Последние краски лета (джен)

Сегодня Вася раным-рано поднялся. Решил сюрприз устроить: завтрак сам сварганил и смотался в цветочный ларёк. Неторопливо занимался унылый рассвет, а грязь, замёрзшая за ночь, блестела колотыми льдинками, словно паутиной, но от букета веяло свежестью и весной. Настоящей, тёплой и солнечной.

Вася стол накрыл в большой комнате, а букет установил в центре. Скатерть отыскал, которую мать раньше на праздники стелила. Белую, кружевную. Расставил тарелки и кружки. С разносолами вышло не богато, но весь праздник ещё впереди. Бутерброды, растворимый кофе и вазочка с конфетами. Вышло вроде неплохо. Вася аж прям дождаться не мог, когда Диана проснётся, и, тоскливо вздыхая, поглядывал в окно. Обычно она готовила, и получалось у неё, прямо сказать, намного лучше.

Диана, кажется, удивилась по-настоящему. Приложила ладони к щекам и покачала головой, заулыбалась. Сонная, со спутанными волосами, в ночнушке с голубыми бабочками была она по-домашнему уютная, тёплая, будто первый солнечный луч.

Вася заключил её в объятья, провёл ладонью по золотым локонам.

— С днём рождения!

А Диана чуть погодя отстранилась и заглянула ему в лицо.

— Ты ж мой золотой, спасибо. Мне очень приятно, что ты не забыл.

Цветы, конечно, ей понравились, хотя Диана и сказала, что не стоило тратиться, и всё равно они через пару дней завянут, но всё же щеки её порозовели, а довольная улыбка то и дело озаряла лицо.

С подарком Вася не придумал, точнее, решил, пусть Диана выберет то, что сама хочет. И вот, после завтрака, глядя, как она прихорашивается у зеркала, сообразил.

— Хочешь, платье тебе купим красивое?

— Да ты чё, будто деньги есть! — лениво отмахнулась Диана. — Серьги мне нравятся, — заправив за ухо короткую прядь, полюбовалась на блеснувший в утреннем свете топаз. — И так дорогой подарок.

— Деньги — не твоя забота, — хмуро перебил Вася. И праздника-то хотелось. И Диане, наверное, тоже. — День рождения всё-таки, давай отметим, как ты хочешь.

Диана вовсе не обрадовалась, насупилась, сведя светлые брови.

— Вась, а тебе ведь ещё не платили? Откуда деньги-то? — отвернувшись от зеркала, метнула подозрительный взгляд она.

Вася стушевался, закашлялся, пришлось даже ингалятором воспользоваться, а когда полегчало, отмахнулся.

— Со старой работы.

— С завода? — удивлённо вскинула брови Диана.

— Ну да, зарплату там не платили, потом за полгода рассчитались, — выдумал на ходу Вася и от волнения не смог усидеть на месте. Вскочив, опрокинул стул.

— Странно… — протянула Диана, вновь отвернувшись к зеркалу, косметичку ворошила. Вася шагнул ближе и обнял её за плечи. Прикрыв глаза, вдохнул свежий цветочный аромат и чмокнул в щёку.

— Мне пора, заберу тебя после работы, — скороговоркой вытолкнул он и вылетел в сени. Хотелось думать, что до вечера Диану другие дела займут, а после уже позабудется этот разговор. Да могла ведь она и поверить! Объяснение не хуже прочих. Правда, Вася не слыхал, чтобы кому-то долги выплачивали, но… Ладно, Диана об этом не знает.

День рождения пришёлся на среду, так что после работы поехали за подарком. В эту придуманную отговорку Диана всё же поверила или сделала вид. И платье лимонное, лёгкое, будто кусок воздушного кремового торта безумно ей шло. Вася обрадовался, что сумел угодить.

Продуктов на днюху тётка подкинула. Салат «сельдь под шубой», курицу, а в подарок Диане досталось большое яркое покрывало.

В столовку так просто не устроиться, если только по блату. Вспомнилось, как их в больнице кормили, и что доходило до стола. Взгрустнулось. Что ж, каждый выживает, как может. Благо, столовка принадлежала камвольному комбинату, а не больнице или школе.

— Не хочу быть в долгу, — заявил Вася, когда продукты в багажник загружали.

— Да брось, мы всё-таки родня. Мама с тётей Таней, хоть и ругаются, но ближе у них никого нет, — мимоходом оповестила Диана. — Зарплату задерживают, а жрать-то всем надо.

— Да-а, — протянул Вася. — Сложно с этим поспорить.

Диана подругу в гости позвала. Готовку затеяла. Вася типа помогал, но не очень активно. Картошку чистил, а мысли все крутились об утренней беседе.

А если ей всё рассказать? Если… нет, лучше не рисковать. К чёрту, пусть будет праздник, а всё остальное потом.

Торт сами стряпали. «Муравейник» из печенья, орехов и варёной сгущёнки. Давным-давно Ольга Викторовна научила. И Вася, конечно, предложил его сделать, а Диана с радостью подхватила инициативу.

