Белый лев (гет)

— Итак? Что с ней, Поппи? — через некоторое время осведомился Директор.

— У мисс Принц явные признаки переутомления. Я не смогла обнаружить никаких физических повреждений, но она полностью обессилила, словно ей пришлось пожертвовать всей своей магической силой.

Альбус понимающе кивнул.

— Лучше всего будет оставить ее отдыхать, а я потом еще раз навещу ее, а также мисс Грейнджер.

— Хорошо, Поппи. Я думаю, Ремус задержится здесь, чтобы присмотреть за ней.

Люпин согласно кивнул Дамблдору, и медсестра это заметила.

— Отлично. Если что-то будет нужно, зовите меня.

— Обязательно, — ответил Лунатик и проводил обоих до двери, прежде чем опять сесть рядом с сестрой Северуса.

— Что же ты делаешь, Касс? — пробормотал он, качая головой.

Люпин не мог понять, как ему удалось разделить их с Гермионой, ничего при этом не почувствовав. То свечение вызвало в нем лишь тепло и приятные эмоции.

Он осторожно взял изящную руку и мягко сжал ее. Обычно он всегда чувствовал себя хорошо рядом с ней, к тому же получал возможность быть более открытым, чем обычно. В его глазах Касс являлась чем-то особенным, и внутри него каждый раз что-то неприятно шевелилось, когда он замечал, как Сириус начинал с ней флиртовать, и она отвечала на это, даже если это заканчивалось их ссорой. Несмотря на то, что он полностью доверял Бродяге, он не мог отделаться от чувства ревности.

Некоторое время он только молча смотрел на нее и неосознанно гладил большим пальцем ее руку, лежавшую в его руке.

— Я просто тебя не понимаю, — неожиданно для самого себя сказал он. — Когда мы беседуем наедине, ты совсем другая, чем когда еще кто-то рядом. Почему ты так поступаешь?

— Просто потому, что я такая, — прозвучал сиплый ответ, и Лунатик тотчас встрепенулся и покраснел, поняв, что она расслышала эти слова.

— Каждый человек, — продолжала она, — прячется за неким фасадом, заглянуть за который могут лишь немногие. К примеру, Северус ведет себя, как холодный и отчужденный человек, а я вот так, Волчонок.

Последнее слово она произнесла с особой нежностью, будто подул теплый летний ветерок, который ласково овеял лицо мужчины.

Ремус не смог удержаться от судорожного глотка. Он понял, о чем она говорила. Ведь и он действовал точно так же, отчасти уже не замечая этого, поскольку для него — через столько лет — это стало уже нормой.

— Тебе не надо так много говорить. Лучше отдохни.

— Я хорошо себя чувствую, — возразила Касс и попыталась сесть, но оборотень заставил ее вновь опуститься на подушки.

— Нет, послушай меня. Я прекрасно вижу, что ты и наполовину не восстановила силы, которые у тебя были.

С ее красиво очерченных губ сорвался вздох.

— Ты поступила глупо. Разумеется, ты хотела помочь Гермионе, но ты не должна при этом подвергать себя опасности. Ей может помочь Поппи.

— Я перед ней в долгу.

— Потому что она тогда помогла тебе? — спросил Ремус, и она кивнула.

— Я уверен, что она смотрит на это иначе, чем ты, и ты знаешь это. Но, прошу тебя, отдохни. Если хочешь, я останусь, пока ты не заснешь.

— Да, пожалуйста, — ответила Кассиопея, и ее глаза медленно закрылись.

Она не видела, как Ремус почти нежно улыбнулся, глядя на нее.

Тем временем, Северус все еще сидел возле Гермионы, наблюдая за ее сном, который все еще был тревожным. Он боролся с желанием проникнуть в ее разум, чтобы узнать, что произошло. Возможно, тогда он сможет ей помочь.

Он слегка покачал головой. Снова он думал о ней. Что она с ним сделала? Он больше не понимал самого себя.

— Она наверняка расскажет все сама, — сказал себе Северус. — Иначе она бы не была мисс Грейнджер, — добавил он, решив не вторгаться в ее сознание.

Поскольку на тот момент он больше не мог ничего сделать, он встал, чтобы принести себя чаю и что-нибудь почитать. Он все еще продолжал искать информацию, которая могла пролить свет на анимагическую форму девушки. Но пока что он ничего не обнаружил. Возможно, ему следовало после праздников наведаться в Косой переулок, чтобы навести справки там.

