Белый лев (гет)

Гермиона мельком замечала, как пролетали дни. Она наблюдала из окна за учениками, если те объявлялись на берегу озера, когда у них было свободное время. Ей хотелось быть с ними, но нужно было еще немного потерпеть, а терпение, как раз, не было ее сильной стороной. Тем не менее, она располагала временем, чтобы придумать правдоподобную историю.

Когда позже Альбус сообщил ей, что завтра ее, наконец, представят ученикам, она обрадовалась.

Директор узнал от мадам Помфри, что Сириус и Ремус будут отпущены из больничного крыла, и Гермиона должна была «случайно» попасться им по пути.

Поэтому на следующее утро юная волшебница обнаружила себя в близи башни Гриффиндора. Она намеренно огляделась с нерешительным видом.

— Тебе помочь? — спросил ее спокойный голос, от которого она вздрогнула и резко обернулась.

— Прости, я не хотел тебя пугать, — продолжил юноша, подняв руки в извиняющемся жесте.

Гермиона смущенно улыбнулась ему.

— Все в порядке. Ничего страшного.

Ее собеседник кивнул.

— Ты хочешь попасть в башню? Но я тебя что-то не припомню.

— Да, я новенькая. Профессор Макгонагалл объяснила мне дорогу, так как у нее не было времени на то, чтобы меня проводить, но, кажется, я все-таки заблудилась. Все эти лестницы… — произнесла Гермиона и начала изучать взглядом свои туфли.

— Ну что ж, насколько я могу судить по значку на твоей мантии, ты принадлежишь к факультету Гриффиндор, поэтому ты здесь совершенно по праву. Кстати, меня зовут Ремус Люпин, — представился он и протянул ей руку.

— Я Гермиона Грейнджер, — с улыбкой ответила она, пожимая ему руку.

— Рад познакомиться. Ну, идем.

Ремус подошел к портрету Полной Дамы, сообщил пароль, и портрет, отъехав в сторону, открыл проход. Ремус бросил быстрый взгляд на Гермиону.

— Не забывай пароль, иначе не сможешь войти.

Гермиона понимающе кивнула, прежде чем последовать за ним. В общей гостиной она осмотрелась. Она выглядела точно так же, как и в ее время, за исключением крошечных деталей, не оказавших на общий облик заметного влияния.

— Ты уже позавтракала? — осведомился Лунатик, получив в ответ отрицательное движение головы.

— Ладно, тогда подожди меня здесь немного, я забегу в юношескую спальню. А потом мы вместе пойдем в Большой Зал. Дело в том, что я тоже пока еще не ел. К тому же, я могу познакомить тебя с остальными, например, с Лили. Она староста факультета и она сможет показать тебе спальню и прочее.

— Да, с радостью, и — спасибо, — ответила Гермиона и отвернулась к камину, в то время как Ремус отправился наверх.

Долго ждать его возвращения ей не пришлось. Он улыбнулся ей, и вместе они спустились к завтраку, где его, похоже, уже ждали.

— Лунатик! — тотчас вскричали два мальчика.

Тот, к кому они обратились, коротко кивнул Гермионе.

— Садись с нами.

Она только слегка наклонила голову в ответ и последовала за ним. Когда они дошли до своих мест, Гермиона явственно ощутила на себе взгляды.

— Что, Лунатик, только вышел из больницы — и уже с подружкой?

При этих словах Гермиона не смогла сдержать краску, бросившуюся ей в лицо. Вместе с тем, взгляд ее стал гневным, она расправила плечи.

— Ты все о том же, Бродяга. У нас новая ученица, и я показывал ей дорогу сюда от гостиной, — ответил Ремус.

— Он просто завидует, что ему не повезло, — с усмешкой сказал другой мальчик. — В конце концов, в больничном крыле побывали вы оба.

— Эй, я был голоден, — стал оправдываться Сириус, в то время как остальные ухмыльнулись.