Когда с ужином было покончено, Диана решила принарядиться. Перед подружкой, видно, похвастаться хотела. Девки все любят красивые тряпки, ну, наверное. Не чтобы у Васи выдалась такая шикарная подборка. Потом, накинув куртку, Диана пошла встречать подругу на остановку.

Звали её Даша, они с первого класса дружили, как успела поведать Диана. И Даша эта оказалась очень болтливая. Вася мгновенно от неё устал, хотя они только переступили порог.

— Ой, Дианка столько про тебя рассказывала! — всплеснула руками Даша. — Не говорила только, что такого красавчика отхватила.

Это, видимо, был комплимент, и Вася растерял все слова. Поморгал, застыв в дверном проёме. А Диана заулыбалась, взяла его за руку, и Вася оттаял, сообразил, что надо хоть поздороваться.

— Привет, э-э, про тебя она тоже рассказывала.

— Ну показывайте хоромы, чё в дверях, чё ли стоять будем? — весело поддела Даша, скинув пальто. И тут же отметила обновку Дианы.

— Платье — отпад! — выставила большой палец вверх. — Даже лучше, чем на выпускном.

Диана любовно расправила складки на ткани, улыбнулась.

— А то! Вася мне подарил.

Они отправились на экскурсию по дому, а Вася накрывал на стол. Даша, хоть и оказалась маленькой юркой, будто пёстрая птичка, но вмиг занимала собой всё пространство и её становилось слишком много. И голос у неё был громкий и звонкий. Даже со второго этажа слышно. Ох, и шумная!

Сели за стол наконец-то. Вася разлил по бокалам. Девкам вино, себе водку.

— С днём рождения, Диана, пусть у тебя всё будет и ничё тебе за это не будет! — звонко хихикнула Даша, взмахнув густой копной каштановых волос. — А по правде, здоровья, счастья, любви, дорогая, всё хорошее пусть остаётся, а плохое обходит стороной! — вскинула бокал она, а после расцеловала Диану в обе щёки.

Вася невольно усмехнулся. Даша, может, слишком открытая, но, кажется, искренняя и подруга хорошая. В подарок она преподнесла набор косметики в красивой деревянной шкатулке.

— Со стипухи откладывала, — подмигнув, шепнула она Диане.

— Дашка, с ума сошла! Дорогущий ведь! — всплеснула руками Диана, заглянув в шкатулку.

— Ну, а чё, у тебя день рождения не каждый день, — поспешила успокоить Даша. Поправила рукав узкого изумрудного платья и задумчиво поболтала вино в бокале.

Вася успел отметить, что обе они «глотают» буквы и растягивают гласные. «У тея-а», — Диана также говорила.

— Спасибо, Дашка, я о таком давно мечтала! — воскликнула Диана, обняв подругу.

— Да уж, хорошо хоть купить успела, — вздохнула Даша. — А то Пашка… — она махнула рукой. — Да ну его к черту! Праздник всё-таки.

Вася вновь наполнил бокалы, тоже поздравил:

— С днём рождения, Диана. Я не особо умею толкать речи, поэтому просто желаю тебе счастья, а я постараюсь тебя не огорчать, — по крайней мере, сейчас он действительно в это верил.

Даша нахваливала угощения, и торт ей понравился. После трепались они с Дианой о бывших одноклассниках.

— Чё за Пашка, парень твой? — решил Вася спросить от скуки.

Даша покачала головой и нервно пригладила выбившиеся из заколки пряди.

— Ай, брат двоюродный. Он знает, что я в общаге живу, приходил как-то, а после у соседки серёжки золотые пропали. А у меня денег занял и с концами. Ну я тоже сдуру-то его в гости пригласила, когда устроилась. Думала, родня всё-таки, а потом меня дядька с тёткой просветили, что он наркоман. Им стыдно, видите ли, они мамке с отцом не рассказывали. А мне сюрприз такой устроили.

Диана сочувственно кивнула и взяла её за руку.

— М-да, с братцем тебе не повезло, — вставил Вася.

— Не то слово, а теперь он ещё и знает, где я живу, — горестно поджала губы Даша. — Хоть бы его прибили уже где-нибудь! Ладно, так нельзя говорить, — тут же спохватилась она.

Диана погладила её по плечу.

— Много занял-то?

— Да у меня особо ничё и не было, так что отделалась малой кровью. Ну ладно, чё мы всё о Пашке! Как у вас дела? Как там с тёть Таней, ладите? — встряхнувшись, перевела тему Даша.

— Да, ничё, помаленьку. Они вон с мамкой опять разругались и передают известия через меня, — пустилась в объяснения Диана.

