Веснушки (джен)

До четвертьфинала чемпионата мира по квиддичу, где должны были встретиться сборные Уэльса и Бразилии, оставалось почти четыре часа, и я решила немного проветриться, пока Гарри наносил дружеский визит аргентинским аврорам.

Было бы здорово снова посетить шумный и яркий маггловский центр Буэнос-Айреса, куда я аппарировала накануне в сопровождении журналистов местной спортивной газеты "Квиддич в Латинской Америке", но мне не хотелось привлекать к себе внимание. Я и так вчера чуть не нарушила статут, заглянув в кафе, чтобы купить знаменитые национальные сладости. Подошла к стойке расплатиться за альфахоры, забыла напрочь, что меня окружает целая толпа магглов, и на автомате применила заклинание левитации к упавшим на пол монетам. Хорошо, что волшебную палочку не достала.

Я вовремя опомнилась, с опаской оглядевшись, наклонилась и стала быстро собирать монеты руками. Кажется, никто не заметил моего колдовства.

— Que Dios te bendiga, señora⁽¹⁾, — раздался надо мной приятный мужской голос. Подняв глаза, я в первую очередь обратила внимание на серебряный крест, надетый поверх черной сутаны, и только потом — на добродушное загорелое лицо. Это был священник. Крест на его груди символизировал распятие — казнь, которую злые магглы совершили над своим богом, кажется, две тысячи лет назад. Он смотрел на меня долгим, пронзительным взглядом, как будто был легилиментом и пытался залезть мне в голову. Хотя, скорее всего, его удивила моя странная суета возле стойки.

Кроме "сеньоры", я не поняла ни слова. Сначала решила, что это обличение в волшебстве. В Средневековье такие, как он, живьем сжигали на кострах таких, как я. Говорят, особенно безжалостная охота велась на рыжих ведьм. Так что мне — и всей моей рыжеволосой семье — повезло родиться в двадцатом веке.

— Что? — машинально спросила я на английском, бросив взгляд на сверток в руках мужчины. Надо же, священники тоже едят сладкое, им не чужды простые человеческие радости.

— God bless you, ma'm, — повторил он на моем языке с заметным акцентом. Это оказалось весьма неожиданно. Аргентинский священник-маггл призвал божье благословение на чистокровную ведьму из Англии. На душе у меня полегчало. Ужасно не хотелось использовать Обливиэйт. И проблемы с Министерством магии в чужой стране мне были не нужны.

— Спасибо, сэр, — с почтением ответила я, улыбнувшись, быстро расплатилась за альфахоры, едва не стоившие мне разоблачения, и поспешила убраться из кафе. Отныне, решила я, вплоть до финала чемпионата, все прогулки — только по Патагонской пустыне и исключительно в обществе магов.

Кстати, альфахоры в Буэнос-Айресе были вкусные. И я, выйдя сегодня со стадиона, первым делом отправилась в ближайшую кондитерскую в надежде, что местные кулинары готовят не хуже. Я сделала заказ и уже собралась занять столик, но в этот момент услышала знакомый голос.

— Ну здравствуй, Джиневра! За кого болеешь? Надеюсь, за нас, а не за этих вонючих бразильских мальчиков?

Это была Гвеног Джонс — менеджер сборной Уэльса и мой бывший капитан. Почти десять лет я играла за "Холихедских Гарпий" под ее началом. А бывших капитанов, как известно, не бывает. Гвеног говорила со мной командным тоном, как с сопливой девчонкой. Продолжала играть роль строгой мамочки. И это насмешливое "Джиневра"... Ведь она знает, что я не люблю, когда меня называют полным именем. Кажется, благословение маггловского священника, которое я нежданно-негаданно получила вчера, мне пригодится прямо сейчас.

Я сняла пальто — в Патагонской пустыне даже летом жуткая холодина — и, не дожидаясь приглашения, села к ней за столик. Мы уже встречались пару раз за время чемпионата, мельком, в толпе, однако поговорить с глазу на глаз не успели. Я надеялась на эксклюзивное интервью с Гвеног для "Ежедневного Пророка", но понимала, что уломать ее будет непросто. Она терпеть не могла моего начальника, Варнаву Каффа. Для нее этого было вполне достаточно, чтобы отказаться от любого сотрудничества.