* * *

Гарри и Рон вернулись в Нору, и Рон тотчас набросился на своего лучшего друга с упреками.

— Что это было, Гарри? Мы ведь не можем оставить Гермиону у этой летучей мыши! — со злостью сказал Рон, сразу обратив на себя внимание своей матери, Джеймса и Сириуса.

— В чем дело, Рон? Что случилось с Гермионой? — тотчас спросила Молли.

— Она в Хогвартсе, потеряла сознание в снегу. Я хотел привести ее сюда, но Снейп задержал ее там, а Гарри никак этому не воспрепятствовал, — выплюнул тот.

— Вполне возможно, что он поступил правильно, — вмешался Сохатый, заслужив этим злобный взгляд Рона. — Хоть Северус и не целитель, но навык у него имеется, и неплохой. К тому же у него под рукой всевозможные зелья. Он же ничего плохого ей не сделает, — успокаивающе закончил он.

— Хотя я бы тоже предпочла, чтобы Гермиона была здесь, но я согласна с Джеймсом, — сказала миссис Уизли.

— Вы все с ума посходили? — вскричал Рон. — Это же СНЕЙП!

— Да, и он на нашей стороне. Не забывай об этом, пожалуйста.

— Вот, значит, как? Был бы Ты-Знаешь-Кто жив, его бы тут не было. Это я тебе точно говорю, мам!

Будучи полностью выведенным из себя, Рон схватил себя за шевелюру. Он чувствовал себя жутким образом непонятым.

— Подождем, пока Мионе станет лучше, а потом спросим ее, не хочет ли она присоединиться к нам. — Гарри попытался найти компромисс.

Рон, однако, прорычал что-то невразумительное и ушел, грубо оттолкнув Гарри с дороги. Тот вздохнул и последовал за своим другом в его комнату.

— Рон, пожалуйста… — начал он, но Рон тут же перебил его.

— Ты ничего не понимаешь! — неприязненно сказал он.

— Ты уверен? Я знаю, что ты любишь Гермиону.

Рыжеволосый густо покраснел после этих слов.

— Рон, я не слепой. Кроме того я могу понять твое желание защитить ее. Но ты хоть раз подумал о том, разделяет ли она твои чувства? Я хочу сказать, я тоже ее люблю. Как сестру, понимаешь? Мы всегда были друзьями и держались вместе.

Гарри видел, как Рон с трудом сглотнул и шаркнул ногой по полу. Это дало Гарри возможность сделать шаг и положить руку ему на плечо.

— Дай ей время, не дави на нее своими эмоциями. Вероятно, что-то может получиться, а если нет — тебе придется это принять. Даже если будет больно.

— У вас с Джинни так? — спросил теперь Рон, и Гарри смутился.

— Ну… не совсем, как мне кажется. Ты знаешь, что я тогда расстался с ней из-за Волдеморта, — ответил он, и Рон вздрогнул, едва услышав имя.

Гарри возвел глаза к потолку.

— Все позади, но, тем не менее, нам всем нужно немного времени. Мы больше не дети, Рон. Мои чувства к твоей сестре все еще живы, но я не давлю на нее.

Рон понимающе кивнул и со вздохом сел на кровать.

— И почему все это так трудно? — задал он вопрос в пустоту, не ожидая ответа. Гарри тоже опустился на кровать, и оба они погрузились в молчание.

* * *

Последние дни промчались стрелой. Пришло и ушло Рождество, без каких-либо происшествий. Гермиону все еще слегка шатало, время от времени она чихала, в остальном же, как оно и соответствовало обстоятельствам, она чувствовала себя хорошо. Тем не менее, она пребывала глубоко в собственных мыслях.

Она не осознала тот факт, что полностью проспала все праздничные дни. Лишь когда Касс обратила ее внимание на подарки, до девушки это «дошло». От друзей Гермиона получила массу разнообразных книг, чему она очень обрадовалась. Сестра Снейпа подарила ей кулон в форме льва. От самого мастера зелий Гермиона ничего не ждала, и потому ее удивлению не было предела, когда она получила от него книгу с несколькими строчками. В Косом переулке она рассматривала более позднее издание, и хоть он и подарил ей раннюю версию, зато она содержала записи и пометки на полях, которые девушка сочла чрезвычайно занимательными. Сама она не додумалась купить хотя бы какую-нибудь ерунду и тотчас захотела восполнить этот пробел, как только у нее появится возможность и когда она будет себя достаточно хорошо для этого чувствовать. Относительно своих друзей кое-какие идеи все же пришли в голову, а насчет Северуса она была не уверена. Возможно, ей следовало спросить совета Кассиопеи. Она наверняка поможет.