Потом они перескочили на тему каких-то общих знакомых из деревни, и Вася со временем утратил нить беседы. Тётка Диане выходной на завтра выпросила, так что девки за полночь засиделись. Даша в технарь, по ходу, тоже не собиралась. Она на швею училась, как выяснилось в ходе застолья. Вася с ними не стал весь вечер торчать. Спать пошёл, башка уже гудела. Да и не пил давно, как-то хреново стало с непривычки. В остальном день рождения удался. И Диана была довольна — это самое главное.

* * *

В выходные Диана надумала родителей навестить и, конечно же, те возжелали их вдвоём лицезреть. Познакомиться. Повод вон — день рождения.

Выехали с утра пораньше. Сто километров в одну сторону. На обочинах громоздились глыбы грязного снега — в городе-то уже стаял. Апрель через пару дней. По трассе быстро ехали, а когда свернули на просёлочную дорогу, едва не застряли. Впереди по узкой колее тащился грузовик. Даже не обогнать.

— Что ты им про меня рассказывала? — решил выяснить Вася.

— Да чё? — пожала плечами Диана. — Нормально живём, разве нет? Говорила, что ты хороший, и что любим друг друга.

Такой расплывчатый ответ ничуть не успокоил.

— М-м, ладно, — задумчиво протянул Вася, бросив взгляд на часы. Грузовик так и пыхтел впереди и торопиться не собирался. — А про психушку сказала?

Диана вздохнула, скорбно поджала губы.

— Пришлось. Мне уж надоело выдумывать. Они мои родители всё-таки, не могу же я постоянно им врать. Они спрашивали, чё случилось, может помочь чем… А я… — она взволнованно выдохнула и откинула прядь со лба. — Просто не знала, чё делать.

Вася чуть не брякнул, что про эту свою дурацкую фотосессию она нашла, что соврать. Однако вовремя прикусил язык. Диана ведь не виновата в том, что он в психушку загремел. Да и разве кто-то бы стал ещё беспокоиться и ждать? Кому он ещё-то нужен! Минутный порыв гнева быстро угас, потому что злиться стоило скорее уж на себя, а не на неё.

Диана, похоже, заметила, что он рожу сквасил, и осторожно тронула за плечо.

— Вася, ну всяко бывает в жизни. Ты же не виноват, что заболел.

Вася недоумённо уставился на неё и захлопал глазами. Никто такого сроду не говорил, родаки всё пеняли. Будто бы он сам выбирал!

— Да ты не переживай, они у меня нормальные, простые люди, без всяких заморочек, — поспешила успокоить Диана. — На развилке налево, — тут же подсказала она, заприметив указатель.

Грузовик остановился на въезде в деревню: оказалось, что раскисшую дорогу перегородила корова. Водила протяжно погудел, получив порцию ругани от бабки — хозяйки коровы.

— Эй, бабка, убери ты свою скотину! — поорал водила в окно.

— Да сейчас, подлечу прям! Умный такой, так выйди, да помоги!

Вася только башкой помотал, наблюдая, как водила нехотя вылезает из-за баранки. Корову они всё-таки завели бабке в ворота, бодро переругиваясь при этом. Остаток пути прошёл без приключений.

Дом оказался, хоть и старый, зато ухоженный. Видно, что недавно покрашенный, с аккуратным белым забором и чистым, не заваленным всяким хламом двором.

У соседских ворот двое пацанов играли с палками, то ли рыцарями себя вообразили, то ли мушкетёрами.

Во дворе пёс залаял, и вскоре у калитки показалась женщина в длинной тёмно-синей куртке и белом пуховом платке. Она приветливо махнула пухлой рукой и поспешила навстречу, прихватив пса за ошейник.

Вася припарковался перед домом и заглушил мотор. Выдохнул. Эх, нужно пару минут, чтобы собраться и настроиться на «светскую беседу». Те моменты, когда требуется «кому-то понравиться», обычно не особо удавались.

Диана ласково улыбнулась, наклонившись к нему.

— Пойдём?

Вася кивнул, поймав её ладонь на миг. Что ж, пора.

Диана на мать походила: волосы такие же светлые и глаза цвета весеннего неба. Даже в улыбке проскальзывало сходство. Вот только мать у неё оказалась женщиной необъятной, в отличие от стройной дочки. И голос совсем другой: громкий, чёткий с повелительными интонациями. Видно, что привыкла командовать.

Да, верно, мать Дианы его тоже оценивала, кидала любопытные взгляды, однако махнула рукой.

— Пошли в дом, чё тут на ветру стоять. Мы уж с отцом стол накрыли. Там и познакомимся. А Бурана не бойся, он у нас добрый, залижет скорее, чем закусает. Так, чисто для виду, что охранник есть, — усмехнулась она, кивнув на большого белого пса, похожего на медведя, что крутился у её ног.

Диана смутилась, украдкой сжала его ладонь. Перед матерью она сама становилась маленькой девочкой. И если раньше об этом можно было только догадываться, то теперь стало ясно, как белый день. Диана быстро встряхнулась, потрепала пса по макушке, и тот радостно завилял хвостом, принялся облизывать ей руки.