— За вас, Гвен, — спокойно сказала я, без смущения глядя ей в лицо. — А ты сомневалась?

Гвеног смотрела свысока, с чуть насмешливой улыбкой, хотя по глазам, цепким, живым и глубоким, я поняла: она рада меня видеть.

— Ну, кто тебя знает.

Еще как сомневалась. До сих пор не может простить, что я ушла из "Холихедских Гарпий". Что променяла квиддич на детей, домашние хлопоты и "своего Гарри Поттера". Спортивную колонку в "Ежедневном Пророке", которую мне предложил вести главный редактор Варнава Кафф, Гвеног оставила без комментариев — посчитала ниже своего достоинства.

Хотя мне еще крупно повезло. Меня не прокляли, не засудили и не избили бладжером до полусмерти, как несчастную Вайлду Гриффитс, которая ушла к "Паддлмирам" в девяносто девятом году. Во время матча с "Холихедскими Гарпиями" бедняжка была вынуждена аппарировать с поля, чтобы спастись от обезумевшей Гвеног, а после проходила лечение в Мунго.

Со мной же только разговаривали через губу, а это, учитывая мстительный характер моего бывшего кэпа, сущая ерунда.

— Кто знает? — в недоумении рассмеялась я. — Ты знаешь, Гвен. Ты прекрасно знаешь, что я всегда болею за вас. По-другому просто быть не может. Почти половина состава сборной Уэльса играет за "Гарпий". Как я могу за них не болеть?

Гвеног неожиданно улыбнулась. Слово "гарпии" оказалось волшебным, как заклинание.

— Не бери в голову, Джин, — мягко произнесла она. — Я эти дни сама не своя. Нервы сдают. — Ее смуглое лицо скривилось, словно из вазочки с цветами, стоящей на столе, вылезла мышь. — Слышала репортаж с участием Барбозы? Как у него язык повернулся сказать такое...

Еще бы я не слышала. Об этом не говорил только ленивый. Менеджер сборной Бразилии Хосе Барбоза назвал соперниц из Уэльса бездарными ведьмами. Конечно, Гвеног была на взводе. Она не успокоится, пока не разобьет бразильцев и не пройдет в полуфинал.

— Барбоза — отвратительный хам, — сказала я. — Хам и завистник. Не обращай внимания.

— Пытаюсь, но не получается. Это и бесит больше всего. Чувствую себя старой злобной каргой. — Гвеног горько усмехнулась. — Как видишь, не самый лучший настрой перед матчем.

— Ничего. Сейчас поедим сладкого, и все наладится, — весело произнесла я, надеясь хоть немного отвлечь Гвеног, и поблагодарила официанта, принесшего нам кофе и альфахоры. — До чего понравились мне эти аргентинские пирожные.

— Приторные, — тоном, не терпящим возражений, заявила Гвеног, но тем не менее откусила кусочек и стала сосредоточенно жевать. — Обычное песочное тесто. Весь прикол в этом сладком вареном молоке. Но в целом... так, на любителя.

Ничего удивительного. Это же Гвеног Джонс. Угодить ей практически невозможно. Особенно перед решающим матчем с бразильцами.

— Гвен, у меня к тебе просьба. — Я резко сменила тему, раз уж альфахоры не спасли ситуацию. — Можешь дать небольшое интервью для моей колонки? Смаковать скандалы — это, конечно, круто, но читателям нужны живые, настоящие материалы о квиддиче. — Я осторожно коснулась руки Гвеног в знак поддержки. — Это будет большая честь для "Пророка". И для меня.

Гвеног допила кофе и тяжело вздохнула, стиснув мою руку в своей ладони.

— Для тебя... — подчеркнула она, — для тебя — что угодно. Но только не сейчас, Джин. Голова, как пустой котел, честное слово. Сыграем матч, отдохнем немного, и я вся твоя, обещаю. Идет?

— Вот увидишь, все будет хорошо, — сказала я, обрадовавшись словам Гвеног. Для полного счастья осталось разнести в хлам сборную Бразилии. Надеюсь, уэльские ведьмы не подкачают. — Как говорят аргентинцы, que Dios te bendiga, señora.

1) Благослови вас Господь, сеньора (исп.).

Вернуться к тексту