Кассиопея, в свою очередь, проводила это время с Лунатиком, чем оба они наслаждались. Незадолго до Нового года опять было полнолуние. Северус приготовил напиток, а Касс отнесла его Ремусу. Взяв его из ее рук, он поблагодарил и выпил.

— Теперь тебе лучше уйти, — сказал он, выглянув в ближайшее окно. — Так будет безопаснее.

— Но, Ремус, ты же знаешь, со мной ничего не случится. Я верю, что ты меня не тронешь.

— И все-таки так было бы лучше, хоть зелье Северуса и помогает, потому что я все равно не могу гарантировать…

Она медленно подошла к нему.

— Еще пару минут. Пожалуйста, — мягко произнесла она, остановившись перед ним и заглянув ему прямо в глаза.

Ремусу показалось, что он тонет в глубине ее глаз, когда она нагнулась к его лицу и их губы соединились. Он инстинктивно обнял ее и притянул к себе. Они оба закрыли глаза и погрузились в ощущение поцелуя.

Люпин не заметил, как полная луна осветила землю своим серебристым холодным светом. Лишь когда он ощутил покалывание во всем теле, он распахнул глаза и увидел, как Касс также окуталась свечением. Он с силой оттолкнул ее от себя.

— ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?

— Это мой подарок, — спокойно ответила она.

На Рождество они просто обнялись, и это означало, в первую очередь, то, что они не обменивались подарками, к тому же у Лунатика не было денег, чтобы одарить всех.

Ремус взглянул на свои руки, которые не начали превращаться, и, сглотнув, подошел к сестре Северуса, взял ее за плечи и встряхнул.

— Оставь это, прошу тебя! Мне не нужен подарок, который причинит тебе боль, — почти взмолился он. В глазах у него при этом защипало от влаги, и Кассиопея моргнула.

— Но… — протянула она.

Затем женщина прикрыла глаза, и свет исчез. Ремус сразу же ощутил, как его тело стало превращаться в волчье. На мгновение зажмурившись, он решил отослать от себя Касс. Но в тот момент, когда он хотел вновь посмотреть на нее, она снова коротко поцеловала его, но это был нежный и полный чувства поцелуй. А потом она отошла, когда он окончательно превратился.

— Я всегда хотела это сделать, Волчонок, — прошептала Касс, и единственная слеза скатилась по ее бледной щеке.

Ремус наблюдал за ней, слегка склонив голову набок. После чего он приблизился к ней, наклонился, обнюхал ее и ловко слизал кончиком языка слезинку. Она в ответ посмотрела ему в глаза, а затем погладила по лбу.

— Мне все равно, человек ты или оборотень. Я говорила серьезно, когда сказала, что доверяю тебе, — сказала Кассиопея и прильнула к нему.

Оборотень был явно удивлен, однако далек от какой-либо агрессии. Он мгновенно втянул носом воздух, затем, тихо заскулив, уткнулся в ее черные волосы.

Ее пальцы с нежностью заскользили по его меху, а потом она отстранилась.

— Зелье действует наверняка, а ты устал, не так ли? Идем, ложись сюда, — проговорила Касс, усевшись возле камина и похлопав по полу рядом с собой.

Лунатик последовал за ней, как дрессированная собака. С довольным вздохом он шлепнулся рядом, положил свою огромную голову женщине на колени и закрыл глаза, когда она стала почесывать у него за ушами.

С улыбкой посмотрев на него, Кассиопея наколдовала одеяло и накрыла им оборотня.

— Ах, Волчонок, — прошептала она с любовью, и его уши слегка вздрогнули. Она усмехнулась и продолжила гладить его.

Время от времени взгляд ее устремлялся к камину, в котором постепенно догорало пламя. Их не должен был никто потревожить, поскольку она сообщила брату, что еще будет находиться в пути и вернется лишь на следующий день. Он только молча кивнул и не задавал больше никаких вопросов. Это было не в его духе, кроме того, она тоже ничего не спросила, когда он уходил.