— Хочешь погладить? Он у нас, правда, добряк. Буран, сидеть, — скомандовала она, и пёс с готовностью подчинился. — Мы на цепи не держим. Летом на улице живёт, зимой в доме. А так-то будка у него есть.

Вася осторожно провёл рукой по густой собачьей шерсти. Мягкая, как пух! Буран снова завилял хвостом. И, оставив пса в покое, они поднялись на крыльцо.

Отец — высокий рыжий мужик встретил в сенях. Обнял Диану, чмокнул в щёку.

— Здравствуй, дочка, мы уж заждались. Как в город уехала, так про нас забыла, — упрекнул он.

Вася успел отметить, что с отцом Диана напротив расцвела и ласково приникла к нему. Как там говорят: «папина дочка».

— Это мой Вася, — представила она, шагнув в сторону, в тоне проскользнула горделивая нотка, и это было приятно. — Мама — Галина Владимировна, — церемонно кивнула она, когда прошли в большую комнату, где стоял накрытый стол. — Папа — Алексей Мартынович.

Отец переглянулся с матерью.

— Да просто дядя Лёша и тётя Галя. Не чужие ведь, так, Галка? — с ухмылкой подхватил он жену под локоть.

Та поправила узкое тёмно-синее платье и добродушно кивнула:

— И правда, не к чему церемонии разводить. Айда за стол, кормить вас буду.

Дядя Лёша подал руку.

— Рад познакомиться, Вася. Давно уж пора это бабье царство разбавить, — весело подмигнул он.

Тётя Галя расстаралась — наготовила угощений на праздник: салаты, горячее и всякие домашние соления выставила на стол. Дядя Лёша хлопнул в ладоши и вытер руки о подол красно-белой клетчатой рубашки.

— Раз у дочи день рождения, так не грех и настойку опробовать, — он позвякал в массивном буфете посудой и выставил в центр круглого стола туго закупоренную бутылку. — Это вот на вишне, — пояснил он, открутив пробку и с наслаждением втянув аромат.

Тётя Галя разложила приборы, расставила рюмки, дядя Лёша разлил свою хвалёную настойку.

— За знакомство! — провозгласил он, и они дружно чокнулись.

Выпили, закусили, и тётя Галя, складывая салфетку, как бы между делом, поинтересовалась:

— Как с работой, Вася? Нашёл чёй-то? С судимостью-то тяжко, поди устроиться?

Вася замер с нанизанным на вилку куском маринованного огурчика. Этот момент они с Дианой обсудить не успели, а следовало. А она, выходит, родаков просветила и про суд рассказала. Сам-то он толком ничего и не помнил. Хреново так было всё время и призраки донимали.

Тётя Галя подняла взгляд от тарелки и выжидательное уставилась на него. В гробовой тишине Диана ободряюще стиснула его запястье. Даже что-то шепнула на ухо, но Вася слишком ушёл в себя, чтобы уловить смысл.

Дядя Лёша разбил тягучую паузу, громко стукнув рюмкой о стол.

— Давай-ка, по второй. За Дианку! День рождения ведь собрались праздновать, а вы тут, будто на поминках уселись.

Вася кивнул и машинально поднёс рюмку ко рту. Терпкий вишнёвый вкус осел на языке.

— У меня братец троюродный сидел. По малолетке они тачку угнали, да разбили. Так сейчас-то всё путём, сороковник ему уже, на два года меня младше, ну вот, семья, дети, в автомастерской робит, — видно, чтобы разбавить атмосферу, оживлённо рассказал дядя Лёша.

— Я не… В СИЗО был два месяца всего, а потом суд, — сглотнув, выдавил Вася. — И… в больницу меня отправили.

— Вот как, — задумчиво протянула тётя Галя. — Чё ж ты натворил? Диана нам ни слова, ни полслова не сказала, — недовольно покачала головой она.

Что уж тут выдумаешь на ходу? Вася сказал то же, что и всем, кто интересовался до этого.

— Наркотой торговал, — угрюмо пробормотал, уставившись в стол.

Вновь повисла неловкая пауза. Дядя Лёша с тётей Галей переглянулись.

— Что ж, времена нынче такие. Честный труд не в почёте… Ну, не убил никого и ладно, — примирительно махнул рукой дядя Лёша.

— А диагноз-то какой? — вновь полюбопытствовала тётя Галя.

— Мне не сказали, — поспешно соврал Вася и выбрался из-за стола. — Выйду воздухом подышать.

Тётя Галя досадливо поджала губы и передёрнула плечами.

— Обиделся, чё ль? А чё ж я такого сказала? — обвела взглядом дочь и мужа она.

Вася только покачал головой и шагнул коридор. Душно, аж в горле перехватило, и дышать стало тяжко. А ингалятор в куртке остался, в сенях.