— Разреши тебе представить, — сказал Ремус, обращаясь к своей спутнице, — это Джеймс Поттер, а этот, с большим ртом, Сириус Блэк. Это — Гермиона Грейнджер.

Те в ответ кивнули, и юная ведьма села за стол.

— А на каком ты курсе? — тотчас спросил Джеймс.

— На седьмом, — ответила она, беря стакан.

— И это когда учебный год уже месяц, как начался? — продолжил он допрос и увидел, как она вздрогнула.

Гермиона долго думала, что на это ответить. На помощь ей пришел номер «Ежедневного пророка». Из него она узнала, что множество маглов исчезли или были убиты. И теперь она воспользовалась этой информацией. Хотя она не любила врать и ей давалось это с трудом, в этот момент возникла необходимость преодолеть это.

— Раньше я проходила обучение на дому. Собственно, я должна была поступить в Хогвартс, но мои родители много путешествовали и хотели, чтобы я была при них, а теперь…

Гермиона специально сделала паузу, при этом плечи ее слегка задрожали, и опустила голову так низко, что ее лицо оказалось частично скрыто волосами. Ремус тотчас отреагировал и осторожно тронул ее за плечо.

— Что произошло? — спросил он.

— Мои родители… они… они были убиты… Пожирателями Смерти, — ровным голосом сказала Гермиона и в тот же миг закрыла лицо руками, чтобы скрыть отсутствие слез на щеках.

Так, словно по команде, она не могла плакать. Но, попытавшись представить себе, что бы она чувствовала, соответствуй ее рассказ фактам, она почту сразу ощутила, как в глазах начало щипать.

Сириус, Джеймс, Ремус и Питер, только что присоединившийся к ним, смущенно переглянулись.

— Нам очень жаль, — высказался за всех Ремус и с чувством неловкости сжал плечо Гермионы.

— Что вы опять натворили? — возник еще один голос, однозначно принадлежавший девушке.

Тут же на плечо Гермионы легла еще одна рука.

— Мы ничего не сделали, Лили. Честное слово! — вступился Джеймс за себя и своих друзей.

— Так я вам и поверила, — проворчала рыжеволосая девушка и уселась рядом с новенькой.

— Они действительно не виноваты, — произнесла та, не изменяя положения.

— Но ты плачешь, — сказала Лили и попыталась мягко убрать руки Гермионы с лица последней.

— Мисс Эванс, оставьте, пожалуйста, мисс Грейнджер.

— Профессор Макгонагалл? — пораженно воскликнула Лили. — Но я только хотела помочь…

— Мне известно, что вы и мистер Люпин серьезно воспринимаете свои обязанности старост, но мисс Грейнджер пришлось многое пережить за последние дни. Поэтому я прошу вас оставить ее в покое.

— Ну разумеется, профессор, — проговорила рыжеволосая.

Пожилая волшебница кивнула им и коротко взглянула на Гермиону, прежде чем продолжить свой путь к преподавательскому столу.

В то время как Ремус неуклюже гладил Гермиону по плечу, Джеймс прошептал Лили, что произошло. Та поначалу слегка поморщилась, но, услышав эту информацию, была, очевидно, потрясена. Поэтому она вновь вновь на свободное место рядом с новенькой.

— А меня зовут Лили. Лили Эванс, — представилась она и попыталась улыбнуться.

«Мать Гарри!» — промелькнуло в голове у Гермионы. Она медленно подняла голову и несколько раз отерла глаза, прежде чем повернуться к рыжей девушке.

— Привет, я Гермиона Грейнджер, — с некоторой робостью ответила она.

— Как ты слышала от профессора Макгонагалл, мы с Ремусом — старосты, поэтому, если тебе будет нужно, ты можешь приходить к нам в любое время. Только не стесняйся.

— Спасибо, я так и сделаю, — ответила Гермиона.