Когда на следующее утро взошло зимнее солнце, Касс давно спала, а Ремус превратился в человека и кутался в одеяло, которым она его накрыла. Однако знакомый запах разбудил мужчину, и он резко открыл глаза, и ему понадобилось не больше секунды, чтобы понять, в чем было дело. Он чувствовал нежные пальцы, которые покоились на его голове, поэтому ему пришлось осторожно повернуть шею, чтобы увидеть Касс, чье лицо наклонилось вперед. Он тотчас вспомнил все, что произошло вчера, и ее слова, обращенные к нему, и на губах его появилась улыбка, а сердце забилось быстрее.

Не желая ее будить, Ремус высвободил ее пальцы из своих волос и выпрямился. Заметив при этом покрывало, он еще раз улыбнулся. Тихо поднявшись, он завернулся в него. Бросив на Касс очередной взгляд, он направился в ванную, чтобы принять души и надеть новую одежду. После этого он вернулся в комнату. Сестра Северуса все еще спала, прислонившись к креслу. Ремус опустился на колени рядом с ней, осторожно поднял ее на руки, и она машинально прижалась к нему. Он снова почувствовал ее запах, отчего ему захотелось зарыться лицом в ее волосы, как он сделал это ночью.

— Милая Касс, — почти беззвучно проговорил он, перед тем как отнести ее на кровать, чтобы она могла спокойно продолжать спать.

Аккуратно положив ее, он попытался освободиться от ее рук, но вдруг увидел, что ее ясные голубые глаза, немного заспанно, но внимательно смотрят на него.

— Доброе утро, — пробормотала Касс, после чего мягко поцеловала его в губы.

Сначала Ремус был очень удивлен, но потом он расслабился и ответил на это прикосновение, опустившись с ней рядом, а потом почувствовал, как она мягко гладит его шею.

Они долго не могли оторваться друг от друга.

— Зачем ты это сделала? — хриплым голосом спросил Лунатик.

— О чем ты? Ты имеешь в виду поцелуй?

— Сегодня ночью…

Она ласково провела рукой по его лицу.

— Я хотела исполнить твое желание не превращаться в волка хотя бы в этом месяце. К сожалению, мне не удалось довести дело до конца, но это было уже хоть что-то.

Лунатик прижался лбом к ее пальцам.

— Это было прекрасно с твоей стороны, но оборотень — часть меня, хочу я того или нет.

— И так оно и есть, Волчонок. Честно говоря, я не хочу, чтобы было по-другому, — призналась Кассиопея, и на ее щеках заиграл румянец, увидев который, Ремус улыбнулся и коснулся губами кончика ее носа.

— Меня тоже все устраивает. Мне так хорошо рядом с тобой, как никогда еще не было, — произнес он.

— Волчонок, — начала она, но его поцелуй помешал ей продолжить.

Оба почувствовали сердцебиение друг друга, после чего их объятия стали еще крепче.

— Как насчет небольшого завтрака? — спросил Ремус немного погодя, в то время как она прижалась к нему.

— Великолепная идея, — кивнула Кассиопея, улыбнувшись.

— Тогда тебе придется меня отпустить, — подмигнул он.

— С неохотой, но ладно, — игриво ответила она.

Он прикоснулся к ее черным волосам, прежде чем встать и пойти за едой. Когда он вернулся, Касс уже привела себя в порядок и выжидательно посмотрела на него.

— И что скажет твой брат?

— Ничего. А что он должен сказать? — пожала она плечами, протягивая руку за чашкой.

— Ты уверена? Я хочу сказать, ты ведь младшая сестра Северуса…

— Да, и он за мной тщательно следит, только мы оба успели вырасти, и он желает мне только лучшего, как и я ему. Даже если он не согласится с тем, что это для меня лучшее, ему придется с этим смириться.

Он с ловкостью налила им обоим кофе и подвинула Лунатику его чашку.

— К тому же я никому не позволю мне указывать, кого любить, а кого нет.

Ремус едва не поперхнулся горячим напитком, услышав эти слова. При этом сердце в его груди забилось быстрее.

— Повтори… повтори это еще раз, — с трудом выговорил он.

— Что повторить? Что я люблю тебя? Я думала, ты уже это понял? — переспросила Касс и почувствовала себя неуверенно.

Они некоторое время смотрели друг на друга, не говоря ни слова, после чего он улыбнулся ей и обнял ее свободной рукой.

— Просто я не мог в это поверить. Пожалуйста, прости меня, Касс. Ведь я тоже люблю тебя, — сказал он и вслед за этим потянулся к ней, чтобы подарить ей еще один поцелуй.

С улыбкой она придвинулась ближе, их губы вновь слились, и больше они уже не обращали внимания ни на завтрак, ни на кофе.