Справившись с приступом, Вася вышел на крыльцо. Прислонился к дощатой стене и, запрокинув голову, провожал взглядом облака. Свежий весенний ветер растрепал волосы и пробрался холодными пальцами за воротник рубашки. Тоскливо так стало, горько. Ну разве каким родителям такой кавалер угодит? И не то, чтобы так требовалось понравиться им, но Диане это важно, а разочаровывать её не хотелось.

Когда лжи становится слишком много, в ней тонешь, словно в топком болоте. А он так много врал в последнее время. Диане, её родакам, Дэну в усадьбе и Мише. Кажется, только перед Императором был честен. Но тот просто не задавал неудобных вопросов.

Скрипнула дверь, и кто-то ступил на крыльцо. Ветер принёс лёгкий аромат цветочных духов. Диана ему куртку на плечи накинула, пригладила волосы.

— Ну ты чего? Разве они чем-то тебя обидели?

Вася поймал её расстроенный взгляд и уловил обеспокоенный тон. Прижал к себе и вздохнул:

— Не знаю, что сказать. Просто слишком много внимания для меня одного.

Дядя Лёша вышел следом, окинул их любопытным взглядом и покрутил в руках сигарету.

— Диана, иди-ка матери помоги, а мы тут потолкуем.

Диана бросила ободряющую улыбку и, легко коснувшись ладони, послушно скрылась в доме.

Дядя Лёша дождался, когда за ней захлопнется дверь, закурил и, хмыкнув под нос, облокотился на резные перила.

— Ты, вот чё, Василий, на нас не серчай. Вы, может, уже и не дети — сами в своей жизни разберётесь, но нас тоже пойми. Дочка у нас одна.

От волнения тугой комок застрял в горле, будто острый гранёный кубик, и Вася пообещал шепотом:

— Я бы её никогда не обидел.

Дядя Лёша покивал, не сводя с него испытующего взора. Пригладил рыжую щетину. В светло-карих глазах отразился бойкий солнечный луч.

— Твоё слово, — он протянул широкую мозолистую ладонь.

Вася кивнул с серьёзным видом и подал свою.

Вернулись за стол, тётя Галя всё бросала изучающие взгляды, однако тему перевела. Стала какую-то свою знакомую хаять.

— У Наташки Васнецовой-то дочка в подоле принесла, — заохала она. — Школу закончить не успела — подкинула матери «подарок».

— Ну, мам, всяко бывает, — примирительно вставила Диана.

— Вот именно, — тут же зацепилась тётя Галя, воздев палец в воздух. — Потому что головой надо думать, а не половыми органами. Натка-то моя ровесница, я вот ещё бабкой становиться не планирую, до пенсии, по крайней мере, — строго высказала она. — Раз уж вы живёте, «как взрослые», так что имейте в виду. Надо сначала мозги отрастить, учёбу закончить, а потом уж все эти пелёнки и сопли, — сурово кивнула она Диане.

— Да мы так-то не собирались, — решил выступить Вася.

— Ну-ну, те тоже не собирались… — скептически хмыкнула она.

Дядя Лёша бросил на жену многозначительный взгляд.

— Галка, хватит уже молодых кошмарить. А то потом дуешься, что Дианка ехать домой не хочет.

Тётя Галя недовольно цокнула, вскинув подбородок, и поправила пышные светлые пряди.

— Ладно, Лёш, не увлекайся, — кивнула она в сторону бутылки с настойкой. — Лучше давай подарки дарить, — не дожидаясь ответа, тётя Галя грузно поднялась и скрылась в глубине дома.

Дядя Лёша ободряюще подмигнул.

— Доча, мы собрали кой-чего, ты уж взрослая совсем, может, чё сама хочешь, — провозгласил он, когда тётя Галя вернулась с конвертом и подарком, завёрнутым в плотную коричневую бумагу. Тётя Галя тоже развеселилась, обняла Диану и вручила подарок.

— Поздравляю, дочка! В райцентр вон с отцом мотались, ухватила на распродаже. Вещь, так вещь!

Подарком оказалась замшевая сумка с кисточками на замках. Диане, кажется, понравилась, родителей она поблагодарила и всё сидела, любовалась, положив на колени.

После пили чай с пирогом с яблочным повидлом. Тётя Галя расстаралась: пирог получился — объедение. Фотки смотрели старые, а тётя Галя рассказывала, как они познакомились.

— Дом-то от бабки с дедом моих. Танька с мужем тогда квартиру в кооперативе взяли. Всё в город тянуло, — посетовала она. — Нет, оно понятно, да только своим хозяйством всегда прожить можно, а в городе… Ладно, — махнула рукой она. — Танька потом с мужем разошлась, но это уже другая история, — оборвала сама себя.

— Ты про знакомство начала, — деликатно напомнил дядя Лёша, поудобней устроившись в глубоком кресле.

— Да, Лёшка у бабушки моей, Ирины Санны, комнату снимал. А я приехала за ней досматривать, она уж старая была, дед помер, одна осталась. Так мы и встретились.

