном зале. Учитывая, что особого интереса и жажды познания братья не проявляли, тех книг и учебников, которые они уже загрузили, им должно было хватить для приготовления домашнего задания, написания эссе во время учёбы и ответов на уроках.

А вот после обеда Алекс и Гарри специально задерживались в вестибюле, поджидая Миссис Норрис, которая как рыба-лоцман, отводящая корабль в порт, провожала их в нужную часть замка.

— Смотри-ка, опять моют, — ухмыльнулся Гарри. — Даже по выходным.

Стоящий рядом Алекс проследил взглядом за близнецами Уизли: те предстали перед ними всё в той же позе — кверху задом, надраивая мили хогвартских коридоров. Школьные домовики были очень заняты, устраняя последствия нападения, и отработки Фреда и Джорджа пришлись очень кстати.

— Помнится мне, — проговорил Грей, — что Форджи должны были отрабатывать у Снейпа. Но он, похоже, куда-то уехал, раз мы не видим его в Большом зале, и Уизли достались Филчу. А уж он-то не спустит им все пакости, поэтому они пашут у него каждый день без отдыха.

Налюбовавшись с безопасного расстояния — занятые близнецы их даже не заметили — на трудотерапию рыжих, Алекс и Гарри отправились назад, но путь им преградила Миссис Норрис.

— Тебя что, опять расчёсывать? — с ноткой ужаса в голосе спросил Грей.

— Да ладно, — заговорил Гарри, — это она каждый раз приводит нас туда, где отрабатывают Уизли. Сами мы их ни за что бы не отыскали. Миссис Норрис просто хочет свою награду.

— Ну хорошо, — сдался Алекс. Сделал он это на удивление быстро. — Киса, прыгай вот сюда на подоконник, я замучился уже сидеть перед тобой на корточках.

Кошка, как полагается настоящей английской леди, понимала куртуазное обхождение, как и английский язык, поэтому тут же вскочила на подоконник и замерла копилкой. Гарри протянул брату спецрасчёску, которую таскал в сумке для таких случаев, и тот принялся вычёсывать Миссис Норрис. Кошка теперь и так неплохо выглядела, а после нескольких взмахов расчёской распушилась, как после мытья хорошим шампунем.

Гарри не смог сдержать смех.

— Алекс, что ты натворил! Теперь Филч нас убьёт, если поймёт, что это мы с ней такое сотворили!

— Да в чём дело? — Алекс оглядел кошку, с ней было всё в порядке, и она выглядела довольной.

Гарри со смехом пояснял:

— Она теперь такая миленькая, кто же её будет бояться, когда ученики вернутся с каникул?

Алекс скептически оглядел кошачью шубку. Верно, мимимишность зашкаливала. Действительно, как-то несерьёзно для такой ответственной должности, какую занимала в школе Миссис Норрис.

— Сейчас поправим, — сказал Грей. Он провёл рукой по кошачьему меху, напитывая его магией, и теперь он выглядел плотным, густым и тяжёлым, и в целом миссис Норрис стала смотреться гораздо солидней. Она, сообразив, что процедура закончилась, довольно мяукнула и устремилась по своим кошачьим делам.

Мальчики проводили её взглядом и пошли своей дорогой. Первым заговорил Гарри.

— Мы наблюдаем за близнецами уже несколько дней. Если бы не Миссис Норрис, мы бы даже не знали, куда их пошлют на следующий день. Поэтому я не думаю, что нам удастся осуществить твой план, не зная заранее места. И вообще, Алекс, ты уверен, что близнецы действительно боятся призраков? По-моему, то, что у них дома есть упырь, как раз говорит о том, что они привычные ко всякой нечисти.

Грей рассеянно кивнул, о чём-то размышляя.

— Алекс, давай мы просто отберём у них эту карту. Ты ведь рассказывал, что она и так наша, потому что мой отец — один из её создателей. Подвесим Уизли повыше, как тогда слизеринцев, зафиксируем магией, чтобы не дёргались, и вытащим карту. Наверняка они носят её с собой, чтобы не попадаться. А жаловаться они не пойдут, потому что это не в их интересах.

— Можно и отобрать. Знаешь, мне кажется, что её название — Карта Мародёров — больше подходит для самих близнецов. По-моему, они и есть мародёры, поэтому мне хотелось, чтобы они раскаялись и сами отдали Карту. Но такие, как они, могут раскаяться, только если их как следует напугать. Вот я и подумал о привидениях. Я уже тебе говорил, что видел, как Уизли прятались от призрачных всадников в Большом зале, и решил организовать Фреду и Джорджу похожую ситуацию. Тогда можно было под шумок как-то убедить их, что это призраки требуют отдать Карту. Похоже, Гарри, ты прав, что так у нас ничего не выйдет. Но я не могу придумать ничего другого, так что я в растерянности.

Мальчики как раз проходили мимо портрета, на который по привычке не обращали внимания, так как были уверены, что Барьер убережет их от подслушивания. Но не в этот раз.

— Возможно, я бы мог предложить решение, — раздался осторожный голос, и из-за портретной рамы опасливо выглянул невзрачный волшебник в тёмном сюртуке.

Алекс резко остановился, хватая Гарри за руку. Портреты им прежде не докучали главным образом потому, что Грей, а за ним и Поттер, не обращали на них внимания, не считая их достойными своего времени. С появлением Барьера мальчики вообще перестали считать их угрозой.

— Барьер не сработал? — удивился Гарри.

— Похоже, что так, — с досадой ответил Алекс. — Сам знаешь, с ним такое бывает, иногда он решает, что сказанное предназначается не только для нас двоих.

— Так что со мной? — снова заговорил портрет. — Прошу меня простить, мистер Грей, и вы, мистер Поттер, если вмешиваюсь, не услышать вас я просто не мог. Вы, мистер Грей, так огорченно сказали: «Я в растерянности», что я почувствовал необходимость заговорить с вами.

— Ну вот, — обратился Алекс к брату, — говорю же, Барьер решил, что в этом действительно есть необходимость. Если, конечно, портрету можно верить. Интересно, сейчас он нас слышит?

Путем небольшого эксперимента установили, что волшебник на портрете слышал только непосредственно обращенные к нему слова. Сообразив, почему его расспрашивают об этом, он мягко улыбнулся и сказал:

— Вы зря переживаете, мистер Грей. Ни один портрет или призрак не посмеет передать третьим лицам ваши слова, особенно если вы прямо запретите это делать.

Алекс не успел удивиться сказанному, как портрет добавил:

— А если вам нужно, чтобы призраки что-то сделали, достаточно просто сказать им об этом.

— Мы что, теперь будем бегать за привидениями и кричать «Помогите нам, пожалуйста»? — недовольно спросил Гарри.

— Конечно же, нет! — оскорбился волшебник. — Я сам обо всём договорюсь. Вам лишь останется подойти в назначенное время в нужное место, чтобы обсудить детали.

— Что скажешь? — спросил Поттер брата, надеясь, что сейчас Барьер всё-таки заглушит их разговор.

— Может, это потому, что Поттеры в родстве с Певереллами, а те как раз могли приказывать призракам, — вспомнил Алекс. — Ладно, Гарри, думаю, можно рискнуть.