— Хорошо, а теперь ешь, пока Поттер и Блэк не смолотили все. Поверь мне, они лопают так, как будто едят в последний раз, — Лили попыталась пошутить, и ей это, по-видимому, удалось, поскольку на губах у Гермионы появилась поначалу слабая улыбка, которая стала шире, как только Джеймс и Сириус в один голос запротестовали.

— Это неправда! Мы еще растем и нуждаемся в питании!

Не сумев сдержаться, Гермиона захихикала, сперва тихо, ее плечи опять подозрительно задрожали. Ремус, истолковав это превратно, снова попытался ее утешить, но дрожь становилась все интенсивнее, пока смех не вырвался наружу. Бродяга и Сохатый испытующим взглядом уставились на Гермиону, но на этот раз не приняли это всерьез после того, что они узнали. В то же время они были рады тому, что Гермиона, казалось, смогла забыть о своей печали и обрела веселость. Так что они отнеслись к этому легко.

Юной ведьме понадобилось время, чтобы успокоиться и, наконец, что-нибудь съесть, после чего она вместе с остальными вернулась в башню Гриффиндора, где Лили показала ей спальню для девочек.

— Вон та кровать впереди свободна. Прямо рядом с моей, — с улыбкой сказала она.

— Помочь тебе распаковать вещи? — предложила Лили, но Гермиона покачала головой.

— Это мило с твоей стороны, но я справлюсь, — ответила она. — Мне хотелось бы осмотреться.

— Нет проблем. Пойдем, я покажу тебе все, и не волнуйся, нам всем потребовалось время, чтобы освоиться, — подмигнув, сказала рыжеволосая, когда они отправились в путь.

Вместе они прошли по всему замку и его окрестностям, делая перерыв лишь для того, чтобы перекусить. В конце концов, было воскресенье.

Поздним вечером Гермиона упала на кровать в полном изнеможении. Начало получилось волнующим. Теперь мысли закружились, когда она лежала в своей кровати с пологом, глядя в потолок. С одной стороны, ей было чрезвычайно любопытно, с другой — она должна была соблюдать предельную осторожность. Пользуясь в свое время Маховиком времени, она уяснила, что ничего нельзя менять, даже если очень хочется. Теперь Лили и Мародеры казались ей весьма симпатичными. Мысль о том, что Лили и Джеймс умрут, а Сириус будет вынужден долгое время провести в Азкабане, внезапно омрачила ее настроение.

А еще там был Питер. Невзрачный, некрасивый… Он, как раз, не вызывал у Гермионы чувства симпатии, она не забыла о его предательстве. Одна мысль об этом заставляла ее закипать от гнева, но она не могла ни с кем об этом поговорить. Даже с профессором Дамблдором. Моментально она почувствовала себя всего лишь одинокой девчонкой, и ее мысли в тоске устремились в другое время, к Рону и Гарри.

Из-за этого на глазах выступили слезы, и она тихо начала рыдать, зарывшись лицом в подушку и дрожа всем телом.

Лили, услышав это, бросила взгляд на соседнюю кровать. Она не могла ничего видеть сквозь спущенные занавески, но они не мешали слышать.

«Бедняжка, как мне ее жаль. Конечно же, она будет очень скучать по своим родителям, но я постараюсь отвлечь ее от этих мыслей, хоть это и будет нелегко», — про себя решила рыжеволосая.

Гермиона понравилась Лили сразу. Завтра она отведет в сторонку Ремуса на пару слов. Из Мародеров он был самым разумным, а ей хотелось помешать Джеймсу и Сириусу говорить или делать что-либо, что могло ранить чувства Гермионы, пусть у них это выйдет и ненамеренно.

Довольная своей идеей, Лили мысленно кивнула самой себе и вновь украдкой взглянула на соседнюю кровать, за пологом которой все было тихо.

«Кажется, она заснула», — подумала Лили, также закрывая глаза.