— Я только с армии вернулся, устроился тут на ферму. Отец заболел тогда, матери, да младшим сёстрам помогать надо было. Деньги им отсылал. Ну вот, а тут Галка… Любовь у нас закрутилась. Ох, она была девка бойкая, задорная. На танцы в клуб ходили, да вон в райцентр в кино ездили, — заулыбался дядя Лёша.

— Я как раз только училище закончила, восемнадцать мне стукнуло, в сельмаг устроилась. Так там и осталась, — с долей огорчения добавила тётя Галя. — Хотела дальше учиться, да потом Дианка родилась, и уже, конечно, не до того стало. Хозяйство, дом, работа. Лёшка, когда не на работе, так ремонтом занимался. Делов нашлась куча: и крышу латать, и фундамент пришлось. Бабушка кур держала, поросей. А как её не стало, так и продали. Но дом-то бросать жалко, так здесь и осели.

Дядя Лёша поднялся и обнял жену за плечи, звонко чмокнул в щёку.

— Ладно тебе, Галка, чай не плохо живём. Дочку вон вырастили, красавицу — вся в тебя.

Тётя Галя тоже улыбнулась, погладила его по руке.

— Твоя правда, Алёша.

Вася с удивлением отметил, как они гармонируют друг с другом, буквально ловят слова на лету. И до сих пор друг на друга смотрят с теплом. И хоть тётя Галя ругалась, что дядя Лёша всю настойку приговорил, но финал вечера это не испортило.

Дядя Лёша виновато крякнул и пригладил короткие волосы.

— Ладно-ладно, права Галка, хватит. Пойду-ка на боковую.

— Да, мы тут рано встаём. То огород, то вон раньше корова была, надо всё успевать, — подхватила тётя Галя. — Ну, айда, в Дианкиной комнате постелю вам, — поднявшись с твёрдого клетчатого дивана, поманила рукой она. — Уж раздельно-то не предлагаю ложиться, — заявила с лёгким смешком.

Комната Дианы оказалась яркой и светлой, обои белые с золотыми листьями и горчичные шторы. У окна стол с аккуратно сложенными тетрадками, да полка с книгами на стене. Старую кровать с панцирной сеткой укрывало белое покрывало, вышитое золотыми нитями.

— Это бабушка у нас была мастерица, — шепнула на ухо Диана.

А тётя Галя услышала, улыбнулась.

— Да, бабка была ого-ого, картинки вышивала на заказ, иконы даже. Руки золотые! Ну, нам это не передалось, — рассмеялась она. — Терпения у меня на такое не хватает, — хлопнула на покрывало стопку постельного белья и сказала Диане: — Не маленькие, сами застелите, — широко зевнула, прикрыв рот ладонью, и пожелала спокойной ночи.

Диана послушно кивнула и, собрав покрывало, повесила на спинку кровати, принялась застилать. А Вася картинку разглядывал с медвежатами, что покоилась в рамке под стеклом. Стену напротив кровати украшала. Тоже вышивка оказалась. А издалека, будто нарисованная!

— Как тебе у нас?

— М-м, интересно, — выдавил Вася. День-то, по правде, вышел напряжённый, но не сказать, что плохой. Просто слишком много разных эмоций, которые перемешались в причудливый коктейль удивления, стыда и страха, и вымотали изрядно. Как это всё объяснить словами, Вася понятия не имел. Зато рад был, что они наконец-то остались вдвоём в тишине.

Брякнулся на кровать, только застеленную, и взял Диану за руки. В светлых глазах её и напряжённых губах скользило едва уловимое ожидание на грани с огорчением.

— Не понравилось, да?

— А-а, понравилось, просто слишком много впечатлений, — нашёлся Вася. Прижал к себе, тёплую, нежную, а Диана, рассмеявшись, толкнула на мягкую перину. Кровать широкая — и для двоих места хватало.

— Родители спать пошли, — намекнула Диана, скинув платье.

— Да ты чё, они в соседней комнате, и койка скрипучая! Матушка твоя начнёт опять завтра высказывать.

Диана только махнула рукой.

— Ой, ладно, не бери в голову. Она за словом в карман не лезет, и так бы нашла, чё высказать, — стянув резинку, она задорно тряхнула распущенными локонами и, наклонившись близко-близко, подарила ему долгий поцелуй. Вася, обхватив её за талию, прижал к себе. Легонько провёл пальцами по бледной коже, словно по тонкому шёлку. Сетка, конечно же, от их перемещений пела на все лады.

— Твою мать! — выругался Вася. А Диана, перехватив его ладонь на плече, задумчиво кивнула.

— А пошли в баню, там и не слышно ничё, и кровать не скрипит, — азартно предложила она, потянув за руку.

Огонь, пылающий в груди, не оставлял времени на размышления. Ох, умеет же она раззадорить!

В бане оказалось тепло и тесно, пахло деревом и хвоёй. И, естественно, они умудрились в потёмках сшибить какие-то гремящие тазы. Плевать уже стало, неважно. Любопытное око луны бесстыдно подглядывало в маленькое мутное оконце. В бледном ночном свете казалось всё полусном-полуявью. Одежда была сброшена на пол, и не осталось больше ни преград, ни тайн, лишь жар разгорячённых тел и тихая ночь за окном, усыпанная бисером звёзд.

* * *

Домой пробирались по тёмному двору, и Диана всё держала за руку, горячо выдохнула, наклонившись к уху:

— Я тебя люблю.

И, чёрт возьми, так хотелось это услышать именно сейчас, убедиться, что всё вокруг настоящее, а не затянувшийся сон.

— И я тебя люблю, — ответил Вася, ласково коснувшись её щеки. В этой суматохе серых будней иногда просто нужно напомнить, что ты всё ещё дорог. И тогда тоска не так душит, и дышать становится легче. Уж ему ли не знать.

В комнате Диана свои стихи показывала. Те, что в школе писала, когда ещё мечтала поэтессой стать. По правде, было странно и не очень «художественно». Но Вася постарался изобразить заинтересованный вид. Диана, однако, быстро его раскусила, но не обиделась, заулыбалась.

— Детство всё это — было и прошло.

Вася не нашёл, что возразить.

— Всё равно ты чудо — настоящая, — коснулся уголка её тонких губ и поцеловал.

Уснули поздно. Кошка ещё посреди ночи стала ломиться в окно. С прогулки вернулась и жрать захотела. Диана вставала её кормить.

Утром тётя Галя заявилась, дежурно стукнув в дверь и тут же её распахнув, деловито промаршировала к высокому шкафу.

Вася проморгался и поспешно натянул одеяло — одно на двоих. Диана что-то сонно пробормотала и уткнулась ему в плечо, и тут же вскинулась.

— Мама, ну можно же не вламываться с утра пораньше!

— О, хоспади, чё я там не видала, — отмахнулась тётя Галя, продолжая рыскать в шкафу. — Вряд ли вы чем-то сможете меня удивить.

Вася аж поперхнулся, закашлялся и словил приступ астмы. Потянулся за ингалятором на тумбочке.

Тётя Галя только головой покачала.

— А ты чёй-то насквозь больной!

— Мама!

— Всё мама, да мама! — рассерженно передразнила тётя Галя. — У нас тут Николаич мёд продаёт башкирский, зять ему привёз, так я хотела обменять. После бабушки вон сколько вышивок осталось, чё добру-то пропадать? А у тебя шкаф большой, я и сложила. Всё равно ведь не живёшь, гостюешь, чё ж месту пустовать! — затараторила она. — И вам возьму, мёд-то, говорят, хороший, лечебный.

Слава богу, она отыскала то, за чем приходила, и демонстративно притворив дверь, удалилась. Выкрикнула оттуда:

— Хватит дрыхнуть-то уж, городские, — с насмешкой упрекнула она. — Весь день проспите. Завтрак на столе, а я к Николаичу пошла.

Вася с Дианой, переглянувшись, прыснули со смеху.

— Мама у тебя очень…

— Ай, заполошная, знаю, — весело подхватила Диана. Вася кивнул, хотя и хотел сказать другое: «бесцеремонная».

На завтрак была яичница с колбасой, душистый травяной чай и остатки вчерашнего пирога.

После Диана собрала посуду и помыла в тазу, скатерть вытряхнула на крыльце.

— Прибраться надо немного, а потом покажу тебе нашу деревню. Школу вон, клуб, — пояснила она.

— Я могу тоже помочь, — с готовностью предложил Вася. Неловко было без дела сидеть.

Дядя Лёша как раз подоспел, перекатывая в углу рта сигарету.

— Пойдём-ка, Вася, воды мне поможешь натаскать. Да дров ещё надо заготовить. Послезавтра в рейс уезжаю, Галке, чтоб не возиться. Она-то у меня огонь-баба — всё сама могёт, смекаешь? — хлопнул по плечу дядя Лёша.

— Э-э, чё-то нет, — покачал головой Вася.

— Могёт, да не должна же она валандаться со всем. Пока дома, так надо дела закончить, всё подготовить. Баб-то надо беречь, кто ещё о нас заботиться будет, — пояснил дядя Лёша, а Вася покивал. — Дрова тебя научу колоть.

— Я умею, — тут же возразил Вася. Пусть не думают, что он совсем безрукий. — У нас печка дома.

Дядя Лёша задумчиво хмыкнул и увлёк за собой во двор.

— Вот и славно, молодец.

К обеду закончили со всякими хозяйственными делами. Тётя Галя вернулась довольная удачным обменом и презентовала им полуторалитровую банку мёда. Обедом накормила, а после Диана позвала по деревне прогуляться. Школу свою показала, старую, двухэтажную, выкрашенную в голубой цвет. На конюшню зашли. Прадед Дианы там всем занимался, лошадей разводил. Тот, которому дом принадлежал. А после дед (отец тёти Гали) продал конюшню и в райцентр подался. Это Диана рассказала неспешно, пока шагали по рыхлой весенней тропинке мимо старых деревянных домов. У кого-то совсем уж хлипкие домишки стояли, огороженные дырявым забором. У кого побогаче, да поновее.

Затем остановились у магазина, в котором тётя Галя торгует. В воскресенье он не работал. А так вдвоём со сменщицей (той самой Наткой) они там пашут.

— Мне в детстве нравилось к мамке приходить после школы. Сидишь, рисуешь, читаешь, журналы всякие разглядываешь. Ещё со счётами играла, когда малая была, — заулыбалась она. — Или с Дашкой забегали, помогали расставлять товары. А мамка пряников или леденцов давала заместо зарплаты. — А папка, когда из рейса приезжал, всегда подарки привозил. Халву в шоколаде вот помню, мы Дашку ещё угощали.

— Кем он работает-то? — спросил Вася, когда вышли на главную улицу с маленькой круглой площадью.

Почта с покосившейся табличкой находилась с одной стороны, а с другой библиотека в старом деревянном доме с украшенными резными наличниками окнами. По центру памятник Ленину, разумеется.

— Дальнобойщик, грузы возит, — пояснила Диана. — Здесь-то работы не особо.

Миновав площадь, свернули к реке. На холме возвышалась маленькая деревянная церквушка, точно, как на картинах.

— Ну вот и всё, — развела руками Диана. — Дальше смотреть уже нечего, лес, да кладбище.

Вася только кивнул. Отчасти красиво, но всё же уныло. Сам бы он точно здесь жить не хотел. Опять же, пока гуляли, Диана то и дело встречала знакомых, а в городе всё-таки проще. Не будет каждый встречный лясы точить и выпытывать, как да что. Соседей любопытных и так хватает, а тут и вовсе вся деревня друг друга знает. Так и рехнуться можно.

Двинулись в обратный путь. Домой пора, а по темноте добираться неохота. Дороги хреновые. Родители Дианы проводили тепло, обнялись на прощание, солений-варений всяких насовали и велели приезжать в гости. Диане, похоже, взгрустнулось и часть пути она молча поглядывала в окно.

— Жалеешь, что уехала? — решил узнать Вася.

— Нет, просто скучаю. Ладно, не в последний раз ведь гостим, — быстро встряхнулась она.

— Ага, — согласился Вася. Родаки у неё вроде неплохие, но надо от них отдохнуть. Сделать перерыв.

Домой вернулись в девятом часу. Вася пока машину загонял во двор, да закрутки из багажника таскал, Диана в дом зашла и окликнула в окно.

— Телефон!

Вася, чертыхнувшись, толкнул дверь и прошёл в ботинках в сени.

— Кто там ещё?

Диана положила трубку на столик в большой комнате и пожала плечами.

— Какой-то Вадим Сергеич тебя спрашивает.

Вася, нахмурившись, шагнул в комнату. Кажется, никого он с таким именем не знал. Скинув куртку на стул, прижал трубку к уху.

— Слушаю.

— Вася, не узнал меня, что ли?

Вася хотел сказать, что нет, но тут смутно-знакомый баритон в трубке затянул:

— Боже, царя храни,

Сильный, державный,⁽¹⁾

Царствуй на славу нам!

Вася облегчённо выдохнул и хлопнул себя по колену.

— Товарищ Император!

— Ну вот, другое дело, сынок, а я уж думал, совсем ты меня позабыл или забыть хотел? — подозрительно уточнил он.

— Прости, — с заминкой протянул Вася. Просто навалились повседневные дела, а когда спохватился, стыдно стало, что так долго тянул. — Не забыл.

Император, кажется, не обиделся. Вздохнул только печально.

— Ладно, сынок, как твоё ничего? Устроился?

— Типа того, всё хорошо, — почти не кривя душой, признался Вася.

Император выдержал паузу, покашлял в трубку.

— Повидаться не хочешь?

— Хочу, конечно, — с готовностью откликнулся Вася.

— Отлично, я на Благовещинской живу, заезжай, как сможешь. Я пока не работаю, дома, так что позвони, встречу, — бодро предложил Император.

— Хорошо, только давай в выходные. Мне на работу завтра, — чуть помедлив, ответил Вася.

Император обрадовался, адрес свой дал. Оказалось, в самом центре живёт, аж Кремль из окна видать. Поболтали ещё немного, так ни о чём, да распрощались. А Вася решил, что в этот-то раз точно не подведёт. Да и соскучился, правда. Хотелось узнать, как у Императора жизнь устроилась. И всё-таки хорошо, что он сам позвонил, а не то Вася бы ещё долго собирался и рассыпался в сомнениях. Решено, в выходные надо к нему заехать. Теперь-то тянуть нечего.

1) официальный государственный гимн Российской империи с 1833 по 1917 годы

Вернуться к тексту